Альфред растерянно смотрел на белый деревянный стол. Джонатан помогал подняться возвращенному к жизни мертвецу.
      Заметит ли кто-нибудь, если среди бела дня на улице появится человек без тени?
      - Мой народ, - проговорил кадавр. - Я должен вернуться к моему народу.
      Те же слова - но иной тон. Голос кадавра изменился еле заметно, почти неуловимо. Он больше не произносил слова механически, нет - теперь Эдмунд, казалось, размышляет над ними. И Эпло понял, что не может больше думать об Эдмунде только как о кадавре, как о чем-то неодушевленном. Незрячие глаза прозрели. Принц смотрел на лазара, и в глазах его скользнула тень сомнения. И тогда Эпло понял, куда девался дух Эдмунда. Он снова воссоединился с телом.
      Бросив взгляд на лазара, он понял, что Джера видела то же, что и он, и вовсе не была довольна этим.
      Эпло не знал, почему, да ему и не было до этого дела. Странные вещи происходили в этой комнате. Чем дольше он был здесь, тем меньше ему это нравилось, да и с самого начала он не слишком хорошо чувствовал себя здесь. Но ведь можно же хоть как-то погасить эти проклятые голубые огни...
      - Стол, - внезапно сказал Альфред. - Стол - это ключ.
      Он подошел к столу, осторожно обходя мертвецов. Эпло зашагал рядом с ним, нога в ногу.
      - Ты только посмотри! Те, что лежат вокруг стола, упали ногами к нему как будто защищали его!
      - И именно они не были вооружены, - прибавил Эпло. - Священные руны, стол, который эти люди пытались защитить... Если бы это были менши, я бы сказал, что стол был их алтарем.
      Он встретился глазами с Альфредом и прочел в них тот же вопрос, который сейчас задавал себе.
      Сартаны считали себя богами. Чему они могли поклоняться?
      Они с Альфредом теперь стояли возле стола; Джонатан, присоединившись к ним, изучал его поверхность. Он сдвинул брови и протянул руку.
      - Не трогайте его! - вскрикнул Альфред. Герцог отдернул руку:
      - Что? Почему?
      - Руны. Разве вы не можете их читать?
      - Не слишком хорошо, - герцог покраснел. - Это древние руны.
      - Очень древние, - серьезно подтвердил Альфред. - Магия имеет отношение к связи.
      - Связь? - Эпло был разочарован. - И это все? Альфред начал медленно разбирать переплетение знаков.
      - Это древний стол. Очень древний. Он не из этого мира. Они принесли его с собой из старого мира, из того, который был разделен. Они принесли его сюда и установили здесь, и это было первым, что они построили. С какой целью? Что было первым, что попытались сделать эти древние сартаны?
      - Установить связь! - проговорил Эпло, разглядывая стол с большим интересом, чем прежде.
      - Установить связь. Но не между собой, не между теми, кто жил в этом мире, - это можно было сделать с помощью магии. Они попытались установить связь с иными мирами.
      - И им это не удалось.
      - Не удалось? - Альфред разглядывал столешницу. Он провел раскрытыми ладонями над столом.
      - Положим, пытаясь установить связь с иными мирами, они вместо этого услышали что-то... или кого-то другого?
      "Сила, противостоящая нам, - древняя и могущественная сила. С ней нельзя бороться, ей нельзя противостоять. Слезы не тронут ее, и все наше оружие бессильно против нее. Слишком поздно признаем мы ее существование - и склоняемся перед ней..."
      Эпло вспомнил эти слова, но никак не мог сообразить, где же слышал их. В ином мире. На Арианусе? На Приане? Мысленным взором он увидел сартана, произносящего эти слова, но ведь он никогда не говорил ни с одним сартаном, кроме Альфреда, по крайней мере, до того, как попал на Абаррах. Бессмыслица какая-то...
      - Там говорится, как нам отсюда выбраться? - спросил Эпло.
      Альфред, услышав недобрые нотки в голосе патрина, помрачнел:
      - Один из нас сам должен попытаться установить связь.
      - С кем?
