Мульп.

Окрестности промежуточной базы.

Выход из «Пыльного болота»

      От рубчатой подошвы вакуумного скафандра в пыли оставался узорчатый след, который тут же заливала вездесущая тьма. При тяготении в одну восьмую гравитационной постоянной, пыль, поднятая ногами, взлетала на несколько сантиметров, но, вместо того чтобы честно упасть назад, на камни, колыхалась в пустоте, словно капля краски, в воде.
      А вот темноте отсутствие тяжести помехой не было. Едва подошва ботинка отрывалась от земли, как она уже оказывалась в следу. Кузнецов несколько раз, не столько интереса ради, сколько от скуки поднял и опустил ногу, но каждый раз темнота оказывалась быстрее света. Открытие, конечно не Бог весть какое, но все же…
      Сергей поискал глазами товарища.
      — Эй, Чен, — позвал он. — Ты знаешь, что темнота распространяется быстрее света?
      В наушниках запыхтело, мелкими песчинками ударили в мембраны какие-то заряженные частицы, потом из фырканья и шипения родился голос.
      — А то как же. Тьма… Распространяется…
      Товарищ дышал тяжело, с натугой.
      — Стой, животное, куда? Да! Я, например, много чего знаю. Мне, между прочим, доподлинно известно, что солнце зайдет через двадцать минут.
      Кузнецов, чуть повернув голову, посмотрел на светило. Метеоролог наверняка был прав. Сергей вообще не помнил, чтобы предсказания Чена не оправдывались, особенно, если он предсказывал что-то неприятное.
      Ему следовало что-либо ответить, хотя бы из уважения к его труду. Это Сергей бездельничал, вертел головой по сторонам и философствовал, а Чен волок за собой здоровенный контейнер. И хотя вокруг была все та же одна восьмая «же» масса оставалась массой и тут, и волок эту массу все же он, а не Сергей. Оглянувшись на близкий горизонт, Кузнецов пробормотал.
      — Тут ты наверняка прав. «Кладезь мудрости» твоя фамилия!
      Здешнее светило, которое по утвердившейся привычке все звали Солнцем, уже не висело над изборожденной мелкими кратерами равниной, а, казалось, вплавилось в нее, и теперь торчало из-за горизонта половиной золотого имперского знака «За Атуанский поход».
      От взгляда на пышущий жаром горизонт Сергею стало не по себе. Он произнес «кислород» и струйка прохладного воздуха коснулась потного лба.
      Чтобы достичь места, где в изобилии встречались комфорт и кислород, им оставалось преодолеть только одно препятствие — здоровенную каменную стену. Там, на плато, понимавшемся вверх чуть ли не на триста метров, стоял новый корабль капитана Мак Кафли.
      Корабль назывался «АФЕС» — подарок Академии наук от одной из старейших Земных страховых компании. Можно, конечно, было бы преодолеть расстояние до него одним рывком, но в этом он не видел ни интереса, ни авантюризма, да и двадцать минут до захода хотелось бы провести не только с пользой, но и с удовольствием. Природу следовало побороть и преодолеть, получив при этом, если возможно, положительные эмоции. К тому же…
      — Эй, смотри…
      Да… Он размышлял, а Чен работал.
      Сергей повернулся. Коллега, перебравшись через валун, неслышно подкрался и теперь вертел перед глазами прозрачный камень.
      — Что это?
      Чен повернул кулак, и оттуда ударили струи чистого цвета — желтого, алого, синего… Сергей загородился ладонью и спросил безо всякого интереса:
      — Кварц?
      — А шут его знает… Может быть хрусталь? — ответил Чен, держа находку на одном пальце. — А может быть Тот Самый Камень?
      Сергей хмыкнул. Существовала там, внизу, такая легенда. Он повертел находку в руках и вернул китайцу.
      — Бриллиант бы нашел лучше… Представляешь? Бриллиант, величиной с кулак! Тогда Император точно согласился бы сразу на все…
      Они разом вздохнули, подумав об одном и том же.
      — Когда у него аудиенция? — чуть запнувшись на трудном слове, спросил Чен. — Сегодня?
      — Сегодня…
      — Может быть, к тому времени как доберемся, уже команду дадут? — мечтательно сказал Чен. Он дернул левым плечом, словно ощутил им лямку НАЗа. — Чемоданы в руки…
      Сергей пожал плечами, ничего не сказал.
      — Чемодан в руки, — продолжил Чен, — ключ на старт…
      Каждый из сотрудников Заповедника, не исключая и их самих не жил здесь, а скорее, выражаясь «высоким штилем» влачил существование, дожидаясь решения Императора Мовсия.
      В прошлый раз, когда он на «Новгороде» попал сюда, и претерпел массу приключений, к тихой радости земных биологов, оказалось, что помимо починки «избушки» и спасения космического Робинзона Джо Спендайка они совершили еще одно богоугодное дело — выяснили, что в этом месте — единственном в исследованной части Вселенной! — обитают громадные летающие ящеры, за которыми с легкой руки первооткрывателей закрепилось название «Императорские драконы».
      Едва обрадовавшись, академики впали в глубокое уныние. Судьба Императорских драконов казалась печальней судьбы их земных антарктических тезок — Императорских пингвинов. Замские болота, как оказались единственным местом на планете, где те жили в естественных условиях. Поскольку ничего подобного земная наука на других планетах не обнаружила, то почти мгновенно в высших академических сферах приняли решение — спасать уникальный вид. Вслед за этим решением события стали развиваться по двум параллельным руслам — на Земле срочно готовилась новая экспедиция, с целью устройства заповедника, а через заброшенного чуть ранее в Империю прогрессора, академики стали добиваться от Императора Мовсия Эмирга продажи Замских болот землянам.
      То есть все шло своим чередом, никак не вылезая за рамки традиций, уже сложившихся за полторы сотни лет после первого контакта с недоразвитыми братьями по разуму и, в силу этого, обретших силу закона.
      По сложившейся традиции, контактируя с внеземными цивилизациями, земляне старались оставаться хорошими соседями. Это означало, что им приходилось подчиняться законам и обычаям, действовавшим на тех планетах, где они собирались обосноваться.
      Такое положение создавало порой множество неудобств и парадоксов, особенно на первых парах, но оно же позволяло избегать конфликтов на местах. Организованные по этому принципу уже на пяти обитаемых планетах действовали земные представительства— фактории, рудники, заповедники и даже туристические маршруты. Территория под них либо покупалась, либо бралась в аренду, и всем участникам таких сделок было хорошо. Туземцы не испытывали никакого культурного шока, никто не воевал друг с другом и вообще все происходило чинно благородно. То есть почти так же как когда-то на Земле, с той лишь разницей, что капитаны, открывшие неведомые звездные острова не торопились приобщать аборигенов к прелестям цивилизации, а общались с ними в круге их законов и представлений о мире, и, если это было нужно, даже надевали на себя набедренные повязки.
      До поры до времени, земляне представлялись туземцам далекими соседями, что собственно, по большом счету, было правдой.
      Ну, почти правдой.
 

Дурбанский лес.

Лагерь фальшивомонетчиков.

      Металл в котле булькал и пускал пузыри, словно разогретая на огне густая каша. Отсветы огня бегали по лицам, высвечивая и каменные стены, и глаза, и сжатые в волнении губы разбойников, ждавших, что скажет Вахари-Хе, а тот пока молчал.
      Хмурясь, он обошел плавильню, ловя лицом волны жара, а потом сделал, наконец, то, что от него все ждали — опустил в котелок ковш…
      Лукавчик протиснулся вперед, посмотреть.
      Корка окалины раскололась, тяжелые волна прокатилась по темно-красной поверхности, ударилась о стенку, и дымные фонтанчики взлетели вверх, отравляя запахом горелого металла воздух в пещере. Двое новеньких шарахнулись назад, а Вахари-Хе все нипочем…
      Загородившись от жара ладонью, он посмотрел, как металл стекает из ковша, и покачал головой. Капли текли тяжело, лениво… Товарищи смотрели на него, ожидая, что скажет. Последнее слово тут было не за атаманом, хоть тот и в Ленивой Башне сидел и с Шенской каторги бегал, а за ним.
      Провожаемый взглядами отошел на пару шагов в сторону и взял из кучи новую монету. Лукавчик затаил дыхание. Как-никак, а только Вахари-Хе мог оценить итог работы. Монета была как настоящая, то есть все на ней было, как и на настоящей, только золотом она еще не блестела. Для последнего шага нужно было колдовство, которое знал только Вахари-Хе. Он подержал монету в руке, понюхал для чего-то и вдруг отбросил ее в огонь под котелком. У Лукавчика внутри все словно оборвалось.
      — Воздуходувка нужна, — сказал Вахари-Хе так, что стало ясно, что это его последние слово, и говорить уж больше не о чем…
      — Если хотим, чтоб все было не хуже чем на Императорском монетном дворе, то нужна воздуходувка.
      Никто слова не проронил. Огонь продолжал раскалять металл в котелке, но это уже было лишним. Главное слово было сказано.
      — Воздуходувка… — Хамада не возразил, только повторил. В голосе его не было ни злобы, ни раздражения. Он ведь тоже понимал, что Вахари-Хе хочет как лучше и поэтому только проворчал.
      — Умный… Все вы тут умные… А вот кто мне, старому и слепому подскажет: где ее взять, воздуходувку-то?
      Разбойники молчали. На то он и вожак, чтоб думать. Не зря он три доли в добыче имеет. Вот пусть и думает…Хамада молчал, словно не замечал того, что на него все смотрят.
      — Ну, господа дорожные дворяне, воздуходувку мы, положим, у Императора займем… — сказал, наконец, атаман. — А человека? Где человека возьмем ее крутить?
      Он оглядел их невидящими глазами.
      — Или кого-то из вас к ней цепью приковать ради общего дела?
      Вахари-Хе посмотрел на вожака свысока, пожал плечами. Его эти слова никак не касались. Он свое слово сказал. Теперь очередь атамана сказать свое.
      Ефальтий, правая рука атамана, посмотрел на товарищей. Лица у них стали мрачными. Он понимал их, потому что был такой же, как и они. Всем хотелось легкого золота, а вот работать тут никто не взялся бы. Не те это люди, да и слишком много настоящего золота было вокруг них, пусть чужого, но настоящего… Так что работать за фальшивое никому и голову не придет. Отобрать настоящее золото было хоть и опаснее, но веселее, чем работать. Ефальтий коснулся плеча атамана, привлекая внимание.
      — А ты и человека, у Императора займи… У него тюрем много. Он тебе, может не одного, а двоих даст, да еще и спасибо скажет…
      Хамада засмеялся, и лица разбойников разгладились…
      — Ага! Нужно мне его «спасибо». Я с него лучше золотом возьму…
 

Мульп.

Окрестности промежуточной базы.

Беговая стена.

      Метеоролог подбросил блестящий камень и тот, переливаясь цветами, словно мыльный пузырь медленно всплыл над ними. Сергей машинально поднял голову, наткнувшись взглядом на нависший над головами острый каменный гребень. Контейнер и гребень. Гребень и контейнер. Он ухмыльнулся.
      — А давай наперегонки? — предложил Сергей. Четыре недели, что экспедиция сидела на Мульпе, такие гонки по вертикали стали развлечением для ее участников.
      За бликующим лицевым щитком, лица Чен-Ли-Юня было не разобрать, но Сергей и так мог представить, как тот прищуривает глаза, пытаясь понять, что это он задумал. В таких играх легкий и верткий Чен чаще выигрывал, чем проигрывал и поэтому китаец переспросил:
      — Наперегонки? До корабля?
      — До гряды, — уточнил Сергей, тыча пальцем в несуществующее небо и нахально прибавил. — Могу дать фору…
      Чен поднял светофильтр, улыбнулся. И без того раскосые глаза превратились в щелочки.
      — Обойдусь…
      — Кто первый доберется до гребня и увидит корабль, тот…
      Мысль о догонялках пришла ему только что, и он еще не решил, что получит выигравший.
      — Что тот? — подозрительно спросил Чен. По тону, Сергей понял, что тот уже готов согласиться, и посмотрел в небо, словно хотел быстренько найти там подсказку. Он даже замычал, подгоняя мысли.
      — Ну?
      Глаза натолкнулись на блестку в небе.
      — Да вот хоть бы и камень. Тому и камешек твой достанется. Идет? «Бриллиант величиной с кулак» его фамилия.
      Камень уже парил над ними метрах в десяти, блестя, как звезда минус первой величины.
      — Идет. А это?
      Чен стукнул ногой по контейнеру.
      — Сам долетит.
      Не дожидаясь согласия Чена, он набрал на пульте контейнера несколько цифр, отрегулировал бустер и обуза, оттолкнувшись от поверхности, устремилась вверх. Несколько секунд они смотрели, как контейнер, похожий на старинный угловатый сундук удалялся от них, одну за другой загораживая звезды. Чен не позволил ему засмотреться.
      — Ну?
      — На счет три, — сказал Сергей и напружинил ноги. — Раз… аз…
      — Считаю я, — быстро остановил его Чен. — Ты предложил, я считаю… Это честно.
      Сергей пожал плечами. В скафандре это было неудобно, но у него получилось.
      — Без двигателей?
      — Конечно. Как обычно — на камнях.
      Блестящий шар на плечах Чен-Ли-Юня качнулся, в жесте подтверждения.
      — Раз, два, три.
      Они разом нагнулись, подбирая камни и на счет «три» одновременно оттолкнулись, взмывая в пустоту.
      Эта гонка была похожа на полет настоящих кораблей от планеты к планете. Отталкиваясь от попадавшихся на пути выступов, люди пролетали пустоту от одного куска тверди до другого и, изменив направление, словно настоящие космические корабли мчались вверх и вверх, к звездам.
      Чтобы победить, тут нужно было не только везение, но и уверенное владение телом. Весь фокус состоял в том, чтобы, используя свое тело и камни, что попадались под руки, проскочить кружево невесомых и едва скрепленных друг с другом обломков, то ли растущих из стены, то ли просто прилипших к ней… Не продраться, словно носорог сквозь чащу, но проскользнуть. Угрем. Червем. Вирусом.
      Пустота вокруг не была опорой, и им приходилось маневрировать, изменяя центр масс, чтобы не встретиться с причудливо расположившимися в пространстве невесомыми иглами из пыли, камней и льда.
      Сложенные из них стрелы и выступы вертелись над головой вместе со звездами, и Сергей взмахнул рукой, приостанавливая свое движение, чтобы проскочить в открывающуюся между двумя иглами щель.
      В наушниках слышалось тяжелое дыхание Чена. За счет более мощного толчка Сергей летел чуть быстрее, но партнер шел следом, выбирая момент, чтобы обогнать товарища.
      Слева блеснуло. Щель там раздвоилась, и Сергей увидел, что Чен швырнул в сторону один из запасенных камней, в надежде нырнуть туда и сократить путь. Его плавно потащило в просвет. Сверху Сергею было видно, что он не успевает — то ли камень оказался маловат для его веса, то ли просто не рассчитал с силой броска. Чен и сам это понял. В сторону полетел второй снаряд. От этого торопливого движения его и вовсе закрутило, затягивая в пыль.
      Сергей довольно захохотал, но тут и его самого достало — по шлему противно заскрежетало, движение замедлилось, и пространство вокруг в один миг превратилось в густой, черный кисель.
      «Залетел…» — подумал он. Сердце трепыхнулось запоздалым страхом, но гонщик взял себя в руки. Пока он истратил только один камень. Два других держал наготове, как раз вот для таких случаев. Он отбросил первый, надеясь, что этого хватит, чтобы выбраться из каменного облака, и зашарил вокруг освободившейся рукой. Камень для разгона у него еще был, но раз уж подвернулась такая возможность следовало ухватить побольше обломков, что наверняка витали где-то рядом, то ей надо воспользоваться. Так оно и случилось — в каменном мусоре недостатка не было, одно плохо — под руки попадалась какая-то мелочь, и он, едва ощупав ее, тут же кидал вниз, добавляя себе скорости.
      — Чен, где ты?
      — Не знаю… Надеюсь выше чем некоторые самонадеянные егеря…
      По-прежнему ничего не было видно — пыль, залепившая лицевой щиток, словно приклеилась к стеклу, и вместо глаз приходилось полагаться на руки.
      Они крутились над головой, как два локатора ощупывая пространство. Несколько долгих секунд Кузнецов ждал удара, но кроме пустоты над головой ничего не было. Повезло. Проехав перчаткой по шлему, он смахнул пыль, и тут же глянул вниз. Чен как раз тоже выбрался из своей каши. Сергей увидел, как он задрал голову, отыскивая его, и, заметив, помахал свободной рукой. Другой рукой он прижимал к себе здоровенный булыжник, умело распорядившись которым, наверняка выиграет гонку.
      «Это называется, повезло…» — подумал Сергей.
      Он закрутил головой, отыскивая что-нибудь похожее, но как назло, вокруг не нашлось ничего, кроме пыли. Над его головой звездилась пустота. Отвесная стена медленно плыла рядом, в двух метрах от него. Полоса ледяных игл осталась внизу, и Сергей понял, что если он ничего не придумает, то проиграет.
      В наушниках послышалось «Ух!». Что это означает, гадать не приходилось. Чен метнул свою глыбу вниз.
      Пора было использовать домашнюю заготовку.
      Он потратил один из камней, чтобы развернулся вокруг оси. Черные трещины медленно поплыли мимо него, поблескивая острыми гранями сколов. Камни, играя всеми оттенками коричневого, передвинулись вправо и скрылись за спиной. Стена отдалилась и перед глазами развернулась стометровая бездна, наискось пересеченная тонким штрихами пыльно-ледяных игл. Как ни красиво все это выглядело, а нужно ему было вовсе не это. Ага! Вот и он! Угловатый, похожий на старинный сундук, контейнер догонял его. Сергей подождал, пока он подплывет поближе, достал до него кончиком ботинка и, опершись, оттолкнулся, направив себя к уходящему призу. Теперь чистое небо над головой только радовало его.
      А вот Чену не повезло. Откуда-то сбоку из темноты вынырнул карниз. Метеоролог замахал руками как крыльями, но слишком поздно.
      От толчка широкая полоса камней, державшаяся неизвестно на чем вдруг оторвалась и плавно заскользила вниз, погребая под собой незадачливого гонщика.
      Сергей подобрал выигранный приз, наклонил голову, пытаясь высмотреть друга, но под ним медленно валились в бездну многотонные глыбы то ли льда, то ли камней и пыль, сотнями лет лежавшая на одном месте. Невозможным в пустоте облаком, и оттого еще боле странным, она полилась вниз, заполняя пространство под ним. Это уже было серьезным.
      — Чен? Где ты Чен?
      Гордый китаец не откликнулся, в наушниках скреблось статическое электричество, но Сергей увидел у себя под ногами тусклую вспышку, означавшее только одно — не желая рисковать, Чен включил маневровый двигатель. Через несколько секунд из облака вынырнул скафандр и потихоньку поплыл вверх.
      Увидев его, Сергей отшвырнул последний камней, и это усилие подбросило его в пустоту. Взлетев метров на 20 над краем обрыва, он увидел «АФЕС».
      — Добрался? — донесся до него слегка раздосадованный поражением голос Чена. — С контейнером ты это здорово придумал.
      Он поднимался медленно, стараясь не портить другу ощущение победы.
      — Видишь корабль?
      Сергей все еще поднимался, ощущая себя большой птицей, парящей в восходящих потоках.
      — Вижу.
      — А я застрял. Придавило…
      — «Проиграл» твоя фамилия…
      С Чена клубами осыпалась пыль, и оттого он был похож на затухающий костер, чудом заброшенный в небо.
      — Постой… А контейнер?
      Сергей повернулся. Над ним висело неизбежно черное небо, а под ногами было уже не сто, а триста метров пустоты и искореженная когда-то Вселенским катаклизмом поверхность планеты. Ничего человеческого Сергей там не обнаружил.
      — Не вижу…
      — Плохо — откликнулся Чен. Голос его стал озабоченным. — Где он может быть? Мало того, что он мене все руки оттянул, так…
      — Искать надо. Если не найдем, Игорь Григорьевич нам выволочку устроит.
      — Партком, — поправил Сергея Чен. — Выволочкой не ограничится… Непременно партком соберет.
      — Как же… Будет он из-за нас партком собирать… Зарежет просто одной из своих железок — и все…
      Они засмеялись, но делать и впрямь было нечего. Контейнер дорогого стоил и не только Игорь Григорьевич, но и любой человек на Мульпе сейчас ждал их возвращения на базу.
      — Может, поспорим, что я первым его увижу, — азартно предложил Сергей. Не остыв от одной победы, он готов был присоединить к ней другую.
      — Ну тебя, — серьезно отозвался Чен. Сергей увидел, что он разворачивается метрах в двухстах от него, рядом с продолжавшей расплываться в пустоте пыльной кляксой. — Я его и сам найду.
      Сергей даже не стал спрашивать как. И так было ясно — включит опознавательный маячок.
      Так и вышло. В наушниках запикало и Чен уверенно нырнул в темноту, где пытался прятаться контейнер.
      — «Опять ему работать» — подумал Сергей. Эту мысль, вообще-то справедливую, сменила другая. — «Хотя раз проиграл… Это даже справедливо»…
      Он хотел поддеть товарища, но тут вдруг почувствовал, что Мульп предъявляет свои права на него. Горизонт больше не расширялся, и его медленно-медленно потащило вниз. Чтобы удержаться он дал малый боковой импульс. Тонкая, как травинка, струйка сжатого азота ударила из ранца, и его стало медленно разворачивать. «АФЕС» потихоньку отъезжал в сторону, стало видно жилые модули — шары и восьмигранные призмы, связанные друг с другом гофрированными переходами. Слева ярким стеклянным блеском вспыхнула крыша оранжереи.
      Кое-где там горели огни гелиосварки — база строилась, росла, но Сергей смотрел на суету вокруг нее с долей пренебрежения — еще не построенная до конца и не обжитая, она уже устарела, ушла в прошлое. Все эти жилые модули, оранжереи и разные технологические ухищрения были для него только кочкой в болоте, не более чем точкой опоры, чтобы, оттолкнувшись от нее, рвануться отсюда к планете, что висела где-то за краями Мульпа.
      Горизонт провернулся, и он увидел Чена, копошащегося около контейнера в десятке метров под ним.
      Да. База устарела. Она по существу уже была не нужна — пройдет несколько дней, а может быть даже несколько часов и почти все, кто сейчас живет тут, собрав все, что можно унести, а то и попросту побросав все это в радостной поспешности, улетят на Планету.
      Чен, там, внизу поднял голову, помахал рукой.
      — Нашел?
      — Нашел..
      — «Доберман» твоя фамилия…
      — Когда-нибудь я обижусь, — пообещал Чен. — И закопаю тебя под этой скалой.
      Сергей посмотрел на скалу, легкостью и кружевной узорчатостью напоминавшую больше памятник героям завоевания атмосферы, чем надгробие, не испугался, а легкомысленно парировал.
      — Ну так когда еще это будет… К тому времени, когда наступит твое «когда-нибудь» меня тут уже давно не будет… Да и тебя тоже.
 

Имперский город Эмиргергер.

Дворец Императора. Зал приемов.

      Айсайдра Енох, купец с Островов Счастья, прибывший к Императорскому двору в поисках прибыли, не без удовольствия смотрел на полуобнаженную девушку с цветами и ждал обещанной аудиенции. Он вполне мог бы выразиться и так — ждал своего часа, но это было бы не совсем верным. В этом диковатом мире время еще не научились ценить так, как его ценили земляне. Туземцы не знали часов и поэтому вместо того чтобы раздробить время в сутках на часы и минуты, раскололи его всего на пять неподъемных глыб — рассвет, утро, день, вечер и ночь.
      «Счастливые люди», кисло подумал купец, проводя взглядом по округлому плечу и высокой груди. «Все до одного счастливые! От Императора до последнего черпальщика нечистот. Они времени не замечают, а время — их».
      Повод для сарказма у него был самый серьезный. В свое время, преодолевая безмозглые силы природы, он за двадцать три часа добрался с промежуточной Базы на Мульпе до планеты, а тут…
      Он посмотрел на стены, на стражу, на двух государственных писцов, каждому из которых он уже всучил по золотой монете, на стражника, облаченного во что-то зеленое и лохматое и тяжело вздохнул.
      «Нет, верно умные люди говорят, что разум болезнь материи. Если это так, то тогда цивилизация — болезнь разума, а бюрократия — болезнь цивилизации…» Сегодня он ждал уже не меньше четырех часов, а до этого четыре дня согласовывал со сдешними бюрократами свое появление тут… Но жалобы его были умозрительными. Во-первых, ему твердо пообещали, что сегодня то уж Император обязательно примет его, а во-вторых… А во-вторых как-то не принято было выражать простому купцу в Императорском дворце любые чувства кроме благоговения.
      До заветной двери было шагов десять. На обеих створках умелые мастера вырезали дерево, называемое в Империи трясуном и, отчего-то, считающееся символом удачи и преуспеяния. Издали посланец земли рассматривал створки, в мечтах представляя как славно было бы одним рывком преодолеть эти десять метров, обездвижить стражника с дурацким копьем, выбить плечом дверь и ввалиться прямиком к Императору. Тело послушно напряглось, прогрессор стиснул посох, словно и впрямь собирался взмахнуть им наподобие Шаолиньского монаха, но… Никуда он, конечно не бросился. Только вздохнул тяжелее прежнего, вытянул вперед затекшую ногу и снова смерил взглядом расстояние до створок. Оно по-прежнему оставалось непреодолимым.
      Опершись локтями на колени, землянин устало наклонился вперед, давая спине отдохнуть. Сцепленные в замок пальцы загородили рот, и он шепотом произнес:
      — База, база, я — Купец. Прием…
      В ухе зашипело и радиоволна, пришедшая аж с самого Мульпа, донесла голос Главного Администратора еще не существующего Заповедника — Привет, Александр Алексеевич. Как дела?
      Почти не шевеля губами, купец прошептал:
      — Здравствуй, Игорь Григорьевич. Жду. Сижу во дворце и жду.
      — Новости?
      Александр Алексеевич Никулин, прогрессор, представитель Земли в этих диких землях, посмотрел вокруг, на таких же, как и он сам, просителей, с тупым упрямством высиживающих в Императорской приемной свое счастье.
      — Да какие тут новости… Ногу вот отсидел.
      Он шевельнулся. По бедру побежали колючие мурашки.
      — У хорошего агента всегда новости есть. — Произнес Игорь Григорьевич. — Неужели ничего не произошло?
      Не открывая глаз, Никулин отозвался:
      — Возможно что-нибудь, где-нибудь и произошло… Может быть даже прямо сейчас происходит. Только не здесь…
      Он вздохнул.
      — А у вас, в заоблачных сферах что нового? Собрали что-нибудь для второго взноса?
      — Не беспокойся. Нашли и на второй, и на третий… Час назад вернулись ребята, принесли…
      В дальнем конце коридора послышался топот. Головы всех сидящих разом повернулись и глаза уставились в одну точку. Вряд ли тот, кто там топал, мог как-то продвинуть дело каждого из сидельцев — доподлинно было известно, что Император сидит за этими вот дверями и держит совет с главными сановниками Империи — но зато топотун вполне мог стать развлечением.
      Из темноты в зал вихрем ворвался монах. Не обращая внимания на собравшихся он бросился к заветной двери.
      Не тут-то было.
      Каждый из сидельцев довольно хмыкнул. Конечно, каждый из них был сам по себе — у каждого своя нужда, своя просьба к Императору, но сейчас они чувствовали себя одним целым — очередью. Дорогу нарушителю очередности загородило древко копья. Страж, что держал его в руках, ничего не сказал, но поза его и так была красноречива. Его переполняло ощущение собственной силы и значимости, словно скалу посреди бушующего моря..
      — «Пост номер один, — подумал прогрессор. — Конечно, ответственно. Император за дверью…» На стражнике, казалось, встопорщилась даже зеленая шерсть. Мысль Александра Алексеевича вильнула в сторону, ища развлечения, а не пользы.
      — «Есть на Волге утес. Диким мохом порос… Тьфу…Какая глупость в голову лезет!» Брат по вере наклонился к стражу, и что-то сказал прерывающимся шепотом. Страж никак не отреагировал — стоял словно каменный — не его, видно это было дело. Брат по вере попробовал еще раз, но быстро понял, что напрасно теряет время, и тогда он заорал полным голосом:
      — Дело Империи!
      Его крик, словно палка, засунутая в муравейник, всколыхнул Императорскую приемную. Купцы подобрались, словно заопасались, что им отдавят ноги, а на голос из-за портьеры выскочили сразу четверо. По оранжевому гребню на шлеме землянин узнал среди них начальника дворцовой охраны. Монах бросился к нему.
      — Дело Империи, — повторил монах тем же страшным шепотом. — Жизнью заплатишь…
      Землянин еще многого не знал, но он уже умел читать выражения здешних лиц. То, что он прочитал на лице стражника, его успокоило. Этот тоже не зря получил от него немножко золота.
      Начальник охраны знал свое дело и никого пускать не собирался. Его рука властно легла на плечо крикуна и развернула боком к двери.
      — Не ко времени ты брат. Когда окажешься нужен Императору, я сам тебя найду, и даже если рад не будешь, то все равно придется прийти. А сейчас — нет.
      Он говорил негромко, и вроде бы с почтительным наклоном, но в голосе его были лень и превосходство. Поглядев за спину монаха, он встретился глазами с прогрессором, улыбнулся, не иначе как вспомнив кошелек, что презентовал ему заморский купец. Его рука описала полукруг, указывая на искателей Императорской милости.
      — Да сам посмотри, сколько достойных людей ищет милости у нашего Императора.
      На монаха это не подействовало. Он и головы не повернул. Ухватив живую преграду за плечи, попытался отбросить воина от двери, но тот устоял и легко расцепил монашеские кулаки.
      — Дело Империи, — повторил монах, словно других слов не знал.
      — Там государственный совет. — В голосе воина уже слышался металл, не суливший упрямому монаху ничего хорошего. — Уймись, брат!
      Кулаки монаха еще держали его за одежду. Он нажал на них большими пальцами, и они, помимо монашеской воли, разжались. Брат затрясся.
      — Так не пустишь?
      Стражник не ответил. Только плечом небрежно повел.
      В бессильной ярости монах затряс в воздухе кулаками. Голова повернулась раз-другой, словно его душила петля. Купец привстал и увидел глаза монаха — дикие, безумные… «И впрямь видно что-то серьезное…» Он собрался поделиться мыслями с Игорем Григорьевичем, но, похоже, на Мульпе уже поняли, что что-то случилось.
      — Что там такое? — заинтересованно спросили оттуда.
      — Подождите… Разберусь.
      — А ты говоришь, что ничего не происходит. Дай-ка изображение…
      Купец коснулся пальцем золоченой сетки, что покрывала голову и включил передатчик. Через два спутника-ретранслятора сигнал дошел до Базы и там превратился в картинку.
      — Хорошо. Вижу…
      Не сводя взгляда с начальника стражи, монах сделал шаг назад и спиной наткнулся на скульптуру, изображавшую девушку с цветком в руке. Не помня себя от возбуждения, он подхватил статую, и бросил ее на пол. Стражники не успели помешать. По залу пролетел грохот, покатились куски мрамора.
      Все, кто ждал встречи с Императором, поспешно вскочили, словно и впрямь испугались за скульптуру, и на всякий случай отошли подальше к стенам. Опустив короткие копья, стражи с двух сторон начали обходить безумца.
      Не обращая на них внимания, монах задрал голову вверх, словно собака или волк, монах взвыл:
      — Мовсий! Император! Отец наш! Беда пришла в благословенный край!
      — «Шмеля»! — пискнуло за ухом у купца, он и сам уже полез в карман, поняв, что происходит что-то необычное.
      — Нет «шмелей». Кончились.
      — Тогда «горошину».
      — Не бубни…
      Вынув из кармана руку, купец катнул по полу «горошину» — панорамный телевизионный передатчик. К счастью для него архитектура тут была еще та, и щель между полом и дверью толщиной в палец и щелью-то не считалась. Так что между полом и краем двери оказалось достаточно места, чтобы микропередатчик проскользнул внутрь Императорских покоев.
 

Мульп.

Промежуточная база.

Кабинет Главного Администратора.

      Воздух над столом колыхнулся, словно кондиционер, включившись, погнал по каюте ветер, но Игорь Григорьевич знал, что это не так. Какие сквозняки могли быть на станции?
      Воздух сгустился, и в каюте Игоря Григорьевича возникли новые действующие лица. Точнее, сперва это было мельтешение цветных пятен, круговерть вспышек, но когда «горошина» остановилась и сориентировалась в пространстве, он увидел внутренность большого зала уставленного добротной, тяжелой мебелью. Вслед за изображением появился и звук. Местный язык резанул ухо, но переводчик тут же заглушил его. Не до конца, разумеется, давая слушателю возможность оценить эмоциональную составляющую разговора.
      — …ничего ему другого и не оставалось, только отдать ей деньги. Представляешь? Отдал все, что было, и тогда муж сделал вид, что ничего не заметил!
      За длинным столом, уставленным посудой и блюдами с чем-то съедобным, сидело несколько мужчин. Главный Администратор заповедника никого из них не знал. Несколько секунд он смотрел на них, соображая, что делать, потом скомандовал.
      — Бой!
      Интеллектуальный вычислительный комплекс откликнулся почти мгновенно.
      — Слушаю, товарищ директор!
      — Идентификация. Письменная.
      Картинка чуть дрогнула и над головами пирующих, словно христианские нимбы появились надписи: Мовсий — Император, Иркон — хранитель печати, Верлен-казначей. И все встало на свои места.
 

Имперский город Эмиргергер.

Дворец Императора.

Зал Государственного Совета.

      Верлен звонко расхохотался, Иркон тоже захохотал, жестами приглашая Императора оценить шутку и присоединиться. Мовсий, оторвавшись от кубка, засмеялся вместе с ними.
      — А дальше?
      Иркон не успел продолжить. За дверью что-то упало и звонко покатилось.
      — О! — воскликнул Иркон и засмеялся еще громче.
      — Вообще-то это глупо, — сказал Верлен успокоившись, — он мог бы, если б захотел, найти себе кого-нибудь получше. Неужели при Императорском дворе нет никого поинтереснее? Например, эта…
      Он пощелкал пальцами, посмотрел на Маввея.
      — Ну как ее… Ну мы все ее знаем..
      Император пожал плечами. Казначей сделал недвусмысленный жест и повернулся к Иркону, чтобы тот подсказал забытое им имя легкомысленной красавицы, но тот только рукой махнул:
      — А монах? Монах-то каков?
      — Да… Монах молодец… — Одобрил Верлен. — Слава Кархе, не всякий Брат такой как наш брат Черет. Есть ведь и нормальные среди них, клянусь Тем Самым Камнем!
      — Монах-то молодец, а вот хозяин?
      — Ни чести, ни совести… — брезгливо тряхнул волосами Иркон. — Настоящее падение нравов! Неужели в Империи не осталось ничего по настоящему благородного? Так поступить с собственной женой…Дикий человек!
      При этих словах улыбка тут же ушла с лица Мовсия. Он жестом остановил собиравшегося и дальше морализаторствовать казначея.
      — Кстати о диких людях… Чем закончилась история с нападением на драконарий?
      Иркон вздохнул. Память Императора иногда преподносила сюрпризы. Казалось бы, все уже прочно забыто, утонуло в болотной грязи, ни следа, ни запаха не осталось, а вот пожалуйста…
      — Стыдно сказать… Почти ничем.
      Мовсий даже не нахмурился, посчитав слова проявлением скромности Хранителя Печати.
      — Ну, а все-таки…
      — Все как всегда, — развел руками Иркон. Он посмотрел на Верлена, ища поддержки, но тот уткнулся взглядом в блюдо и шевелил губами, словно молитву читал. Догадывался, наверное, чем все кончиться может… Додумать мысль до конца Мовсий не дал.
      — Не нашли?
      Иркон вновь распахнул руки, открывая сердце.
      — Сколько их, по-твоему?
      — Человек двести… Вряд ли больше…
      Мовсий привстал.
      — Ты серьезно? Двести грязных дикарей мешают Императорской торговле? И мы ничего не можем поделать с ними?
      Под взглядом Мовсия Иркон поерзал на скамье и горячась спросил.
      — А что с ними сделаешь? Мы даже не знаем где их самая большая деревня, где их вожди, где их могилы… В грязи живут, в ней же и умирают. Поубивать мы их не можем, а добром они с болот не уйдут. Они живут там с сотворения мира.
      В голосе Хранителя Печати прорезалась не свойственная ему ворчливость.
      — Это их Родина. Родные могилы, жертвенные деревья. Знакомые болотники. Вонь, любимая с детства… Сам ведь знаешь, что в таких случаях говорят.
      — Могил там скоро прибавится.. — пообещал Император. Челюсть его выдвинулась вперед — Мало ли, что Родина. Большая ошибка путать Родину и Имперский драконарий.
      Он перевел взгляд с Иркона на все еще шепчущего что-то Верлена, словно примеривался, кому из них явить свое благоволение. У Иркона в груди похолодело. Вдруг прямо сейчас поручит то, с чем он не справился казначею… Вот позору будет… Но Император вернул взгляд на него.
      — Ты сделаешь все необходимое, чтоб я о них больше не вспоминал!
      Иркон понял, что самое страшное миновало.
      — Вспомнил! — хлопнул себя по лбу стоящий с отсутствующим видом Верлен. — Адга Кошо ее зовут! Ветреница, каких раньше не было! Парвалий рассказывал, что она между второй и третьей юбкой держит изображение…
      За дверями грохнуло, и Император повернулся к двери.
      — Да что там такое?
      Иркон сделал несколько шагов туда же, но створки сам собой распахнулись, и в проеме показалась голова в оранжевом шлеме.
      — Государь! — промямлила голова, глядя мимо Хранителя Печати. — Там к тебе лезет Старший Брат Черет.
      — Вот только монаха нам тут и не хватает…
      Он повернулся к друзьям.
      — Вот кто мне объяснит… Почему раз только разговор о женщинах, так тут же монах лезет? Нет бы влезть, когда о болоте говорили…
      — Это за наши грехи, — сказал Иркон.
      — Мало грешим, — серьезно добавил Верлен. — Больше надо.
      Оба, переглянувшись, довольно заржали.
      Как ни приятно было видеть легкомыслие друзей, а Пега не дремлет, ждет наших ошибок, чтоб зацепиться ядовитым когтем. Мовсий сделал охранительный знак, повернулся к двери. Голова все еще торчала между створок. Он пальцем поманил начальника стражи к себе.
      — Что ему нужно?
      Оранжевогребневый, подчиняясь жесту Императора, вошел, но от двери далеко отходить не стал.
      — Он сказал — «Дело Империи».
      Мовсий откровенно поскучнел лицом. Дела не отпускали даже тут, за столом, среди друзей. Вопли за дверью стали слышнее. Воин оглянулся.
      — Мы держим его, но он, похоже, не в себе. Рвется к тебе, как жеребец к кобыле.
      — Ого! Монах, одержимый бесами? — обрадовался Император. Сумасшедший монах мог стать развлечением в череде серьезных государственных дел, уже сделанных и тех, что еще предстояло сделать сегодня. — Эй, Иркон, а помнится, ты говорил, что такого быть не может… Это он там звенел?
      — Он разбил «Девушку с лотосом» и «Воина».
      Мовсий ударил кулаком по столу.
      — Дурак неуклюжий!
      — Я же говорю, государь, что он не в себе.
      Страж качнул головой назад, показывая на дверь. Все кто был в комнате, прислушались. Вопль лился, словно водный поток. Не прекращаясь, а только на мгновение делаясь тише. Это было похоже на чудо.
      — Может и вправду что-то важное? — спросил Мовсий. — Ведь и правда, еще чуть-чуть и заржет!
      Он постучал пальцами по столешнице, словно искал в ней аргументы, способные оправдать появления монаха за этим столом.
      — Может, он покушение раскрыл? — Предположил Верлен — И тщится донести?
      — Покушение? — оживился Иркон. — Давно ничего такого у нас не было…
      Император дернул щекой, поднялся.
      — Лишь бы не Фосский отшельник… Все остальное переживем… Он один?
      Воин кивнул.
      — Мои его держат.
      Он усмехнулся как-то по-хорошему и, деликатно понизив голос, спросил.
      — Может прирезать его, господин? А? Шумит…
      В словах слуги Император уловил и логику, и здравый смысл. Он сдвинул брови. Несколько мгновений жизнь монаха висела на волоске, но Мовсий решил по-своему.
      — Погоди пока… Может быть после. А сейчас зови его…
 

Имперский город Эмиргергер.

Дворец Императора.

Зал Государственного Совета.

