— Оборудование-то есть.
      Он лихорадочно соображал, что еще можно попросить у шефа, но тот, раскусив его, погрозил пальцем. Пришлось быстро соглашаться.
      — Приспособим… Вот времени нет…
      — Времени действительно нет, — согласился с ним Шеф, — но ведь зато и зритель у нас неискушенный, разнообразием не балованный. Он документальной точности не потребует, а возможностей у вас — море…
      Давид поскреб затылок.
      — И что ему показать?
      — Да все, что хочешь… К нашим услугам все достижение прошлых веков в этой области, плюс собственная фантазия…
 

Имперский город Эмиргергер.

Императорский дворец.

Подземная тюрьма.

      Прогрессор Шура пришел в себя от боли в плече. Еще не сообразив, что произошло, он попытался повернуться, но не тут-то было. В плече задергало, словно там обнаружился больной зуб. Боль заставила его открыть глаза, и все вспомнить.
      Перед глазами проплывала череда каменных плит. Шура почувствовал себя летящим над полом, но ощущение было обманчивым.
      Он не летел.
      Его несли.
      Поворот, поворот. Дверь. Свет стал ярче.
      Он попытался поднять голову, но от этого движения боль в плече стала острее и перекинулась на затылок. Шура стиснул зубы, чтобы перекусить боль пополам, но ничего не изменилось. Поднять голову выше он не мог, и оттого ему пришлось созерцать пол. Тут уже был не камень, а утоптанная земля. В прошлый его визит в эти стены Мовсий объяснил ему, почему это так — земля лучше впитывала кровь, и палачам достаточно было немного перекопать земляной пол, чтоб быть готовым встретить еще одного заключенного.
      Он представил запах, который должен был заполнять комнату — запах не до конца перегнившей органики — и поморщился.
      Перед глазами возникли носки чьих-то сапог, и где-то высоко вверху прозвучал полный удивления голос.
      — Что? Еще один? Любит нас Карха!
      Сапоги обошли его кругом и вернулись.
      — Где у него голова?
      Прогрессор почувствовал себя червяком.
      — Если он человек, то у твоих ног, брайхкамер.
      — «Ага! С сапогами разобрались… Сам Трульд!» Шура с удовольствием ответил бы брайхкамеру и сам, но шлем закрывал голову, не давая словам вырваться наружу.
      — Переверните его…
      Верх и низ поменялись местами, и боль отступила. Теперь он лежал на полу и рассматривал, куда это угодил. Один человек над головой. Это вроде бы и есть Трульд. Двое по бокам. Этих он узнал сразу. Те самые с кем он схватился и которых пожалел, не став глушить парализатором. В плече снова тягуче плеснулась боль. Вот она доброта-то как выходит… Нда-а-а-а… Рожи…. Спасибо, что не убили… Или это лучше брайхкамеру спасибо сказать?
      Трульд наклонился, провел рукой по невидимке. По тому, как он делал это видно было, что явно знал больше других. Чужая рука поползла к поясу, на ощупь, отыскивая внешний пульт управления.
      Так и есть. Нащупал пульт, отыскал сенсор и отключил костюм.
      Это было смешно, но прогрессор почувствовал себя черепахой, понимающей, что ее вот-вот злые люди выпихнут из её собственного панциря. Забрало шлема уползло вверх, и он — глаза в глаза — оказался перед брайхкамером.
      — Ты кто, убогий? — спросил хозяин положения.
      Запах оказался еще ужаснее, чем можно было предположить. Но еще хуже было то, что думать было некогда.
      — Я купец Айсайдра Енох, — заученно ответил прогрессор. Надо же было что-то отвечать? — А кто ты, благородный воитель и хозяин тайных подземелий?
      Расклад ему был понятен с самого начала — ничем хорошим эта встреча кончиться не могла. Плохо будет либо ему, либо им и прогрессор уже знал, в какую сторону ему хочется повернуть дело.
      Трульд усмехнулся.
      Прогрессор подобрался, готовый постоять за себя.
