- Нам сообщили, что в вашем багаже есть неисправный комп модели Филлипс. Что с ним?
      Ага. Вот уж с кем ей интересно будет поболтать.
      - Батареи разрядились.
      - Сегодня утром?
      - Да, а что?
      - Возможно, вам следует это знать... Ваши батареи в городе не годятся; вообще там, где летают наши тарелки... Мы можем поменять ваши питающие элементы на защищенные из расчета три за два... Конечно, если мы договоримся об остальном...
      - Звучит угрожающе.
      - А вы не бойтесь. Мы здесь не кусаемся.
      - Да как сказать... Этот ваш подручный кретин...
      - Матрешка? Он болван. Ему бы только выпендриваться. Впрочем, в чем-то он безусловно прав.
      - Как это - прав?! - крикнула Лиза. - Значит, весь этот бред насчет суда и казни - правда!? Спасибо, нечего сказать, гостеприимство!
      - А вы несогласны? Мародерство было? Убийство было? Разрушение зданий аварийного фонда, глумление над могилами... Повесить бы вас надо.
      - Какое мародерство, к чертовой матери(! - возмутился Вовчик.
      - Спокойнее.
      - Да вы тут все!..
      - Вовчик, заткнись, - проник в ухо до боли знакомый голос Фила.
      - Мы подключили питание к вашему компу, - пояснила "госпожа мэр". - Мы полагаем, он нам пригодится в дальнейшем.
      - Да уж, пригожусь. Сударыня, вы не введете меня в курс... вкратце... - пауза. - Спасибо.
      - Вы что - директно подключили?! - сообразил Вовчик. - Оставьте его в покое, сволочи! Фил, осторожно!
      - Мы не станем промывать ему мозги.
      - Им от нас что-то нужно, - сказал Фил.
      - Да, нужно. Но сначала мы собираемся ознакомиться с модулями памяти вашего компа.
      - Там нет ничего секретного... насколько я знаю, - сказал Вовчик. Ничего интересного.
      - Посмотрим.
      Несколько минут прошло в молчании. Вовчик озирался. Иллюзия была отменная: он даже видел собственный многометровый затылок где-то высоко над головой за гранью прозрачного яйца.
      - Многое прояснилось, - объявила наконец "госпожа мэр". Теперь мы можем говорить о деле.
      И они поговорили о деле.
      Перед глазами Вовчика возник подсвеченный зелёным квадрат, по нему побежали строчки, диаграммы, формулы...
      Это была печальная история. Когда-то давно, когда вся система энергоснабжения тогдашней России была завязана напрямую на серверы ВЦСПС, для местного контроля были организованы независимые региональные сети, пристегнутые к региональным серверам через выделенные каналы геостационарного спутника. Основная приёмо-передающая аппаратура находилась в помещении комплекса вычислительных систем в представительстве ВЦСПС (здание ЛЕНЭНЕРГО на Марсовом поле, то самое, которое Вовчик так некстати грохнул утром), а резервный комплект в состоянии полуконсервации - на складе готовой продукции "Позитрона". После Войны и изоляции (Вовчик с удивлением узнал, что никакого заражения местности в северной части города не было вообще: местные жители собственноручно распылили активную дрянь на своих же границах) основной комплект иструхлявел. Ещё до того, как попал в руки набиравшим силу феодалам. Запасной здешние спецы развернули, подключили, настроили и запустили. Сто с лишним лет они здесь знали каждую мысль доморощенных господ, причём те ни сном ни духом об этом не ведали, пребывая в полной уверенности, что система дала дуба. Но вот недавно связь прервалась: вероятно, в конце концов сошёл с орбиты спутник.
      Хай( раз за разом проигрывая войны( подозревал, что дело нечисто. Потому и не спешил кидать на город главные силы - да и то, попробуй-ка десятком вертолетов в этих условиях повоевать. Поселочек какой-нибудь снести - в самый раз, а город - он всё-таки немного побольше: стоило ли копья ломать? Хай и не стал. А теперь - всё. Кончился сезон. Хай готовит атаку, проводит концентрацию сил; Волхов от него не отстает, даром что силёнок не в пример меньше. Скоро совсем амбец. Нижний город (Вовчик не сразу понял, что речь идет о левом береге) теперь полное дерьмо в смысле обороны, что делать дальше - неясно...
