* * *
      Из рифм сегодняшнего дня:
      1. Приобщение к литературе / возвышает, бля, душу, в натуре...
      2. Одни собой в Чечне рискуют, / другие - голых баб рисуют...
      3. Не поеду в Баден-Баден - / вдруг там лечится бен Ладен?..
      4. Все дерьмовые идеи / к нам идут из Иудеи...
      (Если этот дневник когда-нибудь будет опубликован, то за последнюю строчку на меня немедленно навесят ярлык "антисемита". Но я не хочу ни себя, ни кого бы то ни было представлять здесь лучше или хуже, чем это есть на самом деле, а потому не вымарываю ни сцену с пьяным В.И. Беловым, ни своих отрицательных высказываний о Путине, ни признаний в том, что меня обидело присуждение "Хрустальной розы" не мне, а Сибирцеву, ни эту "преступную" строчку. Во всем должна быть только правда, правда и ничего, кроме правды.)
      31 января, четверг. Сегодня я должен был вести работавшую у нас в Правлении секцию Рождественских чтений "Возрождение русской словесности". По пути в Союз писателей зафиксировал рядом с собой в метро трех девущек, одна из которых читала книгу Хоруки Мураками, другая - Милана Кундера и третья - Михаила Булгакова. В зоне видимости находились также три или четыре покет-бука - Полякова, Словин и кто-то еще. На эскалаторе же сплошная Дарья Донцова...
      В 10 часов утра Ганичев произнес на открытии секции свое вступительное слово и передал её ведение мне. Но у меня, похоже, началась перешедшая от Алинки ангина, вследствие чего стал хрипеть и садиться голос, а потому, помучившись полчаса, я переуступил свою роль референту Отдела религиозного образования В.С. Миловатскому, а сам просто молча сидел в президиуме до перерыва.
      Первым выступал священник Алексей Мороз из Санкт-Петербурга, говоривший о том, что художественная литература балансирует на очень тонкой грани между добром и злом, так как для целого ряда писателей движущей силой их творчества является не что иное как ГОРДЫНЯ, которая, как известно, является одним из самых сильных грехов человека. Некоторые, мол, вообще не могут написать ни строчки, пока не заведут себя, повторяя, точно буддийские мантры, заклинания типа "я - самый гениальный писатель на земле", "мне нет равных в литературе", "Лев Толстой может отдыхать" и тому подобные...
      Соглашаясь в целом с батюшкиными доводами, я подумал, что, наверное, да, возноситься в самолюбовании выше наших отечественных классиков - это, несомненно, означает, культивировать в себе грех гордыни; но в то же время и писать после Достоевского или Шолохова, не будучи уверенным в том, что именно тебе дано сказать то, чего не смогли сказать до тебя они, это тоже преступление, так как эта неуверенность порождает в пишущем сомнения в дарованном ему от Господа таланте и в результате приводит к его "закапывании в землю", что является ничуть не меньшим грехом, чем и выше названный. А потому, я думаю, при всем понимании вреда гордыни, писатель просто ОБЯЗАН быть уверенным в своей творческой исключительности и не бояться говорить себе: "я пишу - лучше всех", ибо без этого ему никогда не взяться за по-настоящему важные и художественно значимые вещи...
      * * *
      ...Выходя в коридор, чтобы принять таблетки, я встретился с приехавшим из Самары Алексеем Алексеевичем Солоницыным, который когда-то брал у меня интервью для своей православной телепрограммы "Путь", и передал через него привет всем самарцам. Потом пришел Владимир Лесовой и принес свою поэтическую книжку, к которой я писал предисловие, а также гонорар за нее. Стихи у него, надо признать, довольно-таки слабые в профессиональном отношении, но в то же время очень чистые в смысле души и веры, а потому я и согласился сказать о них небольшое вступительное слово.
      Спустившись вниз, я отдал младшему Бондаренко дискету с информационной полосой для "Дня литературы", а подошедшему Саше Хабарову - дискету с полным вариантом моей статьи "Не с тем ключом" для его сайта "IN CULTURE" (адрес: http://www.vcu.ru).
