Сбоку ударила очередь из пулемета. Патронов не пожалели: осыпавшаяся стенка памятника взорвался бутоном рикошетов. Вовчик рухнул на бок, дёрнул за собой Лизу. Пистолет из-за пояса выпал; Вовчик неуклюже нашарил его, одновременно пытаясь вылезти из обвязки.
      - Эй вы, там! - каркнул из далеких кустов слева бармалей. - Встать и руки вверх!
      Вовчик не целясь засадил две ракеты в том направлении. Взрыв был впечатляющ: здание с покосившейся решетчатой башней - на ней висела на одном кронштейне помятая параболическая антенна - медленно, с достоинством осело; антенная мачта завалилась, рассыпавшись на двухметровые секции, тарелкой накрыло злополучный куст.
      - Ах ты сука! - с немалой обидой крикнул бармалей, снова утапливая гашетку своей шестистволки.
      - Смываемся, давай за мной. - выдохнул Вовчик и извиваясь змеей, пополз к проходу внутрь мемориала, волоча за лямку рюкзак.
      Что-то, какая-то неровность рельефа, видимо, мешала бармалею понаделать в них дырок, и он знай себе садил поверху, кроша стенку.
      - Ну ты! Хватит!
      - Сдавайтесь, придурки!
      - Тебе, что ль, пидору гнойному?
      В ответ посыпались матюги. Вовчик высунулся из-за стены и выпалил, целясь на голос.
      Б-бух! Ругань как отрезало, зато опять ударила бесконечная очередь. От набережной засадил скорострельно ещё один ствол. Второй бармалей спрятался за упавшим со своего постамента полководцем и палил из-под торчащей вверх руки с обломанной саблей крупной картечью из охотничьего помповика, о чем можно было догадаться по ритму: пять выстрелов - долгая пауза - снова пять выстрелов...
      А вот и третий. Солнышко неумытое. С самопальной какой-то тарахтелкой. Он тоже приближался с северо-запада, пёр дуром, не укрываясь, и за минуту, что он продолжал греметь своей конструкцией из труб и фланцев, трижды заклинило подачу ленты, которой бармалей был обмотан с головы до ног. Так он и остался в памяти народной безымянным, когда маленькая оперённая ракетка, пробив насквозь жилет и титановый набрюшник, взорвалась у него в желудке, разбросав внутренности на несколько десятков метров вокруг.
      Щёлкнул холостой спуск. Вовчик зачерпнул из кармана горсть патронов и принялся по одному засовывать их в магазин, от спешки промахиваясь и ругаясь. Бармалеи, не прекращая пальбу, перебежками приближались, через каждый десяток шагов падая на пузо. Тот, с бандурой, даже когда падал, всё равно был очень заметен - горбом торчал за спиной станок со старинным кислотным аккумулятором и короб подачи. Выцелить его, правда, было мудрено: над головой свистело - мизинец не просунуть.
      - Убю суку! - проглотив мягкий знак( крикнул злой человек с ружьем.
      Если бы Фил был в порядке, он, не колеблясь, объявил бы акцент бармалея кавказским.
      Вовчик высунул ствол в трещину и не целясь выстрелил в сторону, откуда доносился тонкий визг редуктора пушки. Ракетка оказалась дефектной, но бармалей немедленно отозвался очередью. Аховое было положеньице. То ещё. Прямо скажем, безнадежное...
      Что-то чиркнуло над кронами Летнего сада, скорее даже леса; крепко, до рези в носу, пахнуло озоном. Пулемёт захлебнулся и ствольная коробка с протяжным воем прекратила вертеться. Вовчик дождался паузы в ритме ружейной пальбы, вскочил и метким выстрелом уложил кавказского бармалея на месте.
      - Бежим! - подхватил рюкзак на плечо.
      Последний бармалей бросил свою пушку и потянулся за пистолетом. Большой, здоровенный детина в камуфляже, оснастка "минигана" подогнана любовно и со знанием дела, вся тяжесть приходится на спину, рука только направляет ствол. Боевик. Вовчик выстрелил, ракетка ударила в толстую стальную пряжку грудного ремня и не взорвалась. Бармалей сел, потом упал, будто в пояснице у него освободился шарнир.