      - Какого черта вы разоткровенничались? - высказался подозрительный Вовчик. Подумал немного и добавил: - Госпожа мэр(
      - Мы многое о вас знаем.
      - Шизофрения, - сказал Вовчик. - В чистом виде.
      - Не надо. Не надо облыжных заявлений.
      - А почему все время - "мы"? - спросила Лиза.
      - Хватит. У нас мало времени.
      - Нет, мне все-таки интересно, что же это вы такое про нас знаете? Госпожа мэ-эр.
      - Закончили!
      Хрустальный зал полыхнул багровым. Уши пронзило нестерпимым визгом. Вовчик сорвал шлем.
      - Чёрт тебя подери, сука! - рявкнул он в отставленный микрофон.
      В комнату ворвались охранники. Один с размаху засадил Вовчику прикладом в живот. Второй, захватив сзади, притянул его ремнями к креслу и нахлобучил шлем обратно.
      - Не нужно было этого делать, - сказала "госпожа мэр".
      - Не выкаблучивайся, - посоветовал Фил. - Мы им поможем - они нам тоже помогут.
      - Правильно говорит ваш приятель.
      - Ладно. Всё, всё, я уже смирный. Да уберите вы веревки, вашу иху мать!
      Его развязали.
      - Мы надеемся, вы правильно оцените этот жест доброй воли. Мы хотим предложить вам...
      И она рассказала, что хочет предложить.
      - Авантюра, - сказал Фил.
      - Не смешно, - сказала Лиза.
      А Вовчик подумал и согласился. А разве были другие варианты(..
      За обсуждением деталей прошел ещё час.
      "- ...разве я позволил бы себе
      налить даме водки? Это чистый
      спирт!"
      Стыдно такие вещи не знать
      - Старые знакомые, э-э... Вова и... Лиза, Лиза и Вова, так?
      Дверь распахнулась и в ней в окружении добрых молодцев возник давешний тощий сифилитик. Правда, теперь он мало походил на сифилитика; видно было, что он на пути к выздоровлению: струпья отпали, оставив полосы и пятна непигментированной молодой кожи; да и глаза перестали отсвечивать нездоровым блеском - нормальные глаза, ну, заплывшие немного, ну, бровей-ресниц нет. Мелочи. Но именно это преображение, а не все чудеса техники, которые ему довелось увидеть( поразило Вовчика больше всего. В его родной деревне человека, заподозренного (только заподозренного!) в заражении, гнали в лес камнями и тут же принимались танцевать у наскоро сооруженного кенотафа. Впрочем, если следов заболевания не обнаруживалось, изгнанник мог вернуться... лет через двадцать. Тогда, если человека ещё помнили, тело всем миром "откапывали", "оживляли" - прижигали "живым огнем", причащали и всем миром же принимались строить возвращенцу дом. В других местах люди были не так либеральны, могли и убить. Но лечить... Ни проказа, ни лучёвка, ни сифилис не лечились принципиально. Даже пневмония была смертельно опасна - Вовчик читал, что лекарство раньше готовилось из зелёной плесени, но после всей той дряни, которую вывалили на страну, пробовать приготовить что-то из плесени было не лучшей идеей, да и плесеней этих было теперь сотни видов всех оттенков зелёного, не считая белой, красной, жёлтой, прозрачно-желеобразной...
      Всё было не так в этом изоляте, и это "не так" пугало.
      - Александр, значит, Петрович Первый и Единственный? - в тон ему ответил Вовчик. Надо же, и хромать перестал, старый хрен.
      - Они, они, - сказал тот куда-то назад, в сторону двери. - Ну как, договорились?
      - А что ещё оставалось?
      - Естественно. Старушка наша изрядно сурова бывает временами. Соглашение надо обмыть, - он махнул рукой вдоль по коридору. - Дернём по маленькой(
      - А... - Лиза икнула. - Как это ты... тут...
