- Нечисть валом валит-с, ваше патриаршество. - Зубы верного Фихте выколачивали дробь. - Того и гляди сюда пожалуют-с, ваше патриаршество!
      Хеон не повел и бровью. Никто не должен видеть его растерянности. У него в резерве ещё оставалось четыре полных тагата, он имел чем парировать внезапную угрозу, но чем тогда развить успех?
      И всё-таки такое не проигнорируешь.
      - Фихте, разверни один тагат поперек дороги этих тварей, а другой пусть ударит им в бок, - приказал Патриарх. - Ещё один тагат - на Углежогную, если маги действительно покинули убежище - окуривать их дымом и расстреливать. Никаких пленных. Они уже не нужны.
      - С-слушаю-с, ваше патриаршество, - слабым голосом ответил слуга. Ему, единственному в Серой Лиге, позволялось быть трусом. Маленькая прихоть великого Патриарха. Точнее, Патриарха, которого непременно назовут великим - после этой ночи.
      ***
      Легат Аврамий благополучно провёл свои манипулы в Чёрный Город. Разумеется, маги не ограничились одним ударом - за первым вскоре последовал второй, более удачный: легат потерял два десятка человек убитыми и почти столько же - ранеными и обожжёнными.
      В Чёрном Городе на пути когорты стали все чаще и чаще попадаться кучки людей с неказистым, самодельным оружием. Легионеров окликали; кто-то находил приятелей.
      - Куда идёте? - слышалось со всех сторон. "Ясное дело, боятся, что нас послали усмирять бунт", - подумал легат. И крикнул - так, чтобы слышала вся улица:
      - Магов бить идём! По слову Императора!
      - Ур-р-ра! - истошно завопил кто-то, и этот крик тотчас подхватили десятки глоток. К рядам легионеров начали пристраиваться люди. Центурионы не препятствовали. Старые вояки знали - первыми в бою всегда гибнут новички. Так пусть уж лучше эти, чем свои же воины. Цинично, как и любое старое солдатское речение.
      Однако, углубившись на пять кварталов в паутину улиц Черного Города, легат понял, что дальше идти церемониальным маршем ему не придётся. Волшебники успели приготовиться к отпору.
      Легат не имел никаких способностей к волшебству-в отличие от собственной сестры. Однако - и это, похоже, было семейным даром - мог чувствовать направленную против него магию. Второй удар оказался бы куда более тяжким, не скомандуй легат вовремя: "Рассыпаться!".
      Вот и теперь. Впереди лежала пустая, мёртвая улица, лениво горел угловой дом на следующем перекрёстке. Врагов видно не было, но они уже ждали когорту. Ждали и готовили западню.
      Первые ряды - принципы - смыкали щиты; далеко за последними шеренгами триариев арбалетчики приготовились стрелять навесными.
      Легат вместе с несколькими телохранителями и сигнальщиками пробрался на чердак покинутого обитателями дома, Впереди, в кварталах мельинской бедноты, бесшумно вспух, оторвался и растаял в мрачном небе огненный пузырь. Над крышами заплясали язычки пламени, там начинался пожар.
      - Эдак они весь город спалят, пока мы тут прохлаждаемся! - вслух, специально для своих солдат, сказал легат. Многие, очень многие имели в Черном Городе и родню, и друзей.
      Щитоносные шеренги застыли. Легат вёл когорту тремя параллельными улицами - рискованно, однако так оставалась хоть какая-то свобода маневра.
      Затаившийся впереди враг ждал. Оно и понятно - ему не было нужды обнаруживать себя, маги остановили наступление целой когорты одной лишь тенью своего присутствия.
      Аврамий скрипнул зубами. Ничего, кроме разведки боем, ему не оставалось.
      Он подозвал старшего центуриона, вполголоса отдал несколько приказов. Выкликнули добровольцев. Два десятка отозвавшихся первыми и без колебаний Аврамий повел за собой - дворами и проулками, не слишком обращая внимание на заборы и прочие глупости.
