– А что такое, можно узнать? – осторожно осведомился он.
      – Нам бы надо на юг, – как ни в чем не бывало бросил Фолко. – В Умбар.
      Там ведь у вас сейчас нечто вроде столицы?
      – Ну да, харадримов мы оттуда попросили по-вежливому, – озадаченно ответил мореход. – Да погоди, я ж тебе это год назад еще рассказывал!
      – Правильно. Вот потому-то нам туда и надо, – невозмутимо заметил хоббит. – Надо поговорить с вашими…
      – Да ладно тебе, Фолко! – Хьярриди рассмеялся, толкнул собеседника кулаком в бок. – Говори уж, чего случилось. Хотя я небось и сам отгадаю.
      Королю Эодрейду опять мечи эльдрингов понадобились?
      Последнюю фразу он произнес без всякого шутовства, да еще еле слышным шепотом.
      Фолко молча кивнул. Малыш ловко раскатал на столе внушительного вида грамоту, украшенную полновесной двухцветной – белое с зеленым – печатью короля Рохана. Хьярриди уважительно причмокнул губами. Так же молча, без слов Малыш спрятал свиток.
      – Ну что ж, думаю, дело не из простых, но и его справить можно. – Хьярриди поднял глаза к потолку, словно что-то подсчитывая. – Но вот что важно – торговать-то… где будем? – подмигнул он Фолко.
      Эльдринги высоко ценили свою свободу, и купить их воинскую силу было далеко не так просто. Те, кто в поход идет, должны и цель его узнать – святое правило морских дружин было непререкаемо. Эодрейд это знал и потому на полной тайне не настаивал – секреты Морской Народ хранил крепко.
      Фолко молча обвел руками вокруг себя, словно показывая – здесь. Глаза Хьярриди округлились от изумления.
      – Дак ведь… расторговали тут уже все? И ряд взяли…
      Хоббит сделал неопределенный жест, означавший примерно следующее: сам удивлен, но у меня приказ.
      – Есть что предложить, – заметил он. – Кое-что получше красивых игрушек и круглых монет.
      – А что ж тогда? – поразился Хьярриди.
      Хоббит нагнулся к самому его уху:
      – Земля. Земля здесь, в устье Исены. И притом не в лен, а навечно.
      Понимаешь?
      – Вот это да… – протянул Хьярриди, невольно потянувшись почесать в затылке. – Видать, и в самом деле припекло… Цена царская! До сих пор никто такого не предлагал… Тут ты, брат хоббит, и тысячу, и две, и три наберешь – только мигни! Да что там три! И десять соберется…
      – Вот об этом мы с Фарнаком и поговорим, – заметил Фолко.
      – Со стариком-то? Да он вам то же, что и я, скажет! У него народа раз в десять против моего больше, да немало таких, что уже в годах… Их, как ни крути, земля манит…
      Фолко почувствовал нечто вроде досады. Обманывать Эодрейда он не хотел, а король, как видно, и впрямь знал, чем можно купить втайне мечтающий о собственной земле Морской Народ…
      – Тогда нам в Умбар надо поскорее. Ты-то сам как, тан Хьярриди?
      Пойдешь?
      – Спрашиваешь! Где королевский ряд? Я первым свою дружину впишу! Когда прибывать? И куда?
      – Сборный пункт будет в Тарно, в исенском устье. А дальше часть пойдет по самой Исене, а часть по Гватхло… А вот когда… Сколько дней морского хода отсюда до Умбара и обратно?
      – Две полных дюжины – при хорошей погоде, – последовал немедленный ответ.
      – Вот и считай. Туда, обратно, да там еще неколико…
      Хьярриди кивнул.
      – Ну, почему в Тарне сбор, это понятно, – заметил он. – А вот Гватхло тут при чем? Там же вроде Огон крепость ладит, цепи, говорят, поперек русла натянул… Неужто на Тарбад король Эодрейд нацелился? – закончил мореход. – Правильно?
      Фолко кивнул.
      – Серьезную куплю правитель затеял, – покачал головой Хьярриди. – Это с Терлингом и Огоном схлестнуться придется?
      – С каких это пор морские волки боятся какого-то там истерлинга? – с великолепно разыгранным презрением Фолко пожал плечами, и молодой кормчий тотчас вспыхнул.
