"Звезда Смерти", палуба № 69, кантина "Холодное сердце"
 
      Ратуа с трудом пробрался сквозь толпу. Кантина была переполнена, и он понимал, почему. Сегодня много поводов для праздника. Слух о стычке с кораблём повстанцев разнёсся по всей станции, и участвовавшие в ней пилоты СИДов – и раньше самоуверенные – после победы расхаживали с ещё более гордым и надменным видом.
      Он не интересовался политикой, и кто в итоге победил, значило для него совсем мало – имело значение лишь то, что, попав сюда, он удрал с тюремной планеты. В конечном счёте, вернулся в цивилизацию. И это было самое безопасное из всех безопасных мест. Так что всё, что случилось – к лучшему.
      Он заметил, как Мима суетится за барной стойкой. Он знал – несмотря на то, что сегодня работали все её помощники и дроиды, вероятность поболтать с ней сейчас чрезвычайно мала.
      А, ладно. Конечно, он не станет ревновать её к работе. В конце концов, когда-нибудь поток посетителей иссякнет.
      К тому же, у него созрела очередная афера. Через несколько дней он будет купаться в кредитах. Ну, может, и не купаться, но всё равно, денег будет столько, что ими можно будет оклеить стены его комнаты, да ещё останется на пол и потолок.
 
       Дикие территории, сектор Арканис, недалеко от планеты Татуин, ИЗР "Опустошитель"
 
      – Что вам угодно, учитель? – Вейдер преклонил колени перед голопроектором в знак почтения к тёмному владыке ситов.
      Как всегда, голос учителя был ломкий, как замёрзший водород.
      – Ты нашёл планы "Звезды Смерти"?
      – Пока нет, учитель. Но я знаю, где они находятся. Скоро они будут у меня.
      – Вся моя вера с тобой, повелитель Вейдер.
      Вейдер склонил голову. Он ощутил гордость. Похвалы из уст учителя редки, и потому вдвойне приятны.
      – Я распустил Имперский Сенат, – продолжал Сидиус. – Возвращайся на станцию и доведи это до сведения Таркина. – Он помолчал. – Я хочу, чтобы Таркин понял, как важен для меня этот шаг, поэтому посылаю тебя лично.
      – Да, учитель.
      – Скоро станция войдёт в строй, и я хочу, чтобы это случилось как можно раньше.
      – Я прослежу за этим.
      – Что ты сделаешь с сенатором Органой, когда получишь от неё всю полезную информацию? Уничтожишь её?
      – Да.
      – Прекрасно, прекрасно. Я ощущаю странные течения в Силе, повелитель Вейдер, настолько запутанные, что даже я вижу будущее, словно сквозь пелену тумана. Пока оно не прояснится, нам надо действовать с величайшей осторожностью.
      – Да, учитель.
      Голо исчезло, и Вейдер поднялся. Несмотря на выраженную учителем уверенность, разговор его встревожил. Император был самым могущественным ситом нынешнего тысячелетия, и то, что он всегда был уверен, всегда всё держал под контролем, умел манипулировать самыми сложными событиями, быстро оборачивая их к выгоде для себя, любому непосвящённому в тайны тёмной стороны Силы казалось просто поразительным. Существовали причудливые комбинации колёс, большие и малые шестерёнки, и император Палпатин был главным оператором этой машины, он управлял всем.
      И он казался обеспокоенным... Что могло беспокоить такого могущественного человека?
      Штурмовики уже нашли на Татуине спасательную капсулу с "Тантива IV". Однако самому Вейдеру приказано лететь на "Звезду Смерти". Туда он и направится.
 