      Несколько раз в окнах мелькнули перекошенные от ужаса женские лица, но, конечно же, никто не дерзнул заступить легионерам дорогу.
      ...Гнилой потемневший забор, кривой сарай, крытый дранкой, покосившиеся стены старого-престарого двухэтажного дома - внизу помещался дешевый трактир-харчевня, верхние комнаты трактирщик сдавал внаем. Легат успел вскинуть руку в последнее мгновение, едва сознания только-только коснулась смутная тень угрозы.
      И вовремя.
      Воздух над их головами зазвенел и застонал, рассекаемый невидимыми клинками. Запоздавшего легионера разрубило надвое, не помогли ни щит, ни кованый панцирь. Аврамия окатило струёй горячей крови;
      однако, как ни быстр был враг, легат, сражавшийся в своё время с морскими разбойниками, успел заметить скользнувшую по крыше тень,
      - Там! - крикнул Аврамий, указывая вверх. Восемь арбалетов ответили ему дружным, слитным залпам. Имперские арбалетчики были приучены стрелять, ориентируясь по вытянутой руке легата или центуриона.
      Колотясь о дранку раскинутыми руками и ногами, вниз, во двор скатилась пробитая тремя болтами тощая фигура.
      Убитый маг был почти мальчишкой. Наверняка ученик, по крайности подмастерье, которому наскоро внушили пару боевых заклятий и бросили в бой, пока настоящие маги берегут свою драгоценную плоть.
      Легат покачал головой. Сейчас им просто повезло... просто повезло. Они заплатили одним за одного. Но дальше, если на каждой крыше и на каждом чердаке будет сидеть по такому мальчику, от когорты ничего не останется и сделать она ничего не успеет.
      Они продвинулись на пару домов дальше. И столкнулись со второй засадой.
      На сей раз им повезло меньше, да и заклятие оказалось наложено тоньше и искуснее. Доски лестницы, по которой они поднимались, внезапно ожили, со стен глянули вниз чудовищно искажённые зверские физиономии, и легат уже потом только понял, что это невероятно измененные их собственные лица и что само заклятье - не более чем кривое зеркало.
      Но прежде чем легионеры прорвались сквозь строй деревянных врагов, они потеряли троих. Одного мага - опять же мальчишку - зарубили, второму арбалетная стрела пробила правое плечо, и его скрутили.
      - Глянь-ка, девчонка! - удивился седоусый центурион, командир стрелков.
      Девушка, тонкокостная, некрасивая, глядела на легионеров, точно мышь на схватившую её кошку. Аврамий заметил, что кровь из её простреленного плеча уже не течет.
      - Где остальные? - чисто проформы ради спросил он.
      - Не скажу! - Девица оскалила мелкие зубки и стала невероятно похожа на крупную крысу.
      - Кончайте сё, - вздохнув, приказал легат. Не было ни времени, ни возможности допросить девчонку по-настоящему.
      Та судорожно всхлипнула, но так ничего и не сказала. И даже о пощаде просить не стала.
      - Повиновение Империи, легат! - Центурион поуставному прижал кулак к латам. - Не дозволите ль сперва?.. Мы быстро.
      - Ума лишился, Клодиус!
      - Никак нет, легат, девка эта - из Желтого Угуса, а я слыхал, что они таковскому посвящены, что ежели ученицу, значить, девственности лишить, эвто ей хужее смерти. Да вы сами гляньте, легат!
      И он с силой рванул за длинный подол.
      - А-а-а"! - истошно завопила девчонка, забившись так, что из плеча разом струёй брызнула кровь. - Не-е-е-ет! Всё скажу! Скажу-у-у!!! Только не это! А-а-а!!!
      Её всю мгновенно покрыли крупные капли пота. На шее судорожно забилась жилка, зрачки расширились. От ужаса она вообще забыла про магию, Аврамий не чувствовал сейчас ничего, даже самого слабого присутствия волшебства.
      - Связать! - мгновенно распорядился легат. - И помни, девка: станешь говорить - добром тебя отпустим, нет - ты сама знаешь, что будет. Всю когорту через тебя пропущу.