      - Ну как, развеялась? - спросил Вовчик на набережной, стирая со лба пот.
      - Дурак ты! - сказала Лиза с чувством. - Мне отойти надо. В сторонку.
      - Ну отойди.
      Минут через пять она вернулась и помогла Вовчику надеть рюкзак.
      08h
      А мост, естественно, давно уже пребывал в аварийном состоянии. Мостам вообще не везло: если их не брала под своё покровительство гильдия, они приходили в упадок за считанные годы. После разорения Питера, когда коммунальные службы прекратили своё существование, все строения развалились очень быстро; но если пусть даже пятидесятиэтажный железо-стеклянный дом можно заменить на деревянный( то как прикажете восстановить сложнейшее сооружение более полукилометра длиной? Брёвна накатить? А что делать с тем вон танком, который рухнул в третий пролет, да так там и застрял, едва касаясь дульным тормозом поверхности воды? А с эти гнилые фермы - где теперь взять железо, такое железо? Асфальт, бетон, облицовка...
      Где ты, прекрасная Омиер?! Может быть, цивилизация и не такое уж благо, и стоит всего того дерьма, которое случилось за последние четыреста лет, но... есть вещи и есть вещи. Вы бы отказались полетать только (ТОЛЬКО!) потому, что ваш дедушка в четыре года упал со стремянки?
      Поросль так и не смогла укорениться на мосту, и выглядел он от этого ещё страшнее, чем могло показаться - во всем безобразии разрухи: облезший асфальт, проржавевшие и крошащиеся перила, огромная дыра посреди, на самом высоком месте, из неё торчит моторный отсек САУ( отвалившийся трак раскатан рядом и тоже проржавел... Одна из хаевых экспедиций, видимо. Вовчик не без опаски сделал несколько шагов по осыпающемуся настилу первого пролета.
      - Может, лучше вплавь( - опасливо спросила Лиза.
      - Я столько не проплыву, - сказал Вовчик. - У меня ногу сводит в воде... - он подумал( - Вот что мы забыли!
      Вовчик достал моток верёвки и попытался обвязать её конец вокруг пояса. Лиза смотрела, как он возится с узлом, потом не выдержала:
      - Да не так это делается. Дай сюда, - она пропустила верёвку у него под мышками, как-то хитро оплела один конец другим, дёрнула - держит крепко.
      А Вовчик ощутил очередной прилив совершенно несвоевременного возбуждения. Вроде бы - ну, было, да прошло, быльем поросло - ан нет, вот оно, плещет в крови, п-приливает... Дрянь такая.
      Вот из принципа не прикоснусь, решил Вовчик. Пошла ты... н-недотрога.
      Так же ловко она обвязалась сама, оставшийся конец заправила под рубашку.
      - Ну что, попробуем. Ох, прости господи невинные прегрешения наши! Вовчик попробовал ногой плиту за стыком, качнулся, перенёс вес на переднюю ногу: - Здесь вроде можно.
      - А ты что, верующий?
      - Я? А по мне сильно заметно?
      Она ничего не сказала, и продолжала молчать до конца пролета. Над опорой они остановились. Гребенки оконечников разводного пролёта тут совсем истлели, через дыру была видна поверхность воды. И то - какая вода, бревно на бревне. Буль! Не то страшно, что провалишься, в конце концов, можно и выбросить этот рюкзак - жизнь дороже; хотя как потом жить - тоже вопрос; но весь этот плавучий хлам... до воды долетишь, как язык - без костей.
      - Ты хоть знаешь, куда дальше идти?
      - Знаю.
      Ещё немного помолчали.
      - Ну так куда?
      - Уф. Завод "Позитрон", знаешь?
      Лиза мотнула головой.
      - Чего спрашиваешь тогда?
      - Какой ты злой сегодня.
      - Ага. Большое удовольствие я нынче получил, и не одно. Всё, пошли. Сидим тут... как на сковородке.