       "Звезда Смерти", сектор "тета", командный пункт суперлазера
 
      Командир был мрачен, и Тинн понимал, почему. У него и самого было донельзя мрачное настроение. Он сделает свою работу – тут и вопроса не возникало, он был слишком дисциплинированным солдатом, чтобы поступить иначе – но ему надо было что-то сказать.
      – Вы серьёзно?
      – Я вряд ли стал бы так шутить.
      Тинн чувствовал себя так, будто очутился в каком-то фантастическом вывернутом мире.
      – Для практики?Просто чтобы посмотреть, что получится?
      – Инженеры ещё сами не пришли к соглашению, так они мне сказали. Они говорят, что в настоящий момент могут зарядить конденсаторы только на тридцать три процента. Нам надо выяснить результат.
      – И что это даст?
      – Никто не знает. Пока что никто даже близко к такой мощности не подбирался.
      Повисла неловкая пауза. Затем командир сказал:
      – Ты как, старшина? Если что, я могу вызвать Беллера или Решиаса...
      Тинн поднял руку:
      – Всё в порядке, кэп. Не я решаю, когда и где, я бью туда, куда приказано. Но всё-таки...
      Всё-таки распылить вражеский десантный транспорт или базу повстанцев это одно, а уничтожить целый мир – совсем другое.
      – Я понимаю, но таков порядок вещей.
      – Ага. – Тинн выпрямился и расправил плечи. – Когда?
      – Испытания назначены на одиннадцать ноль-ноль.
      Тинн взглянул на стенной таймер. Осталось два часа.
      – Без проблем, – сказал он.
 
       "Звезда Смерти", капитанский мостик, командный центр
 
      Вообще-то Мотти ничуть не удивился, когда Таркин сообщил ему о своём решении, но немедленно указал на потенциальные проблемы. И высказал сомнение – конечно, в очень осторожной форме.
      – Я понимаю ваши опасения, – заявил Таркин. – Но я считаю, что в политическом плане негативные последствия будут минимальны.
      – Но зачем же рисковать?
      – Затем, что мы не можем вступать в бой, не будучи уверены, что наше главное оружие сработает, когда будет нужно.
      Мотти кивнул. Таркин прав. Всегда надо проверять оружие. Каки где– это другой вопрос.
       Не я принял это решение,сказал себе Мотти. Этому он был чрезвычайно рад. Вслух же он произнёс:
      – Приказы отдаёте вы, гранд-мофф.
      – Да, приказы отдаю я.
 
 

 
       "Звезда Смерти", палуба № 69, кантина "Холодное сердце"
 