      Вернулись с добычей.
      Тем временем над Мельином уже окончательно сгустилась ночь, однако беспрерывна полыхающее зарево превратило её почти что в день. То туг, то там в небо взмывали столбы пламени, иногда сопровождавшиеся грохотом, иногда, напротив, бесшумные.
      Доносились чьи-то крики, то и дело запах дыма перекрывало отвратительное зловоние, словно кто-то вывалил посреди улицы содержимое выгребной ямы.
      ...Девчонка и впрямь рассказала немало интересного.
      - Смотри, головой отвечаешь, центурион, - предупредил легат, опуская на лицо забрало и поудобнее перехватывая меч. - И ты, девка, смотри - если соврала, я тебя и из подземелий Радуги достану.
      - Не соврала я-а-а-а... - послышалось в ответ рыдание.
      Когорта развернулась в боевой порядок. Дома, где засели маги-стрелки, брались по всем правилам военного искусства, под прикрытием арбалетчиков.
      Снова и снова, разбившись на группы, высоко подняв щиты, а то и составив настоящую "черепаху", солдаты Аврамия со всех сторон врывались в указанный "языком" дом, выбивая окна, двери, а то и используя подвалы. Короткий визг стрел; сталь и магия сплетались в смертельных объятиях, навстречу воинам летели молнии, тёк жидкий огонь, воздух оборачивался жалящей вьюгой ядовитых снежинок - но больше одного заклятья не успевал сплести ни один маг.
      А зачастую не успевал и одного.
      Аврамий вновь сам повел центурии в дело.
      Затаив дыхание, легат карабкался по приставной лестнице. Чердачное окно было приоткрыто, и оттуда прямо-таки смердело магией. Снизу, с первого этажа, уже слышался лязг мечей, рык и проклятья - похоже, этот чародей оказался мастером Зверей.
      Аврамий неслышно взмыл над подоконником, с лету воткнул короткий и толстый меч в тонкую спину, обтянутую коричневым плащом с пятном от пота посередине. И отскочил, словно разлетевшиеся волной медно-красные густые волосы убитой девушки могли укусить.
      Продвигаясь, легионеры несли потери, но и маги теряли немало. Когда ночь перевалила на вторую половину, когорта Аврамия очистила добрых два десятка кварталов, истребила почти пять десятков молодых волшебников (и волшебниц, надо признать), потеряла убитыми и ранеными около семидесяти человек (да ещё сотню присоединившихся к ним горожан) и вплотную подошла сразу к трём башням - Угуса, Солея и Лива.
      Оставалось преодолеть последнюю сотню локтей - и когорта соединилась бы с гагатами Патриарха Хеона.
      Но в этот момент маги дали свободу Нечисти.
      Сидри по-прежнему невероятно везло. Без всяких происшествий он достиг подножия гор и, не задерживаясь, двинулся вдоль хребта на запад, избегая углубляться в болота. Каменный Престол преусмотрел и такую возможность. Его посыльные будут ждать Сидри Дромаронга на всех дорогах, какими он только сможет вернуться.
      Гном шагал, улыбаясь в бороду. Он смаковал свою победу, словно старый пьяница - бутылку хорошо выдержанного вина. Он сгорал от нетерпения - и в то же время наслаждался каждым мигом ожидания, словно наяву видя воспрявшие духом гномьи рати, хирд, облаченный в сияющую броню, и Драгнир, пламенеющий Драгнир, величайшее оружие, когда-либо созданное в пределах этого мира, оружие, сотворенное для того, чтобы побеждать.
      О том, что существует и двойник Алмазного Меча. Иммельсторн, Деревянный Меч, Сидри забыл и думать. Да и то сказать - кому какое дело до этой забытой всеми легенды презренных Дану? Они уничтожены (единственное достойное дело хумансов), а мы, гномы, живы, и у нас теперь есть Драгнир!
      Он даже принялся напевать, со страшной силой фальшивя. Раса гномов не отличалась музыкальными талантами, так же, как эльфы и Дану, способностями к строительству подземных чертогов и неприступных крепостей.