      Прошли второй пролет. Третий. При ближайшем рассмотрении оказалось, что танк провалился не сам - ему помогли. С помощью мины, совсем маленькой - как раз такой, чтобы издалека казалось, будто он бултыхнулся сам по себе, как будто раскрошившийся железобетон "не выдержал". Вовчик не стал подходить близко: мало ли что...
      Остальные три пролета они бежали бегом. Не выдержали нервы.
      Оказавшись на набережной, Вовчик сбросил рюкзак и упал на него, хрипло дыша. Бегать с рюкзаком за спиной, как оказалось, совсем не то, что ходить.
      Лиза огляделась. Под ногами хрустел гравий вперемешку с комьями асфальта. Сплошные заросли шипастой зелени тянулись вдоль фасадов; немного правее по набережной стена растений была выровнена высокой решеткой, а там, где могли бы быть ворота, из неё торчали два почерневших ствола калибром миллиметров по семьдесят пять. Ещё дальше в поросли наблюдался какой-то провал - видимо, улица. Проезд был и прямо перед мостом, но совершенно заросший, и к тому же заваленный бог знает чем: будто весь квартал на воздух подняли. Где-то вдалеке залаяла собака: может, и на том (теперь уже - том!) берегу, но Лиза растормошила Вовчика и отобрала у него пистолет.
      Минут через десять Вовчик поднялся и снова пролез в свою упряжь.
      - Куда пойдем? - спросила Лиза, протягивая ему пистоль, как положено рукояткой вперёд.
      Он засунул его в правый карман штанов.
      - Прямо. Доставай нож, - и сам отстегнул от боковины рюкзака ножны с тридцатисантиметровым тесаком.
      - Ты уверен?
      - Надо идти вдоль рельс. Прямо, пока не кончатся, потом направо... и, кажется, там мост должен быть.
      - Везде мосты, - сказала Лиза. - Кто так строит?.. Ну, пошли.
      Они врубились в сплошняк мутировавшей акации.
      Вы когда-нибудь рубили кусты? Раньше, к примеру, на железной дороге был такой пункт текущего обслуживания - расчистка насыпи. Фактически это означало - снести все торчащее на несколько метров в стороны от полотна, особенно на поворотах. Когда-то давно это делали люди с топорами. Потом для этого приспособили цепные пилы, огнеметы, гербициды... Прогресс. Так вот, на это обычно выделяли не кадровых путейцев, а сезонников. А сезоннику главное - выдать на-гора, а что от его работы остаются вдоль всей дороги сплошные полосы острых пеньков высотой до полуметра, ему по сараю. Впрочем, на больших линиях, пассажирских, до такого обычно не доходило, зато на узкоколейках - вовсю. О чём и речь: споткнешься - вряд ли встанешь. Если, конечно, не в кольчуге. Опасное занятие. Особенно с двумя пудами за спиной.
      - Сними ты этот чертов рюкзак... - сказала вдруг Лиза.
      Они углубились в кусты метра на четыре, и почти на метр поднялись над набережной: куча булыжников оказалась по меньшей мере холмом. Чтобы не сказать - курганом...
      - Мешает же!..
      - Отстань, - отмахнулся Вовчик, его повело и он упал спиной вперёд. Ах ты... - и трехэтажно выматерился.
      - Живой?
      - Относительно... ох. Руку распорол немного - ерунда. Пожалуй правда твоя - сниму я его.
      И точно - быстрее получилось и легче, а через час они и вовсе прорубились насквозь.
      Улица за завалом заросла гораздо меньше, фактически кое-где ещё был виден асфальт; и легко можно было проследить четыре рыжие полосы, уходящие вдаль.
      На правом берегу очень хорошо было заметно, что эти края оставлены уже не одну сотню лет назад. То, что осыпалось - действительно ОСЫПАЛОСЬ, не было ни одного строения выше второго этажа, да и те держались в основном из-за проросших сквозь них деревьях. Но дорога была относительно чистой. Раз плюсик, заметил Вовчик.
      Часа через два они дошли до той развилки, о которой он говорил. Интересное оказалось место: поворот налево был перекрыт рухнувшим мостом и зарос так же густо, как и там, у набережной. А вот остатки того моста, который должен был находиться справа, были разбросаны по сторонам, будто его взорвали, а не рухнул он от старости. И проход там был свободный... Ну, почти свободный. Потому как на насыпи (второй плюсик) сидел веселый молодец с офицерским лазерганом на пузе...
