DragonLance / Сага о копье - Драконы осенних сумерек (Сага о Копье - 1, книга 1)

      Неверное беловатое сияние обрисовывало контуры их тел, как если бы тепло, сопутствовавшее им при жизни, непостижимым и ужасным образом задержалось и в посмертии. Истлевшая плоть давно обнажила кости, и лишь светящиеся очертания тел остались такими, какими помнили их души.
      И было похоже, что души помнили еще кое о чем.
      Каждый воин был облачен в древние латы, памятные его душе. Призрачные руки сжимали оружие, способное убивать. Однако неупокоенным не было особой нужды в оружии. Достаточно было смертоносного прикосновения могильно-холодных рук и даже страха, который они внушали.
      Как же драться с такими?.. Танис, не привыкший бояться никаких противников из плоти и крови, едва не поддался панике. Он уже открыл рот, чтобы крикнуть друзьям: "Спасайтесь бегством!.." С большим трудом удержавшись, он попытался рассуждать трезво. Бегство было бессмысленно: они потеряют друг друга и тотчас заблудятся. Нет, надо остаться на месте... И что-нибудь придумать.
      Медленным шагом направился Танис навстречу призрачным воинам... Они стояли молча и неподвижно - просто стояли, загораживая дорогу. Их было невозможно сосчитать: одни, мерцая, возникали перед ним, другие, наоборот, меркли и пропадали, чтобы вновь появиться, когда исчезали их товарищи. "Впрочем, какая разница, - обливаясь холодным потом, сказал себе Танис. -Любой из них способен уничтожить всех нас одним мановением руки..."
      Огонек на посохе мага по-прежнему ярко горел. Маленький отряд тесно сгрудился вокруг Рейстлина. Танис подошел к ним. В мертвенном свете хрустального шарика лицо волшебника мало чем отличалось от лиц привидений. Итак, добро пожаловать в Омраченный Лес, Танис, - сказал маг.
      - Рейстлин... - У Таниса перехватило горло. Он еле выговорил пересохшими губами: - Кто эти...
      - Призрачные создания, - не сводя с них взгляда, ответил Рейстлин. -Похоже, нам повезло.
      - Повезло? - не веря своим ушам, переспросил Танис. - Это еще почему? Перед нами души людей, поклявшихся совершить некое дело, но не исполнивших клятву. Они обречены совершать то, в чем поклялись, пока не заслужат освобождения и не обретут покоя истинной смерти.
      - Но как, во имя Бездны, из этого следует, что нам повезло? - спросил Танис сердито, давая выход страху. - Может быть, они поклялись истреблять всех, кто войдет в этот лес?
      - Возможно, - Рейстлин бросил быстрый взгляд на полуэльфа, - хотя навряд ли. Сейчас мы это выясним... И прежде, чем Танис успел что-либо сказать или сделать, маг шагнул вперед, оказавшись лицом к лицу с призраками.
      - Рейст!.. - сдавленно ахнул Карамон, протискиваясь за ним.
      - Придержи его, Танис, - резко скомандовал Рейстлин. - От этого зависят наши жизни!
      Танис крепко взял воина за плечо и спросил мага:
      - Что ты собираешься делать?..
      - Хочу произнести заклятие, которое позволило бы нам с ними общаться. Я смогу проникнуть в их мысли, а они будут говорить моими устами... Он откинул голову, сбросив на плечи капюшон. Простер руки и произнес: - Аст билак пар-билакар. Сух тангус моилар!
      Он повторил это трижды. Толпа воинов расступилась, и вперед вышел один, исполненный жуткого, пугающего величия. Он был выше всех, а на голове у него мерцала корона. Бледные латы были богато украшены темными самоцветами, а лицо носило печать невероятного горя и муки. Он шел прямо к Рейстлину.
      Карамон, задыхаясь, отвел глаза. Танис не осмеливался ни закричать, ни заговорить, боясь потревожить мага и нарушить заклятие. Призрак поднял бесплотную руку и медленно потянулся к Рейстлину. Танис задрожал всем телом: прикосновение означало неотвратимую смерть. Но Рейстлин, погруженный в транс, даже не пошевелился. Танис мимолетно задумался о том, видел ли маг ледяную руку, тянувшуюся к его сердцу.