      — Раздеть колдуна! Осторожно!
      Сам брайхкамер поднял с земли здоровенный топор с лезвием-полумесяцем и положил его на прогрессорское горло. Стальное лезвие неприятно холодило кожу. В этом месте начала тихонечко постукивать кровь, с трудом проталкиваясь по пережатым венам.
      — Я слышал, не каждый колдун без головы жить может…
      Он смотрел ему в глаза, уверенный, что его товарищи и сами справятся с одеждой.
      — Не колдун я, купец… — осторожно косясь на лезвие, поправил его прогрессор. Едва он открыл рот, как в живот уперлось еще что-то острое — толи меч, то ли копье…
      — Ну, тогда тем более, тебе голову терять никак нельзя. Какой купец без головы?
      Он бросил взгляд назад, на второго проникателя и одобрительно кивнул.
      — Да и все остальное глядишь и пригодится когда-нибудь… Потому лежи спокойно и не дергайся.
      Шура спорить не стал и последовал брайхкамерову совету.
      Смирившись с неизбежным он перевел взгляд за его спину и вздрогнул. На стене, растянутый цепями за руки то ли стоял, то ли висел Император Мовсий. От этой картины ему сразу стало веселее — все-таки нашлась пропажа!
      Пока он смотрел на Императора, чьи-то неловкие пальцы ковырялись в пульте до тех пор, пока невидимка не расстегнулась.
      Через несколько мгновений он остался, в чем мать родила. С него сняли все, оставив только шнурок на шее, приняв его, видно за оберег. То есть и его пытались снять, но шнурок был с секретом, которым Шура не захотел делиться с брайхкамером и Трульд, подергав, оставили на месте.
      После этого его заставили совершить маленькое путешествие к стене. Это все происходило при топоре около горла и мече где-то внизу. Как и Императора его привязали цепями и оставили стоять.
      Теперь, оглядевшись, он понял, что пленников в комнате гораздо больше. Кроме себя и Императора у третьей стены он увидел еще одного прикованного. Рассмотреть того мешала темнота, но по тому, как тот висел, видно было, что досталось ему больше, чем прогрессору.
      — Откуда у тебя это? — спросил брайхкамер, растянув на руках «невидимку».
      — Купил! — бодро отозвался Александр Алексеевич. — Мы, купцы, всякой всячиной торгуем. Вот и эта попалась… Дешево просили, так я и не упустил.
      Опережая возможный вопрос, он добавил.
      — Таких одежд у меня три штуки было. Две я уже продал, а эту — приберег.
      Врал купчишка. Брайхкамер ни на пол камешка не верил ему.
      — А тут что делал? Неужели кто-то тебя во дворец в гости звал?
      — Звал, — согласился прогрессор. — Меня сам Император Мовсий в гости звал.
      Один из тех двоих хотел что-то сказать, но Трульд взмахом руки остановил его.
      — В подвал звал-то? — поинтересовался он. — Прямо сюда?
      — Да нет, что ты, благородный воитель. Он звал меня к себе, чтоб посмотреть ту одежду, которая сейчас в твоих руках…Только я его наверху не нашел…
      Проникатель все же не сдержался, высказался.
      — Он не купец. Для купца он дерется больно хорошо… Увертлив. Не то, что первый.
      Брайхкамер на его слова внимания не обратил.
      — Опоздал ты купец. Тут теперь другой Император, и покупать он ничего у тебя не будет. Он твою одежду так заберет…
      Прогрессор попытался развести руками — мол, ничего не поделаешь, такое вот купеческое счастье, но только цепями звякнул.
      — …если не ответишь правды. Это у тебя откуда?
      Он протянул руку в темноту за спиной и достал оттуда… разрядник.
      «Эх!» — помрачнел Шура. — «Нашли, все-таки! Что ж так не везет-то?»
      Была у него надежда, что разрядник потерялся в коридоре, и лежит себе где-нибудь около стеночки, его дожидается, но вот не потерялся… Мысли рванули, обгоняя одна другую.
