DragonLance / Сага о копье - Драконы зимней ночи (Сага о Копье - 2, книга 2)

      - Разве? - Сильвара озадаченно смотрела на мнимую хозяйку. - Оно примерно вот такое... - И взмахом рук девушка обрисовала нечто вроде детского мячика.
      - Нет, - нахмурилась Лорана. - Ты же его не видела. Оно почти два фута в поперечнике! Потому-то я и велела тебе нарядиться в длинный плащ... - Сильвара смотрела на нее непонимающими глазами, и Лорана вздохнула: -Ладно, не торчать же здесь попусту... Придумаем что-нибудь прямо на месте! И они двинулись по коридору бесшумной походкой, которой позавидовал бы и кендер, И наконец добрались до двери опочивальни.
      Лорана взялась за дверь, придерживая дыхание, - ей казалось, что даже стук сердца мог ее выдать. Дверь отворилась, заскрипев так, что девушка невольно стиснула зубы. Сильвара дрожала от страха. Кто-то, лежавший в постели, пошевелился и перевернулся на другой бок: мать. Лорана видела, как отец, не просыпаясь, успокаивающе погладил плечо жены. Она почувствовала, что на глаза наворачиваются слезы. Решительно сжав губы, она схватила Сильвару за руку и шагнула через порог.
      Сундук стоял в ногах отцовской кровати. Он был заперт, но у каждого из членов отряда был при себе маленький серебряный ключ. Лорана быстро отперла сундук, подняла крышку... И от изумления едва не выронила ее. Око, лежавшее там, внутри, по-прежнему неярко переливалось сине-белыми бликами... Но это было не то Око! Или... Неужели оно съежилось? Оно было теперь размером с детский мячик, как раз такое, как и показывала Сильвара. Лорана наклонилась за ним. Око было тяжелым, но она подняла его без большого труда. Ее руки дрожали, пока она осторожно вытаскивала его из сундука и передавала Сильваре. Дикарка мгновенно спрятала его под плащом. Лорана же вынула обломок Копья, помимо воли удивляясь себе: и на что ей понадобилось древнее, ни к чему более не годное оружие... Нет, нельзя его оставлять, подумалось ей. Тот рыцарь отдал его Стурму. Он хотел, чтобы Стурм им владел.
      На самом дне сундука лежал Губитель Червей - Танисов меч, врученный ему Кит-Кананом. Лорана в замешательстве смотрела то на него, то на обломок пики. Все сразу ей было не унести. Она хотела было положить пику на место, но Сильвара схватила ее за руку:
      - Что ты делаешь! - сказала она, едва шевеля губами, но глаза сверкали. Возьми ее! Возьми!
      Лорана с изумлением воззрилась на девушку... Потом поспешно спрятала обломок Копья под плащом и закрыла сундук, оставив меч внутри. И только-только успела отнять руку от крышки, когда ее отец неожиданно приподнялся в постели.
      - Кто здесь? - спросил он встревоженно, силясь разогнать остатки сна. Сильвару опять затрясло. Лорана стиснула ее руку, призывая к молчанию.
      - Это я, отец, - сказала она чуть слышно. - Я, Лорана. Я... Я пришла сказать тебе, что... Сожалею о том, как все вышло. Я хочу попросить у тебя прощения...
      - Ах, Лорана... - правитель откинулся на подушки и закрыл глаза. - Я прощаю тебя, дочь. А теперь возвращайся к себе. Поговорим утром... Лорана обождала, пока его дыхание снова стало спокойным и ровным. И повела Сильвару вон из комнаты, крепко сжимая под плащом обломок Копья.
      - Кто идет? - тихо окликнул по-эльфийски человеческий голос.
      - А кто спрашивает? - отозвался чистый, звонкий голос эльфа.
      - Гилтанас? Никак ты?..
      - Терос, друг мой! - И молодой эльф возник из потемок, чтобы крепко обнять кузнеца. На какой-то миг волнение лишило его дара речи, но потом он изумленно высвободился из медвежьих объятий друга: - Терос! У тебя две руки! Как же так, ведь правую тебе отсекли дракониды в Утехе! Ты умирал, и если бы не Золотая Луна...
