Воздух был спертым от запаха плесени и пыли. Но сквозь духоту пробивался какой-то знакомый специфический запах. Так пахли магические компоненты: "вдоль одной из стен стояли кувшины, наполненные сухими листьями, лепестками роз, разными травами и пряностями. Но чувствовался и еще какой-то запах, не такой приятный - запах разложения, смерти. Возле больших кувшинов на полу и у огромного каменного стола лежали скелеты странных, незнакомых созданий. Вспомнив рассказы о дядиных экспериментах по созданию жизни, Палин мельком взглянул на скелеты и отвернулся. Он внимательно осмотрел каменный стол, рунические надписи на его полированной поверхности. Неужели этот стол в самом деле был поднят со дна моря, как гласит легенда? Пальцы Палина любовно пробежали по пыльной поверхности стола, оставляя петлистый след. Рука прикоснулась к высокому стулу, стоящему рядом. Палин представил, как дядя сидел здесь, работал, читал...
      Он перевел взгляд на занимающие целиком одну из стен ряды полок с заклинательными книгами. Сердце забилось быстрее, когда Палин приблизился к ним. Вот, как и описывал отец, книги великого верховного мага Фистандантилуса - в темно-синих переплетах с серебряными руническими надписями. От них как будто веяло холодом. Палин содрогнулся, страшась подойти ближе, хотя руки тянулись прикоснуться к книгам.
      Однако он не осмелился. Только волшебники самого высокого ранга могли открывать эти книги, но не читая записанные в них заклинания. Если он попытается дотронуться до книг, то переплеты сожгут его кожу, так же как слова сожгли бы его разум - написанное в книгах свело бы его в конце концов с ума. Вздохнув с горьким сожалением, Палин перевел взгляд на другой ряд - на черные книги с серебряными руническими надписями. Эти книги принадлежали его дяде.
      Что было бы, если бы он попытался прочесть их? Он шагнул, чтобы осмотреть их поближе, но тут заметил наконец источник света в лаборатории.
      - Это его жезл, - прошептал Палин.
      Жезл Магиуса стоял в углу у стены. Его магический кристалл сиял холодным бледным светом, похожим на сияние Солинари, подумал Палин. Слезы сбывшегося счастья наполнили глаза Палина и побежали по щекам. Смахнув слезы с лица, затаив дыхание и в страхе, что свет может внезапно померкнуть, Палин приблизился к жезлу.
      Жезл был подарен Рейстлину волшебником Пар-Салианом, когда юный маг успешно прошел Испытания. Жезл обладал необыкновенной магической силой. Палин вспомнил, что жезл может по приказу излучать свет. Но легенда гласила, что только рука дяди имеет право касаться жезла, иначе свет погаснет.
      - Но ведь отец держал его, - тихо произнес Палин. - При поддержке дяди отец использовал жезл, чтобы закрыть Дверь и предотвратить вторжение в мир Темной Королевы. Затем свет погас, и говорили, что никто не мог зажечь его снова.
      А теперь он горит...
      В горле пересохло, сердце так заколотилось, что у Палина перехватило дыхание. Он протянул дрожащую руку к жезлу. Если свет погаснет, он окажется один, запертый, в кромешной тьме.
      Пальцы тронули дерево жезла. Свет ярко вспыхнул.
      Холодные пальцы Палина плотно сомкнулись и сжали жезл. Кристалл засиял еще ярче, распространяя чистое свечение вокруг, и белая мантия Палина стала от этого серебристой. Приподняв жезл, Палин в восторге смотрел на него. Вдруг луч от жезла, сконцентрировавшись, направился на бывший до сих пор в полной темноте дальний угол лаборатории.
      Подойдя к нему ближе, Палин увидел тяжелый занавес из пурпурного бархата, свисающий с потолка. По коже пробежал мороз. Палину не нужно было дергать за золотой шелковый шнур рядом с занавесом, чтобы приподнять завесу. Он знал, что находится за ней.
      Дверь.
