"Звезда Смерти", сектор Н-1, палуба № 106, библиотека
 
      – Стой смирно, Перси.
      – Я неподвижен, сэр.
      Атур нахмурился. Если так, значит, это егоруки слегка дрожат. Он что, действительно настолько стар?
      – Почти закончил, – сообщил он. – Ещё капельку терпения...
      – Моё терпение не имеет границ, сэр, ведь я дроид. Однако я вынужден заметить, что ваши действия в настоящее время могут подпадать под действие Имперского Уголовного кодекса, часть 14, статья девятая, параграф С.1, который запрещает вмешательство в автономные функции дроидов без официального разрешения.
      – Может быть. Но у меня есть разрешение. – Он вставил фотонный кабель и повертел им, пока тот не встал на место.
      – Я не видел никаких записей об этом разрешении, сэр.
      – Его доставили сегодня утром, но не по обычным каналам, а мне в собственные руки, – сказал Атур. – Чрезвычайная секретность.
      – Действительно, сэр? Это в высшей степени необычно. Я должен прове...
      Атур тронул кнопку "Передача" на инфостержне, и Перси умолк на полуслове. Содержащаяся в стержне программа начала грузиться в память дроида. Перси поник, фоторецепторы погасли.
      Основа личности дроида останется без изменений: Атур не хотел влиять на его способности, ведь хорошего помощника найти так трудно! Существенно он изменил лишь две вещи. Во-первых, шпионское ПО, предназначенное для слежки за рабочей средой и докладов обо всём, что хоть отдалённо могло трактоваться как нарушение имперских законов, можно было на короткое время отключить. Во-вторых, был изменён основной модуль лояльности, устанавливавший благополучие Империи на высший уровень приоритетов дроида – теперь тот был верен лично Атуру.
      Перси стал слугой Атура Райтина, и впредь всё, что он увидит или услышит о делах своего хозяина, он будет держать при себе. Любое вмешательство в микросхемы в попытке обойти новую программу приведёт к полному стиранию памяти вплоть до исходников. То, что останется, будет в состоянии лишь ходить, говорить и исполнять свои основные обязанности. В конце концов, ему не слишком нужен помощник, способный вольно или невольно предать его имперским агентам, тайным или явным.
      В течение многих лет занимаясь каталогизацией и описанием документов, Атур имел доступ к поразительным материалам. Эта программа, перестраивающая приоритеты дроидов, была одной из его удачнейших находок. Подключаешь, запускаешь, и – раз!у тебя уже есть лучший друг, который сделает всё, чтобы уберечь тебя от неприятностей. Любой, кто решит расспросить Перси о хозяине, получит ответ, что коммандер Атур Райтин замечательный человек, его честность сравнима с широтой галактики, причём дроид будет гнуть своё вне зависимости от того, насколько настойчив будет спрашивающий. Если допрос дойдёт до определённой точки, у Перси сотрётся программное обеспечение, и не останется никаких признаков того, что это подстроено, даже если что-то подобное и заподозрят.
      Сама память о смене приоритетов также должна быть стёрта из сознания Перси. У дроида не останется ни единой зацепки, говорящей о том, что произошло вмешательство, или о том, что в нём что-то изменилось, пока он находился в кабинете хозяина.
      Загрузка завершилась, о чём возвестил негромкий гудок. Вся операция заняла лишь пару секунд. Атур отсоединил и убрал кабель и сосчитал до десяти.
      Фоторецепторы дроида вспыхнули точно вовремя.
      – Что-нибудь ещё, сэр? – спросил Перси.
      – Нет, пока всё. Проверка систем.
      Дроид немедленно ответил:
      – Все цепи, модули и механика работают оптимально, сэр.
      – Очень хорошо, – произнёс Атур и махнул рукой. – Пока-пока!
      Дроид вышел, и Атур почувствовал себя спокойнее. Он не мог делать многих привычных вещей, пока рядом ошивался этот болтливый дроид и передавал всё в компьютер местной службы охраны. Шансы, что у Перси станут что-то выпытывать до тех пор, пока у него не расплавятся цепи, были крайне малы – но шансы всегда на стороне того, кто хорошо подготовился.
      Позже придут несколько новых младших библиотекарей, которых надо ввести в курс дела, а до их прихода надо переделать ещё множество дел. Его личные файлы были хорошо защищены – никто не обнаружит, что он обладает сверхсекретной информацией, ни случайно, ни намеренно. Он считал само собой разумеющимся, что один или несколько новых сотрудников окажутся стукачами. Они существовали в любой организации, и даже если их не было, лучше ошибиться в предположениях, чем попасть в тюрьму из-за того, что недооценил власть предержащих. Человек не достигнет его возраста и положения, будучи безрассудным, хотя он и сам переходил черту – один раз, а может, десяток. В своей вечной войне против власть имущих он выиграл больше битв, чем проиграл – хотя они об этом и не подозревали.
      Надо ещё многое сделать, напомнил он себе, а времени осталось мало. Значит, лучше поторапливаться.
 
