Разбойников было человек десять. Рядом с костром привязанные к дереву сидели Исин и княжна. Гаврила потрогал оглоблю (не занозистая ли) и спросил.
— Ну как, ты по-хорошему попробуешь? По христиански? Или сразу так, что бы поняли?
Избор не ответил. Он просто пошел к сидевшему чуть в стороне вожаку этой стаи. Тот сидел без лаптей, благодушно шевеля пальцами босых ног.
Молодая травка уже вылезла из-под земли. Ноги скользили, но на полпути он нащупал неплохое место для поединка — там земля была сухой. Он уронил шапку и пошел дальше.
Атаман смотрел на него с удовольствием человека нашедшего деньги там, где их не мог найти никто другой до него.
— Здрав будь. — поклонился ему Избор — Спасибо тебе, что помог.
— Так это твои? — он кивнул на пленников.
— Мои. — признал Избор. — Отпусти их.
Атаман смотрел на него, словно не знал что сказать, а на самом деле определяя насколько тот опасен. Конечно у него тут десяток человек, и пленники, но ведь и тот, кого разыскивает вся княжеская дружина, и из за кого случился весь этот переполох, заставивший его покинуть город, вряд ли был безобидной овцой. Он посмотрел на разбойников.
— А я за спасибо не помогаю. Ты уж как хочешь. А выкуп заплатить придется!
— Ну так какой же тебе выкуп нужен?
Избор с любопытством разглядывал вожака. Сейчас, без повязки на глазах он не выглядел ни смешным, ни жалким. Глубоко, до хруста вздохнув, он расправил плечи. Избор удивился, как он не заметил этого раньше — и сильных рук, и крепких пальцев… Наверное все дело было в глазах. Не зря он закрывал их повязкой. В этих глазах жила веселая злость и беспощадность. Нехорошие это были глаза, разбойничьи.
— Да ты, никак, лихой человек? — спросил Избор — Уж не разбойник ли? Не сам ли Селим Ас Хафизи?
Вожак, уловив насмешку, смерил его взглядом.
— Умный. Даже имя угадал.
Парень был не промах.
— Так чего тебе? Денег?
Разбойник укоризненно покачал головой, посмотрел на скалившихся рядом товарищей сказал.
— Ну, до чего мерзкий народ пошел… Все на деньги мерит.
Перевел взгляд на Избора и уже другими голосом сказал.
— Да и неужели ты с собой столько денег носишь, сколько твоя жизнь стоит? И друзей своих?
Избор оглянулся на телегу. Гаврила с независимым видом сидел на телеге и потирал руки. Он подмигнул Избору.
— Ну да если и так, то все равно — что при вас есть, то и так мое. Придется бежать за другим.
— Играет, сволочь — подумал Избор — думает, что он тут кот. Ну, ну…
— Ну раз тебе деньги не нужны, так отдай мне друзей да отпусти нас. Вон Гаврила за тебя помолится…
— Скучно это — отпустить. Ты подожди малость. Я сейчас чего-нибудь придумаю.
Он поднялся, начал сбрасывать с себя нищенские лохмотья. Раздевался разбойник медленно. Избор смог оценить его. Там был на что посмотреть — крупные плечи, коричневая от солнца шея, больше похожая на вросший в землю пенек… Только живот, безобразно выпирающий комком жира и мускулов был лишним.
— Это ты меня еще не знаешь — бормотал он — Я человек страсть какой веселый! Сейчас что-нибудь придумаю… Что-нибудь веселое… Заставить вас мухоморы жрать что ли? Кто больше съест… Или руки связать и заставить хлебалом мух ловить, опять-таки кто больше. Или пчел?
Он сидел на молодой травке благодушный, в полном сознании своей силы и своего права делать то, что хочет и ковырялся пальцем в зубах.
— Это ли веселье? — пожал плечами Избор — Давай-ка лучше загадки друг другу загадывать. Кто отгадает, тот и выиграл.
Губы атамана разъехались в веселую улыбку человека, разгадавшего несложную хитрость.