      Жадные до знаний волшебники создали Дверь, которая привела их к собственной гибели - в сферы богов. Осознав, какие страшные последствия может это иметь для неосторожных, самые мудрые из трех Орденов собрались вместе и приложили все силы, чтобы закрыть вход в Бездну. Волшебники постановили, что только могущественный верховный маг Черных Мантий, действуя вкупе с высшим священником, служащим Паладайну, сможет заставить Дверь открыться. Они полагали в своей мудрости, что подобная комбинация невозможна. Но маги не учли силу любви.
      Рейстлин сумел убедить Почтенную Дочь Паладайна Крисанию действовать с ним заодно, чтобы открыть Дверь. Он вошел в Дверь и бросил вызов Королеве Тьмы, намереваясь править вместо нее. Последствия подобного честолюбия в человеке были бы катастрофичны - это привело бы к разрушению мира. Узнав об этом, Карамон пошел на смертельный риск и вышел в Бездну, чтобы остановить Рейстлина. И Карамону это удалось, но только с помощью самого Рейстлина. Осознав свою трагическую ошибку, Рейстлин пожертвовал собой ради мира - так гласила легенда. Рейстлин закрыл Дверь, предотвратив выход из мира Королевы, но заплатил за это страшную цену: он сам остался за ужасной Дверью.
      Палин подходил к занавесу все ближе, влекомый к Двери против своей воли. Что заставляло его ноги подгибаться, а тело дрожать? Страх или восторг?
      И тут он снова услышал шепчущий голос: "Палин... помоги..."
      Он доносился из-за занавеса! Палин закрыл глаза и бессильно оперся на жезл. Нет! Это невозможно! Отец был так уверен...
      Сквозь закрытые веки Палин увидел другой свет - исходящий из-за занавеса. Он открыл глаза: свет лился сверху и снизу завесы. Разноцветное сияние распространялось из-под занавеса слепящей радугой. "Палин... Помоги мне..."
      Рука Палина, помимо его воли, сжала золотой шнур. Он не сознавал движений своих пальцев, просто увидел, что держит в руках шнур. Палин неуверенно посмотрел на жезл в другой руке и на дверь, через которую он вошел в лабораторию. Грохот в дверь прекратился и света больше не было видно из-под двери. Возможно, Даламар и отец ушли. Или Страж набросился на них...
      Палин содрогнулся. Ему следует вернуться.. Идти дальше слишком опасно. Ведь он даже не волшебник! Но только эта мысль возникла в голове, как свет от жезла стал гаснуть - или так ему показалось? "Нет, - сказал себе Палин решительно. - Я должен. Я должен узнать правду!"
      Сжав потной ладонью шнур, Палин потянул его и затаил дыхание. Занавес медленно поднимался вверх. Свет сиял ярче, ослепляя Палина. Прикрыв глаза рукой, Палин в благоговейном страхе воззрился на открывшуюся перед ним величественную, устрашающую картину. За занавесом была черная пустота, окруженная пятью металлическими драконьими головами. Головам было придано сходство с Такхизис, Королевой Тьмы. Их пасти были разинуты в безмолвном победном крике, головы сверкали зеленым, синим, красным, белым и черным светом.
      Свет ослепил Палина. Он потер заболевшие глаза. Драконьи головы засияли еще ярче и запели.
      Первая пела:
      - Из тьмы к тьме мой голос звучит в пустоте.
      Вторая:
      - Из мира в мир мой голос взывает к жизни.
      Третья:
      - Кричу из тьмы к тьме. Под ногами моими твердыня.
      Четвертая:
      - Время течет, направляя твой путь.
      И наконец, последняя голова пела:
      - Раз судьба сбросила даже богов, то плачьте все вместе со мной!
      Магические заклинания, понял Палин. Он чувствовал резь в глазах, и сквозь струящиеся из них слезы пытался взглянуть в проем. Разноцветные огни начали бешено вращаться, закручиваясь внутрь зияющей пустоты, центром которой был дверной проем.
      У Палина кружилась голова, он вцепился в жезл и продолжал смотреть в пустоту. Темнота двигалась! Она вращалась вокруг самой себя, словно лишенный материи и формы водоворот. Круг... круг... еще круг... засасывая воздух из лаборатории в себя, засасывая пыль и свет от жезла...