      После этого я ещё немного покрутился в Правлении и уехал домой лечиться.
      * * *
      ...Из Уфы сегодня прислали двенадцатый номер журнала "Бельские просторы" за прошлый год, в котором опубликованы мои "Три этюда о Гоголе". А по телевизору вечером сообщили, что Путин подписал Указ о присуждении президентских премий в области литературы за 2001 год Жванецкому, Стругацкому и Дольскому. И в этих же самых новостях сообщили, что сегодня в Москве был убит директор Института психологии, член-корреспондент Российской Академии наук Андрей Владимирович Брушлинский, а в Сочи скончался от полученных день назад ножевых ран 32-летний депутат городского Совета, политик и бизнесмен Владимир Ефрюшкин, а сегодня был застрелен глава местного самоуправления Борис Москвич. Последний после избрания на эту должность начал вести борьбу с наркоторговлей и на его жизнь уже один раз покушались.
      Вот и скажите мне, что это, если не маразм или не полное пренебрежение к судьбам нации: страна обливается кровью, а Президент в это время поощряет хохмачей!..
      1 - 3 февраля. Остался дома бороться с ангиной. Читал исследование пророчеств Нострадамуса, немного писал, смотрел телевизор и пил лекарства. Звонили Виктор Широков, Костя Рассадин, Ирэна Сергеева, Полина Рожнова. После её звонка сразу вспомнилась Вологда, где мы года два назад проводили выездной Секретариат нашего СП, а чуть позднее - Конгресс в защиту книги. Я тогда ещё написал стихотворение: "Морозная зимняя Вологда. / Скрип снега как хруст огурцов. / Над речкою, с поднятым воротом, / навек застыл Коля Рубцов. // Похоже, что жизнь наша клонится / не к счастью, а к взрыву беды... / Но Русь, словно матушка в горнице, / хлопочет при свете звезды. // Идет с коромыслом кленовеньким / под горку себе за водой. / И вечно поют колоколенки. / И вечно поэт молодой. // И ни одному в мире Воланду / Господь не попустит вовек / сгубить эту жизнь, эту Вологду, / где рифмы идут, словно снег. // Где, влив в себя водки от холода, / не то, чтобы я согрешил, / но понял, что зимняя Вологда - / есть родина русской души..."
      Звонила также Вера Галактионова, приглашала выступить на её вечере. У неё не по-женски серьезная и стилистически оригинальная проза, но какой из меня в этой ситуации выступальщик? С моим горлом сейчас только роль Сиплого в "Оптимистической трагедии" играть... А потому я сижу все эти дни дома, и отгоняю лезущие в голову дурацкие рифмы типа: "Плод разделав субтропический, / повар варит суп тропический", "Ты картины верни, Саш, / обокрав наш вернисаж", и им подобные. Или же читаю газеты, в которых сплошным потоком идет информация о безнаказанно вершащихся по всей России убийствах. Единственное светлое пятно - это заметка Александра Калинина о городе Старице в газете "Трибуна". Это друг моих старицких друзей Виктора и Валентины Хотулёвых, он упоминает также и краеведческие работы Саши Шиткова, с которым мы вместе сотрудничали в газете "Старицкий Вестник". Надо с ним как-нибудь все же созвониться...
      Чтобы заполнить свободное время чем-нибудь полезным, перевел с белорусского языка (а он для меня почти как мой родной украинский) ещё одно стихотворение Алеся Писарика, начинающееся в оригинале строками "Кахання як нi беражы, / а усё-ткi знойдзецца прычына...", которые у меня обрели следующий вид: "Как ни храни любовь, а всё ж - / порой отыщется причина, / чтобы вошла в твой голос дрожь... / Но ты держись, ведь ты - мужчина! // Сожмись в кулак! Не допусти / раздуть скандал, что всё погубит! / И как ни больно, а прости: / ревнует - только та, что любит..."