      - А помнишь, что сказал мне этот боров - Младший Командир? - прогудел в ответ низкий, звучный голос Железодела. - Если, мол, кузнец, у тебя снова заведется вторая рука, так разве только ты сам себе ее выкуешь! Вот я ее и выковал. Как я обзавелся Серебряной Рукой, которую нынче ношу? О, это целая история с приключениями...
      - ... И мало подходящая для того, чтобы ее рассказывать прямо сейчас, проворчал сзади другой голос. - Если, конечно, ты не хочешь, чтобы две тысячи эльфов собрались ее послушать...
      - Значит, тебе тоже удалось бежать, Гилтанас? - спросил Дерек из темноты. - Ты принес Око?
      - Я не убегал, - ледяным тоном ответствовал Гилтанас. - Я на время покинул отцовский дом, чтобы моей сестре и Силь... Ее служанке не пришлось блуждать ночью одним. И это сестра, а не я, надумала унести Око... Еще не поздно переменить это безумное решение, Лорана, - и Гилтанас повернулся к ней. Прошу тебя, верни Око. Неужели поспешные слова Портиоса совсем лишили тебя здравого смысла? Если Око останется здесь, с его помощью мы сможем защитить наш народ. У нас есть волшебники - они разберутся, как оно действует...
      - Слушайте, давайте сдадимся страже - и дело с концом! - Каждое слово Флинта сопровождало облачко морозного пара. - Может, хоть дадут выспаться в тепле...
      - Вот что, эльф, - сказал Дерек. - Либо поднимай тревогу, либо дай нам уйти. Одна просьба - прежде, чем выдавать нас, дай нам хоть сколько-то времени...
      - Я совсем не собираюсь вас выдавать, - сердито проговорил Гилтанас. И, не обращая внимания на остальных, снова повернулся к сестре: - Ну, Лорана?..
      - Я не изменю своего решения, - сказала она медленно. - Я много думала об этом и полагаю, что поступаю правильно. Того же мнения и Элистан. Сильвара переведет нас через горы...
      - Я тоже неплохо знаю эти горы, - подал голос Терос. - Я тут только и делал, что лазал по горам. И без меня вам нипочем не миновать стражу...
      - Значит, все решено.
      - Что ж, - вздохнул Гилтанас, - тогда я тоже пойду с вами. Если я останусь, Портиос до конца моих дней будет подозревать меня в соучастии... Отлично! - буркнул Флинт. - Ну так бежим мы или не бежим? Может, обождем, пока еще кто-нибудь проснется?
      - За мной, - сказал Терос. - Стража давно привыкла к моим ночным прогулкам. Так что держитесь в потемках, а говорить предоставьте мне... -Поймав Тассельхофа за воротник теплого плаща, он оторвал маленького кендера от земли и строго посмотрел ему прямо в глаза, сурово предупреждая: - И в первую очередь, воришка, это относится к тебе!
      - Хорошо Терос... - смиренно ответствовал Тас, и серебряная рука могучего кузнеца вновь поставила его наземь. Надо признаться, кендер испытал легкое потрясение. Он принялся поправлять сумочки и кармашки, пытаясь сохранить остатки достоинства.
      Следом за темнокожим кузнецом спутники выбрались на окраину эльфийского поселения, двигаясь настолько тихо, насколько были на это способны два рыцаря в доспехах и гном. Лоране все время казалось, будто они шумели, точно свадебный поезд. Ей оставалось только кусать губы: рыцари то и дело лязгали латами, а Флинт спотыкался о каждый древесный корень и с ужасающим плеском влетал во все лужи подряд.
      Но самодовольное спокойствие притупило бдительность эльфов, накрыв лагерь, точно мягкое, мохнатое одеяло. Они так счастливо избегли опасности. Никто не верил, что враг разыщет их здесь и вздумает угрожать. И потому эльфы Квалинести мирно спали, а наши герои уходили все дальше во тьму.
      Сильвара, несшая Око, чувствовала, как нагрелся у тела холодный хрустальный шар, как зашевелилась, затрепетала в нем скрытая жизнь...
      - Что мне делать? - шептала она на языке Каганести, невидящими глазами глядя в ночную темноту. - Почему именно я? Я ничего не понимаю... Что же мне делать?.