      - Я не знаю.
      - Хорошо. Все, что угодно - только бы все это кончилось. Нет, погоди, сартан. Я тоже приму в этом участие, - сумрачно обронил Эпло. - Все, что слышишь ты, услышу и я.
      - А вы, Джонатан? - Альфред обернулся к герцогу: - Вы - представитель этого мира.
      - Да. Быть может, я узнаю, как помочь... - Джонатан взглянул на свою жену и умолк. - Да, - тихо повторил он.
      - Я буду охранять дверь, - предложил лазар и встал возле закрытых дверей.
      - В этом нет особой необходимости. - Альфреду было тяжело смотреть на женщину. Он пытался, но невольно отводил взгляд. - Никто не может войти в этот Священный чертог.
      - В прошлый раз вошли, - сказал лазар.
      - ...вошли... - прошептал ее призрак.
      - Верно! - Альфред облизнул сухие губы и тяжело сглотнул.
      - Мы не можем сейчас раздумывать над этим, - резковато проговорил Эпло. Что нам делать?
      - Положите ваши... э-э, положите ваши руки на стол. Вы увидите - там показано, куда. Вот так: ладонями вниз, пальцы веером, большие пальцы соприкасаются. Эпло, последи за тем, чтобы ни одна руна на твоей коже не соприкасалась с деревом. Пусть твой разум станет чистым...
      - Думать, как сартан, верно? Я с этим справлюсь.
      Эпло последовал инструкциям Альфреда. Осторожно положил ладони на стол. Невольно напрягся, ожидая удара, боли... чего, он и сам точно не знал. Но ничего не произошло. Он коснулся дерева - прохладного, гладкого и твердого.
      - Предупреждаю вас, я не знаю, что произойдет, - проговорил Альфред, кладя дрожащие руки на стол.
      Джонатан, стоящий напротив них, сделал то же.
      Альфред начал петь руны. Мгновением позже, после некоторого колебания, герцог присоединился к нему - правда, говорил он неуклюже и неуверенно. Эпло сидел неподвижно и молчал. Пес свернулся калачиком на полу подле хозяина.
      Вскоре все трое не слышали уже ничего, кроме пения Альфреда.
      Потом они не слышали даже этого.
      Лазар стоял у дверей, безмолвно следя за живыми. Он видел, как Альфред повалился вперед, как опустилась на стол голова Эпло, как Джонатан приник лицом к белому прохладному дереву столешницы. Глаза пса сонно моргнули и закрылись.
      Тогда лазар возвысил голос и заговорил:
      - Идите ко мне. Идите на мой зов. Не бойтесь охранных рун. Они для живых. Они не имеют власти над мертвыми. Придите ко мне. Придите в этот чертог. Они откроют вам двери, как когда-то уже сделали это, и впустят свою судьбу. Живые сотворили это с нами.
      - ...сотворили это с нами... - шепнуло эхо.
      - Когда живых не станет, - медленно проговорил лазар, - мертвые будут свободны.
      - ...свободны...
      Глава 58
      ЧЕРТОГ ПРОКЛЯТЫХ, АБАРРАХ
      ...Чувство сожаления и глубочайшей печали наполнило душу Альфреда. И хотя эта печаль и была болезненным чувством, даже она, даже то, насколько несчастным он чувствовал себя сейчас, было лучше, много лучше, чем то скорбное бесчувствие, в котором он жил, пока не присоединился к этому братству. Тогда он был пустым сосудом, скорлупой без ядра. Мертвые - чудовищные порождения тех, кто начинал увлекаться некромантией, - были более живыми, чем он. Альфред глубоко вздохнул и поднял голову. Взглянув на сидевших за столом, он увидел, что те же чувства отражаются на лицах мужчин и женщин, сидящих за столом в священном чертоге.
      В печали и сожалении не было горечи. Горечь - удел тех, кто сам навлек на себя, сойдя с пути истинного, и Альфред предвидел, что наступит время для его народа, когда горькое сострадание и раскаяние будут править его народом, ибо невозможно будет иначе остановить безумие.
