Таны заметили опасность. Хорнфел бросился на помощь сыну, но в этот момент с потолка посыпались дракониды, и армия этих чудищ штурмовала храм с юга, а буйная толпа тайваров прорвалась с востока.
Благодаря Танису и его друзьям тайварам и драконидам не удалось застать танов врасплох, как те планировали. Хилары, дэвары и клары оказались готовы к нападению. По сигналу рога их войска вошли в храм. Завязалась отчаянная битва. Святилище наполнилось сражающимися, а пол вскоре сделался липким от крови. Хорнфел с топором наперевес бился сразу с несколькими нападавшими, в пылу боя потеряв из виду сына.
Взрывной волной Флинта отбросило с платформы, когда появился Верминаард. Огненного Горна ужаснуло открывшееся глазам зрелище, но он мало чем мог помочь. Старый гном почувствовал приближение смертного часа. Ноги словно налились свинцом, спину ломило, плечи болели. Его мучили раны и чувство вины.
Армана обманули. Он верил, что сжимает в руках благословенное оружие. Он не знал, что найденный им молот – обычный кусок металла, заговоренный Рейстлином.
Флинт пытался остановить Армана, когда тот вознамерился сразиться с Верминаардом, но гном не послушал его. Флинт отвернулся, не в силах смотреть на неминуемую гибель молодого хилара. Но тут раздались яростный вопль Верминаарда и победный крик Армана.
Огненный Горн собственными глазами видел, как Повелитель Драконов полетел в бездну.
– Что-то здесь не так, – пробормотал старый гном, словно вторя словам колдуна, которых, разумеется, не мог слышать.
Затем из ямы выполз драконид.
Флинт застыл в изумлении. Насколько он знал, дракониды находились за много миль от Торбардина. Он понятия не имел, как пробралась сюда эта тварь и что она делала в шахте. Но удивление быстро уступило место ярости. А ярость, в свою очередь, сменилась ужасом. Флинт видел, как золотисто-зеленое чудище грациозно выпрыгнуло из ямы рядом с ничего не подозревавшим молодым гномом.
Драконид желал заполучить Молот. Флинт видел, с каким вожделением смотрел монстр на благословенное оружие. Огненный Горн выкрикнул предостережение и ринулся на выручку Арману.
Дрэй-йан был, как никогда, близок к триумфу. Он провел всех, включая собственных солдат-драконидов. Все они стали свидетелями бесславного конца ненавистного Повелителя Верминаарда. Под покровом иллюзии Дрэй-йан, ловко уцепившись за выступ, повис, выжидая, когда Грэг со своим войском ворвется в храм. Воспользовавшись поднявшейся сумятицей, аурак уже в собственном обличье выбрался на платформу.
Глупый молодой гном стоял там в гордом одиночестве, повернувшись к Дрэй-йану спиной. Он потрясал Молотом, оповещая своими криками весь мир о славной победе над Повелителем Драконов.
Дрэй-йан хотел было пустить в ход свою магию, дабы убить Армана, но ему следовало поостеречься. Если бы он поторопился, Молот мог выскользнуть из рук гнома и упасть в яму, где бы он сгинул навеки. И хотя Королева Такхизис лишь обрадовалась бы такому исходу, его, Дрэй-йана, это вовсе не устраивало. Он уже видел себя входящим в Храм Нераки и подносящим Молот императору Ариакасу.
Дрэй-йан с сожалением подумал о забытом им мече. Аураки обычно брезгуют оружием, предпочитая в бою полагаться на магию. Однако у него под одеянием был припрятан кинжал.
Гнома защищали тяжелые доспехи, но для Дрэй-йана они не являлись существенной помехой. Ему вовсе не требовалось пробивать броню, чтобы достать до какого-то жизненно важного органа. Достаточно было просто поцарапать руку. Кинжал покрывала тонкая пленка яда, этому смертельному трюку аурак научился у своих родичей, капаков.
Флинт выхватил из-за спины Молот Караса и бросился к яме. На бегу гном внезапно осознал, что больше не задыхается, руки сделались сильными, ноги стремительно несли его вперед. Сердце билось надежно и ровно. Его переполняла жизненная энергия. Флинт вновь был молодым и непобедимым.
