– Мой некромант уже на пути сюда, – слегка поклонившись в ответ на любезность, ответил Эдмунд. Эпло оглянулся и заметил в туннеле приближающуюся фигуру в черных одеждах – Балтазар действительно спешил к принцу. То ли кадавру все-таки удалось запомнить приказание принца, то ли сам некромант решил, что ему не помешает быть подле принца, но он шел к ним, а позади него неуклюже, как кадавр, ковылял Альфред, сопровождаемый верным псом.
Ожидая Балтазара, Эдмунд приказал части армии выйти из пещеры, части достаточно большой, чтобы произвести должное впечатление на врага, но недостаточно большой, чтобы обнаружить истинную силу Кэйрн Телест. Вражеский некромант терпеливо ждал, стоя во главе своей армии. Если демонстрация силы, устроенная Эдмундом, и произвела на него впечатление, он ничем не выдал этого: его юное лицо осталось бесстрастным.
Женщина-некромант по-прежнему скрывала свое лицо в тени низко надвинутого капюшона. Эпло очень хотелось увидеть ее: его привлекал звучный, глубокий голос женщины. Однако же женщина стояла неподвижно, явно не собираясь приближаться. Временами до Эпло доносился ее голос, поющий руны-заклятия, поддерживавшие видимость жизни в мертвых.
Балтазар, тяжело дыша, присоединился к принцу. Вдвоем они вышли из пещеры и остановились на нейтральной территории между двумя армиями. Молодой некромант, в свою очередь, тоже подошел ближе, встретив их на полдороге. Эпло послал пса следом за принцем, а сам уселся у выхода из пещеры, прислонившись к стене.
Сопящий и пыхтящий от усталости Альфред остановился рядом с Эпло, едва не натолкнувшись на него:
– Вы… ты… слышал, что сказал мне Балтазар? Он знает о Вратах Смерти!
Похоже, потрясение было слишком сильным: Альфред даже перешел с патрином на «ты».
– Ш-ш! – раздраженно зашипел на него Эпло. – Говори потише, не то все в этом проклятом мире будут знать о Вратах Смерти! Да, я его слышал. И если он хочет отправиться со мной, что ж, я его возьму.
Альфред уставился на него в ужасе:
– Ты не сделаешь этого!
Эпло продолжал следить за принцем и некромантами; он не удостоил сартана ответом.
– Я… понимаю! – дрожащим голосом проговорил Альфред. – Тебе… тебе нужно это знание! Сартан указал на строй живых мертвецов:
– Верно, разрази тебя гром.
– Ты принесешь нам всем погибель! Вы уничтожите все, что мы создали!
– Нет! – Эпло резко обернулся и заговорил с еле сдерживаемой яростью, подтверждая каждое слово тычком в грудь сартана. – Это вы, сартаны, уничтожили все! Но мы, патрины, расставим все по своим местам! А теперь заткнись и не мешай мне слушать.
– Я остановлю тебя! – отважно заявил Альфред. – Я не позволю тебе сделать это. Я…
Но тут у него под ногами поползла вниз осыпь – он пошатнулся, нелепо взмахнув руками, но, не найдя опоры, рухнул на каменный пол.
Эпло посмотрел на лысеющего сартана, жалкой грудой тряпья лежащего у его ног.
– Ну да, ты это сделаешь, – ухмыльнулся патрин. – Ты меня остановишь. Давай же!
Он снова прислонился к стене и перевел взгляд на беседующих.
– Чего же вы хотите от нас? – спрашивал молодой некромант; по всей видимости, церемония представления уже завершилась.
Принц начал рассказ. Говорил он с достоинством, с гордостью за свой народ. Он ни в чем не обвинял народ Кэйрн Некрос, но тщательно подчеркнул, что любое зло, которое могли причинить им люди Кэйрн Телест, было результатом ошибки или непонимания.