      Тави устало брела, поднимаясь по очередной бесконечной лестнице. Девушка вымоталась - магия точно пиявка высасывала из неё телесные силы. Так бывает всегда, когда приходится долгое время поддерживать какое-то одно монотонное и простое заклинание, в данном случае - способность видеть в темноте.
      Подземелье, где над телом Кан-Торога воздвигся настоящий курган, осталось далеко внизу. Тави не сомневалась, что она уже достигла уровня моря и даже поднялась еще выше, но до сих пор ей никак не удавалось отыскать ничего похожего на выход. Конечно, в запасе оставалось немало времени - несколько недель, пока не прекратится Смертный Ливень, но постоянно блуждать в потемках - от этой перспективы радости как-то не прибавлялось. Да и живот бурчал всё настойчивее и настойчивее. Магия могла заглушить чувство голода, прибавить на время сил, но вот вовсе обходиться без еды, как некоторые маги высших стеле ней, Тави пока ещё не умела.
      Однако там, за пределами гор, творилось нечто донельзя странное. Тави привыкла - из-под Смертного Ливня не в силах вырваться ни одно заклятье, даже самое сильное или самое простое. Однако сейчас она начинала улавливать слабый отзвук отдалённых, пронизанных магией мест - тех мест, где потоки незримых сил отчего-то цеплялись за плоть этого грубого, парного мира. В таких местах древние ставили святилища, там камлали шаманы, потом над некоторыми из них возникли храмы или башни Радуги, а многие оказались и просто забыты.
      Сейчас Тави внезапно почувствовала их слабое эхо. "Что случилось? Проклятье, наверху, похоже, творится нечто из ряда вон, а ты петляешь по этому бесконечному гномьему лабиринту, не в силах отыскать дороги. Сознайся, та короткая вспышка, когда ты и в самом деле видела во тьме без всяких заклятий и безошибочно находила дорогу, осталась позади. Теперь, используя обычный магический арсенал, ты только и можешь, что примерно узнать направление.
      Если бы при этом ты еще смогла проходить сквозь камень, было б совсем хорошо", - угрюмо думала молодая волшебница.
      Наконец она совсем обессилела. Уселась на ступеньку (лестница и не думала кончаться), достала из мешка скудный съестной припас.
      Надо отдохнуть. Иначе она просто не сможет ничего сделать, даже воспользоваться магией.
      Однако стоило ей сесть и забыть на время о необходимости переставлять ноги - зов древних святилищ, слабые отголоски природной волшбы, сделался, как никогда, чист и заметен. Магия оправлялась от вызванного Смертным Ливнем шока, и это значило, что в этом году он точно прекратился, и почти на три недели раньше обычного.
      Тави даже рот разинула от удивления, едва только осознав случившееся. "Ливень прекратился! Вот это да! Скорее, скорее прочь отсюда! Выбраться наконец на поверхность! Сколько можно ползать словно червь по этим распроклятым тоннелям!"
      На сей раз она решила, что нет больше смысла таиться, Пришло время пустить в ход настоящую магию - и пусть в погоню бросается хоть вся Радуга!
      Открытый бой лучше муторного блуждания по каменным коридорам. А в том, что такой бой будет, Тави не сомневалась. Волшебство, которое она собиралась сплести, требовало больших сил. Для Семицветья это всё равно что огонь в ночи. Конечно, маги ринутся на неё, как стая волков на добычу. Тем более что дозорный их пост совсем недалеко - у главного входа в гномьи подземелья.
      Но и ждать - тоже выше её сил! Учитель говорил - есть моменты, когда от драки бежать нельзя, сколь бы ни было велико преимущество врага.
      Тави не сомневалась, что сейчас для неё настал как раз такой момент.
      Магия рвалась на волю, внутри горело яростное пламя, ещё больше раздуваемое её гневом. Тонкие ноздри девушки трепетали, глаза блестели. Скорее, скорее, скорее!