      - Ну так вот... Прилетел. Мнэ-э... На крыльях.
      - Псиса, значит, - усмехнулся Вовчик. - Чем угощаешь-то?
      - Спиртягой...
      - Ладно уж. Повод есть.
      Да уж, и какой повод! Каким образом можно это дельце обтяпать совершенно непонятно. Чистое самоубийство.Разве что небольшую войнушку с революцией учинить. В самый раз - по пьяной лавке.
      Правда, по части пития Вовчик никогда не отличался особыми подвигами. Когда Петрович со словами( "Это для начала" - бухнул на стол полуторалитровую бутыль с прозрачной жидкостью, Вовчик понял, что тут он и останется, за (то есть - под) этим самым столом. Но после второй - стенки пищевода будто покрылись асфальтом, спирт проходил насквозь и незаметно, ничего не обжигая - непонятный оптимизм затопил его. Хорошо так было, весело... Когда Фил пытался что-то вякнуть, Вовчик прихватил двумя пальцами свою родинку и сказал, сглатывая на каждом слоге:
      - Заткнись, а то оторву.
      Фил почёл за лучшее заткнуться.
      Дальнейшее Вовчик восстанавливал по рассказам Фила. Как в хлам пьяный он приставал к Петровичу, понуждая его вступить с ним в гомосексуальную связь. Как Лиза, изображая стриптиз, свалилась со стола и разбила нос, а они лечили её спиртовыми компрессами. Как Петрович выдавал одну за другой государственные тайны, ещё больше экая и мекая, а Вовчик от него не отставал, в меру своих знаний, конечно. Как они втроём ловили тараканов и устраивали бега - чей раньше свалится со стола - причём Лиза все время жульничала, сдувала своего. Как Петрович кричал, мол( какое счастье, что они его встретили на дороге, и что ежели и не так бы, то пришёл им бы всем бы, да-с. Как Петрович решил сходить принести ещё, хотя от первой порции оставалось грамм двести, и что из этого вышло. В общем, мрак и кошмар.
      "Настало время, - молвил Морж,
      Подумать о делах"
      Льюис Кэрролл
      Похмелье, как и следовало предполагать, было ужасным. А ведь столько ещё всего надо было обсудить!..
      0Ah
      Тарелка оказалась просторнее, чем можно было предположить. Как объяснил Антон, её пилот, "весь драйв распихан в шести прыщах снизу на обтекателе", и практически всё пространство кабины оставалось в распоряжении экипажа. Довольно много места занимала турельная установка мощного лазера со всеми причиндалами: креслом стрелка, педалями азимутального и угломестного привода, коробами системы кругового обзора и автоматического целеуказания - но всё равно пять человек разместились бы в тарелке с комфортом, а уж трое тем более могли себя чувствовать, как в президентском лимузине. Едва взлетев, Вовчик немедленно залез в кресло бортстрелка. И вовсе не ради прекрасных глаз стомегаваттного лазера просто, как оказалось, для обзорных полетов тарелка была совершенно не приспособлена: посмотреть, что делается под брюхом, можно было или с пилотского кресла, которое, естественно, было занято, или с места бортстрелка.
      Тарелка двигалась медленно, едва ли тридцать километров в час; погода была неплохая, светила луна, и развалины, проплывавшие внизу, выглядели таинственно и романтично: очень хотелось спуститься и порыскать там, внизу, на предмет какого-нибудь клада. Сундук с золотом, о-о-о...
      Пролетели над Невой. Антон забрал сильно к заливу, чтобы не проходить над населенным районом города и, тем более, над саевыми кордонами. В какой-то момент на западе показалась черно-блестящая полоска, но Антон сразу за Невой прижал тарелку к земле и повел дальше, не поднимаясь более чем на три метра над заросшими развалинами. Вовчик захотел было вылезти из своего не слишком удобного кресла (оно предназначалось для человека более крупного, и у Вовчика локти всё время проваливались между подлокотников), но Антон, не оборачиваясь, крикнул "Сиди, где сидишь!", и Вовчик остался.
      - А что, может понадобиться? - спросила Лиза.
      - Может, - утешил её Антон.
