, Там, где раньше было темно, горели огни. Зевавшего сплетника-лакея на входе не было. С внезапной растерянностью Эпло увидел, что это вовсе и не вход. Дойдя до конца коридора, до того места, где должна была быть дверь, патрин увидел гладкую стену и еще два коридора, расходящихся в различных направлениях. Эти коридоры были куда длиннее обычного, невероятно длинны по сравнению с размерами здания. И он теперь не сомневался, что если пойдет по любому из них, то увидит, что оба ведут в другие коридоры.
      Это был лабиринт, созданный магией змельфа, лишающее надежды кошмарное сооружение, по которому Эпло мог бы бежать бесконечно и ни к чему не прийти, разве что к безумию.
      Патрин остановился. Он протянул руки, пытаясь дотянуться до чего-нибудь твердого и настоящего, надеясь рассеять колдовство. Эпло был в опасности, поскольку, хотя ему и казалось, что он стоит в пустом коридоре, на самом деле он мог находиться прямо посреди открытого двора, окруженный сотней вооруженных эльфов.
      Это было куда хуже, чем внезапно ослепнуть. Лишившись зрения, он мог бы довериться остальным чувствам. Но сейчас его разум был вынужден спорить с чувствами. Бредовая иллюзия лишала присутствия духа. Эпло шагнул - и коридор пошатнулся и накренился. Пол, который он ощущал под ногами, был совсем не таким, каким он его видел. Стены ускользали от его пальцев. И все же он коснулся чего-то твердого. У Эпло начала кружиться голова, он был сбит с толку.
      Патрин закрыл глаза, пытаясь ориентироваться по звуку, но это тоже оказалось невозможным. Он слышал только то, что слышал пес. Возможно, тот находился в комнате вместе с Хуго и Бэйном.
      У Эпло начало покалывать кожу, руны ожили. Кто-то или что-то надвигалось на него. А он стоял с закрытыми глазами, беспомощно водя руками. Теперь он слышал шаги, но где они звучали - рядом с ним или рядом с собакой? Эпло подавил паническое желание яростно бить куда попало.
      Дуновение воздуха коснулось его щеки. Эпло обернулся.
      Коридор был по-прежнему пуст, но, будь он проклят, Эпло знал, что здесь, прямо у него за спиной, кто-то есть. Он воззвал к своей магии, руны загорелись голубым, окутывая его защитной оболочкой.
      Но она действовала против меншей. Но не против...
      Его голова взорвалась болью. Эпло падал, погружался в бред. Он ударился о землю, удар снова вернул ему чувства. Глаза его залила кровь, веки слиплись. Он пытался открыть их, затем сдался. Слишком больно было смотреть на ослепительный свет. Его магия не действовала.
      Еще удар...
      Огромные птицы - страшные твари с кожистыми крыльями, острыми как бритва клювами и рвущими плоть зубами - набросились на Эпло. Он пытался бежать, но они постоянно пикировали на него. Повсюду вокруг него хлопали их крылья. Он дрался с ними, но вслепую - они выклевали ему глаза.
      Он пытался бежать, спотыкаясь на неровной и грубой земле Лабиринта. Они падали на него, терзая когтями его голую спину. Он упал, и птицы насели на него. Он повернул пустые кровоточащие глазницы на их хриплые ликующие вопли предвкушения пиршества.
      Он отбивался от них кулаками, бил ногами. Они подлетали достаточно близко, чтобы подразнить его, дать ему утомиться, а затем, когда он падал в изнеможении, они садились на него, впускали в его тело когти, вырывая огромные куски мяса, насыщаясь его болью и ужасом.
      Они хотели убить его. Но они будут пожирать его медленно. Дробить его кости, жрать еще живую плоть. Насытившись, они улетят, оставив его мучиться во мраке. А когда он восстановит силы, исцелит себя, попытается бежать, он снова услышит ужасное хлопанье их кожистых крыльев. И с каждым их нападением у него будет оставаться все меньше и меньше сил на то, чтобы сражаться с ними.
      И, утратив часть своей силы, он никогда уже не восстановит ее.
