Проклятый клинок вновь изменил свой облик. Титан – чудовищный великан-убийца с Приана – стоял, возвышаясь над ними.
      Громадные кисти титана были сжаты в кулаки величиной с крупные валуны. Его безглазое лицо искажала свирепая гримаса. Он яростно накинулся на существа, которые скорее чувствовал, чем видел.
      Мейрит услышала странное рычание у себя над головой, заметила выражение ужаса и удивления на лице Эпло, которое никак не могло быть притворным. Ее магия мгновенно переключилась с нападения на защиту.
      Эпло метнулся к Мейрит и бросился вместе с ней на пол. Рука великана просвистел над ними, не причинив вреда. Мейрит сопротивлялась, пытаясь встать на ноги, ее сознание все еще было направлено на то, чтобы убить Эпло. Она не испугалась чудовища, пока вдруг не поняла, что ее магическая защита не выдерживает его натиска.
      Эпло видел, как начали затухать ее руны, видел ее удивленный взгляд.
      – Титан владеет сартанской магией! – крикнул он ей, перекрывая рычание гиганта.
      Эпло сам не мог поверить в происходящее, и это замешательство мешало ему найти правильное решение. Или корабль так увеличился, что смог вместить гиганта, или же гигант уменьшился до размеров корабля.
      Хаг Рука, освободившись от заклинаний Мейрит, лежал, постанывая, у одной из переборок. Эти звуки привлекли к себе внимание титана. Он повернулся, поднял свою огромную ступню над распростертым внизу человеком, готовый раздавить его в лепешку. Потом, по какой-то непостижимой причине, опустил ногу, оставив человека в покое. И вновь переключил свое внимание на патринов.
      “Сартанский клинок! – догадался Эпло. Это вовсе не настоящий титан, а порождение клинка. Он не может причинить вред своему хозяину”.
      Но Хуго едва только приходил в сознание, нечего было и надеяться, что он сможет управлять ножом, если он вообще когда-нибудь мог это делать.
      Может быть, Врата Смерти? Конечно, это могло быть простым совпадением, но та летучая мышь исчезла, когда они вошли в Врата Смерти, то есть магическая сила клинка в тот момент перестала действовать.
      – Пес, взять! – крикнул Эпло.
      Собака стрелой рванулась к великану и, подлетев к нему сзади, вцепилась зубами в пятку. Должно быть, это было для него не более чем комариным укусом, но все-таки достаточно чувствительным, чтобы отвлечь его. Титан обернулся и яростно затопал ногами. Собака ловко отскочила в сторону, опять подпрыгнула и вонзила зубы в другую пятку.
      Эпло произнес защитное заклинание. Синие магические знаки засияли вокруг него, образуя купол, похожий на яичную скорлупу и, увы, почти такой же хрупкий. Он повернулся к Мейрит. Она сидела на корточках на палубе, глядя на великана снизу вверх. Ее магические знаки угасали. Она что-то бормотала на языке рун, вероятно, надеясь успеть произнести еще одно заклинание.
      – Ты не сможешь его остановить! – Эпло схватил ее за руку. – Одна не сможешь! Мы должны образовать круг.
      Она оттолкнула его.
      Титан отшвырнул ногой собаку так, что она пролетела через всю палубу, ударилась о стену, дернулась и замерла. Безглазая голова титана поворачивалась туда-сюда, вынюхивая жертву.
      – Делай круг! – дико выкрикнул Эпло. – Это наш единственный шанс! Чудище – сартанское оружие. Оно хочет убить нас обоих.
      Рука великана со страшной силой обрушился на магическую защитную сферу Эпло. Знаки начали ломаться и угасать. Мейрит широко раскрытыми глазами смотрела на них. Кажется, она начинала понимать или, может быть, инстинкт выживания, приобретенный в Лабиринте, подтолкнул ее к действию. Она потянулась к Эпло, схватила его за руки. Он крепко сжал ее ладони. Вместе они быстро проговорили заклинание.
      Объединившись, их магия усилилась. Они образовали защиту прочнее самой прочной стали. Удары кулаков титана градом сыпались на светящуюся сферу. Магические знаки прогибались, но не рушились. Однако Эпло заметил в них крошечную трещинку. Их укрытие долго не протянет.
      – Как нам с ним справиться? – спросила Мейрит, с нежеланием принимая помощь Эпло, но сознавая ее необходимость.
