- Прошу прощения, Роланд, но мы так не договаривались. Платите деньги и...
      - А вы не думаете, что гномские королевства восхитительны?
      Голос был женский и доносился сзади.
      - Квинкетарт, - сказал Роланд, делая жест кружкой. - Познакомьтесь с моей женой.
      Эльф, вежливо встав из-за стола, повернулся и оказался лицом к лицу с молодой женщиной.
      - Меня зовут Квиндиниар.
      - Очень приятно. Рега.
      Она была невысокой, темноволосой и темноглазой. Такая же, как и на Роланде, одежда оставляла мало простора воображению. Ее карие глаза, затененные длинными черными ресницами, смотрели загадочно, на полных губах, казалось, замерли слова невысказанной тайны. Она протянула руку. Пайтан вместо того, чтобы пожать ее, чего она, очевидно, ожидала, склонился и поцеловал ее.
      Лицо женщины залила краска. Она на мгновение задержала свою руку в руке Пайтана.
      - Смотри, муженек! Ты никогда со мной так не обходился!
      - Ты моя жена, - сказал Роланд, пожимая плечами, как будто это все объясняло. - Присаживайся, Рега. Что будешь пить? Как обычно?
      - Бокал вина для дамы, - приказал Пайтан. Он поставил упавший стул на место и предложил Реге сесть. Она сделала это с грацией дикого зверя, ее движения были четкими, быстрыми, решительными.
      - Вино. Почему бы нет? - Рега улыбнулась эльфу, слегка склонив голову. Ее черные блестящие волосы упали на обнаженное плечо.
      - Рега, уговори Квинспара идти с нами. Женщина с улыбкой посмотрела на эльфа.
      - Тебе не пора проветриться, Роланд?
      - Ты права. Чертово пиво просится наружу.
      Роланд покинул общий зал, направившись на задний двор.
      Улыбка Реги стала шире, открыв белые острые зубы. Губы у нее были алые, как будто от ягодного сока. Кто поцелует их, ощутит их сладость...
      - Я хотела бы, чтобы вы пошли с нами. Это не так далеко. Мы знаем короткий путь, он проходит по землям Морских Королей, но в глуши. Там нет никакой пограничной стражи.
      Иногда там бывает опасно, но вы не кажетесь тем, кого смущают небольшие опасности. - Она наклонилась к нему, и он ощутил слабый мускусный запах ее влажной кожи. Ее рука коснулась руки Пайтана. - Мы с мужем устали друг от друга.
      Пайтан распознал намеренное обольщение. Его сестра Алеата окончила университет по этой части, а этой молодой человечке определенно пошло бы на пользу взять несколько уроков. Эльф нашел это весьма забавным и определенно занимательным после долгой дороги. Однако он задумался, почему Рега так охотно шла на это; и еще где-то в глубине души шевельнулась мысль - почему это она с такой готовностью бросается ему на шею...
      "Я никогда не бывал в гномьем королевстве, - подумал Пайтан. - Ни один эльф там не был. Это может оказаться интересным".
      Перед его мысленным взором возникла Каландра. Она будет в ярости. Он потеряет по меньшей мере сезон.
      "Но послушай, Калли, - мысленно сказал он. - Я открою торговлю с гномами.
      Прямую торговлю, без посредников..."
      - Скажите, ведь вы пойдете с нами? - Рега сжала его руку. Эльф заметил, что сила у нее неженская, а ладонь жесткая и шершавая.
      - Втроем мы не управимся с Тиросами... - уклончиво ответил он.
      - А нам и не нужны все. - Она явно была практичной и деловой женщиной. Руки она так и не отняла. - Игрушки ведь у вас только для прикрытия? Так избавимся от них.
      Продайте их. Мы перепакуем э.., более ценный товар и погрузим на трех Тиросов.
      Ну что ж, Пайтан вынужден был признать, что это неплохо придумано. Плюс выручка от продажи игрушек, которой с лихвой хватит на оплату обратного пути для его помощника Квинтина. Выгода может поумерить гнев Каландры.
      - Как я могу вам в чем-нибудь отказать? - ответил Пайтан, крепче сжимая горячую руку.