      Глава 35
      ХРАМ АЛЬБЕДО
      Аристагон, Срединное Царство
      - Хранитель, - сказал Кенкари, один из помощников Привратника, - тебя желает видеть один из вишамов. Точнее, вишам графа Третара.
      - Скажи ему, что мы не принимаем...
      - Прошу прощения, Хранитель, но я только что сказал ему это. Однако он очень упрям. Он настаивает на разговоре лично с вами.
      Привратник вздохнул, отхлебнул вина, промокнул губы салфеткой и оставил трапезу, чтобы поговорить с этим несносным вишамом.
      Он долго с ним беседовал, и, когда разговор кончился, Привратник немного подумал, вызвал своего помощника и сказал ему, что будет в молельне.
      Хранители - Блюститель Душ и Хранительница Книги - стояли на коленях перед алтарем в маленькой молельне. Привратник, застав их за молитвой, вошел молча, закрыл за собой дверь и сам преклонил колена, сложил руки и опустил голову.
      Блюститель Душ обернулся.
      - У тебя есть новости?
      - Да, но я думал...
      - Нет, ты очень кстати помешал нам. Смотри. Привратник поднял голову и в ужасе воззрился на Дом Птиц. Казалось, среди пышной зелени бушует буря деревья содрогались, качались и стонали на ветру, который был шумным дыханием тысяч плененных душ. Листья тревожно трепетали, ветви трещали и ломались.
      - Что происходит? - прошептал Привратник, забыв от страха, что первым должен говорить Блюститель Душ. Вспомнив, он съежился, готовый просить прощения.
      - Может, ты сможешь нам объяснить? Привратник растерянно покачал головой.
      - Тут только что был вишам, тот, который рассказал нам об этом человеческом ребенке, о Бэйне. Он получил наше предостережение и передает нам новости. Его подопечный, граф Третар, захватил госпожу Иридаль и Хуго Десницу. Мистериарх заточена в темницах Незримых. Вишам не знает в точности, что случилось с Хуго, но думает, что его и Бэйна куда-то увезли.
      Блюститель Душ встал.
      - Мы должны действовать, и действовать быстро.
      - Но почему мертвые так беспокоятся? - заикаясь, проговорил Привратник. Что взволновало их?
      - Не понимаю, - печально и растерянно ответил Блюститель Душ. - Мне кажется, что мы никогда в жизни этого не поймем. Но они-то понимают. - Он пристально посмотрел на Дом Птиц. На его лице возникло выражение священного трепета и тоскливой жажды понять. - Они понимают. А мы должны действовать. Мы должны идти.
      - Идти! - побледнел Привратник. Никогда за те бессчетные годы, пока он открывал врата другим, он не переступал порога Храма сам. - Идти куда?
      - Возможно, к ним, - сказал Блюститель, с бледной улыбкой прислушиваясь к безмолвным крикам Мертвых в Доме Птиц.
      В холодный мрачный предрассветный час Блюститель Душ затворил дверь, ведущую в Дом Птиц, и запечатал ее заклятьем, - такого никогда еще не случалось за всю историю Храма. Никогда еще Блюститель Душ не покидал своего священного поста.
      Хранитель Врат и Хранительница Книги многозначительно переглянулись, увидев закрывающуюся дверь и услышав слова заклятья. Охваченные священным трепетом и ошеломленные, они были куда более испуганы этой внезапной переменой в своей жизни, чем смутным ощущением угрожавшей им опасности. Ибо в этой маленькой перемене они узрели предзнаменование гораздо больших перемен, что к добру или ко злу окажут влияние на жизнь всех народов и рас Ариануса. Блюститель Душ покинул Дом Птиц и пошел по коридору. В двух шагах позади него, как и было должно, следовали Хранитель Врат - по левую руку и Хранительница Книги - по правую. Никто из них не говорил ни слова, хотя Привратник чуть не закричал, когда они миновали коридор, ведущий к внешним дверям, и пошли далее в самое сердце Храма. Он-то думал, что они покинут Храм, чтобы проникнуть в Имперанон. Потом он решил, что их цель здесь. Похоже, он ошибался.
