Одно мгновение Дювула еще поразмыслила надо всем услышанным. Потом улыбнулась Дивулу.
      - Я помогу тебе изловить этого ребенка, - сказала она. - Скажи мне, где ты их оставил?
      Логанаро скорчился под обрушившейся планкой зеленной лавки, наблюдая за тем, как варвар бежит по пустынной улице. Посредник явился как раз вовремя, чтобы застать финал выступления Витариуса. Больше, чем когда-либо, Логанаро был убежден в том, что Конан - настоящий мужчина, способный вдохнуть жизнь в идеального возлюбленного Дювулы. Несомненно, ей придется немало заплатить за этого варвара из Киммерии, если сенатор Лемпариус сумеет его изловить. Однако поймать такого ох как непросто! Это может дорого обойтись, подумал Логанаро. И так мало монет осядет потом в его кошельке!
      Варвар бежал слишком быстро, чтобы следовать за ним. К тому же, здесь не было укрытия, так что один взгляд через плечо - и слежка будет обнаружена. Логанаро решил сесть на хвост старому волшебнику. Он был уверен, что рано или поздно Конан вернется к старику.
      Стук сапог Конана раздавался по грубой булыжной мостовой. По мере того как приближался вечер, темнело, и сумрак окутывал дома своим покрывалом. Острые синие глаза варвара быстро ощупывали на бегу все боковые переулки и мгновенно схватывали любую тень. Элдии видно не было.
      Он побежал по узкому проулку, где начиналась уже городская свалка. Торопливый взгляд - и Конан остановился. Он внимательно осмотрел задний двор. В этой темной дыре ничего не шевелилось - в этом он был уверен. Там высилась гора отбросов: тряпки, обрывки шкур животных, разбитые глиняные горшки, поленница дров. Этот двор был похож на десятки тех, мимо которых он прошел, и все-таки здесь было нечто такое, что насторожило его. Он улавливал какую-то мелочь, совершенно ничтожную, но в данном случае важную. Что-то здесь было не так.
      Вот! В темном углу возле поленницы светилось маленькое белое пятнышко! Конан мгновенно сообразил: человеческий глаз, в котором отражается слабый свет встающей луны. С мечом в руке он вошел во двор. Острие клинка он направил прямо в глаза человека, прятавшегося в темноте.
      Когда варвар немного привык к мраку, он различил фигуру, скорчившуюся возле колотых дров. Фигура поднялась. В неверном лунном свете блеснула сталь.
      - Остановись! - прокричал детский голос. - Это Конан, это друг!
      Элдия!
      Теперь Конан отчетливо видел женщину, которая прикрывала собой Элдию. Женщина держала кинжал с "пламенеющим" клинком.
      - Элдия, выйди на свет! - крикнул Конан.
      - Нет, - отозвалась женщина. Ее голос звучал так, словно мед растекался по стали, - мягко и непреклонно.
      Конан замер. Он понимал, что опасность ему не грозит. Меч он сунул в ножны и вытянул руки, показывая, что они пусты.
      Женщина шагнула вперед. Таинственный лунный свет делал ее "прекрасной. Конан прикинул ее возраст - не больше восемнадцати. Волосы цвета воронова крыла окутывали ее до пояса. На ней была шелковая блуза и тонкие кожаные брюки. Ноги женщины были обуты в ременные сандалии изящной выделки. Но куда изящней было ее тело - стройные ноги, тяжелая грудь под тонким голубым шелком. Безукоризненные черты ее лица вдруг показались Конану знакомыми. Он был уверен, что если бы хоть раз прежде встретил такую красоту, то не смог бы забыть ее. И все же он знал это лицо. В этом не может быть сомнений...
      Элдия выступила на свет, так что он увидел и ее. Теперь киммериец понял, где он видел эту красавицу с волосами, как крылья ворона: это была Элдия в образе зрелой цветущей женщины. Но она слишком молода, чтобы быть матерью Элдии, значит, она...
      - Ты ее сестра. - Конан высказал свою мысль вслух, как только она пришла ему на ум.
