Кони и рогачи с броненосцами и брюхоедами сшиблись грудь в грудь; на утоптанном снегу внутреннего хуторского двора лапы стали не нужны, и скакуны обратили их в копыта - острые убийственные копыта, смертоносней лосиных. Локран, конь Аргниста, вонзил грудной рог в горло рогачу; вонзил, выдернул, вновь вонзил... Аргнист метнувшийся навстречу рог отвел щитом и - рогатиной твари в глаз, да так, чтобы рожон острие из затылка бы выставил... Под ноги Локрану пара костоглотов бросилась - одного конь копытом размозжил, другого мечом зарубил сам сотник, с седла перевесившись.
      И - сломали, смяли плотный ордынский строй хуторяне! Грудь в грудь ударили, кровью своей снег окропили - но прорвались. И, хотя взяли рогачи кое-кого - и людей, и коней - поздно уже оказалось. Кто впереди оказался, тот тварям Орды в спину ударил. Погуляли рогатины да секиры по чешуйчатым спинам, посносили мечи уродливых голов всласть! И кони не отставали. Костяными жалами своими куда как лихо панцири броненосцев вскрывали...
      Разделившись на два потока, всадники огибали хутор по периметру, рубя и пронзая копьями все, что могли. Защитников по-прежнему видно не было, а вот проломов и пробоин в стенах хутора обнаружилось предостаточно. И внутрь уже про рвалось немало тварей Орды.
      Горящий частокол с треском рушился, к небу взлетали фонтаны янтарных брызг, тотчас же уносимых ветром в глухую и морозную ночь. Снег истаивал, исчезая под натиском щедро разлитой по нему горячей крови. Дымящиеся внутренности волочились за умирающими тварями Орды, стонавших в предсмертной агонии совершенно неотличимо от людей...
      Аргнист повернул своих. Примерно три десятка воинов, спешившись, ринулись внутрь самих хуторских строений. Полы скользки от пролитой и успевшей замерзнуть крови. Мертвая туша рогача... разрубленный молодецким ударом надвое броненосец. Три или четыре костогрыза с размозженными ударами молота черепами... а вот и их победитель - кузнец Маргат, добрый кузнец, с наполовину выпотрошенным животом лежит, раскинув руки, рядом пудовая кувалда... Дальше, дальше, дальше... брюхогрыз, в спине - сразу три копья... женщина средних лет, лицо снесено начисто, рядом с секирой в черепе главопасть...
      А вот и они - живые. Шевелящаяся, визжащая, вопящая стена схватки. Узкие коридоры, где едва размахнешься мечом, залитые кровью уже не только полы, но и стены, и потолки... Нивенские еще держатся. С трудом, но ничего - мы-то уже здесь, брате!..
      И, с налету, с размаху, от всей души, всей силой ярящей тебя ненависти - копьем в бугристый затылок рогача, или в уязвимое надхвостье броненосца, или в бок брюхоеду - куда угодно, лишь бы побольше черной крови! Твари дергаются и бьются, а ты перешагиваешь через них и вновь замахиваешься, и вновь бьешь, платя тварям Властелина Темного в такие мгновенья за все. За убогую, унылую, безрадостную жизнь, в постоянном унизительном страхе, за похищенных и сожранных детишек, за оскверненных девушек, за разоренные родовые гнезда, за смерти... за все. Ты платишь по высшему счету.
      Вмиг искрошив со спины тех тварей, что напирали на нивенских домочадцев, воины Харлага и Аргниста бросились искать самого хозяина. Потому что Защитников нет... и каким бы невероятным это не представлялось, похоже, они оба погибли... а это значит, что Нивену теперь решать драться ли его хутору дальше (а без Защитников он не продержится и одной ночи. Соседей каждый раз Красным Огнем звать не станешь) или же сказать все. Уходим.
      А тем временем на улице продолжался бой. Орда не признает поражений. Ее невозможно победить - только отбросить на какое-то время. Она все равно вернется. Не сегодня, так завтра, не завтра, так послезавтра - но все равно вернется.
      Командовал Алорт, старший сын Аргниста. Ему повиновались и воины-родовичи, и приведенные Харлагом бойцы. Едва ли Нивен рискнет остаться в этих развалинах, а это значит - нужно расчистить дорогу отхода, когда повезут на санях уцелевшее добро, детей, баб, стариков...