      – Никак, – сурово ответил он. – Мы не сможем этого сделать. Нам нужно выбраться отсюда. Послушай, летучая мышь, которая напала на тебя, исчезла, когда мы вошли во Врата Смерти. Магия Врат каким-то образом разрушает магию кинжала.
      Титан в отчаянной ярости обрушивал удар за ударом на светящуюся защитную сферу, пинал ее ногами, молотил кулаками. Трещина сделалась шире.
      – Я удержу его здесь! – крикнул Эпло сквозь рев титана. – А ты отправь нас обратно во Врата Смерти!
      – Это твоя уловка, – выкрикнула Мейрит, с. ненавистью сверкнув на него глазами. – Ты просто хочешь уйти от своей судьбы! Я и сама смогу справиться с чудищем.
      Она выдернула свои руки из рук Эпло. Защитный экран вокруг них вспыхнул пламенем, опалив руки титана. Он взвыл от боли, отдернул руки. Потом, сделав гигантский вдох, дунул на огонь, и пламя внезапно перекинулось на Мейрит.
      Она вскрикнула. Ее руническая магия пыталась защитить ее, но знаки на ее коже начали блекнуть от жара.
      Эпло поспешно образовал из своих рун огромное копье и метнул его в титана. Копье вонзилось в грудь великана, прошив его кожу и мышцы. Титан был ранен, хотя и не очень серьезно, и корчился от боли. Язычки пламени вокруг Мейрит угасли.
      Эпло схватил ее, подтащил к месту, где лежал рулевой камень. Через иллюминатор он заметил двух мен-шей – эльфа и человека. Они махали руками и бегали, как помешанные, вокруг корабля, словно бы искали, где вход. Эпло лишь ненадолго задержал на них взгляд. Положив руки на камень, он произнес заклинание.
      Вспыхнул слепящий свет. Знаки на стенах корабля засветились нестерпимо ярко. Менши за бортом исчезли, а вместе с ними и цитадель, и джунгли вокруг нее.
      Они вошли во Врата Смерти. Титан исчез. Цвета вспыхивали, мгновенно сменяя друг друга: голубая вода, красный огонь, зеленые джунгли, серая буря, тьма, свет. Все быстрее и быстрее мелькали образы. Эпло был захвачен этим вихрем цвета. Он пытался сконцентрироваться на отдельном образе, но все они пролетали мимо слишком быстро. Он не мог разглядеть ничего, кроме цвета. Он не замечал ни Мейрит, ни Хага, ни собаки.
      Не видел ничего, кроме сартанского клинка.
      Тот подрагивал на палубе как воплощение враждебной, злобной силы. Сейчас он снова выглядел железным кинжалом. Они еще раз победили его. Но им пришлось очень нелегко, клинок обладал большой магической силой. Он прожил, наверное, много веков. Пережил своих создателей. Как можно уничтожить его?
      Цвета – варианты выбора – кружились перед глазами Эпло. Синий.
      Существует только одна сила, способная уничтожить нож. К несчастью, она способна уничтожить их всех.
      Эпло закрыл глаза, в которых мелькали цветные пятна, и выбрал синий.
      Его корабль покинул Врата Смерти и врезался в стену воды.
      Круговерть цвета перед глазами исчезла. Эпло вновь смог различить внутреннее помещение корабля, а за окном – спокойную поверхность воды.
      Это был мир Челестра.
      – Проклятье, где это мы? – спросил Хаг Рука. Он пришел в себя и с недоумением смотрел в иллюминатор.
      – Четвертый мир.
      Эпло уловил зловещие звуки, идущие из глубины корабля.
      Скрежет откуда-то со стороны кладовой, странные шепчущие вздохи, будто корабль жаловался на свою судьбу.
      Мейрит тоже услышала их. Она напряглась, встревожено оглядываясь вокруг:
      – Что это?
      – Корабль разламывается, – мрачно ответил Эпло, сверля взглядом кинжал. Руны на нем слегка светились.
      – Разваливается? – ахнула Мейрит. – Это невозможно. Невозможно, потому что его защищает руническая магия. Ты… ты просто лжешь.
      – Ладно, пусть так, я лгу, – Эпло слишком устал, слишком тяжела была его рана, и он был слишком встревожен, чтобы спорить.
      Не выпуская из вида кинжал, он бросил взгляд на рулевой камень. Он стоял на деревянном основании, возвышаясь над уровнем палубы. Однако, если корабль начнет разваливаться, это уже не будет иметь значения.
