Дамра и Гриффит переглянулись. Гриффит слегка наморщил лоб, словно утверждая: «Я же вам говорил». Джессан что-то сказал на своем языке. Бабушка громко фыркнула и ударила посохом по каменному полу, затем тоже что-то сказала обоим юношам на том же языке.
Улаф вполголоса перевел, наклонившись к барону:
— Джессан говорит, что вы определенно чародей и вам нельзя доверять. Бабушка считает, что вы вовсе не чародей, а просто… ласка.
— Ласка? — прошептал недоумевающий Шадамер. — Ты не ошибся?
— У пеквеев ласка считается очень умным зверем, — с улыбкой пояснил Улаф.
— Это уже приятнее слышать. Мои отношения с прекрасным полом, кажется, начинают улучшаться. Хотя бы одной даме я симпатичен.
Шадамер ослепительно улыбнулся Бабушке.
Дамра перебросилась несколькими словами с мужем, потом вновь повернулась к Шадамеру. Она заговорила — вызывающе, с холодным блеском в глазах, держа руку на рукояти меча.
— Да, барон Шадамер, было бы бессмысленно отрицать ваши умопостроения. У нас лишь один вопрос. Что вы намерены делать теперь, когда знаете правду?
— То, о чем вы меня попросите, Дамра из Дома Гвайноков, — спокойно ответил Шадамер. — Вы намерены доставить Камень Владычества в Новый Виннингэль и передать его Совету Владык. Если вам требуется моя помощь, я готов оказать ее в полной мере. Если нет — не посмею вам мешать.
Взгляд Дамры потеплел. Она искоса посмотрела на Гриффита, потом на своих спутников.
— Я… я не ожидала.
Она замолчала, о чем-то раздумывая.
— Двадцать минут, — шепнул барону Улаф.
Шадамер улыбнулся, но ничего не сказал. Он внимательно следил за Дамрой, Джессаном и Башэ. Помимо короткой фразы, когда Джессан назвал его чародеем, ни тревинис, ни пеквей не произнесли, по сути, ни слова. Похоже, они не возражали, чтобы весь разговор с ним вела Дамра.
— Все не так просто, как вы представляете, барон Шадамер, — наконец нарушила молчание Дамра. — Башэ несет часть Камня Владычества, принадлежащую людям. У меня находится другая часть, принадлежащая эльфам.
Теперь настал черед Шадамеру застыть с недоуменным выражением лица.
— Ну и чудеса! — почти с восторгом воскликнул он. — Вас что-то заставило взять его, или же вы попросту выдумали эту историю?
Дамра побелела от гнева. Гриффит что-то быстро сказал ей на языке томаги. После этого она взглянула на Шадамера и натянуто произнесла:
— Мой муж уверяет, что вы не собирались меня оскорбить. Он говорит, что вы привыкли смеяться над всем, барон Шадамер.
— Прошу вас, называйте меня просто Шадамером. Этот довесок «барон» мне не слишком подходит. Я сразу вижу себя фунтов на сорок толще, с массивной золотой цепью на шее и непременной подагрой. Уверяю вас, я совершенно безобиден. Спросите кого угодно. Ну почти кого угодно… А теперь давайте вашу историю, и я обещаю хорошо себя вести. Начнем с тебя, Джессан. Кстати, я должен тебя поздравить — ведь ты выстоял в схватке с врикилем. Немногие проявляли такую храбрость и не терялись. Увы, меня в их числе нет. Когда я в первый раз встретился с врикилем, я дал от него такого деру, что только пятки сверкали, — с обескураживающей искренностью добавил он. — Если в сражении с ним ты еще не узнал своего взрослого имени, то вскоре обязательно узнаешь.
Джессан вспыхнул, охваченный подозрениями, но в то же время испытывая неподдельное любопытство к этому странному человеку, который не постеснялся рассказать, как убежал от опасного врага. Тревинисы ценили мужество, в том числе и то, какое требовалось человеку, чтобы рассказать о себе что-то нелестное.
