Слишком много вопросов, на которые Алексей хотел бы получить ответы, но Зоя молчала и разговорить ее было, судя по всему, невозможно.
      Наконец автобус затормозил у очередной остановки, Зоя встала и жестом пригласила Лукашевича следовать за собой. Они вышли на мороз, и Алексей непроизвольно поежился. Его слегка знобило, но он старался этого не показывать.
      Район Мурманска, в котором они оказались, был Лукашевичу незнаком. Тускло светили фонари. У подъезда приземистого трехэтажного здания, к которому направилась Зоя, намело снега по колено, и Лукашевич предупредительно сунулся вперед. Впрочем, провешивать путь для Зои ему не пришлось: в сугробах были протоптаны тропки.
      По деревянной скрипучей лестнице (в Мурманске довольно много домов с деревянными лестницами) Алексей и Зоя поднялись на третий этаж. На одной из дверей Лукашевич увидел надпись:
      "МУРМАНСКОЕ ОБЩЕСТВО ВЕТЕРАНОВ (СЕКРЕТАРИАТ)".
      Зоя остановилась именно у этой двери и, не мешкая, нажала кнопку звонка. Почти сразу щелкнул электрический замок и дверь приоткрылась.
      - Проходите, старший лейтенант, - пригласила Зоя.
      Лукашевич переступил порог,
      С первого взгляда становилось ясно: ветераны устроились неплохо помещение, открывшееся за дверью, было довольно просторным, на полу лежал ковер с замысловатым рисунком; вдоль стены стоял шкаф, плотно набитый книгами, у окна массивный стол из хорошего дерева, на столе - компьютер, сканер, принтер. За столом сидел массивный бородатый мужик, которого Лукашевич почти сразу опознал. Это был один из членов исторической комиссии - тот самый, который заступился когда-то за "МиГ-23" Лукашевича, обозванный Зоей "летающим бронетранспортером". На мужике были белый шерстяной свитер и выцветшие джинсы; на нос бородач водрузил очки в роговой оправе и, щурясь сквозь них, смотрел на экран монитора. При появлении Зои и Лукашевича он сдернул очки и развернулся вместе с креслом, на котором сидел. Над столом Алексей увидел постер, на котором был изображен спецназовец в полном боевом снаряжении, со снайперской винтовкой, направленной прямо на зрителя. На постере красовалась поясняющая надпись: "Терроризм - это болезнь. Встречайте доктора!"
      - Ага! - сказал бородатый ветеран. - Старший лейтенант Лукашевич в сопровождении прекрасной дамы. Добро пожаловать!
      Зоя отодвинула Лукашевича в сторону.
      - Пора вызывать Зартайского, Роман, - заявила она. - Всё зашло слишком далеко.
      Ветеран порывисто встал, выкатил из угла два кресла.
      - Садитесь и рассказывайте, - распорядился он.
      В голосе его зазвучали стальные нотки. Стало ясно, кто тут главный. Лукашевич, и прежде испытывавший безотчетную симпатию к этому малознакомому человеку, сразу ему доверился. Бородач явно знает, что делает; может быть, лучше всех остальных.
      - У них ракетный крейсер! - объявила Зоя. - Курсирует вдоль побережья. Кроме того, на суше оборудована военно-воздушная база. Истребители, бомбардировщики...
      Роман мрачнел на глазах.
      - Местоположение базы? - перебил он Зою.
      - Не знаю, - Зоя покачала головой. - Базу вычислить не удалось. Но они точно там. Вон его, - кивок в сторону Лукашевича, - сбили над Баренцевым.
      - Так, - бородатый ветеран повернулся к Алексею. - Что скажешь, старший лейтенант? Как было дело?
      - Я скажу больше! - Алексей загорячился; наконец-то ему предоставили возможность говорить. - Сначала они сбили двух наших офицеров: командира части майора Громова и лейтенанта Беленкова...
