– Но ваша магия… – начал было Альфред, которому наконец удалось уговорить пса сидеть тихо.
– Разве вы не слышали? Наша магия нужна была нам самим! Мы были самыми сильными, самыми лучшими, мы обязаны были выжить. Мы сделали все, что могли, для… для этих гномов, но в конце концов они все умерли, как до них все прочие менши в этом мире. А потом для нас стало еще более важным воскрешать наших мертвых и сохранять их.
Эпло кивнул, не в силах скрыть своего одобрения:
– Рабочая сила, которой не нужен отдых, не нужны еда и питье, которой безразличны холод и жар, которым нипочем любые тяготы… Совершенный раб, совершенный солдат!
– Да, – согласился Балтазар, – без наших мертвых мы, живые, не справились бы.
– Но неужели вы не понимаете, что сделали? – отчаянно, с искренней болью вскрикнул Альфред. – Неужели вы не понимаете…
– Пес! – приказал Эпло.
Пес снова вскочил на ноги, высунув язык и виляя хвостом.
Альфред вскинул руки, заслоняя лицо, бросил испуганный взгляд на Эпло и умолк.
– Конечно, мы понимаем, – коротко ответил некромант. – Мы вновь овладели тем искусством, которое, судя по древним записям, утратил наш народ.
– Не утратил. Нет, не утратил, – с глубочайшей печалью проговорил Альфред, но так тихо, что Эпло услышал его только благодаря острому слуху пса.
– Разумеется, вы не должны думать, что мы не пытались понять причины происходящего, – добавил Эдмунд. – Мы старались разобраться и наконец пришли к выводу, что колоссы, прежде дававшие нам тепло и свет, более не способны были делать этого. Когда-то свет, тепло и свежий воздух поступали к нам по колоссам. Теперь же мы были лишены всего этого…
– Жителями этого города? – Эпло махнул рукой в сторону домов. – Вы ведь об этом думали, верно?
Он едва выслушал ответ. Эта тема его не интересовала. Он предпочел бы поговорить еще о некромантии, но не хотел выдавать своей заинтересованности в этом вопросе ни этим подземным жителям, ни Альфреду. А потому решил выжидать.
– Это было случайностью. Жители Некрополиса не могли знать, что причиняют нам вред, – убежденно говорил Эдмунд, поглядывая на некроманта. Балтазар нахмурился и помрачнел; Эпло понял, что это давний спор между некромантом и принцем.
Однако же на этот раз некромант решил открыто не противоречить своему государю – возможно, потому что при их разговоре присутствовали чужие. Эпло уже собирался было вернуться к воскресению из мертвых, когда всеобщее внимание было привлечено звоном оружия и каким-то движением у входа в пещеру. Несколько кадавров – судя по остаткам формы и доспехов, солдаты, – быстро приближались к ним.
Принц немедленно поднялся, некромант последовал за ним. Поймав принца за руку, Балтазар указал на короля-мертвеца: тот приближался к солдатам так, словно собирался сам выслушать их донесение.
– Я говорил Вашему Высочеству, что с этим у нас будут проблемы, – приглушенно заметил некромант.
Бледное лицо принца вспыхнуло от гнева. Эдмунд собирался было сказать что-то, но остановился, явно удерживаясь от слишком поспешных слов.
– Ты был прав, а я ошибался, – проговорил он наконец. – Я сознаюсь в этом. Ты доволен?
– Ваше Высочество, вы неверно понимаете меня, – мягко проговорил некромант. – Я вовсе не хотел…
– Я знаю это, друг мой, – устало вздохнул Эдмунд. Лицо его побледнело. – Прости меня. Прошу простить нас, – обратился он к гостям и поспешил туда, где мертвый король беседовал со своими мертвыми подданными.
Эпло жестом приказал псу следовать за ними, и тот, сливаясь с мраком пещеры, бесшумно потрусил за принцем. Живые умолкли. Угрюмо поглядывая друг на друга, они принялись поспешно распихивать по мешкам и сумкам свои скудные пожитки. Но едва они успели управиться с этим, их взгляды снова сосредоточились на принце.