      Начальник стражи едва успел выйти, как, чуть не сбив его с ног, в зал ворвался возмутитель спокойствия — Старший Брат Черет. Словно и впрямь одержимый духами он повел выпученными глазами, отыскивая Императора. Найдя, рухнул на колени, распахнув руки как крылья.
      — Беда, государь!
      Император вздрогнул и вытянулся. В голосе монаха угадывалась та одержимость, что дается знанием какой-то страшной правды. Это было настолько ясно, что еще ничего не зная, Мовсий побледнел. За спиной скрежетнули отодвигаемые в сторону лавки, зазвенело серебро, Верлен богохульно выругался. На лице монаха был не Страх, а Черный Ужас.
      — Что?
      — Беда, государь… — повторил монах, глядя в расширяющиеся зрачки Мовсия. — Прости, что ворвался, но небо не должно ждать…
      Мовсий вспомнил своих женщин, что не видел с сегодняшнего утра, с самой благодарственной пляски, и сердце сжалось. Он шагнул к монаху, ухватил за плечо.
      — Что-то с императрицами? Что? Не молчи!
      Брат вскочил с пола и замахал руками.
      — Нет, слава Кархе! Нет! Все гораздо хуже!
      Легче после этих слов Мовсию не стало. Несколько мгновений они смотрели друг на друга. Распираемый ужасным знанием, как надутая лягушка воздухом, монах ничего не говорил, а Император глядя на него, ощущал, как его внезапный страх превращается в гнев. Не желая ждать просветления в мозгах у монаха, Мовсий хлестко ударил того по щеке.
      — Что случилось? С кем? Когда? — резко спросил он. — Говори, быстро!
      Монах покачнулся от удара и, ломая руки, снова рухнул на колени, протягивая руки к окну.
      — Звезды!
      Мовсий, не отпуская монаха, повернул голову. В окне по-прежнему сияло солнце и безмятежно голубело небо.
      — Ты бредишь, монах? Ума лишился?
      Император ощутил брезгливое презрение, какое всегда испытывал, сталкиваясь с калеками и сумасшедшими. Он отпустил монаха и вытер руки об себя. Уже спокойнее сказал:
      — Какие звезды? День на дворе?
      Старший Брат, все еще стоя на коленях произнес, словно не почувствовал ни удара, ни унижения:
      — Я не безумен, но то, что случилось, может перевернуть любую голову. Небо изменилось, государь! Вот уже два дня мы живем под новыми звездами…
      Его никто не перебивал и, давясь собственным страхом, он продолжил:
      — Только что прибыл гонец из Ларской обители. Ты знаешь, что братья там уже пятую сотню лет ждут седьмого воплощения и следят за небом в ожидании знамений.
      Слова кончились и он судорожно сглотнул.
      — Ну и? — спросил из-за императорской спины Верлен. — Опять там кому-то почудилось? Опять кто-то монастырского вина перебрал?
      Он вполне здраво рассудил, что если уж Император спокоен, то и ему не зачем волноваться.
      Старший Брат не стал отвечать ему, а, глядя Императору прямо в глаза, повторил самое главное, что нес только ему.
      — Новые звезды над нами, Мовсий! Новые звезды!
      Император молчал, глядя на него ледяными глазами.
      «Он не понял! — подумал монах. — Он ничего не понял!!» — Новые светила зажглись в нашем небе! Теперь нужно ждать самого страшного! — повторил он.
      — Испугал, — презрительно фыркнул Иркон, — нашел чем…
      Император недоуменно поднял брови. Он еще не представлял, что для него самое страшное, но был уверен, что это «самое страшное» еще не произошло. Если то, о чем говорил монах, и было несчастьем, то ни его самого, ни его близких оно не коснулось.
      — Новые звезды? — переспросил Мовсий. Он произносил эти слова, прикидывая, как должен отнестись к тому, что они означают. В пустых словах для него не было ни страха, ни опасности. Монах кивнул. Император уселся в кресло. За страхом, что был только что написан на монашеском лице, должно было быть что-то еще. Наверняка монах знал больше чем говорил.
      — Говори толком, что за звезды… Это, что знамения? К чему? К войне? К смерти?
      Лицо его оставалось спокойным, и монах понял, что его страх так и остался только его страхом. Император не знал того, что знал Старший Брат. Он не понял главного! В любой момент мог начаться конец мира! Черет вспомнил картинки в книге Откровений: извергающие огонь горы, смерть и тьма, поглощающая все живое, и Пега с Тем Самым Камнем в руках… Страх вновь поднялся в нем волной, и погасил разум.
      — «Три звезды бегут по небу. Путь их быстр и рассекает небо надвое. Свет их — ужас, суть их — смерть…» — прокричал монах. Мовсию показалось, что на губах у него выступила пена. Он отодвинулся, оглянулся на казначея.
      — Что это он?
      — Это из книги Аренты, — поспешил объяснить внимательно наблюдавший за монахом Верлен. Он с интересом выслушал вестника и добавил от себя. — Такое, говорят, уже бывало в древние времена.
      Император раздраженно остановил его.
      — Верно говорят: грамотный слуга — пол слуги. Я спрашиваю, что это значит, а не чей бред он повторяет…
      Что это значит?
      Верлен пожал плечами. Что имел ввиду монах знал только он сам.
      — Сейчас он сам скажет. Только вот с головой соберется.
      Но монах говорить и не собирался. Он раскачивался из стороны в сторону, и в закрытых глазах проносились картины гибнущего мира. Ни Император, ни его товарищи не могли представить себе этого, но страх монаха ощущали. От брата Черета остро несло потом. Мовсий повторил, словно не расслышал.
      — Два дня? Суть их смерть?
      Он спрашивал, а монах, вынырнув из своего ужаса, кивал, ища в Императорских глазах понимание.
      — Кто-то уже умер?
      — Никто.
      Мовсий выругался и вздохнул посвободнее.
      — Что ж ты тогда воду мутишь?
      Старший Брат отпрянул от Императора. Мовсий не понимал его, не понимал! Черет знал, что Император опасается только одного и ужас, наконец, заставил его сказать то, что никак не решалось соскользнуть с языка.
      Он подскочил к Императору и совсем уж неучтиво ткнулся лицом в лицо.
      — А Небесных Колдунов помнишь? Те тоже с неба пришли… С падучей звезды. Может и эти звезды…
      Иркон закусил губу. Зря монах вспомнил о Злых Железных Рыцарях. Совсем, видно голову потерял, раз вспомнил. Все ведь знали, что не любит Мовсий вспоминать об этом.
      Лицо Императора стало жестким. Он вспомнил Небесный замок. То, что произошло тогда накрепко вошло в память. Не смотря на то, что все, в конце концов, обошлось, повторения он не пожелал бы ни себе, ни альригийцам.
      — Ничего земля большая… — уверенно сказал государь, собираясь выразить надежду, что все и в этот раз обойдется.
      — Но мы-то в середине! — взвыл вдруг брат Черет. Страх гулял в нем как вонючий болотный дух под травяной кочкой. — В самой, что ни на есть середочке!
      В отчаянии от толстокожести собеседников он подскочил к столу, и кулаком треснул по блюду с фруктами.
      — Ничего… Не все нам… Карха милостив, — подал голос Иркон успокаивая монаха. Кто знает, чего он еще придумает? В таком волнении он не за блюдо — за кинжал схватиться может… Он нарочито явно потянул воздух ноздрями. — Ты там, случаем, не обделался за разговором, а, брат Черет?
      Он посмотрел на Мовсия, ожидая смеха, но только что улыбавшийся Император теперь стоял, хмуро покусывая губы.
      Злые Железные Рыцари навсегда остались неразгаданной загадкой, занозой в его душе. Пришли неизвестно откуда и сгинули неизвестно куда. А ведь кто-то стоял за всем этим, наверняка стоял. Если не звезды и духи, то люди. Видел же Эвин там этих странных полупрозрачных людей…
      И тех, правда одолели, но чего эта победа стоила… Сколько рыцарей погибло, и сколько золота ушло!..
      Он задумался, вспоминая. А если опять? Если монах прав?
      Мовсий поднялся, и, не давая скверным мыслям появиться на лице.
      — Зачем ты пришел? Пугать нас?
      Старший Брат медленно, словно у него внутри все уже перегорело, поднял голову.
      — Предупредить… Надо ведь что-то делать!
      — Что?
      — Я не знаю…
      Голос его упал до шепота.
      — Братья уже пляшут Большую Охранительную…
      Мовсий усмехнулся. Черет сжал кулаки.
      — Я не знаю, как донести до тебя мой страх. Ты воин и видишь мир другими глазами. Твой взгляд отражается в лезвии меча, но я всей своей шкурой, каждым ее клочком, чувствую большую беду для всех нас.
      Он опустил голову и глухо продолжил.
      — Не спрашивай почему. Не знаю… Может быть, Карха отвернулся от нас… Может быть по его велению Пега начнет испытывать нашу веру…
      В отчаянии, что его страх не стал их страхом, он повернулся и пошел к двери. На сердце лежал камень, заставлявший ныть левую половину груди.
      В дверях обернулся.
      Иркон смотрел на него с усмешкой — воин на монаха, только и умеющего что плясать да трепать языком. Мало ли что монах наболтает? Плясать и болтать они мастера, это каждый знает. И этот вот, пришел, наболтал, сбросил свой страх, а что там правда, а что нет — Императору разбираться… Он посмотрел на Мовсия и насторожился. На императорском лице не было ни презрения, ни жалости, ни страха. Забота. Почуял что-то Император, предчувствовал…
      — Что прикажешь, государь? — спросил Иркон, плечом подвигая монаха к двери и закрывая ее за ним. Обгадил все-таки монах совет…
      — Прикажу… — сказал Император. Он молчал не меньше десяти вздохов. — Найти Эвина Лоэра и пришли в кабинет кого-нибудь из мудрецов, посмышленее… Кто у нас сейчас там вместо Шумона?
      Иркон кивнул. Мовсий сделал шаг к двери.
      — Ты уходишь?
      — Как видишь, — озабоченно отозвался Император. Верлен встал, загораживая дорогу. Мовсий остановился.
      — Ну?
      — Чтобы ты не захотел сделать, тебе наверняка понадобятся деньги…
      Император кивнул. Еще бы! Конечно, понадобятся. Быстрее всего любое дело двигалось вперед на золотых колесах.
      — Ты мне их достанешь.
      Иркон кивнул, словно речь шла о вещах само собой разумеющихся.
      — Конечно. Вот я уже и начал их доставать. Потому и прошу тебя — поговори с одним человечком.
      — Что за человек?
      — Да есть тут один полезный купец, — объяснил Верлен.
      — Сейчас? — не то что спросил, а скорее просто подумал вслух Мовсий.
      — Ты тут дикарей вспоминал. Так вот есть возможность двух плиц одной стрелой подбить.
      Слова казначея ему показались настолько нелепым… Небеса, звезды, «суть их смерть», и вдруг — какой-то купец. Тряхнул головой.
      — Нет. Не до того… Ты же слышал.
      Отодвинув друга, шагнул к двери, только что скрывшей за собой монаха. Против всех правил и обыкновений, казначей ухватил Императора за рукав.
      — Я знаю, что прошу многого, но мудрость Императора должна быть выше его предрассудков.
      Император выдернул рукав из цепких казначейских пальцев, шагнул назад. Взял со стола кинжал, которым только что резал мясо. Верлен боком отошел от него, правда, не далеко. Только так чтоб Император рукой не достал.
      — В конце концов, как сказал Старший Брат, новые звезды крутятся уже два дня, — торопливо объяснил он. — И ничего ужасного пока не произошло, а даст Карха и вовсе ничего не случится, а вот деньги…
      Мовсий посмотрел на Иркона.
      — Да врет он все, — сказал тот. — Ты что монаха своего не знаешь? Ему соврать, что мне почесаться… Да даже если и правды там чуть-чуть все равно справимся как-нибудь…
      Сунув кинжал в ножны, Мовсий все же сделал несколько шагов к двери, но каждый следующий шаг был короче и медленнее предыдущего. В дверях он остановился. Иркон смотрел в Императорскую спину, и ему хотелось встать на цыпочки.
      — Найди, по крайней мере, одну причину, почему я должен с ним говорить, — наконец спросил он так и н не обернувшись.
      Верлен вздохнул посвободнее.
      — Одну? Плохо же ты думаешь о своих слугах… Я для тебя найду их сразу две…
      Мовсий повернулся. Не лицом, но щекой.
      — Во-первых, он с Островов Счастья…
      Император не то чтоб не расслышал. Он все же повернулся лицом к казначею, не поверил и переспросил.
      — Чего, чего? Откуда?
      — Ни откуда. Этот тоже врет все! — влез в разговор, дожевывающий свое мясо Иркон. Все, что монах наплел о летающих звездах, на него никак не подействовало. Он по-прежнему болтал ногой, сидя на столе и смотрел на мир сквозь бокал вина. — Это я тебе как Хранитель Печати говорю. Нет никаких Островов Счастья. Эсхан-хе плавал два года назад, искал, искал и не нашел ничего. А я его сам снаряжал. Твоим именем, конечно… Одной солонины сорок бочек, да вина двадцать две…
      Император нетерпеливо притопывая ногой посмотрел на Верлена и кивнул, словно подтверждал сказанное хранителем печати.
      — Возможно, он плавал не там, где следовало бы, потому и не нашел, — возразил Верлен, — а вот этот достойный купец плавал там, где нужно и нашел нас.
      — Это потому что мы есть.. — глубокомысленно сказал Иркон. — А вот такой ветчины у них не было…
      Он обнюхал насиженный на кончик кинжала кусок розовой, со слезой ветчины и со счастливой улыбкой запихнул его в рот. Мгновение спустя он уже тянулся к кувшину с вином, чтоб запить съеденное.
      — А Островов Счастья нет и искать их нечего.
      Верлен повернулся к нему, подождал, пока тот поставит кубок на стол.
      — Ну, раз мы есть, и он нас нашел, то, верно, и они тоже существуют… Это же логика.
      — Логик, — презрительно сказал Иркон. Он отрезал новый кусок, понюхал, поморщился и отложил. Отыскав глазами блюдо с рыбой продолжил:
      — Подумаешь «существует»… Неужели нет у Императора нет логиков получше?
      Император нетерпеливо топнул ногой.
      — Ну, хватит собачиться… Ни дать ни взять академические смотрители. Хорошо. А вторая причина?
      О!!! Вторая причина была куда как убедительнее первой!
      — Он предлагает тебе столько золота, сколько не предложит никто другой.
      Все, что мог сказать, Верлен уже сказал. Тяжесть золота, что стояла за его словами, должна была сделать остальное.
      Искоса он поглядывал на Императора, проверяя, правильно ли они понимают друг друга. На мгновение ему даже показалось, что он читает мысли Мовсия.
      Страх монаха был страхом чужого человека. Император не чувствовал его, но видел в нем предостережение, обращенное из прошлого в будущее. Предостережение и не более того, а золото… Золото всегда оставалось золотом. Брат Черет предрекал неведомую беду, а этот безвестный купец мог дать ему то, что избавило бы его от реальных неприятностей. Издревле ведь известно — золото и лучший лекарь, и лучший воин…
      Мовсий молчал так долго, что Иркон успел налить и выпить, закусить рыбкой и еще налить.
      — Неужели настали времена, когда простой купец становится настолько богат… — сказал, наконец, Мовсий.
      — И настолько безрассуден… — не побоялся перебить его Иркон.
      — …и безрассуден, — подхватил Император, — что предлагает Императору деньги, как простолюдину?
      Верлен не видел в этом ничего плохого, почаще бы так, глядишь и жизнь стала бы интереснее, но на всякий случай сказал.
      — Он не предлагает, а только хочет их предложить. Твое дело осчастливить его, приняв их или нет.
      — Это почти одно и тоже. Наши законники называют это «Преступное намерение», знаешь ли…За это то ли костоломная машина полагается то ли четвертование…
      Иркон покачал головой, но казначей успокоил собутыльника.
      — Возможно, его извинит то, что он предлагает Императору не просто деньги. Он предлагает очень много денег. Он ведь с Островов Счастья, а там сами знаете — золота, что у нас камней и грязи.
      — Много? — наконец проявил заинтересованность Мовсий. — Это сколько же «много»? Это с его точки зрения много, а с моей…
      Иркон вздохнул с облегчением. Слава Кархе, Император и тут остался Императором. Небо небом, а земные заботы требовали своего — деньги в казне штука далеко не лишняя.
      — Он готов смотреть на это дело с твоей точки зрения. Много — это столько, сколько ты пожелаешь.
      Мовсий вернулся к столу и уселся.
      — Если там действительно столько золота, то тогда нам проще выведать дорогу на эти острова, — сказал практичный Иркон. — И уж тогда все будет нашим. Неужели у Императора не осталось ни одного приличного палача, чтобы узнать правду?
      Верлен не стал спорить. Ведь спорить — только время терять.
      — Даже если сделать так, как хочешь ты, то в любом случае купца нужно сперва позвать и расспросить. Может быть, он согласиться говорить и без палача?
      Мовсий скатал из хлеба шарик и начал в задумчивости мять его пальцами.
      — Ты говоришь так, словно тебе обещана доля, — обронил Император, еще не решивший то ли остаться, то ли встать и уйти. Иркон, видя, что Мовсий не уходит, налил ему из кувшина, а сам потянулся к блюду с рыбой.
      — Не только обещана, — спокойно подтвердил Верлен. — Похоже, он порядочный человек и умеет вести дела…
      Он вытащил из кармана горсть драгоценных камней. Камни стукнулись о деревянную крышку солонки и прокатились по столешнице к рукам Императора. Самый маленький из них был величиной с ноготь большого пальца.
      — Что это? — спросил, оторвавшись от кубка Иркон. — Камни?
      Он опустил чашу и теперь с интересом смотрел на стол. Кусок Скарской фиолетовой рыбы, что так хорошо готовили на Императорской кухне, упал назад, на блюдо.
      — Драгоценные камни, — поправил его Верлен. — Драгоценные, милый мой. Да такие крупные, словно он их на конском навозе выращивал…
      — Фу, — поморщился Император. — Выбирай выражения… Не в оранжерее все-таки.
      Обтерев о скатерть жирные руки, Иркон азартно усмехнулся. Подхватив ближайший камень, повернул к свету, посмотрел в него.
      Поговаривали, что его отец прятал в доме колдуна, гораздого делать поддельные драгоценные камни. Так это было или нет, никто уже не знает. Дело, наверное, уже истлело в Судебной Канцелярии. Колдун-то попался, но то ли сбежал, то ли погиб, так и не замарав благодетеля доносом, хотя расследованием занимался сам Старший Брат Элькин, получивший прозвище Каленые Клещи, однако никто теперь не удивлялся, что почтенный Иркон разбирается в камнях не хуже любого ювелира — члена Золотой гильдии.
      — Ого! Настоящие!
      В голосе его в равной пропорции смешались восхищение и разочарование. Если б они оказались фальшивыми, то можно было бы вернуться к спору о существовании Островов Счастья!
      Никто не откликнулся. Мовсий в задумчивости покатал камни по столу. Камни были один к одному — крупные, чистые. Один чуть не с яйцо величиной! Не желая сдаваться, Иркон заметил, обращаясь к Императолру.
      — У тебя есть камешки и побольше. Хотя бы эти… Из Зондарской добычи.
      — Конечно, есть, — быстро согласился Верлен, оборачивая слова Хранителя Печати в свою пользу, — только и эти не будут лишними? Так ведь?
      Император крутил в пальцах огромный рубин, место какому было не на столе, среди костей и корок, а в Императорской короне.
      Оторвавшись от сегодняшних дел, мысли его устремились в другую сторону.
      Если у простого купца есть такие камни… Если у простого купца есть такие камни, то это уже не простой купец, особенно если он рассыпает их по чужим столам пригоршнями. Зловещие Бегущие Звезды как-то незаметно потускнели в блеске рассыпанных по столу драгоценностей.
      — Простой купец? — переспросил он.
      — Если бы это был простой купец, то и ноги его тут не было бы…
      Казначей знал толк в людях и думал так же как и Император.
      — Чем торгует?
      — Лучше спроси что покупает!
      — Что покупает? — послушно переспросил Император.
      Верлен простучал пальцами по столу, но так и не сказал что же именно хочет купить пришлый богатей.
      — Что он хочет? — поинтересовался Верлен. — Что молчишь?
      Иркон вздохну и внятно, так чтоб все его тут услышали и не ковырялись потом в ушах, желая достать оттуда истину, сказал.
      — Он просит продать ему Замские болота.
      Мовсий, словно не расслышал что-то, наклонил голову.
      — Не все, конечно, — поправился казначей. — Только ту часть, где питомник.
      Император встал. Иркон по глазам прочитал, что хочет Мовсий сделать с нахалом. Предложение было из ряда вон, но посмотрев на камни, Император сел, так ничего и не сказав. Верлен, словно не заметив игры чувств, сказал.
      — Я объяснил, что ему, как чужестранцу, простительно не понимать, что значат для Империи Замские болота и драконы, что там обитают. Но если б такая мысль пришла в голову кому-нибудь из наших купцов, то… Оказалось, что он отлично все понимает и предлагает не продавать их, а отдать в аренду. Во временное, так сказать, пользование. И он будет платить Императору за пользование болотами по сундуку камней и золотых украшений каждый год.
      Император качнул головой, и непонятно было то ли это жест согласия, то ли отрицания, то ли душившего его возмущения.
      — Я рассмеялся ему в лицо, — невозмутимо продолжил Верлен. — Он тут же прибавил еще один сундук. Тогда я приказал вызвать стражу, но прежде чем его вывели, он успел сказать, что может добавить к этому количество золота равное весу Императора.
      — А он не из Последователей Просветленного Арги? — спросил Иркон. — А то эти просветленные…
      Не отрывая взгляда от лица Императора, Верлен быстро ответил.
      — Не похож. Нет.
      — И ты…? — с интересом спросил Мовсий. Кубок перед Императором пустовал. Иркон, подняв с пола кувшин, налил ему каспедийского. Сладкий запах защекотал ноздри и он, доводя до конца доброе дело, налил себе и Верлену.
      — Я приказал вернуть его.
      — Разумно, — похвалил Император. — Очень разумно…
      — Еще бы! Если б я этого не сделал, ты бы меня отправил туда, где Гэйсан костра не зажигал..
      Верлен нарывался на похвалу, но Мовсий и не подумал его поблагодарить.
      — Торговля драконами — привилегия Императоров, — напомнил он. — Нарушителей ее ждет костоломная машина.
      — Я сказал ему об этом, и он прибавил трех драконов ежегодно для твоих нужд. К тому же он не собирается торговать ими. Он собирается всего лишь разводить их. У них там, на Островах Счастья, дракон — священное животное.
      Император купцом не был, но деньги считать умел. Даже появление новых звезд не повлияло на эту его способность. Прищурившись он долго смотрел в окно.
      — Тогда где его прибыль? Не верю я в такую покладистость… Он отдает сундук камней…
      — Два сундука, — поправил справедливый Иркон. Император отмахнулся.
      — Что же он получает взамен?
      Верден развел руками, показывая, что и сам не понимает всего.
      — Возможно спокойную совесть? По обету, данному им своему Богу он должен охранять священных животных, где бы их ни встретил не считаясь ни с чем…
      — Ни с чем? — удивился Иркон. — Так может мы еще…
      Верлен посмотрел на него, и он прикусил язык. Император повернулся к окну. Он вспомнил драконарий — грязь, вонь, рев драконов. Отвращения он не испытывал, но вот удивление…
      — Эти твари для них священны?
      Казначей пожал плечами.
      — Ложные Боги указывают ложные пути. Вспомни альригийцев. Их лжепророк Зиза тоже, надо сказать…
      Почувствовав, что Император прямо сейчас принимает решение, он по простому, без церемоний, уселся рядом с Мовсием, взяв в каждую руку по камню.
      — Да и какое нам до него дело? Главное драконы останутся при нас, да вдобавок ты ежегодно будешь получать два сундука драгоценных камней. Торговля нам дает гораздо меньше.
      — И еще золота, по твоему весу и трех драконов, — не удержался Хранитель Печати.
      Мовсий подсчитал все это и с сомнением покачал головой.
      — Дороговато для него обойдется спокойная совесть… Мог бы что-нибудь и подешевле придумать.
      — Какое нам до него дело? — повторил Верлен. — Проблемы будут у него, а золото у нас.
      Император несколько мгновений рассматривал честное лицо Верлена и сказал:
      — Зови…
 

Мульп.

Промежуточная база.

Кабинет Главного Администратора.

      Игорь Григорьевич спросил:
      — Все слышал? Обдерут тебя сейчас как липку…
      — Ничего, — отозвался прогрессор. — Если твои ребята не оплошали, то ничего…
      — Не оплошали. Принесли столько, что эти за два раза не сожрут…
      — Кстати… Как думаешь, что это за чушь нес монах? Про звезды?
      Главный Администратор машинально взглянул на иллюминатор. За ним, над темной равниной, висели чужие созвездия.
      — Ничего не чушь. Наблюдательные тут ребята. Скорее всего их астрономы…
      — Звездочеты, — поправил его Александр Алексеевич. — Какие тут астрономы?
      — …звездочеты засекли наши спутники связи.
      Никулин, там, внизу, помолчал, прикидывая идею, согласился.
      — Да, действительно… Похоже. Но ты видел, как близко к сердцу принял? Чуть не помер…
      Игорь Григорьевич не успел ответить. Верлен поднялся и быстрым шагом пошел к двери.
      — Казначей встал. Идет к двери. Готовься. Наверное, за тобой. Если не возражаешь, я послежу.
      Купец подобрался. Начиналась работа. Не рукомашество с кровью и вывихами, а настоящая работа. Дипломатия.
      — Не возражаю. Только без советов, если можно.
      Заветные двери распахнулись. По рядам сидельцев прокатился шепот. Александр Алексеевич поднялся и скороговоркой добавил.
      — Если что… Ну, мало ли как дело повернется. Двое суток ничего не предпринимай… Двое суток — мои…
      Теперь Игорь Григорьевич видел сцену сразу с двух сторон — к картинке, что давала «горошина» добавилась изображение из передатчика Александра Алексеевича. Чтобы не путаться, он остановился на изображении, что шло с «горошины», а картинку, что передавал передатчик прогрессора, отключил.
 

Имперский город Эмиргергер.

Дворец Императора.

Зал Государственного Совета.

      Восшествие в зал совета Александр Алексеевич продумал, пока сидел.
      Сперва четверо воинов внесли два небольших сундучка. Повинуясь жестам купца, они не поставили их сразу же у дверей, а прошли комнату насквозь и остановились только у окна. Расчет был верен — у окна от камней будет больше блеску, а значит и проку.
      Купец вошел следом и, сделав несколько шагов по разрисованному солнечными квадратами полу к стоявшим около большого зеркала людям, поклонился, опираясь на длинный, почти в свой рост, посох.
      Под просторной одеждой Император не разглядел фигуры, но лицо у купца было худым, взгляд твердым и он тут же представил, каким жилистым и опасным может оказаться этот купец, если с него содрать одежду. Уже видя за личиной не купца, а воина он посмотрел на него, как посмотрел бы на врага перед поединком. То, что у купца не было ничего похожего на оружие, в этом он был уверен. Иначе его просто не пустили бы сюда, но умелому человеку многого и не нужно… Но слишком много уверенности было в его лице. Мовсий попытался догадаться и подумав остановил свой взгляд на посохе, что купец держал в руке.
      — Это оружие?
      Верлен вздрогнул и сделал шаг вперед, на всякий случай загораживая собой Императора. Купец, если у него и было что на уме, виду не показал. Только переложил посох из руки в руку.
      — Это-то? — переспросил он. На мгновение он задумался, и казначей уловил эту заминку. Верлен положил руку на рукоять кинжала, но купец сказал. — Конечно, мой господин. Все в этом мире оружие.
      При этом он развел руки, словно его слова относились к любой вещи, что окружала их.
      — Любая вещь оружие, как любая пища яд, а любой яд — лекарство. Одно переходит в другое…
      Казначей не любил мудрствований и протянул руку. Купец безропотно отдал посох. Пальцы Верлена завертели купеческий посох в явной надежде извлечь оттуда клинок.
      — Нет, нет, — послышался голос чуть насмешливый голос прогрессора. — Там нет клинка. Посох сам по себе оружие мудрого. Он сверху донизу исписан поученьями наших мудрецов…
      Игорь Григорьевич усмехнулся. Александр Алексеевич не врал. Сам посох — от навершья до пластикового кончика, можно было разобрать только в специальной лаборатории, ибо весь он, от начала до конца, был излучателем, который мог работать только в руке Никулина.
      Не сумев открыть посоха, Верлен, досадуя, просто отбросил его в сторону, подальше, и тот загремел по каменным плитам.
      — Вижу, ты пришел с чистым сердцем, — сказал Мовсий.
      Купец поклонился.
      — Я чист телом, сердцем и намерениями.
      — И чего же ты хочешь?
      — Меня зовут Айсайдра Енох. Я купец с островов, которые у вас называют Островами Счастья и пришел к тебе, государь, со своей заботой…
      При слове «забота» Мовсий вздохнул. Он вспомнил свои заботы.
      — Со своей заботой? Ты думаешь, что у меня своих забот не хватает?
      — У каждого из нас свои заботы. Твои — большие, мои — маленькие, но у нас есть кое-что общее…
      Мовсию показалось, что он ослышался.
      — Что? — переспросил он, одновременно подумав, не кликнуть ли стражу. Уж очень это походило на панибратство со стороны купца.
      — В первую очередь мы должны заботиться о своих подданных…
      Купец сказал это так серьезно, что помимо воли Мовсий рассмеялся.
      — Подданные? Да какие у тебя подданные? Приказчики? Или носильщики?
      Айсайдра сложил руки на животе, переплел пальцы. Голос его обрел доверительные интонации.
      — У тебя, государь, это люди, а у меня — деньги. Мои золотые кругленькие подданные также требуют внимания, как и простые люди.
      Купец поклонился. Почтительно. Он, оказывается, и не думал панибратствовать с хозяином Империи.
      — Конечно, мои заботы не сравнить с Императорскими — нам, торговым людям легче. Золото не капризно и послушно, оно без разговоров пойдет туда, куда его пошлют, не то, что живые подданные, но и за золотом нужен глаз да глаз.
      — Да что случится с твоим золотом? Оно вечно! Золото и камни переживут каждого из нас.
      Мовсий щелкнул по ближнему камню, из тех, что высыпал на стол Верлен и тот покатился, звякая о золотые блюда. Более показного пренебрежения богатством Император позволить себе не мог.
      Купец почтительно усмехнулся.
      — Конечно, государь, оно вечно. Одна только беда — если не присматривать за ним, оно перестает размножаться.
      Мовсий рассмеялся, признав ответ остроумным.
      — Зачем тебе золота больше, чем его у тебя есть? У вас ведь на островах, я слышал, золота как грязи..
      Купец виновато развел руками.
      — Ах, если бы так… Золота у нас много, это верно, но уж чтобы как грязи… Такого, наверное, нигде нет.
      — Жаль, — отозвался Император, и купец понял, что Император ему не поверил.
      Из-за окна донеслись ритмичные удары. Наступил полдень, и Братья пляской отгоняли Зло от дворца. Император решил побыстрее закончить разговор.
      — А что хочешь ты? Денег? Рабов? Оружия?
      Купец с благодарностью поклонился.
      — Я хотел бы поменять расположение Императора на два этих сундучка.
      Он дошел до окна, вернулся с сундучками, и солнечные лучи, отразившись в тысячах граней, брызнули во все стороны от наполнявшего их богатства. Живой свет радостно пробежал по стенам. Несколько мгновений все смотрели, как камни сверкают гранями в солнечном свете, но голос купца вернул их в этот мир.
      — Мои Боги сказали мне, что в твоей земле есть место, где еще водятся священные животные — драконы. Я хотел бы оберегать их на условиях, которые знает твой казначей.
      Он кивнул в сторону Верлена и замолчал в ожидании ответа.
      — Я подумаю, — сказал, наконец, Император, с трудом отводя взгляд от сказочного блеска. — Тебе сообщат мое решение. А пока поживи во дворце. Я прикажу…
      Громадное зеркало за его спиной вдруг колыхнулось. Землянину показалось, что оттуда ударил ветер, и в один миг блестящее стекло распалось на тысячи осколков. Не успев погасить любезную улыбку, Мовсий обернулся. Из обрушившегося на пол сияния в комнату вкатились два человека и через мгновение из черной дыры выскочили еще трое.
      Первый, что выскочил из зеркала, прыгнул к двери и с грохотом обрушил засов на крючья.
      — Стража! — крикнул Император, скорее от неожиданности, чем от страха, но было поздно. Засов прочно держал обе створки.
      Нападавшие не казались новичками в своем деле. Они не разглядывали Императорские покои, хотя посмотреть там было на что, не вертели головами, хотя почти наверняка были тут впервые. На бегу, каждый из них коснулся пояса, и тот вдруг, издав вибрирующий звук, раскрылся, превращаясь в стальное лезвие. Расторопно и молча, они окружили Императора и его друзей.
      Стояли молча, не нападали, словно ждали сигнала или давали хозяевам время смириться с неизбежной смертью.
      — Пятеро на троих, — сказал Верлен, принявший покушавшихся как подарок судьбы. — Не так уж и плохо? А? А то все налоги, наветы да кляузы…Звезды эти сумасшедшие…
      Иркон не ответил. С этими пятью все было ясно, только вот пятеро ли? Может все же шестеро? Может быть, Верлен прав и нет никаких Островов Счастья?
      Купец остался за их спинами. Он стоял с пустыми руками и, ничего не понимая, таращился на происходящее. На врага он похож не был, но все-таки… Уж больно кстати этот тут оказался.
      Для пущей уверенности Верлен предпочел бы сейчас иметь за спиной теплого покойника, а не незнамо кого. Покойники они как-то дружелюбнее живых в некоторых случаях… Да и есть ли они в действительности, эти Острова Счастья? Он посмотрел на сундучки, что стояли за спиной Айсайдры Еноха. Кстати, пропадет купец, и вопрос продавать болота или нет, решится сам собой. Ну и, конечно, сундуки эти… Покушение оно все спишет…
      Казначей все решал быстро. Он уже готов был взмахнуть кинжалом, чтобы сократить число неизвестных, но заморский гость словно почувствовал что-то и отступил на шаг. Верлен не решился отвести глаз от настоящих врагов.
      «Ладно, поживи пока… — подумал он. — До костоломной машины».
      Незваные гости были одинаковы — по одежде, и даже по возрасту меж ними не было никакого отличия. В этот момент Император, решив, что молчание слишком затянулось, заговорил с убийцами.
      Выбирая, кто из нападавших старший — начинать нужно было, безусловно, со старшего — он сказал:
      — Если скажете, кто прислал, то всех назад живыми отпущу.
      — Целыми, — поправил из-за спины Иркон, переводя взгляд с одного на другого. — Целыми… Это тоже существенно.
      — Ну конечно, уйдете целыми и живыми…
      — Мы-то так и так уйдем, — сказал один, — а вот вас всех унесут… Оттого, что дает Судьба, не убежишь…
      — Никто не убежит. От Судьбы бегать дураков нет.
      Император тут же качнулся в сторону, отвлекая внимание, взмахнул рукой и нанес удар. Но удара не получилось. Двумя кинжалами старший отбросил Императорский меч и ударил сам.
      Но и у него удара не вышло.
      Что-то тугое, блестяще-красное пролетело над Императорским плечом и ударилось прямо в лицо несостоявшемуся убийце. Брызги полетели в стороны, тот отшатнулся от неожиданности, и от этого не достал до Императорской груди. Мовсий запоздало отпрыгнул и чуть не сбил невежду-купца, что подобрался слишком близко и чуть не дышал в Императорский затылок.
      «Все они, купцы, одинаковые, — мелькнуло в голове, — кроме денег ничего им не нужно и непонятно».
      Айсайдра держал в руке пустой кубок. Он простодушно спросил Мовсия.
      — Это не ритуал, государь? Не ради меня?
      Мовсий чуть не рассмеялся. Ну, купец! Ну, чудила! А еще говорят люди на Островах Счастья другие! Везде они одинаковые, а дураки в особенности.
      — Нет, это ради меня.
      Эти слова все расставили по своим местам. Никулин и так понимал в чем тут дело, но нужно было играть купца.
      — Так зови на помощь!
      — Ха! Что нам пятеро! Что ж мы трое пятерых не побьем? — оскорбился Верлен. — Думаешь, в Империи хороших бойцов не осталось? Да за такие слова…
      Он вскочил на стол и поддел носком сапога кувшин, последний из оставшихся на столе, а сам махнул мечом направо, рассчитывая достать самого крайнего. Не вышло. Люди им противостояли опытные. Меч соскользнул по кинжалам. Тут же один из них полоснул мечом ему по ногам, но Верлен, ждавший этого, подпрыгнул и ногой ударил того, кто стоял напротив. Удар пришелся вскользь — нога едва задела щеку, но тот от удара попятился и казначей прыгнул за ним, чтобы добить…
      Мгновением спустя только купец не знал, что делать. Он вытянул шею, пытаясь выглядеть посох, но тот был так далеко, что как вариант он его тут же отбросил. К счастью на него пока не обращали внимания. Не за ним пришли сюда эти люди — их ставки были выше. Только ведь, по большому счету, разницы для прогрессора никакой не было. Если даже его оставят в живых убийцы, то стража под горячую руку зарубит, а если и оставят жить, то только для того, чтобы расспросить. А как тут расспрашивают, Александр Алексеевич уже знал — с помощью дыбы или костоломной машины. С другой стороны, даже если удастся сбежать отсюда, то все одно придется возвращаться — договариваться о Заповеднике все равно придется с Императором или его преемником. А преемник, пусть и довольный, что до власти дорвался, обязательно спросит: «А где ты был, купецкая морда, когда предшественника моего резали?». И это еще ничего, там как-то отбрешешься, а вот как Императору после всего этого в глаза смотреть, если он выживет? Не-е-е-ет. Все выходило не так просто.
      Прогрессор принял решение.
      Сталь звенела, но никто еще не был ни убит, ни ранен. Самое время было вмешаться.
      Взвесим шансы.
      Он вытянул шею, надеясь, что вдруг откроется какая-то щель, и он в обход дерущихся сможет как-то проскользнуть к посоху. Нет. Чудес тут не предвиделось. Вокруг человеческих фигур блистала на солнце сталь, иногда окутывая бойцов, словно льющаяся сверху вода.
      Целым до парализатора не добраться. Можно, конечно было бы перепрыгнуть через это побоище, но вряд ли тут в обычае прыжки с места на десять метров. Придется еще потом разъяснения давать… А где у них вопросы, так обязательно присутствует национальная диковина под названием «костоломная машина». Посмотреть бы со стороны, что это за механизм такой, что за чудо здешней механики… Так. А что рядом? Что под руками?
      Он приподнял стол. Неудобно, да и тяжеловато. Так, а если это? Сбросив с блюда какие-то ягоды, он свернул его в трубку, взвесил, но отложил в сторону. Из золотого блюда получилась неплохая дубинка, только вот коротковатая. Куда короче меча.
      Император отбивался сразу от троих. Иркон рвался к нему, но его самого одолевал ловкий противник. Иркон рубился, стараясь побыстрее освободиться и помочь Мовсию, но его противник знал свое дело и медленно, но верно оттеснял его от Императора.
      Был бы меч. Но где его взять, когда они тут наперечет?
      «Да, — подумал Александр Алексеевич, — видимо это как раз тот случай, когда золото и камни теряют цену.» Он толкнул ногой ящик с камнями, что должны были пойти в уплату за землю. Ему уже не раз приходилось попадать в подобные ситуации. Обычно, правда, под руками оказывались какие-то палки, но тут-то… Он еще раз примерился к столу. Нет, все же… Хотя… Взгляд его снова упал на камни. Если за золото нельзя купить меча, то это еще не означает, что его само бесполезно. Все в этом мире оружие.
      Купец наклонился и взял пригоршню драгоценных камней и золотых слитков. Можно было бы быстренько связать пращу, но обойдутся, и так вроде не далеко.
      Нападавшие были в легких кожаных доспехах, не рассчитанных на тяжелую, длительную рубку. Расчет на внезапность и лихость наскока исключал любые серьезные средства защиты, поэтому то, что на них было, защищало только грудь и спину. Руки, ноги, шея — все это было открыто взгляду, и, следовательно, удару.
 

Мульп.

Промежуточная база.

Кабинет Главного Администратора.

      Главный Администратор сидел в нескольких десятках тысячах километров от Императорского дворца и ухватившись за подлокотники смотрел как перед ним разворачивалась драка не на жизнь, а на смерть. Тут все было совсем не так, как в исторических постановках. Движения бойцов казались скупыми и неэффектными, и от каждого удара «наших» «враги» не валились снопами, заливая стены искусственной кровью. Звон металла заглушали удары по двери, что таранили проштрафившиеся стражники. Пока туземцы резались между собой, это было не так страшно, то он вдруг увидел, как изменилось лицо прогрессора — стало жестким, оценивающим.
      Игорь Григорьевич машинально спросил.
      — Эй, Шура, ты чего?
      Бой словно почувствовав напряжение момента, приблизил лицо Никулина. Тот уже не смотрел в объектив, а прищуренными глазами отыскивал слабые места.
      — Спокойно Игорь. Не волнуйся. Я иду спасать Империю, — пробормотал прогрессор и ухватил в щепоть огромный, с куриное яйцо, изумруд.
 

Имперский город Эмиргергер.

Дворец Императора.

Зал Государственного Совета.

      Он несколько раз вздохнул, насыщая кровь кислородом, и взмахнул рукой.
      Первый камень угодил в горло одному из тех троих, кто навалился на Императора. Тот уронил меч и ухватился обеими руками за шею. Второй получил слитком по нервному узлу в предплечье и, взвыв от боли, выронил меч. Император насел на оставшегося и с довольным «хаканьем» погнал его к стене. Тот свистнул, привлекая к себе внимание двух других, и те, оставив своих противников, набросились на Императора сзади.
      Купец не оплошал. Первому, кто добежал до Мовсия он попал под колено. Вражина упал, покатился по каменному полу. Он попытался подняться, но нога не держала, подворачивалась. Скакнул раз, другой, но Император, услыхав его, удачно махнул кинжалом и всадил лезвие в шею.
      Второму повезло не больше, чем первому. Так и не добравшись до цели, он попал под меч Иркона, бесстрашно бросившегося следом.
      Через десяток секунд все было кончено. Двое зарубленных лежали, истекая кровью. Один все еще пытался ползти к дыре в стене.
      Поняв, что покушение не получилось двое оставшихся бросились к разбитому зеркалу, надеясь исчезнуть, так же как и появились, но тут откуда-то сверху удалили стрелы, и бедолаги, не добежав, рухнули на серебристые осколки..
      — Беречь гадов! — загремел Императорский голос. — Хотя бы одного живым взять!
      Иркон, опережая Мовсия, добежал до сбитых врагов, наклонился. Двое уже остывали, а вот один из подстреленных еще жил. Пачкаясь в теплой крови, он выдернул стрелу, пережал кровяную жилу.
      — Лекаря! Быстро лекаря!
      Суматоха прекращалась. Отдышавшись, Александр Алексеевич переглянулся с Императором. Взгляд у того был полон сдержанного дружелюбия. Он явно понимал, кому обязан жизнью. Можно было готовиться к раздаче слонов.
      Мовсий, плечом поддев засов, освободил створки, и в зал ворвались стражники. Трое сразу бросились в пролом за зеркалом — искать живых, остальные рассыпались по залу — присматривать за мертвецами.
      — Ну и что? Весело у нас?
      Айсайдра вежливо улыбнулся.
      — Я буду рад рассказать внукам о храбрости Императора.
      — А у вас такое бывает?
      Мимо них за ноги протащили четверых неудачников. За телами, отмечая их последний путь, тянулись широкие полосы крови. Купец перевел взгляд на свежих покойников и, чуть поморщившись от запаха крови, ответил:
      — У нас как-то спокойнее…
      Стражники, бросив на скрещенные копья чей-то плащ, положили раненного сверху и потащили из зала. Рядом суетился лекарь, трогая безжизненную руку.
      — Интересно кто бы это мог быть? — спросил Иркон, глядя на то как выносят раненного.
      — Узнаем, — ответил Маввей, заглядывая за разбитое зеркало. Из темноты доносилась воинственная ругань подбадривавших друг друга стражников. В азарте они бросились туда, не захватив ни фонаря, ни факела.
      — Я вот думаю, не с Островов ли Счастья такие удальцы? — Иркон подмигнул Мовсию.
      — Нет, нет! — возразил купец, хотя его никто и не спрашивал. — Нет. Наши бы так не поступили…
      — Совестливые? — спросил Верлен, подходя ближе. С его меча на пол стекали капли уже остывшей крови.
      — Нет. Просто в наших краях есть примета, — сказал Айсайдра Енох. — Разбитое зеркало к несчастью… Глупо с их стороны было выбрать именно этот путь.
      Иркон не разбирая, налил в кубок из ближнего кувшина. Красные ручейки побежали с губ на шею, сделав его похожим на вурдалака. Император выхватил у него кубок и допил его одним большим глотком.
      — Наверное, в моей Империи твои приметы тоже действенны.
      «Что ж… Это я вовремя подсуетился, — подумал Александр Алексеевич вполне довольный и собой и происходящим. — Контакт установлен. Вон как любезно улыбается». Прогрессор и сам спокойно улыбался в ответ на улыбку Императора и никак не ждал, что Иркон, хладнокровно прицелившись и развернув лезвие своего меча плашмя, ударит Императорского спасителя по затылку.
      От удара колени прогрессора подогнулись, и он свалился на каменные плиты, прямо под ноги Мовсию. Тот нахмурился.
      — Это лишнее… Ты, что? Ты не понял, что он не с ними?
      — А я что спорю, что ли?
      Иркон, засунув меч в ножны, наклонился над купцом, проверяя, не перестарался ли. Подняв глаза на Императора, улыбнулся, блеснув зубами.
      — Живой. Тут главное знать куда. Ни выше, ни ниже.
      — А зачем тогда?
      — Ты, что забыл? — с трудом втягивая и выдыхая воздух, сказал Хранитель Печати. — Все равно мы же собирались расспросить его об Островах Счастья…
 

Мульп.

Промежуточная база.

Кабинет Главного Администратора.

      Несколько минут после того, как бесчувственное тело прогрессора утащили ворвавшиеся в зал стражники, Главный Администратор ходил вокруг стола, не решаясь ничего предпринимать. Мысли скакали, как перепуганные скунсы. Все, что случилось, оборачивалось каскадом минусов.
      Упершись взглядом в далекий, четко прорисованный горизонт, он прикидывал, что теперь делать. Если час назад у него была уверенность в том, что Александр Алексеевич в обмен на золото добьется соглашения, то теперь у него не было ни человека при Императорском дворе, ни золота, ни договора.
      Он почувствовал себя шахматистом, у которого в разгар партии обманом или хитростью отобрали все тяжелые фигуры, а игра тем временем шла дальше, свои чередом. Хочешь — не хочешь, а играй… Ошеломление, только что накрывшее его с головой схлынуло, освобождая руки и голову для действий и мыслей. Теперь, пока еще инициатива у них, главное не потерять Александра Алексеевича… Ай да Император!
      — Бой!
      — Слушаю товарищ директор.
      — Отследи перемещения Никулина. Частота личного маячка известна?
      — Известна.
      — Исполняй.
      От огорчения он выдохнул сквозь сжатые губы.
      «Все-таки теория относительности права, — подумал он. — Если событие долгое время не происходит, то вероятность его наступления от этого только увеличивается». Никто не назвал бы его работу простой и легкой. При организации заповедников случалось всякое. Случались конфликты, эпидемии, стихийные бедствия… Но такого еще ни у кого не было. Любой правитель или вождь был в меру корыстолюбив и это решало все проблемы. Никто из них не решался резать курицу, несущую золотые яйца.
      Необычность происшедшего толкала под локоть, призывая сделать что-нибудь не обдуманное, но он сдерживал себя.
      Нельзя сказать, что такой поворот событий был уж и вовсе неожиданным. Похоже, что и сам прогрессор что-то предчувствовал, раз просил двое суток ничего не предпринимать. Реально оценивая свои силы за это время Никулин рассчитывал или утрясти все недоразумения или освободиться самостоятельно.
      Игорь Григорьевич несколько раз прошелся от стены до стены.
      «Двое суток… — подумал он. — А что дальше? Что потом?» Нужен был совет.
      Совет знающего человека.
      Он даже знал кого именно.
      Игорь Григорьевич сделал еще несколько шагов, понимая, что хочет он этого или нет, а жизнь поворачивается так, что придется принимать решение, от которого через двое суток будет зависеть жизнь другого человека.
      «Да что там „двое суток“? Уже зависит…»
      — Бой! Где капитан Мак Кафли?
      — У себя, — мгновенно отозвался информцентр. — В своей каюте.
      — На «АФЕСЕ»?
      — На станции.
      Главный Администратор еще несколько раз прошелся по каюте, приводя мысли в порядок. Двое суток. Сорок восемь часов. Не зря же, наверное, Шура попросил именно столько времени… Профессионал. Знает что говорит… Однако кто его знает как это все повернется. Надежда — это великолепно, но Уверенность куда как удобнее.
      — Если я кому-то понадоблюсь, то я у него…
 

Имперский город Эмиргергер.

Келья Старшего Брата Черета.

      Он не успел взяться за дверную ручку, как дверь распахнулась сама собой. Брат Пуфайя сунулся на встречу, но, уловив его движение, заколебался и шагнул назад, в келью.
      «Все волнуются» — мрачно подумал Черет. — «Все… Ни у кого сердце не на месте!» Монах покачал головой и, ухватив за руку, повел его к креслу. Видно было, что разговор с Мовсием дался Старшему Брату не легко. Тот еле шел, но нетерпение грызло Среднего Брата и он на ходу заглядывая в глаза, спрашивал:
      — Ты его видел? Он говорил с тобой? Говорил? Что сказал?
      Не отвечая, Старший Брат Черет отодвинул его, уселся, прикрыв глаза. Здесь, в святом месте, страх отпускал, душа оттаивала.
      — Он задумался… — наконец сказал он. — Не думаю, что он испугался, но он задумался…
      Брат Пуфайя пошел в пляс, стараясь наступать только на синие квадраты мозаичного пола. Он слыл мастером Синей Пляски, приносящей удачу.
      — Слава Кархе! Он вразумил его!
      — Не думаю, — устало сказал Черет. — До этого еще далеко, но он задумался…
      Средний Брат уловил колебание в голосе Старшего Брата и замер с поднятой ногой. Внимательно глядя вниз, опустил ногу на синий квадрат.
      — Надо показать ему Бегущие Звезды! Мы не можем не воспользоваться таким поводом. Он зрим…
      Старший Брат промолчал.
      — Так что же наш Император? Что он будет делать?
      Старший Брат Черет долго молчал и ответил совсем не так, как ждал Средний Брат Пуфайя.
      — Я смотрю, что ты все еще считаешь, происходящее очередной интригой… А ты не боишься, что это, в конце концов, окажется Страшной Правдой?
 

Мульп. Промежуточная база.

Каюта капитана Мак Кафли.