      Кантина была закрыта: необходимо было промыть системы очистки воздуха и отрегулировать ионизаторы. Дроиды-уборщики создавали сильный шум, но Мима прикрыла дверь кабинета, чтобы они с Ратуа могли спокойно поговорить.
      Ратуа самодовольно улыбался – эту улыбку она успела хорошо изучить за последние несколько месяцев.
      – Что ты затеял на этот раз, Зеленоглазка? Ты кажешься таким довольным.
      – Всего лишь решил удовлетворить одну из основных человеческих потребностей, – ответил он.
      – Да ладно? Ну же, расскажи всё тёте Миме.
      – Никто не пострадал, – немного торопливо добавил он. – Никто даже на обед не опоздал, поверь мне. Все счастливы. Интендант всего лишь потерял партию голопроекторов, которые скорее всего попали бы на склад и десять лет там пылились, потому что на станции имеется как минимум двойной комплект любого оборудования. Шансы, что эти голопроекторы кому-нибудь потребуются, стремятся к нулю.
      – Угу. – Она подумала, зачем вообще слушает его оправдания. Кража – она и есть кража, вне зависимости от обстоятельств. Но она знала, почему слушает. Пока он говорил, она без помех могла смотреть в эти зелёные глаза…
      – Да нет же, правда. На складе они не принесут никому пользы, а у нас сложился спрос на развлечения. Народ в некоторых секторах смертельно скучает.
      – И что же ты будешь показывать по этим голопроекторам, которые ты, гм, спас от простоя? Порнографию?
      – Нет-нет, что ты! – Похоже, он действительно обиделся. – Только спорт, матчи по крашболу, соревнования по гимнастике при низкой гравитации, гонки на карах. Приличные семейные передачи.
      – А почему бы не смотреть их по станционным каналам?
      – Можно, да только терминалы установлены там, где захотелось конструкторам. Подумай о бедолаге, который работает на каком-нибудь мрачном складе, где нет голопроектора. Он целыми днями раскладывает коробки – скучная, отупляющая работа. Что плохого, если у него в погрузчике будет маленькая "глазелка", чтобы во время перерыва он мог одним глазком взглянуть на любимую команду?
      – Или врезаться на том же погрузчике в стену, потому что будет смотреть голо вместо того, чтобы работать?
      Он улыбнулся.
      – Это не моё дело. Я продаю нож, а уж каждый сам решает, резать им овощной бифштекс или втыкать себе в ногу. Я тут ни при чём.
      Она рассмеялась, не сдерживаясь. Силот Ратуа Дил преступник, это верно, но он так обезоруживающе честен в своей нечестности.
      – Вот, погляди, – сказал он, явно почувствовав облегчение от её смеха.
      Он достал прибор размером с кулак, поставил его на стол и включил. Появилась трёхмерная голограмма станционной развлекательной сети.
      – Кроме штатных каналов, этот прибор можно подключить к внешним камерам. Смотри.
      Он коснулся проектора, увеличил изображение, и в воздухе замерцала планета размером с мяч для крашбола.