– Бесчестно так шпионить за ними, Эпло, – приглушенно проговорил Альфред. Он тоскливо смотрел на пса, замершего черной статуей подле принца.
Эпло не счел нужным отвечать.
Альфред нервно крутил в пальцах недоеденный кусочек рыбы.
– Что они говорят? – наконец спросил он.
– А тебе-то что за дело? Ведь шпионить за ними бесчестно, – огрызнулся Эпло. – Но, может, тебе интересно будет узнать, что эти мертвые – разведчики – сообщают, что в городе высадилось войско.
– Войско?! А как же корабль?
– Руны никому не позволят и близко подойти, а тем паче что-нибудь сделать с кораблем. Тебя должно гораздо больше тревожить то, что армия направляется в нашу сторону.
– Армия живых? – Голос Альфреда упал до шепота. Казалось, он боялся услышать ответ.
– Нет, – ответил Эпло, пристально глядя на сартана. – Армия мертвых.
Альфред застонал и спрятал лицо в ладонях. Эпло подался вперед.
– Послушай-ка, сартан, – настойчиво и мягко проговорил он. – Мне нужно кое-что узнать об этой самой некромантии, и чем скорее, тем лучше.
– Почему вы полагаете, что я что-либо знаю об этом? – В голосе Альфреда слышалось беспокойство, он упорно отводил взгляд от лица Эпло.
– Потому что ты все время заламываешь руки, скулишь и стонешь – все время с тех самых пор, как увидел, что здесь делается. Что ты знаешь о мертвых?
– Я не уверен, что должен вам говорить об этом. – Альфред еще больше ссутулился и склонил лысеющую голову.
Эпло поймал сартана за запястье и сильно сжал его руку:
– Потому что мы сейчас окажемся втянутыми в войну, сартан! Нет сомнений в том, что ты не сумеешь защитить себя, а это значит, что мне придется заботиться и о своей, и о твоей безопасности. Ты будешь говорить? Лицо Альфреда жалко перекосилось от боли: :
– Я… расскажу вам все, что знаю.
Эпло удовлетворенно хмыкнул и выпустил руку сартана.
– Кадавры – живые, – начал Альфред, растирая запястье, – но только в том смысле, что могут двигаться, ходить и исполнять приказания. Они помнят то, чем занимались при жизни, но больше ничего не знают.
– Так, значит, король… – Эпло умолк. Он все еще не вполне понимал, о чем говорит Альфред.
– По-прежнему считает себя королем. – Альфред бросил взгляд на кадавра, на его седую голову, увенчанную золотой короной. – Он по-прежнему пытается править, поскольку считает себя правителем. Но, разумеется, ни малейшего представления о реальном положении дел на данный момент он не имеет. Он не знает даже, где находится, – быть может, считает, что он все еще на родине.
– Но мертвые солдаты знают…
– Они знают, как сражаться, потому что помнят, чему их учили при жизни. Все, что должен сделать живой командир, – указать им на врага.
– А что это за призраки такие – те, которые следуют за кадаврами, как тени? Они как-то связаны с мертвыми?
– В каком-то смысле они и есть тени – суть того, чем человек был при жизни. Никто ничего не знает достоверно о призраках. В отличие от мертвых тел, вероятно, призраки понимают, что происходит в окружающем мире, но не способны действовать.
Альфред вздохнул, переводя взгляд с мертвого короля на Эдмунда:
– Несчастный юноша. Несомненно, он надеялся, что его отец станет иным. Вы видели, как призрак старика сопротивлялся воскрешению? Он не желал продолжать существовать, влачить это чудовищное подобие жизни. Казалось, он знал… О, что же они сделали… что же они сделали…
– Ну, и что они сделали, сартан? – нетерпеливо спросил Эпло. – Мне так кажется, что некромантия имеет свои преимущества.
