Три сотни лет ненависти.

Долина танов.

      Флинт надеялся добраться до Калил Срита, или Долины танов, тихо и быстро, стараясь поменьше попадаться на глаза жителям Торбардина и минуя многолюдные места. Но слухи о том, что нейдар собирается отправиться на поиски Молота Караса, быстро распространились по Подгорному Королевству.
      Флинт, Арман и их провожатые, выйдя из Города Длинных, попали в гущу враждебно настроенной толпы. При виде старого гнома сородичи потрясали кулаками и выкрикивали всяческие оскорбления, посылая его назад к холмам или в гораздо менее приятные места. Арман тоже получил свою порцию брани: гномы обзывали его предателем и безумцем.
      Уши Флинта пылали, в сердце вскипала ненависть. Он внезапно обрадовался, что Рейстлину пришла в голову идея унести из Торбардина настоящий Молот и оставить гномам подделку. Он заберет священную реликвию, и пусть его противные сородичи запечатывают свои ворота и хоть целый век не кажут носа из-под гор.
      Толпа настолько разъярилась, что Флинт с Арманом могли бы отправиться в Долину танов в качестве постоянных обитателей, если бы Хорнфел не получил известия об уличных беспорядках и не отправил бы своих солдат. Воины приказали разгневанным жителям разойтись, придавая вес своим словам копьями и мечами. Они очистили и перекрыли Восьмую дорогу, ведущую в Долину танов. Это заняло некоторое время, Флинту с Арманом пришлось дожидаться, пока солдаты разгонят пешеходов и велят пассажирам освободить повозки. Если бы старик смотрел не только себе под ноги, то разглядел бы странного вида гнома, изо всех сил прокладывавшего себе путь сквозь толпу: гном этот был некрепкого, а если точнее, худосочного сложения, шлем болтался на голове, словно пустое ведро, а борода вылезала сквозь прорези для глаз. Однако Флинт был совершенно ослеплен гневом. В руке он сжимал молот, еле сдерживая позыв опустить его разок-другой на головы горных гномов.
      И когда этот странный индивид уже почти пробрался к Флинту и Арману, солдаты объявили, что Восьмая дорога свободна. Арман Карас и Флинт забрались в вагонетку. Старик уже опустился на сиденье, и тут ему показалось, что он слышит знакомый тоненький голосок: «Эй, Флинт! Подожди меня!»
      Флинт поднял голову, озираясь по сторонам, но, прежде чем он успел что-либо разглядеть, вагонетка тронулась с места.
      Тассельхоф толкался, пинался, брыкался, пихался, продираясь сквозь толпы разъяренных гномов. Ему удалось подобраться совсем близко к Флинту, и Тас уже собирался крикнуть, чтобы гном его подождал, когда вагончик, скрипнув, тронулся с места и покатился по рельсам, унося друга. И тут кендер решил, что все пропало.
      Но затем он вспомнил о важности возложенной на него миссии. Все друзья были так обеспокоены тем, что Флинт отправился один. Стурм вон даже молился. Они будут горько разочарованы в нем, Тассельхофе, если он спасует перед таким пустячным препятствием, как полк вооруженных до зубов гномов.
      Арман и Флинт сели в поезд из шести вагончиков, солдаты, сопровождавшие молодого гнома, собирались к ним присоединиться. Но Арман приказал им остаться, и потому пять вагонов из шести оказались пустыми.
      Поезд набирал скорость. Воины стояли плечом к плечу, широко расставив ноги, образуя живой барьер, препятствующий толпе прорваться к механизмам, которые управляли железной дорогой. Однако Тас сумел обнаружить брешь; встав на четвереньки, он пролез между ног одного из стражников, который изо всех сил старался сдержать напор давящих тел, так что даже и не заметил прошмыгнувшего кендера.
      Тас со всех ног кинулся догонять поезд, и ему удалось-таки поравняться с последним вагончиком. Вначале он закинул в него свой хупак, а потом и сам на бегу изо всех сил ухватился за борт.