      4. РЕКА МЕРТВЫХ. ЛЕГЕНДА О СЕРЕБРЯНОЙ ДРАКОНИЦЕ
      Ночь стояла тихая и холодная. Тяжелые тучи заслоняли звезды и луны. Ни дождя, ни ветра не было, но в воздухе висело тягостное ожидание чего-то. Лоране казалось, будто сама природа затаилась, объятая тревогой и страхом. А за спиной беглецов безмятежно спал эльфийский народ, погрязший в мелочных ссорах и дрязгах... Каковы-то будут плоды подобной сонливости? Спутники миновали караульщиков без большого труда. Узнав Тероса, эльфы подошли перекинуться с ним словечком - чем и не преминули воспользоваться наши беглецы, незаметно прокравшиеся мимо под прикрытием леса. Небо на востоке начинало бледнеть, когда они наконец достигли реки. - И как, интересно, мы намереваемся переправляться? - мрачно глядя на воду, спросил гном. - До смерти не люблю лодок, но все лучше, чем вплавь...
      - Ну, невелико затруднение. - Терос обернулся к Лоране и кивнул на Сильвару: - Попроси свою маленькую подружку.
      Лорана, а за ней и все остальные удивленно посмотрели на дикарку. Та густо покраснела и потупилась, смущенная необычным вниманием.
      - Каргей Саргарон прав, - пробормотала она наконец. - Подождите здесь, под деревьями... И, оставив их, она побежала к берегу; движения ее завораживали -столько было в них дикой, стремительной грации. Лорана отметила про себя, что ее брат положительно не мог оторвать от Сильвары глаз.
      Вот она поднесла пальцы ко рту и засвистала по-птичьи. Выждав какое-то время, она трижды повторила сигнал. Спустя несколько минут, порождая над водой эхо, с другого берега донесся ответ.
      Довольная Сильвара вернулась к друзьям. И вновь Лорана заметила, что, разговаривая с Теросом, девушка нет-нет да и косилась на Гилтанаса. И, смущаясь, вновь быстро взглядывала на кузнеца.
      - Каргей Саргарон! - говорила она торопливо. - Мои соплеменники сейчас будут здесь, но, пожалуйста, выйди к ним вместе со мной: ты им лучше объяснишь, что к чему... - Синие - теперь, при свете зари, Лорана наконец их рассмотрела - глаза Сильвары обратились на Стурма и Дерека, и дикарка чуть заметно покачала головой: - Боюсь, им не слишком понравится, что такие люди войдут в нашу страну... Да и эти эльфы тоже... - Последовал извиняющийся взгляд в сторону Лораны и Гилтанаса.
      - Я поговорю с ними, - пообещал Терос. Пригляделся и помахал рукой: -Ага! Вот и они!
      Лорана заметила две темные тени, скользившие по серой, как небо, глади воды, и сообразила, что Каганести, по-видимому, сторожили здесь безотлучно. Они узнали зов Сильвары и откликнулись на него... Но не странно ли, что рабыня пользовалась подобной свободой? И если она без труда могла убежать, то почему она оставалась среди Сильванести? Очень странно. А может, она и не стремилась бежать от них?..
      - Что значит "Каргей Саргарон"? - спросила она Тероса.
      - "Человек с Серебряной Рукой", - улыбнулся кузнец.
      - Похоже, они доверяют тебе.
      - Да. Я уже рассказывал, что немало попутешествовал окрест. Ну так вот, я провел изрядное время среди соплеменников Сильвары... - И на смуглом лбу кузнеца появилась складка: - Не посчитай за непочтительность, принцесса, но если бы ты только знала, сколько горя принес твой народ этим беднягам! Перебили и разогнали всю дичь, а молодежь поработили, приманив золотом, сталью и серебром... - Терос тяжело и с гневом вздохнул. - То есть я делал, что мог. Я их выучил ковать инструменты и оружие для охоты... Но зима, боюсь, выдастся морозной и долгой, а дичи уже теперь мало. И если им придется выбирать между голодом и войной...
      - Если бы я осталась... Я попробовала бы помочь... - пробормотала Лорана, понимая в то же время, что терзает себя попусту. О какой помощи кому-либо могла она думать, если от нее самой отказывалась родня?..