      - Правильно, - ответила юная женщина. - Я пришла, чтобы забрать мою девочку у негодяев, которые украли ее из отчего дома.
      Конан пожал плечами и безмолвно повеселился, глядя на эту серьезную юную красавицу.
      - Лично я никаких детей не крал, - заявил он. - Мне показалось, что Элдия путешествует вместе с Витариусом вполне добровольно.
      Женщина бросила взгляд на выход со двора, затем снова перевела его на Конана и подняла свой кинжал немного выше. Конан увидел, как побелели ее пальцы, когда она стиснула рукоятку.
      - Она кричала, когда ее волокли в темноту. Мой отец был убит, и мать мою постигла та же участь. Но прежде чем умереть, мать открыла мне, что Элдия - другая, что у нее есть братья и одна сестра, мои сводные братья и моя сводная сестра, о которых она нам никогда не рассказывала. Она взяла с меня клятву, что я при любых обстоятельствах найду Элдию и спрячу от тех, кто хочет использовать ее в своих грязных целях.
      Конан поглядывал на Элдию, которая искренне сочувствовала тому, что говорила ее сестра.
      - Витариус - он тоже из этих мерзавцев?
      Элдия покачала головой:
      - Нет, но...
      - Довольно, хватит, Элдия, - прервала ее сестра. - Ты не обязана ничего объяснять этому... этому варвару.
      - Но кто-нибудь должен разъяснить все и мне, - спокойно сказал Конан. - Я сыт по горло. Меня выставляют дурачком в игре, которую затеяли вы с Витариусом. Сейчас мы пойдем к этому простому "фокуснику", и пусть он расскажет нам всю историю полностью, с деталями и подробностями.
      - Нет! - сказала женщина. - Мы идем домой.
      - Сначала я получу удовлетворительное объяснение тому, что на меня среди бела дня нападает какой-то гнусный демон, - заявил Конан. В нем закипала злость.
      - Нет, - повторила сестра Элдии и направила клинок в сторону Конана. Исчезни, или я проткну тебя насквозь и брошу твой труп крысам.
      Конан безмолвно подскочил к женщине. Он схватил ее за запястье прежде, чем она успела приступить к исполнению своей угрозы, и так сильно дернул ее руку вниз, что женщина с криком боли выронила кинжал.
      Внезапно двор словно ожил. Маленькие существа зашмыгали по отбросам и поленьям. Стало отчетливо слышно шуршание сотен крошечных ножек. Конан увидел, что земля и стены зашевелились, словно по ним прокатывались волны.
      - Кром!
      Он выпустил женщину и сделал шаг назад. Быстро и ловко вытащил он меч. Но врага не увидел. Что-то коснулось его сапога. Горящими глазами он уставился на то, что было внизу.
      Саламандра. Животное размером со средний палец его руки решительно карабкалось по его сапогу. Конану верилось во все это с трудом. Обычно ящерки, завидев человека, тут же удирали прочь, однако, судя по шороху, их в этом заднем дворе было около сотни. Как они здесь оказались?
      - Остановитесь! - промолвила Элдия.
      В то же мгновение шуршание маленьких лапок стихло. Саламандра застыла на сапоге Конана, словно превратившись в каменную статуэтку. Элдия посмотрела на свою сестру.
      - Конан дважды спасал мою жизнь, - сказала она. - А Витариус - он тоже хотел мне помочь. Мы должны дать ему возможность получить все объяснения. Она кивнула Конану. - Да и тебе, сестра, нужно послушать то, что скажет Витариус, прежде чем мы вернемся домой. Если бы демон не нагнал на меня столько страху, я попросила бы тебя остаться.
      Элдия сделала знак саламандре, сидевшей на сапоге Конана:
      - Прочь!
      Ящерка послушно сползла вниз и исчезла. В ночном воздухе был слышен шорох - саламандры уходили. Затем снова воцарилась тишина.
      Конан уставился на Элдию.
      - Ну что, идем? - спросила она спокойно.
      Сестра девочки и киммериец переглянулись и кивнули. Но Конану все это не понравилось. Решительно не понравилось.
