Столп думал про этот неприятный, но неизбежный факт в… какой? тысячный раз? Впрочем, раздумья не изменяют реалии. Это была война. На войне люди умирают – кто-то этого заслуживает, кто-то нет; и хотят они того или нет – шпионам и диверсантам во вражеском лагере приходится нести ответственность за акты насилия. Если бы не было Столпа – здесь был бы кто-то другой. И возможно, как любил думать Столп, у этого агента было бы куда меньше предубеждений против смертей и разрушения.
Не то чтобы Столп был чересчур сентиментален; шпион был прямо ответствен за акции, проведенные в несколько последних месяцев, акции что забирали жизни и разрушали имущество. Акции, которые, как говорил древний иторианский революционер Андар Сукуанд: "подсыпают песка в шестеренки машины". Подобные акции не останавливают войну – но они замедляют ее темп.
И иногда это все, что он может надеяться сделать. Предстоящая акция будет больше похожа на бросание булыжниками а не песком, по крайней мере – на одном из этапов. После того как Столп сделает свое дело – метафорические колеса заклинит, оси сломаются и починка будет стоить времени, денег и напряженной работы – и все это потечет из республиканского военного фонда. Небольшая утечка, разумеется, если честно – учитывая продолжительность, широту и глубину Клонских Войн, как стали называть эту совокупность конфликтов – ее вряд ли заметят. Но войны часто выигрывались не несколькими большими прорывами, а множеством точечных ударов. Даже булавочными уколами – если их будет достаточно – можно опустошить самый большой бак. Столп снова взглянул на голопроектор, вмонтированный в спинку сиденья перед ним. По мере приближения транспорта "Медстар" медленно рос в размерах, совершенно одинокий на фоне космоса. Столп снова вздохнул. То что нужно сделать – будет сделано. Такова природа войны.
***
Джос завершил серию простых и тупых процедур штопки, которые мог бы сделать любой практикант-первогодок. Но простые или нет – они отнимали время, когда их сваливалось зараз полудюжина или больше.
Когда он заталкивал грязный хирургический халат в мусорный бак, из операционной появился Ули, выглядевший словно после десяти часов здорового сна, соник-душа и чашки горячего бадджаха.
Воистину, молодые не знают цены молодости.
– Эй, Джос. – окликнул мальчишка. – Их похоже где-то копили до сегодня, верно?
– Ага, так иногда и делают. Слишком часто. Как прошло?
– Отлично. Две резекции кишечника, трансплантация сердца, починка печени. Все еще живы, и не потеют.
Джос усмехнулся и покачал головой. Ни одна из этих операций не делается на раз-два, даже если вернуться в нормальный мир. Этот мальчишка шутя сделал то, от чего Джос кислотой потел, когда был хирургом-практикантом третьего года обучения. Ули, без всякого сомнения, заслужил платиновый виброскальпель. Робость, которую Джос увидел в мальчишке в первый день, быстро сменилась уверенностью, замешанной на дерзости. И Джос знал что хоть Ули и проводит весь день, оттаскивая жизни от края вечности – смерть для таких юных как он остается абстракцией.
– Ты как, нормально держишься?
Слегка озадаченный вопросом, Джос уставился на юнца.
– Конечно. А почему нет?
– Ну, понимаешь, Толк исчезла и так далее…
– Она не единственная хирург-медсестра в ротации…
– Ну да. Но она единственная, с которой, хм… у тебя отношения.
Джос поднял бровь.
– И с чего ты это взял?
Ули ухмыльнулся, как большой ребенок которым он и был.
– Да ладно, Джос. Мы живем в одном домике. Он не такой уж большой, а пара пластоидных панелей посередине не сойдет за звукоизоляцию.
Джос почувствовал себя неловко.
– Я думал, что мы были довольно осторожны.
– Ну, не совсем. Потом, это же очевидно даже для тех, кто не живет с тобой в одном логове. С ней все в порядке?
– Она в порядке. Она должна пройти пару курсов НМО на "Медстаре". И вернется через день-другой.
– Тебе ее не хватает.
Это не был вопрос, и Джос подумал что мальчишке за такое можно было бы и врезать, но звучало это как просто дружелюбное замечание а не попытка подольститься.
– Да. Мне ее не хватает.
Повисла неловкая пауза.