      Первым, что увидел Игорь Григорьевич, открыв дверь в капитанскую каюту, были капитанские ноги. Они, тянулись к двери из-под стола, за которым вполне уютно расположились объемистый кувшин с янтарного цвета жидкостью, тарелка с солеными огурцами и собственно капитан. Несколько мгновений они смотрели друг на друга.
      — Не помешаю? — спросил, наконец, Игорь Григорьевич. Состояние раздрая, в котором он находился, то усиливалось, когда он вспоминал о коварстве императора, то уменьшалось, когда он вспоминал послужной список Александра Алексеевича.
      — Это как вести себя будете… — неопределенно отозвался Мак Кафли. Он сделал ногами какое-то движение, словно намеривался вылезти из-за стола, чтоб поприветствовать высокого гостя, но высокий гость махнул рукой и хозяин остался в прежней позе. Его палец коснулся кувшина, и тот тихонько звякнул.
      — А может быть, даже поможете…
      Гость пожал плечами. Капитан смотрел на него, давая освоиться. Конечно им приходилось встречаться и раньше, но там обстановка была предельно официальной — Капитан и Главный Администратор..
      — Это визит официальный, или нет? Если «да», то я надену мундир и ордена.
      Игорь Григорьевич, которого в эту минуту волновали совсем другие вопросы, и сам точно не знал, как можно назвать этот визит и поэтому кивнул не слишком энергично. В движении его головы не было решительности, как только что не было решительности в движении капитана, когда тот пытался подняться из-за стола.
      Мак Кафли понял его правильно. Серьезных проблем у его гостя хватало, капитан слышал об этом краем уха, но был уверен, что решать их прямо здесь и сейчас тот не будет.
      — Пиво? — спросил хозяин, дотрагиваясь до своей кружки.
      Гость кивнул, но тут же посмотрел на капитана с тревогой.
      — А вам можно?
      Не улыбнувшись даже, тот ответил.
      — Пока да. До старта еще две недели, а это значит, что в моем распоряжении целая вечность.
      Главному Администратору эти четырнадцать дней не показались такой уж отдаленной перспективой, но он осознавал границы своей власти. В его подчинении были ученые и сотрудники еще не построенного заповедника, а вот капитан… Капитан и сам был начальником над своим немногочисленным экипажем и пока что справлялся со своими задачами. «Неплохо, надо сказать справлялся, — мельком подумал гость, — если сумел доставить нас сюда…» А вслух укоризненно сказал:
      — Даже в малых дозах алкоголь…
      Капитан величественно махнул рукой, остановив поток слов.
      — Ах, Игорек, Игорек… Можно я так буду вас называть?
      Игорь Григорьевич пожал плечами.
      — Где вы тут видите малую дозу? Это не малая доза.
      Он поднял кружку, с удовольствием посмотрел сквозь нее на свет и отхлебнул.
      — Для меня это доза мелкая, минимальнейшая… Про слона и дробину присказку помните?
      Гость кивнул.
      — Так вот она та дробина…
      Он вернул кружку на стол, тыльной стороной вытер губы.
      — Не гостеприимно конечно с моей стороны, — начал Мак Кафли, — но вы зачем тут? Пива выпить, на замки посмотреть или причины доставившие мне счастье видеть вас менее серьезны?
      Про то, что у капитана есть пиво, соленые огурцы к нему и уникальная коллекция древних замков знали все — и экипаж и ученые.
      — Ну и поговорить, конечно… — неопределенно сказал гость, глядя на стеклянный кувшин перед капитаном. Капитанское пиво и в самом деле хвалили. Как он ухитрялся его варить — не понято — невесомость все-таки…
      — Значит у вас опять неприятности… — бодро заключил Мак Кафли.
      — Вы замечательно осведомлены о моих неприятностях, — несколько раздраженно отозвался на его реплику гость. Сорок восемь часов уже превратились в сорок семь и три четверти.
      — Вы приуменьшаете мои таланты, — обиделся капитан. — Это не осведомленность. Это прозорливость и не менее того…
      Игорь Григорьевич молчал и капитан пояснил:
      — Если Главный Администратор заповедника приходит ко мне не для того чтобы выпить знаменитого на всю Базу пива и попробовать соленых огурчиков, я уж не буду говорить о своей коллекции замков, которая привлекает внимание ничуть не меньше огурцов и пива, то ничем кроме неприятностей это объяснить нельзя. Да и не скажешь, откровенно говоря, по вашему виду, что вы пришли поделиться радостью…
      Под эти слова сами собой лике появилась еще одна стеклянная кружка с яркой наклейкой на боку и тарелка. Капитан сунул руку под стол, покряхтел, что-то отыскивая, и вытащил оттуда пару соленых огурцов. Отряхнув их от каких-то мокрых веточек, кинжалом с рукоятью литого золота, украшенной не маленьким изумрудом, он нарезал их тоненькими ломтиками и со словами «некоторые невежды предпочитают соленую рыбу…» подвинул натюрморт к гостю.
      — Интересный у вас ножичек… — заметил Игорь Григорьевич. — Откуда?
      — Оттуда. Сувенир. Подарил один мерзавец…
      Оглядев все сразу — тарелку с закуской, бокалы и кувшин капитан довольно потер руки и сказал уже деловым тоном.
      — У вас ваши неприятности известны всем, а я, по причине неосведомленности — отличный слушатель. Начинайте.
      Игорь Григорьевич поерзал в кресле устраиваясь поудобнее.
      — Честно говоря, мне не слушатель нужен, а советчик… Тем более, что эти неприятности пока известны только мне.
      Капитан не стал артачиться и набивать себе цену.
      — Возможно. За кружкой пива в голову иногда приходят светлые мысли… Ну, что у вас за проблемы? Если они навигационного свойства…
      Игорь Григорьевич вспомнил уволакиваемого в средневековую неизвестность Никулина. Нда-а-а-а навигацией там и не пахло. Какая там навигация?
      — Проблемы… Это слишком мелко сказано. Проблемы… Вы ведь знаете, зачем мы здесь?
      — Естественно. В полетном задании…
      — Так вот, — перебил его Игорь Григорьевич. — Император не дал согласия на покупку земли под Заповедник.
      — Всего-то? — Мак Кафли улыбнулся, как мог широко, показывая, что озвученная Главным Администратором проблема, по сравнению с проблемами «навигационного свойства» ничуть не считается им важной. — Первый раз, что ли?
      Главный Администратор хмуро молчал и Мак Кафли, пододвинув к нему тарелку с огурцами, назидательно добавил:
      — У дикарей, да и у нас с вами, никакое решение не является окончательным. Попробуйте еще раз… Возможно, решение лежит на поверхности. Может быть, вы просто пожадничали? А? Золота пожалели? Подарите ему еще чего-нибудь блестящее он, глядишь, и…
      Игорь Григорьевич почувствовал неодолимое желание подняться и пройтись, но сдержался.
      — Он себе уже и так почти все, что мы собрали, подарил…
      Выбиравший огуречный ломтик посочнее, капитан опустил кинжал.
      — Как?
      — А вот так. Взял. Хапнул. Отобрал. Можете подобрать еще десяток эпитетов по своему вкусу. Если хотите, реквизировал.
      Мак Кафли задумался, вспоминая значение последнего слова, потом кивнул.
      — Да. Положеньеце. Жаден оказался? Ну и это не страшно… Ходы-то у вас остались? Добра этого у вас, насколько я знаю, хватает. Еще соберете и подарите.
      Игорь Григорьевич все-таки поднялся. Ощущение, что он стал жертвой наглого обмана, не давало сидеть спокойно.
      — Некому дарить… Он вместе с золотом и нашего прогрессора прихватил.
      В несколько слов Игорь Григорьевич уместил рассказ о том, что только что случилось в Императорском дворце. Лицо капитана, только что мягкое и приветливое стало жестким.
      Он переспросил.
      — Я вас правильно понял? Это царек захватил нашего прогрессора?
      — Что это за слово «царек»? — поморщился Игорь Григорьевич, вспомнив здоровенного, кровь с молоком, Императора. — Где же ваше уважение к нашим партнерам по переговорам? Тем более, что он здоровый, как радиобуй.
      Капитан не улыбнулся. На его лице отпечаталось выражение жесткой настороженности.
      — Это плохо. Очень плохо!
      — А я о чем? — в сердцах сказал Игорь Григорьевич, ощутивший наконец, что капитан проникся проблемой.
      — Такое нельзя оставлять без ответа. Нам бросили вызов и мы должны ответить на него так, что бы наши слова и действия вызывали… Уважение.
      Заминка в словах капитана была недолгой, но Игорь Григорьевич ее заметил. Потому что ждал.
      — Я думал, вы скажите «страх».
      Мак Кафли кивнул, соглашаясь.
      — Я бы и сказал, если б не хотел вас насторожить. А по существу это одно и тоже.
      За спиной у капитана зажужжало печатающее устройство. Было видно, как из щели в нем выползает листок пластпапира.
      — Вы знаете Трульда? — спросил капитан.
      Игорь Григорьевич пожал плечами. Вокруг Заповедника крутилось множество людей. Всех не упомнишь.
      — Он из Академии или из Космофлолта?
      Капитан поднял палец и указал на потолок.
      — Он оттуда. Так вот у него хороший девиз. «Я сюда пришел, я тут и останусь!» Мне кажется, то есть я абсолютно уверен, что эти слова лучше многих других подходят и нам. Прогрессора надо освободить так, чтоб в следующий раз у них и мысли не возникло трогать кого-либо из наших! Без этого нам там не закрепиться.
      За спиной звякнуло и капитан повернулся к печатающему устройству, а гость, раздумывая над словами капитана, принялся рассматривать герб, нанесенный на кружку.
      На фоне желто— коричневой клетчатой стены стоял, подняв коня на дыбы, черный рыцарь. Рука с мечом была занесена для удара. В его позе была несокрушимая решительность и готовность опустить свой меч на любую подходящую голову, какая окажется поблизости. Конечно, капитан был прав. Прав по-человечески, но кроме совести и здравого смысла существовали еще законы и инструкции.
      — Для этого, небось, никаких проблем не было, — подумал вслух Игорь Григорьевич, завидуя предку. — Чуть что не так — меч из ножен и кровь рекой… А тут…
      Он сделал долгий глоток.
      — А чем вы хуже? — обернулся Мак Кафли. Он смотрел то на бумагу, то на вычислитель.
      — Я наверняка лучше!
      — Ну, а раз так, то освободите своего человека и захватите эту землю! Инструкции инструкциями, а реальная жизнь — это реальная жизнь! Хотите — не хотите, но придется сделать именно это.
      Главный Администратор, собравшийся, было, обидеться на капитанское пренебрежение, переспросил.
      — Что сделать?
      — Освободить и захватить, — повторил капитан и покрутил головой. — Придется. Там как-то не принято добром отдавать то, что само попадает в руки.
      Он посмотрел на изображение замка на своей кружке.
      — А застенки там строить умеют и прогрессор ваш…
      — Я надеюсь, что он знал, что говорил, когда просил два дня отсрочки.
      — Будем надеяться, — безо всякой уверенности, нехотя согласился с ним капитан «АФЕСА» — Но, поверьте, это хороший совет.
      — Какой?
      — Утвердиться там силой. Захватить…
      Игорь Григорьевич сегодня был у него не первым гостем и кувшин, который стоял на столе тоже. Кровь викингов, наполнявшая капитанские вены, артерии и капилляры, хоть и изрядно охлажденная временем, плеснула вдруг тяжелой волной. Волна, безусловно, была из крови и плазмы, но вот гребень на ней оказался явно из пивной пены.
      — Захватить? — Главный Администратор переспросил, еще не поняв, что предложил Мак Кафли. И только когда смысл слова дошел до него он переспросил. — Захватить?
      Мак Кафли кивнул. Глазами капитан читал только что полученный текст. Потом, сложив лист вдвое, он с отсутствующим видом бросил его на стол, словно там было что-то неважное.
      — Захватить, — подтвердил Мак Кафли. — Точнее взять себе.
      — У меня сейчас совсем другие мысли. Как Никулина вытащить? Все остальное — потом.
      — Ну и зря. Вполне можно совместить одно с другим.
      Игорю Григорьевич ухватило взгляда, что бы понять, что хозяин пива, огурцов и старинных замков не шутит, но он все же сказал:
      — Как можно так шутить? Мы цивилизованные люди!
      Мак Кафли молчал, но всем видом показывал, что ни от одного своего слова не отступится.
      — Мы же не конквистадоры!
      Капитан булькнул кувшином и напомнил, для уточнения позиций.
      — Мы — нет. На планету придете вы, и захватывать что-то там придется именно вам.
      Он вздохнул, прихлебнул из кружки и во вздохе его Игорь Григорьевич услышал легкое сожаление…
      — К сожалению, сам я в это время уже…
      Мак Кафли как-то замысловато махнул рукой, что безо всякого сомнения означало полет. Игорь Григорьевич ничего не успел сказать в ответ, как капитан уже другим тоном добавил:
      — Если, конечно вы не предпримите того, о чем я думаю, на этой неделе…
      Игорь Григорьевич не возразил ничего, только смотрел, раздумывая над словами капитана. В этом что-то было — прийти на Планету с кулаками и начать там творить добро так, как это понимал он сам. Только поможет ли это прогрессору Шуре? Мак Кафли восприняв взгляд как недоверие, сказал:
      — А-а-а! Вы ведь не знаете еще…
      И подтолкнул к собеседнику кусок пластпапира, только что вылезший из печатающего устройства.
      Главный Администратор даже не стал смотреть, что там такое. Наверняка приказ отбыть куда-то в другое место. Капитан понял, что ему верят на слово и, помахав бумажкой, сунул ее в нагрудный карман..
      — Это, во-первых, а во-вторых, ничего нового вы туда не принесете…
      Он вспомнил что-то, поморщился.
      — Та еще планетка… Был я там с год назад… — Он ткнул пальцем в золотой кинжал. — Ну, вы знаете…
      Главный Администратор кивнул. Историю капитана Мак Кафли он знал.
      Год назад его собеседник со своей командой проявил чудеса изворотливости, спасая себя и предыдущую экспедицию от гибели.
      — Неужели вы, думаете, что там живут сторонники демократии и Римского права?
      Он рассмеялся, показывая нелепость такого предположения.
      — Это мир дикий… Единственный закон, что там есть — закон силы, так что мой совет лежит в плоскости уже сложившихся в тамошнем обществе мироощущений и прав на собственность… Вас ведь, как я понимаю, ориентировали на соблюдение местных законов и обычаев?
      Игорь Григорьевич снова кивнул.
      — Мы были там не долго, — продолжил капитан, — но и двух дней любому хватило бы, чтоб понять что там к чему. Там внизу ведь все просто… Император — большой разбойник, под ним кучка разбойников поменьше — рыцари и прочая ржавая гвардия, а под этими вообще бесправная толпа горожан…
      Он долил себя пивом.
      — Так что, придя к ним с кулаками, ничего нового вы туда не принесете… Вы попросту сделаете то, что там делает каждый, кто обладает хоть какой-нибудь силой. Разница будет единственно в том, что польза в этом случае будет Земле и Александру Алексеевичу лично.
      Капитан заглянул в кружку, словно измерял взглядом глубину пива в ней, потом, сочтя ее приемлемой, приложился и, утерев пену с губ, продолжил.
      — Ну а если вам этого мало, то подумайте о том, что он первый начал.
      — Ну, что вы, право, как ребенок… «Первый начал»…
      Но капитан не сдавался и гнул свое.
      — А уже если вы в точности выполните рекомендации академии… Вам ведь запретили на первых парах контактировать с аборигенами и даже снабдили для этого некоторыми приспособлениями?
      Гость усмехнулся.
      — Да. Так оно и есть. Набор силовых щитов «Преграда», «лесные бродяги», инфраизлучатели… Но это на крайний случай.
      — Так он уже наступил! Куда уж крайнее? — удивился капитан. — У вас сотрудника похитили.
      Он пожевал губами, примериваясь к тому, что хотел сказать.
      — Это вообще — акт агрессии.
      Администратор молчал. Мак Кафли так и не понял, то ли согласился с ним Игорь Григорьевич, то ли в молчании обдумывает возражения по существу.
      — Между прочим, из-за своих щитов вы можете просто сделать вид, что Императора вовсе не существует.
      Гость опять отмолчался.
      — И вообще для меня вопрос стоит так, — веско сказал капитан — Не «Что делать?», а «Кого посылать?». Добром они нашего прогрессора не опустят, да и землю не отдадут.
      Капитан сказал все, что считал нужным. К сожалению, он не мог принимать решение самостоятельно — не было у него ни сил, ни возможностей, чтоб сделать то, что он считал необходимым в этой ситуации, а вот у Главного Администратора такие возможности были. Все-таки экспедиция. Больше чем полсотни человек… Мак Кафли смотрел, как тот размышляет, и сам думал, чем именно он может подтолкнуть своего гостя к верному решению.
      Мак Кафли был вполне искренен, когда говорил, что именно такие вот вещи формируют дальнейшие отношения цивилизаций. Примеров тому было множество и в Земной и во внеземной дипломатии.
      И сейчас в расчет нужно было принимать только две вещи — жизнь прогрессора и репутацию Земли. Эти две вещи нужно было принимать в расчет, безусловно. Жизнь и репутацию…
      Конечно, человек там оказался, бывалый, может быть и выпутается как-нибудь самостоятельно, но вот репутацию Земли кроме них тут защитить было некому. Репутация Земли — это серьезно.
      Ну и еще один момент.
      Репутация Земли в глазах Императора в какой-то мере была и его, капитанской репутацией. В прошлый раз все получилось как надо. Значит и теперь не должно получиться иначе! Сила, если она СИЛА, не должна оборачиваться слабостью.
      Но Игорь Григорьевич продолжал молчать. Его молчание не было приговором. Мак Кафли чувствовал в нем неопределенность и зашел с другой стороны.
      — А вы знаете что, дорогой товарищ… Возможно легче будет принимать решение, если учитывать, что кроме закона Империи на этих землях действует закон боле древний. Почти что закон Природы… Кстати, если придется столкнуться с выбором какой закон соблюдать Имперский или закон Природы как вы поступите?
      Гость пожал плечами, воздержавшись от очевидного ответа.
      — Понято. Со здравым смыслом у вас все в порядке. Закон Природы — это закон Природы и человеку его не отменить будь этот человек хоть трижды Император. Если вы так действительно считаете, то почему бы вам не сделать еще один шаг в сторону здравого смысла. У Природы есть чудесный закон, древностью своей превосходящий все Императорские установления.
      Капитан замолчал, позволив Главному Администратору самостоятельно догадаться о чем он говорит. Игорь Григорьевич не оплошал.
      — Право сильного? — спросил Главный Администратор.
      — Именно! Почему бы нам в наших рассуждениях не опереться на него?
      Прежде чем ответить Игорь Григорьевич дважды приложился к кружке.
      — Потому что, к сожалению, у меня нет специалистов по захвату болот. И еще потому, что, повторюсь, первоочередная задача — спасти прогрессора!
      Мак Кафли уже понял, куда задул ветер и обрадовано согласился:
      — Хорошо! Давайте начнем с малого. Давайте сперва вытащим из застенков вашего прогрессора!
      — Как? Я собственно об этом и пришел говорить…
      Капитан движением руки отбросил все скорбные мысли.
      — На это не нужно ни большого ума, ни огромных сил. Скорее проворство и везение.
      — У вас есть и то и другое?
      — У нас есть люди, обладающие и тем и другим.
      — Неужели?
      Капитан прищурился, вспоминая события двухлетней давности, когда сам выручал товарищей из неприятностей. Мартина с ним сейчас не было, но ведь был Кузнецов!
      — Да вот хотя бы Сергея пошлите. Он, правда, привык сам больше в неприятности попадать…
      Бровь Игоря Григорьевича недоверчиво поползла вверх, и Мак Кафли поспешно добавил.
      — Но ведь сам попадает, сам и выбирается. А заодно и других выводит.
      — Кузнецов? — с сомнением произнес гость. — Сергей?
      Он произнес имя, и тут же память выдала все, что ему было известно о новом сотруднике. Вместе с капитаном принимал участие во второй экспедиции. Устанавливал контакты с туземцами. Язык Империи знает. В прошлом году закончил Кейптаунскую школу егерей, полгода назад прошел спецкурс в Киевской академии защиты и нападения. По штатному расписанию Заповедника — начальник отдела режима.
      — Верно, — сказал он. — Пошлю. Все равно больше некого. И еще Чена с ним…
      — Чен-Ли-Юня? — уточнил Мак Кафли. — Китайца? Желтокожего?
      Главный Администратор кивнул. Прозрачно-зеленый ломтик огурца лег на язык, перебивая вкус пива.
      — Вы б еще туда Мвангу отправили…
      Мванга, как и Сергей, обеспечивал режим безопасности Заповедника — духметроворостый негр родом из Южной Африки. Не смотря на свой рост и силу, Мванга был человеком спокойным, к авантюрам не склонный. Его кандидатура просто не пришла в голову, а ведь зря…
      — Отличная мысль! — сказал Игорь Григорьевич. — Просто отличная…
      — Нечего ему там делать! — спохватился Мак Кафли. — Насколько я помню в Империи, да и вообще в этом полушарии нет ни одного чернокожего, да и с китайцами там напряженно… Нет там желтокожих…
      Он задумался всерьез, прикидывая, сможет ли сам принять непосредственное участие в намечающейся эскападе, но тут ему в голову влетела совсем другая мысль. Вдруг посмотрев на гостя уже другими глазами, медленно сказал:
      — Конечно, если для устрашения…
      Он представил появление вооруженного разрядником негра в замке Трульд и обрадованный такой перспективой торопливо согласился.
      — Нет! Это действительно здорово! Я не подумал! Давайте Мвангу!
      Игорь Григорьевич пожал плечами, сходу отметая гениальную идею.
      — Никакого устрашения. Пойдут в «невидимках»… Хотя… — он покачал головой и с сожалением сказал: — Нет, Мвангу брать нельзя. На Мвангу нет «невидимки», уж больно велик… Сергея и Чена я вполне могу экипировать, а вот его — нет.
      — Почему «никакого устрашения»? — отозвался Мак Кафли. — Представляете, какой эффект, если ваш егерь там появится без невидимки?
      — Нет. Все должно быть тихо. Пока, по крайней мере.
      Уже решив, он начал загибать пальцы.
      — Две «невидимки», два НАЗа, аэроцикл.
      — Парализаторы, — напомнил капитан, с сожалением отказываясь от мысли пустить вниз чернокожего. — Да! Гранат побольше!
      — Гранат? — очнулся Игорь Григорьевич. — Каких гранат? Я же говорю, то все нужно будет провернуть так тихо, как только возможно! Словно бы их там нет, и не было.
      Капитан несогласно покачал головой.
      — Ваша мысль с Мвангой не так плоха, как показалась мне на первый взгляд… Если все будет совсем уж тихо, то что они о нас там подумают? Чтобы добиться своего, тут нужна определенная репутация.
      Он усмехнулся, вспомнив прошлые дела.
      — Для поднятия авторитета мне в прошлый раз пришлось в одном месте даже замковые ворота вырезать. Было дело.
      Он вздохнул.
      — По-хорошему мне с ними пойти нужно, по старой памяти, или Джо отправить, вот уж кто…
      Он вздохнул еще горше.
      — Да нельзя.
 

Мульп.

Промежуточная база.

Кабинет Главного Администратора.

      Первые сутки промелькнули, как их и не было вовсе.
      Постепенно для Игоря Григорьевича установленный прогрессором Шурой срок превратился во все укорачивающийся отрезок времени, который следовало провести не в ожидании неведомо чего, а в трудах по подготовке спасательной экспедиции. Все чаще и чаще складывающаяся ситуация представлялась ему подожженным бикфордовым шнуром, когда съедая сантиметр за сантиметром огонь подбирается к заряду. Аналогия, конечно, была из разряда старинных, но что поделать? Более зримо опасность он представить не мог.
      О том, что случилось на Императорской аудиенции, знали уже все и в кулуарах поговаривали о возможных последствиях. Общей растерянности противостоял только Мак Кафли. Он не остался в стороне и со вчерашнего дня участвовал во всех дискуссиях, внося в разговоры свою кровожадную лепту. Живописуя мучения прогрессора он призывал превратить спасательную экспедицию в карательную. Ему верили, потому как он ссылался на собственный опыт.
      На Игоря Григорьевича все эти разговоры не действовали, однако все было не так просто — под капитанскими аргументами формировалось общественное мнение.
      К концу вторых суток, когда надежды на изворотливость прогрессора уже не осталось, Игорь Григорьевич собрал в своем кабинете совещание, на которое пригласил Мак Кафли и двух кандидатов в освободители.
      Оглядев всех троих, он мельком глянул на информационный центр — не случилось ли чуда — и как мог коротко сформулировал свою мысль.
      — Предыстория вам известна. Наш коллега находится в Императорской тюрьме. Надо выручать.
      Сергей посмотрел на Мак Кафли, подумав, что это относится и к нему тоже, но тот так грустно улыбнулся, что Сергей понял — сказанное относится только к нему и Чену.
      — Да, — подтвердил Игорь Григорьевич. — Вам двоим.
      Кузнецов посмотрел на товарища и приосанился — не каждый день выпадает, что б от тебя зависела чья-то жизнь. Он хотел сказать, что уже согласен, и готов прямо сейчас, но Главный Администратор остановил его мановением руки.
      — Дело это не простое, хотя и не такое уж сложное, — продолжил он, оглядываясь на капитана. Мак Кафли, по торжественности случая державший в зубах заветную трубку, кивнул.
      — В прошлый раз сложнее было, — добавил он, обращаясь непосредственно к Сергею. Взгляд Игоря Григорьевича он расценил как просьбу о поддержке. — Сейчас и техника будет, и связь. Ну, а зенитной артиллерии у них как не было, так и нет.
      Он подмигнул своему бывшему коллеге по «Новгороду» и Сергей вдруг подумал, что это Прошлое подмигивает ему капитанским глазом.
      Сергей понимающе ухмыльнулся, но ничего не сказал, а только снова попытался встать.
      — Знаю, что вы таким делам не ученые, — отозвался на его жест хозяин кабинета, движением руки усаживая нетерпеливого егеря на место. — Никто у нас этому делу не ученый, зато у вас есть опыт, когорого ни у кого нет. Да и…
      Сергей замотал головой, и Игорь Григорьевич, наконец, замолчал.
      — Да нет. Я о другом. Мы, товарищ Главный Администратор, с радостью и удовольствием.
      Он посмотрел на Чена, тот медленно кивнул.
      — Так что давайте так, чтобы без предисловий, ближе к делу… Давайте вводные. Что вообще известно? Где он?
      — Вроде пока во дворце у Императора.
      Сергей удивился построению фразы. Связка из «вроде» и «пока» выглядела как-то уж очень несерьезно.
      — Вроде? — Удивился Кузнецов. — Связь-то с ним есть?
      Игорь Григорьевич помолчал. Сергей понял, что означает это молчание. За ним стояло сознание того, что прогрессор может быть где угодно.
      — Односторонняя. — наконец сказал директор. — Работает личный радиомаяк, но на вызовы Александр Алексеевич не отвечает…
      — Да какая это странность? — вступил в разговор Мак Кафли. Сергей с Ченом переглянулись. Стало ясно, что отцы-командиры начали препираться по этому поводу не только что, и они застали продолжение давнего спора. Сейчас дискуссия была уже в той стадии, когда самые убедительные аргументы противники друг на друга уже обрушили, но те ни той, ни другой сторонами восприняты не были, и спорщикам теперь не оставалось ничего другого, кроме как повторять друг другу уже известные истины, в надежде, что «капля долбит камень».
      — Ничего странного в этом нет. Просто они отобрали у него все, что можно снять и теперь он не может ответить на вызов. Или лежит связанный… Ну обычай у них тут такой всем руки вязать…
      Игорь Григорьевич, в который уж раз недоверчиво улыбнулся, покачал головой. Увидев улыбку, капитан повернулся к Сергею за поддержкой.
      — Когда вас у этого гада повязали… Ну, как его…
      Он щелкнул пальцами, подстегивая память.
      — У Трульда? — напомнил Сергей. Шаги прошлого становились все слышнее.
      — Да, у этого мерзавца! С вас ведь все поснимали?
      «Поснимали-то не все, но руки связали…», — подумал Сергей. Он вспомнил, что случилось в замке Трульда после этого, и улыбнулся, — «Только ведь Мартина вяжи, не вяжи…» — Да, — невпопад подтвердил он. — Что-что, а руки там вязать умеют…
      — Ну! — Мак Кафли повернулся к Администратору. — Я и говорю — связанный!
      — А я и не спорю… — махнул рукой Игорь Григорьевич. — Может все и так, только…
      Спор этот не сейчас начался, и тянуться мог сколько угодно.
      — Ладно. Посмотрим на месте. Если связанный — развяжем, — сказал тогда Сергей, прекращая прения сторон. — Где он сидит? Территориально я имею в виду.
      Хозяин повернулся к информационному центру.
      — Бой! План дворца.
      Над столом появилось изображение комплекса строений. Чен поднялся, обошел голограмму со всех сторон. Слово «дворец» вызывало у него иные ассоциации. Не было тут не воздушности построек, ни красоты архитектурного замысла. То что он видел, скорее напоминало крепость, украшенную кое-где резьбой по камню и скульптурами.
      — Снимок со спутника?
      — Конечно.
      — Мелковато…
      — Ничего другого у меня нет, — сказал Игорь Григорьевич. — Чем богаты…
      Сергей показал пальцем на стену.
      — Дерево?
      — Дерево и камень. Высота 15,25 метра, — ответил Бой, принявший вопрос на свой счет. — Общая этажность комплекса — от одного до трех этажей. Крыша плоская с небольшим наклоном к северо-востоку. Покрытие крыши…
      — Погоди, — оборвал его Чен. — Игорь Григорьевич! Где он сидит. Не на крыше же?
      — Сигнал идет отсюда…
      Игорь Григорьевич сунул палец в нижнюю часть голограммы.
      — Там есть подземные этажи. Ниже спутник ничего разобрать не смог. Аппаратура, извините, не та. — повторил он.
      — А план здания?
      Главный Администратор развел руками. Вопрос был детским.
      — Откуда?
      Сергей, до сих пор ощущавший только логическую необходимость сделать все то, о чем говорил Игорь Григорьевич, ощутил нарастание знакомого азарта. Он представил, как крадется по темным кривым коридорам, ведущим в неизвестность, и на душе стало хорошо.
      — Да найдем мы его. Разворошим там все, найдем и нашего человека вытащим, — торопливо сказал он — Дальше-то что?
      — Да. Действительно, — спросил Чен, отрываясь от макета. — Что от нас нужно-то? Только освободить или в его делах поучаствовать?
      Сергей закивал соглашаясь с формулировкой. Он надеялся, что Игрь Григорьевич просто кивнет.
      — Что нужно? — повторил Игорь Григорьевич. Он посмотрел на капитана «АФЕСА» и в голове сам собой всплыл вчерашний разговор и только что произнесенное Сергеем слово «разворошим».
      — Нужно найти Александра Алексеевича, вытащить его оттуда и при этом постараться оставить после себя у туземцев минимум неприятных воспоминаний.
      Губы Кузнецова начали растягиваться в улыбку. Было в ней что-то странное, и Игорь Григорьевич задумался над тем, что сказал. Слово «минимум» показалось ему слишком обтекаемым, и он решил, что сказанного еще не достаточно.
      — То есть ничего там не ворошить. Самое лучшее будет, это если они вас вовсе не заметят.
      Кривой и полный опасностей коридор, который Сергей только что представил, на глазах становился прямым и светлым. В распрямленном коридоре черед десяток шагов стояли стражники, на лицах которых было написано желание услужить гостям императорских застенков и не выражаемое словами почтение. В этих условиях предприятие теряло почти весь свой смысл.
      — А нам? Нам возвращаться? — уточнил Чен.
      Игорь Григорьевич пошел к иллюминатору, чувствуя, спиной насмешливый взгляд Мак Кафли. Тот смотрел так, словно видел, какие чувства борются в душе Главного Администратора.
      — Нет, — наконец сказал Игорь Григорьевич. — Пока нет.
      — Оборудование? — деловито спросил Сергей, представив себе почему-то ящик, наполненный комбинированными гранатами.
      — Воспользуетесь любым, из того, чем располагает Промежуточная База, — пообещал Игорь Григорьевич.
      Егерь удовлетворенно кивнул, подумав об обширных администраторских закромах. Мак Кафли добавил от себя:
      — И поторопитесь, ребята. Сами понимаете, что сидеть в каком-нибудь подвале радости мало, даже если ты очень сильно любишь свою работу. К тому же здешние нравы…
      Он посмотрел на Сергея, зная, что тот поймет его лучше других.
      — Гранат бы, — вдруг вырвалось у Сергея, хорошо помнившего эти самые нравы. — Штук тридцать…
      — Сколько? — вскинулся Игорь Григорьевич, посмотрев на капитана. — Сколько, сколько?
      — Тридцать…
      — Зачем столько?
      Сергей переглянулся с Мак Кафли. Тот покивал, молчаливо соглашаясь.
      — Для братьев по разуму… Нравы корректировать в сторону умягчения…
      — А я что говорил? — тут же сказал капитан. — Конечно гранат!
      И чуть прикартавливая добавил:
      — Непременно батенька, непременно…
      Сергей, не поняв в чем тут соль — у старших был свой юмор — обернулся к нему и, стараясь ковать железо пока горячо, добавил:
      — И трубочку бы вашу…
      Капитан погрозил пальцем.
      — Трубочка — это лишнее… Да и сказано вам было высоким руководством «не оставляя неприятных воспоминаний».
      Чтобы Чен не чувствовал себя обойденным вниманием он повернулся к нему и добавил:
      — Старшим у вас будет Сергей. Он там уже был, дело знает… Мешать ему не надо, но если зарвется — по рукам его, по рукам.
      Капитан поднялся, дошел до иллюминатора, вернулся. У Сергея мелькнула мысль, что тот борется с желанием махнуть на все рукой и присоединиться к ним. Может быть так и случилось бы, но около иллюминатора Мак Кафли себя поборол.
      — И вообще я думаю, сложностей у вас там больших не будет.
      Он поочередно загнул три пальца — Всего и делов-то: долететь, вытащить, вернуться…
      Сергей внимательно и очень серьезно посмотрел на Мак Кафли. Слова тащили его в прошлое.
      — В прошлый раз задача была еще проще. Долететь и вернуться. И то…
      — Ты теперь умнее, — сказал Мак Кафли.
      — Ладно.. — сказал Чен, решивший, что и ему пора что-нибудь сказать. — Я за ним присмотрю… Как добираться? Капсулой?
      — Нет. Капсулой неудобно, да и время пока есть. «Крылом». Полетите с комфортом. Капитан любезно вызвался помочь нам. Он вас доставит почти до столицы, ну, а дальше уж сами…
      — Не маленькие, — подтвердил капитан. — Справитесь…
 

Мульп.

Стартовый комплекс.

Челнок «Крыло 1»

      Момент старта Чен прозевал, а вот Сергей, еще не отмершими рефлексами космонавта, ощутил, что «Крыло» перестало быть частью Мульпа. Он повернулся, что бы проверить, не ошибся ли и Чен спросил, так же что-то ощутив:
      — Летим? Уже?
      — Уже.
      За иллюминатором шевелилась пыль, поднятая выхлопом, но через несколько секунд корабль выскочил из нее. Чен закрутил головой, отыскивая знакомые ориентиры. Не созвездия, конечно — метеоролог в звездном небе разбирался слабо, а строения базы и уже ставшие привычными горы.
      — База где?
      Корабль ощутимо заваливался на бок, и с Сергеевой стороны было видно только звезды. Он быстро наклонился посмотрел через иллюминатор Чена. Бывший инженер-ядерщик не летал почти два года, но с радостью убедился, что ощущение пространства никуда не пропало. Представив траекторию, по которой уходил бы от Мульпа капитан, он ответил:
      — Под нами. Сейчас мы ничего не увидим.
      Чен все же попытался что-то рассмотреть, но тщетно. Сергей успокоил его.
      — Ничего, зато, когда назад возвращаться будем — насмотришься.
      Ускорение прижало их к креслам. Капитан, экономя время, не жалел горючего. Удвоенный вес навалился на них, пробуя на прочность кожу и ремни, державшие их в креслах. Что-то позади них покатилось со звоном, заскрипели, сталкиваясь, ящики. Когда корабль поднялся на 120 километров, капитан связался с пассажирами.
      — Вы целы?
      — У вас что взлет, что посадка, — сказал Сергей, потирая плечо. — Можно сказать только-только старые синяки прошли, как вы опять…
      — Я вижу, что самое главное ты не повредил, — не обратил капитан внимания на тон бывшего инженера.
      — А что у меня самое главное? — подозрительно спросил Сергей.
      — Язык. Язык ты себе не прикусил.
      Чен хмыкнул.
      — Зато мой дух поколеблен! — заявил Сергей, оглядываясь на китайца. — «Резонанс» моя фамилия. И вообще после такого старта стоит задуматься — лететь ли дальше?
      — А это уже не от тебя зависит. Довезу до атмосферы и брошу, а уж дальше сами… Захотите летать — полетите.
 

Челнок «Крыло 1».

Орбита спутников связи.

      Как не спешил капитан, а перелет занял почти 15 часов. За это время Сергей и Чен успели выспаться и перебрать все то, что смогли взять на Базе.
      Главный Администратор дал все, что обещал — НАЗы, парализаторы, гранаты… Все это пришлось навесить на аэроцикл, что ждал их в грузовом отсеке.
      Экран вспыхнул, и над креслами возникла голова капитана.
      — Как настроение?
      — Боевое, — ответил Сергей за себя и за Чена. — Руки чешутся.
      — Назад не хочется?
      — Вот еще, — отозвался Сергей, поглядев на Чена. Тот пожал плечами и егерь взмахнул рукой, словно разрубал воздух. — У меня сейчас одно желание — вломиться бы куда-нибудь. Чтоб с грохотом, с громом…
      — Еще успеете… — Голос Мак Кафли стал серьезным. — Будет вам и гром и грохот… Только сперва дайте мне самому в атмосферу вломиться.
      — Хороший образ, — одобрил Сергей капитана. — Выпуклый…
      — Даю минуту на ощупывание. Через минуту войдем в атмосферу. Приготовьтесь.
      Не прошло и обещанной минуты, как «Крыло» дрогнуло, встретив на своем пути первые молекулы кислорода. Их еще нельзя было назвать воздухом, настолько разряжены они были, но умноженные на скорость корабля они окутали его облаком светящийся плазмы. Гул пламени пробился даже в кабину. Напрягая голос, Чен прокричал:
      — Тихого прибытия на место у нас никак не получится…
      — Ничего, — не жалея горла отозвался Сергей. — Тут люди то ли глухие, то ли не любопытные… В прошлый раз, когда мы сюда с капитаном упали, грохоту не в пример больше было, и то обошлось. Никто с нами разбираться так и не пришел. Пришлось нам их самим разыскивать.
      «Крыло» постепенно теряло скорость. Капитан вел его, то ныряя в атмосферу планеты, то выбрасываясь назад в пространство. Словно блиндирующий по воде камень они пролетели освещенную половину планеты и нырнули во мрак.
      На несколько минут наступила невесомость и капитан скомандовал.
      — Все, ребята, в седла…
      — Время? — спросил Чен и, отстегнув ремень, всплыл над креслом.
      — Да. Скорость мы уже потеряли. Через семь минут я нырну поглубже, километров на двести. Там и отцепитесь.
      Уже в дверях Сергей повернулся и улыбаясь в объектив попросил:
      — Личная просьба, капитан. Уроните нас поаккуратнее. А то, если что не так, то я вам всю жизнь сниться буду…
      Мак Кафли оскалился, показав, что понял шутку и отключился.
      В очередной раз корабль заполнился гулом раскаленного пламени. Теперь, когда они сидели в грузовом отсеке, рев воздуха за бортом казался сильнее.
      Сергей дотронулся рукой до стены и сквозь перчатку до него долетел отголосок силы, что там бушевала. Именно в этот рев, гром и грохот им предстояло окунуться. Прямо сейчас.
      — При таком раскладе, оно, может и лучше в подвале полежать… — пробормотал Сергей. Чен не успел откликнуться. В уши ворвался капитанский голос.
      — Пошли!
      — Поехали! — согласно традиции отозвался Сергей.
      Пол под ними мягко разошелся, и, они словно мухи, подхваченные чьей-то огромной ладонью, были выброшены наружу. На мгновение по лицам жаркой волной пробежал воздух от раскаленной обшивки, но тут же жар сменился холодом. Это действительно продолжалось не более мгновения. Сработала автоматика «невидимок», и с сухим щелчком защелкнулись забрала.
      Ветер подхватил людей и попробовал завертеть, но Сергей включил двигатель и аэроцикл превратил их падение в плавный полет. Задрав головы, они увидели, как высоко над ними исчезает свечение — капитан, развернувшись, уходил за атмосферу. Корабля уже не было видно, и только пламя работающего двигателя просвечивало сквозь облака.
      — Падаете? — раздалось в наушниках у Сергея. Голос капитана дрожал, искаженный перегрузкой.
      — Уже летим, — успокоил он капитана. — Счастливо добраться.
      — До земли… — капитан поправился. — До поверхности около пятнадцати километров. Вряд ли в такую ночь вас кто-нибудь заметит, но на всякий случай включите маскировку.
      — Непременно, — отозвался Сергей, разворачивая аэроцикл. — Как только снизимся до трех километров.
      Они потеряли скорость корабля и теперь ветер уже не бил их, а легко потрепывал. В темноте не было видно ни земли, ни звезд. Белесая тьма покрывала небо над ними, а внизу она вообще была черной, густой и непроглядной.
      — Да-а-а-а, это точно не Земля, — сказал из-за плеча Чен.
      На термометре, сменяя друг друга, наверное, под порывами ветра менялись цифры -26, -28, -25.
      Чен запоздало передернул плечами.
      — Сколько, интересно там, внизу?
      — Градусов? Около 20. С большим жирным плюсом разумеется. Я что-то не помню, чтобы в прошлый раз нам там было жарко.
      Капитан вышел точно, не то, что в прошлый раз — до столицы, где томился прогрессор, оставалось чуть больше сотни километров, и поэтому Сергей предпочел снижаться по пологой дуге. Сперва сквозь темноту и холод, потом сквозь темноту, холод и облака они спускались все ниже и ниже. Когда термодатчики показали плюс 10, они откинули шлемы «невидимок».
      Воздух на этой высоте еще оставался стерилен, и не держал в себе запахов. Конечно, все это имелось — и пыль, и запахи, и звуки, но не тут, а пятью — семью километрами ниже. Зато чего хватало вокруг — так это тьмы.
      Ее вокруг было столько, что наверняка хватило бы не только на эту ночь, но и на две следующих. Привыкшим к свету людям темнота вокруг казалась знаком беды.
      — Ни огонька, — повторил Чен. — Что ж они там даже лучину не изобрели?
      — Дикость, — охотно откликнулся Сергей, так и не обернувшись. — Ты думаешь, зря придумали выражение «Тьма невежества»? Вот это она самая и есть… Да что там говорить! Ты еще на их лица посмотришь.
      Чен вежливо улыбнулся.
      — Видал я их лица. А насчет темноты… Никакая это не «тьма невежества». Просто, скорее всего ведут люди здоровый образ жизни. С Солнцем встали, с Солнцем спать легли.
      — У всех свои обычаи, — не стал спорить Сергей. Сунув руку под сиденье, он вытащил ракетницу. Чен все еще смотрел вниз, и не обращая внимания на то, чем там занимается напарник, и ярко-алая вспышка стала для него неожиданностью. Свет обдал их, заставив зажмурить глаза. Капля алого пламени взлетела над ними и устремилась к звездам.
      — Зачем? — спросил Чен, провожая взглядом огненный шар. — Это нужно?
      — Конечно, нужно! — смело ответил Сергей. — Считай. Что это традиция! Обряд! Обычай! Нельзя нарушать. Там внизу разные есть. Может, кто и поймет, что это я возвращаюсь…
      Чен пожал плечами. Ракетница щелкала раз за разом, и раз за разом небо окрашивалось разноцветными сполохами.
 

Имперский город Гэйль.

Дом Шумона Гэйльского.

Наблюдательная площадка.

      По его расчетам ни Лао, ни Мульп в эту ночь не должны были показаться на небосклоне.
      Так оно и вышло — вычисления не подвели — однако понаблюдать за звездами Шумону не удалось. Вместо того, чтобы явить ему во всем своем блеске красоту неба, ночь выдалась какая-то никчемная — тусклая, ненастная и небесные огни скрыло невесть откуда взявшееся марево. Не тучи, что, в конце концов, могли принести пользу, излившись дождем на поля, а какая-то взвесь, туман, что занавесил небо и скрыл звезды, не дав мудрецу наблюдать за ними в эту ночь.
      Шумон понял, что ночь потеряна, едва поднялся на башню и взглянул на небо, но из упрямства все же остался наверху. Иногда ему такое удавалось — переупрямить природу, но в этот раз безразличие стихий к нуждам бывшего Императорского библиотекаря было таким очевидным, что он лег на сетку и предоставил себя раскачивать изредка залетавшему на площадку ветерку.
      Ветер шел из леса — прохладный и напоенный ароматами лесных трав. Он проскакивал над городом на высоте, словно брезговал смешиваться с запахами отбросов и стоялой воды, что наполняла обводной ров вокруг дворца эркмасса. Поэтому, скорее всего, Шумон был единственным, кто в эту ночь мог ощутить его свежесть и аромат.
      Его башня была много выше городской стены. Мало того, скорее всего она даже была самым высоким сооружением в Гэйле. Императорские законы запрещали строить в городах здания, выше, чем здания Императорского наместника, и когда Шумон построил свою башню в соответствии с законом, стало ясно, что наблюдать полеты драконов над Дурбанским лесом он не сможет. Нужно было добавить самое малое полтора десятка локтей. Но некоторые законы в Империи соблюдались неукоснительно, и книжнику, чтоб добиться своей цели пришлось призвать на помощь мудрость и изворотливость.
      Он усмехнулся, как усмехался каждый раз, когда вспоминал об этом. Чтобы добиться своего пришлось пойти на хитрость. Он пошел к наместнику — градосмотрителю эркмассу Георгу Гэйльскому и предложил построить самое высокое здание в Империи, всего на два локтя ниже, чем Императорский дворец в Эмиргергере.
      Эркмасс согласился и Шумон воздвиг над резиденцией градосмотрителя легкий решетчатый шпиль и в самом деле всего на два локтя меньше, чем кончик флагштока на Императорском дворце, что и подтвердила вызванная недоброжелателями особая комиссия двора.
      Гэйль прославился — эркмасс вновь заставил говорить о себе, а Шумон под это дело смог прибавить к своей башне недостающие двадцать локтей, для того, чтобы без помех смотреть на звезды и полеты драконов…
      Ветер раскачивал гамак, и в такт плавным покачиваниям приплясывали деревья на горизонте. Постепенно на него навалилась сонная тишина, и глаза сами собой закрылись. Поняв, что засыпает, он дернулся, словно лошадь, упрямо поднимая голову навстречу ветру, но тот качнул сетку, укладывая его назад, в сон…
      И все же его упрямство было вознаграждено. Сквозь полусомкнутые веки он ощутил яркую вспышку, словно из-за туч на мгновение выглянул Лао.
      Он рывком поднялся, сбрасывая сонную оторопь, и увидел, как над лесом расплывается красное пятно, словно кто-то умудрился забросить высоко в небо несколько пылающих горшков с нефтью. Шумон не успел придумать объяснения этому, как там же вспыхнуло еще несколько разноцветных огней. Яркие пятна цветного пламени разлетелись по небу и, озарив окрестности ослепительным светом, исчезли, поглощенные тьмой. Похоже было, что взлетевший в черное небо шельх вдруг ни с того ни с сего начал плеваться огнем. Такого, конечно в действительности быть не могло, но ничего другого Шумону на ум не пришло.
      — Огнедышащий? — прошептал он. — Быть того не может!
      Как лицо когда-то приближенное к Императору он слышал об опытах, которые проводились в питомнике по приказу еще отца нынешнего Императора — Аденты Эмирга. В сказках аттагов и болотных дикарей издревле рассказывалось об огнедышащих драконах, дыханием своим выжигавших целые селения. Время от времени эти сказки казалось, находили подтверждение — в лесу то тут, то там случались неожиданные пожары, сгорали селения, но когда разбирались кто в этом виноват — увы… А может быть и не «увы» вовсе, а даже наоборот. Во всяком случае, ничего не подтверждалось.
      Как раз после нападения Небесных Колдунов, когда нынешний Император наглядно увидел, что может сделать пара огнедышащих тварей, он приказал Шумону любыми средствами добиться поставленной еще отцом цели. Однако тогда ничего не вышло. Сколько ни бились в питомнике, но драконы плеваться огнем никак не хотели. Выход, конечно, нашелся — на зверей стали ставить небольшие метатели, но до сказочных тварей Императорским драконам было ой как далеко. Хотя… Время его службы во дворце давно миновало. Что-то могло и измениться. Воля человека и золото могут делать чудеса. То, что не получилось тогда, могло получиться сейчас.
      Несколько мгновений он стоял, ожидая повторения, но ночь молчала. Не теряя надежды, он подпер голову рукой и, глядя в ночь, задумался.
      Если сам он сумел сделать немало, то почему он должен был отказывать в удаче другим? С тех пор, как он ушел с Императорской службы он-то сумел многое — написал новую книгу, создал школу и почти вплотную подошел к разрешению тайны парения. Это радовало, однако все достижения оборачивались своей темной стороной. И книга, и школа и его наблюдения за драконами стали поводом к ссоре с местной общиной «Братьев по Вере». Ничего нового или неожиданного в этом, конечно, не было — просто был у Братьев свой взгляд на мир и очень они не любили тех, у кого взгляды отличались от их собственных.
      Но пока его терпели. За ним еще витал незримый призрак былой власти. Запах Императорского дворца еще не выветрился из его одежды, но он помнил, что все в этом мире боится времени, а значит, рано или поздно, эта защита должна будет исчезнуть, как исчезает аромат засушенного цветка.
      Он понимал это и старался не высовываться, не дразнить окружающих, однако если ты занимаешься тем, что не одобряет Братство, рано или поздно на тебя начинают смотреть с подозрением, не обращая внимания на прошлые заслуги.
 

Окрестности имперского города Эмиргергера. 650 метров над уровнем моря.

      Едва они миновали зону болот, как туман рассеялся. Сергей постеснялся бы утверждать, что видимость стала хорошей, но теперь, по крайней мере, он мог различить над чем они летят. Ночь выкрасила все в черно-серый цвет и только иногда под ними взблескивала вода, отбрасывая в глаза гостей невесть откуда залетевший луч света.
      Обсуждать было нечего, и оттого они летели молча, только Сергей, глядя на радар, изредка комментировал то, что видел.
      — Лес, болото, лес, камни, лес…
      Удрученный однообразием ландшафта, Чен отозвался:
      — Ты город не пропусти…
      — Скажешь тоже…
      Пролететь мимо города Сергей не боялся.
      Во-первых, вычислитель исправно, каждые 10 секунд, запрашивал у прогрессорского маячка координаты, и тот давал направление, а во-вторых, уж каменные-то стены ни один радар не пропустил бы. Так оно и вышло, только вот когда незримый радиолуч нащупал впереди плотный каменный массив, они уже знали о том, что город рядом. На экране еще отражался лес и река, а в воздухе змейкой скользнул запах человека — запах дыма, пыли и нечистот. Сергей закрутил головой.
      — Чуешь?
      Чен несколько раз вдохнул полной грудью.
      — Дым… — не очень уверенно сказал он. — Дым, кажется.
      — Да не кажется, а именно, что дым. — Он повернулся к товарищу. — Вот тебе парадокс. Любая цивилизация пахнет дымом. Разница только в том, что жгут. Наша цивилизация пахнет горелым ракетным топливом. Здешняя — горелым деревом.
      Философствовать Чен не захотел и коротко ответил:
      — Лишь бы не горелым мясом…
      До земли было чуть менее километра. Сергей включил фантоматическую установку и теперь, если бы кому пришла в голову мысль подняться посреди ночи и посмотреть в небо, увидел бы он там только небольшое облако, неотличимое от десятка других и не более того.
      Во тьме, царившей на поверхности, город выделялся куском еще более мрачной темноты.
      — Давай к дворцу…
      Сергей кивнул и они беззвучно поплыли к городской стене. Лепесток индикатора, вспыхивая зеленым светом, то сужался, то расширялся. Где-то впереди, на другом конце зеленого лепестка электронного пламени, сидел человек и ждал спасения.
      Ждал их.
      Первых аборигенов он заметили на городской стене. Между башнями медленно прохаживались почти невидимые в темноте фигуры. С такой высоты им не было видно, чем те вооружены, но наверняка эти люди ходили там не с пустыми руками.
      — Туземцы, — скомандовал Сергей. — Снять параметры. Запомнить как «стражник».
      Еле слышно пискнул сканер и информационный центр отрапортовал, что туземец категории «стражник» занесен в базу распознанных объектов.
      Несколько факелов, наверняка чадивших и вонявших, освещали площадку перед городскими воротами. Ориентируясь на них, Сергей, снизившись до двухсот метров, перелетел городскую стену.
      — Все, — сказал Сергей. — Теперь наша фамилия — «Злоумышленники».
      Чен почувствовал, что если б он мог отпустить руки от пульта, то удовлетворенно потер бы их одну о другую.
      Метеоролог только чихнул. Снизу поднималась уже не лесная свежесть, а сухой воздух. Вместе с теплом от нагретых за день камней до них добрались запахи разложения и смерти.
      — Ну и вонь!
      — Это запах, а не вонь. Вот помню однажды в болоте…
      — Погоди, — остановил его Чен. — Нам не туда.
      Он показал направо, где половину неба загораживало какое-то здание. Сергей сверился с индикатором.
      — Нет. Дворец дальше. Во-о-он там.
      Он облетел громадину, уснащенную какими-то фигурами на шпилях, а затем начал по спирали снижаться над Императорским дворцом. Тоненько запищал сканер. Плана дворца у них, конечно же, не было, но интравизор, запрограммированный на камень и дерево, после двух облетов дал приличную картинку. Теперь дворец виделся им набором полупрозрачных плоскостей, пресекшихся когда-то друг с другом и застывших в неподвижности.
      Зависнув над крышей, они начали решать, что предпринять дальше.
      — Смотри, смотри… Окна какие чудные…
      — Ладно… Хватит тебе… Разрез по верхнему этажу, — прошептал Сергей. — Тепловой режим.
      Информационный комплекс с секундной задержкой среди горизонтальных и вертикальных палочек, обозначавших стены, расположил на плане множество ярко красных точек.
      — Сколько же народу! — вздохнул Чен. — Бездельник на бездельнике!
      — Если бы бездельники! — озабоченно отозвался Сергей. — Там, наверное, половина стражников, и у каждого по вот такой секире…
      Он не стал разводить руки в стороны, а только посмотрел вниз, но его взгляд, легко проникавший сквозь темноту, не смог проникнуть за стены и тогда он вновь обратился к вычислителю.
      — Выделить туземцев типа «стражник». Признаки — в базе.
      Вычислителю понадобилось не менее двадцати секунд, чтобы справиться с заданием. Большая часть красных точек притухла, а меньшая их часть вспыхнула ярче.
      — Второй этаж…
      Экран показал еще два десятка стражников. Чен присвистнул. Ярко-красные точки, обозначавшие воинов, не стояли на месте, а медленно фланировали по коридорам.
      — В подвал с крыши не пробраться… И не думай.
      Аэроцикл тихонько плыл над крышей, и на экране информационного комплекса штрих за штрихом постепенно выстраивалась внутренности здания. За вторым этажом компьютер нарисовал первый, потом подвал…
      Император жил широко, комнат на каждом этаже было не меньше тридцати, но их интересовала только одна, расположенная в подвале. Именно оттуда шел сигнал.
      — Угадал капитан, — поскреб подбородок Чен. — Прямо экстрасенс.
      — Что?
      — Помнишь, он на счет подвала и любимой работы распространялся?
      Сергей кивнул.
      — Так вот он тот подвал… Где сядем?
      — Удобнее всего на крыше…
      Начальник отдела режима говорил это, но уже знал, что на крышу он ни за что не сядет.
      — Но, — сказал Чен, почувствовавший недоговоренность.
      — Но, оттуда, во-первых, далеко идти, а во-вторых, как потом добираться назад?
      Они не говорили об этом, но подразумевалось, что скорее всего на обратном пути их все же обнаружат.
      — Одна дорога вверх, сложнее двух дорог вниз, — согласился Чен. — Ты прав. Садиться лучше во дворе. Вон в том углу, по моему, есть место, за бочками.
      Он присмотрелся. По его команде вычислитель увеличил картинку.
      — Там, вроде, и окно рядом.
      Сергей посмотрел на бочки, потом на экран вычислителя. Все бы хорошо, и темно там и окно рядом, но одно плохо — прогрессор сидел в противоположном конце подвала.
      — Показать окна первого этажа, — сказал он. Картинка на экране укрупнилась. Наезжая на Сергея по экрану покатилась полупрозрачная стена с редкими окнами, больше похожими на горизонтальные щели.
      — Размеры…
      Только одно из них, то, что заметил Чен, еще годилось для того, что бы пробраться внутрь, а все остальные скорее были даже не окнами, а бойницами, сквозь которые им не пробраться даже боком… Конечно, при необходимости они могли понаделать в этой стене столько дыр, сколько это будет необходимо, но именно этого и не хотел Игорь Григорьевич. Если начать крушить стены какое уж тут деликатное проникновение «без неприятных воспоминаний»?
      Аэроцикл неслышно коснулся земли. Место и впрямь было весьма удобное — кроме бочек там лежала куча строительного мусора. Из-за нее выглянула вполне земного вида кошка, сверкнула зелеными глазами и опять пропала, слившись цветом с кирпичной стеной, уходящей вверх, в самое небо.
      Сергей отошел на несколько шагов от аэроцикла, оглянулся на пустой двор, посмотрел на щели в стенах, что заменяли туземцам окна. Все это было так убого, что он покачал с сожалением головой.
      — Да… Это не Версаль.
      — При здешних нравах бойницы еще предпочтительнее окон, — рассудительно заметил Чен.
      — Дал бы нам Игорь Григорьевич карт-бланш, я бы им такое тут устроил, что они и бойницы прорубать перестали бы, — с мечтательным выражением в глазах, заметил Сергей. Чен молчал.
      — Представляешь, какой мы сейчас имеем шанс? — подначил его Сергей. — В кои-то веки есть возможность повлиять на архитектурные предпочтения целой цивилизации…
      Он подумал, оглядывая стену и оживившись, продолжил:
      — Ты только представь, что возможно когда-нибудь в учебниках архитектуры будут обсуждать неразрешимую загадку. «Почему это вдруг Имперские архитекторы отказались от окон и стали строить монолитные дома?!».
      — Ты же вроде нравы здешние собирался корректировать, а не архитектурные пристрастия? — напомнил Чен.
      — Да одно с другим прекрасно сочетается…
      Понимая, что все эти разговоры ничем не закончатся он со вздохом махнул рукой.
      — Никогда времени нет, что-нибудь полезное сделать…
      — Все торопимся, торопимся… — фальшиво посочувствовал ему Чен, вертя головой по сторонам. — Ну, ничего. Добра не сделаешь — и зла не получишь. Так, а это еще что за труженники?
      В его голосе не чувствовалась опасность. Только удивление.
      Сергей выглянул из-за плеча Чена. Почти незаметные в темноте, вдоль стены со всевозможными предосторожностями кралось несколько человек. Он опустил на лицо щиток невидимки, и тайное стало явным.
      — Это не «что», а «кто» — поправил он товарища.
      Ретивых работников было пятеро. Эти, похоже, уже побывали в гостях у Императора. Средние двое тащили что-то похожее на носилки. Ночные гости Императора отлично понимали, что занимаются нехорошим делом и вели себя тихо, чтоб стража не услыхала.
      Сергей поднял щиток и вернулся в ночь.
      — Не одни мы по ночам не спим… Тоже вон у людей работа.
      — Ворье, — сказал Чен, провожая их взглядом. — Сперли что-нибудь ценное у Императора Мовсия, и теперь несут голодным детям.
      Сергей наклонил голову, что-то припоминая. На что-то это походило. На что-то уже виденное. Чен толкнул его в плечо.
      — Нечего глазеть. Пойдем-ка лучше к нашему сидельцу… Он заждался уж, поди…
      Сергей послушно сделал шаг назад, но тут же повернулся. Сердце замерло на два удара. Он вспомнил. Вспомнил сочащееся рассветом утро, зубчатую стену, телегу и людей в таких же балахонах вокруг.
      — Проникатели!
      — Чего? — переспросил Чен остановившись.
      — Проникатели, — повторил Сергей.
      — Куда? — Чен, с любопытством разглядывая темные фигуры. — Проникатели куда?
      После слов Сергея в них появилась какая-то значимость, определенность. Не отводя глаз от фигур у стены, егерь объяснил:
      — Это не «куда» это «кто». Проникатели брайхкамера Трульда. Личная гвардия. Надо же как нам повезло! Я от них в свое время претерпел.
      Сергей говорил так, словно гордился осведомленностью в местных делах. Чен его не понял. От здешний жизни он был куда как дальше Сергея.
      — Ну и ладно. У них свои дела, у нас — свои. Пойдем-ка…
      Сергей не двинулся с места. Он смотрел, как расплывчатые фигуры с неестественной легкостью преодолевают стену, и перетаскивают на другую сторону свою ношу. Он не успел досчитать до тридцати, как они исчезли, не оставив после себя следов. Потратив еще несколько секунд, он прислушивался, не всполошатся ли стражи, но все обошлось.
      — Умельцы, — с некой долей зависти сказал Сергей. — Такой за спиной стоять будет — не заметишь!
      — Да и мы не хуже можем.
      Во взгляде товарища мелькнуло что-то, что он не смог понять.
      — Я имею ввиду, что и мы можем за спинной постоять, — поправился Чен.
      — Это верно… Ладно, хватит лирических отступлений, пойдем… Проверка, — сказал Сергей. Он коснулся пояса и на глазах Чена затуманился, на пол секунды стал вдруг молочно-белым и… исчез.
      — Видно меня?
      Голос доносился из пустоты. Чен поднял руку, но, так и не дотронувшись до товарища, опустил ее. Комбинезоны — невидимки создавали иллюзию невидимости, хотя, какая это иллюзия? Они действительно делали человека невидимым для окружающих. Впрочем, сказать так тоже было бы ошибкой. Окружающие-то как раз наверняка увидели бы Сергея, но вот Чен этой возможности не имел. Он с завистью подумал о мозгах, которые нужно было иметь, что бы изобрести такое. Костюм был не простой. Им управлял встроенный вычислитель. Каждый раз ткань особым образом ориентировалась так, что бы для конкретного человека наблюдающего из конкретного места обладатель комбинезона сливался с окружающими предметами и на их фоне становился совершенно не наблюдаемым.
      — Что молчишь? Видишь меня?
      — Сердцем чувствую…
      Чен тронул свой пояс и тоже исчез с глаз Сергея.
      — Действует, — подтвердил тот. — Пойдем.
      Он первым тронулся с места и Чен отчетливо увидел спину товарища на фоне стены. Теперь, выйдя из режима проверки, считая его за своего, информационный блок голову ему не морочил.
      Перед ними во всю ширь простирался двор Императорского дворца. Строили его явно в расчете отбивать атаки пехотинцев, прорвавшихся за ворота. Хорошие лучники могли перещелкать нападающих еще на пути к зданию. Они подумали об одном и том же, но Сергей первый высказался вслух:
      — А вот нас они не предусмотрели.
      — Чего не знаешь — того не боишься… Как там, кстати, стража?
      Экран в одно мгновение расцвел красными точками, словно замок заболел скарлатиной..
 