      Вечером в воскресенье начал писать давно уже проклевывавшийся в моем в сознании роман "Стивен Кинг на русской почве". Хочу изобразить трех русских дураков, решивших заработать деньги на издании всего иллюстрированного Кинга, и на примере материализации тиражируемых ими ужасов, которые начинают захлестывать город, показать губительность всей этой американской заразы для нашей культуры. Вот его начало:
      "Если бы я хоть в сотой доле мог предвидеть, каким ужасом это обернется в дальнейшем и для нас троих, и для всех ста тысяч жителей города Красногвардейска, я бы этого мудака Лёху и слушать не стал - вытолкал бы взашей, и катись колбасой со своими бредовыми идеями! Потому что началось-то всё это именно с него - с того самого момента, когда в последних числах мая он прибежал ко мне перевозбужденный, как всегда, и, перескакивая с пятого на десятое, потребовал сию же минуту пойти и купить какое-то универсальное штатовское мини-издательство вместе с прилагаемыми к нему эксклюзивными правами на первое в России издание полного иллюстрированного собрания сочинений американского короля романов ужасов Стивена Кинга и почти целым вагоном бумаги. Денег у нас тогда было в наличии ровно шесть с половиной тысяч баксов - всё, что оставалось от нашей недавней работы "челноками", когда мы целый год таскали на себе из Турции, Польши и нашей милой матушки-столицы пренеподъемнейшие клетчатые сумки со всевозможным барахлом, которое потом месяцами пытались толкануть на местном рынке своим полунищим землякам, с горем пополам отрабатывая на этом одолженные под проценты на закупку товара кредиты. Когда это нас в конце концов окончательно измотало, у нас еле-еле накопились на троих (третьим, само собой, был мой давний кореш Виталька Великодный, с которым я целую кучу лет тому назад сидел за одной партой) эти самые шесть с половиной тысяч "зеленых", и теперь мы целые дни и ночи думали, как бы понадежнее вложить их в дело, чтобы наконец-то хоть немного вылезти из засасывающей нас хуже, чем трясина, безнадеги.
      И вот тут-то Лёха и встретился с тем, неизвестно откуда взявшимся в нашем городе стариком, который предложил ему эту роковую и для нас, и, как потом оказалось, для жителей чуть ли не всего нашего города сделку.
      Продать всего за шесть с лишним тысяч долларов полный комплект абсолютно нового оборудования для мини-издательства фирмы "Pandemonium" 2002 года выпуска - это было все равно, что просто взять да и выкинуть его на городскую свалку, а потому я справедливо заподозрил, что оно или ни хрена не работает, или же где-то украдено, и через три дня после его покупки к нам в подвал заявятся накачанные ребята со стриженными затылками и выбьют из нас не только напрасно оплаченную нами технику, но впридачу к ней и те последние ценности, что ещё оставались у каждого в виде наших небогатых квартир. Так сказать, в знак компенсации за испытанные ими переживания.
      Но Лёха просто на задницу падал, доказывая, что старику нужно срочно делать платную операцию, и что каждый день промедления может для него оказаться последним, а потому ему теперь совсем не до финансовых выгод. И если бы не эта причина, то он бы вообще не стал продавать оборудование, потому что Стивен Кинг на русской почве - да ещё с иллюстрациями знаменитого Голдэна Маккауэна! - это не просто выгодное дело, а самая настоящая золотая жила, и мы окажемся круглыми идиотами, если дадим сейчас этому шансу уйти в другие руки. Тем более, что деньги на покупку издательской линии у нас как раз сейчас есть, сухой и не нуждающийся в ремонте подвал площадью более 180 квадратных метров обещает предоставить за небольшую арендную плату Лёхин свояк, работающий в одном из городских ЖЭУ, так что надо немедленно покупать оборудование и запускать в работу конвейер нашей удачи.