      После нескольких напряженных секунд, когда казалось, что его пальцы вот-вот разожмутся, Тас сумел перекинуть через борт одну ногу, затем он перевалился туда, упав на пол рядом со своим хупаком. Тассельхоф лежал на спине, любуясь сталактитами по дороге в Долину, и размышлял о том, как Флинт обрадуется, увидев его.
      Седьмая, Восьмая и Девятая дороги вели в Калил Срит, Долину танов. Каждая из них заканчивалась у входа, именовавшегося Покои Стражей, хотя ни один гном не защищал его. Благоговейный страх и почтение надежно охраняли Долину. Сюда входили гномы, чтобы похоронить своих умерших, и задерживались ровно столько времени, сколько требовалось, чтобы воздать последние почести усопшим.
      В старые времена все было по-другому, во всяком случае, такие рассказы слышал Флинт. До Великого Катаклизма Долину посещали жрецы Реоркса, следившие за состоянием кладбища. Гномы приходили туда праздновать семейные годовщины вместе со своими предками. Почтить могилы древних вождей стекалось множество паломников.
      После исчезновения служителей культа никто уже не заботился об этом месте: могилы заросли травой, надгробия начали разрушаться, да и посетители стали являться все реже и реже. Хотя гномы продолжали чтить предков, просили у них наставлений и покровительства, они не желали тревожить сон умерших. Положив почившего родича в могилу или саркофаг, живые прощались с ним и приходили вновь, лишь когда приходил срок хоронить другого члена семьи.
      Долина танов считалась священной землей, многие столетия назад благословленной Реорксом. Когда-то она являлась местом упокоения и мира, теперь же превратилась в место скорби. Над ней светило солнце, дули ветры, виднелись луна и звезды. Это было единственное место в Торбардине, куда проникал солнечный свет, что, кстати, стало еще одной причиной, по которой гномы редко посещали Долину. Под горой, где обретались всю жизнь торбардинские гномы, царил вечный мрак, и в продуваемой ветрами солнечной долине они чувствовали себя неуютно.
      Массивные бронзовые двери Покоев Стражей были украшены символом Восьмого королевства – рука воина, опустившая молот.
      Ни Флинт, ни Арман не проронили ни слова, пока следовали по Восьмой дороге. Молча подошли они и к бронзовым дверям. Шум и суета остались где-то позади. Каждый из них был поглощен своими размышлениями, надеждами, мечтами, желаниями и страхами.
      Они подошли к двустворчатым дверям, и, не сговариваясь, каждый взялся за ручку – Флинт за левую, а Арман за правую. Сняв шлемы и склонив головы, они открыли двери, ведущие в Калил Срит.
      Солнечный свет – яркий, сверкающий, ослепительный – обрушился на них, словно водопад. Арман Карас зажмурился и прикрыл глаза рукой. Флинт моргнул, затем полной грудью вдохнул чистый горный воздух и надставил лицо солнечным лучам.
      – Слава Реорксу! – выдохнул старый воин. – А я даже не знал, как соскучился по всему этому! Как будто я снова возвратился к жизни!
      «По иронии судьбы в долине смерти», – пронеслось у него в голове.
      Арман прикрывал глаза рукой. Ему было больно смотреть на чистое небо.
      – А для меня это подобно смерти, – угрюмо признался он. – Тут нет ни стен, ни перегородок, ни границ, ни начала, ни конца. Я вижу над собой бескрайний простор вселенной, а я в ней – ничто, даже меньше чем ничто, и это мне не нравится.
      Только теперь до сознания Флинта дошло, какая пропасть лежит между его народом и этими подгорными жителями. Когда-то, давным-давно, оба клана одинаково хорошо чувствовали себя и при свете солнца, и в темноте подземелий. Теперь же то, что для одних было жизненным пространством, для других сделалось смертью. Флинт размышлял, вернется ли когда-нибудь все на круги своя, о чем так страстно мечтал Арман. Вновь у него в ушах зазвучали оскорбления и проклятия, ранившие еще больнее, тяжелее и смертоноснее летящих камней. Флинт почувствовал гнев, вскипавший в его сердце. Старый гном решил, что мечта эта так и останется мечтой, и Молот здесь не поможет. Но когда ярость его разгорелась вновь, Флинт в глубине души ощутил сожаление, будто он потерял что-то очень ценное.