Имперский город Эмиргергер.

Императорский дворец.

Двор.

      Они сделали вдоль стены не более десятка шагов, и Чен сказал.
      — Здесь.
      Окно, если это было окно, оказалось каким-то чудным. Изыск местных архитекторов начинался на высоте примерно метра над землей и был шириной с размах человеческих рук. От непрошеных гостей его закрыли ставнями.
      Ставни для приличия немного посопротивлялись и сдались. На счастье злоумышленников за ними не оказалось стекла, только решетка. Не долго раздумывая, Сергей, поставив разрядник на боевой луч, обрезал два прута и выбросил их на землю позади себя. На мгновение он приподнял забрало. Картинка ушла вверх, и вместе с темнотой он ощутил запах. В комнате пахло старой едой. Рядом щелкнуло забрало Чена.
      — Кухня?
      Там и, правда, стояли какие-то котлы и чудные — косым крестом соединенные трубы, толщиной с туловище человека.
      — Возможно… Во всяком случае, что-то не очень торжественное… Подсобное помещение.
      Расставив руки, он прошелся от стены к двери, прижавшись забралом к щели, прислушался.
      — За дверью, похоже, двое…
      — Сейчас разберемся.
      Из плечевого кармана он достал футляр с летающей камерой. Камера была размером с обычного земного шмеля и от этого получила такое же название. Он аккуратно положил ее на середину ладони и несильно подбросил. «Шмель» бы взлетел и без помощи человека, но так было как-то надежнее. Бесшумно он облетел комнату и, найдя щель между створками дверей, проскользнул в коридор. Картинка, что давал на экран вычислитель, дрогнула и сменилась какими-то цветными пятнами.
      — Коридор, — прошептал Сергей. Шептать не было смысла — звук не смог бы вылететь за опущенный лицевой щиток, но напряжение момента заставило его говорить шепотом. Информационный центр тут же откликнулся. На экране появился коридор, а напротив двери, прислонившись друг к другу, стояли двое вооруженных топорами туземцев. «Шмель» уселся на стене напротив, передавая панораму коридора.
      — Два туземца типа «стражник» — сообщил информцентр.
      — Парализуем или попробуем пройти? — предложил Чен. — Посмотрим как «невидимки» на местных действуют?
      Это очень походило на авантюру, и поэтому Сергей сразу же согласился.
      — Давай попробуем.
      Он отошел назад и приготовил разрядник, чтоб подстраховать товарища.
      — Если что почуешь — сразу на пол…
      Чен, не оборачиваясь, кивнул. Начиналось самое интересное — то, ради чего все это и затевалось — тесные контакты третьего рода.
      Он потянул за металлическое кольцо, и медленно-медленно створки дверей начали отъезжать назад. В коридоре было светлее, чем у них. На человека упала полоса света, и Сергей увидел, как тень заливает пол между ними…
      Стражники бросили шептаться и повернули головы на скрип. Четыре глаза смотрели прямо на Чена, и тот невольно подобрался. Руки его поднялись и скрестились на груди, одна впереди другой, но стражники не испугались, по крайней мере, не показали испуга. Не видя опасности, они только слегка опустили топоры, ожидая, что произойдет дальше. Так они стояли секунд десять, а потом правый все же сделал шаг вперед. Голос другого тут же остановил его.
      — Ветер…
      Туземец стоял в пяти шагах от Чена и не видел его. Метеоролог, стараясь не делать резких движений, боком отошел в сторону. Топоры не дрогнули в руках стражников, головы не повернулись.
      — Я прошел, — прошептал он в микрофон. — Они как совы днем… Все работает. Теперь ты…
      А Сергей уже и так лез из проема, готовый в любую секунду превратиться в злого джина из бутылки.
      Дверь заскрипела, открываясь еще шире и тот, что был помоложе вдруг наклонился и протянул топор на длинной рукояти вперед…
      Кузнецов мгновенно присел. Лезвие на тяжелой рукоятке медленно проплыло у него над головой. Чен увидел, как покачнулся Сергей, стараясь удержаться на пятках. Он представил, что случится, если Сергей не удержится на ногах. Не заботясь о том, что будет дальше, он шагнул к нему и подставил ногу. Сергей качнулся и, опершись на нее, застыл. Шум заставил второго стражника поднять голову. Несколько секунд он смотрел по сторонам, неуверенно переступая с ноги на ногу. За это время первый подцепил лезвием створку и вернул ее на место.
      — Ветер, — объяснил он сразу все. — Крысы… Да кому тут чего нужно?
      Сергей осторожно встал. Чен поманил его жестом и, пятясь, они начали отходить назад, телом занораживая тень от самого себя. Когда стражники скрылись за поворотом, Сергей остановился.
      — План!
      От этого слова едва тлевший перед глазами туманный план дворца вспыхнул поярче.
      Они стояли перед поворотом, и стена перед ними озарялась светом неблизкого факела. Невидимые и неслышные они остановились, не дойдя до угла пары шагов. Сергей откинул забрало и прислушался.
      Егерь представил, как за поворотом коптят еще факелы и около них стоят молодцы в железе и что рано или поздно кто-то их все равно обнаружит… Можно было бы послать болтавшегося где-то за спиной «шмеля», но ждать не хотелось. Он шагнул вперед.
      Сразу за кругами света, что отбрасывали факелы, лежала темнота. Они сделал вперед десяток шагов и вдруг впереди словно зажглись два уголька. Цокнули когти по каменному полу.
      — Стой, — шепнул Сергей. — Собака…
      Зверь поднял голову, и отсветы оставшихся позади факелов пробежали по темной короткой шерсти. Наверняка вычислитель аэроцикла скорректировал комбинезоны именно под этот взгляд, и зверь не видел их, но он оказался слишком прост, чтобы попасться на такую тонкую уловку. К их несчастью пес ощущал их не только глазами, он чувствовал их и носом и ушами. А вот для носа и ушей у компьютера ничего запасено не было.
      — Замри!
      Они остановились и Сергей медленно, медленно начал разворачивать разрядник в его сторону. Пес услышал шорох и в горле у него зародился клокочущий звук, похожий на рычание. Он еще не понял, что случилось, но настороженно водил головой. Чен ждал оглушительного лая, но вместо этого зверь вдруг прыгнул вперед. Расстояние в пять метров он пролетел в мгновение и живым снарядом ударил Сергея в грудь.
      Егеря отбросило назад, и два тела покатились по каменному полу. Зверь и сам не ожидал, что пустота сможет остановить его, но она смогла. Два события произошли одновременно — собака обиженно взвизгнула, и Чен прыгнул к товарищу. Когда ноги его коснулись камня, они лежали неподвижной кучей — собака на человеке. Рядом лежал разрядник.
      — Цел?
      — Парализован…
      У Чена внутри похолодело. Он, представив, как потащит дальше Сергея на своем горбу, и как через несколько минут, возможно, на тот же горб взгромоздится еще один человек, обречено выругался. Чтобы удостовериться в неизбежности этого он пощупал Сергея, попытался согнуть руку, но тот отмахнулся.
      — Да не я — пес парализован… Стащи-ка его с меня.
      Кусок льда, придавивший Чену душу стек талой водой. От переполнявших чувств он погрозил напарнику кулаком.
      — Все тебе шуточки…
      — Какие шуточки? — удивился Сергей. — Я цел, а он— вот он лежит. Потрогай… А вычислитель у нас того… Шовинист.
      Он поднялся, отряхиваясь.
      — Вот тебе пример механической…
      Чен понял, о чем пойдет речь, и поправил напарника.
      — Электронной…
      — Ну, пусть электронной, — согласился Сергей после паузы, — глупости. Любой дурак сообразил бы, что о собаке нужно предупредить, а это чудо…
      Чен качнул головой, призывая товарища заниматься делом и не размениваться на мелочи.
      — Он-то в чем виноват? Измени программу — он тебя о микроорганизмах предупреждать будет, не то что о собаках. Ему все равно.
      — Ну и пусть предупреждает, а то…
      Чен, нетерпеливо притопывавший ногой, оборвал нытье товарища.
      — Да хватит тебе жаловаться. Давай, пошли быстрее… — Он посмотрел на пса, покачал головой. — С собакой нехорошо вышло. Кто-нибудь обязательно наткнется.
      Сергей отмахнулся легкомысленно.
      — Да ладно… Не успеют.
      — Ну…
      — А успеют — жалеть будут…
      Он опустил забрало, рассмотрел план и сказал обычным голосом.
      — Сейчас будет лестница вниз. Нам туда.
      Они прошли пару шагов и Чен, державшейся ладонью за стену, нащупал вместо камня дерево.
      — Сюда, что ли?
      Сергей остановился.
      — Что там?
      — Впереди тараканы, — сказал вдруг механический голос в уши обоим, — в количестве восемнадцать штук, а также микроорганизмы числом…
      — Молчать, — с чувством сказал Сергей. — Умник нашелся… Юморист…
      Информцентр умолк, но Чен почувствовал, что электронный мозг просто распирает от желания рассказать об окружающих их опасностях. Сергей понял, что злиться дальше — только Чена смешить и поступил разумно.
      — Реагировать на туземцев и животных с массой тела более килограмма. Так что там?
      — Дверь…
      — Туда?
      — Поглядим… Дверь, — скомандовал Сергей.
      Чем хорош был вычислитель, так тем, что почти безгранично расширял возможности злоумышленников. Дверь, на которую он смотрел сквозь лицевой щиток шлема, на его глазах дрогнула, и словно бы растворилась. За ней обнаружилась клетушка шагов пять в длину и столько же в ширину. Вниз, в еще непонятную темноту вели, спускаясь, ступени.
      — Вот молодец, — похвалил Сергей вычислитель. — Цены тебе нет, если делом занимаешься…
      Польщенный вычислитель не успел показать им помещение целиком.
      — Сзади идут, — доложил он, обрывая сканирование.
      Сергей оторвался от экрана, на котором начали уже проступать две явно человеческие фигуры. На всякий случай спросил.
      — Микроорганизмы?
      — Скорее макро, чем микро. Туземцы типа «стражник».
      — Парализуем? — это уже Чен.
      Коридор — три шага в ширину и пять шагов до поворота. На поле битвы это походило меньше, чем вишня на арбуз. В этой ситуации больше славы мог принести хитрый маневр, а не драка с заранее известным результатом. Увернуться тут было сложнее, чем победить.
      — Если только не будет другого выхода. Каждый берет ближнего.
      В десятке шагов позади на стене коптили два факела. Местные злоумышленники выбрали бы место потемнее, там, куда свет не достигал, но злоумышленники, оснащенные по последнему слову земной техники, выбрали для себя место под самыми факелами. Сергей уже успел обратить внимание, что стражники тут выбирали места не под факелами, а в темноте, наверное, для того, чтобы свет не слепил глаза.
      На всякий случай, прижавшись к стене, они замерли, облитые со всех сторон светом. Все прошло даже лучше, чем мог предположить егерь. Макроорганизмы прошли мимо, даже не покосившись в их сторону. Фигуры стражников еще не исчезли в темноте, как Сергей повернулся к двери.
      — Его там нет. Нужно спуститься еще ниже.
      Нужная лестница отыскалась в десяти шагах. Два пролета и они очутились в нижнем коридоре, где было еще более темно и сыро. Спертый воздух пах старым дымом и водой.
      — Как они тут живут? — пробормотал Чен, проводя пальцем по влажной стене. — Чем дышат?
      Невидимые и неслышные они остановились около третьей двери. Сергей откинул забрало и прислушался.
      — Здесь? — спросил в спину Чен.
      — Тут, — подтвердил Сергей. — Сигнал идет отсюда…
      Ладонью он ощупал замок. Под пальцами промелькнули пористые от ржавчины полосы железа, большая, с две ладони, коробка замка. Ключа, конечно рядом не оказалось.
      — Хорошо стерегут. Ключи прячут.
      Уважение к предусмотрительности аборигенов в его голосе смешалось с насмешкой над тщетностью этой предусмотрительности.
      — Стоит ли сожалеть об этом?
      Чтобы не испугать человека ночным визитом, Сергей постучал в дверь, выбив первые такты «АФЕС-марша». Александр Алексеевич был давним клиентом компании и музыку должен был узнать. Удары звучали глухо, словно вместе с влажным воздухом дерево впитало и вековую тишину подземелья. Сергей ждал ответных ударов или хотя бы радостного возгласа, но за дверью было тихо. Он ударил сильнее и, прижавшись губами к двери, произнес:
      — Александр Алексеевич, вы там?
      Не собираясь стоять и гадать, Чен отодвинул Сергея и боевым лучом крест на крест прошелся по замку. Скрипнули петли, и люди шагнули в комнату. Воздух тут был заметно суше.
      И Сергей, и Чен ждали если не вопля, то хотя бы радостного вздоха, но тишина тут была полной. Уже понимая, что это означает, Сергей нажал на кнопку фонаря.
      Два луча пробежался по стенам, выхватывая столы, сундуки и наточенные до блеска крючья на стенах.
      Сергей направил луч вверх. Отраженный потолком свет разлился по комнате, показав пришельцам хороший купеческий халат, посох и еще кучу всякого тряпья.
      Александра Алексеевича Никулина ни в тряпье, ни в комнате не было.
      А в коридоре уже грохотали сапоги любопытных стражников.
 

Окрестности Эмиргергера.

Подножье Осты.

      Аэроцикл они скрыли за камнями.
      Здесь, в горах, нужды прятаться от кого-то не было, но осечка с вызволением прогрессора настроила Сергея на ожидание неприятностей. Не по чьему-нибудь, а по своему собственному опыту он знал, что неприятности в таких случаях по одной не ходят. А уж неприятность такого калибра просто не могла не притащить с собой шлейфа неприятностей более мелких, но от этого не менее пакостных… Шуточное ли дело — потерять человека!!! И где? В Императорском дворце!
      — Если б во дворце, — отозвался Чен, и Сергей понял, что последнюю фразу он произнес вслух. — Это место совсем по-другому называется — застенок!
      Разговор с Главным Администратором уже состоялся. Озадаченный рассказом Сергея не менее их самих Игорь Григорьевич отключился, так ничего толком и не сказав, только попросив отлететь от дворца подальше и притаиться где-нибудь. Теперь, выполнив его просьбу и отойдя от горячки, и еще раз осмысливая случившееся, Чен спросил товарища:
      — А мы его там не пропустили? Второпях-то…
      Не скрывая растерянности, Сергей зажмурился, и вспомнил, как на выходе из подвала оглянулся, чтобы запомнить все, что тут произошло. Это была картина славы, картина триумфа земного оружия… В памяти возникла куча стражников, лежащая поперек прохода, россыпь блестящих в свете фонаря алебард и распахнутые двери. Он хорошо помнил, что не поленился открыть каждую, на которой успел найти засов, а там где засовов не обнаружил — выбил, вырезав замки. Этих нескольких мгновений ему хватило, чтобы понять, что Чен ошибается.
      — Нет. Не было его там. Он бы нас услышал.
      — А если он просто спал?
      Сергей посмотрел на него с недоумением, но взгляд Чена был серьезен и тогда он так же серьезно ответил:
      — Нет. Даже если б и спал. Стражники вон тоже спали, да проснулись.
      За открытыми и выбитыми дверьми они нашли семерых узников, но это были местные узники, и Сергей ничего не предпринял. Правосудие, какое бы оно ни было, оставалось правосудием и тут, а лезть без спроса в чужое судопроизводство он не решился. Это только в книгах в подземельях сидели сплошь порядочные люди, а в жизни все бывает совсем иначе.
      После того, как на шум явились стражники, они, помня указания Игоря Григорьевича, не рискнули идти вглубь дворца, и аккуратно обездвижив нежданных гостей, ретировались. Да и идти дальше, собственно было некуда. Не шляться же по дворцу, вламываясь в каждую попавшуюся дверь, выкрикивая фамилию потерявшегося прогрессора?
      — Нет, — повторил Сергей. — Ручаюсь, что его там не было…
      — Ты знаешь, а возможно его там и вовсе не было… — сказал, подумав Чен.
      — «А был ли мальчик?» — растерянность не помешала Сергею блеснуть эрудицией. — Был… Можешь не сомневаться. Одежда, передатчик. Посох его…
      Чен мотнул головой, словно Сергей говорил что-то несущественное.
      — Ну и что? Одежда часто бывает отдельно от владельца. Ты же в шкафу не ночуешь?
      Сергей не откликнулся. Вот еще на всякие глупости откликаться, но Чен не отстал.
      — Ты комнату вспомни.
      — Ну, цепи, крючья, стол… — сквозь зубы пробормотал Сергей. — Барахло какое-то..
      — А в тех, где люди сидели? Только цепи на стенах, да солома кое-где.
      Сергей поднял голову. В этом Чен был прав. Во всех комнатах, которые он открыл обстановка была исключительно спартанская — голые стены да кучка травы в каком-нибудь из углов. Ну и люди по стенам, конечно. Да и не комнатами это называется. Как-то по другому… Вспомнить бы…
      — Думаешь, это у них что-то вроде склада? — неуверенно сказал он, словами нащупывая путь к правде.
      — Конечно! — уверенно сказал Чен. — Не могли они его там держать. Тем более излучатель.
      — Ну не там держали, так рядом, — возразил Сергей без прежней напористости.
      — Ближе там вообще только пустые комнаты.
      Нужное слово всплыло само собой.
      — Камеры, — поправил он Чена. — Камеры. Это так называется. Словно это камеры сгорания..
      Несколько секунд Кузнецов размышлял, а потом отрицательно покачал головой.
      — Нет. Не могли они его далеко от его вещей держать.
      Чен поднял брови.
      — Человек, спасший жизнь императору может рассчитывать, что его отпустят с почетом и наградой. Не голым же его отпускать? Был он там.
      — Был, да сплыл, — ответил поколебленный логикой товарища Чен. — Исчез..
      — Кто б сказал, куда… Возможностей у Императора — дай Бог каждому.
      Несколько минут они думали каждый над своей версией случившегося. Информации не было, и от этого мысли в головах шевелились какие-то глупые. Отчего-то представился Сергею Император, сидящий за одним столом в обнимку с прогрессором и орущий песню. Егерь поморщился. Вот уж этого-то быть никак не могло.
      Спасти прогрессора могли только их действия. Наверняка они хотели этого не меньше, чем сам Александр Алексеевич, но чтоб действовать, нужна была хоть какая гипотеза. Хоть самая дохлая. Они раздумывали, время от времени поглядывая друг на друга — не осенила ли гениальная мысль товарища, не появились ли у него искры в глазах…
      — А почему Императору? — спросил вдруг поколебленный, но не сдавшийся Чен. — Может быть даже наоборот.
      — Что значит «наоборот» — поднял голову Сергей. — Это как «наоборот»?
      — Враги императора. Те, кто организовал покушение. Если Император, может быть, и испытывает какую-то душевную благодарность к прогрессору, то у других — тех, кому он все испортил — такой благодарности просто не может быть. Они должны желать отомстить…
      Сергей застыл, не возражая и не соглашаясь. В памяти всплыл ночной двор и проникатели, крадущиеся вдоль стены. И носилки, осторожно поднимаемые на стену. Мысль крутилась в голове, постоянно возвращаясь к этой картинке — людям на стене. А потом все стало на свои места и стало стыдно от собственной удивительной глупости, помешавшей понять все это раньше. Все ведь как на ладони было! Как на ладони!!!
      — Они! Точно они!
      Чен смотрел не понимая.
      — Знаю где и знаю у кого! — уверенно сказал Сергей. Лицо его светилось, в глазах блуждали золотистые искорки. — Есть тут такой брайхкамер Трульд.
      От двух слов, сказанных Кузнецовым, в голове метеоролога родилось еще одно.
      — Проникатели? — вспомнил Чен.
      — Именно!
      От только что обуревавшей его растерянности и следа не осталось.
      — Они и унесли. Помнишь, волокли носилки?
      Чен сперва загорелся, но быстро остыл.
      — Это уже слишком, — сказал он, возвращая Сергея на землю, точнее на камни. — Зачем ему наш прогрессор?
      Но Сергей, все больше и больше убеждаясь, что прав, возразил:
      — Во-первых, он для него не прогрессор, а просто человек, который помешал покушению. А во вторых… Во-вторых он всегда был неравнодушен к землянам.
      Чен не обратил внимания на логическую прореху в рассуждениях товарища. В глаза лезло несоответствие куда как большее.
      — Как он мог узнать, что это землянин? Что именно он предотвратил покушение? Это же чистая фантастика!
      Чен ставил вопросы, словно кирпичи клал в стену. Ряд, ряд, еще ряд, но Кузнецов, не задумываясь, ответил:
      — Птичья почта, световой телеграф… Узнал же как-то? Все-таки у него было почти двое суток Он быстро поднялся и начал собирать разложенные вещи. Чен остался сидеть. Торопливость товарища никак на него не подействовала.
      — Ну а если ты все же ошибаешься и это не он?
      Сергей рассмеялся так легко, словно все сложности уже остались позади.
      — А кто же еще?
      Его уже распирало желание поскорее добраться до Трульда и вытрясти из него все тайны. Чен видел, как сжатые в кулаки пальцы подрагивают от нетерпения. Егерь вскочил в седло, требовательно глянув через плечо на Чена. Китаец пожал плечами. В конце концов, может быть так оно и было.
      — Летим!
      Он совсем уж собрался сесть позади, как Сергей, потухнув лицом, начал слезать с аэроцикла.
      — Что?
      — Темно, — злясь на все сразу, сказал Сергей. Он обвел руками темноту вокруг и так и застыл с разведенными руками. — Куда лететь-то? В какую сторону?
      Чен, точно так же как Сергей только что, развел руками.
      — Ну и что?
      — Нет ни карты, ни направления. Карт Империи ведь даже на Мульпе нет.
      Кузнецов, представив, что сейчас может происходить с прогрессором, закрутил головой, заскрипел зубами. Главный враг был определен. Он даже знал его грязную нору, но только не знал где он, эта нора. Чен все-таки сел на сидение. Немного насмешливым тоном он произнес:
      — У меня по поводу твоей скорби есть два соображения.
      Сергей поднял голову.
      — Во-первых, мои далекие предки изобрели такую полезную вещь как компас.
      — Твои?
      Чен кивнул и стукнул по переднему седлу, приглашая Сергея вернуться на месть пилота.
      — Скорее всего, да.
      Сергей молчал.
      — Это такая круглая коробочка со стрелкой. Стрелка имеет особенность… — начал объяснять метеоролог.
      — Я знаю, — перебил его егерь. — Я его даже где-то видел… Или это кто-то мне рассказывал?
      — Вот как хорошо, — расплылся Чен в улыбке. — Приятно иметь дело с образованным человеком.
      — Там, кажется, стрелка одним концом на север показывает? Или на запад? — уточнил егерь.
      — Именно на север, — согласился Чен.
      Сергей вспомнил, что стоит на кону и отбросил шутовской тон.
      — Маловато это для нашего случая, — серьезно сказал он. — Где север я тебе и без компаса скажу. А вот кто бы мне сказал, где этот замок находится — на севере от нас или на юге?
      — Компас — это дела предков, — невозмутимо продолжил Чен, приглашающе постукивая по сидению. Сергей подошел, встал рядом. Садится он пока не спешил.
      — Однако и современные китайцы в состоянии делать то, что почти уравнивает их с достойными предками.
      Чен ждал вопроса, но Сергей молчал. Китаец продолжил, подняв палец.
      — Ибо не зря сказано «кто дает вовремя, тот дает вдвойне»..
      Сергей стиснул зубы. Не зря, не зря Чен начал трепать языком. За его словоохотливостью наверняка было что-то такое, что не знал Сергей. Ему было знакомо такое свойство человеческого характера. Да что там говорить — сам такой был.
      Чен его молчание расценил иначе.
      — Жаль, — скорбно сказал он. — Жаль, что нет в современных егерях настоящего любопытства.
      У Сергея на сердце полегчало. Знал китаец ответ на загадку. Знал!
      — Что ж ты не спрашиваешь, что я такого совершил?
      — А чего тебя спрашивать? — злорадно сказал Сергей, понимая, что прав. — Тебе и так самому не терпится все рассказать. Говори уж, пока я уши не заткнул.
      Он сел. Сердце успокоилось.
      — Я скажу, но тебе будет стыдно… — продолжил плести китайские кружева Чен.
      — Мне?
      — Именно
      Сергей от удивления головой покрутил.
      — Это с чего вдруг?
      — Потому что ответ очевиден и не заметить его мог только слепой или.. — Чен подмигнул.
      — Дурак, — закончил за него Сергей.
      — Я этого не говорил, — напомнил Чен. — Ты все-таки на этом этапе старший…
      — Будем считать, что ты за контейнер расквитался. Моя фамилия «Не сообразил».
      Чен кивнул, словно все, что говорил Сергей, доставляло ему удовольствие.
      — Ну так что ж такого сделали современные китайцы, что могут гордиться наравне с предками?
      Аэроцикл поднялся в воздух и завис над камнями.
      — Современные китайцы, не все конечно, но некоторые из них ставили на этой планете Планетарный…
      — Аварийный Склад! — закончил за товарища Сергей. Он еще не закончил произносить эти два слова, а его пальцы уже порхали по приборной доске.
      — Если твоя фамилия не «Гений», то плюнь мне в рот!
      — Скромность не позволяет мне сделать этого, — поклонился Чен, отыграв образ почтительного туземного слуги у белого господина. — А от Трульдовского замка до склада, как ты помнишь, рукой подать…
 

Окрестности Замка Трульд.

Атмосфера.

      Они пронзали ночь, словно пробивали дыру в чем-то невидимом, а навстречу им летел ветер. Маячок склада исправно выдавал в эфир полуторасекундные импульсы, и аэроцикл, словно собака по натянутой меж двух столбов цепи, или старинный трамвай, привязанный в своем движении к колее, скользил ему навстречу. Цепь импульсов связывала людей и полосатую гору, в толще которой, как помнил Сергей и находился склад. На экране локатора он помигивал яркой точкой на фоне сероватых гор.
      — Вон, видишь левее по курсу башни. Это замок, наверное?
      Чен сидел за спиной Сергея и экран не видел.
      — Это Три Брата, — блеснул Сергей эрудицией. — Замок правее…
      Чен промолчал.
      — Я тут бывал, — самодовольно сказал Кузнецов. Ощущение, что с каждой секундой Трульд становится все ближе, наполняло его радостью. Улыбнувшись в темноту, он, в предвкушении близкого удовольствия, потер ладони.
      — Потоптал я здешние леса в составе группы потерпевших, полетал тут сизым голубем…
      — Наслышан, — коротко откликнулся Чен. — Ты смотри, в башню не влети, голубь…
      Замковые башни уже сами выдвинулись из темноты и нависли над ними. Облетев одну, Сергей одобрительно замычал.
      — Видишь башню? Один мой приятель — обязательно тебя с ним познакомлю — в прошлый раз разгромил ее так, что до сих пор вспоминать приятно. Даже не голыми руками… Голой головой, получается…
      — Бился? Таранил? — поинтересовался Чен, глядя вниз. Там уже и невооруженным глазом видны были надворные постройки, крыши и погреба.
      — Можно сказать, что так… — согласился Сергей. Облака над ними раздернулись, и звезды выплеснули вниз потоки света. Стены замка, казалось, росли из самой земли. Неподъемные на вид глыбы громоздились одна на другую, защищая хозяина замка Трульд от непредвиденных неприятностей. Даже черные горы, высившиеся недалеко и загораживающие горизонт казались достойной декорацией к тому, что он собирался предпринять. Он ощутил, как сквозь него словно проскочил электрический разряд. Чуть рисуясь от охватившего его возбуждения, Сергей воскликнул:
      — Ах, какая прелесть эти звезды! С такой подсветкой начинаешь чувствовать себя настоящим разбойником!
      — Мы спасатели, — вернул его в реальность Чен.
      — Да знаю я это… Но должна же во всем этом быть хоть капля романтики?
      Он дал задний ход и отлетел от стены подальше, метров на двадцать. В том, как он смотрел на стену замка, чувствовалось сложившееся решение. Чен видел, как товарищ прикидывает, хватит ли ему этого расстояния или нет. Аэроцикл отлетел еще дальше, словно Сергей готовился к разбегу.
      — Передумал?
      — Еще чего.
      — А что тогда?
      Держа руки на приборной доске, Сергей объяснил:
      — План прост как колумбово яйцо. Мы разгоняемся и проламываем ставни. Коридоры там широкие, я помню, бывал, и прямо на нашем железном коне скачем в опочивальню к Трульду. Пугаем его до икоты и получаем интересующую нас информацию.
      Он подождал, что скажет Чен. Тот молчал.
      — Лихо? — спросил Сергей.
      Чен кивнул.
      — Возражения есть?
      Чен отрицательно качнул головой. Егерь внутренне удивился такой покладистости, но вида не подал.
      — Предложения?
      Голова китайца поднялась и опустилась.
      — А вот предложения есть. Давай-ка, мы все это проделаем в следующий раз.
      Сергей, уже начавший плавно разгоняться, остановился.
      — Почему?
      — Потому что с той стороны может быть железная решетка.
      Сергей прикусил губу. Решетки на окнах там вполне могли быть. Это было вполне во вкусе брайхкамера. Он скомандовал.
      — Стена. Окно.
      На глазах деревянные ставни, прикрывавшие окно растаяли и за ними проявились прутья решетки. Рука егеря дернулась к разряднику, но готовый к этому Чен упредил его.
      — Можно, конечно, это все вырезать, но, согласись, это совсем не тот эффект? Это не «ударил и вышиб», а «вырезал и с трудом протиснулся». И рассказать-то кому — стыдно будет.
      Сергей посмотрел на него так, что Чену стало неудобно, словно он только что лишил человека заслуженного удовольствия. Скрипя сердцем, егерь согласился. Несколько секунд они висели в воздухе, пока Сергей не пробормотал:
      — Не отказываюсь, а только откладываю.
      Они поднялись над крышей. Туман, висевший в воздухе, собирался каплями и стекал вниз. Аэроцикл перемахнул гребень крыши и медленно поплыл мимо окон третьего этажа. Чен сидел смирно, вслушиваясь, как Сергей то ли причитает, то ли ругается. Чувствуя себя немного виноватым, сказал:
      — Не злись. В следующий раз обязательно что-нибудь вышибешь.
      Причитания стихли.
      — Да я и не злюсь. Мудрый не злится. Мудрый злость копит до лучшего случая.
      — А чего бормочешь тогда?
      — Бормочу? — обиделся Сергей. — Я считаю! Шестое окно с севера… Только где тут север? Тут дождь везде.
      — С этой стороны?
      — Конечно. С той стороны наверняка юг. Там все мхом поросло…
      Чен поднял брови, и несколько растерявшись, спросил:
      — А что мы тогда с той стороны делали?
      Сергей вздохнул.
      — Я и говорю… Нет в тебе никакой романтики… Интересно китайцы они все такие?
      — Нас очень много, — ответил Чен. — За всех не поручусь…
      Егерь на колкость не ответил и Чен спросил:
      — Тут ты окошко тоже вышибать наладился? Или по крыше, словно кошки, полезем?
      — Как комары. В окошко, — с предвкушаемым удовольствием сказал Сергей. В руке он держал гранату, а в глазах посверкивало пламя еще не произведенных взрывов. Чен с сомнением покачал головой и он со вздохом убрал ее. — Ну ладно, ладно… А ставни я все-таки вышибу! Ну, хоть это-то я могу себе позволить?
 

Замок Трульд.

Зал Мечников.

      Брайхкамер раскачивался из стороны в сторону, а кресло под ним поскрипывало в такт движениям. Кому-то со стороны могло показаться, что комната наполнена теплом, уютом и умиротворением, но это было бы ошибкой. На самом деле не было тут ни уюта, ни спокойствия, ни умиротворения. Нетерпение и гнев пропитывали воздух в комнате.
      Трульду даже казалось, что кресло, желая стряхнуть его с себя, испытывает ту же злость и нетерпение, как и сам он.
      Скрип царапал душу, но брайхкамер терпел, слушая стоны старого дерева, возмущенного свалившейся в него тяжестью. Ничего. Потерпит. Не одному ему плохо… Они справятся! Справятся! Должны справиться!!!
      Великий Карха! Как просто было бы, случись такое три или два года назад! Кубок снадобья, жаровня и Всезнающий. И все. Все!!!! Он сглотнул свою злость и посмотрел в угол, где стаяла жаровня. Та самая, бывшая свидетелем творившегося в замке колдовства.
      Он вспомнил Мэй, представил, как она сидит перед ним с сыном на коленях, и ощутил волну острой радости оттого, что он не один в этом несправедливом мире.
      — «Не для себя стараюсь» — подумал он. — «Ради них. Кто знает, может быть сыну предстоит стать Императором?». Эта мысль вернула его в настоящее, и он в бешенстве от собственного бессилия, швырнул в жаровню кубок. Вино коснулось углей и мгновенно поднялось паром. На грохот и змеиное шипение дверь распахнулась, и в проеме появился стражник. Он вопросительно посмотрел на хозяина. Трульд обрадовано вскочил и сделал несколько шагов навстречу. Страж, однако, поняв, что ничего не случилось, покачал головой, отступил в темноту коридора. Трульд шагнул за ним, подставляя лицо невесть откуда взявшемуся сквозняку, плеснувшему прямо в лицо.
      — Как?
      — Ничего. Пока ничего.
      Не спуская глаз с хозяина, страж отошел от греха подальше. Несколько мгновений Трульд смотрел в темноту, потом вернулся в комнату. Опять никаких известий! Чем же он так Кархе не угодил?
      Он сделал первый шаг и тут же ощутил рядом с собой опасность, которой раньше не было.
      На подоконнике кто-то сидел. Не сообразив, кто это и почему, зарычал, выхватил кинжал.
      Но незнакомец не испугался. По крайней мере, не показал своего испуга и вместо того, чтобы сбежать или, напортив, напасть сделал странный жест — приложил палец к губам.
      Подумаешь — жест! Трульд без колебаний зарезал бы его, но краем глаза уловил блеск рядом с фигурой. Он отвлекся от лица и странного жеста. Глаза коснулись блеска, он узнал его, и ноги сами собой встали, так и не сделав решающего шага.
      Господин Благородный Колдун сидел, покачивая ногой, но беззащитным не выглядел. Гнев в груди Трульда пропал, уступив место удивлению. Прошлое. Прекрасное прошлое возвращалось. Его губы расплылись в улыбку. Колдун понял, что происходит и, улыбнувшись в ответ, положил свой колдовской жезл на колени.
      — Здравствуй, Господин Благородный Трульд.
      Теперь колдун говорил без колдовства, нормальным человеческим голосом. И выговор у него был не местный — столичный был у него выговор. «Понятно откуда явился…» — подумал, подбираясь, хозяин замка. Его радость мгновенно сменилась ощущением опасности. — «Вопрос только с чем пришел…» Стремясь показать, что не потрясен, (А как тут не покажешь? Наверняка ведь учуял. Колдуны — они такие…) Трульд повернулся к нему спиной, разворачивая кресло. Пока руки двигали старое дерево, лихорадочно вспоминал, как же зовут опасного гостя. Вспомнил… Повернувшись, сказал, как мог приветливо.
      — Здравствуй, Господин Благородный Инженер.
      Гость жутковато улыбнулся и поправил:
      — Господин Благородный Егерь, брайхкамер. Наш король дал мне новый титул. Можно было бы даже Господин Благородный Начальник Отдела Режима, но это уже слишком сложно…
      С явным удовольствием колдун повторил.
      — Господин Благородный Егерь… Теперь, возможно, даже соседями будем.
      Трульд молчал. Перед глазами блеснул плащ Всезнающего, а по ноздрям ударил запах Аарского порошка. Он отвлекся, и колдун по-свойски махнул рукой перед его лицом, привлекая внимание.
      — Не рад, что ли? — спросил Господин Благородный Егерь. — А я к тебе летел, торопился… Боялся не успею.
      — Рад! — Трульд сказал, что думал. — Рад тебя видеть, Господин Благородный Егерь… И тебя рад видеть и друзей твоих…
      Колдун, словно дернули его, повернулся к окну. Трульд понял многое. Не один колдун. Не один. Привыкли они, что ли стаями ходить?
      — Уж как рад-то!
      Гость взял себя в руки.
      — А уж я-то как рад! — колдун замотал головой, но Трульд почувствовал фальшь в голосе. Самое главное сейчас было в волшебном жезле. Опустил бы он его, отодвинул… Колдун перехватил его взгляд, махнул рукой — не обращай, мол, внимания… Ага, «не обращай»…
      — Я смотрю у тебя все хорошо, спокойно…
      Взгляд его стал острым, и он ткнул им, словно копьем.
      — Башню заново отстроил… Камней-то хватило? Не все Господин Благородный Штурман в песок перетер?
      Трульд похолодел нутром. В животе словно ледяного вина прибыло. То, что случилось тогда, два года назад, вспоминать не хотелось. Всех в руках держал! Такую силу! А кончилось чем?
      Наверное, он побледнел, потому что колдун усмехнулся с чувством превосходства.
      — Я ведь по-соседски зашел. Поинтересоваться. Нет ли новостей? Не появилось у тебя ничего такого, что у нас пропало? Нет ли какого другого прибавления?
      — «Откуда он узнал? Кто сказал? — вопрос родился и тут же пропал, заслоненный ответом — Колдуны, змеиное семя! Колдуны!» Сергей увидел, как дрогнуло лицо у туземца.
      — «Угадал! — подумал он, давя в себе самодовольный смешок. — Вот попал! Ну как же он на нас, землян падок! Сахарные мы что ли?» Ощущение удачи возникло и осталось в нем. Это было похоже на игру в бильярд, когда он загонял в лузу трудный шар, такой трудный, что загнать его можно было не столько умением, сколько удачей.
      Повезло! Повезло, что увидел проникателей, повезло, что узнал…
      Расправив плечи, спросил, уже чувствуя себя хозяином положения:
      — Ну и где он?
      — Зачем он тебе?
      — Странный вопрос? — насторожился Сергей. — Раз берешь не свое, то понимать должен, что возвращать придется…
      — Не мое? А чей же он тогда? Твой что ли? — напряженным голосом спросил брайхкамер. Сергей почувствовал, что, не смотря на страх, тот может совершить глупость, которая кончится если не смертью, то временным параличом.
      — Да уж не твой.. — двигая на коленях разрядник, чтоб тот был под рукой, ответил егерь брайхкамеру. — Наш! Посмотри повнимательнее, сразу разницу и увидишь…
      Трульд задумался озадаченно и Сергей добавил:
      — Таких как он, у вас не было, нет и долго еще не будет…
      Он поднялся, давая понять, что разговор закончен.
      — Отдай его мне. Не делай глупостей. Сам ведь знаешь, что получается, если с колдунами спорить…
      — Кем бы ты ни был, но я тебе его никогда не отдам. — Твердо сказал Трульд. Удивившись тону, (ведь и впрямь знал туземец чем кончаются споры с колдунами) Сергей спросил несколько озадачено.
      — Да зачем он тебе? Что ж ты в него вцепился как во Всезнающего?
      — Он — мое будущее!
      Сергей понял, что не все еще потеряно. Брайхкамер видно считал, что любой землянин мог стать для него Всезнающим. Холод камня просочился сквозь комбинезон, и егерь встал, сделав шаг к Трульду. Тот напрягся и, не сводя глаз с парализатора, положил руку на кинжал. Сергей отрезвел.
      — Ну, хватит зубами скрипеть…
      Он тряхнул разрядником.
      — Моя железка подлиннее будет. Так что если будешь ерепениться то у тебя не только будущего не будет, но и прошлого не останется.
      Рука его махнула в окно, за которым виднелась одна из башен.
      — Не отдам, — твердо сказал Трульд. Тон был таков, что можно было смело переходить к крайним действиям, может быть даже к кровопусканию, но Сергей вдруг понял, что альтернатива разговору с брайхкамером просто нет. Не известно кто еще из его челяди знал, в каком месте Эмиргергера прячутся Проникатели. Да и в Эмиргергере ли? Можно было бы плюнуть на все, наказать строптивца и… И что? Бегать дальше по всему замку, сражаясь со стражей?
      Это все было, конечно, интересно, особенно сражения со стражниками, однако таким способом искать этого информированного человека по подвалам можно было до бесконечности. Вот незадача!.
      — Постой, постой… Ты ведь даже не знаешь кто он.
      Трульд рассмеялся. Высокомерия в его голосе хватило бы на троих.
      — Я? Ты бредишь, колдун! Мне ли его не знать!
      — Да хватит тебе! Отдай купца и не придется на новую башню кирпичи собирать.
      Трульд склонил голову, словно недослышал, а потом брови его поползли вверх, открывая полные недоумения глаза.
      — Давай, давай, — погромче подбодрил его Сергей. Ему показалось, что он услышал хруст сломавшегося характера. — Скажи где купец, и забудем недоразумение.
      — Какого купца?
      «Во как притворяется!» — раздраженно подумал Сергей. — «Ну, я тебя!» — Того самого, которого сегодня твои ребята из Императорской тюрьмы вынесли.
      В глазах у Трульда плеснулось что-то, и он дернулся вперед к Сергею, но тут по коридору затопали ноги, и дверь распахнулась. Кузнецов не видел, кто там стоит за створкой, и вскинул разрядник. Брайхкамер уловил движение и заорал:
      — Стоять!
      — Хозяин! — возбужденно завопило из-за двери сразу несколько голосов. — Птица от Эйтеля!
      Брайхкамер дернулся к двери, потом вернулся. Мгновение поколебавшись, крикнул.
      — Ждать. Сейчас выйду!
      Стражники понятливо шарахнулись назад. Глядя на Сергея пронзительными глазами, Трульд переспросил:
      — Ты сегодня был в Эмиргергере?
      Сергей ухмыльнулся.
      — Был. Ты же понимаешь — нам, колдунам, это раз плюнуть…
      Убрав руку с кинжала, Трульд наклонился к егерю, словно петух к зерну.
      — Как здоровье Императора?
      Не понимая куда клонится разговор Сергей все же ответил.
      — Жив-здоров твой Император.
      Трульд побледнел так, что Сергей участливо понизил голос.
      — Да не волнуйся ты за него. Действительно жив и здоров. Тут его на днях кто-то убить пытался, да обошлось…
      — Живой? — закусил губу брайхкамер.
      — Живее всех живых… — успокоил его Сергей. — Спас же его тот купец, что ты прячешь… Я сам видел.
      Он смотрел на брайхкамера и внезапно понял, кто стоит за покушением.
      Трульд опустился назад в кресло.
      «Не смогли… Не сумели… Второй раз подряд… Или даже не попытались попробовать еще раз?» Вопросы распирали брайхкамера, но он сдержался. Колдуну не полагалось знать всего, и Трульд отважился всего на один вопрос.
      — Что ты видел?
      — Я своими глазами видел, как твои проникатели из Императорской тюрьмы уходили, и несли его с собой.
      — «Не вышло… — подумал Трульд. — Почему?» Отчаяние скрутило горло, сделав этот миг бессмысленным. Усилием воли он вернулся к разговору.
      — Сына я тебе не отдам, как не проси, а купца твоего я и в глаза не видел…
      — Как не видел? — Ощетинился Сергей. — Как не видел, если твои ребята…
      Трульд открыл дверь и вырвал из рук стража клочок пергамента.
      Не было у колдуна резона врать, но кто знает? Он пробежал его глазами, уже готовый к неприятностям и перекинул колдуну. В записке доставленной птичьей почтой было всего несколько строк, но их хватило, что б разбить стройную Сергееву гипотезу вдребезги. Проникатели подтверждали недавнее сообщение о неудачном покушении и сообщали о том, что ближайшей ночью постараются вытащить оставшегося в живых раненого из тюрьмы.
      Все, что строилось и лелеялось, в одну секунду превратилось в руины. С полминуты он тупо смотрел на брайхкамера. Тот думал о своем и отвечал ему угрюмым взглядом. На всякий случай, в надежде на какую-то чудовищную шутку Судьбы Сергей все же спросил:
      — А что ты тогда выпендривался? Сразу сказать не мог?
      Сейчас Трульду хотелось одного — напиться. Напиться так, чтоб забыть обо всем, но он ответил колдуну.
      — Так я сразу и сказал. У меня одно прибавление — сын родился. И с какой стати я его колдунам отдам?
      Разговор кончился, словно вода в дырявом ведре. Чтоб оставить последнее слово за собой Сергей сказал, залезая обратно на подоконник.
      — Ну и дурак… Мы бы из него человека сделали бы…
      Трульд не обиделся.
      Хотя, наверное, мог бы…
 

Замок Трульд.

Северная стена.