      – Моя старая обитель, – представил он. – Безнадёга. Ужасное место. Посетить её тебе не удастся, потому что если оказываешься там, назад дороги нет. А издали выглядит красиво. – Он поднял голову, рассматривая бело-зелёное изображение. – Нет, всё равно выглядит отвратительно.
      Мима взглянула на встроенный таймер проектора. Почти одиннадцать. Дроиды должны скоро закончить, потому что она хотела опять открыться к середине смены, чтобы ещё хоть часок…
      На голопроекции промелькнула светло-зелёная вспышка.
      Комната содрогнулась, даже стулья сдвинулись с мест. Она почувствовала, как желудок подпрыгнул к горлу, и сообразила, что гравитационное поле на мгновение исчезло.
      – Что это? – Мима встала, стараясь не поддаться порыву внезапного необъяснимого ужаса. В конце концов, что может представлять опасность для…
      Ратуа жестом попросил её помолчать. Зелёные глаза внимательно изучали проектор.
      – Секундочку, – сказал он. – Здесь что-то не так.
      Казалось, изображение Безнадёги задрожало, когда изумрудно-зелёный луч – почти такого же цвета, как глаза Ратуа,отрешённо подумала она – вырвавшийся откуда-то из-за пределов видимости, вонзился в центр её единственного континента.
      Не веря своим глазам, они наблюдали, как по изображению планеты расплывается оранжевое пятнышко. Сначала оно было не более ногтя Мимы, но быстро росло во все стороны. Центр из оранжевого стал чёрным.
      – Вот дерьмо, – выругался Ратуа. Казалось, он потрясён.
      – Что? Что это?
      – Они – они выстрелили по планете. Из суперлазера.
      Теперь оранжевый и чёрный распространялись неравномерными волнами, которые шли от центра. Синева океана их даже не замедлила.
      – Атмосфера горит, – заметил Ратуа. Спокойно, будто говорил о погоде. День обещает быть жарким, температура около пяти тысяч градусов…
      К своему ужасу, Мима почувствовала сильное желание расхохотаться. Это казалось ирреальным – это не могло быть правдой! Должно быть, Ратуа по ошибке включил какое-то научно-фантастическое голо. Горела не настоящая планета. Нет. Этого просто не может быть.
      Она смотрела на изображение, не в силах отвести взгляд.
 
       "Звезда Смерти", сектор "тета", командный пункт суперлазера
 
      Тинн смотрел на изображение на камере прицела, всё ещё держа руку на рычаге управления огнём. Он отпустил его и продолжал смотреть, как самый воздух тюремной планеты охватывает огонь, уничтожающий абсолютно всё. Сейсмографы показывали, что начались массовые землетрясения, с грохотом разрывавшие внутренности планеты. Гигантские волны, порождённые сдвигом тектонических плит, обрушились на побережье континента. Из вулканов потекла лава. Облака пара и вулканического пепла начали быстро закрывать от взгляда поверхность – но недостаточно быстро.
      Он только что убил всё живое на Безнадёге. Если кто-то из обитателей ещё не погиб, скоро он всё равно будет мёртв.
      Командир подошёл и заглянул через плечо. Он не стал поздравлять Тинна с удачным выстрелом, а просто стоял и молчал.
      – Спеклась, – сказал старшина.
      Командир кивнул.
      – Ага.
 