      Алексей рассказывал минут пять. Рассказал о британском разведсамолете, о том, как НЛО "завалил" Костю и Сергея, рассказал о массированной бомбардировке части, когда были выведены из строя средства ПВО, а канал связи с авиаполком оказался перехвачен противником; рассказал о хитроумном маневре, с помощью которого и удалось сбить вражеский "Су-27", а также о собственном падении в студеные волны Баренцева моря и неожиданном спасении в лице Коломейцева, капитана сторожевого катера "Бдительный". Рассказал он и о своих подозрениях относительно тех, кто засел сейчас на КДП авиаполка "Заполярье". Роман внимательно выслушал.
      - Лихо,- оценил он, когда Лукашевич закончил. - Вы, ребята, молодцы. Вот только нам бы еще расположение базы узнать.
      Лукашевич развел руками:
      - Где-то на северном побережье, - предположил он.
      - Где-то! - бородач фыркнул.- Вот ты, старший лейтенант, способен произвести бомбометание по координатам "где-то"?
      Лукашевич пожал плечами:
      - Если район определен...
      - Вот именно. А "где-то на северном побережье" - это не район.
      - Согласен.
      Роман посмотрел на Зою.
      - Значит, вызываем Зартайского? Без него проблему не решить?
      - Кто такой Зартайский? - встрял Лукашевич. - Нужно обратиться к Маканину.
      Наступила тишина. И Зоя, и Роман уставились на Алексея, как на выходца с того света.
      - А что такое? - насторожился тот. - Я что-то не так сказал?
      - Маканина убили, - сообщил Роман, - еще в октябре. Убили те, с кем мы сейчас воюем.
      Лукашевич яростно хлопнул себя ладонью по колену:
      - Так что же вы?! - возмущению его не было предела.- Что же вы молчали?! Почему мы всё узнаём в самый последний момент? Мы для вас что - пешки? Одноразовые изделия? Использовал и бросил?
      - Спокойнее, старший лейтенант, - Роман поднял руку.- Ты - солдат, и должен понимать, что солдату знать всё совершенно необязательно.
      - Я солдат! - подтвердил Лукашевич. - А вот кто ты такой, чтобы определять, что мне можно знать, а что нельзя?!
      На лице бородатого появилась кривоватая ухмылка,
      - Ливан, Афганистан, Нагорный Карабах, Таджикистан, Чечня. Заметный послужной список?
      - Откуда я знаю, что ты делал в той же Чечне? - возразил Лукашевич, на которого однако послужной список бородатого ветерана впечатление произвел. Может быть, в тылу, у кухни подъедался.
      Роман побагровел. И даже привстал в своем кресле:
      - Да как ты смеешь, салабон... - начал он грозную отповедь, но его оборвала Зоя.
      - Перестаньте! - сказала она резко. - Ваша ссора вредит делу. Разборки будете устраивать потом.
      Роман мгновенно взял себя в руки. Овладел собой и Лукашевич.
      - Да, - сказал бородач. - Разборки потом. Главное сейчас - вышвырнуть чернозадых.
      Он повернулся к столу. Лукашевич почему-то решил, что Роман снимет телефонную трубку, наберет номер и переговорит с кем надо, но бородач даже не глянул в сторону телефона. Вместо этого он схватился за "мышку[34]" и быстро защелкал по правой клавише. На экране открылись одно за другим несколько окон. Заверещал пронзительно модем[35], выходя на линию.
      Роман откинулся в кресле.
      - Ждем ответа, - сообщил он.
      - Какой код ты отправил? - поинтересовалась Зоя.
      - Нулевой, - ответствовал Роман, чем несколько сбил Лукашевича с толку.
      Он не знал их системы кодов, но, подумав, догадался, что "нулевой" - это, видимо, высший приоритет. С иным не стоило и огород городить.
      Ответ пришел через две минуты. Роман ввел пароль, чтобы раскодировать сообщение, быстро ознакомился с содержанием.
      - Черт! - ругнулся Роман.- Зартайский отсутствует.
      - То есть как? - изумилась Зоя.
      - Отсутствует, и всё! - отрезал Роман.
      - Что же мы будем делать? Лукашевич впервые увидел Зою по-настоящему растерянной.
      Роман запустил пальцы в бороду, подергал.
      - Не знаю, Зоя... просто не знаю. И Лукашевич вдруг понял, что пришло его время.