Язык сартанов – даже тот искаженный язык, который существовал здесь, – создан для того, чтобы ткать видения. По выражению лица молодого некроманта было ясно, что он видел все, что стояло за словами принца. Молодой человек старался хранить невозмутимость, но чувство вины и сомнения прочертило глубокую морщинку на его гладком лбу, а губы его еле заметно дрожали. Он бросил быстрый взгляд на женщину-некроманта, словно бы призывая ее на помощь.
Женщина, поняв эту безмолвную просьбу, пошла к ним и успела как раз вовремя, чтобы услышать конец истории принца.
Изящным движением отбросив капюшон, она взглянула на Эдмунда теплым печальным взглядом:
– Воистину, вы много страдали. Я сочувствую вам и вашему народу.
Принц поклонился:
– Ваше сострадание делает вам честь, прекрасная дева…
– Дама, – поправила она, с улыбкой взглянув на стоявшего подле нее некроманта. – Мое Явное имя
– Джера. А этот человек – мой супруг Джонатан из дома герцогов Граничного Хребта.
– Господин мой Джонатан воистину счастлив, обретя такую супругу, – галантно проговорил Эдмунд. – Вы же, Ваша Милость, должно быть, счастливы иметь подобного супруга.
– Благодарю вас, Ваше Высочество. Вы поведали нам о многих скорбях вашего народа, и рассказ ваш наполнил наши сердца печалью, – продолжала Джера. – Боюсь, что во многом в ваших несчастьях повинен мой народ…
– Я никого не обвинял, – ответил Эдмунд.
– О нет, Ваше Высочество, – улыбнулась женщина. – Но в тех образах, что были сотканы вашими словами, легко прочесть обвинение. Однако же я не думаю, – тут ее чело омрачилось, – что Наследный Государь с радостью примет своих подданных, пришедших к нему подобно нищим попрошайкам…
Эдмунд выпрямился во весь рост. Балтазар, до сих пор хранивший молчание, гневно сдвинул брови; глаза его полыхали отраженным алым пламенем.
– Наследный Государь! – недоверчиво повторил он. – Какой Наследный Государь? И кого вы называете подданными? Мы представляем собой независимую монархию…
– Спокойно, Балтазар. – Эдмунд коснулся руки некроманта. – Ваша Милость, мы пришли не молить о милости – мы пришли к нашим братьям. – Он подчеркнул последнее слово. – Среди наших мертвых множество фермеров, ремесленников, воинов… Мы хотим только, чтобы нам дали возможность работать, честным трудом заслужить хлеб и кров…
Молодая женщина пристально взглянула на него:
– Вы действительно не знали, что являетесь подданными Его Святейшего Наследного Величества?
– Ваша Милость, – Эдмунд, кажется, был смущен тем, что вынужден противоречить ей, – я – правитель моего народа, единственный его правитель…
– Ну конечно! – Джера всплеснула руками, ее лицо прояснилось. – Это все объясняет. Все это – чудовищное недоразумение! Вы немедленно должны отправиться в столицу, Ваше Высочество, дабы засвидетельствовать свое почтение Его Величеству и признать его власть. Для нас с мужем будет великой честью сопровождать вас и представить вас Его Величеству.
– Засвидетельствовать почтение! Признать власть!.. – возмутился Балтазар.
– Скорее уж этот правитель-самозванец должен…
– Я благодарю вас за ваше любезное приглашение, герцогиня Джера. – Эдмунд сильно сжал руку своего советника, заставив его умолкнуть. – Я весьма польщен тем, что вы будете сопровождать меня. Однако же я не могу оставить свой народ, когда ему противостоит враждебная армия.
– Мы уведем войско, – предложил герцог, – если вы дадите слово, что ваша армия не переправится через море.
– Поскольку мы не имеем кораблей, мы и не могли бы совершить такого, Ваша Милость.