      Дромар и Эргаст подоспели вовремя. У них отряды всего по три десятка, но в таком бою каждое копье - на вес золота, как у гномов говаривается. Опытные воины, новоприбывшие сразу смекнули, в чем дело, ударив по Орде с тыла и расчищая самый естественный и короткий путь отхода - дорогу на хутор Аргниста.
      Аргнисту повезло. Он добрался до Нивена быстрее, чем трое шустрых ногогрызов в компании с броненосцем и главопастью. Главопасть, самую опасную из всех, рубанул секирой (копье давно сломалось в схватке), броненосцу вогнал меч под складку панциря, ногогрызов же одного за другим прикончил сам Нивен.
      - Уф, сосед, ну задал ж ты нам работенки, - Аргнист снял шлем, утирая мокрый лоб. - Защитники-то где?
      - Нету их больше, Аргнист, - Нивен хлюпал носом, слова вырывались сдавленные и неразборчивые. - Нету, понимаешь? Обоих. Полегли вмиг. - Он плакал, не стыдясь.
      Лицо у Нивена красное, обветренное, морщинистое, а вот бороденкой он не вышел - реденькая она у него, словно у песчаного гнома. Глаза глубоко посаженные, хитрые; и шрамов на лице куда меньше, чем у Аргниста.
      - Полегли вмиг? - поражается Аргнист, вновь надевая железный колпак. - Да как же такое может быть?..
      - Может, сосед, может, - Нивен усмехается криво, мертво, - новая напасть подвалила. Сперва решили - рогачи; ан нет! руки у них человечьи и силы необычайной. Защитники все равно с ними покончили... но и сами не выжили!..
      - Плохо дело, - медленно произнес старый сотник.
      Дело Нивена и впрямь обстояло - хуже не придумаешь. Бросай теперь насиженное место, уводи народ, проси соседей ближних да дальних приютить, не дать сгинуть несчастным... И сам себе теплый угол ищи, чтобы не под елью сдохнуть... Хотя многие именно это и предпочитали, не снеся позора.
      Потому что места у чужих очагов так просто не достаются. Твоих хуторян разбросает по всей округе - туда две семьи, туда три - больше уже не соберешь. Войдут в новые кланы, им присягнут на верность... И займутся самой грязной и черной работой, какая только есть на хуторах, сменив своих предшественников... Так что гальюнщику Фрафту недолго отхожие места драить. Другие желающие найдутся. Потому как в Лесном Пределе зимой ты или на хуторе кроешься, или, извини, воронов собой кормишь - если, конечно, волки раньше не доберутся.
      Знает все это Нивен, и потому, хоть бой и выигран, хоть Орда и отброшена - Арталег подоспел с донесением - плачет он, слез не утирая. Нищим сидельцем быть ему теперь и кто знает, останется ли с тобой хоть кто-то, окромя жены...
      Аргнист молчит. Говорить сейчас нельзя. Такое горе словами не лечится.
      - Созывай своих, - говорит наконец старый сотник. - Всем по домам пора. Неровен час, сам знаешь...
      - Погоди, Аргнист... - глаза у Нивена сейчас совершенно бешеные, ровно у того, кому на смертном поле сейчас в погибельную атаку идти. Погоди, сосед! Об одном тебя молю - дай мне до завтра время. Подумать, покумекать, с молодцами моими потолковать. А завтра, ежели что...
      - Ты что же, завтра снова Красный Огонь зажжешь? - нахмурился Аргнист. - Снова соседей собирать будешь? Смотри, сосед, расплатиться не сможешь! А без моих да харлаговых парней как ты через леса пройдешь?!
      - Сосед... - глаза у Нивена кровью налиты, чувствуется - на все человек сейчас пойдет. - Сосед, богами Новыми, нас хранящими, Хедином Всесвященным да Ракотом Милостивцем, тебя заклинаю - дай мне до завтра срок и обещая, что, если позову, на помощь придешь! Невмочь мне в приживалы идти! Лучше уж самому на рогача с голыми руками выйти! Повремени! Дай отсрочку! Быть может, придумаем мы, как без Защитников держаться! Бьем же ведь Орду мы в поле, верхами! Сам ты и бьешь! Так неужто не в силах мы крепкое место одни отстоять?!..