      – Дай мне твой жилет, – обратился Эпло к Мейрит.
      – Что?
      – Жилет! Твой кожаный жилет! – Он рассерженно взглянул на нее. – Проклятье, у меня нет времени объяснять! Давай, быстро!
      Она смотрела с недоверием. Но треск усиливался, жуткие вздохи сменились резким скрипом.
      Сняв кожаный жилет, покрытый защитными рунами, Мейрит швырнула его Эпло. Он накинул его на рулевой камень.
      Руны на Проклятом клинке вспыхнули резким зеленым свечением. Собака, живая и невредимая, испытывая непреодолимое любопытство, подползла поближе, принюхалась к клинку. И, внезапно ощетинившись, отпрыгнула назад.
      Эпло взглянул на потолок. Он вспомнил, как про исходило его прибытие на Челестру в прошлый раз: корабль разваливается на куски, в трещины начинает сочиться вода, руническая магия теряет силу. Тогда это его удивило, рассердило, испугало. Сейчас он молился, чтобы появилась хоть одна капля.
      Вот она! Тонюсенькая струйка морской воды, стекающая по переборке.
      – Хаг! – крикнул Эпло. – Возьми клинок и сунь его в воду!
      Хаг Рука не ответил. Он даже не двинулся с места. Он прижался к переборке, вцепился в нее изо всех сил и, разинув рот, уставился на воду.
      Вода. Эпло обругал себя идиотом. Человек пришел из мира, где люди сражались из-за воды. Ведро драгоценной жидкости считалось сокровищем. Наверняка за всю свою жизнь Хуго ни разу не видел столько воды. И уж, конечно, не знал, что вода может, как чудовищный кулак, сжимать корабль, медленно круша его деревянный корпус.
      Возможно, на Арианусе в человеческом языке не существовало слова “утонуть”, но Хаг Рука не нуждался в нем. Он и без этого мог наглядно представить себе такую смерть, когда воздуха не хватает и удушье разрывает легкие. Эпло понимал его – он сам через это прошел.
      Бесполезно пытаться объяснять Хагу Руке, что воду можно вдыхать так же свободно, как и воздух. Бесполезно объяснять, что если они будут действовать быстро, то смогут оставить корабль прежде, чем он развалится. Бесполезно напоминать, что умереть он не может. Сейчас, когда дело начинает принимать плохой оборот.
      Капля воды из неотвратимо расширяющейся трещины в деревянном корпусе упала на лицо Хага. Он вздрогнул всем телом, издал глухой крик.
      Эпло, пошатываясь, прошел по палубе. Схватил наемного убийцу за руку, сжал так, что ногти впились в его кожу.
      – Кинжал! Хватай кинжал!
      Проклятый клинок, пролетев над палубой, сам скользнул в руку Хага. Он не изменил форму, но его зеленоватое свечение усилилось. Хаг Рука уставился на него так, будто видел впервые.
      Эпло поспешно отступил назад.
      – Хаг! – Патрин делал отчаянные попытки прорваться сквозь стену ужаса этого человека. – Брось нож в воду!
      Пронзительный вопль Мейрит остановил его. С белым, искаженным от ужаса лицом она указывала рукой на иллюминатор.
      – Что? Что… это?
      Отвратительная жижа, похожая на кровь, окрасила волны. Чистейшая бирюзовая вода превратилась в мерзкую, темную грязь. Из нее смотрели прямо на них два красно-зеленых светящихся глаза, каждый из которых был больше, чем корабль. Беззубый рот был растянут в беззвучном, издевательском смехе.
      – Змеедраконы… в своем подлинном обличье, – ответил Эпло.
      Вот почему Проклятый клинок не принял другой вид. Ему не было нужды превращаться. Ему помогал сейчас величайший источник зла всех четырех миров.
      Мейрит не могла заставить себя отвести взгляд. Наконец, медленно качая головой, она заплетающимся языком пробормотала:
      – Н-нет. Я в это не верю… Ксар бы не допустил, этого… – Она замолчала, потом едва слышно прошептала – Эти красные глаза…
      Эпло не ответил. Он напряженно ждал, что змеедракон вот-вот нападет на них, разнесет корабль вдребезги, схватит и сожрет их.
