Избор перехватил цепкий взгляд Гаврилы. Сосредоточенный какой-то. Тот почувствовал настороженность Избора и сказал. - Зачем все отдавать? Давайте хоть ожерелье оставим. Откуда они знают что у нас есть, а чего нет? - А если знают? Гаврила хотел еще что-то сказать, но только сверкнул глазами. Под его хмурым взглядом Избор связал княжеские драгоценности в узелок и подвесил на нижней ветке последнего перед болотом дерева. - А теперь что?- спросил Гаврила глядя на дерево. - А теперь в воду. По земле нам дороги нет. Голос Избора был серьезен. Он действительно не видел другого выхода. Гаврила посмотрел на обступившую их жижу. Болото тянулось Бог знает сколько и вонючий туман покрывал его от берега до берега. Страшно не было, но было мерзко. Водяные, болотницы, пиявки... Он отступил на шаг. - Это что ли вода? Он потрогал ее ногой. Вокруг завоняло еще сильнее- разложившейся плотью, живыми пиявками, лягушачьей икрой... - Пусть туда первым идет кому смерть уже не страшна.- сказал Гаврила- Вон у нас есть уже один костлявый, так ему рыбы нипочем, да и водяных за одно распугает. Добрый Шкелет все понял, но увещеваниям не внял. Не решаясь ступить в воду он топтался около кромки болота, оставляя во влажной земле вмятины, быстро заполнявшиеся водой. Нужен был пример. Избор прошел рядом и первым вступил в болото. Жижа расступилась, плеснула в стороны тяжелыми волнами. Княжна напуганная и забывшая о высокомерии, не задумываясь, пошла следом. Сотник Исин, неотрывный от Ирины как хвост, плюхнулся в болото за ней. Гы засмеялся, вынул палец из носа и нырнул следом. На берегу остались только Добрый Шкелет и Гаврила. Шкелет определенно нервничал, хрустел костями рук. Оставаться на берегу он не хотел, а лезть в воду не решался. Гаврила глядел на него и скучнел лицом. Безо всякой надежды на то, что его послушают, он посоветовал. - Спрятался бы на берегу. Лег бы где-нибудь в кустах. Не заметят же. А если и заметят- кому ты нужен? Из твоих костей и костра не разведешь... Добрый Шкелет отрицательно замотал головой. Ему не хотелось в кусты. Ему хотелось в компанию. - Навязался ты на мою шею...- сказал Гаврила.- Одна от тебя польза- не потеешь. Он посмотрел на ветку. Узелок качался, словно дерево взвешивало его в раздумье- оставить себе или размахнувшись закинуть подальше в болото. Едва он подумал его руки сами дернулись к узелку, но за спиной зашумела вода и раздался голос Избора. - Чего ждете? Быстро в воду! Гаврила сделал шаг назад. Он уже понял, что узелок останется на ветке. С тяжелым вздохом он присел перед Добрым Шкелетом. - Садись, захребетник. Устраивайся по удобнее... Шкелет только этого и ждал. Через мгновение его кости скрестились на груди Гаврилы, а пальцы вцепились в одежду. Чувство давно уже не испытываемое им ужас- попыталось подняться в нем, но Гаврила задавил его. Он с нарочитым, загодя заготовленным кряхтением поднялся. Его всадник был не тяжел- время иссушило на нем не только кожу и мясо, но и кости, но меч и щит кое что весили. - Ну держись, дохля, сейчас поскачем. Туман уже скрыл фигуры друзей, но полоса взбаламученной грязи показывала направление. Болото требовало к себе серьезного отношения. После первого шага он провалился сразу по пояс. Перед глазами Гаврилы мелькнули белые кости- Шкелект очень по человечески поджал ноги. Через несколько шагов туман уже скрыл близкий еще берег. Он отбрел шагов на 20, когда из тумана вынесло чужие голоса. - Где они? - Ушли. В болото. - Обыскать берег! - Дураки. Не захотели по-человечески смерть принять. Потом раздался довольный смех- они заметили узелок. Гаврила заскрипел зубами. Мыслями он был на берегу, около березы с узелком, но потом спохватился. Поддернул вверх Шкелета и пошел вперед, надеясь на то, что разбойники не станут пускать стрел в туман. Уж очень не надежной защитой для него была спина мертвеца.
      Глава 19