       "Звезда Смерти", капитанский мостик, командный центр
 
      Мотти доложил:
      – По словам инженеров, конденсаторы перезарядятся через полтора часа.
      Таркин наблюдал, как на планете проявляются результаты выстрела. К моменту, когда они будут готовы сгенерировать второй луч, внизу не останется ничего, о чём стоит жалеть. Цепная реакция была глобальной. И это лишь треть той мощности, которая будет доступна, когда станция вступит в строй.
      Поразительно.
      – Надеюсь, вы не ошиблись, – сказал Мотти. – Я хочу сказать, с политической точки зрения.
      – Конечно, нет, адмирал. Население этой планеты состояло из преступников, приговорённых к пожизненному заключению. Они никогда бы не вернулись в общество. Их перевозка и содержание – напрасная трата имперских ресурсов. Теперь солдаты освободились от службы. Никто не будет горевать по убийцам или по мерзкой планетке, на которой они жили.
      – А куда Империя будет ссылать опасных преступников?
      Таркин оторвался от зрелища бойни и уставился на Мотти.
      – Если не ошибаюсь, смертные приговоры теперь будут выноситься чаще. Имперское правосудие станет быстрым и точным, адмирал.
      Он отвернулся и снова принялся разглядывать умирающую планету.
 
       "Звезда Смерти", сектор Н-7, казарма Г-12
 
      Нова проснулся от собственного вопля ужаса. Соседи по комнате повернулись в его сторону, но подходить не стали: плохая идея приближаться к знатоку боевых искусств, очнувшемуся от ночного кошмара.
      Нова попытался успокоиться и дышать глубже. Он никогда не испытывал ничего подобного. Будто услышал предсмертный крик, вырвавшийся одновременно у миллиона живых существ.
      Он спрыгнул с койки, дошёл до уборной и умылся. Придётся опять идти к врачу. Теперь уже всё равно, что о нём подумают. С ним что-то не так, и он больше не может так жить.
 
 

 
       "Звезда Смерти", сектор "тета", командный пункт суперлазера
 
      Через час и пятнадцать минут после первого выстрела Тинн дал второй залп.
      Планета Безнадёга, уже сожжённая дотла и охваченная разрушительными землетрясениями и извержениями лавы, начала сотрясаться, как живое существо в мучительной предсмертной агонии. Толщу земли прорезали гигантские трещины шириной в десятки километров и длиной в сотни. В одном полушарии горы рушились, в другом вырастали. Конечно, невооружённым глазом это не было видно из-за скрывавших поверхность облаков, но инфракрасные телескопы и сканеры видимого диапазона давали чёткую картинку. Магма, составлявшая расплавленное ядро планеты, поднималась по жерлам бесчисленных новых вулканов и растекалась по поверхности огненными морями. Планета умирала также, как и рождалась.
      Ещё через час и девятнадцать минут Тинн дал третий залп, который разбил выгоревший мир на части, раскидав миллиарды осколков, но это казалось почти бессмысленным. Всё и вся уже погибло, сгорело или утонуло. После взрыва планеты изменилось гравитационное поле системы. А сенсоры системы защиты станции зафиксировали, что от щитов отразились тысячи обломков размером от булыжника до горы.
      С ума сойти! Целая планета просто уничтожена! И неважно, насколько ты считаешь себя крутым – для подобных вещей надо иметь железные нервы.
      Особенно если именно ты жмёшь на красную кнопку.
 