      "Если б руку с поводьями поднял я,
      Если б я опустил её вдруг,
      Быстроногих шакалов сегодня в ночь
      Пировал бы весёлый круг..."
      Джозеф Редьярд Киплинг
      Прошу прощения, не один, а целых ДВА молодца сидели на насыпи: второй в соответствии со стратегической наукой имел скрытую диспозицию в завале битой арматуры. Эпитет "веселый" подходил к этому второму мало - напротив, он был крайне серьезен и не отводил глаз от рамки бинокулярного оптического прицела. Впрочем, при соответствующей тренировке бинокуляр совершенно не мешает нормально смотреть... Бывают конечно, проблемы: беседуя с приятелем, к примеру, лучше его отключить от греха подальше.
      Подходящим, так сказать, извне, конечно, этого второго видеть было вовсе незачем. Да и общительностью тот, первый молодец, превосходил его многократно.
      - Э-эй, ю, крейзи пипл!
      Ковбойские рефлексы Вовчик отработать не успел, и потянуться за пистолетом его руке как-то не пришло голову, извините за каламбур. Да и не стоило, пожалуй - имея в виду всё того же второго.
      - Хай, - сказал Вовчик.
      Выглядел парень очень самоуверенно, по-хозяйски - будто действительно был властителем окружающих водоемов и администратором падающей воды. Абориген. Только в отличие от сая никакие комплексы его не мучили и смотрелся он очень неплохо. Весело смотрелся.
      Дальше начался форменный бред: парень скатился кувырком под откос, придерживая, правда, одной рукой ган, но улыбаясь до ушей самой радостной и гостеприимной улыбкой:
      - А-а, ребята, дошли, да!? Класс! Привет, привет! - и полез обниматься, лобызать троекратно, как родных, лупить по спине - ну прямо встреча с заблудшим родственником. - Ну как добрались нормально всё путем да вот сейчас пойдем дёрнем по сто пятьдесят и вообще... - тарахтя на форсаже, он дал отмашку куда-то назад.
      Там что-то пыхнуло, фиолетовая струя трассеров ударила в небо.
      Вовчик из этого сплошного монолога не понял ничего. Оказалось, без Фила справляться с обработкой поступающей информации не в пример труднее: раньше можно было хоть не беспокоиться за всякие мелочи, не запомнил сам прокрути запись, такое дело...
      - Да пожалуйста да сколько угодно да хоть сейчас вот придем разберемся что с вами делать вот такие пироги и угостим вот только бабы дуры небось припрятали да это фигня уладим...
      Ну и так далее. Они прошли узкой, заросшей с обеих сторон улицей, мимо обломков чего-то серого, угловатого, с торчащими остовами лестниц и странно, непонятно как сохранившимися металлическими переплетами пустых, конечно же, окон. Улица заканчивалась тупиком: сплошной лес и примерно метровой высоты вал вынутой откуда-то глины, жёлтой и ссохшейся за годы; на ней не оставалось следов. Трепливый проводник, не доходя десятка шагов до границы, раздвинул кусты у неприметного прямоугольного куска камня, и шагнул внутрь, потом встал на манер кариатиды, отгибая спиной ветки: проходите, мол, уэлкам.
      За кустами начиналась отлично протоптанная тропа, кое-где даже замощённая бетонными плитками. Проводник задрал левый рукав и отстучал неуловимый ритм на клавиатуре своего браслета: широкого, толстого, украшенного кучей огоньков и цифирок. Браслет мигнул.
      - Охранный периметр? - поинтересовался Вовчик.
      - Дык, да ты парень специалист, я гляжу, ну это вааще круть какая-то, я тащусь!
