– Послушай, Никит… Я давно хотела тебе сказать…

– Ну, говори, чего ты мнешься. – Никита кинул поводья Принца и обернулся ко мне. – У тебя такой вид, будто ты все?таки решилась раскрыть мне свою сногсшибательную тайну. Колись, дорогая, ты что иностранная шпионка? Или, может, серийная убийца, на счету которой сотни погубленных мужских жизней. – Он весело улыбнулся и присел передо мной на корточки.

– Хуже. – Вздохнула я и с тоской посмотрела в жизнерадостные глаза спутника.

– Еще хуже!? – Все так же весело воскликнул Никита и растянулся на траве рядом со мной. – Придется, пожалуй, прилечь, чтобы не упасть чего доброго. – Он подпер голову рукой и выжидательно уставился на меня своими огромными черными глазищами. Несмотря на широкую жизнерадостную улыбку я заметила, что в его взгляде появилась едва заметная тревога и беспокойство.

– Конечно, я не маньячка… и не шпионка… почти… В общем, я всего?навсего твоя мачеха. – Наконец решилась я. – Я должна была сразу тебе об этом сказать, но я не решалась… ну не знала, как ты прореагируешь на такое известие, да и потом, твой отец…

– Стоп! – Довольно спокойно перебил меня Никита. От все так же снизу вверх внимательно смотрел на меня, только теперь его взгляд стал другим… Чужим и холодным, что ли… Да, холодным. – Давай про отца поговорим позже. Мне бы хотелось сначала понять, какого черта тебе понадобился еще и я? Если ты и есть та самая женщина, которая женила на себе Семена Васильевича, то позволь поинтересоваться, зачем ты приехала в наше лесничество? Сразу предупреждаю, вариант насчет того, что все получилось якобы случайно, можешь сразу не озвучивать…

– Я и не собиралась. – Пожала плечами я. Произнеся первые самые трудные слова своего признания, я как?то мгновенно успокоилась и взяла себя в руки. – Я не собираюсь скрывать, что приехала сюда специально для встречи с тобой.

– Зачем? – Настойчиво повторил Никита, по?прежнему не отрывая испытующего взгляда от моего лица.

– Меня попросил об этом твой отец. – Честно ответила я. – Он велел мне разыскать тебя и постараться познакомиться поближе, узнать, что ты за человек…

– Втереться в доверие ко мне и моей семье, при необходимости даже переспать со мной. – Насмешливо продолжил Кит и усмехнулся. – Чего же это так сильно от меня папаше в кои то веки понадобилось, что он самого дорогого для сыночка не пожалел? Или все детали ты уже по собственной инициативе разрабатывала?

– По собственной. – Серьезно отозвалась я. – Но, думаю, Семен не был бы против такого оборота событий… Честно говоря, я даже почти уверена, он специально послал меня в это лесничество лично, не позволил связаться с тобой ни через адвоката, ни через детективов, которые разыскали твой адрес… Твой отец, Никита, был человеком очень умным и чертовски дальновидным…

– Странно. – Все с той же насмешкой отозвался парень. – А мне говорили, что он алкоголик, практически выживший из ума…

– Ему хотелось, чтобы окружающие так думали. – Просто ответила я. – А он всегда добивался того, чего хотел.

– Я что?то не пойму. – Никита отбросил в сторону травинку, которую до этого бездумно крутил в пальцах и сел. – Ты постоянно говоришь об этом человеке в прошедшем времени… Был, хотел, добивался…

– Твой отец умер.

На несколько мгновений над зеленой лесной полянкой повисла напряженная тишина. Было слышно, как где?то в траве стрекочет кузнечик, и воздух то и дело прорезает тонкая комариная трель.

– Тогда понятно. – Спустя несколько секунд, я услышала почти спокойный голос Никиты. Он поднялся с травы и, аккуратно отряхнув джинсы, подошел к Принцу. – Поехали к дому, что ли?

– Что тебе понятно? – Не сделав даже попытки подняться на ноги, поинтересовалась я. – Может, поделишься своими выводами прежде, чем разворачиваться ко мне спиной? С чего ты вдруг так домой то заторопился?

