 |
|
Популярные авторы:: Joyce James :: Дансени Лорд :: БСЭ :: Борхес Хорхе Луис :: Чехов Антон Павлович :: Толстой Лев Николаевич :: Астафьев Виктор Петрович :: Желязны Роджер :: Куприн Александр Иванович :: Набоков Владимир Владимирович Популярные книги:: The Boarding House :: Уроки любви :: Снега метельные :: Страна без песен :: Верноподданный (Империя - 1) :: Путешествие Иеро :: Справочник по реестру Windows XP :: Смерть как сон :: Братья Витальеры :: Великое переселение народов |
Злое колдовствоModernLib.Net / Юмористическая фантастика / Первухина Надежда / Злое колдовство - Чтение (Ознакомительный отрывок) (стр. 2)
И тут человечек отколол штуку: бухнулся на колени и так и пополз к Дарье по ковру, однообразно скуля: – Ма-а-а-атушка, не погуби! Дополз до кончиков Дарьиных туфель и принялся их лобызать. – Успокойтесь! – напрасно увещевала болвана Дарья. – Вам не сделают ничего плохого. Да сядьте же вы наконец и оставьте в покое мои туфли! Приказ возымел действие. Санитарка помогла больному встать и усесться в кресло напротив Госпожи Ведьм. Тут подсуетился Герцог: – Разрешите, милейший, э-э, Сидор, налить вам вина. Исключительно для поддержания разговора. Сидор что-то мемекнул в ответ. Герцог наполнил его бокал, собственноручно подал. Дарья видела, как вместе с бокалом ее муж передает в руки трясущегося человечка успокаивающее заклинание Трех Камней. Теперь Сидор, выпив вина, будет чувствовать себя спокойнее и увереннее. Сидор припал к бокалу с вином, как младенец к материнской груди. Когда бокал опустел, в глазах его появилось осмысленное выражение, да и нервная дрожь прекратилась. – Б-благодарю, – хрипло пробормотал он. – Не за что, не за что, – игриво ответил Герцог, отставляя бокал. – Как себя чувствуете? – Гораздо лучше, спасибо, – ответил Сидор и снова обратил взор на Дарью: – Госпожа, я уповаю только на вашу защиту и поддержку. – Вы получите то, о чем просите, – сказала Дарья. – Но с одним условием. Вы должны все мне рассказать. – Ничего не утаю! – клятвенно воздел руки Сидор. – Как на духу, госпожа, как на духу! – Слушаю вас, – кивнула Дарья. – Я журналист, – заговорил Сидор, и эти его слова прозвучали с некоторой гордостью. – Я всегда старался держать руку на пульсе событий родного города. – Это Щедрого? – Да, Щедрого. Если вам известен этот маленький российский городок… – Известен вполне. Продолжайте. – Когда она приехала к ней, я поначалу не обратил на это событие внимания. И только потом догадался: да ведь это они, они!.. – Погодите. Кто такие эти ваши таинственные «они»? Внесите ясность, Сидор. – Да ведьмы! Молодая – Юля Ветрова, постарше – наша известная колдунья Анна Гюллинг. Юля Анне Николаевне племянницей вроде бы приходится, ну я и стал за ней наблюдать… – Зачем? – Так интересно же! Молодая ведьмочка, симпатичная, приехала в наш город. Что она будет делать, чем займется. Как ее ведьмовство проявится… Я, – добавил журналист с тихой горечью, – книгу хотел написать. О российском оккультизме. – Ну и что же, – сказала Дарья. – Писали бы свою книгу, сейчас все пишут, такое поветрие… – Так ведь бес! – взвизгнул Сидор Ахашкин. – Какой бес? – Который меня попутал. Смутил. И в меня вселился! – Стоп. Давайте разберемся: бес вас попутал, смутил или все-таки в вас вселился? Нам это действительно важно знать… – Сначала попутал, а потом вселился, – заявил Сидор. Спокойствия на его лице как будто и не бывало, глазки бегали, губы нервно шевелились. – Так не бывает, – сказал Герцог, старательно пряча улыбку и наливая Акашкину еще бокал вина. – Бывает. Со мной бывает, – отринул все возражения Акашкин и осушил бокал. – Ну