Знаменитый и славный город Гранада был основан одной прекрасней девушкой, дочерью или племянницей короля Испана . Его основание произошло в обширной и живописной долине близ горной цепи, называемой Сьерра-Эльвира . Сначала город получил имя своей основательницы, инфанты, которую звали Илиберией , и находился в двух лигах расстояния от его теперешнего местонахождения, недалеко от селения Альболоте, по-арабски Альболур. Но с течением лет жителям города по каким-то причинам показалось, что им в этом месте нехорошо, и они основали город там, где он находится и ныне, – близ Сьерры-Невады , между двух прекрасных рек, из которых одна называется Хениль, а другая – Дарро . Реки эти получают свое начало не из источников, а из снегов, в течение всего года тающих в Сьерре. В Дарро добывают чистое золото, а в Хениле – серебро. И это не выдумка, ибо я – автор настоящего повествования – сам видел, как их там добывают. Этот знаменитый город был основан на трех возвышенностях, или холмах, как то можно видеть и ныне. На холмах были выстроены три красивых крепости, или замка. И один из замков расположен в виду прекрасной долины и реки Хениль. Эта долина имеет восемь лиг в длину и четыре в ширину; по ней протекают еще две речки, хотя и не особенно большие; одна из них называется Вейро, другая – Моначиль. Долина начинается от подножья Сьерры-Невады, тянется вплоть до Источника сосны и еще дальше, за большой лес, называемый Римским лесом. Первый из замков зовется Алыми Башнями. Там образовалось большое селение Антекеруэла. Вторая крепость, или замок, расположена на втором холме, вблизи от первого и несколько более высоком; она называется Альгамбра ; это – красивое и мощное строение; и в нем короли устроили себе резиденцию и дворец. Третью крепость выстроили на третьей вершине, недалеко от холма Альгамбры, и назвали ее Альбайсином . И здесь возникло очень людное селение, какого нельзя было и ожидать. В низине между Альгамброй и Альбайсином протекает река Дарро, образуя живописные берега, поросшие серебряными тополями.
      Новый город жители Илиберии назвали не старым именем, а Гарнатой , в память того, что в одном из гротов на берегу реки Дарро была найдена прекрасная девица по имени Гарната; ее имя дали городу, а со временем слово было искажено и превратилось в Гранаду. Другие же говорят, что город назвали таким именем из-за множества домов и тесноты. Царившей в нем: дома жались друг к другу, точно зерна плода гранатового дерева. Слава, величие и богатство этого города непрерывно возрастали, покуда он не подвергся разрушению; до тех же пор он никогда не утрачивал своего благородства и расцветал все более, вплоть до того несчастного и горестного времени, когда погибла Испания: времени короля готов Родриго . Незачем здесь говорить о причине ее гибели, ибо она слишком хорошо известна: то была Кава, дочь графа дона Хулиана. И так как другие авторы повествуют об этом, я ничего больше не добавлю. Скажу только, что вся Испания погибла, и вплоть до самой Астурии овладели ею мавры, которых привели смелые вожди и полководцы, один по имени Тариф, другой – Муса . Тогда же была завоевана маврами славная Гранада, и ее заселили африканцы. Но случилось так, что из всех мавританских племен, вторгнувшихся в Испанию, осели в Гранаде самые лучшие, самые знатные и самые воинственные из тех, кто пришел с полководцем Мусой. А причиной тому были великая красота и богатство города и плодородность земли. И они остались чрезвычайно довольны его изобилием, местоположением и укреплениями. Полководец же Тариф остался очень доволен городом Кордовой, а его сын Балахис – Севильей, королем которой он сделался, как рассказывает про то Хроника короля дона Родриго. Но ни Кордову, ни Толедо, ни Севилью, ни Валенсию, ни Мурсию, и никакой другой город с многолюдным населением не заселили столь знатные и благородные рыцари и столь славные мавританские роды, как Гранаду. Потому надлежит перечислить некоторые из тех семейств и сказать, откуда они родом, хотя и не называя всех, дабы не быть слишком многословным в нашем повествовании; в дальнейшем мы их и назовем.
      Итак, Гранаду заселили лучшие роды Африки, и не переставал потому славный город расти и застраиваться новыми огромными и величественными зданиями. Ибо управляли им доблестные и деятельные короли, выстроившие там себе большие мечети и обнесшие город крепкими стенами с высокими башнями, чтобы христиане не смогли отвоевать его обратно. Они выстроили новые мощные замки, перестроили и укрепили старые, а вне городских стен воздвигли укрепленные башни, которые сохранились и поныне. Соорудили неприступный замок Бильбатаубин с его подземельями и подъемным мостом; построили башни над воротами Эльвиры и Алькасавы, а также на площади Бибальбулур, и знаменитую башню Асейтуно, расположенную на пути в Гуадис, и многие другие здания, достойные упоминания, о которых будет еще сказано в нашей повести. И я мог бы здесь привести имена всех мавританских королей, царствовавших и повелевавших в этом славном городе и в Испании, и калифов; но, чтобы не терять времени, назову по порядку только мавританских королей, царствовавших в одной только Гранаде, умолчав о всех остальных калифах и властителях; я следую в моем перечислении за историком Эстеваном Гарибай Самальоа .
      Первого мавританского короля Гранады звали Магома Альхамар . Он царствовал в ней тридцать шесть лет и три месяца и скончался в тысяча двести семьдесят третьем году.
      Второго короля Гранады звали, как и его отца, Магома Мир-Альмуслемин. Этот король сделал замок Альгамбру более пышным и укрепленным, как это можно видеть еще и теперь. Он царствовал двадцать девять лет и умер в тысяча триста втором году.