      - Эй, ребята, - позвал он, - я не знаю, кто этот ваш Зартайский и чем он может помочь, но думаю, у нас единственный выход - обратиться в штаб авиаполка.
      Он никого не удивил. Роман посмотрел на Алексея почти с презрением и сказал так:
      - Как ты думаешь, мог бы кто-нибудь из штурманов наведения работать на противника, если бы об этом не были осведомлены в штабе полка?
      - Предали в штабе? - не поверил Лукашевич.
      - Именно, - кивнул Роман. - И мы даже знаем, кто предатель.
      - Так что же вы... - Лукашевич понял, что его снова выносит на скандал, и вовремя себя одернул: "разборки потом".
      - Но это идея,- неожиданно заявил Роман.- В конце концов, в штабе далеко не все предатели. Можно попробовать разобраться своими силами.
      На этот раз он потянулся к телефонной трубке. Два звонка и две минуты ушло на то, чтобы вызвать "подмогу". Еще через пять минут в секретариат "Общества ветеранов" явились двое, оба - донельзя примечательные личности. Лицо одного из них - высокого и худого парня в отороченной мехом куртке - рассекал уродливый шрам; шрам поднимался от подбородка по правой щеке к виску и, видимо, задевал глаз, потому что верхнюю часть лица парня закрывали большие темные очки. У второго - ярко-рыжего крепыша ростом пониже - с лицом было всё в порядке, но на руках были заметны многочисленные следы пересадок кожи. В общем, ни дать ни взять - ветераны.
      - Оружие взяли? - с порога спросил у них Роман.
      - Так точно, товарищ майор! - ответил за обоих тот, что со шрамом и в темных очках.
      Роман представил "ветеранов". Того, что со шрамом, звали Вадим, второго, рыжего с пересаженной кожей, - Захар.
      - Значит, так, коллеги, - сказал Роман, - наша задача на сегодня - штаб авиаполка "Заполярье". Свиридов в Москве, а потому будем прорываться к подполковнику Лисову. Скорее всего, мы встретим сопротивление. Поскольку сопротивление нам будут оказывать обычные салаги, даю установку: оружие применять только в крайнем случае, целить по ногам...
      Слушая инструктаж, Лукашевич вспоминал, кто такой Лисов. И вспомнил. Глеб Анатольевич Лисов. Подполковник, Заместитель начальника штаба авиаполка "Заполярье". Любит заложить за воротник, а во всем остальном вполне порядочный мужик, отец многочисленного семейства. Он, разумеется, не предатель. Но почему к нему? А не прямо к начальнику штаба? Неужели начальник штаба?..
      Довести эту мысль до конца Алексей не успел. Все как-то очень быстро собрались и уже шли на выход, подгоняемые Романом.
      На улице их дожидался залепленный снегом старый "уазик". Захар сел за руль. Роман рядом с ним. Вадим, Зоя и Алексей разместились на заднем сиденье. Когда "уаз" тронулся и, чуть пробуксовывая, выехал на дорогу, Вадим перегнулся куда-то назад и извлек тяжелую сумку. Положив ее на колени, он вжикнул молнией и спросил у Лукашевича:
      - Какое оружие предпочитаете?
      - А что у вас есть? - заинтересовался Алексей.
      - Пистолеты: "Макаров", "Гюрза". Пистолеты-пулеметы: "Бизон-2", "Клин". Автоматы: "АКС-74У"...
      - Может, у вас и гранатометы есть? - в шутку спросил Лукашевич.
      - Есть, - не уловил юмора Вадим. - Только за ним отдельно заезжать надо.
      - Ну вы, ребята, даете! - восхитился Лукашевич. - А я думал, "Обществу ветеранов" оружие не полагается. Разве что именное.
      - А оно у нас именное, - вставил со своего места бородач Роман.
      - Ага, - Алексей скептически хмыкнул. - Именной гранатомет.
      - Так что вы выбираете? - спросил Вадим.
      - Если есть "Гюрза", то выбираю "Гюрзу". Вадим порылся в сумке и протянул Лукашевичу завернутый в промасленную бумагу пистолет. К пистолету он приложил коробку с патронами.
