Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Псы войны

ModernLib.Net / Первушин Антон / Псы войны - Чтение (Ознакомительный отрывок) (стр. 2)
Автор: Первушин Антон
Жанр:

 

 


Но в последнее время место это стало пользоваться дурной славой. Отправившись в воскресное утро на шашлык, здесь вполне можно было наткнуться на парочку мёртвых тел, наспех присыпанных землёй и срезанными ветками: кровавые разборки с применением холодного и огнестрельного оружия, ранее считавшиеся достоянием больших городов, докатились и до Ветрогорска. Поэтому когда посредник назначал место и время, в его словах крылся определённый намёк. Комаровский намёк понял как надо, но от встречи на «нейтральной территории» отказаться не посмел: слишком влиятельные лица были втянуты в переговоры.
      На поляне валялась смятая банка из-под «Кока-колы». Другого мусора здесь тоже хватало, но банка бросалась в глаза. Строкач аккуратно подъехал, остановился так, чтобы банка оказалась под днищем и заглушил двигатель. Сквозь ветровое стекло он наблюдал, как на поляну с другого её края выезжает «мерседес».
      Шик тоже прибыл минута в минуту. Но покидать свой автомобиль не спешил. Вальяжно дождался, когда водитель откроет ему дверцу, вальяжно вылез, вальяжно пошёл навстречу. Поднявшийся с низов, от простого автослесаря до главы мощнейшей группировки, жирующей на дани с Южного шоссе, Шик всячески (и поведением в том числе) подчеркивал свою нынешнюю значимость, свою нынешнюю принадлежность к сильным мира сего, любил демонстрировать свою новорусскую гордость и независимость.
      Комаровский держался проще, но с достоинством. Строкач удовлетворённо отметил, что шеф взял себя в руки и выглядит «на все сто», как и подобает серьёзному бизнесмену, за которым стоят большие деньги и серьёзные люди.
      Комаровский и Шик остановились в двух шагах друг от друга.
      – Здравствуйте, Глеб Анатольевич, – сказал Шик, широко улыбаясь.
      Сверкнули золотые зубы («Верх пошлости!» – подумал Строкач), а потому улыбка получилась неживой – словно улыбался не человек, а манекен.
      – Приветствую, – отозвался Комаровский без всякой приветливости.
      – Как поживаете?
      – Не жалуюсь.
      – Значит, хорошо поживаете, – Шик покивал. – А жена и дети? Здоровы?
      – Может быть, перейдём к делу? – не дрогнул Комаровский. – Подозреваю, что вас мало интересует здоровье моих близких.
      – Почему же? – Шик сделал вид, что обиделся. – Мне всегда интересны подробности жизни моих деловых партнёров.
      – Мы не деловые партнёры, – напомнил Комаровский.
      – А что нам мешает ими стать?
      Пока Шик и Комаровский вели эту лёгкую словесную дуэль, постепенно подходя к главному, Строкач в очередной раз проанализировал диспозицию. Несмотря на то, что он примерно знал, где могут располагаться огневые точки, выделить их он не сумел. Не нашёл и оперативного командного пункта, хотя догадывался, что с него вся поляна должна просматриваться, как на ладони.
      Закончив осмотр, начальник службы безопасности банка «Ветрогорский кредит» перевёл взгляд на Шика. «Оппонент» не выглядел опасным и беспощадным противником. Наоборот, он излучал дружелюбие, одновременно изображая своего в доску парня – искреннего и слегка глуповатого. Однако Строкач (и Комаровский, разумеется, тоже) прекрасно знал, кто скрывается за этой маской невинности, и иллюзий в отношении Шика не питал. С тех пор, как этот автослесарь сколотил свой первый миллион и купил «корону», ни один из бизнесменов Ветрогорска не мог чувствовать себя уверенным в завтрашнем дне. Шик (в миру известный под именем Константина Юсупова) считал, видно, своей обязанностью быть в каждой бочке затычкой. При этом команда Шика, набранная из таких же «отмороженных», как и он сам, действовала решительно, нагло, напролом, быстро завоевав себе репутацию беспредельщиков. Для одних эта репутация была свидетельством силы, для других – поводом позлословить о скором закате карьеры автослесаря. Но и те, и другие предпочитали не связываться, давая Шику то, чего он от них требовал. Конечно же, долго это продолжаться не могло, раньше или позже коса найдёт на камень, но до этого времени ещё нужно было дожить. И желательно – с минимальными финансовыми потерями.
