Человек в белом халате пристально смотрел на экран портативного монитора, на котором ярко светящаяся зигзагообразная линия неравномерно пульсировала, то поднимаясь, то опускаясь.
      – Наконец-то! – пробормотал он, вытирая вспотевший лоб рукавом накрахмаленного халата и рассеянно глядя вокруг, словно с трудом вспоминая, где находится.
      – Ты, – обратился он, обернувшись, к стоявшему у двери охраннику, лица которого не было видно за блестящим, украшенным гребнем шлемом, – сообщи его светлости, что объект готов.
      – Есть, доктор Гиск.
      Центурион тотчас отправился выполнять поручение. Он не бежал по освещенным коридорам пустынного здания университета в поисках Верховного главнокомандующего, потому что бег рассматривался как серьезное нарушение дисциплины. Просто шел в два раза быстрее обычного. Два его сослуживца, оставшихся на посту у двери охранять доктора Гиска, с облегчением посмотрели друг на друга сквозь прорези на шлемах, сделанных по образцу древнеримских. Подражание древнеримскому стилю было пристрастием и прихотью их повелителя. Такая военная форма была хороша, чтобы ослеплять, поражать и устрашать на парадах. Отправляясь же на битву, воины одевались в обычные доспехи из металлопласта. Но сейчас не велось военных действий, а нести рутинную службу, полную формальностей и церемоний, было невыносимо. К тому же их повелитель проявлял раздражительность и недовольство ходом нынешней операции.
      Тяжелые размеренные шаги послышались в дальнем конце коридора. Центурионы быстро приняли стойку «смирно». Их и без того напряженные тела достигли состояния трупного окоченения. Приветствуя высокого человека, входившего в помещение, бывшее еще несколько дней назад химической лабораторией, каждый из центурионов поднес к сердцу кулак правой руки, глухо ударяя им о прикрывавший грудь панцирь.
      – Ах, доктор Гиск, я уж было подумал, что вы подведете меня. – Глубокий баритон звучал спокойно, почти приветливо, но доктора Гиска от него пробрала дрожь. Слово «подводить» Командующий никогда и никому не говорил дважды. Доктор не мог оторвать рук от кнопок управления своего точного и сверхчувствительного аппарата, но посмотрел на Командующего умоляющим взглядом.
      – Объект оказал необычайное сопротивление, – с дрожью в голосе сказал Гиск. – Бог мой, целых три дня! Я понимаю, что он – Страж, но еще никто не держался так долго. Не могу понять...
      – Конечно, вы не можете понять.
      Голос Командующего прозвучал холодно, но Гиск мог поклясться, что услышал при этом, как он вздохнул. Обходя перевернутую мебель, при каждом шаге с хрустом давя стекло разбитых и разбросанных по полу колб и трубок, Командующий подошел к стальной каталке. Ее ввезли сюда в последние дни, когда лаборатория, по существу, превратилась в «камеру дознаний». На каталке лежал человек, голову и грудь которого усеивали маленькие белые точки датчиков, сделанных из похожего на пластмассу вещества. От каждого к аппарату доктора тянулись тонкие лучики света, словно паук лапками, цепко державшие свою жертву. Обнаженное тело человека время от времени судорожно вздрагивало. Из его носа и рта по груди стекали струйки крови, но на блестящей стали каталки не было видно ни пятнышка. Центурионы бдительно следили за чистотой, так как их повелитель требовал ее соблюдения во всем и всегда.
      Равнодушным взглядом Командующий посмотрел на лежащего человека. Верхнюю часть лица Командующего прикрывал блестящий шлем, такой же, как у охранников, и представлявший точную копию шлемов древнеримских воинов. Видна была только нижняя часть его сурового лица, начиная от носа. Казалось, лицо это сделано из того же металла, что и шлем, поскольку на нем не отражалось никаких эмоций: ни восторга, ни торжества, ни сожаления. Командующий величественным жестом положил руку на содрогавшуюся в конвульсиях грудь мужчины, словно на крышку гроба. И все же, когда он заговорил, голос его звучал мягко, с ноткой печали и даже, казалось, с сожалением.
      – Остались ли те, кто может понять, Ставрос?