Шадамер принес гостям стулья. Сам он расселся, вытянув ноги, словно находился в трактире, никуда не спешил и для него не было ничего важнее вкуса и крепости эля.
— А теперь расскажи мне про Владыку Густава, — попросил он Джессана. — Ты видел его сражение с врикилем? Я могу утверждать, что да, поскольку у тебя остался трофей — кровавый нож. Расскажи мне об их схватке.
Обычно тревинисы очень любили рассказывать о впечатляющих битвах. Джессан не заподозрил в просьбе Шадамера никакого подвоха и был рад, что может рассказать о героизме Густава. Начал он сдержанно, передавая только суть, но постепенно увлекся повествованием. Башэ, позабыв про свою робость, добавил к рассказу друга свою часть. Потом заговорила Бабушка, говоря о том, как боги выбрали Башэ и Джессана для миссии Густава: одного — чтобы нести Камень, а другого — чтобы охранять этот бесценный дар. В этой части рассказа Шадамер проявил некоторое беспокойство и заерзал на своем стуле. Вообще же он показал себя внимательным и заинтересованным слушателем. Он умело задавал наводящие вопросы, и вскоре все трое обнаружили, что рассказали барону больше, чем намеревались.
Потом нить повествования перешла к Дамре. Она говорила неохотно, постоянно умолкая. Ей было явно не душе обсуждать с людьми государственную политику эльфов. Шадамер задал ей несколько вопросов. К удивлению Дамры, барон бегло говорил на языке томаги, а его вопросы свидетельствовали о том, что он хорошо осведомлен о внутренних делах эльфов. Шадамер с большим уважением отзывался о Божественном и, в отличие от многих людей, не насмехался над эльфами. Дамра почувствовала себя спокойнее. Наблюдая за собой как бы со стороны, она, к немалому изумлению, увидела, что говорит с Шадамером так, словно они знакомы всю жизнь.
— Великолепно, Дамра из Дома Гвайноков, — одобрительно заключил Шадамер, дослушав ее историю. — Нелегкое решение, но мне думается, оно было правильным. Гарвина ослабил охрану Портала, чтобы пропустить армию Дагнаруса в обмен на какие-то обещания, которые он, несомненно, получил. Я уверен, Дагнарус пообещал ему сразу же после захвата Нового Виннингэля освободить Портал. Увы, когда это время настанет, Гарвина столкнется с нежеланием Дагнаруса возвращать Портал.
В дверь постучали.
— Ваша светлость? — послышался чей-то голос.
— Ну, что тебе? — сердито спросил барон, недовольный этим вмешательством.
В открытую дверь просунулась голова сенешаля:
— Ваша светлость, наши разведчики сообщают, что таанские войска, которые собрались у восточного выхода Портала, не двинулись дальше, чего мы опасались. Они встали лагерем на берегу реки.
— Вероятно, ждут, пока наладится снабжение продовольствием и всем остальным, что нужно для марша. Если только.. — Шадамер обратился к Ригисвальду: — Как ты считаешь, Дагнарус рискнет отправить свои войска по реке?
Ригисвальд наморщил лоб, задумался.
— Тааны боятся воды и терпеть ее не могут. Обычно они стараются даже ног не замочить. Сомневаюсь, чтобы кто-то из них умел плавать. Впрочем, они считают Дагнаруса богом. Кто знает, что их идол повелит им сделать?
— Тааны? — удивилась Дамра. — Кто они такие?
— Те существа, которых вы видели, спеша к Порталу. Они сражаются в рядах армии принца Дагнаруса. По сведениям, которые нам удалось раздобыть, они происходят из мира, находящегося по другую сторону Портала.
— Не из другого мира, а с другого континента, — недовольно поправил барона Ригисвальд. — С другого континента. Нет никакого другого мира. Смешно даже допускать подобное.
— Хорошо, с другого континента, — сказал, подмигнув Шадамер. — И потому…
— Их родина — пустыня, — продолжал назидательным тоном Ригисвальд. — Потому-то им ненавистна вода.