      И тут Рейстлин заговорил:
      - Вы, давно умершие! Моим живым голосом поведайте нам о том, что вас тяготит. А потом разрешите нам миновать этот лес, ибо мы идем не со злом. Загляните в наши сердца - и вы сами в том убедитесь.
      Рука призрака замерла. Бледные глаза скользили по лицу Рейстлина... Затем, мерцая во тьме, неупокоенный поклонился ему. Танис втянул в себя воздух: он чувствовал силу Рейстлина, но это!..
      Рейстлин поклонился в ответ, потом повернулся и встал рядом с призраком. Он был почти так же бледен, как и его собеседник. Танис содрогнулся: живой мертвец и мертвый живой... Рейстлин заговорил снова, и голос его более не был одышливым шепотом тщедушного мага. Это был глубокий, повелительный голос, отдававшийся в лесу. Голос был глух, темен и холоден и раздавался словно из-под земли:
      - Кто вы, осмелившиеся вступить в Омраченный Лес?
      Танис попытался ответить, но пересохшее горло вконец отказалось служить. Карамон, стоявший подле него, не мог даже поднять головы. И тут Танис уловил рядом с собой некое движение... Кендер! Ругаясь про себя, Танис хотел перехватить Тассельхофа, но не успел. Юркий кендер выбежал вперед и остановился в круге света от посоха, прямо перед призраком. Каштановый хохолок мотался туда-сюда.
      - Я - Тассельхоф Непоседа, - с величавым поклоном сообщил кендер. -Мои друзья, - взмах маленькой ладони охватил весь отряд, - зовут меня Тасом. А вы кто такие?
      - Неважно, - прозвучал замогильный голос. - Знай только, что мы -воины давно забытых времен...
      - А правда, что вы нарушили какую-то клятву и за это обречены здесь торчать? - спросил Тас с интересом.
      - Правда, - был ответ. - Мы поклялись охранять эту страну. Но потом с неба упала огненная гора, и земля раскололась. Злобные твари вылезли из ее недр, а мы бросили оружие и бежали, пока нас не настигла бесславная смерть. И вот теперь мы вновь призваны к исполнению клятвы, ибо по земле опять бродит зло. И мы не уйдем, пока зло не будет изгнано, а равновесие -восстановлено.
      Неожиданно Рейстлин с криком запрокинул голову, его глаза закатились так, что стали видны лишь полоски белков. В его голосе зазвучала тысяча голосов. Это озадачило даже кендера; он подался назад и неуверенно оглянулся на Таниса.
      Но призрак повелительно вскинул руку, и хор смолк, словно проглоченный темнотой.
      - Мои воины хотят знать, зачем вы вступили в пределы Омраченного Леса. Если со злом, это зло падет на ваши головы, ибо вы уже не увидите, как восходят луны!
      - Нет, нет, никакого зла. Какое уж там зло! - торопливо заверил его Тассельхоф. - Вообще-то это долгая история, но мы, кажется, никуда особо не спешим, так что я, пожалуй, вам ее расскажу. Все началось, когда мы сидели в гостинице "Последний Приют" в Утехе... Вы ее, может быть, и не знаете. Когда бишь ее построили?.. Кажется, ее не было во времена Катаклизма, когда вы жили на свете. Ну так вот, сидим мы себе и тихо-мирно слушаем старика, рассказывавшего про Хуму, и тут он - то есть старик, а не Хума, конечно, попросил Золотую Луну спеть свою песню, и она еще спросила, какую такую песню, а потом спела, и тут Искатель решил всем показать, что сильно шибко разбирается в музыке, ну, а Речной Ветер - вон тот, длинный - взял да и пихнул его в огонь. То есть он не хотел, все вышло случайно, но дело то в том, что Искатель вспыхнул как факел! Вы бы только видели!.. Короче, старик сунул мне посох и велел треснуть его как следует. Я треснул, а посох, то есть жезл, обратился в голубой хрусталь, и пламя сразу погасло, и...
      - Голубой хрустальный жезл!.. - глухо прозвучал из уст Рейстлина призрачный голос призрака, и бледный воин двинулся прямо к ним. Танис и Стурм разом прыгнули вперед, схватили Таса и оттащили с дороги. Но призрак, похоже, желал только поближе присмотреться к путникам. Его мерцающие глаза остановились на Золотой Луне. Он поманил ее прозрачной рукой...