Альфред повернулся к патрину и пристально, серьезно посмотрел на него:
– Да, так же думали и мы – много веков назад. Но мы сделали страшное открытие. Должно существовать равновесие. На каждого возвращенного к жизни приходится один живой, умирающий до срока. Где угодно – но равновесие сохраняется.
Он в отчаянье оглядел толпящихся в пещере людей:
– И возможно, очень возможно, что эти люди, не желая того, принесли гибель всему нашему народу.
Глава 16. ПЕЩЕРЫ САЛФЭГ, АБАРРАХ
– Бредовые теории! – с отвращением фыркнул Эпло. – Ты не можешь это доказать.
– Быть может, это уже было доказано, – ответил Альфред. Эпло поднялся на ноги. Он не желал больше находиться рядом с сартаном и слушать его скулеж. Итак, у мертвых существовали некоторые проблемы с памятью, они не могли надолго сконцентрироваться на чем-либо… Эпло подумал, что, окажись он в подобном положении, он тоже не захотел бы понимать, что происходит вокруг него. Если бы он оказался в таком положении – а захотел бы он быть воскрешенным?..
Эта мысль заставила его замереть. Он представил себе, что лежит на каменном полу пещеры, над ним стоит некромант… его тело поднимается на ноги…
Эпло с невольной дрожью отбросил эти мысли. Сейчас и без того есть над чем подумать. Есть гораздо более важные проблемы, думал он, шагая прочь.
А может, и нет, проговорил его внутренний голос. Если ты умрешь в этом мире – а в двух мирах, где ты побывал, ты едва не погиб, – они так с тобой и поступят! – Пустые, широко раскрытые глаза, обращенные в прошлое. Плоть – как белый воск, синие ногти и губы, тусклые спутавшиеся волосы. Эпло почувствовал непреодолимое отвращение. На мгновение ему показалось, что его стошнит. Хотелось бежать прочь – куда угодно, только бы подальше…
Он ужаснулся собственным мыслям – и это помогло ему справиться с собой. «Что, бездна меня забери, со мной происходит?! Бежать! Бежать прочь! От чего? От покойников и призраков?!»
– Сразу видно – сартаны руку приложили, – раздраженно пробормотал он. – А все этот жалкий трус: решил, видишь ты, с моим воображением поиграть! Если я умру, полагаю, мне будет уже все равно, что там со мной делать будут.
Но взгляд его невольно переместился с кадавров на призраков – на эти трагические тени, витающие подле своих бывших тел, бессильные и бесплотные.
– Отец, позвольте мне заняться этим, – терпеливо говорил Эдмунд кадавру.
– Останьтесь с нашим народом. Я же пойду вместе с солдатами и выясню, что там произошло.
– На нас нападают люди из города? Какого города? Я не помню никакого города.
В глухом голосе короля-мертвеца звучали смущение и отчаяние.
– Нет времени объяснять, отец! – Как видно, даже бесконечное терпение принца начало истощаться. – Прошу, пусть вас это не заботит. Я займусь этим. Люди. Вы должны остаться с людьми.
– Да, люди, народ. – Похоже, кадавр ухватился за эти слова, как за спасательный круг. – Мой народ. Они ждут от меня, что я стану их предводителем. Но что я могу сделать? Наша земля умирает! Мы должны покинуть ее, должны искать новые земли. Ты слышишь меня, сын мой? Мы должны покинуть нашу землю!
Но Эдмунд уже не обращал внимания на его слова. Он поспешил к выходу из пещеры вместе с мертвыми солдатами. Некромант остался; кажется, он все-таки слушал болтовню мертвого короля. Пес, не получив новых распоряжений, потрусил вслед за принцем.
Эпло последовал было примеру пса, но, нагнав Эдмунда, заметил слезы в его глазах и неподдельное горе, исказившее его черты. Патрин отстал на шаг, остановился, чтобы погладить пса, а заодно и дать принцу время собраться с силами и справиться с охватившими его чувствами. Эдмунд тоже остановился, вытер глаза тыльной стороной ладони и огляделся.