 

 
       "Звезда Смерти", административный уровень, каюта гранд-моффа Таркина
 
      Даала вышла из душа в облаке горячего пара. Таркин улыбнулся, глядя, как она вытирается новым чёрным полотенцем из хлопка с полей Сулианы и накидывает такой же халат. Она высушила свои короткие волосы, прошла в спальню и села в ногах кровати.
      – Чувствуешь себя лучше? – спросил Таркин.
      – Намного. Насколько всё же горячая вода лучше акустического душа!
      – Да. Звание даёт свои преимущества. У тебя есть новости?
      – Есть. Но они тебе не понравятся.
      Он сел и окинул её взглядом.
      Даала подошла к столу, выдвинула ящик и достала инфодиск. Потом включила его терминал.
      – У тебя есть мои коды доступа? – Он выскользнул из постели, и трение шёлковой пижамы о простыни создало электростатический разряд. Ткань защёлкала и прилипла к телу, но он не обратил на это внимания, подошёл и встал рядом с ней.
      Она улыбнулась.
      – Конечно.
      – Разве я их тебе давал?
      – А ты не помнишь? Если и не давал, то собирался.
      Таркин не знал, как отнестись к подобному проявлению смелости – должен он рассердиться или воспылать от желания. Но не успел он принять решение, как появилась голограмма. На ней виднелись стоящие по три в ряд грузовые контейнеры – белые омнипластиковые коробки. Похоже, стандартные модули по два с половиной метра – хотя по изображению трудно разобрать.
      – Снято камерой системы охраны, – пояснила она. – Кормовой трюм "Бесстрашного".
      – А что, эту камеру взрыв не уничтожил?
      – Она превратилась в пыль вместе с кораблём. Но сигнал передавался на ресивер, и я нашла запись.
      – И что с того?
      – Одну минуту. Смотри.
      Таймер в правом нижнем углу картинки отсчитывал секунды.
      В поле зрения появилась фигура. Таркин нахмурился. Пока что трудно было судить о её размерах.
      Будто прочитав его мысли, Даала провела рукой над сенсором, и на изображение легла размерная сетка. Рост фигуры составлял чуть менее двух метров. Это мало о чём говорило. Учитывая, что его скрывал плащ и капюшон, незваный гость мог оказаться представителем сотни различных видов.
      Таинственное существо шло по проходу между контейнерами. Оно остановилось на середине кадра и принялось нажимать клавиши дверной панели.
      – Почему там не было биосканеров? – сердито спросил он. – Были бы данные о виде, поле, возрасте...
      – Шшш, – прервала она. – Нам повезло, что есть хотя бы это. Смотри.
      Люк открылся, фигура вошла в контейнер.
      Прошло тридцать секунд. Фигура вышла, закрыла за собой дверь и исчезла из кадра.
      Даала выключила запись и выжидающе посмотрела на него.
      Таркину не надо было ничего объяснять.
      – Бомба находилась в контейнере. Агенту оставалось лишь активировать взрыватель.
      – Да. С собой он ничего не принёс, значит, всё было уже на месте.
      – И?
      Она повернулась к панели. Появилось ещё одно изображение, на этот раз – транспортный лист.
      – Номер того контейнера на записи не виден, но есть номер соседнего, так что вычислить нужный очень просто.
      Верно, подумал Таркин. Творческих порывов у дроидов-грузчиков пока не наблюдалось, и они всегда расставляли контейнеры по порядку.
      – Видишь, этот контейнер прибыл на грузовике "Омега-Гайла" со склада боеприпасов региональной базы снабжения флота рядом с Голлом. В нём была взрывчатка, и сканер бы это показал, если бы кому-нибудь пришло в голову просканировать груз.
      Она опять замолчала. Таркин задумался.
      – РБСФ на Голле чрезвычайно секретная. Высочайшая секретность. Туда никто не войдёт, не имея высшего уровня допуска, даже складские рабочие.
      – Да.
      Он нахмурился. Покачал головой.
      – Невозможно.
      – А ведь кто-то проник в контейнер и заложил в него бомбу, которая разнесла в пыль звёздный разрушитель. И они били не наугад, потому что активировать взрыватель должен был лазутчик, находящийся в определённом месте.
      – Значит, они знали, куда он отправляется, – подытожил Таркин. – Вряд ли у них есть агенты всюду, куда направляются грузы. Раз взрывчатка попала на склад, её могли переправить на несколько кораблей.
      – Или на эту станцию, – сказала она. – Нам просто повезло, что "Бесстрашному" снаряды понадобились раньше.
      – Значит, всё это организовал отнюдь не простой рабочий. В самом крайнем случае здесь может быть задействован кто-то из транспортного отдела, который смог внедрить своего агента, или связаться с агентом, уже находящимся здесь. Следовательно, в имперском флоте имеется шпион повстанцев, занимающий высокую должность.
      – Вот именно.
      – Возможно, нам удастся установить, кто загрузил и отправил контейнер.
      – Было бы неплохо, но это не защитит нас от подобных диверсий в дальнейшем. Ведь поставки могут прийти из другого источника.
      – Верно. Надо найти того, кто руководит шпионской сетью, – решил он.
      – Я тоже так думаю.
      Он бросил на неё взгляд.
      – Как ты собираешься это сделать?
      – Думаю, этот агент не был самоубийцей. Мы знаем дату и время, когда сработало взрывное устройство. Он должен был покинуть корабль до взрыва. Бортовой журнал "Бесстрашного" хранится в компьютере станции, причём последнее обновление прошло как раз перед уничтожением корабля. Мы выясним всё, что представится возможным, хотя это может занять некоторое время.
      – Хорошо, – сказал Таркин. – Приступай немедленно.
      Она улыбнулась и провела руками по лацканам халата.
      – Немедленно?
      Он не ответил на улыбку.
      – Да. Есть время для флирта, и есть время для работы. Предоставишь мне отчёт к пяти ноль-ноль.
      Даала кивнула и принялась быстро одеваться.
 