Арман Карас, наконец, расслышал предостережение. Юный гном уже собирался присоединиться к сражающимся, но тут повернулся и, к своему ужасу, заметил подкрадывавшееся сзади чудовище.
Флинт был всего в нескольких шагах от платформы, когда прямо перед ним приземлился драконид. Он двинулся к гному, вертя своей кривой саблей. Огненный Горн не мог тратить время на подобную чепуху. Ему во что бы то ни стало нужно было добраться до Армана, прежде чем этот юнец ввяжется в серьезные неприятности. В ярости гном нанес удар невероятной силы, припечатавший тварь к полу в мгновение ока. Не успев окаменеть, тело драконида превратилось в пыль, обсыпавшую Флинта с головы до ног. Флинт вскочил на платформу, где Арман и драконид сошлись в смертельной схватке за Молот.
Дрэй-йан одной лапой пытался полоснуть Армана кинжалом, а другой держался за Молот. На плече гнома уже выступила кровь от нескольких царапин, но тело его защищала мощная броня, и он не обращал внимания на легкие раны.
Арман уже хотел поднять Молот и опустить его на голову своего врага, как вдруг по телу юного гнома пробежала дрожь. Лицо покрылось смертельной бледностью. Глаза расширились. На лбу выступили капли холодного пота. Ему показалось, будто тысячи игл вонзились в его внутренности, и, не в силах вынести этой боли, хилар рухнул на колени.
Дрэй-йан крепко схватился за Молот, намереваясь вырвать его из рук гнома. Слабея, теряя сознание от боли, огнем разливавшейся по венам, Арман, тем не менее, не разжимал пальцев, отказываясь сдаваться. Но яд делал свое дело. Юный гном не чувствовал больше ни рук, ни ног. Его ладони стали влажными, и Молот выскользнул из них в алчно протянутые лапы Дрэй-йана.
Отшвырнув ногой поверженного врага, победитель ринулся со своим трофеем вон из храма, но дорогу ему преградил Флинт.
Он стоял над телом Армана лицом к лицу с драконидом.
– Это подделка, – сообщил Флинт аураку с мрачным удовлетворением.
Дрэй-йан перевел удивленный взгляд со своего молота на тот, что держал в руках гном. И тут же понял ошибку. Молот в руках у гнома светился зловещим священным светом. Дрэй-йан даже не мог на него смотреть. Если бы он поразмыслил, мог бы догадаться раньше. В подделке не ощущалось тока волшебной силы, не чувствовалось магической защиты.
Кляня гномов как отъявленных мошенников, Дрэй-йан швырнул свой молот об пол и, подняв лапы с плясавшими на пальцах волшебными огоньками, двинулся на Флинта.
– Помоги мне, Реоркс! – взмолился Флинт и, замахнувшись настоящим Молотом, ударил чудовище прямо в грудь.
Кости треснули и с хрустом проломились. Дрэй-йан издал сдавленный крик, рухнув на платформу. Он подкатился к самому краю, но сумел затормозить своим куцым хвостом. Гном хотел было прикончить аурака, но тут вспомнил: дракониды и после смерти способны причинить вред. Он понятия не имел, как поведет себя труп этой необычной зеленовато-золотистой особи, ведь Флинту еще не доводилось сталкиваться с подобной разновидностью. Поэтому, вместо того чтобы размозжить аураку голову, гном пихнул драконида ногой, стараясь столкнуть с платформы.
В отчаянии Дрэй-йан ухватился за сапог Флинта, силясь повалить старика и дотянуться до Молота, а потом сбросить врага в яму.
Гном попытался высвободиться, снова пихнув драконида. Он мог бы прикончить эту тварь одним ударом Молота, но не решался, опасаясь, как бы после смерти тот не взорвался, не растекся лужей кислоты или не вытворил еще какую-нибудь пакость.
Внезапно Флинт осознал, что выбора у него нет. Дракониду удалось стащить его к самому краю ямы. Если бы он упал, то Молот полетел бы вместе с ним, а этого допустить было нельзя. Чтобы спасти Молот, ему нужно убить этого монстра даже ценою собственной жизни.
Флинт готовился нанести удар по безобразной голове драконида, но Молот слегка повернулся, словно по своей воле, и удар пришелся по запястью руки, сжимавшей сапог Огненного Горна. Кость треснула, брызнула кровь, пальцы драконида разжались, и Флинт быстро отдернул ногу.
