Ден заметил, что в последние дни он практически все свое время проводит в кантине. Он не совсем был рад этому, хотя в том и были свои плюсы. Во-первых, это было самое теплое место во всем Ремсо. Во-вторых, тут было проще всего встречаться с людьми, а люди всегда были отправной точкой того рода историй, что лучше всего ему удавались.
      И в-третьих тут, разумеется, была выпивка.
      Чтобы напоить саллюстианина надо много выпивки – хорошей, добротной, валящей с ног, до потери пульса, выпивки. Джос пытался как-то ему обьяснить физиологические причины этого, используя кучу зубодробительных терминов вроде "гликолиз", "митохондрии" и "полиморфная гемосорбция" – суть всего этого была в том, что клетки его тела очень избирательны в том какие молекулы им усваивать и как. Что значило – то количество пойла, после которого большинство рас, основанных на углероде сидят, обняв друг друга руками или щупальцами за плечи и распевают старые кореллианские застольные песни, у него вызовет разве что приятный шум в голове.
      Сейчас в голове у него чуть шумело и он не видел причин не добавить еще немножко. Он погасил свой кредит в баре, когда пришла плата за его последнюю историю – напыщенная статья для голозина "Существа" про Ули Дивини, Мальчика-Хирурга. Сейчас он сигналил Тидли, которая подкатывалась к его столику.
      – Еще джохрианского виски, Тидли – на камушках.
      – Сейчас принесу, дорогой.
      Она покатила прочь, и Ден крикнул ей в спину:
      – Я имел в виду – со льдом!
      Он на своем горьком опыте убедился, что программирование идиом Базового у дроидов-прислуги не настолько полное, как можно ожидать.
      Тидли, полуобернувшись, ответила:
      – Я так думаю, тебе еще и в стакане, дорогой?
      Ден рассмеялся. Ответ был неожиданным; кто бы ни работал над ее нейропрограммированием – у него явно было чувство юмора.
      Он посмотрел на остатки зеленой жидкости в стакане и взболтал его, раздумывая о недавнем разговоре с Джосом и И-Пять. Дроид как-то сказал, что все ему подобные обладают чувством юмора. Хотел бы Ден знать, насколько личность Тидли запрограммирована и насколько – принадлежит ей самой. Существовал считавшийся очень простым тест, разработанный столетия назад, который постулировал что если кто-то провел разговор с другим невидимым ему существом и не может сказать – органическое или кибернетическое это сущетсво, то такое существо можно полагать самосознаюим.
      Он никогда не слышал чтобы дроидов подвергали этом тесту – по крайней мере, об этом широко не распространялись. Что неудивительно – в конце концов, если ты президент большой корпорации вроде "Сайбот-Галактики" или "Индустриальных Автоматов" ты не захочешь, чтобы твоя продукция внезапно задумалась насчет равных прав в разумными органиками.
      Он был уверен, что И-Пять с легкостью прошел бы этот тест. Возможно, Тидли тоже смогла бы.
      Тидли принесла его стакан.
      – На камушках, дорогой. Твердая аш-два-о.
      Джос отпил глоточек своего виски. Оно было холодным, но все же обжигающим, и согревало его изнутри. Он потряс стакан, слушая как звякают ледяные шарики. В нынешние дни тут точно нет проблем с заморозкой. Уже больше недели прошло как испортился силовой купол и все еще не было известно когда же его починят. Им, по крайней мере, удалось стабилизировать температуру – увы, на не очень-то приятных минус шести градусах. Снег падать перестал – но только после того, как под его весом развалились три домика. Это было не настолько паршиво, как застрять в поселке на Хоте – это он знал по своему опыту – но удовольствия тоже было немного
      Судя по тому, что он услышал – как минимум две необходимые запчасти придется везти извне. Пока их не доставят – будет стоять долгая, холодная зима.
      Он заметил пару артистов за столиком неподалеку. Он с удовольствием что-нибудь про них написал – они здорово психовали оттого что застряли здесь, и кто иог их за это упрекнуть? Их расписание безнадежно сбилось. Сделать историю про их злоключения, впрочем, требовало рассказа про неисправность купола, а власть предержащие решили, что пока что этот факт засекречен. Он старался и так и эдак, но Ваэтес был непреклонен. Ден не мог понять какую пользу извлекут из этого сепаратисты, поскольку все утверждали что это была просто поломка. Сама крышка была на своем месте и пока что, похоже, собиралась там и оставаться.