      - Нет!.. ~ Речной Ветер попытался удержать ее подле себя, но она высвободилась из его рук и подошла к призрачному воину, неся жезл. Рать неупокоенных взяла их в кольцо... Неожиданно призрак выхватил меч из ножен. Он поднял его над головой, и белый свет хрустального шарика смешался с голубым пламенем, замерцавшим на клинке.
      - Смотрите! Жезл! - ахнула Золотая Луна.
      Жезл сиял бледно-голубым светом, словно отвечая мечу.
      Призрачный король повернулся к Рейстлину и простер к погруженному в транс магу бледную руку... Карамон хрипло взревел и сбросил ладонь Таниса со своего плеча. И ринулся на призрака, обнажая меч. Острое лезвие пронзило мерцающий силуэт.... И Карамон, вскрикнув от боли, упал и забился на земле. Танис и Стурм склонились над ним. Речной Ветер же смотрел прямо перед собой, и его лицо было непроницаемо.
      - Карамон, куда тебя... - Танис обхватил великана, пытаясь разобраться, что же с ним стряслось.
      - Моя рука!.. - Карамон всхлипывал от боли, раскачиваясь взад и вперед. Его левая кисть - Карамон дрался левой - была крепко зажата под мышкой правой руки.
      - Да что случилось? - спросил Танис. Потом разглядел на земле выпавший у богатыря меч и все понял. Клинок покрывал густой иней.
      В ужасе вскинув глаза, Танис увидел, как пальцы призрака плотно сомкнулись на запястье Рейстлина. По хилому телу мага прошла судорога, лицо мучительно исказилось, но он не упал. Глаза Рейстлина закрылись, морщины горечи и презрения ко всему на свете пропали с лица: на него снизошел смертный покой. Танис потрясенно следил за происходившим, лишь краем уха слыша хриплые стоны Карамона. Вот лицо Рейстлина вновь изменилось; на сей раз его черты осенил восторг. Аура его магической силы все возрастала, пока наконец ее сияние не сделалось почти ощутимым.
      - Мы призваны, - сказал Рейстлин, и голос вновь был его собственным, хотя Танис еще ни разу не слышал, чтобы он так говорил. - Надо идти.
      И маг повернулся к ним спиной и пошел в лес; король-призрак все еще сжимал его запястье бесплотной рукой. Неупокоенные воины расступились перед ними, освобождая дорогу.
      - Остановите их!.. - простонал Карамон и, шатаясь, кое-как поднялся. - Это невозможно, Карамон! - Танис изо всех сил пытался его удержать, и наконец великан рухнул в его объятия, плача, как ребенок. - Мы пойдем за ними, продолжал Танис. - С ним все будет в порядке. Он же маг, Карамон! Нам этого не понять. Мы пойдем... Миновав кольцо неупокоенных, которые не спускали с них глаз, мерцавших сверхъестественным светом, путешественники углубились в лес. Войско мертвых сомкнуло ряды у них за спиной...
      ... И сознание наполнили звуки яростной битвы. Гремела сталь, раненые звали на помощь. И так реальна была эта битва в ночи, что Стурм непроизвольно выхватил меч. Оглушенный, он только успевал уворачиваться от незримых ударов, нацеленных, казалось, в него. Он отчаянно кромсал воздух мечом, зная, что обречен, что спасения не будет... Потом побежал - и вдруг вырвался из леса на широкую голую поляну. Перед ним, в полном одиночестве, стоял Рейстлин.
      Глаза мага были закрыты. Он вздохнул - и повалился наземь. Стурм подбежал к нему, но тут появился Карамон и едва не сшиб Стурма с ног, торопясь со всей нежностью подхватить брата на руки. Их спутники один за другим выскакивали из леса, словно гонимые неведомой силой. Рейстлин едва слышно бормотал какие-то странные, неведомые слова... Призраков больше не было видно.
      - Рейст! - судорожно всхлипывал Карамон.
      Веки мага задрожали и приподнялись.
      - Заклятие... Отняло все силы, - прошептал он. - Я должен... Отдохнуть...