      «Включить они его, конечно, не смогут, но и самому тупому тут понятно, что раз я принес эту штуку сюда, так, верно я и знаю, как ей пользоваться…»
      Видно брайхкамер прочитал его мысли, а, скорее всего, и сам думал об этом же самом.
      — Ни одному твоему слову не верю, — довольно сказал брайхкамер. Он был похож на пса наконец-то получившего долгожданную кость. — Как твое настоящее имя? Кто ты? Господин Благородный Штурман или Господин Благородный Егерь, или еще как-нибудь?
      — Я простой купец…
      — Если ты решишь и дальше говорить глупости, то умрешь половиной простого купца, — холодно пообещал брайхкамер. — И не так быстро, как тебе захочется.
      — Я купец…
      Трульд покачал головой, словно сетовал на чужое упрямство.
      — Может быть и так. Только легче тебе от этого не будет. Иногда простота происхождения жизнь только осложняет. Ты будешь медленно и мучительно умирать, до тех пор, пока не откроешь мне тайну работы этого волшебного жезла. Ты можешь немного подумать.
      Он потрепал Александра Алексеевича по щеке, повернулся и оглядел каждого, кто был в комнате.
      — Вы все можете немного подумать и выбрать себе другую судьбу.
      Уже глядя на одного Мовсия, брайхкамер сказал, тряхнув руками, в которых были зажаты разрядник и невидимка.
      — Ты даже не представляешь что это такое! С этим мне даже не понадобится твое согласие. С этим я сильнее всех твоих армий!
      Он пошел к двери, там повернулся.
      — Но все же подумай и ты. К чему нам лишня кровь моих подданных?
      Мовсий громыхнул цепями и сказал что-то такое, что Александр Алексеевич при все своей подготовке не понял. Зато понял Трульд. Он в ответ только засмеялся и пошел к выходу. Один из проникателей тут же прикрыл ему спину, а второй, забежав вперед, открыл дверь.
      Они ушли в темноту, оставив узников думать о своем бедственном положении.
 

Императорский дворец.

Подземная тюрьма.

Пыточная.

      Света оставшегося в пыточной факела не хватало, чтоб осветить всю комнату, и Александру Алексеевичу виден был только Император. Едва дверь закрылась, как угрюмое выражение на его лице сменила довольная улыбка.
      — Рад тебя видеть, Айсайдра! Я надеялся на тебя! Знал, что придешь!
      Довольно искренне прогрессор Шура согласился с ним. Встреча все же, как ни крути, была знаменательной. Или обещала стать таковой…
      — Рад слышать это, государь.
      — Не у всякого воина хватило бы смелости прийти сюда, к своему Императору и так хитро поддаться злодеям.
      — Я не воин. Я — купец… — пробормотал Шура, оставляя без комментариев вопрос о том кто кому поддался.
      — И Император ему чужой.. — донеслось со стены. — У него, наверное, свой Император есть, заморский… Верно, ведь?
      Шура присмотрелся. В темноте никого не было видно. Звук шел от стены, на которой висел почти невидимый пленник. Мовсий повернулся к нему.
      — Айсайдра не из тех, кого ты видел на болотах, из других… Он мой добрый дух. Он за нас!
      Шура не понял, что Мовсий имеет ввиду, но тот и не дал ему разобраться в своих мыслях. Император задергался на стене, пытаясь вырвать штыри из стены. Конечно же ничего не вышло. Словно растратив на это остатки сил Мовсий повис на цепях.
      — А теперь давай, делай то, за чем пришел — спасай нас.
      Глядя на Императора, прогрессор так же напрягся. Его цепь оказалась ничуть не хуже, Императорской, она натянулась, но не порвалась. Собственно он на это и не рассчитывал. Глупо было рассчитывать, что его прикуют цепью, которую так легко можно порвать. Зато плечо свое он проверил. Ни перелома, ни вывиха. Это хорошо…
      Император, однако, глядел требовательно.
