– Но Валломброза погибнет? – спросила Камила, оглядывая вокруг.
– Да, – сухо сказал Саган. – Я только имел в виду, что взрыв не будет иметь той силы, которая могла бы привести к возникновению пробела в структуре Вселенной.
– Я поняла, – сказала Камила дрогнувшим голосом. – И… и после этого мы вернемся на корабль? «Обратно к Дайену», – подумала она, но не сказала этого вслух. – Что мы тогда будем делать?
– Если Туска захватит корабль, мы просто прибудем на борт. А если нет, то я возьму это на себя. В таком случае Флэйм, видимо, сбежит от нас, и Его величество продолжит дело, лично возглавив борьбу с Флэймом. В конце концов Флэйм неминуемо потерпит поражение. У него нет качеств настоящего короля.
– Но вы говорили, что он прошел испытание…
Саган пристально взглянул на нее, и грустная улыбка мелькнула на его тонких губах:
– Может быть, я лгал.
– Тогда вы должны сказать об этом Дайену, – твердо сказала Камила. – Когда все будет позади.
– Он знает, – спокойно сказал Саган. – Он сказал вам об этом.
Камила вспомнила, о чем говорили они с Дайеном во дворе Алказара после единоборства Дайена с Флэймом. «Камила, не пытайся заглядывать в будущее, потому что такого будущего для меня нет, – сказал он ей тогда. – Я король».
От смущения она покраснела и не смела больше ни о чем спрашивать Сагана.
Они продолжали свой путь по лабиринту коридоров дворца. Крепость казалась теперь и в самом деле какой-то нереальной, призрачной. Чьи-то невидимые глаза следили за ними, неслышные голоса проклинали, и неслышные шаги сопровождали их. Какая-то дверь открылась, когда они проходили мимо нее, а немного впереди хлопнула, закрывшись, другая.
Камила мгновенно опустила руку на кобуру. Она шла немного позади и левее Сагана (сам он был безоружен) и, держа наготове пистолет, прикрывала его с тыла. Она даже не осознавала этого, пока не поймала на себе одобрительный взгляд Сагана:
– Ваш отец не зря учил вас.
– Ах, это… – Камила застенчиво улыбнулась, польщенная похвалой и обрадованная возможностью снова заговорить. – На самом деле меня учила мать. Она оруженосец. А я, наверное, никогда не стану оруженосцем, – тихо добавила она, вздохнув, – никогда…
– Вы любите и любимы, – сказал Саган. – Что может быть выше и важнее этого?
Камила от удивление не знала, что ему ответить. Наверное, и сам Саган удивился тому, что он сказал. Он даже плотно сжал губы, как будто контролируя себя, чтобы не сказать чего-нибудь лишнего.
Опрокинулся стол, мимо которого они проходили, кресло запрыгало на полу. Камила обернулась и направила назад луч фонаря.
– Креатуры, – сказал Саган. – Они следят за нами.
Камила приблизилась к Сагану и шла теперь, почти касаясь его. Он взглянул на нее, хмурясь. Она чуть-чуть поотстала и заняла прежнюю позицию.
Молчание, которое не создавало ощущения тишины, нервировало ее.
– Вас тоже любили, – сказала Камила, – и вы любили.
– Этой любви оказалось недостаточно, – ответил он.
Фарфоровая ваза упала на пол и вдребезги разбилась. Камила заскрежетала зубами, решив не обращать внимания на то, что происходило во мраке дворца. Она снова почти вплотную приблизилась к Сагану.
– Я не понимаю вас.
Наверное, ему тоже хотелось слышать живые человеческие голоса, так же, как и ей. Или, может быть, он снова, не замечая ее, говорил с кем-то еще…
– Мы оба любили, слишком сильно любили не только друг друга, но и многое другое, и это оказалось губительно для нас.
– А что еще вы любили?
– Власть. Славу. Гордыня, притязания, стремление подчинить себе все вокруг – вот что мешало нашей любви. – Он взглянул на пять шрамов на своей правой руке. – Ничего удивительного. Мы были рождены для этого. Проклятье Королевской крови, как говаривала миледи. Но это не оправдание. Дайен тоже был рожден для этого, как и мы. И он достиг цели иным путем, слава Богу.
