– Горожане не захотят. Флинт. Они слишком любят свой город и сделают все, чтобы обойтись без драки – не то мы, чего доброго, где-нибудь что-нибудь поцарапаем. Нет, дружище, придется нам принимать бой здесь!
      – Пропадете! – стоял на своем Флинт.
      – Совершенно не обязательно, – сказал Стурм. – Нам бы только продержаться до подвоза припасов. Воинов в Башне достаточно… Думаешь, почему Повелитель не нападает?
      – Есть и другой способ, – прозвучал чей-то голос.
      Стурм и Флинт одновременно обернулись. Факел озарял изможденные черты человека, при виде которого лицо Стурма окаменело.
      – Каков же этот способ, государь Дерек? – спросил он с подчеркнутой учтивостью.
      – Вы с Гунтаром воображаете, что победили меня, – Дерек пропустил его вопрос мимо ушей. Он говорил негромко, но голос дрожал от ярости. – Рано вздумали радоваться! Одно героическое деяние – и Рыцарство у меня вот где! – Рука Дерека в блестящей кольчужной перчатке сжалась в кулак. – И вам с Гунтаром – конец!
      Взмах кулака подкрепил эти слова.
      – Мне-то казалось, мы воюем с драконидами, – сказал Стурм.
      – Меня тошнит от твоей болтовни! – зарычал Дерек. – Хоть бы ты подавился своим рыцарством. Светлый Меч! Ты, должно быть, немало за него выложил. Что ты пообещал эльфийке за ее ложь? Замужество, небось? Прикрыть грех?
      – Мера запрещает мне поединок с тобой, – сказал Стурм. – Но и слушать, как ты оскорбляешь женщину, столь же добродетельную, сколь бесстрашную, я не намерен!
      И он повернулся, чтобы уйти.
      – Нет, постой!.. – выкрикнул Дерек. Прыгнув вперед, он схватил Стурма за плечо и рванул назад. Стурм крутанулся к нему, опуская руку на меч. Дерек тоже потянулся к оружию; казалось, еще миг – и Мера будет забыта. Флинт успел вмешаться и удержать друга. Стурм тяжело перевел дух и убрал руку с рукояти меча.
      – Говори, Дерек, о чем собирался! – голос его готов был сорваться.
      – Я говорю, что тебе конец. Светлый Меч. Утром я выведу Рыцарей в поле. Хватит отсиживаться в каменном мешке! Завтра к вечеру мое имя станет легендой!
      Флинт встревоженно посмотрел на Стурма: от лица рыцаря отхлынула вся кровь.
      – Дерек, ты сошел с ума, – тихо выговорил Стурм. – Их там тысячи! Они же от вас мокрое место оставят!
      – На которое ты с удовольствием полюбовался бы, верно? – хмыкнул Дерек насмешливо. – Будь готов выступить на рассвете, Светлый Меч!
      Тем временем Тассельхоф – продрогший, голодный и полумертвый от скуки – пришел к выводу, что лучший способ хотя бы на время позабыть о сосущей пустоте в желудке – это исследовать крепость. Уж верно, думалось Тасу, здесь полным-полно тайников с самыми замечательными вещичками. И уж во всяком случае, здание это – самое странное из всех, какие он вообще видел!
      Башня Верховного Жреца высилась на скалах на западном склоне перевала Западные Врата, единственного более-менее проходимого каньона, пересекавшего хребет Хаббакук, который отделял Восточную Соламнию от Палантаса. Повелителю Драконов было отлично известно, что всякий, вздумавший достичь Палантаса иным путем, должен был либо пропутешествовать многие сотни миль в обход гор, либо пересечь пустыню, либо сесть на корабль. Корабль же, достигший Врат Паладайна, был бы с легкостью расстрелян из катапульт, сработанных гномами и способных метать огонь.
      Башня Верховного Жреца была выстроена в Век Силы. Флинт был отличным знатоком архитектуры той эпохи – еще бы, ведь большинство тогдашних строений было возведено его соплеменниками. Но Башню задумывали и строили не они. Флинт не уставал задаваться вопросом, кем вообще мог быть тот неведомый зодчий. Явствовало одно: свои чертежи он рисовал то ли с похмелья, то ли вовсе в припадке безумия.