      Задняя дверь кабачка распахнулась. Рега, вспыхнув, отдернула руку.
      - Мой муж, - пробормотала она. - Он ужасно ревнив!
      Роланд пересек общий зал, завязывая шнурок своих штанов. Проходя мимо стойки, он ухватил три кружки эля, которые предназначались для других, водрузил их на стол, облив элем все вокруг, и ухмыльнулся.
      - Ну, Квисинард, моя красавица уговорила вас пойти с нами?
      - Да, - ответил Пайтан, подумав о том, что Алый Лист ведет себя не так, как должен вести себя ревнивый муж в его представлении. - Но я отошлю своего помощника и рабов обратно. Они понадобятся дома. И зовут меня Квиндиниар.
      - Хорошая идея. Чем меньше народу прознает о нашей тропке, тем лучше. Слушай, можно я буду звать тебя Квин?
      - Мое имя - Пайтан.
      - Ну и прекрасно, Квин. Тогда - тост за гномов. За их бороды и их денежки. Первое останется при них, а второе достанется мне! - Роланд захохотал. - Ну, хватит, Рега.
      Кончай пить этот виноградный сок. Будто я не знаю, что ты его на дух не переносишь.
      Рега опять залилась румянцем. Бросив на Пайтана извиняющийся взгляд, она отставила бокал с вином. Подняв кружку эля к ярким губам, она сделала большой глоток.
      "Что за черт?" - подумал Пайтан и одним глотком допил эль.
      Глава 13
      ГДЕ-ТО НАД ПРИАНОМ
      Прикосновение влажного шершавого языка и повизгивание заставили Эпло очнуться.
      Он сразу сел, готовый действовать, настороженно изучая мир вокруг него, хотя разум его еще боролся с последствиями того, что заставило его потерять сознание.
      Он был в своем корабле, понял он, и лежал в капитанской койке, представлявшей собой матрас на деревянной раме. Пес свернулся рядом, глаза у него горели, язык свесился набок.
      Видимо, животное заскучало и решило, что хозяин слишком долго спит.
      Похоже, все прошло удачно. Они снова прошли через Врата Смерти.
      Патрин не пошевелился. Он задержал дыхание, прислушиваясь. Он не чувствовал ничего плохого, как в прошлый раз, когда он проходил через Врата Смерти. Корабль был в порядке. Движение совершенно не ощущалось, но надо думать, корабль летел, поскольку Эпло не применял магии для посадки. Руны на внутренней обшивке мерцали, а это означало, что они активированы. Эпло осмотрел их, увидел, что это знаки, ответственные за воздух, давление и гравитацию. Странно. Интересно, почему именно так?
      Эпло расслабился и потрепал пса за уши. Сияющий солнечный свет струился через люк над койкой. Лениво повернувшись, патрин с любопытством разглядывал сквозь иллюминатор новый мир, в который он попал.
      Он ничего не увидел, кроме неба и яркого огненного круга, пылающего сквозь туманную дымку вдалеке. По крайней мере, в этом мире было солнце - аж четыре штуки.
      Эпло припомнил сомнения своего повелителя на этот счет и подивился, почему сартаны не подумали обозначить солнца на своих картах. Вероятно, потому что, как он обнаружил, Врата Смерти здесь располагались точно посреди солнц.
      Эпло слез с койки и прошел на мостик. Руны на обшивке и крыльях предотвратят столкновение его корабля с чем угодно, но лучше было удостовериться в том, что они не висят в воздухе перед каким-нибудь громадным утесом.
      Утеса не было. С мостика открывался вид на беспредельное пространство везде было небо, куда бы он ни смотрел - вверху, внизу, по сторонам.
      Эпло присел на корточки, рассеянно почесал пса за ушами, успокаивая его. Он не рассчитывал на такое и не знал, что делать. На свой лад эта чуть тронутая зеленью голубая, подернутая туманной дымкой пустота пугала так же, как неистовый, вечно бушующий шторм, в который он угодил, когда попал в Арианус. Тишина вокруг отдавалась громким эхом, как там отдавался несмолкающий гром. Конечно, его корабль не вертело, как игрушку в руках беспокойного дитяти, дождь не хлестал по обшивке, и без того поврежденной во время прохождения Врат Смерти. Это небо было безоблачно, ясно.., и в нем не было видно ровным счетом ничего, кроме сверкающего солнца.