– Почему спиной? – Никита снова повернулся ко мне. – А заторопился потому, что ты и без того на мою скромную персону кучу времени угрохала. Теперь, когда все, наконец, встало на свои законные места, я готов пойти тебе навстречу и подписать все, что требуется…

– Для чего требуется? – Поинтересовалась я.

– Ну, чтобы подтвердить, что я на наследство папаши не претендую, он же, сама говорила, вполне состоятельный человек… был…

– А ты об этом! – Усмехнулась я. – Если ты спешишь только для того, чтобы найти бумагу и ручку, то не стоит… Ты ведь и без каких бы то ни было подписей на Семино состояние претендовать не можешь… Ты не признан официальным наследником, потому что нет ни одного документа, подтверждающего ваше с ним родство… А вообще твой отец был не просто состоятельным, он был чертовски богатым человеком. Он оставил после себя миллионы долларов…

– Ты приехала в нашу глухомань только для того, чтобы сообщить мне об этом? – Холодно поинтересовался сын моего мужа.

– Я уже сказала тебе, Никита, зачем я приехала. Только, боюсь, ты меня не захотел услышать…

– Знаешь что, Полина, – в голосе парня послышалось раздражение, – прошу меня извинить, если я чего-то важного в твоих речах не расслышал или не допонял по своей деревенской глупости. Мне простительно, я ведь институтов заморских, как мой папаша, не кончал. Я и в отечественный попасть не смог…

– Я приехала для того, чтобы познакомиться с тобой и сообщить о смерти твоего отца. – Повторила я. – Он сам просил меня об этом.

– Это все? Можешь считать свою миссию выполненной. Сообщила. И познакомилась… – Он мрачно усмехнулся и снова занялся Принцем.

– Не совсем. Я еще должна привезти тебя в город.

– Это еще зачем? – С искренним удивлением посмотрел на меня Никита.

– Тебя разыскиваю не только я, но и милиция. Не сегодня, завтра, следователь доберется до лесничества…. Понимаешь, твой отец был богат, очень… А смерть таких людей вызывает различные пересуды. Всегда стараются найти что-то подозрительное в их смерти, особенно скоропостижной… Там и еще обстоятельства есть… В общем тебе следователь потом сам расскажет…

– Я так и не понял, при чем тут я…

– Но это же естественно, в первую очередь под прицел милиции попадают те, кто больше других заинтересован, то есть наследники…

– Я что?то не понял… – Никита подошел ко мне и взял из рук поводья. – Я тебе сто раз говорил, не нужно так затягивать подпругу, Барон не любит, когда вот тут сдавливает. – Он аккуратно и не торопливо поправил упряжь на моем коне, потом обошел Барона и похлопал по левому боку. – Здесь вроде нормально… – Я терпеливо ждала, пока он закончит, понимая, что таким вот не хитрым способом парень старается справиться с охватившим его после моих неожиданных признаний волнением. Он привык быть сильным, но даже его известие о смерти пусть не слишком близкого и заботливого отца не могло оставить равнодушным. Наконец, он снова посмотрел мне прямо в глаза. – Какое отношение я имею к наследникам? Ведь ты же сама только что вполне популярно все по полочкам разложила: рассчитывать на папашино наследство мне не приходится…

– Я этого не говорила. – Возразила я. – Не придумывай.

– Что значит, не придумывай? Ты сама буквально пять минут назад сказала, что юридически я вам с Семеном Васильевичем никто, и зовут меня никак…

– Я всего лишь сказала тебе, что мне не нужно было бы утруждаться, чтобы заставить тебя отказаться от наследства. – Спокойно перебила Никиту я. – Я же, напротив, приехала для того, чтобы ты эти миллионы получил…

– Да что ты? С чего вдруг такая забота? – Недоверчиво поинтересовался он. – Никогда не слышал, чтобы у молодой вдовы после смерти престарелого муженька вдруг появлялись лишние денежки, которые она всеми силами пытается пристроить в добрые и заботливые руки. Не для этого девочки тратят свою молодость рядом с толстыми одышливыми алкоголиками…