      Он снова вздохнул. Всего несколько мгновений назад он буквально излучал радость, покой бальзамом разлился по огненным волнам его сомнений и страхов. Но это состояние возвышенного душевного покоя не могло длиться долго. Он должен был вернуться в мир - к его сомнениям и бедам, к его печалям и сожалениям.
      Чья-то рука крепко сжала его руку. Кожа на руке была гладкой, молодой, в отличие от кожи Альфреда, похожей на пожелтевший и покоробившийся от времени пергамент. Альфред ответил слабым пожатием руки.
      - Надейся, брат мой, - тихо проговорил молодой человек. - Мы должны хранить надежду.
      Альфред обернулся и посмотрел на сидящего подле него молодого человека. Он был красив, решителен, наделен силой, физической и духовной; он напоминал едва откованный стальной клинок. Сомнения не замутили его сияющую поверхность, клинок был остер как бритва. Альфреду молодой человек показался знакомым. Альфред даже знал имя его - или ему казалось, что знал, - но не мог припомнить.
      - Я пытаюсь, - ответил Альфред, смаргивая внезапно набежавшие на глаза слезы. - Быть может, это все потому, что я видел так много за свою долгую жизнь. Я знал надежду и прежде, но она чахла и умирала, как чахли и умирали менши, чьи жизни и судьбы были доверены нам предками. Наш народ бросается в объятия зла, словно безумец, бегущий к краю обрыва, обреченный сорваться и рухнуть в бездну. Как можем мы остановить безумцев? Нас слишком мало...
      - Мы встанем перед ними, - ответил молодой человек. - Мы откроем им истину...
      "А они столкнут нас в пропасть с обрыва", - подумал Альфред. Однако же вслух он этих слов не сказал: пусть молодой человек живет с этой мечтой, пока возможно.
      - Как, - вместо этого печально спросил он, - все это началось? Почему все пошло не так, как надо?
      Молодой человек знал ответ - молодые всегда знают все ответы.
      - Во все века человек боялся тех сил, что не были подвластны ему. Он был один в огромной Вселенной, которой не было до него дела. А потому в древние времена, когда сверкала молния и гремел гром, он молил богов спасти его.
      Позднее человек начал постигать Вселенную с ее законами. С развитием науки и техники он разработал орудия, с помощью которых мог влиять на Вселенную. К несчастью, как тот рабби, сотворивший голема, человек обнаружил, что не может справиться со своим творением. И вместо того чтобы властвовать над Вселенной, он едва не разрушил ее.
      После вселенской катастрофы людям было не во что верить: все боги покинули человека. И он обратился к себе, к тем силам, которые были в нем самом. И открыл магию. Со временем магия дала нам больше, чем мы добились за тысячелетия борьбы. Нам больше не нужны были боги. Мы сами стали богами.
      - Да, так мы полагали, - задумчиво согласился Альфред. - А быть богом тяжкий долг, так мы говорили себе. Управлять жизнями тех, кто слабее нас, лишать их свободы, дабы определить их пути, принуждать их идти тем путем, который мы считали благом...
      - Однако же это доставляло нам удовольствие! - заметил молодой человек Альфред вздохнул:
      - Да, мы наслаждались этим; и по-прежнему власть эта доставляет нам удовольствие, и мы жаждем ее! Вот почему будет трудно, так трудно. .
      - Братия, - прервала его женщина, сидевшая во главе стола. - Они идут.
      Никто не сказал ни слова - они говорили глазами, во взглядах друг друга искали силы и поддержки. В глазах молодого человека Альфред увидел решимость и яростную радость.
      - Пусть приходят! - внезапно сказал он. - Мы не скряги, трясущиеся над найденным золотом! Пусть придут, и мы с радостью разделим с ними то, что обрели!
      Остальные молодые люди загорелись тем же радостным возбуждением. Те, что были старше, печально улыбались. Многие прикрывали глаза, чтобы их горькое знание не омрачало радости остальных.
      Кроме того, подумал Альфред, быть может, мы и ошибаемся. Быть может, молодые правы. В конце концов, почему это открылось нам, если мы не сумеем никому передать знание...
