- А, Хаген! - расхохотался хозяин, хлопая гостя по плечу. - Давненько не заглядывал, совсем забыл старика! Ну, заходи, заходи, мне двери запереть надо, а то вечер близко. - Он вновь хохотнул, и Хаген улыбнулся шутке - кто ж не знал, что к этому жилищу ни Смертные, ни Бессмертные, ни Рожденные, ни Сотворенные не осмеливаются приближаться с недобрым.
      - Заходи, у меня эль как раз поспел, - продолжал говорить Хрофт, ведя гостя по длинной горнице с двумя очагами - одним возле самых дверей и вторым в глубине, около широченной постели, крытой мехами. - Садись, бери кружку да рассказывай, с чем пожаловал. Как почтенный Хедин?
      После первых же слов молодого тана Хрофт разом отбросил все шутовство. Он впился в собеседника огненным взглядом, точно намеревался прожечь в нем пару дыр; узловатые, очень сильные пальцы вцепились в стол,
      - Давненько я не слыхал ничего хуже, - проворчал Хрофт, когда Хаген замолчал, поднеся к губам здоровенную кружку с пенным темным элем, - И дело даже не в Гарме; с ним-то управиться можно, что он - пес, да и только, хоть и большой. А вот твоя преследовательница тревожит меня гораздо сильнее. С Хедином надо бы поговорить... - закончил он уже тише, потирая лоб и погружаясь в раздумье. Брови его сошлись к переносице.
      Несколько минут Хрофт размышлял, затем решительно хлопнул ладонью по столешнице.
      - Ладно! Что мы тут с тобой надумаем... все, глядишь, так и так по-иному повернется. Поэтому сейчас спи, утром я тебе скажу, что с Гармом делать. Всадницей этой я сам займусь... после того, как потолкую с твоим Учителем. Спи! И что бы ты этой ночью ни увидел и ни услышал - не удивляйся, не пугайся и не шевелись! Пока это еще не твое дело - хотя ты быстро растешь,
      Хаген знал, что здесь надо повиноваться без разговоров. И он повиновался, он умел это, ибо без умения подчиняться не будет и умения повелевать - так говорил Учитель.
      - Твои слова звучат так, будто Гарм - это вовсе не угроза?
      - Ты не совсем понял меня, - покачал головой Хрофт. - В одиночку - нет, не угроза. Его час далек, только в назначенный день битвы при Рагнаради обретет он власть пожирать и разрывать на куски Богов. Но ты прав, его пробуждение может вызвать появление здесь непрошеных гостей... - Хрофт скрипнул зубами, зло прищуриваясь. Ясно было, что у него обширные счеты с теми, кто может для усмирения Пса явиться сюда с Высоких Престолов. - Конечно, вырвись Гарм сейчас на волю, он причинит немало зла Смертным, а Боги любят их, и им придется вступиться. А если здесь появятся вестники Ямерта... лучше бы нам избежать этого. Так что спи! Утро вечера хоть и не мудренее, но на свежую голову легче думается.
      - А как же с Каменным Стражем?
      - Что да как, - недовольно проворчал Хрофт. - Сотворю нового, посильнее.
      - Чем его убили?
      - Чья-то воля превзошла мою, - нехотя процедил Хрофт сквозь зубы. - У этой Ночной Всадницы невесть откуда взялось в руках Белое Лезвие! И получить его она могла только от кого-то из Магов... Ладно! - Он поднялся, прерывая разговор. - Мне недосуг тут с тобой забалтываться. - Хозяин набросил на плечи толстый черный плащ с громадным, свисающим до поясницы капюшоном, перепоясался мечом, в правую руку взял увесистый посох. - Сиди здесь! - распорядился он. Хлеб на столе, эль в жбане, окорок на балке. Долго не тяни; ни к чему тебе видеть, чем я тут заниматься стану,
      - Как будет угодно хозяину, - наклонил голову Хаген.
      Не имело смысла лукавить с владыкою Живых Скал, пытаться подсмотреть или подслушать. С теми, кто сильнее тебя, слово блюди свято, Хрофт появился только под утро, усталый и мрачный. Стены его жилища сотрясались всю ночь, по потолку гуляли бледные отсветы, во мраке за стенами перекликались холодные голоса - но понять, какие силы сошлись на зов Хрофта. Хаген так и не смог.