      Два гнома подождали некоторое время, пока их глаза привыкали к свету, прежде чем двинуться дальше. И ни один из гномов не заметил выбиравшегося из вагончика Тассельхофа. Он сорвал с головы шлем, сбросил вонючую куртку, от которой весь чесался, и поспешил к бронзовым дверям, намереваясь застать Флинта врасплох, потому что всегда страшно забавно было наблюдать, как старый гном подпрыгивает высоко в воздух, а его лицо медленно багровеет.
      Тас шмыгнул за дверь и оказался в залитой солнцем долине. Свет был яркий, к тому же явился для Таса совершенной неожиданностью. Закрыв ладошками лицо, кендер попятился, видя перед глазами лишь ярко-красную вспышку, сменившуюся голубым сполохом с маленькими золотистыми искорками. Когда это восхитительное и такое интересное ощущение прошло, Тас открыл глаза и в отчаянии обнаружил, что стоит в темноте по другую сторону захлопнувшихся бронзовых дверей. И это было сквернее всего.
      – Жуть сколько проблем, – проворчал он. – Надеюсь, Флинт оценит мои жертвы.
      Долина танов возникла много тысячелетий назад благодаря обрушению огромной пещеры. Невысокие могильные холмики поднимались над пожелтевшей травой, тут и там высились склепы с каменными дверями, а гномы из особенно состоятельных и могущественных семейств покоились в мавзолеях. На каждой могиле лежала плита, на которой было вырезано родовое имя, а под ним рядами шли личные имена членов семейства. У некоторых фамилий таких плит было несколько, ибо в их роду сменилось уже множество поколений. Флинт смотрел, не мелькнет ли где-нибудь имя нейдаров, а может, и его родовое имя – Огненных Горнов. Ибо еще одной причиной вражды между кланами стало то, что нейдары были лишены возможности почтить память предков, равно как и быть погребенными рядом с ними.
      Нигде не было видно никаких следов или тропинок. Флинт и Арман, пробираясь между могилами, продвигались к своей цели, которая теперь, когда их глаза привыкли к свету, сделалась хорошо видна.
      Дивной красоты строение, больше похожее на дворец, чем на гробницу, волшебным образом парило в нескольких сотнях футов над голубой зеркальной поверхностью озера в самом центре долины. Озеро образовалось в результате таяния снега на вершинах гор, стекавшего ручьями в котлован, появившийся после того, как гробницу оторвало от земли.
      Флинт не мог отвести глаз от этой чудесной картины. За долгую жизнь он повидал множество примеров мастерства своих сородичей, но ни один не мог сравняться с этим. Весившая тонны и тонны гробница парила в облаках, словно она была легче перышка. Башни, сложенные из белоснежного мрамора и крытые огненно-красной черепицей, сверкали в солнечном свете. Стены украшали изящные балконы, в окнах с мелким переплетом переливались стекла. Крутые лестницы вели в разных направлениях, пересекаясь друг с другом и обвивая башни.
      Из гробницы послышались звуки, словно какой-то неведомый музыкант взял несколько нот на своем инструменте. Их подхватило эхо и разнесло по Долине. А потом вновь наступила тишина.
      – Что это было? – удивленно спросил Флинт. Арман Карас тоже не сводил глаз с чудесной гробницы.
      – Некоторые говорят, будто это Карас ударяет своим Молотом. Никто не знает в точности.
      Нота послышалась вновь, и старый гном вынужден был признать, что это действительно напоминает звук, раздающийся при ударе молота по металлу. Он подумал о том, что может ожидать их внутри гробницы, если, конечно, они сумеют туда попасть, и пожалел, что не внял советам Стурма уговорить Хорнфела позволить ему взять с собой друзей.