      - Не разорваться же тебе, - сказал ей Стурм. - Пускай разбираются сами. А ты делаешь то, что и должна делать.
      - Знаю... - вздохнула она, оглядываясь назад, туда, где осталось поселение Квалинести. - А ведь я была так похожа на них, Стурм, - сказала она, вздрагивая от утреннего холода. - Мой крохотный чудесный мирок Так долго вращался вокруг меня, что я готова была вообразить себя пулом вселенной. Я и за Танисом-то побежала потому, что была уверена: стоит мне как следует захотеть, и он меня снова полюбит. А почему бы и нет? Меня все любили... Вот тут и выяснилось, что мир не только не крутится ради меня одной - он меня попросту не замечает. Я увидела смерть и страдания. Я была вынуждена убивать... - она посмотрела на свои руки, - ... Ибо иначе была бы убита сама. И я увидела настоящую любовь... Как у Речного Ветра и Золотой Луны... Любовь, во имя которой и жизнь не жалко отдать. Какой же глупой и ничтожной я себе показалась тогда! А теперь весь мой народ кажется мне мелочным и ничтожным. Прежде я думала, что он совершенен. Теперь же я понимаю, как чувствовал себя Танис... И почему он от нас ушел... Между тем лодки Диковатых Эльфов подошли к берегу, и Сильвара с Теросом спустились переговорить с гребцами. Потом по знаку Тероса спутники вышли из-под деревьев на открытое место, чтобы Каганести могли их рассмотреть. Все старались держать руки подальше от оружия.
      Сперва им показалось, что из этой затеи толку не будет. Каганести застрекотали на своем диалекте эльфийского, и Лорана, не без труда следившая за их речами, поняла: они наотрез отказывались иметь с беглецами какое-либо дело.
      Потом в лесу позади них запели рога. Гилтанас и Лорана встревоженно переглянулись. Терос ткнул серебряным пальцем в сторону спутников, потом ударил себя в грудь ладонью, по-видимому, давая слово и ручаясь за всех. Вновь прозвучали рога... Сильвара горячо поддерживала кузнеца. И наконец Диковатые Эльфы с явной неохотой дали себя уговорить.
      Друзья поспешили к воде: всем было ясно, что их отсутствие было обнаружено и погоня уже шла по горячему следу. Один за другим забрались они в лодки, выдолбленные из цельных стволов... Все, кроме Флинта. Гном со стоном бросился наземь, мотая головой и бормоча что-то на своем языке. Стурм озабоченно смотрел на него, опасаясь, как бы не повторилось происшествие на озере Кристалмир, когда Флинт наотрез отказался садиться в лодку. Положение спас Тассельхоф: настырный кендер тянул гнома за руку, всячески тормошил и теребил его - и заставил-таки подняться.
      - Мы еще сделаем из тебя моряка! - заявил он весело, подталкивая Флинта в спину кулаком.
      - Никогда! И прекрати тыкать в меня этой штуковиной! - рычал гном. У края воды он остановился в нерешительности и принялся вертеть в руках деревяшку. Тас запрыгнул в лодку и потянулся к нему:
      - Имей совесть, Флинт! Давай залезай!
      - Вы мне вот что скажите, - сглотнул гном. - Почему эта река называется "Рекой Мертвых"?
      - Скоро увидишь сам и все поймешь, - проворчал Терос. Сильная темнокожая рука кузнеца подхватила гнома и, точно мешок с картошкой, перебросила его в лодку. - Вперед! - сказал Терос Диковатым Эльфам, но те и без него знали, что делать: деревянные весла разом ударили по воде. Долбленка, подхваченная течением, быстро помчалась на запад. Лесистые берега буквально летели назад; холодный ветер так студил лица, что беглецы вынуждены были пригнуться, прячась на дне. На южном берегу, там, где поселились Квалинести, не было заметно никаких признаков жизни. Зато на северном Лоране удалось разглядеть какие-то тени, мелькавшие среди деревьев. И она поняла, что Каганести были далеко не так наивны, как кое-кто думал: они пристально наблюдали за своими соседями. Лорана задумалась о том, сколько из них, живших на положении рабов, были в действительности соглядатаями, и глаза ее невольно обратились к Сильваре. Вскоре они достигли такого места, где река, по которой они приплыли с востока, сливалась с другой, катившей свои воды с севера. Получался широкий поток, стремившийся на юг, в море. Неожиданно Терос вытянул руку. - А вот и ответ, гном, на твои вопросы, - проговорил он торжественно. По волнам северного притока к ним приближалась другая лодка. В ней никого не было видно, и сперва беглецы решили, что ее попросту унесло от причала, но потом разглядели, что лодка была не пустая - уж слишком низко сидела она в воде. Диковатые Эльфы замедлили гребки, направили свои лодки на отмель... И склонили головы почтительно и скорбно.
