- Приведи мальчишку ко мне, - приказал Абдиэль.
      - Он проснулся?
      - Проснется, когда ты к нему придешь.
      * * *
      Разразилась буря, которой предшествовало появление огненного сгустка молний, рассыпавшихся над Ласкаром с неотвратимостью рока. Непрерывно гремел гром, с небес изливался дождь, крупный град молотил по обшивке челнока Командующего. Этот шум не разбудил Сагана; он не спал. Всю ночь он вспоминал революцию, всю ночь он видел то же, что видела Мейгри во сне.
      Утром он чувствовал себя так же, как и в то утро много лет тому назад измотанным, опустошенным. Ему легко было представить, каково Мейгри, и он не стал прикасаться к ее разуму, как не притронулся бы к свежей, кровоточащей ране. Пусть она зарастет, покроется коркой...
      - Милорд. Прибыл по вашему приказанию.
      - А, Маркус. Входите.
      Дверь сдвинулась. В проходе появился центурион.
      Командующий, стоявший у окна, не оглянулся; его внимание было поглощено грандиозностью гнева Божьего.
      Маркус застыл на месте, ожидая распоряжений.
      - Миледи проснулась? - наконец спросил Саган.
      - Да, милорд.
      - Я хочу услышать от вас, что случилось утром.
      - Да, милорд. Я несколько раз постучал в дверь ее светлости и, не получив ответа, в соответствии с вашим приказанием вошел в каюту Звездной Дамы...
      - В каюту кого? - Саган оглянулся, пропустив особо зрелищный удар молнии. - Как вы ее назвали?
      Маркус сильно покраснел. Челнок содрогнулся от раската грома.
      - Звездной Дамы. Прошу прощения, милорд. Просто... мы ее так называли на "Фениксе". Мы не хотели проявить неуважение.
      "Это верно, - подумал Саган. - А совсем наоборот. Ты бы умер за нее, не задумываясь. Не исключено, что тебе представится такая возможность".
      - Продолжайте, - вслух сказал Командующий. Маркус прокашлялся.
      - Я вошел в каюту леди Мейгри и обнаружил ее без сознания, лежащей на полу. Я доложил капитану...
      - ... а он доложил мне. Дальше.
      - При осмотре выяснилось, - еще больше покраснел Маркус, - что она не ранена, просто потеряла сознание. Капитан вызвал врача базы. Когда он прибыл, леди Мейгри уже пришла в себя и отказалась от его услуг. Она выгнала нас всех из каюты и закрылась. Камеры наблюдения включены...
      - Она их отключила, - сказал Командующий, показав на пустые экраны мониторов.
      - Вижу, милорд.
      Маркус имел несколько растерянный вид, не вполне понимая, чего от него хотят. Саган ничем не помог ему; он стоял у окна и смотрел на грозу.
      - По-моему, она в порядке, милорд, - продолжал Маркус, чувствуя необходимость что-то говорить. - Мы слышим ее шаги...
      - Спасибо. Больше ничего. Ваша смена почти закончилась?
      - Да, милорд.
      - Освобождаю вас пораньше. Можете идти спать.
      - Да, милорд. Благодарю, милорд. Прислать замену?
      - Нет, я сам обо всем позабочусь. Идите.
      Особой радости на лице Маркуса не было, но ему оставалось лишь отдать честь и выйти. Наблюдая за ним краем глаза, Саган заметил, что он бросил взгляд на каюту Мейгри, прежде чем отправиться на корму, где располагались спальные места гвардейцев.
      Сообщив капитану охраны, где его искать, Командующий дошел до каюты Мейгри, открыл дверь и вошел. Для него на челноке не было запертых дверей.
      Перестав расхаживать по каюте, Мейгри посмотрела на него через плечо. На ней была длинная простая рубашка из белого полотна. Нечесаные волосы рассыпались по плечам. Сквозь них блестели глаза, потемневшие от мрачных воспоминаний.
      - Черт бы тебя побрал, Дерек Саган, - сказала она спокойным, бесстрастным голосом, каким мог бы говорить сам Бог на судном дне.