      - Сейчас отдохнете! - прогудел чей-то голос. Это был голос живого существа! И хотя рука Таниса легла на рукоять меча, у полуэльфа вырвался невольный вздох облегчения. Маленький отряд мигом сгрудился, прикрывая Рейстлина и напряженно вглядываясь во тьму.
      И тут в небе появилась серебристая луна, появилась так неожиданно, словно чья-то рука сдернула с нее черный шелковый шарф. Сделались видны голова и плечи мужчины, стоявшего среди деревьев. Его нагие плечи были не менее широки и мускулисты, чем у Карамона, на шею ниспадала длинная грива кудрявых волос, ясные глаза холодно поблескивали. Путешественники услышали какой-то шорох в кустах, и при луне сверкнул наконечник копья, нацеленного на Таниса.
      - Бросьте ваше жалкое оружие, - предупредил незнакомец. - Вы окружены.
      - Обман! - зарычал Стурм, но тут затрещали кусты, и вокруг появилось множество воинов, вооруженных блестящими копьями.
      Тот, что вышел к ним первым, двинулся вперед, и путники застыли в изумлении, а руки, готовые выхватить оружие, разжались сами собой. К ним приближался не человек - это был кентавр! Выше пояса его тело было телом мужчины, ниже - коня. Он скакал легким грациозным галопом, и могучие мускулы так и играли на широченной груди. Повинуясь его повелительному жесту, другие кентавры отступили к тропе. Танис убрал меч. Флинт громко чихнул.
      - Вы должны пойти с нами, - тоном приказа проговорил кентавр.
      - Мой брат болен, - проворчал Карамон. - Он никуда не может идти.
      - Усади его мне на спину, - невозмутимо ответил кентавр. - Если же вы устали, никто не мешает вам всем поехать туда, куда вы должны прибыть.
      - По куда вы нас ведете? - спросил Танис.
      - Не тебе здесь задавать вопросы. - Кентавр подтолкнул Карамона в спину копьем. - Наш путь долог и далек. Я предлагаю вам ехать. Бояться нечего... - И он поклонился Золотой Луне, изящно вытянув переднюю ногу и прикоснувшись ладонью к своим спутанным волосам. - Этой ночью вам более ничто не грозит.
      - Танис, можно я поеду? Ну пожалуйста!.. - взмолился Тассельхоф.
      - Не вздумайте им доверять! - Флинт снова громко чихнул.
      - А я им и не доверяю, - пробормотал Танис. - Вот только выбора у нас, похоже, и впрямь нет: Рейстлин не может идти. Давай, Тас. И вы все тоже!
      Подозрительно косясь на кентавров, Карамон поднял брата и устроил его на спине получеловека-полуконя. Рейстлин бессильно качнулся вперед.
      - Садись и ты, - сказал кентавр Карамону. - Я вынесу вас обоих. Будешь поддерживать своего брата: нынче ночью нам предстоят долгая дорога и быстрая скачка.
      Покраснев от смущения, великан взобрался на широкую спину кентавра. Длинные ноги Карамона свисали почти до земли. Он обнял Рейстлина, и кентавр галопом помчался по тропе.
      Тассельхоф, хихикая и в высшей степени наслаждаясь происходящим, вспрыгнул на ближайшего кентавра и, не удержавшись, плюхнулся наземь с другой стороны. Стурм со вздохом поднял кендера и водрузил его кентавру на хребет. А затем прежде, чем Флинт успел возмутиться, - рыцарь подхватил гнома и усадил его позади кендера. Флинт хотел что-то сказать, но только чихнул, и кентавр унес прочь их обоих.
      Танис поехал на первом кентавре - тот, похоже, был тут за вожака.
      - Куда вы нас везете? - вновь спросил полуэльф.
      - К Хозяйке Леса, - был ответ.
      - Хозяйка Леса? - переспросил Танис. - Кто она? Одна из... Вас?
      - Она - Хозяйка, - ответил кентавр и поскакал по тропе.
      Танис хотел задать еще вопрос, но кентавр так рванул с места, что он больно прикусил язык. Человек-конь мчался все быстрей. Подпрыгивая на его спине, Танис почувствовал, что начинает съезжать назад, и на всякий случай обхватил руками его мускулистый торс.