      - А куда делся этот... штатная единица?
      - А зачем? У сая нет ВВС.
      - Ну-у...
      - Типун тебе на язык, - сказал Антон, закладывая глубокий левый вираж. - Шлем надень! Да не ты. Парень, тебе говорю! - завыла трёхтональная сирена - негромко, но противно. - Пользоваться хоть умеешь?
      Вовчик покрутил головой, нашел шлем на спинке кресла, натянул оказалось забавно: ощущение было такое, будто он вдруг очутился снаружи, и сам, совершенно самостоятельно, летел теперь над черно-глянцевым морем с торчащими камнями и пыльными провалами, а впереди него, в фокусе точки зрения, плыл флюоресцирующий зеленый крестик.
      - Разберусь.
      - Поздно разбираться - справа, мать твою! Локатор справа!
      Вовчик повернул голову:
      - Где?
      - Да справа, так тебя! В Угольной гавани... Импульсник какой-то, смотри внимательно... Антенна прямоугольная должна быть, скорее всего. Вертится, сверху на ней консоль облучателя, фигня такая решетчатая...
      Вовчик повел глазами вдоль провала, обозначавшего реку. Рассуждать надо логически. Если локатор нас видит, то и мы его тоже должны. Где-то там... Эффект получился удивительный: область обзора градусов в сорок пять вдруг как бы рванулась навстречу, увеличиваясь, следуя за скользящим по земле крестиком... А! Вот оно - как раз на горизонте, торчит, как палец на ровном месте, а все равно - почти не заметно: вертится штуковина, будто крыльями машет - цвета не различить, темно, но выглядит довольно противно.
      - Вижу. Лазером достанем?
      - Да ты что. До него километров пятнадцать же! Чёрт с ним. За ракетами следи. Увидишь старт - сразу пали.
      - Как палить-то?
      - Кнопка на правом подлокотнике.
      Вовчик скосил глаза и, естественно, ничего не увидел. Наощупь отыскал гладкий колпачок, подергав, откинул его. Под ним была ребристая панелька, дышавшая под пальцами:
      - Нашёл.
      - Готов?
      - Готов.
      - Очень хорошо.
      Справа показался какой-то проспект. Антон бросил тарелку вниз. Вж-ж-жжих! Прочертив обтекателем по кустам, тарелка выровнялась и сбавила скорость. Сирена заткнулась.
      - Следят, суки...
      - Кто следит-то? - Вовчик стащил с головы шлем, вытер ладонью вспотевшее лицо.
      - Боров - кто ж ещё? У него там подвижная ЗРС на катамаране, он её гоняет отсюда до Стрельны.
      - Так вы что, всё-таки воюете?
      - Ну так, понемножку. Вяло. Было бы высочайшее соизволение, мы бы их в момент... усмирили.
      - Это вряд ли, - вставил Фил.
      После аудиенции он в основном молчал, даже на вопросы отвечал "неохотно" - с задержкой и неравномерной модуляцией голоса. А если и отпускал замечания, то только такие вот односложные.
      Впрочем, в оценке боеспособности новых своих партнеров Вовчик был с Филом согласен.
      Да уж. Громы, понимаешь ли, небесные, оружие возмездия. Камикадзе. С такой-то скоростью... а туда же, военно-воздушные силы. Да те древние вертолеты, с которыми Подпорожец штурмовал Волхов, превосходили эти огрызки и по маневренности, и по дальности полета раз в десять. Они только-то и могут, что засадить свои сумасшедшие мегаватты. А с пяти километров накрыть НУРСами, всем станком - и хана. Отбить атаку - вероятно, могут. Но наступательная война... Возможно, лет через пятьдесят, когда они усовершенствуют эти свои штуки, получат сверхзвук... А главное - накопят достаточно пушечного мяса. Но только не сейчас.
      Провал-улица закончился тупиком. Антон потянул ручку на себя и снова поднял тарелку над лесом. Через секунду заорала сирена.
      - Видишь его?
      - Вижу.
      - Пуск будет, когда пересечем старую насыпь.
      - Да?
      - Точно говорю.