 

 
       "Звезда Смерти", медцентр сектора Н-1
 
      Ули скептически посмотрел на командира. Они нечасто виделись с тех пор, как Хотайс прибыл на станцию, но сейчас его появление Ули вовсе не радовало.
      – Что? – переспросил Хотайс. – Похоже, ты думаешь, что я лично руковожу ходом войны. Поверь, будь это так, мы вели бы её немного лучше. А пока здесь трудно попасть на приём даже к обычному врачу, не говоря уже о психиатре, и это несмотря на то, что заявки со станции выполняются в первую очередь. Ты не умрёшь, если придётся время от времени затыкать дыры. Ты это уже делал.
      – Конечно. Я не жалуюсь на работу. Но я хирург, а не терапевт. Если я не буду оперировать, то потеряю хватку.
      – Так у тебя есть для подстраховки новейшая робототехника и лучшие в галактике диагносты. Этим может заниматься студент-первокурсник или подходящий дроид, и они будут попадать в точку в девяносто пяти случаях из ста.
      – Об этом я и говорю, доктор. – Ули поднял руку. – Лучше всего я умею резать, а не стучать по коленкам или выписывать лекарства от головной боли. Не самое лучшее применение моим способностям.
      Хотайс пожал плечами.
      – Военных никогда особо не заботило, кто и как хочет применять свои способности, сынок. В армии всё меняется медленнее, чем линяет космический слизень. И если понадобится, чтобы врач копал траншеи, он будет их копать – потому что его можно заставить.
      Если терапевт займётся твоим делом, он и будет отвечать за последствия. Но как только окажется, что тебе нечего резать и штопать, мы не позволим тебе слоняться без дела. – Он наклонился, упершись ладонями в заваленный бумагами и прочим барахлом стол Ули. Тот подумал, что командир кажется сейчас на двадцать лет старше, чем несколько месяцев назад, когда назначал Ули на эту должность. Ещё он почувствовал исходящий от него слабый запах алкоголя.
      – Когда-нибудь у нас будет полный штат, – продолжал Хотайс, – а пока придётся охватывать всё.
      – А если этот охват будет слишком поверхностным?
      Хотайс выпрямился.
      – Наплюй на это. Война всё спишет.
      Ули со вздохом кивнул. На самом деле, ничего другого он и не ожидал. Усталый или нет, пьяный или нет, но его командир был прав. Вместо того, чтобы валяться на койке, хирург может заняться лечением синяков и шишек.
      Хотя это вовсе не означало, что ему это нравится.
      – Тебя ждут больные, – напомнил Хотайс. – Считай, что я от тебя отстал. Удачной работы.
      Старик вышел, а Ули зло уставился ему в спину.
      – Я не знаком со всеми нюансами человеческого поведения, – сказал Ц-4МЕ-О, – но думаю, лучше сказать, что от этой перемены вы не выиграли.
      – Ты второй мудрый дроид, которого я встречаю на своём веку. Если бы я не встретил того, другого, моя жизнь была бы тяжелее.
      – Вот карта первого больного, доктор Дивини.
      – Иди и сделай что-нибудь полезное, пока я не решил, что тебя надо перепрограммировать для уборки туалетов. Ты же знаешь, мы в армии это можем. Берётся медицинский дроид и ставится на определённый участок работы.
      – Напрасные угрозы вам не к лицу, доктор Дивини.
      Ули улыбнулся назло себе и заглянул в карту. Так, сержант Нова Стил, служба охраны, с жалобами на...
      Дурные сны?
      Здорово. Замечательно. О психологических недугах он знал не больше, чем о гриппе у родианцев.
      Пациент сидел на банкетке в приёмной, завернувшись в одноразовую простыню. Он казался поджарым и мускулистым, на лице у него не было ничего, что говорило бы о психозе. На вид он был спокоен.