хорошо, – терпеливо заговорила Дарья, украдкой массируя живот – сидеть было тяжеловато. – Допустим, так все и было. Но почему вы обратились в ОВС за помощью и, цитирую, предоставлением идеологического убежища? – Потому что мне страшно, – пугливо клацнул зубами Акашкин. – Потому что я ведьму сжег. Эту. Юлю Ветрову. То есть не я лично сжег, а сидящий во мне бес, но это все равно, все равно… И теперь она хочет меня уничтожить! – Кто? – Ведьма. Сожженная ведьма. – Сидор, в вашем сознании переплелись реальность и вымысел. Во-первых, судя по доставленному мне из Щедрого отчету, вы никого не сжигали. Юля Ветрова добровольно прыгнула в костер. Во-вторых, она не сгорела, а отделалась не слишком страшными ожогами. И если все так, то зачем ей вас убивать? – Вот и я говорю – зачем, – пугливо озираясь, кивнул Сидор. – А она меня за самого главного злодея почитает… Знаете, что я еще думаю? – Что? – утомленно спросила Дарья. – Что бес не только в меня вселился. Что теперь он из меня выселился, а вселился в ведьму эту самую, в Юлю. – Знаете, Сидор, – задушевно начал Герцог, – не все так просто с природой тех самых бесов, о которых вы говорите… Но тут речь Герцога была прервана самым недвусмысленным образом. Двери комнаты, в которой происходило это собеседование, медленно отворились. И по воздуху в комнату величаво вплыл большой магический кристалл связи, расточая окрест себя ослепительное сияние. – Это кому же я понадобилась? – удивилась Дарья и пальчиком поманила кристалл к себе. Кристалл покорно подплыл и завис в метре от пола. Дарья провела над ним ладонью, убирая помехи и делая связь более четкой. – Госпожа Ведьм у аппарата, – сказала она внушительным тоном. – Кому потребовалось меня беспокоить? – Благословенны будьте, Госпожа! – раздался из кристалла звонкий девичий голосок. – Это ведьма Улиания, мирское имя Юля Ветрова… – Как неожиданно! – изумилась Дарья. – А мы только что о вас говорили, Улиания. Что вам угодно? – У меня к вам небольшая просьба, Госпожа Ведьм. – В голосе девушки слегка зазвучал металл. – Я вся внимание. – Насколько мне известно, во Дворце Ремесла сейчас находится человек, который нужен мне. Его имя Сидор Акашкин. При этих словах несчастный журналист полиловел, сполз со стула и попытался спрятаться под столиком с закусками. – Да, – сказала Дарья спокойно, – Сидор Акашкин является официальным гостем Дворца Ремесла. И мне он необходим ничуть не менее, чем вам, Улиания. – Значит, вы не хотите его отпускать? – прозвенел кристалл. – А чего ради я должна его отпускать? – елейно осведомилась Госпожа Ведьм. – Господин Акашкин был перемещен во Дворец Ремесла по его личной просьбе. Также он попросил идеологического убежища, а это значит, что сейчас господин Акашкин находится под юрисдикцией Испании. – Мне нет дела до того, под чьей юрисдикцией находится Акашкин! – гневно взвился голосок Юли. – Я намерена заполучить его, и заполучу. Чего бы вам это ни стоило! – Мне кажется, вы несколько вольны в формулировках, детка… – Голос главной ведьмы металлизировался до предела. Казалось, сейчас с губ Дарьи Белинской посыплются ледяные искры. – Чего бы нам это ни стоило? – Именно так! Госпожа, вы забыли, что в Щедром сейчас находится ваша сестра, Марья Белинская, и я могу взять ее в заложницы… – Ах ты дрянь! – взвилась Дарья. – Дорогая, спокойнее, – коснулся плеча супруги Герцог. – Позволь поговорить мне. Улиания, могу я говорить с вами? – А кто вы? – Я Герцог Ведьм Рупрехт фон Майнгаммер. – Для меня большая честь говорить с вами, ваша темность. Однако если вы надеетесь меня переубедить, то ваши намерения тщетны. Выдайте мне Сидора