      Видать, человек от горя в уме повредился - такое несет. Аргнист только головой покачал.
      - О бабах да о детишках подумай, Нивен, - жестко говорит старый сотник. - Не о себе сейчас помысли - о других! Гордость свою смири! Не расплачивайся за нее чужими жизнями! Ребятишек бы пожалел!
      - Отказываешься... - шипит Нивен, сжимая кулачищи - а они у него что твои кувалды. - Ну, давай, давай, Аргнист, сын Гортора! То я тебе еще попомню. Попомню, слышишь?!
      Старый сотник только плюнул с досады.
      - Видать, сосед, ты и впрямь ума последнего лишился. Делай, как знаешь. А я пошел. Сожрут тебя за завтрашний день - на себя самого пеняй.
      Аргнист повернулся - и прочь. Арталег - за ним.
      - Отче, дозволь спросить?
      - Давай, спрашивай, - ворчит Аргнист, немилосердно кусая вислый ус.
      - Отче, а зачем ты Нивена отговаривал? Пусть бы рискнул. Что, трудно было б нам лишний раз до его хутора сгонять? Вон, сегодня - потерь нет, только Капроду шею поранило. А так, глядишь, Нивен попробовал бы, а мы потом у него, коли что получится, так переняли бы. А прикончили бы его твари - что ж, значит, на то Хедина высокая воля...
      - Да ты что, ягоды волчьей объелся, что ли? - в ярости поворачивается к сыну Аргнист. - В уме ли ты, сыне?! Хутор народа полон! Баб пять десятков! Малолетки, груднички... всех их Орде на прокорм?!
      Арталег аж попятился - не ожидал от отца такого. И чего это старому в голову ударило? Какое ему, Арталегу, дело до нивенских? Да пусть они все в распыл пойдут, сытью ордынской сделаются! Главное - чтобы свой хутор жил. И это главное. Арталег плечами повел - однако же отцу перечить не решился. Голову склонил, руками развел - виноват, мол, по неразумию ляпнул...
      Отец и сын вышли из наполовину сожженного, наполовину размеченного хутора на дворе. Все были при деле. И аргнистовы, и харлаговы, и дромаровы с эргастовыми потрошили туши чудовищ. От нее, Орды распроклятой, тоже порой прибыток случается. Печень рогача - отличное целебное средство, и от живота помогает, и при ранах гниющих. Клыки хоботяры, ежели их истереть и с медом липовым пить - при лихорадке первое дело. Ногогрыза панцирь измельченный, с мелко рубленным легким броненосца вареный, очень хорош, когда с юга Черное Поветрие приходит. За это снадобье в лихие годы, когда болезнь эта по Северному Хьерварду гуляла, громадные деньги платились. У Аргниста еще с тех времен увесистый мешок королевских грифонов остался...
      Что там за шум?.. А, ну так и есть - аргнистовы с дромаровыми двух ногогрызов и броненосца не поделили. Аргнистовы шумят - мы, мол, тут раньше всех были, пока вы там еще баб своих по лавкам мяли, а дромаровы доказывают, мол, наш наконечник в туше застрял... Ну, с Дромаром-то мы управимся. Пусть доволен будет, что вообще к дележке допустили...
      Аргнист подошел, пару раз рявкнул, и дромаровы, хвосты поджав, восвояси подались. А нивенских как не было, так и нет; ужели ж Нивен и впрямь решил здесь оставаться?!..
      Вот и разделку закончили, вот и трофеи в седельные сумы упрятали трогаться пора, а старый сотник все медлил. Не по-людски это - добрых полторы сотни народа на верную смерть бросить. Сейчас, сейчас полезут воющие бабы с ребятней, мужики пожитки на волокуши грузить начнут - и тронется хутор.
      Подошли Харлаг, Дромар и Эргаст.
      - Чего они мешкают-то? - прогудел Харлаг. - Мне еще обратно путь неблизкий. Дромар, ты скольких возьмешь?
      - Да десятка полтора, больше не смогу, - покачал головой тот.