      Хозяин жадно опростал полуведерную кружку пива, крякнул, закусил и повернулся к Хагену. Глаза Хрофта горели мрачным огнем, недобрым и решительным.
      - Поел? Тогда слушай внимательно и запоминай правильно. Про преследовавшую тебя ведьму пока забудь - сперва встретишься с Хедином. Забыть забудь, но иди очень осторожно. На ночь устраиваешься - не ленись, окружай себя зачарованной Чертой. Путь тебе - на самый Утнордри, к Полю Гнипахеллир, - Хрофт остро взглянул в лицо Хагену - не дрогнул ли тот? Тан, оставался, совершенно спокоен. - Оттуда - ты должен знать - берет свое начало Черный Тракт, Путь в Ближний Нифльхель. Там, под землей, логово Гарма, Слуги Нижнего Мира постоянно таскают Псу на прокорм достающиеся им тела мертвецов - трусов, предателей, клятвопреступников, кого не принимает Небо. И, не просыпаясь, Пес пожирает все это. Оказавшись там, ты должен будешь добавить макового отвара в пищу Гарма, Хрофт протянул Хагену небольшую флягу. - Не смотри, что его мало, - человека убьет одна капля этого зелья, а Псу едва-едва хватит, чтобы снова задремать. Хедин велел поторапливаться - есть другие неотложные дела, а это он считает для тебя несложным. Ты сумеешь, говорил он, сладить с первой заставой Стерегущих Темный Путь; это проще, ведь нападать будешь ты. Нужно проскользнуть к Утнордри незамеченным и как можно скорее. Поэтому я дам тебе проводника.
      В трех днях пути отсюда, посредине между Восходом и Полуночью, в Бастеровой Дебри живет, Бран Сухая Рука. Он доведет тебя до самого Гнипахеллира. Обычным порядком - это месяц или полтора пути, но Бран, знает вход в Лесной Коридор.
      - Лесной Коридор? - встрепенулся Хаген. Учитель упоминал об этом. Лес это ведь не просто беспорядочно торчащие из земли сосны да елки. Это огромное, но вместе с тем единое существо, с невообразимо сложными и трудно постижимыми языком и сознанием, обладающее огромными силами. Одно из чудес его - Лесной Коридор. Человек ли, гном, или эльф, короче, тот, кого Лес признал своим, может, попросив о помощи, особыми заклинаниями открыть себе дорогу по тайным тропам, да таким, что за день пути покроет расстояние, которое по самым лучшим дорогам отнимет месяц. Таков Лесной Коридор, Путь. Насквозь.
      - Да-да, именно он, - кивнул Хрофт. - Там свои опасности - те же морматы, например, или пущевые хеды. Зато быстро, и Ночные Всадницы за тобой не уследят. Брану, чтоб он знал, от кого ты и зачем, передай вот это. - Хозяин Живых Скал протянул Хагену небольшой клочок пергамента с несколькими замысловатыми рунами. Значение каждой из них в отдельности Хаген понимал, но все вместе они складывались в совершенную, на его взгляд, бессмыслицу. К записке Хрофт присовокупил складной нож причудливой формы, работы явно подгорных мастеров. - Скажешь, это от меня, в подарок. Бран, он хорошие ножи любит. И ты сам знай: хочешь сделать Сухой Руке приятное - подари кинжал.
      - А кто он такой, этот Бран? - полюбопытствовал Хаген.
      - Человек, - ответил Хрофт. - Такой же, как и ты, Смертный, но владеющий кое-каким Знанием, хотя его, в отличие от тебя, никто никогда не учил, кроме Леса да Говорящей Земли.
      - Он владеет искусством слушать Говорящую Землю? - поднял брови тан.
      - Нет. Он не извлекает из нее никаких магических секретов, что не преминул бы сделать ты, Ученик Хедина. Для этого нужно особое умение, ты прав. Он же слушает ее так же, как обычный человек внимает музыке ветра и моря или чуть шумящего ночного бора... И если Бран что-то и умеет - то неосознанно. Скорее всего, он просто уснул как-то раз на клочке Говорящей Земли; обычному путнику это могло бы стоить рассудка, но Сухая Рука-то всю жизнь в Лесу! Тот, верно, и помог ему в первый раз. Одним словом, присмотрись к нему; будь с ним честен и он, глядишь, тебе в чем-нибудь поможет.
