Глупо, ну, честное слово, глупо было бы предполагать, что жизнь, так виртуозно измененная и подчищенная заботливыми пришельцами, сделает резкий поворот, и все мы выберем себе совсем другие, неведомые и прекрасные дороги… Увы. Так мог бы решить лет пятнадцать назад студент-романтик с воспаленными от недосыпа глазами, начитавшийся Азимова. "Конец Вечности", безусловно, вещь сильная и оригинальная, но… Люди существуют на Земле для того, чтобы рождаться и умирать. И с этим ничего не поделают никакие самые распришельные распришельцы.
      В новой действительности Оксана Сергеевна Людецкая прожила еще полгода. В отличие от (извините за жутковатую формулировку!) предыдущей смерти, на этот раз она почила тихо, покойно, в собственной постели, во сне. Так и нашел ее утром 21 апреля любимый внук Саша: мирно спящей, со сложенными на груди уже ледяными руками. Нашел и злополучное завещание, по которому он получал, бытовым языком выражаясь, фигу с маслом, а никому не известный пройдоха Поплавский - отличную "двушку" на Каменноостровском. Бабушкино письмо, приложенное к завещанию, на этот раз вполне убедило Сашу в искренности намерений Оксаны Сергеевны. Человеком она всегда была исключительно порядочным. И раз уж решила отвалить постороннему человеку такой царский подарок - квартиру! - значит, были на то основания. К тому же солидный список посмертных диагнозов пожилой женщины выглядел убедительно. Поэтому никакого криминала Саша не заподозрил (а чего подозревать? - его ведь и вправду не было!), в милицию не обращался и, соответственно, с Дрягиным и Шестаковым так и не познакомился. Ну и, чтобы полностью закрыть милицейскую тему, сообщим: живой и невредимый Михаил Шестаков по-прежнему занимается любимым делом - ловит всякую мразь и шваль, не задумываясь, пускает в ход кулаки, полностью оправдывая прозвище Рэмбо, живо интересуется женским полом… И уж, конечно же, слыхом не слыхивал о каких-то там "Выборгских крысоловах"! Которых, по правде говоря, и в природе-то не существует…Таким образом, к осени 96 года дела в северной столице обстояли совершенно обыкновенно. Саша похоронил бабушку, после чего сходил в рейс, приобрел новый хороший телевизор, поменял замок на двери в общаге и познакомился с девушкой Леной. После развода прошло уже достаточно времени, чтобы это имя не вызывало резко неприятных ассоциаций. Новому трогательному роману ничто не мешало развиваться в сторону женитьбы. Огромная и неразделенная любовь к Свете, увы (или НЕ увы?), осталась в той же реальности, что и космические приключения, Кувалда Гризли и профессор со странным прозвищем СССР. По-прежнему не закрывалась дверь гостеприимной "Фуксии и Селедочки". К середине сентября аппарат доктора Игоря выдерживал серьезные нагрузки - два-три клиента в день. И уже в октябре на коротеньком закрытом совещании главных владельцев Оздоровительного центра - Виталия Антонова и Игоря Поплавского - было принято решение: ограничить количество пользователей замечательного аппарата. Заместитель Виталия, незабвенный Юрий, более известный в деловых кругах как Банщик, старательно и с удовольствием исполнял роль молодого отца. Благо, в его случае отцовство не сочеталось ни с ночными бдениями (у младенца была собственная спальня), ни с прописанными пеленками (памперсы, господа!), ни с тягомотными прогулками (няня Таня, 300 баксов в месяц).
      Юрина жена, Светочкина как бы подруга и молодая же мать, Илона, с феерической скоростью входила в форму после родов. Оставив ребенка на попечение няни, Илона почти каждый день оттягивалась на Невском, доводя до белого каления продавщиц (и до полного изнеможения продавцов) фирменных магазинов косметики, одежды и мехов.
      Несколько коротких забавных эпизодов в завершение нашего краткого вступления, пикантность которых, надеемся, оценит наш внимательный читатель, следящий за приключениями героев с первой книги.