– Замолчи! – Я с размаху влепила Никите пощечину. – Ты еще слишком молод и зелен для того, чтобы с подобной гаденькой усмешкой рассуждать о своем отце… Если хочешь знать, я любила Семена. И сейчас люблю. И мне плевать, что говорят и думают обо всем этом окружающие. Ясно? А ты, милый, поступай как знаешь. Хочешь, поезжай в город, не хочешь, сиди в своем лесничестве. Я свое обещание, данное Семену, выполнила. Дальше действуй, как сердце подсказывает. Ты большой мальчик, вполне способен сам определить, что тебе нужно. Мне даже выгодно, чтобы ты не появлялся, а сидел здесь в лесничестве, ведь тогда твоей долей наследства буду распоряжаться я… Так что уговаривать совсем не в моих интересах.

– Ты это говоришь, потому что знаешь, что меня все равно рано или поздно найдет милиция… – Пробурчал Никита. – Иначе не известно приехала ли бы ты вообще…

– Может, и не появятся милиционеры у тебя… Мне твердо обещали разобраться в том недоразумении, которое произошло… Надеюсь, к моему возвращению все уже будет расставлено по своим местам, как и положено…

Я легко поднялась в седло и потрепала Барона по холке. Поудобнее устроившись и прикрепив сумку, я еще раз посмотрела на собеседника.

– Можно я все?таки дам тебе один совет? Ну, так сказать на правах мачехи, что ли… Ты, Никита, прежде чем осуждать людей, обвинять голословно, оскорблять… ты для начала хотя бы поинтересуйся, как все на самом деле обстоит, что эти люди из себя представляют, и так ли уж они виноваты перед тобой… Иначе потом сам жалеть будешь, да только поздно будет… – Я легонько ударила Барона по бокам и, больше не оглядываясь на хмурого Никиту, поскакала по дорожке ведущей к лесничеству.

Никита догнал меня почти у ворот.

– Ты не права. – Поравнявшись со мной, хмуро сообщил он.

– В чем? – Я с удивлением посмотрела в его сторону.

– Ты обвиняешь меня в том, что я с недоверием отнесся к твоим словам, а сама даже не потрудилась толком объяснить, что же все?таки все это значит…

– Ты не дал мне такой возможности. Как только ты услышал, что я жена твоего отца, то сразу же решил для себя, какая я, и как со мной следует себя вести. Я это по твоим глазам увидела, так что не стоит отпираться…

– А что бы ты хотела в них увидеть? – Никита поймал поводья Барона и заставил моего коня остановиться. Потом он повернулся ко мне лицом и посмотрел прямо в глаза. – Ты же сама с самого начала превратила наши отношения в фарс и обман. Ты окружила все враньем и лицемерием. Чего только стоит раздолбанная проржавевшая девятка, которую мы с таким трудом вытащили из огромной ямищи. Вот уж ты наверное вдоволь потешилась, наблюдая за этим… Да и потом тоже…, ты с таким интересом слушала истории о моем детстве, о родителях, хотя сама прекрасно знала, что там и к чему… Ты заставила меня почувствовать себя полнейшим дураком и ничтожеством, в один момент, буквально двумя словами уничтожила все, что нас связывало. А потом вдруг удивляешься, чего этот мужлан Никита так опрометчиво выводы делает, как только он смеет оскорблять недоверием и сомнением такую хрупкую и ранимую молодую леди, как ты… А ты не думала, милая Полиночка, что я ведь тоже человек, а не какой?нибудь кролик подопытный, над которым ты можешь легко и безнаказанно ставить свои заумные психологические эксперименты? У меня душа есть и сердце, если ты еще этого не заметила! А что если я, к примеру, успел влюбиться в тебя? Каково мне теперь осознавать, что я оказывается, сам того не ведая, переспал с женой своего родного отца? Или это для тебя так, ничего не значащая мелочь?

– Ты не понял… – Я ошарашено смотрела в потемневшие глаза Никиты. – Для меня это вовсе не мелочь… Да для меня эти пять дней, может, в сто раз важнее, чем для тебя… Хотя, если ты сам этого не смог почувствовать, то и говорить тогда в общем-то не о чем.