— А ты, часом, скоморохом не был?
— Да нет вроде. Не довелось.
Атаман надел штаны, выкатил брюхо поверх пояса и с интересом посмотрел на Избора.
— Ну давай свои загадки.
Избор почесал в затылке.
— Есть у меня одна загадка…
— Ну.
— Да боюсь я, тебе не по силам она будет.
— Мне-то? Ты сперва задай, а потом говори.
Атаман развернул плечи, показывая что готов сразиться с любой загадкой. Это действительно начало его забавлять.
— Боюсь, что ты ее даже не поймешь… — озабоченно сказал Избор.
Атаман оказался заводным, азартным.
— Ты давай, не виляй языком как пес хвостом… Говори загадку.
— Ну..
Избор набрал воздуху в грудь, закатил глаза вспоминая, а потом на одном дыхании выпалил на странном гортанно-певучем языке несколько слов. Несколько мгновений он сидел с закрытыми глазами проверяя так ли сказал. Открыл глаза и подтвердил.
— Так. Все верно. Отгадывай.
— Не понял — с угрозой сказал атаман — Это что?
— Загадка — кротко отозвался Избор — Саркинозская загадка. Сам понимаешь, что ежели она саркинозская, то и звучать она должна по саркинозски… Ответ на нее тоже, кстати, саркинозский.
— Саркинозы это «кто» или «что»? — спросил атаман.
— Кто.
— А где?
Избор не смог ответить, а просто махнул рукой поперек восходящего солнца.
— Там.
— Далеко?
— Очень. Если б не я, то ты о них ничего не узнал бы…
— Ну спасибо.
Атаман задумался. Пока он теребил Избора вопросами он искал не отгадку, а выход из положения… И нашел.
— А ты сам-то отгадку знаешь?
Избор был готов. Уже не закатывая глаз — время было — он выдал ответ. По саркинозски, разумеется.
— Не ошибся? — заботливо переспросил атаман — Ничего не перепутал?. А то мало ли…
— Нет. Можешь не сомневаться, атаман. — Избор протестующе выставил руки перед собой — Все как есть.
— Ну ладно. Первый раз, как у нас водится, не в счет. Теперь моя очередь…
У атамана оказался быстрый ум. Решив не отставать от Избора он загадал хазарскую загадку. Про горшок и шесть глаз, но слава Светлым Богам, Избор знал и язык и загадку и сумел ответить.
— Ну, это тоже не считается — сказал атаман — Видишь, у нас тут все по честному. У меня не считалось и у тебя не считается…
— Как скажешь — согласился Избор — Давай теперь только русские загадки загадывать. И поесть бы чего-нибудь.
Атаман махнул рукой. К нему подскочил разбойник.
— Давай, Опря, тащи, что из города несли…
Разбойник убежал и тут же вернулся с с двумя сумками. Из одной на белый свет появились и оказались перед атаманом куски мяса, каравай хлеба, старые медовые соты, а перед Избором он вывалил содержимое другой сумки — корки, черствые горбушки давно съеденных караваев. Атаман ухватил мяса и ожесточенно задвигал челюстью.
— Угощайся, прохожий, чем Бог послал.
Избор потрогал сухие корки.
— Видно у нас разные Боги.
— Бывает — согласился атаман. — Ну уж давай так. Боги сами по себе, и мы — сами по себе… Слушай загадку. «Две руки, две ноги, а посредине — гвоздик» А?
Он выпятил губы и завращал глазами, сдерживая смех. Видно было, что загадку эту он придумал только что и ответ на нее еще не пришел ему в голову… Это означало, что ответом могло оказаться что угодно. Избор не стал тянуть время и спросил.
— Кузнец?
— Нет — с удовольствием ответил атаман.
— Тогда три метательных ножа.
Атаман замотал головой.
— Нет. А в первый раз почти угадал. Это я!
Избор все-таки взял корочку.
— Ты со своим умом не иначе как в волхвы собирался.
— Звали — подтвердил атаман — еле-еле отбрехался.