– И поэтому вы сейчас на его стороне? – нерешительно спросила Камила.
Саган метнул на нее быстрый взгляд и снова отвернулся.
– Миледи пожертвовала ради него своей жизнью и оставила его на мое попечение. И если бы у меня не было других причин, я все равно защищал бы его только из-за этого. Но Мейгри была права, Дайен – наше искупление и спасение. Благодаря ему Королевскую кровь не будут больше проклинать. Во мне осталось достаточно гордости, чтобы оценить это… Нельзя сказать, чтобы я не испытывал искушения, – снова заговорил он со своим невидимым спутником после некоторого молчания. – Флэйм дал бы мне все, что обещал. Я стал бы Командующим крупной и мощной армией. Но я видел, к чему это приведет. Я не мог бы быть удовлетворен, если бы не имел всей полноты власти, если бы моя власть не была абсолютной. Я бросил бы ему вызов, и он, молодой, более сильный, победил бы меня. Я проиграл бы, и меня постигло бы бесчестие. Уж лучше смерть.
Его лицо стало вдруг холодным и жестоким. В эту минуту Камила увидела в нем человека, каким он мог бы стать и каким когда-то был, и не знала, верит ли она ему. Какой Саган был настоящий: тогдашний или теперешний? И знал ли он сам ответ на этот вопрос?
Камила притихла, решив, что тревожное молчание лучше, чем новые горькие признания Сагана.
Саган тоже, казалось, не был расположен продолжать этот разговор. Он остановился. Оглянувшись вокруг, Камила поняла теперь, где они находятся. В большом зале, том, куда Флэйм привел их в ту первую, страшную ночь.
Саган казался недовольным и раздраженным, и Камила услышала, как он тихо и не очень внятно сказал:
– Странно, почему теперь я ничего не слышу. В чем дело?
Она испугалась – за Таска и Дайена. Она хотела задать Сагану вопрос, но видела, что ему не до нее. Он открыл двери, и они вошли в зал.
Лучи фонарей ярко освещали огромный камин, мебель и стены. Камила направила луч в глубину зала и пожалела, что сделала это. Темнота, казалось, впитывает в себя свет, заглатывает его. Камила быстро опустила фонарь, направив луч на пол возле самых своих ног.
Саган подошел к гобелену и отодвинул в сторону расшитую разноцветными нитками и изъеденную молью ткань. За гобеленом оказалась небольшая дверь.
Саган оглянулся. Луч его фонаря быстро скользнул по залу и снова остановился на ручке этой маленькой двери. Между дверью и рамой двери виднелся крохотный клочок черной материи. Саган удовлетворенно кивнул:
– Все в порядке. Флэйму и в голову не приходило что-то проверять. Я войду туда, а вы останьтесь здесь на страже, – приказал он Камиле.
Камила заглянула в дверь, когда Саган открыл ее, но не успела почти ничего разглядеть, как дверь закрылась. Похоже, это была кладовая.
Вся дрожа и пытаясь уговорить себя, что она не одна в этом жутком месте, Камила извлекла из кобуры свой лазерный пистолет и встала возле двери, как часовой на посту. Она не забыла даже проверить, установлен ли пистолет на поражение.
Так стояла она в пустом зале, прислушиваясь к тревожной суете креатуров, этих загадочных существ из неведомой материи. Их суета вдруг начала казаться Камиле злобной и опасной.
Камила крепко сжала в руке пистолет и изо всех сил попыталась унять дрожь в руках. И все-таки с каждой секундой ее страх усиливался и острым холодком заползал под ребра.
Она вспомнила старую поговорку своего отца, что-то вроде того, что неприятель, взобравшийся на крепостную стену, не так страшен, как укрывшийся среди холмов, и удивилась тому, как верны эти слова. Сейчас она предпочла бы иметь дело с реальным и живым человеком, будь он друг или враг.
Из-за двери до нее донесся голос Сагана, послышались его шаги. Дверь резко распахнулась.
– Что…
Вопрос замер у Камилы на губах. От страха и отчаяния у нее сжалось сердце.