      Он не осмеливался задавать вопросы, поскольку Блюститель Душ молчал. Привратник мог только в немом изумлении переглядываться с Книжницей, пока они спускались вниз по лестнице вслед за своим старшим к палатам вишамов, шли мимо учебных комнат и кладовых и, наконец, вошли в огромную библиотеку Кенкари.
      Блюститель произнес некое слово. Вспыхнули осветильники, залив комнату мягким светом. Привратник подумал, что они, наверное, пришли сюда отыскать какой-то справочник или текст, в котором было бы объяснение или совет.
      В библиотеке Кенкари содержалась вся история эльфов Ариануса и в меньшей степени история остальных двух рас. Больше всего сведений было по людям. Источников по гномам было чрезвычайно мало, поскольку для эльфов гномы были чем-то вроде сноски в мировой истории. Сюда, в библиотеку, приносила свои труды, когда они были закончены, Книжница. Как только новый огромный том заполнялся именами, она приносила его сюда и ставила на должное место на все время расширяющихся полках Записей Душ. Здесь также были записи, оставленные сартанами, хотя собрание их рукописей было не таким большим, как в Верхнем Царстве.
      Большую часть сартанских рукописей эльфы прочесть не могли. Даже открыть было можно только немногие, поскольку эльфы не могли проникнуть в тайны рунной магии сартанов, которых они считали богами. Эти книги тем не менее хранили, как священные реликвии, и никто из Кенкари не входил в библиотеку, не отдав почтительного поклона памяти тех, кто исчез давным-давно.
      Потому Привратник не удивился, увидев, что Блюститель Душ остановился перед хрустальным ларцом, в котором хранились различные сартанские свитки и тома в кожаных переплетах. Книжница тоже не была удивлена. Они с Привратником последовали примеру своего старшего, выразив сартанам свое почтение. Но затем, к их изумлению, они увидели, как Блюститель возложил свои тонкие пальцы на крышку ларца и произнес какие-то магические слова. Под его пальцами хрусталь расплавился. Блюститель протянул руку внутрь ларца и взял тонкую неопределенного вида книжку. Она лежала на самом дне ларца и была вся в пыли.
      Блюститель достал книжку. Хрусталь снова стал прежним, запечатав ларец. Блюститель Душ с тоскливой грустью и страхом рассматривал ее.
      - Мне начинает казаться, что мы совершили чудовищную ошибку. Но, - он поднял взгляд к небесам, - мы боялись. - Он опустил голову и вздохнул. - Люди и гномы иные, чем мы. Они так отличаются от нас... Но кто знает? Может, это поможет нам все понять.
      Выпростав книгу из широкого рукава своего многоцветного одеяния, Блюститель Душ повел своих озадаченных спутников дальше в библиотеку, пока они не оказались перед гладкой стеной.
      Блюститель Душ остановился. Выражение его лица изменилось, став мрачным и гневным. Он обернулся и впервые посмотрел прямо в лица обоим.
      - Знаете ли вы, зачем я привел вас сюда?
      - Нет, о Блюститель, - пробормотали оба довольно искренне, поскольку ни один из них понятия не имел, почему они должны стоять и пялиться на пустую стену, когда вокруг них происходят великие и знаменательные события.
      - Вот причина, - сказал Блюститель Душ. Его обычно мягкий голос звучал сурово. Он протянул руку, положил ее на стену и толкнул ее.
      Часть стены отошла в сторону, мягко и бесшумно повернувшись на центральной оси, и открыла грубо вырезанную лестницу, которая уходила вниз, во мрак.
      Книжница и Привратник заговорили разом:
      - Сколько же это тут находилось?..
      - Кто мог такое сделать...
      - Незримые, - ответил мрачно Блюститель Душ. - Эта лестница выходит в туннель, который ведет прямо к их застенкам. Я это знаю, поскольку бывал там.
      Двое прочих Кенкари воззрились на Блюстителя с печальным изумлением, потрясенные открытием и испуганные его значением.