      - Раздавишь! - оглянулся кентавр. Его глаза поблескивали в свете луны. - Я уж присмотрю, чтобы ты не свалился. Обопрись о мой круп и держись ногами покрепче!
      Покинув тропу, кентавры углубились в чащу. Густые кроны деревьев немедленно закрыли луну. Ветви мелькали мимо, временами хлеща Таниса по одежде. Однако кентавр несся галопом, никуда не сворачивая, и Танису оставалось утешать себя тем, что он, вероятно, хорошо знал дорогу. Довольно скоро, впрочем, кентавры замедлили бег, а потом и вовсе остановились. Кромешная тьма не давала Танису решительно ничего рассмотреть. Лишь слух подсказывал ему, что его спутники были где-то поблизости: он слышал неровное дыхание Рейстлина, бряцание доспехов Карамона и непрекращающийся чих Флинта. Даже посох Рейстлина не светился. Окликнув Рейстлина, Танис спросил его, в чем дело.
      - Могущественное волшебство властвует в этом лесу, - прошептал тот еле слышно. - Оно рассеивает любые чуждые чары... Танису делалось все более не по себе. Он спросил кентавра:
      - Почему мы остановились?
      - Потому что прибыли. Слезай, - велел тот грубовато.
      - Куда прибыли? - Танис съехал на землю с широкой теплой спины. Он попробовал осмотреться, но вокруг по-прежнему ничего не было видно. Похоже, деревья не пропускали вниз ни лучика лунного или звездного света...
      - Ты стоишь в самом сердце Омраченного Леса, - сообщил ему кентавр. -А теперь - всего хорошего... Или всего плохого, смотря как рассудит Хозяйка.
      - Эй, погоди! - сердито позвал Карамон. - Вы что, так и собираетесь бросить нас тут среди чащобы, слепых, точно новорожденные котята?..
      - Остановите их! - Танис потянулся к мечу, но оружие куда-то исчезло. Яростная ругань Стурма свидетельствовала о том, что и рыцарь обнаружил пропажу меча.
      Ушей Таниса коснулся смех кентавра. Было слышно, как взрывали копыта мягкую лесную землю, как шуршали ветки. Кентавры ушли.
      - Наконец-то избавились от них, - Флинт снова чихнул.
      - Все здесь? - окликнул Танис. Протянул руку во мрак и ощутил крепкое дружеское пожатие Стурма.
      - Лично я - здесь, - пискнул Тассельхоф. - Ой, Танис, как замечательно! Я...
      - Тихо, Тас! - перебил Танис. - А где двое с Равнин?
      - Мы здесь, - мрачно отозвался Речной Ветер. - И безоружны.
      - Все безоружны? - спросил Танис. И тут с горечью поправился: - Хотя, правду сказать, какое оружие в этакой темнотище...
      - Жезл при мне, - тихо сказала Золотая Луна.
      - И это - могущественнейшее оружие, о дочь племени кве-шу! -прозвучал чей-то глубокий голос. - Оружие добра, предназначенное разить немочи и болезни! - Незримый голос помолчал и грустно добавил: - Увы, в нынешние времена ему также суждено разить злобные существа, стремящиеся разыскать его и изгнать из этого мира...
      11. ХОЗЯЙКА ЛЕСА. МИРНАЯ ПЕРЕДЫШКА
      - Кто ты? - окликнул Танис. - Покажись!
      - Мы не тронем тебя, - ляпнул Карамон.
      - Конечно, не тронете. - Эти слова позабавили их невидимого собеседника. У вас нет оружия. Я верну его, когда придет время. Ибо в Омраченный Лес с оружием не входит никто, даже Соламнийские Рыцари. Так что не страшись за свой меч, благородный рыцарь! Этот клинок древен и драгоценен, и я его сберегу. Простите мне это кажущееся недоверие, но даже великий Хума сложил свое Копье у моих ног...
      - Хума!.. - ахнул Стурм. - Но кто же ты?
      - Хозяйка Леса.