      - Чурбан! - орал Совартус. - Дубина! Головешка! Дать обыкновенному человеку себя изувечить!
      Дивул стоял, вытянувшись, в центре пентаграммы и внимал волшебнику.
      - О нет, чародей из рода человеков, это был не обыкновенный человек! За тысячу лет я сотни раз бился с людьми не на жизнь, а на смерть. Их кости давно истлели в гробницах, рассеянных по белому свету. Никогда еще я не бывал побежден в такой битве. Но этот совсем другой, чем остальные. Да и кроме того, его поддерживали магические силы, иначе я одолел бы его, невзирая на всю его мощь и ловкость. Мы столкнулись с кем-то из Белых, Совартус.
      - Витариус! - Голос Совартуса был полон жгучей ненависти.
      - Я не знаю его имени, но он направил на меня силы Огня, а этого я не вынес.
      - Будь ты проклят!
      - Поздно браниться, волшебник! Но не все еще потеряно. У меня есть сестра, ведьма в облике женщины, которая имеет в городе немалое влияние - в том городе, где скрывается наша дичь. Вы получите этого ребенка. А я человека, который поступил со мной вот так.
      Дивул поднял правую руку и посмотрел на обрубок, из которого уже начала расти новая кисть.
      Из недр замка Слотт донесся крик, предвещающий нечто ужасное...
      Глава шестая
      Вокруг четверых посетителей, занявших столик возле камина в харчевне "Молоко волчицы", мгновенно образовалась пустота. Конан подозревал, что многие из тех, кто глазел по сторонам, тщательно избегая встречаться взглядом с ним и его спутниками, побывали на выступлении Витариуса. Их нервозность не раздражала киммерийца. Он и сам чувствовал себя не вполне уютно в обществе людей, занимающихся чародейством. Злые искры в глазах Конана вспыхивали уже реже, но отнюдь не исчезли, когда он принялся слушать рассказ Витариуса.
      - ...Элдия - одна из Четырех. Их мать - она твоя мать тоже, - Витариус указал носом на молодую женщину, сидевшую напротив Конана, - была заколдована одним могущественным чародеем, когда она понесла от него.
      - Ты хочешь сказать, что у меня был другой отец, не тот, кого я знала всю мою жизнь?
      Элдия смотрела на волшебника острее и жестче, чем этого можно было ждать от девочки ее лет.
      - Да. Твоей матери было позволено оставить себе только одно дитя из четырех. Вашего отца звали Огистум из Серого Круга. Остальных детей он забрал, чтобы поместить их в разных концах света.
      - Зачем? - Конан, Элдия и молодая женщина - она называла себя Кинна спросили в один голос. Витариус вздохнули потряс головой.
      - Это очень трудно понять. Огистум открыл одно древнее волшебство. Он нашел руны, происхождение которых теряется в сером начале времен. Ему удалось расшифровать эти знаки, и с их помощью он постиг, как соединить живые души с четырьмя первоэлементами. Огистум был вовсе не плохой человек, только очень любопытный. Поскольку он принадлежал к числу Серых, он мог использовать свою магию как в добрых, так и в злых целях. Обычно он практиковал именно Белую Магию. Волшебство, связывающее человека со стихией, нельзя считать ни злым, ни добрым. Это зависит от того, как им воспользоваться. Огистум не имел намерения подчинить себе стихии. Он просто хотел посмотреть, в состоянии ли он совершить такое чудо.
      - Откуда вы все знаете? - Голос Кинны звучал столь же сладко, как в ту минуту, когда она вышла из темноты навстречу Конану.
      Старик помедлил мгновение и смочил губы вином, которое стояло перед ним на столе.
      - Огистум имел двух учеников, - продолжал он. - Один из них был его родным сыном, второй имел довольно сносные дарования в области чародейства, но происходил из низшей касты. - Витариус обвел глазами своих слушателей одного за другим. - Учеником из низшей касты был я.
      Конан кивнул. Эта подробность биографии Витариуса его не очень удивила. В частности, здесь крылась разгадка победы старика над демоном.