Он сыто рыгнул и бросил Избору недоеденный кусок мяса. Тот поймал его и аккуратно положил в объедки перед собой. Пора было заканчивать. Путь предстоял не близкий.
— Ладно — сказал он — Моя очередь. «Шесть ног, восемь рук, под лавкой лежит» Что это такое?
— Это ты! — атаман даже ткнул его пальцем в грудь для убедительности. Кто другой может и не обратил бы внимание на это, но Избор был стреляным воробьем. Это было не просто так. Разбойник проверял есть ли на нем кольчуга, и нет ли панциря под одеждой.
— Нет. Ошибся ты, атаман.
— Ну тогда шесть метательных ножей.
Избор покачал головой.
— Сдаешься?
— Ты сперва ответ скажи, а я уж решу сдаваться мне или нет.
— Это как? — удивился Избор — я тебе скажу, а ты…
— А так. Такой у нас тут порядок.
В наглости атамана была какая-то притягательная сила. Что-то веселое и совершенно не опасное сквозило за его речью.
— Шестиногий восьмиручник — сказал Избор.
— А почему под лавкой?
— Пьяный — пояснил в полголоса Избор — Только тихо. Не шуми.
— А почему? — завороженный разговором атаман, тоже понизил голос.
— Проснуться может. А уж если проснется, то обязательно вот так сделает..
Избор поднял руку и щелкнул пальцами. Когда атаман невольно задрав голову уставился на нее, ударил в незащищенное горло.
Разбойников было около десятка, но управлять теперь ими было некому. Атаман ползал в ногах у Избора хрипя и корчась от боли. Внимательно следивший за состязанием Гаврила мгновенно выломав оглоблю ринулся к сидевшим кучкой у костра лиходеям. На бегу он рычал, что есть силы. В этом реве с трудом угадывалось слово «Разбегайся!»
Но разбойники его не послушались. Из лохмотьев тут же появились ножи. Самый горячий и проворный бросился к сосне, к пленникам. Следом за ним, в надежде опередить, бежали еще пятеро.
Поняв что еще чуть-чуть и драться будет не за что, Гаврила на бегу метнул то, что держал в руках. Оглобля вильнула, словно соскочившее с оси тележное колесо и врезалась в бегущих. Гаврила бросил ее как надо — не настолько низко, чтоб им пришла мысль перепрыгнуть и не настолько высоко — что бы пригнуться.
С мокрым хрустом она смела бегущих в траву. Воздух отяжелел божбой и проклятьями. Пятеро барахтались на земле, но первый — бежал. Освободив руки, Гаврила выцелил вырвавшегося вперед лиходея и ударил по кулаку.
Избор, занятый атаманом, оторвался, чтоб своими глазами увидеть то, что произойдет. Гаврила нервничал и торопился потому и малость перестарался. На глазах Избора разбойник в одно мгновение вспух и лопнул кровавым пузырем, словно обпившийся крови комар. На привязанных плеснуло красным. На сажень вокруг трава стала розовой. Исин завыл, заметался на привязи — он был ближе других к разорванному разбойнику и теперь все лицо его было заляпано слизью, кровью и ошметками плоти.
Под этот крик разбойники пропали с поляны. Все, кроме времени, кончилось и остановилось.
— Княжна жива?спросил Гаврила оглядываясь.
— Жива — откликнулся Исин — Нас не тронули. Что у вас?
Он сидел так, что не мог видеть всего, что творилось на поляне. Гаврила разрезал веревки, посмотрел на княжну и покачал головой. Она опять была по уши в чужой крови и без памяти.
Исин стоял рядом. Вытерев рожу разминал руки. Они могли понадобиться.
— Где сабля?
— В телеге. И княжну захвати…
Исин подхватил девушку, уже на бегу его догнал голос Гаврилы.
— Оглоблю встретишь, тоже захвати…
Сам он прошел через поляну к Избору.
Тот разглядывал большой нательный крест. Серебро украшала россыпь самоцветов. При каждом повороте он вспыхивал маленькими радугами.
— Атаман подарил?
Избор кивнул.