      Пальцами затянутой в перчатку руки он дотронулся до драгоценного камня, висевшего на серебряной цепочке на шее обнаженного мужчины. Камень был необычайно красив. Гиск в последние три дня глаз не мог от него отвести, и сейчас, когда Командующий прикоснулся к нему, доктор не удержался, чтобы не бросить алчного и завистливого взгляда. Сверкающий камень в оправе в форме восьмиконечной звезды был единственным предметом, оставленным на обнаженном теле человека по особому приказу Командующего.
      – Кто теперь понимает, что такое воспитание, дисциплина, Ставрос? Кто об этом помнит?
      И снова Гиску показалось, что он услышал вздох.
      – Даже ты. Один из лучших.
      Человек на каталке застонал. Его голова судорожно дернулась из стороны в сторону. Командующий молча наблюдал, затем наклонился и тихо заговорил на ухо человеку:
      – Однажды я спас твою жизнь, Ставрос. Помнишь? Это случилось в Королевской академии. На спор ты взобрался на ту смехотворную, в тридцать футов высотой, статую короля. – Сколько тебе было лет? Девять? Мне – пятнадцать, а ей... – Командующий помолчал. – Ей, должно быть, было шесть. Да, это произошло вскоре после ее появления в академии. Только шесть. Пугливая была и нелюдимая, как дикая кошка. – Голос звучал все тише, переходя в шепот. Безудержная дрожь начала сотрясать тело человека на каталке. – Замерев от страха, ты, Ставрос, повис на руке статуи. Моего веса рука не выдержала бы, и тогда она ползком приблизилась к тебе, неся веревку, чтобы спасти тебя от гибели. Можешь представить ее, протягивающую тебе руку? Можешь представить меня, державшего концы веревки и понимавшего, что в своих руках держу ваши жизни?
      Тело мужчины забилось в конвульсиях.
      – Замечательно! – пробормотал Гиск, с профессиональным интересом манипулируя своим аппаратом. – За все три дня я не мог добиться столь сильной ответной реакции.
      Командующий перенес руку с груди на голову мужчины и почти с нежностью откинул с его лба седеющие волосы.
      – Ставрос, – властным тоном спросил Командующий, склонив над мужчиной наполовину скрытое шлемом лицо. – Ставрос, ты слышишь меня?
      Казалось, с невероятным усилием человек дернул головой вперед-назад, словно хотел показать, что не отрицает способности слышать голос из своего прошлого. Но отрицает страх.
      – В тот вечер мы – она и я – обнаружили, что можем читать мысли друг друга. Никто из вас не понимал этого. Я сам тогда не понимал и с горечью думал, что это жестокая шутка, которую Создатель в очередной раз сыграл со мной. Ведь я был уверен, что Создатель разыгрывает подобные шутки с самого моего рождения.
      Гиск понял, что ему посчастливилось услышать историю детства Командующего. Прошлое Командующего давно стало легендой и было предметом пересудов среди его подчиненных. Гиск тут же представил, как по вечерам в офицерском клубе он будет поглощать порцию за порцией бесплатной выпивки, а все присутствующие снова и снова будут просить его рассказать о том, что он услышал здесь при таких странных обстоятельствах.
      – Незаконнорожденный сын первосвященника, человека, чья неспособность сдерживать свою похоть привела к нарушению данного им обета безбрачия. Я был его наказанием, ежедневным напоминанием о его грехе. Он принял эту епитимью безропотно, никогда не уклонялся от нее, но с того дня, когда меня оставили на его попечении, и до самой смерти не говорил со мной. По приказу короля меня послали в академию. Ты ненавидел меня, Ставрос? Ненавидел за то, что я был умнее, сильнее, лучше вас всех. Ты ненавидел меня, боялся и уважал.
      Человек на каталке издал сдавленный стон. Гиск, держа под контролем аппаратуру, понимал, что необходимо поспешить, но не решался прервать Командующего, который словно забыл о присутствии в лаборатории кого-то еще, кроме обнаженного человека.
      – Но, как бы сильно ты ни ненавидел меня, еще сильнее ты любил ее. Своенравное и необузданное дитя короля варваров, она оказалась первой девочкой, которой разрешили переступить порог нашей академии лишь потому, что ее выгнали из женской академии. Придя тебе на выручку, спасая твою жизнь, Ставрос, мы, она и я, именно в тот момент обнаружили, что можем говорить друг с другом без слов: наши мысли, сердца, наши души были едины. – Командующий замолчал. Возможно, в этот момент он мысленно блуждал по дорогам прошлого.