– Не о чем так не о чем. – Буркнул он и отвернулся. – Скажи только одно, тебе очень нужно, чтобы я завтра с тобой поехал?

– Я уже сказала, решай сам. – Коротко ответила я и поскакала в сторону ворот.

– Что ты не больно веселая вернулась?– Агафья Тихоновна по моему хмурому лицу вмиг догадалась, что наша с Никитой прогулка прошла не слишком гладко. Я так и знала, что мне вряд ли удастся скрыть от проницательной старушки свое состояние. Именно поэтому мне совсем не хотелось возвращаться домой к Глуховым, я даже подумывала, не постучать ли в окно к гостеприимному метеорологу и попроситься провести эту последнюю в лесничестве ночь у него. Но перспектива долгих объяснений, зачем мне это вдруг понадобилось, и что за разлад произошел между нами с Никитой, меня прельщала еще меньше. Я, сдав Барона с рук на руки конюху Васе, посидела еще минут сорок, не меньше, на лавочке перед столовой, выкурила чуть не пол пачки сигарет, но Никита в воротах лесничества так и не появился. Глубоко вздохнув, я поднялась и, стараясь придать лицу как можно более безмятежное выражение, медленно побрела к Глуховскому крылечку. Но, как видно, артисткой я оказалась совсем неважнецкой, по крайней мере бабушка Агафья расколола меня в один миг. – С Никиткой что ли чего не поделили? – Вытирая передником руки, продолжала допытываться она. – А я уж грешным делом подумала было, что поладили вы, обрадовалась, что пристрою внука в надежные руки, а то все один да один мыкается…

– Уезжаю я завтра, бабуль. – Вздохнув, сказала я и опустилась на широкую лавку у окна.

– Вона оно что… – Понимающе протянула она. – Уезжаешь, значит. Насовсем, что ли? Вернуться планируешь или как?

– Насовсем. Утром завтра поеду, так что сегодня пораньше спать надо бы лечь…

Агафья Тихоновна опустилась на лавку с противоположной стороны стола.

– А что заторопилась больно? С работы вызывают или Никитка слово какое обидное сказал? Так ты с плеча то не руби, он у меня парень хоть и горячий, но и отходит быстро. Погодь маненько, может, договоритесь еще полюбовно.

– Не договоримся, бабуль. – К глазам помимо моей воли откуда?то вдруг подступили неожиданные крупные соленые капли. – Боюсь, теперь мы уже ни о чем договориться не сможем.

– Да что уж такого страшного произошло между вами, скажи на милость, что два взрослых влюбленных человека язык общий вдруг находить разучились? – Всполошилась старушка. – Что он сделал тебе, милая? Побил что ли? Так ни в жисть я в такое не поверю, чтобы мой Никитка на женщину руку поднял… Да и вижу ведь я, сохнет он по тебе, вот те крест сохнет…

– Да какое там сохнет. – Печально улыбнулась я. – Боюсь, сейчас он меня скорее ненавидит и даже презирает, вполне возможно. Обманула ведь я его… и вас тоже обманула, всех. Помните, вы мне про хапугу молодую да наглую рассказывали? Ну, ту, которая Никиткиного отца окрутила и денежки, которые, по сути, его сыну должны перейти, к рукам прибрала? Так вот это я и есть…

– Да что ты страсти какие на себя наговариваешь, милая? – Агафья Тихоновна мелко перекрестилась и недоверчиво уставилась на меня. – Как же это может быть то такое? Если ты, и правда, Семена жена, то как не побоялась бога прогневить, с его сыночком единокровным шашни крутить? Думаешь, я не знаю, что он каждую ночь к тебе шастает, да так до самого утра и остается…

– Да не собиралась я ничего крутить, Агафья Тихоновна, – чуть ли не простонала, придавленная осуждающим взглядом старушки я. – Как же вы не понимаете, что влюбилась я в вашего Никиту! Влюбилась, понимаете? Я ничего такого не планировала, я даже и представить не могла, что так может получиться, когда ехала в лесничество это…