— Обидно. Такой подарок, а ведь даже и не познакомились толком.
Кусты затрещали и на поляну вывалился мужик в лохмотьях. Гаврила повернулся, готовый снова убивать. Но Исин остановил его руку.
— Стой, Гаврила. Это настоящий дурак.
Избор смерил его взглядом.
— Точно знаешь?
— Что тут знать. Его просто понюхать надо. Я так понимаю, что его они и водили с собой для запаха.
Мужик бесстрашно смотрел на них, грыз репку и пускал слюни. В глазах блаженного не было ни страха ни любопытства.
— Ты кто? — строго спросил Избор.
Мужик заулыбался и сказал.
— Гы-гы-гы-гы…
— Он все время так. Других слов не знает.
Избор обошел его вокруг. Исин был не прав. От него не просто пахло. От него несло — грязью, потом, немытым телом. Он увидел, как Гаврила покривился и отошел в сторону.
— Ну и что с ним делать? — спросил он.
— На дороге нашел — подними. Первая заповедь — проворчал Гаврила. — Вот кого нам не хватает — так только дурака…
Он был прав. Их компанию никак нельзя было назвать обычной. Когда по одной дороге вместе едут княжна, хазарин, и странно потеющий богатырь с убийственным кулаком в этом было что-то не совсем нормальное. Тут не скажешь, что в этой компании дурак был совсем уж лишним.
— Ладно. Берем с собой. Хоть будет с кем посоветоваться. — решил Избор — Только вот «Гы-гы-гы-гы» — это слишком длинно. Почти боярское имя. Будешь откликаться просто на Гы.
Глава 12
Это было дико.
Ковер висел в небе плоский, как половинка ворот. Чернак протер глаза, уронил мясо на блюдо и подскочил, опрокидывая его. Страх молнией проскочил по телу, но он взял себя в руки. Совет обычно убивал нерадивых слуг без церемоний. Просто был человек, а потом пропадал. Конечно он не считал себя рядовым членом — все-таки подмастерье, но даже для него присылать убийцу на ковре самолете было слишком уж торжественно. Вроде как стрелять в мышь из арбалета
Слуга рядом с ним тоже задрав в небо голову и разинув рот, рассматривал черный прямоугольник на фоне кудрявых облаков. Чернак пришел в себя первым и стукнул его по шее, что бы не забывался и знал свое место. Тот выкатился из тени на солнце и человек на ковре увидел их. Чернак замахал рукой, но человек наверху не ответил ему. Ковер косо скользнул вниз, мелькнул над деревьями и, сделав плавный круг, упал на траву.
Широко открытыми глазами смотрел Чернак на него. Ведь как не успокаивай себя, а тот, кто сидел на ковре вполне может оказаться его смертью.
Он был черноглаз и чернобород. Скромный черный плащ и сапоги — все было как обычно, только вот глаза… Глаза чужака горели силой, когда он делал знак мастера.
— Я Игнациус. Где они?
Чернак дернул щекой.
— Мы их ищем.
— Потеряли? — нахмурился он.
Это было правдой, но Чернак не захотел признать ее.
— Поищем…
— Их не искать надо — усмехнулся маг — А найти.
Он обошел вокруг него, быстро оглядел лагерь.
— Найдем — откликнулся Чернак. В голосе его была уверенность, которой он сам не чувствовал. Беглецов искали уже сутки, но надежда найти их не становилась больше. Конные разъезды шныряли по всей степи, но пока безуспешно. Те как сквозь землю провалились. Чернак поспешно пододвинул магу кусок мяса и лепешку. Тот, словно не заметив этого, щелкнул пальцами и перед ним появился поднос с фруктами. Воин дернулся, но быстро взял себя в руки. Что бы показать, что все в порядке опережая мага ухватил с подноса яблоко. Игнациус шевельнул бровью и яблоко в руке расползлись черной гнилью. Лицо Чернака помертвело. Он с ужасом посмотрел на руку, по которой сползала черная грязь и начал судорожно оттирать ее об рубаху.