      Безоблачное небо в некотором роде гипнотизировало Эпло. Он оторвался от созерцания и направился к рулевому камню. Он возложил на него руки, замкнув цепь, - правая ладонь на камне, камень между ладонями, левая ладонь на камне, левая ладонь соединяется с плечом, плечо с телом, тело с плечом, и снова правая ладонь. Он произнес вслух руны.
      Камень в его руках засветился голубым, свет струился между пальцами, так что становились видны кровеносные сосуды. Свет становился ярче, так что Эпло уже с трудом мог смотреть на него, и прикрыл глаза. Сияние стало еще ярче, и вдруг лучи голубой вспышки, вырвавшись из камня, разлетелись во все стороны.
      Эпло был принужден отвести взгляд, отвернувшись от сверкания. Он должен был смотреть на камень, наблюдать. Когда один из навигационных лучей достигнет плотной массы - можно было надеяться, что это окажется земля, - он отразится от нее, вернется на корабль и высветит другую руну в камне, окрасив ее алым. В том направлении Эпло и двинется. Он ждал. Ничего.
      Терпение было единственной добродетелью, которой они обучились в Лабиринте, которая была вбита в них. Потеряй терпение, действуй импульсивно и иррационально - и Лабиринт пожрет тебя. Если тебе повезет, ты умрешь. Если же нет, если ты выживешь, ты получишь урок, который будет терзать тебя до конца твоих дней. Но ты выучишься. Да, ты выучишься.
      Держа руки на рулевом камне, Эпло ждал.
      Пес сидел рядом с ним: уши насторожены, глаза внимательны, пасть приоткрыта в ожидающей ухмылке. Время шло. Пес опустился на пол, вытянул переднюю лапу и поднял голову, метя хвостом пол. Время шло.
      Пес зевнул. Его голова опустилась на лапы, взгляд, устремленный на Эпло, стал требовательным. Эпло ждал. Голубые лучи давно померкли. Все, что он мог видеть, - это солнца, сверкающие как раскаленные монеты.
      Эпло начал подумывать - а летит ли еще его корабль? Он был в этом уверен. Хранимые магией тросы не рвались, крылья были неподвижны, не было слышно ни звука. Эпло не имел точки отсчета, не видел проплывающих облаков, приближающейся или удаляющейся поверхности. Горизонта тоже не было.
      Пес перевернулся на бок и заснул. Руны под руками Эпло оставались темными и безжизненными. Эпло ощутил, как страх начал помаленьку грызть его. Он говорил себе, что это глупо, что бояться абсолютно нечего.
      Совершенно верно, отвечало что-то изнутри. Абсолютно нечего.
      Может, камень испортился? Но эту мысль Эпло тут же отбросил. Магия всегда надежна.
      Вот те, кто ее использует, - те могут быть ненадежны, но Эпло знал, что он верно направил лучи. Мысленно он представлял себе, как они с невероятной скоростью летят в пустоту.
      Летят, летят - на непредставимое расстояние. А что, если свет не отразится? Что бы это могло означать?
      Эпло размышлял. Луч света, сверкающий в темноте пещеры, освещает небольшое пространство, затем постепенно становится слабее и наконец совершенно пропадает. У самого источника луч ярок. Но чем дальше он от источника, тем больше он рассеивается, слабеет. Мороз пробежал по его коже, волоски на руках поднялись дыбом. Пес внезапно проснулся и сел, оскалив зубы, из его горла вырвалось тихое рычание.
      Голубые лучи были необыкновенно сильны. Они могли покрыть огромные расстояния, прежде чем ослабеют настолько, что не смогут отразиться и вернуться назад. Или, возможно, они наткнулись на какое-то препятствие? Эпло медленно отнял руки от камня.
      Он опустился на пол рядом с псом, поглаживая его. Тот, чувствуя, что у хозяина неприятности, тревожно посмотрел на него и застучал хвостом по полу, как будто спрашивал, что делать.
      - Не знаю, - пробормотал Эпло, глядя в пустое небо.