      ...Чародейства её было сложным. Она пустила в ход разом и древнюю, и новую магии. Тави знала, что волшебникам Радуги сейчас кажется - вся гора внезапно засветилась изнутри, став на мгновение прозрачной. Выпущенная на свободу Сила срывала с тьмы её каменные одежды, яркий (особенно после подземного мрака) свет лился внутрь, озаряя весь запутанный лабиринт ходов и залов.
      Дорога наружу лежала перед ней, видимая словно на ладони. Заклятье продержалось лишь несколько секунд, но и этого Тави было достаточно. Обессиленная, она почти рухнула на камни, не замечая их жёсткости. Гранитные ступени показались ей в тот миг мягче самой пышной перины.
      Немножко отдохнуть... и наружу, наружу, наружу!
      ...Когда волна закованных в латы ЕГО, Императора, солдат ворвалась на подворье, он едва не заорал от восторга. Первый бой был выигран, сопротивление магов сломлено, и легионеры уже волокли пленников основательно избитых, окровавленных, большей частью без сознания. С особенным усердием обдирались, само собой, женщины.
      Старание воинов было понятно - волшебник, воющий от боли, не способен творить заклинания.
      Дрожащих, перепуганных чародеев и чародеек согнали в кучу. Арбалетчики подняли оружие, беря их на прицел. Как ни быстра магия, короткий железный болт, что навылет пробивает конного воина в полном двойном доспехе, всё равно оказывается расторопнее волшбы.
      Недвусмысленный намёк был вполне понятен.
      И всё-таки нашлись храбрецы даже среди адептов Радуги.
      - Что мы тебе сделали, убийца?! - выкрикнул высокий молодой голос. Девушка лет двадцати с растрёпанными русыми волосами шагнула вперед, придерживая на груди разорванное платье. - Мы верно служили тебе!.. А ты...
      Император с каменным лицом слушал обрушившийся на него поток бессвязных проклятий. Чёрный камень перстня он держал на виду, так, чтобы каждому из пленных стало ясно - даже начни они колдовать, дать команду арбалетчикам он все равно успеет.
      - Оскорбление особы императорской крови, - громко и невозмутимо проговорил он, когда русоволосая магичка выдохлась. - Карается смертной казнью по усмотрению особы императорской крови. Приговор окончательный, обжалованию не подлежит, приводится в исполнение немедленно.
      Он позволил себе несколько мгновений острого наслаждения - наслаждения бессильным животным ужасом в глазах жертвы и всеобщим оцепенением среди остальных пленных магов.
      А затем резко выдернул меч из ножен. Лезвие зашипело, рассекая воздух. Обезглавленное тело мгновение ещё стояло, фонтанируя кровью из перебитых жил, а затем мешком рухнуло на аккуратно замощенный деревянными шестиугольниками двор.
      Замерев от ужаса, забыв даже и думать о колдовстве, пленные маги смотрели на откатившуюся голову девушки; спутанные русые волосы перемазаны кровью, рот искривлён мукой.
      "Кажется, урок неплох", - подумал Император, бросая на тело жертвы белый надушенный платок, которым он только что стер кровь с клинка.
      В глазах магов и магичек он читал один только страх. Похоже, никто и не помышлял о борьбе. Кое-кто, опасливо перешёптываясь, кивал на белую латную перчатку - Император носил её, не снимая.
      Впрочем, держать в плену чародеев еще опаснее, чем воевать с ними. Выход здесь только один.
      - Стрелки, залп! - резко выкрикнул Император.
      Арбалетчики выполнили приказ даже раньше, чем успели осознать его смысл.
      Тела магов мешками повалились одно на другое и на землю.
      - Проверить и живых добить, - распорядился Император, поворачиваясь спиной к убитым.
      Он понимал, что с этого мига Радуга не будет знать ни сна, ни покоя, пока не рассчитается с ним за содеянное.
      Однако странным образом он не боялся.
      Белая латная перчатка из кости неведомого зверя как влитая сидела на его левой руке.