       ИЗР "Опустошитель", на подлёте к "Звезде Смерти"
 
      Даже в гиперпространстве Вейдер почувствовал, как рвётся ткань Силы. Случилось что-то серьёзное и ужасное. Через несколько секунд после сброса скорости света команда техников по сенсорам установила причину.
      Тюремной планеты Безнадёга больше не существовало.
      Вейдер кивнул собственным мыслям, разглядывая летящие во все стороны обломки. Это должно убедить военных, что они создали абсолютное оружие. Они в это верили, но они – переполненные жалкими мечтами о славе и власти, неспособные постичь правду, уверенные в своей непобедимости – они ошибались.
      Вейдера это не заботило. У него есть приказы, и он должен их выполнить. Он вытянет нужную информацию из высокопоставленной бунтовщицы. Он отыщет главную базу повстанцев и уничтожит её. Война окончится, и Вейдер наконец-то будет свободен, чтобы серьёзно заняться изучением тёмной стороны. Ему ещё многое надо узнать, и, поскольку император больше не будет занят этим мелким конфликтом, он сможет продолжить его обучение.
      Только это и было важно. Только этот путь ведёт к настоящему могуществу.
 
       "Звезда Смерти", командный центр, главный конференц-зал
 
      Мотти хотелось со всего размаху ударить генерала Тагге по лицу – тот был просто невыносим! Тагге твердил:
      – Пока эта боевая станция не в строю, мы уязвимы. Альянс повстанцев очень хорошо оснащён. Они опаснее, чем вы думаете.
      Мотти мог бы напомнить, что этот хвалёный Альянс выслал против станции гигантский корабль-носитель, и что этот злополучный корабль перестал существовать после единственного маломощного выстрела, который произвело ещё не полностью заряженное основное оружие "Звезды Смерти" с расстояния более двух тысяч километров. Но это ничто по сравнению с тем, что целая планета была уничтожена тремя залпами, и то не полной силы, каждый из которых мог бы вышвырнуть из галактики целую армаду.
      Конечно, Тагге об этом знал. Он просто записывал свои возражения на рекордер, чтобы прикрыть тыл – на всякий случай.
      Мотти поддержал его игру:
      – Опасность для флота, командующий, но не для этой станции.
      Твердолобый, как дюрастальная плита, Тагге продолжал гнуть своё:
      – Восстание будет получать поддержку Имперского Сената, пока…
      Он умолк, потому что в зал вошёл гранд-мофф Таркин в сопровождении Дарта Вейдера. Таркин объявил:
      – Имперский Сенат больше не должен нас заботить. Мне только что сообщили, что император распустил его. Навсегда. Последние остатки Старой Республики перестали существовать.
      Но и это не заставило Тагге заткнуться.
      – Это невозможно! Как император будет править без чиновничьего аппарата?
      Таркин ответил:
      – Региональные губернаторы будут осуществлять управление своими территориями напрямую. – Он даже слегка улыбнулся. – Страх будет держать звёздные системы в узде – страх перед этой боевой станцией.
      – А как же восстание? – настаивал Тагге. Он был как боррат, вцепившийся в кость: ни за что не отпустит. – Если повстанцы завладеют техническими данными станции – что возможно, хотя и маловероятно – они могут найти слабое место и воспользоваться им!
      – Планы, о которых вы говорите, скоро будут в наших руках. – Это произнёс глубокий голос Вейдера, вставшего позади кресла Таркина.
      Мотти уже не мог сдерживаться.
      – Любая атака на станцию со стороны повстанцев будет бесполезным предприятием, вне зависимости от того, какими сведениями они располагают. Станция сейчас – абсолютная сила в галактике. Я думаю, мы этим воспользуемся.
      Вейдер заявил:
      – Не слишком гордитесь технологическим ужасом, который вы построили. Способность уничтожить планету ничто по сравнению с могуществом Силы.
      Мотти захотелось расхохотаться. Да Вейдер, должно быть, сошёл с ума! Как он может так говорить, если осколки Безнадёги всё ещё носятся вокруг станции?
      – Не пытайтесь запугать нас своими фокусами, повелитель Вейдер, – заявил он, чувствуя себя в безопасности в присутствии свидетелей. Он видел, что Вейдер повернулся к нему, но уже не мог остановиться. Даже зная, что не следует дразнить человека в чёрном, он продолжал:
      – Ваша древняя религия не помогла вам вернуть украденные планы или при помощи ясновидения обнаружить тайную базу пов… ик!
      Вейдер, стоявший в трёх метрах от него, подался вперёд и сделал лёгкое движение рукой, сжав ладонь в кулак.
      Мотти почувствовал, что горло будто сжали стальные клещи. Он… не мог… вдохнуть!..
      Он скрёб пальцами по воротнику, пытаясь стряхнуть удавку, которая затягивалась на шее. Не получалось. Что-то давило на горло, но не было ничего, что вызывало это давление.
      – Меня беспокоит ваше неверие, – заметил Вейдер.
      Мотти почувствовал, как кровь отливает от лица. Хотелось закричать, но он смог издать лишь сдавленный писк, проваливаясь в небытие и смерть…
      Он едва слышал слова Таркина:
      – Хватит, Вейдер, отпустите его.
      – Как пожелаете.
      Тёмный повелитель отступил и отвернулся, и через мгновение Мотти повалился на стол. Он снова мог дышать. Он выпрямился, распираемый яростью, и впился глазами в Вейдера. Если бы только у него был бластер!
      Он вовсе не был трусом, но в его ярости присутствовал оттенок страха. Как Вейдеру это удалось? Он же стоял за три метра!
      Мотти сглотнул. Во рту пересохло, горло саднило. Таркин заявил:
      – Этот спор не имеет смысла. К тому времени, когда станция вступит в строй, повелитель Вейдер предоставит нам координаты базы повстанцев. И мы сокрушим восстание одним стремительным ударом!
      Мотти в это верил. Но теперь он знал и ещё кое-что. Он чувствовал, что, не вмешайся Таркин, он был бы уже покойником.
      Это подействовало отрезвляюще. Что толку управлять станцией, способной уничтожить планету, если тебя самого мановением руки может убить псих в чёрном плаще?
      С Вейдером надо что-то делать. Но очень, очень осторожно.
 