Флинт скинул вопившего и сыпавшего проклятиями драконида с платформы.
Силы оставили старого гнома. Он опустился на четвереньки, продолжая всматриваться в темноту, пока чудовище не скрылось из виду. Флинт еще долго слышал крики Дрэй-йана, которые на самом деле не стихли, а просто перестали доноситься до слуха.
– Я сплоховал… – пробормотал Арман, его веки дрогнули. Он лежал на спине на каменной платформе. Искаженное болью лицо покрылось смертной бледностью.
Флинт со сжимающимся сердцем подполз на коленях к гному.
– Я не смог, – снова пробормотал Арман. – Молот… пропал.
– Нет же, – сказал Флинт. – Ты победил. Твой враг мертв. Ты поборол его и спас Молот Караса. Вот он, я тебе покажу.
Два молота: один настоящий, а другой поддельный – лежали рядышком на платформе.
Флинт взял один из них и вложил в руки юноши. Он нежно сжал пальцы Армана на его рукояти. Молот излучал мягкое сияние, осветившее хилара.
Боль, терзавшая израненное тело, отступила. Маска страдания, искажавшая лицо, разгладилась. Он прижал Молот к груди.
– Я герой, – прошептал он. Его губы едва двигались. – Арман… Карас.
С этими словами он сомкнул веки и испустил дух. Глаза Флинта наполнились слезами. Внезапно он сделался невероятно старым, усталым и больным. Он погладил руки молодого гнома, которые даже после смерти крепко сжимали Молот. И тут ему вспомнились слова седобородого старца, услышанные в гробнице.
– Ты не Арман, меньший Карас, – прошептал Флинт отлетавшей душе. – Ты Пайк, сын Хорнфела, герой, спасший Молот Караса, и так тебя запомнят в веках.
Гном поднял подделку. Некоторое время он держал ее в руках, прося прощения у бога и окончательно расставаясь со своими мечтами. Затем оглянулся вокруг, дабы убедиться, что за ним никто не следит. Гномы и дракониды сошлись в схватке, они яростно рубились, наносили удары, боролись врукопашную, истекали кровью и умирали. Никто не смотрел на него, кроме одного существа. Широко открытыми от изумления глазами на Флинта уставился Тассельхоф.
– Ну и ладно, ему все равно никто не поверит, – буркнул Флинт.
И он закинул молот в яму.
Исходившее от Молота Караса сияние озарило храм, воодушевив гномов и деморализовав их врагов. Но только Хорнфел поверил в близость победы, как внутрь вошли сотни вооруженных до зубов гномов. На их знаменах он узнал герб дэргаров, и тут Хорнфела охватило отчаяние, потому что тайвары приветствовали своих темных союзников.
Но свет Молота не померк, и Хорнфел удивленно наблюдал, как дэргары ополчились на тайваров, яростно отсекая протянутые в приветствии руки и топча распростертые у ног тела.
В пылу сражения Хорнфел оказался далеко от сына, но с гордостью сознавал, что где-то отважно бьется Арман с Молотом Караса в руках.
25
Конец мечтаниям
Даже во время сражения с гномами Грэг продолжал следить за Дрэй-йаном. Обычно ничто не грело бозаку душу так, как хорошая схватка, но сегодняшняя битва не доставила ему удовольствия. Поначалу ему нравилось наблюдать за игрой Дрэй-йана, он широко улыбнулся, видя, как Повелитель Верминаард свалился в яму, и слыша фырканье и шепот своих солдат, не посвященных в тайну и полагавших, будто они стали свидетелями бесславной гибели своего ненавистного командира. Грэг видел, как выполз из ямы Дрэй-йан, но затем ему пришлось полностью переключить внимание на врага. Вот тут-то удовольствие и закончилось.
Все шло вовсе не так, как планировал Грэг. Он надеялся застигнуть гномов врасплох, а вместо этого сюрприз приготовили драконидам. Ему действительно пришлось себя выдать, так что гномы сообразили: в Торбардин пробралась «ящерица». Но одна «ящерица» еще не армия, и гномы не должны были догадаться о готовящемся нападении. Но почему-то они это предвидели. Возможно, их предупредили распроклятые люди, то и дело встающие у него на пути.