      - Эй, соседушки мои милые, слушайте!
      Нивен стоял на остатках наполовину разнесенного рогачами крыльца. Ни по виду, ни по осанке его нельзя было сказать, что человек этот собрался умирать. Держался он прямо, говорил гордо - ровно Нивен прежний, первый богач в округе.
      - Спасибо вам за помощь, соседи. Что с нас положено, заплатим. Хотите золотом, альбо работой - как скажете. Но по хуторам иным мы разбегаться не станем! Тут останемся. Попробуем без Защитников сдюжить. А коли не сдюжим - все лучше, чем чужое дерьмо грести.
      - От те на, - пробормотал Харлаг, сдвигая шлем и всей пятерней яростно скребя затылок. - Да не хлопнуло ли тебя по головушке чем, Нивен?
      - Спасибо, Харлаг, сосед дорогой, что о здоровье моем так заботишься - нет, не хлопнуло. И не один я - все мои так думают. Ну, давайте, говорите, кому что от нас надобно!..
      Хозяева хуторов переглянулись. Видно, плохо дело. Порченным Нивен сделался. Тут уже никто, кроме колдуна хорошего, не поможет, да и где его, колдуна этого, сыскать-то? Травницы в каждом хуторе есть, да только здесь они не помогут.
      Харлаг первым опомнился. Вздохнул, плечами пожал...
      - Я грифонами возьму.
      - И я, и я тоже, - Эргаст с Дромаром вторят.
      Понятно, почему. Завтра накроет Орда нивенский хутор, без Защитников оставшийся - с кого тогда работу положенную требовать? Разве что с рогачей... Золото - оно надежней.
      Плюнул Аргнист, рукой махнул - и тоже свою долю тяжелыми кругляшами взял. Нивен, конечно, все понял, усмехнулся - но ничего не сказал.
      Все, дела закончили, разговоры разводить не стали. В седла - да по домам. Ветер начал понемногу утихать, тучи разошлись. Над черной иззубренной стеной недальнего леса поднялась луна, стало чуть лучше дорогу видно. Аргнист сел в седло, устало махнул рукой - и ничуть не поредевшие отряд тронулся в путь. На сердце у старого сотника было черным-черно народ последнего ума лишился... помирать все вздумали... ну, не станет завтра нивенского хутора - кому от этого лучше?..
      И вроде бы бой удачно кончился - убитых нет, один Капрод раненый. Редко такое удается, чтобы ни одной бабе по возвращении отряда выть по покойнику не пришлось, радоваться бы старому сотнику - а ему впору к Болотным Ворожеям идти, душу закладывать - чтобы от лютой печали - тоски бы избавили. Черная ночь на сердце, ровно камень неподъемный. И ничем уже этому не поможешь - терпи, сотник!
      За помыслами невеселыми и не заметил, как отряд до родного хутора довел. За ворота въехал, поводья мальчишке кинул - все! Пропади оно все пропадом! Теперь первое дело - в баню. А потом к Деере на подушку. Или... кого из молодых бабенок сперва позвать? Деера, она по женской болести теперь только постель греть и может, но что мужику без бабы никак - это она понимает. Да ей и говорить ничего не надо, сама кого ни есть приведет...
      С этими мыслями Аргнист и ступил на крыльцо.
      Нивен сдержал слово. Весь его народ остался на хуторе полусгоревшем, с пробитыми во многих местах стенами, но все-таки решившем жить наперекор всему. У них больше не было Защитников. И некому было молиться, чтобы прислали бы новых. Боги Равновесия, Хедин и Ракот, давали каждому хутору только один шанс. Не смог, не сумел - уступи место другим, которые выживут. Род человеческий в Хьерварде должен рассчитывать только на себя, но не на вечное заступничество Благих Богов.
      Нивен остался. День за днем его домочадцы, точно трудолюбивые муравьи, валили деревья, на прирученных лосях перевозя их к хутору, ладя новый частокол и заделывая бреши в стенах. Аргнист не утерпел-таки, послал к соседу Армиола.
      - Трудятся, отче, - доложил сын, вернувшись. - Меня там не больно-то привечали, больше со стороны смотрел.