      ГЛАВА 3
      Понятно. Приятно провести время не удастся". Обычно Клара Хюммель, словно простая смертная, не упускала ни одной возможности походить по торговым радам, лавкам и рынкам Мельина, всюду торгуясь до изнеможения, до последнего гроша. "Похоже, будет не до развлечений", - думала Клара, сидя на гребне стены. Торопиться было незачем и некуда. Город горел, подожженный со всех четырех сторон, искать там Кэрли сейчас совершенно бессмысленно.
      Однако в то же время Клара никак не могла решить, что же ей предпринять - раньше подобные колебания были ей совершенно несвойственны. Задание Архимага Игнациуса не отличалось четкостью. "Ищи!.." Вот и всё. Конечно, сама Клара смертельно бы оскорбилась, начни Игнациус долго и нудно растолковывать, что и как ей предстоит исполнить.
      Твари с Границы... разумеется, о них ходили всякие слухи. Боевые маги Долины встречались с ними и раньше, в каком-то забытом мирке вдалеке от нахоженных троп; обменявшись короткими дуэльными выпадами, стороны разошлись, огрызаясь и зализывая раны. Ни те, ни другие не собирались драться друг с другом и не вставали друг у друга на пути. Боевые маги выполняли свою работу наёмников, а чем занимались в том мире их визави, никого не волновало. В пропитанной, пронизанной магией Вселенной можно встретить самых причудливых созданий. Нет смысла бороться со всеми сразу,
      Но, судя по словам Игнациуса, кое-что изменилось. Не принадлежащие ни к сонму Чёрных Богов, ни тем более Светлых, эти бестии преследовали какие-то свои, одним им ведомые цели. Власть над миром - непохоже. Что-то иное, совсем иное, абсолютно иное...
      В том и трудность - не понимая этики и ценностей этих существ, невозможно сказать, куда или против чего будет направлен их следующий удар.
      И вот Клара бездействовала, являя собой первоклассную мишень - тёмный силуэт на фоне залитого багровым неба. Что происходит в Мельине, было понятно и так - восстание, бунт, мятеж, маги пытаются сейчас его подавить. Что ж, боги Крови им в помощь, Клара совершенно не собиралась вмешиваться. На великой Тропе - сотни, тысячи миров, под разными небесами, все они открыты магу Долины, так что пусть местные колдуны сами разбираются со своими подданными - кажется, тут, в Мельине, именно такие порядки?
      Громыхнуло несколько раз подряд. Клара поморщилась - накладывавший чары использовал большую мощь, но распоряжался ей куда как неумело, словно пытался прибить муху громадным кузнечным молотом.
      "Эдак они от города к утру ничего не оставят", - раздражённо подумала Клара. Мельина ей было бы жалко - город отличался красотой, хотя она его ни разу так как следует и не осмотрела.
      Как и все боевые маги, Клара Хюммель была любознательна, и это качество ничуть не ослабело с годами.
      ...И всё-таки оказалось, что на стене она торчала не зря. Где-то на самой границе мрака, границе, ведомой лишь магам и незримой для смертных, на самом рубеже ночи и того великого, необъятного и непознаваемого, что стоит за простым отсутствием света, - там прошло короткое, резкое движение, словно рябь по темной воде.
      Клара мгновенно насторожилась. Неужто твари клюнули? Конечно, она торчала на самом виду не просто так. Она чуть приоткрыла брешь в маскирующих и защитных заклятьях, самую малость, чтобы только...
      Она не знала, чего "чтобы только". Подманить неведомого врага? Наверное. Но первая заповедь боевого мага предписывала всегда избегать зряшного и ненужного риска - а Клара сейчас очень рисковала. Она давала понять местным обитателям, кто хоть сколько-нибудь разбирался в магии: "Я не ваша! Я не из этого мира!" - то есть злостно нарушала вторую заповедь Гильдии боевых магов. Впрочем, Клара как раз и не сомневалась, что заповеди существуют только для того, чтобы их нарушать, иначе жизнь утратит всякую прелесть. Движение повторилось. На сей раз Клара была готова - и потому не упустила момент.