— Спасибо, — поблагодарил его барон. — И потому в нашем распоряжении больше времени, чем я ожидал. Что еще, Родни?
— Разведчикам пришлось вернуться, ваша светлость. По их словам, оставаться там было опасно.
— Правильно. Эти тааны — хитрые бестии. Близко к себе не подпустят. Что-нибудь еще? Нет? Тогда ступай.
Сенешаль ушел. Шадамер повернулся к эльфам.
— Каковы ваши замыслы, Дамра из Дома Гвайноков?
— Мы должны добраться до Нового Виннингэля.
— Да, и чем быстрее, тем лучше. Вы могли бы сообщить эту новость королю, который, вероятно, даже не подозревает, что вскоре его столица подвергнется нападению десяти тысяч чудовищ…
Шадамер замолчал. Башэ что-то говорил Бабушке на языке твитл.
— Это их язык? — шепотом спросил Улафа Шадамер. — Я такого еще не слышал.
— Я тоже, господин барон.
— Похоже на стрекотание доброй дюжины сверчков.
Бабушка отвечала кратко, пожимая плечами. Башэ посмотрел на Джессана, который внимательно и словно оценивающе разглядывал Шадамера. Наконец Джессан медленно кивнул головой.
Башэ подошел к Шадамеру. Подняв мешок, пеквей сказал:
— Вот. Возьми его.
Шадамер вскочил со стула и отбежал прочь, как будто Башэ протягивал ему корзинку со змеей. Барон заложил руки за спину.
— Я благодарю за это предложение, но я едва ли могу принять Камень.
Ригисвальд сухо рассмеялся.
Шадамер холодно посмотрел на него.
— Умолкни, старик. Ты ничего не знаешь, так нечего скалить зубы.
Башэ разочарованно и сердито глядел на Шадамера.
— Так ты не возьмешь его?
— Я… э-э… Понимаешь… Видишь ли… Это было бы неправильно, — кое-как закончил Шадамер.
— Но почему? — спросил Башэ. — Дамра хотела его взять, но не смогла, потому что ее стихия — Воздух. Но у нас с тобой стихия одинаковая — Земля. Господин, мне было бы намного легче, если бы ты взял Камень. Эта ноша мешает мне спать по ночам, — сказал Башэ.
Чувствовалось, что он говорит совершенно искренне.
— Разве ты не понимаешь, Башэ, что боги вручили Камень
тебе! — спросил Шадамер, намеренно игнорируя смешки Ригисвальда. — Если бы они хотели возложить эту миссию на меня, они бы избрали меня. Но они этого не сделали. Боюсь, что тебе придется еще какое-то время исполнять свою миссию. Однако, — уже мягче добавил барон, видя, как пеквей сник и горестно опустил плечи, — я могу тебе помочь тем, что буду охранять Камень. Тебя это устраивает? Ты получишь дополнительную руку помощи; я вместе с Джессаном буду оттягивать внимание врикиля на себя. Самое малое, что я могу сделать, — это пойти с вами.
Шадамер посмотрел на Дамру.
— Владычица, вас устраивает мое общество? Дорога до Нового Виннингэля мне хорошо известна. Вряд ли кто-нибудь лучше меня знает места, по которым она пролегает. Я мог бы служить вашим провожатым, а в случае необходимости пригодиться во время сражения. Чтобы в пути вы не скучали, я готов услаждать ваш слух пением. Я знаю достаточно эльфийских любовных песен и обладаю сносным голосом.
— Ваша светлость, мы были бы признательны вам и за ваше общество, и за сопровождение, и за защиту. Однако, как я поняла, вы намеревались остаться здесь и защищать свой замок.
— Замок? — пренебрежительно махнул рукой Шадамер. — Я сыт по горло здешней сыростью. Я все равно собирался его перестраивать. Вы не представляете, как текут потолки, когда начинается дождливое время. Да и шпалеры пора основательно чистить. Кстати, все сыты? Еды и напитков предостаточно, не стесняйтесь. Родни проводит вас в трапезную.