      Так, Виталий Николаевич Антонов, проезжая как-то вечером по Невскому проспекту, был крайне недоволен наглостью шустрого пешехода, юркнувшего прямо перед колесами его машины в подземный переход. Изрядно бы удивился господин Антонов, узнав, что пробежавший мужчина - врач "Скорой помощи", между прочим, - в прошлой, перекроенной реальности лично подписывал свидетельство о смерти Виталия Николаевича.
      Однажды веселый Шестаков ехал к Дрягину пить традиционное пятничное пиво. Он, конечно же, не обратил внимания на унылого вида парня, выходившего из подсобки на "Политехнической". И правда, чего там смотреть? Виктор Гмыза, собственноручно зарезавший Шестакова в прошлой реальности, прошел мимо. И тоже не поднял глаз.
      К числу странных и необъяснимых совпадений стоит отнести еще одну смерть. Светочкин пес Гарден попал под машину ровно в тот же день и час, что и в предыдущей действительности. Словно чуткое животное одно почувствовало подмену и не смирилось с этим. Заляпанный грязью "жигуленок" даже не успел затормозить - собаку сильно ударило бампером, опрокинуло, подмяло и протащило за машиной метров двадцать. Тут же, как по команде, пронзительно заголосили какие-то женщины, побежали, причитая, принесли из ближайшего гастронома картонную коробку, но никто не решался переложить в нее изуродованный труп. Так и стояли рядом, возбужденно, но вполголоса обсуждая собак, хозяев и сумасшедших водителей. Светочка рыдала, сидя на обочине, не подозревая, что делает это уже второй раз.
 

 

ДЕЖАВЮ

 
      Интерлюдия I
      Душит мужиков скука. Ох, как душит! Явления нехорошие наблюдаются. Позавчера, к стыду всех присутствующих, Цукошу засекли за курением дурак-травы. Вомбату пришлось даже вступиться за Цукошу, чтоб Ленька его сгоряча не придушил. Потому как очень наш Пурген не любит всей этой дряни, которая мозги мутит. А особенно - дурак-траву. Была, говорят, у него самого какая-то некрасивая история с этой травой, давным-давно. Подробностей, правда, никто толком не знает, но слухи такие по Команде ходили. То ли он там кого-то замочил, то ли на него кто-то покушался - неизвестно. А спросить - неудобно. Действительно, кто ж такие вещи у мужика спрашивает. Но, короче говоря, при виде дурак-травы с Ленькой прям истерика делается. А теперь можешь себе представить, что с ним было, когда он лучшего друга за этим занятием застукал?
      И, главное, подлость-то этой травы в том, что, во-первых, она на каждого по-своему действует. Один может просто сразу спать завалиться. Правда, тогда уж его трое суток не разбудишь, хоть из пушки над ухом пали. А другой, наоборот: обхихикается до икоты. Нет, представляешь: сидит амбал, килограммов под сто двадцать и ржет сам над собой, а кулачищами размером с мою голову слезы по щекам размазывает. Но это еще не самое интересное. Сам Цукоша рассказывал, как народ в Матоксе целыми пачками в болотах тонул, накурившись дурак-травы. Потому как главная подлость этой дряни дикорастущей не в том, что она из мужика дурака делает. А в том, что дурак получается уж больно упертый! Ничем его с пути не свернешь, разве что в землю по шею закопаешь. Ни связывать, ни к деревьям привязывать не получается - он, гад, сутки будет веревки потихоньку грызть, дерево с корнем вывернет, а все равно - уйдет туда, куда его мозги сдвинутые прикажут. А приказы интересные поступают. Особенно если двое ослов травы покурили. Они, понимаешь ли, на спор все делают. Ну, там, Синего Урода на спор поймать. Или Новое Русло переплыть. На спор. Ничего, да? Сейчас, к слову, даже фантазии не хватает - еще примеров привести их несусветной глупости. А сами спорщики вообще-то мало чего рассказывают. Не потому, что не помнят. А потому что смертность среди них высокая. До ста процентов. Вот так-то.