      - Но я бы хотел знать... - начал Хаген.
      - Как я мог говорить с Хедином, что он мне сказал, где он и когда вы с ним увидитесь? - опередил его Хрофт. - Отвечу. Говорил при помощи Эритового Обруча, который он сам дал мне давным-давно; это своего рода ключ в Астрал, ты знаешь. Человеку, увы, им не воспользоваться, точнее - Хедин пока не нашел способа. Что он мне сказал - то вещи пока тебе во многом недоступные. Недоступные оттого, что узнай ты о них - и твоя уязвимость возрастет многократно. Вот сейчас, когда некоему Магу пришло на ум покончить с тобой, он... или она... вынуждены послать кого-то по твоему следу, прибегать к услугам столь грубых по их понятиям вещей, как сталь или яд. А если ты узнаешь нечто, обсуждавшееся сегодня нами с Хедином, то твоим врагам будет достаточно совершить некие действия - и ты умрешь от непонятной болезни и никак не сможешь защитить себя. Ты избегнул Диска Ямерта - но то, что могут бросить против тебя Маги, во сто крат смертоноснее... Теперь о том, когда ты увидишь Хедина, - как только справишься с Псом. Встретитесь вы здесь, у меня. Сухая Рука проведет. Твой Учитель вынужден прервать свое странствие. Дела наши неважные.
      - А что происходит в Хранимом Королевстве?
      - Видрир повел первые полки городских ополчений Приморья и свои дружины наперерез Хьёрлейву. Они встретятся дня через четыре. Видрир, скорее всего, одержит верх, но это обойдется ему недешево.
      Простившись с Хрофтом, Хаген двинулся дальше. Срок, который он назначил своим людям - до следующей луны, - заставлял его торопиться. Он жалел коня, но не себя. Помня слова хозяина Живых Скал, ехал осторожно - и не напрасно. Дважды видел морматов, но сумел укрыться, серые бестии не заметили его. К вечеру первого дня он выбрался из гор, заночевав уже в чистом ельнике. Долго прислушивался, приглядывался - не ползет ли кто, не крадется или не летит, однако не заметил ничего подозрительного.
      А на следующий день лес внезапно сгустился, вздыбился непроходимыми дебрями, преградил дорогу глубокими оврагами, бесчисленными ручьями с заболоченными берегами, ощетинился высокими непролазными буреломами... Однако опытный глаз тана нет-нет, да и замечал то едва различимый старый затес, то обрубленные еловые лапы, то пенек недавно срезанного гриба. В лесу есть люди, и они неподалеку; но отыскать их - поди, попробуй! Сколько ни озирайся, даже взобравшись на вершину самого высокого дерева, - всюду одно и то же: зеленый ковер без конца и без края, и прогалин не видно. Смерть в таком лесу избалованному солнцем и просторами южанину, не знающему, куда податься среди бескрайних, заросших кривыми сосенками моховых болот, как отыскать укрытие и пропитание... Северный лес необитаем только на первый взгляд, на самом же деле он кишит жизнью. Проказливые древесные гномы прокладывают свои неприметные стежки; угрюмые тролли, заброшенные всеми, даже когда-то создавшим их Отцом Ночи, кое-как мастерят себе логовища в самом сердце глухих трясин; к древесным гномам приезжают покупать бревна и доски их соседи, деловитые карлики-купцы; горные гномы-кователи наведываются целыми обозами за крепежным лесом и чистым березовым углем для горнов. Гурры бродят в поисках добычи, мрачные хеды таятся от жгучих людских стрел да устраивают порой свои жуткие колдовские сборища... Это те, кого можно встретить телесно, - если, конечно, ты знаешь, как это сделать; но не меньше и тех, кого судьба обделила оболочкой, оставив один бесплотный дух. Много в лесу Хозяев. Так повелось исстари: их
      зовут Хозяевами, хотя в древесном царстве распоряжаются совсем не они, а люди, эльфы, гномы... Но у каждого болота, у каждого ельника имеется свой Хозяин. Они таятся под корягами, корнями, в сплетениях ветвей; их
      непросто увидеть, а уж говорить с ними могут и вовсе немногие. Все эти духи - подданные и слуги Ялини, Предвечной Хозяйки Зеленого Мира. Жизнь всех растущих созданий - под их неусыпным надзором, и если какой-нибудь глупый мужик станет попусту махать в лесу топором, то не пройдет и недели, как у него либо волки корову задерут, либо огород зарастет лебедой, либо хорек найдет
      лазейку в курятник... Лесные Хозяева знают все. Не упадет ни одна шишка, не засохнет ни одна былинка так, чтобы это осталось им неведомо. Хозяева вроде бы и правят Лесом, а в то же время и он ими, и не поймешь, кто над кем у них...