      Разбойники стояли на краю, на последних вершках твердой земли и со злобным весельем смотрели, как в сгустившемся тумане расплываются фигуры так и не застигнутых ими путников. Купец, подрядивший их, платил и за вещи и за тела. Драгоценности теперь были у них, и если бы удалось достать из болота трупы, то можно было спокойно забирать и второй мешок золота, обещанный ими, но ведь купцу нужны были тела, а это значило, что денег им не видать как своих ушей. Жаль, конечно. Только лезть в болото за ними мог или святой или дурак. Ни тех, ни других в ватаге Бобыря не было. Столпившись на краю разбойники с сожалением смотрели как силуэты расплывались, размывались туманом. Только Сулима горестно вздохнул. - Такое богатство утопло. Сущие варяги. По болоту пронеслись чавкающие звуки, словно где-то в тумане кто-то закусывал путешественниками. Шум делался тише и тише, пока не пропал. Ему на смену зазвучала незатейливая мелодия. Дудка в болоте наигрывала какой-то хороводный мотив. Разбойники подавшись вперед вслушивались в него пытаясь понять что это означает. Простая мелодия коснулась берега и улетела в небо. - Весело у них там- сказал кто-то с завистью. - С музыкой помирать не в пример легче- согласился другой, опасливо косясь на главаря. - Паскудливый народ, эти городские. И так и так ведь помрут. Могли бы и о нас подумать - Всегда, Опря, тебе мало - укоризненно сказал атаман- Не скули. Главное золотишко у нас у нас. - Так ведь за тела бы добавили бы. - Наше от нас не уйдет. - Философски заметил Бобырь- Мы свое возьмем. Дудочка всхлипнула последний раз и смолкла. Несколько секунд он прислушивался к болотной тишине. Мелодии там уже не было. Только комариный звон бродил между кочками и клубами тумана. - Вот и все.- сказал атаман- Жаль легко померли, даже не помучались... Болотная жижа расступалась тяжело, словно липовый мед. Не останавливаясьостановка означала смерть Избор посмотрел назад. Его маленькое войско тащилось следом. Княжна уже превратилась в комок грязи, украшенный зелеными листьями. Она перехватила его взгляд и выпрямилась. - От разбойников ушли, так теперь главное упырям руки не отдавить. - Подбодрил он ее. Глаза княжны расширились. Про упырей она еще не думала. - Ты хоть дорогу-то знаешь? - спросил из-за ее спины Гаврила.- В которую сторону тут Пинск? - А что тут знать?- бодро ответил Избор- Место ровное, не заблудимся... На самом деле он врал им. Он не знал дороги. Да и если б знал это ничего не изменило бы. Болото было не просто помехой вставшей на пути. Оно было могилой.... Избор это понимал. Надежды выбраться отсюда у них не было. Он понял это, едва разбойники остановились на краю болота, не собираясь их преследовать. Теперь их не могло спасти его искусство воина. Он надеялся не на себя, а на дурака. Только он мог вытащить их отсюда. - Раз один дурак сюда завел, другой должен же вывести...- подумал Избор. Он оглянулся. Гы вместо того что бы осознать ответственность и проникнуться, достал дудочку и начал наигрывать заунывный мотив. В клочьях тумана мимо проплывали кочки с которых свешивались корявые ветки и смотрели чьи-то злые глаза. То, что жило в болоте вылезало посмотреть на то, что в болоте не жило. Трясина жила своей жизнью. Вспухали и лопались пузыри. Еще не отошедшие от зимних холодов лягушки вяло квакали, возмущаясь вторжением. Гы обеспокоено вертел головой, но беспокоила его не грязь (какая уж там грязь -в болоте он, может еще и отмылся бы) и не лягушки с упырями. Ему было холодно. Ранняя весна была не лучшим временем для купания в болоте. Избор и сам чувствовал, как холод забирается под одежду, царапает кожу и останавливает кровь в жилах. Другие выглядели не лучше. Губы княжны посинели, зубы начали выбивать быструю дробь. - Холодно- сказал Исин- Отморозим себе тут все нужное... Избор и сам, лязгая зубами на ходу, раздраженно ответил. - Сказал бы еще "мокро". - Так