      - Нет! - закричал Палин, с ужасом ощутив, что пустота засасывает и его тоже. Он пытался бороться с этим, но сила вакуума была непреодолима. Бессильный, словно стремящийся остановить собственное рождение ребенок, Палин затягивался в слепящий свет и корчащуюся тьму. Драконьи головы завопили победную песнь своей Темной Королеве. Они накинулись на Палина, разрывая его когтями на части. Над Палином вспыхнуло пламя, сжигая его плоть до костей. Водопад обрушился на него. Палин тонул. Он беззвучно кричал, хотя сам слышал свой голос. Он умирал и был благодарен смерти, ибо тогда закончится боль.
      Сердце его разорвалось.
      Глава 8
      Все исчезло: свет, боль...
      Все безмолвствовало.
      Палин лежал лицом вниз, все еще сжимая в руке Жезл Магиуса. Открыв глаза, он увидел сияние кристалла - серебристое, чистое и холодное. Палин не чувствовал боли, дыхание было расслабленным и спокойным, сердце билось ровно, а тело было целым и невредимым. Но он лежал не в лаборатории! Кругом был песок! Или так ему кажется? Оглядевшись и медленно поднявшись на ноги, он увидел, что находится в странной местности. Плоская, как пустыня, земля, глазу не за что зацепиться. Она была совершенно голой и бесплодной. Горизонт тянулся бесконечно вдаль, пока хватало зрения. Палин стоял в недоумении. Он никогда не бывал здесь раньше, однако место ему знакомо. Земля, а также небо были необычного цвета - неярко-розового. Палин вспомнил слова отца: "Словно озаренная солнечным закатом или пылающим где-то вдали огнем..."
      Палин закрыл глаза. Он с ужасом осознавал, где находится. Страх обрушился на него удушающей волной, лишив сил даже стоять.
      - Бездна, - пробормотал он, опираясь дрожащей рукой на жезл.
      - Палин... - Чей-то голос оборвался в сдавленный крик.
      Палин, вздрогнув, открыл глаза, встревоженный прозвучавшим в голосе отчаянием. Спотыкаясь на песке, Палин повернулся в сторону, откуда прозвучал страшный голос, и увидел перед собой каменную стену в том месте, где несколько секунд назад была голая земля. К стене шли две фигуры "неумерших". "Неумершие" что-то тащили между собой. Это "что-то" был человеком, и он был жив! Человек вырывался из рук захватчиков, словно пытаясь убежать, но сопротивление против тех, чья сила исходит из замогильного мира, было бесполезным.
      Эти трое, по-видимому, направлялись к стене, потому что один из "неумерших" показывал на нее и смеялся. Они приблизились к стене. Пленник прекратил сопротивление на несколько секунд, поднял голову и посмотрел прямо на Палина.
      Золотистая кожа, внешние углы глаз приподняты вверх...
      - Дядя? - выдохнул Палин, сделав шаг вперед.
      Но пленник покачал головой, сделав едва заметное движение тонкой рукой, словно говоря: "Не сейчас!"
      Палин понял внезапно, что стоит на открытом месте, один в Бездне, и не имеет никакой защиты, кроме Жезла Магиуса, которым он совершенно не умеет пользоваться. "Неумершие", занятые своим пленником, еще не заметили Палина, но это только пока. Испуганный, Палин беспомощно огляделся в поисках укрытия. К его изумлению, из ниоткуда возник густой кустарник, словно Палин своей мыслью вызвал его к существованию. Не переставая размышлять, как и почему здесь появился этот кустарник, Палин нырнул в него и прикрыл кристалл жезла ладонью, чтобы сияние не выдало его присутствия. Затем он пристально всмотрелся в розоватую, пылающую жаром землю.
      "Неумершие" подтащили пленника к стене. По слову команды на стене появились наручники. "Неумершие", приподняв Рейстлина на воздух магической силой, прикрепили его к стене за запястья. Затем они с издевкой раскланялись перед ним и ушли в своих черных развевающихся на ветру мантиях, оставив Рейстлина висеть на стене.
