Однако те, кто не был в наряде, с радостью подчинились приказу их величеств. Потому в лагере было весело, всюду царила радостная суматоха. Солдаты сидели у костров, похваляясь своими подвигами, рассказывая друг другу о героических деяниях. У торговцев дело так и кипело.
      - Украшения, украшения с самого Аристагона! - кричал Хуго Десница, переходя от, одного костра к другому.
      - Эй! Иди сюда! - раздался громкий голос. Хуго послушно вступил в круг света от костра. Солдаты, с кружками вина в руках, бросили хвалиться и сгрудились вокруг торговца.
      - Дай-ка посмотреть, что тут у тебя.
      - Конечно, достопочтеннейшие господа, - сказал Хуго с церемонным поклоном. - Малыш, покажи им.
      Сын торговца вышел на свет с огромным лотком в руках. Лицо ребенка было черно от грязи и наполовину скрыто слишком большим для него капюшоном, надвинутым ему на лоб. Солдаты почти не смотрели на мальчика - что смотреть-то на сына торговца? Их взгляды были устремлены на сверкающие, блестящие безделушки.
      Пес сел на землю, почесался, зевнул и голодным взглядом уставился на поджаривавшиеся над костром горячие колбаски.
      Хуго хорошо играл свою роль - ему приходилось прикидываться торговцем и раньше. Он торговался с таким пылом, что, будь он настоящим торговцем, он сколотил бы себе состояние. Торгуясь, он оглядывал лагерь, оценивая расстояние до королевского шатра, решая, куда он двинется дальше.
      Хуго кончил торг, раздал побрякушки и распихал по карманам барли, громко жалуясь на то, что проторговался.
      - Идем дальше, сынок, - сердито сказал он, опуская руку на плечо Бэйна.
      Мальчик со стуком захлопнул короб и послушно потащился следом. Пес, бросив последний тоскливый взгляд на колбаски, пошел за ними.
      Королевский шатер стоял в центре лагеря, в середине большого пустого участка. Широкая полоса коралита отделяла его от шатров Королевских Всадников. Королевский шатер был огромным, квадратным, с выдававшимся вперед навесом. Вокруг самого шатра стояло четверо стражей - по одному у каждого угла. Двое, под началом сержанта, стояли у переднего входа. И, по счастью, там же находился и капитан, тихо обсуждавший с сержантом сегодняшние происшествия.
      - Иди сюда, парень. Посмотрим, что у нас еще осталось, - грубым голосом сказал он для тех, кто мог их слышать. Он выбрал затененный участок, в стороне от прямого света лагерных костров, прямо напротив входа в королевский шатер.
      Бэйн открыл короб. Хуго наклонился над ним, бормоча себе под нос. Он пристально посмотрел на лицо Бэйна, - оно мерцало белым пятном в свете лагерных костров. Хуго пытался найти хоть какой-нибудь признак слабости, страха, беспокойства.
      Он был потрясен внезапным осознанием того, что словно бы смотрел в зеркало на самого себя.
      Голубые глаза мальчика были холодными, жесткими, в них светилась целеустремленность, но отсутствовало чувство, хотя он должен будет стать свидетелем жестокого убийства двух людей, которые десять лет были ему отцом и матерью. Ребенок поднял взгляд на Хуго, и его нежные губы изогнулись в улыбке.
      - Что теперь? - возбужденно прошептал он, почти не дыша.
      Хуго не сразу нашел, что ответить. Только перышко-амулет, что висел на шее ребенка, удерживал убийцу от того, чтобы выполнить уговор, который он заключил так много лет назад. Ради Иридаль ее сын будет жить.
      - Король в шатре?
      - Оба - и Анна, и Стефан. Я знаю. Королевских телохранителей не поставили бы снаружи, если бы внутри не было бы короля и королевы. Телохранители всегда там, где король.
      - Посмотри на стражей у входа в королевский шатер, - хрипло сказал Хуго. Ты знаешь кого-нибудь из них?
      Бэйн посмотрел туда, глаза его сузились.
      - Да, - сказал он немного погодя. - Я знаю вон того человека, капитана. Кажется, и сержанта тоже.
      - Они узнают тебя?