– Флэйм обнаружил подделку. Он и Панта летят сюда… Может быть, они уже здесь?
– Дайен? – спросила Камила прерывающимся голосом. – Таск?
– Дайен с ними, а Таска постигла неудача. Я потерял контакт с ним. Возможно, его уже нет в живых, – Саган вернулся в комнату-кладовую.
Камила, не зная, что делать, стояла, уставясь в полный шорохов мрак, пока не почувствовала, что воздух вокруг нее уплотняется. Стало трудно дышать, так трудно, как будто ее душат. Она не выдержала темноты и удушья и вошла в комнату, где горел свет и где был Саган.
Его фонарь стоял на столе. В ярком луче света был виден какой-то прозрачный куб с золотой пирамидой внутри. Сверху на этом кубе Камила увидела ряд каких-то маленьких кнопок.
Саган держал в руке темный и неприятный на вид самоцвет, ограненный в форме восьмиконечной звезды. При взгляде на этот камень в сознании у Камилы возникли пугающие образы. Ей казалось, что она видит своего отвратительного, безобразного двойника, танцующего на собственной могиле. Теперь ей стало понятно, почему у Сагана такое угрюмое и даже какое-то обреченное выражение лица. Он тоже в эту минуту видел своего двойника.
Камила вздрогнула. Она старалась не смотреть на этот самоцвет и не смотреть на Сагана – и не могла. Тогда она закрыла глаза, но это не помогло ей. Наоборот, ей стало еще хуже и страшней. Казалось, она медленно, но неудержимо погружается в темную, душную глубину камня-самоцвета.
Открыв глаза, она робко спросила:
– Что… что вы делаете?
Крупные, сильные пальцы Сагана двигались с неожиданной быстротой и ловкостью, Саган аккуратно вставил драгоценный камень в бомбу, совместив его с углублением, имеющим форму точно такой же восьмиконечной звезды.
– Готовлю бомбу к взрыву, – ответил Саган, не взглянув на Камилу. – А вам надо вернуться на космоплан.
– Я не смогу. Не найду дороги…
– Вам поможет ваша крестная мать, – сухо сказал он. – Ей хотелось бы увидеть, как вы благополучно покинете Валломброзу.
– Нет, милорд. Я останусь, – сказала Камила.
Больше Саган ничего не сказал Камиле. Он начал вводить в бомбу код, нажимая кнопки. Каждой кнопке соответствовала определенная буква.
Камила услышала позади себя шаги – настоящие, а не призрачные.
Саган поднял голову. Камила обернулась и направила лазерный пистолет в сторону людей, появившихся в дверном проеме.
В дверях стояли Дайен и Флэйм. Камила могла выстрелить в любой момент. Но кто из них был Флэйм, а кто – Дайен? Яркий белый свет фонаря стер различия между ними. Сейчас они были пугающе похожи один на другого. Камила застыла в нерешительности. И тогда Флэйм, обнажив и держа перед собой гемомеч, превратил его в щит.
– Руки прочь от бомбы, милорд! Не двигаться. Или Его величество умрет. А вы, – взгляд Флэйма метнулся на Камилу и тут же – снова на Сагана, – бросьте пистолет.
С запоздалой горечью коря себя за оплошность, Камила, все еще держа в руке пистолет, уже не надеялась, что сумеет выстрелить.
– Бросайте оружие! – приказал Флэйм.
– Подчинитесь ему, – услышала Камила голос Сагана.
Ничего не видя перед собой от слез, Камила отшвырнула пистолет прочь. Он упал и, скользя по полу, достиг ног Флэйма.
Из темноты возник еще один человек. Это был Гарт Панта. Он нагнулся, поднял пистолет Камилы и засунул его к себе за пояс.
– Отойдите от бомбы и выйдите на свободное место, милорд, – приказал Сагану Флэйм. – Руки держите так, чтобы я мог их видеть. Вы – оба! Вперед! На выход!
Принц попятился, сохраняя дистанцию между собой и выходившими из комнаты Саганом и Камилой. Дайена он крепко держал одной рукой и увлекал следом за собой.