– Пусть Ваше Высочество простит меня, но в Гавани Спасения пришвартован корабль. Мы никогда не видели подобного ему, и мы полагали, что…
– О, теперь я понял! – Эдмунд кивнул и оглянулся на Эпло и Альфреда. – Вы – увидели корабль и решили, что мы собирается переправить нашу армию через море. Как вы и говорили, Ваша Милость, между нами возникло некоторое недоразумение. Корабль этот принадлежит двум странникам, которые высадились в Гавани Спасения в этом цикле. Мы были рады оказать им все возможное гостеприимство, хотя, – тут лицо принца залила краска стыда и оскорбленной гордости, – они дали нам больше, чем мы могли им предложить.
Альфред поднялся на ноги, Эпло выпрямился. Герцогиня обернулась к ним. Ее лицо, хотя и не отличалось чистотой и правильностью черт, было достаточно привлекательным: в нем читался ясный и проницательный ум и твердая воля. Зеленовато-карие глаза смотрели внимательно и искренне. Скользнув взглядом по двум путешественникам, Джера мгновенно определила в Эпло владельца корабля.
– Мы проходили мимо вашего судна, досточтимый господин, и нашли его чрезвычайно любопытным…
– Что это за руны? – перебил Джеру ее муж с мальчишеским нетерпением. – Я никогда не видел…
– Дорогой, – мягко прервала его жена, – здесь, по-моему, не время и не место обсуждать рунную магию. Принц Эдмунд, вероятно, захочет оповестить свой народ об оказанной ему чести быть представленным Его Наследному Величеству. Мы встретим вас в Гавани Спасения, Ваше Высочество, когда вам будет удобно.
Джера снова внимательно посмотрела на Эпло и Альфреда:
– Для нас будет также честью познакомить этих странников с нашим чудесным городом.
Эпло задумчиво разглядывал женщину. Принц не распознал в нем древнего врага, но, послушав этот разговор, патрин понял, что народ Эдмунда был подобен небольшому спутнику, обращающемуся вокруг солнца – и «солнце» это было не только больше и блистательнее, оно могло быть и лучше осведомлено о делах минувших дней.
«Я мог бы отправиться назад – сейчас же, немедленно, и никто не осудил бы меня. Даже мой Повелитель. Но и он, и я – оба мы будем знать, что я поджал хвост и сбежал…»
Патрин поклонился:
– Для меня это будет большой честью, Ваша Милость.
Джера улыбнулась ему и снова обратилась к принцу:
– Мы пошлем гонцов, дабы предупредить о вашем посещении, Ваше Высочество; все должно быть приготовлено к встрече.
– Вы чрезвычайно добры, Ваша Милость, – ответствовал Эдмунд.
Собеседники почтительно раскланялись и разошлись. Герцог и герцогиня направились к своей мертвой армии, собрали ее (несколько кадавров разбрелись в разные стороны, покуда их пастыри вели переговоры), построили солдат в боевые порядки и направились вместе с ними в сторону Гавани Спасения. Балтазар и принц вернулись в пещеру.
– Наследный Государь, – сумрачно говорил некромант. – Люди независимого народа Кэйрн Телест, оказывается, всего-навсего его подданные! Скажите мне снова, Эдмунд, что жители Кэйрн Некрос причинили нам зло по неведению!
Принц явно был опечален и озадачен. Он обернулся и взглянул на далекий город на другом берегу лавового моря, полускрытый густой пеленой облаков.
– Что я могу сделать, Балтазар? Смогу ли я что-либо сделать для своего народа, если не пойду туда?
– Я вам скажу, что вы можете сделать, Ваше Высочество! Этим двоим, – некромант указал на Эпло и Альфреда, – ведомо расположение Врат Смерти. Они пришли через Врата!
Принц ошеломленно уставился на них:
– Врата Смерти? Это правда? Неужели возможно… Эпло покачал головой:
– Ничего не выйдет. Ваше Высочество. Это слишком далеко отсюда. Вам будут нужны корабли – много кораблей, чтобы перевезти ваших людей.
– Корабли! – Эдмунд печально улыбнулся. – У нас нет еды, а вы говорите о кораблях… Но скажите мне, – после недолгой паузы прибавил он, – люди города знают о… о Вратах Смерти?
– Откуда мне знать, Ваше Высочество? – ответил Эпло, пожав плечами.