      За пределами комнаты раздавалось множество людских голосов и шаги - не шаги тех, кто идет восстановить порядок, ровные и размеренные, нет: шарканье, топанье, звуки толпы, рожденные хаосом бунта. Сартаны, сидевшие вокруг стола, обменялись вопросительными, полными сомнения взглядами.
      Никто не сможет войти в чертог, если мы сами не откроем дверь. Мы можем остаться здесь навсегда, черпая силу в нашем знании, храня его для себя самих.
      - Наш брат прав, - сказал старейший среди них сартан, хрупкая сухонькая женщина, похожая на птицу.
      Именно ее твердость духа и могущественная магия привели их к чудесному открытию.
      - Мы и были скрягами, прячущими свое золото под спудом, при свете дня же ходившими, как нищие; и лишь ночью доставали его, и во тьме ночной созерцали его жадными глазами и вновь возвращали в тайную сокровищницу. Как скупой, который не употребляет золото свое во благо, мы скоро иссохнем, и исчахнут души наши. Не только долг наш - разделить с остальными наше богатство, это и радость для нас. Уберите охранные руны.
      "Я знаю, что это правильно, - думал Альфред, склоняя голову. - Но я слаб. И мне страшно".
      Чья-то рука сжала его руку - рука, излучавшая тепло и силу, дарующая уверенность.
      - Они выслушают нас, - мягко и настойчиво проговорил молодой человек. Они должны выслушать!
      Яркий, прекрасный голубовато-белый свет потускнел и угас. Внезапно звуки, раздававшиеся за дверями, зазвучали громче, в них слышались угроза и насмешки, гнев и ненависть. Сердце Альфреда сжалось, руки его задрожали.
      "Мы правы. То, что мы делаем, правильно, - твердил он себе. - Но... ох, как же тяжело!.."
      Каменные двери отворились. Толпа ворвалась в чертог; позади сновали люди в черном, подгоняя идущих впереди. Однако же те, кто был в первых рядах, остановились, озадаченные спокойным величием и серьезным, сосредоточенным видом тех, кто сидел за столом. Толпа кормится страхом. Встретившись с разумным спокойствием, толпа начинает ощущать, что становится слабее.
      Яростные крики перешли в приглушенный ропот, иногда прерываемый криком одного из людей в черных одеждах, - они хотели знать, что происходит. Столпившиеся в комнате люди, намеревавшиеся драться, теперь растерялись: им нужен был предводитель, тот, кто снова раздует в них пламя гнева.
      Вперед вышел человек. Сердце Альфреда, затрепетавшее было надеждой, рухнуло в бездну отчаяния. Человек был облачен в черное - один из тех, кто практикует прежде запретное, но открытое заново искусство некромантии. Он был сильным человеком, умевшим вести за собой, и поговаривали, что он намеревается стать королем.
      Человек открыл рот, но прежде чем он успел сказать хоть слово, худенькая старая женщина, смотревшая на него, как на своевольного ребенка, прервавшего беседу взрослых, мягко спросила:
      - Зачем ты и твои последователи потревожили нас в наших трудах, Клейтус?
      - Потому что ваши труды - труды еретиков; мы пришли положить этому конец, - ответил некромант.
      - То, что мы делаем, делается по решению Совета...
      - ...который глубоко об этом решении сожалеет! - усмехнулся Клейтус.
      Те, что стояли позади него, поддержали некроманта. Теперь он знал, что сила на его стороне. Он держал ситуацию в руках. А быть может, с ужасом понял Альфред, он держал ее в руках все это время. Он был искрой, из которой родился огонь. Теперь ему нужно только дунуть на горящие уголья, чтобы создать пылающий ад.
      - Совет предписал вам установить связь с иными мирами, рассказать им о нашем отчаянном положении и попросить прислать помощь, обещанную нам еще до Разделения. И каков же был результат? Многие месяцы вы не делали ничего. Потом внезапно выступаете с глупой болтовней, в которую поверить может только дитя неразумное...