      Волшебник продолжал:
      - Поскольку жена его умерла, Огистум нашел молодую женщину из числа своих домашних, дочь своего старого последователя. На ней он и испробовал древнее чародейство, когда она легла в его постель.
      - Какой... позор! - пробормотала Кинна.
      - Я допускаю, что это можно воспринимать и так, - сказал Витариус. По истечении положенного срока родилось четверо детей. Все они были наделены особой силой.
      - Мне трудно во все это поверить, - прервала его Кинна.
      Старик посмотрел на молодую женщину из-под полуопущенных век, как старая мудрая сова.
      - А, в самом деле? Разве во время вашей жизни с сестрой вам не бросались в глаза некоторые ее... особенности? Скажите, мерз ли кто-нибудь, если она рядом? Разве постель Элдии, даже в самые лютые зимние ночи, не остается теплой? Ну и кроме того, конечно, саламандры,.
      При последнем слове глаза Конана опять запылали. Ясное дело, девочка каким-то образом общается с этими созданиями. Конан поглядел на Кинну. Она кивнула, хотя все в ней сопротивлялось и не хотело верить.
      - Элдия - одна из вершин Квадрата, - продолжал Витариус, - она - дитя Огня, Ткущая Пламя, повелительница огненных духов - саламандр. Ее сестра Атэна - дочь Воды, которой подчиняются ундины. Ее братья - Люфт, сын воздуха, властелин ветра, и Йорд, отпрыск Земли, повелитель вервольфов и троллей. Я ничего не хочу оценивать, я просто говорю то, что есть.
      Что-то зашевелилось, заскребло на душе у Конана, как мышь. Что-то, о чем Витариус вскользь упомянул. Наконец он вспомнил.
      - Вы говорили еще о втором ученике Огистума - том, который приходился ему родным сыном. Где он? Что с ним случилось?
      Витариус кивнул, как будто ждал этого вопрос.
      - С ним вы уже познакомились, правда, только косвенно. Он украл вашу лошадь.
      - Совартус?
      - Да. Он отравил своего отца и все эти годы провел в поисках детей, которых Огистум так заботливо спрятал. Совартус хочет владеть ими безраздельно. И теперь все они у него - все, за исключением Элдии.
      - Огистум был неосторожен, как мне кажется, - высказался Конан и повертел в руке кувшин с вином. - Он мертв, и сын его почти достиг своей цели.
      - Верно. Лишь Элдию мне удалось вырвать из рук его лазутчиков прежде, чем они успели передать ее чародею. В других случаях я приходил слишком поздно. С помощью тех троих он может оказывать влияние на три вершины Квадрата: Землю, Воздух и Воду. Если он сумеет заполнить Квадрат, он получит в свое распоряжение нечто более сильное, чем простая сумма его составных. Это будет настолько чудовищная власть, что даже боги могут оказаться бессильны.
      Конан ерзал на лавке. Неожиданно он почувствовал себя очень неуютно. Во время разговоров о чародействе такое случалось с ним сплошь и рядом. Все эти шутки вообще не должны касаться простых людей.
      Кинна склонилась над столом. Ее упругая грудь слегка коснулась тыльной стороны ладони Конана, но она не заметила этого, поглощенная разговором.
      - И что вы намерены предпринять теперь, Витариус?
      - Я должен защитить Элдию, помочь ей избежать когтей Совартуса. А потом мне предстоит найти способ освободить из-под его власти и остальных...
      - И ты сделаешь это? - спокойно проговорила Элдия. - Ты можешь спасти моих братьев и сестру от нашего... нашего сводного брата?
      Витариус покачал головой:
      - Не знаю. Он принадлежит к Черным и располагает силами, которых у меня нет. Совартус применял в своей магии даже простую некромантию и призывал на помощь легионы мертвецов. И кроме того, он владычествует над тремя вершинами Квадрата, а у меня лишь одна. Боюсь, он сильнее меня. Я только могу попытаться. Большего я сделать не в состоянии - но и меньшего тоже.
      Кинна откинулась назад.