– Что вам нужно? – жестко спросил он.
– Я за своей собакой пришел, – ответил Эпло. – Он побежал за вами, и я его никак не мог поймать. Что случилось?
– Нет времени… – Эдмунд снова зашагал вперед.
Мертвые солдаты двигались быстро, хотя и неуклюже. Им было явно тяжело ходить; кроме того, они с трудом могли изменить направление или обогнуть препятствие. Временами они попросту натыкались на стены пещеры и валуны или спотыкались о камни. Но хотя они и не могли осознать, что перед ними оказалось какое-либо препятствие, эти препятствия их и не останавливали. Без колебаний они вброд переходили лужи раскаленной магмы; огонь уничтожал остатки их одежд и доспехов, опалял и их самих, делая мертвых солдат похожими на обгорелые обрубки дерева – но тем не менее эти обрубки продолжали двигаться вперед.
Эпло почувствовал, что в его душе вновь жгучей волной поднимается отвращение. Он насмотрелся в Лабиринте такого, от чего любой сошел бы с ума; но здесь, чтобы следовать за армией мертвецов, ему приходилось собирать в кулак всю свою волю.
Эдмунд бросил на него короткий взгляд, в котором читалось желание отослать чужака прочь. Эпло придал своему лицу выражение дружелюбной озабоченности:
– Так что же происходит?
– На берегу подле города высадилась армия Некрополиса, – кратко ответил Эдмунд. Тут, видно, новая мысль пришла ему в голову, и он продолжил уже более сочувственным и мягким тоном:
– Мне очень жаль. Вы говорили, что там, у причала, стоит ваш корабль…
Эпло хотел было сказать, что рунная магия прекрасно сумеет его защитить, но передумал:
– Да, меня это очень тревожит. Я хотел бы своими глазами увидеть, что с ним.
– Я бы попросил мертвых узнать, что с вашим кораблем, но на их слова навряд ли можно полагаться. Насколько я знаю, они могут докладывать о враге, с которым сражались десять лет назад.
– Тогда почему же вы используете их как разведчиков?
– Потому что мы не можем позволить себе рисковать живыми.
Итак, Альфред сказал мне правду, подумал Эпло. По крайней мере, в этом.
Это заставило его задуматься о другом. Сартан сейчас был предоставлен самому себе…
– Возвращайся, – приказал Эпло псу. – Будь с Альфредом.
Пес исполнил приказание.
Альфред чувствовал себя невероятно несчастным и почти обрадовался появлению собаки, хотя прекрасно знал, что Эпло послал пса шпионить за ним. Пес разлегся рядом с сартаном, коротко лизнул его руку и толкнул его носом в ладонь – мол, чего ждешь, за ушами почеши.
Гораздо меньше Альфреда обрадовало появление некроманта. Балтазар был человеком крепким и бодрым. Его гордая, величественная осанка и длинные черные одежды делали некроманта еще выше. Кожа у него была цвета слоновой кости – такая бывает у людей, никогда не видевших солнца. В отличие от большинства сартанов, он был черноволосым – вернее сказать, волосы его были цвета воронова крыла. Он носил небольшую бородку, за которой, несомненно, ухаживал – она блестела, как обсидиан. В черных глазах читался гибкий и изворотливый ум; казалось, этот взгляд извлекает на яркий свет все, что привлекает внимание некроманта, и ничто не может укрыться от него.
Балтазар пристально посмотрел на Альфреда – тому показалось, что в самую его душу впиваются огненные иглы.
– Я рад, что мне представилась возможность поговорить с вами наедине, – проговорил некромант.
Альфреда это вовсе не радовало, однако же большую часть жизни он провел при дворе, а потому почти машинально, не задумываясь о том, что говорит, ответил не менее вежливым изъявлением расположения.