      - О да. Оба часто бывали во дворце. Однажды капитан сделал мне игрушечное копье.
      Хуго понял, что все идет как надо, и ощутил бодрящее тепло и странное спокойствие, которое иногда находило на него, когда он совершенно четко знал, что судьба на его стороне и что на сей раз все должно удаться.
      Как и всегда.
      - Хорошо, - сказал он. - Прекрасно. Сиди тихо.
      Взяв голову ребенка в руки, Хуго повернул его лицом к свету и начал счищать грязь и грим, которыми он намазал его лицо, чтобы не узнали. Хуго не миндальничал - времени не было. Бэйн морщился, но терпел.
      Закончив работу, Хуго рассмотрел лицо мальчика, - щеки его покраснели от того, что Хуго тер их, и от возбуждения, золотые локоны беспорядочно падали на лоб.
      - Теперь они тебя узнают, - проворчал Хуго. - Ты помнишь, что должен говорить и делать?
      - Конечно! Мы же двадцать раз это повторяли. Ты лучше делай свое дело, добавил Бэйн, холодно и недобро взглянув на Хуго, - а я займусь своим.
      - Ну, свое-то дело я сделаю, ваше высочество, - тихо сказал Хуго Десница. - Пошли-ка, пока ваш капитан не решил уйти.
      Он пошел было вперед и чуть не полетел наземь, споткнувшись о пса, который воспользовался временной остановкой и прилег отдохнуть. Пес вскочил, сдавленно взвизгнув, - Хуго наступил ему на лапу.
      - Да чтоб ты провалился! Заткнись! - с яростью сказал Хуго. - Прикажи этому проклятому псу остаться здесь.
      - Нет! - раздраженно крикнул Бэйн, схватив пса за шерсть на загривке и обнимая его. Пес с несчастным видом демонстрировал свою больную лапу. - Теперь он мой. Он будет защищать меня, если мне понадобится. Ведь никогда не угадаешь. Может случиться так, что с тобой что-нибудь произойдет, и я останусь один.
      Хуго смерил мальчика взглядом. Бэйн ответил тем же.
      Спорить не было смысла.
      - Тогда идем, - сказал Десница, и они направились к королевскому шатру.
      Забыв о лапе, пес затрусил за ними.
      Внутри шатра король Стефан и королева Анна, пользуясь недолгими минутами уединения, выпадавшими им в этой поездке, готовились к заслуженному ночному отдыху. Они только что вернулись из эльфийского лагеря с ужина, который давал Риш-ан.
      - Он необыкновенная личность, этот Риш-ан, - говорил Стефан, снимая доспехи, которые он носил и для безопасности, и для торжественности.
      Он поднял руки, давая жене развязать кожаные шнуры, державшие кирасу. Обычно в военном лагере это делал королевский слуга, но сейчас всех слуг отпустили, как это делалось каждый вечер, когда Стефан и Анна отправлялись в поездку вместе.
      Ходили слухи, что слуг распускают, чтобы король и королева могли наедине ругаться друг с другом. Не раз Анна выбегала из шатра, и не единожды это же делал и Стефан. И все это было ради игры, которая шла к концу. Все недовольные бароны, надеявшиеся на то, что этой ночью произойдет разрыв, будут очень разочарованы.
      Анна расстегивала застежки и развязывала узлы с привычной ловкостью, помогая Стефану снять с груди и спины тяжелую кирасу. Королева происходила из клана, который разбогател, одолевая и покоряя своих соперников. Она сама участвовала в кампаниях, проводя много ночей в шатрах, далеко не столь удобных и красивых, как этот. Но это было в юности, когда она еще не вышла замуж. Эта поездка ей чрезвычайно нравилась. Единственным недостатком этого путешествия было то, что ей пришлось оставить свое драгоценное дитя дома, под опекой нянюшки.
      - Ты прав насчет Риш-ана, дорогой. Немногие люди или эльфы могут справиться с такими невзгодами, которые выпали на его долю, - сказала Анна. Она стояла с ночной рубашкой короля в руках и ждала, когда он кончит раздеваться. - Его травили, как зверя, он голодал, его друзья предавали его, его собственный отец подсылал к нему убийц... Дорогой, смотри, тут кольцо разошлось. Прикажи починить его.