      Заметив подходящую улочку, Антон снова опустился вниз.
      - Внимание. Скоро начнется.
      - С чего ты взял?
      - А так обычно бывает. Они очень любят в обломках копаться, а здесь удобно - кордон рядом, и место ровное... козлы. Пошла подсветка!
      Когда тарелка приподнялась над насыпью, на северо-востоке что-то полыхнуло. Три секунды до поражения, промелькнуло у Вовчика в голове( он поймал взглядом точку - поперечной скорости у неё не было никакой, она летела точно "в лоб" - в правую полусферу захвата.
      Фьють! Трасса ионизированных молекул воздуха вошла в соприкосновение с ракетой... и БЧ бабахнула во все свои пятьдесят кило тротила. А твердотопливный ускоритель, не выгоревший до конца, ещё добавил.
      - Молодец! О-па, пошла следующая. Лови!
      Есть такое дело! На этот раз эффектного взрыва не вышло - ракета ушла в сторону и пропахала землю сразу за насыпью. Не только, выходит, у барыг боеприпасы - дерьмо.
      - Отлично, осталось ещё две. Осторожно, он может очередью...
      И точно, сразу две горящих точки поднялись над горизонтом. Одна тут же распалась оранжево-багровым бутоном, но вторая продолжала лететь. Вовчик выцелил её, тут тарелку тряхнуло и он... не то чтобы промахнулся, но выстрелил совсем не в ракету. Поправил прицел, нажал спуск - бабах!... Все-таки очень близко. На тарелку плеснуло огнем, дефлекторы - в лапшу, осколок снёс блистер, хвостовой отсек ракеты с ещё работающим двигателем (и пяти секунд не оттикало!) ударил в корму. А вот не подрывай ракеты на активном участке полета. Нефиг...
      В ночном небе медленно осыпались мерцающие частички сажи...
      - Все живы?
      - Кое-как, - сказала Лиза.
      Антон ничего не сказал.
      Сбить самолет одной взрывной волной довольно трудно, если только БЧ не детонирует прямо внутри фюзеляжа... ну, или совсем рядом, что редко. Но нашлись конструкторы( догадавшиеся оборачивать тротиловый заряд стальным листом с рифлением. При подрыве лист разрывается по насечке... При этом получается несколько тысяч осколков( Прибавьте к этому куски обшивки, рули, фрагменты радиоаппаратуры... Эта чудовищная каша летит во все стороны. При взрыве Ф-1 случайный труп можно найти и в двух сотнях метров от места разрыва, а ТНТ в ней, между прочим, всего-то грамм сто...
      К тому и речь - вместо затылка у Антона была сплошная каша, а этот паскудный осколок, маленький сволочной ромбик закалённой стали, пробил заодно насквозь пульт и обшивку и полетел себе дальше, гад такой.
      Тарелка клюнула "носом" и пошла вниз. Вовчик только успел крикнуть: "Держись!", как она ударилась о землю, перекувырнулась два раза и задымила.
      "Fire walk with me"
      Говорят, что Шекспир
      Рассвет. Дождь - даже не дождь, так - накрапывает что-то неопределенное, вроде мокрое, а как бы и не совсем. По металлическим плоскостям стекают капли: выше - маленькие, ниже - больше, толще, самоувереннее... Очень тихо, можно различить даже утренний скрип птиц в далеких зарослях ивняка. Еле слышно потрескивает тлеющая обивка задних кресел( Тонкой струйкой дымит развороченная приборная панель, внутри что-то безнадежно искрит...
      Не 22 июня, но сценарий похож... Начало.
      "... около пяти часов ударная группа - семь вертолетов КА-95 "Скорпион" и двадцать 152-миллиметровых самоходных гаубиц, соответственно треща и рыча( и поднимая тучи дыма, пыли и всего остального, что полагается в таких случаях поднимать, извергать и разбрасывать, нанесли, как это любят комментировать гражданские эксперты, ракетно-бомбовый (на самом деле ракетно-артиллерийский - с бомбами дело почему-то не заладилось) удар по позициям поселенцев в южной части города.