      - Если это только глупая болтовня, - прервала его женщина, чей голос, спокойный и тихий, представлял разительный контраст с голосом ее обвинителя, говорившего все выше и резче, - тогда зачем тревожить нас? Позвольте нам продолжить...
      - Потому что это опасная болтовня! - крикнул Клейтус - и умолк, пытаясь взять себя в руки. Он был умным человеком и понимал, что резкость и опрометчивость в подобной словесной дуэли не менее опасны, чем в поединке на мечах. Когда он заговорил, его тон Оыл спокойным:
      - Потому что, к сожалению, среди нашего народа есть те, чей разум суть разум бесхитростного ребенка. Есть и другие, такие, как он. - Клейтус посмотрел на молодого человека, сидевшего подле Альфреда; его глаза потемнели от гнева. - Молодые люди, которых вы заманили в ловушку пустыми обещаниями нового и прекрасного мира!
      Молодой человек ничего не ответил. Рука, державшая руку Альфреда, сжалась сильнее, красивое лицо посуровело. Кем доводился Клейтусу этот молодой человек? Он не мог быть сыном некроманта - для этого Клейтус был слишком молод. Быть может, младший брат, боготворивший старшего брата, пока не открыл для себя истину? Ученик, когда-то преклонявшийся перед учителем? Альфреду вдруг пришло в голову, что он не знал имени молодого человека. Для тех, кто собирался за этим столом, имена были не важны. Что-то в глубине души Альфреда подсказывало сартану, что этого имени ему никогда не суждено узнать. И что это тоже не будет иметь значения.
      Альфред ощутил прилив сил и крепко пожал руку молодого человека. Тот посмотрел на него и улыбнулся.
      К несчастью, улыбка эта оказалась хворостом в костер ярости Клейтуса.
      - Вы обвиняетесь в том, что развращали умы молодежи! Вот, - он ткнул в молодого человека пальцем, - наше доказательство!
      Толпа качнулась, двинулась вперед; гнев прорывался там и тут, как газовые пузыри сквозь слой раскаленной магмы.
      Старая женщина поднялась, оттолкнув руки собратьев, почтительно попытавшихся помочь ей.
      - Тогда отведите нас в Совет! - проговорила она голосом, мгновенно усмирившим волнение толпы. - Мы ответим на любые обвинения, выдвинутые против нас!
      - Совет - сборище глупцов, погрязших в словоблудии. В своих нелепых попытках сохранить мир они слишком долго мирились с вашей ересью. Совет передал бразды правления мне!
      Толпа восторженно взревела. Ободренный этим, Клейтус уставил обвиняющий перст в старую женщину:
      - Более ваша ложь и еретическая болтовня не будут смущать души невинных!
      Рев толпы стал громче, яростнее, она снова подалась вперед, в руках людей засверкали мечи и кинжалы.
      - Кто пустит в ход оружие в этом священном чертоге, тот увидит, как оно обратится против него самого! - предупредила женщина.
      Клейтус поднял руку и остановил толпу. Шум немного поутих, потом умолк вовсе, но в молчании этом таилась угроза. Он поступал так не из страха, не из жалости: он демонстрировал свою власть над толпой, он показывал собравшимся у стола, что в любой момент может спустить на них своих-псов.
      - Мы не хотим причинять вам вреда, - спокойно проговорил он. - Согласитесь выйти перед народом и публично признать, что лгали им. Скажите им... - Клейтус помолчал немного, прикидывая, как искуснее сплести сеть. - Скажите им, что вы действительно сумели установить связь с иными мирами. Что вы хотели сохранить их богатства для себя. По чести сказать, теперь мне начинает казаться, что это будет недалеко от истины.
      - Лжец! - крикнул молодой человек, вскочив на ноги. - Ты знаешь, что мы сделали! Я говорил тебе! Я рассказал тебе все! Я только хотел разделить с тобой...
      Он развел руками и, повернувшись к тем, кто сидел за столом, проговорил:
      - Простите меня. Я виной тому, что они пришли сюда.
      - Это случилось бы рано или поздно, - мягко проговорила женщина. - Это все равно случилось бы. Мы пришли слишком рано... или слишком поздно. Займи свое место за столом.
