Первым, что увидел Чемош, войдя в замок, был Азрик Крелл, живой и здоровый, голый, как в тот день, когда он (ногами вперед) вышел из материнской утробы. Наводящий ужас Рыцарь Смерти сидел, съежившись, в углу огромного зала, оплакивая свою судьбу, и трясся.
      Заслышав шаги Повелителя Смерти, Крелл вскочил на ноги и закричал гневно:
      — Смотри, что она со мной сделала, Повелитель! — Его голос поднялся до визга. — Смотри!
      Чемош посмотрел и тут же пожалел об этом. Зрелище голого тела мужчины средних лет, дряблого, с бледным выпяченным животом, заросшим волосами, даже у Бога могло вызвать приступ тошноты. Чемош смотрел на Крелла с отвращением, смешанным с гневом.
      — Значит, Зебоим все-таки до тебя добралась, — холодно произнес он. — Где она?
      — Зебоим?! Это была вовсе не Зебоим! — Крелл с ненавистью заколотил по воздуху руками, словно избивая кого-то. — Это сделала Мина! Мина!
      — Не лги мне, слизняк, — процедил Бог, но, хоть и отвергая обвинение Крелла, он все же ощутил, как сомнение черной тучей наползает на разум. — Где Мина? Под замком?
      Азрик принялся хохотать. Лицо его подергивалось от ненависти и страха.
      — Как же, под замком! — повторял он. Смех булькал у него в горле, словно это была лучшая шутка, какую он когда-либо слышал.
      — Это убожество совсем спятило, — пробормотал Чемош, ушел от бредящего Крелла и отправился искать Мину.
      Ночь была залита янтарным свечением, пробивавшимся в окна, просачивающимся сквозь трещины в стенах и швы между камнями. Оказалось, что Чемошу трудно смотреть на этот свет, он прикрыл руками свои бессмертные глаза, и его сомнения усилились.
      Он направлялся в покои Мины, когда замок пошатнулся и стены задрожали. Рокочущий низкий рев, который он уже слышал однажды, заставил его замереть в изумлении. В последний раз он слышал подобный звук, когда рождался мир. Поднимались горы, их прорезали пропасти, моря были белыми от пены, и все дышало величественностью творения.
      Чемош попытался рассмотреть, что происходит, но свет был слишком ярок. Он взбежал по ступенькам на стену и окаменел.
      На только что возникшем острове из черного камня стояла Башня Кровавого моря. Она сияла янтарным светом, и там была Мина. Женщина протягивала к Повелителю Смерти руки, и его ослепленным глазам показалось, что она держит башню на ладонях. Затем она упала на каменные плиты и осталась лежать неподвижно.
      Чемош мог лишь смотреть.
      Из моря поднялась Зебоим, прошла по воздуху и встала над Миной.
      Трое кузенов оставили свои небесные дома и спустились посмотреть на Мину.
      Рогатый Саргоннас перешагнул через стену замка, остановился во дворе и воззрился на Чемоша. Кири-Джолит, вооруженный и одетый для битвы, тоже пришел, рядом с ним была Белая Госпожа, Мишакаль, прекрасная и могущественная. Явились Хабаккук и Бранчала со своей арфой — ветер шевелил ее струны, производя траурный звон.
      Моргион, невидимый для остальных, стоял в тени, оглядывая всех с ненавистью. Чизлев, Шинар и Сиррион застыли рядом, охваченные изумлением. Реоркс поглаживал бороду. Он открыл рот, чтобы сказать что-то, но, почувствовав тяжесть висящего в воздухе молчания, Бог гномов захлопнул рот и смущенно поглядел по сторонам. Хиддукель был мрачен и взволнован, уверенный, что все происходящее плохо отразится на делах. Зивилин и Гилеан пришли последними, оба что-то горячо обсуждали, но умолкли, увидев остальных Богов.
      — Одного из нас нет, — сказал Гилеан сурово. — Где Маджере?
      — Я здесь.
      Маджере медленно прошел между ними, не глядя ни на кого. Он смотрел лишь на Мину, и на его лице застыла невыразимая тоска.
      — Зивилин сказал, ты что-то знаешь об этом.
      Маджере не сводил глаз с Мины.
      — Знаю, Бог Книги.
      — И как давно ты знаешь?
      — Много, много эпох, Бог Книга.
      — Почему же держал это в тайне? — спросил Гилеан.
      — Это была не моя тайна, — ответил Маджере. — Я дал нерушимую клятву.
      — Кому? — требовательно спросил Гилеан.
      — Тому, кого больше нет среди нас.
      Боги стояли молча.
      — Полагаю, ты говоришь о Паладайне, — заявил Гилеан. — Хотя среди нас нет и кое-кого другого. Это имеет какое-нибудь отношение к ней?
      — К Такхизис? — резко спросил Маджере. Голос его посуровел. — Это она во всем виновата.
      Тут заговорил Чемош:
      — Ее последними словами, прежде чем пришел Верховный Бог, чтобы ее забрать, были: «Вы совершаете ошибку! То, что я сделала, нельзя исправить. Проклятие живет среди вас. Уничтожьте меня, и вы уничтожите самих себя».
      — Почему ты ничего нам не сказал? — взревел Саргоннас.
      — Она постоянно всем угрожала. — Чемош пожал плечами. — Да и что бы это изменило?
      Остальные Боги ничего не ответили. Они стояли молча и ждали.
      — Это моя вина, — произнес, наконец, Маджере. — Я хотел сделать как лучше, во всяком случае, так мне казалось.
      Мина лежала холодная и недвижная. Чемош хотел подойти к ней, но не мог этого сделать сейчас, когда все собрались. Он спросил у Маджере:
      — Она умерла?
      — Она не умерла, потому что не может умереть. — Маджере посмотрел на них, на всех по очереди. — Вы были слепы, но теперь-то вы видите правду.
      — Мы видим, но не понимаем.
      — Понимаете, — возразил Маджере. Он сложил руки на груди и устремил глаза на небосвод. — Вы просто не хотите понимать.
      Он видел не звезды. Он видел их первый свет.
      — Это началось в самом начале времен, — сказал Бог-богомол. — И началось с радости. — Он глубоко вздохнул. — И вот теперь, из-за того что я молчал, все могло закончиться горьким сожалением.
      — Объясни, о чем ты говоришь, Маджере! — зарычал Саргоннас. — У нас нет времени выслушивать твою болтовню!
      Маджере перевел взгляд с начала времен на нынешний момент. Взглянул на собратьев.
      — Вам не требуются объяснения. Вы и сами все видите. Она Бог. Бог, который не подозревает о том, что является Богом. Она Бог, которого обманула Такхизис, заставив верить, будто бы она смертная.
      — Бог Тьмы! — в волнении вскрикнул Саргоннас.
      Маджере выдержал паузу. Когда он заговорил, голос его был преисполнен печали.
      — Такхизис обманом заставила ее служить Тьме. Но она является… или являлась… Богом Света.