      Хорошо еще, что Ленька вовремя заметил отсутствие Азмуна - искать пошел. В последний момент, говорит, за руку успел схватить, Цукоша уж по грудь в болоте был. Тонет, говорит, а рожа довольная. Самокрутка во рту еле дымится, глаза закрыты, что-то еще и напевает, гад. А вокруг, говорит, уже и шляршни по кочкам расселись, глистоморы подплывают, слюни распустив в предвкушении знатного обеда. Короче, вытащили мы Цукошу. Хотя, как в детском стишке, помнишь? - что-то там про нелегкую работу и про слона в болоте. Или бегемота? Один хрен - тяжело. Потом еще целый день обсуждали да обмусоливали это событие, потому как ничего интересней за последние месяца два вообще не случалось. Короче говоря, скука смертная. Такая, что, будь рядом стенка - так бы и полезли наперегонки.
      На что сейчас похожа Команда - лучше и не рассказывать. Потому что от этого проклятого безделья и дуракаваляния у всех мужиков вдруг усугубились самые поганые черты характера. Какие? Стармех, например, и раньше-то на меланхолика не сильно тянул, а сейчас и вовсе - псих свежевскипяченный. Чуть что в кустах шевельнется - моментом туда полмагазина выпускает. Пурген как-то вечером даже признался Сане, что по нужде теперь с опаской ходит. Боюсь, говорит, что Дима меня заместо группса шлепнет. Азмуна вот обратно на дурак-траву потянуло. А Саня… Саня теперь не просто хнычет и плачет иногда. Правильней было бы сказать: Саня НЕ плачет иногда. Потому что даже процесс еды вызывает в нем какие-то нехорошие ассоциации, которые моментально реализуются в целые потоки слез. А хобби у него теперь! Ну, представь: сидим, пьем чай, вяло переговариваемся, лениво курим. Внезапно взбешенный Дима швыряет в сторону кружку с чаем и лупит из автомата по кустам. Потому что там кто-то шевелился. Вполне возможно, что и ветер. А бывает, и прустень вышел прогуляться вечерком, на свою голову. Или пустяки чехарду затеяли. Мужики продолжают пить чай, не обращая внимания, потому как уже привыкли. Дима поднимает свою кружку и тоже продолжает. А Саня встает и, обливаясь слезами, идет туда, в кусты, и если находит чьи-либо невезучие останки, тут же их хоронит. И вот так - по несколько раз на дню. Так что у нас в Команде теперь и киллер свой, и похоронная контора. Венки за счет покойного.
      И вот так мы шляемся по округе, постреливая по сторонам, хныкая и хихикая, ругаясь и мирясь.
      Даже Квадрат стал какой-то… Вялый. Да и то: приходим, как на профосмотр. Сопли, ожоги легкие от белой крапивы, челюсти от зевоты вывихнутые… Шучу, ладно. А, по правде - уж и забыли, когда с огнестрельными ранами в Квадрат топали. Отстрелялся народ, отбегался. Сидят все по домам, геморрой лелеют, в чужаков пару каменюк кинут, и ладно. Чего тебе, родимый? Приключениев? Нема, нема, проходи мимо, не мешай послеобеденному отдыху. Скучно. В последний раз до чего дошло - из Квадрата почти пустые вышли. У каждого - по два полных магазина, и все. Но зато жратвы… Через километр от тяжести плечи отваливаться начали. Обидно.
      Вот в таком раскладе и решили мы на юг прошвырнуться, посмотреть, как там и что. Давно уж к Свалке не захаживали, да и самогреек надо к зиме запасти, а то опять радикулитом мучаться будем.
      Все. Решили. Идем. Мужики повеселели разом, шлепают гурьбой, без всякого строя, шуточки запыленные выволокли, Двоечника подкалывают. Из леса вышли - сразу на целую поляну надуванчиков наткнулись. Так, не поверишь, - почти час стояли, балдели. Ленька им все автомат совал, Цукошину байку проверял, что надуванчики и в металл могут корни пустить. Не проверил. Один там, самый желтенький и пушистенький, подкрался к Пургену сзади и всю обойму ему по ногам выпустил. Ох, и поплясал Пургеша, от мелких ростков отбиваясь! Штаны снять не догадался, так и лупил себя по ногам прикладом. А остальные помогали, как могли, потому что от хохота поминутно на землю валились. Вомбат и сам от души насмеялся. Но потом резко мужиков осадил:
      - Все, балбесы, стали в строй! Стармех, да сними ты у него с задницы цветок, а то без мягкого места Пурген останется, жестко сидеть будет! Готовы? Бегом!