      - Хорошо! Я буду помогать вам, как сумею. Пока живет Совартус, Элдия в опасности. Мы должны уничтожить его. - Она посмотрела на Конана. - Что это с вами?
      Киммериец скрестил на груди свои сильные руки и разглядывал молодую женщину. Она была чудо как хороша, но даже ее красота не могла заставить его сунуть голову в петлю магии и чародейства.
      - Лично я иду в Немедию, - сказал он. - Здесь я задержусь ненадолго, только для того, чтобы заработать на более приятное путешествие. А меня обманули. Я не хочу работать на лгунов, особенно на таких, которые подставляют мою голову под удар, даже не предупредив заранее. И еще меньше мне нравятся те, кто балуется с чародейством. Я желаю вам успеха, но с этой минуты наши дороги расходятся.
      Кинна сверкала на Конана глазами, но Элдия, как и Витариус, кивнула согласно. Волшебник сказал:
      - Я не могу ни в чем вас упрекнуть, Конан. Вы были очень отважны, а мы отблагодарили вас неискренностью. Мы очень признательны вам за помощь и желаем вам всего доброго в вашем путешествии.
      Конан хотел было встать. Витариус остановил его:
      - Задержитесь еще на минутку! Мы вам кое-что задолжали. Здесь серебро за сегодняшний день и сверх того еще немного монет, которые вы тоже честно заработали. И поскольку на эту ночь я снял две комнаты, одна из них в вашем распоряжении.
      Конан сунул деньги в кошель.
      - Хорошо, посплю сегодня в комнате. Уж это-то я заслужил.
      Молодой киммериец встал и пошел по коридору к лестнице, которая вела в верхние комнаты харчевни. Позади был длинный день, и он устал.
      Помещение было немногим лучше того, в котором Конан ночевал в прошлый раз, но и здесь вся мебель состояла из мешка с сеном, разложенного на потертом коврике. Оконные ставни открывались изнутри, так что жильцы могли любоваться с третьего этажа городским пейзажем. В углу коптил огарок свечи, посылая к потолку столбики дыма. По крайней мере, крысы в постели не гнездились, как установил Конан. Он придавил фитиль, потом растянулся на соломенном ложе, пристроив рядом меч. Сон окутал его, как покрывало.
      Прошло всего два часа, и Конан внезапно проснулся. Блестящие синие глаза варвара обвели темное помещение, но ничего не было видно. Чернота оказалась непроницаемой даже для острых глаз киммерийца. Он затаил дыхание, чтобы лучше слышать, однако уловил только шум ветра, пролетавшего за ставнями, и скрип старого ветшающего дома. Удары сердца гремели у него в ушах. Никакой явной опасности не наблюдалось, но Конан слишком доверял своему инстинкту, чтобы пренебречь этим неожиданным пробуждением. Он схватился за меч. Когда он ощутил под ладонью обмотанную ремнями рукоять, то почувствовал себя лучше.
      Наверное, это все-таки был просто ветер, подумал он, снова укладываясь на тюфяк. Долгое время ничего не шевелилось в старом доме, и Конан опять уснул, крепко сжав пальцы на рукояти меча.
      В замке Слотт было темно, и лишь в одном зале рассеянным желтоватым светом светила лампа. Ее сумрачные лучи падали на Совартуса. Узкие пальцы чародея жестоко сдавили плечо одного из троих детей, прикованных цепью к сырой стене. Фигуры чародея и его пленника были охвачены слабым сиянием. Через некоторое время сияние стало ярче, и наконец хлынул поток света. Нестерпимая вспышка резанула глаза. Когда Совартус почувствовал, как энергия мальчика перетекает к нему, он громко рассмеялся. Вот так-то!
      Скрываясь в темноте, у стен харчевни "Молоко волчицы" стояла ведьма Дювула. Ветер развевал ее черное шелковое покрывало. Она знала совершенно точно, что нужная ей девочка находится там, внутри, вместе со своим защитником Белого Квадрата. Чтобы выяснить это, ей всего-навсего потребовалось пустить в ход деньги. Пара вовремя врученных серебряных монет способна сотворить среди людей чудо не хуже любого заклинания. Кроме девочки Дювула искала и того варвара, который изувечил ее брата-демона. Такой человек наверняка должен обладать горячим темпераментом и сильным, отважным сердцем.