      – …Мне нужен этот кредит, – говорил тем временем Шик, глядя на Комаровского в упор. – Тут целый проект завертелся. Представьте: мотели, как в Америке, через каждую сотню километров, тут тебе и бензоколонка, и домики со всеми удобствами, и телефон, и ресторан…
      «…И палёная водка, и девочки на ночь, и наркотики», – мысленно продолжил список Строкач, но мнения своего высказывать не стал.
      – Я не понимаю только одного, – признался Комаровский. – Почему я должен инвестировать ваш сомнительный проект без гарантий получения прибыли?
      Шик набычился и засунул руки в карманы. Неуловимым образом его дружеская улыбка превратилась в оскал хищника:
      – Потому что вы даёте деньги не мальчику патлатому, а мне, Константину Юсупову. Ещё вопросы есть?
      – У меня масса вопросов, – Комаровский остался внешне спокоен. – Например, в чём разница между Константином Юсуповым и патлатым мальчиком? Я, например, её не улавливаю.
      – Следи за базаром, – угрожающе процедил Шик, лицо которого потемнело от гнева. – А то ведь не посмотрю, что банкир.
      – Ага, – кивнул Комаровский; прямой вызов, как ни удивительно, придал ему сил. – Вот мы и вернулись к тому, с чего начали, – к угрозам. Вам никто не говорил, Константин Павлович, что так серьёзные дела не делаются?
      – Я сам знаю, как мне делать мои дела, – огрызнулся Шик. – Значит, не хочешь по-хорошему? Хочешь по-плохому?
      Комаровский покачал головой, и на его лице вдруг расцвела улыбка.
      – Я банкир, – заявил он, – а не идиот.
      – А я думаю, ты не банкир, – сказал Шик зло. – Я думаю, ты покойник.
      Телохранитель Шика, стоявший правее и позади своего босса, сунул руку за отворот куртки. Но Строкач оказался быстрее. Телохранитель ещё только тянул из подплечной кобуры свой огромный «ТТ», а бывший старший лейтенант батальона специального назначения «Икс» уже упёр ствол «вальтера» в лоб Шика. Характерный щелчок предохранителя, переводимого в положение для стрельбы, довершил мизансцену.
      Шик умел держаться. Наверное, именно эта редкая способность не теряться даже в самой критической ситуации и сделала заурядного автослесаря грозой Ветрогорска. На его одутловатом лице не дрогнул ни единый мускул. Вымогатель лишь застыл на месте, догадываясь, видимо, что за любым шевелением с его стороны последует выстрел.
      – А я вас недооценил, Глеб Анатольевич, – медленно выговорил Шик. – Вы, оказывается, крутой.
      – Никогда не нужно недооценивать противника, – с достоинством отозвался Комаровский. – Идём, Павел.
      Повернувшись на каблуках, банкир зашагал к своему «вольво», а Строкач, подмигнув Шику, спрятал пистолет.
      – Ты за это ответишь! – крикнул Шик вслед Комаровскому.
      – Отвечу, отвечу, – бормотал Комаровский, открывая себе дверцу и забираясь на заднее сиденье.
      Строкач пошёл за шефом. Спина у него при этом чесалась так, словно за шиворот кто-то насыпал целую пригоршню блох. К счастью, в этой конкретной ситуации за свою спину Строкач был спокоен: даже если телохранитель Шика осмелится на выстрел, сделать он ничего не успеет. Однако Шик поступил иначе.