      Боже! Вот оно. Пустопорожний треп в штабе самообороны обернулся пугающей реальностью, в сто раз более странной, чем любые сделанные тогда предположения. Отправляясь сюда, Вовчик рассчитывал максимум найти какой-нибудь склад, не выпотрошенный до конца, автоматический завод, но... Сообщество, использующее промышленные микротехнологии - не руками же собран этот браслетец! - изолированное на две сотни лет от ублюдочных дрязг мира сего... это сила! И чего бы ни пожелала эта сила в дальнейшем, Вовчик не хотел бы совать ей палки в колеса, ибо спицы на них были из титановой стали.
      - Около километра, - сказала Лиза минут через сорок.
      Они шли по сплошному лабиринту узких проходов, вытоптанных в густом подлеске; проводник на каждом новом перекрестке останавливался и сигналил браслетом, при этом не прекращая заливать их волнами бессодержательного трепа. Только один раз проскользнуло что-то кольнувшее, про лошадь.
      - Что?
      - Прошли, говорю, около километра. По прямой.
      - Долго ещё? - спросил Вовчик.
      Он уже начал беспокоиться: трепливый сусанин вёл их какими-то глухими дворами, расположение которых Вовчик тут же забывал. И хотя нерадивый (или хитрый?) страж и не отобрал у него пистолет, всё равно соревноваться с ним в скоростной стрельбе у Вовчика не было охоты: парень действительно выглядел ковбоем.
      - Скоро уже придём, ребята, натурально, ещё минут пять, блин, ну и проголодался я, однако!..
      И правда, ещё три поворота, и заросли кончились, открылась поляна...
      Нет, не поляна - площадь, ровная поверхность, исходящая короткой, но сочной травой, - была уставлена, как стол тарелками, круглыми мутно-серыми штуковинами метров пяти в диаметре каждая, со стеклянным колпаком сверху и четырьмя короткими ножками внизу. Десять-двенадцать аппаратов, а один из них лежал на боку, и в днище у него, наполовину погрузившись внутрь, копошился человек в темно-синих штанах и рыжих ботинках. За этой выставкой была стена какого-то здания - по стилю определенно последние довоенные годы, сплошное стекло и дюраль, семь этажей. На ступеньках у входа сидели двое таких же весёлых молодцов, при ганах и в доспехах, но не в фараоновых кирасах, а в облегающих жилетах из зеркального фиброфлекса. Такие носили особые подразделения усмирителей, дворцовая стража. Стоили подобные жилеты бешеных денег. Вот, значит, где их делают-то.
      - О! Доставил, - сказал проводник. - Располагайтесь, пипл, скоро придет Сам. Ладно, я побёг, оставляю вас на Макса. Максик, это к тебе, покарауль, пока Петрович не пришел. Ну, пока. Эх!
      Макс был явно из того же инкубатора - такой же крупный и мордастый, только в отличие от сусанина, этот был натуральным тормозом.
      - Ждём, - запоздало ответил Вовчик. - Посмотреть можно? - он обвёл указательным пальцем кругляши-аппараты.
      - Нельзя, - охранник сел, скрестив ноги, на землю.
      - Закурить-то хоть можно?
      Нет ответа. Пора сменить тактику. Ближе к телу.
      - Слушай, мужик, - доверительно начал Вовчик, - а у вас тут нельзя достать батарейку, а?
      - Потом, - лаконично ответил проводник.
      - Какой-то ты неразговорчивый. А кореш твой вона выпить предлагал, закусить...
      Но проводник уже превратился в молчаливое изваяние и на подначки-провокации более не реагировал.
      - Чего это с ним? - спросил Вовчик у Лизы. - Дикий какой-то, только что на людей не кидается.
      - Ничего, перебесится, - авторитетно заверила Лиза. - Чего ждем-то?
      - Дык, босса ихнего, наверно.
      На самом деле Вовчик чувствовал себя куда как нехорошо. Пошёл мальчик, понимаете ли, погулять, легких бабок посшибать. Тут его и ждали. Ждали же! Неужели они каждого, простите, засранца эдак чествуют - с почетным караулом вместо охраны... Как видели, где видели - патруль в кустах? Сикараха-шпион с дистанционным управлением? Пробрались в ночи и приделали коню ноги, извините ещё раз. Ну да, а кто ещё мог?.. Не птеродактиль же, в самом деле. Фил, сволочь такая, что ж ты сейчас-то сдох? Почему не мог подождать хотя бы недельку?