Акашкина, и дело с концом! Герцог Рупрехт добавил обаяния в голос: – Да зачем вам сдался этот человечек? Видел я его – весь на нервах, дрожит, плачет, в обмороки падает. Разве это достойный вас противник, Улиания? – Я хочу ему отомстить за свое поругание, и я отомщу. – Отомстить? Каким образом? – Я убью его. – Поверьте, Улиания, он недостоин получить смерть из ваших рук… – А Марья Белинская? – спросила Юля. – Что? – в один голос спросили Герцог и Дарья. – А Марья Белинская достойна получить смерть из моих рук? – холодно осведомилась Юля Ветрова, ведьма Улиания. – Проклятье! – вскричала Дарья. – Да как ты смеешь, девчонка! – Смею, – спокойно сказала Юля. – Козыри у меня в руках, госпожа. Отдайте Акашкина. Он вам никто. А Марья – сестра. Я действительно могу убить ее, если не получу того, что хочу. – Тебе не удастся шантажировать меня, маленькая дрянь! – закричала Дарья. – Знай, что моя сестра находится под защитным заклятием, которого тебе не расплести! Ты ничего не сумеешь сделать! – Значит, не отдаете Акашкина? – Нет! Это противоречит всем принципам ведьмовского человеколюбия! Акашкин – психически больной человек, его необходимо лечить… – Я бы его вылечила. Что ж. Будем считать, что пока переговоры результатов не дали. Возможно, вы будете сговорчивее, госпожа, когда услышите голос своей сестры. Кристалл потух. Дарья сидела в кресле, яростно сжимая кулаки. – Рупрехт, – тихо сказала она мужу. – Я не брежу? – К сожалению, нет, дорогая. Тебе только что бросили вызов. Весьма определенный вызов. Глаза у Дарьи засветились так, что сами собой стали вспыхивать свечи в настенных канделябрах. – Я поверить не могу! – простонала Дарья. – Влипнуть в историю из-за какого-то насекомого! – Ты про Сидора? – Я про Юлю. И есть-то жужелица бескрылая, а туда же… – Похоже, она не жужелица, похоже, она вполне сильная ведьма. Осознающая свою силу и так далее. Ты подумай – мылится прямиком убить нашего героического журналиста. Кстати, где он? Журналист обнаружился под столом, всхлипывающий и несчастный. – Вы ведь не отдадите меня этой ведьме, правда? – спросил он, когда сиятельный Герцог Рупрехт извлек его из-под стола и налил бокал вина. – А с какой стати? – спросила Дарья. – Что? – С какой стати я не должна вас отдавать, господин Акашкин? – поинтересовалась Госпожа Ведьм. – Да, мы предоставили вам убежище, но это еще ничего не значит. Под угрозой оказывается жизнь моей сестры, и если приходится выбирать… – Поверьте, вашей сестре ничего не грозит! – пылко воскликнул Акашкин. – На ее защиту встанут все ведьмы города Щедрого, тогда как меня, кроме вас, и защитить некому. – А вас следует защищать? – спросил Герцог Рупрехт. – Да, если вам нужно это… – прошептал Сидор. – Что – это? – спросила Дарья удивленно. И тут Сидор весь надулся, как высокопоставленный чиновник. И принялся расстегивать рубашку. – Избавьте меня от зрелища вашей волосатой груди, господин Акашкин, – брезгливо косясь на журналиста, сказала Дарья. Грудь у журналиста и впрямь была волосатая. Он неожиданно ласково погладил ее и забормотал-заворковал: – Вылезай, вылезай, маленькая, не бойся, здесь все свои… – Дарья! – воскликнул Рупрехт. – Ты только погляди! Сквозь грудь Акашкина явственно проступало бриллиантовое свечение, с каждой секундой становясь все ярче и приобретая некие очертания. И вот наконец нечто сверкающее отделилось от груди Сидора, проползло у него по руке и уютно устроилось на ладони. – Вот, – ласково сказал Сидор. – Она меня любит. – Святая Вальпурга! – прошептал Рупрехт. – Как вам удалось заполучить Королеву солитеров, Сидор? – Что? – изумилась Дарья. – Я не ослышалась? Королева