      Опечаленный молодой человек подчинился. Настала очередь Альфреда утешать его - если в этом можно утешить. Он положил руку на руку молодого человека.
      "Соберись с силами, - без слов сказал он. - Соберись с силами, чтобы достойно встретить то, что произойдет. Слишком рано... или слишком поздно. Только бы не слишком поздно! Надежда - последнее, что осталось у нас..."
      Клейтус продолжал говорить:
      - ...прилюдно признайте, что обманывали людей. Вам будет назначено не слишком суровое наказание. А теперь встаньте и выйдите из-за стола! - приказал он холодно. Несколько его последователей приблизились, сжимая в руках железные молоты.
      - Что ты собираешься сделать, Клейтус?
      Он снова указал - на этот раз на белое дерево стола:
      - Это будет уничтожено, дабы не привести других ко злу!
      - Ты хочешь сказать, к истине? - тихо проговорила женщина. - Разве не этого ты боишься?
      - Отойдите! Или та же судьба постигнет и вас самих! Молодой человек поднял голову и потрясение взглянул на Клейтуса. Только теперь он начинал понимать чудовищную цель некроманта. Альфред ощутил огромную жалость к юноше. Женщина продолжала стоять. Мужчины и женщины, сидевшие за столом, тоже поднялись со своих мест.
      - Вы напрасно тратите время, а быть может, и самое жизнь, Клейтус. Вы можете заставить умолкнуть наши голоса, но за нами придут другие. И стол не будет уничтожен!
      - Вы что, собираетесь его защищать? - снова усмехнулся Клейтус.
      - Не телами, но молитвами. Братия, не причиняйте вреда. Не делайте никому зла. Это наш народ. Не ставьте магической защиты - она нам не нужна. Я снова предупреждаю тебя, Клейтус! - Голос старой женщины зазвучал неожиданно сильно и гордо. - Это священный, благословенный чертог. Те, кто придет сюда, неся зло, будут...
      Запела тетива, и стрела впилась в грудь женщины.
      - ...прощены... - прошептала она, падая; алая кровь залила белое дерево.
      Краем глаза заметив какое-то движение, Альфред обернулся. Еще один из нападавших поднял лук; стрела была нацелена в сердце Альфреду. Лицо лучника было искажено страхом и гневом, родившимся из страха. Альфред не мог пошевелиться. Он не смог бы сейчас поставить магическую защиту, даже если бы и хотел. Человек натянул тетиву. Альфред стоял неподвижно, готовясь встретить смерть. Не героически, печально признал он, а скорее глупо.
      Сильная рука схватила Альфреда за плечо, рванула - он падал...
      Глава 59
      ЧЕРТОГ ПРОКЛЯТЫХ, АБАРРАХ
      - Проклятие, сартан! Что, разрази тебя гром, ты собрался делать?
      Рука сильно встряхнула его за плечо.
      Альфред поднял голову и огляделся, кажется, не слишком-то понимая, что с ним. Он лежал на полу, ожидая увидеть окровавленные белые одежды и ноги толпы, готовой растоптать его, но вместо этого увидел стоящих над ним пса и Эпло. Но он слышал голоса, крики и топот ног. Толпа. Толпа приближалась. Но нет, толпа уже приходила...
      - Нужно... охранять стол... - Альфред пытался подняться на ноги.
      - Больше нет времени на твои шуточки! - прорычал Эпло. - Ты слышишь? Солдаты уже близко!
      - Да, толпа... нападает...
      Эпло сгреб его за грудки и сильно тряхнул:
      - Брось свою магию и сосредоточься на том, как нам выбраться отсюда!
      - Я не понимаю... пожалуйста! Скажи мне, что происходит! Я... я действительно не понимаю!
      Патрин настороженно взглянул на дверь; в отчаянии он выпустил Альфреда, который мешком осел на пол.
      - Почему я не удивляюсь?.. Ладно, сартан. Во время того "представления", которое ты для нас устроил...
      - Я не...