      Первый раз в жизни он был совершенно беспомощен. Он отчаянно сражался за свою жизнь на Арианусе, но не испытывал такого страха, как тот, который начал чувствовать сейчас. Он встречался с бесчисленными врагами в Лабиринте, враги эти многократно превосходили его размерами, силой, а иной раз и сообразительностью, и никогда он не поддавался панике, которая теперь начинала овладевать им.
      - Это бессмысленно! - сказал он громко, вскакивая на ноги. Внезапное движение напугало пса, он постарался убраться с пути Эпло.
      Эпло побежал по кораблю, заглядывая в каждый люк, каждую щель и пробоину, отчаянно надеясь увидеть хотя бы какой-нибудь признак чего угодно - кроме бесконечного зеленовато-голубого неба и этих проклятых сияющих солнц. Он взобрался наверх и вышел на огромное крыло. Ветер, повеявший ему в лицо, подтвердил, что они и впрямь движутся сквозь воздух. Ухватившись за трос, он посмотрел вниз, под корпус - вниз, вниз, вниз, в бесконечную зеленовато-голубую пустоту. Внезапно он подумал - а вниз ли он смотрит на самом деле? Может быть, он смотрит вверх. Может быть, он летит вниз головой. Точно этого сказать он не мог.
      Пес стоял внизу лестницы, глядя на хозяина и поскуливая. Животное боялось подниматься наверх. Эпло вдруг представилось, как он падает с борта, падает и падает бесконечно... Он не винил пса в том, что тот не хочет рисковать. Руки патрина, вцепившиеся в тросы, взмокли от пота. С некоторым усилием он разжал их и поспешил спуститься вниз.
      Оказавшись опять на мостике, он стал мерить его шагами и ругать себя за трусость.
      - Проклятие! - выругался он и изо всей силы ударил кулаком по твердому дереву.
      Руны, вытатуированные на коже, защищали его от ранения; боль принесла бы патрину некоторое облегчение - но он не чувствовал боли. Разъярившись, он был уже готов снова ударить по переборке, но тут его остановил короткий лай. Пес стоял рядом на задних лапах и вилял хвостом, прося прекратить. Эпло увидел свое отражение во влажных глазах пса - человек на грани безумия.
      Ужасы Лабиринта не сломили его. Почему его должно одолеть это? Просто потому, что он понятия не имеет, куда лететь, потому, что он не может отличить верха от низа, из-за возникшего у него ощущения бесконечного дрейфа в пустом зеленовато-голубом небе...
      Хватит!
      Эпло сделал глубокий вдох и потрепал пса:
      - Все в порядке, малыш. Мне уже лучше. Все в порядке.
      Пес опустился на все четыре лапы.
      - Контроль, - сказал Эпло. - Я должен взять себя в руки. Контроль. Вот в чем дело.
      Я утратил контроль. Даже в Лабиринте я контролировал себя. Я был способен бороться с судьбой. Когда я сражался с хаодинами, их было больше, и я был обречен на поражение изначально, но я мог действовать. В конце концов, я выбрал смерть. И тут явился ты, - он погладил пса по голове, - и я выбрал жизнь. Но здесь, кажется, у меня нет выбора. Я ничего не могу сделать...
      Или могу? Паника улеглась, страх испарился. Из пустоты возникла холодная рассудочная мысль. Эпло подошел к рулевому камню. Во второй раз возложил на него руки, но только теперь на другие руны. Рука, камень, рука, тело, рука. Круг замкнут. Он произнес руны, и лучи разлетелись во все стороны, но на этот раз их цель была иной.
      Они искали не массу - не землю и не скалу. На этот раз они искали жизнь.
      Ожидание было бесконечным, и Эпло уже чувствовал, что снова соскальзывает в темную бездну страха, когда свет вернулся. Эпло озадаченно смотрел на результаты. Лучи вернулись со всех направлений, они озаряли камень сверху, снизу, со всех сторон.
      Это было невозможно, бессмысленно! Как мог он быть со всех сторон окружен жизнью?