      – Мы? Боимся? Да мы от этих приторочней восточных мокрого места не оставим! Не брались всерьез по ею пору, вот и все…
      – Отлично, – заметил Фолко. – Малыш! Доставай рядную грамоту. Читай, почтенный тан! Твои как, против не будут?
      Мореход впился глазами в протянутый Маленьким Гномом свиток.
      – Деньги небольшие… – для порядка проворчал он.
      – Зато земли сколько, сам читай! – засмеялся хоббит.
      «Зачем я это делаю? – вдруг подумал он. – Ведь если мы приведем армию эльдрингов… Эодрейд наверняка начнет тогда войну. А что будет, если всех сил не хватит?.. Ох, заносит нас куда-то…»
      – Согласен. – Хьярриди решительно тряхнул головой. – Мои ребята спорить не станут. И я так понимаю – первым согласившимся лучшая земля? Чтоб у реки и все такое?
      Хоббит почувствовал, что его словно бы внезапно окатили ледяной водой.
      «Ого, как ты непрост, король Эодрейд! Как ты все хитро придумал!
      Конечно, лучшая земля первым согласившимся… а это значит – потом, при дележе, начнется настоящая свара… глядишь, и мечи в дело пойдут… и достанется потом скорбящему по союзникам королю Эодрейду исенское устье в целости и сохранности назад, а что трупами все завалено – так это не беда.
      Большие погребальные костры сооружать умеем…»
      Но вслух ничего этого он, конечно же, не сказал.
      – Ну, раз договорились, нам пора. – Хоббит поднялся. – Нам еще с Фарнаком говорить надо.
      – Я с вами пойду! – спохватился Хьярриди. – В смысле в Умбар. Мой товар все равно туда назначен. Потому, как я мыслю, долгие сборы вы устраивать не будете, кто в Умбаре согласится – с теми и пойдете?
      Хоббит кивнул.
      – Ну и отлично. – Мореход хлопнул ладонью по столу. – Тогда я прикажу быть готовыми к отплытию…
      – Не спеши, – остановил его Торин. – У нас тут еще дело будет – дней примерно на пять. А потом тронемся. Идет?
      – По рукам, – кивнул кормчий. – Дождусь уж вас, а потом с Фарнаком вместе в Умбар тронемся…
      Тан Фарнак, несколько огрузневший, постаревший, весь седой как лунь, встретил трех друзей еще более гостеприимно, чем Хьярриди. Его тоже не пришлось долго уговаривать.
      – Море перестает кормить, – вздохнув, посетовал старый тан.
      – Что, рыба перевелась? – попытался пошутить Малыш.
      – Рыба? Да что ты, гном! Мы ж все-таки не рыбаки, мы воины! Пока был Гондор… богатый и изобильный, с ним мы то воевали, то мир заключали – по надобности. А теперь… Нынешний Гондор – блеклая тень былого, в Арноре истерлинги, наверное, только теперь, разинув рот, глядеть на каменные башни и дворцы перестали. Отону еще строить и строить, а про всю мелюзгу, что в Минхириате расселась, я и не говорю. Харад богат и силен, но уж слишком властен, да и морской торговли у них почти нет. А мы и так лишились почти всех покупателей… Земля нужна как никогда! – Он горько усмехнулся:
      – Вот ведь оно как получилось, друзья… Те, кто шел с Олмером, собрали немало добычи… Они сейчас верховодят в Умбаре. Мне с ними не по дороге. Так что, думаю, войско мы наберем легко. Вот только зачем королю эта война?
      Фарнаку хоббит и гномы могли сказать все же больше, чем молодому Хьярриди.
      – Так, так, так… – Кормчий покряхтел. – Понятно… Тут скорее не землю приобретешь, а к Морскому Отцу отправишься: с истерлингами тягаться – будь готов, что полдружины положишь. Да и королевское слово… Как бы не стал Эодрейд… гм… беспокойным соседом. Не ровен час, нашими руками уберет пришельцев из Энедвэйта, захватит Тарбад, а потом и мы ему мешать станем. Не хотел бы я против его конницы драться… Разве что хирд в союзниках имея!.. Но и отказать Эодрейду – как? Он один нас поддерживает, пошлины его низки, а товары хороши, их наверняка продать можно – хоть истерлингам тем же. Но почему ему вообще вступила в голову такая мысль? Я его знал как воина чести…
      Друзья переглянулись. Нет, о своих догадках говорить Фарнаку было рано.