Дайен был бледен, он нетвердо держался на ногах и спотыкался. Кажется, его даже не удивило, что Камила тоже оказалась здесь. Взгляд Дайена казался отупелым. Внезапно его глаза закатились под лоб, а голова поникла, и он упал на колени и на руки.
– Присмотрите за ним, Панта, – сказал Флэйм.
Панта вынул из-за пояса лазерный пистолет Камилы и приставил его к голове короля.
– Не останавливайтесь, милорд, – приказал Флэйм.
Саган вышел из кладовой. Камила шла за ним, в двух шагах сзади. Ту часть зала, в которой они сейчас находились, освещало зловещее сияние гемомеча и яркий белый свет фонарей. А вокруг освещенного места царил мрак, как будто чья-то гигантская рука прикрывала свет, защищая его от дуновения ветра.
– Панта, войдите в комнату, возьмите бомбу. Она на столе, – сказал Флэйм. – Вы же, милорд, как только бомба окажется в руках Панты, умрете.
Панта поспешил выполнить приказ Флэйма, а сам принц подошел к Сагану.
Дайен медленно поднял голову. Он казался настороженным и готовым действовать. «Но что он может сделать, – в растерянности подумала Камила. – Напасть на Флэйма с голыми руками – и больше ничего».
Дайен весь напрягся и приготовился к борьбе. Саган взглянул на него, едва заметно улыбнулся и покачал головой, а потом перевел взгляд на Панту, спешившего за бомбой.
«Помни о своем долге, Дайен, – прочла Камила во взгляде Сагана. Ей казалось даже, что она услышала эти не сказанные вслух слова. – Ты не сумеешь спасти меня».
Дайен понял это, и Камила тоже. От страха и отчаяния ей трудно было дышать. Надо было что-то сделать, но она боялась, что малейшая ошибка погубит их.
Бледный, сосредоточенный Дайен смотрел теперь вслед Гарту Панте.
Флэйм поднял гемомеч, лезвие которого полыхало яркой синевой. Освещенный этим сиянием, Саган стоял неподвижно, безоружный, готовый к смерти.
– Теперь, крестница, будь готова, – услышала Камила холодный, низкий голос.
Глава седьмая
Яркий белый свет вспыхнул и разлился вокруг Таска, который открыл глаза и испуганно заморгал.
– Я слышал, – сказал он самому себе, – что когда умираешь, то движешься навстречу какому-то белому свету. Так и есть. Это было не вранье. И совсем не страшно.
Какая-то тяжесть давила ему на грудь, но боли не причиняла. Он ждал, что сейчас свет поглотит его и растворит в себе, и где-то в конце какого-то туннеля его радостно встретит… ну, может быть, его отец.
Тяжесть исчезла с его груди, чья-то неясная тень возникла перед его изумленным взором, и прозвучал чей-то голос. Но это был не отец, а какая-то женщина.
«Ладно, – подумал Таск, – тоже неплохо. Пусть останется, пока сюда не придет Нола».
Женщина близко наклонилась над ним и снова заговорила:
– Какого черта ты затеял всю эту кутерьму?
Таск смутился. Насколько ему было известно (правда, лишь понаслышке), люди не должны говорить на этом пути. Женщина хлопнула его по щеке. Вот тебе раз! Определенно, он попал в не очень хорошее место.
– Да проснись же ты!
Тут он заметил, что яркий свет исчез. У него возникло недолгое, но очень неприятное ощущение, что он летит вниз сквозь какую-то черную трубу. Полет кончился тем, что он долетел до дна и проснулся. Жужжал какой-то сиплый сигнал тревоги. От этого звука у Таска буквально раскалывалась голова. Он открыл глаза и увидел
над собой трех человек.
– Я жив, – сказал он, надеясь, что они подтвердят это.
– Твоей заслуги в этом нет, – фыркнула Цинтия. – Еще не встречала такого идиота. Я все держала под контролем, и тут ты!… – От негодования она не находила слов, хотя могла бы сказать ему еще очень многое, и отвернулась от Таска. – Надо выключить эту дурацкую тревогу, а то еще охранники сбегутся сюда. Дон, объясни, что происходит на мостике… Я не знаю. Надо что-то придумать. Вы годитесь для этого. Ричард и я затащим тела в каюту.