— Как же найдете… — забавляясь его ужасом сказал маг. — Соплей вытереть не можешь, а туда же…
Он поднялся и вышел из шатра. Уже с улицы бросил ему.
— Иди сюда. Хоть халат постережешь…
Все еще встряхивая рукой, Чернак вышел на воздух. Спина мага маячила впереди, он шел куда-то за границу лагеря. Колени Чернака дрогнули. Он понял своим не глубоким умом, что самое страшное еще впереди. Скованные страхом ноги сами собой поспешили за магом.
Они отошли за деревья. Тот как собака повертелся на одном месте, перепрыгнул на другое… Чернак к нему близко не подходил. От всего этого хотелось быть подальше. Наконец Игнацус выбрал место и забормотал заклинания. Слова изливались из него нескончаемым потоком. Чернак, очарованный зрелищем, смотрел на него, не чувствуя сил сбежать от колдуна.
Все так же бормоча заклинания маг начал крутиться на одной ноге. Сперва медленно, но потом все быстрее и быстрее. Трава под его ногами начала с треском рваться. Запахло соком. Он крутился набирая скорость и Чернак вместо лица теперь видел только белое пятно с черными провалами глаз.
Это уже было чудо!
Ни один человек в мире не мог крутиться так быстро. От ветра рукава его халата угрожающе лопотали, добавляя басовитое гудение к треску травы. Это было жутко. Чернаку захотелось взвизгнуть по-поросячьи и отбежать подальше, но изумление приморозило его к земле. Тело мага постепенно стала окутывать непроглядная мгла. То что он видел — было самым настоящим ужасом. Мгла скрыла тело мага. Вместо рук, вместо головы закурился черный туман. Через мгновение от него со зловещим свистом начали отрываться куски и разлетаться в разные стороны. Клочья тьмы обретали крылья и головы. Чернак начал креститься. На его глазах Игнациус превращался в стаю стрижей. Птицы с писком разлетались в стороны становясь глазами мага. Теперь у его отряда было сто разведчиков! Быстрых, глазастых, незаметных…
Халат мага остался на месте. Чернак, вынув меч, остался на страже. Солнце двигалось по небу. Тишину изредка нарушало ржание лошадей.
Чернак ни о чем не думал. В опустошенной ужасом голове сотника не находилось ни одной мысли. Он даже не думал с чем вернуться из степи его люди. Теперь это было уже не важно. Маг должен сделать то, что не смог он.
Солнце уже миновало вершину дерева под которым сидел Чернак, когда первая птица вернулась назад. Он юркнула в рукав и затаилась там, а потом словно где-то прорвало запор. Птицы одна за другой спешили на поляну. Они летели словно бабочки на огонь, мешая друг другу втискивались внутрь халата. От этого он шевелился как живой, дергался пытаясь подняться. Чернаку, который сам спокойно резал глотки, вспарывал животы, сажал врагов на кол и навидался в своей жизни разного, от страха закрыл глаза и открыл их только от насмешливого голоса мага.
— Поднимай людей. Я отведу вас к ним.
— Где они?
— Они идут к горам.
Он задрал голову, высматривая солнце. Оно уже падало к горизонту, но удариться о его край должно было еще не скоро.
— Только не дойдут… Если ты поторопишься.
По щеке мага текла кровь, но Чернак из почтительности даже не спросил что случилось. Думал он сейчас совсем не об этом. Даже не сообразив вежливо это или нет воин сунул ненужный и такой уже не страшный меч в ножны за спиной и побежал поднимать лагерь. Пришло время, когда мудрости мага должна помочь его сила.
Все было так как предсказывал маг. Они нагнали их в самых предгорьях. Они нагнали бы их и раньше, если б не маг. Такой ловкий в управлении ковром самолетом он никак не мог приноровиться к лошади. Чернак слышал разговоры за спиной, что не спроста, мол, конь под магом волнуется — видно чует нечистую силу. Может так оно и было. Чернак предпочитал об этом не думать. Главное то, что было в этом человеке сейчас служило благому делу — укреплению Империи. А об остальном позаботятся Император и Папа. Отпущение грехов обещанное им смоет все что было и чего не было, но померещилось.