Когда гости ушли, Шадамер подошел к окну. Глядя на замок и на подходы к нему, барон глубоко вздохнул.
— Мой господин, — окликнул его Улаф, — вы могли бы отправиться в Новый Виннингэль, а мы остались бы здесь и оборонялись…
— Нет, дорогой друг, я даже и думать об этом не хочу, — участливо произнес Шадамер, поворачиваясь к Улафу. — Это было бы нечестно. Все развлечения достались бы вам, а меня бы здесь не было. Тем не менее спасибо за предложение. Забыл сказать. Представляешь, как бы обрадовалась Алиса, если бы я уехал, а вас всех оставил здесь?
— Мы могли бы расставить ловушки, — сказал Улаф, почувствовав в голосе своего господина грустные нотки и пытаясь ободрить его.
Глаза Шадамера блеснули.
— Конечно, могли бы. Хитроумные ловушки. Скажем, «исчезающую комнату».
— Я имел в виду нечто более смертоносное, — мрачно возразил Улаф.
— Да, ты прав. Лучше всего заняться этим немедленно. Ригисвальд, мне требуется твоя магическая помощь в устройстве ловушек. Улаф, скажи капитану Хассану, чтобы готовился в путь. Мы разделим наши силы и отправимся в Новый Виннингэль разными путями: одни по суше, другие — по воде. Запутаем этих мохнатых чертей вконец. А мне, — добавил Шадамер, потирая руки, — нужно раздобыть еще веревок…
ГЛАВА 3
— Тебе уже лучше, Шакур? — спросил Дагнарус.
— Да, мой повелитель, — угрюмо отозвался Шакур.
— Расскажи-ка мне еще раз, как ты допустил, чтобы тебя ударили твоим же кровавым ножом?
— То был не мой нож, повелитель, — ответил врикиль, рассерженный насмешками принца.
— Не важно, — холодным тоном произнес Дагнарус. — Хочу верить, что более не услышу от тебя замечаний по поводу других врикилей, которые проваливают порученное им дело.
— Я готов отправиться за Камнями, мой повелитель. Их повезут дальше, в Новый Виннингэль.
— А куда же еще? Вот там-то тех, у кого они в руках, и будет ждать сюрприз. Действовать будешь так. Отправишься в Новый Виннингэль…
Дав Шакуру все необходимые распоряжения и отпустив его, Дагнарус остался один в своем командном шатре, поставленном на берегу реки Арвен, к северу от границы с Виннингэльской империей. Снаружи доносился звон топоров. Звук этот не утихал ни днем, ни ночью. Тааны продолжали трудиться при свете факелов. Их топоры звенели уже два дня подряд. Дагнарус привык к этому звуку и перестал его замечать.
Мысли принца вновь вернулись к его замыслам. Пока все шло гладко, если не считать нескольких досадных мелочей. Дагнаруса рассердило известие о нападении эльфов на отряды наемников, оставленные для охраны западного входа в Портал. Беспечно пьянствующие солдаты были захвачены врасплох. Эльфы дрались, как бешеные волки, почти не щадя собственных жизней. Из людей генерала Гурске спаслись считанные единицы, которым удалось прорваться сквозь Портал и рассказать принцу о случившемся.
Поначалу Дагнарус беспокоился, что эльфы доберутся и до его частей, расположившихся на другом конце Портала. Нет, принц не боялся, что они разобьют его войска, но подобное нападение могло бы задержать поход на Новый Виннингэль. Отправленные им через Портал шпионы донесли, что и самих эльфов осталось в живых совсем немного. Судя по всему, они вполне довольствовались захватом крепости, не помышляя о большем. Ладно, с этими эльфами он еще успеет разобраться. Или пусть с ними разбирается сам Защитник. Если бы не его просчеты, не было бы и этого вторжения.