– Что-то… должно случиться? – прибавил он, нервно облизнув губы.
Некромант улыбнулся и с изысканной вежливостью сообщил Альфреду, что, если что-то и случится, его, Альфреда, это совершенно не касается.
С этим Альфред поспорил бы, коль скоро уж он оказался среди этих людей, но сартан был не силен в спорах, а потому покорно промолчал. Пес зевнул и подвинулся к нему, сонно оглядев беседующих.
Балтазар молчал. Все живые в пещере молчали – ждали и наблюдали. Так же молча стояли у стен мертвые – они не ждали, поскольку им было нечего ждать. Так они и будут стоять, пока кто-нибудь из живущих не отдаст им иного приказа… Король-мертвец явно не знал, что с собой делать. Никто из живых с ним не заговаривал, и в конце концов он отошел к стене и присоединился к своим мертвым подданным в ничегонеделанье.
– Вы не одобряете некромантии, не правда ли? – внезапно спросил Балтазар.
Альфреду показалось, что поток лавы изменил свое течение и полыхнул жаром ему в лицо.
– Н-нет, не одобряю.
– Тогда почему же вы не вернулись за нами? Почему позволили нам идти ложным путем?
– Я… я не знаю… не понимаю, что вы имеете в виду.
– Нет, понимаете. – В голосе некроманта прозвучала ярость, тем более страшная, что говорил он тихо – его слова были предназначены только для ушей Альфреда.
Впрочем, не только. Пес тоже слушал их.
– Понимаете. Вы – сартан. Вы – один из нас. И вы пришли не из этого мира.
Альфред совершенно растерялся, он не знал, что и . сказать. Он не мог солгать. Но как он мог бы сказать правду, если даже не знал ее толком?
Балтазар улыбнулся – страшной холодной улыбкой, не разжимая губ. И в этой улыбке было странное восхищение.
– Я вижу мир, из которого вы пришли. Вижу его в ваших словах. Богатый, тучный мир, мир света и чистого воздуха. Значит, древние легенды не лгали! Наши долгие поиски вскоре увенчаются успехом!
– Какие поиски? – в отчаянии спросил Альфред, надеясь повернуть разговор .в другое русло. Ему это удалось.
– Поиски пути в иные миры! Пути, ведущего прочь из этого мира! – Балтазар подался вперед, его тихий голос звучал напряженно и восторженно. – Врата Смерти!
Альфреду показалось, что внезапно он оказался в безвоздушном пространстве.
– Если… простите меня… – пробормотал он, пытаясь подняться на ноги, уйти – бежать. – Я… я плохо себя чувствую…
Балтазар удержал его за руку:
– Я могу сделать так, что вы будете чувствовать себя еще хуже.
Он бросил выразительный взгляд на живых мертвецов.
Альфред с трудом сглотнул, по его телу пробежала долгая дрожь. Пес поднял голову, словно спрашивая сартана, не нужна ли ему помощь.
Похоже, реакция Альфреда удивила Балтазара. Некромант выглядел пристыженным.
– Я прошу прощения. Я не должен был угрожать вам. Я не злой человек. Но, – прибавил он тихим, глубоким голосом, – я – отчаявшийся человек.
Альфред, все еще дрожа, тяжело осел на каменный пол пещеры. Протянув дрожащую руку, он ободряюще потрепал пса – жест вышел жалким и неуверенным. Пес опустил голову, безмолвно наблюдая за ними обоими.
– Тот, второй, что пришел с вами, – тот, у которого на коже вытатуированы руны, – кто он? Он не сартан: он отличается и от меня, и от вас. Но он более похож на нас, чем другие – чем Маленький Народец. – Балтазар поднял небольшой острый осколок камня и принялся рассматривать его при бледном свете, озарявшем пещеру. – У этого камешка два конца – они разные, и все же составляют одно. Как мне кажется, мы с вами на одной грани. А он – на другой. И все же мы – одно.
Упорный темный взгляд Балтазара заставил Альфреда вжаться в стену.