      - Пришлось, Мейгри. - Саган не оправдывался, а объяснял. - Спарафучиле рассказал мне, как ты застыла, когда на тебя напали зомби. Раньше с тобой такого не случалось ни в одном бою. Я думал, отчего это, а потом понял. Ведь ты ничего не могла вспомнить про ту ночь, верно? Ты вычеркнула все, что случилось, подавила воспоминания. А это может привести к тому, что ты снова потеряешь способность действовать, если столкнешься с мертвыми разумом или их хозяином. А встретиться придется. И скоро. Хотя бы ради Дайена ты должна быть готова сразиться с ними.
      Он нашел верные слова, затронул нужные струны; мелодия их была печальной, меланхоличной, но гармоничной. То, что разделило их, теперь, когда они вместе это вспомнили, их объединило. Прислонившись щекой к стеклу, Мейгри смотрела на дождь, смотрела на небо, проливающее слезы, которых лишена она. Душа разрывалась от скорби, но лучше так, чем смутное ощущение ужаса, когда не знаешь, не помнишь.
      - Вы правы, милорд, - тихо сказала она, глядя на молнию, - и умом я понимаю, что она умерла семнадцать лет тому назад, но в душе мне все кажется, что она умерла... у меня на руках... только что...
      Мейгри подняла руки, посмотрела на них. Саган почти видел кровь на этих руках, кровь на синих одеждах, лужицу крови, увеличивающуюся под неподвижной головой.
      Он подошел к иллюминатору. Встав у нее за спиной, он мягко положил руки ей на плечи. Его безмолвное сочувствие оказалось неожиданностью даже для него самого. Этой ночью каждый из них впервые пережил то, что пережил другой. Соединенные мысленной связью, когда-то они были настолько близки, насколько это возможно. Гордость и недоверие воздвигли между ними стену. Возможно, если убрать ее, все изменится. Если бы ее убрать прямо сейчас...
      Саган встряхнул головой, отгоняя несвоевременные, отнимающие силы мысли. Мейгри стояла неподвижно, наблюдая за отступающей грозой, расслабившись под его прикосновением, прислонившись к нему. Она поднесла руку к застарелому шраму на щеке, который для ее смятенного рассудка все еще оставался открытой раной. Ее мысли текли почти в том же направлении, что и у него; возможно, это и были его мысли. Теперь уже он не мог этого сказать. Чем дольше они оставались рядом, тем тоньше и прозрачнее становились стены. Мысль о разрушенных стенах одновременно казалась привлекательной и отталкивающей.
      - Двое вместе должны пройти тропами тьмы... Казалось, эти слова произнес сейчас его отец, как произнес их давным-давно, единственные слова с тех пор, как он принял обет молчания. Дрожь охватила Сагана, холод объял его, и не сразу он понял, что эти слова произнесла Мейгри.
      - Я считала, милорд, - продолжала она, - что мы уже исполнили пророчество, что мы уже прошли "тропами тьмы". Но теперь я начинаю думать, что ошиблась. Я проходила тропами тьмы, и вы проходили тропами тьмы, но все эти годы мы шли по ним порознь. А в пророчестве сказано "двое вместе".
      Саган понял ее и прижал крепче к себе. Они неотрывно смотрели на грозу, на молнии, мечущиеся между тучами и землей, на градины, молотящие в стекло, на дождь, льющийся сверкающими струями, сливающимися воедино, словно ручьи сливались в реку.
      - Я смотрю перед собой, - тихо сказала она, протягивая руку к стеклу и касаясь протянувшегося ей навстречу призрачного отражения, - и вижу только тьму...
      - Двое должны пройти тропами тьмы, чтобы достичь света, - произнес Саган, закончив фразу.
      Мейгри покачала головой.
      - Я не вижу света.
      Саган видел. Саган видел свет, лунный свет, яркий и сияющий на чужой планете; он видел лунный свет, сверкающий на серебряной броне, на лезвии ножа у него в руках; видел лунный свет, отражающийся от крови из смертельной раны, от крови на его ноже и на его руках; видел лунный свет, холодно отражающийся в серых глазах, которые больше не видели луны, ничего не видели...