      Сергей вылез на подоконник, даже не подумав, что огорченный событиями Трульд запросто может ткнуть его кинжалом в спину. К счастью в голову тому это так и не пришло. Глядя на каменную физиономию брайхкамера, Чен помог Сергею забраться в седло.
      На глазах стиснувшего зубы брайхкамера колдун влез внутрь пушистого облака и отбыл восвояси.
      — Как? — спросил Чен.
      — Нормально, — невпопад ответил Сергей.
      — А что тогда один?
      — Нормально в том смысле, что теперь точно известно, что прогрессора Шуры тут нет.
      — Ага, — сказал Чен. Очень хотелось сказать, что и он знает тысячу мест, в которых прогрессора нет, но он смолчал. Помолчав, спросил: — И что дальше?
      Над этим вопросом Сергей напряженно думал уже больше двух минут и мог кое-что предложить.
      — А если это все-таки Император? Возможно это? Чисто теоретически?
      Китаец спорить не стал. В согласии жила надежда.
      — Не только теоретически. Взял да и перевел его из одного застенка в другой. В более комфортабельные условия…
      Ответ, казалось, так и не достиг Сергеевых ушей. Он улетел в темноту и пропал там. Однако спустя несколько минут Сергей оживился.
      — Есть очень простой способ, — сказал он. — Постой и эффективный. Подойти к тому, кто знает где Александр Алексеевич и спросить.
      Чен оценил простоту решения. Оценил, но не одобрил. Способ был хорош. Только вот где искать такого информированного человека? Чен этого не знал, в чем и не постеснялся признаться.
      — А кто знает? — невозмутимо спросил он товарища. — Ты знаешь такого человека?
      — Человека?
      Сергей зло рассмеялся и яростно тряхнул волосами.
      — Нет. Люди об этом вряд ли знают. Тут людей — раз, два, три, четыре и все…
      — Ну… — Чен хотел, было сказать, что слишком уж много коллега насчитал людей, но Сергей опередил слова, готовые сорваться с его губ.
      — А вот здешний Император наверняка в курсе.
      Чен прищурил и без того узкие глаза. Все, что он хотел сказать товарищу секунду назад, перестало иметь значение. То, что предлагал Сергей — а он именно предлагал, никак не иначе — грозило потрясениями не только Империи, но и еще не созданному заповеднику. Чен почему-то ни капли не сомневался, что Сергей, даже и в одиночку, вполне способен добраться до Императора, задать тому интересующие их вопросы и получить ответы на них.
      Что, однако, будет дальше?
      Инструкции Академии нельзя было назвать двусмысленными. Инструкции Игоря Григорьевича — тем более. Как бы дело не повернулось, решать все вопросы по укоренению в Империи заповедника пришлось бы ни с кем иным как именно со здешним монархом.
      А тот, после Сергеевых расспросов, скорее всего, будет чувствовать себя несправедливо обиженным и что он тогда решит… Пока мысль товарища не оформилась в конкретный план, требовавший конкретных и стремительных действий, он поспешил остановить его.
      — Ну, уж сразу Император… Давай начнем с кого-нибудь рангом поменьше.
      Сергей машинально погладил ствол разрядника.
      — Говорить с подчиненными — только время терять. Старая истина.
      — Ты имей в виду, что если нам придется действовать тут и дальше, то присутствие Заповедника придется согласовывать с Императором, — охладил Чен его пыл. — А если мы не сумеем договориться…
      — То я его свергну… — оскалил зубы Сергей. — Одной левой…
      Чен вежливо улыбнулся. Как раз именно в левой руке Сергей и держал разрядник.
      — Это как-то не связывается с пожеланием товарища Главного Администратора об отсутствии у туземцев неприятных воспоминаний после нашего визита. С этим как? — напомнил он.
      — Все меняется… — вздохнул Кузнецов. — Мне почему-то кажется, что капитан окажет на Игоря Григорьевича разлагающее влияние… Мак Кафли-то тихий, тихий, а потом как начнет гранатами кидаться… Видал я его в деле.
      Несколько секунд он молчал.
      — Ну и что? Летим к Императору? Визит будет частный, не государственный…
      Чен отрицательно качнул головой.
      — Сперва свяжемся с Мульпом, а уж потом…
      Сергей взглянул вниз. В темноте под ними плыл слабенький огонек. Сергей вздохнул еще раз, теперь с сожалением, что такое простое и эффективное решение придется отложить, и досадливо плюнул вниз.
 

Дорога на Саар.

Повозка Старшего Брата Терпия.

      — Дождь?
      Верлен наклонился к затянутому нутряной пленкой окошку, посмотрел наружу.
      — Нет, — злорадно произнес Старший Брат. — Скорее птица небесная…
      Он убрал руку и, как ни в чем не бывало, вернулись к прерванному разговору.
      — Времена для Братства тяжелые. Император, благослови его Карха, увеличил налоги… Небесные Колдуны… Звезды эти… Да и без этого нам всегда хватало занятий. Ты не представляешь, до чего праздноумствующие склонны ко всяческим ересям!
      Старший Брат положил в рот шарик жевательной смолы. Серебряные стаканчики позвякивали в такт покачиванию повозки, наполняли ее уютом. Пахло копченой рыбой. Качающийся в углу фонарик освещал лица спутников — Императорского казначея Верлена и Среднего Брата Пуфайю.
      — И увлечение учением Просветленных так же очередная ересь, с которой Братство, без всякого сомнения, справится. Сколько их было, этих ересей только на нашей памяти? И где они теперь?
      Верлен улыбнулся. Его улыбка показалась Старшему Брату надменной, и он добавил.
      — Приверженцы Просветленного Арги — не простые подданные Императора. Они — вредные подданные. Поэтому Братство хоть и неявно, но борется с ними, с их влиянием.
      — Неужели у Императора появились новые враги? — рассмеялся Верлен. — Просветленные — наши враги? Если уж Мовсий их сразу после восстания не искоренил, значит, есть в них что-то, что несет пользу Империи!
      Терпий покачал головой. Умен, конечно, был Верлен. Император около себя дураков не терпел, однако главного казначей пока не понял.
      — Они враги не только наши. Они враги всех, кто живет здесь.
      — В Империи? — уточнил Верлен.
      — И тут и за ее пределами.
      — Альригийцы…?
      — Им они тоже враги. Я, правда, не знаю, понимают ли последователи лже-прорка Зизы вред, творимый приверженцами Просветленного Арги, но и без этого мне ясно, что они враги и им, потому что они враги всем — и истинно верующим и бродящим в потемках заблуждений.
      Верлен продолжал улыбаться.
      — Я вижу, ты так не считаешь?
      Казначей покачал головой.
      — Для меня они нормальные подданные Императора — они платят налоги, и поверь налоги жирные! К тому же они делают нашу жизнь лучше…
      Теперь улыбнулся Старший Брат.
      — Лучше? Странное слово… Оно для меня ничего не означает.
      — Хорошо. Наполню его для тебя смыслом.
      Верлен наклонился, чтоб лучше видать лицо собеседника.
      — Там, где Просветленные близки власть предержащим, жизнь становится более богатой, более счастливой.
      Старший Брат поморщился этому слову, но Верлен продолжил:
      — Даже те из Тощих Баронов у кого поселились Просветленные, потихоньку прекращают разбойничать. Да что бароны — их хитрости помогают даже простым людям. Взять хотя бы ветряные мельницы.
      Старший Брат качнул головой.
      — Я их видел собственными глазами! Они действительно делают свое дело! И мука выходит ничуть не хуже, чем из-под жерновов монастырских мелен.
      — И это счастье?
      — По крайней мере, путь к нему…
      Терпий отрицательно покачал головой.
      — Облегчение от труда и немного свободного времени даже я счастьем не назову.
      — Их лекарства приносят облегчения от болезней, которым никто более не в силах противостоять, — добавил Верлен. С аптекарей и ведунов, что промышляли изготовлением лекарств, в Имперскую казну тоже брался налог.
      — Ты действительно счастливый, — вздохнул Старший Брат. — Все тебе понятно, все тебе очевидно… Ты, наверное, прямо сейчас можешь объяснить мне, что такое счастье? А?
      — Счастье — это когда хорошо!
      — Когда хорошо.. — повторил Терпий и попытался уточнить. — Сейчас ты счастлив?
      Верлен пожал плечами и Старший Брат уточнил:
      — Еда, вино, безопасность..
      — Умный собеседник, — добавил Верлен, делая любезный жест в сторону Старшего Брата..
      — Умный собеседник, — согласился тот, возвращая жест казначею. — Счастье ли это?
      Верлен понял, что Старший Брат начал спор, но, не услышав аргументов, не спешил соглашаться даже по пустякам.
      — Ну, положим…
      — А мог бы ты прямо сейчас увеличить количество счастья?
      Он посмотрел на светильник, на ночь за окном.
      — Ну, положим, выпить еще пару кувшинов вина или съесть курицу? Или разбудить Среднего Брата, чтоб он вступил в нашу беседу?
      — Нет. Счастье либо есть, либо нет, — засмеялся Верлен. Брови Старшего брата поднялись, и казначей поспешил добавить:
      — Но я смог бы его разнообразить, если б рядом сидела красивая женщина или где-то тут оказались певцы…
      — Ладно… Добавлю женщину и певцов, к тому, что ты перечислил, обозначая счастье. Итак: еда, вино, умный собеседник, безопасность, женщины и певцы…
      Он хитро прищурился.
      — Добавлю даже еще и сокровища, что грудами лежат под ногами.
      Верлен машинально посмотрел под ноги и Терпий улыбнулся.
      — Не мало?
      — Достаточно. Для начала.
      — Ну, хорошо… А скажи-ка тогда, были ли счастливы наши предки?
      — Если имели все то, о чем мы говорим, то, наверное, да. Но мы — счастливее!
      Старший Брат сделал вид, что удивился.
      — Почему же? Неужели их женщины были не так красивы? Песни были хуже? Или еда не отличалась той тонкостью, которую ей сегодня придают приправы, привезенные из-за Северного моря?
      Кусок ветчины на его вилке повисел и отправился в монашеский рот.
      — Ну, вина, положим, мы стали делать лучше, — возразил Верлен наливая себе и Старшему брату. — Да и золота, что скрыто до поры в земле и только неустанными трудами рудокопов появляется в нашем мире тогда было значительно меньше. Как раз Просветленные…
      — Подожди… Только что ты сказал, что счастье либо есть, либо нет. Если предки и были счастливы, то не было для них разницы, в чем они черпали его — в плохом вине, своих не очень красивых подругах или хриплоголосых певцах. Главное в другом — они все-таки были счастливы.
      Верлен пожал плечами.
      — Ты посмотри на это иначе, — добавил Терпий. — Если потомки станут отрицать ум или возможность быть счастливыми у предков, то не надо забывать, что мы сами неизбежно станем для кого-то предками и кто-то самонадеянно будет утверждать, что вино наше не такое хорошее и женщины не такие красивые…
      Он поднял кубок.
      — Не сомневаюсь, что у наших потомков будет больше золота, чем у нас, и женщины будут любить их не меньше, чем нас любят наши. Но вот вопрос будут ли они более счастливы, чем мы с тобой? Я думаю, что счастья нам достанется столько же, сколько и нам. Счастье это…
      Он посмотрел по сторонам, отыскивая понятный образ.
      — Счастье это как свеча, что зажигается внутри тебя. А от чего она зажглась — от другой свечи, от костра, факела или молнии — это уже не важно…
      Верлен тихо, чтоб не разбудить брата Пуфайю, засмеялся.
      — Объясни-ка мне Старший Брат, почему это как с умным человеком поговоришь, так обязательно дураком себя почувствуешь?
      — Это благодать в тебе просыпается… А что до Просветленных… Не счастье они дают нам, а только ускоряют течение жизни.
      Он погрустнел, складки обозначились в уголках рта.
      — А что хорошего в том, чтоб жить так, словно с горы бежишь?
      — Ладно, ладно.. — Верлен похлопал его по плечу. — Но что бы мы о них не говорили, они — сила..
      — Сила?
      — Ну не сила, а явление, с которым нам придется считаться… Знаешь почему?
      — Догадываюсь.. — отозвался Терпий. — Тайные знания?
      — Не только они. Там еще и новое оружие. Их оружие часто даже лучше того, что делали когда-то Старые Кузнецы.
      Он понизил голос, стараясь, чтоб ничего не вышло за стены повозки.
      — И если брат Черет прав в своих опасениях, то многие бойцы предпочтут встретить врагов с их сталью в ладони.
      — Если брат Черет прав, то не думаю, что чья-нибудь сталь — Новых или Старых кузнецов — поможет даже самым славным бойцам Империи, — подал голос проснувшийся Средний Брат Пуфайя. — С этим врагом бессмысленно биться сталью…
      Терпий посмотрел на него и промолчал.
      После появления в Империи Небесных Колдунов или, как их называли в миру, Злых Железных Рыцарей кое-кто из Братьев отшатнулся от общины и поддался соблазну суемыслия. Братство раскалывали споры о сути происшедшего. В общине спорили, кто в тот страшный раз проявил свою силу — Карха или Пега? Братья, считавшие, что в Сааре показался дьявол Пега, называли себя Предвестниками. Средний Брат Пуфайя, как и Старший Брат Черет был из их числа.
      Не считаться с ними было нельзя — мнение Предвестников разделяло до трети Братьев. После Саарского инцидента они умудрились перед самым исчезновением Колдунов, растащить по нескольким монастырям отдельные куски небесного железа и, не допуская никого из чужих, занимались им, стараясь пробудить дремавшую в нем силу. Поговаривали даже, что кое-кто из этих Братьев ради этого стакнулся с последователями лже-пророка и даже Авантильскими сектантами, считавшими основателем мира не Карху, а дьявола Пегу…
      Что-то они, определенно знали и от этого, наверное, были уверенны в своей правоте и горласто сулили Империи тяжкое, как это было в дьявольской привычке, троекратное испытание. Старший Брат Черет, бывший опорой Предвестников в Эмиргергере уже объявил Императору Мовсию о том, что появление Бегущих Звезд и есть начало неприятностей, не менее тяжких, чем пришествие Небесных Колдунов.
      Все бы ничего, но Предвестники чтоб отвратить грозящую Империи беду требовали ввести человеческие жертвоприношения и кое-где к их голосам уже прислушивались..
      — Сперва врага надо увидеть, а уж потом мы разберемся, чем его лучше сокрушить — священной пляской или сталью…
      — Или чем-нибудь еще.. — довольно заносчиво закончил Средний Брат. — Не зря ведь Карха по доброте своей позволяет нам сокрушать Зло злом…
 

Подножье Осты.

«Лагерь Заговорщиков».

      Они вернулись туда, откуда взлетели.
      Место и впрямь казалось неплохим — ровная площадка на склоне горы, огражденная огромными валунами с одной стороны и пропастью с другой. Рядом тек то ли ручей, не набравший еще сил стать горной речкой, то ли горная река, уставшая в своем беге и на время превратившаяся в ручей. Вода спешила вниз и через сотню шагов низвергалась довольно жидким водопадом, на далекие камни.
      Единственным скверным соседством тут был вулкан.
      Сергей оглянулся на него, потопал ногой, скорее просто так, чем по необходимости — камни вокруг лежали здоровенные и двигаться куда-то с насиженных мест явно не собирались — и сказал:
      — Наш лагерь будет тут. Нарекаю его «Лагерь заговорщиков».
      Чен пожал плечами, вынудив Сергея объяснить такое странное название.
      — «Шекспир» моя фамилия…
      Чену по большому счету было все равно, но он спросил:
      — А почему не в лесу?
      — Ни в воздухе, ни на камнях следов не остается, а вот на земле — сколько угодно… А тут следопыт на следопыте сидит и следопытом погоняет… Как-нибудь, когда все устроится, я расскажу тебе о том, как в прошлый раз меня и еще одного товарища гонял отряд полурыцарей и что из этого…
      Он замер. Чену показалось, что он прислушивается к чему-то и он потянулся к разряднику, но он ошибся. Сергей, не оглядываясь по сторонам, несколько секунд стоял неподвижно, а потом потер лоб.
      — Кажется есть еще один способ узнать обо всем на свете… — медленно сказал он. — И никакой Император не нужен!
      Мысль, только что посетившая его оформилась, и в глазах появился блеск.
      Чен встал, но егерь остановил его движением руки.
      — Подожди, подожди, подожди, — забормотал он, подходя к аэроциклу. — Сейчас, сейчас, сейчас…
      Спеша поделиться озарением, Кузнецов вызвал Мульп.
      Игорь Григорьевич выглядел осунувшимся. Он слегка наклонился, и из-за его плеча выглянул Мак Кафли.
      — Доброе утро, начальники. Есть идея, — бодро сказал Сергей. — Даже две. Короче говоря, ворох идей…
      Чтобы придать вес тому, что собирался сказать, он несколько секунд помолчал. С Мульпа его не стали подгонять, и он продолжил:
      — Мы тут с Ченом посоветовались…
      — Давай без заходов, — перебил его капитан. — Что придумали?
      — В порядке бреда, — предварил Сергей свои слова, понимая, что Игорь Григорьевич может и не оценить проявленного рвения. — Если возражений не будет, то мы можем добраться до Императора и спросить его об Александре Алексеевиче…
      Чтобы там, наверху не сомневались, что он говорит серьезно, он словно невзначай дотронулся до разрядника, что держал на коленях. Господин капитан и товарищ директор разочарованно переглянулись.
      — До этого мы и сами додумались.
      — Ну и?
      — Возражения будут! — ответил Главный Администратор. Сергей и сам понимал, что это будут за возражения, и настаивать на уточнении позиций не стал.
      — Это оставим на самый крайний случай. — Капитан кивнул на соседа. — У Игоря Григорьевича есть еще надежда, что Александр Алексеевич сам как-нибудь сумет выбраться. Что еще?
      Несколько разочарованно Сергей признался:
      — Я и сам не верил, что придется идти этим путем. Тогда вот вам другой путь — мне нужен Джо.
      На экране рука капитана потянулась к интеркому, но слова Сергея опередили его движение.
      — Он нужен мне не для разговора, а тут, на планете. Сегодня я залетал к Трульду…
      Рука капитана вернулась назад. Несколько секунд он молчал, соображая, что к чему. Сообразил.
      — Вот это действительно «в порядке бреда»… — пробормотал он, восхищенно качая головой. — Ну, ты ума палата!
      Сергей скромно кивнул, упиваясь восхищением капитана.
      — Зачем? — спросил Игорь Григорьевич. Сергею пришлось оторваться от сладкой чаши славы, чтобы объяснить.
      — Он может нечто такое, что не может сделать никто из нас.
      Хозяин, ничего не понимая в происходящем, постучал пальцами, ожидая разъяснений, но Сергей не стал вдаваться в подробности.
      — Долго рассказывать. Вы на досуге капитана расспросите о том, чем тут Джо занимался, пока мы в прошлый раз его не нашли.
      Мак Кафли кивнул. Он-то Сергея понял.
      — По старым знакомым, значит, собрался?
      — Приходится вот… Сами знаете. Старый друг он лучше новых двух… Тем более, что это их и нет, новых-то.
      — Хорошо! — Капитан похлопал себя по карманам, нашел трубку. — Он будет у вас через…
      Мак Кафли что-то подсчитал, отведя глаза от экрана.
      — Он будет через тридцать часов.
      Сергей присвистнул. Вал нахлынувшей уверенности прокатился по нему, схлынул, оставив ощущение радостной вседозволенности. Он уже почувствовал себя победителем, которых, как известно, не судят.
      — Тридцать часов? Вы что его на себе понесете?
      Капитан нахмурился, но Чен мгновенно сгладил неловкость.
      — А быстрее нельзя? Кто знает, каково там вашему протеже в императорских застенках…
      — Быстрее?
      Игорь Григорьевич посмотрел на капитана. Тот еще пересчитал, отрицательно покачал головой и, словно оправдывался, объяснил:
      — Нет. Корабль быстрее не подготовить.
      — Э-э-э-э-э-э, минуту, товарищи… — влез в разговор Главный Администратор. — Во-первых, я ничего не понимаю…
      — Я объясню, — пообещал капитан, — это действительно долгая история.
      — Тогда предложение по существу. Давайте его капсулой…
      — Капсулой?
      Обычно капсулами забрасывались на планету не самые деликатные грузы, но в случае особой необходимости можно было бы забросить и человека покрепче. Капсула выстреливалась со стартового комплекса и попадала в Планету, как пуля в мишень. Она оставалась единственной, хотя и рискованной, возможностью попасть на планету быстрее, чем капитанский челнок.
      Мак Кафли вновь посмотрел в сторону. В голове у него пролетели числа и цифры, сталкиваясь друг с другом, они превращались в ответы и рекомендации.
      — Капсулой? Добро! Ждите его через 16 часов.
 

Мульп.

Промежуточная база.

Стартовая площадка.

      За спиной мягко завыли электромоторы, и Джо Спендайк понял, что это затягиваются тридцать два болта, отрезая его от негостеприимного пространства за стеной капсулы. Гул за спиной на секунду заглушило шипение — стены приблизились, и он почувствовал себя подхваченным мягкой незримой силой. Надувшиеся подушки подхватили человека и подвесили в самом центре трехметрового металлического яйца, оберегая от превратностей перелета.
      Ему предстояло возвращение.
      Джо вспомнил свой прошлый визит на поверхность и не ощутил почти ничего. Испытанный когда-то ужас отошел в прошлое. Он ждал его, но вместо страха поднялась волна возбуждения. Из глубин памяти выплыли лица дикарей, что спасли его, вытащив из погружавшегося в вонючую жижу спасательного модуля, и суровое, с брезгливо вздернутой губой, лицо брайхкамера Трульда.
      Джо еще не понял, что происходит с ним. Еще немного и он готов был подумать, что радуется возвращению туда, откуда едва вырвался два года назад, но голос в шлеме расколол воспоминания.
      — Капсула!
      Человек вздрогнул, пришел в себя. Чтобы увидеть вновь эти родные и ненавистные лица следовало сперва долететь до поверхности.
      — Слушаю.
      Еще не вынырнув из прошлого, он произнес это по-Имперски.
      — Что? — удивился Мак Кафли. — Кто это там?
      — Я, — смутился Джо. — Я тут. Я слышу.
      Он представил, как капитан недоуменно вертит головой и смотри по сторонам.
      — Начали отсчет. Старт в момент «ноль».
      Автомат начал считать. Едва механический голос произнес «ноль», как яйцо встряхнуло и инженер-ядерщик исследовательского корабля «АФЕС» ощутил нарастание тяжести. Она не упала внезапно на плечи, а навалилась мягко, словно сытая кошка. На уровне лица вспыхнул экран, на котором появилось лицо капитана.
      — Живой? — явно для проформы поинтересовался он. Телеметрия-то работала.
      Тяжесть продолжала прибывать, пытаясь вдавить инженера в днище железного яйца. Он знал, что это продлится недолго, но и это «недолго» нужно будет перетерпеть. Уже не чувствуя рук, он еще ощущал, как тяжелели губы и веки. Вместо ответа инженер моргнул.
      — Не волнуйся. Со старта хорошо ушел. Теперь тебе только в планету попасть осталось.
      — По…па…ду, — в три приема прошептал инженер. Тяжесть давила все сильнее, кривила губы, сжимала стены стального яйца, грозя удушить в пневмоподушках. Капитан по его лицу понял, что тому не до разговоров.
      — Не сомневаюсь. Ребята тебе помогут…
 

Подножье Осты.

«Лагерь Заговорщиков».

      — А это зачем?
      На глазах Чена Сергей снял свой радиобраслет и достал из кармана новый. Точнее старый. Когда-то, без сомнения, темный и гладкий, сейчас он был исцарапан и даже помят — застегивая его, Сергей даже поморщился. Руку жало. Он шевельнул кистью и браслет со щелчком раскрылся. Подхватил его, не дав упасть и занялся застежкой.
      — Это старые долги.
      — Не понял.
      Сергей не стал делать секрета из того, что собирался предпринять. Подышав на старый металл и потерев его о штанину он довольно объяснил.
      — К твоему сведению, на нынешний момент землян тут не трое, а четверо.
      — Еще одни прогрессор? — заинтересованно спросил Чен. — И где этот сирота?
      Возясь с застежкой, Сергей ответил:
      — Ну, как сказать… Не то что бы «да». Хотя и «нет» сказать трудно.
      Чен кивнул. У него были еще вопросы, но браслет, наконец, застегнулся, и Сергей предостерегающе поднял палец, призывая к тишине… Браслет подлетел к губам и чуть задумавшись — имя, которое он собирался произнести вслух он чаще поизносил мысленно, Сергей сказал:
      — Мартин! Мартин! Слышишь меня? Мартин!
      Ответ пришел почти мгновенно. Понятно было, что владелец голоса носил браслет не в кармане, а на руке.
      — Кто это? — спросили из ниоткуда..
      — Угадай с трех раз, — весело предложил Сергей, подмигивая ничего не понимавшему Чену. Неведомый собеседник надолго замолчал и Сергей, не выдержав тишины, спросил.
      — Ну, что ты там совсем все позабыл? Памяти лишился? «Провал памяти» твоя фамилия?
      Пустоту и тишину прорвало смехом и голосом.
      — Сколько лет, сколько зим…
      Радио могло врать, но Сергею показалось, что Мартин рад его слышать.
      — Да сколько там зим? — сдерживая радость, отозвался Сергей. — Всего ничего… Две зимы, да весна. Как ты там?
      — Как Бог!
      — Ну…
      — Ну живой и здоровый, значит… Ты сюда с чем?
      Сергей солидно прокашлялся.
      — Дела… В дверь к отшельнику стучится цивилизация…
      — А серьезно?
      — Серьезно некогда. В двух словах, если только… Тут решено устроить Заповедник.
      — Драконы? — догадливо спросил Мартин.
      — Драконы.
      Мартин вздохнул не тяжко, но и не особо радостно…
      — Хорошо… Соседями будем.
      — Будем… Как только мы свои дела решим, так сразу и будем…
      — Проблемы? — оживился Мартин. — Могу помочь?
      — Посмотрим… У нас тут человек пропал.
      — Человек?
      — Ну да. Прогрессор. Пошел к Императору и пропал.
      — Что значит «пропал»? — серьезно переспросил Мартин. — А маячки?
      Радость встречи очень быстро растворилась в проблеме, что Дамокловым мечом висела над ними. Сергей стал таким же серьезным, как десять минут назад.
      — Те маячки, что работают, привели нас в подвал с одеждой.
      — Все, что от него осталось?
      — Не шути так. Теперь нам его искать.
      Ни секунды не колеблясь Мартин сказал то, что от него и хотел услышать Сергей.
      — Если смогу чем-нибудь помочь…
      — Думаю, что сможешь. Поэтому и побеспокоил. Есть тут у меня одна авантюрная идейка. Мы тут расшвыряем все, и я свяжусь…Ты, в принципе, свободен?
      — Для тебя — всегда.
      — Хорошо.
      Сергей опустил руку, снял браслет, но, подумав, не убрал его, а одел на другую руку.
      — Кто это? — спросил молчаливо слушавший разговор Чен.
      — Друг.
      — Неужели кто-то из местных?
      — Ну да… Можно сказать и так.
      По улыбке, мелькнувшей на губах Сергея, Чен понял, что ошибся.
      — Так кто это?
      — Мартин Акке. Штурман малого исследовательского крейсера «Новгород».
      — Дезертир? — улыбнулся Чен.
      Про дезертиров ходило множество разных рассказов, но все они имели явно сказочный привкус и в значительной своей части говорилось в них о том, как по разным причинам покинувшие свои экипажи земляне становились чуть ли не императорами.
      — Колдун, — серьезно поправил его Сергей. — Самый настоящий. Без подделки.
      Чен засмеялся, уловив несуразность в соединении слов «колдун» и «самый настоящий».
      — Что-то я не слышал о том, что колдунов можно подделать..
      — Не цепляйся к словам. Мартин — самый сильный психодинамист на планете. Был, по крайней мере два года назад.
      Сергей произнес эти слова и умолк.
      — Психодинамист?
      Чен не впервые слышал это слово, но что стоит за ним, уже не помнил. Сергей терпеливо объяснил:
      — При определенных обстоятельствах он, силою своих психодинамических излучений, может совершать физическую работу.
      — Туманно.
      — Это если по науке, — оправдался Сергей. — А если по-простому… Он усилием воли может перемещать материальные предметы.
      — А-а-а-а-а! — наконец понял Чен. — Бумажки по столу передвигает!?
      Сергей вспомнил, как Мартин в прошлый раз взглядом распорол каменный бок у Трульдовской башни и согласился с товарищем.
      — Бумажки он, наверное, тоже может двигать. Я сам, правда, не видал, — тут же оговорился он. — А вот башню каменную он на моих глазах в щебень размолотил.
      — А почему он тут?
      — Остался… Когда ощутил какой силой может распоряжаться, то не рискнул возвращаться назад, на Землю.
      — Почему? Не собирался же он в самом деле…
      — Конечно, нет. Но тогда он не всегда себя контролировал. Сила спонтанно выплескивалась из него, и в этом случае доставалось многим.
      Чен представил себе двухлетнее одиночество и покачал головой. Для него это было слишком.
      — А расстаться с ней?
      — А расстаться с ней он не захотел. Слишком долго он шел к этому. Вот и пришлось ему остаться тут.
      — Местных, значит, не жалко? — ехидно спросил Чен. Сергей ехидства не принял.
      — Он живет отшельником. Надеюсь, что местные о нем не знают. Ничего… Встретимся— расспросим.
 

Мульп.

Промежуточная база.

Кабинет Главного Администратора.

      Капли прочертили по холодному кувшину первые дорожки. Капитан набегу поймал одну пальцем и провел по гладкому, стеклянному пузу, деля матовую поверхность напополам.
      — То, что сверху мое, — предложил он Игорю Григорьевичу. — А что, что снизу — ваше. Не возражаете?
      Игорь Григорьевич покачал головой.
      — Возражаю. Я предпочел бы разделить кувшин по вертикали…
      Его палец прочертил еще одну полоску по запотевшему стеклу.
      — Тоже годиться, — согласился с товарищем Мак Кафли.
      — Сколько ему еще лететь?
      Капитан посмотрел на часы, над головой Главного Администратора.
      — Меньше часа. По существу осталась посадка. Он уже почти догнал планету.
      Игорь Григорьевич вздохнул.
      — Хуже нет, чем ждать и догонять. То за одного беспокоились, теперь — за двоих…
      — А вы вон огурчика съешьте, — радушно предложил хозяин. Гость огурцом не погнушался.
      — Вы обещали рассказать о том, зачем там понадобился ваш инженер.
      — Эта история как раз под пиво, — согласился Мак Кафли. Он поудобнее устроился, ухватил кружку.
      — Началась она лет семь или восемь назад. В те годы Джо работал на «Двойную Оранжевую компанию» и из-за денег… Вы любите деньги?
      Игорь Григорьевич неопределенно шевельнул бровями.
      — Не больше других.
      — Ну, наверное, и не меньше, — продолжил рассказ капитан. — Так вот из-за любви к презренному металлу Джо Спендайк встрял в одну скверную историю.
      Он кинул взгляд на кружку Игоря Григорьевича, проверяя, не долить ли гостю.
      — Помните, может быть, процесс «Страховое общество АФЕС» против «Двойной оранжевой»?
      Услышав про «АФЕС» Игорь Григорьевич привычно покосился на иллюминатор.
      — Подождите… «АФЕС» это ведь ваш корабль?
      — Нет. Да. «АФЕС» — это страховая компания, а мой «АФЕС» — это подарок от них.
      Поняв, наконец, что к чему, Главный Администратор кивнул.
      — Я как-то далек…
      — Ну не страшно. «Двойная оранжевая» затеяла одну хитрую комбинацию, в результате которой ее корабль, который контрабандой перевозил боевых киберов, потерпел катастрофу в этом секторе пространства. Корабль они взяли беспилотный, и тот должен был бы самостоятельно долететь до финиша, но кто-то из шибко умных и подозрительных функционеров нанял Джо, что бы он сопровождал груз.
      Глоток за глотком пиво скатывалось в желудок уже проторенной дорогой.
      — На предмет чего?
      Капитан не знал, но ответил так, как и сам считал.
      — На предмет никем непредвиденных случайностей. Вроде той, которая у нас с прогрессором Шурой произошла.
      Он подождал других вопросов, но его визави молчал, то ли удовлетворенный ответом, то ли занятый кружкой и тогда он продолжил.
      — Что ждешь — случается… Была авария. Джо чудом спасся, его подобрали и выходили дикари.
      — Повезло.
      Было видно, что капитан задумался — соглашаться или нет, и только подумав — кивнул.
      — Повезло. Везенье это такая штука, что если начнет везти, то никак не остановишься. Вместе с ним повезло еще и паре киберов из его контрабандного комплекта.
      Пока капитан орошал пересохшее горло, Игорь Григорьевич, глядя как рушится пена под ободом кружки, задумался над словом «катастрофа». Только что монолитная сотканная из тысяч и тысяч пузырьков, белоснежная шапка покрылась ямами и скособочилась.
      — Я всегда думал, что аварийную посадку сопровождают очень крупные неприятности, — сказал Главный Администратор. — Неужели там что-то еще уцелело?
      — Еще как, — непонятно сказал капитан. — Вы ошибаетесь, потому что наверняка не видели ни одного боевого кибера серии «Сержант». Не видели ведь?
      Администратор отрицательно мотнул головой.
      — Так чтобы совсем вблизи — нет, конечно, а…
      — Мощная вещь! — Капитан причмокнул губами. — Все-таки военная техника, а она и рассчитана на неласковость в обхождении. Короче, к несчастью для местных жителей, несколько штук даже после такой посадки смогли все-таки встать на ноги и начать военные действия против Империи.
      Не представляя в точности, что такое боевые киберы Игорь Григорьевич военные действия представить все же смог. Рассуждать об этом с кружкой хорошего пива в руке было большим удовольствием.
      — Можно только посочувствовать туземцам.
      Мак Кафли, словно именно этих слов и ждавший покачал головой.
      — Все не так просто… Разгуляться киберам не дали. Сперва нашлись местные ребята, что начали с ними воевать, а потом подоспели и Федеральные спецслужбы со специалистами из отдела выплат «АФЕСА». Они и утихомирили остатки железной гвардии.
      Игорь Григорьевич посмотрел на часы.
      — Обошлось, значит?
      — Обошлось-то, обошлось, только Джо это никак не коснулось. В этой суматохе никто и не вспомнил по него.
      Цифры на часах словно приклеились к табло.
      — Безобразие!
      — Я неверно выразился, — поправился Мак Кафли, так же бросив взгляд на часы. — Никто не знал, не только, что он жив, но никто и не подозревал, что он вообще был на этом корабле.
      Игорь Григорьевич покивал. В суматохе случались и не такие вещи.
      — Через какое-то время планету занесли в реестр обитаемых миров, устроили аварийный планетарный склад и… покинули, предоставив туземцев и Джо их собственной судьбе.
      Больше заботясь о том Джо, что сейчас спускался на планету, чем о том, что семь лет назад остался на ней, Игорь Григорьевич нетерпеливо сказал:
      — Я рад, что он не пропал там…
      — Знали бы вы, чего ему это стоило!
      Дно капитанской кружки на глазах Игоря Григорьевича превратилось из овала в круг, а потом обратно в овал. Капитан вытер губы.
      — Короче говоря, после ряда не очень веселых приключений он оказался при дворе у брайхкамера Трульда.
      — По-моему вы уже упоминали о нем, — неуверенно сказал Игорь Григорьевич. — Кажется…
      — Да. Сволочь. Попортил он нам крови…
      Мак Кафли тряхнул кулаком, вспоминая прошлые злоключения.
      — Правда и я ему… Кхм…Ну, да не в этом дело. Так вот Джо стал при нем колдуном.
      Главный Администратор удивленно поднял брови.
      — Колдуном? Никогда бы не подумал, что у него получится. Неужели образование позволило?
      Капитан прищелкнул пальцами.
      — Не знаю как на счет колдовства, но там произошли вещи странные. Оказалось, что при определенных обстоятельствах они вместе с брайхкамером могли… Как бы это лучше сказать?…
      Мак Кафли остановился, не зная как объяснить то, что знал, чему был свидетелем, уж больно чудно получалось. Игорь Григорьевич никак не прореагировал, только пива отхлебнул, да на часы посмотрел.
      — Создать систему наблюдения…
      Он опять запнулся, потом махнул рукой.
      То, что он собирался сказать, должно было прозвучать сказкой особенно необычной именно от того, что сидели они на лунной станции, где и быть не могло ничего ни волшебного ни сказочного.
      — Ну ладно, вы мне все равно не поверите, поэтому скажу так, как на самом деле было. Он и Трульд, если выпивали какой-то там настойки, могли видеть любого человека в любом месте.
      — Телевизоры, — не поморщившись, сказал Игорь Григорьевич. — Подключение к информационному полю планеты…
      Капитан, так и не понявший поверил ему Игорь Григорьевич или нет, попытался объяснить.
      — Это что-то с психологией связанно. С психокинетикой… У меня штурман был…
      Он оборвал сам себя. Рассказ о штурмане вообще мог завести его в такие дебри, что… Капитан пошевелил пальцами, словно сам себя уговаривал вернуться к чистой правде.
      — Ну ладно, об этом тоже потом. Так вот через шесть лет после этого меня на «Новгороде» послали проведать аварийный склад. Были там какие-то неприятности, и попросили довести заодно уж ваших коллег— биологов. Довести-то мы их довезли, только как раз над планетой у нас взрывается реактор. Падаем, конечно.
      Он мечтательно прищурился, вспоминая, что там было.
      — Вообщем к тому моменту, как мы очутились на поверхности, у меня имелись развалины корабля, два полуинвалида в подчинении и около десятка человек в анабиозе. Все бы ничего, только разбудить их мы не могли. Не было блока восстановления функций… Есть такая штука.
      Капитан посмотрел на Игоря Григорьевича, проверяя понимает ли тот о чем речь и Главный Администратор кивнул, подтверждая, что да, такая штука есть..
      — Пришлось после этого Сергею — он тогда на «Новгороде» инженером-ядерщиком служил и штурману — Мартину Акке добираться до склада, чтобы всех спасти. Вообщем хлебнули они от флоры, от фауны и от местного населения. А пока хлебали, встретили Джо, потом я их выручил… Сергею такая жизнь понравилась, захотелось вернуться, вот он и пошел к вам в егеря. А Мартин, тот так вообще там остался.
      — Там? — спросил Игорь Григорьевич глядя на часы.
      — Там, — подтвердил капитан, для убедительности ткнув в потолок. — Вот этот и вправду стал волшебни…
      Игорь Григорьевич не дал ему закончить.
      — Так. Пять минут до входа в атмосферу.
      Он повернулся к информационному блоку, но тут же повернулся назад….
      — Погодите, капитан… А при чем тут Джо? Зачем вы его туда отправили?
      — Все просто. Я ведь говорю — волшебство.
      Мак Кафли подтолкнул его к пульту информблока.
      — Они придут к Трульду и, если в голове Трульда ничего не изменилось, Джо вместе с ним легко отыщет Александра Алексеевича.
 

Окрестности Осты.

«Лагерь заговорщиков».

      Чен, неотрывно смотревший в небо, вытянул руку.
      — Вон он!
      Сергей поднял голову. Прямо на кончике Ченова пальца в темном уже небе появилась яркая точка. Она была едва видна, но в отличии от других звезд двигалась и прямо на глазах наливалась яркостью.
      — Летит!
      — Падает… — спокойно поправил друга Сергей. — На чем ему лететь-то?
      — Высоко?
      Сергей мельком взглянул на экран.
      — Двадцать километров.
      То, что они видели в небе, не было следом работы двигателя. Капсула вообще не имела энергетической установки, но она, однако, могла маневрировать за счет скорости и плотности атмосферы. Блок управления капсулы теперь, когда стальное яйцо окружал воздух, управлял падением, направляя его по лучу радио маяка, включенному Сергеем.
      — Сколько ему еще терпеть? Полчаса? — спросил Чен, представляя как скверно там сейчас пассажиру. Отсюда траектория смотрелась ровной полоской, ниткой, соединивший высокие звезды, но там наверху, невидимые отсюда погрешности движения превращались в колебания маятника с размахом до пятнадцати метров — Минут сорок, — ответил Сергей, не отрываясь от экрана. — Сейчас станет легче. Сейчас он разделится… Ап!
      Словно услышав его команду, точка в воздухе вспыхнула особенно ярко и разлетелась на несколько частей. Свет исчез, и теперь движение аппарата к поверхности огни могли отслеживать только на экране локатора.
      Только что на их глазах управляющий блок разрушил стальную оболочку, окружавшую Джо до входа в атмосферу, и превратил падение в планирующий полет.
      Сергей поднял к глазам бинокль. Жесткое треугольное крыло, распахнувшееся над Джо, служило и парашютом и маневровой плоскостью.
      — Эй, коллеги, видите меня? — прохрипело из динамика.
      — Как на ладони, — отозвался Чен. — Ты похож на фейерверк.
      — А вы где?
      — Посмотри вниз. Мы ниже тебя на десять километров.
      Сергей поднял над головой ракетницу и выстрелил. Клубок желтого огня взлетел над ними и повис в воздухе.
      — Вижу!
      — Спускайся. Мы ждем.
      Ровное движение полоски в небе казалось отсюда ровным и плавным, но это был обман зрения.
      — Готовьте носилки… — донесся слабый голос Джо.
 

Имперский город Эмиргергер.

Дворец.

Рабочий кабинет Императора.

      Мовсий стоял у окна, смотрел на рыб, что беспокойно метались в фонтане. Золотистые тела бесшумно пронзали воду, разгоняясь там и резко остановившись, взмывали вверх. В воздухе они переворачивались и шлепались обратно в воду. Как и его самого, их что-то беспокоило, только, в отличие от него, они не знали что именно, а вот Император все свои беды знал.
      — Продолжай!
      Отойдя от окна, Мовсий уселся в кресло и махнул рукой стоящему перед ним человеку. Тот с полфразы продолжил:
      — …сталь альригийской выделки, одежда альригийского кроя и у одного из них амулет с изображением лжепророка.
      — Значит альригийцы?
      Тот оторвался от пергамента, пожевал губами, словно доставал готовый ответ из-за щеки.
      — Кто-то хочет, чтобы мы так и подумали.
      Император молчал, продолжая смотреть на Тайного Оберегателя. Император ждал разъяснений.
      «Что-то он знает, что-то знает…» — подумал Император. «Все кругом либо что-то знают, либо что-то чувствуют… Рыбы — и те вон.. — он покосился на окно. — Черет, и тот стал поведение рыб толковать… Несчастий ждет».
      — Кто-то путает след, — продолжил тот, заполняя паузу в разговоре.
      Мовсий услышал, как за окном еще одна рыбина шлепнулась в воду. Звук был похож на пощечину, и он поморщился.
      — Почему путает? Может быть, ты сам и путаешь?
      Императорский собеседник развел руками, словно пытался достать из воздуха какое-то доказательство, чтобы положить его перед Императором.
      — Что, предчувствие?
      — Нет. Все вроде так, да не так. Да, амулет есть. Как и полагается на цепочке, только число звеньев больше, чем должно быть. И одежда хоть и альригийского кроя, но материя-то нашими ткачами соткана, да и манера шитья, скорее всего, захребетная. Где-то там шили… Оружие к тому же…
      Мовсий насторожился. Вот это уже серьезно Оружию жизнь доверяешь. Это не амулет с лжепророком, от которого одна польза — в корчме заложить.
      — А с оружием что?
      — Сталь альригийская, да у двух клинков заточка наша. Опять же захребетных мастеров…
      Он вздохнул и сказал уже очевидное.
      — На кого-то из своих думать надо.
      — Заговор? — с сомнением спросил Император. — Тут?
      Не верилось как-то в заговоры в ближнем кругу. В столице все было на виду.
      — Нет. Про заговор я бы знал. Нет, Мовсий. Я не хвастаюсь — ты же знаешь. Столичный заговор всегда на виду.
      — Тоже тогда?
      — Чья-то злоба… Дальняя злоба.
      Он вспомнил единственного оставшегося в живых злодея.
      — А раненый?
      Оберегатель кивнул, показывая, что понял.
      — Молчит.
      Опережая вопрос, готовый сорваться с Императорских губ добавил.
      — Палачи с ним еще не работали. Только лекари. Он без сознания. Надо ждать.
      Разговор вдруг надоел Императору.
      Прошлой ночью брат Черет показал-таки ему новые Бегущие Звезды. Он не увидел трех, но две наблюдал. «Вестницы несчастий», как из назвал монах, действительно бежали по небосводу, в отличие от своих сестер, неподвижно стоящих в тех местах, в которых их прикрепил Карха. В тот миг он почувствовал, что привычный мир, который окружал его с рождения, стал разваливаться на части и превращаться неизвестно во что. Страх, приведший брата Черета в зал Государственного совета, стал понятен. Мир рушился прямо на глазах — куда уж страшнее…
      Что такое в сравнении с испытанным вчера страхом, эти нелепые загадки — бешеные рыбы, лже-альригийцы?
      — Ну и лечи его, думай чья злоба, — мрачно сказал Мовсий. Он поднялся, давая понять, что разговор окончен. — Ты моих врагов наперечет знаешь. Давай, что б в каждой дыре, где они прячутся, по твоему шпиону сидело.
      Глядя в удаляющуюся спину, Император подумал.
      «Может быть и обойдется? Мало ли бед мимо пролетело? Карха милостив…» Мысль мелькнула и пропала, оставив после себя мерзкое ощущение беззащитности. Мовсий подошел к окну.
      Там, кроме беснующихся в бассейне рыб, была видна выложенная плитами известняка дорожка, что вела ко входу во дворец. По дороге без спешки брел какой-то Брат по Вере. От его одинокой фигуры веяло такой уверенностью, что в душе Императора всколыхнулась надежда.
      «Вот придет сейчас брат Черет и скажет: Все кончилось. Исчезли звезды… Нет больше беды над нами…!» Дверь позади скрипнула, и Мовсий повернулся в полной уверенности, что пришел именно Старший Брат, но вместо постной физиономии Брата по Вере увидел озабоченное лицо Сеган-джи.
      Лицо у оберегателя за несколько мгновений отсутствия сделалось какое-то потерянное.
      Император сел, понимая, что сейчас услышит нечто из ряда вон выходящее. Не в обычае Сеган-джи было так вот запросто врываться к Императору.
      — Ну?
      — Ночью кто-то проник в Дворцовую тюрьму.
      Что такое его личная тюрьма Император хорошо знал. Знал, как устроена и как она охраняется. Слава Кархе, за последние двадцать лет оттуда не было ни одного удачного побега. Попытки, конечно, были, но все они заканчивались одинаково. Больше всех повезло эркмассу Толира, который, переодевшись монахом, дошел до ворот, но там, правда, и был зарублен.
      — Поймали? — спросил машинально Мовсий и тут же понял, что сказал глупость. Если бы поймали вместо «кто-то» прозвучало бы имя.
      — Нет. Там было колдовство.
      Император откинулся назад и недоверчиво посмотрел на Тайного Оберегателя. Тот не смутился, а напротив кивнул, подтверждая свои слова.
      — Колдовство во дворце Императора? — спросил Мовсий. — Рядом с часовнями Братства? Рядом с Поясом Кархи?
      В словах было больше недоумения, чем упрека, что мог обрушиться и словом, и ударом меча. А глаза все же у Императора стали нехорошие, и Сеган-джи мысленно поежился.
      — Кто-то сбежал?
      — Да. Последний из покушавшихся…
      Глаза Императора сузились.
      — Сбежал? Ты же только что говорил, что он ни говорить не может, ни двигаться!
      Мовсий наклонился вперед. Гнев начал накатываться на него, но он еще держал его в узде… Сеган-джи правильно уловив момент, упал на колени.
      — Правду говорю. Не мог он сам уйти. Унес его кто-то…
      — Кто?
      — Не знаю! Колдун..
      — Колдун? — оскорблено спросил Мовсий. — Не слишком ли много колдовства развелось во дворце?
      — Я не знаю кто этот колдун, — повторил Оберегатель. — Но это точно колдовство.
      По бледному лицу заструился пот.
      — Колдовство? — повторил Император, глядя как капли выступают на коже и медленно спускаются вниз по лбу и щекам. — Колдовство в Империи кончилось вместе с Всезнающим. Нет колдовства в Империи более! Не осталось ни колдовства, ни колдунов!
      Это-то Сеган-джи знал не хуже Мовсия, но все же упрямо повторил.
      — Колдовство.
      Мовсий почувствовал, что над ним нависает еще одна загадка, в добавок к уже имевшимся, как будто мало их было. Так и не встав с коленей Сеган-джи придвинулся к нему.
      — Ни одного трупа, — прошептал он. — Ни одного! Словно друг заходил.
      В его голосе Мовсий вдруг уловил злое отчаяние. Точно такое же, какое недавно ощущал и сам.
      — Колдун открыл все двери, а стражей обездвижил до самого рассвета.
      — А замки?
      — Какие замки для колдуна? Открыл!
      Оберегатель говорил правду, словно раздевался перед Императором — на, смотри, мне скрывать нечего!
      — Колдовством?
      Сеган-джи явно хотел сказать «Да», но не посмел. Пальцем он начертил в воздухе косой крест.
      — Огнем вырезал. Словно раскаленным прутом провел.
      — Это не колдовство, — сказал, наконец, Император.
      Душу затопила злая растерянность. Он смотрел на Оберегателя, понимая, что еще немного и прикажет его обезглавить.
      Но он сдержался.
      — Это не колдовство, — повторил Император. — Колдуну достаточно слово сказать, а тут прут, жаровня… Нет. Это люди. Все не так… Уйди.
      Не было в происходящем его вины. Какая тут вина, если над головой крутятся Бегущие Звезды?
      Говорить больше было не о чем. Прав Старший Брат — разваливается этот мир. Где справедливость? Долженствующий раскрывать тайны Сеган-джи вместо этого взгромоздил на его шею еще одну…
      Когда тот ушел, Император несколько мгновений сидел, прислушиваясь к ударам своего сердца. Он чувствовал, что находится в центре большого круга. Большая беда, словно большая рыба, ходила кругами, выжидая момент, чтоб обрушиться и сломить.
      «Можно ли с этим бороться?» «Можно!» — Сказал кто-то внутри него. — «Это— не колдовство!» Невидимый молоток в груди размеренно стукал, напоминая, что жизнь еще не кончилась и впереди есть время для исправления ошибок.
      «Как все сразу сошлось и звезды и покушения…» — подумал он. — «Кому это, интересно, я так мешаю?» Он перебрал врагов и соседей, с которыми жил в лицемерной дружбе.
      «Болотные дикари если только… Больше некому. Остальные должны сидеть тихо. Разве только еще брайхкамер?» Пока он размышлял, тучи за стенами разогнало, и солнечный свет плеснул на пол.
      «Ничего!» — подумал Император, ободренный знамением. — «Мой верх будет!» Он вздохнул и негромко позвал.
      — Эй, Эвин, выходи.
      Портьера позади него шевельнулась, и из тайной комнаты, что располагалась позади кресла, вышел мужчина.
      — Здравствуй, Эвин.
      — Здравствуй, государь.
      Этого человека Мовсий знал и любил уже давно. После того как Эвин Лоэр помог ему справится с Злыми Железными Рыцарями, этот Пальский дворянин, искатель приключений и авантюрист стал для него исполнителем самых деликатных поручений. Малозаметный при Императорском дворе он на свои деньги содержал службу из полутора десятков человек, выполняя самые разнообразные Императорские поручения. Одет он был просто, без придворной роскоши. Император не без удовольствия посмотрел на него. Его появление было солнечным лучом, раздвинувшим мрачные тучи. С этим человеком его связывали победы в нелегких делах. Другой бы на его месте ходил разодетый как купец с Островов Счастья, а этот скромничает.
      — Что ж ты так скромно оделся? К Императору шел, мог бы проявить уважение, — проворчал он, чувствуя как уходит тяжесть с сердца. — Или денег не хватает?
      Он подтолкнул к нему сундучок, доставшийся от заезжего купца. Под резной деревянной крышкой лежали драгоценные камни и золото.
      — Возьми сколько нужно. Не обеднею.
      Эвин Лоэр поклонился, покосившись на драгоценный ящичек.
      — Благодарю. И так жив от твоих щедрот. А оделся так, чтоб, если что, сразу выехать… Я думаю, ты не вино пить меня к себе позвал?
      «Умница, все-таки… — подумал Мовсий — Молодец! Этот колдунами отговариваться не будет… Замок ему, что ли подарить?» — Конечно. Все слышал?
      — Все. Этот разговор, какой стороной меня касается — началом, или концом?
      У Императора уже было решение, но только что случившийся разговор заставил его задуматься, не переиграть ли все… Он посмотрел на Эвина. Тот стоял спокойно, готовый сделать все, что скажет Император. «Нет, — подумал Мовсий. — Пусть займется брайхкамером. А таинственного колдуна я оставлю для себя».
      — Началом… Есть у меня подозрение…
 

Окрестности Осты.