На стороне гномов оказался значительный численный перевес. Грэг рассчитывал разделаться с несколькими стражниками, а сражаться пришлось с четырьмя армиями: хиларами, дайварами, кларами и дэргарами. Грэг планировал смести сопротивлявшихся одним быстрым ударом, а не сражаться за каждую пядь этих проклятых подземелий.
Его ненадежные союзники тайвары оказались вовсе никудышными воинами. Вначале из-за неосторожности тайваров клары обнаружили потайные туннели и с помощью своих червей-камнегрызов обрушили большее их число, заблокировав внутри его лучшие силы. Во время сражения тайвары охотнее мародерствовали, чем бились, забыв все на свете. Они обыскивали тела союзников и врагов в надежде обнаружить золото и прочие ценности. Набрав добычи, они мгновенно ретировались с поля битвы, покидали храм и забивались в свои крысиные норы.
Сражаясь с гномами, Грэг с нетерпением ждал, когда же Дрэй-йан заполучит в свои лапы проклятый Молот и принудит врагов сдаться. Наконец Молот оказался в руках у Дрэй-йана, во всяком случае, так показалось Грэгу. На какую-то секунду он отвел глаза, перерезая горло врагу, но когда он снова поднял взгляд, то увидел, как Дрэй-йан бьется с гномом, завладевшим Молотом, излучавшим красное сияние. Аураку явно требовалась помощь. Грэг попытался пробиться к своему командиру, однако гномы окружили его со всех сторон, принудив сражаться за свою жизнь. Потом он увидел только, как гном сбросил Дрэй-йана обратно в яму!
Отчаянные крики до смерти перепуганного аурака навели Грэга на мысль о возможности прибрать власть в Пакс Таркасе к рукам. Повелитель Драконов Верминаард, наконец, мертв. Дрэй-йан – тоже. Грэг уже представлял в красках, как возложит вину за поражение на своих погибших командиров.
В отличие от Дрэй-йана, Грэг никогда и не мечтал о титуле Повелителя Драконов. Политика его заботила мало. Он хотел лишь одного – быть хорошим командиром и выигрывать сражения во славу Темной Королевы. Он понял, что битва проиграна. Не было ни позора в необходимости покинуть поле битвы, ни смысла понапрасну терять хороших солдат в безнадежном деле. Грэг издал пронзительный крик. Дракониды поняли команду. Они начали медленно и организованно отступать.
Сгруппировав свои силы, Грэг отвел их к южному туннелю, по которому они и вошли в Торбардин. Несколько отважных гномов во главе с двумя людьми пустились в погоню, но дракониды передвигались намного быстрее гномов и даже людей. Грэг спрятал свое войско в одном из потайных туннелей, не обнаруженном кларами, а сам вернулся закончить дельце с Реалгаром. По завершении Грэг по подземному ходу вывел уцелевших в сражении драконидов обратно в Пакс Таркас.
Когда-нибудь Грэг вернется в Торбардин.
Когда-нибудь его Королева одержит победу.
Сражение в храме закончилось почти так же внезапно, как и началось. Видя отступление драконидов, тайвары, не способные сражаться самостоятельно, либо разбежались, либо сдались. Как оказалось, Реалгара среди них не было. Он руководил сражением с тыла, и, едва заподозрив возможность поражения, тан предусмотрительно скрылся.
Когда храм освободили, битва закончилась и пленных увели, Хорнфел послал своих солдат с приказом обыскать каждую щель, трещину или нору в Торбардине, пока они не найдут Реалгара. Хилар велел привести тайвара живым, желая призвать к ответу за его преступления. Все время, пока приходилось отдавать различные приказания, Хорнфел расспрашивал всех и каждого о своем сыне. Никто не видел Армана Караса и не знал о его судьбе. Только одно было достоверно известно: Молот сиял все время, пока продолжалась битва, согревая сердца и вселяя надежду в души защитников Торбардина.
Хорнфел уже представлял, какой закатит пир в честь победы и как отпразднует ее вместе с сыном, как вдруг заметил нейдара, почтительно ожидавшего в стороне. От одного взгляда на печальное лицо старого гнома сердце Хорнфела сжалось.