      Какие позиции, какие поселенцы!? Неужто те три тысячи кошмарников, живых скелетов? Вот уж воистину - нашли стрелочника. Рассадник заразы, небось? Пф-ф... Много ли надо, чтобы все их лачуги сровнять с землей? Семь вертолетов, на каждом четыре подвески НУРСов, по полста в каждой - считай сам; самоходки снаряжены боеприпасами объемного взрыва - штука немногим слабее тактической ядерной боеголовки. Хай вывел почти все свои резервы.
      Через полчаса два грузовых вертолета залили то, что ещё трепыхалось после артподготовки, напалмом "домашней выгонки" - где сай взял столько бензина, до сих пор неясно. Насколько можно судить, посёлок - точнее, выселок - исчез с лица земли как таковой.
      За вертолетами двинулись основные наступательные силы - четыре тысячи лазерной пехоты. Они пересекли марш-броском зону разрушений и упёрлись в Неву у Литейного моста. Вообще непонятно, зачем было для этого сжигать полгорода - неужто без этого бы не прошли? Возможно, сработала ещё та, древняя, установка: "враг не дремлет"... А может, думали, есть всё-таки передний край обороны на левом берегу... Оказалось - нет.
      Пока Боров бесчинствовал, не переходя реку, Питер - НАСТОЯЩИЙ Питер проявлял исключительную амбивалентность. Но на следующий день штурмовые вертолеты ударили напалмовыми кассетными бомбами по охранному периметру, сожгли лабиринт и расковыряли запасную взлетную площадку ремонтной базы гравилетов. Назад вернулся только один - с оторванным пилоном и убитым наповал бортстрелком.
      Танки так и не перешли Неву - не рискнули; а понтонами Боров не запасся - почему? Да и то - вряд ли стоило: пожгли бы посреди воды - как свечки бы сгорели.
      Так всё и кончилось. Вопрос на засыпку: зачем надо было начинать?
      А ответ довольно очевиден..."
      Так или примерно так, возможно, с подробностями, мог бы об этом рассказывать Фил, обстоятельно изучив десяток баз данных и тщательно обдумав "резумэ". Вовчик же запомнил совсем другое.
      Было тошно, до того тошно, что жить не хотелось - заунывная морось, авария, трудно дышать, сотрясение мозга, очевидно... В голове - мутная круговерть, ни одной цельной мысли, одни осколки и обломки. Мрак. Тоска. Светопреставление. Сознание возвращалось частями. В какой-то момент он догадался, что удушье и тошнота в основном - от врезавшегося в горло ремешка подшлемника( через некоторое время - что и сам он, будто куль с картошкой, висит на ремнях в завалившемся как-то на бок кресле. И тарелка вместе с креслом тоже лежала на боку, смятая, в короне из клыков бронестекла; их не должно было быть, стекло должно искрошиться, но они почему-то были, может быть, стекло у них не той системы...
      - Фил! - выдохнул Вовчик.
      Выдох получился хриплый, в горле булькнуло, спазм желудка с кашлем выбросил кишечную дрянь, расцвеченную кровавыми прожилками. Боже мой, боже мой... Мокрая тряпка скользнула по лбу, заботливо собрала всё то, что осталось висеть на подбородке.
      - Фил...
      - Тише, тише...
      От обтирания полегчало, и Вовчик обрел ещё одну часть реальности, заключавшуюся в том, что доносившийся с запада шум вовсе не естественного происхождения. И он приближался.
      - Едут... сюда...
      - Танки, - сказал Фил. - И вертолёты.
      В чем-то им безусловно повезло. Сбили их накануне часа "Ч"; останки тарелки в результате наступления должны были оказаться в глубоком тылу будет время разобрать на запчасти. Падая, тарелка, как обычная посудина в трактирной кухне, встала на ребро и закатилась в высоченные кусты - скорее, небольшой лесок. Вертолёты прошли стороной, да и с танка заметить крохотный вывал было мудрено - так и пропустили. Тоже, выходит, ротозеи. Да что один, что другой - титулов, титулов-то! - а на деле: подданые - халтурщики, да и сами тоже дальновидцы-провидцы-спецы-убоища, перфессора-нос-не-дорос... Смех и грех. Только и мыслей, как бы соседу нагадить в чайник или в задницу без мыла влезть.