      Что ж, тут мало что было поделать, кроме как заказать очередной стаканчик. Диверсия на "Медстаре" ремонт явно не ускоряла. Насколько Ден мог делать выводы
      – а фактов для них было немного, даже с учетом его источников – взрыв точно был подстроен изнутри. Это было достаточно страшно само по себе – взорвать госпитальный корабль было актом варварства а не войны – но факт, что это могло быть связано с предыдущим взрывом транспорта, показывал что шпион где-то среди них.
      Не стоило и говорить, что ему не было позволено разглашать и эту новость. Не по официальным каналам.
      Он помотал головой. Это выглядело абсурдно – шпион в захолустном Ремсо, в забытом звездами мире вроде этого? Подумать только – когда он получил это назначение он прибыл сюда, готовясь к скуке и вынужденому безделью. Время, которое он провел на Ремсо-Семь было каким угодно, только не скучным.
      Когда он приканчивал свою выпивку он заметил, как И-Пять вошел в кантину. Он махнул приглашая его, но дроид направился к бару, где стояла Тидли.
      Два дроида переговорили за секунду. Ден был достаточно близко, чтобы подслушать разговор. Обычно он подслушивал без зазрения совести, но поскольку разговор был на Бинарном вместо Базового, то из быстрых щелчков, писков и свистов ему ничего уловить не удалось.
      Через секунду Тидли укатила по своим делам и И-Пять присоединился к Дену за столиком.
      – Не знал, что ты говоришь на Бинарном. – заметил Ден.
      – Тебя это удивляет? Ты наверняка знаешь, что в протокольных дроидов – даже опытные модели вроде моей – программируют массу языков.
      – Верно. Я так догадываюсь, что ты любезничал с леди.
      – Не угадал. Если хочешь знать, я спросил какой ее модельный индекс и базовые полевые параметры
      Ден был достаточно пьян, чтобы найти это смешным.
      – Это финиш. – выдавил он между хихиканиями. – Надо быдет попробовать это на той милой маленькой танцовщице из труппы. "Пошли ко мне в домик, милашка, мы поговорим про базовые полевые параметры…" – Он захихикал снова.
      – Органики бесконечно забавны. – заметил И-Пять. – И если бы только для себя…
      Дену удалось перестать хихикать, хотя его щеки все еще тряслись от едва сдерживаемого смеха.
      – Не будь занудой. Мы же тебя не напоили, а? Была пара идеек но, похоже, ничего не сработает.
      – И я, честно говоря, не знаю – радоваться этому или грустить. Совет Кло Мерита, возможно, сработает – но это не раньше, чем я восстановлю все потерянные базы памяти. До того мои распределенные контрольные предохранители блокируют любое воздействие на базовые функции.
      – Ну, я над этим еще только работаю, не бойся. – Ден проглотил остаток своего пойла.
      – Как радует. На этом месте ты опять уляжешься физиономией в тарелку с грибными чипсами? Я люблю пошлые комедии органиков – но у меня еще куча работы которую надо сделать.
      – Я не настолько пьян. – ответил Ден. Он поставил пустой стакан на стол, не перевернув его, хоть это и потребовало некоторых усилий.
      – Хорошо, что ты в это веришь.
      Дроид направился к двери, посторонившись чтобы дать войти двум существам. Ден прищурился, ослепленный на миг снежным сиянием. Спустя секунду он узнал в них умбаранца и фаллиенку. Недавнее пополнение по какой-то административной части или около того, если ему не изменяет память. Несомненно, в подчинении нового сержанта по поставкам. Он на мгновение позавидовал им – у них хотя бы была тут какая-то работа. До тех пор, пока не будет снят режим молчания, ему остается только сидеть в кантине и напиваться.
      Впрочем, если подумать – то это совсем не такое уж плохое занятие…

      Сделано.