      – Здравствуйте, сержант. Я доктор Дивини. Какие у вас жалобы?
      Человек повёл плечами. Казалось, он смущён.
      – Проблемы со сном.
      – Ясно. Ночные кошмары?
      – Ага. Не хотелось бы тратить ваше время на подобную ерунду, док, но я уже начинаю засыпать на посту. Может, найдёте для меня какие-нибудь таблетки?
      – Конечно, снотворное у нас в ассортименте. Но вам надо пройти обследование, чтобы определить причину расстройства.
      Стил опять пожал плечами.
      – Как скажете.
      – Давно это началось?
      – Трудно сказать. Дурные сны бывали и раньше, но с тех пор, как я перевёлся сюда, они стали хуже, и повторяются чаще.
      – Угу. Стрессы на службе?
      Стил рассмеялся.
      – Я служу в охране. У нас там куча народу сидит за решёткой, а они вовсе не рады там сидеть, и почти все сделали что-то незаконное. Стрессы повсюду.
      – И давно вы там служите?
      – С самого начала. Одиннадцать стандартных лет.
      – Хорошо. А сейчас стресс усилился? Или, наоборот, ослаб? Остался на прежнем уровне?
      – Вообще-то, немного ослаб. Я ведь раньше служил внизу, на Безнадёге. Там живут очень обидчивые типы, многие по степени чокнутости переплюнут даже бешеного шиставанена. Здесь, на станции, не так много профессиональных преступников – в основном чересчур буйные или слишком упрямые военные и контрактники. С ними легче, потому что им есть, что терять.
      – Хорошо. А как вы расслабляетесь?
      – Занимаюсь боевыми искусствами.
      – Не получали по голове недавно?
      Стил рассмеялся.
      – Совсем наоборот. Я преподаватель, так что меня сильно не бьют.
      – Есть ли что-нибудь новое в пище? Может быть, в алкоголе? В обстановке? В отношениях с окружающими?
      – Ничего не приходит в голову. Я служу, как все, ем ту же самую дрянь, пью мало. Что до казарм, так они одинаковы во всех уголках галактики. Я делю комнату с несколькими сержантами, но они не доставляют хлопот. Я склонен к моногамии и в настоящее время ни с кем не встречаюсь.
      Похоже, субъективный анализ ничего не выявил.
      – Это может оказаться аллергия, – предположил Ули. – Здесь в воздухе плавает множество частичек стройматериалов и микроскопической пыли, которая не успевает осесть на фильтрах. Надо вас осмотреть, чтобы убедиться, что всё в норме, сделать анализы крови и мочи и провести магнитное сканирование. Если что-нибудь обнаружится, будем лечить. Если всё будет как обычно, я выпишу вам снотворное, которое валит с ног и гарантирует шесть часов сна без сновидений.
      – Звучит неплохо.
      Ули провёл осмотр, не выявивший ничего необычного. Человек оказался здоровым, подтвердив первое наблюдение, сделанное его намётанным глазом. Ц-4МЕ-О закрепил на пациенте датчики диагноста, и Ули запустил стандартный набор тестов, охватывающий все важнейшие системы органов. Машина работала быстро: первые результаты начали поступать уже через несколько секунд.
      На первый взгляд, ничего особенного. Для своего возраста Стил был в великолепной форме: мог дать фору даже тем, кто был на двадцать лет моложе. Мышечный тонус, биоритмы мозга, электроэнцефалограмма, магнитоэнцефалограмма в норме. Скорость реакции афферентных/эфферентных нервов немного выше обычной, сердце, лёгкие, почки, печень, селезёнка, поджелудочная железа, половые органы, кишечник...
      Ули взялся за комплексный анализ крови. Количество тромбоцитов и белых кровяных клеток, гематокрит , гемоглобин – всё в норме.