      Когда до «вольво» оставалось около пяти метров, начальник службы безопасности банка «Ветрогорский кредит» заслышал шум мощных двигателей, и на поляну с двух сторон выкатились четыре чёрных и похожих друг на друга, как две капли воды, джипа марки «чероки». Ониразвернулись и встали так, чтобы перекрыть противнику возможные пути отхода, а из салонов на траву начали выпрыгивать бритоголовые и широкоплечие ребята, одетые словно на гимнастическую разминку – в одинаковые спортивные костюмы от фирмы «Адидас». Впрочем, спортом здесь и не пахло – у каждого из этих ребят в руках имелось какое-нибудь оружие: от пистолетов до помповых ружей.
      «Два, четыре, шесть, восемь, двенадцать, – быстро прикинул Строкач. – Плюс двое в машине Шика. Итого – четырнадцать».
      Строкач остановился, не дойдя до «вольво» двух шагов. Сквозь приоткрытое боковое окно он увидел, как его шеф сжался на диване, словно прямо сейчас «пехотинцы» Шика примутся палить во все стороны. Но те, разумеется, не спешили.
      – Мы не закончили, – громко сказал Шик. – Я очень советую вам вернуться и продолжить беседу.
      Начальник службы безопасности банка «Ветрогорский кредит» оглянулся и посмотрел на вымогателя уже по-иному. Всё, что бывшему старшему лейтенанту рассказывали о бывшем автослесаре, оказалось правдой. Вероломный, насквозь лживый субъект. Не признающий правил игры. Думающий только о собственной выгоде. Ни в грош не ставящий человеческую жизнь.
      Строкач в очередной раз похвалил себя за предусмотрительность. Если бы он хоть на минуту поверил в искренность Шика, лежать бы им с шефом сегодня под веточками.
      Тем временем двое «пехотинцев» приблизились к «вольво». Один из них наставил на Строкача пистолет, в котором начальник службы безопасности без труда опознал старенький «ПМ»; другой – нацелил помповое ружьё модели «Рысь» на сидящего в машине Комаровского.
      – Вам было приказано, – сказал тот, который с пистолетом, нехорошо улыбаясь.
      – Пошёл ты… – скучно отозвался Строкач, и в то же мгновение началась стрельба.
      Первая пуля, выпущенная из снайперской винтовки СВУ, на скорости 800 метров в секунду, попала в руку, сжимающую «ПМ». Кусок стали, заключённый в медно-никелевую оболочку, весом в 14 грамм раздробил кисть «пехотинца» и застрял в пластиковой щёчке рукоятки. На счастье «пехотинца», патроны, заряженные в магазин, не сдетонировали от удара, но и без того боль от нанесённого ранения была столь велика, что «пехотинец» выронил пистолет и громко завыл, прижимая покалеченную конечность к животу.
      Следующая пуля расщепила приклад помпового ружья, выбив оружие из рук второго «пехотинца», и тот в недоумении завертел бритой головой, не понимая, видимо, что произошло. Его растерянность была легко объяснима: модифицированное дульное устройство снайперской винтовки поглотило звук выстрелов, и из всех возможных шумов нападение сопровождал только вой раненого.
      Растерялись и остальные. Они недоумённо оглядывались вокруг в поисках врага, но видели только деревья и редкий кустарник. Строкач понимал, что это быстро закончится: не обнаружив противника, «пехотинцы» откроют огонь по «вольво» и тогда… Но начальник службы безопасности банка «Ветрогорский кредит» был здесь не один такой умный. Над поляной, перекрывая жалобы раненого, загрохотал усиленный мегафоном голос подполковника Звягина:
      – Слушайте меня, подонки! Вы все под прицелом! Оружие на землю! Руки за голову и стоять! Если кто дёрнется, будем стрелять на поражение!
      Слова, произнесённые даже самым суровым тоном, остаются словами, и на людей определённой категории они не производят никакого впечатления. Трое «пехотинцев» разом повернулись на голос, и их помповики выстрелили. Выпущенные залпом жаканы ушли в пространство, сорвав несколько листьев с деревьев.
      Листья ещё кружились в воздухе, когда последовал ответный залп. На этот раз невидимые снайперы били на поражение. Завертелся волчком и упал на землю один из стрелявших. Хрипя пробитым горлом, рухнул другой. Третий попытался залечь, но пуля настигла его, и он задёргал ногами. Кровь ручьём лилась на траву.