      Стефан снял кольчугу и небрежно бросил ее в углу шатра. Повернувшись, он позволил Анне одеть себя для ночи (вопреки слухам король в доспехах не спал). Затем он заключил жену в объятия.
      - Но ты даже не посмотрел, - возмутилась Анна, бросив взгляд на кольчугу, лежавшую грудой на полу.
      - Утром, - ответил король, с игривой улыбкой глядя на нее. - Или нет. Кто знает. Может, я и не стану ее надевать. Я не надену ее ни завтра, ни послезавтра, ни послепослезавтра... Возможно, я соберу доспехи и побросаю их с берега Улиндии. Мы стоим на пороге мира, моя возлюбленная супруга. Моя королева.
      Он распустил узел ее длинных волос и распушил их, чтобы они рассыпались по плечам.
      - Что ты скажешь о мире, где ни один мужчина и ни одна женщина никогда больше не будут носить одежды войны?
      - Мне не верится, - ответила Анна и вздохнула, покачав головой. - Ах, муж мой, нам так далеко до такого мира, даже сейчас! Может, Агах-ран действительно впал в отчаянье и обессилел, как заверяет нас принц Риш-ан. Но эльфийский император коварен, и его окружают верные ему фанатики. Борьба с империей Трибус будет долгой и кровавой. А тут еще эти раздоры среди нашего собственного народа...
      - Нет, только не сегодня! - Стефан прервал ее речь поцелуем. - Только не сегодня. Сегодня мы будем говорить только о мире, о мире, которого мы, может быть, и не увидим, но который мы оставим в наследство нашей дочери.
      - Да, я хотела бы этого, - сказала Анна, положив голову на широкую грудь мужа. - Ей не придется надевать кольчугу под подвенечное платье.
      Стефан поднял голову и рассмеялся.
      - Вот удар-то был! Никогда не забуду! Обнимаю невесту, - а ощущение, словно обнял одного из своих сержантов. Сколько времени прошло, прежде чем ты перестала держать кинжал под подушкой?
      - Столько же, сколько ты держал при себе отведывателя блюд, которые я тебе готовила, - весело ответила Анна.
      - И с каким странным возбуждением мы любили друг друга... Я никогда не знал, переживу ли я это.
      - Знаешь, когда я впервые поняла, что люблю тебя? - внезапно серьезно спросила Анна. - Это было тем утром, когда наш ребенок, наш мальчик исчез. Мы проснулись и нашли на его месте подменыша.
      - Тише, не надо об этом, - сказал Стефан, крепко обнимая жену. - Ни слова о недобрых знаках. Все это уже в прошлом, все это ушло...
      - Нет. Мы ни слова не слышали...
      - А откуда нам его ждать? Из эльфийских земель? Чтобы успокоить твою душу, я попрошу Триана тайно навести справки...
      Да, прошу тебя, - с облегчением сказала Анна. - А теперь, ваше величество, если вы отпустите меня, я приготовлю горячего вина с пряностями, чтобы согреться.
      - Да ну это вино, - прошептал Стефан, уткнувшись носом в ее шею. - Мы еще раз переживем нашу брачную ночь.
      - Как, когда прямо тут, снаружи, солдаты? - возмутилась Анна.
      - Тогда нам это не помешало, дорогая.
      - Конечно, если не считать того, что ты обрушил шатер прямо нам на головы и мой дядюшка подумал, что ты меня убил, и чуть ли не набросился на тебя с мечом, прежде чем я остановила его. Теперь мы степенная пожилая чета. Пей свое вино и марш в постель.
      Стефан, рассмеявшись, отпустил ее и с любовью смотрел, как она размешивает пряности в теплом вине. Он подошел к ней, сел рядом, взял прядь ее длинных волос и поцеловал.
      - Бьюсь об заклад, я еще способен обрушить на нас шатер, - сказал он, поддразнивая ее.
      - Знаю, - ответила она и с улыбкой подала ему вино.
      Глава 41
      СЕМЬ ПОЛЕЙ
      Срединное Царство
      - Стоять! - закричали Королевские Всадники, нацеливая копья на двух закутанных, тепло одетых незнакомцев, высокого и низенького, что слишком близко подошли к кольцу стали, окружавшему их величеств. - Назад. Вам тут делать нечего.