      Подножие Башни окружал восьмиугольник внешней стены с башенкой на каждом углу. Внутренняя стена также имела форму восьмиугольника, служившего фундаментом великому множеству башенок и контрфорсов, вздымавшихся все выше и выше; венчала их собственно Башня.
      Устройство крепости, таким образом, было самым обычным. Что поражало гнома, так это полное отсутствие внутренних защитных рубежей. К тому же внешнюю стену прорезали не одни, а целых трое ворот – что было глупостью поистине вопиющей, особенно если учесть, сколько народу требовалось для их обороны. Каждая пара стальных створок раскрывалась в узкий двор, в дальнем конце которого красовалась опускная решетка, за которой начинался просторный коридор. И, – хоть плачь, хоть смейся, – три коридора сходились в самом сердце Башни!..
      – Еще бы табличку повесили для врагов – «приходите чаек пить», – возмущался гном. – Может, и есть более дурацкий способ строить крепости, но лично я не видал!
      Изначально Башня охраняла перевал, а не запирала его. Позже палантасцы выстроили дополнительные сооружения, перегородившие проход. В них-то, а не в самой Башне, и жили теперь рыцари и пехота.
      В Башню не входила ни одна живая душа. Для Рыцарей она была свята, а посему – неприкосновенна. Лишь Верховный Жрец имел право входить в нес, а поскольку таковой отсутствовал, рыцари готовы были до единого полечь на стенах, но войти в священные залы им и в голову не приходило.
      А вот Тассельхофу – пришло.
      Ненасытное любопытство и голод заставили Таса пуститься в путь по внешней стене. Рыцари, стоявшие на страже, провожали его беспокойными взглядами, придерживая одной рукой меч, другой – кошелек. Но стоило ему проследовать мимо, как воины о нем забывали, и вскоре Тас незамеченным спустился по каменной лестнице в один из внутренних двориков.
      Здесь не было ничего, кроме теней. Ни стражи, ни факелов. Широкие ступени вели к опускной решетке. Тас взбежал по ступеням к огромной, зияющей арке и сунул любопытный нос между стальными прутьями. Ничего!
      Тас вздохнул. Тьма там, внутри, стояла чернильная – ну прямо что твоя Бездна.
      С досады он дернул решетку вверх – в основном по привычке, безо всякой надежды, ибо для того, чтобы поднять ее, требовался добрый десяток рыцарей. Иди Карамон.
      Каково же было изумление кендера, когда решетка мерзко заскрипела – и пошла вверх! Тас поспешно вцепился в нее, заставив остановиться. И со страхом оглянулся на бастионы – не слышал ли кто, не мчится ли к нему с топотом весь гарнизон… Но рыцари, похоже, прислушивались только к урчанию своих пустых желудков.
      Тас снова занялся решеткой. Между острыми железными зубьями и каменной кладкой образовался небольшой промежуток – небольшой, но вполне достаточный для маленького и юркого кендера. Тас не стал попусту терять время, обдумывая возможные последствия. Распластался на земле – и проскользнул внутрь.
      Он стоял посреди длинного и широкого – футов пятьдесят от стены до стены – зала. Впереди была все та же непроглядная тьма, но Тас заметил в стенных скобах старые факелы и после нескольких безуспешных попыток допрыгнул до одного из них. Завладев факелом, он зажег его при помощи трутницы Флинта, попавшей неведомыми путями в один из его кошелей.
      Теперь гигантский зал был виден во всех подробностях. Он действительно тянулся прямо вперед, к самому центру Башни. Странные колонны, смахивавшие на зубы, тянулись вдоль стен. Заглянув за одну из них, Тас не увидел ничего, кроме непонятно для чего предназначенной ниши.
      Больше в зале ничего не было. Разочарованный Тас зашагал дальше, надеясь рано или поздно найти что-нибудь интересненькое, и вскоре набрел на вторую решетку – к его вящему разочарованию, уже поднятую. «Все, что слишком просто, обыкновенно не окупает возни», – гласила старая кендерская поговорка. Тас миновал решетку и вышел в другой зал, поуже первого, футов этак в десять шириной. Те же странные зубчатые колонны стояли вдоль его стен.