      Однако это был ещё не конец, а Шика и его бойцов ждало новое неприятное открытие. Совсем с другой стороны, из-за кустов, с тягучим воем и одна за другой вылетели две гранаты, выпущенные из автоматического гранатомёта АГС-17 «Пламя». Обе они попали в ближайший джип, и дорогостоящая машина в одно мгновение превратилась в груду полыхающих обломков.
      Выронив оружие, «пехотинцы» попадали на землю. Один телохранитель Шика не растерялся, выполнив свои обязанности до конца. Он повалил босса в траву, а сам напрыгнул сверху, прикрывая его от пуль и осколков.
      Наступила естественная пауза, тут же нарушенная мегафонным упрёком Звягина:
      – Что же вы, придурки? Жить надоело?
      Ему никто не ответил. До «пехотинцев» наконец дошло, что противник гораздо лучше подготовился к этой встрече.
      – Хорошо лежите, – одобрительно подытожил Звягин. – Так держать.
      Кусты с той стороны, откуда минутой раньше вылетели гранаты, раздались в стороны, и на поляне появились четверо в камуфляжных костюмах без знаков различия, но перепоясанных широкими армейскими ремнями. На лица всех четверых была нанесена маскировочная раскраска, и по своему виду новые персонажи разыгравшейся драмы походили на голливудских коммандос из второсортного боевика. С единственным принципиальным отличием – эти четверо были совершенно безоружны. Впрочем, они и не нуждались в оружии: противник был тише воды и ниже травы в самом буквальном смысле этого замысловатого выражения.
      Начальник службы безопасности «Ветрогорский кредит» помахал «коммандос» рукой. Те приблизились, и один из них (невзирая на маскировочную окраску, Строкач легко опознал бывшего сослуживца – капитана Анатолия Давыдова), проходя мимо «вольво», улыбнулся Павлу и шепнул:
      – Чего-то твой начальник загрустил – помоги человеку.
      Строкач заглянул в приоткрытое окно автомобиля. Комаровский действительно нуждался в помощи. Он был бледен и мокр, напускная уверенность выветрилась без следа.
      – Господи, – подавленно шептал банкир, – Господи, Господи…
      Строкач наклонился к окну и мягко сказал:
      – Успокойтесь, Глеб Анатольевич, всё уже закончилось.
      Комаровский посмотрел на своего работника безумными глазами.
      – Вы… вы… эти трое… там… вы… – банкир задохнулся от переполнявших его чувств.
      – Да, мы их убили, – согласно кивнул Строкач. – Но если бы мы не убили их, они убили бы нас. Вам не в чем себя винить, Глеб Анатольевич. Шик сам нарушил договорённость. На любом «разборе» вас оправдают. Да и не будет «разбора».
      – Но я не хотел этого! – вскинулся Комаровский.
      – Никто этого не хотел.
      Пока они беседовали, четверо в камуфляже обошли лежащих ничком «пехотинцев» Шика, подбирая разбросанные помповики и пистолеты. Давыдов к тому же наклонялся к каждому из них и быстро ощупывал в поисках скрытого оружия. В какой-то момент произошла заминка: обыскиваемый «пехотинец» схватил капитана за руку, пытаясь взять на приём, но Анатолий, походя, ткнул его выставленными пальцами под кадык, и строптивец, булькнув, затих.
      Не обошли вниманием и раненого. В момент главной стрельбы он убежал прочь от «вольво» и забился в старую заросшую воронку, всё так же прижимая к животу искалеченную руку и тихонько подвывая.
      – Эх ты, болезный, – сказал Давыдов.
      Он расстегнул клапан, достал из нагрудного кармана одноразовый инъектор с анестетиком, сорвал зубами колпачок и вонзил игру в предплечье раненого «пехотинца». Завершив процедуру анестезии, капитан извлёк упаковку со стерильным бинтом и за пару минут наложил повязку.
      – В городе покажешься врачу, – велел Давыдов пострадавшему, который смотрел на него сквозь слёзы, совершенно чужеродные на грубоватом лице. – Не переживай, до свадьбы заживёт.