      Разве что...
      Количество мидихлориан составляло более пяти тысяч на клетку.
      Ули прищурился. Такое было редкостью. Обычное содержание мидихлориан – в два раза меньше. Он не много знал о мидихлорианах – о них никто много не знал, потому что большей частью исследования проводили учёные-джедаи для своих собственных целителей, а их записи изучать запрещено. Вот досада! Джедаи-то все давно отправились на тот свет...
      Как Бэррисс...
      Он потряс головой. Ну уж нет, он не позволит воспоминаниям вернуться. Он встретил Бэррисс, когда впервые работал в полевом госпитале и был юным идеалистом. Теперь Бэррисс мертва, и его идеализм – тоже.
      Проклятая война...
      Он сделал над собой усилие, чтобы сосредоточиться на текущей задаче. Может, высокое содержание мидихлориан и есть причина дурных снов? Если джедаи правы, мидихлориане – жизненно важные компоненты, посредством которых всё живое связано с Силой. И он слышал, что Сила иногда вызывает странные, пророческие сновидения. Похоже, в этом есть смысл – учитывая, что это единственное отклонение в результатах анализов.
      – Ну и что там, док?
      Ули объяснил сержанту положение вещей. Казалось, тот был озадачен.
      – Мини-что?
      – Миди. Мидихлориане.
      – И вы думаете, всё из-за них?
      – Откровенно говоря, не знаю. Это не моя специальность. Я ещё раз проверю и сообщу вам результаты, но в любом случае, опасности они не представляют. Вы от них не умрёте.
      Казалось, Стил испытал облегчение.
      – Ну хоть что-то прояснилось.
      – Пропишу вам снотворное. Должно помочь.
      – Спасибо, док. Я вам признателен.
      – Я просто выполняю свою работу.
      Сержант ушёл, а Ули зашёл с терминала в медицинскую библиотеку. Там не нашлось ничего, что он раньше не знал о мидихлорианах, и его это не удивило.
      Может, на станции или на одном из кораблей в этом секторе есть специалист по клеточной биологии? Он начал было набирать запрос в Медсеть, но остановился. А хорошая ли это идея? – спросил он себя. Император наложил запрет на всё, что связано с джедаями и Силой. Ревизия была столь полной, что сейчас, спустя почти двадцать лет после Войн клонов, где джедаи проявили такой героизм, практически все упоминания о них были вычищены из всех хранилищ информации в галактике. Большинство из родившихся после войны знали совсем мало – если вообще что-то знали – о тех легендарных личностях, чьи имена когда-то были у всех на устах. Более старшим хватало ума держать язык за зубами. Запрет, насколько знал Ули, всё ещё действовал. Действительно ли он хочет вынести на публичное обсуждение вопрос, касающийся такого деликатного предмета? В конце концов, опасность сержанту Стилу не угрожала. Он ни разу не слышал, чтобы мидихлориане считались патологией. Простирается ли клятва врача так далеко, что он станет подставлять себя под удар, разыскивая запретную информацию? Тем более что пациент находится вне опасности.
      Да, нехотя согласился он. Если есть хоть малейший шанс, что мидихлориане являются или могут являться причиной недуга Новы Стила, долг Ули, как целителя, выяснить о них всё возможное.
      Вошёл Ц-4МЕ-О.
      – Следующий пациент, доктор.
      Беседуя со следующим больным, Ули вдруг осознал: если вначале он возмущался, что Хотайс взваливает на него дополнительные обязанности, то теперь даже рад этому. Так он сможет вылезти из того морального болота, в которое превратилась галактика.
 