что делать-то? - Попрыгай- предложил Гаврила- и согреешься... Мы со Шкелетом прыгаем нам и не холодно... Исин доверчиво попробовал. Он на пол пальца поднялся над трясиной и вернулся обратно. Никто не рассмеялся. Больше всех это заинтересовало Гы. Перехватив его взгляд, Избор скомандовал. - Еще раз... Всем прыгать.. Всем. Ослушаться никто не посмел. В своих неуклюжих попытках они были похожи на стаю птиц, запутавшихся в силках. Трясина не опускала их, привязывая к себе нитками болотных растений и липкой грязью. Гы раза два подпрыгнул вместе с ними, а на третий, не удержавшись, погрузился в холодную и вонючую жижу с головой. Он бы обязательно заорал бы, если б болото не заткнуло ему рот. Он обиженно замычал и начал плеваться, освобождая рот от попавшей туда мерзости. - Чччееегггооо жжждддееем?- спросил Исин глядя на дурака. Если б он замерз не так сильно, его обязательно вырвало бы. В болоте послышался грозный гул. По ногам что-то заворочалось, будто они и, правда, стояли на чем-то живом. В глухом рокоте послышался звук текущей воды. Это было похоже на сотню маленьких ручейков, откуда ни возьмись появившихся в болоте. Журчание не становилось сильнее. Дно болота колебалось, сбивая их с ноги обдавая фонтанами грязи. - Вот этого! Жижа кругом бурлила Пузыри болотного газа вспарывали густую жижу и горчили воздух, но Избор улыбался. Он догадывался о том, что происходит. На его глазах Гы начал расти. Из болота показались сперва его плечи, потом грудь. Спустя несколько мгновений он и сам почувствовал, что его выпирает из воды. - Вперед - негромко сказал он- Дальше будет легче. Если, конечно, он догадался еще и дорогу сделать. Сделав остров, Гы не догадался сделать дороги. Его интересовало совсем другое. Он вырвался вперед и около ближайшего дерева ткнул в землю пальцем. Там сверкнуло и тут же занялось пламя. Скорченное холодом тело требовало тепла и дурак запалил костерок. Огонь он сделал только для себя. Не то чтобы он был злой, он просто не думал о других. Что бы согреть всех, в этот костерок нужно было положить доброе сухое бревно, но где же его взять? Избор не обольщался. На этом островке силой волшебства поднятом со дна болота нельзя было найти сухого места, не то что сухой ветки. И все-таки они сохли. Ледяные руки, сжимавшие внутренности таяли в теплом воздухе, горячий пар клубами мешался с туманом и запахом болота, делая его еще более отвратительным. Гаврила стоял в стороне. Он качал головой в такт своим мыслям. - Что голову повесил? - бодро спросил Избор. - Вон из какого капкана вывернулись... - Вывернулись- согласился Гаврила- Только вот лапу пришлось отгрызть. Он свел брови в линию и напряженно смотрел в темноту. - Ничего. Хоть на трех ногах, да живые... - Живой не значит целый. Гаврила посмотрел на костер. - Зря мы им столько добра оставили. Вон княжна-то убивается... Избор чуть повернулся и увиидел как Ирина у костра клюет носом. От нее шел пар, как от снеговика на солнце. - Если б в болоте утопли, вот это было бы зря. А раз живы... - Тем более. - упрямо возразил Гаврила -И живы бы остались и золотишко при Ирине было бы. Избор покачал головой. - Если б золото не отдали бы им, то они следом бы пошли. Ты, что, не понял еще, что нас тут ждали? - У страха глаза велики. Мало ли лихих людей по лесам бродит? - Эти не бродили. - напомнил Избор- Эти ждали. А как место выбрали, если уж даже твой кулак не помог? Нет. Эти ребята все про нас знает. А скорее всего они тебя уже в деле видели. - Пусть так- согласился Гаврила. Он встал. Из разбухших сапог брызнула вода. - Зря украшение отдали. Поспешили. Избор понял, что Гаврила все для себя решил. - Если б не отдали, то они бы следом пошли. Гаврила пожал плечами, то ли не соглашаясь с ним, то ли просто ежась от холода. - Ладно. Хватит языком трепать. Я пошел. - Ты чего? - Такой прыти Исин не ждал. Можно было бы