      — Легко сказать…
      — Ну так и скажи, раз легко… Ты колдун или нет?
      — Колдун он, колдун! Только у них колдовство особое… — раздался чей-то голос. — Они колдуют, если только у них руки свободны…
      — Кто это у нас такой умный? — спросил Никулин. — Назовись хотя бы, раз подойти не можешь. Не видно же ничего…
      — Почему не могу? Могу…
      К удивлению прогрессора, в пыточной их оказалось не трое, а четверо. Он подумал, что слышит голос прикованного, но вместо этого темнота перед ним раздалась, и появился четвертый узник. Никулин прищурился, потом головой тряхнул, прогоняя наваждение. Появление этого человека тут было чудом, вызовом здравому смыслу.
      — Хэст Маввей Керрольд…
      Шура не закончил фразы, но Хэст кивнул.
      — Я сразу понял, что ты из друзей Господина Благородного Егеря.
      У Шуры мелькнула язвительная мысль, на счет того, что люди в «невидимках» тут попадаются не так часто, и что гадать тут особенно нечего, но он отбросил ее и все-таки закончил фразу.
      -..здесь?
      Маввей вполне по-человечески пожал плечами, но ничего не сказал. Прогрессор посмотрел на Императора. Тот внес ясность.
      — Благородный Хэст Маввей Керрольд как мог противился козням Трульда и поэтому имеет честь разделить наше заточение…
      Тот кивнул, подтверждая слова Мовсия.
      — Поторопись. Если мы не успеем, то нам будет плохо…
      Когда все кругом торопятся, самое время остановиться и подумать что делать. Не всегда торопливость приводила к тому, на что нацелился. Иногда она, вкупе с советами доброжелателей, заводили совсем в другую сторону. В ту, где играет печальная музыка.
      Шура не стал торопиться.
      Больше всего то, что происходило, походило на какую-то детскую засаду, на рояль в кустах. Родственник и соучастник главного злодея в самый ответственный момент оказывается там же, где и Император и вдобавок предлагает свои услуги. Раскаявшийся грешник? Да бывают ли такие на свете?
      Они смотрели один на другого, кажется, понимая друг друга, и Хэст добавил:
      — Я думал, что все будет иначе… Трульд зашел дальше, чем мне позволяет дворянская честь.
      Он мог обманывать или ошибаться сам, но было одно, в чем Шура был уверен не меньше Хэста — времени у него совсем не было. Приходилось рисковать.
      — Хорошо. Раз тебе верит Император, читающий в сердцах своих подданных, то, что остается делать бедному чужестранному купцу? Только верить Императору…
      Хэст серьезно кивнул, но прогрессор еще не закончил..
      — Но ты должен понимать, что ни я, ни Император не на столько глупы, чтоб поверить тебе до самого конца. Мы с тобой не встречались, но Господин Благородный Егерь рассказывал о тебе кое-что…
      Он смотрел, ища в его лице смущение или страх, но Маввей слушал спокойно.
      — Ты знаешь, чем обычно заканчиваются ссоры с колдунами…
      Хэст кивнул и перебил прогрессора.
      — Если ты не начнешь колдовать, то скоро, совсем скоро, все это будет слушать палач. Ну!
      Шура подумал, что по большому счету тот прав.
      Готовясь к экспедиции, он предусмотрел все, включая и это. При самом скверном развитии событий в течение нескольких часов тут должен был появиться Сергей и выправить положение. Но возникал один принципиальный момент, усложнявший всё дальнейшее общение с Императором.
      Конечно, его нужно было освободить — без этого никак, но освободить так, чтоб он не ощутил той безграничной силы, что стояла за купцом Айсайдрой.
      Если поступить иначе, то тогда придется либо разругаться с Маввеем, который, конечно потребует оказать ему помощь в борьбе с узурпатором, либо остаться во дворце и помогать ему водворять тут туземную справедливость, творить суд и расправу. Это было бы приемлемо, если б около Гэйля не стоял Старший Брат Черет с боевым излучателем и страстью проливать чужую кровь. Так что, как не поверни, а надлежало быть Императору в Гэйле и никак не иначе, и добиться этого нужно будет малыми силами, чтоб у Мовсия не возникло соблазна остаться в Эмиргергере, и пересмотреть итоги дворцового перворота.