      "Были ли эти дороги темными и извилистыми? – подумал про себя доктор. – Или они были прямыми и верными, неумолимо ведущими двух детей навстречу судьбе?"
      – Мой повелитель, – осмелился подать голос Гиск, – ритм сердца слабеет и становится все более неустойчивым...
      Железные ворота прошлого захлопнулись – возврата не было.
      – Ставрос, – сказал Командующий, – ты долго переносил пытки, – как тому тебя и учили. Наши учителя могли бы гордиться тобой. Другие не вынесли и половины того, что перенес ты. Об этом тебе хорошо известно, так как именно они предали тебя. Но теперь сопротивление бесполезно, мой друг. Собственной воли у тебя больше нет. Ты обязан выполнять то, что прикажу я. И я приказываю ответить лишь на один вопрос. Всего на один. И ты ответишь. Затем я освобожу тебя от этой пытки. Ты понял?
      Человек на каталке издал слабый стон. Кровавая пена выступила на мертвенно-бледных губах.
      – Поторопитесь, милорд! – вскричал доктор Гиск. – Иначе вы упустите момент!
      Командующий наклонил лицо к своей жертве так низко, что его дыхание доходило до обнаженной кожи человека, сдувало пузырьки крови и слюны, выступившие на приоткрытых губах мужчины.
      – Где мальчик?
      Человек содрогнулся, борясь с самим собой, но его усилия были напрасны. Командующий пристально смотрел на него. Рука в перчатке легла на холодный бледный лоб мужчины.
      – Ставрос!
      Дико, мучительно содрогаясь, человек пронзительно выкрикнул слова, смысла которых Гиск не понял. Он неуверенно посмотрел на Командующего. Тот медленно выпрямился.
      – Хорошая работа, доктор Гиск. Теперь можете кончать.
      С глубоким облегчением Гиск на минуту закрыл глаза. Рубашка его под накрахмаленным халатом была мокрой от пота.
      – Есть, милорд. Благодарю вас, милорд.
      Гиск протянул руку и щелкнул выключателем. Световые лучи, идущие от аппаратуры к телу человека, вспыхнули так ярко, что заставили всех присутствующих в помещении отвести глаза. Руки и ноги жертвы, привязанные к каталке, резко дернулись. Человек издал последний глухой вскрик. Тело его напряглось, затем внезапно расслабилось. Лучи погасли. Все было кончено.
      Командующий остался в лаборатории и наблюдал за происходящим до конца. Он стоял рядом с телом, сцепив руки за спиной, которую покрывала длинная, свободными складками ниспадающая красная мантия, прикрепленная золотыми пряжками в форме птицы Феникс к его плечам. Его губы – тонкая темная линия, видневшаяся под вырезом для глаз на шлеме, – шевелились, произнося слова молитвы по усопшему.
      – Три дня... И все-таки в конце концов ты сдался.
      Повернувшись на каблуках высоких ботинок, Командующий чуть не столкнулся с доктором Гиском, который шел к каталке, чтобы снять датчики с тела умершего. Доктор в страхе отпрянул. Командующий равнодушно обошел его. Центурионы встали навытяжку. Гиск приблизился к каталке, протянул руку к телу.
      В этот момент Командующий остановился и, слегка повернув голову, сказал:
      – Не трогайте его, Гиск.
      Гиск отдернул руку.
      – Но, милорд, – попытался возразить он, не спуская глаз с драгоценного камня, уже не блестевшего, словно утратившего жизнь, как и неподвижное, холодное тело, на груди которого он покоился, – цена камня измеряется планетами! Вы, конечно же, не желаете...
      – Звездный камень должен быть захоронен вместе с его обладателем, – сказал Командующий. – Проклятие Божье падет на того, кто украдет его.
      Будучи патриотом Республики, Гиск не испытывал страха перед гневом какого-то мифического, предвечного существа. Однако доктор безмерно боялся гнева Командующего. И безропотно начал снимать датчики с посеревшей кожи трупа.
      Командующий с улыбкой, если можно назвать улыбкой эту глубокую темную прорезь между губами, покинул лабораторию, приказав центурионам остаться.
      – Вы бы поторопились, Гиск, – бросил Командующий уже из коридора. – Мы отбываем через час.
      Доктор упаковывал свое оборудование со сноровкой человека, привыкшего выполнять такого рода работу постоянно.
      – Пять минут, милорд, не больше, – пообещал Гиск, захлопывая крышки, закрывая замки и свертывая провода самым тщательным образом.