      Короче, я уж и не помню всех Лёхиных аргументов, но он-таки уломал нас с Виталиком войти в долю и стать соучастниками (или, как сказал бы Остап Бендер, концессионерами) в этой его очередной авантюре. Какое-то пятое или шестое чувство подсказывало мне, что из этого не получится ничего хорошего - из Лёхиных затей вообще (как говорится - в принципе) не могло получиться ничего хорошего, не случайно же у нас накопилась уже целая антология сочиненных про него горьковато-ироничных стихотворений: "Коль за дело взялся Лёха - значит, делу будет плохо", "Был бы банк в руках у Лёхи - в банке б сдохли даже блохи", "Дали хлеб испечь мы Лёхе - получили только крохи", "Если балом правит Лёха - значит, жди переполоха", - ну и ещё десятка два таких же опусов, отличающихся друг от друга только специфическими деталями, характеризующими то, чем мы пытались заниматься в соответствующие им периоды жизни. Даже чудом скопившиеся у нас к этому лету шесть с половиной тысяч баксов были, как я теперь понимаю, не столько заработаны нами, сколько оставлены нам судьбой или роком специально лишь для того, чтобы у нас появилась возможность купить это проклятое американское мини-издательство..."
      Остальное - в основном пока ещё в голове да в черновиковых набросках. Но надеюсь, что скоро все это будет на бумаге.
      * * *
      ...В Чечне в эти дни пропал ещё один вертолет с военными.
      4 февраля, понедельник. После работы пошли с Мариной на обсуждение книги Капитолины Кокшеневой "Революция низких смыслов", о которой я писал рецензию в "Дне литературы". Но я себя чувствовал так ужасно, что посидел полчаса и больше не смог - упало давление, в голове все поплыло, и я попросил Марину уйти.
      * * *
      Из ночных новостей:
      - В Турции произошло землетрясение. По предварительным данным, погибло сорок четыре человека, многие ранены.
      - Из расположенной в Ульяновской области воинской части сбежали два солдата-десантника. По имеющейся информации, они направляются в сторону Казани, захватывая на трассе автомобили и убивая их владельцев.
      5 февраля, вторник. В три часа дня в МСПС начался творческий вечер поэта Евгения Антошкина, на который он пригласил и нас с Мариной. Было множество народу - А.В. Ларионов, В.И. Гусев, В.В. Сорокин, Ю.А. Лопусов, Г.В. Иванов, Н.Ф. Иванов, А.Н. Власенко, М.М. Числов, В. Широков, Н. Дорошенко, Саша Дорин, Слав Топтыгин (которому я наконец сказал, что у него дрянные стихи), Лев Котюков, В. Силкин, Гриша Осипов и другие. Вела вечер Людмила Щипахина.
      * * *
      Сегодня в Татарии застрелили двух сбежавших вчера из дислоцированной в Ульяновской области воинской части десантников. За сутки своего дезертирства они успели убить девять ни в чем не повинных человек.
      А в Красноярском крае сегодня сбежал из-под стражи опасный убийца.
      А вчера - был избит и ограблен 16-летний сын помощника президента России Сергея Ястржембского. На него напали среди бела дня прямо в центре Москвы - на Садово-Сухаревской площади.
      Как утверждает в сегодняшней газете "Трибуна" профессор Института государства и права Виктор Лунев, у нас в стране совершается 12-15 миллионов преступлений в год, в том числе 80 тысяч (!) умышленных убийств.
      Увы, сегодня я могу без преувеличения говорить о том, что на моих глазах исчезла великая Российская Держава. С головой ушла в пучину преступности, непатриотизма, антикультуры, продажности, бездуховности и предательства...
      6 февраля, среда. Получил в журнале "Литературная учеба" два авторских экземпляра с моим послесловием к стихам Андрея Расторгуева и небольшой гонорар. Взял также все и на него, чтобы передать при случае в Сыктывкар.
      Лола Звонарева предлагает поехать в Польшу на семинары критики - в марте и осенью. Надо сформулировать для неё темы своих докладов.
      В сегодняшней "Литературке" помещено большое интервью с В.И. Гусевым. Буквально до вчерашнего дня, практически в каждом номере подвластной ему газеты "Московский литератор" Владимир Иванович как только мог поливал грязью Полякова и его "Литературку", а стоило позвать, и он тут же без всякого зазрения совести побежал давать интервью... Где же, блин, принципы-то, едрена мать?