      - Я понятия не имею насчет того, сколько времени существует этот ход. Я сам отыскал его только несколько циклов назад. Однажды ночью я не мог уснуть и решил поработать, чтобы собраться с мыслями. Я пришел сюда в поздний час, когда тут обычно никого не бывает. Я не застал их тут только случайно. Уголком глаза я заметил некое движение. Я мог бы пройти мимо, списав все на то, что мои глаза еще не привыкли к яркому свету после полутьмы, но движение сопровождалось странным звуком, который привлек мое внимание к этой стене. Я увидел очертания двери, которая тотчас же исчезла. Три ночи я прятался во тьме, ожидая их возвращения. Они не приходили. Наконец, на четвертую ночь они вернулись. Я видел, как они входили, видел, как они ушли. Я ощутил, что Кренка-Анрис разгневана таким святотатством. И под покровом ее гнева я последовал за ними до самого их логова. До застенков Незримых.
      - Но почему? - спросила Книжница. - Неужели они осмеливались шпионить за нами?
      - Да, я уверен в этом, - с мрачным лицом ответил Блюститель Душ. Возможно, и кое-что похуже. Те двое, что приходили той ночью, рылись в книгах. Особенно их интересовали сартанские. Они пытались вскрыть хрустальный ларец, но наша магия не дала им этого сделать. И еще было в них нечто странное. Блюститель Душ понизил голос и посмотрел на стену. - Они говорили на языке, которого я никогда раньше в этом мире не слышал. Я не мог понять, о чем они говорят.
      - Но, может, Незримые создали свой собственный тайный язык, - предположил Привратник. - Вроде человеческого воровского жаргона...
      - Возможно, - казалось, Блюстителя это не убедило. - Что бы это ни было, это было ужасно. Я почти оцепенел от страха, всего лишь слушая их разговор. Души мертвых трепетали и кричали в ужасе.
      - И все же ты пошел за ними, - сказал Привратник, с восхищением глядя на Блюстителя Душ.
      - Это был мой долг, - просто ответил Блюститель. - Так приказала Кренка-Анрис. И теперь мы должны снова войти туда. И мы должны пройти по их пути и использовать их мрачные тайны против них самих.
      Блюститель встал на пороге и воздел руки. Из похожего на пещеру туннеля потянуло ледяным промозглым ветром, который взметнул многоцветный шелк одежд, раскинул их и поднял, поднял хрупкое тело эльфа. Кенкари уменьшался до тех пор, пока не стал таким же маленьким, как насекомое, которому он подражал.
      Изящно взмахнув крыльями, Кенкари впорхнул в проем темного туннеля. Двое его спутников с помощью своей магии тоже поднялись в воздух и полетели вслед за ним. Их одежды ярко светились, освещая им путь, но, когда они достигли нужного им места, сияние угасло, сменившись бархатной чернотой.
      Все трое неслышно вступили в застенки Незримых.
      Оказавшись внутри, Кенкари приняли свой обычный облик и обрели прежний рост, разве только одежды их остались бархатно-черными, мягче по цвету, чем окружавшая их тьма.
      Хранитель Душ остановился, оглянулся на своих спутников. Ему было любопытно - ощущают ли они то же, что и он. Судя по их лицам, да.
      - Здесь таится великое зло, - тихо сказал Блюститель Душ. - Раньше на Арианусе я никогда такого не видел.
      - И все же, - робко сказала Книжница, - оно кажется древним, словно оно было здесь всегда.
      - Оно старше нас, - согласился Привратник. - Старше нашего народа.
      - Как же нам с ним бороться? - беспомощно спросила Книжница.
      - Как же нам с ним не бороться? - ответил Блюститель.
      Он пошел к темному тюремному отсеку, направляясь к пятну света. Незримый, стоявший на ночной страже, только что ушел. Дневная стража принимала пост. Стражник взял кольцо с ключами и приготовился было к обходу камер, чтобы посмотреть, не умер ли кто из заключенных этой ночью.
      Из темноты выступила фигура и заступила стражнику путь.
      Незримый резко остановился и схватился за меч.
      - Какого... - Он испуганно воззрился на выступившую из мрака фигуру и попятился перед идущим на него эльфом в черных одеждах. - Кенкари?
      Незримый убрал руку с рукояти меча. Он уже оправился от испуга и потрясения и вспомнил о своих обязанностях.