      Касалось дыхание ветра и приземистой фигуры Логанаро, который прятался позади отхожего места, выстроенного поблизости от той харчевни, где мирно спал Конан-киммериец. Он с нетерпением поджидал шестерых отъявленных головорезов, которых нанял, заплатив им золотом из богатой казны Лемпариуса. Шестерых будет довольно для того, чтобы одолеть молодого великана. А если несколько убийц при этом погибнут - плевать. Таково было мнение Лемпариуса, высказанное в ответ на доклад Логанаро о том, что Конан хочет расстаться со стариком, девочкой и какой-то неизвестно откуда взявшейся женщиной. Все было подготовлено в страшной спешке. Логанаро предпочел бы иметь побольше времени для того, чтобы подобрать себе команду, но ему пришлось довольствоваться тем, что имелось. Куда больше беспокойства причиняла ему мысль о гневе Дювулы, который обрушится на несчастного посредника, когда ведьма узнает, что он перебежал на другую сторону. То, что при этом у него не было выбора, никакой роли не играло. Этот жуткий страх лежал у него на душе тяжким грузом, и он прикидывал: где же может находиться Дювула в настоящий момент? И где, черт побери, эти проклятые головорезы шляются?
      По темным улицам, беспорядочно застроенным домами, избегая света луны или чьей-либо свечи, скользила бледная тень. Собаки испуганно скулили, когда она проходила мимо. Быть может, их пугал запах существа, которое было слишком велико для домашней кошки - хотя оно, несомненно, принадлежало к породе кошачьих. В мыслях пантеры-оборотня звучал смешок, однако то, что срывалось с клыкастой пасти, ничуть не походило на обыкновенный смех. Собаки Морнстадиноса замолкали, слыша этот голос, словно боясь привлечь к себе внимание каким-либо звуком.
      Но собакам-то как раз бояться было нечего. Хищник-оборотень интересовался совершенно иным - что ему какие-то псы! Он получал наслаждение от дичи двуногой. А этого добра в городе полным-полно. Шестеро уже прошли в темноте мимо гигантской кошки, даже не заметив ее присутствия. Пантера пропустила их, потому что за лбом зверя таился ум человека, и этот ум отметил, что шестеро идут по делу, в котором заинтересован сам Лемпариус. И успех этого дела доставит ему радость совсем иного толка, чем еда.
      Обычно крепкий сон Конана был в эту ночь беспокойным. Он метался по соломенному тюфяку, ворочался с боку на бок. Потом он опять проснулся, но, как и в первый раз, не мог найти ничего, что могло бы показаться ему тревожным. Приснилось что-то, подумал он. Когда он второй раз за эту ночь заснул, в ушах у него гудел шум ветра. Судя по всему, поднималась буря.
      Глава седьмая
      На улицах Морнстадиноса завывал ветер, и негде было укрыться от него. Смерчи подхватывали мусор и легкие предметы и крутили их в воздухе. Тяжелые капли дождя барабанили по черепицам крыш, и неосмотрительные пешеходы мгновенно промокали до нитки. Вспышки, яркие, как день, разрывали ночную тьму. Гром гремел, словно приглушенный голос разгневанного бога. Буря, которая не потрудилась заявить о своем приближении ломотой в костях предсказателей погоды, распахнула над городом небесные шлюзы и бушевала с тропическим размахом, что для этой местности было довольно редким явлением.
      - Проклятье Митры на этот ливень! - сказал один из висельников, который прятался под выступом кровли дома, расположенного напротив харчевни "Молоко волчицы".
      Двое или трое из той же милой компании с жаром поддержали его мысль. Логанаро яростным взглядом заставил их замолчать.
      - Вы что, ребята, - пироги с изюмом, чтобы бояться какого-то там дождика? - спросил он.
      - Нет, - ответил предводитель шестерых, - но нынче скверная погода, господин, неподходящая для добывания денег. Даже крысы - и те сегодня не высовываются.