      Увы, не одобряю я с этим шагом и Юру. Я ведь понимаю, что ему зачем-то понадобился контакт с Московской городской писательской организацией, которую возглавляет Владимир Иванович. Наверное, это связано с созданием того единого Союза писателей, о необходимости которого А. Дементьев, Ю. Поляков, В. Еременко, Ю. Козлов, С. Михалков и А. Ларионов недавно высказались в опубликованном в "ЛГ" и "ЛР" "Манифесте здравого смысла". Безусловно, в теоретическом плане объединение писательских союзов в единую организацию могло бы иметь очень положительное значение для нашей литературы, но вот только зачем, спрашивается, затевать всё опять с абсолютного нуля? Ведь год назад нами уже была создана Ассоциация писательских союзов (СП России, Союз российских писателей и Литфонд России), вступайте в неё - и все дела... Но, видимо, Поляков и Еременко задумали создать этот единый союз писателей ПОД СЕБЯ, а наш СП им в этом деле является помехой, вот и понадобилось перемирие с В.И. Гусевым. Не исключено, что именно по этой причине стали несколько реже появляться в "Литературке" и материалы обо мне или с моей подписью - я ведь для них тоже представитель "Комсомольского проспекта, 13" и могу помешать процессу их сближения с Гусевым.
      (Хотя мне кажется, что Юра напрасно делает ставку на Владимира Ивановича - из-за боязни потерять единоличное право распоряжаться писательским домом на Большой Никитской, 50/5 он, скорее всего, не войдет ни в какой союз и ни в какую ассоциацию.)
      * * *
      ...Вернувшись домой переводил с белорусского стихи Алеся Писарика, который на днях опять звонил и просил сделать побольше переводов для подготавливаемой им книги.
      * * *
      Из случайных рифм:
      1. Второй этаж - / Бюро пропаж.
      2. Февраль. / Температура плюсовая. / Он враль. / Его натура плясовая...
      (Впрочем, последнее двустишие я, похоже, или уже цитировал выше или читал у кого-то другого. Но, может быть, я и ошибаюсь.)
      7 февраля, четверг. Сегодняшняя "Независимая газета" сообщает о том, что в Москве застрелили 46-летнего Владимира Каневского, главу рекламной фирмы "Атор", которая в нарушение существующих норм рекламировала в городе алкоголь и бюстгальтеры. А в Чите убили депутата Госдумы от ЛДПР Владимира Богатова, владевшего одним из городских рынков и сетью предприятий. Там же, в "НГ", прочитал, что в Самаре избит и ограблен главный редактор радиостанции "Эхо Москвы в Самаре" Сергей Лейбградт, известный мне по годам моей жизни в этом городе поэт-модернист.
      А вот в газете "РОССИЯ", которую мне сегодня занес Володя Степанов, опубликовано большое интервью с Юрием Поляковым, в котором он высказывает целый ряд очень точных и принципиально важных положений. "Русская классическая литература и советская литература - это единый процесс", замечает он. И далее говорит: "У писателя обязательно должна быть совесть"; "Наша главная задача - осмыслить эпоху"; "Как современник крупнейших геополитических и социальных сдвигов, как свидетель крушения огромной империи, небывалой цивилизации - социалистические модели не держались так долго никогда - писатель должен попытаться художественно осмыслить, постичь, сохранить потомкам честный рассказ о происшедшем"; "На века остается только литература"; "Литература всегда должна находиться в оппозиции к власти... Но в оппозиции к государственности литература не может быть никогда".
      Лучше бы он только писал - на бумаге у него всё настолько хорошо и правильно, что я готов подписаться под каждой его строчкой. А когда начинаешь лезть в политику (или в имущественно-хозяйственные склоки, как в случае борьбы за Международный Литфонд), все тут же меняется - ведь приходится маневрировать между друзьями и врагами, ища компромиссы даже с теми, кто тебя вчера с ног до головы обкакивал...
      * * *
      ...В Чечне сегодня разбился ещё один вертолет с военными, семь человек погибли. Наша армия "донашивает" последние обноски техники советского периода, всё уже разваливается от ветхости и рушится без всяких диверсий. И это при том, что Буш принял небывалый для США многомиллиардный военный бюджет на следующий год, сказав, что американская армия должна заменить каждый устаревший самолет и создать суперсовременную армию. Уже и слепому видно, что США неприкрыто рвутся к военному диктату над всем миром, а мы всё сюсюкаем про какое-то обоюдное разоружение и оголяем наши просторы перед все более укрепляющим свои силы врагом.