      – Король Дункан начал строить свою гробницу еще при жизни, – проговорил Арман Карас. – Это должна была быть семейная усыпальница, где покоились бы его дети, внуки да и все последующие поколения. Увы, но династия хиларов прервалась. Два его сына были похоронены в безымянных могилах. А гробница его третьего сына навеки останется пустой.
      Когда король умер, Карас, огорченный до глубины души войной между кланами, сам отнес тело Дункана в гробницу. Опасаясь, что погребальная церемония будет осквернена неподобающим поведением враждующих танов, Карас не позволил им присутствовать. Поговаривают, будто они пытались войти, но бронзовые двери перед ними захлопнулись. Карас так и не вернулся. Таны ломились в двери, пытаясь открыть их, но тут земля сотряслась с ужасающей силой, так что рухнули дома, Древо Жизни дало трещину, озеро вышло из берегов и затопило окрестные земли.
      Когда землетрясение прекратилось, бронзовые врата распахнулись. И поскольку каждый из танов желал завладеть Молотом и присвоить его себе, они вступили в ожесточенную схватку за право первым войти в Долину прямо у ворот. Побитые и окровавленные, ворвались они в Калил Срит и, к своему ужасу, обнаружили, что какая-то чудовищная сила оторвала гробницу от земли и она висит в воздухе над их головами.
      С тех пор многие искали способ войти внутрь, но до сегодняшнего дня никто в этом не преуспел. – Арман обратил мрачный взгляд на Флинта. – И вот теперь ты, нейдар, утверждаешь, будто знаешь секрет. – Воин погладил свою черную длинную бороду. – Хотя я в этом и сомневаюсь.
      Флинт принял вызов.
      – Где гробница принца Граллена? – Ему внезапно очень захотелось покончить со всем этим.
      – Здесь недалеко. – Арман показал рукой. – Видишь неподалеку от озера обелиск черного мрамора? Когда-то он стоял перед гробницей Дункана, но это было до того, как она поднялась в небо. Вот статуя принца, а за ней высятся руины мраморной арки. Она разрушилась, когда сотряслась гора.
      Арман посмотрел на Флинта.
      – Что мы станем делать, когда доберемся до могилы принца? Если, конечно, ты захочешь мне сказать, – спешно добавил он.
      – Я должен отнести к гробнице шлем, – сказал Флинт. Арман удивленно на него воззрился:
      – И это все? И ничего про Молот?
      – Да, в общем, почти все, – уклончиво ответил Флинт. У него было некое чувство, наитие, что ли, но никаких определенных указаний он не получил. И это была основная причина, по которой он решил ничего не рассказывать друзьям, и одна из причин, почему не захотел взять их с собой.
      – Но ты согласился поспорить с Реалгаром…
      – А, это, – протянул Флинт, шагая вдоль могильных холмов. – Ну какой же гном откажется побиться об заклад?
      Тассельхоф уставился на бронзовые двери, затем подошел и пнул одну из створок не потому, что таким образом надеялся ее открыть, просто он был жутко обескуражен. Из-за этого волнения по телу кендера от кончиков пальцев и до самых плеч пробежала дрожь.
      Положив на землю свой хупак, Тас уперся обеими ладошками в ворота и стал толкать. Однако ничего не происходило.
      Он сделал передышку, утирая со лба пот, твердя себе под нос, что ни для кого на свете не стал бы столько хлопотать, кроме Флинта. Ему показалось, будто дверь чуть-чуть поддалась, пусть самую малость, и он вновь налег на нее, на этот раз всем своим весом.
      – Знаешь, кого сейчас не хватает? – разговаривал Тас сам с собой, изо всех сил наваливаясь на дверь. – Физбена. Если бы только он был здесь, то швырнул бы в эти ворота один из своих огненных мячей, и они бы распахнулись настежь.
      Именно это и случилось с ними в следующую секунду.