«Лагерь заговорщиков».

      Почти три часа они бездействовали. При всей спешности того, что им следовало совершить, чтобы найти прогрессора Шуру, они вынуждены были пойти на это, для того, чтобы не потерять Джо.
      Все было готово — аэроцикл стоял рядом, готовый хоть сейчас унести седоков к замку Трульд. То Чен, то Сергей выразительно и энергично поглядывал на часы и только Джо бледным видом выбивался из общего ряда.
      Два часа он лежал, не в силах двигаться, потом с трудом сел и, еще не готовый к работе, начал оглядываться с голодным видом.
      Бледно-желтый от пережитого и транквилизаторов инженер медленно приходил в себя. Сил сидеть ему уже хватало, но двигаться — еще нет. Дело, что им предстояло совершить, было простым, но опасным и совершать его на голодный желудок он не хотел..
      В камнях, недалеко от него горел живой огонь, над которым висел котелок с водой. Услышав, как Джо поднимается, Чен спросил на всякий случай.
      — Ты там как? Живой?
      — Живой, — отозвался Джо. Мелкими шагами, то и дело касаясь какого-нибудь камня покрупнее, чтоб не упасть он подошел и, облегченно вздохнув, сел рядом. — Кто бы спросил сытый я или нет…
      Он заглянул в котелок, но ничего не обнаружил, кроме начинавшей пузыриться воды.
      — Почти сафари, — чуть слышно сказал он, но Чен понял его правильно.
      — Голодный?
      От камня шло тепло и Джо поплотнее прижался к граниту спиной.
      — Поем, если дадут. После таких-то кульбитов тошно…
      — Дадут, дадут, — гостеприимно отозвался Сергей. Он возился с банками и пакетами, готовясь опустить все сразу в кипяток. — Сейчас. Вода только закипит…
      В предвкушении еды Джо, прикрыв ладонью глаза, огляделся. Место показалось ему смутно знакомым. Что-то такое мелькнуло в голове, когда он только прибыл сюда, но тогда из всех деталей пейзажа его интересовал только надувной матрац, что разложил для него Сергей, а вот сейчас, когда муть в голове осела, он осмотрелся со всем вниманием. Чуть левее, прямо за спиной в небо поднималась гора с резной, словно корона, вершиной. В бытность свою здешним колдуном он видел ее всего-то раза три, но позабыть не позабыл.
      — Ну и местечко вы себе выбрали! — удивился он. — Подсказал кто, или сами додумались?
      — Лежать тебе жестко было что ли? — спросил Сергей, глядя на небесного гостя. — На травку захотелось? Или сразу в болото, по старой памяти?
      Джо ткнул пальцем в гору.
      — Это же Оста!
      Сергей пожал плечами.
      — Подумаешь. У меня вообще фамилия Кузнецов. И ничего. Никто пальцем в грудь не тычет.
      — Да причем тут фамилия? — тяжело всплеснул руками Джо. — Это же вулкан. Тут с ним столько мрачных легенд связано…
      Он понюхал воздух и щелкнул пальцами.
      — И запах какой-то… Не чувствуйте?
      Сергей отрицательно мотнул головой.
      — Это у тебя посттравматические галлюцинации… Нет тут ничего.
      Джо не стал спорить. Стало не до этого.
      Над котелком уже начал поднимался упругий пар. Глядя на него, экс-колдун вдруг представил, как пахнет первая утренняя чашка кофе, и от наслаждения прикрыл глаза. Эта мысль выбила из него все другие..
      — Кофейку бы, — попросил он.
      — Кончай нас жизни учить и будет тебе и кофе, и…
      Чен остановил Сергея, собравшегося высыпать в котелок концентраты, и зачерпнул кружку кипятка.
      — И еще что-нибудь будет для поднятия тонуса.
      Поднеся к кружке пенал неприкосновенного запаса, метеоролог нажал на крышку, высыпав в воду несколько крупинок кофейного концентрата. Та покричневела, подернулась пенистой корочкой. Джо нетерпеливо протянул дрожащую руку. Заранее улыбаясь близкому удовольствию, он понюхал кружку и вдруг изменился в лице.
      — Что это? — поинтересовался он, держа кружку на вытянутой руке.
      Сергей, не видя в кружке ничего странного, смотрел вопросительно. Тогда Чен взял кружку в руки и понюхал. Лицо его перекосилось.
      — Дай-ка воду, — скомандовал он. Ничего не понимавший Сергей протянул канистру. Чен капнул несколько капель на язык и тут же начал отплевываться.
      — Дрянь какая… — вытерев рукавом рот, пробормотал он.
      — Какая дрянь? — недовольно пробурчал Сергей. — Вода как вода.
      — Да? — Чен сунул под нос товарищу канистру. — Сам попробуй.
      Сергей с недоверчивой улыбкой принял ее и приложился губами к горлышку. Он не успел проглотить и капли, как почувствовал отвратительный, тошнотворный вкус гнили. Не желая терпеть его, он веером выплюнул воду перед собой и, отплевавшись, спросил:
      — Что это такое?
      Чен еще раз понюхал воду. Теперь, когда он знал какова она на вкус, он уловил слабый запах не то гнили, не то серы, что шел от воды. Он передернул плечами.
      — Действительно дрянь… Сероводород…
      Такой запах давал только одну ассоциацию. Он посмотрел в сторону ручья, что шумел за камнями.
      — Кто-то там сдох. Здоровый…
      — Здоровый?
      — В смысле большой.
      Он представил разложившуюся слоновью тушу, с удобством расположившуюся поперек их ручья и передернул от отвращения плечами.
      — В таком ручье, как наш, ничего большого не водится, — сомнением сказал Сергей, машинально вытирая ладони о бедра.. — Откуда?
      Чен не стал забивать голову не существенными мелочами. Впереди ждало дело, которое нельзя было откладывать.
      — Ну, значит, все маленькое, что тут водится в одном месте собралось и одним махом сдохло…
      Подхватив кипящий котелок, он выплеснул воду на камни. Подальше. Облако пара, фыркнув, поднялось, обдав всех горячей вонью.
      — Ну что вы как дети, в самом деле… Сдох у них кто-то… Вулкан же… — попытался вразумить их Джо.
      — Какой вулкан? Вчера вода была как вода…
      — Правильно. А сегодня — дрянь… Бывает такое.
      Чен-Ли-Юнь молча достал банку консервов, ложку и сунул Спендайку в руки.
      Джо только кадыком дернул. Прощай кофе с коньяком…
      — Ничего, — хладнокровно сказал Чен. — Это мне голодно будет, а не вам… Все-таки в гости идете. Там накормят. Накормят, напоят, и спать уложат…
      В промежутках между кусками фаршированного мяса Джо, давясь от жадности, сказал:
      — Вот именно. В прошлый раз так и было. Там не знаешь, на что наткнешься. Этот дурак то ли обниматься полезет, то ли рубиться начнет. Расстались-то мы с ним не по-доброму.
      — Ничего. Я у него вчера побывал и как видишь — живой.
      — Ну, это вчера — философски прочавкал Джо. — А я в этих гостях крошки в рот не положу. Отравит…
      Чен, подцепив кончиком ножа крышку еще одной банки, отбросил ее за камни и поставил рядом с Джо.
      — Ну ты сказал… Отравит. Что ты ему родственник, что ли?
      — Ну, родственник, не родственник, а хороший знакомый — точно.
 

Окрестности замка Трульд.

Двадцать метров выше уровня поверхности.

      Правил, конечно, автопилот, а Сергей сидел впереди и вертел головой.
      Зрительно дорогу он, безусловно, не помнил, хотя мог похвастаться и хорошей памятью и тем, что визитировал эти места целых два раза, однако что это были за визиты? В первый раз, когда ему посчастливилось попасть в замок Трульд, его сюда привезли на телеге и в беспамятстве. В тот же раз, когда днем позже он вместе с Мак Кафли летел вразумлять хозяина замка, возомнившего себя способным потягаться силой с пришельцами из космоса, он вообще подлетал к замку с другой стороны. Правда был еще и вчерашний день, но во-первых это был не день, а ночь, а во-вторых, не до того вчера было, чтоб дорогу запоминать.
      А вот у Джо ощущения были совсем другими. Он чувствовал себя то ли мечом, возвращающимся в старые, привычные ножны, то ли птицей, прилетевшей в забытое гнездо. Последнее чувство было сильнее всего, наверное, оттого, что он смотрел на землю, на которой провел долгих шесть лет с высоты двадцати метров.
      Все там внизу было знакомо — дроги, реки, озеро. Два года назад, покидая планету, он и не думал, что с таким волнением будет смотреть на эти места. В груди что-то сжалось, а в глазах предательски защипало, деревья внизу раздвоились и расплылись.
      «Может быть, Мартин и прав, а я нет?» — подумал он. Сергей, словно почувствовал его настроение, не поворачиваясь, спросил с подначкой:
      — Что-то я слез умиления не вижу…
      Джо взял себя в руки.
      — Вон мои слезы. Я все там выплакал.
      Он кивнул вниз, там как раз лес разошелся, и на зеленой шкуре серебряной змеей блеснула речка. Вдоль заросшего осокой берега лежала дорога. Километра через три она бесстрашно ныряла в воду и выбиралась из нее с другой стороны.
      Туземцев вокруг вроде бы не было, да и фантоматическая установка исправно работала, но, не желая рисковать, они снизились до высоты крон, и теперь со стороны казалось, что облако плывет по верхушкам деревьев.
      — Вон туда, к роще…
      Впереди, перед полосой кустов и редколесья, редкой шеренгой стояли высоченные деревья с густыми кронами. Сергей послушно направил аэроцикл в самую гущу веток. Отключив маскировку, он некоторое время рассматривал замок сквозь мешанину листьев. Пока он любовался природой, аэроцикл качнуло. Обернувшись, он увидел, как Джо перекинув ногу с седла, ищет ей опору на дереве, чтобы слезть. На вопросительный Сергеев взгляд он сказал.
      — А ты чего сидишь? Давай вниз.
      — С какой стати?
      Он еще раз посмотрел на замок. До него было не меньше полутора километров.
      — К чему ноги трудить? Долетим. Я с разгону…
      — Лучше пешком.
      — Почему пешком лучше? — спросил Сергей. — Лучше-то уж как раз с комфортом прямо во двор. Чтоб сразу поняли кто пришел.
      Джо, уже спустившийся на пару веток посмотрел на Сергея снизу — не смеется ли тот, но Сергей оставался серьезен.
      — Не подначивай.
      — Да я серьезно… Представляю вопли «Чародей вернулся! Спасайся, кто может!» И тут ты, спускаешься на облаке, как живая легенда.
      Он представил себе картину и добавил, для пущего соблазна.
      — Весь невидимый!
      Такое развитие событий его вполне устраивало.
      — Почету будет…
      Бывший инженер зажмурился и потряс головой.
      — Страху, а не почету, — отозвался Джо. Сергей без колебаний согласился с ним. Именно это он имел в виду, когда говорил о почете.
      — Ну так что? Пусть понимают, кто в гости явился…
      — По нашему положению неизвестно что лучше — страх или почет.
      Джо вздохнул.
      — Почет предпочтительней. Поэтому как все нормальные люди пойдем по дороге, постучим в ворота, представимся…
      — А нас оттуда либо стрелой, либо кипятком… — продолжил экс-новгородец. — Знаю я их…
      Замок Трульда он уже давно не воспринимал, как забавную игрушку. Там жили совершенно нормальные для своего времени люди, со своими радостями и бедами и определенной мерой скверности характера.
      Казалось, Джо задумался. В прищуренных глазах что-то посверкивало, словно в голове работал вычислитель.
      — Не посмеют, — уверенно сказал он чуть позже. — Два года не такой уж большой срок, что бы забыть главного колдуна Империи.
      Он подумал и добавил.
      — А все же дай-ка мне гранату.
 

Окрестности замка Трульд.

Роща Верня.

      Оглядываясь по сторонам, Джо пошел мимо деревьев, касаясь листьев рукой. Влажные от утреннего дождя они липли к ладони, и он чувствовал себя так, словно его, давно отсутствовавшего у себя на Родине, приветствует свора ласковых собак, тычущаяся в его ладони мокрыми носами.
      Лес вокруг цвел не забытыми цветами, пах не забытыми запахами и манил незабытым вкусом бродившего в стволах сладкого сока. Он несколько раз вдохнул полной грудью и покосился на товарища.
      Сергей, так и не слезши с аэроцикла, что-то говорил в микрофон.
      — Ты что там? — крикнул Джо. — С кем?
      Сергей отмахнулся, давая понять, что занят серьезным делом.
      — Заканчивай! Время уходит.
      Сергей закивал, но говорить не прекратил. Перестав обращать на него внимание, Джо ушел в кусты и начал собирать ягоды. Продолговатые и блестящие от сладкого сока вюри сами прыгали в рот, вкусом своим, вытаскивая из памяти воспоминания о проведенных тут годах. Он простоял там не меньше трех минут и вспомнил все хорошее, что с ним тут произошло, а когда в памяти возникло лицо брайхкамера, он пришел в себя.
      Сергей по-прежнему сидел в седле, но, уже откинувшись. Глядя на Джо он пытался по его лицу угадать, что за мысли бродят в голове у товарища.
      — Ну, что ты там?
      Сергей слез на землю и пошел к нему.
      — О нашем будущем заботился. Страховой полис заполнял.
      — А без шуток?
      — Какие могут быть шутки? — Серьезно сказал он. — Настоящий страховой полис.
      Он усмехался, радуясь сделанной работе.
      — Не чуди…
      — Ни капельки. Могут быть у нас там неожиданности?
      — Вполне.
      — Вот, я и позаботился, чтобы они нас не задели. Пошли.
      Он подхватил его под руку и потащил прочь. Отойдя на несколько шагов Джо оглянулся. Аэроцикл стоял, привалившись к коричневому стволу — блестяще чужой в этом зеленом месте.
      — Так и оставим?
      — Конечно, нет. Насколько я помню «так» тут ничего оставлять нельзя.
      Оглянувшись по сторонам, словно боялся, что его кто-нибудь может подслушать, он в полголоса произнес.
      — Маскировка.
      В одно мгновение аэроцикл превратился в облако. Оно было похоже на кусок плотного тумана, каким-то чудом задержавшийся под деревом до середины дня.
      — Камень, — сказал Сергей. На глазах людей облако огрузнело, покрылось сетью граней. Незаметно для глаза откуда-то изнутри по нему разлился коричневый свет и спустя несколько секунд дерево уже подпиралось огромным камнем. Джо не поленился, обошел захоронку, критически осматривая ее со всех сторон. Сергей не стал ждать и двинулся вперед. Спендайк догнал его, когда тот уже продирался к опушке, сквозь колючие кусты и пристроился сзади.
      — Как там?
      — Дерево растет прямо из камня.
      — Чудеса, — согласился Сергей, не сделав, однако никакой попытки исправить положение. Джо еще разок оглянулся и махнул рукой на несуразность. Как-нибудь обойдется.
      — Ладно… Если в мое отсутствие у них не появилась новая забава, связанная с разбиванием камней, то его не найдут.
      Кузнецов покивал. Он ничуть не боялся, что кто-то в их отсутствие мог бы потревожить летательный аппарат. В голове не укладывалось, сколько случайных событий должно произойти, чтобы, собравшись вместе, они смогли бы стать одной крупной неприятностью. Кто-то должен будет пройти именно мимо этого дерева, ему должна прийти в голову мысль забраться на камень, и если это все-таки случится, провалившись в него не потерять голову от страха, а залезть снова и на ощупь найти там аэроцикл.
      При этом он понимал, что если бы все это и впрямь произошло, то никакого ущерба бы они все же не понесли — украсть аппарат не смог бы никто. Разве что нашелся бы еще один герой, равный благородному Хэсту Маввею Керрольду, который в прошлый раз разрубил такую же машину надвое, но куда уж… Вот это действительно было бы чудом.
      Но даже если б оно и произошло, то их положение было бы куда лучше, чем в прошлый раз. Чен помог бы им, да и помощь с Мульпа пришла бы если не мгновенно, то очень быстро.
      Тряхнув головой, он отбросил беспокойные мысли. Оглянувшись, Сергей уже не увидел камня, а наткнулся на улыбку Джо.
      Тот то ли вспоминал что-то приятное, то ли наоборот, думал о прошлых неприятностях и готовился поквитаться с недругами. Разрядник он забросил на плечо и шевелил пальцами. Перехватив взгляд Кузнецова, Джо уверенно сказал:
      — Нам бы только до ворот дойти. А там…
      Сергей представил, как они доберутся до ворот и колдун могучим ударом (может быть даже, стены от этого удара слегка дрогнут) и громким голосом напомнит местным жителям о том, кто пришел…
      И будет радость и будет ликование…
      Но все вышло иначе.
      От опушки до дороги они дошли явно незамеченными, а вот от дороги их уже отслеживали. В десятке шагов от ворот, там, где начинался подвешенный на цепях через замковый ров перекидной мост, и уже ни у кого на стене не осталось сомнений в том, куда они направляются, их окликнули.
      — Стойте! Куда претесь?
      Джо приложил ладонь козырьком ко лбу. Над воротами торчали две головы. Сергей улыбнулся аборигенам, помахал рукой.
      — Открывай! — крикнул Спендайк. Он поднял вверх лицо и улыбнулся. — Не видишь, кто пришел?
      Сергей боялся, что сейчас начнется нудный разговор с требованием доказательств и клятвенных заявлений, но Джо оказался прав. Его узнали. Стражник на стене наклонился вперед, стараясь рассмотреть нежданного гостя, но вдруг, от нахлынувших внезапно чувств, дернулся назад. Соскочив с головы, шлем его упал к ногам пришельцев и покатился, глухо гремя по бревнам помоста.
      — Всезна… — он задышал, словно имя встало там поперек, не давая воздуху проникнуть в грудь. Ужас первых мгновений утонул в радости.
      — Он вернулся! — заорал страж. — Всезнающий вернулся!!!
      Сразу несколько голосов подхватили — «Опускай! Опускай!» Цепи над их головой загрохотали, и мост опустился, соединяя ворота и дорогу. Миновав его подошли к воротам. Под радостный гомон за воротами что-то заскрипело, и они медленно-медленно поползли вверх.
      Не дожидаясь, пока ворота поднимутся в человеческий рост, в щель, пачкаясь в пыли, протиснулся толстый человек. Несколько мгновений он разглядывал Джо, словно желал убедиться, что не ошибается и, наконец, воздев руки к небу, прокричал.
      — Всезнающий…Слава Кархе, настают прежние времена!
      Джо поморщился. Воин спохватился и опустил руки.
      — Заходи, Всезнающий! Хозяин будет рад видеть тебя, когда вернется…
      Земляне переглянулись — Его нет? — спросил Джо.
      — Нет. В замке только хозяйка Мэй.
      Люди одновременно отрицательно качнули головами. До супруги брайхкамера им дела не было.
      — Как это нет? — строго спросил Сергей. — Вчера еще был!
      Воин с обожанием смотревший на Джо ответить не соизволил. Спендайк озадачено почесал голову.
      — На охоте?
      Воин, с губ которого еще не сходила восторженная улыбка, сказал:
      — Нет, Всезнающий. Он поехал к Хэсту Маввею Керрольду.
      — Понятно, — сказал Сергей по-русски. — Советоваться поехал после вчерашнего разговора. Напугал я его…
      Он вздохнул.
      — Делать нечего. Придется лететь…
      Даут-и-Кана отшатнулся — слыханное ли дело «лететь»! Но Всезнающий похлопал его по плечу.
      — Спасибо. Сегодня я увижу брайхкамера и передам ему, что ты славно несешь службу. Замок Хэста на прежнем месте?
      Воин заторможено кивнул.
      — Хорошо. Если хочешь, отправь брайхкамеру птичью почту, чтобы он был готов встретить нас.
      Спиной вперед воин ушел за ворота, не решаясь отвести взгляд от всемогущего колдуна. Когда ворота закрылись, Сергей недоверчиво переспросил.
      — Не забудет?
      Джо посмотрел на головы, торчавшие над стеной, и только хмыкнул.
 

Замок Керрольд.

Трапезная.

      Хотя положиться на автопилот в этом случае они не могли, но все же заблудиться было трудно.
      Как ни мало знал Сергей географию этого мира, он все же помнил, что Керрольд — ближайший замок на той стороне гор, поэтому он, поднявшись повыше, рванул напрямик, через хребет. Зелень деревьев и коричневый цвет камней сменила чернота пропастей и сверкающая белизна снегов. Получасом спустя все повторилось в обратном порядке.
      Сразу за горами на глаза попалась дорога, и он полетел вдоль нее тем же путем, которым вел их когда-то благородный рыцарь Хэст Маввей Керрольд.
      Они почти не говорили. Джо неотрывно смотрел вниз, все глубже погружаясь в воспоминания, а Сергея донимали мысли об Александре Алексеевиче. После неудачи у замка Трульд в нем опять подняли головы неприятные предчувствия. Завороженной чередой неприятностей, он уже представил, как Хэст в ответ на вопрос о Трульде недоуменно разводит руками и качает головой или, того хуже, приводит их к хладному трупу брайхкамера….
      От таких мыслей по спине прокатывался холодок, заставлявший егеря поеживаться.
      Он отвлекся от них только тогда, когда увидал знакомые камни. Около них задумчивый егерь воспрянул духом, притормозил и снизился.
      Там все осталось так же, как и два года назад — прислонившиеся друг к другу ограненные монолиты отбрасывали величавые тени на траву. Он толкнул Джо, показал пальцем вниз.
      — Вон. Видишь?
      — Что там? — насторожился тот, всматриваясь в проходившую рядом дорогу. — Люди?
      Никого он внизу не видел — только лес и камни, ну и дорогу, конечно.
      — Камни, — сказал Сергей. — Знаменательное место, между прочим. Вон как раз у тех камней мы с Хэстом повстречались. За ним тогда человек двадцать гналось. Злые все…
      Он невольно улыбнулся, вспоминая, что было дальше.
      — Вряд ли он об этом помнит. У здешних жителей память короткая.
      — Напомню, если встретимся, — пообещал Кузнецов, закладывая вираж. — Уж не постесняюсь…
      Джо грустно усмехнулся. Он понимал Сергея.
      Тот испытывал что-то подобное тому, что испытывал и он сам. Эти камни значили для егеря не меньше, чем для него стены замка Трульд или тот кусок Замской трясины, в который он угодил восемь лет назад… Спендайк привстал, глядя по сторонам. Замок уже пропал с горизонта, загороженный горами, а историческое болото вообще плескалось в другом месте. Хвастаться было нечем.
      — А мои достопримечательности в другой стороне…
      Сергей прекратил кружить над камнями, и историческое место осталось позади. Час спустя они опустились на опушке леса, ввиду замка Керрольд.
      — Вон он, кажется. Приехали.
      Перед замковыми воротами Керрольда все началось точь в точь, как и перед воротами Трульда. Их остановили, и Джо, чтобы не затягивать процедуру сказал.
      — Передай гостю благородного Хэста Маввея Керрольда, брайхкамеру Трульду, что его хочет видеть Всезнающий.
      — «Гость из прошлого» его фамилия, — пробормотал Сергей. Он подумал, было, что не плохо бы обозваться Господином Благородным Инженером, но решил, что это будет чересчур — две таких персоны в таком захолустье. Имя прозвучало, однако прежнего фурора оно не произвело.
      Воин за воротами вовсе не бросился ломать дверь, чтобы впустить долгожданного гостя, а кликнул кого-то и сам остался на месте. Несколько секунд он смотрел на Джо, а потом повернулся к странно одетым гостям спиной. Жизнь, что кипела во дворе, казалась ему куда как интересней. А там действительно что-то происходило. Слышался топот, крики, звон железа.
      Почти четверть часа никто не обращал на них внимания. Сергей даже стал ногой по земле постукивать от нетерпения.
      — Надо было тебе сказать, что его хочет видеть таинственный незнакомец… — сказал он, наконец, потеряв терпение.
      Джо прислушался. За воротами звенело оружие.
      — Тогда он бы вообще не пришел. Трульд не любопытен.
      От нечего делать Сергей ударил по воротам кулаком. Они поглотили звук удара, даже не дрогнув.
      — Пока я никакой разницы не вижу. Так и так никого нет.
      Сергей пригляделся к петлям. Петли были солидные, подстать воротам, но для разрядника…
      — А хочешь, я сейчас так сделаю, что сюда все сразу прибегут?
      Джо, нервничая, повернулся к нему спиной.
      Энтузиазм Сергея остановил скрип понимающейся кверху решетки.
      Но и она ползла так неспешно, что Сергею надоело ждать. Он хозяйственно постучал ногой по воротам.
      — Давай я их вырежу? — предложил егерь спутнику.
      Джо с сомнением наклонил голову, оглядывая ворота. От них веяло добротностью. Деревянные конструкции были сработаны, если не на века, так на десятилетия. Ему стало жалко чужой работы, и он покачал головой, но Сергей, не поняв его колебаний, заверил.
      — Никаких проблем, только легкое движение руки… Опыт есть.
      Джо отмахнулся.
      Потом в массиве ворот открылась небольшая калитка, и возникший там человек предложил им войти.
      На дворе, там и сям стояли воины в полном вооружении и ждали чего-то. Сергей не успел толком никого рассмотреть, как навстречу им выбежал человек в бело-розовом плаще — цветах Трульда. Джо узнал его.
      — А, Талай! Раз ты тут, то, надеюсь, что и Трульд здесь же?
      Удивление на лице Талая было таким неподдельным, что Сергей невольно хихикнул, прикрывшись ладонью.
      — Всезнающий!
      Разгул чувств обрел эпический характер. Воин дернулся вниз, желая обнять джоновы колени, но тот остановил его.
      — Не надо. Ты разве забыл, что я этого не люблю? Веди нас.
      В замке Керрольд Всезнающий не мог, конечно, рассчитывать на тот пиетет, что испытывали к нему в замке Трульд, но и тут его имя, как оказалось, кое-что значило. Не прошло и минуты, как их чуть не под руки повели в замок.
      — Тебя встречают как блудного сына, — прошептал Сергей. — По-моему, мы кстати. Что-то тут у них не так.
      Талай никому не доверил чести вести дорогого гостя и повел их к Хэсту сам. Сергея он не узнал и поэтому взгляды, полные немого обожания предназначались только Всезнающему. Дорогой он оглядывался, то ли проверяя не исчезли ли они по своим колдовским привычкам, то ли то ли желая, но не решаясь что-то сказать. Перед одной из дверей он все же остановился и, собравшись с духом, попросил.
      — Подожди, Всезнающий. Остановись. Брайхкамер тут. Ты же знаешь… Я должен сам доложить.
      В голосе туземца звучала мольба. Он знал, чем рискует, но не мог не сказать того, что сказал. Всезнающий был не мед, но и Трульд далеко не сахар. Джо ухмыльнулся, вспоминая, как ставил себя в глазах окружающих. Ничего не прошло даром. Ничего не забылось. Все возвращалось, и время поворачивало вспять. Кивнув, он сделал Талая счастливым.
      Дверь перед ними распахнулась, открывая за собой огромный зал. Низкий свод уходил вперед метров на двадцать и там, прямо перед окнами, стояли двое.
      Трульда он узнал почти сразу. Тот стоял перед столом и видно ждал чего-то, а поскольку ожидание было делом скучным, он изредка прихлебывал из кубка, на переменку с благородным Маввеем, стоявшим рядом. То ли не заметив их, то ли не разобрав, кто остановился в дверях, хозяин поймал взглядом спешившего к нему воина.
      — Ну? — возбужденно спросил Хэст. — Поймали?
      Сергей и Джо переглянулись и одинаковыми движениями перебросили разрядники на грудь. Место, где кого-то ловят не самое гостеприимное место.
      Талай, подойдя, наклонился почтительно к дворянским головам и что-то прошептал. Несколько секунд Трульд с Хэстом ошеломленно стояли двумя столбами, словно не понимали, что услышали, а потом Трульд проревел:
      — Что-о-о-о-о? Дурак!
      — Приятно, наверное, что тебе тут так рады? — прошептал Сергей. Джо запунцовел.
      Хэст, сохранивший самообладание, положил руку на плечо брайхкамеру, и тот немного пришел в себя. Маввей зверем посмотрел на бедного Талая и от такого накала эмоций бедняга даже присел, но тут же вытянулся в струнку.
      — Где? — рявкнул Трульд. — Если врешь….
      Тот вытянулся еще выше и затряс головой, не то от страха, не то от восторга. У него хватило ума ткнуть рукой в сторону входа.
      — По-моему нам пора… — неловко сказал Джо. — Торжественный выход.
      Голос его дрогнул.
      — Явление, — поправил его Сергей, любивший, чтобы последнее слово оставалось за ним. — Явление и никак не иначе…
      Он посмотрел на товарища, на блестящие глаза и разрумянившиеся щеки и насмешливо предупредил:
      — Только не лезь к нему обниматься. Все испортишь.
      Трульд на другом конце зала отшвырнул Талая и бросился к выходу. Нетерпение и попытки сохранить достоинство смешались в его движении как дым и воздух — одно делало заметным другое.
      Джо не сдержался, и столь же резво шагнул навстречу.
      Сергей, оставшийся в коридоре, чтоб издали понаблюдать за проявлениями чувств, пожалел, что не может дернуть его сзади, чтоб остановить — уж больно несолидно это все выглядело.
      Старые знакомые сошлись в потоке света, что вливался в окно сквозь витражное окно. Брайхкамер остановился, прекратив бег. По его лицу, словно блики огня по остывающему металлу, пробежала смена настроений — от удивления до радости. Сергей за спиной Джо дружелюбно оскалился. Брайхкамер был жив и не хватался за меч. Это было добрым знаком!
      — Рад тебя видеть… — произнес рыцарь. Он вздохнул, выдохнул, опять вздохнул. По глазам видно было, что не врет. Рыцарский взгляд был полон такой радости, что помимо воли Сергей почувствовал легкий укол ревности. Его-то Трульд встречал по-другому.
      — Тебя не было почти два года!
      Ну и тон! Кузнецову показалось, что он ослышался. Это был почти упрек. Он вспомнил, что говорил Джо о короткой дворянской памяти и усмехнулся. Получается, прав был Джо. Здешнюю жизнь Всезнающий знал несравненно лучше него.
      — Ты был нужен мне! Где ты был? Император спрашивал о тебе… — продолжил рыцарь.
      Ничуть не удивившийся приему Джо ответил:
      — Я был на Родине.
      — Столько времени? — удивился брайхкамер. — Как ты смел? Ты ведь знал, что мне нужен!
      — Да, — кивнул Джо, несколько озадаченный нахальством и короткой памятью брайхкамера. Тот, похоже, все забыл и по-прежнему считал его своей вещью. — И, знаешь, мне там не надоело. Если бы не обстоятельства…
      — Неважно, — царственным жестом прервал его Трульд. — Ты вернулся как нельзя кстати. Мне нужна твоя служба. Пойдем!
      От этого напора Джо несколько растерялся. Он оглянулся и встретился глазами с Сергеем. Тот не то чтоб был вне себя от бешенства, но раздражение уже закипало в нем. Уже не думая, что может испортить встречу старых знакомых, он вышел из тени. Брайхкамер уловил движение и перевел взгляд на него. Каждый шаг, приближавший Сергея к Трульду, выдавливал на рыцарское лицо все более отчетливую гримасу неудовольствия, но не страха. Сергей понял, что его пока не узнают и немного обиделся.
      Выйдя на свет, егерь стволом разрядника отодвинул Джо в сторону и, выпятив челюсть, назидательно сказал:
      — Да ты, я смотрю, все позабыл, брайхкамер… И что два года назад было и о чем вчера говорили?
      Вот теперь Трульд побледнел. Сергей дорого дал бы, чтоб понять от чего. То ли оттого, что вспомнил историю двухлетней давности, то ли — вчерашнюю встречу. Так или иначе, все пошло нормально — отношения выстраивались.
      — Ты бы молчал лучше и радовался, что он раньше не явился. — Продолжил егерь. — А то развалил бы твой замок на шесть неравных частей… Есть у нас такой обычай, на Островах Счастья…Чуть что не по-нашему — сразу на неравные части.
      Про Острова Счастья Сергей упомянул не даром. Раз уж Джо пришло в голову сказать о Родине, то нужно было ее как-то обозначить. Рано или поздно этот вопрос всплыл бы. У каждого ведь есть Родина и странно было бы, если б у колдунов ее не оказалось. К счастью имелось тут такое место, что-то вроде Страны Оз или Тридесятого царства в русских сказках и называлось оно Островами Счастья. Только Трульда этот вопрос уже не интересовал. Он смотрел то в глаза Господину Благородному Егерю, то на разрядник.
      Сергей встряхнул им, освежая память брайхкамера.
      Егерь читал его мысли. Злодей наверняка вспомнил, что за волшебный жезл его гость держит в руках, и что с его помощью может сделать Господин Благородный Егерь и с ним самим и с замком.
      Сергей угадал.
      Ноги брайхкамера сами собой сделали шаг назад, подальше от воплощенного зла, и он взмолился, чтобы окружающие усмотрели в этом движении не страх, а мужественное желание выбирать место, чтобы в случае чего, подороже продать свою жизнь. Мало ему неприятностей с недорезанным Императором, так еще и эти…
      Колдуны помнили все, но и он не забыл и не простил того, что произошло между ними.
      «Сына ему подавай!» — нагнетая неприязнь к колдунам подумал он…
      Злоба пересилила страх, и глаза его стали желтыми от гнева. Он принял вызов.
      — Я помню, что было два года назад так же хорошо, как и то, что случилось вчера!
      Джо уловил безмолвный поединок и примирительно сказал:
      — Надо ли вспоминать о тех неприятностях, которые произошли так давно, что их пора забыть? Зачем сейчас нам говорить о прошлом, в котором замок брайхкамера едва не рассыпался в прах, а в этих древних стенах гулял пожар? Надо ли вспоминать о военной хитрости одних и прозорливости других?
      Его слова погасили желтый огонь в глазах Трульда. Там опять плеснулся страх. Он дорого бы дал, если б в прошлом не было бы ни разрушенной башни, ни выбитых колдунами замковых ворот! И о том, что последовало за этим унижением. Зубы его скрипнули, когда он вспомнил дни, проведенные у Императора в Доме Душевных Встреч.
      — Прошло время и многое изменилось. Враги стали друзьями… — сказал до сих пор не проронивший ни слова хозяин замка Керрольд.
      — А друзья — врагами, — сказал, выпячивая челюсть, так же как и Сергей, Трульд. — Не так ли?
      — Нет. Не так. Мы зла не помним, — объявил Джо, ведя дело к компромиссу.
      Он посмотрел на Сергея, продолжавшего стоять с гордо выпяченным подбородком.
      — Есть на Островах Счастья поговорка «Кто старое помянет — тому глаз вон».
      — А кто забудет — тому оба, — добавил Кузнецов, не давая Трульду расслабиться. — Мы к тебе не в гости, а по делу. Ты должен помочь.
      Страх сплавился со злобой и гневом, превратился в презрительное спокойствие. Что колдун мог сделать с ним кроме как убить?
      — Должен? — спокойно спросил брайхкамер и повторил. — Должен? У меня нет долгов даже перед Императором!
      Голос его был прозрачнее горного ручья и подрагивал.
      — Должен, должен.. — неприятно улыбнувшись, сказал Сергей, которому наплевать было на переживания брайхкамера. — Раз замок стоит, то должен. Если не мне, то моему терпению… Думаешь мы забыли твое гостеприимство?
      Они стояли, упираясь друг в друга взглядами. Джо тихонько вздохнул, кладя ладонь на плечо егеря и заглядывая в лицо бывшего хозяина.
      — Дело не в долгах… Помочь нам в твоих же интересах.
      — Я сам знаю, где мои интересы!
      Сергей погладил разрядник, утихомиривая брайхкамера.
      — Погоди. Сейчас я тебе все объясню, — миролюбиво сказал Джо. — И ты увидишь свою выгоду. Один из наших колдунов сбежал и поступил на службу к Императору. Насколько я помню, ты никогда не хотел, чтоб Мовсий стал сильнее, чем он есть на самом деле?
      Трульд молчал. Его челюсть оставалась на прежнем месте.
      — А мы также знаем, — продолжил Сергей, — что наш соотечественник, если станет на службу Мовсию, многократно усилит его мощь. Когда он войдет в полную силу, а это случится, когда наступит двоелуние…
      Трульд не смотрел на егеря. Его взгляд был устремлен на Всезнающего, а тот молча качал головой, словно зримо представил себе бедствия, могущие проистечь от этого для всего Захребетья.
      — Короче говоря, его нужно найти и выкрасть.. — подытожил Господин Благородный Егерь. — Наш государь направил нас для того, чтоб мы поймали отступника и вернули его на Родину.
      Брайхкамер стряхнул с себя оторопь.
      — Кем бы ни был ваш государь, мне нет до него дела, — запальчиво перебил он егеря. Оглянулся на Маввея. — Мы и сами чувствуем себя достаточно сильными, чтобы, если это понадобится, противостоять Императору!
      Брайхкамер произнес это гордо, положив руку на эфес меча.
      — Сейчас, — может быть — согласился Сергей. — Но через несколько дней? Не знаю, не знаю… — Он приватно наклонился к уху брайхкамера и заговорщицки, чтоб никто не услышал, прошептал:
      — Неужели ты считаешь, что Мовсий никогда не узнает, кто направлял руку несостоявшихся убийц?
      Мовсий облизал в мгновение высохшие губы, машинально посмотрел на Маввея.
      Ему грозили. Все, что говорил Господин Благородный Егерь, было правдой, но правдой, в которую он не верил. Сергей же смотрел на лицо брайхкамера и читал там невысказанные мысли.
      К сожалению ни о чем путном Трульд еще не думал.
      — Возможно…
      — Нет!
      Сергей покачал головой. Ни намеков, ни прямых угроз Трульд не понимал. Ну до чего дикий человек!
      Он посмотрел на Джо и удивился — тот тоже качал головой, но в этом движении сквозило понимание. Похоже, что он понимал туземца даже лучше, чем того хотелось бы Трульду. Пора было выруливать к чему-то путному, но Спендайк его опередил.
      — Не сомневаюсь, что и сегодня у вас полно своих неприятностей. Думать в такое время о завтрашних бедах — пустая трата времени.
      Трульд машинально кивнул. Всезнающий попал в самую точку. Прямо сейчас, в эти мгновения по замку бродил, а точнее прятался как крыса, шпион. Еще с ночи его искали и его люди и люди Хэста, но пока безуспешно. Тот исчез, словно растаял в воздухе, не оставив ни тени, ни запаха.
      — Но сегодняшние неприятности только полбеды… Беда придет завтра, когда войска Мовсия осадят замок.
      Хэст посмотрел на него с любопытством, но ничего не сказал.
      «Что ж, понятно, — подумал Трульд. — Грозится донести…» — В прошлый раз ты испытал на себе мощь одного из наших колдунов. Теперь ее придется испытать и благородному Маввею.
      Он поклонился Хэсту.
      — А ведь вдвоем с тобой мы смогли бы найти этого колдуна…
      — У Императора нет повода… — начал было Маввей, но не договорил.
      Где-то далеко прокатился шум.
      Несколько человек бежали, бряцая оружием. Трульд с Хэстом на мгновение отвлеклись. Шум прокатился мимо двери и исчез. Трульд посмотрел на Хэста, читая в его глазах то, что испытывал сам — разочарование. Трульд пришел в себя быстрее Маввея.
      — Не думаю, что больше всего это нужно мне. Скорее всего, это нужно тебе.
      — Неприятности есть у всех, — нейтрально сказал Джо, — и у вас и у нас. Объединившись…
      Трульд почувствовал, как за спиной вырастают крылья. Открывшаяся мысль ослепила перспективой. Они нуждались в нем! НУЖДАЛИСЬ В НЕМ!!!!!
      А нужда, это он знал точно, делает людей мягкими и уступчивыми, и колдуны — не исключение… Продолжая ощущать за спиной крылья удачи он перебил колдуна.
      — Со своими неприятностями мы с Хэстом справимся сами. А вы справляйтесь со своими. По большому счету Император не враг нам, а всего лишь соперник…
      Хэст кивнул.
      — Пройдет совсем немного времени…
      — Ну, так пусть оно пройдет.
      Сергей все-таки заставил себя отвернуться от двери. Трульд смотрел на него настороженно, но какими-то задними мыслями, нижним слоем сознания понимал, что чувствуют колдуны тот же страх, что и он сам — вдруг прямо сейчас этот разговор кончится, рухнет, пропадет…
      — Тот, кто не хочет принять помощи, не заслуживает и пощады…
      Трульд почувствовал, что заигрался, и что сейчас все кончится. Он видел это так ясно и четко, словно выскользнувший из рук конец веревки, что ползет по земле, чтоб сгинуть в пропасти и испугался.
      — Хорошо, — быстро сказал брайхкамер, оглядываясь на товарища. — Что получу я? Что получит он?
      Конец ускользающей в пропасть веревки волшебным образом остановился и полез назад. Джо и Сергей переглянулись. Трульд, оказывается, был мастером по ведению переговоров. Кузнецов малозаметно вздохнул.
      — Я уже сказал. Уменьшение неприятностей. Они будут куда как меньшего размера, против тех, что вы оба заслуживаете.
      — Я не заслуживаю неприятностей, — гордо сказал Хэст. Трульд не сказал ничего, но по нему видно было, что думает он точно также.
      — Хорошо. Тогда золото… — быстро предложил Сергей. Джо ткнул его ногой, но слишком поздно. Трульд кинул на него быстрый взгляд. Они с Хэстом переглянулись и надолго замолчали. Слова у них в головах сцеплялись в мысли, мысли — в планы.
      «Золото? — Подумал Трульд. Гнев Императора уже дышал в его затылок. — Если Император докопается до правды о покушении и осадит замок, кому оно достанется, золото-то?… Нет. Мне нужно колдовство, а им нужен я… Вот он, случай!» Взгляд его потеплел, когда он встретился взглядом с Джо. Он вспомнил, как бывало, они с ним…
      «Вот он сидит. Мой, и ничей больше. Я заставлю его…» Хэст посмотрел на Трульда и кивнул, отдавая ему инициативу. Тот прокашлялся, стараясь, чтобы голос его прозвучал непреклонно.
      — Мне нужен ты… Нам нужно твое колдовство… На этих условиях я готов…
      Они даже не дослушали его.
      — Нет, друг мой, — улыбнулся его колдун. От этой улыбки Трульду захотелось прижмурить глаза. Своенравный пришелец с Островов Счастья всегда улыбался так, когда на его плечи покрывал плащ — подарок Императора. Сейчас его, конечно, не было, но память заставила закрыть глаза.
      — Об этом не может быть и речи.
      Он говорил с ним, будто с ребенком. Слова, и главное, тон, какими они были сказаны, заставили дворянскую кровь вскипеть. Трульд задохнулся от нахлынувшей злобы. Ни на что не годный червяк, слизень, грязь под ногами, труха и паутина… Его ладонь сжала рукоять кинжала, и дальновидный Сергей перебросил разрядник с руки на руку.
      — Не будем все начинать сызнова. У одного из народов, что населяет наш страну, есть поговорка, очень подходящая к случаю.
      Он посмотрел на Трульда, проверяя, готов ли он воспринять мудрость чужого народа. Даже Джо заинтересованно наклонил голову, чтобы услышать нечто интересное. Трульд кивнул так, словно воротник душил его.
      — «Когда кабан-жульде смотрит на Лао, он напрасно тратит цветы своей селезенки».
      — Что это означает? — недобро спросил Трульд. Ему уже было понятно, к чему клонится дело, но он еще не решил, как отнестись этим словам — как к мудрости, требующей внимания и уважения или как к личному оскорблению.
      — Не нужно желать невозможного.
      — Пять лет назад и даже три года назад это не было невозможным!
      Голос Трульда отсек прошлое от будущего. Все, что говорилось ранее, требовалось забыть и отбросить. Сергей и Джо переглянулись.
      — Так значит только колдовство?
      Трульд с трудом кивнул. Он вдруг представил, как легко было бы предупредить любой удар, направленный в его сторону, как легко будет найти Императорского лазутчика, что шнырял по замку, если б Всезнающий захотел помочь ему. Это было счастьем, уверенностью в будущем и он твердо сказал.
      — И ничего кроме колдовства.
      Люди переглянулись. Во взгляде Сергея сквозила растерянность. Только что, буквально мгновение назад ему казалось, что он диктует туземцам условия, подминает их под себя, но… Он повернулся, и ствол разрядника качнулся в сторону Трульда.
      — Если ты убьешь меня, то вообще ничего не будет…
      — Ошибаешься. Не будет только тебя, а мир останется.
      — Зато мне будет все равно, что произойдет со всеми вами дальше… — Он засмеялся, словно и вправду увидел в своей смерти выход. — Ваш колдун будет страшен только вам.
      Сергей дотронулся до бинокля, что висел на груди.
      Чтобы достичь главного они готовы были пожертвовать чем-нибудь неглавным. Словно нехотя он сказал:
      — Что ж, я согласен дать тебе одну колдовскую вещь.
      Он замолк, ожидая, что Трульд проявит любопытство, но тот молчал.
      — Смотри. Знаешь, что это такое?
      Он протянул Трульду бинокль.
      — С помощью этого колдовства ты сможешь приблизить к себе любую вещь…
      После секундного колебания Трульд протянул руку. По тому, как тот это сделал, Джо уже понял, что он ни на что не согласится. Спендайк не поверил ему и знал, что не обманывается. Трульдом двигало простое любопытство и ничего больше. Туземец повертел бинокль в руках, понюхал зачем-то.
      — Как оно действует? Что это такое?
      Сергей кивнул на стоявшего столбом Хэста.
      — Вот он знает.
      — Как оно действует? — повторил брайхкамер. Сергей едва слышно хмыкнул.
      — Подойди к окну и поднеси эти трубками к глазам.
      В три шага брайхкамер подошел к окну, безбоязненно подставив колдунам спину, и приложил окуляры к глазам. Несколько мгновений он стоял неподвижно, и Сергей вспомнил Хэста, когда-то так же как сейчас Трульд, впервые взявшего в руки бинокль.
      Не отрывая окуляров от глаз, он протянул руку перед собой, и пальцы его судорожно сжали воздух. Он сделал это раз, другой, потом опустил волшебные трубки.
      — Почему? — спросил он, глядя в пустую ладонь.
      — Это волшебство приближает изображение и позволит тебе видеть ночью так же хорошо, как и днем, — Подал голос ничего не забывший Хэст. Но брайхкамера интересовало совсем не это.
      — А сами вещи?
      — Сами вещи остаются там же где и были.
      Едва дослушав объяснение, Трульд бросил бинокль Сергею.
      — Это не колдовство.
      Он смотрел выжидающе, словно знал, что чудес у его гостей в запасе немерянное количество, и все они сейчас предстанут перед его взором, останется только выбрать… Но ни Сергей, ни Джо не торопились предлагать что-либо другое.
      — Значит, нет? — на всякий случай спросил Кузнецов. Он так хотел побыстрее все тут закончить, что уверил себя в том, что Трульд вот-вот согласится.
      — Нет.
      Сергей посмотрел на Хэста. Тот стоял, не вмешиваясь и, казалось, прислушиваясь к чему-то, что происходило за стенами. Кузнецов прошелся перед ним в некоторой растерянности. Что еще можно предложить коварному туземцу? Не разрядник же, и не гранаты… Трульд проводил его взглядом, в котором ясно читалось тожество. Он мог диктовать колдунам свои условия.
      «Интересно, а с парализованным телом у Джо получится или нет?» — вдруг подумал Сергей, — «На крайний случай можно попробовать…» Он взглянул на высокомерно улыбающегося Трульда и подумал следом:
      «А может быть это и есть крайний случай?» Гоня от себя соблазнительную, но, увы, глупую мысль он повернулся в Хэсту. Этот не был врагом, а значит, мог еще стать союзником.
      — Мы забыли про хозяина, — сказал Господин Благородный Егерь. — А чего хочет благородный Хэст Маввей Керрольд?
      Вопрос застал Хэста врасплох. Он посмотрел на разрядник, вздохнул. Эту вещь он видел в деле и поэтому даже и надеяться не смел, что Господин Благородный Егерь просто так его отдаст. Отрываясь от соблазна вступить в торговлю, он с сожалением ответил.
      — Увы, я не часть вашего колдовства… Вам нужен Трульд, так и договаривайтесь с ним.
      Джо не стал настаивать.
      — Если мы останемся, каждый на своем месте, то ни до чего не договоримся. Давайте найдем окно, у которого светло всем.
      Трульд улыбнулся, но промолчал. На всех остальных ему было наплевать. Сейчас, он это чувствовал всей своей шкурой, был тот редкий случай, когда Всезнающий больше нуждался в нем, чем он во Всезнающем. И грех было упустить такую удачу.
      — Это не по чести! Дай нам хоть какой-нибудь выбор, — потребовал Джо. — Иначе ты потеряешь сразу все.
      Брайхкамер посмотрел на него. «Ничего, — подумал рыцарь, — ничего я не потеряю. Сейчас я заставлю вас выбирать между пургой и вьюгой!» — Хорошо…Выбор таков — либо тебя, либо… — Он тряхнул пальцами, придумывая что-то наверняка невозможное. Лоб его собрался складками, и Сергей тотчас же вспомнил Волосатый Муравейник, что когда-то чуть было, не сожрал его и Мартина. «Хищник, — мелькнуло в голове. — Ну давай, придумывай, покажи зубы…» — Либо плащ невидимку!
      Колдуны переглянулись. Лицо Всезнающего дернулось, губы задрожали. Трульд довольно посмотрел на Хэста. Тот одобрительно кивнул. Плащ невидимка— вот это было бы чудо так чудо! В таком плаще хоть к Императору, хоть куда…
      — Невидимку? — театрально взвыл Сергей. — Плащ невидимку?
      — Да!
      — Где ж его взять-то?
      Трульд высокомерно пожал плечами. На кончиках губ таилось презрение к олдунам, позволившим завлечь себя в такую простую ловушку.
      — Ты хотел, чтобы я выбрал — я выбрал! Теперь выбирай ты!
      — Это сложное чудо и я даже не знаю… — неуверенно начал Сергей.
      — Это ваше дело, — перебил его Трульд, чувствуя себя почти всемогущим. — Либо то, либо другое…
      — Может быть что-нибудь другое? Сапоги-скороходы? Снадобье, дающее неистощимую мужскую силу? А может быть чудо мельницу, что сама собой печет пироги и блинчики?
      Лицо Хэста вытянулось, когда он услышал об этих чудесах. Он даже не обратил внимания на то, что голос Господина Благородного Инженера зазвучал как-то по-другому.
      А тот мысленно потер руки.
      Сам не понимая того, Трульд забрел в случайную ловушку и теперь оставалось только воспользоваться его опрометчивостью. Ему и невдомек было, что он уже стоял посреди ловчей ямы, и оставалось только дернуть нужную веревку, чтобы захлопнуть ловушку и оконфузить брайхкамера.
      — А может быть воздушную колесницу, что в мгновение ока может домчать тебя до Эмиргергера? — включился в игру Джо, понимая, что сейчас последует отказ.
      — Нет, — высокомерно произнес Трульд. — Я сказал!
      Это были слова, не оставляющие людям выбора. Сергей хотел уж, было в довершения издевательства над доверчивым туземцем заломить руки и заорать «О-о-о-о-о-о! Горе нам бедным!», но Джо, почувствовав настроение товарища, взглядом остановил его. Это уж было бы слишком.
      — Согласен! — вместо всего этого рявкнул Сергей. Трульд, готовившийся выслушать новые предложения, и высокомерно отказаться, наклонил голову, словно ослышался.
      — Что?
      Хэст с отчетливым хрустом закрыл рот. Он раньше Трульда сообразил, что случилось.
      — Мы согласны, — нормальным голосом сказал Сергей, глядя на них. — Будет тебе плащ невидимка! Готовь напиток.
      Он отошел в сторону и оглянулся, прикидывая как получше встать. Трульд смотрел на него с открытым ртом, уже понимая, что его на чем-то поймали, но, еще не понимая на чем именно. Он сглотнул, сузил глаза, посмотрел на Хэста, тот ответил ему тем же ничего не понимающим взглядом…
      — Смотри…
      Оба рыцаря разом повернулись к нему. На их глазах он коснулся пальцем пряжки на поясе и… исчез.
      Хэста словно ветром отодвинуло в сторону. Когда такое колдовство вот так вот запросто твориться прямо в твоем доме… Несколько долгих мгновений брайхкамер стоял неподвижно, не зная то ли ему взвыть от огорчения, то ли от удивления от происходящего у него на глазах.
      — Надеюсь, что у вас тут, как и у нас, у мужчины одно слово? — прозвучало из пустоты. Вытянув перед собой руку, Трульд шагнул вперед. Сергей сделал шаг в сторону и оказался у него за спиной.
      — Ну, так как?
      Трульд, на лице которого проступала горечь поражения, повернулся на голос и попытался ухватиться за невидимого колдуна, но тот опять уклонился. Он в гневе потащил меч, но Хэст остановил его.
      — Вот наше колдовство, — сказал Джо, возвращая брайхкамера в реальность. — Ты поможешь нам и получишь то, что просил. По моему справедливо?
      Стиснув зубы, Трульд молчал. Он не смотрел на Джо, а искал глазами господина Благородного Инженера. Чьи-то ноги прошли перед ним, кто-то щелкнул пальцами прямо над ухом, но теперь брайхкамер, боясь показаться смешным, даже не попытался ухватить невидимку.
      — Да тут, я, тут,… — в голосе Господина Благородного Егеря проскользнули нотки откровенного веселья. Он появился прямо перед хозяином замка.
      — Ну, так что? Годится?
      Трульд с Хэстом оторопело стояли перед Сергеем, а тот только ухмылялся, понимая, что оба рыцаря сражены почти насмерть. Конечно, вся жизнь туземцев тут наверняка была пронизана разговорами о колдовстве и колдунах, но все чудеса случались где-то далеко и с людьми совершенно посторонними…
      Трульду было легче принять то, что он видел — все же несколько лет жил бок о бок с Джо и творил с ним то, что по наивности своей считал чудом. А вот для Хэста то, что он видел сейчас, было самым настоящим чудом, тем самым, о которых говорили и Братья по Вере, и о которых рассказывали древние легенды.
      И происходило оно прямо перед его глазами. По лицу хозяина замка видно было, что он испытывает неодолимое желание совершить охранительную пляску.
      Трульд молчал, решая, что делать. Если бы он был у себя… Хэст почувствовал к чему склоняется его родственник, и сжал его руку. Ссориться с колдунами в своем замке он не хотел. Слишком хорошо он помнил, чем заканчиваются такие ссоры.
      — Годится.
      Ему было легче. Терял при таком раскладе только Трульд, а он сам мог что-то и приобрести. Тем более слово Трульдом было уже дано, и за язык при этом его никто не тянул. Уже загоревшись азартом обладателя половины волшебства, Хэст одной рукой бесцеремонно подхватил Сергея, второй — Трульда и потащил обоих поближе к окну. Отдернув портьеру в сторону, чтобы стало светлей, приказал.
      — Еще раз!
      — Легко, — согласился Сергей. — Смотри…
      Указательный палец лег на сенсор. Теперь красный от гнева Трульд стоял перед ним, а Маввей держал его за рукав с другого бока и мог воочию убедиться, что тут нет никакого обмана. В одно мгновение колдун растаял, растворился в воздухе.
      — Волшебство верное. Без обману, — прозвучал из пустоты его голос.
      — Появись!
      Сергей послушно возник перед его глазами.
      — Снимай!
      — Ты согласен помочь нам? — спросил Джо, глядя на брайхкамера. Осторожно спросил, боясь спугнуть удачу.
      — Снимай! — нетерпеливо приказал Трульд.
      — Ты согласен? — голос Джо стал жестче. — Скажи, мы ведь не требуем клятвы…
      — А я требую! — сказал Сергей. Подбородок его снова выехал вперед. — Пусть слово даст! Знаю я его…
      Трульд посмотрел на Всезнающего, потом на чародейскую волшебную одежду, потом снова на Всезнающего. Он выбирал, понимая, что приобретает с плащом-невидимкой и что именно теряет, отказываясь от притязаний на Джо. В конце концов, что такое Всемогущий? Это всего лишь возможность знать, а плащ невидимка — это возможность действовать. Ах, если б они встретились пятью днями раньше, и сейчас эта одежда была бы на одном из проникателей! Он оглянулся на Маввея. Тот его не понял.
      — Ты сам выбрал плащ невидимку, — напомнил Хэст.
      — Да! — наконец выдавил Трульд из себя. — Даю слово…
      Сергей торопливо начал стягивать с себя «невидимку». Поговорку на счет горячего железа он считал очень правильной и помнил очень хорошо. Руки делали свое дело, а глаза не отрывались от лица брайхкамера.
      — Что нужно сделать, чтобы стать невидимым? — спросил Хэст. Сергей показал на клавишу на поясе.
      — Коснись ее пальцем и все получится само собой.
      Маввей скорее удивленно, чем недоверчиво посмотрел на него — И все?
      — Все! — подтвердил Сергей.
      Рыцарь ему не поверил.
      — А заклинание? Должен же я что-нибудь произнести?
      Джо, стоявший за спиной брайхкамера улыбнулся во все тридцать два зуба, а Сергей только губы покусал. Вряд ли бы любой из туземцев проникся бы большой радостью, если б гость рассмеялся ему в лицо.
      — Нет, — справившись с эмоциями, ответил Кузнецов. — Это совершенно новый вид колдовства. Наше последнее достижение в этой области. Никаких слов тут не нужно.
      Он посмотрел на Хэстовы руки и представил, во что превратится его «невидимка» еще до того, как в ней иссякнет аккумулятор.
      — Правда, нужно, чтобы руки были чистыми.
      Трульд сдернул перевязь с мечом, рванул застежки на груди. Он ничего не говорил, но и так все было ясно. Проиграв большое, теперь он хотел получить малое.
      — Э-э-э-э, нет, — Кузнецов встал между ним и «невидимкой» — Подожди. Сперва дело, а потом…
      Он хотел сказать «плата», но поостерегся обидеть рыцаря. Кто его знает…
      — Потом все остальное.
      Трульд перестал рвать на себе одежду. По лицу видно было, что он ищет подвох в словах Господина Благородного Инженера, ищет и не может найти.
      — Это останется тут, — наконец сказал он. Сергей, не возражая, пожал плечами.
      — Хорошо, если тебе так хочется.
      Он сложил комбинезон на столе, остро ощущая, что теперь не защищен ни от меча, ни от стрелы. Вешая на грудь бинокль, сказал:
      — И еще один совет. Не ходите в нем среди толпы — увидеть не увидят, а затолкают…
      Хэст крикнул.
      — Стража!
      Джо мгновенно сбросил с плеча разрядник и направил в сторону двери. В дверях возник стражник.
      — Ну? — спросил хозяин замка, деликатно не обратив внимания на беспокойство гостя. В ответ на невысказанный вопрос тот мотнул головой. Хэст и Трульд переглянулись. Брайхкамер выругался, но, спохватившись, повернулся к Джо.
      — Услуга за услугу… В замке прячется чей-то шпион, и мы никак не можем найти его… После того, как ты найдешь своего врага, поищем моего?
      Джо пожал плечами.
      — Если останется время… Почему нет?
      Брайхкамер кивнул — разговор стал деловым, а Хэст жестом направил стражника к столу.
      — Охранять. И не просто смотреть. Рукой держаться…
 