      И вот что я вам скажу, уважаемые. Ничто так не сплачивает мужиков, как дружный бег строем по пересеченной местности. Уже через полчаса злость из них поперла. На себя, на себя, конечно. Потом второе дыхание прорезалось, животы куда-то подевались. Даже у Двоечника подобие улыбки на мокром лице появилось. Хорошо, ребята, вот так иногда жирок растрясти.
      Еще через полчаса Вомбат хрипло выдохнул:
      - Шагом… - и немного поотстал, чтобы пропустить Команду мимо себя, посмотреть, кто да как перенес прогулку. Та-ак, запишем: Стармех - молодцом. Ленька тоже нормально, побледнел только. Азмун, модник хренов, захромал-таки. А ведь предупреждали его, совестили: не бери в Таборе ботинки, не бери, цыгане на то они и цыгане - всегда обманут. Вот и мучается теперь. Двоечник. Ну, у этого язык уже за плечом болтается и глаза вот-вот вылезут из орбит, но - молчком, зубы стиснул. Вомбат несильно хлопнул Саню по плечу: молодец, парень. И пошел замыкающим.
      Так, так, так, ребятки. А это что еще такое?
      На примятой траве отчетливо краснели странные красно-бурые капли. Кровь? Признаемся, чья?
      - Ленька! - окликнул Вомбат. - У тебя там как - задница на месте?
      - Да вроде да… - откликнулся Пурген, ощупывая на ходу пострадавший орган.
      - Стоп, мужики! Отдыхаем!
      Саня упал, как куль. Дима с ловкостью фокусника вытянул откуда-то сигарету. Азмун сразу же начал стаскивать ботинки, попутно рассказывая свой очередной дурацкий сон.
      - …И представляешь, вижу: сижу это я около костра и собственную ногу шнурую. Прям в голой ноге - дырочки пробиты, шнурки вдеты, ну я и наяриваю… - Ленька, как всегда открыв рот, слушал Азмуновскую чушь.
      - Так, мужики, - перебил рассказ Вомбат. - Ну-ка, быстренько огляделись! У кого раны, царапины?
      Все послушно ощупали себя и осмотрели друг друга, проявляя повышенный интерес, естественно, к Ленькиному тылу. Ничего.
      Вомбат еще раз прошелся к последней увиденной капле. Трогать на всякий случай не стал, только принюхался. Кровь. Очень похоже на кровь. Подошел Стармех, наклонился. Отошел, порыскал в кустах. Через минуту вернулся, сообщил любопытный факт:
      - Это не наша. Там, впереди, тоже капли есть. Похоже, мы за каким-то подранком двигаемся.
      Приятный сюрприз. Кажется, приключения сами идут нам в руки. Вот только бы не обломали. Вомбат внимательно осмотрелся. Будем надеятся, что это все не ловушка, а просто совпадение. По крайней мере, дежурное предчувствие молчало, не подавая никаких тревожных сигналов.
      А мужики уже и уши навострили, и оптику протерли, и мозгами заработали. Один Двоечник зачем-то разулся и стал рассматривать свои ноги.
      Азмун, поползав по траве, авторитетно заключил, что кровь скорее всего человечья, свежая, венозная, капавшая с высоты около метра. А в ответ на недоверчивое ворчание Пургена, дескать, чего там в траве можно разглядеть, тут же сунул тому под нос широкий лист лопуха, на котором, словно на наглядном пособии из учебника криминалистики, расплывалась багровая капля.
      Стармех бесшумно носился туда-сюда и минут через десять также поделился своими выводами:
      - Случайность. Тропа тут хорошая, расхоженная, вот и попали мы кому-то в след.
      Ленька старательно выполнял роль доктора Ватсона, приставая ко всем с идиотскими вопросами.
      Ну и, как всегда неожиданно, всех пришибил Двоечник. Он, правда, никуда не ходил и не ползал, а тихо сидел в сторонке, отдыхая после марш-броска. А в самый разгар обсуждения вдруг сильно наморщил лоб и брезгливо сказал:
      - Пахнет как плохо…
      Стармех уже был готов привычно огрызнуться на Саню, ляпнуть что-нибудь злое, вроде: "Сам пернул, так и молчи", - но осекся, увидев прозрачность Саниного лица. Верный знак, что Двоечник сейчас пророчествовать будет. Точно:
      - Быстряки идут. - И заплакал.