      В глубокой расщелине старого горелого пня Хаген приметил - благодаря урокам Учителя - едва видимые огоньки бледно-зеленых глаз. Он спешился, погасил посторонние мысли и мерно прочел свое собственное заклятье, предмет его гордости, пусть и не очень сильное, но в таких случаях безотказное. Никуда теперь не деться мелкому лесному духу.
      - Я тебя знаю, - объявил тот, поневоле выбравшись из своего укрытия. - Ты Хаген, Ученик Мага Хедина, прозванного Познавшим Тьму. Ты произнес Слова Силы. Что ж, спрашивай, я отвечу.
      Хаген стиснул зубы. Дурной признак. Лесные обитатели, случается, мстительны, им не следует знать имени обратившегося к ним с вопросом. Могут навести на след... и навредить сотней иных известных им способов. А, кроме того, они любят поговорить, заклинание их не столько сдерживает, сколько дает возможность слушающему понять их; но уж если дух говорит тебе "спрашивай отвечу", значит, беседовать с тобой он совершенно не расположен и лишь подчиняется силе. Что ж, ладно, спросим по-другому.
      - Как мне пробраться в Рёдульсфьёлль? - задал Хаген совсем не тот вопрос, что хотел вначале.
      - И всего-то? Стоило меня беспокоить... - ворчливо заметил дух, но тут же одернулся. Заклинание обязывало его отвечать на вопрос и говорить правду. Ступай на Полночь. Вечером второго дня минешь, дом Брана Сухой Руки. Затем... - И дух погрузился в довольно пространное описание пути в Рёдульсфьёлль, и без того прекрасно известного Хагену. А когда он закончил, так спросил в упор:
      - Отчего ты не хочешь говорить со мной по доброй воле?
      Хорошо духам - не краснеют, не смущаются.
      - Ты - враг, - бесхитростно ответил полупрозрачный собеседник тана. - Ты и твой Учитель.
      - Чьи мы враги?! - рявкнул Хаген, забывая, что перед ним не человек.
      Однако дух ничего не ответил. Это лежало уже вне пределов действия заклинания, произнесенного Хагеном. Понимая, что больше он здесь ничего не добьется, тан со злостью хлестнул жеребца.
      Теперь предстояло путать следы, сбивая с толку лесных обитателей, и выходить к жилищу Сухой Руки тайно, ибо Ялини хоть сама и кротка, но имеет могущественных слуг... Тут и Хрофт Брану не поможет.
      Началась тяжелая работа. В разные стороны поскакали сотворенные Хагеном фантомы - его точные призрачные двойники; а он сам, закрываясь, как щитом-невидимкой, всеми известными ему заклинаниями, пробирался к самому подворью Сухой Руки. По-настоящему, конечно, он не должен был идти туда - кто знает, потеряли его след возможные соглядатаи или нет, но выбора уже не оставалось.
      Неужто Зеленые Маги объединились против него и Учителя? Эта Ночная Всадница, как-то связанная с ними, получившая от кого-то из них Белое Лезвие и Диск Ямерта; лесные духи, слуги Ялини... А Ялини - Хозяйка Лесов - младшая, любимая сестра владыки Солнечного Света...
      И если дело действительно дошло до носителей Высших Сил, то ополчились они наверняка не против него, смертного Хагена, смертного человека, а против Мага Хедина, его Учителя. А он - так, что-то побочное. Привычная острая злость быстрыми толчками погнала кровь по жилам. Погодите, трупоеды, дайте только покончить с Гармом! Будь вы хоть трижды Боги...