      Третьего короля-Гранады звали Магома Абенальхамар. Один из его братьев лишил его престола и заточил в темницу. Он процарствовал семь лет, кончив царствовать в тысяча триста седьмом году.
      Четвертого короля Гранады звали Магома Абенасар. У этого короля отнял королевство один из его племянников, по имени Исмаил, в тысяча триста тринадцатом году. Он царствовал шесть лет.
      Пятого короля Гранады звали Исмаилом; его убили его же вассалы и приспешники, но убийцы были за это обезглавлены. Он царствовал девять лет, до тысяча триста двадцать второго года.
      Шестого короля Гранады звали Магома; его точно так же предательски убили собственные приближенные. Он царствовал одиннадцать лет и погиб в тысяча триста тридцать третьем году.
      Седьмого короля Гранады звали Юсуфом Абенаметом; он тоже погиб от измены. Царствовал одиннадцать лет, погиб в тысяча триста пятьдесят четвертом году.
      Восьмого короля Гранады звали Магома Лагус. Его лишили престола. Он царствовал двенадцать лет и кончил в первый раз царствовать в тысяча триста шестидесятом году.
      Девятого короля Гранады звали Магома Абенамар – Магома Седьмой. Этого короля без всякой вины убил в Севилье король дон Педро , когда тот явился к нему просить о дружбе и милости. Король дон Педро убил его собственноручно ударом копья и велел умертвить всю свиту, явившуюся с этим королем. Он процарствовал всего два года, кончив царствовать в тысяча триста шестьдесят втором году. Голова его в качестве подарка была послана городу Гранаде.
      Тогда в Гранаду вернулся царствовать Магома Лагус, и оба его царствования продолжались двадцать девять лет: двенадцать – в первый раз и семнадцать – во второй; скончался в тысяча триста семьдесят девятом году.
      Десятого короля Гранады звали Магома Гуадис; он мирно процарствовал три года; умер в тысяча триста девяносто втором году.
      Одиннадцатого короля Гранады звали Юсуф, – второй с этим именем. Он умер от яда, который прислал ему в парчовой альхубе или марлоте король Феса. Он царствовал четыре года и скончался в тысяча триста девяносто шестом году.
      Двенадцатого короля Гранады звали Магома Абенамар. Он царствовал двенадцать лет и скончался в тысяча четыреста восьмом году. Он умер от надетой им отравленной рубашки.
      Тринадцатого короля Гранады звали Юсуф – третий с этим именем. Он царствовал пятнадцать лет, умер в тысяча четыреста двадцать третьем году.
      Четырнадцатого короля Гранады звали Магома Абенасар Левша. После того как он процарствовал четыре года, его свергли с престола в тысяча четыреста двадцать седьмом году.
      Пятнадцатого короля Гранады звали Магома Молодой; ему отрубил голову Абенасар Левша, упомянутый выше, который при поддержке Магомы Карракса, рыцаря из рода Абенсеррахов, принудил Магому Молодого вернуть ему царство. Магома Молодой царствовал всего два года и кончил царствовать в тысяча четыреста тридцатом году.
      Вернулся на престол Абенасар Левша, но его вторично лишил царства Юсуф Абенальмо, его племянник. В последний раз этот король царствовал тринадцать лет; кончил в тысяча четыреста сорок пятом году.
      Семнадцатого короля Гранады звали Абенгосмин Хромой. В его царствование произошла кровопролитная битва при Альпорчонах. В то время в Кастилии царствовал король дон Хуан Второй . И так как эта битва попадает в наше повествование, расскажем про нее раньше, чем продолжать перечень мавританских королей Гранады.
      Надлежит знать, как о том рассказывают старинные арабские и кастильские хроники, что король Абенгосмин имел при своем дворе многочисленное и доблестное мавританское рыцарство, ибо в Гранаде находилось тридцать два очень знатных рыцарских рода, как то будет видно из дальнейшего; в числе этих родов были Гомелы, Масы, Сегри, Венеги, Абенсеррахи – эти были самой высокой крови; затем Малики Алабесы, ведшие свою родословную от королей Феса и Марокко, отважные рыцари, с которыми короли Гранады всегда очень считались; эти Малики были алькайдами в Гранадском королевстве, и именно в силу того, что они были отменными рыцарями, великой храбрости и верности, они занимали посты алькайдов в наиболее опасных пограничных областях. И чтобы всем стало известно, кое-что о них скажу.
      В Вере был алькайдом Малик Алабес – храбрый и доблестный рыцарь. В Велесе Белом – один из его братьев, по имени Магома Малик Алабес В Велесе Алом – еще один Алабес, третий брат из этой семьи, алькайд очень благородный и смелый, большой друг христиан. Еще был Алабес – алькайд в Хикене, а другой Алабес – алькайд в Тириэсе, области, пограничной с Лоркой и близкой к Орсе и Кульяру, Бенамауреле, Кастильехе, Канилес и многим другим городам королевства. Названные Малики Алабесы занимали посты алькайдов, как уже было сказано, в силу того, что все они являлись рыцарями великой доблести и пользовались большим доверием. Но, кроме них, были еще и другие рыцари в Гранаде, которыми гранадские короли очень дорожили. Среди них был рыцарь по имени Абидбар из рода Гомелов; отважный рыцарь и вождь многих воинов. И будучи человеком великого мужества, не умеющим оставаться в праздности и привыкшим вести постоянные войны с христианами, он однажды сказал своему королю:
      – Государь! Я был бы очень счастлив, если бы твое высочество позволило мне совершить вторжение в земли христиан, ибо не дело, когда ратные люди пребывают в бездействии и не употребляют оружия. И если ты мне позволишь, то я вторгнусь в пределы Лорки, Мурсии и Картахены, – все это земли очень богатые и обильные скотом. И я обещаю с помощью Магомета вернуться оттуда с обильной добычей и пленниками.
      Король ответил ему:
      – Слушай, Абидбар! Мне очень хорошо известна твоя храбрость, и много дней прошло уже с тех пор, как не давалось позволения на набег. И я дал бы его, чтобы военный люд мог пустить в дело свое оружие. Но позволить вторгнуться в названные тобой области я опасаюсь, ибо и в Лорке, и в Мурсии, и в Картахене есть много храбрых рыцарей, и они отлично сражаются; и мне не хотелось бы – порукой тому моя корона, – чтобы с тобой случилось что-либо дурное.
      – Пусть не страшится государь опасности, – ответил Абидбар, – ибо я поведу с собой таких воинов и таких алькайдов, что без всякого страха смогу с ними вторгнуться, – я не говорю в пределы Лорки и Мурсии, но даже я решился бы с ними проникнуть и до самой Валенсии.
      – Ну, если таково твое мнение, то выполняй свою волю: мое позволение ты имеешь.
      И Абидбар поцеловал за это королю руку и тотчас же отправился к себе домой на улицу Гомелов, и приказал заиграть в аньяфилы и в боевые трубы. И на их воинственные звуки собралось огромное множество воинов, все хорошо вооруженные, чтобы посмотреть, каковы причины этого военного сбора. А когда Абидбар увидел собрание стольких воинов так хорошо вооруженных, он очень обрадовался и сказал им:
      – Знайте, дорогие друзья, что нам предстоит совершить набег на королевство Мурсию, откуда, если то будет угодно аллаху, мы вернемся обогащенными; и потому пусть каждый из вас смело следует за моими знаменами.
      Все ответили, что они тому очень рады. Итак, Абидбар выступил из Гранады в сопровождении многочисленных всадников и пеших и направился в Гуадис. Там он переговорил с мавром Альморад?, тамошним алькайдом, который последовал за ним со многими конными и пешими воинами. К ним присоединился еще алькайд Альмерии по имени Малик Алабес и тоже со многими весьма искусными в бою ратниками. Оттуда они направились в Басу, где был алькайдом Абенасис, точно так же предложивший свою помощь. Здесь, в Басе, соединились одиннадцать алькайдов окрестных областей, дабы разделить славу вторжения в пределы Лорки и Мурсии. И со всем этим воинством храбрый полководец Абидбар двинулся в Веру, где был алькайдом доблестный Алабес Малик. Там, в Вере, закончились сборы всего войска мавров, и вот имена всех составивших его алькайдов:
      Главный военачальник Абидбар, Абенасис – наместник Басы, его брат Абенкасин из Гранадской долины, Малик Алабес из Веры, Алабес – алькайд Велеса Белого, Алабес – алькайд Велеса Алого, Алабес – алькайд Альмерии, Алабес – алькайд Кульяра, Алабес – алькайд Гускара, Алабес – алькайд Орсы, Алабес – алькайд Пурчены, Алабес – алькайд Хикены. Алабес – алькайд Тириэсы, Алабес – алькайд Канилес.
      Все перечисленные алькайды Малики Алабесы были родственниками между собой, как уже было сказано, и все о«и привели сколько могли солдат. Кроме того, к ним присоединились еще три других алькайда: один из Мохакара, другой из Сорбас и третий из Лобрина. Соединившись, все эти алькайды произвели смотр собранным ими силам, и оказалось налицо шестьсот всадников, хотя другие утверждают, что их было восемьсот, и тысяча пятьсот пеших, другие же говорят, что их было две тысячи. Итак, собралось большое количество ратных людей; точно двенадцатого или четырнадцатого марта тысяча четыреста пятьдесят третьего года они вступили в пределы Лорки, а со стороны моря достигли окрестностей Картахены и прошли вплоть до Сан-Хинеса и Пинатара, нанося христианам большой ущерб. Они захватили в плен много людей и множество скота. Овладев добычей, мавры, очень довольные и гордые, пустились в обратный путь. И, достигнув подножий Сьерры-Агуадерас, они стали совещаться: возвращаться ли им морским берегом, как они и пришли, или же пройти открыто через долину Лорки? По поводу этого возникли большие споры и были различные мнения. Многие настаивали на возвращении по старому пути, ибо он был надежнее; другие же говорили, что это явилось бы большой трусостью и недостатком чести – не пройти через долину Лорки, невзирая на опасность. И к последнему мнению склонился Малик Алабес, а с ним вместе и все его вассалы и большинство алькайдов. Остальные мавры, увидев, что эти храбрые вожди решили вернуться через долину Лорки, не стали больше противиться такому решению. И с распущенными знаменами, ведя пленных и добычу в середине храброго войска, они, вдоль Сьерры-Агуадерас, повернули к Лорке.
      К тому времени жители Лорки уже знали о вторжении в их земли этого войска, и дон Алонсо Фахардо, алькайд Лорки, уже написал о происходившем Диэго де Ривера, коррехидору Мурсии, и просил его, чтобы он тотчас явился с возможно большим количеством людей. Коррехидор не заставил себя ждать: с великой поспешностью выступил он из Мурсии с семьюдесятью всадниками и пятьюстами пешими, воинами большой отваги и мужества. Он соединился с отрядом Лорки, состоявшим из двухсот всадников и тысячи пятисот пеших, тоже отменно храбрых солдат. К ним присоединился еще Алонсо де Лисон, рыцарь ордена Сант-Яго , бывший в ту пору алькайдом замка и крепости Аледо. Он привел с собой девять всадников и четырнадцать пехотинцев, ибо в замке нельзя было набрать больше.
      Тем временем мавры двигались очень поспешно, веселые и гордые, и, вступив в пределы Лорки, захватили в плен одного рыцаря по имени Киньонеро, выехавшего осмотреть поле. Отряды Лорки и Мурсии приближались с великой скоростью, и маврам уже были видны идущие на них знамена. Они очень удивились при виде стольких объединенных всадников и не могли поверить, чтобы в Лорке успело собраться такое блестящее войско. И тогда Малик Алабес, наместник и алькайд Веры, отнявший у Киньонеро коня и оружие, обратился к нему с таким вопросом, следующим Дальше в стихах:

Алабес

 
Не кляни судьбы ты злой,
Что тебя теперь сурово
Обрекла носить оковы.
Имя нам свое открой.
 
 
И хоть ты сегодня пленный.
Но – как знать – за выкуп ценный
Я тебе свободу дам,
Если правду скажешь нам.
 

Киньонеро

 
Не труса и лицемера
Видишь ты перед собой;
Я из Лорки кавальеро
И зовусь я Киньонеро,
Герб имею золотой.
Жизнь моя – в твоей деснице…
Но захочет рок-изменник –
И ты завтра будешь пленник,
Заточен в моей темнице.
Правды полны будут речи;
Чуждый лжи или сомнений,
Не склонив дрожа колени,
На вопрос я твой отвечу.
 

Алабес

 
Войско там вдали гремит;
Из-за кущ густых олив
Ветер мчит трубы призыв,
Солнце стяги золотит.
Киньонеро, пусть услышу,
Чья пехота и чьи кони,
Чьи сверкают ярко брони,
Ветер стяги чьи колышет,
Кто отвагою там дышит.
 

Киньонеро

 
Назову тебе знамена эти:
В блеске золотых шести корон,
В ярких красках, пышном цвете
Стяг мурсийский вознесен.
Стяг второй, гербом венчанный,
Королем с мечом в гербе,
Он из Лорки мне желанной,
Он давно знаком тебе.
На полях твоих он развевался,
От Гранады был он недалек,
Он в сраженья первый мчался.
Остальных с собою влек.
Под шатром знамен цветенья
Рати смелые видны,
Жаждой битвы, жаждой мщенья
Рыцарей сердца полны.
Не избегнуть мести грозной…
Вот уж громче трубный рокот,
Все слышнее конский топот.
Строй полки пока не поздно!
 

Алабес

 
Клятву дам! Свидетель клятвы
В свете истины нетленной
Будь ты мне, коран священный:
Мавров меч пожнет здесь жатву!
Пусть достигнет враг ложбины,
Что от нас их отделила,
Остановит наша сила,
Сломит их напор единый.
Так смелее, в ту дубраву,
Встретим сталью их кроваво!
Пусть, как эхо, мчат в Альгамбру
Трубный клич и песни самбры
Весть победы – нашу славу!
 