      И едва прозвучали эти слова, произнесенные звучным, глубоким голосом, как тьма расступилась. Друзья вгляделись... И слитный вздох благоговения, подобный весеннему ветерку, прозвучал в ночной тишине. Серебряный лунный свет ярко осветил высокий скальный уступ, а на уступе стояла единорог. Она спокойно смотрела на них, и бездонная мудрость светилась в ее взгляде. Сердце поневоле сжималось от вида такой красоты... Золотая Луна ощутила, как слезы подступили к глазам, и сомкнула веки, не в силах вынести сияния, исходившего от единорога. Ее шерстка отливала лунным серебром, рог сверкал жемчугом, грива была подобна морской пене. Голова казалась изваянной из гладкого мрамора, но ни одна человеческая - и даже гномская - рука не могла бы схватить изящества и грации волшебных линий сильной шеи и мускулистой груди. В тонких, стройных ногах чувствовалась немалая мощь, а маленькие копытца были раздвоены, как у козы.
      Много позже, когда Золотая Луна брела темными, полными опасностей тропами, когда надежда готова была истаять в ее сердце, ей достаточно было лишь сомкнуть ресницы, и надежда вновь оживала, являясь ей в облике белоснежного единорога... Тряхнув головой. Хозяйка затем наклонила ее в приветственном жесте. Спохватившись, путники смущенно поклонились в ответ, чувствуя себя ужасно неловкими и неуклюжими. Единорог же повернулась и покинула свой уступ, легко прыгая навстречу им со скалы на скалу.
      Танис огляделся, чувствуя, как рассеиваются владевшие им чары. Лунный свет заливал лесную поляну. Деревья высились кругом, подобно громадным доброжелательным стражам. Полуэльф ощутил царивший здесь глубокий покой... И вместе с тем ожидание и печаль.
      - Отдохните, - оказавшись среди них, проговорила Хозяйка. - Вы устали и изголодались, я знаю. Сейчас принесут пищу и воду для омовения рук. Оставьте все ваши страхи: здесь вам нечего опасаться. Если где-либо и можно чувствовать себя в безопасности нынешней ночью, так это здесь!
      Глаза Карамона загорелись при упоминании о еде. Он осторожно опустил брата на землю, и Рейстлин поник в траву под деревом. В серебряном свете его лицо казалось мертвенно-бледным, однако дышал он легко. Он выглядел не столько больным, сколько смертельно измотанным Карамон уселся рядом с ним, огляделся в поисках съестного и вздохнул.
      - Что мы будем есть? Ягоды? - с самым несчастным видом обратился он к Танису. - Ох, до чего хочется мяса! Олений бы окорок... Или там жареной крольчатинки...
      - Тихо ты! - косясь на Хозяйку, шепотом урезонил его Стурм. - Как бы она тебя самого не поджарила!
      Но тут из леса вновь появились кентавры и расстелили на травке чистую белую скатерть. Другие кентавры расставили на скатерти хрустальные шары, тотчас осветившие лес.
      Любопытный Тассельхоф пригляделся к светильникам и воскликнул:
      - Да там же светляки!
      Действительно, внутри шаров суетились тысячи крохотных насекомых, и у каждого на спинке горело по два ярких пятна. Они ползали по прозрачным стенкам туда и сюда, стараясь выяснить, где же это они оказались.
      Потом кентавры вынесли сосуды с прохладной чистой водой и полотенца -ополаскивать руки и лица. Вода смыла следы боя, очистив и освежив и тела, и души. Но вот стулья, расставленные кентаврами рядом со скатертью, отнюдь не внушали Карамону доверия. Каждый стул был вырезан из цельного куска дерева и вроде бы отвечал формам человеческого тела... Однако у каждого почему-то была всего одна ножка!
      - Садитесь, пожалуйста, - учтиво предложила Хозяйка.
      - Как же на этом сидеть? - не выдержал богатырь. - Я свалюсь! -Поглядел на скатерть и добавил: - И потом, она все равно расстелена на траве. Сяду-ка я лучше на землю...
      - Поближе к жратве, - фыркнул в бороду Флинт.
      Остальные в немалом смущении поглядывали на стулья, на хрустальные шары, полные светляков, и на кентавров. Дочь Вождя лучше всех представляла себе, как должны были поступать гости. Внешний мир мог сколько угодно считать ее народ варварским; у племени кве-шу были весьма строгие правила вежливости, имевшие силу религиозных заповедей. Золотая Луна знала: заставить хозяина ждать значит, оскорбить и его самого, и его гостеприимство. С истинно королевским величием она опустилась на стул... Одноногое седалище лишь чуть покачнулось, приспосабливаясь, приноравливаясь к ее росту и весу.