      Ах ты, ежкин кот! Быстряки! Идут!
      Вомбат в первый момент не поверил, решил, что это у Сани просто глюки от переутомления. Но уже через пять минут ему пришлось посторониться, пропуская двух молодых быстряков. Бодро перетекая через кочки, эти славные ребята, как им и полагается, двигались на запах крови. Можно было бы сказать: спешили, если бы не скорость черепашья. То есть для них-то как раз большая, раз за кровью идут. Обычно они гораздо медленней двигаются, если просто не валяются, как бревно. Интересно, подумал Вомбат, в последнее время все чаще встречаются парные быстряки. Это у них что - брачные игры или… Что именно "или" придумать не удалось. Так как быстряки - существа примитивные донельзя. И интересуются в своей вялотекущей жизни только свежей кровью или, на худой конец, падалью. Ничего другого об их повадках или привычках не скажешь. Вот разве что - лень еще. До такого абсурда иногда доходят, что даже препятствия лень обогнуть. Так и просачиваются, как вонючий кисель.
      Шустрая парочка продефилировала мимо, не обратив никакого внимания на Команду. Да и то: никто никогда не видел, чтобы быстряк на кого-либо обращал внимание.
      А мы вот наоборот. Стармех сосредоточенно проследил за ними, подождал, пока скроются в кустах, и задумчиво посмотрел на Вомбата:
      - Я думаю, может, проводить товарищей?
      - Может, - согласился Вомбат. - Сгоняй, Дима, глянь, кого эти гурманы выслеживают?
      - Есть. - Стармех аккуратно затушил сигарету об подошву.
      - Двоечника с собой возьми, - с нажимом добавил Вомбат, заранее представляя, как сейчас перекосится Димино лицо.
      Перекосилось.
      - Командир, да я как-нибудь без сопливых обойдусь. Лучше пусть Ленька пойдет. Пургеш, хочешь быстряков погонять?
      - Я сказал: возьмешь Двоечника. Все.
      Дима длинно сплюнул, метнул в Санину сторону убийственный взгляд, но ослушаться не посмел. Его понять можно. Саня наш на боевую единицу никак не тянет, ну максимум на ноль целых, три десятых. Зато чутье у него… С этим даже Дима спорить не будет.
      Сколько раз уж бывало, что Саня нас буквально на краешке останавливал, не давал глупостей натворить. Погоду он классно вычисляет, кислотные дожди, опять-таки… Не говоря о том, что Квадрат Санька чует на расстоянии чуть ли не десять километров. Ну?
      Дима стоял, чуть расставив ноги, наблюдая, как Двоечник суетливо застегивает куртку. Красивый парень - Стармех. И никакие шрамы и переломы ему нипочем. Вомбат сильно подозревал, что, приползая на излечение в Квадрат, Дима в первую очередь заботится о внешности. Но один короткий шрам, чуть пониже правого глаза, он себе все-таки оставил. То ли как напоминание, то ли чтоб особый мужской шарм подчеркнуть. Нет, скорей всего для красоты. Потому как Стармех - что напоминай, что не напоминай - все равно первым на рожон лезет. Уж сколько раз на этом попадался, не сосчитаешь. То ему Горячий Батон в Матоксе не так поздоровался, то он в Трубочистов палить на ходу вздумал - тоже мне, нашел повод, они же всем известные отморозки, во всей округе дурным тоном считается на Трубочиста патроны тратить. А еще у нас случай был… Ладно, потом как-нибудь.
      Стармех с Двоечником бесшумно скрылись в кустах. Ленька, похоже, задремал, положив под голову рюкзак. Азмун лениво наблюдал, как молодой кригпун бестолково наскакивает на его ногу. Очень скоро ему это надоело, и он ловким пинком отправил тупого шестинога подальше в болото.
      Наша разведгруппа вернулась на удивление быстро. Видно, Стармех, проявив свою микровласть, заставил Саню бежать всю дорогу. Сам Дима после этого спокойно закурил, Двоечник же снова повалился на траву.