солитеров? – Да, это Королева, – благоговейно проговорил Герцог. – Судьба ее была неизвестна, многие маги считали, что Королева больше никогда не возродится, но вот – она жива. Жива! Повелительница отравителей жизни, владычица самых таинственных убийц и губителей в мире появилась вновь! – Это… страшное чудо. – Дарья, казалось, хотела коснуться прелестного бриллиантового червячка на руке Сидора и брезговала и пугалась. – Королева солитеров, властительница клана Ленточников… Чего еще я о ней не знаю, Рупрехт? – Того, что появление Королевы солитеров, как правило, сопровождается эпидемиями и прочими экологическими катастрофами. Стоит лишь Королеве пожелать – и плоть еще живых коров начнет кишеть червями. И если бы только коров… – добавил Герцог Рупрехт. – Так как она попала к вам, Сидор? – И сам не пойму до конца, – покачал головой журналист. – Только когда был тот костер окаянный, одна искорка на грудь мне попала. Рубашку прожгла. Ну я сначала ничего – ожог и ожог. Не до того было. В глазах все стояло – как та ведьмочка горела. Ох, как я желал тогда, чтобы все обошлось и ведьмочка жива осталась! А потом у меня грудь в месте ожога начала чесаться. Ну просто спасу нет. Я к зеркалу – думаю, может, волдырь какой. И вижу – из груди у меня головка торчит. Алмазная. Я чуть в обморок не хлопнулся. А головка и говорит человеческим голосом: «Не бойся меня, Сидор Акашкин. Я Королева солитеров, я тебе первый друг и никогда тебя не покину, потому что полюбила тебя за доброе сердце». – Прямо так и сказала? – Так и сказала, – тоненько пропищал алмазный червячок. – Я такого, как Сидор, веками искала. Я в его сердце гнездышко себе свила. Будем мы с Сидором жить-поживать, друг друга радовать. Теперь вы понимаете, почему нельзя Сидора отдавать этой ведьме? Если она Сидора уничтожит, погибну и я. – Но разве вы, ваше величество, не можете выбрать себе, мм, другого носителя? – Как можно? – удивилась Королева солитеров. – Я вылупилась из биогенетической искры прямо в груди Сидора, а значит, полюбила его навечно. Сидор – хороший человек. Спокойный, добрый, осторожный. Не зря он попросил убежища у вас в Толедо. Он знал, где нам не откажут. Вы ведь не откажете нам в защите? – Конечно, не откажем, – кивнула Дарья, понимая, что делает шаг в пропасть. – Но разве вы, ваше величество, не обладаете должной властью и силой? – Пока не обладаю, – сказала Королева. – Я еще очень мала и слаба. Должна пройти сотня лет, прежде чем я и мой Сидор станем сильными и непобедимыми. – А Сидор проживет столько? – спросил Герцог. – Проживет, – ответила Королева. – Я уж постараюсь. Только вы не выдавайте Сидора этой ведьме. Она уничтожит нас! Заклинаю вас силой, что будет мне дана! Если вы не подведете нас, я, ставши сильнее, исполню любые ваши желания. – Вот, теперь вы поняли? – спросил Сидор. – Я не за себя боюсь, а за Королеву. – Ну хорошо, а что же вы нам тут безумного изображали? – Специально, – улыбнулся Сидор. – Чтоб вы меня не выгнали. А что, хорошо у меня получилось, выразительно? – Куда уж лучше, – фыркнула Дарья. – Мы уж не знали, чем вас и лечить. – Вы, главное, не отдавайте нас ведьме, – сказал Сидор. – Что ж, вы так и будете жить в Толедо ближайшие сто лет? – поинтересовался Герцог Рупрехт. – Зачем? – пожал плечами Сидор. На одном его плече, будто алмазный аксельбант, повисла Королева ленточных червей и прочих мировых паразитов. – Мы пробудем здесь до тех пор, пока не уймется эта ведьма. А мне кажется, уймется она очень скоро, когда поймет, какие силы ей противостоят. – Сидор хихикнул и полез под стол. – Что ж, – напряженно промолвила Дарья, – будем