      Но змеедракон этого не делал, и тогда Эпло понял, что сейчас он этого и не сделает. “Я жирею на вашем страхе”,– сказал ему однажды Санг-дракс. На борту их корабля сейчас столько страха, ненависти и недоверия, что этого хватит на легион змеедраконов. Видя, что корабль медленно разрушается, змеедракон мог просто ждать, наслаждаясь тем, как слабеет и умирает магия его жертв, давая им в полной мере ощутить свою беспомощность. Их ужас от этого только усилится.
      Снова раздался треск разламывающегося корпуса. Вода закапала на ладонь Эпло. Магические знаки, ярко вспыхнувшие синим и красным при появлении змеедракона, начали тускнеть, – их свет, в котором заключалась сила его магии, постепенно угасал. Скоро его магия разлетится в щепки так же, как его корабль. Превозмогая отвращение, Эпло протянул руку и выдернул Проклятый клинок из бессильных пальцев Хага.
      Нестерпимая боль, в сотни раз сильнее, чем если бы он схватился за раскаленную докрасна кочергу, пронзила его. Инстинктивно он чуть не бросил клинок, но, скрипя от боли зубами, заставил себя удержать его. Горящее железо прожигало кожу, впивалось в тело и, казалось, переливалось через руку во все его вены. Клинок ожил, изогнулся и, коварно обернувшись вокруг руки, вонзился в тело. Он вгрызался в кость. Он грозил сожрать его целиком.
      Шатаясь в слепом и безумном стремлении освободиться от этой боли, Эпло упал на колени и сунул руку в образовавшуюся на палубе лужицу воды.
      Проклятый клинок мгновенно остыл и потемнел.
      Дрожа, сжимая свою искалеченную руку и боясь даже взглянуть на нее, Эпло опустился на колени, согнулся в три погибели – его неудержимо рвало.
      Сильный удар потряс корабль. Доска над головой Хага прогнулась и треснула. Наемный убийца издал дикий вопль. Потоки воды хлынули им на головы. Эпло промок до нитки. Его магия потеряла силу.
      Собака предостерегающе залаяла. Красный отблеск осветил все пространство внутри корабля.
      Эпло выглянул в иллюминатор. Хотя Проклятый клинок на первый взгляд был мертв, змеедракон не исчез, как это произошло с титаном и летучей мышью. Кинжал призвал змеедракона, и теперь от него не избавиться. Он ведь видел, что корабль уже начал разрушаться, те, кто внутри, имеют шанс спастись. Змеедракон не мог больше позволить себе ждать. Его хвост вновь с силой обрушился на корабль.
      – Мейрит, – прошептал Эпло. Ему перехватило горло. Он не мог говорить.
      Мейрит находилась далеко от пробоины, через которую хлестала вода, и благодаря тому, что корабль накренился в противоположном направлении, все еще оставалась относительно сухой.
      – Рулевой камень! – Он понял, что Мейрит не услышит его: вместо слов из его горла вылетел сухой хрип. Он сделал еще одну попытку. – Камень! Воспользуйся им…
      Может быть, она расслышала, а может, ей самой пришла в голову та же идея. Она видела собственными глазами, как убивает вода силу ее магии. Теперь-то она поняла, почему Эпло прикрыл рулевой камень ее кожаным жилетом.
      Глаза змеедракона омерзительно загорелись. Он прочел ее мысли, понял намерения. Его беззубая пасть открылась.
      Мейрит бросила на него испуганный взгляд, потом решительно отвернулась. Она сдернула кожаный жилет с рулевого камня. Склонившись над ним, защищая его магическую силу от капель воды своим телом, она охватила его руками.
      Змеедракон нанес удар. Эпло показалось, что корабль взорвался. Потоки воды сбили его с ног, он тонул в ее волнах.
      Но тут чьи-то сильные руки схватили и подняли его над водой. Чей-то голос говорил с ним, успокаивая его.
      Вся боль прошла. Он отдыхал, покачиваясь на поверхности воды, в мире с самим собой.
      Голос вновь позвал его.
      Он открыл глаза, взглянул и увидел…
      Альфреда.

      – Эй! Не бросай нас! Возьми нас с собой!
      – Ох, Роланд, ради Орна, прошу тебя, перестань, – раздраженно бросил эльф. – Они уже улетели.
      Человек сердито взглянул на своего товарища и больше из чувства противоречия, чем в надежде на реальный результат, продолжал махать руками и кричать вслед странному кораблю, уже скрывшемуся из вида.