      Встав на ноги, Палин пошел было вперед, но вдруг какая-то темная тень затмила его зрение, ослепляя сильнее, чем яркий свет. Темнота наполнила его сознание, душу и тело таким ужасом и страхом, что он не мог сдвинуться с места. Хотя тьма была глубокой и всепоглощающей, Палин видел то, что происходит внутри нее: красивейшая и желаннейшая из всех женщин мира подошла к Рейстлину. Тот сжал кулаки в наручниках. Палин видел все, хотя вокруг него было темно, как на дне самого глубокого океана. И Палин понял. Темнота была в его сознании, ибо смотрел он на Такхизис - саму Королеву Тьмы.
      Палин застыл на месте в благоговейном страхе, ужасе и почтении, толкавшими его преклонить перед Королевой колени. Вдруг он увидел, что внешность Королевы меняется. Из тьмы, из песка жгучей земли поднялся дракон. Необъятный размах крыльев дракона покрыл землю тенью, пять голов корчились и поворачивались на пяти шеях, пять пастей открывались с оглушительным хохотом и ревом жестокого наслаждения.
      Палин увидел, как голова Рейстлина невольно отвернулась, а золотистые глаза закрылись, словно не в силах смотреть на нависшее над ним существо. Однако верховный маг продолжал бороться, пытаясь вырваться из наручников, его ладони и запястья кровоточили от бесполезных усилий.
      Дракон медленно, плавно поднял лапу. Одним быстрым ударом Такхизис разорвала сверху донизу черную мантию Рейстлина. Затем тем же плавным движением она разрезала тело верховного мага.
      Палин задохнулся и закрыл глаза, чтобы стереть из памяти отвратительное зрелище, но было слишком поздно. Он видел это, и он будет видеть это всегда в своих снах, так же как и вечно слышать дядины крики страдания. Сознание Палина помутилось, колени подогнулись, он опустился на землю, схватившись за живот, - его рвало.
      Сквозь туман ужаса и тошноты Палин внезапно осознал, что Королева ощутила его присутствие! Он понял, что она его ищет, прислушивается, принюхивается.
      ...Он не думал о том, чтобы прятаться. Здесь нет места, где она не смогла бы его найти. Он не может бороться, он не может даже взглянуть на нее. У него нет сил. Он может лишь скорчиться на песке, дрожа от страха, и ожидать конца.
      Но ничего не произошло. Тень отлетела. Страх Палина исчез.
      "Палин... Помоги..." Голос, пронизанный болью, шептал в сознании Палина. И, о Боже! Звук капающей жидкости, льющейся крови...
      - Нет! - Палин застонал, тряся головой и зарываясь песок, словно хотел похоронить себя. Раздался захлебывающийся крик, и Палина опять стошнило, и он зарыдал от ужаса и жалости и от отвращения к своей собственной слабости. - Что я могу сделать? Я ничто. У меня нет сил, чтобы помочь тебе! - бормотал он. Держа жезл перед собой, Палин покачивался из стороны в сторону, не в силах открыть глаза.
      - Палин, - голос задыхался, каждое слово, очевидно, причиняло боль, - ты должен быть... сильным. Ради... собственного спасения... а также... и моего.
      Палин не мог произнести ни слова. Горло болезненно пересохло, во рту он ощущал горький вкус желчи.
      "Быть сильным. Ради своего спасения..."
      Палин медленно, помогая себе жезлом, встал на ноги. Затем, опершись на него, чувствуя ободряющую прохладность его дерева, он открыл глаза.
      Тело Рейстлина бессильно висело в наручниках на стене, черная мантия была разорвана в клочья, длинные белые волосы упали на лицо, голова поникла. Палин попытался задержать взгляд на дядином лице, но не смог. Глаза против воли остановились на окровавленном, искромсанном торсе. От груди до паха тело Рейстлина было распорото надвое острыми когтями, внутренние органы были выставлены наружу. Капающий звук был звуком человеческой крови, стекающей капля за каплей в большой каменный бассейн у ног Рейстлина.
      Палина опять начало мутить. Сжав зубы, опираясь на жезл, Палин спотыкающимися шагами пошел к стене. Но, приблизившись к отвратительному бассейну, он не выдержал, ноги его подогнулись. Боясь упасть в обморок от ужасного зрелища, Палин опустился на колени и преклонил голову.