      - Сядь по правую руку, воин, - ощущая направленные на нее взгляды, произнесла она согласно этикету. Лицо Речного Ветра оставалось бесстрастным, хоть он и знал, что являет собой довольно-таки нелепое зрелище - рослый мужчина, пытающийся усесться на хрупкий с виду стульчик. Усевшись, однако, он с удовольствием откинулся на удобную спинку и едва не улыбнулся.
      - Садитесь и вы, - обратилась Золотая Луна к остальным, стараясь загладить неловкость, вызванную их замешательством. - Благодарю за то, что вы ожидали, пока сяду я.
      - Лично я не ждал. - Карамон скрестил руки на груди. - Чтобы я полез на этакий насест? Да ни за... - Локоть Стурма, вонзившийся под ребра, принудил его замолчать.
      - Благодарю, госпожа, - поклонился Стурм и сел, исполненный рыцарского достоинства.
      - Что ж, если он усидел, придется и мне... - пробормотал Карамон. На его решение немало повлияло то обстоятельство, что кентавры вынесли еду. Усадив брата, он осторожно сел сам, все еще опасаясь, выдержит ли стул. Четверо кентавров встали у четырех углов просторной белой скатерти, расстеленной на траве. Подняв скатерть на высоту обычного стола, они отняли руки, но скатерть осталась висеть, причем ее расшитая поверхность была на ощупь такой же твердой и прочной, как самые крепкие столы из гостиницы "Последний Приют".
      - Вот это да! Как же это так получается? - вслух изумился Тассельхоф, заглядывая под скатерть. - Там ничего нет! - с округлившимися глазами сообщил он остальным. Кентавры оглушительно расхохотались. Улыбнулась даже Хозяйка.
      Кентавры расставили тарелки, вырезанные из дерева и прекрасно отполированные. Каждому гостю вручили нож и вилку, выточенную из оленьего рога. Блюда горячего жареного мяса источали манящие ароматы. Ковриги душистого хлеба и фрукты, уложенные в большие деревянные чаши, отсвечивали в мягком сиянии шаров.
      Карамон, наконец-то освоившийся в кресле, потер руки и широко улыбнулся, держа вилку наготове. Шумный вздох предвкушения вырвался у него, когда один из кентавров поставил прямо перед ним поднос с жареной олениной. Карамон вонзил вилку в мясо, восторженно вдыхая ароматный пар... И заметил, что все на него смотрят.
      - В чем де... - начал он непонимающе, но тут его глаза обратились на Хозяйку, и, покраснев, он поспешно отдернул руку с вилкой. - Про... Прошу прощения, госпожа, - пробормотал он смущенно. - Этот олень... Наверное, был твоим знакомым... Одним из твоих подданных... Хозяйка Леса мягко улыбнулась.
      - Не беспокойся, воин, - сказала она. - Олень исполняет свое предназначение, доставляя пищу охотнику, будь то человек или волк. Зачем скорбеть о тех, кто умер, дабы исполнить свое предназначение?
      Танису показалось, что взгляд Хозяйки Леса, пока она так говорила, задержался на лице Стурма, и была в этом взгляде глубокая печаль, наполнившая сердце полуэльфа ледяным страхом. Он снова посмотрел на Хозяйку, но великолепное животное вновь улыбалось, и Танис решил, что его подвело разыгравшееся воображение.
      - Но откуда нам знать. Хозяйка, - спросил он нерешительно, -исполнило ли то или иное существо свое предназначение?.. Я видел старцев, умиравших в отчаянии и ожесточении. Я видел, как маленькие дети умирали до срока, но оставляли столько любви и тепла в душах друзей, что самое горе их кончины было смягчено тем добром, которое подарила другим их короткая жизнь...
      - Ты сам гораздо лучше ответил на свой вопрос, Танис Полуэльф, чем это могла бы сделать я, - очень серьезно ответствовала Хозяйка. - А именно: мерой служит не то, что мы приобретаем, а то, что мы отдаем... -Полуэльф хотел было ответить, но она прервала его: - Позабудь обо всех заботах и насладись покоем моего леса, пока это возможно. Ибо время проходит.