      - Ф-фу! - громко выдохнул Стармех, разбудив Пургена. - Забавно.
      Все немедленно подтянулись поближе, желая поскорее узнать, что же именно показалось забавным Стармеху. А этот старый зануда, похоже, решил немного помотать нам нервы. Сидел, курил, задумчиво покачивая головой. Дескать, ну и дела, братцы, ну и дела…
      - Короче, обогнали мы быстряков, - начал, наконец, Дима таким тоном, словно только что поучаствовал в спринтерской гонке, - еще примерно полкилометра по леску пробежали и почти к Свалке выскочили. - Он замолчал, глубоко затянувшись сигаретой. Теперь можно было подумать, что на этом подробный и красочный рассказ Стармеха закончен. Он зачем-то внимательно осмотрел свои ботинки, сковырнув с них кусок глины. Оглядел благодарных зрителей: все ли слушают. Артист. Одно слово - артист. После чего продолжил будничным тоном:
      - Парнишку там странного встретили. Весьма нелюбезного. То есть это он потом стал нелюбезным, когда нас увидел. А до этого шел себе спокойненько, насвистывал.
      - Стармех, я тебе сейчас в ухо дам, - доверительно сообщил Вомбат. - Ты можешь по-человечески рассказывать?
      - Могу, - кивнул Дима, сделав вид, что испугался за свое ухо. - Он быстряков подманивает.
      - Кто?
      - Парнишка этот.
      - Как это? - По традиции, самые глупые вопросы у нас задает Азмун. Но на этот раз он, что называется, выразил общее мнение.
      - А вот так. Шлепает себе по тропинке, а у самого - кровь из руки капает. Правильно, Цукоша, ты все правильно сказал: венозная, с высоты около метра. Как раз у него именно так и капала. А для пущей надежности он себе жгут на плечо навертел.
      - На хрена? - тупо спросил Вомбат. Нет, правда, у нас тут, конечно, не дом отдыха, всякие личности прохаживаются и по разным надобностям. Но чтоб кровью своей тропинку поливать? Похоже, что Дима прав: идеальный способ привлечь внимание быстряка - это дать ему понюхать кровушки. Хотя бы издали. Но зачем? От них же толку никакого, одна вонь!
      - Я не знаю, на хрена, - сказал Дима, продолжая счищать грязь с подошвы, - но жутко этой темой интересуюсь. Может, выясним? Тем более нам это все равно по пути. Да и с парнишкой тем я бы поговорил…
      - Так. Что там еще? - сурово спросил Вомбат, подозревая, что Дима успел влипнуть в какую-то историю.
      - Ничего. Просто я люблю вежливых людей. Которые на мое "здравствуйте" отвечают "здравствуйте", а не шугаются в сторону со скоростью ошпаренного горбыня. - Тут Ленька закрыл рот рукой, поэтому вместо смеха получился дурацкий хрюк. Тут же покатились и все остальные.
      Чего-чего? Нет, с психикой у нас все нормально. Просто случай один вспомнили. Когда один сдвинутый горбынь наш котелок с кашей за свое гнездо принял. Ну и уселся насиживать, бедолага…
      - Ты его окликнул, что ли? - спросил Вомбат, подождав немного, пока все успокоятся.
      - Ну да… - рассеянно ответил Дима, продолжая заниматься своими ботинками. Дались они ему!
      - Что - стрелял?
      - Пальнул немного, - неохотно согласился Стармех, а Саня вздрогнул.
      Нет, видали придурка? Вомбат уже жалел, что отправил на разведку именно Диму. Вот псих. Никто, конечно, не заставляет при встрече на окраине Свалки раскланиваться до земли и подметать траву шляпами. Но и стрелять вот так, с бухты-барахты тоже не очень-то этично.
      - Зачем стрелял? - продолжал допытываться Командир своим самым строгим голосом. Который используется преимущественно в общении со Стармехом.
      - Зачем, зачем… Не понравился он мне! Дрянной человек.