надеяться. Глава 3 БЕЗ СЛУХА Юля прицелилась и швырнула в Данилу собственной модельной босоножкой. Данила ловко уклонился, и босоножка угодила на ветку черноплодной рябины. Дело происходило в городском саду, черноплодной рябины было здесь сущее изобилие, но ни Данилу, ни тем более Юлю это обстоятельство не радовало. Более того, юная ведьма находилась в том градусе праведной ярости, когда сметание городов и целых цивилизаций с лица земли является безобидным развлечением. – Юленька, – ласково проговорил Данила. – Успокоилась бы ты, а? Но юная ведьма раскочегарилась не на шутку: – Уничтожу! Я им кто – девочка-первоклассница?! Как они смеют со мной так разговаривать?! Лицемерные святоши!!! Алые рожки на голове юной красавицы горели семафорным огнем. Юля сняла вторую босоножку и снова запустила ее по адресу Данилы. Промазала, огляделась в поисках предметов, подходящих для кидания, ничего не нашла и запыхтела от злости, как перегревшийся чайник. Данила, по ходу дела укрывавшийся в рябиннике, подобрал босоножки, но возвращать хозяйке поостерегся, ожидая возобновления метательных рефлексов. Закусил рябиной (она была зрелая и сочная) и принялся успокаивать подругу: – Юля, угомонись. Что такого страшного произошло? – Госпожа Ведьм отказалась выдать мне Сидора Акашкина! – Да на что тебе сдался этот несчастный журналист?! – Он мой заклятый враг! Я должна его убить! Ведь это из-за него у меня все лицо в шрамах! – Акашкин ни при чем, ты же знаешь, – сказал Данила, жуя терпкие ягоды. – В него вселилось нечто враждебное, и именно это нечто… Между прочим, я думаю, что и в тебя сейчас нечто вселилось. Раньше ты никогда бы не позволила себе кидаться босоножками! И вообще весь твой вид… – А что мой вид? – подбоченилась Юля. – Жуткий. Эти рога на голове… Купальник и колготки в сеточку. Ты выглядишь как вокалистка группы, исполняющей старый готический рок! – А тебе не нравится старый готический рок? – Мне не нравятся рога на голове! Сними! – Не сниму! Вообще наколдую так, чтобы приросли! – Дуреха. Что с тобой творится? – Данила вышел из кустов, подошел вплотную к Юле, уронил босоножки и положил ей руки на плечи, пристально заглянул в глаза. Юля вызывающе сверкнула очами: – Я тебе не хомячок, Крысолов, чтобы проводить на мне свои эксперименты! – Да никаких экспериментов я не провожу, опомнись, что за чепуху ты несешь… Я просто хочу понять, что с тобой случилось. Почему ты стала такой… – Какой? – Мм… Бешеной и неуправляемой. – Ах вот как, да? – Юля вспылила было, но вдруг плечи ее поникли и она заплакала. – Данилка, я сама не понимаю, что со мной происходит! – Расскажи. – Я… я будто изнутри вся выгорела, понимаешь? И вместо выгоревшей у меня теперь другая душа и другое сердце. Они шепчут мне: «Будь первой, никому не давай спуску, уничтожай всех, кто стоит на твоем пути». Разумом я понимаю, что это гнусно, подло и грязно, но что-то как будто толкает меня. Данила-а-а! Она прижалась к груди юноши и зашлась в плаче. – Юля, ты успокойся, мы найдем способ бороться с этим. Ты снова станешь прежней… Что?! Юля не плакала, она хохотала взахлеб. Отняв лицо от груди Данилы, она смеялась, и змеиный зеленый свет горел в ее глазах. – Дурак ты, Данила! – резко сказала девушка, отстраняясь. – Все, что я тебе говорила… – Ложь? – Нет, правда! Только она мне нравится! Мне нравится быть такой – безумной и злой. И пугать всех вас! Ведь вы боитесь, не так ли? Боитесь, не натворю ли я в Щедром чего-нибудь такого… А я вот возьму и натворю! Так что этот город долго еще будет меня помнить! И Акашкина я убью собственными руками – запросто! Данила оттолкнул Юлю: – Опомнись, что