      Оставив раненого, Давыдов присоединился к остальным.
      – Кажись всё, товарищ капитан, – доложил один из «коммандос», державший на весу сразу три ружья.
      Давыдов дал отмашку рукой, и на поляне появился подполковник Звягин. Он тоже был в камуфляже и маскировочной раскраске, но облик его дополняли поясная кобура с пистолетом, полевой бинокль на груди и мегафон в правой руке. Подполковник сразу направился к лежащему Шику и поманил за собой Строкача. Они сошлись над поверженной тушей грозы Ветрогорска и пожали друг другу руки, словно солдаты союзных войск при встрече на Эльбе.
      Потом Звягин слегка ткнул Шика носком высокого шнурованного ботинка и сказал:
      – Пора вставать, господин Юсупов. И держать ответ.
      Шик, повозившись в траве, нехотя поднялся на ноги, отряхнул колени и локти. Строкач увидел, что на обрюзгшем лице Шика появилась свежая и глубокая царапина, но это было единственное свидетельство произошедшего. Самообладанию бывшего автослесаря можно было позавидовать.
      – Кто вы такие? – спросил Шик. – Милиция? РУБОП? ФСБ? Вы собираетесь нас арестовать?
      – Неплохо бы, – сказал Звягин. – Но бессмысленно. Вас уже арестовывали. И неоднократно. И каждый раз выпускали. Мы не собираемся передавать вас в руки закона. Мы хотим лишь знать, кто или что даёт вам право распоряжаться в нашем городе…

* * *

      Часом позже на одной из многочисленных автостоянок Ветрогорска припарковались бок о бок две машины: красное «вольво» Комаровского и новенькая «девятка» бежевого цвета. За рулём «девятки» сидел Игорь Шамраев. Одет он был в цивильное, обзавёлся бородой и усами, совершенно утратив при этом боевой вид.
      – Здесь деньги, – сказал Строкач, передавая Шамраеву дипломат. – Полный расчёт для всех участников.
      Шамраев кивнул, забросил дипломат на заднее сиденье «девятки», потом выпрямился и внимательно посмотрел на своего бывшего сослуживца:
      – Ты уверен, что эта проблема решена?
      Строкач весьма выразительно пожал плечами:
      – Думаю, что да, но Шик может считать иначе. Впрочем, это уже моё дело.
      – Твоё, – согласился Шамраев. – Но ты Звягина знаешь, он всё любит доводить до конца. Так что при случае предупреди Шика, что во второй раз беседы не будет – положим всех.
      Строкач улыбнулся, вспомнив свой недавний разговор с Комаровским.
      – Так и передам, – пообещал он. – Слово в слово…

5.

      Старший редактор небольшого петербургского издательства «Артикул» Михаил Смирнов был известен среди своих сослуживцев тем, что умел собирать грибы в любую погоду и в любое время года. Свои «грибные места» он держал в секрете и всегда возвращался из леса с полными лукошками. Летом он приносил из леса знакомые и любимые всеми россиянами подосиновики, подберезовики, лисички; осенью – опята, грузди, волнушки; зимой – поздние маслята, грунтовые опята, вешенки; весной – сморчки и строчки. Кто-то из сослуживцев одобрительно относился к увлечению Смирнова, кто-то – презрительно, однако его грибы в соленом и маринованном виде обожали все без исключения.
      Вот и на праздник 1 мая, когда все приличные люди расслабляются в компании себе подобных за столом с водочкой и закуской, Михаил с раннего утра отправился на Карельский перешеек, чтобы обойти с проверкой свои плантации, собрать очередной урожай и оценить перспективы на лето. Сойдя с электрички на станции Лосево и углубившись в лес, Смирнов в приподнятом настроении преодолел около шести километров, переходя с просеки на просеку по одному ему известным тропам, пока не выбрался на берег реки Вуоксы. По дороге он делал снимки на свой полупрофессиональный «Зенит», чтобы представить потом сослуживцам виды весеннего Карельского перешейка, или даже отобрать несколько для готовящейся выставки – Смирнов был честолюбив и принимал участие в многочисленных фотовыставках, проходящих в городе. Улыбаясь, Михаил снимал кроны сосен, отражение берез в редких лужах, белку, сидящую на дереве, и зябликов, скачущих в подлеске.