– Мне, пожалуй, пора перекусить. – сказал Джос. – Пойдешь?,
– Наверное, позже. Сначала мне надо проверить пациентов
***
Баррисс усердно упражнялась с световым мечом после того случая, когда она поранилась. Поначалу была некоторая скованность – опасение замедляло ее движения, но постепенно это ушло, и она была быстра как прежде. Чем бы ни была та проблема – она о себе не напоминала и уверенность вновь вернулась к ней, хотя она все еще не понимала что могло вызвать такой промах. Движение, которое она делала десять тысяч раз, было не из тех, о которых она могла задумываться – на самом деле она и не должна была о нем думать. Мысль чересчур медлительна.
И также она не имела понятия о том, что вызвало внезапный порыв холодного воздуха. Она расспрашивала тех, кто был поблизости и кроме того – нескольких техников. Никто больше такого не встречал и ни у кого не было обьяснений – что бы могло его вызвать.
Было сооблазнительно поверить, что это всего лишь ее воображение. Но она знала что это не так. Помимо бормочущих кустов – она почувствовала энергию какого-то возмущения в Силе.
Она доверяла Силе; как она доверяла ей с первого мига, когда та пробудилась к жизни внутри нее, и с мига когда она поняла чем та была. И также быстро она поняла – чем та не являлась. Во-первых и главных она не была защитой, оружием или учителем – хоть и могла, иногда, проявляться в виде подобных вещей. Сила была… тем чем она была, ни более ни менее. Ошибки в ее применении принадлежали тому, кто ее использовал.
Она только что закончила часть Формы 3, где она танцевала против четырех воображаемых противиников, каждый из которых пользовался балстером. Самый великий из джедай, когда-либо живший на свете не мог бы отразить четыре импульса выпущенных с четырех разных позиций одновременно, но это и не было целью. Принципы ведения боя у джедай основывались на концепции постоянного стремления к совершенству. Джедай начинает бой с мыслью о том, что он может встретить многочисленных противников, которые будут умелыми и вооруженным. Если ты подготовился к бою веря в то, что оставшись в меньшинстве и с меньшей огневой мощью ты несмотря ни на что можешь победить – у тебя будет больше шансов, чем если бы ты позволил себе думать о возможности проигрыша только потому, что расклад не в твою пользу.
Кто-то приближался к Баррисс сзади. Она потянулась сквозь Силу…
Ули.
– Эй. – послышался голос.
Баррисс повернулась, порадовавшись тому, что смогла узнать его прежде чем он заговорил, и рассмеялась про себя – оттого что она гордится таким элементарным трюком.
– Сам "эй".
– Как нога? Осложнений не было?
– Нет, все прекрасно. Полностью зажило. – Когда он улыбнулся с грустным восхищением ее способностью исцеляться – она поинтересовалась: – Опять сбежал поохотиться на огнекрылок?
Он помотал головой.
– Только что закончил свою смену в операционной и захотелось немного пройтись. – Он помотрел на нее, не встречаясь с ней взглядом. – Можно задать тебе один вопрос?
Баррисс погасила световой меч.
– Конечно.
– Как тебе удается быть целителем и так владеть световым мечом?
– Практика. Очень и очень много практики.
Ули улыбнулся и покачал головой, но прежде чем он успел ответить, Баррис его перебила:
– На самом деле ты спрашивал "почему" а не "как", верно?
Он кивнул.
– Верно.
Мимо прожужужала жигалка, выискивая добычу поменьше, чем пара людей торчащих на солнцепеке. Баррис махнула в сторону плотной тени под близким широколиственником, и они перешли туда.
– С началом войны, джедай приходится стать в большей степени воинами. – сказала она. – Могущественными воинами – благодаря их способности использовать Силу. На всем протяжении истории, в качестве хранителей, мы всегда старались использовать наши умения на благо галактики – более для защиты чем для нападения. И даже так – воин должен знать как сражаться на всех уровнях – от полномасштабного боя, до поединка один-на-один. И частью этого является принятие ответственности за свои действия.
– Мы считаем, что если ты должен убить кого-то, если ты должен отнять жизнь – то ты также должен быть готов взглянуть в его глаза в этот момент. Убийство разумного существа – даже того, кто совершенно этого заслуживает, не тот поступок, который следует совершать с легкостью. И он не должен быть легко забыт. Ты должен быть рядом – чтобы видеть к чему он приводит, чтобы понять боль и страх что терзают врага, когда ты убиваешь его. Ты должен почувствовать частичку их смерти.