      Нет, аргумент, безусловно, веский. Правда, правда, кроме шуток. Мы тут уж давно привыкли доверять своим ощущениям. И, знаете… Хотите - верьте, хотите - нет, а принцип этот очень даже неплохо работает. Мало случаев, когда первое впечатление нас обманывало. Пальцев одной руки хватит, чтобы пересчитать. Но тем не менее стрелять сразу… Это, Димочка, перегиб.
      - Ну, а он?
      - Я ж говорю: шуганулся в сторону. И пропал.
      - Как - пропал?
      - Не знаю. Сгинул. - Стармех пожал плечами и закурил новую сигарету. - Там же Свалка.
      - А как тебе показалось - он из местных? - Поясняю. Имеется в виду некое мирное сообщество жителей Свалки - около сотни вялых, болезненных мужичков с вечно слезящимися глазами и богатейшей коллекцией кожных заболеваний.
      - Не… Точно нет. То есть - совсем не похож. Я ж говорю: шустрый больно. И невежливый. - Стармеха грызла обида.
      - Ладно, Дим, не переживай, разберемся. - Вомбат встал, разминая затекшие ноги. - Сейчас перекусим немного и сходим все вместе посмотрим. Сколько, ты сказал, отсюда до Свалки?
      - Недалеко. Метров пятьсот-шестьсот.
      - Ага. - Вомбат что-то вычислял в уме. - Значит, примерно через сорок минут быстряки будут там. Вот мы их как раз и нагоним. Заодно и посмотрим, зачем и кому они там нужны. Перекус, мужики! Двадцать минут на все!
      Цукоша сразу же завозился в своем рюкзаке, Ленька побежал к ближайшей воде. Дима лежал, закрыв глаза, и выпускал дым в небо. Саня остался сидеть, тупо разглядывая грязь, счищенную Стармехом с ботинок.
      - Что, Санек, грустишь? - отечески похлопал его по плечу Командир. - Устал?
      - Нет. - Голос у Двоечника тихий и какой-то ломкий. - Я просто хотел сказать, что лучше нам туда не ходить.
      - Почему? - Вомбат насторожился. В таких ситуациях главное - различать, когда Саня просто боится, а когда реальную опасность чует. Вот сейчас, судя по его прозрачному лицу, Двоечник говорит дело.
      - Там опасно. Опасно там. Опасно. - Спокойно, Саня, не нервничай. Судя по тому, как Двоечник начинал медленно, но верно впадать в истерику, на Свалке действительно что-то неладно.
      - Ленька, воды дай! - скомандовал Вомбат вернувшемуся Пургену. - Азмун, покопайся у себя в аптеке, найди ему что-нибудь успокаивающее.
      Общими усилиями в Саню влили несколько глотков воды и заставили жевать маленький кривой белый корешок, предложенный Азмуном.
      - Что это? - на всякий случай спросил Вомбат врача.
      - Боликоропка, - небрежно пояснил Цукоша, складывая в холщовый мешочек связку разномастных корешков. - Улучшает мозговую перфузию. Хороша также при интермиттирующей цереброваскулярной недостаточности, афазии и апраксии.
      Вомбат с сомнением посмотрел на Двоечника. Тот уже приходил в себя.
      - Цукош, а ты не переборщил со своей детерминирующей недостаточностью?
      - Не, это я так сказал, для информации. Саньке как раз пойдет. Видишь, уже хорошеет.
      Вомбат склонялся к тому, что Двоечнику помогла бы и просто холодная вода, но спорить с Цукошей не стал. Он в принципе хороший врач. Только пессимист немного. И тугодум.
      - Сань, ну как ты? - спросил Вомбат.
      - Нормально. - Щеки у Двоечника порозовели, глаза смотрели осмысленно. - Нельзя на Свалку идти. Опасно там, - повторил он.
      - Что опасно?
      - Агрессивная органика. Очень опасно.
      Агрессивная органика? Это еще что за фрукт? Не слыхали.
      Вомбат повернулся к Стармеху. Тот ходил кругами, что-то жуя, время от времени пружинисто приседая и взмахивая руками. Разминался. Потому что если для Сани слово "опасно" означает: "давайте не пойдем", то для Димы наоборот: "пошли скорей, а то без нас все интересное закончится!"
      - Дим, - обратился Вомбат к Стармеху, делая вид, что не замечает его тренировки, - ты не обратил внимания, там поблизости самогрейки есть?