      Едва лишь алькайд Малик Алабес проговорил эти слова, как конница христиан с такой отвагой и пылом ринулась вперед, что при первом же столкновении перешла в ложбину, несмотря на сопротивление мавров. Но мавры при этом не проявили никакой трусости, а выказали еще большее мужество в бою. Добрый Киньонеро, видя, что все смешалось в битве, подозвал к себе христианского воина, чтобы тот перерезал на нем веревки, которыми он был связан, и, оказавшись на свободе, он тотчас же схватил копье и щит одного убитого мавра, вскочил на одного из многочисленных коней, уже без всадников носившихся по полю, и как доблестный рыцарь выказал чудеса храбрости. Но храбрые мавританские вожди, особенно Малики Алабесы, проявили такую стойкость, что христиане с большим уроном вынуждены были отступить за ложбину. При виде этого Алонсо Фахардо, Алонсо де Лисон, Диэго де Ривера и другие славные рыцари Мурсии и Лорки стали сражаться столь отважно, что мавры были сломлены, и христиане нанесли им очень большой урон. Но храбрые Алабесы и Альморади, наместник Гуадиса, снова с великим мужеством сомкнули ряды своих воинов и снова ударили на христиан, многих из них убивая и раня. Если бы кто посмотрел в то время на чудеса храбрости христианских рыцарей! Поистине стоило взглянуть, с какой отвагой они убивали и ранили мавров. Абенасис, наместник Басы, наносил большой урон христианам. Умертвив одного, он снова устремился в сечу, совершая великие подвиги. Но Алонсо де Лисон, видевший, как он убил христианина, воспламенился гневом и постарался отомстить за его смерть. Он поспешил за Абенасисом, громким голосом призывая его подождать. Мавр обернулся, чтобы посмотреть, кто его зовет. И, посмотрев, признал, что это должен быть знатный рыцарь, ибо на его щите имелись крест и ящер ордена Сант-Яго. И, надеясь вернуться с очень ценными трофеями в Басу, он с великой храбростью атаковал де Лисона и пытался его ранить, но славный де Лисон, немало опытный в бранном деле, сумел защититься и в свою очередь напасть на противника, нанести ему две раны в столь короткое время, в которое можно произнести только два слова. Раненый мавр, точно лев, ревел от ярости и пытался убить врага, но скоро обрел собственную смерть, потому что Лисон нанес ему столь сокрушительный удар в грудь, не прикрытую адаргой , что, несмотря на кольчугу, вонзил копье ему в тело; тогда мавр упал с коня и тут же был растоптан копытами. Конь де Лисона получил тяжелую рану, и это заставило его всадника взять себе великолепного коня алькайда Басы; на нем ринулся он в самую гущу битвы, восклицая: «Сант-Яго, смерть маврам!»
      Алонсо Фахардо и коррехидор Мурсии беспощадно разили мавров. И столько преуспели в этом воины Мурсии и Лорки, что мавры вторично были сломлены. Но велико было мужество гранадских рыцарей: они сражались яростно и жестоко и, так как ими управляли доблестные вожди, стойко держались в битве. Столь велики были храбрость и мужество Алабеса, что он мгновенно сомкнул ряды своих людей и вернулся с ними в бой с таким пылом, точно войско его никогда и не было сломлено. Бой тот был очень кровопролитен. Уже много человеческих и конских трупов лежало на земле, к самому небу поднимались громкие крики и грохот сражения, пыль клубилась облаками, так что сражающиеся едва могли видеть друг друга. Но не утихала от этого буря кровопролитной сечи, хотя сражающиеся и не видели, и не слышали друг друга из-за пыли и криков. Храбрый Алабес совершал чудеса и производил такое опустошение в христианских рядах, что никто не мог устоять перед ним. Увидев это, Алонсо Фахардо, доблестный алькайд Лорки, с такой яростью напал на Алабеса, что устрашил его одним своим видом. Но, не отдавшись ни на минуту страху, Алабес смело дал отпор Фахардо и осыпал его столькими ударами копья, что, не будь хорошо вооружен добрый алькайд, умер бы он там же на месте от руки Алабеса – мавра великой силы. Однако на этот раз мало помогла Алабесу его сила, ибо мощь Алонсо Фахардо во много раз ее превосходила. Сломилось копье алькайда Лорки, и он в тот же миг взялся за свой меч и так стремительно напал на противника, что тот уже не смог воспользоваться своим копьем и вынужден был, отбросив его, взяться за альфангу , чтобы сражаться с Алонсо Фахардо. А храбрый алькайд, невзирая на опасность, ему