На несколько секунд он спрятал лицо в ладонях, но затем самоотверженно поднял голову и тихо попросил:
– Отведи меня к сыну.
Друзья стояли поодаль. У Таниса на руке алела рана. Стурма украшала рассеченная бровь, он еще не до конца оправился от последствий волшебного взрыва. Карамон сломал руку, ударив драконида в челюсть. Рейстлин, вероятнее всего, не пострадал, но сказать наверняка никто не мог, ведь лицо мага по обыкновению скрывал капюшон, а в ответ на расспросы он упорно молчал. У Тассельхофа была разорвана рубаха, а по лицу размазаны слезы и кровь.
– Как это случилось? – произнес убитый горем Хорнфел. – В пылу сражения я ничего не видел.
– Твой сын жил и умер как герой, – ответил Флинт. – Спрятавшийся в яме драконид набросился на него, пытаясь отнять Молот. Драконид ударил Армана отравленным ножом, но, даже чувствуя приближение смерти, твой сын не сдавался, он убил драконида и сбросил тело в яму.
Тассельхоф в изумлении смотрел на Флинта, слушая эту ложь. Кендер уже открыл рот, намереваясь поведать, как все было на самом деле, но старый гном пригвоздил Таса столь суровым взглядом, что рот у него закрылся сам собой.
Тело Армана Караса на три дня положили в центре Древа Жизни. На четвертый день Хорнфел и таны Торбардина вместе с их родичем нейдаром Флинтом Огненным Горном проводили Армана к месту вечного упокоения. Его тело положили в саркофаг рядом с телом его героя Караса в гробнице короля Дункана. Надпись на саркофаге собственноручно вырезал Флинт Огненный Горн. Она гласила:
Герой сражения за Храм, нашедший Молот Караса
и убивший Повелителя Драконов Верминаарда.
Да славится в веках имя
Пайка, сына Хорнфела
Примерно в то же время предали земле еще одно тело, но гораздо менее торжественно. Реалгара нашли мертвым с перерезанным от уха и до уха горлом. Следы когтистых лап, обнаруженные рядом с телом, не оставили сомнений в том, кто виновен в этом преступлении.
Хорнфел выполнил условия заключенной сделки, сказав, однако, что и без всякого спора предоставил бы беженцам убежище в Торбардине. Танису и остальным разрешили покинуть королевство, дабы возвестить радостную весть людям и провести их к Южным вратам, отныне навеки открытым.
– Для беженцев и мира, – пообещал Хорнфел.
Весь вечер после сражения Флинт оставался необычайно мрачным и задумчивым. Он сторонился товарищей, отказывался отвечать на вопросы, ссылаясь на усталость, и просил только оставить его в покое. Он не притронулся к ужину и сразу отправился в постель.
Рейстлин тоже пребывал в скверном расположении духа. Он отодвинул тарелку, сославшись на больной желудок. Стурм попытался немного поесть, но уронил ложку и сидел, закрыв руками лицо. Только Карамон оставался в хорошем настроении. Он не только расправился со своей порцией, но еще и доел за братом и Стурмом.
Тассельхоф тоже казался подавленным. Воссоединившись со своими сумками, он даже не заглянул внутрь. Он сидел на стуле, болтая ногами, и вертел в руках какую-то безделушку.
Танис подошел, похлопав кендера по плечу:
– Хочу с тобой поговорить.
– Я так и знал, – со вздохом произнес Тас.
– Давай выйдем, не стоит беспокоить Флинта, – предложил он.
Малыш нехотя поплелся вслед за Полуэльфом на улицу. Закрывая дверь, Танис заметил, как Стурм с Рейстлином поднялись со своих мест, направившись к постели Флинта.
Танис повернулся к кендеру.
– Расскажи мне, что на самом деле произошло в гробнице Дункана, – потребовал он.
Тассельхоф в нерешительности переминался с ноги на ногу.
– Если я скажу, Флинт просто с ума сойдет.
– Я никогда тебя не выдам, Тас. Обещаю, – заверил его Полуэльф.
– Ну, хорошо. – Тас снова вздохнул, но на этот раз с облегчением. – Просто гора с плеч. Ты не представляешь, как ужасно трудно хранить секреты! Я нашел этого мохнатого золотого мамонта…
– Не о мамонте! – взмолился Танис.
