25

Уэйи Корриган ознакомился с подробным заключением доктора Мандани о состоянии Эмбер. Документ изобиловал специальными терминами, поэтому понадобятся услуги другого эксперта, чтобы опровергнуть заключение, если это вообще возможно сделать. Одно было ясно даже непрофессионалу: Мандани возлагал всю ответственность за бедственное состояние Эмбер на школу Доброго Пастыря и держался невысокого мнения о христианстве. Этот допрос будет нелегким.

Впрочем, Мандани был благовоспитанным человеком, вполне приятным в общении. Интеллигентный мужчина сорока с лишним лет, индийского происхождения, хорошо одетый, с хорошими манерами. По обеим сторонам от него сидели адвокаты Эймс и Джефферсон, как и во время встречи с Ирэн Бледсоу, но на сей раз они не так нервничали. Очевидно, были уверены, что Мандани сам в силах постоять за себя. Корриган начал с главных вопросов.

— Вы можете перечислить для протокола основные симптомы психического расстройства Эмбер?

Мапданн достал несколько листочков с записями, но, похоже, не нуждался в них.

— Поведение Эмбер типично для ребенка ее возраста, пережившего серьезную эмоциональную травму: ночное недержание мочи, подавленное настроение, регулярные приступы тошноты и частые уходы в мир фантазии… утрата чувства действительности, боязнь невидимых врагов — привидений, домовых и тому подобного.

— Вы видите причину всего этого в условиях, существующих в христианской школе? Мандани улыбнулся.

— Не исключительно. Вполне могли быть и другие факторы, но явная перенасыщенность учебного плана религиозными идеями, на мой взгляд, способствовала обострению уже существовавших эмоциональных проблем Эмбер. Христианские догмы о грехе и Господе, вершащем суровый суд, равно как христианское представление о виновности и ответственности человека, мгновенно ассимилируются личностной структурой ребенка, в результате чего у него появляется множество новых причин для неуверенности и страха.

— Вы обсуждали ваше мнение с пастором церкви Доброго Пастыря или с директором школы?

— Нет, сэр.

— У вас нет никаких сомнений в том, что именно в христианской школе девочке внушалось чувство вины и страха?

— Я обследовал девочку, и я знаю, что она посещала эту школу. Установить прямую связь между состоянием ребенка и данным обстоятельством нетрудно.

Корриган сделал несколько пометок на полях копии медицинского заключения Мандани.

— Так… теперь об Эмитист, этой лошадке, в которую превращается Эмбер… Какой термин вы употребили?

— Диссоциация, или истерический невроз диссоциативного типа.

— Гм… верно. Вы можете объяснить нам, что это значит?

— В сущности, это расстройство или нарушение связности нормальных психических процессов, функций психического Я, памяти или сознания.

— Нельзя ли использовать более доступную терминологию, доктор?

Мандани улыбнулся, задумался на мгновение и попытался объяснить иначе:

— Эмбер находится в состоянии, называемом в медицине «расщепление личности». Это состояние, при котором в одном человеке уживаются две пли более разных личностей. Психическое расстройство такого рода, как правило, возникает в результате какого-либо насилия, обычно сексуального, или глубокой эмоциональной травмы. В подавляющем большинстве случаев этот душевный недуг начинается в детстве, но зачастую обнаруживается лишь впоследствии. Согласно статистике, он в три-девять раз чаще поражает женщин, чем мужчин.

— Я бы хотел кое-что уточнить по поводу перечисленных здесь осложнений.

Maндани сверился со своей копией заключения.

— Да. Осложнения, которые могут возникнуть в результате психического расстройства.

Корригаи пробежал глазами список.

— Внешние проявления агрессивности.

— Да. Полный отход от общепринятых норм поведения, асоциальность. Приступы слепой ярости, физическое насилие по отношению к окружающим…

— А как насчет криков, рукоприкладства, нежелания подчиняться вышестоящим лицам?

— О да.

— Попытки самоубийства?

— Очень часты.

— Какое отношение это имеет к Эмбер?

Мандани на миг задумался, потом покачал головой.

— В этом смысле ее случай носит довольно легкую форму. Корриган нашел еще одно незнакомое слово.

— Что такое «копролалия»?

— Бурное, непристойное словоизвержение, чаще всего непроизвольное.

Корриган зацепился за последнее слово.

— Непроизвольное?

— Больной не в силах контролировать свою речь, словоизвержение носит спонтанный характер и может перемежаться типичными звукоподражаниями: рычанием, лаем, шипением и так далее.

— Так… А как насчет богохульства? — Корриган счел необходимым пояснить:

— Нy… издевательства, брань, сквернословие по адресу Божества?

— Да. Очень часто.