      И Лорана наконец догадалась, в чем дело.
      - Погребальная лодка... - пробормотала она.
      - Да, - кивнул Терос, и глубокая печаль наполнила его взгляд. Лодка, несомая течением, проплыла совсем рядом с ними. Внутри лежало мертвое тело юного эльфа из племени Каганести. Судя по кожаным доспехам, это был воин. Руки, сложенные на груди, сжимали железный меч. Рядом лежали лук и колчан со стрелами. Глаза эльфа были закрыты - казалось, он мирно спал. Вот только пробудиться от этого сна ему уже не было суждено.
      - Теперь вы понимаете, почему мы называем нашу реку Тон-Цаларианом, Рекой Мертвых, - негромко прозвучал певучий голос Сильвары. - Мой народ столетиями возвращал усопших морю: ведь это оно когда-то породило всех нас. А теперь даже этот древний обычай стал лишним поводом для ссор между нашим племенем и двумя другими... - Она посмотрела на Гилтанаса. - Твои сородичи полагают, будто мы святотатственно оскверняем реку. Они пытаются заставить нас прекратить...
      - Чует мое сердце, скоро плывущее по реке тело будет принадлежать Сильванести или Квалинести, а в груди у него будет торчать стрела Каганести, мрачно предрек Терос. - Ох, быть войне!
      - Надеюсь, эльфы все же поймут, что у них есть общий враг, и притом куда более опасный, - сказал Стурм. - Смотрите! Вы видите?
      У ног мертвого эльфа лежал щит - щит врага, бой с которым стал последним для юного воина. И Лорана ахнула, разглядев на покореженном щите ненавистный символ:
      - Это щит драконида!..
      Путешествие вверх по Тон-Цалариану оказалось долгим и многотрудным: мощное течение преодолеть было нелегко. Даже Тасу вручили весло, но он тут же уронил его за борт и чуть не вывалился сам, пытаясь его достать. Спасибо, Дерек вовремя ухватил его за пояс и втащил обратно в лодку, а Диковатые Эльфы решительно заявили, что сами выкинут кендера в воду, если он учинит что-нибудь еще.
      Оставшись без дела, Тассельхоф вскоре заскучал и стал смотреть за борт, надеясь разглядеть хотя бы рыбешку.
      - Вот это да! - сказал он неожиданно. И, перегнувшись, опустил в воду ладонь. Когда он вновь вытащил ее, руку покрывало прозрачное серебро, сверкавшее на утреннем солнце. - Серебряная вода! Эй, Флинт, посмотри! -окликнул он гнома, сидевшего в другой лодке. - Посмотри в воду!..
      - Еще чего! - стуча зубами, откликнулся гном. Он мрачно греб, глядя куда угодно, только не в воду, и оттого не попадал в такт с остальными.
      - Ты не ошибся, маленький кендер, - улыбнулась Сильвара. - Вот и Сильванести дали нашей реке имя "Тон-Саргон", что значит - "Серебряная Дорога". Жаль, что вы попали сюда при такой скверной погоде. В полнолуние она особенно прекрасна: вся река словно бы течет расплавленным серебром... Почему? - спросил Тас, с удовольствием разглядывая свою поблескивающую ладонь.
      - В точности не знает никто, - замялась Сильвара. - В моем племени бытует одна легенда... И она замолкла, покраснев.
      - Что за легенда? - спросил Гилтанас. Молодой вельможа сидел как раз напротив Сильвары, устроившейся на носу. Веслом он, правду сказать, действовал не намного проворнее Флинта, ибо то и дело засматривался на Сильвару и забывал о деле. Она уже и глаз поднять не могла без того, чтобы тотчас не встретиться с ним взглядом. А поскольку длилось это не первый час, смущение девушки не знало предела.