      Так и сейчас: как думаете - почему, раз уж так чешется, хай по-умному не сделал, почему с востока не обошел по торговому пути? А если совсем невмоготу соседа беспокоить, почему не высадился на баржах, в конце концов? Море радости - гробить попусту вертолёты. Причём - совершенно попусту: уничтожили море зелени, выжгли периметр - и что? Хоть один солдат побывал на ТОМ берегу? Бред!
      И сай, естественно, уж тут как тут - заходит, как обычно, сзади пяток установок залпового огня, десять средних танков, две с половиной тысячи усмирителей на грузовиках. Ну побили, ну чуть-чуть, побаловались, по-семейному - ерунда же! Свои люди... ну, не совсем. Не совсем люди то есть.
      Если вы где-нибудь услышите, что с такими травмами можно через полчаса встать и пойти - плюньте в лицо тому, кто вам это скажет. Нельзя. Никак нельзя. Но даже если (в порядке полного бреда!) и допустить такое, то стократ невозможнее при этом ещё и утащить несколько десятков кило поклажи, это не укладывается ни в какой порядок бреда... Мнэ-э... Рассказывают, что много лет назад - очень давно, задолго до Войны - один человек, избитый и с пулей в животе, две недели полз по пустыне - и выполз! Пустыня. Скорпионы. Кобры. Шакалы. Оружия нет. Воды нет, еды... Солнце шпарит, как припадочное... Сказка.
      Вовчику было легче. Ровно на пулю, пустыню, скорпионов, кобр и шакалов. Да и солнце вовсе не шпарило, оно вообще ещё только выползало( собиралось. Но... Перелом двух ребер. Что-то то ли с желудком, то ли с легкими. Сотрясение мозга средней тяжести. Не говоря уже о всяких мелочах. Лиза ещё смогла расстегнуть несколько ремней, но когда она обхватила его за бока, он заорал, плюнув кровью, и потерял сознание.
      "... в это время войска сая, два дня назад выведенные на позиции в Колпино по заранее согласованному плану, неожиданно развернулись и обходным маневром ударили в тыл войскам Борова. "Градами" смяли самоходки, шрапнелью выкосили несколько рот пехоты. До ближнего боя, впрочем, не дошло. Хай отвел войска к Петергофу, отдав тем самым Волхову жирный куш своей земли: полосу вдоль границы почти в двадцать километров - возделанной земли, не какой-нибудь болотины!
      Вор вора обокрал."
      0Bh
      Лечение было радикальным, методы - впечатляющими. Замотанная крест-на-крест грудная клетка, корсет, ледяной компресс к голове, внутривенные вливания, капельница - всё по высшему классу. Министров так не лечат. За маленьким окошком комнаты - оно выходило в сад - пели птицы, солнце играло в листве, трава по утрам исправно покрывалась росой, по вечерам точно так же регулярно поднимался с земли туман. Монотонный гул той самой падающей воды. Кр-расота.
      Как их доставили, Вовчик не помнил, поскольку пребывал в забытьи. Уже очнувшись, да и то - не сразу, он понял, что по видимости, принял его сай за горожанина, что и обеспечило ему генеральский пансион и медобслуживание. Беда вот - Фила не слышно, небось, далеко упрятали. И Лизавету, похоже, за давние грехи засунули-таки в садок. Ну, что тут поделаешь - а особенно, когда весь в гипсе - от( до и по это самое.
      Через неделю лежать окончательно надоело, да и капельницу сняли наконец. Лечат. Лечат всё же, граждане мазурики! Чёрт возьми, неужели и правда за горожанина приняли? И не поймешь, то ли повезло, то ли одно из двух... Вовчик вылез из кровати, поторкался в дверь - заперто. Дернул посильнее - хорошо заперто, замок отменный. И дверь хорошая - крепкая деревянная дверь, обитая ромбами. Не выломаешь простым плевком.