      - Есть чего, - раздался пронзительный голосок. Бэйн сорвал капюшон с головы и шагнул в круг сторожевых костров. - Капитан Миклович! Это я, принц! Я вернулся! Вы узнаете меня?
      Ребенок подсунул голову под скрещенные копья. При звуке его голоса капитан ошеломленно сдвинул брови и обернулся. И он, и сержант стали вглядываться, в ночь. Свет костров отражался от стали клинков, наконечников копий и полированных лат, отбрасывая причудливые тени, в которых было трудно что-нибудь рассмотреть. Двое телохранителей хотели было схватить змеей подлезавшего под копья ребенка, но при словах Бэйна замялись, переглянулись и посмотрели через плечо на своего капитана.
      Миклович шагнул вперед. На его суровом лице было недоверие.
      - Не знаю, что за шутки ты тут затеял, пострел, но тебе... - остальные слова превратились в потрясенный вздох.
      - Будь я проклят... - сказал капитан, внимательно разглядывая ребенка. Не может быть... Подойди поближе, мальчик. Дай посмотреть на тебя при свете. Стража, дайте ему пройти.
      Бэйн схватил Хуго за руку и потащил его за собой. Телохранители подняли копья, не пуская его. Никто не посмотрел на собаку, которая проскользнула между ногами солдат и стояла, высунув язык и с интересом глядя на происходившее.
      - Этот человек спас мне жизнь! - воскликнул Бэйн. - Он нашел меня. Я потерялся, почти умирал с голоду. Он заботился обо мне, хотя и не верил, что я на самом деле принц.
      - Это правда, ваша милость? - раболепно спросил Хуго с грубым акцентом темного крестьянина. - Вы уж простите, что я ему не поверил. Я подумал, что он того. Деревенская знахарка сказала, что его можно вылечить от сумасшествия, ежели только привести его сюда и показать ему...
      - Но я не безумен! Я принц! - Бэйн сиял от возбуждения, во всей своей красе и очаровательности. Золотые кудри блестели, сверкали голубые глаза. Потерянное дитя вернулось домой. - Скажите ему, капитан Миклович. Скажите ему, кто я такой. Я обещал, что награжу его. Он был добр со мной.
      - Во имя предков! - выдохнул капитан, уставившись на Бэйна. - Это на самом деле его высочество!
      - Да? - разинул в изумлении рот Хуго. Он сдернул шапку и, пока выбирался из стального кольца, мял ее в руках. - Я не знал, ваша милость. Уж вы меня простите. Я по правде думал, что парень спятил.
      - Простите! - повторил с усмешкой капитан. - Ты только что поймал свое счастье. Ты будешь самым богатым крестьянином на Волкаране.
      - Что тут происходит? - раздался из шатра голос короля Стефана. - Тревога?
      - Радость, ваше величество! - отозвался капитан. - Идите сюда и посмотрите!
      Королевские Всадники повернулись, чтобы посмотреть на встречу. Они облегченно улыбались, опуская оружие. Бэйн, в точности следуя наставлениям Хуго, потащил убийцу за собой. Теперь мальчик выпустил правую руку Хуго и быстро отскочил в сторону, освобождая убийце дорогу. Никто и не смотрел на "крестьянина". Все взгляды были устремлены на златокудрого принца и на полог шатра. Можно было расслышать, как внутри Стефан и Анна торопятся к выходу. Скоро родители и сын встретятся снова.
      Капитан шел немного впереди Хуго, справа от убийцы и шагах в двух позади Бэйна, который вприпрыжку бежал к шатру. Позади трусил никем не замечаемый среди возбуждения пес.
      Сержант отбросил полог шатра и начал подвязывать его. Он был слева от Хуго.
      "Прекрасно", - подумал Хуго. Его рука, укрытая плащом и свободно болтающимися лохмотьями одежды торговца, скользнула к поясу, пальцы сомкнулись на рукояти короткого меча - плохое оружие для убийцы. Широкое плоское лезвие будет отблескивать.