      Нет, зачем все же строить крепость, войти в которую – раз плюнуть, недоумевал Тас. Наружная стена была куда как внушительна, но, одолев ее, пятерка пьяных гномов вполне справилась бы со всем остальным… Тас посмотрел вверх. Ого! Потолок находился на высоте не менее тридцати футов! Для чего, спрашивается?
      Может, рыцари тех времен были настоящими великанами, размышлял Тас, обходя зал кругом, заглядывая в раскрытые двери и пустые углы…
      В дальнем конце зала его ждала третья решетка. Она заметно отличалась от двух предыдущих и была столь же необычна, как и сама Башня. Она состояла из двух половин, сходившихся посередине! Но самое забавное, что как раз посередине была прорезана изрядная дырка!..
      Проникнув в нее, Тас попал в комнату еще меньших размеров. В противоположной стене виднелись здоровенные двустворчатые стальные двери. Толкнув их на всякий случай, он с некоторым удивлением убедился, что они были заперты. А что же тогда решетки?.. Впрочем, они ничего не защищали…
      Ладно, по крайней мере здесь было кое-что, способное отвлечь его от мук голода. Забравшись на каменную скамью, Тас вставил факел в стенную скобу и принялся перетряхивать свои кошели. Наконец в руках у него оказался набор отмычек – необходимая принадлежность кендера, свято чтившего древнюю мудрость своего племени: «Замок в двери оскорбляет ее, ибо попирает самое ее предназначение».
      Тас живо выбрал подходящую отмычку и приступил к делу. Замок оказался проще некуда. Легкий щелчок – и Тас удовлетворенно спрятал свои инструменты, а дверь отошла вовнутрь. Кендер постоял некоторое время, прислушиваясь. Нет, ничего не слышно. Он заглянул через порог: темно, хоть глаз выколи. Вновь забравшись на скамейку, он взял факел и осторожно миновал стальную дверь.
      Держа факел высоко над головой, обозревал он исполинскую круглую комнату… И в который уже раз у него вырвался вздох. Здесь тоже не оказалось ничего, если не считать заросшего слоями пыли предмета, напоминавшего фонтан и расположенного как раз посередине.
      Идти дальше было некуда: в закругленной стене виднелись еще две двери вроде той, в которую он только что вошел. Они явно вели в коридоры, во всем подобные недавно обследованному. Вот оно, сердце Башни. Священное место. Вот ради чего городился весь огород.
      Пусто!
      Тас побродил немного туда-сюда, светя себе факелом. И собрался уже уходить, но напоследок решил все-таки обследовать странный «фонтан» посередине.
      Подойдя поближе, он увидел, что это был далеко не фонтан. Вековые напластования пыли мешали рассмотреть его как следует. Видно было только то, что предмет этот примерно с самого кендера ростом, то есть высотой фута в четыре. Круглое навершие покоилось на изящном треножнике.
      Со всех сторон осмотрев непонятную штуковину, Тас набрал полную грудь воздуху – и дунул что было сил. Пыль взвилась тучей: Тас с трудом прочихался, едва не выронив факел. Когда пыль осела, он смог наконец рассмотреть свою находку как следует… и сердце заколотилось у горла.
      – Ох, только не это!.. – простонал Тас. Сунув руку в кошель, он вытащил носовой платочек и протер шар. Остаток пыли легко стерся, и последние сомнения были рассеяны. – Проклятие! – выругался он в отчаянии. – Ну и что прикажите с этим делать?..
 
      Багровое рассветное солнце тускло светило сквозь дым, висевший над лагерем драконидов. Во дворе Башни Верховного Жреца еще лежали густые тени, но подготовка к сражению уже началась. Сотня рыцарей застегивала доспехи, надевала щиты, поправляла подпруги, садилась на коней. Тысяча пеших воинов сновала взад-вперед, ища свое место в строю.
      Стурм, Лорана и государь Альфред стояли на ступенях, глядя, как государь Дерек выезжает во двор, смеясь и пошучивая со своими людьми. Он был великолепен в сверкающих латах, украшенных изображением розы. Воины его были в приподнятом настроении: близость битвы гнала прочь неотвязные мысли о еде.