      Однако на берегу Вуоксы путешествие Смирнова было прервано самым неожиданным образом. Из зарослей справа и слева по ходу движения вдруг выдвинулись двое в полевой форме маскировочных расцветок, в высоких шнурованных ботинках и в касках, низко надвинутых на глаза.
      – Стоять, – негромко приказал тот, что вышел справа.
      Смирнов остановился, в недоумении вертя головой. Двое в форме подошли вплотную, и Михаил заметил, что на их лица, подстать форме, нанесена маскировочная краска. Это наводило на определённые размышления. И хотя огнестрельного оружия видно не было, Смирнов уже не сомневался, что если будет нужно, оно сразу появится.
      – Ходим? Фотографируем? – поинтересовался тот, который справа. – Шпион, что ли?
      «Учения!» – догадался Смирнов, и на сердце у него полегчало.
      Он почему-то полагал, что с военными всегда проще договориться, нежели с бандитами.
      – Я художник, – сказал Михаил с достоинством. – Я фотографирую лес.
      – А зачем его фотографировать? – спросил тот, который справа. – Это же не музей.
      – Для меня – музей, – настаивал Смирнов.
      Тут подал голос тот, который стоял слева.
      – Лечь на землю! – распорядился он, словно пролаял. – Руки за голову!
      Михаил растерялся, и тогда тот, который был справа, сделал резкое движение, и старший редактор издательства «Артикул» вдруг очутился на холодной земле, вытянувшись во весь рост и растеряв свои вещи: лукошко укатилось в одну сторону, фотоаппарат отлетел в другую. Было больно и очень обидно. А главное – непонятно, чем он заслужил подобное обращение.
      – Обыщи его.
      Ловкие руки прошлись по одежде Смирнова. На свет были извлечены две запасные фотопленки, складной перочинный ножик, туристическая карта из серии «По лесам и озерам Карельского», спичечный коробок, ключи от городской квартиры и служебное удостоверение старшего редактора, которое Михаил носил с собой вместо паспорта.
      – Старший редактор… – констатировал голос над головой (как показалось Смирнову, разочарованно). – Так-так-так… Делать вам нечего, товарищ старший редактор, вот и попадаете в разные истории.
      На памяти Михаила это была первая «разная» история, в которую он «попал», однако полемика по вопросу была в данном случае неуместна.
      – Вставайте, – разрешил голос, и Смирнов не без труда поднялся.
      Двое в форме и касках смотрели на него.
      – Фотоплёнки и карта конфискуются, – объявил тот, который слева. – Советуем вам, товарищ старший редактор, вернуться на станцию. Идите прямо по этой просеке, через два километра будет грунтовка, по ней – направо и до упора. Вам всё ясно?
      – Да, – помедлив, ответил Смирнов. – Мне всё ясно.
      Тот, который стоял справа, вернул ему удостоверение, нож, лукошко, спички, ключи и разряженный фотоаппарат. Михаил принял свои вещи почти с благодарностью. Извечная российская привычка доверять и подчиняться людям в форме сыграла со Смирновым дурную шутку: он даже не подумал потребовать конфискованные вещи назад или попросить у этих «лесных братьев» предъявить военные билеты. С другой стороны, с двумя бугаями на лесной дорожке не поспоришь, будь ты хоть трижды адвокат и весь из себя правозащитник.
      – Счастливого пути, – миролюбиво пожелал тот, который стоял слева.
      – Спасибо, – поблагодарил Смирнов и пошёл по просеке туда, куда ему указали.
      Через некоторое время его спина в яркой синей куртке затерялась среди деревьев.
      – Ты думаешь, он чист? – спросил один из «лесных братьев» у другого.
      – Чист, – кивнул его визави. – Пёрся, как медведь. Оделся приметно. «Легенда» дерьмовая. К тому же люди из Конторы в одиночку не ходят.
      – В любом случае надо доложиться.