Беглецы увидали их — пыль поднятая сотней была не хуже дыма доброго пожара и тоже прибавили ходу. Чернак, как воин, вполне одобрил их действия. Старшим там бывалый человек. Сам он поступил бы так же. Беглецы не стали останавливаться для боя, а только нахлестывали своих животных, но куда простому коню против боевой имперской лошади… Расстояние укорачивалось как свеча. И все-таки им удалось юркнуть в расселину между двумя громадными камнями.
Сотня спешилась. Двое самых прытких бросились следом, но тут же выкатились назад, зажимая стрелы. Им понадобилось время, что бы достать щиты, но эти мгновения решили дело. За камнями, в каменистой земле зияла узкая и мрачная, словно дорога в Ад, трещина. Рядом с ней стояли лошади. Чернак послал людей посмотреть, что происходит в окрестностях, но и слепому было ясно, что беглецы спрятались в щели.
— Тараканы — зло подумал он.
Ветер гнал снизу запах свежей зелени, воды, но вокруг не было ни того, ни другого. Люди заволновались. Дальше пути по земле не было. Идти дальше можно было только под землю. Чернак стоял рядом с магом, ожидая его решения. Теперь, когда появилась определенность, решения должен принимать маг. Чернак искоса смотрел на него, прикидывая как лучше взять, если маг решит послать их вперед. Но тот решил иначе.
— Отведи людей подальше.
Чернак, в мыслях уже смирившийся с необходимостью лезть под землю и подставлять под саблю свою шею, вздрогнул.
— Я сам их возьму….
— Ты? Да ты хоть представляешь, что тебе предстоит сделать? — спросил он. Игнациус усмехнулся. Усы встопорщились, он стал похож на самодовольного кота перед мышиной норой. Воин был глуп, как и все тут. Он видно, думал, что Игнациус готов действовать в обычае его воинов, меряющих все грубой силой.
— Ты за себя боишься или за меня?
Маг знал что говорил. Он то уж представлял, что сделает с Чернаком барон Пашкрелве если тот вернется без него и без талисмана. Чернак кончиком сапога сбросил вниз камешек. Он стукнулся раз, другой…
— Я боюсь за того, кому придется спуститься в эту дыру — серьезно ответил Чернак. — А еще боюсь за себя, конечно, когда представляю, что мне придется принести твою голову в кожаном мешке и положить ее к ногам барона и объяснить ему почему она тут, а все остальное в другом месте.
Маг сбросил его руку со своего плеча.
— Ты представляешь, что может сделать умелый воин в тесноте и темноте?
— Если из нас кто и похож на дурака, то это ты — рассмеялся маг — Конечно я не воин.
Он посмотрел в темноту из которой не доносилось ни одного звука.
— Уже.
Он сбросил туда еще один камень. Оттуда коротко грохнуло. Вряд ли там было так уж глубоко.
— Но я и не дурак. Еще.
Эхо выскочило из темноты и коснулась ушей. Лицо его стало жестким.
— Отведи людей подальше. Иначе и они станут безумными.
Чернак побледнел. Колдовство было выше его понимания. Способность убивать не рукой, а словом казалась ему удивительной.
— Сейчас я произнесу несколько слов и все они там внизу станут безумными — наслаждаясь его страхом сказал маг.
— Все? Княжна…
— С княжной ничего не случится. А вот все остальные сойдут с ума.
Он воздел руки вверх. Чернак поспешно махнул рукой. За спиной послышался топот. Войны отбегали подальше. Через минуту рядом с магом остался только он.
— Тебе не жалко себя? — рассмеялся маг.
Чернак шевелил губами, морщил лоб. Это было настолько неожиданно, что маг остановился.
— Они совсем сойдут с ума? — спросил Чернак.
— Да.
— А потом?
— Я спущусь, заберу княжну, а остальных оставим там подыхать.