– Так вот почему – световой меч. – сказал он.
– Вот почему – световой меч. Потому что он приводит тебя к врагу – лицом к лицу, а не взгляд издалека. Ты можешь использовать лазер с голоприцелом чтобы всадить разряд в противника за километр от тебя – это более эффективно, и в этом меньше риска для тебя. Но ты не слышишь криков смерти, ты не чувствуешь страха и тебе не приходится вытирать кровь врага со своего лица. Если ты должен убивать – то ты должен знать, как велика цена этого – для твоего противника… и для тебя.
– Хорошо. Эту часть я понял. Но…
– Как я могу быть целителем и воином одновременно?
Он кивнул.
– Они всего лишь противоположные стороны одной монеты. Отнимать жизнь, спасать жизнь – в этом заключается равновесие. Во многих культурах учат что люди есть смесь из добра и зла – и в чистом виде то и другое встречается редко. В большинстве людей существует внутренний баланс между ними. Они проживают жизни, что можно считать добродетельными, но у них всегда есть и возможность предпочесть зло.
– Я не могу создавать жизнь, Ули, но я могу восстанавливать ее. Целительство помогает мне поддерживать равновесие – с тем фактом что я уже отнимала жизни, и мне, без сомнения, придется отнимать их и после. Иногда противник не заслуживает такого исхода. Моя задача может быть исполнена, если я отрублю руку или кисть. Позволить врагу умереть в таком случае – неправильно. Быть способным исправить повреждения которые я же и причинила – в таком случае может оказаться полезным.
– Но не все из джедай целители. – заметил Ули.
– Верно. Но всех джедай обучают базовым медицинским навыкам и приемам оказания первой помощи. И, разумеется, иногда нам приходится помогать нашим друзьям – и самим себе – также как и нашим врагам.
Он кивнул еще раз.
– Да. Я это понимаю.
– Тогда к чему вопрос?
Он уставился в землю, словно ему вдруг стали крайне интересны ботинки. Потом он посмотрел на нее.
– Я хирург. Это традиция моей семьи, но это также и то, чего я хотел с тех пор, как себя помню. Латать пациентов, исцелять их, приводить их в порядок. И все же…
Он помолчал, раздумывая. Баррисс ждала. Она уже знала что он собирается сказать – Сила сказала ей, громко и ясно – но важно было, чтобы он сам сказал это.
– И все же, – сказал Ули, – есть во мне частичка которая хочет убивать. Выследить тех кто начал эту войну и прикончить их, всех и каждого. Я чувствую это – этот убийственный гнев. И я… это не то каким бы я хотел себя видеть…
Баррисс улыбнулась, легкой и грустной улбыкой.
– Конечно нет. Нормальные люди не желают идти по этому пути. Хорошие люди, люди которые любят и заботятcя, редко испытывают подобное.
– Так как я могу от него избавиться?
– Ты не можешь. Ты испытываешь его – но не позволяешь ему контролировать себя. Эмоции не приходят с пометкой "хорошая" или "плохая", Ули. Ты чувствуешь то, что ты чувствуешь. Ты отвечаешь только за то, как ты поступаешь.
– Вот в этом и заключается выбор. Даже Сила, великая благая мощь, может быть использована во зло.
– Это та "темная сторона", про которую я слышал?
Баррисс нахмурилась.
– Джедай используют названия "светлая сторона" и "темная сторона", но на самом деле это только слова, а Сила превыше слов. Она не зло, также как и не добро – она просто то, что она есть. Мощь сама по себе не развращает – но она может напитать ту развращенность, что уже есть. Джедай всегда приходится выбирать тот или другой путь.
– Скажи, если бы у тебя был реальный шанс встретиться с графом Дуку, лицом к лицу и в твоей власти было бы убить его – ты убил бы?
Он размышлял над этим довольно долго. Баррисс слушала "шурх-шурх" бормочущих кустов неподалеку, высокий пронзительный звон огненных мух вьющихся вокруг нее, резкие шлепки босых ног иши'тиба пробиравшегося по близкой грязевой луже.
– Наверное, нет. – проговорил Ули.
– Вот и ответ.
– Но я не совсем уверен, что не стал бы. В конце концов он прямо или косвенно отвечает за планетарный геноцид, за уничтожение таких вещей как Музей Света на Тандисе-4…
– Это верно. С другой стороны… ты знаком с "Вариациями Виссенканта" Банна Шуша?
Он кивнул.
– Появились меньше двух лет назад и уже считаются одной из величайших музыкальных работ тысячелетия.
– У Зана Янта они были любимыми. Музыка была написана, чтобы отпраздновать спасение семьи Шуша с Брентаала. Не случись этой битвы, – проговорила Баррис, – и "Вариаций" могло не существовать.
Ули выглядел смущенным.
– Но стоит ли тысяч жизней какое угодно произведение?
– Наверное, нет. Я не говорю что стоит – я лишь сказала, что все не так просто. В этом все и дело, не так ли? Делать выбор – и жить с его последствиями.
– Я думаю… – Тон его голоса все еще был неуверенным.
Баррисс зажгла свой световой меч.
– Что ж, – сказала она Ули, возвращаясь к тренировке, – это все, что нам остается.
12
Усевшись близ верхнего ряда спешно сооруженных трибун Джос, Ден, Ули и еще несколько из травматологии смотрели, как разнообразные существа спешно заполняют свободные места. Был вечер и короткие тропические сумерки быстро превращались в ночь. Местность была освещена ярко – но не ослепительно – и без теней мощными полноспектровыми панелями. Доктора, медсестры, санитары, техники, рабочие и прочий персонал Ремсо заняли для себя один сектор шатких пластикастовых рядов, а солдаты и прочий приписанный персонал оккупировали два других.
Ули смотрел, как клоны занимают трибуны – десятки одинаковых лиц и фигур.
– Одно дело видеть их по одному за раз на репульсорных носилках. – прокомментировал он для Джоса. – Но когда они все выстраиваются вот так… да, это очень примечательно. Так, словно их всех показывает голодупликатор…
Джос кивнул не ответив. Он тоже смотрел на клонов. Они садились один за другим, смеялись, переговаривались, одни буйно и шумно, другие тише, третьи – были погружены в себя. Он не мог увидеть заметного отличия в их поведении от любой другой группы солдат в любом уголке галактики, которые несколько часов ожидали развлечения. Да, верно, они были жутковато похожи в своих повадках и жестах, и кроме того безо всякого стеснения передавали друг другу выпивку, личные вещи и закуску но такое поведение, как он знал, было обычным и для однояйцевых близнецов. Что ж, одинаковые спирали ДНК не обязательно означают одинаковфые личности, даже если эти личности старались привести к единообразию с рождения – или, в случае клонов – с выемки из инкубатора.
Джос задумчиво прикусил губу. Теперь он понимал, что его мнение о клонах как о существах взаимозаменяемых создалось в основном потому, что такими были их органы и трансплантации можно было проводить не накачивая их по горло иммунноподавителями, чтобы заглушить синдром отторжения. Кло Мерит был прав: его профессия хирурга, как бы благородно ни было ее назначение, заставила его смотреть на рожденных в пробирке как на что-то меньшее, чем человек. Сейчас, зная правду, он удивлялся – как только он мог смотреть на них иначе.
Наконец, все трибуны были заполнены, а несколько опоздавших разместились на земле. На базе не было строения, достаточно большого чтобы вместить развлекательную труппу, так что полукруглую крытую сцену устроили в центре поселка. И сейчас нестройный шум публики был внезапно заглушен голосом ведущего:
– Джентльсущества всех рас, прошу приветствовать нашего гостя. Эпох Требор!
На краю сцены, "Тональные Узлы" во главе с Фигрин Д'аном проиграли хорошо известную музыкальную тему Требора – битховская композиция, которая переводилась на Базовый как "Ценные воспоминания". Требор, человек, был одним из старейших комиков ГолоНета. Ревок был более молодой и популярной звездой головидения которую "ГолоНет Энетертеймент" продвигала в верхние строчки – но Требор делал эту работу не первый десяток лет в самых разных уголках. С начала конфликта он был одной из закулисных движущих сил этих туров, которые прводились на разных фронтах чтобы развлекать солдат и, как он высказывался – "других невоспетых героев войны."
Джоса никогда особо не привлекал треборовский юмор; он считал его чересчур сентиментальным и слишком заидеологизированным. Но судя по аплодисментам – в популярности ему было не отказать
– Добрый вечер, дорогие разумные – и особо приветствую наших солдат. – Это вызвало новую волну аплодисментов и улыбок с солдатской стороны. – Знаете, я слышал что каминоанцы решили что проект армии клонов оказался таким удачным, что им можно подумать и про другие области. Они собираются клонировать фаллиенов для брачных агентств, зелозианцев для ферм и парков… и гунганов – учителями в школы дикторов.
Смешки и аплодисменты продолжали раздаваться, пока Требор произносил свой вступительный монолог. Большинство его хохм были вполне забавными, но настроение Джоса продолжало падать. Он хотел бы, чтоб Толк была здесь, с ним, а не высоко в небесах на "Медcтаре", где она терпела нелепый и ненужный урок – и, вероятно, более полезный но равно ненужный допрос у Дяди-Адмирала. Он решил что трудно проникнуться духом беззаботности, когда беспокойство за нее висит у него над душой.
Хотел бы он знать – сколько же будет длиться эта война, и на что будет похожа их совместная жизнь после – разумеется, считая что это "после" у них будет. Если Джос, как и Эрел Керсос, решит жениться на внешнице, он никогда не сможет вернуться домой. Он не волновался о том, как ему прожить – с его опытом хирурга он найдет работу где угодно, где найдется медцентр – точно так же, как и Толк. У них могут быть дети – поскольку и лоррдианцы и кореллиане принадлежали к одному базовому виду людей.
Но никогда не увидеть вновь свой мир, друзей, семью…
Это будет тяжело. Страшно тяжело.
Эрел Керсос прожил свою жизнь как изгой, и Джос мог прочитать сожаление в чертах его лица. Он почувствовал, как настроение стало еще мрачнее. Он хотел бы, чтобы Мерит был здесь, тогда он смог бы поплакать ему в жилетку, но психолог тоже покинул Ремсо по какому-то делу. Нет, ему придется разбираться со своими печалями самому.
А единственным надежным способом сделать это который он знал было, конечно же – утопить их.
Кантина наверняка вымерла, но должна работать Тидли, к тому же при его настроении надираться лучше в одиночку. Благодарение звездам – ему не надо волноваться насчет навязчивого влечения к спиртному – пятьсот миллиграммов нового препарата названного "Синтенолом" перед первым стаканом не дадут крепкому пойлу произвести долгоживущие изменения в его мозгах. Еще это иногда помогало справится с похмельем, а если это не помогало – он всегда мог сбегать к И-Пять. Дроид не так давно открыл в себе способность снимать головные боли и прочие после-гуляночные симптомы при помощи звуковых волн.
– Заходят два клона в кантину…
Джос почувствовал внезапное нетерпение. Шоу казалось ему бессмысленным, если не хуже – классический случай легкомысленного насвистывания на похоронах. Шансы на то что все прервется с вновь прибывающими пациентами были даже выше чем обычно, поскольку сепаратисты сейчас яростно продвигали вперед линии своих фронтов. Он резко встал, нашел себе дорогу – и ушел.
***
Ден и Ули смотрели как Джос покидает трибуну. Ули почесал в затылке.
– А я думал что он этого ждал…
– Наверное и он тоже так думал. Когда побудешь тут еще немного – поймешь, что наш старый добрый капитан хоть и не совсем человек крайностей, но все же иногда бывает немного… не в настроении.
– Думаю, ему не хватает Толк.
– Конечно. Но в последнее время он еще и склонен размышлять про тщетность всей этой войны. Я так думаю, что Джос был совершенно аполитичен, когда его призывали, может даже считал войну в чем-то нужной. Но я бы сказал, что он резко изменил свое мнение с тех пор как попал на Дронгар.
Ули хмыкнул.
– Покажи мне того, кто этого не сделал.
– Показал бы, но он сейчас мертв. Ушел в сиянии славы, скосив кучу сепаратистов и смотря из настоящего – предотвратив готовившийся рейд который дорого обошелся бы Республике. Ден пожал плечами. – Но он в подавляющем меньшинстве. Здесь он точно был совершенным меньшинством.
– Фоу Джи. – проговорил Ули. – "Мученик Дронгара", как его назвали. "Новости Голонет" сделали документалку…
– Конечно, они ее сделали…
На миг Ден подумал о том, чтобы присоединиться к Джосу в кантине – он точно знал куда направлялся капитан. Но потом Эпох Требор представил Эйар Марас, весьма миловидную саллюстианскую певицу и танцовщицу, и он решил задержаться. Нет ничего неестественного в том, чтобы полюбоваться симпатичной девочкой, количество одежды на которой стремится к нулю, не так ли?
Однако трудно не думать о космической несправедливости всего этого. Верно. Джи был мертв и не мог порадоваться своей недолгой славе. Но это, на взгляд Дена, лишь еще больше усугубляло насмешку.
А, ладно – любая слава преходяща. Он смотрел как Эйар Марас, скользит по сцене распевая одну из тех вещей которые недавно привели ее в Галактический топ-40000. Она была великолепна, разумеется. Сейчас она была горячей плазмой, но где она будет через десять лет? А группа, которая ей подыгрывает – как уж их зовут? "Тональные узлы" – сейчас они тоже взлетели высоко, но если лет через двадцать окажется, что они играют за еду где-то в грязном баре при космопорте – он совершенно не будет удивлен. Таков природа бизнеса. Неважно, сколь ярко светит на тебя прожектор – рано или поздно его выключат.
И в этот момент все огни в лагере погасли. Волна паники прокатилась по толпе. Ден услышал крики удивления и растерянности, шум невнятных расспросов. И он и Ули были достаточно маленькими, чтобы скрючится и забиться под сиденья и он уже готов был сказать мальчишке чтобы он приготовился так сделать, если толпа вокруг запаникует. Лучше потерпеть неудобную позу, чем быть растоптанным.
Но прежде чем он успел открыть рот, включились аварийные генераторы, разогнав тьму. Ден смог увидеть как Требор, Марас и прочие члены группы озираются вокруг в недоумении и с опаской.
Волна массовой паники отхлынула, изгнанная светом. Но потом события стали действительно интересными.
Ден почувствовал, как дуновение холода коснулось его шеи. Потом, в тусклом-но-все-же-достаточном освещении на собравшихся начали падать пышные белые хлопья. Одно из них приземлилось Дену на руку. Он разглядывал его, смотрел как оно тает.
Снег…
Ситх меня побери!
Снег?!
13
Джос как раз устроил себя за столиком в кантине – ему было из чего выбирать, поскольку тут больше никого не было, кроме дроида-официантки Тидли – когда освещение отключилось. Аварийные генераторы проснулись с гудением и быстро сменили темноту более тусклым и неприятным светом.
– А теперь что? – поинтересовался он.
Тидли подкатилась на своем гироскопическом одноколесном шасси.
– Эй, док. Что это было? Как обычно?
– Конечно. Плюнь на это и… – он замер посмотрев в одно из окон. С той стороны транспаристила падали какие-то хлопья. Споры? Нет, они были слишком велики и их было слишком много. Кроме того, они выглядели не как споровые колонии… они были белыми и пушистыми, словно пепел или как…
– Снег?
Тидли откликнулась:
– Ну на него это очень похоже. И мои сенсоры говорят мне, что температура здесь падает быстрее, чем угнаут после работы.
С ее словами Джос и сам это заметил. Ситхово семя, тут становится холоднее. Заметно холоднее.
Он поднялся и направился к двери. Тидли покатилась вслед за ним.
Снаружи он осмотрелся. Силовой купол высоко наверху обычно был прозрачен, хоть иногда в темноте можно было заметить легкое, бледно-голубое полукружие ионизации. Но не на этот раз. Вместо этого огни лагеря отсвечивали в том, что выглядело как низкие плотные облака.
Иногда в особенно горячий и влажный денек они замечали некоторую конденсацию под куполом – но ничего подобного такому. Осмотические обменники были весьма эффективны и пропускали внутрь воздух и даже дождь, удерживая снаружи множество менее приятных вещей. Но для того, чтобы пошел снегопад – разница температур должна сильно выходить за рамки обычного. Если сюда на антигравитационных санях не привезли батарею холодильных установок – то у него нет мыслей насчет того, что случилось. Зан знал бы. Зан работал с силовыми куполами у родственника, когда был молодым.
– Никогда ничего подобного не видела. – сказала Тидли, с чавкающим звуком который время от времени выдавал ее вокабулятор. – Впрочем, я включена вего шесть недель назад, так что я вообще еще ничего не видела.
Джос пошел прочь от кантины в направлени операционной. Холод усиливался, а снег продолжал падать. Земля и большинство прочих открытых мест еще были слишком теплыми, чтобы он смог покрыть их, но если температура будет так падать и дальше… он подумал что скоро им придется все это разгребать.