      Однако тан не позволил пряному чувству овладеть собой. Злость - плохая помощница при произнесении Слов Силы; лишь на миг ослабил он усилия, чтобы остаться под прикрытием магического щита, - и тотчас явственно ощутил, как почуяли это и те мелкие лесные бестии, что остались у него позади. Вдобавок как манит зверя запах свежей крови, так притягивает чужая ненависть. Поэтому ему нельзя сейчас больше думать о затеявших эту охоту. В свое время он займется ими, а пока нужно добраться до Сухой Руки... и тут его внезапно охватило сомнение. Бран - плоть от плоти Леса, он не может не подчиняться или хотя бы не чтить Ялини, Лесную Владычицу. Уж не передан ли и ему соответствующий приказ?
      Хаген напряженно размышлял, делая широкие петли по зарослям. Из того, что Хрофт советовал ему идти с Браном, еще ничего не следовало. Если дело дошло до войны Магов в Реальности, обстановка станет меняться быстрее, чем на поле самой жестокой сечи. Он, тан Хединсея, к двадцати с небольшим годам взявший приступом не один город, вырвется из любой подстроенной людьми ловушки... почти из любой, а вот колдовская западня - другое дело. Его передернуло. Если под ударом Учитель - из него, Хагена, из Ученика мятежного Мага, постараются выжать все до последней капли. Хедин немало рассказывал о нравах и обычаях Магов; недаром он и сам ушел от них.
      Но все-таки другого выхода Хаген не находил. Провести его к Гнипахеллиру Лесным Коридором сможет только Бран - и, значит, будь он хоть трижды врагом, нужно заставить его сделать то, что нужно. Сухая Рука понимает язык Говорящей Земли - что ж, тем лучше, достойный соперник, если сумеет пустить в ход все то, чего он там наслушался. Хаген еще раз очистил сознание, добился, чтобы все мысли вытеснила серая звенящая пустота, и постарался дотянуться до своего вероятного проводника. Несколько раз у него получалось подобное, и тогда он умел угадать, друг или враг ждет его впереди. Однако теперь он не ощутил вообще никакого отклика. Там, куда он шел, к подобным вещам были равнодушны.
      Это уж лучше, подумал Хаген, оставив бесплодные попытки. Ни да, ни нет тоже ответ. Будем считать это беспристрастием. Постараемся сделать Сухую Руку союзником... хотя бы на время похода, а там видно будет. Тан слегка тронул каблуками бока жеребца, посылая его вперед.
      Все, что мог, он уже сделал. Отвлекающие обманные фантомы, непроницаемые для духов пологи ново созданного тумана, под которыми крались он и конь... Лоб и щеки Хагена покрывал пот - но вот лес, наконец, раздвинулся, тан миновал заплот из жердей - чтобы скотина не забрела далеко, - и посреди неширокого круга полей, под тремя могучими вязами, он увидел небольшой аккуратный бревенчатый дом, целую усадьбу, обнесенную высоким частоколом. Виднелись высокий журавель над колодцем, крытые серым тесом крыши сараев. Залаяли собаки, чувствуя приближение чужака, хотя ветер и дул в лицо Хагена. Тан спешился и постучал массивным железным кольцом о калитку, открывавшуюся, конечно же, только наружу, чтобы ее можно было высадить, лишь сорвав запоры и петли. Нападавшим пришлось бы разносить в щепу толстенные дубовые доски. Бран, строил с толком.
      За высокой изгородью заливались лаем псы. Затем щелкнул отодвинутый засов, тан потянул калитку на себя - в щель тотчас выскочили две пушистые, остроухие собаки с причудливо закрученными полуторным бубликом хвостами; псы немедленно насели с двух сторон на пришельца. За мохнатыми сторожами появился и сам хозяин.
      По возрасту, он годился Хагену в отцы. В волосах хватало седины, лоб иссекли глубокие морщины, лицо обветрено, обожжено солнцем, глаза же спокойные - не таящие коварства. Ростом он оказался лишь на три или четыре пальца ниже тана, считавшегося очень высоким. В правой руке он держал почти готовую охотничью стрелу; левая же рука оказалась действительно сухой, подвернутой. Бран, держал ее, прижимая к боку, кисть касалась груди. На широком поясе висел кинжал, и Хаген удивился: оружие, словно специально было помещено так, чтобы до него могла дотянуться не здоровая правая рука, бугрящаяся могучими мышцами, а именно изуродованная левая.