      - Заткнись и слушай! Наша герцогиня как-то умудрилась погасить священные огни и привести в действие руны, открывающие дверь. А ты сделаешь то же самое с вон той дверью, - Эпло указал на дверь, находившуюся под прямым углом относительно первой, - когда я тебе скажу. Ты можешь идти?
      - Да, - с некоторой запинкой ответил Альфред. Пошатываясь, он поднялся на ноги и тут же ухватился за край стола. Он был растерян до крайности; у него было ощущение, что он находится в двух разных местах одновременно, и в одном из них он хотел остаться, несмотря на опасность. Ощущение мира и покоя... ощущение того, что он обрел нечто давно утраченное... и потерял снова...
      - Не знаю, почему я спросил об этом, - проговорил Эпло, бросив на Альфреда угрюмый взгляд. - Ты вообще не способен нормально ходить. Пригнись, будь ты проклят! Со стрелой в глотке ты мне ни на что уже не сгодишься. А если ты вздумаешь свалиться в обморок, я тебя брошу здесь!
      - Я не упаду в обморок, - с достоинством ответил Альфред. - И моя собственная магия теперь достаточно сильна, чтобы защитить меня от... от нападения, - упавшим голосом закончил он.
      "Братия, не причиняйте вреда. Не делайте никому зла. Это наш народ. Не ставьте магической защиты..."
      "Я исполнил ее волю. У меня не было защитной магии. Эпло знал это. Он знал это, потому что был там со мной! Он был рядом со мной! Он видел то же, что и я... но что мы видели?.."
      За дверью послышался глубокий, сильный голос. Он звучал в отдалении, но шум утих - мертвые солдаты угомонились.
      - Клейтус, - угрюмо проговорил Эпло. - Нужно быстрее убираться отсюда!
      Он подтолкнул сартана вперед, заставил обойти кучу костей на полу, поддержал, когда тот в очередной раз споткнулся.
      - Джонатан! - Альфред пытался обернуться в надежде увидеть герцога.
      - Я позабочусь о нем, - послышался за его спиной голос.
      Кадавр принца Эдмунда следовал за ними, ведя за руку ошеломленного и растерянного молодого герцога.
      - Твое заклятие сработало, - фыркнул Эпло. - Этот дурень несчастный не понимает, где находится!
      - Это вовсе не было мое заклятие! - возразил Альфред. - Я ничего не...
      - Заткнись и пошевеливайся. Побереги дыхание - тебе еще нужно дверь открыть.
      - Что нам делать с Джерой?..
      Лазар стоял у открытой двери. Глаза кадавра были неподвижно устремлены вперед. Дух витал вокруг тела, временами выглядывая из глаз. Мертвые губы шевелились, произнося слова, - Альфред осознал, что все это время он слышал их, слышал с тех самых пор, как очнулся.
      - Живые держат нас в оковах. Мы - рабы живых. Когда живых больше не будет, мы будем свободны.
      - ...мы будем свободны... - шептало эхо.
      - Сартан благословенный! - Альфред содрогнулся.
      - Ага, - проговорил Эпло. - Она многих еще привлечет на свою сторону. Может, Клейтус наложил на нее какое-то заклятие...
      - Нет, - возразил принц Эдмунд. - Это не чары. Она видела то же, что и я. Но она не понимает.
      "Ты видел это! И я видел это! Только я ничего не видел! - Альфред с тоской оглянулся на стол. Он слышал за дверью топот, шарканье шагов мертвых, приказы... Нужно только открыть дверь. Священные огни погасли, ее можно открыть. Но слова застряли у него в горле. - Если я останусь, если я побуду здесь еще немного, я вспомню..."
      - Давай же, сартан! - прошипел Эпло сквозь стиснутые зубы. - Если Клейтус возьмет меня живым, с нами... с нашими народами, с нашими мирами будет покончено!
      Две силы раздирали душу Альфреда. Надежда людей, погибель людей - все здесь, в этом чертоге! - Если я уйду, я утрачу одну из возможностей навсегда. Если я останусь..."