      - У Кенкари здесь нет власти, - резко сказал он, хотя и с надлежащим, по его мнению, почтением к столь могучим магам. - Вы обещали не вмешиваться. Вы должны соблюдать договор. Именем императора прошу вас удалиться.
      - Договор, заключенный с его императорским величеством, нарушен, и не нами. Мы уйдем, когда получим то, за чем пришли, - спокойно сказал Блюститель Душ. - Дай нам дорогу.
      Незримый выхватил меч, открыл было рот, чтобы позвать на подмогу, но Блюститель поднял руку, и Незримый застыл молча и неподвижно.
      - Твоя плоть лишь оболочка, - сказал Кенкари. - И когда-нибудь ты ее покинешь. Ныне говорю я с твоей душой, что живет вечно и должна будет ответить перед предками за то, что свершила в жизни. Если ты не окончательно предался ненависти и черным стремлениям, помоги нам.
      Незримого затрясло в муке какой-то внутренней борьбы. Он выронил меч и потянулся за связкой ключей. Безмолвно протянул ее Блюстителю Душ.
      - В какой камере человеческая чародейка? Живые глаза Незримого показали на темный и с виду заброшенный коридор.
      - Не ходите туда, - сказал он глухим, как эхо в пещере, голосом. - Туда придут они. Они приведут еще одного заключенного.
      - Кто - они?
      - Не знаю, Блюститель. Они пришли к нам недавно, - они говорят, что они эльфы, как и мы. Но это не так. Мы все это знаем, но не смеем ничего сказать. Чем бы они ни были, они ужасны.
      - В какой она камере? Незримый задрожал, захныкал.
      - Я... я... не могу...
      - Слишком сильный страх. Я не могу говорить с его душой, - пробормотал Блюститель. - Все равно. Мы ее найдем. Что бы ни случилось, твое тело не будет ничего видеть и слышать, покуда мы не уйдем отсюда.
      Блюститель Душ опустил руку. Незримый поморгал, словно только что очнулся от короткого сна, сел за стол, достал журнал ночного дежурства и с пристальным интересом стал его изучать.
      Взяв ключи, Блюститель с суровым и жестким лицом пошел по темному коридору. Его спутники последовали за ним. Они шли неверным шагом, сердца их быстро колотились. Они дрожали от ледяного страха, пробиравшего их до костей.
      В тюремном отсеке было зловеще тихо. Но внезапно эльфы услышали шаги и звук, как будто по полу волочили что-то тяжелое.
      Из стены в противоположном конце появились четыре фигуры, словно порожденные тьмой. Они волокли пятого - вялое, безжизненное тело.
      Все четверо выглядели как эльфийские солдаты. Но Кенкари могли проникать дальше, чем видел смертный взор. Хранители смотрели не на внешний вид - они искали души. Но здесь они не нашли ни единой души. И хотя они не видели змеев в их истинном обличье, Кенкари поняли, что то, что они видят, - Зло. Зло огромное, безымянное, древнее, как время, страшное, как конец света.
      Змельфы почуяли лучезарное присутствие Кенкари и забыли о своем пленнике. Казалось, змельфов это забавляет.
      - Чего ты хочешь, старый сучок? - спросил один. - Пришел посмотреть, как мы его прикончим?
      - Может, ты пришел за его душой? - спросил другой.
      - Не трать времени попусту, - рассмеялся третий. - Он вроде нас, у него нет души.
      Кенкари не могли ответить. Ужас лишил их голоса. Они долго жили на свете, дольше, чем почти все эльфы, но они никогда не сталкивались с таким злом.
      Или все же сталкивались?
      Блюститель Душ огляделся, осмотрел тюрьму. Вздохнув, он заглянул в собственное сердце. И больше не нашел там страха. Только стыд.
      - Отпустите патрина, - сказал он. - И уходите.
      - Но ты же знаешь, что он собой представляет. - Змельфы были удивлены. Может, ты не понимаешь, насколько он могуществен? Только мы можем справиться с такой магией. Лучше бы ты сам ушел - пока можешь.