      Картина смерти Мейгри от его руки часто посещала его, но никогда она не была столь отчетливой. Это испугало его, рассердило. Он ощущал себя скованным, ограниченным, пленником судьбы, не имеющим выбора. Он решил, что разберется с этим, резко убирая руки с плеч Мейгри.
      - Нам многое надо обсудить, миледи, - холодно сказал он. - Зайдите ко мне в восемнадцать ноль-ноль.
      Повернувшись, он так резко подошел к двери, что та едва успела открыться.
      Мейгри удивленно обернулась и подумала, что если бы дверь не сработала, Саган в таком настроении вышиб бы ее.
      Вздохнув, она снова повернулась к окну. Гроза утихала, выплеснув свою ярость, и теперь шел мрачный и унылый дождь.
      - И снова вы решили поспорить с Богом, милорд, - сказала она уже ушедшему Сагану, глядя на свое отражение в стекле, отражение из слез. - Почему вы никак не остановитесь? Неужели не понимаете? Бог уже давно оставил нас, милорд. Давным-давно...
      ГЛАВА ВТОРАЯ
      Вскоре мы узнаем, что в данном деле нет ничего таинственного или сверхъестественного, но все происходит из-за свойственной человеку веры в чудесное.
      Дэвид Хъюм. Скептик.
      Дождь продолжался все утро, большую часть которого Дайен провел с Абдиэлем, отлучившись лишь на завтрак. Юноша ел в одиночестве, не испытывая особого желания разделить общество зомби.
      Пищу прислужники Абдиэля готовили здоровую; больше о ней, пожалуй, ничего хорошего нельзя было сказать. Месиво по виду напоминало нечто среднее между овсяной кашей и тушеным мясом, пропущенными через мясорубку. Глотать это блюдо было легко; почти полное отсутствие запаха и вкуса не отвлекало от мыслей.
      Проголодавшийся Дайен рассеянно отправлял в рот это варево. Оставшись в комнате один, без Абдиэля, юноша, к своему замешательству, обнаружил, что ему неприятно вспоминать старика, теперь казавшегося ему отталкивающим, а связь между ними - пугающей. Глядя на правую ладонь со свежими воспаленными ранками, он вспомнил, как гниющая плоть прижималась к его руке, и его чуть не вырвало. Лишь ненасытный юношеский голод заставил его продолжать трапезу.
      Какой бы болезненной и отталкивающей ни казалась эта связь, было в ней и что-то волнующее. Дайен начинал представлять свой разум в виде странного дома Абдиэля, с зигзагами коридоров и сотнями запертых дверей. Получив доступ к разуму старика, он открыл многие из этих дверей, обзавелся новыми мыслями и идеями, новым опытом, новыми устремлениями.
      Они обсуждали сегодня утром многие из этих мыслей и идей. Как ни странно, но когда он был рядом с Абдиэлем, он не ощущал того отвращения, которое испытывал, как только не видел ловца душ. С некоторым беспокойством Дайен вспоминал предупреждение Мейгри насчет того, что сильный разум способен подчинить себе более слабый.
      "Не это ли Абдиэль делает со мной? - думал Дайен. - Не попал ли я под влияние, как его прислужники?"
      "Нет, - решил он после долгих размышлений, выскребая пищу со дна чашки. Нет, Абдиэль не подчинил меня". Дайен очень хорошо осознавал наличие у себя воли, знал, что не лишился ее. Он смутно помнил, как Абдиэль в первый раз проник в его разум, как между ними завязалась борьба, отозвавшаяся сильнейшей болью. И если Дайен эту схватку не выиграл, то, во всяком случае, и не проиграл.
      Он снова представил образ дома. "Абдиэль пытался захватить весь дом, но я ему воспрепятствовал, хотя и пригласил войти. Он вошел и стал открывать двери. В мой разум, где раньше были лишь тьма и сумятица, хлынули свет и воздух... Я спросил у Абдиэля, что привлекло его внимание в обряде инициации. Он что-то увидел у меня в памяти и рассмеялся".