– Это важная деталь, – возразил кендер.
– Расскажи о Молоте, – настаивал Танис. – Ведь это Флинт нашел Молот Караса, да?
– Мы оба нашли Молот, – попытался объяснить Тассельхоф. – И тело настоящего Караса, и скорпиона. А потом Флинт забрал мой хупак и велел выйти. Тогда-то я и встретил золотого мохнатого мамонта, его звали Эвенстар, но больше я ничего о нем не скажу. Понимаешь, я ведь обещал…
Стурм и Рейстлин стояли у постели Флинта. Гном лежал лицом к стене, повернувшись спиной к товарищам.
– Ты спишь, Флинт? – тихо спросил рыцарь.
– Да, – проворчал гном в ответ. – Уходите!
– Ведь настоящий Молот у тебя? – спросил колдун. – Он же был у тебя, когда ты входил в Храм Звезд.
Какое-то время Флинт лежал не шевелясь, а затем сел на постели. Лицо его побагровело.
– Да, к моему вечному стыду! – процедил он сквозь зубы.
Рот алого мага искривился.
– И ты оставил его в руках трупа! Старый расчувствовавшийся болван!
– Прекрати, Рейстлин! – прикрикнул на него Стурм. – Оставь Флинта в покое. Мы были не правы. Флинт поступил благородно и честно.
– Сколько тысяч заплатят своими жизнями за этот благородный жест? – Волшебник убрал руки в рукава своей мантии и метнул на соламнийца злобный взгляд. – Ни благородством, ни честью дракона не убить, Стурм Светлый Меч.
Рейстлин повернулся к выходу и, едва не столкнувшись с братом, рявкнул:
– Завари мне чай! Меня тошнит.
Карамон переводил взгляд со Стурма на Флинта, сидевшего сгорбившись на своей постели, а затем на брата, которого он еще не видел таким рассерженным.
– Ну конечно, Рейст, – грустно кивнул он и отправился исполнять поручение.
Стурм положил широкую ладонь на плечо гнома.
– Ты все сделал правильно, – сказал он. – Я тобой горжусь, а за себя мне стыдно.
Стурм мрачно покосился на Рейстлина и пошел в молитве исповедоваться в своих грехах.
Когда вернулись Тассельхоф и Танис, в комнате стояла тишина, нарушаемая лишь тихими словами молитвы, обращенной к Паладайну. Тас чувствовал себя уже настолько лучше, что решил отвести душу и, вытащив все содержимое своих мешочков, принялся перебирать сокровища, пока не заснул за этим занятием.
Флинт измучился, но сон упрямо не шел к нему. Он лежал в постели и, вглядываясь в темноту, начинал дремать, но тут же просыпался, в ужасе вспоминая, как аурак, хватая его за ногу, тащит в яму. В конце концов гном понял, что не может долее вынести этой пытки. Поднявшись, он выскользнул за дверь и уселся на крыльце.
Он вглядывался в ночь, там и сям мерцали огоньки, но их невозможно было сравнить с ярким светом звезд, которые он так любил. Огни Торбардина – личинки червей, заключенные в фонарях, пока они не подрастут и не смогут прогрызать ходы в камне.
Флинт услышал, как скрипнула дверь, и вскочил, боясь, вдруг это Стурм или Рейстлин пришли снова его мучить. Но, увидев Таниса, гном сел.
– Я держал в руках Молот, Танис. Настоящий Молот, – наконец сказал он. – Я подменил их, чтобы обмануть Армана.
– Я об этом догадывался, – кивнул Полуэльф, немного помолчав. – Но потом ты все сделал правильно.
– Не знаю. Если бы у Армана был в руках благословенный Молот, может, он и не погиб бы.
– Молот не спас бы его от яда аурака. А если бы не ты, Молот Караса оказался бы в руках Темной Королевы, – возразил Танис.
Флинт поразмыслил над его словами. Может, Танис и прав. Но от этого его поступок не становился лучше, но, может, со временем он все же сумеет себя простить.
– Реоркс сказал мне: гном, который найдет Молот, станет героем. Его имя будет прославлено в веках. – Флинт хмыкнул. – Думаю, это говорит о том, что и боги могут ошибаться.
– А вот в этом я не уверен, – усмехнулся внезапно Полуэльф.