угрожавшую, хорошо прикрывшись щитом, так обрушился на Алабеса, что, ударив его легкий щит, отбил от него большой кусок. Щит его оставался подвешенным на шее, но ему удалось освободившейся левой рукой ухватиться за ручку вражеского щита; он рванул ее с такой силой, что едва не вырвал щит из рук врага. Алабес, увидя Фахардо столь близко от себя и хорошо зная его в лицо, собирался ударить его альфангой по голове, думая этим ударом покончить с ним. И, конечно, Алонсо Фахардо пришлось бы плохо, так как не было у него в руке щита, но в этот миг неудача постигла мавра, потому что конь его, получивший тяжелую рану, упал на землю, и всаднику не пришлось нанести удара.
      Едва Алабес оказался на земле, как лоркские пешие воины окружили его, нанося ему по всему телу раны. Алонсо Фахардо, увидев мавра в таком положении, мгновенно соскочил с коня, бросился к нему и с такой быстротой и силой обхватил его руками, что тот не смог даже двинуться. Воины тут же схватили Алабеса, они знали его в лицо, ибо почти каждый день терпели от него значительный вред. Так был Алабес захвачен в плен, и Алонсо Фахардо приказал вывести его из битвы, что воины и исполнили.
      Тем временем с прежней силой и прежним кровопролитием продолжалась битва, но уже не было видно ни одного из мавританских полководцев. И оттого начало овладевать маврами большое смущение, и они стали сражаться не так, как должно, не с прежним мужеством, но все же делали, что могли.
      В этот день воинство Лорки проявило большую храбрость и совершило в сражении великие дела. И не меньше сделало воинство Мурсии, прославившее себя на поле боя. Вождь Абидбар, не замечая больше на поле сражения ни одного из мавританских алькайдов и полководцев, очень тому удивился; он выехал из сечи и поднялся на пригорок, чтобы обозреть, в каком положении находится битва. И некоторые из мавров, видевшие, как он покинул сражение, последовали за ним и сказали ему: «Чего ты еще ждешь?… Не осталось в живых ни одного мавританского алькайда, а Алабес из Веры в плену». Услышав такую речь, Абидбар сразу утратил все свое мужество и, отчаявшись, счел за лучшее бежать и спасти оставшихся своих рыцарей. И он приказал трубить отступление. При звуке сигнала мавры перестали сражаться, стали искать взорами своего полководца и свои знамена, и, увидев, как Абидбар бежит к Сьерре-Агуадерас, они тотчас же сделали то же самое: последовали за ним, объятые страхом. Христиане их преследовали, многих из них убивая и раня, так что всего спаслось не больше трехсот мавров. Преследование продолжалось до источника Пульпи, что близ Веры.
      Христиане одержали славную победу. Эта битва произошла в день святого Патрика . И оба города – Лорка и Мурсия – празднуют до сей поры этот день в память той победы.
      Победоносные, нагруженные оружием и другой добычей, ведя за собой пленных и неприятельских коней, христиане вернулись в Лорку. Алонсо Фахардо вел к себе домой пленником Малика Алабеса, и, когда намеревался провести его через калитку своего сада, сказал Алабес: «Я человек не настолько низкого происхождения, чтобы входить пленником через калитку, – я должен войти через королевские ворота города». И он так упорствовал в своем нежелании входить через калитку, что Алонсо Фахардо рассердился и поразил его насмерть. Таков был конец храброго и славного наместника и алькайда Веры.
      Пало в сражении двенадцать алькайдов Алабесов, родственников Алабеса из Веры, среди них два его брата – алькайды Велеса Белого и Велеса Алого, а кроме того еще свыше восьмисот мавров. Христиан пало восемьдесят и двести было ранено.
      И покрыло себя воинство Лорки и Мурсии великой честью, одержав такую победу во славу господа нашего и его благословленной матери.
      Вернемся теперь к вождю Абидбару, бежавшему с поля сражения. Когда он прибыл в Гранаду и король узнал про все случившееся, то приказал отрубить ему голову за то, что он не умер, как подобает рыцарю, в битве, на которую сам же повел мавров. И случилась эта битва, когда в Кастилии царствовал король дон Хуан Второй, а в Гранаде – Абенгосмин, семнадцатый, как уже говорилось, мавританский властитель ее, царствовавший восемь лет и лишенный престола в тысяча четыреста пятьдесят третьем году. Про ту битву при Альпорчонах был сложен следующий старый романс :
 