      Танис пристально посмотрел на Хозяйку, но она, отвернувшись, вглядывалась в лесную даль, и взор ее был отуманен печалью. Полуэльф задумался над смыслом ее слов и сидел, погруженный в невеселые размышления, пока его ласково не коснулась чья-то рука.
      - Поешь, - сказала Золотая Луна. - Еда навряд ли отвлечет тебя от раздумий. Но если отвлечет, так это к лучшему.
      Танис улыбнулся ей и с пробудившимся аппетитом занялся едой. Последовав совету Хозяйки Леса, он попытался хотя бы на время отрешиться от всего тягостного и трудного, и это ему удалось. Но Золотая Луна была права: совсем позабыть он так и не смог.
      Друзья последовали его примеру, принимая все то странное, что их окружало, с невозмутимостью бывалых путешественников. Единственным напитком, к большому разочарованию Флинта, служила вода; тем не менее сомнения и страхи вскоре покинули их сердца, смытые прочь, как грязь и кровь - с их рук. Они смеялись, ели и переговаривались, радуясь обществу друг друга. Хозяйка Леса больше не обращалась к ним, лишь по очереди обводила их взглядом.
      На бледном лице Стурма наконец появилась какая-то краска. Он вкушал пищу с благородным достоинством, как истинный рыцарь. Его соседом был Тассельхоф, и Стурму приходилось отвечать на уйму вопросов, касавшихся его родины, которыми засыпал его неугомонный кендер. Он также, не привлекая ненужного внимания, извлек из сумки Таса костяную вилку и нож, успевшие неведомо как туда угодить. С другой стороны Стурма сидел Карамон; рыцарь отодвинулся от него как можно дальше и старался не замечать его вовсе. Великан наслаждался пиршеством. Он ел втрое больше и втрое быстрее остальных и, самое скверное, чавкал в три раза громче. И при этом еще в лицах изображал Флинту свою схватку с троллем, используя вместо меча большую полуобглоданную кость. Флинт ел от души, время от времени сообщая Карамону, что тот, без сомнения, был величайшим на всем Кринне вруном. Рейстлин, сидевший подле брата, ел очень мало: кусочек самого нежного мяса, несколько виноградин да ломтик хлеба, размоченного в воде. Он молчал, внимательно прислушиваясь к тому, что говорили другие, вбирая все сказанное и запоминая, чтобы в дальнейшем использовать.
      Золотая Луна держалась с изяществом, чувствуя себя вполне свободно: принцесса племени кве-шу привыкла есть на виду и умела поддерживать застольную беседу. Она вовсю болтала с Танисом, расспрашивая его о стране эльфов и о других местах, где ему довелось побывать. Речной Ветер, сидевший рядом с ней, держался очень скованно и боялся сделать что-то не так. Он не был шумным обжорой вроде Карамона; просто он привык есть у походных костров в обществе таких же, как он сам, а вовсе не в королевских пиршественных залах. Он неловко управлялся со столовым прибором, прекрасно зная, что выглядит рядом с Золотой Луной неотесанным мужланом. Он ел молча, стараясь, чтобы на него поменьше смотрели.
      Но вот наконец все начали отодвигать тарелки и откидываться на удивительных стульях, угощаясь на десерт сладким печеньем. Тас, к полному восторгу кентавров, запел кендерскую походную песенку. И тут, совершенно неожиданно для всех, заговорил Рейстлин. И, как ни странно, его тихий, шелестящий голос так и прорезал говор и смех.
      - Хозяйка Леса... - обратился он к единорогу. - Сегодня мы сражались с отвратительными существами, каких никогда прежде не бывало на Кринне. Можешь ли ты нам что-нибудь поведать о них?
      Веселое, почти праздничное настроение тут же сникло, словно накрытое темным плащом. Все начали обмениваться угрюмыми взглядами.
      - Эти твари ходят на двух ногах, как люди, - подхватил Карамон, - но сами похожи больше на ящериц. У них когти на лапах, а за спиной крылья, и... - он невольно понизил голос, - умирая, они обращаются в камень! Хозяйка Леса поднялась на ноги и вновь обвела их печальным взором Казалось, она предвидела вопрос.