      Блюститель Душ стиснул хрупкие руки и шагнул вперед.
      - Отпустите его, - спокойно повторил он. - И уходите.
      Четыре змельфа бросили Эпло на пол, но не ушли.
      Сбросив эльфийское обличье, они превратились в бесформенные тени. Остались только полыхавшие красным огнем глаза. Они стали надвигаться на Кенкари.
      - Вы долго служили нам, - тысячью змеиных голосов прошипела тьма. - Вы славно нам служили. Это дело вас не касается. Эта женщина - человек, ваш злейший враг. Патрин же замышляет поработить вас и весь ваш народ. Уходите. Уходите прочь и живите себе спокойно.
      - Ныне я вижу и слышу вас впервые, - сказал Блюститель Душ. Голос его дрожал. - Стыд мой велик. Да, я служил вам - из страха, непонимания и ненависти. Теперь же, узрев вас такими, как вы есть, узрев себя, я отрекаюсь от вас. Более я не слуга вам.
      Черный бархат его одежд замерцал и вспыхнул ярким многоцветьем. Блюститель воздел руки, и шелк заструился вокруг его тела. Он шагнул вперед, воззвал к магии мертвых и призвал на помощь Кренку-Анрис.
      Тьма сгустилась вокруг него - огромная, угрожающая.
      Кенкари стоял непоколебимо, бесстрашно глядя ей в лицо.
      Тьма зашипела, скорчилась и медленно уползла.
      Книжница и Привратник смотрели на все это с раскрытыми ртами.
      - Ты прогнал это!
      - Потому, что я перестал бояться, - ответил Блюститель. Он посмотрел на бесчувственное, безжизненное с виду тело патрина. - Но, думаю, слишком поздно.
      Глава 36
      ИМПЕРАНОН
      Аристагон, Срединное Царство
      Хуго Десница проснулся на рассвете от ощущения, что кто-то стоит рядом. Он вскочил и увидел графа Третара.
      - Замечательно, - сказал тот. - То, что рассказывают о тебе, не преувеличено. Ты настоящий профессионал, холодный и бесчувственный убийца. Мало могу себе представить людей, которые могут спокойно спать ночью, намереваясь убить короля! Хуго сел, потянулся.
      - Таких больше, чем вы думаете. А как вам спалось?
      Третар усмехнулся.
      - Довольно плохо. Но я уверен, что завтра буду спать гораздо лучше. Дракона мы достали. У Санг-дракса есть среди людей друг, который очень полезен в подобных случаях...
      - Уж не Эрнст ли Твист его зовут?
      - Да, действительно так, - ответил граф.
      Хуго кивнул. Он до сих пор не понимал, что происходит, но то, что и Твист участвует в этом деле, не удивило его.
      - Дракон сидит на привязи за стенами Имперанона. Эту тварь нельзя допустить внутрь. Император неделю будет отходить от нервного потрясения. Я сам отведу туда вас с мальчиком. Его высочество сгорает от нетерпения.
      Третар посмотрел на Бэйна, который уже был одет и нетерпеливо переминался с ноги на ногу. Пес лежал рядом с мальчиком. Хуго посмотрел на пса и удивился, что такое с ним случилось. Пес опустил уши, и вид у него был отчаянно несчастный. Но тут он поднял голову и с надеждой посмотрел на дверь, словно ждал, что его позовут.
      Затем, ничего не услышав, он вздохнул и снова лег.
      Пес явно ждал хозяина.
      "Долго же ему придется ждать", - подумал Хуго.
      - Вот твоя одежда, - сказал Третар. - Мы сняли ее с одного из рабов.
      - А оружие? - спросил Хуго. Он окинул взглядом кожаные брюки, башмаки на мягкой подошве, заплатанную рубаху и поношенный плащ. Удовлетворенно кивнул и начал одеваться.
      Третар с презрением смотрел на него, сморщив нос от запаха.
      - Оружие ждет тебя там же, где и дракон.
      Хуго постарался скрыть свое разочарование за небрежностью и беспечностью. Это была всего лишь мимолетная надежда, полуобдуманный замысел, возникший до того, как он, устав, сдался. Он почти не надеялся на то, что эльфы дадут ему оружие. Но если бы так случилось...