      "Простите, мой король, - сказал тогда Абдиэль. - Но это был гипноз, иллюзия. О, не смущайтесь. Вы не первый, кто поверил. Не сомневаюсь, что Саган и миледи все сделали отлично".
      "Но это выглядело... так реально! - возразил я. - Я еще помню, как шипы вонзались в мои руки, как огонь обжигал меня".
      "Конечно же! Так же и пытки коразианцев, когда они взяли вас в плен. Ведь они не отрезали вам руку, как и эти шипы на металлическом шаре не пронзили вам кожу. Все это происходило в вашем мозгу".
      "Но почему? - спрашивал я. - Почему они со мной так поступили? Почему они лгали мне? И все эти разговоры насчет Бога, не желающего, чтобы я воспользовался своей силой..."
      "Зачем спрашивать, Ваше величество? Ответ вам известен. Вы все время знали ответ".
      Да, пожалуй, знал. Просто не хотел допустить и мысли об этом.
      "Именно так, - продолжал Абдиэль. - Тогда бы они не смогли управлять вами".
      "Вы хотите сказать, - спросил я, - что я могу воспользоваться своей силой?"
      "Вам придется научиться, но я могу помочь в этом, - скромно сказал Абдиэль. - Лорд Саган и леди Мейгри могли бы обучить вас, но они решили этого не делать".
      "Каким же глупцом я был! Но я верил, доверял... особенно ей".
      "Увы, мой король, - вздохнул Абдиэль, сильно помрачнев. - Не сомневаюсь в том, что, когда вы впервые встретили миледи после ее возвращения из добровольной ссылки, она искренне желала вам добра. Но не забывайте, Дайен, что она все больше поддавалась чарам лорда Сагана. Вы сами знаете, насколько легко он может подчинять своему влиянию".
      "Да, я знаю".
      "Не исключено, - размышлял вслух Абдиэль, - Мейгри еще не совсем потеряна, ее еще можно спасти. Если бы каким-то образом удалось вывести ее из-под влияния Сагана..."
      "Этого не будет, пока он жив!" - сказал я Абдиэлю.
      Абдиэль не ответил. Послышалось какое-то жужжание.
      Дайен обхватил голову руками, зажал уши. Но оно становилось все громче, все настойчивее, пока не стало напоминать жужжание тысяч насекомых, заполнивших голову мальчика.
      * * *
      Дайен заснул. Его разбудил Микаэль, который пришел, чтобы проводить его к Абдиэлю. Хоть Дайен и находился в этом доме уже двое суток, он все еще нуждался в сопровождении, иначе заблудился бы среди этих похожих коридоров и лестниц. Попытавшись несколько раз запомнить путь, подсчитывая шаги, Дайен заметил, что Микаэль ни разу не вел его одним и тем же маршрутом и ни разу не оставлял его дважды в одной и той же комнате.
      - Надеюсь, моих друзей целыми и невредимыми доставили до космоплана? спросил он у Микаэля.
      - Я сам их проводил, - ответил Микаэль. - Так приказал хозяин, поскольку Командующий прилетел на планету. Я дождался, пока космоплан не взлетел, после чего господин по имени Ансельмо, следивший за ними по приборам, сообщил, что они благополучно покинули орбиту.
      - Странно, - сказал Дайен, немного подумав, - но я не думал, что Таск улетит... просто вот так.
      - Почему же, Ваше величество?
      Судя по вопросу, Микаэль выразил бы удивление, если бы в его безжизненном голосе были возможны хоть какие-то эмоции.
      - Ведь вы сами приказали ему улетать. Дайен грустно рассмеялся.
      - Я рад, что он сейчас вас не слышит, - сказал он и перестал смеяться. Он не злился на меня?
      - Нет, совсем не сердился. Но мне показалось, что он беспокоится о каком-то друге по имени Дихтер...
      - Дикстер, - поправил Дайен, приободрившись. - Джон Дикстер. Да, все верно. Я лишь надеюсь, что они не станут прибегать к каким-нибудь безумным планам спасения... во всяком случае, пока я не вернусь. Думаю, мне пора возвращаться.
      Он вдруг ощутил нетерпеливое желание что-то делать, ему вдруг очень захотелось покинуть Абдиэля.