      Он представил себе мир, каким видел его на диаграммах сартанов, - шар, плывущий в космосе. Лучи должны были вернуться только с одного направления. Эпло сосредоточился, изучая светящиеся знаки, и наконец решил, что слева свет ярче, чем справа. Он почувствовал облегчение - он мог плыть в этом направлении.
      Эпло переместил руки на другое место на поверхности камня, и корабль начал медленно разворачиваться, меняя курс. В помещении, которое было недавно залито ярким светом, потемнело, по полу пролегли тени. Когда луч совместился с нужным местом на камне, руна вспыхнула алым. Курс был установлен. Эпло убрал руки.
      Улыбаясь, он уселся рядом с псом и расслабился. Он сделал все, что мог. Они плывут к жизни, какой бы она ни была. А что до странности сигналов, то Эпло мог лишь признать, что допустил ошибку.
      Это случалось с ним нечасто. Он мог бы простить себе одну, решил он, поразмыслив над обстоятельствами
      Глава 14
      ГДЕ-ТО ТАМ, ГУНИС
      - Мы знаем самый лучший путь, - сказала Рега Пайтану.
      Однако оказалось, что лучшего пути нет. Путь был только один. И ни Рега, ни Роланд никогда прежде его не видели. Ни брат, ни сестра никогда не бывали в гномском королевстве, каковой факт они позаботились скрыть от эльфа.
      - Насколько это может быть тяжело? - спросил Роланд у сестры. - Будет как все прочие путешествия по джунглям.
      Но все было не так, и через несколько циклов путешествия Рега начала думать, что они совершили ошибку. Точнее, несколько ошибок.
      Путь, такой, каким он был, и там, где он был, оказался новым и был проложен через джунгли руками гномов, а это означало, что он проложен под верхними уровнями огромных деревьев, на которых удобно жить людям и эльфам. Он извивался и петлял в темноте нижних ярусов. Солнечный свет, казалось, почти целиком отражался зеленым сводом.
      Воздух внизу, казалось, застаивался там столетиями. Он был затхлым, горячим и влажным. Дожди, которые проливались вниз, проходили прежде сквозь бесчисленные ветви, листья и мох. Вода была не чистой и искрящейся, а какой-то коричневой и сильно отдавала болотом. Это был другой мир, и после пентона <Людская мера времени, примерно соответствует двум неделям.> пути люди были по горло сыты им. Эльф, который всегда интересовался новыми местами, нашел их скорее восхитительными и пребывал в своем обычном жизнерадостном расположении духа.
      Путь был проложен совсем не для грузовых караванов. Часто лианы, деревья и кустарник были так густы, что Тиросы не могли проползти через них с грузом на бронированных спинах. Тогда путешественники сгружали корзины и тащили их через заросли на себе, при этом улещая Тиросов и уговаривая их идти следом.
      Несколько раз путь обрывался на краю подушки серого мха и нырял вниз, где было еще темнее. Мостов нигде не было. Опять надо было разгружать Тиросов, чтобы те сплели сети и спустили их вниз. Тяжелые корзины спускали на руках.
      Мужчины, привязавшись на страховку, медленно спускали вниз поклажу, вытравливая веревку ноющими от усталости руками. Большая часть тяжелой работы выпадала на долю Роланда. От хрупкого эльфа помощи было немного. Он обматывал веревку вокруг ответвления ствола и прочно закреплял ее, пока Роланд - с силой, которая эльфу казалась удивительной, - спускал вниз поклажу.
      Регу они спускали первой, чтобы было кому отвязывать корзины по мере того, как их спускали, и приглядывать за Тиросами, чтобы они не расползлись. Стоя на дне расселины в затхлой серо-зеленой тьме, где со всех сторон слышались шорохи и завывания, а иной раз долетал вопль ленивца-вампира, от которого волосы вставали дыбом, одна, Рега хваталась за разтар и проклинала тот день, когда она позволила Роланду вовлечь себя в эту историю.
      Не только из-за опасностей, но скорее по другой причине - совершенно непредвиденной и неожиданной. Рега влюбилась.
      - Гномы в самом деле живут в таких местах? - спросил Пайтан, задрав голову, но не увидев солнца в переплетении ветвей, листьев и мха.