 

 
       Территории Внешнего кольца, сектор Арконис, ИЗР "Опустошитель"
 
      – Повелитель Вейдер?
      – В чём дело, лейтенант?
      От лейтенанта несло почти физически ощутимым страхом. Обычно это не вызывало у Вейдера затруднений – такой реакции он всегда ожидал, и страх служил полезным орудием. Но иногда из-за него приходилось напрасно тратить время.
      – Ты не боишься, – произнёс Вейдер и собрал вместе пальцы, чтобы сконцентрировать Силу.
      – Я не боюсь, – эхом отозвался лейтенант. Его лицо и осанка стали немного свободнее.
      – Ты хочешь мне что-то сообщить?
      – Да, сэр. – Лейтенант протянул распечатку. – Сработал один из поставленных "флажков". Хирург с борта космической станции запросил в местной Медсети информацию о мидихлорианах.
      – Очень хорошо. Можешь идти.
      – Да, сэр.
      Человек вышел. Он всё равно остался слабовольным идиотом, но, по крайней мере, перестал стучать зубами от страха.
      Вейдер с интересом прочитал донесение и задумался. Зачем кому-то из медиков боевой станции искать информацию о мидихлорианах?
      Конечно, сам Вейдер знал о мидихлорианах всё – ведь он имел самое высокое содержание мидихлориан из всех, кто проходил проверку, – более двадцати тысяч на клетку. Насколько он знал, это больше, чем у Йоды, и больше, чем у его старого учителя Кеноби. Очевидно, его связь с Силой была прочнее, чем у всех остальных. Джедаев более не существовало – за редким исключением. Что само по себе весьма приятно, однако Вейдер был уверен, что все эти годы Оби-Ван где-то прячется. И Йода – тоже, если ещё не умер. В конце концов, Йода был очень стар, а поражение и гибель всех джедаев отнюдь не сделали легче груз прожитых лет. Он вполне мог преставиться. Но вряд ли стоит верить подобным допущениям, когда речь идёт о мастере-джедае.
      Вернёмся к делам насущным. Возможно, полезно будет потолковать с этим доктором и выяснить, по каким причинам он сделал запрос. Мидихлориане обычно никак не влияют на лечение большинства живых существ. Такой запрос необычен.
      Но не настолько необычен, чтобы бросать все дела и браться за расследование. Ещё будет причина вернуться на станцию. Тогда он и разберётся с доктором и его странным запросом.
      А сейчас пришло время запереться в гипербарической камере, отдохнуть и набраться сил. У владыки ситов всегда есть насущные дела, на которые не хватает времени.
 
       "Звезда Смерти", административный уровень, отдел архитектуры
 
      Придя на работу, Тила обнаружила на столе цветы – небольшой букет из "вечных лилий", синецветов, роджин и пурпурных страстоцветов, искусно составленный так, чтобы каждый цветок производил наилучшее впечатление. Подойдя ближе, она ощутила острый пряный аромат роджин.
      Приложенная к букету записка гласила: "Так куда мы двинем дальше?"
      Хороший вопрос, подумала она.
      У них не могло быть будущего. Он – имперский пилот на строевой службе, а она – каторжница, работающая на самой большой в галактике боевой станции. Их прошлые жизни не похожи друг на друга, и настолько же не похожи идеи, которым они служат. Верно – пока что оба оказались здесь по приказу Империи и оба делали то, что им велели. Но Тила поступала так потому, что у неё не было выбора, тогда как Вил гордился своей службой.
      Строительство шло всё быстрее, потому что рабочие набирались опыта и сооружали новые секции, затрачивая всё меньше и меньше усилий. Некоторые участки были так модернизированы, что работа на них шла почти вдвое быстрее, чем раньше. Армия строительных дроидов работала без устали дни и ночи напролёт; внутренние конструкции, которые требовали нескольких месяцев ручного труда, часто возводились за считанные дни. Это было поразительно, и ей, как строителю, нравилось наблюдать, как они возникают, словно по волшебству. По скорости работы с дроидами могли поспорить лишь вуки. Тила вспомнила старую поговорку: дай вуки нож и отправь его в лес – к вечеру у тебя будет и стол, чтобы поужинать, и дом, куда его поставить.