поругаться, погрозить разбойникам. Пообещать в самом скором времени множество неприятностей, но вот так резко... Избор к этом готов не был. Да и зачем? Гаврила повернулся, и глаза его зло сверкнули. - Что бы какой-то лесной увалень надо мной верх взял? Не бывать этому! Все сильнее и сильнее разъяряясь, он ударил себя по ноге. - Узнают в Киеве, что меня какая-то лесная сволочь по болоту гоняла... - Чуть штаны не отобрали- серьезно напомнил Избор. Гаврила дернул головой и ударил себя по бедрам. - Засмеют! Исин, услыхав удар, встрепенулся и направился, было, к ним, но Избор взмахом руки возвратил его к костру. - Не пори горячку. Сядь. - Нечего рассиживаться... Дырку в земле просидишь, к Ящеру провалишся.. Избор помолчал, а потом, положив руку на плечо, очень спокойно спросил. - Ты же, вроде, княжне помогать вызвался? Так чего же бросаешь? Кто ее, Исин, что ли защитит? Вон она сидит. Мокрая, голодная... Ей хлеба кусок нужен, а не золото твое. А если разбойники вернутся? Гаврила сбросил руку. - Не вернутся. Сам говорил- мы для них покойники... - Не спеши. До Пинска 2-3 перехода осталось. Нужно будет князь дружину пришлет... Будет дружина, так разнесут разбойников как яичную скорлупу... Ну? Не ответив, Гаврила повернулся и пошел в темноту. - Сдурел? -спросил Избор- Умом тронулся? На ходу, не оборачиваясь, Масленников бросил. - Считай, что мне вожжа под хвост попала. Ты в виду поимей, что кроме нашего золотишка там и чужое имеется.... - Значит пойдешь? - Пойду. Избор тяжело вздохнул. - Тогда погоди чуток. Дай собраться. Делать было нечего. Как-никак он должен был Гавриле жизнь. Гаврила, словно и не ждал другого решения, остановился. Избор пошел к костру. Тут жизнь шла своим чередом. Дурак бодро трескал репки. За его спиной сухой елкой светился в темноте Добрый Шкелет. Исин загораживал дремлющую княжну от ветра и смотрел на обоих голодными глазами. Когда Избор подошел он тронул княжну за плечо и поднялся. - Мы сейчас с Гаврилой отойдем не надолго -сказал тот деловито похлопывая себя по одежде- Разбойников попугаем. А вы поднимитесь и идите до конца болота. - Какой конец?- удивился Исин- Тут не конца, ни краю...Утонем. - Найдете... Как головой о дерево треснешься, так сразу привал. Я так думаю, дурак такой остров сделал, что и дальше можно было пройти ног не замочив... В полусонных глазах княжны плавало желание оставить мужчин при себе, приказать им что бы остались, но она не решилась. То, что произошло, снова превратило ее из надменной княгини в покорную девчонку, безоговорочно признавшую право Избора принимать любые решения и приказывать. - Что ж... Раз надо- идите.. Я помолюсь за вас. - Помолись- согласился с ней Избор- Гаврила говорит помогает...Загоаор какой скажи, коли не забыла. Избор чувствовал себя очень неловко. Тяжело осознавать, что ты нужен сразу в двух местах одновременно. - Костров не разводить. И с дураком поосторожнее. А то он из вас лягушек понаделает... - Ну и что дальше? - спросил Избор, когда они подошли к краю сделанного дураком острова. Он уже начал жалеть, что поддался на уговоры. - Где их теперь искать? - Искать? - Гаврила оглядывался разыскивая в мокрой темноте что-то важное для себя- Это счастье ищут, а неприятности тебя сами находят. Пойдем. Он усмехнулся. - Если не найдем, то столкнемся... - Ничего. Лбов не расшибем. - Своих не расшибем, а за чужие что ручаться... Избор шлепнул себя по шее- комарье совсем обнаглело- и пожал плечами, но делать нечего- шагнул в болото. Болоту было скучно без людей и жижа довольно чавкнула принимая их назад. Стараясь не шуметь, люди пошли тем же путем, который привел их к острову. Полотна тумана, выплывая им на встречу скоро занавесили его и закрыли небо. В белом мареве замелькали тени летучих мышей. Под их писк они добрели до берега. Там все было по-прежнему- земля осталась землей, а деревья- деревьями. Избор нагнулся к уху Гаврилы. - Куда теперь? - А не все равно? - ответил Гаврила- Лишь бы не назад. Пошли направо. Бог поможет. - Ладно. Веди. Видно христианский Бог в эту ночь приглядывал за Гаврилой. Они не сделали и сотни шагов, как Гаврила встал. - Песня!