– Если он говорит правду, – прошипел Балтазар, – мы можем добыть корабли! У них есть корабли! – Он кивнул в сторону Некрополиса.
– Но чем мы заплатим за них, Балтазар?
– Заплатим, Ваше Высочество?! Разве мы уже не заплатили? Разве не заплатили мы нашими жизнями? – Некромант стиснул руки в кулаки. – Я говорю – настало время взять то, что мы хотим! Нечего попрошайничать и вымаливать – ведите нас к ним, Эдмунд! Ведите нас на войну!
– Нет! Они, – принц указал вслед удаляющимся герцогу и герцогине, – отнеслись к нам с сочувствием. Нет причин думать, что здешний наследный правитель не захочет выслушать и понять нас. Я попробую действовать мирными путями – по крайней мере пока.
– Мы попытаемся, Ваше Высочество. Я, разумеется, иду с вами…
– Нет, – Эдмунд взял некроманта за руку. – Ты останешься с нашим народом. Если со мной что-нибудь случится, ты поведешь их.
– Наконец заговорило и ваше сердце, Ваше Высочество. – Голос Балтазара был полон горечи и печали. – Если с вами что-нибудь случится!..
– Я совершенно уверен, что все будет хорошо. Но я был бы плохим правителем, если бы не предусмотрел и самого скверного исхода. – Эдмунд крепче сжал пальцы некроманта. – Ведь я могу положиться на тебя, друг мой? Больше, чем друг, – наставник… мой второй отец?
– Вы можете положиться на меня, Ваше Высочество. – Последние слова некромант произнес почти беззвучным шепотом.
Эдмунд пошел назад в пещеру, чтобы поговорить со своими людьми. Балтазар на мгновение задержался, пытаясь совладать с собой – со своими чувствами.
Когда принц скрылся в пещере, некромант поднял голову. Лицо его казалось чудовищно постаревшим, словно на Балтазара обрушилось огромное, невыносимое горе. Взгляд проницательных черных глаз впился в Альфреда – казалось, пронзил его насквозь, – и остановился на Эпло.
«Я не злой человек. Но я – отчаявшийся человек», – Эпло показалось, что эхо этих слов некроманта гулко отдается под сводами пещеры.
– Да, мой принц, – проговорил Балтазар тихо, но с лихорадочной решимостью, словно бы принц еще мог его слышать. – Вы можете полностью положиться на меня. Наш народ будет в безопасности!
Глава 18. НЕКРОПОЛИС, АБАРРАХ
– Послание, Ваше Величество, от Джонатана, герцога Граничного Хребта.
– Герцог Граничного Хребта? Разве он не умер?
– От молодого герцога, Ваше Величество. Вы помните, сир, что послали его и его супругу разобраться со вторжением на том берегу…
– Ах, да. Помню. – Король нахмурился. – Это касается вторжения?
– Да, Ваше Величество.
– Очистите зал, – приказал король.
Лорд Канцлер, зная, что дело это должно обсуждаться приватно, предусмотрительно говорил тихо, почти шепотом – его слова предназначались только для королевских ушей. Потому приказ очистить зал не удивил канцлера, да и сделать это было несложно: Лорду Канцлеру довольно было одного взгляда на королевского управляющего, и все было выполнено в мгновение ока.
Удар жезла в пол.
– Аудиенция Его Величества окончена, – объявил слуга.
Просители свернули свитки прошений, убрали их в футляры, поклонились королю и покинули тронный зал. Придворные, вечно толпившиеся подле Его Наследного Величества в надежде быть замеченными, зевнули, потянулись и начали предлагать друг другу партию в рунные кости, чтобы скрасить скуку нового томительного дня при дворе. Царственные кадавры, великолепно сохранившиеся благодаря заботам придворных некромантов, проводили собравшихся из зала в дворцовые коридоры, закрыли двери и встали перед ними, давая понять любому, что Его Величество в данный момент занят делами, о которых вовсе не следует знать всему двору.