      Микаэль ничего не сказал, поскольку ему на это нечего было ответить. Он проводил юношу до комнаты хозяина. Печка работала на полную мощность. Когда Дайен открыл дверь, ему в лицо ударила волна горячего воздуха. Он чуть помедлил, не испытывая, как обычно, особого желания входить. И остался неуверенно стоять в дверях.
      Абдиэль взглянул на Микаэля.
      "Он спрашивал о своих друзьях", - ответил мертвый разумом на невысказанный вопрос.
      "Я ты ему сказал?"
      "Я упомянул Джона Дикстера, как вы велели, хозяин".
      Абдиэль снова бросил косой взгляд на Микаэля. Тот понял, поклонился и вышел. Сведения о Джоне Дикстере были одним из многих небольших фрагментов информации, добытых Абдиэлем во время его проникновения в мысли Дайена.
      - Послушайте, - резко начал Дайен, - я благодарен за все, что вы для меня сделали, особенно за... - тут его голос помрачнел, - за то что, вы показали мне истину... истинное положение дел. Но я думаю, что мне пора вас покинуть. Давайте смотреть правде в глаза. Я ничего не смогу сделать с Саганом. Его круглые сутки окружают люди, которые сочтут за великую честь умереть за него. Не говоря уж о том, что он сам может искрошить меня на кусочки, даже не вспотев при этом. Таск прав, - горько закончил Дайен. - Я - всего лишь малыш...
      - Дорогой мальчик, - сочувственным голосом перебил его Абдиэль, Александру Великому было примерно столько же лет, когда он побеждал в первых битвах и начинал покорять мир. Сагану было не больше, чем вам, когда он сражался с киборгами в битве у Звездного Края. Я держу вас здесь, мой король, не только ради вашего общества, хотя ваше пребывание доставляет мне огромное удовольствие. У меня есть один план.
      - План? План чего?
      - Как ввести в заблуждение вашего врага и вырвать из его лап тех, кого вы любите.
      - Что? Каким образом?
      - Терпение, Ваше величество. Терпение. Всему свое время. Прибыли двое, которые начнут давать ответы на вопросы.
      В дверях появился Микаэль.
      - Два господина желают вас видеть, хозяин.
      - Впусти их.
      Мертвый разумом поклонился, вышел, вернулся, снова поклонился и встал в сторону, чтобы пропустить в комнату двух посетителей.
      - Да прольет благодать на вас этот дождь, как он изливает ее на землю. Меня зовут Рауль, - сказал один из посетителей красивым густым голосом и показал на своего спутника. - А это Крошка.
      Дайен смотрел на них во все глаза, от изумления мгновенно забыв про все свои трудности. Рауль определенно был самым красивым из людей, которых только приходилось видеть Дайену. Он был высоким и стройным, а изящные черты его лица с гладкой матовой кожей были словно вырезаны искусным резчиком. Разделенные прямым пробором черные блестящие волосы ниспадали до бедер. Грациозные движения гибкого мускулистого тела напоминали движения танцора.
      "Крошка" было подходящим прозвищем для другого, поскольку он (она или оно?) доставал Раулю лишь до пояса. Дайен не мог сообразить, кто это - ребенок или взрослый, мужчина или женщина, человек или инопланетянин, - поскольку существо было завернуто в плащ явно не по росту и увенчано широкополой шляпой. Виднелись лишь два глаза, пристально и проницательно смотревшие из-за поднятого воротника плаща.
      - Нас прислал Снага Оме, - сказал Рауль, небрежно махнув рукой. - Для меня высокая честь повидать Абдиэля, бывшего приора Ордена Черной Молнии.
      - Польщен, - откликнулся Абдиэль. - Прошу садиться.
      - Благодарю вас, вынужден отказаться, - ответил Рауль с очаровательной улыбкой сожаления. - Нам не велено отнимать у вас драгоценное время.
      Красавец посыльный говорил только с Абдиэлем и смотрел только на него. Крошка же не сводил глаз с Дайена.
      - Мы с нетерпением ждем вашего сообщения, - сказал Абдиэль, придвигая к себе кальян.