- тихо сказал он.- Ты слышишь? Избор вслушался в ветер. Да. Гаврила не ошибся. Где-то на болоте мужские голоса пели песню. - А не водяные? - на всякий случай спросил Избор. Место было глухое, болотистое. Луна скупо поливала болото светом. Туман, комары, лягушки... Водяным тут самое место. - Чудишь- сказал Гаврила- песня-то про повешенного...
      Глава 20
      Это, конечно, были не водяные. Через десяток шагов они уловили запах дыма, и словно собаки внюхиваясь в ветер, побрели по болоту. Кругом булькало и глюкало. Наверняка в этом болоте кто-то был - водяные ли, болотники ли, но человека тут уже знали и боялись. Они слышали шлепки чьих-то лап по воде, в шорохе осоки слышался чей-то шепот. Изредка до них докатывались волны грязи, словно на их пути кто-то испугано погружался в глубину... Будь это воинский лагерь, и веди они себя так же, как сейчас, их схватили бы еще на подходе, но разбойники вели беспечную жизнь. Никто из них не хотел ни сидеть в засаде, ни охранять дорогу, поэтому до островка, на котором обосновались лихие люди они добрались без особых неприятностей. Привыкнув к болоту они уже не обращали внимания на грязь, вонь и ругались не хуже разбойников, а выйдя на берег Гаврила не стыдясь хулил болотную нечисть и не скрываясь вылили из сапог болотную грязь. Все так же почти в голос ругаясь, он сделал несколько шагов и тут Избор зажал ему рот. Из белесого тумана навстречу им выдвинулась бревенчатая стена. В песне уже можно было разобрать и слова и мотив. Избор попытался на слух определить, сколько тут всего лихих людей, но голоса были настолько одинаковые, что он не смог. - Лучше б плясали -сказал Гаврила думавший о своем. Держась рукой за стену, Избор пошел вдоль стены. Едва они завернули за угол, как Избор тут же провалился рукой в окно. Он застыл, даже не опустив поднятой ноги на землю. Гаврила почувствовав опасность встал рядом. Под рукой заворочалось что-то мягкое и теплое. Теплый воздух обдал ладонь, а потом, руша страх, что был в душе, темнота мяукнула и лизнула руку. Он вздохнул, расслабляясь. А потом не задумываясь о последствиях схватил это шерстяное за шкирку и выкинул в ночь. - Что там?- поинтересовался Гаврила - Разбойники? - Домовой- отозвался Избор, загоняя остатки страха в кулаки, что бы были тяжелее- Лезет куда не нужно. Он прислушался. Там было темно, кто-то сопел и к влажному запаху болота примешивался запах хорошей браги. - Подсади- прошептал Гаврила. - Ты куда? - Туда. Посмотрю, может, найду чего. С другой стороны дома доносился разговор, гремели, сталкиваясь, кружки и из окон несся запах горелого мяса. - Найдешь того, кто захочет подраться, кричи. Приду посмотреть... Он подставил плечо. Тяжесть навалилась на него и перекатилась внутрь. - Будут резать- позови- отозвался изнутри Гаврила. Вместе со словами в мокрый воздух вылетел звук постукивания ладони о ладонь- Если занят не буду- приду... Избор немного постоял, прислушиваясь к тому, что происходило в доме. Тишины не было. Разбойники продолжали петь песни и кто-то там начал стучать в бубен. За этим грохотом Гаврила растворился в темноте так ловко, словно стал частью дома. Осторожно переставляя ноги, Избор прошел вперед до того места, где стена изгибалась, и подставляла себя под лунные лучи. Он осмотрелся. Русалки не грелись, засады не было. В самой середине в стене чернела дверь, а за ней -окно. Вбитые в сырую землю обрубки бревен разной высоты манили подняться и зайти. Избор не стал противиться. Вынув из сапога нож, он так и сделал. ....