      8 февраля, пятница. Днем съездил в УВИР и получил новые загранпаспорта для себя и Марины, внеся в них фотографию и данные об Алинке. Яна с Димой хотят пригласить нас к себе в Германию, а оттуда свозить на машине в Париж, так что надо быть готовыми...
      * * *
      В 17 часов в Центральном Доме культуры железнодорожников начался торжественный вечер, посвященный 125-летию газеты "МОЖ" ("Московский железнодорожник"). После того, как наградили и поздравили всех сотрудников газеты, началась церемония вручения Международной литературной премии имени Андрея Платонова "Умное сердце", которой за 2001 год были удостоены министр путей сообщения Геннадий Фадеев, прозаики Вера Галактионова и Владимир Новиков (Смоленск), поэты Валерий Авдеев (Рязань), Юрий Паркаев, журналисты Алексей Ламанов и Татьяна Пашкова, начальник Ряжской дистанции пути Анатолий Иванов, ну и - я, грешный.
      Премия в денежном отношении небольшая, но весьма престижная, и вручали её нам Валентин Распутин и дочь Андрея Платонова - Мария Андреевна Платонова. В зале также были Л.И. Бородин, О.Н. Шестинский, Г.В. Иванов, Саша Дорин и другие писатели.
      По окончании церемонии был банкет, но я на нем пробыл недолго, оставил Светлане Виноградовой для публикации (вместо лауреатского слова) одно стихотворение и уехал домой. Стихотворение это у меня начало складываться ещё во время нашей декабрьской поездки в Балаково, но дописал я его до конца только на днях: "Над безмерностью русской души не гадай. / Сядь в вагон - и Россию вблизи повидай. // Поезжай мимо дол, мимо сёл, мимо круч. / Русский поезд - к загадке Отечества ключ. // Как учили святые - дух мирен стяжай. / Никого не вини. Сядь в вагон - и езжай. // Пусть летят, как оковы, в рассветную рань - / Балаково, Быково, Калуга, Рязань. // Пусть мелькнет берег Волги, Оби, Иртыша... / Ты здесь не был - откуда ж их помнит душа? // На минутной стоянке - на землю шагни, / будто вновь погружаясь в минувшие дни. // Ты не жил здесь. Но помнишь перрон и вокзал... / Это Родина. Ты её сразу узнал. // И открылось в тот миг, хоть не задан вопрос, / что пульс крови - сродни перестуку колес. // И что поезд, бегущий вдоль далей и дней - / это символ ярчайшей из русских идей. // В чем разгадка её - ты над тем не гадай, / сядь в вагон - и Россию вблизи повидай..."
      9 февраля, суббота. Сегодня исполняется три года литературной студии "Марьинская Муза", которую мы с Мариной создали в 1999 году в нашем районе, и к 15 часам мы с ней пошли в библиотеку № 30 на этот своеобразный "юбилей". Было местное ТВ, все прошло очень тепло и душевно.
      10 февраля, воскресенье; Собор новомучеников и исповедников Российских: свт. Тихона, патриарха Московского и всей России. Исповедника (1925); сщмч. Петра. Митр. Крутицкого, патриаршего местоблюстителя (1937); сщмч. Кирилла, митр. Казанского (1937); священноисповедника Агафангела, митр. Ярославского (1928); сщмч. Владимира, митр. Киевского и Галицкого, первомученика (1918); сщмч. Вениамина, митр. Петроградского и Гдовского (1922), царственных страстотерпцев Императора Николая II, Императрицы Александры, царевича Алексия, великих княжен Ольги, Татианы, Марии и Анастасии (1918); прмц. Великой княгини Елисаветы (1918) и ВСЕХ ЯВЛЕННЫХ И НЕЯВЛЕННЫХ НОВОМУЧЕНИКОВ И ИСПОВЕДНИКОВ РОССИЙСКИХ, за веру Христа и веру православную пострадавших.