      Но так не случилось.
      Хуго пожал плечами, отгоняя надежду. "Остается только один путь, - сказал он себе. - Будь рад, что у тебя хоть это есть".
      Он взял со стола у койки, где он спал, трубку. Хуго добился, чтобы эльфы принесли ему немного стрего, и прежде, чем лечь спать, с наслаждением выкурил трубочку. Он засунул трубку за пояс, показывая этим, что готов.
      - Что-нибудь поесть? - предложил Третар, показывая на медовые печенья и фрукты. Хуго посмотрел и покачал головой.
      - То, что вы, эльфы, едите, едой не назовешь.
      Честно говоря, его желудок свело так, что Хуго не думал, что сможет что-нибудь проглотить без того, чтобы его не вырвало.
      - Ну. так мы едем? - раздраженно спросил Бэйн. Он потянул собаку. Пес неохотно встал с несчастным видом. - Смотри веселей, - приказал мальчик, игриво чмокнув пса в нос.
      - Как чувствует себя твоя мать? - спросил Хуго.
      - Прекрасно, - ответил мальчик, глядя на Хуго со сладенькой улыбочкой. Он поиграл с перышком, висевшим у него на шее, и показал его Хуго. - Она спит.
      - Ты точно с таким же выражением лица сказал бы мне о том, что она мертва, - ответил Хуго. - Но я ведь узнаю, если с ней что-нибудь случится. Я узнаю об этом, маленький ублюдок.
      Улыбка Бэйна застыла. Только уголки губ дрожали. Затем он поиграл своими локонами.
      - Не надо называть меня так, - лукаво сказал он. - Ты оскорбляешь мою мать.
      - Нет, - ответил Хуго. - Ты не ее ребенок. Ты тварь своего отца. - Он прошел мимо Бэйна и вышел из дверей.
      По приказу графа три тяжело вооруженных эльфийских стражника окружили Хуго Десницу и повели его по коридору. За ними рука об руку последовали Бэйн и Третар.
      - Вы должны проследить, ваше высочество, чтобы он был публично обвинен в этих убийствах и казнен, - вполголоса говорил Третар. - Люди не должны подозревать, что мы как-то с этим связаны.
      - Не заподозрят, господин мой, - ответил Бэйн. На его бледном лице двумя пятнами полыхали щеки. - Как только мне станет не нужен этот убийца, я прикажу его казнить. И на сей раз я позабочусь, чтобы он и остался мертвым. Он ведь не сможет ожить, если его тело будет разрублено на куски, как вы думаете?
      Третар понятия не имел, о чем говорит Бэйн, но он и не думал, что это имеет значение. Посмотрев на принца, который поднял на графа прозрачный взгляд, на его тронутые розовым золотые кудри, Третар почти пожалел тех несчастных, которые вскоре будут подданными Бэйна.
      Личный драккор графа Третара должен был доставить Хуго и Бэйна в горы, где на привязи сидел дракон.
      В Имперской гавани спешно готовился к отправке другой драккор - большой, из тех, что через Мальстрим летают на Древлин.
      На борт загоняли спотыкавшихся о свои цепи людей-рабов. По кораблю сновали эльфийские мореходы, проверяя леера, поднимая и опуская паруса. На борт взбежал капитан, запахивая хлопающие полы своего наспех надетого форменного одеяния. За ним спешил корабельный чародей, протирая заспанные глаза.
      Маленький личный драккор Третара расправил крылья и приготовился ко взлету. Хуго наблюдал за суетой на борту большого драккора, пока ему не надоело, и он было отвернулся, когда его внимание вдруг привлекла знакомая фигура.
      Даже две знакомые фигуры! В первой он узнал Санг-дракса. Вторая, шедшая рядом с эльфом, была - вне всякого сомнения - гномихой.
      - Джарре, - сказал Хуго, по некотором размышлении припомнив имя. Подружка Лимбека. Какого она тут делает? Каким боком она тут замешана?