      – Ты должен остановить их, государь Альфред, – тихо сказал Стурм.
      – Если бы я мог!.. – отозвался тот, натягивая перчатки. На осунувшемся лице лежала печать обреченности. Разбуженный Стурмом посреди ночи, он так больше и не заснул. – Согласно Мере, он волен решать сам…
      Он только что пытался спорить с Дереком, убеждая его повременить хотя бы несколько дней: ветер уже изменил направление, с севера отчетливо тянуло теплом… Все напрасно, Дерек был непреклонен. Он выедет за ворота и даст бой драконидам. Вопиющая разница в численности вызывала у него лишь презрительный смех С каких это пор паршивого гоблина стали приравнивать к Соламнийскому Рыцарю? Сто лет назад, когда гоблины и людоеды пытались штурмовать Вингаардскую Башню, их было не менее полусотни на каждого Рыцаря. И что же? Рыцари с легкостью одолели!
      – Здесь дракониды, – предупреждал его Стурм. – Это тебе не гоблины. Они умны и искусны в бою. Среди них есть маги, да и вооружены они лучшим на всем Кринне оружием. Даже мертвые, они способны убивать…
      Дерек оборвал его на полуслове:
      – Думаю, мы как-нибудь справимся, Светлый Меч. Буди-ка лучше своих людей…
      – Я никуда не поеду, – ровным голосом отвечал Стурм. – И людям своим приказывать ничего не стану.
      Побелевший от бешенства Дерек на какое-то время утратил дар речи. Государь Альфред испытал легкое потрясение.
      – Стурм, – проговорил он. – Ты соображаешь, что делаешь?
      – Да, господин мой, – сказал Стурм – Я знаю одно: мы – единственная сила, стоящая между драконидами и Палантасом. Если Башня обезлюдеет… Словом, мои воины останутся здесь.
      – Неподчинение приказу! – грудь Дерека тяжело вздымалась. – Ты свидетель, государь Альфред. На сей раз он поплатится головой!
      И Дерек зашагал прочь. Государь Альфред угрюмо последовал за ним, и Стурм остался один.
      В конце концов Стурм предоставил своим воинам выбор. Они могли остаться с ним, притом не подвергаясь опасности наказания: в этом случае они всего лишь исполняли приказ непосредственного начальника. Кто хотел, мог присоединиться к Дереку.
      – Такой же выбор, – сказал Стурм, – предложил своим воинам и Винас Соламн, когда Рыцари взбунтовались против растленного императора Эргота.
      Напоминание о легенде едва ли было необходимо, ее и так каждый знал с детства. И, как во времена Соламна, большинство решило остаться с человеком, снискавшим уважение и любовь подчиненных.
      Хмуро стояли они, провожая товарищей и друзей, готовых выехать за ворота. Итак, произошел открытый раскол, подобного которому не было за всю многовековую историю Рыцарства…
      – Может, все-таки передумаешь? – спросил государь Альфред Стурма, подошедшего подержать ему стремя. – Дерек прав: драконидам далеко до рыцарской выучки. Весьма вероятно, мы рассеем их, почти не вынимая мечей…
      – Я буду молиться за то, чтобы так оно и сбылось, господин мой, – отвечал Стурм.
      Альфред с грустью посмотрел на него.
      – Если это сбудется. Светлый Меч, Дерек добьется твоего осуждения и казни. И на сей раз даже Гунтар ничего поделать не сможет.
      – Я бы с радостью положил свою жизнь, господин мой, – сказал Стурм, – чтобы только не произошло того, чего я опасаюсь.
      – Проклятье! – не выдержал государь Альфред. – Неужели ты надеешься удержать Башню, если мы будем разбиты? Да ты со своим жалким воинством ее и от овражных гномов не отстоишь! Дороги откроются, говоришь? Как будто ты продержишься до тех пор, когда Палантас соизволит прислать подкрепление…
      – По крайней мере, мы дадим палантасцам время уйти, если…
      Но в это время государь Дерек Хранитель Венца направил к ним боевого коня. Он вскинул руку, призывая к молчанию. Глаза его зло блестели в прорезях шлема.