      Зоя выбрала пистолет-пулемет "Клин". Захар был уже вооружен, а Роман вообще отказался от оружия.
      - Обойдусь, - буркнул он.
      - Вы уверены, товарищ майор? - очень вежливо спросил Вадим.
      - Сказал, обойдусь - значит, обойдусь,- отрезал бородач.
      Лукашевич зарядил свой пистолет, поставил на предохранитель и спрятал в карман бушлата...
      В Оленегорск они въезжали через четыре часа, Короткий день зимнего Заполярья кончился, и стало совсем темно. По дороге к авиабазе их дважды останавливали, но Роман предъявлял некую ксиву, закатанную в пластик, ему козыряли и пропускали без досмотра.
      Захар подогнал машину к массивным воротам с жестяными звездами, с которых кто-то заботливо счистил снег.
      - Ну, братцы, пошли! - сказал Роман, открывая дверцу.
      Он зашагал впереди, направляясь прямо на КПП. Лукашевич шел за ним и ждал окрика. Просто так подпустить к контрольному пункту их не могли. И окрик действительно последовал. Из темного проема, определяющего собой вход в домик КПП, ударил яркий луч света. Роман поднял руку, прикрывая лицо, но не остановился, продолжая вразвалку идти вперед.
      - Стой! - крикнул звонкий мальчишеский голос. - Стрелять буду!
      "Срочник, - подумал Лукашевич. - Салага. Как бы действительно не пальнул".
      Наверное, о том же самом подумал и бывалый Роман. Но всё равно не остановился - лишь замедлил ход.
      - Не свети в лицо, парень, - обратился он к часовому. - И позови сержанта.
      - Стой! Стрелять буду!
      - В кого стрелять? Ты видишь, в кого здесь можно стрелять?
      Он рисковал: у часового могли не выдержать нервы, но он дошел, остановившись практически на пороге.
      - Кто вы? - пискнул часовой.
      Его уже можно было разглядеть. Закутанный по глаза пацан в форменной ушанке с автоматом и фонарем в руках.
      - "Буду стрелять", "буду стрелять", - передразнил часового Роман нарочито писклявым голосом. - Перед тобой целый майор стоит, а ты: "буду стрелять". А ну зови сержанта!
      - Товарищ сержант! - возопил часовой. - Товарищ сержант!
      Отодвинув его, на площадку перед КПП вышел мордастый сержант. В руке у него был батон, и прямо на ходу сержант от батона откусывал.
      - Ну что тут? - спросил он скучающе.
      - Вот, товарищ сержант, неизвестные лица. Я хотел стрелять, а они...
      - Так стрелял бы, - сказал сержант, - а не жевал бы сопли, мля.
      - Здравствуй, Ваня, - обратился к сержанту Роман. - А мы тут с друзьями решили навестить начштаба.
      Сержант, судя по всему, тоже узнал бородатого ветерана, но виду не подал.
      - Документы, - не попросил, а буквально приказал он.
      - Ты что, Иван, с дуба рухнул? Это же я!
      - Документы, или я...
      Что он собирался сделать в случае, если Роман откажется показать документы, Лукашевич так никогда и не узнал. Роман действовал стремительно. Как молния. Удар головой, тихий стон, батон падает в снег, а сержант валится спиной на окаменевшего часового.
      - Вперед! - крикнул Роман, и все побежали.
      Первым КПП проскочил сам бородач. За ним - Вадим и Захар, потом Лукашевич, замыкала вторжение Зоя. Лукашевич хотел задержаться, чтобы вырубить тяжело ворочающегося часового, но Зоя подтолкнула его в спину:
      - Не спи, старлей!
      Это было ошибкой - оставлять часового. Но они это поняли, только когда в ночное небо ударила автоматная очередь.
      На выстрелы тут же откликнулась сирена. Лучи прожекторов заметались, высвечивая участки территории, и в их свете Лукашевич увидел, как со стороны казарм по подъездной дорожке к контрольно-пропускному пункту бегут вооруженные бойцы - количеством не менее взвода.
      - Ждали, - произнес Роман одно-единственное слово.
      А потом началась стрельба.