      Распахнулись настежь, так что Тас, хватаясь за воздух, полетел навстречу ветру и солнцу и ничком распластался на земле. Уткнувшись носом в траву, Тас вспомнил еще кое о чем, что сотворил бы Физбен, будь он рядом: дым, треск и разрушение, которыми всегда сопровождались заклинания выжившего из ума старого волшебника. Тас полежал немного, вздыхая об участи друга. Но затем, вспомнив о своей высокой миссии, вскочил на ноги и огляделся.
      Тут-то он и понял, что медные створы ворот медленно закрываются. Бросившись за своим хупаком, Тас только успел втащить его внутрь, как двери со стуком захлопнулись. Озираясь вокруг, Непоседа вскинул голову и тут-то заметил парящую в облаках гробницу. До него донесся странный звук, будто молотом ударили в гонг. Кендер был зачарован.
      Тас некоторое время смотрел на летающее чудо архитектуры в немом удивлении. Молот был там, наверху, в этой парящей в воздухе гробнице, куда Флинт собирался попасть. Тас вздохнул, и глаза его увлажнились.
      – Надеюсь, я не оскорблю твоих чувств, Королева Такхизис, если я скажу это, – произнес он торжественно. – И я хочу заверить тебя, что все еще собираюсь когда-нибудь посетить Бездну, но прямо сейчас больше всего на свете мне хотелось бы попасть в гробницу Дункана.
      И Тассельхоф отправился на поиски друга.
      Гробница принца Граллена была одной из целого ряда могил, возвышавшихся в центре Долины. Здесь, вокруг озера, предавали земле танов и их родичей с самого основания Торбардина. Но лишь гробница Граллена в течение нескольких веков стояла открытой, чтобы принять тело, которому не суждено было упокоиться в этом священном месте. Над могилой высились мраморный обелиск и статуя принца во весь рост, в полном воинском облачении, но без оружия. Руки его были пусты, как и гробница, голова обнажена.
      Арман Карас остановился возле могилы принца, склонив в знак уважения голову. Флинт, у которого от волнения пересохло во рту, медленно шел вперед, держа в руках шлем Граллена. Он не знал, что ему делать дальше. Должен ли он положить шлем в пустую гробницу? Он хотел повернуться, когда почувствовал чье-то ледяное прикосновение. И он увидел на своей руке руку каменного изваяния.
      У Флинта подвело живот. Руки задрожали так, что он чуть не выронил шлем. Он попытался высвободиться, но каменные ладони крепко держали его. Он посмотрел статуе в лицо, заглянул в глаза – теперь они не были пустыми. Камень светился жизнью.
      Мраморные губы дрогнули.
      – Моя голова столько лет оставалась непокрытой и в солнечный зной, и в дождь, и в ветер, и в снег.
      Флинт вздрогнул и пожалел, что вообще пришел в это жуткое место. Он колебался, ужасно нервничал, но все же, замирая от страха, надел шлем на голову статуи. Металл скрипнул, чиркнув по камню. Шлем скользнул по каменному лицу, закрыл глаза. Рубин вспыхнул.
      – Я собираюсь присоединиться к моим братьям. Долго они ждали меня, чтобы вместе отправиться в следующее путешествие.
      Флинт ощутил глубокое умиротворение, больше он не испытывал страха. Его захлестнула волна всепоглощающей, всепрощающей любви. Он отпустил шлем и шагнул назад, низко поклонившись. Флинт услышал вздох Армана, и когда старый гном смог снова видеть сквозь навернувшиеся на глаза слезы, он обнаружил, что шлем на голове принца тоже обратился в камень.
      Он проглотил застрявший в горле комок, утер влажные глаза и оглянулся вокруг. Заприметив то, что искал, Флинт обошел вокруг обелиска.
      – Что мы будем делать теперь? – спросил Арман, неотступно следовавший за ним. – Куда мы направляемся?
      – Вон туда, к той арке, – ответил Флинт, махнув рукой.
      – Арка была воздвигнута в честь Караса, – пояснил Арман. – Она разрушилась в тот момент, когда оторвалась от земли гробница. И много лет лежала в руинах. Мой отец восстановил ее и заново освятил в надежде, что она укажет нам, где Молот, но все было тщетно.