      - Смотри, что мы нашли, Понс. - В дверном проеме возникла высокая фигура в черных одеждах, рядом еще одна, поменьше ростом - Клейтус и его советник. - Ты видишь перед собой Чертог Проклятых. Любопытно было бы узнать, как эти несчастные обнаружили его и как им удалось снят!" охранные руны. К несчастью, мы не можем позволить им прожить достаточно долго, чтобы узнать это.
      - Чертог Проклятых! - Голос Понса звучал тихо, казалось, он едва способен говорить. Он оглядел комнату, взглянул на останки, устилавшие пол, на белый деревянный стол...
      - Так он действительно существует! Это не легенда!
      - Разумеется, существует. И проклятие существует тоже. Стража, - жестом Клейтус подозвал солдат. - Убейте их.
      "Братия, не причиняйте вреда. Не делайте никому зла. Это наш народ. Не ставьте магической защиты..."
      Альфред пытался вспомнить руны, открывающие дверь, но слова старой женщины звучали в его ушах, путая рунную вязь. Он смутно осознавал, что Эпло стоит рядом с ним, что патрин, измученный болезнью, обессиленный, все же собирался драться - если не для того, чтобы спасти свою жизнь, то хотя бы для того, чтобы его тело стало бесполезным для Клейтуса. Но солдаты вовсе не собирались сражаться.
      - Вы слышали приказ? - гневно спросил Клейтус. - Убейте их!
      Мертвые солдаты стояли, натянув луки и подняв мечи, но не пытались напасть. Их призраки; едва видные, похожие на тающие клочья тумана, колыхались, словно под порывами жаркого ветра. Альфреду даже показалось на мгновение, что он слышит их шепот, ощущает его, словно прикосновение ветра.
      - Они не станут подчиняться тебе, - проговорил лазар. - Это священное место. Зло обернется против чинящего зло.
      - ...чинящего зло... - прошептало эхо. Клейтус обернулся. Глаза его сузились, он сдвинул черные брови. Понс задохнулся от ужаса при виде женщины и отшатнулся, пытаясь спрятаться за спины мертвых.
      - Откуда ты знаешь, что думают мертвые? - спросил король, пристально глядя на лазара.
      Руны, лихорадочно твердил про себя Альфред, пытаясь представить себе нужные знаки. Да, все верно. Рунная вязь на дверях загорелась неярким голубым огнем.
      - Я могу говорить с ними. Я понимаю их мысли, их чувства и желания.
      - Ха! Мертвые не думают! Они не чувствуют! Им нечего желать!
      - Ты не прав, - проговорил лазар тем мертвенным голосом, от которого Понса снова прошиб пот. - Мертвые хотят одного: свободы. Мы получим свободу, когда наши угнетатели будут мертвы.
      - ...угнетатели будут мертвы...
      - Видишь, Понс, - с недоброй улыбкой проговорил Клейтус, пытаясь говорить небрежно, хотя ему приходилось прикладывать огромные усилия, чтобы сдержать дрожь в голосе. - Она стала лазаром. Вот что происходит, когда мертвых воскрешают слишком рано. Теперь ты понимаешь, сколь мудры были наши предки, учившие, что тело должно оставить в покое до той поры, пока дух полностью не покинет его. Мы поэкспериментируем с ее кадавром. Книги говорят, что в подобных случаях тело нужно снова "убить". Хотя мы не вполне уверены... Король помолчал, потом пожал плечами. - Но у нас еще будет время разобраться в этом вопросе. Стража, взять ее.
      На синеватых губах лазара заиграла страшная улыбка, и Джера запела. Призраки, витавшие подле своих кадавров, внезапно исчезли. Мертвые глаза ожили. Мертвые руки потянулись за оружием, вскинули клинки - но не против лазара. Мертвые глаза смотрели на Клейтуса и его Лорда Канцлера - мертвые глаза обратились к живым.
      Понс вцепился в черные одеяния короля:
      - Ваше Величество! Это проклятая комната! Уйдем отсюда! Закройте ее! Замуруйте! Пусть они все останутся запертыми внутри! Пожалуйста, государь!