— И потом еще… измененные состояния сознания?

— Да. Состояния транса.

— И, насколько вы знаете по опыту, такого рода отклонения всегда — пли почти всегда — являются следствием глубокой эмоциональной травмы или сексуального насилия?

— Совершенно верно.

— И вы возлагаете ответственность за это на школу Доброго Пастыря?

— Да.

— Но вы не обсуждали вант предположения с преподавателями школы?

— Нет.

— Попятно. — Корриган сделал несколько пометок и перешел к следующем странице. — Похоже, журналисты опираются на чье-то твердое мнение относительного происходившего в школе, и они высказывались довольно резко о Томе Харрисе. Скажите, доктор, вы не давали им какую-либо информацию?

— Я не беседовал с журналистами лично, Нет. Корриган поднял бровь.

— Но можно ли предположить, что ваше мнение тем пли иным путем дошло до представителей прессы?

Отвечать на этот вопрос Мандани явно не хотелось.

— Полагаю, можно.

— А как насчет Комитета по защите детей? Мандани переглянулся с адвокатами. Они не казались особо встревоженными.

— Комитет по защите детей получил полную копию моего заключения, и я консультировался с ними в официальном порядке.

Для Корригана это не явилось полной неожиданностью, однако он все же почувствовал легкое раздражение.

— Так значит… они теперь считают христианскую школу чрезвычайно опасным местом для детей?

— Вам лучше спросить об этом их самих.

Корригаи слегка повысил голое.

— Что вы сказали им? — Мандани тянул с ответом.

— Что я сказал им?

— Вы регулярно консультировались с ними. Вы внушали им мысль, что христианская школа опасна для детей?

— Мне неизвестны их мысли. Корриган не стал добиваться ответа.

— Тогда, полагаю, вы не сможете объяснить и то, почему не были проведены подробные беседы со школьным персоналом и родителями учеников?

Мандани только пожал плечами.

— Я не обязан этого знать. Я не принимаю решения.

— Л тем представителем Комитета, с которым вы регулярно консультировались, случайно была не Ирэн Бледсоу?

— Да, она.

— Вы когда-нибудь слышали об учебном плане «Обретение истинного Я», по которому мисс Брювер занимается со своим четвертым классом?

— Нет, сэр.

— Значит, вам неизвестно, доктор, что мисс Брювер постоянно учит детей технике расслабления, достижения обостренных состояний сознания и вступления в контакт с внутренними наставниками?

Вопрос явно застал Мандани врасплох, но ему пришлось ответить:

— Нет.

— Вы знали, что до зачисления в христианскую школу Эмбер училась в классе мисс Брювер и занималась по упомянутому учебному плану?

Этот вопрос не понравился Мандани еще больше. Лицо его слегка помрачнело.

— Я этого не знал.

— Вам известна местная организация под названием «Круг жизни»?

— Да.

— Вам известно, что члены «Круга жизни» регулярно практикуют технику достижения измененных состояний сознания, то есть йогу, медитацию и… — Корриган сделал паузу и затем выразительно закончил:

— погружение в транс.

— Да, известно.

— Вам известно, что Люси Брэндон и ее дочь Эмбер тесно связаны с этим обществом и его деятельностью?

— Да.

Корриган не ожидал от Мандани утвердительных ответов.

Он был слегка удивлен.

— Тогда объясните мне, пожалуйста, доктор, почему вы так уверены, что ответственность за ненормальное поведение Эмбер лежит целиком и полностью на школе Доброго Пастыря?

Мандани улыбнулся.

— Я не возлагаю ответственность за поведение Эмбер на школу Доброго Пастыря; я возлагаю на школу ответственность за душевную травму, результатом которой это поведение явилось.

Корриган постарался сохранять самообладание. Этот человек начинал раздражать его.

— Но в свете происходящего в начальной школе и обществе «Круг жизни» вы можете признать, что поведение, подобное поведению Эмбер, можно развить и обусловить в ребенке и при отсутствии серьезной душевной травмы?

Мандани рассмеялся.

— Раз вы меня спрашиваете, то отвечу: я не придаю никакого значения тому, что может происходить в начальной школе или «Круге жизни». Все эти вещи, даже религиозные вопросы, я рассматриваю как нечто глубоко субъективное, к чему не стоит подходить с клинической точки зрения.

— Значит, по вашему мнению, единственной причиной поведения Эмбер является глубокая эмоциональная травма?

— Именно это я написал в своем заключении, и именно таково мое мнение.

Корриган на миг умолк. Он был разочарован, но старался скрыть это. Он снова просмотрел свои пометки, сделанные на полях медицинского заключения.