      Шпион стоял перед иллюминатором, глядя на сине-зеленую планету внизу. Начальная цена была тридцать три биологических жизни, семнадцать дроидов, и повреждения на несколько миллиардов кредиток. А в итоге – намного больше. Поскольку Столпу было приказано уничтожить нижние палубы, прием пациентов с планеты был резко сокращен, больные и раненые будут оставаться в Ремсо и кто-то из тех, кто мог бы жить, попади он на "Медстар", выкарабкаться не сможет. Поставки боты будут также значительно сокращены – но не настолько, чтобы вызвать гнев "Черного Солнца". Бандиты знали о связи Столпа и сепаратистов. Не было сомнений что они сделают выводы. Шпион должен постараться, чтобы служба, которую он исполняет для "Черного Солнца", перевесила перебои в поставках боты или Кайрд с Недиджи может вскоре постучаться в дверь Столпа как он постучался к адмиралу Блейду.
      Республика, разумеется, понесла потери. Достаточные сами по себе, чтобы выиграть войну? Нет, конечно же нет. Но это был очередной камешек на спине банты, как говорилось в поговорке. Кто скажет, не окажется ли он тем, что сделает ношу слишком тяжелой? Или тем, что напугает зверя?
      Однако Столп не чувствовал ни удовлетворения ни облегчения. Взорвать санитарный корабль или даже его часть – было мерзко, подло и осуждалось всеми. На Дронгаре были люди хорошо думавшие о Столпе, но если бы они узнали о том, что сделал шпион – они отвернулись бы от него с омерзением. Или – скорее всего – порадовались бы, когда Столпа казнили через сожжение бластерным огнем. Это те, кто не вызвался бы сам нажать на спусковой крючок…
      Шпион знал, что лучше не задумываться об этом. Болезненные переживания оставляют шрамы и даже многие годы спустя они могут воспаляться и болеть, если ты слишком много уделил им внимания. Лучше спрятать это в шкаф, закрыть дверцы и запереть их. Они всегда будут с тобой, но если никто их не видит там, в темноте, они не так болят. Иногда это единственный способ справиться.
      Насколько мог судить шпион – тут все еще думали что это был несчастный случай, так что они не ищут диверсанта. Со временем сообщение между кораблем и планетой вернется к норме. И Столп сможет покинуть его и вернуться в Ремсо.
      Чтобы подготовить следующий неотвратимый удар по Республике.
 

***

 
      Сказать, что результаты атравматической иньекции умирающему солдату экстракта боты были чудом – по мнению Баррисс значило, пожалуй, не сказать ничего; при всем желании нельзя было не заметить, что человек который несколькими часами ранее стоял у смертной черты, сейчас был бодрым и в полном сознании; жар у него исчез, а быстро отказывавшие внутренние органы возвращались в норму, если не врали мониторы телеметрии. Содержание белых кровяных клеток и бактериальный спектр заметно упали, хоть и оставались слегка выше нормы. Он был, по всем признакам и параметрам, практически здоров.
      Поразительно.
      У Баррис оставалось еще шесть внутримышечных инъекторов с ботой, переданных ей Джосом, и она знала несколько пациентов которым они, несомненно, могли бы пригодиться. Те что по расе были ближе к людскому роду – те получили бы в основном антибактериальный и антивирусный эффект, но и те для кого была основная функция снадобья была анестезирующей и кто испытывал боль, с которой нельзя было справиться обычными наркотиками, были бы тоже благодарны за иньекцию.
      Пациентов в Ремсо было куда больше чем обычно – взрыв на борту "Медстара" замедлил их ротацию, и хоть большинство из них были в стабильном состоянии, некоторым требовался уход лучший, чем мог обеспечить Ремсо. Бота может это обеспечить. Проблема в том что надолго ее не хватит.
      Проходя по медицинскому участку, Баррисс размышляла – как ей добыть еще немного чудесного растения. Большие плантации, разумеется, охранялись; но Джос сказал ей что вокруг есть небольшие полянки с дикорастущей ботой. Эти полянки нашел и использовал Зан. Если она найдет дикую поросль и соберет хотя бы полкилограмма, то сможет сделать вытяжки достаточно, чтобы вылечить пятьдесят или сто пациентов. Она не знает точных доз и пропроций активных ингридиентов, чтобы правильно ее обработать, но может проанализировать один из оставшихся иньекторов и разобраться в методике. Химическая и фармацевтическая обработка не были ее любимымим темами во время медподготовки, но ей удалось научиться достаточно многому, чтобы закончить ее с отличием. Она найдет способ.