      Глава двенадцатая. НА ИЗЛОМЕ.
      (Кольский полуостров, декабрь 1998 года)
      Военно-транспортный самолет "АН-12" с пятьюдесятью десантниками на борту кружил на высоте восьми километров над Оленегорском. В его кабине помимо экипажа находились два полковника: один с петлицами ВВС, другой - с петлицами ПВО. Полковники внимательно следили за действиями экипажа, время от времени отпуская реплики или вступая в короткий спор друг с другом.
      - Запросите диспетчера еще раз! - требовал авиационный полковник. - Они не могут нас игнорировать.
      - База, база, говорит Пеликан, как слышно меня, прием? Нет ответа.
      - База, база, говорит Пеликан, мы просим разрешения на посадку. Нет ответа.
      - Черт знает что! - высказался авиационный полковник. - Они там уснули?
      - Они не собираются вам отвечать, - обронил противовоздушный полковник.
      - То есть как "не собираются"? - Авиационный полковник обернулся к нему, яростно сжав кулаки. - Это мой полк, это моя база.
      Противовоздушный полковник скривил губы.
      - Я же вас предупреждал, с момента вашего убытая в авиаполку многое изменилось. Теперь это не ваш полк и не ваша база.
      - Всех под трибунал отправлю! - пообещал авиационный полковник зловеще. Так что же, нам теперь вручную садиться, без наведения?
      - Выходит так.
      - Справитесь, ребята? - обратился авиационный полковник к экипажу.
      - Справимся, товарищ полковник, - откликнулся командир, - не впервой. Главное, чтобы они полосу не погасили.
      - Тогда действуйте!
      - Есть!..
      (Метеостанция "Молодежная", Кольский полуостров, декабрь 1998 года)
      Рашидов ударил первым. И по тому, как он двигался в момент нанесения удара, Константин понял: противник ему достался серьезный, хорошо обученный. Сам Громов особой выучкой в ведении ножевого боя похвастаться не мог; так, баловались с сослуживцами, но не более того. Однако уйти от первого выпада ему удалось без труда: он просто подался всем корпусом назад, позволив руке Руслана с зажатым в ней ножом описать законченный полукруг. Рашидов с шумом выдохнул воздух и ощерился.
      Бой происходил под посветлевшим небом, однако для улучшения видимости Гена вынес и включил легкий прожектор. Сам он в обнимку с Ларисой стоял в отдалении. Еще до начала поединка Гена жестами давал понять Громову, что в случае надобности подкрадется сзади и огреет Руслана чем-нибудь тяжелым по голове, но Константин решительно отверг любую помощь подобного рода. Да, такой маневр позволит выйти победителем из нелепого поединка, но, во-первых, это не решит главной проблемы, а во-вторых, Рашидов очень вовремя обронил по поводу "вдвоем на одного". Если поединок, то он должен быть честным.
      - Ну что, майор, не нравится? - спросил Рашидов и сделал новый выпад.
      На этот раз Громов не оказался столь расторопен, и острие скользнуло у самой груди, распоров куртку. Константин отмахнулся ножом, вынудив Рашидова отскочить в сторону. Они закружились на узком пятачке утоптанного Геной снега.
      - Где же твоя вера, майор? - продолжал подначивать противника Рашидов.Ведь вера - это еще и уверенность. Только вот уверенности в твоих глазах что-то не видно.
      Громов смолчал: берег дыхание. Он понимал, что против Рашидова, обучавшегося искусству ножевого боя в горах Закавказья, ему долго не выстоять. Необходимо было придумать какой-то хитрый и неожиданный для противника прием. Хитрый и неожиданный.
      Продолжая внимательно следить за перемещениями Рашидова, Константин напряг память. Что и где он читал о ножах? Помимо общих сведений, которые получает каждый курсант военного училища?..
      В голову лезла сплошная эзотерика. В последнее время он действительно ничего, кроме эзотерических трактатов, не читал - вред один от этого хобби.
      ...Ножей в эзотерике полно. Это и ритуальный предмет. Это и церемониальный атрибут. Только вот о практическом применении ни слова...