      Пока рано.
      – Сами не знаем, – развел руками Малыш, – но дело свое посольское делаем. Хотя нам все это не по нутру.
      Фарнак только и покачал головой.
      – Уж больно кусок лаком, – признался он со вздохом. – Верно Хьярриди сказал – тут и десять тысяч воинов легко набрать можно. И все-таки с такими силами войну против Терлинга затевать – проще самому зарезаться. Он же легко сто тысяч выставит! А Тарбад показал – командовать его воеводы умеют. Их с налету не возьмешь! Да, не было печали…
      – Только нам все равно надо в Умбар, – как бы вскользь заметил Фолко. – У нас там одно очень важное дело.
      – Ну, дело так дело. Мне-то что? По старой дружбе отвезу бесплатно.
      – Послы короля Эодрейда не могут плыть так. – Торин вытащил из-за пазухи увесистый кошель. – Если сам не возьмешь – пусть твои молодцы угостятся как следует!
      – Себе и впрямь не возьму. – Фарнак потемнел лицом. – Но братия моя гульнет, конечно, с преизлихом… – Он взвесил кошель на ладони. – Хорошо!
      Как там еще с походом получится, даже Морской Отец не ведает, а раз вам в Умбар – я отваливать велю, как только вы вернетесь. Пока до устья, да там перегружать… Время и пройдет.
      Хьярриди и Фарнак отправились к себе на судно; Фолко, Торин и Малыш решили в последний раз наполнить прощальную чашу.
      В углу внезапно послышался шорох.
      – Крысы! – завопил Малыш. Этих тварей Маленький Гном терпеть не мог.
      Недолго думая, он со всей силы швырнул туда только что опустошенную деревянную кружку.
      В углу ойкнуло.
      – Мастер Холбутла! – послышался робкий голосок. Из дальнего, полутемного угла внезапно выступила невысокая, очень тонкая фигурка, чью хрупкость не мог скрыть даже свисавший до земли бесформенный грубый плащ.
      Фолко так и подпрыгнул:
      – Эовин! Силы земные, что ты здесь делаешь?!
      – От те на! – остолбенел Малыш. – Не зашиб я тебя?
      – Да нет вроде… – раздалось в ответ.
      Девушка стояла, сцепив руки так, что пальцы побелели. Под распахнувшимся плащом виднелась обычная одежда молодого всадника, на тонком поясе – кинжал, за плечами – небольшой охотничий лук.
      Щеки девчонки пылали.
      – Я хотела… я думала… – пролепетала она и, словно устыдившись этого лепета, гордо вскинула голову. – Возьмите меня с собой! – выпалила она одним духом.
      Малыш впервые в жизни поперхнулся пивом.
      – Тебя?.. С собой?.. – Фолко растерянно глядел на Эовин. – Куда?
      – Куда угодно. – Она покраснела. – Куда угодно, хоть на край света… не могу я больше сидеть за крепостными стенами! Имя, которое я ношу… нет сил… Я тоже хочу стать воительницей! – пылко закончила девушка.
      – Что ж, нам теперь плестись обратно в Хорнбург? – как бы невзначай поинтересовался Малыш.
      – Зачем? – удивился Торин. – Она из дома сбежала! Сдадим роханскому сотнику. Пусть отправит к родным, чтобы как следует выпороли!
      – Я Эовин, дочь Эотара, – глаза девушки сверкнули, – и я ни перед кем не держу ответ! Мои родители погибли, а сестра выходит замуж. Не хочу я племянников нянчить! Я с оружием умею обращаться, раны врачевать…
      – Пироги печь… – проворчал хоббит.
      Эовин покраснела еще гуще.
      – Да, и пироги! – Голос ее зазвенел от чудом сдерживаемых слез. – Потому что без пирогов хуже, чем с ними!..
      Гномы усмехнулись.
      – Возьмите… – жалобно протянула Эовин, вновь теряя свой воинственный вид. – Возьмите, я вам пригожусь…
      – А если тебя убьют, что мне делать? – сердито нахмурился Фолко. – Совсем у тебя, верно, в голове помутилось! Там, куда мы направляемся, тебе ну совершенно делать нечего!