      "Как жаль, что Зан не оставил записей." – подумала она. – "Это могло бы сэкономить время и усилия."
      Разумеется, ведение здесь подобных записей могло привести к большим неприятностям, если кто-то их обнаружит. То, что делали Джос и Зан и то, что собиралась сделать она, формально было нелегальным. Но тем не менее, оно не было аморальным и ее джедайское и медицинское воспитание были в полном согласии по таким вопросам. Есть законы и законы. Какие-то из них приняты по неверным мотивам, многие устарели – почти из каждого правила есть исключения. Когда приходится выбирать между легальным и моральным поступком – выбор джедая, в идеале, означает сделать и то и другое. Но обстоятельства редко бывают идеальными и в подобных случаях всегда приходится выбирать сторону морали, и буть готовым нести ответственность за последствия, если таковые будут.
      В этом случае сложностей не было. Спасать жизни – правильно. Если это приходится делать голыми руками и людям позволяется умирать потому, что закон принят в угоду богатым и влиятельным – значит, закон неверен.
      Она услышала глухой стон и оглянувшись, увидела одного из нескольких неклонированных пациентов, лейтенанта-родианца по имени Зхифо, бьющегося на своей постели и распластанного под прессор-полем, которое держало его на месте. У Зхифо была хроническая судорожная лихорадка, которая, очевидно, отступила на много лет, но недавно вернулась вновь. Интенсивность мышечных сокращений, вызванных патогентом – род микроорганизмов, который был не совсем бактерией и не совсем вирусом а чем-то средним – была такой, что могли рваться связки, а иногда во время особенно жестоких приступов судорог ломались и кости. Смертность была 50-процентная, даже при лечении. Лекарства не было, а большинство мышечных релаксантов, которые у них были, на родианцев не действовали. Хирургическое рассеченение нервного ствола отключило бы и чувствительные и двигательные нервы, но – не считая того, что не было смысла получить в итоге полностью парализованного пациента, по крайней мере в том что касается сознательных движений – это не остановило бы конвульсии, поскольку инфекция жила в самой мышечной ткани, а не только в ЦНС.
      Может быть, бота сможет помочь. Зхифо жестоко страдал, и вскоре мог умереть если что-то не будет сделано. Примерно в половине случаев инфекция распространялась по остальным органам и в том числе жизнено важным – сердце, внутренности или, скорее всего, легкие вскоре могли отказать. Баррисс поискала – но в литературе – по крайней мере той что она могла здесь раздобыть – не было упоминаний о эффектах действия боты на родианцев.
      Непохоже что ему есть что терять. У боты не было фатальных побочных эффектов действия ни на одну из изветсных рас. А регулярные приступы судорог с легкостью могли травмировать Зхифо так, что ему не помогут все лечебные ресурсы Ремсо, даже если он и переживет саму болезнь.
      Она подошла к корчащемуся родианцу. Ей придется отключить прессор-поле, чтобы сделать ему иньекцию. Толчок в дельтовидную или бедренную мышцу сделает работу. Инъектор вгонит распыленное лекарство в мышечную ткань – если она сможет это сделать прежде, чем он затрясется снова. Ей, возможно, понадобится использовать Силу, чтобы удержать его на месте.
      Она встала у кровати.
      – Зхифо, – проговорила она. – Я Баррисс Оффи, джедай-целитель.
      – П-прошу п-прощен-ния за т-то ч-что не вс-стаю Ц-целит-тель. – выдавил он сквозь лязгающие губные пластины.
      – У меня есть лекарство, которое может вам помочь. – сказала она. Она показала иньектор. – Но есть некоторый риск, и подсчитать его невозможно.
      Родианец весь сжался, словно гигантский кулак. Спазм длился двадцать секунд. Сине-зеленая испарина текла по его напряженному телу. Когда спазм ослабел он просипел:
      – С-cейчас, ц-целитель, я п-приму д-даже яд, если ты его п-предло… аааа!
      Его скрутило очередной судорогой, на этот раз она прошла быстрее.
      – Мне придется отключить поле. Попробуй не двигаться столько, сколько сможешь.