Замок Керрольд.

Подоконник трапезной.

      Когда за тобой гоняется свора недоброжелателей с хорошо наточенными мечами и копьями, то самое лучшее как можно дольше оставаться у них за спиной, ну, а уж если такой возможности нет… То в этом случае нужно забраться туда, где искать тебя может прийти в голову только распоследнему дураку. Эта тактика выручала Эвина ни один раз. Все дело в том, что ни один озабоченный собственной безопасностью благородный господин, дураков у себя в охране держать не будет, и поэтому, если место выбрано правильно, сидеть в таком убежище можно хоть до скончания времен.
      Эвин Лоэр настолько хорошо это усвоил, что едва за ним началась охота, как он забежал в трапезную и запрыгнув на подоконник спрятался там за портьеру. Теперь преследователи бегали по всему замку, а он стоял, скрытый расшитой тканью, почти за спиной хозяина замка и ждал, пока уляжется кутерьма. Это обещало быть долгим.
      Людей у Хэста хватало, и искать тут умели.
      Если он наклонялся и слегка изгибал шею, то ему был виден двор, запертые ворота и окольчуженных солдат Хэст, высматривающих во дворе постороннее шевеление. Там было неуютно. Лица у воинов как на подбор были негостеприимные, так что приходилось ждать, пока бдительность Хэстовых цепных псов притупится.
      Уверенный в том, что никому в голову может прийти посмотреть, не стоит ли кто за спиной их обожаемого хозяина (хотя теперь правильнее было бы говорить о подлом заговорщике и Злодее Империи), Эвин приготовился ждать столько, сколько потребуется, для того чтобы суматоха улеглась.
      Место, которое он выбрал для себя, оказалось идеальным. Позволяя ему оставался невидимым, оно позволяло видеть такое, от чего голова шла кругом.
      Солнце уже успело подняться почти на две ладони, когда в зал вбежал страж. Эвин насторожился. Пока все шло неплохо — его искали и не могли найти, и такое положение его вполне устраивало. Любые перемены тут могли быть только к худшему. Он еще раз посмотрел не видно ли его со двора, но тут все было в порядке. Воин сбивчиво заговорил, и до ушей Эвина донеслось только одно слово «Всезнающий».
      Он не поверил своим ушам и насторожился.
      Почти два года назад самый сильный колдун Империи, невесть где подобранный брайхкамером Трульдом, пропал, доставив Императору несказанное неудовольствие. Трульда вызвали в Эмиргергер, где в личной беседе с Императором тот признался, что сородичи Всезнающего нашли его и отбили, а помощником у заезжих колдунов стал Винтимилли, напавший на него под их подстрекательством..
      Императорский разговор с меркиром Винтимилли был коротким. Тот то ли рассказал сам, то ли признался под пыткой, что был свидетелем чудес, о которых рассказал Императору брайхкамер Трульд, хотя даже под пыткой у него не удалось вырвать признание в том, что он действовал заодно с колдунами.
      Это спасло его от четвертования, но не от заключения в Императорской тюрьме.
      Слова подтверждали рассказ брайхкамера, но не давали ответа на вопрос — где же Всезнающий? Император не отличался легковерностью и приказал Эвину проверить слова брайхкамера и меркира.
      Колдуна искали по всей Империи, но не нашли. Не нашли его и в сопредельных странах, хотя поисками занимался не один десяток людей. Когда стало понятно, что даже длинных рук Императора не хватит, чтоб достать до страны колдунов, куда без сомнения удалился Всезнающий, Император смирился и отпустил брайхкамера в Трульд.
      Но, видно зря…
      Вслед за стражем в зал вошел человек. На глазах Эвина Трульд бросился к нему, но, не добежав нескольких шагов, остановился. Гость был вроде как обычный человек, а вот одежка… Никогда такой одежды Эвину видеть еще не приходилось. На нем не было ни воинских доспехов, ни даже одежды в обычном понимании. Не было куртки, не было штанов. Издали он показались ему облитым краской, которая и засохла, намертво прилипнув к коже. Через несколько вздохов появился второй, одетый не менее нелепо.
      Замерев в своем убежище, Эвин вслушивался в голоса, проникавшие за занавес. Он не помнил Всезнающего в лицо, но тут оставалось поверить брайхкамеру, который называл одного из незнакомцев этим именем.
      Справившись с волнением, брайхкамер заговорил, и первые же слова все расставили по местам.
      «Не там искали, — подумал Эвин. — Мы все по земле ползаем, а надо было за море плыть, оказывается…» Он чуть слышно рассмеялся. Еще одна тайна раскрыта!
      Эвин переступил с ноги на ногу.
      «Есть, значит, Острова Счастья. Вот где, оказывается, еще враги у Императора завелись!».
      Слушая откровения Трульда перед пришельцами, он вспомнил рассказ Мовсия о купце с Островов Счастья, что собирался купить Замские болота и сложил все одно к одному.
      «Вот он где, заговор!» — мелькнуло в голове, — «Какие там Альригийцы? Мы все соседей ищем, а ими тут и не пахнет…» То, что он услышал, было невероятно, но то, что он увидел, было еще невероятнее.
      На его глазах один из пришельцев растаял в воздухе, и Трульд с Хэстом тщетно пытались поймать его, хватая руками пустоту. Наблюдая за ними, он потерял осторожность и едва не упал с подоконника. Слава Кархе все были заняты колдовством, и никто не обратил внимания на колыханье занавеса! Это отрезвило Эвина, и он подумал о том, что прежде чем рассказать Императору о том, что тут твориться, он должен будет добраться до него. Да и как рассказывать о таких чудесах? Едва он подумал об этом, как явственно увидел усмешку на губах Императора. Да, конечно от брайхкамера можно было ждать всего. После Всезнающего любое колдовство не показалось бы странным, но чтобы так вот, прямо на твоих глазах…
      Он вынырнул из недавнего прошлого и подумал — «Императору потребуются доказательства». Конечно, его слово стоило дорого, но какая-нибудь вещь или того лучше человек выглядели бы куда как убедительнее.
      Пока он размышлял враги Императора, и колдуны с Островов Счастья договорились. Один из них начал торопливо снимать с себя одежду. Облегавшая тело краска одним куском упала на пол, и колдун, скомкав, положил ее на стол. Они еще немного поприпирались. Трульд дважды хватался за кинжал, но, в конце концов, договорились. Один за другим враги Императора вышли из трапезной, оставив у стола с колдовской одеждой одного воина.
      Взгляд Эвина сперва остановился на колдовской одежде, потом на страже, что стоял рядом с обнаженным мечом и держался за нее.
      Нужно было решаться.
      Если все, что рассказывал Трульд Императору было правдой, то что бы понять, что сейчас произойдет, большого ума не требовалось.
      Выпив колдовского напитка Трульд и Всезнающий начнут искать задержанного Императором своего сообщника. Это будет в начале. А вот потом… Потом они начнут искать его. Что купец? Во первых он чужой, а во вторых, где бы он не сидел, его охраняют и в обиду не дадут. А вот сам он, Эвин Лоэр, стоящий на подоконнике, был очень легкой добычей — устрицей без раковины, черепахой без панциря. Времени у него, можно сказать, что и не было вовсе. Спасать себя нужно было прямо сейчас.
      Он прикинул расстояние до стража. Далеко. Не допрыгнуть. Даже нож метнуть он не мог. Для этого пришлось бы отдернуть занавес. Нужно было что-то срочно придумывать.
      Эвин порылся в карманах, нашел там серебряную монету. Профиль Императора на ощупь оказался теплым и он понял, что Мовсий и тут ему поможет, не оставит своим попечением. Сквозь дыру в портьере он стал разглядывать неподвижно стоящего стража. Лицо его показалось ему достаточно алчным.
      Он на счастье свел большой и указательный пальцы колечком и сунул монету в прореху.
      Неслышно чиркнув по пальскому бархату, монета ударилась о каменный пол и заплясала там, укладываясь поудобнее. Серебряный звон прокатился по залу, достигнув ушей воина.
      Приникнув глазом к дырке, Эвин увидел, как тот наклонил голову, словно петух, углядевший зерно. Страж уже угадал, что может звенеть так приятно — видно уже бывали в его жизни такие мгновения, когда ему под ноги падало серебро, и улыбнулся, предвкушая поживу. Несколько мгновений он прислушивался, надеясь, что судьба подарит ему еще что-нибудь, но та удовольствовалась только одной монетой.
      Воровато оглянувшись, он сделал шаг в сторону окна. Один его глаз смотрел на дверь, а второй — на пол, под окном. Каждое мгновение он готов был отпрыгнуть назад. Второй, третий шаг, седьмой… Воин наклонился над серебряным кружком и в этот момент Эвин рванул портьеру вниз, обрушивая его на незадачливого любителя чужого серебра. Ворох ткани потек вниз, погребая под собой алчного стражника. Тот еще не понял, что случилось и поэтому не орал, призывая на помощь товарищей, а только неуверенно разводил руками, соображая, откуда что взялось, и куда же подевалась монета. Эвин не стал баловать его разнообразием ощущений. Соскочив на пол, попросту хлопнул его кулаком пониже затылка, отправляя в долгое беспамятство.
      Не оглядываясь более на обездвиженного врага, он в два прыжка добрался до стола. Не тратя времени на размышления, развернул одежду, пытаясь разобраться, как этим всем пользуются. Материал скользил под пальцами, непохожий ни на кожу, ни на ткань. От него тянуло прохладой, словно он напитался холодом, идущим от гнилой крови колдунов, и сохранил его в себе. «Нелюди» — подумал Эвин с отвращением. — «И Трульд с Хэстом нелюди, раз с ними заодно переплелись…» Эти мысли крутились рядом с другими, совсем обыденными.
      «Так… Как же это одеть? Рукава, штанины… Это куда? А, да, понятно».
      Костюм повторял фигуру и разобраться, что к чему не составило труда.
      Ткань в его руках шелестела, и ему слышался в этом звуке змеиное шипение. Натянул чужую одежду на ноги, набросил верхнюю часть на плечи, просунул руки в рукава. Костюм болтался на нем, собираясь в складки.
      «А застегиваться? Ни пуговиц, ни завязок… Как же они там ходят, колдуны-то эти?» Не раздумывая, он сблизил края, и вдруг они сами собой соединились, словно срослись, и он оказался внутри одежды. Завершая свое преображение в колдуна, он натянул на голову капюшон и, как только что это делал на его глазах один из гостей Хэста, коснулся пояса…
 

Замок Керрольд.

Зал «Четырех мечей».

      Прошлое никуда не уходило.
      Оно стояло рядом, за плечами и только и ждало случая, чтобы он вернулся в эти стены. Спендайк оперся о шершавый камень и закрыл глаза. Призраки прошлого закружились вокруг — лица, запахи, предметы. Все было тут рядом.
      Телом в Керольде он не бывал, но не раз присутствовал в этих стенах мысленно, когда наблюдал за предметом брайхкамерской страсти — сестрой Хэста Маввея Керрольда. Он попытался вспомнить, что на этом месте стояло два года назад. Поверяя себя, подошел к полке, укрепленной прямо на стене, и наклонил факел. Вместо отпечатавшегося в памяти кувшина он нашел там грубой работы сундучок. «Альригийская работа», — мелькнуло в голове у Джо — «зря только деньги потратил…» Хэст, гремя связкой ключей, пытался подобрать нужный. Спендайк вспомнил, что тут и жила та, по чьему желанию два года назад заварилась каша, остатки которой они дохлебывают еще и сегодня.
      — А как Мэй? Она здорова?
      — Здорова…
      Ключ, наконец, нашелся и со щелчком вошел в замочную скважину.
      — Я ведь теперь дядя…
      Джо повернулся к Трульду.
      — Кто родился? Сын?
      Трульд, опережая его, прошел в полутемный зал.
      — Сын.
      — Поздравляю! — совершенно искренне, от всей души сказал Джо. — Наследник титула! Как назвал?
      — Мовсием.
      Сергей, рассматривавший коллекцию оружия, еще не остыв от сражения, иронически отозвался.
      — Как верноподданнически…
      — Это очень распространенное имя, — вступился за бывшего хозяина Джо. — Не надо искать двойного смысла.
      — Я не ищу. Я кон-ста-ти-ру-ю, — по слогам произнес Сергей. — Мы, кажется, отвлеклись?
      Хэст уселся в стороне, на стул с прямой и широкой спинкой, а брайхкамер начал колдовать над напитком. Из принесенного сундучка он достал мешочек с порошком, положил рядом с жаровней.
      Он возился несколько минут. Джо с интересом смотрел, как брайхкамер что-то шепчет над кубком, изредка искоса поглядывая на Хэста, и руками совершает всякие волшебные пассы. Джо не стал его разоблачать — если Трульд хотел обмануть Хэста, то пусть обманывает. Никого другого тут он обмануть не мог.
      Керрольд сперва пытался вслушиваться в бормотание родственника, но потом бросил, поняв, что волшебство не его стихия.
      Время уходило, и Джо решил прервать затянувшуюся комедию.
      — Довольно. Все заклинания сказаны. Пора начинать!
      Спендайк требовательно посмотрел на Трульда. В глазах товарища Сергей разглядел желание как можно быстрее покончить с неприятной процедурой. Заранее передергивая плечами от отвращения, тот опрокинул в себя кубок зелья, приготовленного Трульдом, и наклонился к жаровне, вдыхая тяжелый дым.
      Злорадно улыбаясь, Трульд последовал его примеру, и Сергей мысленно пожалел неизвестного шпиона.
      Сергей и Хэст смотрели на них, тоже понимая, что в эти мгновения жизнь снова разделила и сгруппировала их по-своему — на участников колдовства и зрителей. На них пахнуло тяжелым запахом горелого дерева. Хэст поморщился, отмахнулся ладонью и жестом показал Господину Благородному Инженеру место рядом с собой… Тот, не чинясь, уселся рядом, не решаясь словами нарушить творившегося таинства. Сергей посмотрел на Джо. Глаза инженера расширились, и егерь почувствовал его муку.
      Прошлое действительно было рядом. Ни одно ощущение не забылось и не потерялось. Запах, заполнивший голову, превратился в движение. Его понесло по кругу, словно щепку, попавшую в водоворот. Человек уже не ощущал себя, но остатков чувств хватало на то, чтобы почувствовать рядом с собой чужую волю. Она следовала рядом, настороженно следя за каждым его движением.
      На мгновение ему показалось, что он парит над землей, одним взглядом окидывая все земли Империи. Он парил там без дела — невесомый и невидимый, но что-то вдруг толкнуло его вниз. Перед внутренним взором мелькнули башни и стены Императорского дворца. В одно мгновение он словно разлетелся на тысячи частей и очутился в каждой из комнат дворца. Мелькнули лица, фигуры людей, но сердце не вздрогнуло от ощущения удачи.
      Он не нашел того, чего искал.
      Рывком он выскочил за стены и ринулся на окраину Эмиргергера. Перед внутренним взором мелькнули крепостные стены. Его неудержимо тянуло к маленькому домику, стоявшему посреди сада, у озера. Уже понимая, что это неспроста, он ринулся вниз, сквозь облака, ветки, крышу и остановился, увидев Хранителя Печати..
      Он узнал его, как узнал и его собеседника.
      В голове внезапно, словно свет в темноте включился, раздался голос Никулина.
      — Ну, а как же мужество, верность слову? — спросил прогрессор.
      Иркон ни на секунду не смутившись, ответил:
      — Твое мужество может радовать только твоего господина… Да тебя самого, пока за тебя не взялись всерьез мои палачи… Кому оно еще в радость? Мне, что ли?…
      Никулин пожал плечами.
      — Меня оно не радует. Напротив. Мне оно только помеха… Да не полагается иметь столько храбрости простому купцу…
      Иркон замолчал, явно ожидая ответа.
      — А если не простому? — подумав, отозвался Никулин..
      — То-то и оно.. — кивнул Хранитель Печати. — Но ты же не хочешь сознаться, что ты не простой купец?
      — Я простой купец с Островов Счастья, а там…
      — Да нет таких островов, — с легкой скукой ответил царедворец. Разговор уже надоел, но он понимал, что его все-таки надо довести до конца. — Тебе же уже все объяснили… Я же вижу… Вон рука перевязана…
      — Что же мне делать, господин? — со слезой в голосе спросил прогрессор. — Как заставить тебя мне поверить?
      — Заставить? Ишь чего захотел. Тут я сам кого нужно заставлю… И тебя заставлю правду говорить.
      Иркон говорил с ним не злобно, но за его словами стоял какой-то план. Джо слышал его, запоминал слово в слово, но думать сейчас не мог. В эти мгновения он был только регистратором происходящего…
      — Расскажи-ка правду о себе, и о своем народе… Зачем пришли и чего вам тут нужно…
      — Я пришел к Императору с дарами и просьбой…
      Мовсий жестом оборвал его.
      — Если к завтрашнему утру ты не будешь говорить правды, то к полудню тебе уже нечем будет ее сказать, даже если ты наконец-то решишься это сделать.
      Джо знал Иркона. Этот слов на ветер не бросал.
      Он нашел прогрессора, но это-то было самое простое. Оставалось самое сложное. Определить где тот находится. Джо сделал усилие, и почувствовал, как напряглись мышцы, которыми он давно не пользовался. От этого усилия он медленно, медленно поднялся над полом и полетел вверх. Почти сразу голова его вынырнула из крыши, и он увидел над собой небо. Тут же рывком, словно кто-то за нитку дернул, он подлетел повыше, оглядываясь по сторонам. Дом стоял в саду. Через весь сад от дома к крайним деревьям по воздуху тянулась подвесная дорога. Слава Кархе он узнал и дом и сад!
      Он не успел обрадоваться этому, как чья-то воля вторглась в его видения. Он почувствовал, что действие зелья слабеет, и тут же рядом мелькнула посторонняя мысль, о враге, затаившемся где-то рядом. Джо вспомнил о чем просил его Трульд и расслабился, давая тому возможность направить их переплетенные сознания туда, куда он хотел. В одно мгновение картина изменилась. Они перенеслись в замок Керрольд.
      Точно так же как это было минуту назад во дворце Императора, он раскололся на части.
      Нахлынуло ощущение бешеной радости. Одно мгновение его переполняло доселе неизведанное ощущение — он был сразу везде, в каждой комнате, видел десятки лиц и событий. Жизнь остановилась — застыли в своем беге по коридорам солдаты, слуги, занимавшиеся кто чем, замерли за своими делами, но уже через долю секунды все внимание сосредоточилось на одной комнате, той, откуда они недавно ушли. Он узнал ее по портьерам. Мир, только что расколотый на тысячи кусов слился воедино, и он увидел, как чужак, торопясь и путаясь, одевал колдовскую одежду.
      Шпион тихонько ругался сквозь зубы, разбираясь в непростых застежках, поминутно оглядываясь на дверь, а потом на лице его всплыла облегченная улыбка. Это было предпоследнее, что они видели. Незнакомец, тщательно послюнив палец и вытерев его о портьеру, коснулся сенсора и… исчез.
      Чувство злой горечи не успело заполнить Джо. Мир распался на части, исчез и появился снова.
      Он почувствовал себя сидящим в кресле. Рядом стоял Сергей, участливо смотревший в глаза. Губы его шевелились, но пока Джо не понимал ни слова. Медленно, рывками, словно катил тяжелый камень, перевел взгляд назад. Там Трульд, держась рукой за стену, тащился к двери, что-то крича на ходу — рот его открывался и закрывался, хотя сам Спендайк по-прежнему не слышал не звука.
      Сергей потрепал его по щеке, и он отвлекся.
      — Как ты? Живой?
      Голос доносился издалека.
      — Нормально… — кривя душой, ответил Джо. Раньше все было несколько иначе, но тут, наверное, сказался перерыв. Ни он, ни Трульд больше двух лет не сливали свои души в одну. Он слабо покачал рукой, проверяя, может ли двигаться.
      — Я нашел его… Нашел, — прошептал он. — Все в порядке.
      Как он ошибался!
      За спиной Сергея вырос стражник со свирепым лицом и трусливыми глазами и обрушил на голову егеря удар деревянной колотушки. Кузнецов дернулся, прогнулся как волна, потерявшая силу, и упал прямо на Джо. Из-под него Спендайк увидел, как к ним, шатаясь во все стороны, со свирепой усмешкой спешит Трульд.
 

Замок Керрольд.

Подвал.

      Кто-то надоедливый и безжалостный в своей надоедливости настойчиво повторял один и тот же звук, что кружился рядом, не давая себя осмыслить. Звук шипел и прыгал, словно не отрегулированная горелка с открытым пламенем, тянул за собой и Сергей попытался сосредоточиться на нем. Это напряжение вернуло его к жизни, и он услышал звук собственного имени.
      — Здесь, — пробормотал он. — Тут я…
      Болела голова, в открытых глазах висел мрак. Он попытался дотронуться до головы, но понял, что не может сделать этого. Ощущение опасности и бессилия выдуло туман из головы быстрее медикаментов. В одно мгновение он вспомнил все и задал самый главный вопрос.
      — Где мы?
      Темнота, уже расползавшаяся по углам черными пятнами, ответила.
      — В подвале…
      Он наклонил голову. Кровь бухнула, словно ногой ударило. Морщась от боли, спросил:
      — Черт… Это чем меня?
      — А что, разница есть? — спросил Джо. Темнота делала его невидимым.
      — Вообще-то нет… — подумав, ответил Сергей. — Ты-то как?
      — Точно также. У нас проблема. Большая проблема, — сказал Джо.
      — Я это чувствую. «Пострадал» моя фамилия.
      Спендайк покачал головой. Сергей не увидел, а услышал, как что-то зазвенело.
      — Это не то, о чем ты подумал, — возразил он. — Я все-таки нашел его!
      Сергей попробовал подняться, но ничего у него не вышло. Зашипев от боли, он спросил с чувством.
      — Неужели ему хуже, чем мне? Живой он еще?
      — Пока живой, но если завтра до полудня мы его не вытащим — станет мертвым…
      — Быть мертвым — это личная драма…
      Постепенно глаза приспособились к скудному свету, что проникал в темницу из зарешеченного окна, и Сергей увидел, что он стоит прикованный к столбу железными цепями. Они уходили за спину и терялись там. Сергей дернулся на всякий случай, пытаясь свести ладони и порвать цепь, но, как он и ожидал, ничем это не кончилось…
      — Вот как они тут с колдунами-то… Не выберешься.
      Цепляясь спиной за столб, он повернулся. Шагах в четырех от него стоял Джо, привязанный к точно такому же столбу. Он не видел его в подробностях, но вряд ли здешние обычаи по связыванию колдунов допускали разнообразие. Джо подтвердил его мысль, спокойно ответив на незаданный вопрос — Традиция. В прошлый раз меня Трульд первое время так же держал.
      Сергей еще раз напрягся, рванулся всем телом, но ничего у него не вышло.
      — Похоже, что тебя тут не забывали…
      Кряхтя, он поднял руку, за которой потянулась цепь.
      — Вон цепи-то, какие чистые. Смазывали, наверное, полировали. Все ждали, когда вернешься.
      Пошатываясь от слабости, Сергей обошел вокруг столба. Увидеть удалось немногое. Комната была пуста. В ней не нашлось даже охапки соломы, коей, по мнению егеря, полагалось быть в любой тюремной камере.
      — Вот попали…
      Слова оценивали их положение скорее эмоционально, чем как-то иначе.
      — Предложения есть? — напористо спросил Джо. Он тряхнул цепями и на мгновение напомнил Сергею попугая, прикованного за лапу к клетке. — Или горевать будем? Там Никулина через костоломную машину попустить могут.
      Сергей закряхтел и раздраженно отозвался.
      — Ага. А нас тут по головке гладят… Чем попало…
      Джо немного обиженно умолк и Сергей, помолчав, продолжил.
      — Предложений у меня пока нет. Пока только вопросы. Ты сознание не терял?
      — Нет.
      — А как же…
      Джо виновато улыбнулся.
      — Я такой слабый был, что меня и вязать не нужно было. Несли сюда на руках, как ребенка.
      — Ладно… Сколько времени прошло, как мы тут?
      — Часа два.
      Сергей улыбнулся.
      — Да ну!?
      — Ну, может чуть меньше.
      — Хорошо… Два часа ждали — подождем немного…
      — И чего дождешься? Ничего хорошего! Чену до нас не добраться, да и как он узнает? С тебя браслет сняли?
      — Сняли… — нехотя сказал Сергей. — Все сняли…
      Стоило закрыть глаза, как там начинали ходить какие-то огненные колеса, взрываться фейерверки. Хотелось просто помолчать, но он понимал, что Джо не отвяжется. Переживает человек. Знает, наверное, что такое костололмная машина. — Только это вовсе ничего не означает.
      — Не понял, — честно сказал Джо.
      — Это от них ничего хорошего ждать не приходится, — объяснил егерь. — А от меня… Будет нам помощь. Придет помощь величины необычайной! Надо только немного подождать.
      Джо заметно успокоился.
      — Подождать можно, если не долго… Имей в виду — Иркон обещал Никулина отдать палачам, если он не расскажет ему всего к завтрашнему полудню.
      Сергей принял эту информацию хладнокровно.
      — Ничего. Успеем.
      — Твои слова, да Богу в уши…
      Чтобы успокоить товарища он все-таки объяснил:
      — Я запрограммировал аэроцикл, чтоб он подлетел сюда и объяснил туземцам, что обижать заезжих колдунов нехорошо.
      — Когда? — воспрянул духом Джо.
      Экс «Новгородец» дернулся, пытаясь машинально посмотреть на часы, но только цепями звякнул.
      — Скоро. Я отвел нам два часа на переговоры.
      Сергей злорадно усмехнулся.
      — Когда он начнет тут все громить, Хэст наверняка догадается чьих рук дело и обязательно захочет увидеть тех, кто в состоянии прекратить разрушение родового гнезда.
      Он представил, что тут будет, когда запрограммированный им аэроцикл прилетит наводить порядок, и довольно рассмеялся. Аэроцикл хоть и считался транспортным средством, вполне мог постоять за себя и за друзей. Конечно ему было далеко до пограничного крейсера, но все-таки… Тем более учитывая с кем ему придется тут воевать.
      Сергей представил, как летающая машина разносит вдребезги стену, и покачал головой, жалея труд Хэстовых предков.
      — Ей Богу даже жалко Маввея… Сбил его с дороги брайхкамер, — подумал он вслух.
      — А чего его жалеть? — переспросил Джо, присаживаясь на корточки у столба в позе готовой к взлету птицы — руки отведены назад, грудь впереди, готовая рассекать встречный ветер. Глядя на него, Сергей устроился рядом. — Он то нас не жалеет.
      — Да он нормальный мужик… Хороший даже. Помогал нам в прошлый раз. О дворянской солидарности с ним беседовали… А теперь вот испортился.
      — Почему же теперь? Ты же сам рассказывал, что в прошлый раз он лично чуть все дело не угробил. Ну, когда аэроцикл разрубил…
      — Ну, так когда это было.. — непоследовательно ответил Сергей…
 

Замок Керрольд.

Шелестящая башня.

      — И что дальше? — спросил Хэст.
      — Что значит «что»? — делая вид, что не понял вопроса, переспросил Трульд. — Будем жить да радоваться…
      Он недовольно хлопнул рукой по колену.
      — Одно плохо — ушел шпион, и плащ, мерзавец уволок. Ну, ничего. Одним пока обойдемся.
      Хэст не поддержал разговора. Император и его шпион были вещами знакомыми и опасность от них вполне представимой, а вот новые гости… Волновало его сейчас другое.
      — Что будем делать с колдунами?
      — Ничего, — хладнокровно ответил брайхкамер. — Пусть живут… Что нам колдуны?
      Глаза у него заблестели.
      — Тут есть мысли поинтереснее. Теперь пора подумать о том, что делать с Императором.
      Хэст не спросил о том, что значат эти слова, и Трульд поспешил объяснить, что имеет в виду.
      — У нас оба колдуна, два волшебных жезла, плащ невидимка. Это — сила!
      — «Убил лягушку — жди дождя, тронул колдуна — жди неприятностей…» — задумчиво сказал Хэст. Он тоже понимал все, но совсем не так, как его родственник. Ему не давало покоя ощущение, что то, что сделал Трульд, было ошибкой. Одно дело тягаться с Императором, меч на меч, силу на силу, совсем другое — с колдунами. Тем более не чужие люди. Жизнь спасли…
      — Не трусь! — грубовато сказал Трульд, истолковав его слова как слабость. — Мы на конях, а наши неприятности в другую сторону червяками ползут.
      Брайхкамер понимал, что сделал, но еще не мог осмыслить всех последствий того, что сейчас произошло. Самым важным для него было обладание Всезнающим и плащом-невидимкой. Все неприятности, какими теперь грозила жизнь, меркли перед перспективами, которые рисовались в его воображении.
      — Обойдется. Сильных не бьют…
      Он посмотрел в окно, где напрасно бродили в поисках пропавшего шпиона его и Хэстовы воины.
      — А сейчас мы сильны, как никогда… Помнишь наш разговор у меня? Ну, два года назад, в тот день, когда они все-таки ушли?
      Хэст промолчал. В его мыслях было больше озабоченности, чем радости. Трульд возмутился.
      — Ты хоть понимаешь, чем мы обладаем?
      Хозяин покачал головой.
      — Может быть даже лучше, чем ты.
      — Ха! — весело откликнулся Трульд.
      — Ты знаешь Всезнающего. Я — Господина Благородного Инженера.
      — И что? — насмешливо спросил Трульд. — Что дальше? Он, кстати, теперь Господин Благородный Егерь. Ценит его их император.
      Хэст кивнул.
      — Не скажу за Всезнающего, а вот Господин Благородный Инженер… То есть Егерь. Не будет он трудиться на нас.
      Брайхкамер с ответом не задержался ни на мгновение. Ответ у него уже был готов.
      — Будет. Жизнь друга достаточно щедрая плата за сотрудничество.
      — Посмотрим.
      Трульд жестом отбросил сомнения Хэста и возбужденно заговорил, пытаясь, если не словами, так напором втолковать тому, что сейчас важнее всего.
      — Посмотришь. Другое важно — сейчас мы не слабее Императора. Вооруженный колдовством я смогу добиться большего уважения к нам.
      Он погладил ладонью стволы разрядников. Руки его дрожали от возбуждения, но он умудрялся держать в узде свое любопытство..
      — Мы же оба видели, что этими штуками можно сделать! За этим — жизнь Императора… Да что там жизнь… За этим сама Империя!
      Маввей не успел ответить. Во дворе раздались крики и вслед за этим — грохот, словно ударил гром, или рухнула одна из башен. Хэст выглянул в окно и оторопел.
      Над замком медленно кружилось здоровенная гранитная глыба, похожая на любую из тех, что лежали в основании северной стены. Он не успел открыть рот, чтобы удивиться тому, что видит, как от глыбы оторвался черный камень, величиной не больше кулака взрослого человека и полетел к земле.
      Хэст проводил его взглядом, все еще не понимая. Камень ударился о стену, отскочил и во дворе вспух еще один дымовой сгусток. Следующий булыжник гранитная глыба выплюнула, казалось, прямо ему в лицо. Хэст, хоть ничего и не понимал в происходящем, почувствовал, что ничем хорошим это не кончится.
      Он отшатнулся от окна, сбивая стоящего за спиной Трульда.
      — Назад!
      Они упали, и крик Хэста заглушил новый взрыв. Не желая оставаться в неведении, Трульд, оттолкнув хозяина, бросился к окну. По замковому двору клубился бледно-желтый туман, в котором корчились и замирали люди — его и Хэста. Колдовство не делал различий между ними.
      — Дьявол! — взревел брайхкамер. Взгляд увязал в колдовском тумане и пропадал там, как надежда на Божью милость. — Да что же тут твориться?
      — Неприятности, — отозвался из-за спины Хэст, спешно пристегивающий к поясу меч. — Неприятности…
      Глыба, поднятая колдовством в небо, прекратила крутиться и направилась в сторону конюшен, где еще суматошно бегали воины. Солдаты уже разобрались, что к чему и вверх полетели стрелы. Но если б стрелы могли так легко справиться колдовством!
      — Вниз! — крикнул Трульд. — К колдунам!
      — Наверх! — тем же криком возразил Хэст. Он налился кровью. — Я им покажу!
      Трульд не понял, что хочет показать колдунам Маввей. Тот вышиб дверь и побежал вперед, крича на ходу:
      — Наверх, к камнеметам.
      Сидеть на месте и ждать чем все кончится, значило дождаться умножения неприятностей. Пока они бушевали только за стеной, но неизбежно должны были прийти сюда. Хэст понял это первым — как никак разорению подвергался его замок.
      Пробежав поверх, они выскочили на верхнюю площадку.
      На стенах царила суматоха, никто ничего не понимал. Воины готовы были биться с кем угодно, но врагов у них не было. Гранитная глыба, из которой сыпятся колдовские яйца с ядовитым дымом, трудно назвать врагом. Это беда, несчастье, наказание Божье, но не враг.
      Уже поняв, что несет им колдовской туман, застилавший двор замка, воины метались по стене, стреляя из луков, и не спешили спускаться вниз. Появление Хэста на стене прекратило панику. Теперь все ждали, что прикажет хозяин.
      За спиной у Маввея глухо ругался Трульд. Хэст обернулся. Убегая из комнаты, он захватил с собой меч, а Трульд — один из волшебных жезлов и теперь пытался пустить его в дело. Он тыкал им в сторону летучего камня, тряс его. Пальцы бегали по жезлу, нажимая на выпуклости и вдавливая внутрь какие-то шпеньки, сдвигали стальные кольца… Поняв, что не в силах заставить его служить себе он едва не сбросил жезл вниз.
      — Заклинания! — прорычал он в отчаянии. — Мы не знаем заклинаний!
      Хэст кивнул.
      — Первое, что я у них вырву — это будут заклинания для волшебных жезлов! — поклялся брайхкамер.
      — Ты сперва доживи до этого!
      Поняв, что толку от Трульдовских потуг быть умнее колдунов не будет, Хэст обратился к воинам.
      — Камнеметы! — прокричал он. — Готовьте камнеметы!
      На стене в разных местах у него стояло шесть камнеметов. Четыре штуки альригийской работы, подобранных еще его отцом во время предпоследнего вторжения. Их тяжелые бревенчатые основания были прочно заклинены в каменной кладке, и развернуть их было немыслимо. Зато два других были своей, местной работы. Замковые умельцы собрали их по образу и подобию вражеских. Они получились и меньше и легче, хоть и стреляли не так далеко как их здоровые альригийские собратья, но как раз это сейчас ничего не значило. Вот она глыбища — рукой дотянуться.
      Его отец, Аст Маввей Керрольд дал каждому камнемету звучное имя героя, что б ни один из них не оплошал в бою и теперь Хэст, не тратя времени на объяснения, проорал:
      — «Свирепый Дюлий»! — проорал он. — Разверните «Свирепого Дюлия»!
      Оказывается там, внизу, еще оставались живые.
      Однорукий орлом взлетел на площадку, с ревом ухватился за станину и попытался в одиночку сдвинуть камнемет. Со скрипом, от которого по коже сыпануло мурашками, тот тронулся, но развернуть такую махину одному человеку было не под силу.
      Хэст дернулся, чтобы добежать по стене и помочь, но его остановил Трульд.
      — Смотри! — прокричал брайхкамер. Бесполезный волшебный жезл уже висел у него за спиной, делая Трульда похожим на колдуна. Он ухватил Хэста, и повернул лицом к новым неприятностям.
      Летучая глыба, только что кружившаяся над замком застыла, словно тот, кто управлял им задумался, что делать дальше… Это длилось несколько мгновений.
      Глыба чуть приподнялась. У Маввея шевельнулась надежда, что колдун, спрятавшийся в нем, устрашенный камнеметами, улетит, но он ошибся.
      Колдовская сила вновь завертела глыбу, только теперь гораздо медленнее. Из нее больше ничего не выпадало, но воины стоявшие на противоположной стене и посылавшие в него стрелу за стрелой начали один за другим падать на стену. Невидимое оружие колдунов настигало последних оставшихся в живых.
      На бегу Хэст бросил взгляд на «Свирепого Дюлия». На помощь Однорукому прибежали еще трое из зеленого отряда и теперь вместе с ним они железными ломами двигали камнемет к краю площадки… Один суетился рядом, накладывая камни в люльку метателя. Хэст смотрел, как неуклюже и медленно они разворачиваются в сторону врага, и сердце его замерло. Он уже не слышал скрипа дерева о камень — слух отключился, но обостренным вниманием он видел, как, поддаваясь усилиям людей, медленно — на ладонь, на палец, «Свирепый Дюлий» подвигается к краю стены, чтобы спасти живых и отомстить за мертвых.
      Он не рассчитал, а, скорее, почуял, что они все-таки не успеют, и что колдовство, сметающее его воинов со стены, доберется до них раньше, чем Однорукий со своими помощниками сумеет закрутить канаты, и наддал…
      Он видел, как отскочил в сторону тот, кто нагружал камни в метатель, как сорвался и полетел вниз, в желтое марево, зеленый воин, что накручивал упругий канат и его тут же заменил Однорукий, но колдовство приближалось к ним, уничтожая все их старания. Хэст был еще на полпути к «Свирепому Дюлию», как колдовство коснулось людей, стоявших около него. Однорукий, тянувшийся к спусковому рычагу, вдруг закачался и словно кукла, у которой обрезали нити, повалился на него грудью.
 

Замок Керрольд

Подвал.