      Ощутимо пахло грозой, хотя небо было чистое.
      Через полчаса - солнце уже склонилось к западу, и тени от отдельных деревьев на опушке пересекали всю площадь - из огромной этой стеклянной хаты вышел мужик среднего роста, толстый, с большими залысинами. На босса он тянул с трудом, разве что на какого-нибудь средненького-паршивенького. Не было в нем начальственной важности, властности - просто толстячок, один из многих. На вече такие любят покричать, но голосуют всегда правой ногой через левое ухо - типичный выродок народного правления.
      Кто-то из древних писал о том, что не следует дожидаться "второго впечатления", чтобы составить мнение о человеке - придётся долго ждать. Вовчик не помнил, в какой из сотен книг, которые он перечитал, прячась по подвалам, обнаружилась сия максима. При желании он мог бы дополнить её чем-нибудь из нового времени, вроде "первое впечатление может оказаться для вас вообще последним в этой жизни", но это была бы такая банальщина... К тому же, высокие материи сами по себе его никогда не интересовали. Важны были их следствия, они помогали выжить. Думая подобным образом, Вовчик смело судил "с первого взгляда", и ошибался, что интересно, редко.
      Охранник шепнул толстому несколько слов на ухо.
      - Приветствую вас в Санкт-Петербурге, - обратился толстый к Вовчику и Лизе. - Я - официальный представитель мэра города Владимир Матронин, я уполномочен выслушать ваши предложения и, если они покажутся нам интересными, ознакомить вас с городом и продемонстрировать...
      Речь его стилистически была далека от совершенства. К тому же, откуда он мог знать, что гости, тэскээть, пришли с предложениями - а вдруг это обычные попрошайки?
      - ...Если у вас нет никаких предложений, я уполномочен немедленно препроводить вас за пределы обитаемой части города...
      Ну спасибо! Доприветствовался.
      - ...Назовите, пожалуйста, ваши имена, фамилии и подданства.
      Вовчик заметил на кадыке толстого довольно подозрительную родинку и насторожился. Видимо, сюзерен у них все-таки есть. Молодец Фил, все вычислил правильно. Или... не сюзерен? Вошка какая-нибудь?
      - Ну, Шведов, Владимир. Подданый Нов-города. Лиза... Воронцова-Громова... слушай, я забыл, - повернулся Вовчик к Лизе. - Чье у тебя там считается?
      - Подданство-то? Ну, пусть будет Волхов, хотя... - она вяло отмахнулась, мол, дерьмо этот ваш Волхов, по большому счету...
      Вовчик опередил уже раскрывшего было рот толстого помощника мэра и сказал:
      - Мы представляем Вече свободного Нов-города и уполно ма...мочены предложить Санкт-Петербургу - верно? не Питерпорт, правильно? - торговый союз... - фраза казалась незаконченной, и Вовчик дополнил её в меру своего разумения: - На основе натурального обмена.
      - Нов-город... Простите, это где?
      Браво! Вот так шишка из городской администрации! Мэрский полпред, словно сообразив, что он упорол тот ещё косячок, явно не в плюс к своим заслугам( моментально поправился:
      - А-а, это там... на юге?
      Ну да, на юге. Да отсюда про всё можно сказать "на юге"! Кроме, конечно, Северного полюса.
      - На юго-востоке, - поправил Вовчик. - Около полутора сотен километров. Сначала на Москву, потом направо.
      - Да-да-да... Озеро. Большое озеро, да? Рыба?
      - И рыба тоже, - дипломатично вставила Лиза.
      Вовчик пихнул её в бок:
      - В основном зерно. Мы можем в обмен на ваши ружья предложить...
      - Минутку, - сказал толстый. - Откуда вы узнали про нас?
      - А мы и не знали. Мы вообще-то думали, тут никого нет.
      Толстый всплеснул руками:
      - Так какого черта вы...
      Охранники подобрались и положили пальцы на кнопки.
      - Не, ну я за базар отвечу, - сказал Вовчик, едва удержавшись от раскидывания пальцев веером. - Раз уж так, мы предлагаем полмешка зерна или треть - муки за одно ружье. Лазерное ружье, я имею в виду...