      – Согласно Мере, Стурм Светлый Меч, – начал он официально, – я обвиняю тебя в заговоре с целью…
      – Да пошел ты в Бездну со своей Мерой! – терпению Стурма настал-таки конец. – Во что она нас превратила? В завистников и безумцев! Даже наш народ, соламнийцы, затевает переговоры с врагом, только бы не иметь с нами дела! Мера изжила себя!
      При этих словах во дворе воцарилась могильная тишина. Лишь цокала подкова лошади, беспокойно рывшей копытом, да звякала амуниция воинов, ерзавших в седлах.
      – Молись же, чтобы я погиб, Стурм Светлый Меч, – тихо произнес Дерек. – Или, клянусь Богами, я сам перережу тебе горло на плахе!
      И, не прибавив более ни слова, он развернул коня и галопом поскакал в голову колонны.
      – Раскрывайте ворота!
      Утреннее солнце выбралось из облаков дыма в ясную синеву Ветер дул с севера, развевая флаги, трепетавшие над верхушкой Башни. Блистали доспехи. Раздался грохот мечей, ударивших в щиты, пропела труба. Люди бросились разводить тяжелые створки ворот.
      Дерек поднял над головой меч и, прокричав звенящим голосом рыцарское приветствие врагу, во весь опор помчался вперед. Рыцари, следовавшие за ним, эхом отозвались на его клич и вырвались в чистое поле, то самое, где некогда одержал славную победу великий Хума.
      Вот, тяжело печатая шаг по каменной мостовой, двинулась за рыцарями пехота. Государь Альфред, казалось, хотел что-то сказать Стурму и молодым воинам, оставшимся во дворе… Но ничего не сказал и, отвернувшись, дал шпоры коню.
      Ворота закрылись. Лег в проушины тяжелый запирающий брус. Воины из отряда Стурма бегом поспешили на бастионы.
      Стурм молча стоял посреди двора, исхудалое лицо его было непроницаемо…
 
      Юный красавец, оставленный командовать армией в отсутствие Темной Госпожи, как раз собирался завтракать, встречая еще один скучный день… И тут в лагерь во весь опор ворвался конный разведчик.
      Полководец Бакарис негодующим взглядом следил за его приближением. Всадник несся через лагерь сумасшедшим галопом: разлетались опрокинутые котелки, гоблины едва поспевали уворачиваться из-под копыт. Дракониды вскакивали на ноги, нещадно ругаясь и грозя вслед кулаками… Разведчик не обращал на них никакого внимания.
      – Повелитель! – крикнул он, соскакивая с седла перед шатром. – Я должен видеть Повелителя!
      – Госпожа уехала, – сказал помощник командующего.
      – Я за нее, – рявкнул Бакарис. – В чем дело?
      Разведчик быстро огляделся, не желая допустить оплошности. Ни грозной Госпожи, ни громадного синего дракона в самом деле не было видно.
      – Рыцари выехали на битву! – объявил он.
      – Что? – у полководца слегка отвисла челюсть. – Ты уверен?
      – Да! – от волнения разведчик едва мог говорить внятно. – Сам видел! Сотни конных! Мечи, дротики… тысячи пеших…
      – Она все предвидела! – Бакарис восхищенно выругался про себя. – Эти дурни сделали-таки ошибку!
      Кликнув слуг, он поспешил обратно в шатер.
      – Трубите тревогу, – отдавал он приказания. – И чтоб через пять минут здесь были все командиры. – Трясущимися от возбуждения руками застегивал он пряжки доспехов. – Сейчас же послать крылана в Устричный с донесением Повелителю!
      Прислужники-гоблины ринулись в разные стороны. Скоро по всему лагерю заревели рога. Полководец бросил последний торопливый взгляд на карту, разложенную на столе, и вышел наружу: там уже собирались офицеры.
      «Какая жалость! – думал он на ходу. – Битва, небось, успеет кончиться к тому времени, когда ее известят. Она так хотела лично присутствовать при падении Башни Верховного Жреца. Но, как бы то ни было, – добавил он себе в утешение, – может, уже завтра мы будем спать в Палантасе – я и она… я и она…»
 

12. СМЕРТЬ НА РАВНИНАХ. ОТКРЫТИЕ ТАССЕЛЬХОФА