– Но ведь ты специально к Никитке ехала? Или как…

– Специально. – Вздохнула я. – Я ехала сюда специально, чтобы познакомиться с Семиным сыном, муж сам мне велел сделать все именно таким образом. Он просил меня узнать, что за человеком вырос его сын, можно ли на него положиться… ну, и все такое прочее…

– А сам то он что же не приехал? Неужто, так слепо своей молодой супруге доверяет, что даже мнение о собственном сыне и то готов с ее слов составить? – Недоверчиво поджала губы старушка. – Что?то темнишь ты, девонька…

– Да ничего я не темню. Боялся Сема встретиться с сыном своим. Узнал о том, что Никита вообще в природе существует он всего года полтора назад, не больше, с тех пор только и говорил, и думал о том, как разыскать вас и Никиту, денег кучу целую заплатил разным детективам и адвокатам, пока адрес ваш не раздобыл. Вы ведь переезжали несколько раз, да и времени, сами посудите, сколько прошло… Он знал, что Мария умерла при родах, но тогда ему сказали, что и мальчик тоже не выжил…

– Так мамаша его родная прекрасно все про Никитку знала! Неужто, сыночку не обсказала подлюга? – На лице Агафьи Тихоновны явно читалась горечь и даже гнев. – Я когда Никитку из детского дома взяла, так сразу к папаше поехала безответственному. Не за деньгами или там какими бумагами официальными, нет. В глаза его наглые посмотреть хотела, да не застала я к сожалению Семена… А может, и к счастью… Не знаю. Но с мамашей его пообщаться сподобилась. Злобная женщина оказалась, гадюка отменная. Даже то, что девочки моей нет уже в живых по вине ее сыночка окаянного, не остановило поток грязи и оскорблений, который выплеснула на мою голову эта змеюка подколодная. Тогда я подумала, что, может, и лучше даже, что отвел бог внучка моего от этой семьи дьявольской, и больше уже встречи ни с кем из них не искала… Да и некогда мне было, по чести сказать, младенец и время, и силы почитай все без остатка забирал… А уж Никитка, когда подрос да стал своими родителями интересоваться, я ему всю правду рассказала… что ж скрывать то. И когда он справки о папаше родном наводить стал, тоже не препятствовала. Каждый право имеет про свое рождение правду знать… Да только не принесло внуку радости расследование его. Не принесло. – Старушка замолчала, снова поджала губы и с еще более явным осуждением посмотрела на меня. – Так какого рожна теперь-то Семену от нас понадобилось, скажи на милость? Никитку я, слава богу, выкормила и воспитала, как положено, вона парень какой видный вымахал. Теперь уж нам с внуком от Наумовых точно ничего не требуется, Никита сам способен и меня, и себя обуть?одеть…

– Вы не правы, Агафья Тихоновна. – Мягко возразила я. – Не стоит отказываться от того, что Никите принадлежит по праву.

– По какому еще такому праву? – Прищурилась собеседница.

– По праву рождения. Он ведь, как не крути, был и остается единственным Семиным сыном, а значит, единственным законным наследником его капиталов. А это, поверьте мне, огромные деньги. Речь идет о миллионах долларов…

– Так он ведь не старый еще мужчина. Семен-то. – Перебила меня старушка. – И ты девка молодая. Нарожаешь ему еще наследников. Законных. Или разладилось у вас с мужем чего? И ты теперь на его денежки с другой стороны руку наложить пытаешься? Через Никитку моего. Вот и вспомнила на удачу о существовании наследника…

– Не надо обо мне так думать, Агафья Тихоновна. – Тихо попросила я. – Я не заслуживаю такого отношения… Честно. А уж от вас в особенности. Понимаете, дело в том, что Семен, мой муж, умер… Он оставил после себя очень большое наследство, из которого как минимум половина по праву принадлежит вашему внуку. Я очень хочу, чтобы он получил все то, чего лишился при рождении… Поверьте, Семен совсем в этом не виноват, он очень любил вашу дочь и был бы счастлив узнать, что у него родился сын… У него бы тогда тоже жизнь наверняка сложилась не так, а намного счастливее… В том, что произошло со всеми нами, виноват совсем не Сема, поверьте…