      - Мир дому сему, хозяин! - учтиво склонил голову Хаген. - Я к тебе от Хрофта, с делом и даром. - Он протянул Брану нож, данный ему владыкой Живых Скал. При виде дорогого клинка глаза Брана потеплели.
      - Здравствуй и ты, спасибо почтенному Хрофту за честь. Входи. - Он посторонился. - Входи, будь гостем. Как тебя зовут? Чей ты сын? Какое у тебя ко мне дело?
      Хаген назвал себя. Бран и бровью не повел, не выказав никакого почтения к титулу тана.
      - Поднимемся, - сказал он гостю. - На пороге толковать не пристало.
      ГЛАВА IV
      Под проливным дождем мы с Хагеном шли прочь от обглоданных пламенем руин Йоля - по следам большого отряда всадников, хорошо выполнивших жестокий приказ ярла Свиора. Мой Ученик держался неплохо, не подумаешь, что ему всего десять с половиной лет. Ему предстояло трудное дело - трудное не тем, что предстояло ночью вскрыть горло трем десяткам опытных воинов, а потому что Хагену еще не доводилось ступать по крови и убивать безоружных. Я не сомневался, что ничьи глаза не смогут заметить моего Ученика, но как бы он не поддался всему остальному. Испытание проходил я, а не он - так ли и тому ли учил я его? Прежде чем взяться за магические науки, ему необходимо было постичь человеческие умения. Одно из них - способность бестрепетно исполнить задуманное. Неосуществленное рождает чуму, подтачивает силы. Следуй своим желаниям - и ты будешь всегда прав.
      Впереди уже виднелись окраинные строения деревни, где остановился на ночлег отряд всадников, и тут из косых крутящихся завес ливня внезапно выступила тонкая, окутанная плащом фигура, не узнать которую я не мог.
      - Сигрлинн, вот так встреча! - любезно, даже весело произнес я, внутренне сжимаясь и готовясь к бою. - Какими судьбами? Что ты делаешь здесь в такой дождь?
      - Остановись, Познавший Тьму! - Она не приняла моего тона. Сейчас она очень сильно и неприятно напоминала ту, что диктовала мне условия сдачи. И Хаген, молодчина, тоже тотчас почувствовал угрозу.
      - Чего ей надо, что она тут нас держит? - прохныкал он, словно от обиды, ловко поворачиваясь к волшебнице боком и незаметно от нее запуская руку под плащ, где висел его крепкий кривой нож. Я успокаивающе положил руку ему на плечо.
      - Познавший Тьму, Совет предупреждает тебя первый и последний раз. Если ты ослушаешься, тебя ждет участь Ракота и даже еще худшая. Ты затеваешь войну и готовишь к ней этого мальчика!..
      - Какой я тебе мальчик! - окрысился Хаген. - Сейчас как дам, враз поймешь... Выдумала тоже, мальчик! Я воин!
      - Хедин, Мерлин не спускает с тебя глаз, - вдруг горячо заговорила Сигрлинн, хорошо знакомым мне жестом очерчивая Отражающий Круг. - Он уверен, что ты метишь на его место; Совет по закону обязан предупредить тебя, меня послали за этим... Остановись, иначе не миновать беды! Если не жалеешь себя пожалей вот хотя бы его, - она указала на Хагена, - или... или меня!
      Она говорила искренне - и это окончательно сбило меня с толку. Что значит "пожалей хотя бы меня"?.. Давно, давным-давно не слыхал я от нее подобных слов... Против воли ожили воспоминания, от которых я отгораживался столько лет: Голубой Город, Сигрлинн и я, днями и ночами творящие вместе, молодые, неразделимые, счастливые...
      - Ну, хорошо, ты пришла передать мне предупреждение Совета, - с трудом выговорил я, усилием воли отгоняя непрошеные мысли. - Ты передала его. Что дальше? Что ты хочешь? Хочешь, чтобы я поверил, что ты на моей стороне и готова рассказывать мне обо всех намерениях Мерлина, касающихся меня? Хочешь, чтобы я забыл, как мы сражались?