      Сегодня наша Церковь впервые отмечала день российских новомучеников, погибших в годы репрессий за Православную веру. Мы с Мариной пошли в наш марьинский храм иконы Божией Матери "Утоли моя печали" и отстояли литургию и молебен. Как это ни странно, но, испрашивая Господних милостей, мы возносили свои молитвы двум Марининым прадедам, которые были расстреляны в тридцатые годы прошлого века только за то, что они являлись сельскими священниками. Один из них - Иван Владимирович Иванов, 1876 года рождения, был расстрелян 26 декабря 1937 года в Нижнем Новгороде, другой - Степан Степанович Беляев, 1870 года рождения, расстрелян 4 февраля 1938 года в городе Иванове. Что характерно, оба они приняли священнический сан, уже прекрасно понимая, чем это им грозит в недалеком будущем - Иван Владимирович стал батюшкой в 1920 году в возрасте 44 лет, а Степан Степанович - в 1931-м, окончив в этом году (хотя ему был уже 61 год) духовную семинарию. То есть они оба пошли на этот шаг, а точнее на этот ПОДВИГ - абсолютно СОЗНАТЕЛЬНО.
      Святые новомученики и исповедники Иоанне и Степане, и все, пострадавшие за веру Христову российские батюшки, молите Бога о нас! Слава вам на небеси и на земли, и ныне, и присно, и во веки веков! Господи, помилуй, Господи, помилуй, Господи, помилуй. Аминь.
      * * *
      Вернувшись домой, до вечера писал рецензии на книги, выдвинутые на премию "Национальный бестселлер".
      11 - 14 февраля. Даже не знаю, что выделить в качестве главного из этих нескольких дней. Самым насыщенным из них была, пожалуй, среда - в этот день вышли из печати "Литературная газета" с информацией о вручении мне премии имени Платонова и "День литературы" с составленной мною информполосой. Кроме того, днем из Петербурга приехал Володя Шемшученко, а вечером в МСПС состоялось заседание Совета по украинской литературе, на которой калужский поэт Арсентий Струк представлял свою книгу украинских стихов "Лэлэка" (то бишь "Аист"). Я тоже был на этой встрече и говорил слово.
      В эти же дни вышел первый в этом году номер редактируемого В.И. Гусевым журнала"Московский Вестник", на первых и последних страницах которого, в рубрике "Аналитический отдел", помещены анонимные стихотворные материалы с хамскими выпадами в мой адрес. В страшно низкопробных стихах узнается почерк если не самого Гусева (на что намекают нападки на Христа, Библию и Православную Церковь), то такого представителя его свиты как Николай Сербовеликов.
      (Чтобы не быть голословным, приведу некоторые образчики этой, с позволения сказать, поэзии. Например: "...Несколько древних евреев, / не лишенных литературного дара, / шутя придумали для легковерных / Библию - в виде кошмара...", "...Христу ни хорошо, ни плохо. / Бог - плох, но так и надо Богу...", "...И не случайно слово лох / рифмуется со словом Бог...", "...А Библия - литература, / которая - большая дура..." и так далее, включая рифмы "мужики - мудаки" и им подобные.)
      Практически одновременно с этим журналом вышел также и номер гусевской же газеты "Московский литератор" с разгромной статьей Юрия Баранова опять-таки! - обо мне. Так что ребята, сами того, может быть, не осознавая, вовсю делают мне рекламу, наполняя моим именем все свои печатные издания...
      * * *
      ...В один из этих дней я позвонил домой Татьяне Набатниковой и спросил, почему мне до сих пор не передали ВСЕ выдвинутые на "Национальный бестселлер" произведения. Те, что она мне привезла в первый раз, я уже давно прочитал и написал на них рецензии, так что вполне готов к дальнейшей работе. Судя по всему, члены Большого жюри этой премии не имели привычки читать все выдвинутые произведения - они сговариваются, кого из своих авторов поддерживать и просто выставляют тому повышенные баллы да и всё. Но я хочу прочитать произведения ВСЕХ претендентов на премию и составить для себя объективное мнение о качестве национального бестселлера. Так что я настоял на передаче книг, и в один из дней Татьяна Алексеевна привезла мне в дополнение к переданным ранее романы Ю. Козлова, Д. Липскерова, О. Павлова, Ю. Мамлеева, Ю. Дружникова, М. Климовой, В. Орлова, С. Магомета и некоторых других. К моему сожалению, прочитав большую часть этого списка, я был сильно разочарован. Какие уж тут бестселлеры, если некоторые из романов с превеликим трудом дочитываешь хотя бы до половины?