      - Что, даже обогреться не позвали? - возмутилась Деера.
      - Позвали, мамо, позвали, как же не позвать, но смотрели при этом... ну, ровно я сам из этой Орды буду...
      - И Феета? - проницательно спросила мать. Сын потупил голову, промолчав.
      - Понятно, - кашлянув, Аргнист спешил заговорить о другом. - А с Ордой у них как? Следов много?
      - Следов-то много, но все больше краем леса, а вблизи от хутора - ни одного не видел, - ответил Армиол. - Кого ни спрошу - "все спокойно" отвечают. Но, отче... похоже, они там все решили к Хедину вместе отправиться. В горницах по углам я горпес видел. Похоже, они решили пал пустить - ежели Орда ворвется. Чтоб и себя... и ее, значит...
      - Ракот Милостивец, страх-то какой! - Деера прижала ладонь к щеке.
      Однако тема эта занимала умы Аргниста и его домочадцев не слишком долго. Орда словно с цепи сорвалась. После неудачи у нивенского хутора она последовательно атаковала сперва Харлага, а потом и самого Аргниста.
      Вьюжной и студеной ночью, точь-в-точь такой же, как и та, когда Нивен зажег Красный Огонь, твари пожаловали в гости к старому сотнику.
      И вновь большая горница, куда сбились все от мала до велика, спасаясь от проклятого одиночества да мыслей черных. Вновь дикий вой ветра за окнами, по ночному времени наглухо закрытыми толстыми ставнями (на Юге такая ставня запросто бы за тюремную прочную дверь сошла бы), вновь летят подхваченные ураганом, снежные хлопья - к утру, глядишь, так занесет что от хутора одна только крыша видна и будет.
      И все-же внутри тихо было, тепло и мирно. Такие ночи здесь - обычное дело. Саата, Арталегова благоверная, сидит пригорюнившись - муженек в сенях толстуху Мииту зажал, даже здесь слышно, как они там стонут и возятся. Народ безмолвствует - привыкли. На хуторе и не такого насмотришься.
      Защитник у самой печи пристроился, лапами своими, щупальцами да тушей почти все свободное место занял. Глаза прикрыл. Но - тревожен. Кисточки на ушах подрагивают - значит, Орда близко кружит. Брат его, что в свою очередь хутор дозором обходит, буде что случится, вмиг сигнал подаст.
      И - подал. Встрепенулся Защитник разом и вот уже не томно развалившаяся туша возле печи, ровно кот сытый, а клубок мускулов, готовый к бою.
      Дверь поспешно растворили, Аргнист вскочил на ноги.
      - Оружайсь!
      Защитник, конечно, защитником, но ему и помочь не мешает.
      Хватая факелы, мужики бросились вон из горницы. Дети не вопят - раз и навсегда приучены. Бабы мешки с горпесом из подполья потащили - если до стен Орда дорвется.
      Алорт выскочил на обжигающий ночной холод. Когда Орда нападала на хутора, коней не выводили - из-за стен отбиваться проще. Защитники вокруг внешнего частокола обходят, ты следи, чтобы никто внутрь бы не перемахнул. Огонь пали, смолу кипящую лей, стрелы пускай - а в рукопашную не лезь. Это - Защитниково дело. Пока не припрет, из-за тына не высовывайся. Поначалу, говорят, Орда защитников частенько из хуторов в поле выманивала ложными отступлениями. Теперь глупцы-то перевелись. Всех тварей все равно не истребить; их сколько ни руби, меньше не становится. Так что отбились, от жилья отогнали - и ладно. Большего никому не добиться.
      А возле частокола от тварей уже и снега не видно! И идут-то как плотно, к голове голова, к боку бок; впереди, как водится, стеноломы с хоботярами, за ними - броненосцы с брюхоедами, главопасти отдельно, а в тылу мелочь зубастая - ногогрызы с костоглотами. Рогачей что-то не видно, похоже, в резерве остались (во всем хуторе, кроме Аргниста и его сыновей никто и слова-то такого мудреного - "резерв" - не знает).