      - Вот уж о крысах вам можно не беспокоиться, - проворчал Логанаро недовольным тоном. - Вам платят не за охрану этих очаровательных домашних животных, а за то, чтоб вы доставили мне человека, спящего вон там. Логанаро показал на харчевню.
      Головорез кивнул. Он носил кожаную повязку через глаз, а темные волосы свидетельствовали о заморанском происхождении бывалого авантюриста.
      - Ясно, - произнес одноглазый. - Но мои товарищи и я - мы хотим перекинуться с вами еще парой словечек о нашем заработке.
      Человек с повязкой говорил с сильным акцентом и уснащал свою речь обрывками международного воровского жаргона.
      Логанаро уставился на него.
      - Поговорить? Зачем?
      - Да мы тут слыхали, что этот парень, которого мы должны повязать, подрался, оказывается, с красным монстром на пьянке у винодела.
      - Ну так и что? Вы вшестером уже наложили в штаны, испугавшись одного человека?
      - Не-е... Не испугались мы. Но уважаем. Он, должно быть, быстрый, как дьявол, и сильный, как медведь. Если это так, то мы с корешами так решили, что повязать его будет трудновато. Такое дельце должно и оплачиваться получше.
      Логанаро поджал губы:
      - Ну и насколько "получше"?
      Одноглазый осклабился, показав плохие желтые зубы.
      - Ну, одна золотая кругляшка на рыло - это было бы как раз не кисло.
      - Вот уж нет! Мы договаривались о двенадцати серебряных за это дело.
      - Это когда было... Теперь нам бы по восемнадцать.
      - Исключено. Может быть, добавлю еще по паре монет на нос - и все.
      Одноглазый пожал плечами:
      - Дождь, однако, холодный. Пойдем, ребята, поищем, где посуше. - И отвернулся.
      - Две дополнительные монеты, - в бешенстве произнес Логанаро.
      - Пять. - Бандит опять повернулся к Логанаро. Логанаро подумал о человеке, которого видел убитым в подземельях сената, и глотнул. Сильные порывы ветра леденили ему спину, холодный дождь стекал за воротник. Торговаться ли ему еще с этими люмпенами? Мысль о том, чтобы потерять еще часть своих денег, была ему невыносима. Но все золото Коринфии будет ему без надобности, если он умрет и не сможет им воспользоваться. Он глубоко вздохнул.
      - Ладно, пять монет сверху. После поимки варвара.
      Одноглазый снова показал гнилые зубы.
      - Тип-топ, папаша.
      На какой-то миг ярость бури улеглась. Логанаро махнул рукой в сторону харчевни:
      - Вперед! Давайте!
      Шесть человек помчались к харчевне, разбрызгивая лужи, которые к тому времени уже превратились в небольшие озера.
      Пантера зарычала, но голос ее утонул в грохоте грома. Мех зверя слипся от дождя. Хищник чувствовал себя не слишком хорошо. В такую погоду его добыча отсиживается за крепкими стенами, надежно укрывшись от охотничьих набегов. Но и тех, кто не добрался до дома, нелегко выследить, потому что потоки воды уносили запахи следов. Бродить под штормовым ливнем было занятием, не способствующим ни чистоте меха, ни хорошему настроению.
      Пантера прекратила охоту и помчалась к одному из многих укромных мест, заранее подготовленных для ночных вылазок Лемпариуса. Собственно, это была всего лишь хижина, где он прятал одежду, подходящую для сенатора-инкогнито.
      Под прикрытием этой хижины странно тянулись и сокращались суставы и части тела пантеры, и постепенно хищник превращался в существо, на которое несколькими минутами раньше охотился, считая его своей законной добычей.
      Гроз Конан не боялся, но проснувшись в очередной раз, он немедленно схватился за свой меч, потому что кроме бури, бушевавшей за стенами харчевни, услышал шорох в коридоре. Кто-то наступил на скрипучую доску.
      Гибким движением варвар вскочил с тюфяка, откинул щеколду и рванул дверь. Один прыжок - и он стоит в коридоре с мечом в руке.