Когда в тронном зале воцарилась тишина, более не нарушаемая гулом голосов и взрывами смеха, король жестом руки приказал Лорду Канцлеру начинать. Лорд Канцлер повиновался. Он развернул свиток и начал читать:
– Его Милость герцог выражает нижайшее почтение…
– Пропусти это.
– Повинуюсь, Ваше Величество.
Несколько мгновений у канцлера ушло на то, чтобы преодолеть многочисленные изысканные фигуры речи, призванные засвидетельствовать почтение герцога и его преклонение перед королем и его предками, восхваления справедливому и мудрому правлению монарха… и прочая, и прочая. В конце концов канцлер раскопал суть послания и не преминул донести ее до царственных ушей:
– «Вторгшиеся в ваши земли, Ваше Величество, происходят из внешнего круга, из земли, именуемой Кэйрн Телест, Зеленые Пещеры; название же сие происходит от того, что в… э-э… прежние времена в этой стране произрастало великое множество разнообразных растений. Однако, по всей вероятности, в последнее время эти земли постигло несчастье. Лавовая река остыла, источники воды иссякли». Зеленые Пещеры, Ваше Величество, – прибавил Лорд Канцлер, оторвавшись от послания, – по всей видимости, могут теперь называться Пещерами Голых Костей.
Его Величество ничего не сказал, только хмыкнул, одобряя сообразительность и остроумие Лорда Канцлера. Тот продолжил чтение:
– «В силу несчастья, обрушившегося на их земли, люди Кэйрн Телест были вынуждены покинуть родину. По дороге они столкнулись с бесчисленными бедствиями, включая и…»
– Да-да, – нетерпеливо прервал чтение король и, хитро прищурившись, взглянул на Лорда Канцлера:
– А упоминает ли герцог о том, почему народ Кэйрн Телест счел необходимым прийти именно сюда?
Лорд Канцлер поспешно просмотрел текст послания до конца, снова перечитал его, чтобы удостовериться, что он не ошибся – король не терпел ошибок, – потом покачал головой:
– Нет, Ваше Величество. Судя по тону письма, можно предположить, что они пришли к Некрополису по ошибке.
– Ха! – Тонкие губы короля растянулись в улыбке. Он покачал головой:
– Они знают, Понс. Знают! Ладно, продолжай. Изложи нам все кратко. Каковы их требования?
– Они не выдвигают требований, Ваше Величество. Их предводитель, принц…
– Лорд Канцлер снова заглянул в свиток, – Эдмунд, принц какого-то неведомого дома, просит оказать ему милость и позволить засвидетельствовать свое почтение Вашему Наследному Величеству. В заключение герцог добавляет, что народ Кэйрн Телест пребывает ныне в весьма плачевном положении. Герцог полагает, что, возможно, мы действительно в какой-то мере ответственны за обрушившиеся на них несчастья. Он выражает надежду, что Ваше Величество встретится с принцем при первой же возможности.
– Этот молодой герцог Граничного Хребта опасен, Понс? Или он просто глуп?
Лорд Канцлер помолчал, обдумывая вопрос:
– Я не думаю, что он опасен, Ваше Величество. Он также весьма неглуп. Он просто еще молод – этакий бесхитростный мечтатель, идеалист. В том, что касается политики, он несколько наивен. В конце концов, он – младший сын и не был воспитан соответствующим образом; обязанности, связанные с герцогским титулом, да и сам титул были для него большой неожиданностью. Его сердце говорит чаще, чем разум. Я уверен, что он не имеет представления о том, что предлагает.
– Однако же его жена – совсем другой человек. Лорд Канцлер посерьезнел:
– Боюсь, что так, Ваше Величество. Вы правы. Джера – чрезвычайно рассудительная и разумная женщина.
– И ее отец, забери его бездна, до сих пор причиняет нам массу неприятностей.
– Но больше никакого вреда в последние циклы от него нет, Ваше Величество. Решение послать его в Старые Провинции было поистине гениальным. Все силы графа уходят только на то, чтобы выжить. Он слишком слаб, чтобы причинять серьезные неприятности.