      Ответа не последовало. Командующий был уже на середине коридора. Он шел быстро, как привык ходить, когда размышлял. Скорость шага диктовалась стремительностью мыслей. Позади него, с трудом поспевая, почти бежал его личный охранник.
      – Приготовьте космический челнок к отлету, лейтенант. – Свои распоряжения Командующий отдавал, говоря в передатчик, вмонтированный в шлем. – Соедините меня с адмиралом Эксом.
      – Есть, милорд, – прохрипели в ответ, и через несколько секунд в ухе Командующего послышался другой голос:
      – Экс слушает, милорд.
      – Мы не будем присоединяться к флоту. Определите местонахождение планеты, известной как Сирак-7, и разработайте маршрут. Я хочу, чтобы корабль был готов к отлету через час.
      – Будет сделано, милорд.
      – И вот еще что...
      Командующий на мгновение задумался, замедляя шаг. Остановившись у окна, он посмотрел на опустевшее здание университета, где всего несколько дней назад торопились в классы студенты со всей солнечной системы, молодыми серьезными голосами обсуждая проблемы вечности. Университет был закрыт по приказу Командующего, когда он прибыл сюда, чтобы взять в плен Ставроса. Полмиллиона студентов и преподавателей получили приказ покинуть учебное заведение.
      «Куда они направились? – подумал Командующий, скользя взглядом по старинным зданиям из кирпича. Шесть белых колонн – остатки прошедшей эры – сверкали в лучах бело-желтого солнца этой системы. – Собрались в одном из небольших местных городов или, пользуясь возможностью, разъехались по домам? Восприняли происходящее как внеочередной роспуск на каникулы или все-таки почувствовали, что за этим кроются большие неприятности?»
      Командующий оценивающим взглядом посмотрел на новые, современной архитектуры здания, стиль которых отличался сглаженностью форм и отсутствием окон. Обратил внимание на ровные, ухоженные газоны и лужайки, цветочные клумбы, разбитые в форме букв, составлявших аббревиатуру названия университета.
      Как же он назывался? Командующий не мог вспомнить. Да это и неважно.
      «Интересно, – подумал он, продолжив прерванный путь как раз в тот момент, когда стоявшему за его спиной центуриону удалось наконец перевести дух, – был ли Ставрос хорошим преподавателем?»
      – Адмирал Экс, – обратился он в переговорное устройство, – я хочу, чтобы все объекты в радиусе сотни километров от того места, где я нахожусь, были уничтожены.
      – Милорд?.. – Тон адмирала выражал сомнение в том, что он понял услышанное правильно.
      – Уничтожены, – четко и размеренно повторил Командующий. – Надеюсь, наше переговорное устройство работает без помех, адмирал Экс?
      – Но, милорд, – набравшись смелости, возразил адмирал, – университет чрезвычайно популярен. Его уничтожение может привести к очень неприятным последствиям в солнечной системе.
      – Зато нашим дипломатам представится возможность заняться делом вместо того, чтобы болтаться с одного приятного курорта на другой. Информируйте правителя этой планеты...
      – Губернатора, милорд.
      – Тогда губернатора! Информируйте его, что никому, даже так называемой интеллигенции, не дано права ставить себя выше закона. Эти люди знали, кто такой Ставрос, и все же предоставили ему убежище. Я покажу им, как показывал всем, что происходит с укрывающими Стражей. Если у губернатора имеются какие-либо возражения, он может послать их в Конгресс по официальным каналам.
      – Как прикажете, милорд, – протрещал в переговорном устройстве голос адмирала, и связь прервалась.
 
      * * *
 
      Доктор Гиск последним поднялся на борт корабля, в спешке примчавшись все в том же белом халате, с развевающимся на ходу галстуком, звеня инструментами и волоча по земле провода. За ним сразу же захлопнулся люк входного тамбура. Причудливо сконструированный и напоминающий окраской мифическую птицу Феникс, красно-золотой челнок, четко следуя программе управления, убрал посадочные приспособления в лоно своего гладкостенного тела, ракетой взвился вверх и по спирали ушел в небо.
      На границе солнечной системы в ожидании своего командира находился флагманский космический корабль Командующего. Как только было установлено, что челнок благополучно вышел из зоны притяжения планеты, лазерная пушка на его борту нанесла удар по поверхности покинутой планеты. Бомбардировка велась всего несколько секунд.