      - Тебе вряд ли покажется интересной наша легенда, - сказала она, глядя в серо-серебристую даль и старательно избегая его взгляда. - Это всего лишь детская сказка о Хуме...
      - Хума! - встрепенулся Стурм, сидевший позади Гилтанаса. Рыцарь греб размеренно и неутомимо - и за себя, и за эльфа с гномом. - Пожалуйста, расскажи нам о Хуме!
      - Расскажи, - улыбнулся Гилтанас.
      - Что ж... - Сильвара покраснела еще пуще и, откашлявшись, начала: -Каганести рассказывают об этом так... На закате войн с драконами рыцарь Хума путешествовал из страны в страну, пытаясь хоть чем-нибудь помочь людям. Но, к великому своему горю, видел, что не в его силах было остановить разрушение и смерть, которые приносили на своих крыльях драконы. И тогда он обратился к Богам... Сильвара покосилась на Стурма. Тот утвердительно кивнул головой:
      - Все верно. И Паладайн ответил на его молитву, послав ему Белого Оленя. Но куда завел Хуму тот Олень, не знает никто.
      - Мой народ знает, - тихо ответила. Сильвара. - Ибо, преодолев бесчисленные опасности и испытания, Хума вышел вслед за Оленем в тихую рощу здесь, на Эрготе. Там его встретила женщина, столь же добродетельная, сколь и прекрасная. Она говорила с ним и нашла слова, облегчившие его боль. Они с Хумой полюбили друг друга, но еще много месяцев она отвергала все его клятвы и лишь потом, не выдержав огня, бушевавшего в ее сердце, ответила на его любовь. И счастье их было подобно серебряному лунному свету в страшной ночи... Сильвара умолкла, невидяще глядя куда-то вдаль. Потом рассеянно коснулась грубой ткани, в которую было завернуто Око Дракона, лежавшее у ее ног.
      - Продолжай же, - попросил Гилтанас. Молодой эльф уже и не притворялся, что гребет, и сидел неподвижно, зачарованный красотой Сильвары и музыкой ее голоса.
      Сильвара вздохнула и, выпустив уголок ткани, устремила взгляд за реку, туда, где темной стеной стояли леса.
      - Недолгим было их счастье, - тихо продолжала она. - Ибо женщина та хранила страшную тайну: вовсе не к роду людскому принадлежала она. Она была драконицей, и лишь волшебство придавало ее телу видимость женского. Но Хуме она солгать не могла: она слишком любила его. Ужасаясь, открыла она Хуме свое естество, явившись ему однажды ночью в своем истинном облике, в облике серебряной драконицы. Жизнь была не мила ей; она надеялась, что Хума возненавидит ее или даже убьет. Но рыцарь, увидевший перед собой лучезарное, великолепное существо, тотчас признал в нем благородный дух женщины, которую полюбил. Тогда она вновь обернулась женщиной и обратилась с молитвой к Паладайну, прося оставить ее навеки в женском обличье. Она готова была отказаться и от способности к волшебству, и от долгого драконьего века, лишь бы полностью принадлежать Хуме...Жить в его мире... Сильвара опустила ресницы; на лице ее было страдание. Гилтанас, смотревший на нее во все глаза, недоумевал, почему так волновала и мучила ее эта старинная повесть. Наклонившись вперед, он коснулся руки Сильвары. Девушка вздрогнула, точно дикий зверек, и отшатнулась так резко, что закачалась лодка.
      - Прости, я совсем не хотел испугать тебя, - виновато проговорил Гилтанас. - Но что же было дальше? Что ответил ей Паладайн?
      Сильвара глубоко вздохнула.
      - Паладайн пообещал исполнить ее желание... Но с одним условием, и страшным было это условие. Он открыл перед ними будущее, и они увидели: если она останется драконицей, им с Хумой даровано будет Копье и силы для победы над драконами Тьмы. Если же она сделается человеком, они с Хумой будут жить долго и счастливо как муж и жена - но власть над миром обретут силы Зла. Тогда Хума поклялся отдать все - даже свое рыцарство и свою честь - за счастье вдвоем с любимой. Но свет померк для него при этих словах, и, плача, он понял, какой ответ даст. Нельзя, чтобы драконы Тьмы правили миром... А серебряная река, говорят, возникла из слез несчастной драконицы, которые она пролила, когда Хума покинул ее, отправившись на поиски Копья...