      - Посмотри на меня, - раздался голос. - Ты... знаешь меня... Палин?
      Палин неохотно поднял голову. На него смотрели золотистые глаза с расширенными от мук зрачками. Окровавленные губы шевелились, но ничего не могли произнести. Дрожь сотрясала обессиленное тело.
      - Я знаю тебя... Дядя... - Согнувшись, Палин зарыдал, и в голове его пронеслось: "Отец лгал! Он лгал мне! Он лгал самому себе!"
      - Палин, будь сильным! - прошептал Рейстлин. - Ты... можешь освободить меня. Но ты должен... спешить...
      "Сильным... Я должен быть сильным..."
      - Да. - Палин проглотил слезы. Вытерев лицо, он твердо встал на ноги, не отрывая взгляда от дядиных глаз. - Прости, прости меня. Что я должен делать?
      - Воспользуйся... жезлом. Дотронься до замков... мои руки... Скорее! Королева...
      - Где, где она? - Палин задрожал. Осторожно обойдя бассейн с кровью, он подошел к дяде и, протянув руку, прикоснулся кристаллом к запястью Рейстлина.
      Изможденный, близкий к смерти, Рейстлин больше не мог говорить, но Палин слышал его слова в своем сознании: "Твой приход заставил ее уйти. Она не была готова к встрече с таким, как ты... Но это не надолго. Она вернется. Мы оба... должны уходить..."
      Палин прикоснулся жезлом к другому наручнику, и Рейстлин, свободный от цепей, упал Палину на руки. Жалость и сострадание вытеснили ужас, Палин мягко положил истерзанное, кровоточащее тело на землю.
      - Но как ты сможешь идти? - пробормотал Палин. - Ты умираешь...
      - Да, - ответил Рейстлин без слов, губы его изогнулись в мрачной улыбке. - Через несколько секунд я умру, как умирал каждое утро до этого бессчетное число раз. Когда наступит темнота, я вернусь к жизни и проведу ночь в ожидании рассвета и времени, когда Королева придет терзать мою плоть, чтобы закончить мою жизнь в мучительных страданиях еще раз.
      - Что я могу сделать? - беспомощно закричал Палин. - Как мне помочь тебе?
      - Ты уже помогаешь, - сказал Рейстлин громко, голос его креп. Руки слабо шевельнулись. - Смотри...
      Палин с опаской посмотрел на страшную рану дяди. Она затягивалась! Плоть заживала! Палин застыл в изумлении. Если бы он был высшим священником Паладайна, он не мог бы продемонстрировать большего чуда.
      - Что происходит? Как?.. - спросил он недоумевающе.
      - Твоя доброта, твоя любовь, - прошептал Рейстлин. - Мой брат мог бы так же спасти меня, если бы имел храбрость сам войти в Бездну. - Губы Рейстлина горько изогнулись. - Помоги мне встать...
      Палин молча помог верховному магу подняться на ноги. Что мог он сказать на это? Стыд наполнил душу Палина, стыд за отца. Ладно, он искупит его вину.
      - Дай руку, племянник. Я могу идти. Пойдем, мы должны достигнуть Двери до возвращения Королевы.
      - Ты уверен, что справишься? - Палин обхватил рукой тело Рейстлина, чувствуя странный, неестественный жар, исходящий от него.
      - Я должен. У меня нет выбора. - Верховный маг собрал лоскуты мантии и, опираясь на Палина, пошел так быстро, как только мог, через сыпучий песок к стоящей в центре красноватого ландшафта Двери.
      Рейстлин остановился, сильный кашель согнул его тело.
      Палин с беспокойством смотрел на Рейстлина, поддерживая его.
      - Вот, - предложил он. - Возьми свой жезл. Он поможет тебе идти.
      Взгляд Рейстлина остановился на жезле. Протянув тонкую с золотистой кожей руку, он коснулся гладкого дерева и любовно погладил его. Посмотрев на Палина, он улыбнулся и покачал головой.
      - Нет, племянник, - сказал он тихим, надтреснутым голосом. - Жезл твой, это подарок от твоего дяди. Он был бы твоим когда-нибудь, - добавил он, словно самому себе. - Я бы учил тебя сам, пришел бы на твое Испытание. Я был бы горд... Так горд... - Он пожал плечами, взглянув на Палина. - Что я говорю? Почему был бы? Я горжусь тобой, мой племянник. Ты так молод для того, что сделал, - вошел в Бездну...