      – А ну как найдется? Вспомните меня, да поздно будет!
      – Да уж найдем, как без тебя справиться! – язвительно отрезал хоббит. – Все, разговор закончен. Малыш! Ты там роханский патруль не видишь?..
      – Я все равно за вами пойду! – Эовин стиснула кулачки.
      – Девчонка!.. – Фолко уже терял терпение, и тут Торин вдруг слегка тронул разошедшегося друга за рукав.
      – Она ж влюблена в тебя по уши, – прошептал гном на ухо хоббиту. – А коли так – дело серьезное. Роханских дев не знаешь? В реку бросится, утопится, к хазгам в лапы попадет, а от своего не отступится!
      Гномы к делам сердечным всегда относились с небывалой серьезностью, делая в жизни один-единственный выбор – или не делая его вообще. И в их глазах мешать кому-то в подобном значило тяжко согрешить против установлений Махала. С точки зрения Торина, Фолко уже сейчас поступал против совести.
      Хоббит оторопело уставился на Торина, чувствуя, что вот-вот лишится рассудка.
      – Это судьба, – кивнул Малыш, очень, очень, очень серьезный Малыш, каким Фолко не видел его с самой Серой Гавани.
      – Да вы что? – У хоббита округлились глаза. – Взять с собой… туда… эту девчонку?! Да Эодрейд прикажет нас повесить за… за… она ж малолетка совсем!
      – Я уже могу повязать волосы платом замужества! – Эовин гордо задрала нос.
      Это было правдой – в обезлюдевшем Рохане теперь выходили замуж и женились рано.
      Гномы молча смотрели на Фолко, а он на гномов. Молчаливая игра «кто кого переглядит» продолжалась довольно долго.
      – Куда двое, туда и третий, брат хоббит, – нарушил молчание Торин.
      – Так, значит, я с вами? – выдохнула девушка.
      Фолко медленно кивнул, чувствуя, что подписывает себе приговор.
      Эовин, взвизгнув, подскочила, захлопав в ладоши.
      – Если Фарнак не возьмет ее на борт, я не виноват, – с последней надеждой в голосе пробормотал хоббит.
 
       ИЮНЬ, 7, СТОРОЖЕВОЙ ЛЕС В ДОЛИНЕ НАН КУРУНИР, ЮЖНАЯ ОКОНЕЧНОСТЬ ТУМАННЫХ ГОР
 
      Трое друзей и Эовин без всяких происшествий добрались до границы роханских владений. Девчонка оказалась отличной спутницей – некапризной, выносливой и упорной. Как и все в Рохане, она словно бы родилась в седле, умела из ничего в мгновение ока сотворить сытный походный ужин, а кроме того, что особенно ценилось Малышом, неплохо пела и знала множество баллад – от рвущей сердце «Бури над Исеной» до ликующей «Эодрейд в Эдорасе». Пела она и об Олмере, Короле-без-Королевства, – величайшего завоевателя чтили даже враги. Никаких хлопот Эовин не доставляла.
      Трое друзей вновь шли тем же путем, что и десять лет назад, когда тайком пробирались к Исенгарду в надежде найти там следы загадочного Вождя… На сей раз все было иначе, и прятаться не пришлось. Пограничная стража пропустила их после того, как Фолко показал грамоты; Эовин же ловко, точно змейка, проползла по зарослям. Ее не заметили.
      Оставив на всякий случай топоры гномов начальнику заставы, Фолко и его спутники двинулись дальше.
      Здесь, в Нан Курунире, за истекшие годы ничего не изменилось в отличие от Рохана, Арнора и всего Эриадора. Так же негромко переговаривалась под летним ветром листва буков и грабов, спокойно текла Исена, и видно было, что уже немало лет люди избегают этих мест. Роханцы никогда не приближались к краю Сторожевого Леса ближе чем на три полета стрелы. Эовин притихла, с опаской поглядывая на вздымающуюся стену деревьев.
      – Ну что, нас опять начнет водить, как тогда? – проворчал Малыш. – Вот уж меньше всего хотелось бы снова плутать по этим корням и корягам!