      ...Практическое применение? Может быть, дон Хуан? Мексика, Карлос Кастанеда...
      ...Да, что-то такое было про нож. Дон Хуан и нож...
      "Корень высох и сморщился, и складки коры широко отставали и топорщились. Дон Хуан положил корень к себе на колени, открыл сумку и вынул короткий зазубренный нож.
      - Эта часть для головы, - сказал он и сделал первый надрез у хвоста корня, который в перевернутом виде напоминал человека с расставленными ногами. - Эта для сердца, - сказал он и надрезал корень там, где "ноги" соединялись.
      Затем он обрезал концы корня. И медленно и терпеливо вырезал фигурку человека".
      И вот оказывается, на что способна человеческая память. Сочетание "дон Хуан" вызвало ассоциацию с Латинской Америкой, Латинская Америка - бой на навахах, бой на навахах, о технологии которого Громов когда-то давным-давно читал, напомнил один стишок...
      Малость отступив для вида, Пончо я с руки сронил; Только на него ступил Новичок в задоре пылком, Дернул я что было сил, Он и грянулся затылком[36].
      Грянулся затылком... Грянулся затылком... А ведь это, пожалуй, идея!
      Рашидов сделал еще один выпад и снова порезал куртку. Казалось, он забавляется с Громовым, как кошка с мышкой.
      - Давай же, майор! Покажи, на что ты способен ради веры!
      Громов поднял левую, свободную от ножа, руку и начал расстегивать куртку...
      (Авиаполк "Заполярье", Оленегорск, декабрь 1998 года)
      Как оказалось, стрелял Вадим. Он стоял, широко расставив ноги, и поливал из "Бизона" быстро приближающихся солдат.
      - Идиот! - крикнул Роман, прыгая на своего "ветерана" и толкая его в снег.
      К счастью, Вадим ни в кого не попал: бойцы залегли, удобно расположившись между сугробами, и открыли ответную стрельбу из автоматов. Пришлось залечь и команде Романа. Лукашевич сразу пополз к Зое с явным намерением прикрыть ее.
      - Позаботьтесь лучше о себе, - посоветовала Зоя, угадав его настрой.
      Она вытащила из-за пазухи свой "Клин" и сняла пистолет-пулемет с предохранителя.
      На несколько секунд пальба утихла.
      - Братцы! - воззвал Роман в пространство, адресуя свои слова к залегшим в двух десятках метров солдатам. - Не стреляйте в нас! Мы свои! Я - майор Прохоров. Меня тут каждая собака знает. А со мной два ветерана и старший лейтенант Лукашевич с базы на Рыбачьем! Мы к начштаба по делу пришли, а нас не пускают! Теперь вот и вы стрелять начали. Да разве ж так можно, братцы?..
      За сугробами недолго посовещались, прозвучала отчетливо команда "Огонь!", и новые пули засвистели над головами уткнувшейся носом в снег команды Романа.
      Лукашевич оставил Зою, которая действительно могла постоять за себя, не прибегая к помощи мужской части населения, и подполз к Роману.
      - Какие будут предложения? Ни на КДП, ни в штаб нам не прорваться.
      - Сам знаю, - огрызнулся бородач. - Что это? - внезапно вскинулся он.
      Оба услышали равномерный нарастающий гул.
      - Транспорт на посадку заходит, - довольно быстро определил Лукашевич.
      Услышали гул и солдаты авиаполка. Они прекратили стрелять и тоже задрали головы вверх. Шум двигателей усиливался, и тут низко нависшие облака продавила тяжелая туша военно-транспортного самолета. Его экипаж явно намеревался совершить посадку, но в последний момент почему-то отказался от этой затеи и снова набрал высоту, уходя в разворот.
      Рискуя получить пулю в лоб, Лукашевич встал во весь рост, силясь разглядеть, что происходит на ВПП. И он увидел. На полосу, мешая посадке, выползали одна за другой снегоуборочные машины.
      - Они не дают ему сесть, - проинформировал Романа Лукашевич, плюхаясь на живот. - Почему-то они не дают ему сесть...