      – Б-без проб-б-блем. – выдавил он. Она чувствовала себя менее уверенно чем говорила. Она не могла воздействовать на его разум, поскольку содрогающиеся мускулы ему не подчинялись. Ей придется держать его на месте физически, контролируемым и аккуратным толчком Силы, и будет опасным трюком сделать так, чтобы не поранить его при этом, особенно – учитывая то скверное состояние, в котором он сейчас находился.
      Она нашла ту связь с Силой что ей требовалась, и двинула ее вперед в своем уме, пришпиливая его на месте. Он лежал неподвижно, и она приготовила иньектор. Она отключает ограничительное поле, быстро тянется, стреляет и отступает через секунду или две. Готов… пошел!
      Она вырубила прессор-поле и протянула обе руки – одной она придерживала его ногу. Она прижала инъектор к его бедру и коснулась спуска…
      Бурный спазм сотряс родианца. Его неожиданное буйство поколебало захват Баррисс через Силу. Быстрее…
      Но когда она нажимала спуск иньектора нога Зхифо взбрыкнула так, словно ее подстегнули тысячевольтовым электрическим разрядом. Иньектор отскочил от его бедра. Она все еще прижимала его ногу, когда его ударил второй спазм, на мгновение выбивший ее из равновесия. Баррис качнулась вперед и иньектор опустился – на запястье удерживавшей его руки.
      Иньектор вбил жидкий экстракт сквозь ее кожу. Часть его попала в вену – она почувствовала волну холода. Она быстро отступила, включила прессор-поле и вытащила другой иньектор с ботой из кармана. Когда мускулы Зхифо расслабились, она вновь отключила поле, вдавила иньектор в его ногу и выстрелила. На этот раз ей повезло больше.
      Мгновением позже поле снова было на месте, и Баррис стояла рядом, вглядываясь в родианца. Он дернулся опять, но слабее чем прежде, и еще через пару минут спазмы прекратились.
      "Могло ли это сработать так быстро?" – подумала она.
      – Оооох. – проговорил он. – Спасибо, Целитель. Не знаю, что вы сделали – но я бы выдул бочку этого снадобья.
      Она улыбнулась.
      – Чуть позже я вернусь и обследую вас.
      Родианец лежал на Зеленой Постели, последней в этой палате. Баррисс прошла сквозь поле стерильности и направилась к хранилищу инструментов. Она призвала Силу, намереваясь обратить ее внутрь и проверить себя. Хоть бота и в самом деле не имела плачевных последствий для людей, но она только что вколола огромную дозу. Она не чувствовала ничего необычного но все же…
      Внезапно ее залил свет, идущий из ниоткуда.
      Она прищурилась. И увидела учителя Люминару Ундули, стоящую в трех метрах от нее возле дальней стены; глядевшую на нее и улыбавшуюся.
      – Учитель? Как вы…?
      Учитель Ундули начала просвечивать, затем стала прозрачной и затем исчезла – словно выключили свет.
      Со следующим вдохом Баррисс почувствовала, как нежданный энергетический поток вливается в нее – чистая, грубая, первозданная сила. В этот миг она чувствовала мощь – и почти что всемогущество. В одно и то же время она была в своем теле и вне его, способна чувствовать больше, чем три и даже четыре измерения. Ощущение было таким, словно она может схватить ткань пространства и времени и свернуть ее, скомкать ее, так как ей будет угодно. На одно ослепительное мгновение она почувстволвала Силу так, как не чувствовала никогда прежде – во всей ее бесконечности. Это было подобно… космическому сознанию, через которое она чувствовала связь со всем и всюду, и могла делать все; все что угодно.
      На этот бесконечный миг она была Силой. Рождались солнца, порождая планеты, цивилизации вспыхивали и угасали, планеты становились пустынями и угасали солнца. Время летело словно бластерный выстрел, как корабль на гиперскорости, но она могла проследить за всем. За любой частичкой любого мира во всех галактиках – до края вселенной.
      Это было невозможно описать. Это, должно быть, чувствуют боги, если такие создания существуют.
      Она не могла сказать – сколько это длилось. Несколько секунд или несколько эпох – узнать это было невозможно.
      А потом все закончилось. Ошеломленная ощущениями, Баррисс пошатнулась, прислонилась к стене и сползла по ней, пока не оказалась сидящей на холодном полу.