      Командующий, прибыв на борт своего космического корабля, обнаружил, что маршрут на Сирак-7 уже разработан и выверен. Флагманский космический корабль «Феникс» вышел на проложенный курс в пространстве гиперизмерений и скрылся из виду.
      На покинутой челноком планете вспыхнувшее от лазерного луча всепожирающее пламя обратило в пепел университет и окружавшие его красивые окрестности. Бушевавшее на этом месте пожарище стало гигантским погребальным костром для одного-единственного человека.

 
      Прораб разгрузочно-погрузочной платформы космодрома раздраженно заворчал, заметив тень, упавшую на планшет с бланками нарядов. Она появилась не от облака, набежавшего на солнце, – такое редко случалось на Сираке-7, напоминавшем огромную пустыню. Тень принадлежала человеку, стоявшему против солнца за спиной прораба. Появление этого человека и вызвало ворчание последнего. Если бы день на Сираке-7 длился год, как это происходило, судя по сообщениям, на Сираке-9, то и этого времени прорабу было бы недостаточно, чтобы переделать все дела.
      Сирак-7 находился на перекрестке самых оживленных транспортных космических линий в галактике. Огромные грузовые космические корабли постоянно были либо на орбите в ожидании посадки, либо на космодроме в очереди на погрузку или разгрузку, либо ждали разрешения на взлет. Их капитаны, хорошо усвоившие, что время – деньги, приходили в бешенство из-за любой отсрочки. Экипажи кораблей не отличались дисциплиной, да и что можно ожидать от космонавтов, выполняющих торговые рейсы, а потому они зачастую затевали драки с грузчиками, работавшими под началом прораба. В довершение всего, будто прорабу и без того не хватало неприятностей, правительство Сирака-7 регулярно присылало официальных представителей для проверки, и они устраивали полнейшую неразбериху.
      Один из этих типов побывал здесь утром и обвинил прораба в том, что он закрывает глаза на расхищение грузов компьютерного оборудования, предназначенного для малоразвитых планет. Эти планеты всячески пытаются войти в состав Республики и уверены, что при наличии электричества компьютеры полностью решат данную проблему. Прораб с удовольствием припомнил разговор с представителем правительства, в котором он в сочных, выразительных словах объяснил официальному лицу, как тому следует поступить с компьютерами. И без драки обошлось, а ведь другие на его месте обязательно довели бы дело до рукоприкладства.
      – А теперь объясните мне, зачем понадобилось кому-то на этой проклятой груде камней воровать детали компьютеров? – заорал прораб, поднимая голову, чтобы разглядеть человека, тень которого легла на планшет с документами.
      – Незачем, – констатировал незнакомец, но было видно, что его очень удивило подобное приветствие. – На этой планете нет рынка для сбыта ворованных деталей компьютеров.
      Прораб посмотрел на незнакомца с большим интересом и менее раздраженно.
      – Вы правильно понимаете. Я тоже. Почему же правительство не понимает? – Прораб ткнул большим пальцем руки в грудь незнакомцу. – Наркотики, ядерные ракеты, детали космических кораблей разворовывают с такой скоростью и в таких количествах, что и следа не остается. Но компьютерное оборудование? – Прораб фыркнул.
      Капитан одного из неуклюжих, возвышающихся горой транспортных космических кораблей вышел на мостик у входного люка и закричал, что он совершил посадку еще шесть дней назад и поэтому хотел бы знать, что прораб намерен делать.
      В ответ прораб крикнул, что его люди работают так быстро, как только могут, а потому он, то есть капитан, должен ждать своей очереди, как и все остальные. Затем прораб добавил, что капитану следует делать, если он не хочет ждать своей очереди.
      Капитан разразился угрозами.
      Прораб сделал непристойный жест.
      Капитан со всей яростью топнул ногой по металлическому мостику, а прораб отвернулся и с удивлением обнаружил, что тень по-прежнему падает на его планшет. Видимо, от незнакомца не избавиться даже с помощью нелицеприятных высказываний в адрес правительства.
      – Вы все еще здесь? – громовым голосом спросил прораб.
      – Да, все еще здесь, – мягко ответил незнакомец.
      – Почему? – рявкнул прораб, яростно вперившись в незнакомца.