      По самому краю ночи мягко скользила зыбкая, то и дело меняющая очертания тень, принимавшая форму то ската с пучком каких-то щупалец, на манер бороды свисавших с морды, то почти человекообразной фигуры, лишь только со странно вывернутыми - коленками назад - ногами. "Как у козла, пожалуй, - подумала Клара. - Или у кузнечика. Нет, пожалуй, всё-таки у козла. Ну, здравствуй, здравствуй, гость незваный! Хотела б я - вместе с Архимагом Игнациусом - знать, чего тебе тут понадобилось, мой дорогой?.."
      За первой тенью последовала вторая, потом - третья, четвертая, пятая... Они скользили неслышно, пробираясь той узкой тропой между ведомой всем нам ночью и исполинским тёмным миром, что придвигается вплотную к нашему, стоит нам задуть лучину или погасить факел.
      Твари умели хорошо прятаться. Клара не без гордости подумала, что тут даже лучшая из местных магов - эта, как её, Сежес - не смогла бы ничего заметить,
      Игнациус сказал - не ввязываться в драку... только посмотреть. Но не к лицу ей, знаменитой Кларе Хюммель, у которой за спиной почти три десятка выигранных войн, возвращаться назад со столь скудной добычей!..
      Клара выжидала, внимательная и напряжённая, точно тигрица в засаде. Пусть твари пока думают, что это они охотятся на нес.
      На самом деле всё, конечно же, "задом наперёд и совсем наоборот".
      Ну, давайте, ближе, ближе, еще ближе!.. Клара слегка встревожилась, когда число теней перевалило за дюжину. С незнакомым противником нельзя допускать такого численного перевеса. Даже если твой противник размером с клопа. А эти создания, увы, были куда больше.
      Но отступать было уже поздно. Тем более что ничего интересного Игнациусу Клара рассказать всё равно бы не сумела.
      Вот если б она явилась к Архимагу с захваченным "языком"!
      "Клархен!.. - наверное, только и смог бы воскликнуть Игнациус, доведись ему услышать эти её сугубо девчоночьи мысли. - В твои-то триста с гаком!.."
      Маскируясь, Клара стремительно плела заклятье. Очень сложное и вычурное, оно должно было в единый миг вырвать одну тварь из подступающих к волшебнице и одновременно - открыть Врата, через которые Клара попадет в слепой мир без солнца, луны и звёзд, в царство дремлющей ночи, где земная твердь не осквернена жизнью. Это место служило идеальной тюрьмой. Клара была далеко не так глупа, чтобы тащить своего пленника прямо в Долину. Нет уж, ради такого случая Архимагу придётся слегка поразмять кости.
      ...Ну вот и готово. Давайте все сюда, ребятки!.. ...Упругая тень взвилась в воздух, бесшумно вспарывая плоть ночи. Клара успела разглядеть режущие воздух плавники-крылья (точь-в-точь как у ската), сжавшийся в двойное кольцо" шипастый хвост, усеянный отливающими синевой иглами, пучок шевелящихся щупалец, окаймлявших распахнувшуюся внезапно очень, очень широко пасть; за первой тварью тотчас же прыгнула вторая, за ней - скопом все остальные.
      Воздух зазвенел от столкнувшихся в противоборстве сил. Клара успела разглядеть, как внезапно и резко распрямившийся хвост первой бестии рубанул по её незримой магической удавке, удар этот отозвался болью во всем теле волшебницы, её заклятье лопнуло;
      впервые на памяти Клары Хюммель тварная плоть живого существа оказалась способна преодолеть ее, Клары, магию; рефлексы опередили разум, она сплела самое сильное, самое убийственное заклятье, неосознанно выбирая Стихию Огня, - и встретила летящую тварь потоком ядовитого, прожигающего любую браню пламени.
      Огонь жадным языком слизнул чёрную плоть с гибкого, составленного из великого множества костей скелета. Несколько мгновений скалящийся череп еще продолжал лететь по инерции, но затем натолкнулся в воздухе на второй слой Клариной защиты и горящей, рассыпающейся трухой соскользнул вниз, к подножию стены.