      На входе появился Стефан. Он моргал, пытаясь приспособиться к свету сторожевых костров. За ним, запахнувшись в свое одеяние, через плечо мужа смотрела Анна.
      - В чем дело?
      Бэйн бросился вперед, раскинув руки.
      - Мама! Папа! - радостно завопил он.
      Стефан побледнел, его лицо исказилось от ужаса. Он попятился.
      Бэйн вел себя безупречно. В этот момент он обернулся, схватил Хуго за руку и потянул убийцу вперед. Затем ребенок отошел в сторону, с пути смертоносного удара Десницы. Так они и репетировали.
      Но Хуго провалил свою роль.
      Он собирался умереть. Ему оставалось жить два, может, три вздоха. По крайней мере, на этот раз он умрет быстро. Получит меч в грудь или в горло. Стража не станет возиться с человеком, который собирался убить короля.
      - Этот человек спас мне жизнь, папа, - пронзительным голосом проговорил Бэйн. Он повернулся и взял убийцу за руку.
      Медленно, неловко Хуго вынул меч. Он высоко занес его, чтобы свет костра блеснул на клинке, предупреждающе зарычал. Затем бросился на Стефана.
      Королевские Всадники действовали быстро, не задумываясь. Увидев клинок, услышав крик убийцы, они побросали копья и набросились на него сзади. Капитан выбил ногой меч из руки Хуго, выхватил свой собственный меч и чуть было не подарил Хуго быструю смерть, о которой тот и мечтал, но тут на него прыгнуло что-то странное, пушистое.
      Насторожив уши, сверкая глазами, пес следил за происходящим, наслаждаясь радостью. Внезапное движение, крики и суматоха испугали пса. От людей запахло страхом, напряжением и опасностью. Пес пролез вперед. И тут он увидел, как капитан наносит удар Хуго, человеку, которого он считал другом.
      Челюсти сомкнулись на правой руке капитана. Пес потащил его вниз. Оба упали. Пес рычал, капитан старался отогнать от себя злобную собаку.
      Королевские Всадники крепко держали Хуго. Сержант с мечом в руке бросился вперед, чтобы покончить с убийцей.
      - Стой! - прорычал Стефан. Он уже оправился от первого потрясения и узнал Хуго.
      Сержант остановился и обернулся к королю. Капитан катался по земле, пес трепал его, словно крысу. Стефан, посмотрев на лицо Хуго, растерянно замер и шагнул вперед.
      - Что...
      Никто, кроме Хуго, не обращал внимания на Бэйна. А мальчик поднял с земли меч Хуго и побежал к королю, чтобы ударить его в спину.
      - Ваше величество, - крикнул Хуго, пытаясь освободиться. Сержант ударил его мечом плашмя по голове. Хуго, оглушенный, обмяк в руках своего стража. Но ему удалось привлечь внимание Анны. Она увидела опасность, но была слишком далеко, чтобы что-нибудь сделать.
      - Стефан! - крикнула она.
      Бэйн сжимал рукоять обеими маленькими руками.
      - Я буду королем! - яростно воскликнул он и со всей силой вонзил меч в спину Стефана.
      Король вскрикнул от боли, шагнул вперед. Не веря, он ощупал себя, ощутил на пальцах собственную кровь. Бэйн вырвал клинок. Стефан, пошатнувшись, упал на землю. Анна выбежала из шатра.
      Сержант застыл и, не веря глазам своим, уставился на ребенка, стоявшего с окровавленными руками. Бэйн приготовился нанести еще один, смертельный удар. Анна бросилась на тело раненого мужа и закрыла его собой.
      Подняв меч, Бэйн бросился на нее.
      Но тут тело Бэйна дрогнуло, глаза широко раскрылись. Он выронил меч и обеими руками схватился за горло. Обернулся - медленно, испуганно.
      - Мама? - одними губами произнес он, задыхаясь, не в силах говорить.
      Из темноты выступила Иридаль. Ее бледное, застывшее лицо было решительным. Она шла ужасающе спокойно и целеустремленно. И странный шипящий шепот раздался в темноте, словно сама ночь вздохнула.
      - Мама! - сдавленным голосом произнес Бэйн, опускаясь на колени и умоляюще простирая руки. - Мама, не надо...