      Из города они должны бежать серыми мышками, в идеале не то, что не применяя боевого колдовства, но даже и не хвастаясь силой и искусством фехтования.
      Прогрессор тряхнул головой.
      — Ты прав. Хорошо… Сейчас ты нам поможешь. Видишь шнурок у меня на шее?
      — Да.
      — Поищи замок. Он похож на маленькую трубку.
      Пальцы Хэста сошлись на затылке, взъерошили волосы. Он ковырялся там, ковырялся, словно не решался сделать, что нужно.
      — Нашел?
      Хоть и привыкший к колдовству Хэст все же чувствовал себя неуютно. Одно дело видеть колдовство, а совсем другое самому становиться колдуном. Он посмотрел в близкие глаза. Где-то на их дне тлела искорка смеха.
      — Сожми сильно и покрути в разные стороны, — приказал колдун. — Четыре оборота…
      Руки сами собой сделали все, что нужно. Кольцо распалось и превратилось в шнурок.
      — Осторожно….
      Маввей положил шнурок на ладонь и показал колдуну.
      — Так… — спокойно сказал он. — Теперь осторожно… Очень осторожно возьмись пальцами за концы и растяни в стороны…
      Маввей сделал, как просили, и только что мягкий шнурок заискрился, словно стал драгоценным камнем
      — Хорошо… Теперь только пальцы береги.
      Колдун чуть приоткрыл рот, наблюдая, как Маввей обращается с их общей надеждой на спасение. Наверное, все-таки выйдет из него колдовской подручный! Все он, вроде бы сделал правильно.
      — Чтоб мы без тебя делали! — сказал Айсайдра с удовольствием. — Все! Главное сделано!
      — Ты еще в цепях, — напомнил ему Император. — Да и я тоже…
      — Момент.
      Он натянул цепь и приказал.
      — Проведи шнурком по последнему звену…
      Мовсий головой, умом понимал, что все сейчас получится. Он уже усвоил, что если колдунам не мешать, то все у них получается, но его жизненный опыт подсказывал ему совсем другое. Тонкая нитка… Ну, хорошо, не нитка. Тонкая веревка и хорошее железо. Какое тут может быть соперничество?
      Наверное, поэтому он и приложил сил больше, чием следовало. Обернув нитку вокруг последнего звена, он дернул её с силой вниз. Он ждал сопротивления, но все вышло неожиданно легко. Почти без сопротивления, словно горячий нож масло, колдовской шнурок разрезал железо…
      Несколько мгновений Хэст смотрел, соображая, не показалось ли ему все это, но колдун прикрикнул.
      — Поторопись… Вторую руку.
      Там все произошло точно так же. Не устояли против колдовского шнурка и ножные цепи и несколько мгновений спустя. Хэст дернулся, было к Императору, но у Шуры были свои планы. Мовсий должен был получить свободу не из рук Маввея, как бы этого тому не хотелось, а из его рук.
      Осторожно Александр Алексеевич принял из рук туземца волшебный шнурок.
      Наверное, звон цепей привлек внимание тех, кто их сторожил.
      Дверь распахнулась и проникатель влетел внутрь, едва при этом не столкнувшись с Александром Алексеевичем. Он мгновенно сообразил что тут к чему и взмахнул мечом.
      Удар он нанес безо всякой мудрости — сверху вниз.
      Ничего другого Шура и не ждал — какие еще могут быть хитрости против голого, безоружно человека?
      Меч рухнул как молния. Встречая удар, Шура вытянул перед собой руки со шнурком и отступил на шаг назад, давая место мечу, чтоб пролететь мимо. То, что произошло с цепями, случилось и с лезвием меча. Натолкнувшись на шнурок, он распался на две половинки, а сам проникатель, никак не рассчитывавший, что чудеса начнут твориться у него прямо под носом, упал вперед, не справившись с инерцией от своего богатырского удара. Шура не стал его подхватывать, а пропустил мимо себя и рубанул ребром ладони по шее. Тот еще падал, когда Шура шагнул к Мовсию.