Окованный железом сундучок стоял в изголовье кровати. Никому в голову не пришло спрятать его. Чужих людей тут не бывало, а воровать друг у друга было не в обычае. И то верно- мир вокруг них был так велик и богат, в нем было столько купцов, что обирать друг друга было не только не хорошо, но и просто глупо. На крышку падал луч света, делая сундучок самой заметной вещью в комнате. Избор понял, что если и есть тут что-то- так именно тут. Несколько секунд он осматривался, в распахнутое окно вливалось достаточно света, что бы увидеть всю комнату. Он поймал себя на мысли, что тянет время. Под крышкой могло оказаться все что угодно от черствой краюшки хлеба до змеи, что, говорят, укусила самого Вещего Олега, и после тяжелого пути по болоту он не хотел разочаровываться. Пальцы его коснулись крышки и чуть приподняли ее. Сердце дважды стукнуло невпопад, пока оттуда не выплеснулся золотой свет. Сундучок был полон золота. - Вот она, жизнь-то- подумал Избор.-Один ищет, а другой находит. То, что искал Гаврила лежало сверху. Все остальное - рядом. Там были серебряные и золотые монеты, женские украшения. На особицу лежали кресты с драгоценными камнями и мешочек с новыми, еще не ходившими по рукам монетами. Драгоценности княжны лежали, завернутые в белую тряпочку. Избор не поленился развернуть тряпицу. Все было на месте- и кольца и ожерелье и перстеньки. Он не стал брать сундучок- в болоте с ним только морока. Взяв со стола какую-то тряпку он аккуратно - золото требовало аккуратностирасстелил ее и скатал в длинный жгут, который мог бы удобно разместиться вокруг пояса. Он укладывал ожерелье и так и сяк, но оно отовсюду выпирало. Тогда что бы не тратить время, просто одел его на себя. Золото приятно тянуло вниз. Он не возражал против этой тяжести, и что бы сызнова испытать ее привстал на носках. Золото звякнуло. Избор наклонился туда-сюда, проверяя как устроился сверток у него на животе и в вдруг увидел еще одну дверь. Она была низкой, едва в половину его роста. Створка была приоткрыта. Избор посмотрел на сундучок, потом на дверь... Кто знает, сколько таких сундучков могло скрываться за этой дверью. Он подпрыгнул еще раз уже проверяя сумеет ли унести на себе еще один сундучок. Решил что сможет. Тогда он согнулся и вошел внутрь... ...Избор разлепил глаза, но ничего не увидел. Перед глазами словно цветные бабочки летали полупрозрачные круги. Сквозь шум в голове он услышал хрип Гаврилы. Попытался дотронуться до головы, но руки не шевелились. Он потряс головой и увидел Бобыря. Тот не скрывая радости, смотрел на амулет. Теперь он снова был в его руках и выпускать его из них он не собирался. Его товарищи жадно смотрели на драгоценность. За ним стояла кровь, но когда это разбойник боялся крови? За этим невзрачным камешком в обрамлении настоящих самоцветов стояло золото. Много золота. Стояла власть, деньги, бабы! - А, очухался!- приветливо сказал Бобырь.- Что скажешь? Избор попытался подняться на колени, но не смог. - Похоже, он приносит несчастья тем, кто имел неосторожность взять его сказал Избор пытаясь подняться на колени. - Ты за всех не расписывайся... Кому-то несчастье, а кому-то и золото. Не повезло тебе просто.- с сожалением промолвил Бобырь. Другой, рядом с ним широко разинув пасть, оскалил зубы в улыбку и сказал. - Вот-вот. Все так. Сейчас у вас и начнутся неприятности. Не много, но крупные. Кончиком меча он поддел шнурок. Металл кольнул холодом кожу на горле. Избор не испугался. По глазам видно было перерезать горло еще не самая большая неприятность. Разбойник угадал его мысль. - Не бойся, путник. Смерть это еще не неприятность. Смерть это милость... Он ловко поддел шнурок и подхватил амулет, перебросил себе в руку. Несколько мгновений он любовался игрой мелких камней. - Но теперь-то он у вас- сказал Гаврила. Он улыбался приветливо, но за его улыбкой чувствовался тот же оскал, что и у разбойника. Зверь внутри Масленникова видел в разбойнике другого зверя и рвался наружу, только вот