      - Прости, сын мой, - сказала она. - Прости. Я не могу спасти тебя. Ты сам себя обрек. Я делаю то, что должна.
      Иридаль подняла руку.
      Бэйн в бессильной ярости посмотрел на нее, затем глаза его закатились, и он рухнул наземь. Маленькое его тело вздрогнуло и замерло.
      Никто не пошевелился, не произнес ни слова. Разум пытался понять то, что произошло, осознать это невероятное событие. Пес, сообразив, что опасность минула, оставил капитана в покое. Он подошел к Иридаль и ткнулся ей в руку.
      - Я закрывала глаза на то, чем был его отец, - ровным голосом сказала Иридаль. - Я закрывала глаза на то, чем стал Бэйн. Простите. Я никогда не думала, что случится такое. Он... он... мертв?
      Солдат, что стоял рядом с Бэйном, опустился на колени и положил руку на грудь ребенка. Поднял взгляд на Иридаль и молча кивнул.
      - Так и должно было быть. Так умер ваш собственный ребенок, ваше величество, - со вздохом сказала Иридаль Анне, не сводя с Бэйна глаз. - Малыш не смог дышать разреженным воздухом Верхнего Царства. Я делала, что могла, но бедняжка задохнулся.
      Анна сдавленно всхлипнула, отвернулась и закрыла лицо руками. Стефан, с трудом поднявшись на колени, обнял ее. Потрясенный, он с ужасом смотрел на лежавшее на земле тельце.
      - Отпустите этого человека, - сказала Иридаль, устремив пустой взгляд на Хуго. - Он не собирался убивать короля.
      Королевские Всадники подозрительно и мрачно смотрели на Хуго. Убийца опустил голову. Он не поднимал взгляда. Ему было безразлично, что будет с ним.
      - Хуго совершил намеренно неудачную попытку убийства, - сказала им Иридаль. - Этим он хотел открыть вам предательский замысел моего сына... и мне тоже. Ему это удалось, - тихо добавила она.
      Капитан, грязный и всклокоченный, но невредимый, поднялся на ноги и вопросительно посмотрел на короля.
      - Делайте, как она говорит, капитан, - приказал Стефан, с трудом поднимаясь на ноги, задыхаясь от боли. Он часто дышал. Жена поддерживала его. - Отпустите этого человека. Как только он поднял меч, я понял... - Король попытался шагнуть, но чуть не упал.
      - Помогите мне! - крикнула королева Анна, поддерживая его. - Пошлите за Трианом! Король тяжело ранен!
      - Ничего страшного, дорогая, - сказал Стефан, пытаясь улыбнуться. - Мне... и похуже... доставалось... - Голова его упала, и он повис на руках жены.
      Капитан бросился на помощь к потерявшему сознание королю, но остановился и обернулся в тревоге, услышав голос часового. В свете костра двигалась какая-то тень. Зазвенела сталь. Встревоженные Королевские Всадники вмиг приготовились к бою. Капитан и сержант с обнаженными мечами встали впереди их величеств. Стефан упал на землю, Анна прикрыла его собой.
      - Спокойно, - промолвил молодой чародей, возникая из тьмы, - это я, Триан.
      Ему было достаточно одного взгляда на Хуго, мертвого ребенка и его мать, чтобы оценить ситуацию. Он не стал тратить время на расспросы, лишь кивнул и взял на себя командование.
      - Быстро. Унесите его величество в шатер и опустите полог. Быстрее, чтобы никто больше не увидел!
      Капитан с огромным облегчением начал отрывисто раздавать приказы. Телохранители внесли короля в шатер. Сержант опустил полог и сам встал на страже снаружи. Молодой чародей на несколько мгновений задержался, чтобы немного ободрить Анну, затем отправил ее в шатер приготовить горячую воду и повязки.
      - А вы, - сказал Триан Королевским Всадникам, - ни слова никому о том, что тут произошло. Жизнью отвечаете.
      Солдаты, кивнув, отсалютовали.
      - Может, удвоить охрану, ваше магичество? - спросил, посерев лицом, сержант.