ты говоришь! – А, такая я тебе не нравлюсь? – с кривой усмешкой Юля подобрала босоножки и нацепила их на ноги. – А зря… Ты мог бы многое узнать вместе со мной… Запретную страсть, удовольствия плоти, такие, какие и не снились всяким там праведникам. Если б ты знал, как мне хочется быть развратной, мальчик мой! – Прекрати! – Прекращаю, прекращаю. – Юля поправила спавшую с плеча бретельку купальника. – С таким праведником, как ты, у меня ничего не выйдет. Придется поискать себе приятеля в другом месте. – Юля! – Не кричи, Крысолов, – насмешливо сказала Юля. – Я уже ухожу. Я буду гулять по городу и искать единомышленников. И еще. Я буду карать тех, кто задумает мне помешать. Я сильная ведьма, Данила, и не советую тебе испытывать мою силу. – Не пугай. – Я и не пугаю. Я делаю прогноз: скоро в этом городе все будет по-другому. Так, как мне захочется. Юля отломила от ближайшего куста пышную ветку, оседлала ее и улетела, на прощанье оделив Данилу легким подзатыльником. Данила несколько секунд смотрел вслед столь разительно изменившейся возлюбленной, а потом достал мобильный телефон: – Анна Николаевна, это Данила. Юли со мной нет, она улетела. Как же, была. Обещала всем нам страшные кары. Куда улетела? Нет, она не сообщила мне точного маршрута. Похоже, она собирается объявить войну всему городу, потому что ей не выдали Акашкина. Знаете, Анна Николаевна, по-моему, теперь Юля меня терпеть не может. Я совершенно не имею на нее влияния. Да и магия у нее сильнее моей. Она просто искрится этой магией, даже страшно. Могу ли я определить источник магии? Нет, на это я не способен. К тому же… Боюсь, что скоро Юле совсем наскучит мое общество… Эти слова Данила произнес будто поневоле. Не хотелось ему сознаваться в том, что для ведьмы Юлечки он потерял всякий интерес, и нарочно намекал Анне Николаевне, мол, вмешайтесь, внесите позитивные изменения в наши жизни! Нет, Данила был здравомыслящий человек и понимал: не до того сейчас Анне Николаевне, не до латания чужих прорех на судьбах. Племянница распоясалась так, что горе всем живущим! Данила вышел из зарослей черноплодной рябины и, насвистывая менуэт Боккерини, зашагал по уютной парковой тропинке. И тут на него свалилось приключение. Впрочем, и приключением-то это не назовешь. Какой-то хам и подонок выхватил у девушки сумочку и намылился дать деру. И тут как раз наткнулся на Крысолова. Сильной магией Данила не обладал, но на таком вот повседневно-примитивном уровне имелся у него небольшой запас заклинаний. – Замри, – сказал грабителю Данила. Грабитель замер, бешено вращая глазами. Данила спокойно взял из оцепеневших рук сумочку и передал девушке: – Посмотрите, все на месте? Девушка подавила всхлип, заглянула в сумочку: – Да, все на месте, спасибо. А я вас знаю. Вы Данила Крысолов. – Я тоже вас знаю, – улыбнулся Данила. – Вы фея, и зовут вас Катя. Вы работаете в магазине «Яблоко Париса». – Верно. – Сильно этот негодяй вас напугал? – В общем да. Я даже не ожидала, что белым днем в парке – и вдруг такое. У меня в сумочке и ценного-то ничего не было, только важное: справки от терапевта, рецепты на лекарства… – Вы болеете? – удивился Данила. – Нет, – смутилась Катя. – Я просто… просто анализы сейчас сдаю всякие. На свою фейность. – То есть как? – Ну, на сколько процентов я фея. И на сколько – человек. Для меня это очень важно. – Я верю. Простите за любопытство. – Да ничего. Просто эта реклама… Я не удержалась. – Какая реклама? – Вот. Катя достала из сумочки сложенную вчетверо яркую газету. Развернула, ткнула пальчиком в низ страницы: – Читайте. Данила прочел: – «Клиника лазерной медицины доктора