Другое сообщение пришло от врикиля, посланного в Город Пеших: часть Камня Владычества, принадлежащая дворфам, исчезла. Сколько врикиль ни старался, он так и не смог разузнать, кто похитил Камень. Дворфы даже в своем кругу отказывались говорить об этом. Все как один заявляли, что Камень — забота Предводителя Предводителей кланов. Дагнарус знал, с каким отвращением и недоверием дворфы относятся к любой магии. Неудивительно, что они не проявляли должной заботы о своей части Камня Владычества. Скорее всего, думал принц, кто-то из дворфов попросту украл Камень, надеясь выгодно продать его людям. Дагнарус приказал врикилю оставаться на месте, пока не разузнает, кто взял камень и куда вор его переправил. Как только это станет известно, Дагнарус без труда завладеет и этой частью Камня. Возможно, рассуждал принц, и она тоже движется сейчас к Новому Виннингэлю. Ничего удивительного: сила Пустоты в мире росла с каждым днем.
Дагнарус все равно был доволен. Его замыслы исполнялись в срок. Еще немного, и он станет королем Виннингэля и все четыре части Камня Владычества окажутся в его руках и вновь соединятся.
— Тогда ты увидишь, отец, — тихо произнес Дагнарус, обращаясь к давно умершему королю Тамаросу. — Ты увидишь,
какимкоролем я стану.
* * *
Спустя много-много лет, когда те, кто служил у барона Шадамера, уже состарились, они с гордостью говорили о своем знакомстве с этим человеком. Бывшие слуги со смехом и слезами вспоминали немало страшных и опасных приключений, выпавших на долю барона. Однако лишь немногие, и то крайне редко, рассказывали о спешном бегстве из Крепости Шадамера.
Вспоминая об этом событии, почти каждый говорил, что их путешествие начиналось, как веселая прогулка, а кончилось неимоверной усталостью, болью во всем теле и твердым желанием никогда более не садиться на лошадь. Шадамер разделил свои силы на три отряда. Первый он отправил кружным путем — на восток, в обход Меррских гор. Второй отряд, который возглавил он сам, двигался напрямую по холмистым равнинам. Третий отряд состоял из тридцати орков, которые не пожелали, чтобы их лодки стали добычей таанов, и решили плыть вниз по реке. С ними поплыл и Ригисвальд, заявивший, что он слишком стар для путешествия верхом. Алиса и Улаф отправились с Шадамером.
Барон возложил на ехавших с ним дворфов задачу следить за тем, чтобы в день их отряд покрывал не менее пятидесяти миль, а желательно и больше, если погода и дорога будут благоприятными.
Конюшня Крепости Шадамера опустела. Барон распорядился взять лишних лошадей, чтобы у его спутников была возможность часто их менять, давая животным отдых. Ехали в основном на лошадях дворфской породы — выносливых и приспособленных к многочасовому быстрому бегу. Повозок с провизией, наоборот, не взяли, чтобы не замедлять продвижения. Каждый вез с собой нужный ему запас пищи. Шадамер шутил, что к концу путешествия голод будет их подстегивать, побуждая как можно быстрее добраться до Нового Виннингэля.
Каждый день путешественники поднимались на рассвете и часами ехали, невзирая на дожди и ветры наступившей осени. В течение дня делали краткие остановки, чтобы напоить лошадей и немного передохнуть самим. Люди страдали больше животных. Дворфы бережно заботились о лошадях, буквально нянчась с ними. Всадникам приходилось самим заботиться о себе. Под конец пути даже стойкие дворфы выглядели изможденными, а их глаза на осунувшихся лицах утратили обычный блеск.
Если бы не Шадамер, никто бы не выдержал этой бешеной скачки. Барон поддерживал бодрость духа своих спутников, заставляя их смеяться над своими проделками и незатейливыми шутками. Он развлекал их пением и рассказывал всевозможные истории, не позволяя поддаваться унынию и прогоняя из их голов мрачные мысли. Он не делал тайны из своих собственных страданий и, к всеобщему удовольствию, часто и громко сетовал на превратности пути. Ел он всегда стоя, говоря, что седло отбило у него всякое желание сидеть. Шадамер подымался первым, ложился последним и еще успевал пристально следить за дорогой, возлагая на свои плечи большую часть забот.