      - А как же! Совсем рядышком! Это ж рядом с Давлеными Контейнерами!
      - И как, по-твоему, опасно там?
      - Да чего там опасного! Ну, подумаешь, пацанва борзая бегает! Стрельнем пару раз в воздух, они и разбегутся.
      Стрельнем. Как у него все просто.
      Вомбат, словно опытный следователь, опять повернулся к Двоечнику:
      - Саня, а люди там есть? Люди там опасные?
      - Есть, - кивнул тот. - Мало. Дикие. Больные. Не злые. Боятся очень.
      - Вооруженные?
      - Не-ет. Больные.
      - Ну вот, что я говорил! - обрадовался Дима. - Чего больных бояться? Пошли, мужики!
      - Ты погоди, дружище. Решаю здесь я, - снова построжал Командир. - Вы к Свалке близко подходили?
      - Дима подходил. Я в сторонке стоял, - жалобно ответил Саня. На глаза его снова навернулись слезы.
      - Опять ревет, - добродушно констатировал Стармех, откусывая здоровенный кусок хлеба. - Рева-корова.
      Ну что, командир? Вот тебе два мнения от разведгруппы. Один слезы утирает, второй поводья от нетерпения грызет. Твои действия?
      Вомбат медленно встал, взял из рук Цукоши краюху хлеба с салом, откусил пару раз, прожевал. И вынес вердикт:
      - Выходим через десять минут. Идем к Свалке. Форма - походная, малая химзащита. Ну, что сказать? Время мы рассчитали отлично. Команда как раз вышла на опушку, когда быстряки подползали к границе Свалки. Мы на всякий случай затаились и стали наблюдать, чего же дальше будет.
      И было. Быстряки чего-то замешкались. Вомбат сообразил, что как раз в этом месте Стармех своим выстрелом спугнул их приманку. Но пребывать в растерянности сладкой парочке пришлось недолго. Откуда-то - никто из мужиков потом не смог сказать, откуда - вынырнули двое. Юркие, хлипкие, действительно ничуть не похожие на прежних свалочников, они живо подскочили к быстрякам и, ловко орудуя крючьями, стали ворочать ни в чем не повинных зверюшек. Да и не просто ворочать - в правой руке у каждого человечка было по здоровенному ножу типа мачете. И вот этими самыми мачете с ловкостью профессиональных рубщиков сахарного тростника ребята за три минуты порубали быстряков, как колбасу. Мы глазам своим не поверили! Обычно быстряка хоть режь, хоть рви на кусочки - все тут же срастается, на него одна управа - кислота. А эти… Как ни в чем не бывало: покрошили легко! Да еще и не просто покрошили. Они все до единого кусочка в сумочки положили и с собой унесли. И рожи у них при этом были довольные - как будто не двух тухлых быстряков, а ящик трофейного шоколада надыбали!
      - Чего это они? - удивился Ленька. - Зачем это они?
      - Ты лучше спроси: как это они? - в тон ему заметил Стармех. - Хорошие ножички у ребят. Мне бы такой.
      - Смотри не порежься, - буркнул Вомбат. Он внимательно наблюдал всю процедуру разделки быстряков и готов теперь был согласиться с Двоечником. Ребята ему не понравились. Какой-то гнилой заразой веяло от них. Очень похоже на липкую лихорадку, которой в прошлом году переболел почти весь Табор.
      - Давайте-ка стороной обойдем, - скомандовал он, первым отползая вправо. Нет, правда, личных встреч с такими субъектами, как эти, лучше избегать. Мало ли, что они с виду такие хилые, от одного удара на землю свалятся. Другое дело, что потом месяц будешь лечиться от какой-нибудь дряни.
      Команда аккуратно переползла метров на сто правее. Никакого движения на Свалке не наблюдалось.
      - Конечно, - ворчал измазавшийся в грязи Пурген, - на фига мы им нужны? Они сейчас, наверное, сидят себе спокойненько и бифштексы из быстряков жарят… - Стармех издал рокочущий горловой звук, от которого у самого Вомбата тошнота подкатила к горлу.
      - Отставить разговорчики! - хрипнул он.