      – Доложись.
      «Лесной брат» вытащил из нарукавного кармана миниатюрный мобильный телефон в противоударном футляре, ткнул кнопку вызова, потом тихо заговорил в микрофон:
      – Был гость. По виду, полный грибник. Отправили к станции.
      Выслушав ответ, он убрал телефон на место и взглянул на своего напарника:
      – Информация принята. Приказ: занять исходную позицию, продолжать наблюдение.
      – Понятно, – согласно кивнул напарник.
      Двое «лесных братьев» сошли с просеки, мгновенно слившись с окружающим ландшафтом.

* * *

      Если бы Михаилу Смирнову каким-то чудом удалось приникнуть через круговое охранение, частью которого был встреченный им дозор, и пройти по берегу Вуоксы на пятьсот метров дальше, он не увидел бы ничего интересного, но зато был бы чрезвычайно рассержен тем обстоятельством, что его грибные места топчет какая-то левая компания, которая не нашла ничего более умного, чем припереться сюда на автобусе «Икарус» и дюжине разнокалиберных автомашин, расставленных теперь в беспорядке, однако в непосредственной близости от большого костра, разведенного опять же от слишком большого ума.
      Но то Михаил Смирнов – старший редактор маленького издательства. А вот если бы на его месте оказался офицер Федеральной службы безопасности и этому офицеру тоже каким-то чудом удалось бы обмануть бдительных дозорных, то он, несомненно, обратил бы внимание, что беспорядок в расположении машин – кажущийся; что компания вся, как на подбор, состоит из крепких мужиков; что мужики эти даже не пытаются изображать отдых на природе, а, разбившись на небольшие группы, негромко обсуждают какие-то свои очень серьезные дела. Наверняка, этот офицер заподозрил бы неладное, угрожающее национальной безопасности России и был бы прав на все сто. Потому что те, кто собрался сегодня здесь, в глухомани на берегу Вуоксы, не относились к праздношатающимся компаниям, устраивающим на уик-энд корпоративные вечеринки – здесь собрался командный состав воинского подразделения, о существовании которого не подозревали даже в Генеральном штабе. Особое же внимание гипотетическому офицеру ФСБ стоило бы обратить на четвёрых из этой компании, расположившихся на раскладных стульчиках в непосредственной близости от «икаруса». Потому что эти четверо вели беседу, от которой зависело, где и когда в очередной раз несуществующее подразделение «проявится». Звали этих четверых: Леонид Звягин, Александр Бояров, Игорь Шамраев и Савелий Говорков.
      – …Я сейчас тружусь в команде питерского губернатора, – попыхивая трубкой, рассказывал Говорков, бывший замполит батальона «Икс». – Проблем у нас, как ты понимаешь, выше крыши, а тут ещё северные соседи…
      – Финны, что ли? – спросил Звягин, бывший командир батальона «Икс».
      – Если бы финны… – Говорков вздохнул. – С финнами у нас всё тип-топ. Биармы заедают.
      – А это что за звери? – удивился подполковник.
      – Давно ты в Питере не был, – укорил Говорков. – Совсем оторвался от жизни. Есть у нас, видишь ли, к северу от Ладожского озера национальная республика, и живут в ней биармы. В девяносто восьмом там были очередные выборы, как раз после кризиса, и к власти, всем на удивление, пришёл некто Борис Брумман, лидер местного Фронта национального возрождения. И сразу объявил себя президентом республики Биармия. И курс определил – широкая автономия с постепенным выходом из состава Российской Федерации.
      – Вы что там, совсем сдурели? – рассердился Звягин. – Это же Карелия, а не Осетия. Трудно найти управу на подлеца?
      – Мы тоже поначалу думали, что нетрудно. А потом оказалось, что… э-э-э… наш Президент по материнской линии – биарм. А этот Брумман ему ближним родственником приходится. Оказалось, вопрос с Биармией решён уже давно и на самом высоком уровне.
      – А через экономику душить не пробовали? – поинтересовался Шамраев, бывший начфин батальона «Икс». – Счета перекрыть, деньги из бюджета потерять?…
      Говорков снова и тяжко вздохнул.