      – Мы ему постараемся представиться, – откликнулся Фолко, вплотную подходя к зеленой стене зарослей и высоко поднимая руку с надетым на палец эльфийским перстнем. Мотылек в камне, казалось, начал быстрее взмахивать крылышками – или, может, это просто стало сильнее биться от волнения сердце хоббита? В бурях и тревогах последних лет ему было не до Старого Энта. Судьба бросала Фолко то к родному очагу, когда немалой кровью пришлось отражать натиск хеггов да орков на Хоббитанию, то в дальние восточные пределы – к Великому Орлангуру и владениям принца Форве. А вот Старый Энт все эти годы не покидал своего леса, но хоббит не сомневался, что если кто в пределах досягаемости и может им помочь, так это Древобород.
      – Мэллон! – четко выговорил Фолко по-эльфийски. Он действовал по наитию, что порой бывает полезнее долгих и многомудрых рассуждений.
      Элдарское слово, открывавшее Врата Мории. Кто знает, может, Фангорн и научил ему своих подданных, на тот редкий случай, что кто-то из Перворожденных все-таки заглянет сюда? – Элберет Гильтониэль! Пропустите нас, мы идем к Древобороду, хозяину Фангорнского Леса! Я ищу Фангорна!..
      Проводите нас к нему!
      Сторожевой Лес отличался от Фангорна тем, что здесь – особенно в первых рядах – стояло множество хуорнов. И сейчас Фолко чувствовал: на них взирает бесчисленное множество незримых глаз. Ощущая то же самое, гномы неловко задвигались, поднимая безоружные руки и всячески показывая, что топоров при них и в помине нет.
      Ничего не изменилось. Все осталось как прежде. Не открылась чудесным образом тропа в глубь Сторожевого Леса, не явился путникам сам Древобород – просто направленные на хоббита и его товарищей взгляды куда-то разом исчезли. Фолко обернулся к друзьям:
      – Пошли.
      – Куда?! – завопил Малыш. Лезть в чащобу ему ужасно не хотелось.
      – Пойдем старым путем, держась края гор. В конце концов доберемся до Древобородова дома, – ответил хоббит.
      Малыш в сердцах сплюнул.
      На сей раз дорога через Сторожевой Лес оказалась куда легче. Сплошные переплетения ветвей исчезли, деревья не смыкались, подобно бревнам в крепостном частоколе. Довольно скоро путники достигли края долины; оставив склоны гор по левую руку, осторожно двинулись в глубь леса. Ловчее всех прыгала через корни и коряги легконогая Эовин.
      – Погодите! – вдруг замер Торин. – Не здесь ли мы уже побывали?
      Круглая поляна с мягкой тонкой травой; серое тело скалы, пенный росчерк водопада; бурливый ручей, утекавший куда-то в чащу; каменный стол и каменные кувшины в скальной нише. Вот только травянистое ложе куда-то исчезло…
      Дом Старого Энта был пуст.
      – Ну что, не послушались? – напустился на друзей Строри. – Протаскались, ноги посбивали? И куда теперь – до Лориэна скакать прикажете?
      Не удостоив его ответом, Торин пристально взглянул на хоббита.
      – Искать Древоборода по всему Фангорну мы, конечно, не станем, – медленно сказал Фолко, размышляя вслух. – Но вот его кувшины… я б непременно в них заглянул!
      – Ты что? – поразился Торин. – Наковальня на затылок свалилась?
      – Нет… – Чуткие пальцы хоббита осторожно ощупывали замазанные глиной горловины. – Фангорн ушел отсюда… Я чувствую. Это место хранит память о нем, но сам он сюда не вернется.
      – Да что ты такое несешь! – не выдержал Малыш. – Ты-то откуда это знать можешь?!
      Фолко со вздохом опустился на теплую землю подле одного из кувшинов.
      Запрокинув голову, он несколько мгновений смотрел куда-то вверх, словно к чему-то прислушиваясь, а затем покачал головой и обернулся к Малышу:
      – Когда мы шли сюда – я имею в виду, шли десять лет назад, – это место было полно чародейства. Не такого, что порождает огненные смерчи или тому подобное, но чародейства тонкого, дивного и древнего, тайных теней, что отбрасывают духи под лучами Нездешних Солнц… Я видел холодные звезды, что возвещали появление Фангорна. Теперь ничего этого нет и в помине. Лес был тогда жив, он пытался не пропустить нас… А теперь… Здесь пусто, тихо и сонно. Трава и деревья вновь уснули. Чародейство покинуло эти места, и когда воротится назад – кто знает? Что-то изгнало Древоборода из этих мест… Нечто, заставившее его вернуться в глубины Фангорна. Хотел бы я знать, что именно!