      (Оленегорск, декабрь 1998 года)
      - На полосе машины! - нервно сообщил командир экипажа военно-транспортного самолета "АН-12".- Прекращаю заход на посадку.
      Самолет резко задрал нос.
      - Ну, суки! - изумился авиационный полковник. - Это уже ни в какие ворота не лезет!
      Он обернулся к противовоздушному полковнику за советом. Тот сложил ладони вместе, а потом раскрыл их - более чем красноречивый жест.
      - Десантируемся! - распорядился авиационный полковник. - Открывайте люк, ребята!
      (Авиаполк "Заполярье", Оленегорск, декабрь 1998 года)
      - Наши! - крикнул Роман, и в голосе его звучал истинный восторг. - Наши парашютируются! Молодец Зартайский! Успел!..
      В небе над аэродромом авиаполка "Заполярье" разворачивались белые купола десятков парашютов.
      (Метеостанция "Молодежная", Кольский полуостров, декабрь 1998 года)
      - Очень интересно, - сказал Рашидов. - Ты что-то затеял, майор?
      Громов закончил расстегивать куртку. Оставалось самое сложное - снять ее так, чтобы Руслан не сумел воспользоваться его временной беспомощностью. Константин не придумал ничего лучше, как начать пятиться. При этом он свел руки перед собой и дернул себя за рукав, вытаскивая левую, свободную руку.
      Кажется, опытный в этих делах Рашидов понял, что собирается сделать Константин. Он молча, без подначек и оскорблений, ринулся вперед, и тогда Громов, который явно не успевал выбраться из куртки, отбросил нож и перекинул подол куртки над головой, накрывая и себя, и Руслана. Проткнув кожу, нож Рашидова увяз в подкладке. И Константин, и Руслан повалились на снег.
      Будущий синоптик Гена Зайцев не выдержал и, бросив Ларису, подбежал к дерущимся.
      - Вам помочь, Константин Кириллович? - спрашивал он, приплясывая вокруг. Вам помочь?
      - Уйди! - прошипел Громов.
      Двое сплелись на снегу, тяжело дыша друг другу в лицо и напрягая последние силы. От нечеловеческого напряжения у Громова потемнело в глазах, но он продолжал бороться, стараясь положить Руслана на лопатки и завладеть застрявшим в куртке ножом. В эти секунды он вспоминал друга Лукашевича и друга Стуколина (возможно, уже погибших), сверхсрочника Женю Яровенко, и лейтенанта Сергея Беленкова (погибших наверняка), и молодого веселого пса Щекна - ярость захлестнула Константина. И тело противника под его руками с какого-то момента стало поддаваться, а потом и вовсе обмякло.
      Громов наконец завладел ножом и сел.
      - Твоя взяла, - выдохнул хрипло Руслан, глядя на него со смесью отчаяния и ненависти.- Что ж ты тянешь, гяур? Добивай.
      Громов очень медленно встал на ноги. Болезненно прострелило в пояснице.
      - Моя вера, - сказал он, - дозволяет мне убивать только в случае крайней необходимости. Сейчас я такой необходимости не усматриваю.
      И тут Рашидов заплакал.
      Глава тринадцатая. ОШИБКА РЕЗИДЕНТА.
      (Мурманск, декабрь 1998 года)
      Американский разведчик и аналитик из Лэнгли Роберт Фоули чувствовал себя полным дураком. Его вербовали. Вербовали самым беспардонным образом, а он ничего не мог с этим поделать.
      - Таким образом, - говорил человек, которого совсем недавно Фоули по наивности принимал за водителя такси, - вы можете легко убедиться в нашей доброй воле. Никаких расписок, никаких договоров, скрепленных кровью - ваше слово против моего слова, ваше обещание против моего обещания...
      - А если я откажусь?
      Фоули знал ответ на этот вопрос, как знает его любой человек, достаточно долго проработавший в разведке. И водитель из ФСБ не стал оригинальничать.
      - Тогда делу о распространении фальшивок будет дан ход. И вы очень не скоро увидите вашу родную страну.
      - Какие гарантии?