Таск, до сих пор лежавший на полу и пытавшийся разобраться в происходящем, таращил глаза. Перрин, идя к переговорному устройству, перешагнул через Таска и ухмыльнулся:
– Выпить хочешь? Тебе бы не помешало.
Дхуре кивнул Таску и небрежно отдал честь, проходя мимо, а потом вместе с Цинтией стал затаскивать обожженные тела убитых охранников в каюту принца.
– По крайней мере, среди них нет наших парней, – сказал Цинтия.
– Нам придется, однако, забрать их отсюда, – заметил Дхуре, когда в каюту втащили уже все тела. – Немного на борту осталось таких фанатиков, как эти. И времени у нас почти не остается.
– Закрой двери, – приказала Цинтия.
Перрин уже включил коммуникатор и спокойным тоном вел переговоры с командиром корабля.
Дхуре подошел к Таску и сел возле него на корточки:
– Ты в порядке?
– Думаю, да, – Таск очень осторожно ощупал свое тело и не обнаружил ни одной раны. С помощью Дхуре он встал на ноги.
Цинтия снова взглянула на Таска:
– Какого черта ты все-таки бросился на меня? Я же на твоей стороне!
– Почем я знал об этом? – разозлился Таск, вспомнив, что произошло. У него даже руки задрожали. «Нет, – сказал он себе, – не сейчас». – Ты могла бы дать мне хоть какой-то знак!…
– Не на глазах же у Флэйма, – спокойно сказала она. – Я хотела вывести тебя отсюда мимо охранников. А потом бы мы встретились с Доном и Ричардом и…
Таск похлопал ее по плечу:
– Прости, я не знал. Я видел себя уже запертым в какой-нибудь камере пыток…
– Ладно, что было, то было, – сказала Цинтия, как отрезала.
– …надо было связать ее проволокой, сэр, – прозвучал сверху голос Дона. – Неукротимая бестия…
Таск ухмыльнулся:
– Добрая старушенция миссис Мопап.
Цинтия улыбнулась, но улыбка недолго задержалась на ее лице. Покачав головой, она вздохнула. Взгляд ее невольно обратился на куб с золотой пирамидой, лежащий на полу:
– Это… ненастоящая?
– Если верить Флэйму с Пантой. – Таск даже не удостоил бомбу взглядом. – Одолжит мне кто-нибудь настоящий лазерный пистолет?
Цинтия открыла одну из дверок на корпусе миссис Мопап и достала оттуда лазерный пистолет.
– Здесь еще есть ружье, разобранное, но собрать его недолго…
– Нет, спасибо… – отказался Таск, – у меня на «Ятагане» такого добра навалом.
– Черт побери, это прескверная штука, – сказал Дхуре, присев на корточки возле куба с золотой пирамидой и стараясь не дотрагиваться до него. – Вы уверены, что она поддельная?
– Я уже ни в чем больше не уверен, – мрачно ответил Таск. – Панта думает, что это подделка. По-моему, он не оставил бы ее здесь, если бы она была настоящая, но я лично не стал бы прикасаться к ней. Особенно к этому самоцвету.
Мерцающий на свету драгоценный камень лежал на полу вместе с цепочкой, на которой держался.
– Звездный камень нельзя случайно потерять или доверить тому, кто не заслуживает доверия, – сказал Таск, слыша эхо голоса своего отца, – но если владелец преднамеренно отдаст его кому-нибудь, то камень начинает умирать. Наверное, это проклятье, лежавшее на ком-то, кто присвоил этот камень, хотя не имел на это никаких прав.
– Кто мог пойти на это? – спросила Цинтия чуть дрожащим голосом.
Самоцвет уже начал тускнеть и вскоре должен был почернеть и стать отталкивающе некрасивым. Таск подумал о Звездном камне своего отца. Тот сиял чистым белым светом в пожирающем пламени погребального костра. Даже когда тело отца Таска превратилось в пепел, самоцвет остался нетронутым, не пострадал от огня. Его вместе с урной опустили в могилу.