      Фолко произнес все это чуть нараспев, покачиваясь, точно в забытьи.
      Быстро-быстро кружились перед мысленным взором тонкие лепестки синего цветка, спасенного от жадной земной пасти им, хоббитом, десять лет назад неподалеку от этих мест. Фолко даже не удивился возвращению и этого видения. Напротив, он, наверное, больше был бы озадачен, не случись так.
      Просыпались от долгого сна те Силы, что, казалось бы, навек покинули этот мир после гибели Серой Гавани и Исхода эльфов…
      Гномы озадаченно косились на друга, Эовин глядела на Фолко разинув рот.
      – Эк ты, брат хоббит, вновь говорить-то стал, – покачал головой Торин.
      – Ровно мы опять за Олмером гонимся…
      – Вы гнались за Олмером? – задыхаясь, выпалила Эовин, однако Торин одним взглядом заставил девчонку умолкнуть.
      – То-то и оно, что опять, – буркнул Малыш. – Плетете невесть что!
      Притащили меня в эту чащу невесть зачем, Древоборода не нашли – так и будет он нас тут дожидаться; а теперь снова в видения да пророчества ударились! Ох, не кончится это добром, ох, не кончится!.. Ну, чего теперь-то стоим? – сварливо осведомился он напоследок. – Бери мешки да айда отсюда!
      – Если бы Древобород навек покинул этот край, то едва ли он бросил здесь свои кувшины, да еще так тщательно запечатанные, – игнорируя Малыша, задумчиво уронил Торин.
      – А может, не бросил, а специально оставил? – предположил Фолко, пристально глядя на каменный бок одного из сосудов. – Я вот этот, похоже, помню. Он мне из него питье наливал…
      – Ты что, еще подрасти хочешь? – хохотнул Малыш. Ему было все ясно, а следовательно, и скучно, он переминался с ноги на ногу, яростно теребя бороду.
      – Подрасти не подрасти, но… Торин! Может, с собой их возьмем? Чует мое сердце. Старому Энту они уже без надобности…
      Хоббит внезапно умолк, замерев и пристально вглядываясь в камень на своем перстне. Казалось, он потерял дар речи от удивления.
      – Бросил бы ты это дело, Фолко. – Торин тем временем покачал головой. – Не нравится мне эта выдумка. Питье энтов – штука не простая, да и прилично ли без хозяина по его запасам шарить?
      Хоббит встряхнулся, приходя в себя.
      – Это не запасы. – Он покачал головой. – Это оставлено как дар… тому, кто придет и воспользуется…
      – Да откуда ты это знаешь, расплющи меня Хругнир! – завопил потерявший остатки терпения Маленький Гном.
      Вместо ответа Фолко лишь поднял перстень. Гномы вгляделись – и ахнули.
      Эовин невольно вскрикнула.
      Алый мотылек исчез. Вместо него появилась крошечная движущаяся картина: ночь, звезды над лесом, темный, уходящий к самому небу склон и высокая фигура Старого Энта, аккуратными и медленными движениями ставящая один за другим запечатанные кувшины.
      – Я знаю, что в оный день ты придешь сюда, непоседливый и торопливый хоббит, – чуть нараспев, совершенно несвойственным ему, обычным людским языком из камня на перстне произнес голос Фангорна. – И я знаю, что ты будешь искать. Видения! Того, что поможет тебе взглянуть далеко за окоем… Я оставляю тебе мое питье. Я составил его специально для тебя;
      Пусть твой путь будет более удачлив… Мои слова запомнят вода и камни, трава и ветви. И когда бы ты ни пришел сюда, дар эльфов поможет тебе меня услышать. Я предвижу: Мир наш еще ждут великие испытания, и судьба поведет тебя прямо в самое пламя.
      Голос замолк. Пораженные, молчали и гномы и девушка.