– Гениальное решение, за которое мы должны благодарить тебя, Понс. О да, мы помним. Нет нужды напоминать нам об этом. Возможно, этому старику действительно приходится бороться за жизнь, но его еще хватает на то, чтобы возвышать голос против нас.
– Но кто его слушает? Ваши подданные верны вам. Они любят Ваше Величество…
– Довольно, Понс. Мы слышим достаточно этой чуши от всех во дворце. Мы ожидаем, что ты будешь более рассудителен.
Лорд Канцлер поклонился. Он был благодарен королю за столь лестное о себе мнение, но знал при этом и то, что без придворной лести пропадет часть королевского величия.
Король тем временем, похоже, забыл о своем советнике. Поднявшись с золотого трона, украшенного драгоценными камнями (которые, впрочем, в этом мире вовсе не являлись редкостью), Его Величество несколько раз прошелся по возвышению, также богато отделанному золотом и серебром. Король утверждал, что привычка прохаживаться взад-вперед помогает ему думать. Зачастую он изумлял присутствующих, вскакивая с трона и начиная вышагивать вокруг него, прежде чем произнести свое решение.
По крайней мере, это поддерживало придворных в форме. Мысль эта позабавила канцлера. Действительно, когда Его Величество вставал, все придворные должны были прервать разговоры и выказать ему должное почтение – молча прятать руки в рукава и кланяться чуть ли не до полу, когда Его Величеству взбредало в голову прогуляться, решая тот или иной вопрос.
Это вышагивание было одной из причуд короля; кроме того, он обожал турниры и игру в рунные кости. Все новые мертвые, которые были искушены в поединках или игре при жизни, доставлялись во дворец, где единственной их обязанностью было быть государевыми партнерами – в схватках в дневную часть цикла, в игре – часть ночи. Из-за этих странностей многие недооценивали короля, полагая, что он – всего лишь недалекий игрок. Понс, видевший падение подобных умников, держался другого мнения. И почтение канцлера к Его Наследному Величеству, и его страх перед королем имели под собой более чем серьезные основания.
Потому в почтительном молчании Понс ждал, пока Его Величество снизойдет до того, чтобы снова обратить внимание на своего канцлера. По всей очевидности, дело было достаточно серьезным. Король обошел трон не менее пяти раз, склонив в раздумье голову и заложив руки за спину.
Клейтусу Четырнадцатому перевалило за пятьдесят. Для своих лет он был хорошо сложенным, сильным и мускулистым человеком, красота которого в молодые годы была воспета в поэмах и балладах. Старость щадила его, и, как говорят, когда-нибудь он должен был превратиться в весьма привлекательное тело. Однако же, будучи сам могущественным некромантом, он явно должен был прожить еще долго, так что до этого было далеко.
Наконец Его Величество остановился. Его черные с царственным пурпурным отливом одежды, отороченные мехом, слабо зашелестели, когда он снова опустился на трон.
– Врата Смерти, – проговорил король, постукивая кольцом по подлокотнику трона – золотом о золото. – Вот в чем причина.
– Быть может, Ваше Величество тревожится понапрасну. Как гласит послание герцога, они могли попасть в наши земли по ошибке…
– Ошибка! Скоро ты начнешь говорить об «удаче», Понс. Ты рассуждаешь как игрок-недоучка. Стратегия, тактика – вот что приводит к победе в игре. Нет, послушай нас. Они пришли сюда в поисках Врат Смерти, как и многие до них.
– Пусть их идут, Ваше Величество. Прежде мы уже имели дело с такими сумасшедшими. Так мы сможем избавиться от них…
Клейтус нахмурился и покачал головой:
– Не в этот раз. Не с этими людьми. Мы не смеем.
Лорд Канцлер не решался задать вопрос – он вовсе не был уверен, что хочет услышать ответ. Однако же он понимал, что именно этого вопроса и ждет от него король.
– Почему, сир?
– Потому что эти люди не безумны. Потому что… потому что Врата Смерти открылись, Понс. Они открылись, и мы смогли заглянуть в них!