– Да, – сказал Таск, отвечая Цинтии, – кто бы мог пойти на это? – Нагнувшись, он поднял с полу маленький металлический диск – гемозвено, и положил его в карман, пристегнутый к кобуре.
– Вы можете обеспечить мне свободную трассу, или мне прокладывать свой путь с боем?
– Обеспечим свободную трассу, – прозвучал сверху голос Дона Перрина, державшего в руке стакан шотландского виски. – Командир думает, что принц Флэйм до сих пор на борту корабля, но слишком занят, и я передаю приказы от имени принца. Я передам на летную палубу, что ты покидаешь корабль по приказу Его высочества. Куда они, однако, смылись?
– На Валломброзу, – сказал Таск, уже идя к двери.
– И ты туда же? – спросила Цинтия.
– Работа у меня такая – спасать короля, – сказал Таск.
– Ты имел в виду узур… – по привычке начала Цинтия, но вовремя прикусила язык. – Ты все время был на его стороне. И лорд Саган.
– Это был план Сагана, – пожал плечами Таск. – Я только делал то, что мне говорили.
– Я рада, – неожиданно сказала Цинтия. – Я знаю, это звучит глупо, но когда ты был на нашей стороне, то не очень нравился мне. Предавать своих друзей!…
– Я и сам себе не нравился. Вы уже овладели кораблем? Что будете делать дальше?
– Миссис Мопап нанесет визит на мостик, – сказал Перрин, уставясь на стакан с шотландским виски и выплескивая из него лед. – Как бы дело не приняло скверный оборот.
– Надеюсь, этого не случится, – сказал капитан Дхуре. – Как только мы расскажем экипажу о том, что сами узнали, все поймут нас и станут на нашу сторону.
– А когда это произойдет, то примите мой совет – уведите корабль отсюда. Настоящая бомба там, – Таск сделал жест рукой в направлении Валломброзы, которую было видно в иллюминаторе. – Самому черту не известно, что может случиться. А еще – можете сделать мне одолжение? Найдите королеву и позаботьтесь о ней, хорошо? Если что-то будет не так, ну, скажем, Флэйм сумеет скрыться…
Дхуре кивнул:
– Не беспокойся. Я думаю, мы понимаем нашего принца немного лучше, чем раньше. Мы постараемся обеспечить безопасность Ее величества. Если это хоть как-то возместит то, что натворили мы на Цересе.
– Спасибо, – сказал Таск, собираясь уходить, но задержался, оглянувшись на Цинтию. – Почему ты перешла на мою сторону? Что заставило тебя принять такое решение?
– Сама не знаю. Креатуры напали на Бидальди. Другие корабли ушли отсюда, одни мы остались, да еще с бомбой на борту. Все подтверждало твои слова. Наверное, поэтому, и еще из-за него.
– Из-за Дайена? – догадался Таск.
– Чем больше я присматривалась к нему… Нет, не могу объяснить. Но он – король, понимаешь?
– Нет, – сказал Таск и покачал головой, – и никогда не понимал.
– И из-за тебя тоже, – сказала она. – Сожалею, что обошлась с тобой так… грубо.
– А я – нет, – сказал он ей улыбаясь. – У меня счастливый брак. – Он прикоснулся к своим разбитым губам. – Тем легче нам сказать друг другу «прощай». Берегите себя, будьте осмотрительны.
Осторожно обойдя миссис Мопап, Таск вышел из каюты принца и направился к «Ятагану».
«Да, он король, – думал Таск по дороге, – и ничего тут не скажешь. И не надо его за это ненавидеть». – Вздрогнув и застонав от боли, он вонзил крохотные иголочки гемозвена себе в руку.
– Все в порядке, милорд, – доложил Таск Сагану. – Корабль в наших руках, а я отправляюсь с корабля к вам.
Глава восьмая
Флэйм взмахнул мечом, прочертившим в темноте огненную дугу.
– Сбей его с ног! – сказала Мейгри. Камила вздрогнула от этого голоса, как от удара электрического тока. – Бросайся ему в ноги! Нападай!
Времени на раздумья не оставалось. Камила метнулась в ноги принца и уперлась правым плечом в его колени.