      - Мой господин Снага Оме глубоко сожалеет о том, что сделка, сторонами которой вы являлись, не была заключена к его или вашему удовлетворению. Вследствие неожиданно возникших обстоятельств, не зависящих ни от вас, ни от него, сделка не состоялась.
      - Что же из этого следует? - спросил Абдиэль, потягивая дым из мундштука; вода в кальяне успокаивающе булькала.
      Рауль откинул от лица волосы грациозным движением рук, словно раздвинул занавес на сцене.
      - Мой хозяин Снага Оме желает знать, понимаете ли вы, что он действует в ваших интересах, так же, как он понимает, что вы учитываете его интересы.
      - Можете заверить Снагу Оме, что я его понимаю и уверен, что он понимает меня.
      Рауль был в восторге от такого количества взаимопонимания. Крошка же ни на мгновение не сводил сверлящего взгляда с Дайена, который тоже не мог смотреть ни на что, кроме странной фигурки в слишком большом плаще.
      - Мой хозяин Снага Оме придерживается того мнения, что сделка должна завершиться к удовлетворению обеих сторон. Для обеспечения возможности проведения переговоров Снага Оме желал бы передать вам приглашение в свой дом на прием. Вот это... - Рауль достал из кармана голубого бархатного с атласной окантовкой костюма небольшой серебряный шарик, - подскажет вам время и послужит пропуском. Одежда официальная. Оружие в зал проносить нельзя; на входе будет проверка. Вам, однако, разрешается взять с собой двух телохранителей. Гостям, представляющим народы, корпорации и миры, находящиеся в состоянии войны с другими народами, корпорациями и мирами, будет предложено подписать перемирие на время приема.
      Рауль умолк, чтобы отдышаться. Абдиэль воспользовался этой паузой, чтобы ответить.
      - Хоть мне еще ни разу не выпадала честь присутствовать на приемах у Снаги Оме, я знаком с порядком их проведения.
      Он подал знак Микаэлю, который вышел вперед, взял серебряный шарик и передал его хозяину. Старик поместил шарик в воздухе перед собой, где тот и остался висеть. Вынув изо рта мундштук, он показал им на Дайена.
      - У меня нет телохранителей, только слуга. Я не ссорюсь ни с кем в галактике, - скромно сказал он, - но мне хотелось бы взять с собой этого молодого человека. Можете заверить Снагу Оме, что юноша достоин присутствовать на приеме. Он Королевской крови.
      Рауль повернулся к Дайену, сверкнув фиолетовыми глазами. Выставив ногу, посланец приложил руку к сердцу и отвесил глубокий поклон.
      - До сих пор я считал, что большинство особ Королевской крови прекратили существование. Мне приятно узнать, что я находился во власти заблуждения, милорд.
      - Благодарю вас, - ответил Дайен, покраснев до корней волос, чувствуя себя совершенно не в своей тарелке. Еще большее замешательство он ощутил, когда Рауль, вместо того чтобы ответить на просьбу Абдиэля, выпрямился, повернулся и выжидательно посмотрел на своего низкорослого спутника.
      Крошка не сказал ничего; он так и не сводил с Дайена пристального взгляда. Но Рауль кивнул и откинул за плечи длинные черные волосы.
      - Крошка говорит, что юноша испытывает враждебные намерения, но, поскольку они не направлены на Снагу Оме, юный лорд может присутствовать на приеме.
      Изумленный Дайен хотел было что-то сказать, но Абдиэль призвал его к молчанию, сделав знак мундштуком.
      Рауль и Крошка явно собирались откланяться.
      - Мой господин Снага Оме просил меня выяснить, заинтересованы ли вы в вышеупомянутом имуществе, если он вдруг получит возможность вновь приобрести его.
      - Возможно, - ответил Абдиэль, зажав мундштук зубами. - Возможно.
      - Мы сообщим ваш ответ Снаге Оме. А теперь, с вашего позволения, мы хотели бы удалиться, поскольку нам еще надо передать несколько приглашений и получить подтверждения от еще нескольких приглашенных. Беседа с вами, приор Ордена Черной Молнии, доставила нам истинное удовольствие.