      — Присмотри за ним, — бросил он Хэсту. Четыре движения — и Император освобожден от цепей. Три шага назад, еще четыре движения и Шумон Гэйльский отклеился от стены и завертел руками, возвращая им подвижность.
      Стоять на каменном полу было холодно, и Шура поджал пальцы.
      Из темноты коридора появился Хэст и покачал головой, показывая, что там пока все спокойно.
      — Идти все могут? — спросил прогрессор, поочередно оглядывая туземцев. Все кивнули.
      — А бежать? — спросил прогрессор.
      Это слово покоробило Мовсия. Готовясь драться за свободу, Император намотал на кулак цепь. У Хэста в кулаке блестел кинжал. Императорский Библиотекарь тот вообще за неимением лучшего вооружился подобранным прутом.
      Глядя на них, прогрессор подумал, что хотел сделать много, но, увы, сделал только столько, сколько позволили проникатели Трульда. Все остальное нужно будет доделывать вместе с туземцами с имеющимся на руках техническим оснащением— кинжалом, цепью и железной палкой.
      Он вздохнул.
      Однако с другой стороны в этом нельзя было не усмотреть и своих плюсов.
      Идти на штурм собственного дворца с кинжалом и железным прутом Императору в голову прийти было не должно. Мало того, что это невозможно по причинам чисто военно-техническим, так ведь потом еще и песню не сочинят… «Он взмахнул железной палкой…» Позор.
      «Это все к лучшему, — подумал Шура, — теперь все по настоящему, по честному. Побег — так побег. И никому ничего объяснять не надо, понятно ведь, что с таким оружием много не навоюешь…»
      О том, что нападавших всего десятка три никто из них не догадывался, а сам он говорить об этом не собирался, чтоб не бередить Императорское сердце.
      Воздух подземелья — холодный и влажный охватил их, но всю его прелесть почувствовал его только прогрессор.
      По ногам зябко потянуло стылым воздухом. Пальцы на ногах сами собой поджались, плечи передернулись. От стены подземелья никогда не видавшие солнечного света тянуло холодом, и кожа сразу покрылась пупырышками.
      — Куда теперь, государь? — спросил Хэст. Мовсий смотрел на него, не зная, что ответить. Конечно, тюрьма эта была его, но все же бывал он тут не настолько часто, чтоб свободно ориентироваться в ней.
      — Сперва добудем оружие, — решил Император. Мысль о том, что это возможно, даже примирила его с действительностью. — Только бы самый завалящий меч найти… Хоть пол меча…
      Шура невольно покосился на половинку лезвия, что лежала в пыточной, но ничего не сказал. Император явно выражался иносказательно.
      Собственно у Александра Алексеевича имелся ответ на заданный Хэстом вопрос. Будь у него разрядник, он бы мог сказать, что им нужно пойти назад и отыскать четвертую дверь от входа в подвал, выходящая на другую сторону. Там было единственное зарешеченное окно, выходящее на другую сторону. Срезав прутья, они смогли бы выбраться, миновав и проникателей брайхкамера и стражу Иркона, окружавшую дворец со стороны официального выхода из уздилища. Только где теперь тот разрядник?
      Оставалось два выхода — либо найти какой-то тайный ход, который мог бы вывести их из темницы не во двор, а куда-нибудь подальше, либо все-таки прорываться к Иркону. В этом случае задумка Игоря Григорьевича откладывалась на неопределенное время, но зато Мовсий оставался бы живым Императором. Нда-а-а-а-а, положеньеце. Ладно. Посмотрим.
      — Одеться бы еще, — добавил прогрессор. — Наготу прикрыть…
      Хэст посмотрел на него странно.