Застигнутый врасплох, Флэйм покачнулся и не сумел нанести точного удара. Саган, увидев, что сделала Камила, отступил на шаг, и полученный им удар оказался не смертельным. Меч лишь задел левый бок Сагана. Саган прижал к ране руку. По его пальцам потекла кровь. Он заставил себя преодолеть боль, забыть о ней.
– Все хорошо, миледи, – сказал он и отступил в сторону кладовой.
Дайен рванулся следом за Саганом, надеясь остановить Панту, прежде чем тот успеет к бомбе.
– Панта, берегитесь! – крикнул принц, изо всех сил стараясь сохранить равновесие и удержаться на ногах.
Панта оглянулся и поднял лазерный пистолет…
Дайен налетел на старика и схватил его за руку. Оба рухнули на пол.
Флэйм рванулся на помощь своему другу, но Камила снова успела крепко схватить Флэйма за ногу и попыталась выдернуть ее из-под принца. В ответ он нанес Камиле удар. Изрыгая проклятия, Флэйм поднял над ее головой меч.
– Бросай оружие! – внезапно прогремел голос Таска.
Таск стоял в дверном проеме, устремив взгляд на светящийся в темноте меч Флэйма.
– Бросай оружие! – еще раз крикнул Таск и выстрелил.
Меч угас. Флэйм перешел от нападения к защите. Выстрел Таска не повредил щита, которым прикрылся Флэйм, но позволил Камиле избежать грозившей ей опасности. Она отползла от Флэйма на руках и коленях и потеряла сознание. Таск бросился ей на помощью, снова выстрелив, чем принудил Флэйма использовать меч для защиты.
Панта сопротивлялся Дайену с силой отчаяния, но крики и выстрелы Таска отвлекли его внимание и привели Панту в смятение.
– Флэйм! – крикнул Панта, пытаясь отыскать принца взглядом. Хватка Панты ослабла, и Дайен вырвал лазерный пистолет из рук старика, вскочил на ноги и бросился в кладовую.
Прямо перед собой он увидел Дерека Сагана, державшего бомбу в окровавленной руке.
– Я прикрою вас, милорд… – начал Дайен.
– Берегитесь! – раздался в ответ предостерегающий возглас Сагана.
От удара, нанесенного ему сзади, Дайен покачнулся и опустился на колени. Флэйм промчался мимо короля. Меч Флэйма снова светился. Принц больше не обращал внимания на Дайена. Скорее добраться до бомбы и отомстить человеку, который обманул и предал его, – только это сейчас двигало Флэймом.
Таск стоял над Камилой, готовый защищать ее, и держал наготове свой лазерный пистолет, но не стрелял, боясь попасть в Сагана или в Дайена.
Дайен снова встал на ноги и рванулся вперед, туда, где смутно вырисовывались силуэты Флэйма и Сагана и светилась отраженным от меча светом бомба…
Внезапно все погрузилось во мрак. Дайен остановился так резко, что едва удержался на ногах.
Принц и Саган исчезли. Словно какие-то незримые, тихо шелестящие во тьме существа унесли их. Там, где были они оба – всего несколько секунд назад – остались лишь пятна крови.
– Что за чертовщина? – сказал Таск.
– Креатуры! – ликующе воскликнул Панта. – Они унесли их! – Старик устремился к дверям.
Дайен бросился вслед за Пантой. Таск ухватил Дайена за рукав:
– Не надо! Оставь его. Кто знает, куда эти креатуры утащили Сагана?
– Панта знает, – сказал Дайен. – Я последую за ним… О, Боже! Нет!
Они вышли из кладовой. Таск нес фонарь. В лучах света они увидели лежащую на полу Камилу. Ее распухшее и окровавленное лицо трудно было узнать. На пол с ее головы стекала темная струйка крови.
Дайен шагнул к ней и сразу же остановился. Обуреваемый сомнениями, он смотрел в ту сторону, где находился Гарт Панта.
– Послушай, Дайен, ей крепко досталось, – сказал Таск и опустился возле Камилы на колени, осторожно прикоснувшись к ней руками. – Боюсь, не поврежден ли у нее череп.