Маг нетерпеливо постукивал кончиком сапога по земле в ожидании того, что Чернак уйдет к своим людям. Солнце поднималось все выше, становилось все жарче. Из-под земли продолжало тянуть влажным холодом и он хотел быстрее спуститься туда.
— Барон ведь не требовал у тебя их смерти? Сделай их безумными на время. Жалко все-таки.. — неожиданно предложил Чернак.
— Жалко? — маг даже опустил руки. После того как на его глазах Чернак расправился с попавшимися во время погони под руки касогами он уже не ждал никаких человеческих чувств от него.
— Да конечно жалко. Такие деньги пропадут.
Он сунул меч за плечо и начал загибать пальцы.
— Их там четверо. Княжна не в счет. Значит остаются трое. Три здоровых раба — это деньги. Если их оскопить, да продать знающим людям…
Он прищурился подсчитывая.
— А за дураков, понятно, никто не даст и медной монеты. Да что там медной монеты. Глиняного черепка не дадут.
Маг подумал только мгновение. Глаза его сузились, и он уже готов был сказать «нет», но Чернак опередил его.
— Или тебе слабо?
От удивления мага качнуло.
— Мне?
Колдун все-таки сказал «нет»
— Нет. Мне все по силам.
Взмахом руки он отправил Чернака к войнам, стоявшим в отдалении. Колдовская сила подхватила его и по воздуху понесла на строй лошадей, а потом бросила им под ноги. Чернак, красный от злости поднялся, но никого уже не увидел. Там где только что стоял маг висело в воздухе облачко пыли.
— Провалился! — боязливо сказал кто-то за его спиной.
— Дубина! — поправил его Чернак — «Провалился»! Не провалился, а сгинул!
Глава 13
Столб солнечного света, падавший сверху, растекался по пещере, наполняя ее тихим сиянием. В нем камни искрились каплями воды, а ручеек, несколькими каскадами сливавшийся с одной из стен разбрасывал блики по всей пещере. Сверху спускались колонны, похожие на оплывшие свечи. Гаврила перекрестился. Гы начал кланяться, решив что попал в церковь. Только Избор не расчувствовался. Со своим-то боевым опытом он-то знал что сейчас последует. У них была только одна возможность уцелеть — оставив одного защищать вход в пещеру попытаться найти другой выход. Он был. Он должен был быть. Ведь убегал куда-то же ручей? Он осмотрелся. Пещера не казалась мрачной. Привыкшие к сумраку глаза различали камни, трещины. Все столпились около него, ожидая решения. Он внутренне усмехнулся. Они все-таки признали его старшим. Даже Гаврила смотрел без обычного вызова. Избор положил руку на плечо Исина.
— Поучаю тебе княжну. Ищите ход дальше. Теперь нам дорога одна — только вперед.
— А ты?
— Мы с Гаврилой задержим их, сколько сможем. Если уцелеем — догоним.
— А если… — напряженно спросила княжна. Избор усмехнулся.
— Тогда вас догонят они… Если не поторопитесь.
— А почему именно ты? Я сотник княжны — мне ее и защищать. Я то же останусь!
— Ты сотник — согласился Избор — поэтому тебе и охранять ее и до дома довести тоже тебе.
Гаврила стоял рядом с хазарином и сжимал и разжимал кулаки.
— Дурака с собой возьмите. Уж он-то тут точно не нужен.
— Может быть лучше…
— Если б это было лучше я бы так и предложил — устало ответил Избор — Хватит. Будет так как сказал. Уводи их.
Его упрямство было известно всем. Он пошел к тому месту, где они спустились под землю. Там выбрал каменный ствол, растущий прямо из земли и на камень рядом с ним высыпал стрелы. Их было полтора десятка. Чужих, не привычных… Он покатал их по плоскому камню, пожал плечами. За спиной послышались шаги.
— Избор.
Он немного повернул голову, давая понять, что разговора не будет, но княжна на это и не рассчитывала. Она сняла с шеи ожерелье.
— Вам понадобиться удача, витязь. С этой штукой она ваша.
Избор улыбнулся.
— Так говорил отец — сказала она.