      - Ни в коем разе, - отрезал Триан. - Все должно быть как обычно, вы поняли? Волк бросается на запах крови. - Он посмотрел на Иридаль, неподвижно стоявшую рядом с телом сына. - А вы потушите этот костер. Укройте тело. Чтобы никто до моего возвращения отсюда не уходил. И ведите себя поделикатнее, посоветовал он, снова посмотрев на Иридаль.
      Анна появилась в проеме шатра, беспокойно высматривая магикуса.
      - Триан... - начала было она.
      - Иду, ваше величество. Успокойтесь, идите внутрь. Все будет хорошо. Чародей поспешил в королевский шатер.
      - Кто-нибудь, ко мне! - Сержант и стражник, повинуясь приказу Триана, подошли, чтобы накрыть тело Бэйна. - Принесите плащ.
      Хуго поднял голову.
      - Я позабочусь о нем, - сказал он.
      Сержант посмотрел на суровое лицо Хуго, серое, в запекшихся подтеках крови, сочившейся из глубокой, почти до кости, раны на скуле. Его глаз почти не было видно под выдающимися мохнатыми бровями, только огни костров отражались двумя точками пламени, вспыхивая в их темной глубине. Он двинулся наперерез сержанту.
      - Отойди, - раздраженно приказал сержант.
      - Я сказал, что я позабочусь о нем.
      Сержант посмотрел на бледную неподвижную колдунью, на лежавшее у ее ног тельце, затем на мрачного угрюмого убийцу.
      - Тогда ступай, - сказал сержант. Наверное, он вздохнул с облегчением. Чем меньше он будет иметь дело с этими одержимыми, тем лучше. - Тебе... еще что-нибудь нужно?
      Хуго покачал головой. Повернувшись, он пошел к Иридаль. Пес спокойно сидел рядом с ней. При приближении Хуго он слабо завилял хвостом.
      У них за спиной солдаты заливали водой костер. Раздалось шипение, в воздух взвился столб дыма. Тьма окутала их. Сержант и солдаты придвинулись поближе к шатру.
      Слабое жемчужное свечение коралита подсвечивало лицо Бэйна. Глаза его были закрыты, пламя неуемного честолюбия и ненависти угасло, и теперь он казался обычным, крепко уснувшим мальчиком, которому снятся обычные дневные шалости. Только обагренные кровью руки рассеивали иллюзию.
      Хуго снял свой потрепанный плащ и набросил его на тело Бэйна. Он ничего не говорил. Иридаль не шевельнулась. Солдаты встали по местам, замкнув стальное кольцо, как будто ничего и не произошло. Извне до них доносились отрывки песен - праздник продолжался.
      Из шатра вышел Триан. Сложив руки, он быстро подошел туда, где над мертвым одиноко стояли Хуго и Иридаль.
      - Его величество будет жить, - сказал чародей.
      Хуго фыркнул и прижал запястье к кровоточащей щеке. Иридаль вздрогнула всем телом и подняла взгляд на чародея.
      - Рана не опасна, - продолжал Триан. - . Клинок не задел жизненно важных органов, скользнув по ребрам. Король потерял довольно много крови, но он в сознании и спокойно отдыхает. Завтра он посетит церемонию воспевания. А его бледность и медлительность отнесут на счет ночной пирушки и эльфийского вина. Мне нет нужды напоминать вам о том, что все должно остаться в тайне.
      Чародей перевел взгляд с одного на другого и облизнул губы. Мельком глянул, на лежавшее на земле укрытое плащом тело и постарался больше туда не смотреть.
      - Их величества просят меня выразить вам свою признательность... и сочувствие. Слова не могут выразить...
      - Тогда заткнись, - сказал Хуго.
      Триан вспыхнул, но сохранил спокойствие.
      - Могу я забрать своего сына? - спросила Иридаль. Лицо ее было бледным и холодным.
      - Да, леди Иридаль, - мягко ответил Триан. - Так будет лучше всего. Могу ли я спросить, куда...
      - В Верхнее Царство. Там я сложу для него погребальный костер. Никто не узнает.
      - А вы, Хуго Десница? - Триан перевел взгляд на убийцу и пристально посмотрел на него. - Вы отправитесь вместе с ней?