      - Хорошая сказка, только уж больно печальная, - зевнул Тассельхоф. -Ну и что, вернулся к ней Хума? Как там насчет счастливого конца?
      - Историю Хумы счастливой не назовешь, - сказал Стурм, неодобрительно хмурясь. - Он с величайшей славой пал в битве: сразил предводителя драконов, но и сам получил смертельную рану. Я слышал, однако, - добавил рыцарь задумчиво, - что в последний свой бой Хума летел верхом на Серебряной Драконице...
      - Тот рыцарь в замке Ледяной Стены тоже сидел на серебряном драконе! радостно встрял Тас. - И он отдал Сту... Рыцарь немедленно ткнул его в спину, и кендер запоздало припомнил, что это было вроде как секретом.
      - Серебряная Драконица? - пожала плечами Сильвара. - Не знаю. Мой народ вообще-то немного знает о Хуме. Он, в конце концов, был человеком. Я думаю, и легенда-то сохранилась у нас потому лишь, что связана с рекой, которую мы любим, которой мы доверяем своих умерших... Тут один из Каганести указал пальцем на Гилтанаса и резко сказал что-то Сильваре. Гилтанас, ничего не понимая, вопросительно посмотрел на нес, и девушка улыбнулась:
      - Он спрашивает, действительно ли ты слишком знатен, чтобы грести? В этом случае вашему сиятельству предоставляется плыть... Гилтанас улыбнулся в ответ. Щеки молодого вельможи вспыхнули, он поспешно подхватил весло и взялся за работу.
      К концу дня даже Тассельхофа вновь засадили грести, но, несмотря на все их усилия, лодки медленно и с трудом продвигались вверх по реке. Ко времени вечернего привала у каждого болели все мышцы, а на руках кровоточили мозоли. Сил едва хватило на то, чтобы втащить лодки на берег и укрыть их в кустах.
      - Как ты думаешь, мы оторвались от погони? - устало спросила Лорана у кузнеца.
      - Смотри сама, - Терос указал вниз по течению.
      В сгущавшихся сумерках на воде были едва различимы темные точки. Они были еще далеко, но Лоране сделалось ясно - хорошенько выспаться не удастся. Между тем один из Каганести тоже подошел к кузнецу и что-то сказал ему, указывая назад. Терос кивнул.
      - Не волнуйся, до утра нам ничто не грозит, - сказал он Лоране. - Им тоже придется причалить. Никто не дерзает плавать ночью по этой реке, даже Каганести, наизусть знающие каждую излучину и каждый топляк... Еще он говорит, что мы заночуем здесь, на берегу, ибо ночами по лесу бродят странные существа - люди с головами ящериц. Завтра мы постараемся уйти как можно дальше на лодках, но скоро нам придется расстаться с рекой и идти пешком...
      - Спроси его: не поможет ли нам его племя отделаться от Квалинести, которые нас преследуют? - обратился к Теросу Стурм. - Мы ведь пойдем по их землям... Кузнец говорил на языке Диковатых Эльфов с изрядным акцентом, но, по-видимому, понятно. Каганести выслушал его и покачал головой. Он выглядел настоящим дикарем, и Лорана начала понимать, почему ее племя считало этот народ чем-то вроде животных. Черты лица его изобличали давнюю примесь человеческой крови, и, хотя борода у него и не росла - для этого доля человеческого в нем была слишком мала, - этот эльф живо напомнил ей Таниса. Та же быстрая, решительная речь, такое же сильное, мускулистое тело, такие же выразительные жесты... Воспоминания нахлынули на нее, вынудив отвернуться.
      - Он говорит, - переводил тем временем Терос, - что Квалинести, следуя требованиям этикета, должны будут обратиться к старейшинам с просьбой о позволении войти в их земли, чтобы разыскивать нас. По его словам, старейшины скорее всего разрешат, а может быть, еще и помощь предложат. Присутствие на Южном Эрготе людей устраивает их еще меньше, чем нашествие других эльфийских племен... Более того, - медленно проговорил Терос, - он ясно дал мне понять: все, что они для нас сейчас делают, они делают из благодарности за мои прежние заслуги и еще ради того, чтобы помочь Сильваре.