      - Погоди, погоди... - помощник мэра повернулся спиной и невнятно забормотал, а когда развернулся снова, рожа у него была уже не протокольная, а прокурорская какая-то. - Вы проникли в наш город для мародерства и грабежа, вооруженные, - тут Вовчик потянулся-таки к карману, но охранник оказался быстрее, хотя действовал на удивление гуманно: просто придержал Вовчика одной рукой, второй в это время аккуратно вынимая злополучный пистолет. - То, что вы назвались посланниками, ничего не меняет: позор такому городу, послы которого - воры и убийцы! Вы заслужили тяжелейшее наказание, но полную меру вашей вины решит суд - наш суд...
      - Самый гуманный суд в мире, - перебил его Вовчик нагло.
      Да, это вот они, толстые, и любят - произносить бредово-патетические речи, призывать к кровопролитию... А сами не знают обычно, с какой стороны у ножа клинок. Терроретики.
      Лиза отшатнулась от Вовчика:
      - Ты что, бессмертный, что ли?
      Толстый же сбился с ритма и умолк. Забыл, наверное, следующий фрагмент своего обличительного выступления.
      - Удивляюсь я, - продолжал Вовчик гнать волну, - как вы тут ещё с голоду не подохли все, при таком обращении? Приходит к вам человек, приносит, можно сказать, еду на блюдечке, приятного аппетита - нет чтобы сказать спасибо, обязательно надо обхамить, обыскать... Вы лошадь нашу сперли? - это он почти выкрикнул.
      Толстый, вконец деморализованный, не ответил, но по глазам всё было и так ясно.
      - Обокрасть... И после этого вы ещё имеете наглость называть меня вором?
      - Молчать, преступник! - крикнул нашедший наконец почву под ногами толстый полпред. - Взять их!
      И ведь взяли. Можно было понять наконец, к двадцати-то годам, что с этими не спорят.
      - Препроводить в комнату для допросов.
      Вовчик дернулся в сторону толстого - ни к чему, кроме острой боли на грани хруста в локтях, это не привело - и, не достав, от души плюнул:
      - Такое ваше сраное гостеприимство! Ублюдки!
      09h
      Препроводить - это у нас означает, что двое здоровых парней, ростом под потолок, завернув ваши локти за спину и сковав их двумя парами наручников для верности, волокут вас по длинному коридору между странных нагромождений сварных уголков и тонких железных листов; вы пытаетесь шагать, но они идут быстрее, и ваши ноги все равно волокутся по полу, задирая носками ботинок отстающие, расслоившиеся от времени куски пластика. Они здоровые бугаи, но тот, что тащит за вами вашу поклажу, всё время пыхтит и отдувается, будто там бог весть что понапихано, а не тридцать кило жратвы да одежды. Эти жлобы не церемонятся. Отжав дверь лифта, они швыряют вас на пол, один при этом тут же спотыкается о вашу ногу и вяло матерится. Тащивший поклажу валит её прямо на вас и, не обращая внимания более на эти мелочи, делает что-то с дыркой в стенке у двери; оттуда щедро сыплет искрами, и пол вдруг бьет вас по мягкому месту, а стена в просвете неплотно сжатых створок со скрипом и лязгом едет вниз.
      Вот так - препровождают.
      В холле первого этажа охранник отстегнул наручники, стягивавшие Вовчику локти, а у лифта освободил запястья. Лизу( к слову( вообще никто не связывал. Несмотря на то, что тип-под-потолок с ганом наперевес чувствительно вжимал эжекторную призму в вовчикову поясницу, в остальном все вели себя до отвращения вежливо, даже пропустили даму в лифт первой. Искра из развороченного пульта попала Вовчику в глаз, и весь остальной путь до интервью-рум он проделал( не видя ничего вокруг, растирая глаза, так что у последней двери от них можно было прикуривать.
      - Вам сюда, - сказал один из бугаёв и сбросил рюкзак к стене. - Не трогать!
      Лиза отскочила.
      - Не трогать, - повторил он. - Вас ждут.