— Итак, доктор, похоже, мнения христиан, членов «Круга жизни», мисс Брювер и даже Эмбер относительно подлинной сущности этой Эмитист сильно расходятся.

— Я отвечаю только за свое личное мнение, — отрезал доктор.

— Вы признаете, что Эмбер может общаться с этой второй личностью… кто бы она ни была?

— Это вполне типично для человека с диссоциативным неврозом. Разные личности зачастую знают о существовании Друг друга, часто взаимодействуют друг с другом, а иногда даже конфликтуют и спорят.

— А нормально ли то, что Эмбер утрачивает способность к восприятию действительности, когда в ней проявляется Эмистист, и впоследствии ничего не помнит?

— Да, это типичный симптом.

— Л как насчет специального знания? Может ли Эмитист знать информацию, которую Эмбер не знает и ранее не имела возможности узнать?

Мапдании заколебался.

— Вряд ли я смогу ответить на этот вопрос. Порой психические заболевания сопровождаются многочисленными загадочными явлениями…

— Какими, например?

— О… Меня и моих коллег всегда озадачивало именно упомянутое вами явление: демонстрация специального знания, которое иногда называют ясновидением. Другой же феномен, часто встречающийся при психических расстройствах такого типа, заключается в настоящем физиологическом изменении больного. Подлинная личность может совершенно не нуждаться в очках, в то время как вторая личность в них нуждается; пли обе они могут носить очки, но с разными диоптриями. У разных личностей одного человека может быть разное кровяное давление пли реакция на определенные лекарства, пли скорость сворачивания крови, и мы даже фиксировал и заметную и измеримую разницу в составе крови.

Корриган записал все сказанное.

— У вас есть какие-нибудь объяснения этому, доктор? Мандани отрицательно покачал головой и улыбнулся:

— Мы еще много чего не знаем о себе, мистер Корриган. Корриган узнал достаточно много. Он был готов к встрече с другими свидетелями.

— Как вы считаете, я могу побеседовать с Эмбер обо всем этом? Она захочет разговаривать на эту тему? Maнданн и обдумал вопрос.

— Едва ли подобный разговор повредит ей — при условии, что вы ограничитесь разумными вопросами и останетесь в рамках разумного поведения по отношению к ребенку.

— Хорошо. Мне бы хотелось, чтобы Эмбер обследовал и наш психолог тоже.

При этих словах Джефферсон вдруг взвился;

— Нет, Корриган! И не рассчитывайте. Этого не будет. Корриган понял, что каким-то образом затронул больное место.

— Да бросьте! Похоже, доктор Мандани не видит в этом вреда.

Эймс буквально кипел от злости:

— Вы даже не приблизитесь к ребенку! Девочка и так до-волыю натерпелась!

Корриган обратился к Мапдапи:

— Каково ваше мнение, доктор? Ведь это не повредит ей? Мандани переглянулся с адвокатами и что-то прочел в их глазах.

— Ну… полагаю, да, мистер Коррмгап. Полагаю, это повредит девочке.

— Полагаете?

— Несомненно повредит.

— Даже не думайте об этом! — сказал Джеффесон.

«Держи карман шире», — подумал Корриган.

26

Салли не сразу заметила, что пишет уже при свете лампы над своим местом, а не при солнечном свете, льющемся в окно. Наступал поздний вечер. Туманные розоватые сумерки уступали место густеющему мраку ночи, и теперь фермы и поля, проносившиеся за окном поезда, заслонило отражение ее лица в стекле. Мерное покачивание вагона и стук колес по стыкам рельсов убаюкивали, нагоняли дрему, и Салли впала в сонливое состояние.

Пройдет день-два, прежде чем она достигнет места назначения н вновь посетит старый Бентморский университет. При одной мысли об этом у нее засосало под ложечкой от страха. Там она встретит облеченных властью, влиятельных людей: создателей системы образования и воспитателей будущих педагогов. И если ее помнят в центре «Омега», то, несомненно, вспомнят и в Бснтморе. Но тем не менее она должна ехать. Должна снова посетить это место.

Салли остановилась, взглянула па свое отражение в стекле — усталое лицо на фоне ночной тьмы — и подумала вдруг, сколько всевозможных аллегорий могла бы она извлечь из подобной картины всего несколько дней назад или даже еще вчера. Она могла бы написать о тьме, объявшей ее душу, или о великой пустоте, простирающейся за видимой Салли Роу, или о быстротечности жизни, которая есть не более чем мимолетное отражение на тонком стекле: оно появляется ночью, а утром исчезает без следа.

О, это получилось бы замечательно, но почему-то сейчас Салли просто не испытывала вдохновения такого рода. Какие-то изменения происходили глубоко внутри нее — словно постепенно, медленно рассеивались тучи.