      Тот был довольно высок, но худоба и сутулость делали его непредставительным. Длинные редкие волосы спадали на плечи и спину. На вид ему было далеко за сорок, но одет он был в выцветшие синие джинсы и голубую рабочую рубашку из хлопка. С первого взгляда его можно было принять за человека, немало побитого жизнью и ищущего работу. Но прораб сразу заметил, что мягкие правильной формы руки незнакомца никогда не занимались физической работой. Светло-голубые глаза на бледном изможденном лице излучали что-то такое, что подтверждало: быстрая оценка ситуации с кражей деталей компьютеров не случайна. Этот человек привык давать ответственные заключения по любым вопросам, и прораб сразу оценил серьезное отношение незнакомца к себе.
      – Чего вы хотите? – спросил он неохотно.
      – Мне сказали, что здесь работает человек, которого я ищу, – ответил собеседник застенчиво, словно не привык разговаривать с незнакомыми людьми. Его голос, мягкий, учтивый, с инопланетным акцентом, так же, как и руки, не соответствовал его внешнему виду. – Его зовут Мендахарин Туска.
      – Вы не туда попали, мистер! – рассмеялся прораб. – У меня среди рабочих нет никого с таким дурацким именем – Мен Да Ха Рин Туска!
      Незнакомец весь как-то сник. Искорка отчаяния зажглась в его глазах.
      – Подождите, не уходите, пожалуйста! Мне крайне необходимо найти этого человека. Есть ли здесь кто-нибудь с похожим именем?
      Прораб уже отошел, но вернулся.
      – Ну есть парень, который называет себя Таск. Немного похоже. Можете посмотреть на него. Он как раз сейчас здесь. Вон, чернокожий парень. – Большим пальцем руки прораб указал в сторону группы мужчин и инопланетных существ, занятых загрузкой контейнера. – Это он?
      – Не знаю, – растерянно произнес незнакомец. – Может, и он. Понимаете, я раньше с ним не встречался. Вы разрешите мне поговорить с ним? Всего несколько минут. Дело серьезное, иначе я не стал бы отрывать его от работы.
      Прораб хмуро взглянул на незнакомца, вздохнул и согласно кивнул головой. Он сам себе удивлялся, почему теряет время на этого бездельника да еще отрывает от работы своего человека. Незнакомец смотрел на прораба извиняющимся взглядом, словно говоря, что понимает и с уважением относится к трудностям прораба и готов сделать все, чтобы не добавлять ему лишних хлопот.
      – Эй, Таск! – громовым голосом гаркнул прораб, стараясь перекричать грохот работающих кранов, подъемников и шум ветра, беспрестанно дувшего на космодроме.
      Чернокожий молодой человек, обвязывавший веревкой упаковочную клеть, распрямился. Прищурив глаза от яркого солнца, он осмотрел раскаленную солнцем цементную поверхность космодрома, ища взглядом того, кто его позвал.
      Прораб помахал рукой.
      Человек по имени Таск похлопал по костлявой спине стоявшего рядом с ним инопланетянина и указал на прораба. Инопланетянин кивнул одной из своих голов, и Таск ленивой, но легкой походкой направился к позвавшему его человеку. Таск был одет по-рабочему, а в знойном климате Сирака-7 это означало, что одежды на нем было минимум. Покрытое потом темное тело блестело на солнце. Он был среднего роста, но отличался хорошим сложением и развитой мускулатурой. Курчавые волосы на его голове были коротко острижены, в левом ухе поблескивала серебряная серьга.
      Когда молодой человек подошел, прораб с любопытством посмотрел на незнакомца. У Таска была репутация хулигана. В драках, время от времени вспыхивавших между грузчиками и членами экипажей транспортных кораблей, он умел постоять за себя. Жители Сирака при встрече на улице с подобными людьми обычно переходят на другую сторону. Поэтому прораба заинтересовало, как поведет себя этот воспитанный человек, не вспомнит ли неожиданно, что у него назначена встреча в другом месте.
      К его удивлению, ничего подобного не произошло. Хотя лицо незнакомца при виде Таска несколько изменилось, на нем не отразилось ни страха, ни беспокойства. Только в бледно-голубых глазах появилось выражение тихой печали.
      – В чем дело? – спросил Таcк, с небрежным видом подойдя к прорабу и уперев руки в бока.
      – Посетитель. – Прораб кивнул головой в сторону своего собеседника.
      Таск взглянул на незнакомого человека.
      – Ты что, из агентства по трудовым соглашениям? Слушай, мужик, не имеешь права цепляться ко мне на рабочем месте. По закону...