      - Ага, - коротко ответил Роланд, не расположенный обсуждать эту тему, поскольку опасался, что эльф может спросить о гномах что-нибудь, о чем Роланд не имеет представления.
      Они устроились на отдых после того, как спустились в глубокую расселину. У их хемпеновых веревок едва хватило длины, и даже Рега принуждена была взобраться на ветку, чтобы отвязывать корзины, зависавшие довольно высоко над поверхностью.
      - Ой, у тебя все руки в крови! - воскликнула Рега.
      - А, ничего, - сказал Пайтан, уныло разглядывая ладони. - Я слишком быстро соскользнул по веревке.
      - Здесь чертовски влажный воздух, - пробормотала Рега. - У меня такое чувство, как будто я живу под морем. Давай-ка я займусь твоими руками. Роланд, дорогой, принеси мне немного свежей воды.
      Роланд, устало опустившийся на серый мох, посмотрел на "жену". В его взгляде читалось: "Почему я ?"
      Рега искоса взглянула на своего "мужа": "Оставить меня с ним наедине - это твоя идея".
      Роланд поднялся и поплелся в джунгли, прихватив фляжку.
      Это было самое подходящее время, чтобы продолжить соблазнение эльфа. Пайтан явно обожал ее, относясь к ней с непременной учтивостью и почтением. На самом деле она никогда не встречала мужчину, который обращался бы с ней так хорошо. Но, держа узкие белые руки с длинными изящными пальцами в своих маленьких темных ладошках, Рега вдруг почувствовала смущение и стыд, как девчонка на своих первых танцах.
      - У тебя нежные прикосновения, - сказал Пайтан.
      Рега вспыхнула, и глаза ее блеснули из-под длинных черных ресниц. Пайтан разглядывал ее с необычным для беспечного эльфа выражением - взгляд его был суров и серьезен.
      Я хотел бы, чтобы ты не была женой другого.
      Я ему не жена! - хотела крикнуть Рега.
      Ее пальцы дрогнули, и она отдернула руку, роясь в сумке. Что со мной? Он же эльф! Его деньги - вот все, что нам нужно. Только они и имеют значение.
      - У меня есть мазь из спорновой коры. Будет жечь, но к утру она все излечит.
      - Рана, которую я получил, не излечится никогда. - Пайтан нежно и осторожно коснулся руки Реги.
      Рега не шевельнулась, позволив его руке скользнуть выше. Ее кожа горела, пламя пылало в груди и мешало дышать. Эльф обнял ее, притянул к себе. Рега крепко сжала баночку с мазью; она не сопротивлялась, не смотрела на него - не могла. Это сработает, твердила она себе.
      Руки эльфа были тонкими, с гладкой кожей, тело - стройным. Рега попыталась не обращать внимания на то, что сердце ее колотится так, будто готово выскочить из груди.
      Роланд вернется и обнаружит, что мы.., целуемся.., а потом мы с ним возьмем с этого эльфа...
      - Нет! - выдохнула Рега и вырвалась из объятий Пайтана. Ее била дрожь. Не... делай этого!
      - Прости, - сказал Пайтан, отодвигаясь в сторону. Он тоже прерывисто дышал. - Я не знаю, что на меня нашло. Ты замужем. Я должен смириться с этим.
      Рега не ответила. Больше всего ей хотелось, чтобы он обнял ее, но она знала, что стоит ему это сделать, как она снова вырвется.
      "Это сумасшествие! - сказала она себе, утирая слезы. - Я позволяла мужчинам, за которых не дала бы и пары камней, щупать меня где угодно, а этот... Я хочу его.., и я не могу..."
      - Больше такого не случится, обещаю тебе, - сказал Пайтан.
      Рега знала, что так и будет, и мысленно прокляла себя. Она должна сказать ему правду.
      Слова готовы были сорваться с ее языка, но она вовремя остановилась.
      Что она скажет? Что они с Роландом не муж и жена, что на самом деле они брат и сестра, что они лгали ему и втянули его в это путешествие только для того, чтобы обвинить в соблазнении чужой жены, скомпрометировать и выманить у него деньги шантажом? Она уже видела его взгляд, полный отвращения и ненависти. Может, он уйдет!