      Она едва могла дышать. Волна ушла, но ее оcтатки продолжали бурлить в ней, обрывки образов сплетались и танцевали в глубинах ее существа. Она чувствовала себя усталой, но и… почему-то – более мудрой… Что это было? Что с ней только что случилось?

      За все время проведенное на этой планете, Джос не мог припомнить случая когда бы он чувствовал большее нетерпение. Транспорт, который нес Толк, был уже в пути. Он стоял у посадочной площадки, поглядывая вверх – впрочем, он мало что мог увидеть кроме проклятых облаков, все еще скрывавших купол. Местами снег был уже по грудь, несмотря на постоянно убиравших его дроидов. Обогревателей раскопали достаточно, так что в большинстве закрытых помещений было вполне терпимо, а кое-где даже комфортно, но это становилось уже больше, чем просто небольшим неудобством. Конденсация влаги шла даже на уровне земли и застила обзор – им приходилось жить в туманном пузыре. К счастью нападений на Ремсо в последнее время не было; ни шальных выстрелов, ни ракет, ни лучей близко не пролетало. Если бы это зависело от Джоса – он отключил бы купол, дал снегу растаять – это точно не заняло бы много времени – и провел ремонт на отключенной системе. Впрочем завись что-то от Джоса – его бы вообще не было на этой клятой планете; не было бы и нужды в защитных куполах – потому что не было бы этой проклятой войны.
      Невидимое окно в куполе распахнулось и пропустило внутрь транспорт; быстрое смешение горячего и холодного воздуха ненадолго закрутило туман и облака в воронку циклона. Маленький смерч потянулся вниз и умер, когда купол закрылся и корабль выплыл из облаков на расчищенную посадочную площадку. Снег, раскиданный вокруг взлетки, был слегка подкрашен – бледная радуга с преобладанием оттенков красного; расцветка споровых колоний, которые залетели внутрь и мгновенно замерзли.
      Транспорту, казалось, потребовалась вечность чтобы сесть, открыть люки и выпустить пять человек – прежде чем появилась Толк. Она была одета в хирургический костюм и ее пожитки следовали за ней в корзине багажного дроида. Джос заметил, как на ее обнаженных руках появились мурашки.
      Он почувствовал прилив радости, почти что вскруживший ему голову, когда увидел ее и поспешил ее обнять. Она обмякла на миг в его обьятиях, но потом словно застыла.
      – Эй. Ты в порядке?
      – Да, хорошо. – Она огляделась вокруг и поежилась. – Так ты не шутил насчет погоды, да?
      – Тут еще ничего, а подальше есть глухие местечки, где снега навалило вампе по макушку. – Джос взял ее за руку и подтолкнул ее в направлении лагеря. – Пошли домой. Сразу согреешься.
      – Он крепко обнял ее одной рукой и заспешил к своему домику.
      – Зайдем сначала ко мне. – проговорила она. – У меня есть куртка,
      Джос пожал плечами.
      – Конечно.
      Внутри ее домика обогреватель, который чуть раньше поставил и включил Джос, уже прогнал большую часть холода из воздуха. Толк села на свою кровать.
      – Снег. – сказала она. – На Дронгаре. Поразительно.
      – Ты очень быстро привыкнешь. – ответил он. – Потом он становится просто большой головной болью на общем фоне. Особенно в ситуации первичной сортировки. Если не разберутся по-быстрому – нам придется распихивать пациентов по складам – у нас кончаются места в палатах.
      Она кивнула. Она выглядит усталой, вдруг понял Джос. Усталой и опустошенной.
      – Там все было так плохо?
      Она вздохнула.
      – Не для меня. Я была на Командном Уровне. Все, что мы ощутили, была крепкая встряска, прежде чем нас изолировало. Я не знала никого из погибших, а раненые и выжившие сортировались аварийными командами на нижних палубах.
      Джос покачал головой.
      – Не могу представить. Взорвать медицинский корабль.
      – Это страшно. – согласилась она. – Ее голос был бецветным и каким-то далеким.
      Молчание затягивалось.
      – Хочешь немного стимкафа?
      – Будет здорово.
      Он занял себя готовкой.
      – Как тебе Двоюродный Дядя Эрел?