      - Ты не меняешься, Хедин, - жестко усмехнулась она, - ты не можешь не искать ловушек, не можешь не подозревать меня в каких-то коварных замыслах... Ты же наверняка не поверишь мне, если я скажу, что мне дорога память о том, что у нас было, и сюда меня привела жалость - и к тебе, бедный безумец, и к твоему Ученику, этому ребенку.
      И тут в наш разговор внезапно вмешался Хаген. Он попросту запустил в Сигрлинн комком размокшей дорожной глины.
      - Уходи! Проваливай, что ты от нас хочешь?! - Я отшатнулся назад.
      Глаза Хагена горели, в правой руке блестел нож; он походил на ощетинившегося и готового к бою волчонка.
      У Сигрлинн дрогнул и пополз вниз уголок тонкого, идеально очерченного рта; и я уже приготовился отразить поток пламени, которым она не преминула бы испепелить дерзкого на месте, но... она лишь протянула Хагену раскрытую правую ладонь неожиданно мягким жестом.
      - Ты готов отдать за него жизнь, не так ли? - без тени усмешки обратилась она к моему Ученику. - Он для тебя теперь все?..
      Хаген опешил. Надо признаться, я тоже. Я ничего не понимал в происходящем. Мелькнула мысль, что, если мы выпутаемся из этой передряги, мне придется еще многому научить мальчика; сейчас он растерян, и это плохо - надо уметь ненавидеть своих врагов вне зависимости оттого, что они говорят.
      - Так вот, я скажу тебе, - тем же мягким и доверительным голосом продолжала Сигрлинн, - твой Учитель в большой опасности. Живущие там, на небе, - она указала точеным пальцем вверх, - сильно на него разгневались. Он хочет убить их, захватить их престолы, а ты - лишь орудие, которое он создает для этого. Если вы не остановитесь, они вас сметут. Вот о чем я хотела предупредить, но, похоже, лишь зря старалась. - Ее глаза уже метали молнии, она с трудом сдерживалась.
      - Мы пойдем, извини, - сказал я, касаясь головы Хагена. - И так уже все вымокли.
      - Ну и пропадай тогда, несчастный ты глупец! - в ярости топнула ногой Сигрлинн. С ее пальцев сорвались две серебристые молнии, ударили в лужу, вода тотчас вскипела и забурлила, повалил пар. - Пропади ты пропадом! Не стану больше тебя выгораживать! Выкручивайся как знаешь!
      Сейчас она одновременно и ужасала, и потрясала, и завораживала. Со времен Голубого Города я не видел ее столь восхитительной - она всегда хорошела в гневе: вокруг нее плясали прозрачные языки бледно-радужного пламени, с концов намокших прядей струился водопад голубых искр, от пол плаща поднималось алое свечение.
      - Спасибо за предупреждение, - сказал я. - Не сердись так и давай не ссориться. Но пойду я все же своим собственным путем. Если сверну - перестану быть собой. Не ты ли говорила, что не стала бы знаться со мной, раскайся я на Совете?
      - Хедин. - Она подняла руки, точно удерживая невидимый, но тяжелый груз. Тебя убьют.
      - Что-что? - переспросил я. Это звучало настолько дико, что я решил, будто ослышался.
      - Мерлин нашел способ обойти Закон Древних, - устало, без малейшей рисовки бросила Сигрлинн. - Он посылал Звездного Вестника.
      - Мерлин нашел или Мерлину сообщили? - тупо спросил я, не придумав в тот миг ничего лучшего.
      - Мерлин получил право карать небытием того, кто нарушает Равновесие Мира, - отчеканила Сигрлинн. - Приговор выносится большинством Совета.
      - Что же случилось, что Мерлин сперва сподобился послать Вестника, а потом получил эту невиданную власть? Я ничего не почувствовал.
      - Мерлин не распространялся о причинах своего решения. Он сам создал Вестника, и никто не знает, какое послание было положено к подножиям тронов Обетованного. Можно только гадать. Разве что это как-то связано с Ракотом?
      - С Ракотом?! - воскликнул я. - А что может быть с ним связано? Он же скован и заточен! Сигрлинн пожала плечами.