– Расскажите мне! Расскажите о нем! Расскажите мне правду о себе! Вы пришли через Врата Смерти? Где они?
– Я не могу рассказать вам об Эпло, – слабым голосом ответил Альфред. – Ему решать, расскажет ли он свою историю или предпочтет скрыть ее.
Охваченный тревогой и паническим страхом, сартан решил найти прибежище в правде – пусть это была только часть правды.
– Что же до того, как я попал сюда, это… это вышло случайно! Я вовсе не собирался…
Черные глаза некроманта впились в него. Казалось, он готов вывернуть Альфреда наизнанку, чтобы докопаться до правды. Но в конце концов со вздохом, похожим на сдавленное рычание, некромант отвел взгляд.
Он задумчиво смотрел в пол – туда, где совсем недавно покоились мертвые.
– Вы не лжете, – наконец проговорил он. – Вы не можете лгать, вы не способны на обман. Но и правды вы не говорите. Как может существовать подобное противоречие?
– Я просто не знаю правды. Я не понимаю ее до конца, а следовательно, изложив ту малую толику истины, которая мне известна, я могу причинить непоправимое зло. Будет лучше, если мои знания останутся при мне.
Черные глаза Балтазара загорелись гневом. Альфред смотрел ему прямо в лицо – спокойно и уверенно. И некромант сдался. Ярость, рожденная отчаянием, уступила место глубокой печали.
– Говорят, когда-то и мы были такими. Что сама мысль о том, чтобы пролить кровь своего брата, была для нас настолько невероятной, что в нашем языке даже не было слов для подобного деяния. Что ж, теперь эти слова существуют: убийство, война, обман, предательство, вероломство, смерть. Да, смерть.
Балтазар поднялся на ноги. В его голосе теперь звучала холодная страшная ярость, ярый гнев оставил его, остыл, как лава застывает и твердеет, соприкоснувшись с ледяной водой.
– Вы расскажете мне все, что знаете о Вратах Смерти. А если не сделаете этого при жизни – тогда все равно расскажете все, но уже голосом мертвеца! – Стоя вполоборота к мертвым, он указал на них резким жестом:
– Они не забывают, где были и что свершали при жизни. Они только не помнят, зачем делали это! А потому они сделают все, чего потребуют от них живые, и будут делать это снова… и снова… и снова.
Некромант зашагал прочь – в ту сторону, куда удалился принц. Онемевший от ужаса Альфред смотрел ему вслед, не в силах преодолеть оцепенения, не в силах сказать ни слова.
Глава 17. ПЕЩЕРЫ САЛФЭГ, АБАРРАХ
– Я знал, что нельзя оставлять этого слабака одного! – кипятился Эпло, когда услышал слухом пса невнятное бормотание и неловкие оправдания Альфреда. Патрин испытывал сильнейшее желание вернуться назад и хоть как-то исправить ситуацию, однако понимал, что к тому времени, как он доберется до Альфреда, разговор уже окончится. Зло будет причинено. А потому он продолжал следовать за принцем и его армией мертвецов к выходу из пещеры.
Услышав, чем окончился разговор между некромантом и Альфредом, Эпло даже порадовался тому, что не вмешался. Теперь он знал о планах некроманта. И если Балтазар собирался совершить небольшое путешествие через Врата Смерти, что ж, Эпло будет только рад помочь ему. Разумеется, Альфред никогда бы не позволил этого, но теперь патрину больше не было дела до Альфреда. Сартанский некромант стоит больше, много больше, чем хлюпающий сартанский моралист.
Возникали, конечно, и определенные проблемы. Балтазар был сартаном, а следовательно, существом добрым и милосердным по природе своей. Конечно, он угрожал Альфреду смертью, но этот шаг был продиктован отчаянием, беззаветной преданностью своему народу и любовью к своему принцу. Навряд ли он оставит свой народ и принца и отправится в путешествие через Врата Смерти в одиночку. Повелителю вовсе не понравится, если через Врата Смерти в Нексус явится целая армия сартанов! Однако же, думалось патрину, все эти проблемы можно разрешить, если подумать хорошенько.