      – Н-нет, я не из... э... агентства, – заикаясь, ответил незнакомец, явно пораженный. Он перевел взгляд с Таска на прораба, затем опять на Таска. – Есть здесь место, где мы могли бы поговорить с глазу на глаз?
      Прораб махнул рукой в сторону расположенного невдалеке пустующего склада.
      «Отчего это я сегодня такой добренький? – подумал он. – На солнце давно стою. Видно, мозги расплавились».
      Он наблюдал, как незнакомец и Таcк шли к складу, и изо всех сил пытался понять, что же такое происходит. Печальное выражение лица незнакомца, скорбь в его глазах запали прорабу в душу. Обычно он не проявлял сочувствия к другим людям – собственных проблем хватало. Но сейчас он вдруг подумал, что иногда в жизни случается непредсказуемое. Грохот на металлическом мостике у ракеты прервал его размышления. Взглянув вверх, прораб увидел капитана, опять появившегося в поле зрения.
      – Эх, брось ты все это!– удрученно пробормотал прораб. Посмотрев в последний раз на Таска и незнакомца, он повернулся и зашагал прочь.
 
      * * *
 
      Идя рядом с незнакомцем, Таск с подозрением посматривал на него. В облике человека сквозила печаль, но не отчаяние. Он шел, опустив голову и прикрыв глаза. Дувший навстречу ветер развевал его длинные светлые волосы, оставляя открытым лицо, по выражению которого можно было легко угадать, что незнакомца одолевают далеко не веселые мысли.
      «Если дело касается меня, значит, ничего хорошего не жди», – пришел к заключению Таск и почувствовал, как у него засосало под ложечкой и легкий озноб пробежал по спине.
      Они вошли в здание склада. Холодный полумрак окружил их, огромное пустующее пространство поглотило шум механизмов, работающих на платформе. С решительным видом Таск остановился.
      – Вот и пришли. Говорите.
      Человек не ответил, пристально вглядываясь в полумрак и настороженно подняв голову.
      – Если хотите посмотреть на крыс, то вы попали как раз в подходящее место, – сказал Таск. – Больше здесь никого и ничего нет.
      К удивлению Таска, незнакомец слабо улыбнулся.
      – Я здесь не ради крыс.
      Он расстегнул ворот рубашки. Через открытые двери склада внутрь проникал солнечный свет. Незнакомец поманил Таска зайти глубже в полумрак, а затем вынул из-за ворота рубашки предмет, висевший на серебряной цепочке. Им оказался драгоценный камень в оправе в форме восьмиконечной звезды. Хотя свет и не попадал на него, камень излучал сияние, словно тысяча солнц.
      Таск впился в него глазами, его рука непроизвольно потянулась к серьге в мочке левого уха. Серьга тоже имела форму восьмиконечной звезды. Вздохнув, он покачал головой.
      – Проклятие!
      – Вы узнали его?
      – Да, черт возьми! Чего вы хотите?
      – Извините, но мне надо точно знать. – Голос незнакомца звучал мягко, но настойчиво. – Ваше настоящее имя? Откуда вы прилетели?
      – Мендахарин Туска. Я с планеты Занзи, где мой покойный отец был членом Сената. Очень уважаемым человеком был отец. Не то что его сын. Когда-то он был Стражем, а я вот...
      – Тише! – Незнакомец схватил темную мускулистую руку Таска с такой силой, что молодой человек невольно удивился. – Это слово нельзя произносить!
      Уставившись на незнакомца, Таск выдернул руку.
      – Какое слово? Страж? Почему? Потому, что это приведет к опасным последствиям?
      Незнакомец опустил глаза.
      – Я слышал о вашем отце. Извините.
      – Ну да что там! Он сам лез на рожон. – Сквозь открытую дверь склада Таск увидел прораба, горячо спорившего с капитаном корабля. – Послушайте, мне нужна эта работа. Не задерживайте меня, а то меня уволят. Чего вы хотите? Говорите быстрее!
      Незнакомец улыбнулся.
      – Вам не нужна больше эта работа, Мендахарин Туска. Меня зовут Платус. Платус Морианна. Много ли рассказал вам отец?
      Таск нахмурился. Как и прораб, он почувствовал, что этот человек толкает его на поступки, которые он не привык совершать. Например, вести разговоры об отце. Тем более думать о нем.
      – Немного. Под конец он был совсем плох.
      – Понимаю, – Платус вздохнул.