      Рауль обратился к Дайену:
      - Юный лорд, мне в высшей степени приятно познакомиться с вами. Сожалею я единственно о том, что наше знакомство в силу обстоятельств оказалось столь непродолжительным. Да осветит солнце ваши дни.
      Рауль грациозно направился к выходу. Крошка безмолвно зашаркал вслед, чуть не наступая на полы своего плаща. Широкополая шляпа закрывала тенью его внимательные глаза.
      - Что это было? - выдохнул Дайен, как только они с Абдиэлем остались вдвоем.
      - Что именно? - спросил Абдиэль, задумчиво потягивавший кальян и слегка раздраженный тем, что его отвлекли от дум. - А, вы о Рауле...
      - Да, но меня больше интересует тот, другой.
      - Крошка? Он сопереживатель. Рауль - адонианец и лоти. Сопереживатели часто составляют пару с лоти. Вам, конечно, известно, кто такие лоти?
      Дайен знал, кто это такие; во время прогулок по барам Линк и Таск познакомили его с несколькими.
      Словом "лоти" обычно называли тех, кто сильно зависел от меняющих разум наркотиков. Под их воздействием лоти никогда не страдали от отрицательных эмоций. Поэтому вполне логично дать сопереживателя в напарники лоти, который обычно остается спокойным и безмятежным и поэтому никогда не выведет сопереживателя из себя и не помешает ему оценивать эмоциональное состояние других.
      "Испытывает враждебные намерения...." Чем больше Дайен об этом думал, тем больше его возмущало, что, похоже, каждый кому не лень копается у него в мозгу.
      - Когда этот прием? - раздраженно спросил он.
      - Кажется, через три дня. Давайте посмотрим, - сказал Абдиэль и постучал по серебряному шарику.
      Мелодичный голос повторил приглашение, назвал дату, место и время. Далее он напомнил, что одежда должна быть официальной, проносить оружие не разрешается, иметь телохранителей можно, что будут подписаны соглашения о перемирии и переданы Снаге Оме, что они вступают в действие за сутки до приема и истекают через сутки после. Шампанское в восемнадцать часов, ужин в девятнадцать, показ в двадцать четыре.
      - Показ? - переспросил Дайен, подойдя поближе, чтобы посмотреть на шарик, который после сообщения плавно опустился на стол.
      - Снага Оме показывает свой товар. Для этого-то на прием и приглашены богатые и власть имущие. На выставке будут представлены все новинки орудий убийства с возможностью испытать их на месте, кроме, разумеется, крупной техники - боевых кораблей, например. И бомб, конечно.
      - Бомб, - глухо повторил Дайен, вспомнив хрустальную бомбу, находившуюся в распоряжении Мейгри. Он искоса взглянул на Абдиэля. - Так об этой сделке говорил Рауль? Вы пытались завладеть этой бомбой?
      - Естественно, мой король! - Абдиэля, казалось, удивило, что Дайен задал столь наивный вопрос. - Зная, что Саган разработал такое ужасное оружие, и опасаясь его намерений, я пытался заполучить эту бомбу. К сожалению, с леди Мейгри я тягаться не мог. У меня нет драгоценного звездного камня.
      - Не могу поверить, что она пошла на это! - сказал Дайен, покачивая головой.
      - Какие еще нужны доказательства зловредного влияния на нее лорда Сагана?
      Дайен снова стал расхаживать по комнате. Он остановился, повернувшись к похитителю разума, смотревшему на него почти так же пристально и пронзительно, как Крошка.
      - Итак, Снага Оме утверждает, что еще осталась возможность получить бомбу. Каким образом?
      - Ах, мой король, Снага Оме не из тех, кому можно доверять. Знаете, что Рауль, с которым вы только что познакомились, один из искуснейших отравителей в галактике. Никогда не ешьте и не пейте то, что предложит вам этот человек. Я боюсь за леди Мейгри. Действительно боюсь.
      Дайен ошеломленно смотрел на старика, почувствовав внезапную слабость, похолодев от дурных предчувствий.
      - Но Командующий должен защитить ее...