– Враги.
Принц, шедший немного впереди Эпло, внезапно остановился.
Они добрались до выхода из пещеры. Стоя в глубокой тени, они могли ясно видеть приближающееся войско – оборванную армию мертвых, шаркая, бредущих вперед в боевых порядках – насколько они помнили их. Авангард войска противника уже сошелся в бою с армией принца.
Эта битва была самой странной из всех, какие только доводилось видеть Эпло. Мертвые сражались, используя приемы, которым выучились при жизни: наносили и парировали удары, явно пытаясь убить противника. Но сражались они при этом с реальным противником или же с тем, с которым сходились в бою годы назад, понять было невозможно.
Один из мертвых солдат отразил удар своего противника – удар, которого тот и не наносил, словно сражался с тенью. Другой принял удар меча в грудь, даже не потрудившись защитить себя. Часть ударов была совершенно бесцельной – повторением былых схваток: иногда противник блокировал эти удары, иногда пропускал. Мечи в мертвых руках вонзались в мертвую плоть, не ощущавшую ударов. Кадавры вырывали мечи из бескровных ран и снова вступали в бой, нанося противникам существенные повреждения, но не продвигаясь при этом ни на шаг вперед.
Битва мертвых могла бы длиться бесконечно, если бы силы были равны. Однако же армия Некрополиса содержалась явно хуже, чем армия принца; тела мертвых воинов были тронуты разложением, об этих мертвых заботились много меньше, чем о мертвых принца – если можно так выразиться.
У многих кадавров рассеченная ударами мечей плоть свисала клочьями, многие раны, судя по всему, были нанесены им уже после смерти. У многих мертвых солдат не хватало каких-то частей тела – кости, части руки или ноги. Их доспехи проржавели, кожаные ремешки, соединявшие железные пластины, истлели.
Мертвецы пытались продвинуться вперед, перейти в наступление – но, не осознавая существования препятствий, часто наталкивались на валуны, обломки скал и друг на друга, так что никакого реального продвижения вперед не наблюдалось. Некоторые из сражавшихся уже превратились в кучи костей и ржавого железа; над ними витали их призраки, умоляюще простирая бесплотные руки. Это зрелище могло бы показаться забавным, если бы не было столь ужасающим.
Эпло рассмеялся было, но почувствовал, что его желудок сжимается, и осознал, что если не совладает с собой, его просто вывернет наизнанку.
– Старые мертвые, – заметил принц, наблюдая за битвой.
– Что? – спросил Эпло. – Что вы имеете в виду?
– Некрополис использует своих старых мертвых, мертвых, которым уже несколько поколений.
Эдмунд жестом подозвал командира своей армии:
– Пошли одного из своих людей за Балтазаром… Старых мертвых всегда можно узнать, – продолжил он, обращаясь к Эпло. – В те времена некроманты еще не были так сильны в своем искусстве. Они не знали, как предохранить тело от разложения и как поддерживать кадавров в должной форме.
– В ваших войнах всегда сражаются мертвые?
– По большей части да, особенно теперь, когда у нас появились довольно внушительные армии. Когда-то в войнах сражались живые. – Эдмунд покачал головой. – Трагическая ошибка. Но это было давно – за много лет до моего рождения… Некрополис выслал старых мертвых. Любопытно, – продолжал он, нахмурившись в раздумье, – что бы это могло значить?
– А что это может значить?
– Возможно, это провокация, способ выманить нас из пещеры и вызнать наши силы. Так сказал бы Балтазар, – с улыбкой прибавил принц. – Но это также может быть знаком того, что люди Некрополиса не желают нам зла. Как вы видите, наши мертвые с легкостью могут справиться с ними. Я полагаю, что Некрополис желает переговоров с нами.