Последние мили все ехали в полном оцепенении. Многим уже казалось, что это кошмарное путешествие никогда не кончится и они до конца дней обречены скакать по холмистым равнинам, тянущимся до горизонта. На десятый день Бабушка вдруг легла на землю и сказала, чтобы ее похоронили прямо здесь. В конце концов ее все же отговорили умирать, но каждый прекрасно понимал, каково приходится старухе.
В последний день они успели провести в седле всего несколько часов, когда вернулся дворф, высланный вперед на разведку.
На горизонте показались стены Нового Виннингэля.
Путники остановились и долго смотрели друг на друга, тихо благодаря судьбу за то, что путешествие подошло к концу. На бурную радость у них просто не осталось сил.
Тысячу миль до Нового Виннингэля они одолели за шестнадцать дней.
* * *
Шадамер ехал во главе отряда по одному из многочисленных мостов через извилистую реку. Он держал путь к прибрежной части города. Отряд уже почти миновал мост, когда барон заметил рослого орка, удобно рассевшегося на берегу на перевернутой лодке. Орк плел канат.
Орк встал и, позевывая, потянулся.
Шадамер придержал лошадь.
— Поезжайте дальше, — велел он Улафу. — Встретимся у северных ворот.
Шадамер отъехал на обочину и спешился. Посторонним глазам могло показаться, что он желает проверить, не потеряла ли его лошадь подкову. Орк не спеша приблизился к нему.
— Я рад, что ваш отряд благополучно добрался до города, — негромко произнес Шадамер. — Надеюсь, обошлось без приключений? Пристанище себе нашли?
— Места на берегу хватает, — ответил оркский капитан. — Мы приплыли несколько дней назад. С того времени и ожидаем вас. Плавание прошло без приключений, но знамения очень дурные, господин барон. Я ждал, чтобы предостеречь вас.
— Ничего удивительного, — сдержанно ответил Шадамер. — Так какие знамения вы видели?
— Дня через три после начала плавания высоко над нами пролетел орел. Он сделал три круга, что-то прокричал и улетел. Не успел орел скрыться с глаз, как на берег реки выскочил волк. Он завыл, повернув морду в нашу сторону, а потом тоже убежал. Вскоре из воды выпрыгнула рыба и плюхнулась прямо на дно лодки. Она пыталась нам что-то сказать, после чего прыгнула обратно в воду. Не успела эта рыба скрыться в волнах, как у нас перед носом переломилось и упало в реку здоровенное дерево, едва не задев нашу лодку.
— И что ваш ведун говорит по этому поводу? — спросил Шадамер.
— То было предупреждение, — серьезным тоном ответил орк. — Предупреждение от самих богов. Орел предупреждал эльфов, волк — дворфов, рыба — нас, а дерево — вас, людей. И все они о чем-то кричали.
— Понимаю, — задумчиво отозвался Шадамер.
— Хорошо, что они нас предупредили, — продолжал капитан. — Вскоре после того, как упало дерево, мы увидели, что лодки, которые шли в хвосте, стремительно догоняют нас. Оказалось, что вслед за нами плывет армия тех самых чудовищ — полузверей, полулюдей. Они плыли на плотах из свежесрубленных бревен, связанных веревками. Но не все из них двигались по реке. Другая часть шла по берегу. Они бежали не хуже лошадей. Похоже, эти чудовища не знают усталости. Представляете, они ловили разное зверье прямо на бегу, убивали и пожирали сырым.
Шадамер оцепенело смотрел на орка. Даже если рассказ капитана был правдив лишь наполовину — орки любят приукрасить, — новости все равно были скверными.
— Как по-твоему, сколько им еще сюда добираться?
— Дня два, от силы три.
Капитан покачал седой головой и почесал себе грудь.
— Здесь стоит немало рыбачьих и торговых судов. Ведун говорит, что мы должны предупредить и их, но я вначале хотел переговорить с вами.