      – Пробовали, – нехотя признался он после значительной паузы. – Но бесполезно. Им те же финны и норвеги помогают. От санкций в основном наши воинские части пострадали: голод начался, дезертирство повальное. Кроме того, через Биармию проходит железка на Север. И Брумман быстро навострился её в случае чего перекрывать – так сказать, по инициативе общественности. Бабы какие-то безумные на рельсы ложились. Мальчишки себя наручниками приковывали…
      – Сильный ход, – оценил Шамраев.
      – Фигня всё это! – грубовато заявил Бояров, бывший замком и начштаба батальона «Икс». – Неужто ломает одного сепаратиста в дугу согнуть? У нас же сейчас борьба идёт за укрепление вертикали, за приведение к федеральным законам. Неужто некому стукнуть Президенту, что его родственник зарвался? Или вот ещё как. Этот Брумман наверняка на руку нечист, как все политики. Накопать материалец, собрать в папочку и предъявить – Остапа Бендера забыли?
      – Ты не поверишь, – сказал Говорков, – но он чист. Проверяли по всем каналам – чист! Не судился, не привлекался, на оккупированных территориях не жил. Взяток не брал и не берёт. Подарки ко дню рождения передаёт в Национальный музей Биармии. Борзых щенков отправляет на президентскую псарню. Живёт на зарплату и гособеспечение.
      – Не может такого быть! – не поверил Бояров. – Не бы-ва-ет! Если даже он сам чист, взяток не берёт и секретарш не мнёт, наверняка, у него родственники есть, которые по-другому зарабатывают. Жена, небось, какой-нибудь фонд возглавляет или фирму. А там – безакцизная торговля или целевые инвестиции на бесконкурсной основе…
      – Доложи, Савелий, биографию товарища Бруммана, – в шутливом тоне приказал Звягин. – Раз уж речь зашла, нам надо знать про него всё.
      – Докладываю, – Говорков пыхнул напоследок табачным дымом и принялся чистить трубку. – Первая жена у него умерла четыре года назад в возрасте сорока шести лет, вторая – Инара Брумман – много моложе, ей сейчас двадцать пять, аспирантка исторического факультета Биармского университета.
      – Ага! – сказал Бояров и победно оглядел сослуживцев.
      – Ничего тут не «ага». Брумман – профессиональный историк и филолог, две докторские степени. Был приглашён на защиту дипломов, там и познакомился, всё чинно и мирно – через три месяца свадьба.
      – А фонды?
      – Нет никаких фондов. Аспирантка как аспирантка. Единственное – приспичило ей возродить какое-то женское историческое движение. «Йомалатинтис» называется.
      – Ну и?
      – Проверяли. Чинная контора. Аспирантки и домохозяйки. Существует на частные пожертвования. Инара его даже не возглавляет, а числится старшей одной из групп.
      – А кто возглавляет? – не унимался Бояров.
      – Инга Бьярмуле. Биармская знаменитость. Бард, сама пишет песни и поёт. Смотрели мюзикл «Стрелы Йомалы»? – офицеры покачали головами. – Хороший мюзикл. Эта самая Инга Бьярмуле сценарий написала. И стихи, и музыку.
      – А деньги кто на постановку давал? – скаредно осведомился Бояров.
      – Финская кинокомпания. Всё шло через Сбербанк. Так что и тут не подкопаешься.
      – Здорово это у тебя получается, – позавидовал Шамраев. – Прямо с языка слетает. Иомалатис, Ёмала, Биярмюле, – попробовал воспроизвести он, но махнул рукой.
      – Если за дело возьмёмся, научишься, – пообещал Звягин. – Не сложнее, чем Хасавюрт или Урус-Мартан.
      – А дети у вашего Бруммана есть? – продолжал гнуть свою линию Бояров.
      – Два сына. Айн – старший. Рой – младший. Хорошие сыновья, правильные. Айн – биохимик, руководитель отдела на комбинате «Спираль». Рой пошёл по компьютерной линии, трудится в представительстве «Майкрософт», борется с расхитителями программного обеспечения.

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4