      Казалось, Хуго не знал, ответить или нет. Он снова приложил руку к скуле. Когда он ее отнял, на ней была кровь. Мгновение Хуго невидяще смотрел на нее, затем медленно отер руку о рубаху.
      - Нет, - наконец сказал он. - У меня есть договор, который я должен выполнить.
      Иридаль вздрогнула и посмотрела на него. Хуго на нее не смотрел. Она тихо вздохнула.
      Триан улыбнулся тонкими губами.
      - Конечно, другой договор. Насколько я помню, вам еще не уплатили по этому договору. Мне думается, его величество согласится со мной в том, что вы отработали свои деньги. Куда мне их вам выслать?
      Хуго наклонился, поднял на руки укрытое плащом тело Бэйна. Из-под грубого покрова бессильно свесилась маленькая окровавленная рука. Иридаль взяла ее, поцеловала и осторожно положила на грудь ребенка.
      - Передай Стефану, - сказал Хуго, - чтобы тот отдал эти деньги своей дочери. Это мой подарок ей на приданое.
      Глава 42
      ВНУТРО, ДРЕВЛИН
      Нижнее Царство
      Почитай в двадцатый раз за двадцать же минут Лимбек снял очки и протер глаза. Он бросил очки на стол, плюхнулся в кресло и яростно уставился на них. Он сам их сделал. С этими очками на носу он впервые в жизни видел четко - все было в фокусе, ни тебе размытых пятен, ни смазанных очертаний. Лимбек взирал на очки с восхищением (на то, что он мог рассмотреть) и ненавистью.
      Лимбек ненавидел их, его от них тошнило. Но без них он не смел сделать и шага. От них у него начинала болеть голова, - сначала боль зарождалась внутри головы за глазами, затем начинало стрелять, словно в голове у него был лепестризингер. И этот лепестризингер включал огромную бухалку, которая начинала ухать у него в черепе, отбивая время.
      Но теперь он мог четко видеть своих гномов, видеть их лица, осунувшиеся от голода, искаженные страхом, , который рос день ото дня, пока Кикси-винси отказывалась работать, оставаясь молчаливой и неподвижной. И когда Лимбек смотрел сквозь очки на их лица, когда он видел их отчаянье, его охватывала ненависть.
      Он ненавидел эльфов, которые сделали с ними это. Он ненавидел эльфов, которые утащили Джарре и теперь угрожали убить ее. Он ненавидел эльфов или кого там еще, кто убил Кикси-винси. И от ненависти ему так сдавливало грудь, что он дышать не мог.
      И тогда он начинал замышлять великие и славные войны, произносил перед своим народом прекрасные зажигательные речи... И на некоторое время гномы тоже зажигались ненавистью и забывали о холоде, голоде, страхе и пугающем молчании. Но Лимбек замолкал, и гномы расходились по домам, а там им приходилось слушать плач своих детей.
      Затем боль становилась такой сильной, что иногда его тошнило. Когда рвота кончалась, он чувствовал, как его внутренности возвращаются на свои места. Он вспоминал, какой была жизнь до революции, до того, как он начал спрашивать "почему", до того, как он обнаружил бога, который оказался не богом, а Эпло. Лимбек вспоминал Джарре, то, как он тосковал по ней, как она называла его "мечтарь" и дергала его за бороду.
      Он понимал, что "почему" - это хороший вопрос.
      Но его ответ на это "почему" мог и не оказаться хорошим ответом.
      - Слишком много всяких "почему", - пробормотал он самому себе (единственному существу, с которым он сейчас разговаривал, поскольку большинство гномов не любили подолгу бывать с ним. Он не винил их, - ему самому не очень нравилось, когда рядом с ним кто-то был). - А ответов нет. Глупо было спрашивать. Теперь-то я хорошо это понимаю. Я понимаю вещи вроде "Мое! Руки прочь! Дай мне это, или я разнесу тебе башку!" и "Да неужто? Ну, тогда и тебе влетит!".
      Он давно уже не был мечтарем.
      Лимбек положил голову на стол и мрачно посмотрел сквозь очки с обратной стороны стекол. Возникало любопытное и довольно приятное впечатление, что все отдалялось и уменьшалось. Когда он был мечтарем, он был куда счастливее.