огорчение- руки связаны. Он елозил кистями рук, но вязали его кожей, и вязали умельцы. - У нас, у нас- успокоил его Кликуша не обращая внимания на его потуги - И ты у нас. Ты не бойся. Скучно не будет.. Гаврила не видел, кому он кивнул у него за спиной, но ему тут же выкрутили руки и начали поднимать вверх. В плечах захрустело, боль шилом кольнула в шею. Бобырь смотрел на это благожелательно улыбаясь. - Гостю честь, хозяину - уважение! - с удовольствием глядя как напрягаются у него жилы сказал он - Обычай старый, еще дедовский. Вы нас уважили, пришли.. Теперь наш черед. Разбойник наклонился над очагом, и огонь озарил лицо, обрисовав тенями отвислые щеки, толстый нос. Коснувшись рукояти меча, отдернул руку. Посмотрел на Избора, усмехнулся свойски- горячо- подхватил кожаную рукавичку. Железо на кончике раскалилось до бела. Вокруг клинка светился белый ореол чистого света. После этого кончик меча мог где-нибудь обломиться от доброго удара, но для него, для Избора, это уже не имело бы никакого значения. - Вот они какие бабьи заговоры, да молитвы. -подумал Избор наблюдая как Бобырь ведет каленым железом перед глазами. - Ни силы тебе, не верности... - Вымокли, поди в болоте, - ворковал Бобырь, любуясь светом раскаленной сталистраху натерпелись, а вот тут все и кончилось. Мы вас и посушим и согреем... Он коснулся Изборова бока легко, словно действительно гладил. Но боль от этого меньше не стала. Она бешеным псом вцепилась в мясо. Избор не стал терпеть и застонал. Разбойник отошел на шаг назад, любуясь, как кожа вздувается пузырем, лопается, и кровь брызжет на землю. - Ух, хорошо... Разбойник счастливо зажмурился. Избор отдышался. Бок жгло, но это было не главным. Рядом с ним взвыл Гаврила. Избор напрягся, повернул голову. Гаврила висел на вздернутых за спиной руках. Под ним, прямо на земляном полу разбойники высыпали кучу тлеющих углей и теперь, веселясь, раздували костер. - Что ж вы делаете, ироды? - спросил густым голосом Гаврила- Нешто нет в вас христианского милосердия? - Неужто не нравится? - удивился рыжебородый- Зачем же тогда пришел? - Воры вы и разбойники! - продолжал Гаврила, - но есть на вас гнев Божий! Будет вам расплата! Волны горячего тепла уже окутали полураздетую фигуру Масленникова. Волосы на груди затрещали, вспыхнули, добавив чадный запах к дыму. - Что ж вы, гады, делаете? - вдруг горько спросил Бобырь. Отойдя от Избора, он посмотрел на Гаврилу, словно большой маятник качавшегося над огнем. Разбойники разогнулись и их мокрые от пота лица повернулись к нему. - Вы в своем ли уме, сволочи? Разбойники знали его тяжелый нрав и теперь, еще не понимая, что же они сделали не так, молча смотрели на него. - Что ж вы сапоги-то не сняли. Ему все одно помирать, а я как? Сапоги в этот момент вспыхнули. Запах горелой кожи перебил все другие запахи. Рыжебородый зачесал голову, признавая промах. - Да теперь-то что, уж? Поздно. Горят, сапоги-то. Ты уж, атаман, потерпи. Вон с этого снимем. Они смотрели друг на друга и не видели того, что видел Избор. Гаврила задышал, с натугой втягивая в себя воздух, закашлялся, и разом огрузнев. Он показался Избору на увеличенного до человеческих размеров муравья. Кожа перестала быть мягкой. Она стала угловатой, словно под нее кто-то насовал железный полос. Он шевельнул ногами и цепь, оплетавшая их, разлетелась. Это было не столько страшно- каждый из разбойников видел в своей жизни кое что пострашнее подвешенного над костром человека. Это было необычно, удивительно. Пока они медленно соображали, что это за корчи напали на пленника, оборвалась и верхняя цепь и Гаврила упал в костер. Он двигался замедленно, словно что-то изнутри держало его, не давая разогнуться. Рыжебородый разбойник бросился к нему, замахиваясь дубиной, но как раз в этот момент Гаврила выпрямился. Уже по размаху рыжебородого Избор понял, куда попадет сучковатый обрубок дерева, но