      Словно чтобы напомнить, где они находятся и что им грозит, на них упала тень, как от нависших над головой темных крыльев.
      Палин оглянулся со страхом. Дверь, казалось, была дальше, чем он думал. Он задохнулся:
      - Нам не убежать от нее!
      - Погоди! - Рейстлин вздохнул, краска возвращалась на его лицо. Нам не нужно бежать. Посмотри на Дверь, Палин. Сконцентрируйся на ней. Думай о ней так, как будто она находится прямо перед тобой.
      - Не понимаю, - смутился Палин.
      - Сконцентрируйся! - закричал верховный маг. Тень становилась темнее. Посмотрев на Дверь, Палин попытался сделать, как велел дядя, но перед глазами стояли лицо отца, дракон, раздирающий тело Рейстлина... Тень продолжала сгущаться, еще сильнее, темная, как ночь, как его собственный страх.
      - Не бойся! - раздался во тьме голос дяди. - Сконцентрируйся.
      На помощь Палину пришла его железная дисциплина в занятиях магией. Она заставила его сосредоточиться на словах заклинания. Закрыв глаза, Палин отбросил все - страх, ужас, печаль - и воспроизвел Дверь в сознании стоящей прямо перед ним.
      - Отлично, мальчик, - донесся тихий голос Рейстлина.
      Палин моргнул, вздрогнул. Дверь была там, где он ее представил, лишь на шаг или два в стороне.
      - Не колеблись, - инструктировал Рейстлин, читая мысли племянника. - Путь назад не так труден, как вход внутрь. Вперед. Я сам могу стоять. Я иду за тобой...
      Палин шагнул внутрь, ощутив легкое головокружение и временную слепоту, но все быстро прошло. Осмотревшись, он с облегчением и благодарностью вздохнул. Он снова стоял в лаборатории. Дверь была за спиной, хотя он не помнил ясно, как прошел через нее. Рядом с Дверью Палин увидел дядю. Но Рейстлин не смотрел на него. Он смотрел на Дверь, и странная улыбка играла на его губах.
      - Ты прав! Мы должны закрыть ее! - внезапно сказал Палин, думая, что понял мысли дяди. - Королева придет в мир... - Подняв жезл, Палин шагнул вперед. Тонкая с золотистой кожей рука сомкнулась вокруг запястья Палина. Хватка причиняла боль, прикосновение обожгло Палина. У Палина перехватило дыхание, он кусал губы от боли и смотрел на дядю в смятении.
      - Всему свое время, мой дорогой племянник, - прошептал Рейстлин, всему свое время...
      Глава 9
      Рейстлин притянул Палина ближе, усмехнувшись на то, как Палин вздрогнул от боли. Но Рейстлин не отпускал его, пытливо глядя в зеленые глаза Палина, исследуя глубины его души.
      - Ты во многом похож на меня, мальчик, - сказал Рейстлин, убирая упавшую на бледное лицо Палина прядь волос. - Ты больше похож на меня, чем на отца. И он любит тебя за это еще сильнее, не так ли? О, он гордится твоими братьями, - Рейстлин пожал плечами, когда Палин хотел было протестовать, - но тебя он лелеет, защищает...
      Покраснев, Палин разомкнул пальцы Рейстлина, но только зря потратил силы. Верховный маг крепко держал его - не руками, а взглядом.
      - Он задушит тебя! - зашипел Рейстлин. - Задушит, как задушил меня! Он не даст тебе пройти Испытания. Ты знаешь это, не так ли?
      - Он, он не понимает, - запнулся Палин. - Он просто пытается поступать так, как считает...
      - Не лги мне, Палин, - тихо сказал Рейстлин, закрыв губы племянника тонкими пальцами. - Не лги самому себе. Скажи правду, которая в твоей душе. Я так ясно вижу эту правду в тебе! Ненависть, ревность! Воспользуйся этим, Палин! Воспользуйся, чтобы стать сильным. Сделай так, как поступил я!