      — Нам, купцам, голыми ходить никак нельзя, — объяснил Александр Алексеевич. — Урон репутации! Голому человеку никто в долг не даст. А и даст, так положить некуда.
      — Ты же дух, — сказал Шумон, покачивая прутом с таким видом, словно раздумывал, не опустить ли его на купеческую голову с целью проверить это спорное утверждение Императора. — А духу какая разница?
      — Как это какая разница — удивился Шура. — Холодно же…
      Он вспомнил свой халат, не так давно оставленный в этих стенах, и тут же следующая мысль ошеломила его, на несколько секунд приклеив к каменному полу. Не обращая внимания на товарищей стремительно повернулся к ближайшей двери, отодвинул засов. Дверь без скрипа отошла в сторону. Уже понимая, что ошибся, он сунул туда факел. Нет. Действительно не то.
      Следующая дверь и опять ошибка.
      Туземцы за его спиной стояли молча, не понимая что он делает, но не решаясь остановить.
      «С колдуном не поспоришь! — с удовлетворением подумал Александр Алексеевич. — С колдуном спорить, как против ветра плевать!» В него пока верили и чего-то от него ждали. Как долго это продлиться он не знал, но пользоваться этим следовало до самого конца.
      Две следующих двери тоже ничего не дали…
      А вот пятая по счету дверь оказалась на внешнем замке, как и говорили когда-то Сергей с Ченом.
      Он сунул факел назад. Кто-то там услужливо подхватил его. Сразу стало темнее. Дверь словно обросла чернотой.
      — Свет!
      Непонятно кто, может, даже сам Император поднес из-за спины факел. Дверь перестала казаться черной дырой в никуда. Очень похоже, что и впрямь за ней было все то, на что он рассчитывал.
      Царапая пальцы, Александр Алексеевич обернул шнурок вокруг коробки замка, и одним движением «сострогал» ее с двери. Под ногами что-то зазвенело, но он не стал нагибаться, только сделал шаг пошире, чтоб не наколоть босую ногу.
      Свет качнулся за ним, разлился по стенам маленькой комнаты. Верно. На душе стало легко.
      Вон халат, а вон и сапоги. И самое главное. Его посох, словно упрек туземной неосведомленности, стоял у самого выхода и ждал, когда хозяин возьмет его в руки.
      Так он и сделал.
      Он подбросил посох на руке, засмеялся… С этого момента все становилось просто.
      Посох-излучатель вертанулся, разгоняя затхлый воздух. Шура повернулся к товарищам и увидел ничего не понимающие лица. Под их взглядами прогрессор быстро пришел в себя.
      Туземцы тем временем рассыпались по комнате в надежде отыскать что-нибудь посолиднее, чем цепь и железная палка, но случай им не благоприятствовал. Император примерился, было, к клещам, непонятно как оказавшимися тут, но, через мгновение, брезгливо выпятив губу, отбросил их в сторону.
      — Ничего путного… — разочарованно и зло сказал он. Глаза его еще бегали в надежде отыскать что-нибудь подходящее. Наткнувшись на довольный взгляд купца, посмотрел на посох в его руках, что-то вспомнил и спросил:
      — Будешь читать им поучения своих мудрецов?
      — Возможно.. — отозвался купец. — Наши мудрецы в свое время могли выражаться очень убедительно.
      Он провел ладонью по посоху и улыбнулся. — Пора нам отсюда убираться…
      Император пожал плечами.
      — Колдуй…
      Шура взвесил на ладони посох. Может быть, это и впрямь был выход?
      — Большого колдовства не получится, — предупредил он всех сразу. — Придется вам мне помогать…
 

Императорская тюрьма.

Коридор.

      Впереди темнота, позади шаги и трепещущий свет единственного факела.
      Они шли один за другим, высматривая опасность там, где ее мог пропустить колдун. Еще в самом начале Мовсий попытался выйти вперед, но Хэст решительно встал перед ним, загородив дорогу.