      – Я услышал этот голос, когда потянулся к кувшину, – медленно проговорил Фолко. – Не знаю, отчего меня сразу потянуло к энтскому питью… Руки сами вспомнили все, как будто это я его туда поставил…
      – Да, – после некоторого молчания вздохнул Торин, – вот уж не ожидал! А почему же тогда Фангорн сам не встретил нас здесь?
      Хоббит пожал плечами и молча потянулся к кувшину. И – о чудо! – едва руки коснулись каменного бока посуды, кувшин засветился точно так же, как и в ладонях Старого Энта, но только тревожным, багряным светом. По светящимся стенкам пробегали короткие темные молнии.
      Фолко быстро, одним движением выбил глиняную пробку и наполнил чашу, что так и стояла здесь же, на столе, точно ожидая гостей.
      – А нам? – немедленно возмутился Малыш.
      – Едва ли оно подействует на вас так же, как на меня, – покачал головой Фолко, но питье друзьям, естественно, налил.
      – А тебе нечего, – буркнул хоббит, устремляя на переминавшуюся с ноги на ногу Эовин нарочито суровый взгляд. – Кто знает, еще потравишься…
      Людского питья тут не оставлено.
      – Так вы, мастер Холбутла, значит, еще и колдовать умеете! – Эовин восхищенно взирала на Фолко, не обращая внимания на его насупленные брови.
      – Будет чушь молоть! – прикрикнул хоббит. – Мы такое уже пили. А вот что с тобой случится, коли ты энтского питья отведаешь, один Эру знает!
      Так что сиди смирно.
      Эовин с видом послушной девочки скромно потупилась.
      – Сдвинем чаши, – негромко произнес Торин. – И возблагодарим владыку Фангорна за его доброту.
      Ароматное и терпкое питье, оно напоминало хоббиту хорошо выдержанное старое вино. Во многом напиток походил на тот, что Фолко попробовал в первую свою встречу с Древобородом, но немало оказалось и внове. Сладкий и горький, холодный и горячий – все вместе; голова от него кружилась так, что у хоббита подкосились ноги. В глазах вспыхнуло алое пламя – такого же цвета, что и светящийся кувшин. На краткий миг Фолко увидел все лесные глубины Фангорна, а в самом сердце великого леса – неспешно бредущую фигуру пятнадцатифутового исполина. Старый Энт внезапно замер, поднял глаза вверх – и его взгляд встретился со взором хоббита.
      – Я рад, что мой дар нашел тебя, хуум-хом! – раздалось в ушах Фолко. – О чем ты хотел спросить меня? Торопись!
      – Свет! Ты чувствуешь свет?! – выкрикнул Фолко, шестым чувством понимавший, что это сейчас – самое главное, главнее, чем нелепая война Эодрейда, главнее всего, даже оживших кольца и кинжала.
      – Свет? Хуум-хом, да, да! Древний свет! Мне кажется, что отблески его были в глазах прозывавшегося Серой Мантией, Тинголом…
      – Как ты сказал? Тингол?
      – Тингол! – громыхнуло в ответ. – И та, что с ним… Эльфы звали ее Медиан.
      – В их глазах? Этот свет? Древобород, мне надо увидеть тебя?
      – Ничего не выйдет, любезный мой хоббит. Я уже в пути и не поверну назад. Это мой путь, и не спрашивай, куда он ведет! Мой дар поможет тебе найти меня и говорить! А теперь прощай!
      Видение оборвалось. Оно длилось лишь несколько мгновений, и Фолко быстро пришел в себя.
      Гномы в недоумении таращились на него.
      – Здорово, конечно, но, по-моему, ничего особенного, – резюмировал тем временем Малыш.
      – Я видел Древоборода, – отчеканил Фолко.
      – Видел Древоборода? – удивились его товарищи.
      Фолко в нескольких словах пересказал случившееся.
      Гномы дружно потянулись чесать затылки. Глаза у Эовин стали точно чайные блюдца.
      – Свет, Свет, Свет! – Хоббит сжал виски ладонями. – Что за Свет?
      Отблеск которого Фангорн видел в глазах…
      – Побывавших в Валиноре, – мрачно закончил Малыш. – По-моему, это все ерунда. От энтского питья и не такое привидится! Мню я, они… того… сами его перебрали.
      Торин с сомнением пожал плечами.