— Спасибо, капитан. Конечно, предупредите соплеменников. Только скажите им: если они решат покинуть Новый Виннингэль, пусть сделают это без лишнего шума. Мне бы не хотелось, чтобы в городе началась паника.
Капитан невесело усмехнулся.
— Сегодня орки не питают особой любви к людям. Мы с радостью избавим людей от своего присутствия. Разумеется, я не имел в виду вас, господин барон, и ваших друзей. — Капитан неуклюже поклонился, махнув лохматой головой. — Торговля — единственное, что держит орков здесь. Однако я думаю, даже самые тупые из людей начнут подумывать, не случилось ли что, когда завтра утром проснутся и не увидят в гавани ни одного орка.
— К тому времени я успею предупредить короля.
— Да помогут вам боги, — сказал орк, в знак уважения стянув завязку на своих волосах. — Какие приказания будут для нас?
Шадамер задумался.
— Возможно, мне придется спешно покинуть город. Мне понадобится морское судно, но небольшое. Можешь подыскать для меня такое и держать его в надежном месте, пока не получишь от меня вестей? Я готов заплатить немедленно.
Орк махнул рукой.
— Деньги обождут. Успеется. Я знаю такой корабль. Его капитан передо мной в долгу. Мы будем стоять в гавани. Только дайте знать.
Шадамер кивнул, и они расстались. Орк зашагал в сторону гавани. Шадамер, качая головой и громко вздыхая, вскочил на лошадь и продолжил путь к королевскому дворцу. Вскоре он уже скакал во весь опор.
* * *
Жители Нового Виннингэля любили хвастаться тем, что они живут в самом магическом городе мира.
Любое важное строение в городе — от городских стен до королевского дворца — было возведено с помощью магии Земли. Новый Виннингэль представлял собой мировое собрание магических чудес. Храм Магов, расположенный в самом сердце города, являлся крупнейшим в Лереме. Сюда из всех уголков континента стекались те, кто желал изучать магию Земли. Библиотека Храма была непревзойденным хранилищем тайных знаний и потому привлекала магов, связанных и с другими природными стихиями. Сама красота города и та была пропитана магией. Так что жители Нового Виннингэля справедливо считали его самым удивительным из городов Лерема.
Благодаря магии Земли серебряные рудники, золотые прииски и алмазные копи щедро вскармливали благосостояние империи, и она росла, веселилась, жирела, прикрывая пышными одеяниями свое оплывшее тело. Не важно, что военно-морской флот Виннингэля не шел ни в какое сравнение с быстроходными парусниками орков, совершавшими дальние плавания. Жителей империи это как будто не волновало. Ну и пусть их флот уступает оркам по скорости, маневренности и военному снаряжению. Эти качества с лихвой покрывались внешним великолепием.
Снаряжение Виннингэльской армии, конечно же, было лучшим во всем Лереме. Ну где еще солдаты могли похвастаться такими красивыми мундирами, блестящими доспехами и породистыми лошадьми? На парадах полки были просто неотразимы. Правда, на поле боя их неотразимость куда-то пропадала. В этом солдаты и командиры, к своему неудовольствию, убедились, когда карнуанцы захватили единственный виннингэльский Портал, который затем вошел в состав Карну и стал называться Делек-Вир.
Однако и в столице, и в других частях империи находились люди, считавшие, что далеко не все в Новом Виннингэле исполнено магического великолепия. Они видели, как богатые граждане тратили деньги на строительство особняков, храмов, общественных зданий и возводили памятники самим себе, не отдавая ни гроша на нужды народа. Эти мысли разделяло определенное число офицеров, не поддававшихся чарам имперского величия. Они покинули Новый Виннингэль и перебрались в Краммс, подальше от власти королевского двора. Там они продали свою богатую, но бесполезную парадную амуницию и на вырученные деньги основали Королевскую Кавалерийскую школу.