      — Государь… Позволь нам послужить тебе…
      Император не стал спорить. Хэст явно хотел показать себя перед ним, поэтому они так и пошли: впереди колдун, за ним Шумон с Хэстом, а Мовсий замыкал шествие.
      Колдун небрежно крался, помахивая посохом. Время от времени он бормотал заклинания на своем варварском языке и опасность отступала. Только что полный проникателей коридор оказался пустым и безобидным. Мовсий внутренне возрадовался, но так было только до второго поворота. Колдун встал перед ним, высунул голову в коридор и туту же нырнул обратно.
      — Двое…
      — Убью обоих! — сказал Мовсий, решительно отодвигая в сторону Маввея.
      Купец покачал головой, расплылся в улыбке.
      — Давай лучше я э-э-э-э-э…. накажу их.
      Маввей как-то ловко опять оказался между колдуном и Императором
      — Наказание предателям одно — смерть… Клянусь Тем Самым Камнем…
      — Но разве предатели заслуживают почетной гибели? — перебил его купец. — Тем более от руки Императора…
      Мовсий намотал цепь на кулак, потом смотал её, потом опять намотал. Было видно, что ему очень хочется наказать предателей лично, однако и в словах купца был свой резон. Он колебался, не мог решить, как будет лучше — так или эдак… Неожиданно на помощь прогрессору пришел Маввей.
      — Колдовство куда как гаже смерти, не так ли, Император? Оставь их колдуну… Он справится..
      Император посмотрел на него с сомнением. Одно дело цепи колдовством перекусывать и совсем другое — справиться с двумя умелыми убийцами… Шура ловко взмахнул посохом, показывая, что в состоянии справиться с опасностью.
      Он был благодарен Хэсту. Как и владелец замка Керрольд прогрессор не хотел оставлять за собой трупы. Необратимые решения его не привлекали. Он ухмыльнулся, как мог более гнусно, предрекая врагам не только гибель, позор и поношение, но и что-нибудь похуже. Улыбка убедила Императора.
      — Хорошо, — согласился Мовсий и с надеждой предупредил. — Но если у тебя не получится…
      Шура не сдержал усмешки.
      — Получится, получится… У меня, да чтоб не получилось?
      У него были свои претензии к обитателям этого коридора.
      Проникатели не поняли откуда появился этот богато одетый человек, но Шура их тут же узнал. На их пути в свободе стояли те самые проникатели, что принесли его к брайхкамеру. Он рассмеялся, не торопясь укрепил факел в державке, и повернулся к недавним обидчикам. Теперь он стоял в круге света, готовый побороться с любым из них.
      — Верно говорят, что Карха, когда создавал мир наполнил его справедливостью.
      Посох перелетел из одной руки в другую. Проникатели шагнули навстречу, сокращая расстояние. Шура не стал их разочаровывать и тоже шагнул вперед.
      — Ибо чем, как не этим можно объяснить нашу встречу?
      Единственное, чего он сейчас опасался, так это луков, однако у этих ничего подобного не было — те же самые шесты, которыми они отделали его в прошлый раз.
      Может быть гордость, а может быть самоуверенность, не позволила им позвать на помощь. Наверное, все же самоуверенность. Шура понимал их. Только что они уже победили его, хотя он был невидим. Теперь, когда его не защищало колдовство, он вообще выглядел беспомощным — купец, вооруженный палкой…
      — Ну, давай, — сказал первый. — Видно мало тебе… Верно говорят, что у колдунов два горла.
      — Добавим по справедливости, — добавил второй. — Все честь-честью. Первый удар в морду, второй — в брюхо…
      Раздражение вспыхнуло бенгальским огнем. Шура не поддался ему, а погасил. Хотелось показать туземцам, что и он кое-чего стоит и понимает в рукомашестве, но он понимал детскость этого желания. Боевой балет, с прыжками и беготней по стенам штука, конечно, впечатляющая. Он мог бы даже для устрашения проскакать этот коридор верхом на чудесном посохе, однако, за спиной стоял вспыльчивый Император, да и время…
      Не стоило задерживаться и тратить его на такие шалости.