      Слова давались Фоули с огромным трудом. Он никогда не предполагал, что может оказаться в ситуации, словно специально взятой из какого-нибудь методического пособия по основам агентурной работы. Вот только пособия пишутся для тех, кто вербует, а не для тех, кого вербуют. Такое потрясение (из охотника да в дичь) нелегко пережить.
      - Я вам уже говорил: никаких гарантий не будет, мое слово против вашего слова. Вы оказываете мне небольшую услугу, я отдаю вам эту папку со всеми материалами.
      - Что за услуга? - Роберт вытолкнул из себя новый вопрос.
      - О! - оценил водитель из ФСБ. - Значит, вы готовы сотрудничать?
      - Да!!!
      - Замечательно.
      - Что за услугу я должен оказать? - Мелочь. - Водитель откинулся на спинку кресла. - Мы в общем знаем, зачем вы прибыли в Мурманск. Вы собираетесь встретиться с главой военной разведки, известным в вашей конторе под псевдонимом Черный Пес.
      От удивления у Фоули отвалилась челюсть.
      - Откуда вы можете это знать?
      - Но ведь знаем. - Водитель из ФСБ был очень доволен собой.
      Роберт быстро перебрал в памяти всех, кто был в курсе относительно его сверхсекретной миссии в Мурманск. Он сам - раз. Шеф - два. И тот... британец три. Неужели британец? Какая мерзость! Этот тип, оказывается, работает на две стороны. Вот и доверяйся после этого союзничкам!..
      На Шефа Роберт подумать не мог. Но и на коллегу из "МИ-6" грешил напрасно. Был еще один человек (четвертый), который располагал информацией о "сверхсекретной миссии" - мелкий работник, имени которого Фоули даже не знал. Этот человек занимался оформлением бумаг, необходимых агентам для легального въезда в ту или иную страну. Именно он сообщил российской контрразведке о готовящемся визите, а уж аналитический отдел Мурманского Управления ФСБ, состоящий из специалистов, которых подбирал еще покойный Маканин, сопоставил факты и додумал остальное.
      - Да, - признавая свое поражение, сказал Фоули. - Я собираюсь встретиться с Черным Псом.
      - А я, - вкрадчиво произнес водитель из ФСБ, - собираюсь принять участие в этой встрече.
      (Мурманск, декабрь 1998 года)
      Всё было не так. Всё было хуже не придумаешь. Иван Иванович понял это сразу, как только представитель ЦРУ завел разговор о необходимости организации скорой встречи с Черным Псом. Американцы не собирались помогать ему, вытаскивать из этой передряги, более того - они не были заинтересованы в том, чтобы он сам как-то попытался спастись. Они хотели одного - Черного Пса на блюдечке с голубой каемочкой, а что после этой встречи будет думать Черный Пес о нем, Иване Ивановиче, их не волновало.
      На все вопросы, связанные с возможным продолжением сотрудничества, эта лощеная сволочь - американский агент - отвечал, что будет видно; посмотрим, как встреча пройдет; вы еще не показали себя человеком, достойным внимания столь серьезной. организации, как Центральное разведывательное управление, и так далее в том же духе.
      А после того, как американец объявил, что на встрече будет присутствовать еще один человек, имя которого пока нельзя называть в интересах конспирации, Иван Иванович хотел было совсем отказаться от организации встречи американца с Черным Псом.
      Но американец настоял. Он заявил, что от этой встречи зависит будущее его, Ивана Ивановича, родины (Ивану Ивановичу было на родину наплевать). Он уверял, что, если встреча не состоится по вине Ивана Ивановича, его за это сурово накажет тот же Черный Пес (это было уже интересней). Он говорил, что встреча направлена на прекращение войны (Иван Иванович устал от войны, в которую его втянули против воли, он потерял сон и аппетит и был бы счастлив, если бы она поскорее закончилась).
      Поколебавшись, Иван Иванович дал свое согласие. После этого за крепким кофе они обговорили с агентом детали легенды. Для Черного Пса всё должно было выглядеть так, будто Иван Иванович и американский агент познакомились случайно. Иван Иванович выбрал его из группы туристов в качестве подходящего объекта для вербовки, а тут - раз! - такой вот казус. Обсудив легенду и назначив новое место и время встречи, разошлись.