– Отнеси ее на свой космоплан, Таск. Я постараюсь быть там как можно скорее. – Дайен отвернулся, готовый преследовать Панту.
– Успеешь ли? – сказал Таск. – Мне кажется, ее жизнь в опасности.
Дайен закрыл глаза руками и вздрогнул. Потом, не оглядываясь, снова пошел вслед за Пантой.
– Ты должен быть здесь, мой король, – прозвучал женский голос.
Женщина в серебряных доспехах возникла перед ними.
– Нет, этого не может быть, – с трудом произнес Таск, – не может быть.
– Миледи, – благоговейно замер Дайен.
– Пусть другие продолжают борьбу, Дайен. Твоя задача – исцелять раны. Помни о своем долге перед подданными. Перед Камилой и Таском. Перед твоей женой и ребенком. Избавь их от опасности.
– Но… Саган, Флэйм…
– Бомба готова к взрыву, и код введен в нее, осталось добавить лишь одну букву, последнюю букву последнего слова – и она взорвется.
– Он сумеет спастись или нет? – не сразу спросил Дайен.
– Нет, – спокойно ответила Мейгри. – Но так тому и быть. Давно когда-то он поклялся отдать свою жизнь за короля. Настал день, когда он исполнит свою клятву.
Дайен медлил. Он снова взглянул на Камилу, и слезы потекли из его глаз.
– Я не могу оставить его умирать одного, – сказал он леди Мейгри.
– Он не один, – тихо сказала она и положила свою руку на рукоять своего меча. – А теперь поспеши. Прощай, мой король.
– Я увижу вас когда-нибудь снова?
– Нет, Дайен. Пришло время твоим покровителям расстаться с тобой. Мы больше не нужны тебе. Господь да благословит тебя и поможет тебе.
И Мейгри исчезла.
Но Дайену казалось, что где-то вдали он еще видит сияние ее серебряных доспехов, подобное холодному и чистому лунному свету.
Глава девятая
У Сагана возникло ощущение, что он закрыл глаза в большом зале, а потом открыл их уже в другом месте. Это произошло так быстро, что он не почувствовал никакого движения, а лишь ощутил присутствие загадочных креатуров. И еще он ощутил их страх и гнев.
Они кишели вокруг него, оставаясь незримыми, но он предчувствовал исходящую от них угрозу, как летней ночью предчувствуешь надвигающуюся грозу. «Откуда они узнали, что грозящая им опасность возросла, – подумал Саган. – Несомненно, они могли уловить возросшую энергию подготовленной к взрыву бомбы, но почему они не взяли только ее, эту бомбу, почему они взяли и его вместе с ней?»
Это опасно. Кто знает, вдруг они случайно взорвут ее? Ведь они не имеют понятия о том, как она действует, знают только, что если ее взрыв не предотвратить, то они обречены на гибель.
Может быть, потому они и перенесли его сюда, где он лишен какой бы то ни было помощи? А вместе с ним перенесли и его врага.
Флэйму понадобилось некоторое время, чтобы понять, где он. Сначала он удивленно озирался вокруг, но потом догадался обо всем.
Свет луны проникал сквозь зарешеченное окно и освещал пять углублений в прочной скале. Железные решетки стояли перед каждым углублением и были воткнуты в грунт, как дротики, которые метнула чья-то гигантская, могучая рука. Эти углубления располагались так, что образовали пятиконечную звезду, центральная часть которой находилась под открытым небом.
Саган прижал руку к раненому боку. Рана была серьезная, глубокая, но не смертельная. Он потерял много крови, но не чувствовал боли. Еще мальчиком он научился загонять боль в глубину своего сознания и не замечать ее. Рана не болела, но раздражала его, мешая дышать и двигаться. Однако он еще мог бы сражаться в бою и даже выстоять против молодого, сильного и невредимого врага, такого, какой был сейчас перед ним. Но Саган был безоружен. Он держал в руке бомбу, готовую к взрыву, бомбу, в которую был введен код. Оставалось лишь добавить всего одну букву – и она взорвалась бы, уничтожив Флэйма, креатуров и его самого.