Избор молча кивнул. Блестящая цепочка скользнула по шее, камень еще хранящий девичье тепло коснулся его груди.
— Торопитесь. Вряд ли они будут долго ждать.
— И вы торопитесь.
Сверху упал камень. Избор толкнул княжну в сторону. Теперь его мир сузился до столба света, падавшего из щели, а из желаний осталось только два — успеть пустить стрелу первому и выжить. Он натянул тетиву, взял первую стрелу…
Тихий смех за спиной заставил его уронить лук.
Княжна с улыбкой на губах сидела на камне и качалась из стороны в сторону. Она смеялась, глядя на стену. Смех вылетал из нее длинной цепочкой, где одно «ха» сцепившись с другим тащило его за собой. Он повернул голову и наткнулся взглядом на Гаврилу. Выражение лица его он не видел, но что-то произошло и с ним. Размахивая руками он топтался на месте, словно пытался взлететь. Исин стоял рядом с ним на четвереньках и мотал головой, не замечая, при этом, что она ударяется о камни… Он бросился к княжне, тряхнул ее за плечи, но она не очнулась.
— Что это с ней? — спросил Гы. Его лицо утратило всегда присущее ему глупое выражение. Глаза смотрели зорко и осмысленно. Вот это уже было страшно. По настоящему страшно. Нормальный человек мог стать безумцем, но что бы безумец в один момент стал нормальным… Этого быть не могло. Избор проворно отпрыгнул от него, издали спросил.
— Что с тобой?
— Ничего. Что с ней случилось?
Он не успел ответить. Время сейчас бежало быстрее чем песок из одной чаши в другую, быстрее стрелы, скорее, чем маг Игнациус спускался вниз по узкой щели. У них за спиной звонко загрохотало. Избор обернулся. Гаврила с детской улыбкой на губах стучал ладонью по кулаку. Под этими ударами противоположная стена рушилась глыбами камня и к каменному своду взлетают клубы пыли. Сталагмиты потоньше осколками разлетались под его ударами. Превращаясь в пыль, труху, щебень.
Безумец рядом с собою был страшнее противников наверху. Избор бросился к нему, что бы оглушить, но Гаврила услышал его, повернулся. Избор увидел счастливую улыбку, полоску слюны у оскаленного рта и дырку в кулаке, направленную на него. Ноги сами отбросили его за камни. Он услышал грохот, и тут же на спину посыпались осколки и каменный мусор. Он осторожно высунулся. Грохот еще носился под сводами, но вместо грозных щелчков было слышно чихание. Гаврила, прикрыв слезящиеся от пыли глаза, чихал.
В пещере стало светлее. Избор поднял глаза. Удар Гаврилы снес несколько каменных столбов, подпиравших свод пещеры, и вместе с ними обрушилась часть свода. Грохот метался по пещере как летучая мышь — страшно и бестолково. В его мощном напоре едва слышно прозвучал и потерялся человеческий голос. Ухо Избора выделило его из грохота камней, и змеиного шипения сползающей откуда-то сверху осыпи только потому, что он ждал его… Не могло все это кончиться хорошо, не могло.
Избор нашарил камень — слава Богам под руки попался обточенный водой булыжник и прыгнув из укрытия хрястнул Гаврилу по голове. Булыжник сработал не хуже заклинания. Гаврила сломался и упал на камни. Избор этого уже не видел. Перескочив через, как ни в чем не бывало ползающего Исина, продолжавшего мотать головой, он подхватил лук и замер за камнем. Зажав в зубах стрелу он ждал, что широкий столб света прервется и оттуда посыпятся люди, но ничего не происходило, хотя для этого было самое время.
Избор тревожно оглянулся на Гаврилу.
— Ну урод — подумал он — только бы живым остаться … Все гаду припомню.
Шорох потревоженного камня постепенно замирал. Тишина наваливалась на него и вдавливала шум назад в камень. Теперь, когда буйство стихий улеглось, вновь стал слышен звон ручейка, стон раздавленного человека и… смех княжны. Избор опустил лук, осмотрелся.