Лорд Канцлер никогда не слышал, чтобы его король говорил так, никогда не слышал, чтобы король понижал голос, чтобы в его тоне звучало опасение и даже… страх. Понс зябко передернул плечами.
Клейтус смотрел куда-то вдаль. Казалось, его взгляд проникает сквозь гранитные стены дворца, устремляясь к Вратам Смерти – к тому месту, которое Лорд Канцлер не мог ни увидеть, ни даже представить себе.
– Это случилось рано – в часы пробуждения, Понс. Ты знаешь, что у нас чуткий сон. Мы проснулись внезапно от звука, происхождение которого, уже совершенно пробудившись, мы не смогли определить. Словно бы дверь открылась… или закрылась. Мы сели на постели и отбросили одеяло, полагая, что, быть может, произошло что-то, требующее нашего внимания. Но мы были одни. Никто так и не вошел в нашу опочивальню.
Ощущение того, что мы слышали хлопанье двери, было столь сильным, что мы зажгли светильник и собирались призвать стражу. Мы помним. Одна наша рука лежала на покрывале, другая была еще протянута к лампе, когда все вокруг нас стало… зыбью.
– Зыбью, Ваше Величество? – озадаченно переспросил Понс.
– Мы знаем, знаем. Это звучит невероятно. – Клейтус взглянул на канцлера и жестко улыбнулся. – Но мы не знаем другого способа описать это. Все вокруг нас утратило реальность, четкость – как будто мы сами, ложе, занавеси, лампа, стол – все превратилось в тонкую пленку масла на поверхности воды. И по нам – по всему вокруг – прошла эта зыбь. Через мгновение все кончилось.
– Сон, Ваше Величество. Вы еще не вполне проснулись…
– Так предположили поначалу и мы. Но именно в этот миг, Понс, мы увидели.
Среди сартанов наследный государь считался могущественным чародеем. Когда он говорил, его слова вызывали внезапные видения в сознании его советника. Образы и видения сменяли друг друга, и происходило это так быстро, что Понс окончательно растерялся; ни одного он не сумел толком разглядеть, но ему показалось, что у него кружится голова – или, быть может, весь мир закружился вокруг него, как это бывало в детстве, когда мать брала его за руки и кружила, кружила в веселом танце…
Понс увидел гигантскую машину, части которой были сделаны наподобие членов человеческого тела, и эта машина с маниакальным упорством работала и работала – ничего не делая. Он увидел чернокожую женщину-человека и эльфийского принца, ведущих войну против родичей принца. Он увидел народ гномов, ведомый гномом в очках, – народ, восставший против тирании. Он увидел иссушенный солнцем зеленый мир и прекрасный сияющий город, пустой и безжизненный. Он увидел огромных чудовищных безглазых тварей, убивавших и уничтожавших все на своем пути, услышал их крик: «Где цитадели?» Он увидел расу странных людей, устрашающих в своей ненависти и во гневе, – расу людей, чья кожа была покрыта рунами. Он увидел драконов…
– Вот, Понс. Теперь ты понимаешь? – Клейтус вздохнул со смесью восхищения и отчаяния.
– Нет, Ваше Величество! – выдохнул потрясенный канцлер. – Я не понимаю! Что… где… сколько…
– Мы знаем об этих видениях не более, чем ты. Они слишком стремительно обрушились на нас, и, когда мы пытались удержать один из образов, он ускользал от нас. Но то, что мы видели, Понс, – это иные миры! Миры за Вратами Смерти, о которых говорят древние рукописи. Мы уверены в этом! Народ не должен узнать этого, Понс. Пока мы не будем готовы.
– Нет, разумеется, нет, сир.
Лицо короля было сосредоточенным и суровым, почти жестоким:
– Эта земля умирает. Мы разорили другие государства, чтобы хотя бы на время отсрочить конец…
«Мы разрушили другие государства», – мысленно поправил его Понс, но вслух этого не произнес.