Учителями в эту школу офицеры наняли искуснейших воинов и наездников. Они купили лучших лошадей и пригласили тех, кто мастерски умел объезжать и обучать этих животных. Мастерами своего дела были и остальные наставники. В Кавалерийской школе изучали военную историю, стратегию и тактику, часто проверяя полученные знания в сражениях с врагом. Наиболее способных к ратному делу тайком отправляли в Краммс, где из них готовили офицеров для новой армии, которой предстояло блистать не на парадах, а на полях сражений.
Но увы, этот день еще не настал. Краммс находился на другом конце Виннингэльской империи (и лишь в нескольких сотнях миль от развалин Старого Виннингэля), а таанская армия Дагнаруса неумолимо приближалась к столице. Жители считали свой город крепким орешком для любого врага. Если враг нападет, городские стены и оборонительные сооружения окажутся несокрушимой «скорлупой».
Тем, кто впервые подъезжал к городу с любой стороны, Новый Виннингэль казался упавшей с неба звездой, которая плавала в воде. Город стоял у излучины реки Арвен. Стены, окаймлявшие его, были возведены из ослепительно белого мрамора и в плане имели вид восьмиконечной звезды. Столицу построили в память о Старом Виннингэле, стоявшем на берегу озера Илдурель, но своей архитектурой она превосходила тот некогда славный и людный город. Река услаждала глаза красивым видом и заодно служила мощным оборонительным средством.
Городские ворота, расположенные в северо-западной части внешней стены, венчали внушительные сторожевые башни, оснащенные грозными катапультами. Такие же катапульты стояли в гавани на случай нападения вражеских кораблей. По парапетам башен расхаживали часовые, пугая своим суровым видом крестьян, приезжавших торговать на знаменитый рынок Нового Виннингэля. Одновременно часовые не упускали случая покрасоваться перед смешливыми молочницами, направлявшимися на тот же рынок.
Замысел построить город в виде восьмиконечной звезды принадлежал знаменитому архитектору Капилу из Мардуара, которого пригласили, когда решено было строить новую столицу. Восхищенный красотой представленных ему чертежей, а также сознанием того, что ни один город Лерема еще не строился в виде звезды, тогдашний король пришел в восторг.
От каждого луча звезды отходила одна из восьми главных улиц Нового Виннингэля. В центре, где они пересекались, находилось сердце города. Его украшала круглая аллегорическая мозаичная картина диаметром в полмили, сложенная из ярких разноцветных камешков и изображавшая солнце, луну и звезды. Лерем располагался в самом центре картины, представляя центр вселенной, а центром Лерема, естественно, являлся Новый Виннингэль. На севере этого громадного мозаичного двора, ближе к звездам, был построен Храм Магов. Напротив него, на юге, высился королевский дворец, символизируя земное солнце. Улицы города были настолько прямыми, что, где бы вы ни находились, вашему взору обязательно открывался либо Храм, либо дворец.
Главные улицы делили город на восемь частей, каждая из которых имела свое название. Одни были средоточием торговли, другие предназначались для жилья. Все части соединялись между собой узкими улицами, под прямыми углами отходящими от главных.
Башэ восседал на лошади позади Улафа, обхватив талию этого долготерпеливого человека с такой же силой, с какой пояс стягивает талию толстяка. Башэ задирал голову, любуясь на башни, уходившие ввысь чуть ли не под облака, а мысли его возвращались к Дикому Городу. Оглядываясь на Новый Виннингэль, где что ни поворот головы, то новое чудо, новое диво, Башэ тосковал по себе прежнему. Он вспоминал, с каким замиранием сердца всего несколько месяцев назад смотрел на жалкие лачуги. Конечно, оказавшись в Новом Виннингэле, он увидел истинные чудеса, и память о них он сохранит до конца своих дней. Но одновременно он что-то утратил. Что именно, он сказать не мог, однако ощущение потери было довольно сильным.
Въехав под гранитные арки, Джессан сразу же почувствовал себя в клетке. Городские красоты его мало занимали. Он с тоской оглядывался на зеленые луга и леса, оставшиеся позади. Город был для него не чудом, а скоплением дурных запахов, раскрытых ртов и выпученных глаз.