      - Становись, становись, стрелы доставай, шевелись, ноздряки недоношенные! - подгонял Алорт нерасторопных. Ему, как старшему, самое трудное место досталось - возле главных ворот. Арталег справа командует, Армиол - слева. Отец же - с боевым запасом. Его дело самое важное определить, когда и кому помощь подать. Тут ведь как: слишком поспешишь к решительному моменту штурма без свежих воинов останешься, промедлишь помощь твоя ничего уже не сделает.
      А вдоль внешней стороны частокола неспешно шел Защитник. Шел, оставляя позади груды растерзанных, разорванных на куски трупов. Тварей Орды душили длинные щупальца, кромсали страшные клешни (Аргнист как-то проверил - двойную кольчугу Защитник этими клешнями раскусил играючи), топтали мощные лапы, рвали выпущенные когти и шпоры, перекусывала надвое усеянная зубами пасть. Защитники были намного сильнее любого из чудовищ Орды; верно, Черному Властелину не под силу оказалось создать нечто подобное. Правда, возле нивенского хутора какие-то новые твари появились те, что сумели с Защитниками справиться - но здесь Алорт в рядах атакующих чудовищ ничего нового пока не увидел.
      Обычный штурм, рядовая вещь... Руки действуют сами, почти без вмешательства разума. Вот сплотившаяся вокруг одного из хоботяр плотная кучка тварей обошла с тыла Защитника и ринулась к частоколу. Так... Хоботяра, броненосцы - трое, брюхоеды - пять, главопастей десяток... И целый шлейф мелкоты вроде костоглотов в темноте теряется.
      Ну, брате, дружно! Хоботяру - стрелами! В глаза метьте! В горло! Эх, мех у него, гада, толстый - не всякая стрела глубоко в шкуру вопьется. Броненосцев подступивших - копьями! Так, стеноломы за дело взялись - смолу лейте! Да шевелись же, если наутро зарю увидеть хочешь!
      Алорт ловко метнул вниз секиру - и тотчас же вздернул за ремень ее обратно - уже окровавленную. Самый шустрый из брюхоедов, решивший поучаствовать в обрушении частокола, лишился головы за подобную глупость. На десяток жуков-стеноломов, уже было построивших свой живой таран сверху опрокинули целый котел кипящей смолы. Хоботяра, весь стрелами утыканный, ровно еж, закинул было наверх морду, щупальцем своим потянутся - взяли в топоры. Хобот у этой твари считай что в кольчужном доспехе, человеческой руке его не перерубить - но поранить можно. Отбросили тварь. Факелами подпалили, смолой обожгли - отдернулся. А тут как раз и Защитник подоспел...
      Хоботяры - иных соперников у Защитника в Орде нет. Только эти твари и могут с ним потягаться один на один. Пару броненосцев шестиног прикончил мимоходом, даже не взглянув; брюхоеды кинулись было врассыпную - он их щупальцами достал. Хоботяра же зашипел, что твой кот рассерженный, но деваться уже некуда - Защитник его к частоколу прижал.
      Взвыла мелкая ордынская шушера, собой жертвуя, под ноги Защитнику бросилась; хоботяра хоботом своим прямо в глаз Защитнику выстрелил быстро, точно из лука. Шестиног уклонился, но чуть медленнее, чем нужно было - сине-розовое щупальце все же мазнуло его по верхней губе и там тотчас же закровянилась рваная рана. Ответный выпад Защитника - клешня рванула плоть чудовища у самого основания хобота. Черная кровь брызнула фонтаном - перебита была одна из главных жил. Отменный удар. Второго не потребуется - тварь сама истечет кровью. Прыжок, удар всеми шестью лапами хоботяре в грудь - и чудовище валится на снег, булькая, хрипя, и захлебываясь. Уцелевшие броненосцы и брюхоеды рассыпались кто-куда. Стеноломов еще раз смолой окатили - и все. Больше у частокола никого. А за Защитником - полоса трупов, еще дергаются конечности, щелкают жвалы, скребут когти, но из страшных ран фонтанами хлестала кровь, а вместе с нею тела страшилищ стремительно покидала и жизнь.
      Бой возле ворот стих.
      Армиолу же пришлось тяжелее - на его участке в атаку пошли рогачи, вместе с пятком хоботяр втянули в драку Защитника - а твари помельче и еще с полдюжины хоботяр бросились к частоколу. Схватка завязалась нешуточная; вскоре отвратительный хобот загреб одного из воинов и, сдавив, тотчас же разорвал тело пополам.