Мелешко. Любые операции. Особое предложение для фей – наращивание крыльев». Вы хотите нарастить себе крылья? – Да. Попробовать. Вдруг получится? – Но это, наверное, дорого… – Я говорила с Анной Николаевной – она даст мне денег в долг. Я потом отработаю. Ой! – Что? – Я думала, он уже испарился, а он до сих пор стоит. Грабитель-то. – Конечно, стоит. Я же его заклятием связал. Слушай, парень, больше не воруй дамских сумочек. Иначе будешь иметь дело со мной. Отомри! Парень задвигался. Пустив в адрес Данилы и Кати длинную тираду из отборной брани, он поспешил удалиться. Только кусты затрещали. – Вы куда идете? – спросил Данила у феи. – Давайте я вас провожу. Может, на сегодня лимит грабителей еще не исчерпан. Катя засмеялась: – Ну проводите! Тем более что с вами интересно разговаривать, Данила. Расскажите, как вы зверей приманиваете. Мы, феи, тоже что-то подобное умеем… Итак, Данила пошел провожать фею Катю из парка. И с этой парой нам пока более-менее все ясно. А вот куда отправилась на своем импровизированном помеле прелестная злодейка Юля? Уж не вершить ли новые злодейства? А и вершить, еще как вершить! Злодеечка наша, можно сказать, только вошла во вкус! И ей еще многое предстоит! …«Припарковав» истрепанную ветку у калитки дома Анны Николаевны, Юля, сверкая не очень чистыми пятками и алыми рожками на голове, направилась в дом. Дом при виде Юли как-то съежился, и даже обширный сад притих, перестал шуметь листвой, а цветы попридержали свой аромат. Юля вошла в дом. – Есть кто живой? – зычно крикнула она. Навстречу ей из щели в полу выползли две японские мышки. Посмотрев на Юлю с крайним осуждением, мышки проследовали в сторону кухни. – Мышей уничтожу, – пробурчала Юля себе под нос. – Ишь, таскаются. – Ты что-то сказала? Из кухни вышла Анна Николаевна Гюллинг. Была она одета по-домашнему, но все равно сохраняла царственность осанки. Царственность Анне Николаевне придавала также шумовка, которую эта дама держала в руке наподобие скипетра. – Добрый день, Юля, – сказала Анна Николаевна. – Ты вернулась? Лапшу будешь? – Мерси, – ядовито отозвалась девица. – Лапши мне за всю мою жизнь и так предостаточно навешали на уши. Юля, будь хорошей, Юля, люби человечество… Коньяк у вас найдется? – Ну, допустим, найдется, – невозмутимо ответила Анна Николаевна. – Но положено ли молодой девушке пить коньяк в такое время дня? Это не комильфо. – Я теперь сама устанавливаю для себя правила и порядки, – бросила Юля. – Дайте коньяку. – А где «пожалуйста»? – Пожалуйста. – То-то. Совсем ты испортилась за последнее время, Юля… Анна Николаевна отпустила шумовку, и та повисла в воздухе, дрейфуя, как яхта. Обеими руками Анна Николаевна совершила замысловатый пасс. Когда она сомкнула руки, словно обнимая пальцами нечто округлое, меж ее пальцев золотисто засветилась пузатая бутылочка «Арарата». Старшая ведьма раскрыла ладони: – Вот тебе коньяк. Может быть, пройдем на кухню или так и будешь в коридоре из горла пить? – Опять скажете, что не комильфо. – Скажу. Даже у злой ведьмы должен быть свой шарм. Свое кокетство. А без этого… – Что? – Сама понимаешь. – Анна Николаевна уже вошла в свою обширную роскошную кухню-столовую, поневоле понудив Юлю плестись следом. В столовой Анна Николаевна поставила коньяк на стол, щелчком пальцев заставила лимон нарезаться, а коробку шоколадных конфет – выкарабкаться из буфета и открыться. Вслед за коробкой на стол водрузились два пузатых золоченых бокальчика. – Вот теперь, – сказала Анна Николаевна, – можно и выпить. Они с Юлей сели друг против друга. Можно было даже невооруженным глазом увидеть, как окружает Юлю радужное магическое