жалость не успела стать чувством.. Гаврила резко повернулся, ловя удар на ладонь и в воздухе прошелестела сотня щепок. Разбойник, удивленный не меньше Избора, смотрел на кусок дубинки, что остался в его руке, а Гаврила, ничуть не удивившись этому чуду, потянулся к его к горлу. Разбойник шарахнулся назад. Избор до хруста в шее повернулся следом, но так и не увидел, что там произошло. Зато он увидел тень на стене. Тень Гаврилы ухватила бородатую тень за шею и тряхнула. Сколько силы было вложено в это движение Избор не знал, но он увидел то, что из этого получилось. Тень от головы разбойника сорвалась с тени головы, над обрывком шеи появилась тень кровавого фонтана. Через мгновение послышался стук и перед Избором задорно помахивая рыжей бородой прокатилась разбойничья голова. Одновременно с этим зашипело, и воздух наполнился запахом горелой крови. Это подействовало на всех. В горнице повисла тишина. Избор сейчас не видел ничего, кроме Бобыря с раскаленным мечем в руках, но он слышал. - Господи!- в голосе Гаврилы было чувство чудовищного облегчения, словно он сбросил с себя непомерный груз или получил отпущение грехов от своего Бога.Господи! Как же я устал быть добрым! Бобырь пришел в себя первым. Уже не обращая внимания на Избора, он прыгнул к Гавриле. Тот стоял в пол оборота. Привычка всегда видеть свою тень выручила его. Он уловил движение позади себя и упал на колено, оставляя разбойничьему клинку, занесенному над его головой поболее места. Его ладони взлетели вверх и звонко стукнулись, остановив лезвие меча в воздухе. Он не успел почувствовать ни боли, ни жара от раскаленного меча. В ту же секунду его нога подскочила вверх и ударила атамана в бок. Если б его ударил Избор, он согнулся бы и упал рядом с костром, но это был удар Гаврилы Масленникова. От него тело Бобыря поднялось в воздух, словно соломенное, перелетело в другой конец горницы и ударилось о стену. Горница содрогнулась от удара. Из стены свесились полоски мха, утеплявшие стену зимой, с потолка посыпался мусор. На мгновение Бобырь прилип к ней, а затем сполз на пол, сгибаясь в тех местах, где живой человек сгибаться не мог. Зрелище было настолько захватывающим, что Избор не увидел куда подевались остальные. В эту минуту в комнате осталось только четыре тела. Два живых и два мертвых. Остальных как ветром сдуло. С ревом Гаврила бросился за разбойниками. Избор попытался его удержать. Но куда там. Одержимый желанием убивать и крушить все на своем пути Гаврила шмелем вылетел в ночь. Избор остался один. Он качался на цепи, кося глазом на дверь и ожидая освобождения. Бок пекло так, словно кусок разбойничьего меча отломился и остался под кожей. Он покрутился и так и эдак, но ничего не выходило, а жизнь за стенами разбойничьего скита шла своим чередом. Время от времени в дверь залетали крики, звон железа, слышался топот. Кто-то из разбойников попытался вернуться назад в гнездо, но Гаврила не позволил. Когда плешивая лиходеевская голова блеснула в дверях, Избор попытался перевернуться. Пол и потолок поменялись местами. Подняв вверх ноги, он ударил по крюку, что был вбит в потолок. Раз, другой, пальцы на ноге онемели от боли. Наконец железо хрустнуло, он упал вниз лицом и дух выскочил из него вон. В мгновение полета он увидел как возникший за спиной разбойника Гаврила выдернул его из проема... Когда он пришел в себя, рядом сидел мокрый Гаврила. Он был скучен. С одной стороны с него капала вода, и на одежде висели нитки болотных трав, а с другой тяжелыми липкими шариками падали на пол капли крови. Красным были пропитаны штаны и рубаха. - Ну что там?- спросил Избор, хотя в ответе не нуждался. И так все было ясно. - Душа дичает! - тяжело вздохнув ответил Гаврила. Он думал о чем-то своем. - Всех побил? - Кого достал. Как бок? Гаврила разрезал веревку. Избор сбросив с рук обрывки, потрогал рану пальцем, покривился.