      За дверью пряталась пышнотелая сестричка с совершенно септическими ногтями цвета маренго. Поскольку в этом сплошном доспехе Вовчик не был способен на подвиги, сестричка испытывала к нему сложные чувства... Как только немного оклемался, от долгого воздержания (недели три без малого!) и при виде молодицы в белом халатике он возбудился немедля, и если бы не капельница, из которой в вену стекал физиологический раствор, перенасыщеный обезболивающими и нейролептиками, наверное, вскочил бы и задал ей перцу во все отверстия. А так - лежит человек, молодой, здоровый, за собой следит, зубы все на месте (это к тому, что изо рта не пахнет), всё остальное тоже под гипсом шевелится... под гипсом, вот в чем штука. Звуки издает призывные, исполняет па из брачного танца, и всячески изображает желание немедленно опустошить семенники. А огипсовали его сразу после того, как сестричка на поползновения ответила недвусмысленно в положительном, понятно, плане. Главное, непонятно - зачем там было гипсом-то. Катетеры всякие опять же, сложности... Разве для того только, чтобы не допустить этого самого нелегитимного осеменения. В чем инквизиторы и преуспели. Шевелись, не шевелись - броня! Сестричка рутинно ущипнула его за ногу, поправила зачем-то повязку на голове. Вовчик в ответ шлепнул её по попке:
      - Привет, подруга.
      Сестричка ничего не ответила. Она была немая.
      - Ничего нового не слышно? Когда выпустят-то?
      Она дернула пухлым плечиком. Какая волна пошла! Вовчик замычал, скривился. Ударил себя кулаком между ног - глухо стукнуло.
      - Ну что это за дерьмо! - он попытался изобразить поступательное движение бедер, хрустнул гипсом, скривился. - У меня что( таз сломан? обидно до чертиков: добро бы отказала, так ведь нет, сними гипс - сама, наверное, запрыгнет (ну, может, не сразу, и не запрыгнет - все ж таки дама почтенных пропорций, прыгать ей как-то не к лицу, особенно на инвалида).
      Сестричка помотала головой, помычала для убедительности.
      - А на фига?
      Она в очередной раз проделала странные манипуляции пальцами правой руки, и в очередной раз Вовчик не понял их смысла.
      - Что - отрезали?!
      Да нет, не отрезали, раз шевелится. Такое дело.
      - Ну, не знаю. Долго мне тут ещё?..
      Сестричка выудила из шкафчика веник, возмутительно шевеля необъятным задом, прошлась вдоль длинной стенки. Вовчик отвернулся.
      - Это дерьмо... сломать его никак? - он ещё раз хрястнул себе в пах.
      В животе булькнуло, в потрохах резануло. Вовчик выматерился. Сестричка разогнулась, посмотрела на него с весёлым недоумением.
      - С-с... ничего, ничего. - он показал ладонями, что все "ничего". Всё нормально.
      Сестричка закончила подметать и принялась сдирать с постели белье.
      - Э, э, ты чего?!
      Хлопнула, открываясь, дверь. Вовчик с размаху обернулся, инерция гипса прокрутила его гораздо сильнее чем хотелось бы: мелькнул, пролетая справа налево, силуэт усмирителя в парадном серо-черном, перекрещенном серебряными ремнями. Офицер, не меньше капитана - судя по расцветке, да и ган маленький, изящный, не стафф какой-нибудь...
      - О, серый брат!
      Серый брат проглотил пилюлю, не вздрогнув(
      - Ходишь?
      - Бегаю.
      - Ну-ну. Собирайся.
      - Эй, куда ещё? Я больной, всё ж таки.
      - Небось, не помрешь. Давай-давай, - капитан приглашающе повел стволом.
      Что тут поделаешь! Собрался и пошёл.
      Как оказалось, саева больница - целый отдельный корпус в саду - вовсе не сообщалась с контрольным или (упаси боже!) с генераторным цехом, хотя все это хозяйство и располагалось в двух шагах, натужно гудя. Весь комплекс был окружен высоким крашеным кирпичным забором с колючкой поверху: натянута она была кое-как и, трепыхаясь на ветру, лениво искрила.
      - Бить будете?