– И что ты теперь от моего внука хочешь? Ты толком мне объясни, зачем ты приехала и что тебе нужно от Никиты? – Голос бабки Агафьи по?прежнему оставался недоверчивым и явно не доброжелательным. – Тебе это все зачем нужно? Или тебе муж после смерти ничего путного не оставил? Ты же вроде сама говорила, что ты женой его законной была…

– Что же вы все во мне какие?то гадкие помыслы выискать пытаетесь? – С досадой поинтересовалась я. – Почему нельзя просто поверить в то, что я доброе дело сделать хочу, справедливость восстановить и последнюю волю мужа выполнить?

– Так время сейчас такое, девонька, что просто так без умысла и прыщ не вскочит, а уж где деньжищи такие замешаны и подавно ничего хорошего ожидать не приходится. Нет уж, милая. Мое слово такое, не надо нам с внуком Наумовских миллионов. Жили мы без них и дальше прекрасно проживем. А с этими деньгами шалыми одно только безобразие и грех сплошной. Пущщай их другой кто забирает, ты, к примеру, как наследница прямая, а Никитка сам своих целей в жизни добьется, он у меня настырный парень…

– Да я и так получила после смерти Семена вполне достаточно, на всю жизнь оставшуюся хватит, мне чужого не надо… – Я с горькой усмешкой посмотрела на бабушку Никиты. – А вы думайте что хотите, Агафья Тихоновна… Конечно, мне не хотелось бы оставлять о себе в вашей памяти дурного мнения, но и оправдываться я тоже не буду. Нет желания, да и не в чем… Насчет наследства тоже решайте с внуком, как сердце подскажет. Надеюсь, последнее слово в этом вопросе все?таки скажет сам Никита. Жаль только, если все усилия Семы пойдут прахом. Он так хотел хотя бы теперь, пока еще не стало совсем поздно, исправить те ошибки и то зло, которое пусть и невольно причинил своему сыну. Если вашему внуку безразлична последняя воля его отца или уж настолько неприятно даже напоминание о родстве с Наумовыми, я настаивать естественно не буду, поеду одна. Только ей богу, понять вашу дурацкую позицию в этом вопросе я вряд ли смогу. Уж извините за прямоту, но выглядит все это ваше и Никитино упрямство глупо. Нелепо вставать в позу, обижать память хорошего человека и отказываться от того, что, действительно, принадлежит вам по праву. Вы хотите лишить парня огромных перспектив и шикарного будущего в угоду каким-то глупым и нелепым рисовкам не понятно перед кем… Короче, я пошла спать. Надеюсь, ваш внук соизволит сегодня все?таки вернуться домой, и вы сможете с ним детально обсудить то, что я вам только что рассказала.

Я плотно прикрыла за собой дверь и, не раздеваясь, улеглась поверх покрывала. Спать не хотелось, голова буквально болела от обиды и досады на то, как нелепо и не удачно прошло мое объяснение с Ником… Да и с его бабушкой поговорить по душам я тоже не смогла. Не нашла слов, чтобы достучаться до ее сердца и разума… Ну, что же, сделанного уже не воротишь… Я представила огромные смеющиеся глаза Никиты, чуть ли не почувствовала прикосновение его шершавой ладони и закрыла глаза. Господи, ну почему в моей жизни все складывается так нелепо и несуразно? Почему я постоянно вынуждена жить не так и чувствовать совсем не то, что мне хочется, почему я не могу просто и спокойно смотреть на мир широко открытыми глазами!? Почему именно на мою долю достались все эти тайны, интриги и не договоренности, господи?! Когда уже всему этому наступит конец, и наступит ли он вообще? Ведь стоит мне на мгновение почувствовать что где-то там в конце длинного и запутанного тоннеля появился слабый лучик света, как все запутывается еще больше, а меня уже совершенно помимо моей воли все глубже и глубже засасывает темный и противный омут вранья, выбраться из которого уже сейчас практически невозможно.