 

 
       "Звезда Смерти", тюремный уровень, блок АА
 
      Ули только что закончил обход, неизменно включавший в себя посещение тюремного блока. Большинство заключённых здесь сидели за мелкие правонарушения, пьяные драки и тому подобное. Он как раз направлялся к себе, когда увидел, что навстречу ему по коридору идёт никто иной, как сам Дарт Вейдер.
      С ним была красивая юная девушка.
      Такое сюрреалистичное зрелище немедленно заставило его подумать, уж не сон ли это. Но они были реальны; он увидел искажённое отражение ламп в чёрном шлеме проходившего мимо Вейдера и услышал мерный звук респиратора. Стук его сапог, ступающих по решётчатому полу, оказался неожиданно тихим для такого крупного человека.
      Одной рукой Вейдер сдавливал предплечье девушки, и Ули заметил на её лице отражение гнева и боли, потому что хватка была слишком сильной. Кем бы она ни была, она явно сопровождала Вейдера не по собственной воле.
      Девушка в белом платье казалась немного знакомой, хотя Ули и не мог её узнать. У неё были длинные каштановые волосы, уложенные баранками на висках. Похоже, несмотря на своё униженное положение пленницы, она полностью владела собой.
      Кроме них троих, в коридоре никого не было. Когда Ули приблизился, Вейдер вдруг остановился. Не обращая внимания на доктора, он открыл одну из камер и бесцеремонно втолкнул девушку внутрь. Дверь за ней опустилась.
      Пройдя мимо, Ули замедлил шаг и украдкой оглянулся. Закрыв камеру, Вейдер развернулся, чёрный плащ взметнулся у него за спиной. Он посмотрел на Ули. Нельзя было разглядеть его лица, но у Ули не возникло ни малейшего сомнения, что Вейдер смотрит прямо на него.
      Он отвернулся и пошёл дальше. У выхода из тюремного блока он встретил техников в чёрных мундирах и шлемах. За ними следовал парящий в воздухе на репульсорах дроид-дознаватель.
      Ули ехал на лифте к себе в медцентр, размышляя, кто эта девушка и в чём состояло её преступление. Выйдя из лифта, он двинулся по коридору, но его остановил выруливший из-за угла Ц-4МЕ-О.
      – Добрый день, доктор Дивини.
      – Добрый не для всех, как оказалось. Я только что встретил в тюремном блоке Дарта Вейдера собственной персоной, и он явно собирался допрашивать одну юную даму. Ты знаешь, кто она?
      – Принцесса Лея Органа, представитель планеты Алдераан в Имперском Сенате. Говорят, она симпатизирует Альянсу повстанцев. Видимо, она располагает информацией, которая нужна Империи, поэтому ей и грозит допрос у Вейдера.
      Ули содрогнулся. Технология допроса примитивна – она основана в основном на грубой силе, и это не случайно. Многие заключённые начинают говорить незамедлительно, стоит им только взглянуть на блестящих чёрных шарообразных дроидов Имперского бюро расследований, щетинящихся архаичными шприцами и электродами. И горе им, если не начинают, потому что название "дроид-дознаватель" – не просто эвфемизм. Его функции действительно состоят в том, чтобы вырвать признание. Это всего-навсего орудие пыток. Множество тех, кто прошёл "осмотр" при помощи его зондов, получили психические, а иногда и физические увечья, не поддающиеся лечению.
      Жестокая судьба для такой красивой и храброй девушки, как принцесса. Ули заметил в ней лишь намёк на страх; он понял, что она сопротивлялась Вейдеру так, что тому пришлось пойти на крайние меры. Всё это говорило о её мужестве – Ули сомневался, что сам обладал таким.
      Он негодовал, что в Империи применяются такие варварские методы, хотя и не был этим особенно удивлён. Он знал, что ничего не может поделать. Если заявить протест против имперского кнута, принцессе это не поможет, а его самого немедленно посадят. В конце концов, у Ули оставалась надежда, что он когда-нибудь освободится от долга имперскому флоту, хотя, скорее всего, одновременно он освободится и от самого своего жалкого существования. Он покачал головой и взглянул на Формио.
      – Ты меня ищешь?
      – Вас. Доктор Хотайс хочет обсудить с вами перерасход бюджетных средств в прошлом месяце.
      Ули чуть не застонал в голос, но мысль о девушке в тюремной камере заставила его устыдиться. Она столкнулась с тем, что гораздо ужаснее выволочки за перерасход.
      Он двинулся за дроидом. Какой позор! Она так юна, так красива. И она чем-то напомнила ему Бэррисс.
 
       "Звезда Смерти", тюремный уровень, блок АА, камера № 2187
 
      Вейдер направлялся в камеру, где была заключена принцесса Лея Органа, в сопровождении трёх техников в чёрных униформах и шлемах. Он надеялся, что в тюрьме она станет более сговорчивой. Но она продолжала молчать. Значит, таков её выбор. Принцесса о нём пожалеет.
      За ними следовал дроид-дознаватель. Это грубое орудие, примитивный инструмент по сравнению с утончённостью Силы, но принцесса обладала сильной волей, и ею нелегко манипулировать даже при поддержке тёмной стороны. Он мог вырвать у неё признание, но мог и случайно уничтожить нужную информацию. Принцесса вынудит его выжечь ей мозг, прежде чем откроет хоть что-то – в этом он был уверен.
      Однако, на некоторое время подвергнувшись "заботам" парящего у него за спиной предмета, она должна стать немного… податливее.
      Иногда приходится использовать и грубые методы, лишь бы они были действенны.
      Дверь открылась. Принцесса сидела в пустой камере на возвышении. Вейдер вошёл в сопровождении двух техников, третий остался ждать в коридоре.
      – А теперь, ваше высочество, обсудим расположение тайной базы повстанцев, – сказал тёмный повелитель.
      Из-за его спины выплыл дроид-дознаватель, и Вейдер увидел, как дерзкое выражение на её лице дрогнуло. Когда машина приблизилась, он почувствовал её страх.
      Хорошо…
      Дверь за ними захлопнулась.
      Но через полчаса, несмотря на сыворотку правды, электрошок и прочие меры воздействия, стало ясно, что её сопротивление не снизилось настолько, чтобы он смог прозондировать принцессе мозг. Это было удивительно.