сияние. Анна Николаевна молча покачала головой на это безобразие и разлила по бокальчикам коньяк. – Без тоста пить не годится, – заметила она. – Я хочу выпить за то, чтобы ты, Юля, нашла себя. – Тост немного опоздал, – усмехнулась Юля. – Я уже нашла себя. Ну что ж. Пью за то, чтобы я себя не потеряла. Ведьмы чокнулись бокалами и выпили, причем Юля даже не поморщилась. Она, негодница, и тут учудила штуку: взяла и выдохнула облачко голубоватого пламени. Ну никаких приличных манер! – Итак, – заговорила Анна Николаевна, когда облачко развеялось. – Каковы твои планы? Чего ты хочешь? – Вообще или в частности? – посерьезнела Юля. – И то и другое. – Хорошо. Я скажу. Вы все ж таки моя тетя, открывшая во мне ведьмовской потенциал. Неправильно вас держать в неведении! Итак. В частности, я хочу прикончить этого уродца по имени Сидор Акашкин. Мне это жизненно необходимо. Кем я буду, если начну спускать оскорбления и попытки меня уничтожить?! – Но Сидор… – Не перебивайте, тетя. Я сказала, что убью Сидора, и я это сделаю, чего бы мне это ни стоило. – Но где твое милосердие? Ведьма не должна быть жестокой. – Чепуха. Ведьма может быть такой, какой ей заблагорассудится. Именно ведьмы, тетя, стоят по ту сторону добра и зла. Неужели вы не понимаете этой простой истины? – Да, мне этого никто не объяснял, – протянула Анна Николаевна. – Но что же будет дальше? После того как ты прикончишь Сидора Акашкина? – Я стану мэром города Щедрого, – спокойно сказала Юля. Анна Николаевна чуть не подавилась лимоном. – Что? Ты это серьезно?! – Абсолютно, – небрежно повела плечом Юля. – Только не говорите мне, что я не достигла возраста, в котором положено избираться в мэры, что за меня не проголосуют и так далее. Это все мелочи. Возраст – дело наживное. Между прочим, некоторые императрицы были очень даже юными, а я всего-навсего собираюсь баллотироваться в мэры. А насчет элеватора… – Ты, вероятно, хотела сказать «электората». – Да, так вот насчет электората. В Щедром много паранормальной молодежи – она меня поддержит. Вот видите, я все продумала. – Да, продумала, ничего не скажешь, – медленно произнесла Анна Николаевна. – Только ты не учла одного. Старые ведьмы тебя не поддержат. – Старые? Это такие, как вы, что ли?! – Хотя бы. – О, эту проблему я решу. – Каким же образом? – Анна Николаевна была мудрой ведьмой и покуда решила не выходить из себя. – Я узнаю, где находятся болевые точки каждой ведьмы, чего они больше всего боятся, что ненавидят, перед чем пасуют. И… вуаля! – Не понимаю тебя. – Сейчас поймете. Вот вы, Анна Николаевна, больше всего боитесь потерять свой абсолютный музыкальный слух. Разве не так? Кто вы без музыкального слуха? Как вы станете преподавать, играть на фортепиано… А между тем лишить вас этого дара – дело простейшее. – Не смей, девчонка! – вскричала Анна Николаевна. – Знай свое место: тебе никогда не стать первой среди нас! – Ах так! – Юля вскочила из-за стола. Сплела пальцы сложным узором и заговорила монотонно: – Изреель, авеш-но-кони, нить незримую протяни. Обвей этой нитью горло ведьмы… ведьмы… Анны! Пых! В воздухе словно вздулся и лопнул огненный шар! Но Анна Николаевна стояла спокойно. – Ты не сможешь сплести против меня заклятие, – сказала она. – Ты не знаешь моего Истинного Имени. Как, впрочем, не знаешь и Истинных Имен других здешних ведьм. Вот в этом ты просчиталась, деточка. – Будьте вы прокляты! – вскричала Юля и швырнула в Анну Николаевну пригоршней молний. Молнии не достигли цели. Анна Николаевна выставила вперед ладонь словно щит, и молнии, столкнувшись с ладонью, осыпались на землю, звеня как медяки. 1, 2, 3, 4 |
|||||||