      Тонкая рука Рейстлина провела по лицу Палина - по твердому упрямому подбородку, по высоким гладким скулам. Палин задрожал, но не столько от прикосновения, сколько от горящего взгляда.
      - Тебе бы следовало быть моим! Моим сыном! - пробормотал Рейстлин. - Я поднял бы тебя к власти! Какие чудеса я показал бы тебе, Палин! На крыльях магии мы облетели бы с тобой мир - поздравили бы победителя в битвах с восшествием на престол минотавров, поплавали бы вместе с морскими эльфами, увидели бы рождение золотого дракона... Все это могло быть твоим, Палин, если бы они только...
      Тут приступ кашля оборвал речь верховного мага. Задыхаясь, схватившись за грудь, Рейстлин закашлялся. Палин, подхватив дядю, подвел его к пыльному креслу у двери. Под слоем пыли Палин разглядел на обивке темные пятна, словно кресло много лет назад было запачкано кровью. Но Палина волновало сейчас лишь то, как помочь дяде. Палин достал свой белый платок, и Рейстлин опустился в кресло, кашляя и прижимая его к губам. Палин, бережно прислонив жезл к стене, присел на колени перед дядей.
      - Что я могу сделать для тебя? Может быть, что-то принести? Может быть, сделать смесь из трав? - Взгляд Палина остановился на кувшинах с травами, стоящих на полке. - Если ты скажешь мне, как их соединить...
      Рейстлин покачал головой.
      - В свое время... - прошептал он, когда спазм прекратился. - В свое время, Палин, - он устало улыбнулся, протянув руку к голове Палина. - Все в свое время. Я научу тебя... стольким вещам! Как же бездарно они растрачивали твой талант! Что они тебе говорили, мальчик? Почему они тебя сюда привели?
      Палин склонил голову. Прикосновение тонких пальцев волновало его, но он чувствовал себя неуютно и скованно под их обжигающей лаской.
      - Я пришел... Они сказали... что ты попытаешься... взять... - Он сглотнул ком в горле, не зная, как закончить.
      - Ах да! Ну конечно. Только так и могли думать эти идиоты. Я возьму твое тело, как Фистандантилус пытался взять мое. Вот дураки! Как будто я захотел бы лишить мир этой юной души, этой силы! Мы двое... Теперь ведь нас будет двое. Я делаю тебя своим учеником, Палин. - Горячие пальцы погладили каштановые волосы.
      Палин поднял лицо.
      - Но я же на низкой ступени, - сказал он удивленно. - Я не прошел Испытание.
      - Ты пройдешь его, мальчик, - пробормотал Рейстлин, на лице его выразилось крайнее утомление. - Ты пройдешь Испытание. И с моей помощью ты пройдешь его легко, так же как я прошел с помощью другого... Тише! Не говори ничего. Я должен отдохнуть. - Дрожа, Рейстлин закутал слабое тело в обрывки мантии. - Принеси мне немного вина и другую одежду, а то я умру от холода. Я и забыл, как здесь сыро. - Опустив голову на спинку кресла, Рейстлин закрыл глаза. Из легких его слышался хрип.
      Палин опасливо обернулся. Пять драконьих голов, окружающих Дверь, все еще блестели, но тусклее, не так ярко. Пасти были открыты, но молчали. Палину, однако, показалось, что они ждут, выжидают удобного момента. Пять пар глаз смотрели на Палина, тая в себе какое-то неведомое ему знание. Палин заглянул в Дверь. Красноватый ландшафт тянулся вдаль. Вдалеке, едва видные, стояла стена и краснел бассейн с кровью. А над ними темная тень от крыльев...
      - Дядя, - сказал Палин, - Дверь. Разве мы ее не...
      - Палин, - тихо перебил Рейстлин, - я отдал тебе приказ. Слушайся моих команд, ученик. Сделай, как я просил.
      Палин увидел, что тень сгущается. Как туча закрывает солнце, так крылья навеяли холод страха на душу Палина. Он хотел что-то опять сказать и обернулся к Рейстлину.