      Флинт кивнул:
      – Мы должны пройти сквозь арку.
      – Да я проходил сквозь нее бессчетное число раз, но ничего не происходило, – скептически произнес Арман.
      Флинт не ответил. Они двигались быстро, и гном берег дыхание. Как немилосердно напомнил ему Рейстлин, моложе он не становился. Стычки с толпой, путешествие по Долине танов и общение со статуей отняли много сил. А Флинт понимал: путь им еще предстоит долгий.
      Арка была сделана из того же черного мрамора, что и обелиск. Она была совершенно гладкой, без всякой резьбы, и только наверху виднелась надпись: «Я жду и смотрю. Он не вернется. Увы, я оплакиваю Караса».
      Флинт помедлил перед аркой. Он переминался с ноги на ногу, стараясь выбрать верное решение, затем, сделав глубокий вдох, зажмурился и пробежал сквозь арку, громко выкрикнув:
      – Я оплакиваю Караса!
      Флинт должен был оказаться на побуревшей траве по ту сторону арки. Вместо этого его башмаки застучали, будто он бежал по рассохшимся половым доскам. Потрясенный, он открыл глаза и обнаружил, что находится в полутемной комнате, освещенной лишь одним солнечным лучом, попадавшим туда сквозь узкое, словно бойница, окно в каменной стене.
      Флинт задержал дыхание и лишь через несколько секунд благоговейно выдохнул. Далеко-далеко внизу виднелась арка. Послышался крик:
      – Я оплакиваю Караса.
      И в проеме арки появился Арман, удивленно озиравшийся по сторонам.
      – Мы здесь! – поразился он. – Внутри гробницы! – Гном бухнулся на колени. – Моя судьба вот-вот должна исполниться.
      Флинт выглянул в бойницу. Он увидел побуревшую траву, залитое солнечным светом озеро и маленький обелиск. Но тут его глаза изумленно расширились. Старик отшатнулся.
      – Быстрее! Нужно закрыть вход! – выпалил он, но было уже поздно.
      – Я оплакиваю Караса! – выкрикнул пронзительный голосок.
      Тассельхоф Непоседа, с хупаком в руке, кинулся через арку.
      – Ты же обещал взять меня с собой, Флинт, – сказал он. – Но ты, наверное, позабыл, а я не хотел, чтобы тебе потом стало неловко, вот и пришел сам.
      – Кендер! – в ужасе воскликнул Арман. – В гробнице Великого Короля! Это невозможно! Он должен уйти.
      Разъяренный гном бросился на Тассельхофа, который был так потрясен, что даже не сообразил дать деру. Арман сграбастал кендера и уже хотел было выпихнуть его обратно, но внезапно остолбенел.
      – Арка исчезла! – выдохнул Арман.
      – Скажите на милость, если арки больше нет, как мы спустимся на землю? – спросил Тассельхоф, поднимаясь с полу.
      – Может, и не спустимся, – мрачно ответил Флинт.

Ящерицы.

Блохи.

Главный паразит

      – Расскажи мне об этом Молоте, – попросил Дрэй-йан.
      – Это старая-престарая реликвия гномов, – ответил Реалгар, окидывая человека-ящера подозрительным взглядом. – Ничего интересного.
      – А вот Повелитель слышал, будто обладатель Молота сможет возвести на престол Великого Короля, – сказал Дрэй-йан. – А теперь нам стало известно, что двое гномов отправились на его поиски. А ты, видно, позабыл упомянуть об этом в разговоре с Повелителем Верминаардом.
      Реалгар нахмурился:
      – Я не думал, что это может заинтересовать его превосходительство.
      – Напротив, – прошелестел Дрэй-йан, стрельнув своим длинным красным языком и втянув его обратно. – Его превосходительство интересуется всем, происходящим здесь, в Торбардине.