Звоном музыки военной
Полны улицы Гранады.
Много воинов столпилось
Перед домом Абидбара.
Абидбар неустрашимый
Созывает их недаром:
Он в предел христианский Лорки
Хочет вторгнуться внезапно.
Так на труб призывный голос
Собрались поспешно мавры.
Самых славных в королевстве
Он в поход берет алькайдов.
Чистый отпрыск царской крови –
Альморади из Гуадис,
И Алабес – алькайд Веры,
С ними также Абенасис –
Он алькайд из Басы родом.
Тем алькайдам не впервые
Выступать на поле брани,
И не раз они водили
На христиан свои отряды.
Все войска явились в Веру,
Здесь совет вожди держали
И на нем решили скоро:
Пусть полки ведет Алабес,
Чьей отваге нет предела.
И алькайды – их двенадцать –
Перед ним склонили стяги,
Все вождем его признали.
Имена их умолчу я, –
Длинной повести не надо.
Заиграли аньяфилы,
Будят эхо труб раскаты,
Развернув свои знамена.
Войско мавров выступает.
Путь тропою потаенной,
Мимо Пульпи вод прозрачных.
Их привел на берег моря.
Картахены здесь начало.
Вторглись мавры злой грозою
В тот предел земли христианской!
Пыль и прах, где был Сан-Хинес,
Пинатар объемлет пламень.
И с добычею несметной
Держат мавры путь обратный.
Но, достигнув Пунтарона,
Вновь совет они созвали:
Им идти ли через Лорку