      - Но теперь ты, быть может, все-таки призадумаешься? - вместо ответа спросила она, чуть ли не с робкой надеждой в голосе. Точнее, мне послышалась эта надежда, но я тотчас отмел все эти смешные мысли. Сигрлинн не произнесла бы так даже в предсмертном бреду.
      - Совет никогда не пойдет на это, - ответил я с недешево обошедшейся улыбкой. - Даже Макран и Эстери, как бы сильно они меня ни ненавидели, прекрасно понимают, что если я стану первым - за мной могут последовать и другие. Что именно может считаться вредоносным нарушением Равновесия? Да вся жизнь Мага - одно сплошное нарушение!
      - Все, больше не могу! - вдруг простонала Сигрлинн, уронив руки, и в тот же миг исчезла. Осталась только дымящаяся лужа, основательно подогретая ее молниями.
      - Погоди с расспросами, Хаген, - остановил я своего Ученика, уже дрожавшего от нетерпения. - Сначала сделаем дело.
      Остаток пути мы прошли в молчании. Сигрлинн обрушила на меня целую лавину вестей, но я заставил себя на время забыть о них. Сейчас главное - Хаген.
      Я помог ему вскарабкаться на крышу постоялого двора - и на этом мое участие в отмщении кончилось. Он прекрасно справился сам. Правда, выбравшись наружу, он был бледен, и его шатало, но это быстро прошло. Мои уроки он усвоил твердо. Ни одного лишнего движения, ни скрипа, ни стона; отточенный, как бритва, нож разил бесшумно и безошибочно.
      - Страшно было? - спросил я его, но Хаген только дернул плечом и обрушил на меня давно заготовленный град вопросов.
      Я отвечал на них весь следующий день, пока мы пережидали в укромном овраге поднявшуюся в деревне с самого утра сумятицу. Хозяин постоялого двора нашел тела воинов Свиора, и началось форменное светопреставление. Наспех похватав вилы и топоры, мужики рыскали по окрестностям - но не столько ловили неведомых убийц, перед которыми сами трепетали, сколько пытались заслужить прощение ярла. Из-за его крутого нрава деревню вполне могли сровнять с землей, как случилось до этого с Йолем.
      И пока незадачливые поимщики суматошно перекликались где-то неподалеку, я рассказывал Хагену о том, что оставалось в тени. Мне пришлось изложить ему всю ведомую мне историю Ордена Магов, чтобы он понял, кто такие Сигрлинн и Мерлин.
      - А она красивая. Учитель, - вдруг совсем по-взрослому заявил он прямо посреди моего рассказа. - Но злая. Не хочет, чтобы ты меня учил.
      Я промолчал. Кто знает, может, для Хагена это и обернулось бы к лучшему не достанься мне Зерно его Судьбы?
      О Богах и прочих Великих Силах, как Древних, так и Дальних, я упомянул вскользь. Хватит с него пока Мерлина. Хаген тотчас уловил, что он-то и есть сейчас наиглавнейший враг. Впрочем, пришлось потратить немало трудов, чтобы замять разговор о Ракоте, - лгать своему Ученику я не хотел, а правды говорить пока не мог.
      Наконец он уморился и сонно засопел, уткнувшись носом мне в сгиб локтя; я прикрыл его плащом и только теперь, переведя дух, смог задуматься над сказанным Сигрлинн.
      Право карать небытием - как это? Какие бездны знания открылись Мерлину или были открыты ему Предвечными Владыками, - чтобы Верховному Магу стало доступно доселе совершенно невозможное? Все, что я знал, говорило о том, что Закон Древних нерушим. Это значило, что Мерлин достиг совершенно нового уровня знаний... Ведь жизнь Мага не связана напрямую с телом. Тело можно изранить, изрубить на куски, вовсе сжечь - но самого Мага этим не убьешь. Какой же исполинской мощи оружие вложили Силы Мира в руки Мерлина! И что же, они настолько наивны, они настолько уверены, что он не повернет его против них самих?
      Но допустим, все это правда. Мерлин действительно может уничтожить меня. Но вот вопрос - только ли по приговору Совета или же просто по собственному желанию, поставив остальных перед уже свершившимся? И что для этого нужно? Признаться, мне стало очень и очень не по себе: что, если я вот сейчас исчезну, не успев ни охнуть, ни вздохнуть, растворюсь в безбрежном океане?.. Меня прошиб холодный пот.