– Мы скрывали правду от нашего народа для его же блага. Иначе в стране начались бы паника, хаос, анархия. А теперь появляется этот принц со своим народом…
– …и рассказывает правду, – закончил Понс. – Да, – согласился король. – Правду.
– Ваше Величество, если вы позволите мне говорить без обиняков…
– Разве когда-нибудь бывало иначе, Понс?
– Нет, сир, – слабо улыбнулся Лорд Канцлер. – Что, если мы даруем милость этим несчастным и отдадим им земли – скажем, в Старых Провинциях? Эти земли для нас не представляют почти никакой ценности с тех пор, как Огненное Море отступило от тех берегов.
– И позволим им рассказывать об умирающем мире? И те, кто полагал, что старый граф – просто выживший из ума фантазер, внезапно начнут принимать его всерьез.
– С графом можно справиться… – Лорд Канцлер деликатно кашлянул.
– Да, но есть ведь и другие. А если к ним прибавить еще и принца Кэйрн Телест, рассказывающего о своей пустынной холодной земле и о своих попытках найти выход, то все мы погибнем. Анархия! Бунты! Этого ты хочешь, Понс?
– Во имя всего святого, нет! – Лорд Канцлер содрогнулся.
– Тогда прекрати молоть чушь. Мы опишем этих чужаков как угрозу нашему государству и объявим им войну. Войны всегда объединяли народ. Нам нужно время, Понс! Время! Время, чтобы самим найти Врата Смерти и исполнить пророчество.
– Государь! – Понс задохнулся от изумления. – Вы! Пророчество… Вы?!.
– Разумеется, Лорд Канцлер, – отрезал Клейтус. Кажется, изумление советника вывело его из себя. – Разве ты когда-либо в этом сомневался?
– Нет… конечно, нет, Ваше Величество. – Понс поклонился, в душе радуясь, что может на мгновение спрятать от короля лицо, стереть с него выражение изумления и придать ему выражение почтительной преданности и веры.
– Я был потрясен внезапностью… внезапностью… слишком много всего произошло за последнее время.
По крайней мере, это было правдой.
– Когда придет время, мы поведем наш народ прочь из этого мира тьмы в мир света. Мы исполнили первую часть пророчества…
Как и любой некромант на Абаррахе, подумал Понс.
– Остается исполнить его до конца, – продолжил Клейтус.
– А вы можете сделать это, Ваше Величество? – спросил канцлер, уловив намек на этот вопрос в том, как король приподнял бровь.
– Да, – ответил Клейтус.
Это ошеломило даже ко всему привычного Понса.
– Сир! Вам известно местонахождение Врат Смерти?
– Да, Понс. Хотя и много времени прошло, прежде чем наши изыскания и исследования увенчались успехом. Теперь ты понимаешь, почему этот принц и его оборвыши-последователи, явившись именно в этот момент, стали такой помехой нам.
Это, как понял Понс, было угрозой. Поскольку если один может, копаясь в старинных рукописях, рассчитать местоположение Врат Смерти, это могут сделать и другие. «Та „зыбь“, которую вы ощутили, не вдохновила, а напугала вас. Потому что вы поняли – вас могут опередить. И в этом причина, почему принц должен умереть».
– Я преклоняюсь перед гением Вашего Величества, – низко поклонился канцлер.
В общем-то, Понс был искренен. Если у него и возникали какие-то сомнения, то лишь потому, что он никогда не принимал пророчество всерьез и никогда по-настоящему не верил в это пророчество. Но, по всей очевидности, в него верил Клейтус. И не только верил, но стремился исполнить его! Неужели он действительно обнаружил Врата Смерти? Понс сильно сомневался бы в этом, если бы не фантастические, невероятные видения, заставившие канцлера трепетать, а за сорок лет у него ни разу не возникало подобных чувств. Вспомнив то, что видел, он на мгновение почувствовал почти ребяческий восторг и был вынужден изо всех сил сдерживаться, заставляя себя вернуться от сияющих миров надежды к гораздо более мрачным делам этого мира.