      - Неужели? - сурово поинтересовался Абдиэль. - Он уже пытался убить ее, причем по не столь серьезному поводу. Она еще жива лишь потому, что оказалась достаточно умна, установив, что бомбу может забрать лишь она. Но она оказалась одна между двух служителей зла, Дайен Старфайер. Одна, без помощи, без защиты. Рано или поздно она погибнет.
      - Но что я могу сделать? - в отчаянии спросил Дайен, чувствуя себя совсем молодым и неопытным. - Я не могу даже увидеть ее, потому что Саган тут же велит меня арестовать, а то и убить...
      - Есть одно место, где вы сможете увидеть ее, мой король, и поговорить в относительной безопасности.
      - На приеме! - пробормотал Дайен. - А она там будет?
      - Можете на это рассчитывать. Снага Оме не упустит такой возможности. Как поется в детской песенке: "Не желаете в ловушку?" - паучок спросил у мушки".
      - Но она может и не пойти. Зачем?
      - Она пойдет, поскольку там будет ее король. Нет, Дайен, не делайте такое удивленное лицо. Шпионы Сагана наблюдают за нами. Он знает, что вы здесь, со мной. Не сомневаюсь, что он в ярости из-за того, что вы не только скрылись от него, но и узнали о нем правду.
      - Вы говорите, что мне надо отправиться на прием и поговорить с леди Мейгри. Может, мне удастся убедить ее оставить его... В чем дело? Почему вы смеетесь?
      - О, наивность молодости! Вам достаточно лет, чтобы понимать повадки мужчин и женщин. Вы видели их вместе. Неужели вы думаете, что именно вы способны разорвать нить, связывающую их?
      Дайен вспыхнул от гнева и стыда. Скрестив руки на груди, он посмотрел прямо на Абдиэля.
      - Чего вы хотите от меня?
      - Я ничего не хочу от вас, мой король. Вы сами хотите что-то сделать.
      Дайен сглотнул и сказал охрипшим голосом:
      - Убить Дерека Сагана.
      - Он убил вашего дядю, он убил ваших отца и мать, он убил человека, воспитавшего вас и любившего вас, как сына. Сколько еще жертв будет на его счету? Леди Мейгри? Джон Дикстер? Вы сами, мой король?
      Дайен сжал кулаки, чтобы сдержать дрожь в руках. Озноб сотрясал его. Он снова увидел, как люди падают в контрольной рубке, как кровь брызгает на стены, на него самого... По окончании бойни он был напуган, его мутило от того, что он сотворил.
      "Все это для него, - уныло сказал он себе. - Я хотел доказать ему, что не трус.
      Но как ему еще доказать? Я не стану убивать его исподтишка, как наемный убийца. Я встану лицом к лицу. Я скажу ему. И в последние мгновения своей жизни он будет уважать меня. Будет!"
      * * *
      Абдиэль наблюдал за Дайеном; от него не ускользнула ни одна из мыслей юноши. Возможно, он видел их, даже не прибегая к проникновению в разум, поскольку от юноши исходил яркий свет, пропущенный через прозрачный и чистый хрусталь его души.
      Ловец душ потягивал кальян. Зелье не заглушало боль, как он говорил Дайену. Скорее увеличивало ее. Он наслаждался этой болью, так как она была его выбором, постоянным напоминанием о его могуществе.
      И тут сквозь боль ему привиделась приятная картина: мальчик-король вытаскивает меч из камня... и тут же сам бросается на клинок.
      ГЛАВА ТРЕТЬЯ
      Страшный рок и пустая судьба, постоянно вращающееся колесо...
      Карл Орф. Кармина Бурана.
      - Милорд, охранники сообщают, что двое... два субъекта задержаны у ворот базы. Они утверждают, что посланы Снагой Оме.
      - Так и есть. Их имена?
      - Они назвались... - капитан слегка поморщился, - Рауль и Крошка.
      Командующий кивнул.
      - Ясно. Я их знаю.
      - Я могу показать их на видеоэкране, милорд...
      - Нет нужды. Я жду сообщение от адонианца, - сказал Саган, бросив взгляд на Мейгри. - Это оно и есть, миледи.