      – Ладно! Надо поворачивать назад. Бросить службу у Эодрейда мы ведь пока не хотим, не так ли?..
      – Пожалуй, этот кувшин я прихвачу с собой. – Фолко озирался в поисках подходящей затычки.
      – Да перелей ты его во флягу! – посоветовал Маленький Гном.
      – Ну нет. – Фолко, пыхтя, вколачивал деревянный кругляш в горлышко. – Он, по-моему, важен не меньше, чем его содержимое.
      – Тогда сам и тащи, – ухмыльнулся Малыш.
      – Не беспокойся, колени не подогнутся, – шутливо огрызнулся Фолко.
      Они начали собираться.
      – Мастер Холбутла, а мастер Холбутла! – Эовин осторожно тронула хоббита за рукав. – А… вы не расскажете мне… про Валинор… страсть как хочется узнать!
      Фолко поднял глаза на девушку. Щеки ее вновь пылали, но на сей раз не от стыда – она предвкушала, что сможет наконец заглянуть за край той бездны, в которую, оказывается, спускался и сам мастер Холбутла…
      «Силы земные, как же она похожа на меня! – вдруг со смятением подумал хоббит. – На меня тогдашнего… перечитавшего вдоль и поперек все книги и готового отдать правую руку за правду о Валиноре и Валар. И так же, как Эовин, опрометью кинувшегося из родного дома вслед за Торином… по той дороге, что в конце концов привела сперва к Серой Гавани, а теперь и сюда…»
      – Расскажу, Эовин, расскажу, – мягко проговорил Фолко. – Вот поплывем, тогда времени с преизбытком будет…
      – Здорово! – Девушка захлопала в ладоши.
      К Фарнаку они успели вовремя. Несмотря на соблазн, питье хоббит больше не пробовал. Он возобновил давно заброшенные было упражнения – сжимая мысль в тонкий и упругий клинок, черпать силу в перстне Форве или клинке Отрины, пытаясь заглянуть за окоемную черту. Однако, пока плыли по Исене, у него так ничего и не получилось. Малыш откровенно подтрунивал над другом и предлагал выставить дар Древоборода на прощание тану Фарнаку…
      Старый кормчий покривился при виде Эовин – мол, с девкой на палубе беды не оберешься, – но от слова своего не отступил.
 
       ИЮНЬ, 14, ТАРН, ПОРТОВАЯ СТОЯНКА МОРСКОГО НАРОДА В УСТЬЕ ИСЕНЫ
 
      Война прокатилась и по исенским берегам. Арнорцы покинули Тарн, едва пришло известие о прорыве Олмера за Андуин; часть дружин Морского Народа вступила в союз с Вождем и участвовала в его походе на Север; однако они зря надеялись на благодарность победителей. Хегги мимоходом заняли устье Исены; несколько сотен эльдрингов, случившихся в Тарно, отразили два штурма, но в конце концов полегли все до единого. Хегги спалили склады и причалы, не зная, что делать с добычей, – Море они ненавидели и боялись.
      Бросив пепелище, хегги ушли на север. Тарн достался ховрарам, однако и они не стали ничего здесь строить. Эльдринги не забывали обид, и потому король Эодрейд легко склонил их к союзу, пообещав восстановление Тарна. Дружина Фарнака была среди тех, кто в мае 1730-го ворвался в устье Исены; после победы король Эодрейд добился от ховраров уступки Тарна эльдрингам, – правда, без права строить укрепления. Последняя война обошла Тарн стороной, однако Морской Народ удовольствовался одними причалами и складами. Место служило простым перевалочным пунктом, где доставляемые по мелководной Песне на баржах товары перегружались на мореходные «драконы».
      Правда, нынче для торговли настали плохие времена – ховрары ничего не покупали у роханцев, а Гондор обеднел… Тарн уменьшился едва ли не втрое против довоенных времен.
      Сейчас у длинных пристаней стояло всего три корабля.
      – Хедвиг, Ория и Фрам, – едва взглянув на стяги, определил Фарнак. – Говорить стоит только с Орией. Остальные мелочь, да вдобавок из худших. А у Ории – тысяча мечей. Сильнее его только Скиллудр, но тот сейчас далеко, в Умбаре. Может, вы его еще увидите…
      – Если и увидим, звать не станем, – жестко ответил Торин.