      Глаза дяди, казалось, были закрыты, но Палин заметил блестящую золотистую щелку между веками, что напоминало глаза ящерицы. Кусая губы, Палин поспешно отвернулся. Он держал жезл и освещал им лабораторию, ибо дядя просил об этом.
      Переодетый в мягкую черную бархатную мантию, Рейстлин стоял перед дверью, потягивая из стакана вино, графин с которым Палин отыскал в лаборатории. Тень над землей стала такой темной, что, казалось, на Бездну опустилась ночь. Но ни звезды, ни луна не светили в этой страшной тьме. Единственным видимым предметом была стена, которая излучала свой собственный ужасный свет. Рейстлин мрачно смотрел на нее, в глазах его отражалась боль.
      - Она напоминает мне о том, что произойдет, если Такхизис поймает меня, Палин, - сказал он. - Но нет, я назад не вернусь. - Рейстлин смотрел на Палина блестящими глазами из-под капюшона. - У меня было двадцать пять лет, чтобы обдумать свои ошибки. Двадцать пять лет невыносимых страданий, бесконечных мук... Моей единственной радостью, единственным источником сил, помогающими каждое утро встречать пытку, была твоя тень, которую я видел в своем сознании. Да, Палин, - улыбнувшись, Рейстлин притянул к себе Палина, - я наблюдал за тобой все эти годы... Я сделал для тебя, что мог. В тебе есть сила, внутренняя сила, которая приходит от меня! Жгучее желание, любовь к магии! Я знал, что однажды ты разыщешь меня, чтобы узнать, как пользоваться этой силой. Я знал, что они попытаются остановить тебя. Но не смогут. Все, что они делали, лишь приближало тебя к цели. Я знал, что стоит тебе войти сюда, как ты услышишь мой голос. И освободишь меня. И поэтому я составил план...
      - Для меня большая честь, что ты принимаешь во мне такое участие, начал Палин, но голос его дрогнул, и он нервно прокашлялся. - Но ты должен знать правду. Я разыскивал тебя не для того... чтобы добиться власти. Я слышал твой голос, просящий о помощи, и я... я пришел потому...
      - Ты пришел из-за жалости и сострадания, - сказал Рейстлин, криво улыбнувшись. - В тебе так много от твоего отца. Это слабость, которую можно преодолеть. Я просил тебя, Палин, говори правду самому себе. Что ты чувствовал, когда впервые прикоснулся к жезлу?
      Палин попытался отвести взгляд от дяди. Хотя в лаборатории было холодно, Палин весь вспотел в своей мантии. Рейстлин крепко держал Палина, заставляя смотреть в свои золотистые блестящие глаза.
      Чье отражение видел в них Палин? Правда ли то, что он сказал Рейстлину? Палин смотрел на образ в глазах верховного мага и видел юношу, одетого в мантию неопределенного цвета, то белую, то красную, то темнеющую...
      Рука Палина спазматически дернулась в тисках пальцев верховного мага.
      "Он видит мой страх", - понял Палин, пытаясь унять дрожь в теле.
      "Страх ли это? - спросили золотистые глаза. - Страх ли? Или восторг?"
      Палин увидел в отражении, как он держит жезл. Он стоит в круге света от жезла. Чем дольше Палин его держит, тем сильнее ощущает его магическую силу и - свою собственную силу. Золотистые глаза задержались на заклинательных книгах в черных переплетах. Палин последовал за взглядом Рейстлина. Палин вновь ощутил то волнение, которое чувствовал при входе в лабораторию, и облизал сухие губы, словно долго блуждавший по пустыне путник, который нашел наконец холодную воду, чтобы утолить жгучую жажду. Посмотрев на Рейстлина, он увидел себя, словно в зеркале, стоящим в черной мантии перед верховным магом.
      - Какие... Какие у тебя планы, дядя? - хрипло спросил Палин.
      - Все очень просто. Как я сказал, у меня было много лет, чтобы разобраться в своих ошибках. Мое честолюбие было слишком велико. Я посмел стать богом, чего смертным не полагается делать. Об этом мне напоминала каждое утро Темная Королева, разрывая мою плоть когтями.
      Губы Рейстлина изогнулись, глаза блеснули, а тонкая рука сжалась при воспоминании о муке, больно обхватив кисть Палина.