Эдмунд взглянул вперед, щуря глаза – после мягкого полумрака пещеры яркий свет, исходивший от огненной реки, слепил его.
– Среди них должны быть живые. Да, я вижу их. Вот они – позади войска.
Двое некромантов – в черных одеждах, головы покрыты капюшонами – шли чуть позади армии: так, чтобы их нельзя было достать броском копья. Эпло был удивлен, увидев живых чародеев среди мертвых, но мгновением позже понял, что некроманты требовались не только для того, чтобы вести армию мертвых и поддерживать магию, которая связывала воедино этот ходячий прах. Они также действовали как пастухи. Когда один из мертвецов замирал, прекращая бой, или падал и не поднимался, некроманты спешили вперед, отдавая приказания и поднимая упавших, вновь посылая их вперед. Когда кадавр падал, поднявшись, он мог начать двигаться в противоположном направлении или туда, куда подсказывала ему его память. И тогда некромант, как разумная пастушья собака, бросался за ним, разворачивал мертвого солдата и заставлял его снова вступать в бой.
Мертвые Эдмунда, которых, как предположил Эдмунд, можно было бы назвать «новыми мертвыми», не совершали подобных ошибок. Маленькое войско сражалось гораздо лучше, буквально стирая в прах солдат противника. Большая часть войска все еще находилась в пещере позади принца – тренированная, хорошо обученная армия, ожидавшая приказа. Эдмунду только приходилось время от времени напоминать командиру о его обязанностях. И каждый раз капитан кивал головой, словно бы впервые слышал приказ. Эпло задумался, будет ли посланец принца помнить о своем поручении, когда доберется до Балтазара.
Эдмунд, похоже, нервничал. Внезапно, поддавшись импульсу, он вскочил на камень, чтобы наступавшая армия увидела его.
– Стойте! – крикнул он, вскинув руку открытой ладонью вперед в жесте мира.
– Стойте! – крикнули некроманты противника, и обе армии после некоторого замешательства замерли в неподвижности. Некроманты по-прежнему находились позади своего войска; они могли видеть и слышать принца, но в то же время между ними и Эдмундом стояла армия мертвецов.
– Почему вы выступаете против нас? – спросил Эдмунд.
– Почему ваши люди напали на тех, кто жил в Гавани Спасения?
Вопрос задала женщина – ее сильный звонкий голос далеко разносился в воздухе.
– Мы не нападали, – возразил принц. – Мы вошли в город в поисках пищи и воды, и нас…
– Вы пришли с оружием! – холодно прервала женщина.
– Разумеется, с оружием! Мы прошли сквозь земли, грозившие нам гибелью. На нас нападал огненный дракон. Ваши люди напали на нас, хотя мы не дали им ни малейшего повода! Разумеется, мы защищались, но мы никому не хотели зла; разве то, что мы покинули город, ничего не тронув, хотя мой народ умирает от голода, не служит лучшим тому подтверждением?
Некроманты переговаривались между собой приглушенными голосами. Принц по-прежнему стоял на черной скале, словно на пьедестале – величественная фигура, исполненная гордости и королевского достоинства.
– То, что вы говорите, – правда. Это мы видели своими глазами, – проговорил второй некромант, мужчина. Он вышел вперед, обойдя недвижимую армию с правого фланга и оставив женщину позади, отбросил капюшон, открыв лицо. Он был молод – моложе, чем принц, – гладко выбрит, глаза у него были зеленые, а волосы – длинные, до плеч, белые, как у большинства сартанов, темные и вьющиеся на концах. Лицо его было суровым и бесстрашным.
– Вы будете еще говорить с нами? – спросил он, приближаясь к принцу.
– Да, буду, и с радостью, – ответил принц, собираясь было спрыгнуть с камня, но некромант жестом остановил его:
– Нет, прошу вас. Мы вовсе не хотим, чтобы вы предоставляли нам незаслуженное преимущество. Есть ли у вас поводырь мертвых, который будет сопровождать вас?