      - Ну ждут, ждут, - сказала Лиза. - Идём, что ли?
      Вовчик проморгался. Комната для допросов была маленькая: четыре на три, не больше. Три кресла. Большие кресла, удобные. Чёрная кожа, чёрные перетяжки поперек, пупырчатые чёрные подлокотники. Шлемы - разорванные чёрные кольца, соединенные перпендикулярно( горизонтальное с утолщением впереди, в вертикальном разрез больше - концы как раз должны закрывать уши; на внутренних сторонах - секции поролоновых подушек, на правом наушнике микрофон на шарнирном кронштейне, тоже поролоновый чёрный шарик. Стены... грязные. Когда-то они были выкрашены масляной краской, но теперь она отслаивалась и завивалась трубочками, из-под нее сыпалась штукатурка. Кабели уходили в глухую стену: дыра была разбита примитивным перфоратором и кое-как залита асбестом, который тоже почти весь осыпался.
      - Присаживайся, подруга, - Вовчик развернул среднее кресло к двери, сел.
      Надел шлем.
      Ощущение было - будто напялил огромные смешные очки. Что-то внизу-справа щелкнуло. Вовчик нагнул голову, скосил глаза - из подлокотника вылезла маленькая рукоятка: не больше трех сантиметров. Она оказалась в очень удачном месте, этой рукояткой было удобно вертеть, не напрягая кисть...
      Пошла картинка.
      Охранники стояли у двери: один справа, один слева, ещё один прямо напротив, наставив ствол в дверной проем. Вовчик выдал левой рукой хук в челюсть тому, который был справа. Руку он не увидел, но не рассчитав замах, сбил свой шлем на сторону. В какой-то момент одним глазом он смотрел вдоль коридора, а другим - поперек... Охранник хохотнул.
      - Пожалуйста, пройдите направо по коридору в пятую дверь, - сказал голос в наушниках.
      Приятный голос, но безжизненный какой-то. В самый раз для допроса.
      - Вова! Микрофон опусти, - это Лиза.
      Вовчик указательным пальцем подвинул головку микрофона ко рту.
      - О'кей. Слышала, куда просят?
      - Ох ты! - Лиза вырвалась вперед. - Как хочется пенделя дать!
      Фигура, которая должна была её обозначать, была совершенно на Лизу не похожа: высокая, тощая, волосы непонятного цвета... лицо совершенно без мимики. Движения запрограммированные - идти так, отмашка рук такая, задница вращается такой восьмеркой... Только повороты головы и были - её. Конечно, ни о каком пенделе речь не шла. Вовчик посмотрел на свои руки - они равномерно ходили взад-вперед, хотя он точно знал, что правая давит на рукоятку, а левая... ну, в общем, тоже не шевелится; всё это здорово портило иллюзию( и он решил больше не смотреть вниз.
      - Пожалуйста, подождите. - пятая дверь направо налилась золотым блеском и растаяла. - Проходите.
      - Фантастика, - сказала Лиза.
      За дверью было нечто вроде Хрустального зала - как он изображен в Волховской энциклопедии: гранёный радужный эллипсоид длиной метров десять. В противоположном конце алтарь, если это можно так назвать - колонка из чёрного камня с квадратной площадкой сверху, на ней - уменьшенная точная копия зала: если подойти ближе и присмотреться, можно увидеть такой же алтарь, и крохотный шарик на нем, и себя, рассматривающего эту матрешку.
      - Здравствуйте. Мы - система городского управления Петербурга. Вы будете, обращаясь к нам, говорить "вы" или "госпожа мэр". Мы будем называть вас соответственно Владимир и Елизавета, если не возражаете.
      - Привет...ствую, - поправился Вовчик, - г-госпожа мэр.
      - Расскажите о цели вашего визита.
      Вовчик почесал затылок.
      - О цели?.. Ну, если о цели, мы искали технику. То есть, мы думали, там, в Нов-городе, что здесь можно что-то найти из старых вещей... В основном, конечно, оружие. Нам в Нов-городе очень нужно оружие, мы же перманентно воюем... Из Пскова лезут, Волхов вон подбирается, хай тоже не дремлет. Вот примерно так.