      Так будет лучше, прошептал холодный суровый голос логики. Разве у тебя есть шанс на счастье с эльфом? Даже если ты найдешь способ сказать ему, что ты свободна, чтобы принять его любовь, как долго это продлится? Он не любит тебя, ни один эльф не способен полюбить человека по-настоящему. Он развлекается. Вот и все. Развлечение на сезон-другой. Потом он уйдет, вернется к своему народу, а ты станешь отверженной среди своих за то, что приняла ухаживания эльфа.
      "Нет, - возразила самой себе Рега. - Он действительно любит меня. Я прочла это в его глазах. И я уверена в этом - он не попытался продолжить свои заигрывания".
      Очень хорошо, сказал внутренний голос, он любит тебя. И что дальше? Вы женаты. Вы оба - вне закона. Он не может вернуться домой, и ты тоже. Ваша любовь бесплодна, потому что у эльфа и человека не может быть детей. Вы бродите по миру в одиночестве, годы идут. Ты стареешь, болеешь, а он остается молодым и сильным...
      - Эй, что здесь такое? - спросил Роланд, внезапно выныривая из кустарника.
      - Ничего, - холодно сказала Рега.
      - Это я вижу, - пробормотал Роланд, подходя к сестре ближе. Рега и эльф находились на противоположных сторонах крохотной прогалины. - Что случилось, Рега? Вы поссорились?
      - Ничего! Все в порядке! Только оставь меня в покое! - Рега смотрела в темноту, обхватив себя руками, и дрожала. - Это не самое романтическое место, знаешь ли, - тихо прибавила она.
      - Ладно тебе, сестричка, - усмехнулся Роланд. - Ты займешься любовью и в свинарнике, если тебе хорошо заплатят.
      Рега ударила его. Удар был сильный, прицельный. Роланд, прижав руку к пострадавшей челюсти, удивленно воззрился на нее.
      - За что? Я полагал, это комплимент!
      Рега развернулась на пятках и пошла прочь, в заросли. На краю прогалины она обернулась и что-то бросила эльфу. I- Вот, смажь этим раны.
      "Ты права, - говорила она себе, продираясь сквозь джунгли, где она могла выплакаться в одиночестве. - Я оставлю все как есть. Мы продадим оружие, он уедет, и все кончится. Я буду ему улыбаться и поддразнивать его и никогда не позволю ему увидеть в этом что-то большее, чем просто хорошее времяпровождение".
      Пайтан, которого застали врасплох, едва сумел поймать бутылку со снадобьем. Он смотрел, как Рега продирается через кусты, и слышал, как затихает в отдалении треск.
      - Женщины, - сказал Роланд, поглаживая щеку и качая головой. Он кинул эльфу фляжку. - Может быть, пришло ее время.
      Пайтан залился густым румянцем и неприязненно посмотрел на Роланда. Человек подмигнул.
      - В чем дело, Квин, я сказал что-то не то?
      - В моей стране не говорят о таких вещах, - одернул его Пайтан.
      - Да? - Роланд оглянулся на кусты, в которых исчезла Рега, потом перевел взгляд на эльфа, и его усмешка стала шире. - Я полагаю, в твоей стране мужчины не делают множества вещей.
      Вспышка гнева переросла у Пайтана в чувство вины. Видел ли Роланд нас с Регой рядом? Может, этим он дает мне понять, чтобы я не распускал руки?
      Ради Реги Пайтану пришлось проглотить оскорбление. Он сел наземь и стал втирать мазь в пораненные ладони, вздрагивая, когда коричневая масса стала обжигать болью изорванную плоть и обнаженные нервы. Но он был рад этой боли она отвлекала его от боли в сердце.
      Первые цикл или два пути Пайтану нравилось понемногу флиртовать с Регой, но внезапно он понял, что это стало ему нравиться чересчур. Он обнаружил, что пристально наблюдает за движениями ее сильных стройных ног, ловит теплый блеск ее карих глаз, ему нравится, как она в задумчивости проводит кончиком языка по губам.