      Толк отвела взгляд от него на свой багаж.
      – Прекрасно.
      Даже со скидкой на недавно пережитые страхи – что-то в ее поведении неприятно кольнуло Джоса.
      – Толк? С тобой все хорошо?
      Она отмахнулась.
      – Да, все прекрасно, Джос. Просто устала вот и все. Это было… сложное время.
      – Понятно. – он поколебался. – Может пройдемся до кантины, возьмем чего-нибудь поесть или выпить?
      Она посмотрела на него.
      – Знаешь Джос, я не в том настроении…
      – Ладно, хорошо. Можем остаться здесь, без проблем. Хм, я пожалуй сделаю что-ниубудь пожева…
      – Джос. – сказала она, и в ее голосе был тот легкий, хрупкий тон, который он слишком часто слышал от слишком многих родственников. – Я… думаю, мне просто надо немного отдохнуть.
      – Хм. Конечно, хорошо. – Он замешкался, не зная что сказать. Она не слишком рада была его видеть. Да, она устала, и конечно, все это было болезненным, но Толк была хирург-медсестрой. Она за месяц видела больше смертей и причем далеко не самых легких, чем иным медсестрам доводилось увидеть за десятилетие. Она была тверда как дюрастил. Как мог так повлиять на нее взрыв, который она даже не видела своими глазами?
      Он взглянул на хроно.
      – Моя смена начинается через несколько минут. – сказал он и был слегка шокирован, когда понял что он рад предлогу уйти. – Я свяжусь с тобой когда она закончится, хорошо?
      – Да… да, хорошо. – ответила она.
      Он крепко обнял ее, и снова она словно застыла в его руках. Он поцеловал ее, она ответила на поцелуй но так, словно он целовал сестру – в нем не было ни искорки огня.
      Шагая под падающим снегом к операционной, Джос внезапно почувствовал, как его охватывает безотчетный страх. Толк вышла из транспорта изменившейся. Он не знал, как и почему – но она не была той же женщиной, что на нем улетела.
      Что-то пошло не так. Что-то пошло совсем, совсем не так..
 

***

 
      Ден почувствовал что что-то изменилось, когда занял свое место за карточным стоом. Ему понадобилось какое-то время чтобы определить что именно. Потом он собрался заказать выпивку, и понял что что Тидли на своем месте не было.
      Это было странно. Дроиды не работают посменно как органики – Тидли всегда была на месте, когда была открыта кантина. Кроме сегодняшнего дня.
      Не было ни Джоса, ни Толк, но этого можно было ожидать, если вспомнить что последняя только что явилась с "Медстара". Игроками, кроме него самого, были Кло, Баррисс, И-Пять и новое лицо – которое он рад был увидеть.
      Эйар Марас, саллюстианская певица из труппы. Ден занял место как раз напротив. Она поглядела на него из-за своего бокала и улыбнулась.
      Ден улыбнулся в ответ. Он-то думал, как бы встретиться с ней случайно – а сейчас и здесь есть великолепный шанс. Он так давно не видел никого из своей расы что наверное нашел бы привлекательной и каргу-ведьму Тоналка. Впрочем такой проблемы не было – Эйар была сногсшибательно великолепна. Она была молода, верно – он, наверное, по возрасту вполне годиться ей в отцы – но судя по вниманию, которое она ему уделяла – она так не думала. У нее были блестящие глаза, темные как обсидиан и большие даже для саллюстианки. Ее ушки были изысканной формы, с крупными завитками и мочками; ее губы влажно поблескивали. Они окрасились в более глубокие тона розового, когда она улыбалась ему.
      Ого. Что она за конфетка!
      – Ва лоота мага ну. – проговорила она. – Ми нама Эйар Ахтрам.
      Ден мигнул. Она говорила в подчиненном склонении, словно женщина говорящая с супругом.
      – Ва денга, си'т буз'е. Ми нама Ден Дхур.
      Она улыбнулась снова, и внезапно Ден перестал замечать холод. Совершенно. Только не за этим столом.
      – А где Тидли? – поинтересовался он у остального столика. Ему внезапно захотелось выпить.
      Никто не откликнулся.
      Он взглянул на Мерита, заметив что большой экваниец выглядит несколько расстроенным. Тот ответил: