Кайрд или Монт Шому – как он был известен в своей толстой человеческой ипостаси – улыбнулся, когда пилот-человек и повариха-тви'лечка пригубили местного вина из бутылки, которую он принес с собой. Вино было неплохим, делали его из круглых, ало-фиолетовых фруктов размером со сжатый человеческий кулак, что росли на грибообразных деревьях с Джассеракских Возвышенностей. Называли их аведамами, после созревания их мякоть становилась хрустящей и приобретала терпкий, но сладкий вкус; его унаследовало и вино.
      То, что это вино было приправлено миокаином, вкусу совершенно не повредило – в этой жидкой питьевой форме мышечный релаксант был безвкусен, бесцветен и не имел запаха. Чтобы не вызвать никаких подозрений – Кайрд тоже выпил вина. С той разницей, что в его стакане кроме желтоватого вина была еще и порция нейтрализатора, гарантировавшего что ему не придется испытать действие препарата.
      – Начнем, ладно? – спросила тви'лечка. Нетерпение так и звенело в ее голосе. Кайрд улыбнулся и жирное лицо улыбнулось вслед за ним. Как мило и наивно…
      Боган, пилот-человек, был точно также нетерпелив. Он заглотил половину своего стакана ягодного вина и нетерпеливо оживил голопроектор. Не настолько сознателен как тот, другой пилот – пьет вино, хоть и не так много…
      Изображение большого зала, заставленного столиками с парой игроков за каждым соткалось в воздухе перед ними. Голопроекция была великолепной четкости, так что они будут наслаждаться первыми двадцатью или тридцатью ее минутами. После чего – когда подействует препарат – они будут пребывать в ясном сознании, но вот только не смогут двигаться.
      Через пятнадцать минут парочка начала оседать, и хотя они, без сомнения, были этим обеспокоены – они просто не могли найти сил что-либо с этим сделать, кроме как нахмуриться. Через двадцать минут они не могли пошевелить лицевыми мускулами настолько, чтобы сделать хотя бы это. Дай он бластер любому из них – никто не смог бы найти сил поднять его и выстрелить.
      Кайрд подошел к человеку.
      – Говорить можешь?
      – Ддд… дааааа. – выдавил Боган, его голос был растянутым и невнятным. – Чшшштооо?
      – Буду говорить коротко и просто. Я дал тебе наркотик. Мне нужны коды к личному кораблю адмирала – доступ, защита, функции – все. Наркотик, который я тебе дал, не фатален; тем не менее, если ты не дашь мне коды или дашь неверные – я убью тебя и твою подружку. Понял?
      – Ддддаааа…
      – Хорошо. – Кайрд выудил диктофон из кармана. Он знал что темп речи человека не имеет значения – коды доступа не были привязаны к голосу, так что воспользоваться ими мог любой. – Давай коды. Постарайся и четко идентифицируй каждый. Если они сработают, ты и твоя подружка проведете отличный вечер глядя матч по страгу, а к послезавтрашнему полдню сможете двигаться достаточно хорошо, чтобы позвать помощь.
      – Однако, если коды не сработают… – Кайрд вытащил из кармана маленький термодетонатор. Устройство такого размера использовалось как детонатор к большим бомбам и сработай оно в этой комнате – оно разнесет внутри все, разукрасит стены кровью и испаренной плотью, а затем обрушит стены. И все это – за тысячную долю секунды.
      Он держал его так, чтобы человек мог хорошенько его рассмотреть.
      – Узнаешь это?
      – Дддд…
      – Хорошо. – оборвал его Кайрд. – У меня – передатчик к этому детонатору, радиус действия две сотни километров. – Он вытащил небольшой прибор, показал и снова сунул его в карман. – Когда я буду сваливать на угнанном корабле – да, я его угоню – если что-нибудь, что угодно, не так пойдет с теми кодами, которые ты мне дал – я его включу.
      Он встал, подошел к голопроектору и поставил на него термозаряд.
      Боган начал потеть, что радовало.
      – Теперь: я знаю что ты пилот, и поскольку ты из этой славной братии, Боган, ты можешь не бояться умереть сам. – проговорил он. – Но здесь твоя тви'лечка-подружка по страгу, и она не воюет. Ты же не хочешь, чтобы она превратилась в кровавое желе, верно?
      – Нннеее…
      – Хорошо. Значит, мы договорились. Коды?
      После того как Боган проговорил вслух слова и цифры – долгий и медленный процесс – "Монт Шому" взял несколько диванных подушек и с их помощью усадил беспомощную парочку в вертикальном положении и рядом друг с другом; так, чтобы они видели голопроекцию. Он вытер пот с лица Богана.
      – Наслаждайтесь матчем. Я поставил голопроектор на повторение, так что скучать вам не придется – по крайней мере, первый десяток-другой раз.
      Кайрд чуть поклонился и вышел.
      Конечно, он мог бы убить их сразу же; среди его собратьев по профессии нашлись бы многие, кто сделал бы это не задумываясь. Его такой поступок тоже не слишком бы взволновал; в свое время он отправил ко Вселенскому Яйцу более чем достаточно народа, чтобы не тревожиться из-за добавочной парочки. Но были причины их не убивать. Во-первых, ему за это никто не платил; во-вторых это не было необходимостью. Эти двое были изолированы, внутри запертого домика и ко времени когда кто-либо их хватится – Кайрда уже давно тут не будет. Они не знают что он недиджи, а толстяк, с которым они встречались, через несколько минут станет переработанной синтеплотью. Он позаботился чтобы к его гнезду не шло тропинок.
      Он усмехнулся внутри своей маскировки. На самом деле термодетонатор был учебным – механически и электрически идентичен боевой гранате, но без взрывного заряда и потому – безвредный. "Передатчик", которым он помахал перед Боганом, был его личным скребком для перьев. Насколько было известно Кайрду – не было ручных передатчиков такого размера с радиусом действия даже близким к двумстам кликам. А еще важнее – что если коды не сработают и его как-то поймают, то ему не придется отвечать за умышленное убийство. Его, конечно, посадят в карцер за угон корабля, но это не наказуемое смертью преступление; даже при угоне адмиральского корабля во время войны. Спустя какое-то время "Черное Солнце" пошлет кого-нибудь узнать, что с ним случилось и они найдут способ его вытащить. Фронтовой трибунал же, с другой стороны, найдя его виновным в убийстве – поджарит его и кинет в переработку гораздо раньше, чем "Черное Солнце" начнет хотя бы беспокоиться о том, где же он…
      К тому же был еще и деликатный вопрос с бывшим адмиралом "Медстара", сакианцем Тарнезе Блейдом, которого он ликвидировал, и если что – им не составит труда залезть ему в мозги и вытащить это. Но даже на войне действуют определенные правила, а промывку мозгов не полагается проводить без веских оснований. И если таковые найдутся… Кайрд знал что лучше застрелиться самому, чем заговорить – мертв он будет в любом случае, но сам он это сделает быстро и безболезненно, а вот если "Черное Солнце" будет недовольно и вмешается – все будет совершенно иначе.
      Самый лучший план, разумеется – не попадаться.
      Кайрд направился к освежителю чтобы избавиться от последней из тучных человеческих оболочек. Скатертью дорога. "Монт Шому", как и "кубаз Хунандин" хорошо ему послужил, но он был безумно рад, что ему не придется больше носить такую тяжелую маскировку. Хотел бы он знать, как умудряются существовать люди, которым в самом деле приходится таскать столько лишней плоти. Что до самого Кайрда – то он предпочел бы скорее быть ощипанным и зажаренным на медленном огне.
 

***

 
      Джос был взбешен, как никогда в жизни. Мужчину перед ним он видел так, словно перед глазами у него плавал алый туман. Он процедил сквозь зубы:
      – Не будь ты моим двоюродным дядей и вышестоящим офицером – ох и врезал бы я тебе!
      – На твоем месте я, наверное, чувствовал бы то же самое.
      Они были в адмиральской каюте на "Медстаре", они были одни, но Джос почему-то подозревал, что если он начнет бить Эрелу физиономию – то кто-то может забежать – полюбопытствовать что это за шум. Несколько этих "кто-то", если точнее; и все как один – из военной полиции: рослые, вооруженные и без чувства юмора.
      Не то, чтобы это что-то значило. В том состоянии, в котором он был сейчас – никто и ничто не остановило бы его, пожелай он отлупить своего новообретенного дядюшку.
      – Как ты посмел лезть в наши отношения? Тебе кто дал на это право?
      – Я лишь хотел избавить тебя от горя.
      – Избавить меня от горя? Прогнав женщину которую я люблю? Извините, Доктор, я не совсем понял ваш метод лечения. Я тебе и примерно не могу сказать сколько всего что меня беспокоило, ранило, мучило исцелила Толк! – Джос прошелся из стороны в сторону, потихоньку закипая – Поверить не могу, что она тебя послушалась!
      – Джос, то что она это сделала – показывает ее любовь и заботу о тебе.
      – Ты о чем?
      – Она не хотела увидеть, как от тебя отрекаются твоя семья и друзья.
      – Потому что ты нарисовал для нее мрачную и жуткую картину того, как это выглядит. Ты преподнес это так, словно на нас в любом уголке галактики будут смотреть как на мерзавцев.
      – Допустим что так.
      Джос с усилием разжал кулаки. Он глубоко вдохнул, выдохнул, потом повторил это. "Спокойно." – сказал он себе. Сломать адмиральский нос может быть очень приятно, но это будет неверный ход, и неважно насколько он этого заслуживает. "Он врач." напомнил себе Джос. "Он делал то, что считал правильным."
      Но сдерживаться все равно было трудно. Старику очень хотелось врезать. И не один раз.
      Впрочем, его гнев уже нельзя было сравнивать с сиянием сверхновой. Джос сделал еще один вдох и сказал:
      – Вот что, дядя: если моя семья не пожелает принять женщину, которую я люблю – значит они только называются моей семьей и мне без них будет лучше.
      Керсос покачал головой, жестом бесконечной усталости.
      – Я тоже так думал. Я прошел по этому пути, Джос.
      – Но ты – не я. Я могу дожить до того, чтобы пожалеть о выборе – хоть я в этом и сомневаюсь; но даже если и пожалею – это будет моим выбором. Я должен сам его сделать.
      – Это не так просто, сынок. Ты говоришь о культурных нормах, которые существуют тысячи лет. И они поддерживаются массой традиций.
      – Но шестьдесят или восемьдесят лет спустя умрет многое из этой культуры и традиций – включая запреты насчет коренных и внешников. – Джос прервался, чтобы подавить свой гнев. Он может обьяснить это дяде. Он умен и умеет формулировать свои мысли; если он может растолковать сложную процедуру нервному пациенту – он и это сможет изложить в понятных терминах.
      – Слушай. – сказал он. – Ты обогнал свое время, да и я тоже. Но мом детям, и детям моих детей не придется иметь дело с этим дурацким обычаем.
      Дядя Эрел покачал головой.
      – Мне трудно в это поверить. Ты умеешь провидеть будущее?
      Джос вздохнул.
      – Я могу видеть настоящее, дядя. – Он снова сделал паузу. – Ты давно не был в родном мире. Ты слышал когда-нибудь термин "хунстру фонстер"?
      Дядя качнул головой.
      – Звучит как худишский.
      – Почти верно. Это вуланийский, похожий умирающий диалект с Великих Южных Просторов. Думаю что последние из тех, кто говорил на нем, и для кого он был родным в нашем мире, вымерли лет пятьдесят назад. Так или иначе – "хунстру фонстер" значит "жена в окне". Этот термин вошел в употребление в последние несколько лет, и он не из тех которые произносят на званых встречах.
      Его двоюродный дядя выглядел озадаченным.
      Джос продолжил:
      – Допустим есть у нас юноша из хорошей семьи, которому случилось привязаться к девушке-внешнице. Что ж, тогда все поморщатся, покивают и отвернутся, пока он будет давать волю своему буйному нраву и спускать пар. Это не одобряется, но допускается – пока он не вернется в свое родовое гнездо.
      – Но в последнее время все больше и больше добропорядочных сыновей, а с ними и добропорядочных дочерей отправляются во внешний мир и находят внешников, с которыми они хотят продолжать отношения. Да, традиции запрещают это, но те, кто достаточно упрям, находят способ обойти обычаи.
      – Добропорядочный сын или дочь возвращается домой и берет супругу из коренных. Но эти жена или муж заключают брак лишь по коммерческим или политическим причинам. А новобрачные нанимают горничную, садовника или повара, который почему-то оказывается внешником – понятно, к чему я веду?
      Дядя не сказал ничего.
      – Формально – продолжил Джос, – против такого рода положения запретов не существует. И все счастливы. Ни скандалов, ни позора, а если "горничная" забеременеет от неизвестной связи – почему бы ее нанимателям не растить ее ребенка, как своего собственного; такое вот внимание и забота у обеспеченных нанимателей. А может, его даже и легально усыновят, поскольку все больше и больше подобных браков оказываются бесплодными.
      – Ну, и разумеется, если ребенок верной жены напоминает садовника или дети горничной выглядят как ее наниматель, что ж, это может быть только случайностью.
      Дядя помотал головой.
      – В нашем мире начали такое практиковать?
      – Все чаще и чаще.
      Эрел выглядел так, словно раскусил что-то кислое.
      – Что ж. Значит, таков твой ответ.
      – Нет,сэр, он не такой! – воскликнул Джос. Его тон снова стал жарким, но на этот раз он не сбрасывал оборотов. – Я не позволю моей жене такой судьбы – жить во лжи, которая никого не одурачит, просто для того чтобы поддержать архаичную и анахроничную традицию которая давно не служит никакой цели. Я возьму Толк с собой, как настоящую жену, и любой кто посчитает это неприемлемым – пусть лучше сам открывает шлюз и учится дышать вакуумом.
      – Твоя семья…
      – Толк моя семья! Она – первая и главная. Все остальные отныне идут во второй строчке. Я люблю ее. Я не могу представить жизни без нее. И если мне понадобится перейти поле битого обсидиана на своих двоих, чтобы ее убедить – я это сделаю.
      Старик улыбнулся.
      – Что-то смешное? – Джос почувствовал, как разгорается злость. Он ему врежет, плевать – дядя он, вышестоящий офицер, или кто еще…!
      – То же самое я говорил моему брату, задолго до того как ты родился. – он поднялся. – Мои поздравления, племянник. Я поддержу твой выбор всем, чем смогу.
      Джос моргнул, с таким чувством словно его хлестнули тугим тяжем, из тех которыми затягивались противодекомпрессионные костюмы пилотов истребителей.
      – Что?
      – Пойти против тысячелетней традиции – задача не для слабака. Если бы Толк значила для тебя меньше – ты в конце концов пожалел бы об этом. Ты все равно можешь об этом пожалеть – как ты сам и сказал – но, по крайней мере, ты начинаешь с позиции сильного.
      Джос оперся на стол и посмотрел старику в глаза.
      – В данный момент, дядюшка, благодаря вашим стараниям, я начинаю с нуля; Толк собирается перевестись в другой Ремсо. Сейчас она со мной не разговаривает. И почему-то я не думаю, что с этим будет лучше, когда между нами окажется тысяча кликов воды.
      – Сынок, в Республиканских Экспедиционных Медицинских Силах на этой планете без моего разрешения никто никуда не поедет. Если женщина, которую ты любишь стоит того чтобы ты все бросил – то тебе есть за что бороться. Я исправлю свою ошибку. Она будет рядом.
      – Но – как? Все уже испорчено. Как ты сможешь…?
      – Дам Толк посмотреть запись этого разговора. – хмыкнул адмирал Керсос. – Она была готова отказаться от тебя из любви. Если она увидит и услышит насколько ты ее любишь – это все уладит.
      Джос сел, чувствуя себя так, словно только что забрался на горный пик. Сможет ли дядя Эрел исправить свою ошибку? Или уже слишком поздно?
      – Не волнуйся, Джос. Я исправлю то, что испортил.
      И в первый раз за последние дни Джос почувствовал как в нем шевельнулась надежда.

      Ден Дхур сидел в кантине, в обществе самого себя, и мрачно размышлял.
      Он закончил набрасывать свое эссе по мутации боты и без ложной скромности – он считал его одной из своих лучших вещей. Ему, после изучения нескольких социологических работ из ГолоНета, удалось вплести в нее несколько удачных зацепок, развивая тему того как, вероятно, пострадают различные расы от потери чудесного адаптогена. В дополнение к тому, он прошелся на тему иронии войны, где сражаются ради растения – которое вскоре мутирует и делает вышепомянутую войну бессмысленной.
      В общем – журналистика того самого рода что пожинает урожай известности. Его авторская подпись на чем-то подобном отлично могла вернуть его на сцену, обеспечить ему назначение в какое-нибудь местечко… менее мерзкое чем Дронгар. Или если он в самом деле возвращается на Саллюст и принимает предложение Эйар – эта история могла стать отличным финальным аккордом.
      Была только одна проблема. По некоторому размышлению – он не знал, как это можно выпустить.
      Ден мог предвидеть две вещи которые произойдут, когда станет обыденным знание о том, что бота становится бесполезной.
      Вторая из них – будет прекращением боевых действий и полная эвакуация с Дронгара, поскольку на этом сияющем комке грязи больше не за что сражаться. Что его крайне радует.
      Но вот первая – будет финальной схваткой безо всяких ограничений между сепаратистами и республикой за последние нетронутые поля растений. Поскольку бота буйно растет только в одной области Южной Танлассы – примерно в тысячу квадратных кликов – сражение сконцентрируется как раз вокруг них. Пятнадцать Ремсо, занятые работой по лечению раненых; а в случае Ремсо-Cемь и нескольких еще – также и сбором боты – могут быть захвачены вражескими солдатами. Боевые дроиды, дройдеки, наемники всех мастей и просто любой желающий легкой поживы налетят на укрепления, как рой болотных шоатов. И это будет не самое приятное зрелище.
      Он понял, к чему все идет, как только узнал слухи насчет боты. Что ж, раз история так или иначе заканчивается – почему бы и ему не извлечь из нее выгоду?
      Но ответ на это он знал слишком хорошо, и это его пугало. Каким-то образом, за время проживания здесь, он подхватил заразу смертельней любого вируса, который мог отыскаться в омерзительной экосистеме Дронгара – совесть.
      Ден мог бы переправить эту историю наружу втайне, в этом он был уверен. Но он окажется, по крайней мере частично, отвественен за ту кучу бантовского дерьма, которая рухнет на тех, кого он начал считать своими друзьями.
      Ден расстроенно вздохнул, его щеки подрагивали от досады. Просочится ли информация от него или от кого другого, беда все равно обязательно придет. И когда она придет – это будет из тех вещей, за которыми лучше следить с расстояния нескольких парсеков. Это значит, что ему придется подыскивать место на улетающем отсюда корабле. И скоро. Вот почему мысль составить компанию И-Пять в его путешествии на Корускант была очень привлекательна. А оттуда будет несложно связаться с Саллюстом или любым другим местом.
      Ден все еще не принял решения насчет своей полной отставки. Если честно, то на его фоне двухголовый тройг был образцом единодушия. Бросить все и стать патриархом пещер-клана Эйар? Или опять закопаться в работу, которой он занимается всю свою взрослую жизнь? В конце концов, есть еще так много нерассказанных историй…
      С другой стороны, Эйар была весьма милой и желанной женщиной…
      Решать ему надо побыстрее. И-Пять отправляется с заданием от Баррисс Оффи. Улететь вместе с ним Дену проблем не составит – он был не мобилизованным, а гражданским, вольным появляться и уходить как ему будет угодно. Они могут добраться до Миров Ядра за сорок восемь стандартных часов, а может и раньше.
      У него нет причин здесь оставаться, тем более что это риск почти наверняка сдохнуть, оставшись вести репортаж о последних суматошных часах. А он уже не раз говорил любому, кто его слушал, что в герои он не нанимался.
      Но было что-то в бегстве, в том чтобы бросить людей вроде Джоса, Баррисс, Толк, Кло, Ули… что-то, что не давало ему уйти спокойно.
      И с чего бы все пошло так паршиво? Да так, что ему внезапно приходится волноваться за всех?
 

***

 
      В качестве одного из Безмолвных попасть на "Медстар" было несложно. Религиозно-медитативным орденам – особенно таким, которые благотворно воздействуют на больных и раненых – как правило оказывают содействие. Оказавшись на борту и пройдя контроль, Кайрд подхватил свой багаж и направился прямо к главному ангару. Поскольку Безмолвные не разговаривают, он протянул охраннику листок флимси с просьбой, блестнул фальшивым идентчипом и был пропущен. На первый взгляд – улетающий Безмолвный собирается сдать свои пожитки на военный транспорт, который отправится к мира Ядра через день-другой. Там тоже будет охранник, но поскольку охранник не ждал компании – по крайней мере такой компании, как Кайрд с его маскировкой – то фигура прошедшего внутрь Безмолвного не была поводом для беспокойства.
      Адмиральский корабль был поставлен отдельно от прочих челноков и транспортов, что не было сюрпризом. К нему следовало добираться по длинному и закрытому для посторонних коридору.
      В самом ангаре охраны не было выставлено – потому что это не считалось нужным; без кодов ты не мог попасть в корабль, управлять им, связаться с диспетчерской, или миновать корабли охранения, а единственными существами, кто располагал кодами были штатные пилоты – так о чем волноваться?
      Кайрд шел медленно, с отрешенностью того, кто постоянно размышляет о нелегких вопросах. Он знал, что впереди есть мертвая зона, прямо там, где поворачивает коридор – он нашел ее, изучая планы "Медстара", которые дорого ему обошлись – и на камерах это пятно просматриваться не будет. Область небольшая, всего несколько метров площадью, но это все, что ему нужно.
      Когда Кайрд дошел до пятна он огляделся никого не увидел и быстро стянул рясу. Под ней он носил одну из форменок Богана и простую человеческую маску. Маска была примитивной – она выглядела как человек и никого не могла одурачить настолько чтобы его приняли за настоящего Богана – но для камер наблюдения ее должно было хватить. Единственное, что могло насторожить – это фильтрационная маска, которую ему пришлось надеть, подогнанная так, чтобы спрятать его клювоподобный рот. Его предыдущая человеческая личина была достаточно мясистой, чтобы спрятать трехсантиметровый выступ, у Богана же кости торчали наружу и Кайрду пришлось проявить изобретательность. Впрочем, подобные маски были вполне в порядке вещей на "Медстаре", особенно после взрыва, поскольку в корабельной атмосфере кое-где оставались следый пепла и, возможно, токсичных выбросов.
      Последняя сотня метров была самой опасной частью прогулки. Если кто-то помешает ему в последний момент, ему придется быстро убить их и бежать. Хотя он не ожидал никого встретить, и подходя к шлюзу корабля облегченно вздохнул.
      – Эй, Боган, это ты? – окликнул кто-то сзади.
      Ледяной осколок страха ужалил Кайрда, убив облегчение в зародыше. Он быстро вдохнул и повернулся ровно настолько, чтобы мельком показать маску. Он помахал говорившему, который был метрах в тридцати от него. Затем он быстро вбил код доступа на панели.
      – Не порти стены на взлете! – со смехом прокричал говоривший.
      Кайрд сделал рукой неопределенный жест и голос засмеялся снова, на этот раз громче.
      Шлюз всхлипнул и открылся. Кайрд быстро нырнул внутрь. В корабле он сразу же бросил чемодан боты и промчался в рубку. Он набил коды доступа, включил основное и начал предстартовую проверку.
      Диспетчерская вызвала его по комму.
      – А-один, это диспетчерская; мы видим подготовку к старту. Лейтенант Боган, это вы?
      Это было еще одной рискованной частью, но ее Кайрд спланировал не менее тщательно, чем остальные. Он может съимитировать голос Богана – с людьми и их ограниченными возможностями голосовых связок это не сложно – но сделать маску, достаточно хорошую чтобы одурачить кого-то смотрящего на тебя по корабельной голокамере, было затруднительно и в лучших условиях. На Корусканте с лицеформирователем и хорошим мастером по коже, который поработает над волосами и оттенками – и несколькими часами времени на подготовку – это было не проблема, но в здешней глуши у Кайрда такой возможности не было, а им наверняка захочется увидеть его лицо.
      Точнее, лицо Богана.
      Он быстро загрузил чип и нажал на клавишу. Изображение пилота-человека в дыхательной маске появилось на мониторе комма, размытое и подергивающееся.
      – Ага, это я. – ответил Кайрд голосом Богана. – Я… а, чтоб тебя! Камера сдохла.
      На этом он отключил передатчик. Работал он всего пару секунд – как раз достаточно, чтобы диспетчерская могла мельком увидеть человеческое лицо. Этого, плюс голос Богана, должно было хватить, чтобы убедить их что он тот, за кого его принимают.
      – Полюбовались на мою очаровательную физиономию, диспетчерская?
      Дежурный хихикнул; женщина-человек – понял Кайрд.
      – Я видела пастухов нерфов посимпатичней. Если честно – видала и нерфов симпатичнее. – Голос стал более серьезным. – Чем занимаешься, Боган? Нам не показывали никаких полетных планов для адмирала на сегодня.
      – Мне нужна летная практика, – ответил Кайрд голосом Богана. – если я хочу летать на коммерческих лайнерах, когда уволюсь с флота. Я пока только пару часов налетал. Несколько петель, пара бочек, я за них отмечусь, и все счастливы.
      – А адмирал не возражает?
      – Он сказал, что никуда не собирается. Когда я его видел – он, похоже, направлялся в ванную, но можешь вызвать его и выяснить, если хочешь.
      – Вытаскивать адмирала из ванной? Ага, сейчас. Давай коды шлюза.
      Кайрд хищно усмехнулся и протараторил код.
      – Принято. – ответила диспетчерская. – Следуйте в вакуум-камеру.
      Двери между гермозоной и шлюзом разошлись. Легкий ветерок пошевелил какой-то мусор, когда Кайрд вкатывал корабль в огромный шлюз. Тяжелые заслонки сомкнулись за ним, завыла тревожная сирена и замигали красные лампы. Синтезированный голос из комма произнес:
      – Внимание, внимание, проводится разгерметизация. Весь незащищенный персонал – немедленно покинуть помещение. Внимание, внимание…
      Динамик повторял это, пока не заткнулась сирена и не погасли красные огни. В следующую секунду распахнулись внешние створки открыв черноту космоса с игольными уколами звезд.
      – А-один, давайте коды запуска.
      Кайрд повиновался.
      – А-один, взлет разрешаю. Постарайтесь не портить стены на взлете.
      Кайрд ухмыльнулся снова и потянулся к управлению. Корабль начал выползать из шлюза. Во имя Космического Яйца – он покидает Дронгар, унося ценные подарки для своих хозяев – подарки, что вскоре освободят его и позволят ему вернутся домой на всю оставшуюся жизнь. Что может быть лучше?

      Собирать было особо нечего – годы, проведенные Деном в качестве полевого корреспондента, научили его жить налегке. Не настолько, чтобы ему нужна была только кисточка для щек, но близко к тому. Его одежда для разного климата вся была из сжимающегося материала, диктофон – не больше ногтя. Все, что ему требовалось, умещалось в пару коробок багажа и обе были небольшими. Загрузил, выгрузил. Он это делал тысячу раз.