      В конце концов, устав махать руками и ощущая нелепость своих действий, Роланд перестал кричать и вместо этого принялся вымещать свое разочарование на эльфе.
      – Это из-за тебя мы упустили их, Квиндиниар!
      – Из-за меня? – изумился Пайтан.
      – Да, из-за тебя. Если бы ты дал мне подойти к ним, как только они приземлились, я бы смог с ними поговорить. Но тебе померещился внутри корабля титан. Ха-Ха! Да такое чудище не смогло бы засунуть и мизинца ноги в этот корабль, – насмехался Роланд.
      – Я что видел, то видел, – угрюмо парировал Пай-тан. – А ты в любом случае не смог бы с ними поговорить. Их корабль был сплошь покрыт этими таинственными картинками, как тот корабль Эпло, когда он был здесь. Ты его помнишь?
      – Нашего избавителя-то? Как не помнить. Привез нас сюда, в эту проклятую цитадель. Он, да еще этот старик . Хотел бы я, чтобы они оба сейчас оказались передо мной, – Роланд замахнулся кулаком и совершенно случайно треснул Пайтана по плечу.
      – Ох, извини, – пробурчал Роланд.
      – Ты нарочно это сделал! – Пайтан схватился за ушибленную руку.
      – Вот еще! Ты просто подвернулся мне под руку. Ты всегда болтаешься у меня на пути.
      – Это я болтаюсь на пути у тебя? Да ты сам все время ходишь за мной! Мы разделили город пополам. И если бы ты оставался в своей половине, как мы договорились, я бы не болтался у тебя на пути.
      – Ты бы, конечно, был в восторге! – продолжал насмешничать Роланд. – Чтобы мы с Регой оставались на своей половине и умирали от голода, а вы со своей стервой-сестрой жирели…
      – Жирели! Жирели!! – Пайтан перешел на эльфийский язык, как он это часто делал, когда выходил из себя – и в последнее время он гораздо чаще говорил по-эльфийски. – Ты думаешь, где мыдобываем себе пищу?
      – Не знаю, но ты проводишь много времени в этой дурацкой Звездной камере или как там ты ее называешь, – Роланд нарочно, ему назло, говорил на человеческом языке.
      – Да, я там выращиваю то, чем мы питаемся. В темноте. Это грибы. Мы с Алеатой питаемся грибами. И не смей обзывать мою сестру.
      – Что еще можно было от вас ожидать – от любого из вас. И я буду называть ее так, как она того заслуживает – интриганка и сте…
      – Интриганка и что? – послышался хрипловатый после сна голос из тени деревьев.
      Роланд поперхнулся, закашлялся и сердито посмотрел в том направлении, откуда раздался голос.
      – О, Tea, это ты, привет, – без всякого энтузиазма приветствовал свою сестру Пайтан. – Не знал, что ты здесь.
      Эльфийка вышла на освещенное место под лучи незаходящих солнц Приана. По ее разнеженному виду нетрудно было догадаться, что она только что встала. А по томному выражению голубых глаз, что ее сон был наполнен сладкими сновидениями. Ее пепельно-золотистые волосы были растрепаны, одежда казалась накинутой в спешке и была далеко не в безупречном порядке. И ткань, и кружева словно бы ждали прикосновения сильной мужской руки, которая или поправит их, чтобы они оказались на месте, или сорвет совсем, чтобы не мешались.
      Она простояла на солнце всего несколько секунд, ровно столько, сколько нужно, чтобы оно успело озарить волосы. Потом она скользнула обратно в тень высокой городской стены, окружавшей площадь. Яркий солнечный свет вреден для нежной кожи белолицых красавиц и приводит к морщинам. Алеата вяло прислонилась к стене, одарив Роланда заинтересованным взглядом сапфирово-голубых глаз из-под длинных сонных ресниц.
      – Как ты собирался меня назвать? – снова спросила Алеата, когда ей надоело слушать, как он заикается и спотыкается.
      – Ты и сама прекрасно знаешь, кто ты, – наконец удалось выдавить из себя Роланду.
      – Нет, не знаю, – глаза Алеаты широко раскрылись лишь на какую-то долю секунды, достаточную, чтобы заставить его утонуть в них, и тут же – как если бы это стоило ей слишком больших усилий – ресницы вновь опустились.
      – Почему бы нам не встретиться в садовом лабиринте во время винопития и не поговорить об этом.