      Аурак и командир Грэг проникли в Подгорное Королевство, надеясь встретиться с таном тайваров. Один из соглядатаев, которых подкупил Дрэй-йан, сообщил дракониду, доставлявшему новости из Торбардина, сведения о Молоте, которые тот счел столь важными, что спешно отправился по потайному туннелю и посреди ночи разбудил Грэга. Грэг же, в свою очередь, решился разбудить Дрэй-йана.
      Дрэй-йан и Грэг спешно отправились в Торбардин, чтобы обсудить этот вопрос с Реалгаром. Золотой драконид встречался с предводителем тайваров и раньше, но тогда он был в образе Повелителя Верминаарда. А сегодня Дрэй-йан решил предстать перед Реалгаром в собственном чешуйчатом обличье. Он сообщил гному, что Повелитель Верминаард находится на пути в Торбардин, дабы собственными глазами увидеть вновь обретенную реликвию. Реалгар засопел:
      – Топоры, мечи и копья решат, кто станет Великим Королем, а не ржавый кусок железа. – Тан почесал шею, ловко поймал блоху, раздавил между пальцами и щелчком выбросил.
      Дрэй-йан, оказался терпелив и спокойно продолжал расспросы. Император Ариакас очень хотел бы заполучить этот Молот, хотя не возникало ни малейших сомнений в том, что ему не было никакого дела до того, кто займет престол Торбардина.
      – Однако говорят, будто бы Молот наделен магическими свойствами.
      Реалгар устремил на драконида свой проницательный взгляд. Ему казалось, он понял, что у того на уме.
      – Драконьи копья? Ведь это ты имеешь в виду? – Он сглотнул. – Так вот что интересует Верминаарда.
      Дрэй-йан и Грэг обменялись взглядами. Бозак покачал головой.
      – Его превосходительство ничего не знает об этих самых копьях, – сказал Дрэй-йан.
      – Это оружие, способное поразить драконов… и прочих ящериц, – добавил Реалгар с гаденькой ухмылкой.
      Дрэй-йан угрюмо посмотрел на тайвара, который с видимым наслаждением расправлялся с вонючим клопиком. Однако им нужно было во что бы то ни стало заручиться его доверием. Их планы целиком и полностью зависели от него.
      – Я сообщу его превосходительству об этом оружии, – промолвил золотой драконид. – Говорят, Молот спрятан в… – Он забыл название места и взглянул на Грэга, прося подсказки.
      – В Долине танов, – напомнил командир.
      – Два гнома отправились на его поиски…
      – Да пусть хоть две сотни! Они его не найдут. А даже если и найдут, какое это имеет значение? – Реалгар насмешливо посмотрел на Дрэй-йана. – А может, ты сам хочешь стать подгорным властителем, а, ящерица?
      Аурак ответил на драконьем, чтобы понял только Грэг.
      – Можешь мне поверить, ты, немытый проныра, я не собираюсь становиться Великим Королем, правящим бандой волосатых вшивых выродков.
      Грэг в знак согласия повел хвостом. Реалгар, не понимавший их наречия, тревожно переводил взгляд с одного на другого.
      – Что ты ему сказал?
      – Я лишь сказал Грэгу, что и помыслить бы не мог о подобных высотах, тан, – пропел Дрэй-йан. – Служить Повелителю Драконов – это предел моих скромных мечтаний. – Он выдержал паузу. – Однако лорду Верминаарду я этого сказать не могу.
      Кустистые брови Реалгара сомкнулись над маленькими глазками, так что те, казалось, и вовсе исчезли.
      – Что ты имеешь в виду?
      Дрэй-йан покосился на Грэга:
      – Стоит ли ему говорить?
      Бозак медленно кивнул:
      – Тан оказал нам неоценимую помощь, он имеет право знать.
      – Знать что? – допытывался Реалгар.
      – Давайте все вместе поразмыслим, что произошло бы, если бы Повелитель Верминаард завладел Молотом Караса и взошел на престол как Великий Король Торбардина. Он стал бы контролировать добычу руды, а следовательно, и получал бы всю прибыль.