      15 февраля, пятница; СРЕТЕНИЕ Господа нашего Иисуса Христа. Радуйся, Благодатная Богородице Дево, из Тебе бо возсия Солнце правды, Христос Бог наш, просвещаяй сущия во тьме. Веселися и ты, старче праведный, приемый во объятия Свободителя душ наших, дарующаго нам Воскресение.
      Шемшученко уехал сегодня в Калугу на бардовский фестиваль, а я распечатывал рецензии для Большого жюри и читал переданные Набатниковой книги. Написал несколько рецензий на прочитанные. Вот, например, некоторые из них:
      1. На роман Евгения Шишкина "Распятая душа".
      СОЧИНЕНИЕ НА ЗАДАННУЮ ТЕМУ
      УЖЕ ТОТ ФАКТ, что данное произведение Евгения Шишкина было опубликовано года полтора тому назад в журнале "Нижний Новгород" под названием "Бесова душа", говорит о том, что на самом-то деле эта самая душа в нем скорее всего вообще - НИКАКАЯ. Ведь понятно же, что определения БЕСОВА и РАСПЯТАЯ характеризуют собой не просто различные категории анализируемого объекта, но принадлежат таким диаметрально, даже антагонистически противоположным субстанциям как БЕС и БОГ. Если же их можно без всякого ущерба для сути романа поменять одно на другое, значит, душа, к которой их пытались прилепить, не несет в себе ни того, ни другого значения.
      И действительно - при всей добротности романа Евгения Шишкина, его ни в малейшей степени нельзя назвать произведением, высказывающим позицию шишкинского поколения. Это, повторяю, весьма добротное сочинение на тему о российской истории, эдакий литературный тренаж на тему: "А смогу ли я написать роман в духе Михаила Алексеева или, скажем, Анатолия Иванова?.."
      Ну - смог, ну и... что? "Выписал характеры", "изобразил конфликт", "выдержал сюжетную линию..." Неясно только одно: зачем это было нужно делать? Разве только в том, спрашивается, состоит задача литературы, чтобы к ста уже написанным романам на одну тему добавить точно такой же - сто первый?.. Пускай и неплохо сделанный, пускай и свидетельствующий о литературном мастерстве его автора, но являющийся по своей сути не более как сочинением на заданную тему...
      Настоящая литература - это всегда ОТКРЫТИЕ, а не простое КОПИРОВАНИЕ своих предшественников. Чтобы написать национальный бестселлер, Евгению Шишкину нужно не переписывать эпопеи о коллективизации или войне в России, а говорить от своего имени о том, что сегодня волнует представителей его поколения. И тогда он увидит, что тут интересных, актуальных и художественно значимых тем и сюжетов ничуть не меньше, чем в наших ушедших в прошлое и так никого ничему и не научивших 20-х или 40-х годах минувшего века.
      2. На роман Сергея Алиханова "Оленька, Живчик и туз".
      В ЖАНРЕ "ИНДИВИДУАЛИСТИЧЕСКОГО
      РЕАЛИЗМА"
      КАК ЭТО НИ ПЕЧАЛЬНО, но вся наша классическая и социалистическая литература, стала сегодня вдруг абсолютно бесполезным опытом, ибо оказалось, что она концентрирует в своем арсенале такие богоугодные, душеспасительные и замечательные сами по себе, но откровенно непригодные в нашей реальной сегодняшней жизни (и даже мешающие ей) качества как, например, бескорыстие, сочувствие к обездоленным, презрение к материальным благам, уважение к чужой жизни, священное отношение к своей чести, гордость за свою Родину и готовность умереть за её будущее, и тому подобные нравственные категории, вынесенные из коллективистского опыта бытия.