      На вторую ночь пути, когда она и Роланд расположились со своими одеялами на другой стороне поляны и улеглись рядышком в сумерках, наступивших из-за дождя, Пайтан подумал, что задохнется от ревности. Не имело значения, что он никогда не видел, чтобы они обменивались поцелуем или прикосновением. Они относились друг к другу с бесцеремонностью, которую он находил удивительной даже для отношений между мужем и женой. На четвертый цикл он решил, что Роланд - хотя и неплохой парень (для человека) - не заслуживает такого сокровища, как его жена.
      Это рассуждение успокоило Пайтана, поскольку позволяло его чувствам к людской женщине расти и расцветать, в то время как он твердо знал, что их надо вырвать с корнем. И теперь он осознал, что они ранены оба. Было слишком поздно.
      Рега любила его. Он знал, он ощутил это по трепету ее тела, он увидел это в одном коротком взгляде, который она бросила на него. Его сердце могло бы петь от радости. Но в нем царил мрак отчаяния. Что за безумие! Какое сумасшествие! Он наверняка мог получить удовольствие, как он делал это со множеством людских женщин. Любил их, потом оставлял.
      Они ничего не ожидали сверх того, они не хотели ничего большего. И он тоже. До сих пор.
      Ну, так чего же он хочет? Отношений, которые отрежут их обоих от привычной жизни?
      Отношений, которые будут с омерзением восприняты в обоих обществах? Отношений, которые не дадут им ничего, даже детей? Отношений, которые неизбежно приведут к печальному концу?
      Нет, ни к чему хорошему это привести не может. Я уйду, подумал он. Вернусь домой.
      Оставлю им Тиросов. Калли все равно будет зла на меня. Я уйду сейчас. Прямо сейчас.
      Но он продолжал сидеть, с отсутствующим видом втирая мазь в ладони. Ему казалось, что он слышит вдалеке плач. Он пытался не обращать на это внимания, но в конце концов не выдержал.
      - Мне кажется, я слышу голос твоей жены, - сказал он Роланду. - Может быть, с ней что-то случилось. Она кричит - а может, плачет...
      - С Регой? - Роланд оторвался от кормления Тиросов. Он выглядел удивленным. - Кричит? Нет, ты, верно, птицу услышал. Рега никогда не плачет, она не плакала даже тогда, когда ее ранили в бою разтаром. Ты видел шрам? На левой ляжке, выше...
      Пайтан встал и пошел в джунгли, в направлении прямо противоположном тому, в котором ушла Рега.
      Роланд краем глаза смотрел, как он уходит, и мурлыкал похабную песенку, которую часто можно услышать в трактирах.
      - Рухнул к ее ногам, как подгнившая ветка в бурю, - сказал он Тиросам. Рега играет холоднее, чем обычно, но я полагаю, она знает, что делает. Он же эльф. Однако секс есть секс. Эльфы же появляются откуда-то, и сомневаюсь, что они падают с неба. Но эльфийские женщины! Тощие и костлявые - все равно что лечь в постель с палкой. Ничего странного, что бедный Квин бегает за Регой, высунув язык. Это только дело времени.
      Я ухвачу его за штаны через цикл-другой, и мы его прижмем! Но вот что плохо... - Роланд задумался, подобрав фляжку, устало прислонился к дереву и потянулся, разминая одеревеневшие мышцы. - Мне начинает нравиться этот парень.
      Глава 15
      ГНОМСКОЕ КОРОЛЕВСТВО ТУРН
      Предпочитая темноту, пещеры и туннели, гномы Приана не строили своих городов ни на вершинах деревьев, как эльфы, ни на моховых равнинах, как люди. Гномы прорывались вниз через темную растительность в поисках почвы и камня, которые были их наследием, хотя от этого наследия осталось только смутное воспоминание о давно минувшем прошлом древнего мира.
      Королевство Турн располагалось в огромной пещере, стены которой представляли собой плотное переплетение ветвей и стеблей. Гномы жили и работали в домах и мастерских, которые были глубоко врезаны в стволы гигантских дымоходных деревьев, которые назывались так потому, что их древесина плохо горела, а дым от гномьих очагов мог подниматься вверх через естественные ходы в центре ствола. Ветви и корни растений образовывали улицы, освещаемые факелами. Эльфы и люди жили при свете вечного дня.