      Клара мгновенно перенацелила заклятье на вторую атакующую тварь... но было уже поздно. Гибкий точно кнут хвост хлестнул её по ногам, рванувшиеся вперед щупальца впились в плечи, разумеется, остановить магию это не смогло, тварь вспыхнула точно так же, как и первая, но успевшая подлететь третья небрежно, одним касанием прорвала Кларину защиту и выдохнула ей прямо в лицо морозное облако какой-то сладковатой дряни.
      В глазах у Клары взвихрился многоцветный звёздный хоровод, и она потеряла сознание.
      ***
      ...Фесс мгновенно понял, что он отрезан. Воин Серой Лиги остался один на заваленной телами людей и трупами Нечисти площади, и в спину ему упирался очень, очень злобный взгляд - из какой-то бойницы. Прозвучал беззвучный приказ - ни с места.
      Впрочем, Фесс и так не собирался бежать. Впереди всё еще продолжалась свалка, люди и Нечисть истребляли друг друга, источавшие смрад провалы больше не извергали потоки тварей, что заменили бы убитых, Фесс надеялся, что мельинцы выстоят.
      А вот ему уже не уйти. Он на прицеле. Воин очень хорошо представлял себе, какие заклятья творятся сейчас в башне.
      Последовал второй молчаливый бессловесный приказ - бросить оружие.
      "А вот уж нет, господа хорошие", - подумал Фесс и усмехнулся как можно более гадостно, словно те, в башне, могли различить его ухмылку и прочесть его мысли. Он играл сейчас с огнём, но иного выхода у него не было. Придется рискнуть - или ему не миновать второго плена. И тогда ему уже будет не вырваться. Ему не подстроят побега, как в прошлый раз...
      "Брось оружие!" - приказали ему из башни вторично.
      Фесс согнул правую руку в известном всему свету непристойном жесте. И, сделав шаг в сторону, рухнул в чёрную дыру провала - за миг до того, как земля на том месте, где он только что стоял, вспучилась жгучим пламенным пузырём.
      ***
      - Мой замок, о Дочь Дану, - напыщенно и торжественно провозгласил Хозяин Ливня. - Войди в него. Будь гостьей. Та, чья длань осязала прославленный Иммельсторн, Деревянный Меч, всегда желанна в этих стенах.
      Агата наконец смогла осмотреться. Здесь, на восходном взморье, утро уже уступало место не по-осеннему яркому дню. Под ногами лежала иссиня-чёрная скала - без малейшего вкрапления иных цветов, И всего лишь в шаге от Агаты скала резко обрушивалась вниз тысячефутовой пропастью далеко внизу кипела белая полоса прибоя, восточный океан в вечной ярости грыз чёрные кости земли.
      За спиной Агаты не было никакой тропы или дорожки, не было ничего и впереди - одна только пропасть, глубоко врезавшийся в сушу узкий залив, какой на севере именуют фьордом. А на той стороне, венчая исполинский пик, словно чёрная корона, высился замок.
      Тонкая центральная башня казалась нацеленной в самое сердце небес пикой; серп острых стен, вычурные рондоли с чёрными железными шатрами над ними - и нигде никаких признаков моста или ворот.
      И над всем этим чистое голубое небо; никогда и не заподозришь, что здесь дом того жуткого создания, что повелевает несущими смерть тучами.
      Гигант в древних доспехах высился за спиной Агаты.
      - Что же ты медлишь, о Дочь Дану? - прогудел его голос. - Войди же! Старые стены ждут тебя!
      Агата взглянула вниз и судорожно сглотнула, спеша скорее отвести взгляд. От одного вида распахнувшейся бездны становилось дурно. "Он испытывает меня? Зачем?"
      - Конечно! - раздалось за спиной.- Воистину ты догадлива! Замок должен принять тебя. Но содеет он это, лишь, если ты сама превозможешь свой страх.
      "Шагнуть через пропасть?" - мысленно спросила Агата, внутренне очень желая услышать, что ей предстоит всего-навсего переведаться с огнедышащим драконом.