Он вспомнил услышанную или прочитанную когда-то заметку что купол скорее похож на круглый бублик, чем на полусферу, и половина его находится под землей. Хотел бы он знать – как это повлияет на температуру почвы.
Джос поежился. Ему нужен свитер. Захватил ли он хоть один на Дронгар? И вообще – захватил ли его хоть кто-нибудь? Липкая сырая жара, ударившая его как как личное оскорбление в тот момент, когда он вышел из транспорта, с тех пор не исчезала – она оставалась равной температуре тела или большей днем, на три четверти от дневной по ночам, а влажность меньше 90 процентов была большой новостью.
И при всем этом температура вокруг, в нарушение всех законов термодинамики, быстро приближалась к нулевой. Ему нужен хотя бы мундир. А тяжелая шуба будет еще лучше…
– Внимание, всему персоналу. – раздался голос Ваэтеса по громкой связи. – Случилась неполадка в теплорегуляторе осмотического силовго купола нашего лагеря. Нет причин волноваться – защитные функции нашего купола продолжают действовать. Техники работают над поломкой и вскоре ее устранят. До тех пор советую надевать теплую одежду или оставаться в помещениях.
Джос осмотрелся вокруг. Хлопья превращались в грязь и слякоть, касаясь все еще теплой земли – и даже так вид был совершенно невероятный. Он смотрел на этот пейзаж в низинах каждый день в течении последнего года с половиной, и он выглядел не изменившимся после переезда сюда. Но сейчас он совершенно переменился. Хотел бы он знать, как это будет выглядеть – когда здания покроет снег, а на дорогах и у стен зданий вырастут сугробы.
Джос не мог не улбынуться. Зану бы это понравилось. "Почти что жаль, что все вернется в свою колею прежде чем у снега будет шанс как следует все завалить." – подумал он. – "Я был бы не прочь поиграть кое с кем в снежки…"
– Только посмотрите на это. – пробормотал он под нос. Остаточного тепла тут оказалось меньше чем он думал – снег уже начинал покрывать землю.
Может быть, он все-таки исполнит свое желание.
***
Баррисс стояла под падающим снегом, который сейчас пошел еще гуще. Он уже лег слоем толщиной в палец, превратив лагерь в блестящую белую равнину, и это было очень красиво. Ей всегда нравились заснеженные пейзажи. Снег даже грубые дюрастиловые и пластикастовые здания превратил во что-то новое, чистое и возвышенное. Температура была близка к нулевой – достаточно холодно, чтобы снегопад продолжал идти, и к ее удивлению – почва сейчас остыла достаточно, чтобы снег на ней не таял.
Кроме удовольствия от снегопада Баррисс чувствовала облегчение. Холодный ветер, который она почувствовала, невероятный порыв прохлады, из-за которого она поранилась – был настоящим. И, как она знала – если энергия в силовом куполе пульсировала с нужной частотой – получившийся резонанс мог влиять на кристаллы ее светового меча.
Такие случаи были редки, но кристаллы питавшие центр силового купола все же были родственны тем, что стояли в сердце ее светового меча – хотя, конечно, и были гораздо больше. Энергии там были гораздо большие, и несущие волны фокусировались иначе, чтобы образовывать купол вместо клинка. "Так что," – подумала Баррисс, – "вполне возможно, что пульсации в более мощном генераторе несущей частоты силового купола могли повлиять на фокусирующие кристаллы ее оружия, вызвав ответный резонанс, точно также как гром заставляет звенеть струны музыкального инструмента. Обычно защита светового меча срабатывает против такого воздействия – когда-то враги пытались влиять на оружие джедай. Но возможно, что в одном из купольных кристаллов был скрытый дефект, необнаружимый при обычной проверке, но достаточный, чтобы заставить поле пульсировать как раз так, чтобы чуть-чуть укоротить лезвие. Или чуть-чуть его удлиннить…"
Баррисс почувствовала, как спадает напряжение – которое она прежде не замечала. Может это было и не так, но это звучит более разумно, чем мысль о том, что она поранила себе ногу, выполняя движение которое могла бы сделать даже во сне.
Снег продолжал падать и она улыбалась ему. Полковник сказал, что аномалия не продлится долго, так что она собиралась наслаждаться им пока это возможно.