      В дело пришлось вступить Аргнисту. Хоботяр отогнали, мелочь - пере били; а тут и Защитник подоспел.
      К утру Орда уползла обратно в лес, как всегда, не признав себя побежденной. Туши разделывали при первых рассветных лучах низкого и слабого зимнего солнышка. Торопись, брате - студеные дни коротки, а в лес недальний можешь ты выходить только до темноты. Пока солнце не сядет, самые крупные и опасные твари не показываются, а уж от мелких сумей сам отбиться.
      Так начался новый день, и от предшествовавших он отличался только тем, что после полудня хоронили Вартага, молодого парня, разорванного сегодня ночью хоботярой. Бабы повыли, попричитали по погибшему - но не слишком долго. Время дневное дорого.
      2. МНОЖЕСТВО ГОСТЕЙ У АРГНИСТА
      Как бы ни была трудна и страшна гибельная зима, рано или поздно она тоже кончается. Солнце поднимается все выше и выше над Черным Лесом; все длиннее день и Орда утрачивает зимнюю свою оголтелость. Летом же она и вовсе почти никак себя не проявляет - зато вовсю принимается лютовать пересидевшая холода по берлогам Нежить с Нелюдью. Это враги старые, куда более древние, чем Орда. Когда-то вся эта земля принадлежала именно Нелюди да Нежити; и Рыцарский Рубеж проходил тогда много южнее. Но людей в благодатном Галене становилось все больше и больше, земли же, разумеется, не прибавлялось. И мало-помалу самый отчаянный, дерзкий и лихой народ потихонечку, полегонечку, семья за семьей, род за родом - двинулся на север. Там, за нехожеными холмами и не качавшими человеческие лодьи реками лежали пустые, свободные земли, где ни тебе королей, ни алчных баронов, ни собирающих десятину храмов, ни злобных колдунов, только и думающих о том, как бы навредить роду человеческому. Только Нежить и Нелюдь. Гоблины, тролли, гарриды, хеды, арры, морматы, гурры - всех и не перечислить. Это Нелюдь. Правда, в ее число входят и более приятные создания - гномы, например. Горные, всем известные мастера и умельцы, несравненные кузнецы; лесные - ростом куда меньше, шаловливые, непоседливые, все толковавшие о том, что неплохо было бы избрать, наконец, короля, и перестать прозябать в анархии, на посмешище все прочим уважающим себя народам - но так и не перешли от слов к делу. Есть еще гномы песчаные - совсем крошки, по колено взрослому человеку. Все они, и лесные, и песчаные, и горные - человеку если и не добрые друзья, то, по крайней мере, не лютые враги. А еще есть Феи - и тоже очень разные. Есть крошечные, обитающие в венчиках цветков; их владычица - Царица Маб. Сама она обитает в Западном Хьерварде, но частенько облетает все свои владения на стремительном кораблике, скользящем по серебристой лунной дорожке. Сам он из легкого кленового листка, а снастями служат тонкие нити легчайшей паутины... В прошлом, сказывают, Боги Ушедшие превратили ее в человека, в страшную лесную колдунью, но, после того, как воцарились Боги Новые, Хедин и Ракот, Царица Маб вновь стала сама собой...
      Кроме фей и гномов, не враждебны людям и кобольды. Правда, о них известно совсем мало. Сумрачная раса подземных строителей, внешне они совсем не похожи на гномов. Это высокорослые, мощные создания, двенадцати футов росту, шести футов шириной. Ног у низ нет, рук три (третья торчит из середины груди); перемещаются они, опираясь на кулаки боковых рук, которые у них свисают до самой земли.
      А еще где-то в северной земле до сих пор бродят странствующие эльфы с альвами, своими вечными спутниками. Но увидеть их куда как нелегко смертному... Однако случается еще так, что осенью или весной у твоего порога постучится высокий тонкий странник с золотистыми волосами, облаченный в изумрудный и травяной цвета, серебряным луком за плечами и длинным, тонким мечом у пояса, с изукрашенным рунами рогом. Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.