      – Ни один человек не может стать Великим Королем! – взревел Реалгар, брызжа слюной от ярости. – Молот – это просто кусок металла, и ничего больше.
      – Ее Темное Величество отнюдь так не считает, – сказал Дрэй-йан. – Она также заинтересована в этих пиках.
      – Копьях, – поправил Грэг. – Драконьих копьях.
      Аурак только пожал плечами:
      – Если Молот и впрямь всего лишь кусок металла, тогда тебе нечего бояться. А если Молот обладает волшебной силой, тогда император Ариакас от имени ее Темного Величества наградит того, кто доставит к нему эту древнюю реликвию, и сделает королем Торбардина. И этим человеком будет Повелитель Верминаард.
      – У Верминаарда нет права повелевать нами! – сердито объявил Реалгар.
      Дрэй-йан глубоко вздохнул:
      – Честолюбие его превосходительства не знает границ, так же как и его аппетиты. Что, разумеется, нисколько не умаляет его величия, – поспешил он добавить.
      – Я просил его помощи, чтобы самому взойти на престол, – произнес Реалгар. – Если бы я знал, что он хочет прибрать власть к рукам, то никогда не вступил бы с ним в сделку. Это я буду королем, и никто другой, и, уж разумеется, не человек.
      Он поразмыслил немного и с интересом оглядел аурака.
      – А ты, кажется, весьма сообразителен для ящерицы.
      Дрэй-йан избегал смотреть на Грэга, боясь не выдержать и расхохотаться.
      – Я признателен тебе за столь высокую оценку, тан, – сказал самозванец. – Хотел бы я, чтобы Повелитель Верминаард разделял твое мнение, – добавил он, вздохнув.
      – Ты говоришь так, словно ищешь союзников и не прочь послужить новому господину, – осторожно предположил Реалгар.
      – Мы с Грэгом готовы это обдумать, разумеется, наше решение зависит от того, в какой мере будут учтены наши интересы.
      – А на что вы рассчитываете?
      – Нам необходимо это обсудить, тан.
      – Блошиный домик заглотил наживку, – уверенно сказал аурак на своем наречии. – Как только Молот будет найден, я разгоню танов, вернее, это Повелитель Верминаард их разгонит, а твое войско тем временем войдет в Торбардин и займет основные укрепления.
      Грэг кивнул:
      – Войска стянуты к туннелю и ждут моих приказаний. Гномы отнесут Молот в место под названием Храм Звезд. Таны соберутся там, мы перекроем все выходы, и они окажутся в ловушке.
      – После чего его превосходительство найдет свой печальный конец, – произнес Дрэй-йан. – Молот окажется у меня в руках, и я в нескольких коротких, но весьма убедительных словах объясню этим недомеркам, с кем они теперь должны считаться. – Он бросил злобный взгляд на Реалгара.
      – Мы, дракониды, будем первыми из слуг Темной Королевы, покорившими народы Ансалона, – заметил бозак. – Императору Ариакасу придется признать наши заслуги. Быть может, настанет день, когда драконидов увенчают Короной Силы.
      Дрэй-йан уже чувствовал приятную тяжесть венца на своей чешуйчатой голове. Но он стряхнул с себя столь манящий сон и вернулся к делам.
      – Мы с Грэгом все обсудили и решили принять твои условия, – сообщил он тайвару.
      – В вашем согласии, ящерицы, я и не сомневался.
      – Мы придумали способ провести его превосходительство, – продолжил золотой драконид. – Но для начала нам хотелось бы выяснить все насчет этих шести убийц, проникших в ваше королевство. Их наняли эльфы. Они были подосланы в Пакс Таркас с целью убить его превосходительство. Он выжил после покушения, но злоумышленникам удалось скрыться.
      – Судя по твоим словам, вы всерьез напуганы, – с издевкой сказал Реалгар.
      – Я не боюсь их, – возразил Дрэй-йан. – Однако я их уважаю как противников, что и тебе советую. Они умны, хорошо обучены, и на них благословение богов.