      Роланд проворчал что-то в том смысле, что в аду он ее встретит, и с лицом в багровых пятнах удалился прочь.
      – Тебе не следует так дразнить его, Tea, – сказал Пайтан, когда Роланд отошел достаточно далеко, чтобы не слышать их. – Люди, они ведь как дикие собаки. Если бросать им куски, они от этого делаются только…
      – …еще более дикими? – с улыбкой подсказала Алеата.
      – Может, тебе эти игры кажутся забавными, но мне с ним стало просто невозможно общаться, – сказал Пайтан своей сестре.
      Он направился обратно через часть города, по договору принадлежащую людям, к основному Строению цитадели. Алеата медленно побрела рядом с ним.
      – Мне бы хотелось, чтобы ты оставила его в покое, – добавил Пайтан.
      – Но он для меня единственное развлечение в этом кошмарном месте, – возразила Алеата. Она посмотрела на брата, чуть сдвинув брови, что немного исказило утонченную красоту ее лица.
      – Что с тобой, Пайт? Ты раньше никогда меня так не отчитывал. Клянусь, с каждым днем ты становишься все больше похожим на Калли – эту жилистую старую деву.
      – Прекрати, Tea! – Пайтан схватил ее за запястье и рывком повернул к себе. – Не смей говорить о ней так. У Калли были свои ошибки, но она сохранила нашу семью. А теперь ее нет в живых и отца нет, и все мы умрем, и…
      Алеата выдернула руку и дала брату пощечину.
      – Не смей так говорить!
      Пайтан потер горящую щеку, сурово глядя на сестру.
      – Ты можешь бить меня, сколько хочешь, Tea, но это ничего не изменит. В конце концов, у нас кончится еда. И когда это случится… – он передернул плечами.
      – Мы пойдем и отыщем еще. – сказала Алеата. Щеки у нее разгорелись от возбуждения. – Там полно всякой еды. Растения, фрукты…
      – Титаны, – сухо заметил Пайтан.
      Подхватив свои пышные юбки, которые, следует признать, уже несколько пообтрепались по подолу, Алеата устремилась вперед, двигаясь гораздо быстрее, чем раньше.
      – Они ушли, – бросила она через плечо. Пайтан с трудом поспевал за ней.
      – Именно так говорили и те, кто ушел последними. Что с ними произошло, ты знаешь.
      – Нет, не знаю, – возразила Алеата, быстро шагая по пустынным улицам.
      – Нет, знаешь, – не уступал Пайтан. – Ты слышала их крики. Мы все это слышали.
      – Не верю! – тряхнула головой Алеата. – Это обман, уловка, чтобы запугать нас, заставить остаться здесь. А остальные, наверное, там, в джунглях наслаждаются… разными прекрасными вещами и посмеиваются над нами… – Несмотря на все усилия, голос ее дрожал. – Кук сказала, там был корабль. Наверняка она со своими детьми нашла его, и они улетели из этого противного места…
      Пайтан открыл было рот, чтобы возразить, но потом снова закрыл его. Алеата знает правду. Она отлично знает, что на самом деле случилось в ту ужасную ночь. Она, Роланд, Пайтан, Рега и гном Другар стояли на ступенях лестницы, с волнением наблюдая, как Кук и остальные вышли за надежные стены цитадели и углубились в расположенные чуть поодаль джунгли. Голод и одиночество толкнули их на этот рискованный поступок. Да еще постоянные ссоры и пререкания из-за тающих запасов съестного. Неприязнь и недоверие переросли в ненависть и страх.
      Никто из них не видел и не слышал ничего такого, чтобы доказывало, что титаны, чудовищные гиганты, бродившие по джунглям Приана, все еще здесь. Все, за исключением Пайтана, полагали, что эти чудища ушли, покинули эти места. Пайтан же знал, что титаны здесь. Знал, потому что читал книгу, найденную в старой пыльной библиотеке цитадели.
      Книга была написана от руки по-эльфийски – на вышедшем из употребления старомодном языке – и имела множество иллюстраций – по этой причине Пайтан ее и выбрал. Там было много других книг на эльфийском, но в них было больше текста, чем картинок, и он засыпал при одном взгляде на них.
      В книге говорилось, что некие богоподобные существа, называвшие себя сартанами, по их собственному утверждению, привезли в этот мир эльфов, людей и гномов.
      – Еретическая чушь, – сказала бы об этом его сестра Калли.