      Его удивление было недолгим и скоро прошло, поскольку гномиха не слишком интересовала Хуго. Он тем не менее напряженно смотрел на Санг-дракса, желая, чтобы судьба дала ему время на то, чтобы свести счеты с этим эльфийским предателем. Но вряд ли это было возможно.
      Корабль графа поднялся в воздух и направился к пикам гор. Всю недолгую дорогу эльфийский солдат держал клинок у горла Хуго, чтобы этот человек от отчаяния не попытался бы захватить корабль.
      Эльфам не стоило волноваться. Любая попытка бегства была бы тщетной, угрожала бы жизни Иридаль и все равно не привела бы ни к чему. Теперь Хуго это понимал. Ему следовало бы осознать это еще прошлой ночью, когда он вынашивал свои безрассудно смелые, отчаянные замыслы.
      Был только один путь предупредить Стефана об опасности - отдать Бэйна в руки короля живым и держать его живым, чтобы эльфы не сделали ничего с Иридаль. Последнее было рискованным, но Хуго придется пойти на риск.
      Но важнее всего было то, что это откроет ей глаза на истинное положение дел.
      Хуго выработал в уме свой план. Он был уверен, что план сработает. Хуго расслабился и впервые за долгое время успокоился.
      Он ждал ночи.
      Ждал того, что станет для него бесконечной ночью.
      Глава 37
      ЗАСТЕНКИ НЕЗРИМЫХ
      Срединное Царство
      Эпло замкнул круг своего бытия, собрал остаток сил и исцелил себя. Хотя это, наверное, в последний раз. Он больше не мог сражаться, он больше не хотел сражаться. Он был ранен, он устал. Сражаться напрасно. Не все ли равно, что он будет делать, - в конце концов они так или иначе одолеют его. Он лежал во тьме и ждал, когда они придут.
      Они не пришли. А затем тьма сменилась светом. Эпло открыл глаза и вспомнил, что у него нет глаз. Он закрыл руками кровоточащие глазницы, увидел свои руки и осознал, что у него есть глаза и что он видит. Он сел и внимательно осмотрел свое тело. Он был здоров, невредим, разве только в основании черепа пульсировала боль да от слишком резкого движения пошла кругом голова.
      - Вы в порядке? - раздался голос.
      Эпло напрягся и быстро заморгал, чтобы взгляд стал яснее.
      - Не бойтесь. Это не мы причинили вам зло. Они ушли.
      Эпло стоило только посмотреть на руки, чтобы понять, что голос говорит правду. Руны не светились. Непосредственной опасности не было. Он снова лег и закрыл глаза.
      Иридаль блуждала в страшном мире, в искаженном мире, где каждый предмет был чуть дальше, чем она могла дотянуться, где люди говорили на языке, слова которого она понимала, но в них не было смысла. Она видела события, но не могла влиять на них, не могла управлять ими. Ощущения были ужасающими, как во сне наяву.
      Затем все поглотила тьма - и это, и осознание того, что она в плену и что у нее забрали ребенка. Она пыталась освободиться с помощью магии, но тьма поглотила слова заклятья. Она не могла прочесть их и не могла вспомнить их.
      Затем тьма начала таять. Кто-то сильный взял ее за руки и повел к постоянному, к яви. Она слышала голоса - и понимала слова. Она нерешительно протянула руку, чтобы коснуться того, кто склонился над ней, и ее рука сомкнулась на тонкой, хрупкой на ощупь руке. Иридаль облегченно вздохнула и дала волю слезам.
      - Успокойтесь, госпожа, - сказал Кенкари. - Все хорошо. Отдыхайте. Расслабьтесь. Пусть противоядие подействует.
      Иридаль сделала, как ей было сказано. Она была слишком слаба и сбита с толку, чтобы ее в тот момент хватило на что-либо еще, хотя ее первой и главной мыслью было спасти Бэйна. Его похитили у нее. Но с помощью Кенкари она его вернет.
      Сквозь жгучий туман, затмевавший ее сознание, она услышала рядом голоса, один голос был знаком ей. Ужасающе знаком. Иридаль наклонилась вперед, чтобы получше слышать, раздраженно отстранив удерживавшую ее руку Кенкари.