      Перед ним вырисовывалась фигура, завернутая в тонкое одеяло. Кинна.
      Конан опустил меч и воззрился на юную женщину. Одеяло закутывало ее почти целиком, оставляя открытыми только длинные ноги. Красивые ноги насколько Конан разбирался в таких вещах. Сильные - что тоже весьма эффектно.
      Кинна уловила его интерес и попыталась прикрыть одеялом ноги тоже. Но при этом открылась верхняя часть тела. Прежде чем она успела снова натянуть одеяло, перед глазами киммерийца мелькнула ее полная грудь.
      Конан ухмыльнулся.
      - Что ты потеряла в этом месте и в такое время?
      - Я... я слышала что-то под моим окном. Какой-то странный шум.
      - Мы находимся на высоте третьего этажа, - сказал Конан. - В высшей степени невероятно, чтоб кто-то шлялся возле твоего окна, Кинна. Это ветер.
      Кинна кивнула. Мягкой волной упали ее черные волосы.
      - И я так решила. Но не смогла заснуть. Вот и пришла сюда, чтобы...
      Она остановилась и смущенно посмотрела себе под ноги.
      - Чтобы - что? - с любопытством спросил Конан.
      Кинна бросила взгляд на коридор, в сторону своей спальни, покраснела, но ничего не ответила.
      Конан проследил ее взгляд и понял. Ну да, женщины! Как это можно находить вот такие ночные визиты чем-то постыдным - этого он никогда не понимал. У всех в равной степени могут возникать естественные потребности зачем же от этого шарахаться?
      Молчание затягивалось и становилось мучительным. Конан не испытывал ни малейшего желания вступать в переговоры. Окончательно пробудившись ото сна, он разглядывал молодую женщину.
      - Этот шум - он обеспокоил также твою сестру и Витариуса?
      - Нет. Элдия спит сном невинности и так глубоко, словно готовится уснуть навеки.
      - Поскольку я уже проснулся, осмотрю-ка я на всякий случай твое окошко и поищу, что же там так странно шумит.
      Конан заметил в ее глазах облегчение, которое быстро сменилось довольно-таки откровенным ехидством.
      - О, нет! Вы не должны брать на себя столь тяжкий труд. Я ни в коем случае не хочу быть помехой вашему путешествию в Немедию, - сказала она колко.
      Конан пожал плечами.
      - Как хочешь.
      И сделал шаг к своей комнате.
      - Подождите! - Кинна коснулась его плеча. Рука у нее была теплая. Простите меня! Я так грубо разговаривала с вами, а ведь вы этого совсем не заслужили. Элдия рассказала мне, как вы сегодня спасли ее от грабителей, да и я сама видела, как вы встали между ней и демоном. Я не должна была злиться на вас за то, что вы не хотите больше рисковать своей жизнью ради нас, а предпочитаете идти своей дорогой.
      Конан задумчиво смотрел на нее. Женщина, получившая хорошее воспитание. Рука ее все еще лежит на его плече, словно она позабыла ее там.
      - И мне будет ужасно приятно, если вы все-таки осмотрите мое окно. Она улыбнулась ему. - А потом, может быть, исследуем ставни и в вашей комнате.
      В первый момент до Конана не все дошло. Он чуть было не брякнул, что в его комнате со ставнями все в порядке. Но потом увидел улыбку Кинны и улыбнулся ей в ответ.
      - С удовольствием, - сказал он.
      Легким шагом Конан проскользнул мимо спящих Элдии и Витариуса. Кинна светила ему сальной свечкой. Он потрогал засов на ставнях. Все было на месте.
      Он уже предвкушал поход в свою комнату вместе с Кинной.
      - Держи ладонь перед пламенем, - шепнул он ей. Затем отодвинул засов, раскрыл ставни и посмотрел вниз, в дождливую ночь.
      За короткий миг одна за другой сверкнули две молнии, так что варвар отчетливо увидел стены и низкие крыши домов. Насколько он мог разглядеть, на улицах все было спокойно, не считая, конечно, бури.