      Лорана немедленно нашла глазами дикарку... Сильвара стояла у края воды, о чем-то разговаривая с Гилтанасом.
      Терос заметил напряжение на лице Лораны и, посмотрев на молодого вельможу, увлеченно беседовавшего с девушкой, безошибочно угадал чувства дочери правителя.
      - Странно мне видеть ревность той, которая, по слухам, убежала из дому, чтобы стать возлюбленной моего друга, Таниса Полуэльфа, - заметил кузнец. - А я-то думал, ты, Лорана, не такая, как остальной твой народ... - Вот и неправда! - перебила Лорана, чувствуя, как жарко вспыхнули щеки. - Я не возлюбленная Таниса... Хотя дело даже не в том. Ну не доверяю я этой девчонке, и все тут! Больно уж охотно она вызвалась нам помогать. Почему бы?
      - Может, все дело в твоем брате?
      - Он - эльфийский вельможа... - сердито начала было Лорана... И замолчала, осознав то, что собиралась сказать, и в результате спросила совсем о другом: Что тебе известно о ней?
      - Немногое, - ответил Терос, глядя на Лорану с непонятным разочарованием, которое столь же непонятным образом рассердило ее. - Я знаю только, что Каганести очень уважают и любят ее, и в особенности за ее искусство целительницы.
      - А за шпионское? - ровным голосом спросила Лорана.
      - Их народ борется за то, чтобы выжить, и делает то, что для этого необходимо, - ответил Терос сурово. И добавил, помолчав: - А уж какую речь ты закатила тогда на берегу, Лорана! Я почти поверил... Повернулся и ушел помогать Каганести прятать лодки, а Лорана осталась беспомощно кусать губы: стыд, гнев и досада выжимали слезы из глаз. Неужели Терос был прав, и она, Лорана, в глубине души попросту считала, что Сильвара недостойна внимания ее брата?.. Вот так и сам Гилтанас относился к Танису. В чем разница?
      "Прислушивайся к своим чувствам", - однажды посоветовал ей Рейстлин. Все правильно, но в этих самых чувствах сперва следовало разобраться. Неужели любовь к Танису так ничему ее и не научила?
      Лорана покопалась в себе и наконец решила, что беспокоило ее именно то, о чем она и сказала Теросу Было что-то в Сильваре, что определенно не внушало ей доверия, и их с Гилтанасом взаимная склонность была тут ни при чем. Жаль, что Терос не понял ее. Она последует совету волшебника и послушается внутреннего голоса.
      Она будет внимательнее присматривать за Сильварой.
      5. СИЛЬВАРА
      Каждая жилка в теле Гилтанаса настоятельно требовала отдыха. Он только и мечтал скорее залезть под одеяло. Но, добравшись наконец до постели, молодой эльф обнаружил, что не может уснуть. Он долго лежал с открытыми глазами, глядя в небо. Штормовые облака еще висели над головой, но их уже начинал отгонять западный ветер, ощутимо пахнувший морской солью. Понемногу проглядывали звезды, а один раз появилась даже алая луна: словно свеча вспыхнула в небе, но облака тотчас же снова ее поглотили. Юноша попробовал устроиться поудобнее... И крутился с боку на бок, пока окончательно не разорил свое ложе. Пришлось сесть и выпутываться из одеяла. После этого он оставил бесплодные попытки уснуть, решив, что, верно, твердая, прихваченная морозцем земля всему виной.
      Однако ни у кого из его спутников, похоже, бессонницы не было, только у него одного. Лорана крепко спала, по детской привычке подсунув под щеку ладонь. Как странно она ведет себя последнее время, подумалось Гилтанасу. Но, с другой стороны, можно ли винить ее? Она всем пожертвовала ради того, что считала необходимым исполнить: доставить Око на Санкрист. И если до побега отец, пожалуй, еще мог принять ее назад в лоно семьи, то теперь она навеки стала изгоем... Гилтанас вздохнул. А я сам, сказал он себе. Я же хотел, чтобы Око осталось в Квалин-Мори. Я считал, что отец прав... Ой ли?