      — Слушай!
      Сергей встрепенулся. За стенами что-то происходило.
      — Что там?
      Во дворе замка что-то глухо бухнуло, раздались крики. Грохот прокатился глухой, словно взорвался баллон с кислородом. Хоть и не сразу, Сергей догадался.
      — Страховой полис прилетел! — засмеялся он. — Ну, сейчас тут такое начнется! «Всенародный мститель» моя фамилия.
      Джо услышал, как звякнула цепь, и понял, что товарищ его сделал неудачную попытку потереть ладонь о ладонь. С равными промежутками за стеной прогрохотали несколько взрывов. Глухие хлопки не сотрясали стены, но грохот они все же слышали.
      — Что это?
      — Гранаты, — ни капли не сомневаясь, сказал Сергей.
      — Какие?
      Взрывы во дворе звучали с монотонностью весенней капели, хотя и реже чем она.
      — Газовые. Из серии «Понос и смерть».
      Лицо у Джо вытянулось, но Сергей, даже не оглянувшись на него, поправился.
      — Про смерть я для красного словца сказал. Только понос. Ну и поспят, конечно…
      Сквозь грохот в подвал стали доноситься крики. Там, снаружи, гостям были явно не рады. Спендайк подумал с чем может сейчас прийти Хэст и поежился.
      — Сейчас придет! — сказал Сергей, так же думая о Хэсте Маввее Керрольде. — Прибежит. Не дурак же он…
      Он переминался у своего столба с ноги на ногу, каждую секунду ожидая услышать скрип двери и увидеть бледного от страха Хэста Маввея Керрольда.
      Они ждали их минут десять. Джо нетерпеливо дернулся.
      — Ну, где же они?
      — Подожди.
      — Легко сказать… — Джо словно забыл, что Сергей стоит рядом, у соседнего столба.
      — Когда твои дикари меня в деструктор сажали я тебя тоже с большим нетерпеньем ждал… Не дождался, между прочим…
      За стенами регулярно грохотало, там вопили люди, слышались божба и проклятья, но в подвале все оставалось по-прежнему.
      — Не торопятся… — сказал Джо, прислушиваясь к шуму, а не к словам товарища по несчастью. Сергей не успел ответить. Во дворе грохнуло так, что вздрогнули стены. Бело-голубой свет на мгновение ослепил их и по каменному полу железной лягушкой запрыгал шальной осколок. Сквозь яркие пятна и муть в глазах Сергей попытался разобрать, что же такое занесло к ним в подвал, но ничего не мог разобрать.
      — Что это? — боясь поверить в собственную догадку, спросил Джо. Как и Сергей, он таращился в темноту, но ничего увидеть не мог. Сергей молчал. О том, на что это было похоже, он даже боялся подумать.
      — Не знаю.
      — Порох? — предположил Джо. Он уже сидел на корточках и тянулся к неведомой железке. Еще не произнеся заветного слова «аэроцикл» он подумал о том, чем туземцы могли повредить земную технику.
      — Не знаю, — растерянно повторил Сергей. Сочтя этот момент самым подходящим, Судьба скрипнула дверью. Из проема плеснуло светом факелов и этого света хватило на то, что бы Сергей разглядел осколок аккумулятора от аэроцикла. Он готов был взвыть, но сдержался. В месте со светом во всем блеске своей воинской славы подвал зашли Хэст и Трульд. Против ожидания Сергея, на их лицах не было уныния. Напротив, лицо брайхкамера светилось злобной радостью. От него даже пахло злобой.
      Воины, вошедшие первыми, проверили цепи и, поставив пару занозистых деревянных табуретов, для хозяев положения, сгрудились у двери.
      — Оставьте нас, — приказал Хэст.
      — Все вон! — добавил Трульд. — Этот разговор не для ваших ушей.
      Дверь еще не закрылась, как он задорно выкрикнул:
      — Не вышло, а? Не получилось? Против камнемета ни одно колдовство не устоит!
      Эхо вернуло ему звонкий выкрик, но колдун молчал. Брайхкамер смотрел на Всезнающего, но тот закусив губу смотрел на Господина Благородного Егеря, поэтому тот ответил брайхкамеру сам.
      — Одно не вышло, так другое выйдет… И кое-кто кое-чего узнает… Кое-чего поймет — Что-то выйдет определенно, — согласился брайхкамер, беря себя в руки. — И на счет «узнать» тоже согласен. Например, мне бы хотелось узнать, как работает твой волшебный жезл.
      — Давай покажу! — быстро предложил Сергей. — Там все очень просто…
      Брайхкамер засмеялся, словно замороженное стекло раскололось и посыпалось осколками.
      — Нет уж. Давай словами… Не поверю, что такому колдуну, как ты нужно что-то брать в руки, чтобы заставит вещь работать.
      — И тем не менее это так. Он работает только в моих руках, — ответил Сергей.
      — Ты лжешь!
      Трульд набычился. Забывшись, он уже был готов ударить колдуна, но Хэст удержал его, положив руку на плечо.
      — Нет! Посмотри на свои ладони, — повелительно сказал Сергей, сделав вид, что не заметил движения. В голосе была убежденность, заставившая брайхкамера невольно раскрыть ладони к свету.
      — Видишь сколько линий и складок на них? Мой жезл знает мои складки и линии и помнит их. Твоей руки он не знает…
      — Хорошо, — неожиданно легко пошел на попятный брайхкамер. — Тогда используй свое колдовство, что бы он работал и в моих руках.
      Сергей отрицательно качнул головой. Хэст удовлетворенно кивнул. Все шло так, как он и предсказывал.
      — Жаровню сюда, — приказал Трульд. Он ждал такого поворота событий и был готов к нему. В его голосе кроме приказа жила уверенность в правильности поступков. В их единственной правильности.
      — Ты не у себя, — резко напомнил ему Хэст. — Это мой замок, и приказы тут отдаю я.
      — Ну, так прикажи, — раздраженный упрямством колдунов, вспылил брайхкамер. Хэст, поколебавшись, высунул голову за дверь и отдал приказ. Не прошло и четверти часа, как дверь раскрылась и двое воинов втащили в застенок железный лист усыпанный багровыми углями. Третий, шедший позади, тащил ворох железок, которые с грохотом высыпал рядом с жаровней. Жестом Хэст отправил их назад.
      Склонившись над кучей лома Трульд со знанием дела перебирал пыточный инструмент, выискивая там что-то самое страшное. Кое-что он примеривал к руке, но если это «кое-что» не нравилось ему, он без колебаний отбрасывал это в сторону.
      Добравшись до клещей, он довольно хмыкнул. Несколько раз разведя и сведя зубья он тряхнул ими перед лицом прикованных пленников и бросил железо на угли.
      Вверх взмыл фонтан искр. Огонь охватил сталь, осветив густым алым светом, бросив отблеск на лицо.
      — У вас есть время до тех пор, пока это не раскалится, — сказал брайхкамер, загородившись ладонью от жара.
      — А потом? — спросил Джо. — Что потом?
      Он хотел казаться спокойным, но у него не получалось.
      — Потом будет больно… — просто сказал брайхкамер. — Должен признаться, что во время колдовства мне всегда мешал твой нос. Когда мы соприкасались головами, он вечно маячил у меня перед глазами…
      Трульд потрогал руками клещи, покачал головой — те впитывали жар углей слишком медленно.
      — Скоро я это исправлю.
      Даже в темноте стало заметно, что Джо побледнел. Уж кто-кто, а он знал брайхкамера очень хорошо. Если и раньше тот не отличался добротой или мягкостью, то сейчас, когда они не могли защитить себя — тем более. Джо бросил взгляд на Сергея. Тот напряженно улыбался, глядя на брайхкамера. Какой-то шанс у них все-таки был.
      — Если ты сделаешь это, я никогда…
      Трульд его не дослушал.
      — А кто сказал, что необходимо твое согласие?
      Он высокомерно пожал плечами. Хотя брайхкамер и ощущал торжество, он все еще помнил, что перед ним Всезнающий — любимец Императора и половина Первого чуда Империи.
      — Я прекрасно обойдусь и без тебя. Для колдовства нужен только напиток и наши головы. А что бы иметь все это достаточно одного моего желания.
      Сергей знал Трульда куда меньше Джо, но и ему не пришло в голову, что все сказанное останется только словами. Он дернулся, чтоб посмотреть на часы, но на пол пути передумал и повернулся к Хэсту.
      — Мы дворяне и твои гости. Неужели ты позволишь пытать своих гостей?
      Морщась от запаха горелого железа, Хэст нерешительно посмотрел на Трульда.
      — Они не дворяне, — быстро сказал он. — Ты видел их дворянские грамоты? Нет! Они колдуны. Колдуны, у которых есть часть нашей силы. Нашей! Твоей и моей!
      Дверь со скрипом распахнулась, и в теплый полумрак освещенного углями подвала вбежал один из воинов Хэста. Он наклонился к уху хозяина, прошептал несколько слов. Лицо Хэста прямо на глазах вытянулось, побледнело, и он кивнул в сторону брайхкамера. Воин метнулся к гостю и так же шепотом что-то сказал.
      Трульд выслушал, и улыбка на его губах застыла, превратившись в оскал.
      — Нет! — сказал он. — Ни за что!
      — А почему собственно? — бодро спросил Сергей. Напряженность в его улыбке куда-то пропала. Ему никто не ответил. Трульд и Хэст смотрели друг на друга.
      — Так, — сказал он тогда. — Что-то кажется, изменилось?
      В горле у Трульда забулькало, но сказать он ничего не мог.
      — Не хотелось бы решать все силой, но вы сами хотели этого… — попытался Сергей обратить на себя их внимание. Джо понял, что он единственный в этом подвале, кто еще не знает чего-то очень важного.
      — Хуже этого — только смерть, — сказал Хэст, не обращая внимания на Сергея. — Что будет с замком?
      — Наплевать!
      — Это Фосский отшельник. Его не остановить! Ты же знаешь!
      — Наплевать! Он не посмеет!
      — Так плевать — слюней не хватит… — сердито сказал Хэст. Он уже принял решение. В нем не было той злобы, которая точила Трульда и он мог оценивать происходящее трезво.
      Джо вертел головой, прислушиваясь к происходящему.
      — Что это? Почему? — прошептал он Сергею. — Что с ними?
      — В господах благородных рыцарях совесть заговорила, — в голос ответил егерь. Он вертелся, пытаясь заглянуть в глаза брайхкамера. — Не видно тебе, разве, что они раскаиваются в своем поведении и обещают больше так не поступать… Не так ли, Господин Благородный Трульд?
      Трульд не выдержал тона. Он выхватил меч и бросился на Сергея с явным намереньем убить наглеца без оглядки на то, кем на самом деле окажется этот человек — колдуном или дворянином. В этот момент ему было наплевать на Императора и на колдовство.
      Он успел сделать только два шага.
      Никак не ждавший этого и оттого присевший от неожиданности Сергей увидел, как за брайхкамером возник благородный Хэст Маввей Керрольд. Над его головой вознеслась деревянная кувалда, возможно та же, что не так давно отправила в небытие самого Сергея, и, апофеозом справедливости, пролетев три четверти окружности, опустилась на голову нервного родственника.
      Трульд покачнулся. Он хотел обернуться назад, но злоба толкнула его вперед. На подгибающихся ногах сделал еще один шаг и рухнул у столба Всезнающего.
      Несколько мгновений было тихо. Хэст смотрел на поверженного брайхкамера, и, казалось, раздумывал — хорошо он поступил или нет.
      — Ему плеваться, — пробормотал, наконец, Маввей, — а мне потом Керрольд заново отстраивать…
      Его слова подвели черту под тем, что происходило в этих стенах. Он посмотрел на Сергея. Тот улыбнулся.
      — Уходите, — скомандовал Маввей, не ответив на улыбку. — Карха свидетель, мне жаль, что так вышло.
      — Не сомневаюсь, — насмешливо отозвался Сергей. — Если бы все вышло иначе, для тебя было бы лучше.
      Цепи за спиной звякнули, сваливаясь с рук. Сергей наклонился над неподвижным брайхкамером. Крови там не было. Удар был нанесен мастерски и никаких последствий для брайхкамера, ну кроме головной боли, не будет. А жаль!
      — А этому скажи, что я еще вернусь. Не к тебе, конечно, к нему… Поквитаюсь.
      Он не стал бить лежачего, хотя внутри все зудело от желания сделать это. Не оглядываясь, подхватил разрядник и, уходя, бросил Маввею.
      — Пусть принесут второй волшебный жезл, браслеты и одежду Всезнающего…
      Хэст кивнул и растворил дверь.
      — Идите. Все принесут во двор.
      Не успел он сказать это, как во дворе что-то грохнуло и спустя мгновение в зарешеченное окно вплыло облако пыли. Теплый воздух жаровни подбросил ее, и она закружилась по подвалу, оседая на пол и стены. Хэст подпрыгнул, пытаясь заглянуть в зарешеченное окно, но тщетно.
      — Уходите быстрее! Прошу вас! — отчаянно закричал он.
      — Уйдем, уйдем… На лишний вздох не задержимся… — ответил Сергей. Он подтолкнул рукой Джо, растерянно вертевшего головой, и вышел за ним из каземата. Впереди, сквозь темноту коридора светился факел над дверью, несомненно, ведущей во двор. Они не прошли и десятка шагов, как за спиной застучали шаги Маввея. Сергей на всякий случай оглянулся.
      — Жаль, что мы так расстаемся… — печально сказал Хэст. Меч его лежал в ножнах.
      — Размечтался! — утешил его Кузнецов. — Мы еще тебя навестим… Напомним о себе..
 

Замок Керрольд.

Двор.

      Во дворе их встретила тишина. Ветер уже разогнал облака газа, хотя легкий горьковатый аромат еще витал между стенами, сплетаясь с запахом гари. Посреди двора догорали остатки аэроцикла. Джо бросил взгляд на разбитый аппарат, но Сергей отвлек его.
      — Нам вон туда, — сказал он. — К воротам…
      Джо повернулся и ахнул.
      Ворота стояли, как и стояли. Незыблемые, на века скрепленные железными полосами, а вот рядом с ними, там где еще два часа назад высилась стена из грубо отесанных валунов, лежала груда камней, а на ней — помахивая рукой, стоял человек. Джо вытянул руку, ладонью загородился от солнца.
      — Кто это?
      — Мартин Акке. Ты должен его помнить.
      Прислонив ко лбу ладонь наподобие козырька, Спендайк разглядывал старого знакомого.
      — Тот, что остался? — вспомнил он.
      — Он самый.
      — А как он узнал?
      Сергей ухмыльнулся.
      — Про страховой полис не забыл?
      Джо кивнул на костер посреди двора в окружении парализованных лучников.
      — Да вон он… Догорает твой полис.
      — У меня была двойная страховка. Я записал сообщение для Мартина и аэроцикл передал его, перед тем как лететь сюда.
      — А он что, живет где-то рядом?
      — Скорее всего, быстро летает… Хотя иногда он не торопился…
      Сергей, глядя по сторонам, задумался, вспоминая, как они добирались в прошлый раз до «Новгорода».
      — Как и в прошлый раз…
      Обходя развалины, они дошли до пролома в стене. Наверху, на самой вершине пылящей под ветром кучи стоял Мартин. Он внимательно оглядывал двор, но мгновение, чтобы посмотреть вниз, выбрал.
      — Живы? Все в порядке?
      — Ты не торопился… — проворчал Сергей, пытаясь забраться на рассыпающуюся кучу. Мелкий щебень под ногами осыпался вниз. — Чуть не опоздал… «Проспал» твоя фамилия?
      Мартин промолчал немного, потом все же сказал:
      — Пожалуйста…
      — Вы успели в самое время, — заступился за своего спасителя Джо. — Спасибо вам. Хотя, честно говоря, опоздай вы на пять минут…
      Сергей подтолкнул Джо, и тот полез вверх, по осыпающейся куче. Камни посыпались вниз.
      — И что? — полюбопытствовал Мартин. — Ба! Я вас помню! Вы — Джо. Всезнающий!
      — Точно. А случилось бы очень неприятная вещь — меня бы изуродовали.
      Он оступился и покачнулся. Сергей подхватил его, но оба уже почувствовали незримую мягкую силу, казалось окутавшую их со всех сторон.
      — Что у вас тут произошло? Я из твоего обращения, честно говоря, ничего не понял.
      Егерь оглянулся.
      — Объясним по дороге. Сейчас некогда… Надо удирать… Боюсь, что очнувшись Трульд попробует поквитаться. Не такой это человек, чтобы…
      На каждую фразу он делал шаг вверх и на пол шага съезжал вниз. Мартин не стал дослушивать.
      — Держитесь!
      Сила вокруг них стала более ощутимой. Она окутала их, словно плотный теплый воздух, и вдруг, одним махом, приподняла их над камнями.
      — Кроме того, наш прогрессор в беде. Нужно выручать…
      С каждым метром, на который Мартин поднимал их вверх, замок раскрывался все шире и шире. Сверху он не выглядел уж очень сильно разрушенным. Только развороченная стена говорила о том, чего стоило Мартину их вызволение..
      — Пожалел их что ли? — спросил Сергей. — Мог бы и еще чего-нибудь сделать.
      — Нужды не было. Отпустили ведь?
      — Так просто?
      — Репутация, — самую малость гордясь собой ответил Мартин.
      — Может быть, нам тебя с собой к Императору взять?
      — А что собираетесь? — оживился отшельник.
      Джо, висевший лицом к замку, смотрел на проплывающие под ногами стены. Прямо под собой он заметил, как четверо зеленых лучников, наверное последних не парализованных в этом замке, крутят камнемет. Он поднял голову и крикнул Мартину.
      — Побыстрее нельзя? Там какая-то возня у камнеметов…
      Мартин прибавил. Немного. Стена уплыла назад, но опасность от этого не исчезла. Воины внизу работали споро. Джо послышалось даже, что он слышит, как скрипят вороты. Один из них проворно насыпал камни в метатель. Камни показались Джо мелкими — не больше кулака, но уж если таких хватило аэроциклу, то им-то уж и подавно хватит.
      — Выше! — крикнул Спендайк, непроизвольно подбирая ноги. Мартин его словно не услышал. Там, на стене кто-то дернул рычаг, и камни голодной сворой рванулись вдогонку за ними.
      — Еще выше! — заорал от ужаса Джо, отчетливо представляя, что произойдет с ними после того, как камни найдут свою цель. — Летят!
      — Да ладно, — отмахнулся Мартин. — Обойдется…
      Он на мгновение повернулся, чтобы найти взглядом камни. В то же мгновение те словно впечатались в невидимую стену, а потом вспухли пыльными облачками, и ветер раздернул их, развеивая над негостеприимным жилищем Хэста Маввея Керрольда. Джо восхищенно ахнул.
      Это была оборона, можно было бы обойтись и этим, но Мартин не ограничился тем, что отбил чужой удар. Он нанес свой.
      На глазах Джо Конюшенная башня брызнула камнями, словно кто-то невидимый, не рассчитав своей силы, нанес удар по ней сверху, и четырьмя лепестками разложилась по сторонам света.
      — Красиво!
      — Репутацию нужно поддерживать, — сказал Мартин. — Иначе сожрут… Так где же наш прогрессор? Кого еще спасать нужно?
      — Спасать нужно Александра Алексеевича Никулина. Он в плохих гостях у Императора Мовсия. Вон Джо знает где…
      Мартин плыл метрах в двух над их головами и чуть впереди. Он изредка оглядывался назад. О погоне и речи быть не могло — какая теперь погоня, да и на чем? На пушечных ядрах тут еще не летали, по причине отсутствия пороха, а лететь на метле за самым сильным в Империи колдуном — это, братцы не смешно.
      Замок остался далеко позади — ни камнем, ни стрелой не достать, так что опасности вроде бы не было никакой, но Мартин все оглядывался, ничего не объясняя.
      — Так что делать то нужно? План есть?
      — Сейчас будет. Давай сперва сядем где-нибудь да подумаем…
 

Окрестности замка Керрольд.

Атмосфера.

      Подумать было над чем.
      Эскапада с Трульдом и Хэстом обошлась им в «невидимку» и аэроцикл. Жизнь товарища стоила, конечно, дороже, однако и то и другое им отнюдь не помешало бы в самом ближайшем будущем, и, следовательно, самым привлекательным местом вы их нынешнем состоянии был Планетарный Аварийный Склад.
      — Сколько у нас времени? — спросил Сергей. Разговаривать, подвешенными в воздухе было непривычно, но ничего другого просто не оставалось.
      — Будем считать, что эта ночь, — подумав, ответил Джо. — Он обещал казнить его завтра в полдень, но кто его знает?
      — Даже если он и дотерпит до полудня, то утром красть Никулина сложнее, — согласился Сергей. Он посмотрел вверх и Мартин наклонил голову, подтверждая, что все слышал и со всем согласен.
      Сделав круг, чтобы выбрать площадку поровнее он, наконец, опустил их на камни.
      — Ну, вот и все. Легко отделались.
      С видимым облегчением он уселся на валун и начал пальцами массировать затылок. Только сейчас Сергей увидел, во что ему обошлось их спасение— лицо Мартина покрывали красные пятна прилившей крови. Перехватив его взгляд, чуть кривя губы, объявил:
      — Можете начинать выражать признательность за спасение…
      Сергей обнял Мартина, прислонился головой к его плечу.
      — Ты велик! Ничего другого не скажу! Все иные слова — пыль в воздухе!
      Тот улыбнулся.
      — Считаю, что ты все-таки сказал «спасибо».
      Он немного повернулся и закрыл глаза.
      — Тяжело? — вполголоса спросил Сергей. Лицо у Мартина подергивалось, словно кто-то сидящий у него в голове дергал за невидимые нити, уходящие вглубь черепа.
      — Ничего, — отозвался тот. — Ломать— не строить.
      Рукой он протер лицо, расслабляя мышцы.
      — Что дальше рушим?
      Сергей понимал, что для Мартина это отнюдь не главный вопрос. Наверняка ему хочется задать тысячу других вопросов — о капитане, Земле им всем том, что там произошло во время его отсутствия, но экс-штурман не хуже него самого понимал, что время для таких вопросов еще не пришло.
      — Правильно! Все вопросы по ходу. Еще будет время…
      Егерь выпрямился, оглядывая горизонт. Вокруг были только горы и небо. Только где-то далеко-далеко бело-голубое небо марал черный дым.
      — «Война, — подумал он, на секунду задержав взгляд на дымовом хвосте. — Тут воюют, там воюют»…
      Мартин смотрел на него устало, но вполне осмысленно.
      — Ничего. Разрушения мы временно прекратим. Нам нужно на склад, — сказал Сергей, — а уж дальше мы сами как-нибудь…
      Лицо Мартина исказила короткая судорога. Наверное, он представил, чего ему это будет стоить.
      — Сможешь? — нерешительно спросил егерь. Мартин вздохнул.
      — Смогу. Отдохну вот только…
      Его ответ расправил егерю плечи.
      — Имеешь право! — весело сказал он. — Ты сегодня за троих поработал!
      — Что уж там «за троих», — добавил Джо — за десяток стенобитных машин!
      Мартин кивнул — то ли благодаря за комплимент, то ли соглашаясь.
      — А что там еще за дым? — продолжил Джо. — Война?
      Их спаситель немного приподнялся и посмотрел туда, куда Джо махал рукой. Небо в той стороне было разукрашено несколькими дымовыми хвостами.
      — К счастью нет. Хотя зрелище редкое… — сказал Мартин. — Это, кажется Оста.
      — Оста? — удивился Джо. Он даже привстал на цыпочки, словно это могло помочь разглядеть далекую гору поближе. — С каких это пор она так дымит? Утром там ничего такого не было…
      Мартин опять мельком глянул на горизонт.
      — Это еще что! Видели бы вы, что там было дней десять назад!
      Сергей довольно отозвался:
      — Неделю назад в наших иллюминаторах были иные виды.
      — Седьмой Карха!
      Мартин быстро обернулся. Джо смотрел то на компас, то на дым, на глазах бледнея. Мартин уже уловивший в голосе Спендайка смертный страх, дернул его, разворачивая к себе и заглядывая в лицо.
      — Что?
      — Там же Чен…
      Не убирая рук, Мартин повернулся к Сергею. Одного взгляда оказалось достаточно, чтобы увидеть, что Джо не зря так испугался. Кузнецов, мгновенно поняв, что имеет в виду Всезнающий, на глазах Мартина, покрылся потом.
      — Там наш лагерь, а лагере коллега. Чен-Ли-Юнь.
      Сергей мгновенно поднес ко рту браслет.
      — Чен! Слышишь меня, Чен?
      Вместо ответа земля дрогнула.
      Небо впереди треснуло, выпустив вверх еще один дымовой хвост и фонтан огня. Камни, горы, облака в их глазах словно раздвоились, и они ногами почувствовали чудовищную мощь, выброшенную природой через вулканическое жерло. Скалу затрясло, Джо не удержался и сел на камни. Не вдаваясь в дальнейшие расспросы, Мартин снял с пояса контейнер и отбросил крышку.
      Волна вони хоть и знакомой, но уже позабытой ударила людей по ноздрям. Джо схватился за горло и бросился в сторону, стараясь уйти от ветра, но резкий выворачивающий на изнанку запах достал его и там. Его вырвало, и он с рычанием повалился за камни. Запах резал легкие, жег глаза и он смог избавиться от рези только тогда, когда в лицо ударил ветер.
      Подставив ему лицо, он открыл глаза. Поток плотного воздуха смел с лица слезы, дав возможность разобраться что же произошло… Под ним, в сотне-двух метров с бешенной скоростью, неслись скалы, каменные осыпи, деревья… Неслись и пропадали за спиной. Рядом, словно муха в янтаре, висел Сергей. По красному, распухшему лицу его лились слезы.
      — Аскрийский гриб, — прокашлял егерь, будто бы это не было и так очевидно, не в силах сдержать слезы. — Какая дрянь…
      «Куда бы мы сейчас без этой дряни…» — подумал Джо, вспомнив, что именно это мерзкий запах стал для Мартина резонатором его паранормальных психодинамических способностей. — «Куда бы?»
 

Гора Оста.

Окрестности «Лагеря заговорщиков».

      Воздух, бивший порывами в лицо, стал сухим и горячим, словно где-то впереди работал ракетный двигатель. В нем больше не было запаха снега или цветочной свежести — только гарь, только запах беды и истолченного камня. Добавляя сходства с космодромом, окутанная клубами дыма гора впереди грохотала, озаряя темное небо оранжевыми вспышками. В черноте клубящихся облаков что-то иногда вспыхивало и обрушивалось вовнутрь, заставляя вздрагивать не только землю, но и воздух. До них уже долетали пущенные из кратера бомбы, и было видно, как дым багрово отсвечивал в том месте, где, перелившись через край кратера, вниз ползла раскаленная лава.
      — Где? — проорал, перекрикивая стихию, Мартин. — Где ваш лагерь?
      Сергей орать не стал, а указал рукой на площадку ниже кратера. За облаком пыли, что опустилось сверху, ее почти не было видно, зато сверху были отчетливо видны клубящиеся желтоватые разводы.
      — Сернистый газ… Он пропал, — упавшим голосом сказал Джо.
      — Не каркай… — хладнокровно отозвался Сергей. — Думаю, что его там уже нет. Наверняка у него хватило ума сбежать до того, как тут все началось… А если не хватило…
      Джо испугался, что тот скажет «туда и дорога», но обошлось.
      — Все-таки у него комбинезон.
      — Был бы цел — связался бы с нами.
      Сергей ничего не ответил. Здравый смысл и логика убили бы надежду, а он не хотел этого.
      — Если повезло нам, то почему не могло повести и ему?
      Узнать, что там случилось на самом деле, можно было только одним способом.
      — Смотрите во все глаза! — скомандовал Мартин. — Может быть, ты ошибся, а я…
      Резко, словно Мартин на секунду потерял силу, они нырнул вниз. Камни рывком приблизились. У Джо внутри что-то оборвалось, рот наполнился холодной и горькой слюной, а перед глазами поплыли разноцветные круги. Он машинально поднял глаза наверх и увидел, как выше них пролетели, дымя, словно старинные бомбы, выброшенные из жерла глыбы.
      — Смотрите вниз. О себе не беспокойтесь. Я за вами пригляжу, — крикнул Мартин, заметив взгляд Спендайка.
      Ветер в развалинах лагеря, словно почувствовав, что хозяева сбежали, вел себя как хотел. Внезапный порыв развеял дым над площадкой. Там было столько трещин, что потеряться в них мог не один человек, а десяток.
      — Давай туда, — прокричал Сергей сквозь пахнущий серой ветер. — Может быть, он и вправду не успел уйти…
      Скала еще раз прыгнула навстречу, но не размозжила их об себя, а аккуратно ткнулась под ноги. Тотчас же они ощутили дрожь, которой исходили камни.
      — Посадки у тебя получше, чем у Мак Кафли, — бросил на ходу Сергей. Озабоченный Мартин не ответил, а побежал к возносящейся вверх стене. Сергей крикнул ему в спину:
      — Мы на тебя надеемся!
      Джо с Сергеем забегали по площадке, заглядывая за обломки скатившихся сверху скал и в трещины.
      — Быстрее, — раздался голос Мартина. — Идет лавовый поток.
      Он стоял на здоровенном валуне, скатившемся откуда-то сверху, и смотрел на извергающийся вулкан. С его места было видно, что лава уже подошла к ручью. Почувствовав раскаленное прикосновение, тот мгновенно сбежал в небо облаком пара. Но вулкан в пять секунд сделал его своим сообщником, смешав с раскаленной пылью и превратив воду в кипящую грязь. Бороться с этим было чистым безумием, но Мартин и не собирался мериться силами с огнедышащей горой. Ему нужно было лишь ненадолго задержать наступление лавового потока. Он поставил щит и почувствовал с какой тупой, неукротимой силой наваливается на него огненный вал.
      — Торопитесь! Я больше десяти минут не выстою!. Дым на площадке куда-то пропал, и они могли нормально дышать и видеть то, что твориться под ногами. «Везет нам!» — подумал Джо. Он оглянулся посмотреть, как обстоят дела рядом. Оказалось, что дым и пыль никуда не исчезли. Как и несколько секунд назад они клубились рядом в десятке шагов, но только теперь какая-то сила не пускала их на площадку. Словно стеклянная стена отделяла ее от остального мира.
      Им «везло» только потому, что рядом был Мартин.
      Иногда пыль, словно живое существо делала попытки проникнуть на запретную территорию, выбрасывая черные дымные щупальца. Это происходил тогда, когда Мартин отвлекался на то, чтобы отразить падавшие сверху камни, но, расправившись с угрозой сверху, он восстанавливал «статус кво», отбрасывая пыль к скалам, что вплотную подступали к площадке. Несколько секунд Сергей словно завороженный смотрел как Мартин борется с пыльными кляксами и тут заорал Джо.
      — Чен! Чен! Вон он! Я его вижу!
      Сегодня с ними уже многое произошло, но такого голоса Сергей у Джо еще не слышал. Сергей выглянул из трещины и увидел, что Спендайк стоит на коленях и вертит головой, от Мартина к Сергею, высматривая, кто из них быстрее прибежит на помощь. Мартин дернулся, было, но Сергей остановил его жестом и побежал к Джо сам.
      Он заглянул в трещину и оторопел, замороженный ужасом. Джо точно нашел Чена.
      Трещина оказалась глубиной метра три. Из нее несло горелым камнем и серой, а внизу, на самом дне трещины лежала Ченова голова. Рядом с обрубком шеи багрово переливался пепел, напитанный кровью, и тускло блестели то ли камни, то ли осколки костей. Сергей почувствовал, что ноги слабеют. Не отрывая взгляда от обрубка шеи, он опустился на камень.
      «Шесть лет дружбы и такой конец», — мелькнуло в голове. — «Почему? За что?» Холод чужой смерти разлился по нему, парализуя и гася волю.
      — Он умер? — спросил Джо.
      Голос его был тих, но слово столько значило для Сергея, что он услышал его. Отвечать он не стал, а, просто сдерживая подкатившие к глазам слезы, прыгнул вниз. Сейчас, когда каждая секунда грозила живым гибелью, это было бессмысленно, но он не хотел оставить вулкану даже ту малость, что осталось от Чена. Земля под ногами шевельнулась и он, не устояв, упал лицом вниз. Рука ткнулась во что-то мягкое, и это касание вернуло его к жизни. Сергей, задохнувшись от облегчения, засмеялся.
      Чен лежал тут, может быть и не невредимый, но явно целый.
      Целый!
      Сергей провел руками, отыскивая сенсор «невидимки» и дотянувшись, выключил ее.
      Чен лежал неудобно скрючившись. Теперь Сергею стало ясно, почему он не выбрался сам. У него сейчас не было не только сил подняться, но даже повернуться с живота на спину.
      — Чен!
      Ему показалось, что тело друга вздрогнуло. Сергей зарычал от отчаяния.
      — Быстрее! — заорал откуда-то сверху Мартин. Голос его перекрыл гул и треск ломавшихся камней.
      Сергей откинул капюшон. Лицо Чена показалось ему бледно желтым, но ноздри трепетали, втягивая в легкие пропитанный гарью воздух. Не думая о том целы ли у друга кости, и каково ему сейчас будет, Сергей, крякнув, просунул руки под бесчувственное, но живое тело, обхватил его снизу. По рукам полоснуло болью, острые грани осколков впились в руки, но Чен застонал, и это сделало его, Сергееву, боль мелкой и неважной.
      — Он жив!
      — Быстрее, — отчаянно заорал Джо. — Быстрее…
      Рывком подхватив Чена, Сергей поднял его на вытянутых руках. Задрав голову, прокричал невидимому Джо:
      — Принимай!
      Тело словно ожив и обретя свою силу, взлетело вверх. Сергей увидел, что небо над ними вновь обрело черно-коричневые цвета. Цепляясь за выступающие камни, он полез наверх.
      Там все было не гладко.
      Прорвав преграду, пыль затопила площадку. Режущий легкие запах серы волнами катался по ней, выжимая слезы из глаз и кашель из груди. Сергей поискал глазами Мартина, но не нашел его там, где видел в последний раз. На месте, где тот недавно стоял, громоздилась дымящаяся куча каменных обломков. Сергей почувствовал, что страх снова ломает его на несколько ледяных осколков.
      — Где Мартин? Мартин!
      Джо, взваливший китайца на плечо, экономя дыхание, без слов, одним взмахом руки, указал на другую сторону площадки. На камне перед скалой задрав голову вверх, чтобы лучше видеть, стоял Мартин, а на него сверху, с обрыва, падал огненный водопад.
      Сергей охнул. Ноги сами собой сделал шаг вперед, но тут он заметил, что расплавленный камень словно натыкается на невидимую преграду над головой Мартина и, обтекая ее со всех сторон, на глазах твердеет и покрывается коркой. Мартин, не двигаясь, стоял, словно под огромным зонтом и Сергей понял, что он не может отвлечься, что потеряй он на мгновение контроль над собой, как огненная река в несколько секунд затопит их, сожжет, сметет с площадки.
      Перекрываясь рукой от жара, он шагнул навстречу огню, встал за спиной у Мартина.
      — Мы готовы! — крикну ему в ухо Сергей, стараясь перекричать рев стихий. — Уноси нас отсюда…
      Мартин сделал осторожный шаг назад. Каменный свод над ним, потеряв подпорку, затрещал и начал кусками рушится по сторонам. Сергей подхватил товарища, помогая сойти с камня… Тот отходил осторожно, словно держал глазами хищного зверя, не давая тому броситься вперед, вцепиться в глотку, а поток, почувствовав это отступление и приняв его за слабость, вдруг обрушил сверху второй огнепад. Расплавленный камень ударился о камни в десятке метров от них и разлетелся прожигающими брызгами.
      — Ооаауууу! — заорал Джо. Сергей даже не обернулся. Главным сейчас был не он, а Мартин. Без него они просто растворятся в этой огненной стихии.
      Теплая спасительная сила уже знакомо подхватила его, и он увидел, как уходит из-под ног земля, как отдаляется огненный поток и как вместо жаркого оранжевого цвета пространство вокруг заполняет грязно-серая пелена. Глядя на нее, Сергей прокричал:
      — А теперь твоя фамилия «Успел вовремя»!
 

10 километров севернее Осты.

Лес.

      Оглядывая лес перед собой Сергей отчего-то подумал, что нынешнее его чувство вполне подстать тому, что он испытал первый раз выйдя из руин «Новгорода». Правда, в это раз ему даже показалось, что то, что произошло сегодня — еще хуже. Под деревьями было пусто. Сейчас у них не было даже новгородских развалин, послуживших им трамплином к достижению цели. Не было ни дирижабля, ни балконов, ни даже разбитой огуречной оранжереи. Единственно, что украшали заповедный пейзаж — так это четыре фигуры. Чен и Мартин лежали, Джо стоял над Ченом на коленях, а Сергей так же стоя смотрел на все это.
      — Что с ними? — спросил он у Джо, присаживаясь рядом. Спендайк, не поворачиваясь, сунул ему под нос экран диагноста.
      — У Мартина переутомление. Сейчас придет в себя, а Чен… Плохо ему…
      — Переломы?
      — Обошлось… Только ушибы. Ну и газом отравился, конечно.
      — Ничего себе «обошлось»! — в сердцах сказал Сергей, прислушиваясь к грохоту, что доносился сквозь сомкнутые кроны. Гора продолжала бушевать, словно сердилась, что людям удалось сбежать. — Дороговато обошлось…
      Мартин слабо помахал рукой, показывая, что жив и сел, как получилось.
      — Как ни дорого, а может стать еще дороже… — хмуро отозвался Джо. — Чену нужен врач.
      Сергей наклонился над раненым. Тот лежал с закрытыми глазами. Грудь его резко поднималась и медленно опускалась. На губах неслышно лопались розовые от крови пузырьки слюны.
      Какой врач? Откуда? Диагност, конечно, оказал первую помощь, но он ведь не доктор и не «саркофаг».
      — Если только знахаря позвать…
      Сергей оглянулся, словно надеясь, что за эти секунды на поляне что-нибудь изменилось, что-нибудь прибавилось… Увы! У них не было ничего! Ни связи, ни НАЗов. Джо понимал это как никто. Он на коленях начал ползать по траве, вороша ее руками. Наткнувшись на взгляд Сергея, объяснил, не прекращая своего занятия:
      — Есть тут такая трава… Восемь лепестков. От отравлений.
      Сергей головой покачал.
      — Не о том думаешь.
      Не прекращая ворошить траву, Джо спросил:
      — Есть другие предложения?
      — Пока нет..
      Теперь перед ними стояли две задачи. К необходимости освободить прогрессора добавилась необходимость спасти Чена. Сергей пересчитал всех, кто был на поляне.
      — …но обязательно будут.
      «К счастью нас много… — подумал он. — Можно будет успеть сделать все».
      Если в прошлый раз они втроем нашли выход из положения, то уж сейчас, вчетвером-то… Он поднял с земли старую шишку и бросил ее в Спендайка. Тот на мгновение поднял голову.
      — Сколько отсюда до места, где сидит Александр Алексеевич?
      Продолжая водить руками по траве, пожал плечами.
      — Недалеко… Если верхом, — он машинально глянул на Мартина, — то, я думаю, что часа за два мы доберемся…
      Сергей тоже посмотрел на товарища, но только головой покачал. Пустой мешок своим видом обещал куда больше, чем Мартин.
      — А если нет?
      Джо с радостным возгласом выхватил из травы какой-то листок, повертел его в руках и помрачнев бросил назад.
      — Дольше… Хотя… — Он уселся, закатил глаза, что-то вспоминая. — Если сперва до реки, а там лодку украсть…
      — Хорошо, — одобрил Сергей. — Такой ход мыслей мне определенно нравится.
      Не давая плану Джо развернуться во всю ширь, он перевел взгляд на Мартина.
      — А до «избушки» сколько?
      Тот посмотрел в небо. Там гулял ветер, крутились облака.
      — Часов за пять я доберусь…
      — А назад?
      — Назад больше. Ветер встречный.
      В его голосе было слышно сожаление человека сильного, но не способного все же бороться на равных с природой.
      — А туда и обратно обернуться сможешь?
      Мартин посчитал что-то в уме.
      — Сил-то, наверное, хватит… Только…
      — Ну что?
      — При всем своем колдовском мастерстве навигационного оборудования я себе еще не отрастил.
      — Не понял, — сказал Сергей. Он уже стоял. После слов Мартина «Сил-то, наверное, хватит» в его голове сложилась стройная картина того, как все потом должно сложиться. Мартин отнесет Чена, вернется, отнесет их… Но слова Мартина отвлекали от этой ослепительно прекрасного зрелища.
      — Причем тут оборудование?
      — Темно будет.
      Сергей все еще не понимал, что беспокоит Мартина. Ему показалось, что тот стесняется признаться в чем-то, что умалит его всемогущество.
      — Ты что, в темноте не летаешь? — наконец сообразил он. — «Птеродактиль» твоя фамилия? Или «Куриная слепота»?
      — Я не птеродактиль и летаю в любую погоду, — поморщился Мартин, — но для того чтобы найти нужное место и сесть там нужно видеть куда летишь… Как я вас в темноте найду?
      — Костер, — предложил Сергей.
      — Это в лесу-то? При таких деревьях?
      Кузнецов вскинул голову, оглядывая кроны, загораживающие почти все небо над головами. Разглядеть что-нибудь сверху можно было бы только тогда, когда Марин появится точно над ними. А сделать это ему не имея в руках даже простого компаса было очень и очень непросто.
      — А когда тут солнце заходит?
      — Через пару часов… — сказал Джо. Он уже понял, в чем загвоздка и ударил себя по колену. — Задержались мы у Хэста…
      — Гостеприимство… — непонятно сказал Сергей. Истина открылась перед ним во всей неприглядности. — Получается, что…
      — Ничего не получается… — закончил его мысль Джо.
      Сейчас, по существу, они стояли перед выбором — кого спасать. Мартин мог донести Чена до «избушки», но вернуться к ним и помочь спасти Никулина он уже не мог. Он попросту не нашел бы их в темноте, а оставшись с ними он рисковал жизнью раненого. Ночь тут диктовала свои условия. Да и кто сказал бы куда девать раненного товарища при штурме Императорской тюрьмы.
      — Давайте так, — Мартин на ходу попытался придумать такой вариант, который устроил бы всех сразу. — Сначала я донесу вас, а потом…
      — Мы сами, — остановил его Сергей. Он кивнул в сторону Чена. — Его же одного не оставишь…
      Мартин торопливо отмахнулся.
      — Понесу всех сразу…
      — Сил-то хватит, после сегодняшнего? Грохнешься где-нибудь дорогой…
      Мартин промолчал.
      — Да и потом-то как? Где и как ты «избушку» потом в темноте отыщешь?
      — На ощупь, — мрачно пошутил Мартин. Он и сам понимал, что это невозможно, но все-таки сказал. — Найду как-нибудь…
      Сергею уже было ясно, что рассчитывать он может только на свои да Джоновы силы. Солнце стало его врагом, и он с ненавистью посмотрел на сползающее за кроны светило.
      — Ну, как-нибудь мы и сами справимся, — решительно сказал егерь.
      Приняв решение, он наклонился над Ченом и стал стаскивать с него «невидимку».
      — Это не мародерство, — объяснил он Мартину, хотя тот и молчал — Вам она ни к чему, а для нас — одна сплошная польза.
      Морщась, он натянул комбинезон.
      Поскольку прежний план не оправдал надежд, нужно было быстренько придумать что-нибудь новенькое. Пока в голове было пусто, но по дороге он обязательно что-нибудь придумает. Дорога она подскажет. Дорога… Дорога… Где она дорога-то? Та-а-а-к. Первый пункт плана уже вырисовался.
      Мартин уже выглядевший не как покойник, а как оживший мертвец ждал, что он скажет.
      — А поднимись-ка, милый друг, да посмотри где тут дорога поблизости…
      Мартин, похожий на памятник самому себе, беспрекословно поднялся в воздух и пару минут покружил над лесом.
      — Пару километров в ту сторону. Там река и брод с дорогой.
      — Вот и определились.
 

Окрестности Имперского города Эмиргергера.

Сад Императорского Лекаря.

      Дом стоял за невысокой оградой, и не было в нем ничего странного или напоминающего о том, что принадлежит он не простому жителю, а самому Императору. Может быть, только несколько огромных деревьев, привезенных Бог знает из какой дали, которые, как объяснил Джо, посадил еще прежний Император, вернувшись из Астальского похода..
      Вокруг было так тихо, что Сергей засомневался — туда ли они попали.
      — Чудно, — сказал он. — Императорский дом, а ни песен, ни плясок, ни охраны, ничего…
      Он смерил взглядом невысокий забор, посмотрел на кусты сразу за ним, на силуэты трех высоких деревьев.
      — Точно тут? Не перепутал?
      — Тут. Был я в этом доме. Он только с виду простой… На самом деле есть тут всякое разное…
      Джо осторожно провел рукой по прутьям.
      — Перелезем?
      — Вот еще! — фыркнул Сергей. — Баловать их…
      Даже не стараясь делать это тихо, он боевым лучом отрезал несколько прутьев. Егерь лихо ударил по ним ногой, чтобы те с грохотом рухнули вниз, но Джо не дал им упасть, а подхватил и аккуратно положил на траву.
      — Темно, как в желудке…
      — Как в прямой кишке, — уточнил Сергей. — Утверждаю как специалист в экзобиологии. Но это и к лучшему.
      — Почему? Нас и так не видно.
      — А так они не только нас, но и друг друга видеть не будут… — объяснил егерь. Он предвкушающее улыбнулся. — Суматоха, взрывы, глубокий обход с флангов… Под это дело не только мы им, а еще и они сами себе синяков понаставят.
      Отстранив Джо в сторону, егерь вошел на запретную территорию — пора было делать, что должно.
      — Стража, — сказал Сергей. Он был готов к тому, что экран покроется красными пятнами и за каждым деревом обнаружится лучник, но то, что он увидел, не испугало, а удивило и насторожило его. Экран остался пустым. Маячили размытые контуры деревьев, но за ними никто не прятался. Проверяя, все ли так работает как нужно — все-таки информационный комплекс невидимки был заведомо слабее информационного комплекса аэроцикла, да и досталось ему сегодня у Осты — он сказал:
      — Стража.
      Тут же на экране схематично прорисовался дом, и внутри затеплилось несколько огоньков.
      — А в саду никого…
      Джо пожал плечами.
      — Он, что, так любим народом?
      — Не больше чем его отец, — ответил Джо, ничуть не удивляясь положению вещей за деревьями. — Ты не удивляйся.
      — А чего мне удивляться, если и ты не удивляешься?
      — Я не удивляюсь, потому что знаю…
      — А я — потому что удивить меня может только глупость, а тут ей и не пахнет… Хитрость какая-то?
      Егерь смотрел в темноту настороженно, словно увидел в ней нового врага. Не было тут глупостей, а был чей-то точный расчет.
      — Точно. Этот парк называется Садом Императорского Лекаря, а до этого он носил название Сада Ловушек.
      Сергей сложил одно с другим и спросил:
      — Неужели на этом самом месте Император, идя к лекарю, угодил в ловушку? Или ставили ловушку на Императора, а попался лекарь?
      Джо понял, что Сергей может и дальше жонглировать словами, и остановил его.
      — По велению еще прошлого Императора, Аденты Эмирга, когда разбивали парк около одного из его домов, оберегаясь от непрошеных гостей, в парке построили столько ловушек, что почти каждый день кто-нибудь из тех, кто охранял дом, сам попадал в них. Поэтому Императорским повелением рядом поселили лекаря, а парк стал носить имя Сада Императорского Лекаря. Еще сколько-то времени спустя, когда Адента нашел для себя новый дом, посчитали, что сад больше охранять нет никакой необходимости. Он и сам себя охранит… Император уехал, а лекарь остался.
      — Так там сейчас никого нет? Только лекарь? — слегка огорчился Сергей. Была у него сумасшедшая идея, когда все благополучно завершится с прогрессором, наведаться к Императору, чтоб объяснить тому при встрече все его заблуждения, происходящие из ошибочного мнения о собственной значимости и силе в этой точке пространства.
      — Тот, кто нам нужен, там точно есть, — успокоил его Джо. — Ты дослушай. Нынешний Император, Мовсий Эмирг назвал этот дом Домом Душевных Встреч и сделал из него нечто вроде тюрьмы для почетных пленников. Именно тут он держал меня и Трульда, когда мы, как бы это лучше назвать… Принудительно гостили у него…
      Не давая Джо соскользнуть за тонкую грань, отделяющую настоящее от прошлого, Сергей торопливо оборвал его.
      — Наверное, есть дорога между ловушек?
      — Наверное есть… Только я ее не знаю.
      — Ну вот, самое главное… А сам Император? Он-то как сюда попадал?
      Джо показал рукой куда-то в темноту.
      — Подвесная дорога. Император тут земли не касался… И нас к нему так же доставили.
      — Может быть, мы… — оживился Сергей. Джо взмахнул рукой.
      — Нет. Кто-то ведь должен будет крутить ворот. А кто? Нет тут электричества…
      Сергей посмотрел во тьму перед собой.
      — Значит напрямик?
      — Значит напрямик.
      — Значит прямо через ловушки попремся, — уточнил Сергей маршрут и вздохнул. Какими бы бесхитростными эти самые ловушки небыли, а получить бревном по затылку или камнем в лоб — хорошего мало. От этого никакая невидимка не спасет.
      Словно подтверждая его мысли, Джо сказал:
      — Прямая — не всегда кратчайшее расстояние между точками. Конечно, нет тут никаких особых сложностей — ни электроники, ни биомеханики, но все-таки… Камень он покалечить может не хуже боевого лазера.
      Они помолчали в ожидании, что в голову хотя бы одного из них забредет дельная мысль.
      — Да… Мартин тут был бы кстати…
      Сергей представил, как тот несет их над ловушками, над застывшими в засадах лучниками Императора ничуть не хуже, чем Императорская канатная дорога.
      Если б впереди их впереди ждали враги, Сергей наверняка поступил бы так, как и полагается — парализовал бы их или напугал, до обмочения штанов, но тут их врагами были не сами люди, а их хитроумие.
      — А если обойти их?
      — Ловушки? Чтобы обойти нужно иметь план.
      Сергей задумался, а потом явно притворно вздохнул.
      — Если ловушку нельзя обойти, то ее можно сломать.
      — Чтобы сломать ее еще нужно найти…
      — Отнюдь! — хмыкнув, сказал Сергей. — Ты сейчас поймешь, насколько ты есть не прав…
      Джо услышал, как его коллега перевел разрядник на боевой луч. Присев на корточки Кузнецов наклонился вперед, к одному их тех деревьев, что по преданию сажал еще сам Адента Эмирг.
      — Помоги, — попросил он Джо. — Сейчас рукой толкнешь…
      Разрядник зашипел, и боевой луч уперся в подножье дерева-великана.
      Вторая природа оказалась сильнее первой. С треском, показавшимся злоумышленникам оглушающим, ствол рухнул в глубину сада. В мокром хрусте Сергей отчетливо разобрал стальной лязг, словно в темноте сошлись стальные челюсти капкана.
      — Капкан, — объяснил он Джо.
      — Я слышал два. И, по-моему, еще самострел…
      — Спорить не стану, да и проверять тоже…
      По всему саду заорали разбуженные птицы, шум волной прокатился по всеобъемлющей темноте. Несколько минут они стояли, ожидая, не прибежит ли кто-нибудь любопытный, но увы…
      — Никого, — сказал Сергей с явным сожалением. — Странные тут люди. У них среди ночи деревья падают, а они и ухом не ведут…
      Джо засмеялся.
      — Дураков нет. Все дураки давно в инвалидах ходят. Ползают, то есть.
      Не дождавшись любопытных, егерь встал на ствол и, придерживаясь за ветки, пошел вперед. Джо догнал его, тронул за плечо.
      — Свяжемся, — предложил он. Сергей невольно посмотрел вниз, усмехнулся. До земли было не больше полуметра. Джо проследил этот взгляд.
      — Так. На всякий случай. Мало ли чего? Вдруг какие-нибудь туземные хитрости?…
      — А если бежать придется?
      Джо явно попал под обаяние этого мрачного места, но Сергей его настроений не разделял.
      — Почему-то мне кажется, что сегодня не мы, а от нас бегать будут. Да и как связанными между деревьев ходить?
      — Гуськом… След в след. Меньше шансов куда-нибудь угодить.
      Сергей поднял брови. То героическое, что он собирался совершить в Доме Душевных встреч и на подступах к нему, в его глазах явно обесценилось бы, если он совершил это, ощущая себя собакой на привязи. Он замешкался, думая как бы это поделикатней сказать спутнику, но Джо его не понял и добавил:
      — Ничего. Приноровимся.
      Егерь колебался всего мгновение. У него в руках был отличный рецепт от возможных неприятностей.
      — Ничего. Обойдется…
      Боевым лучом от своих ног до ближнего дерева он провел быстрый зигзаг, разрезая скрытые темнотой опасности и ловушки. В темноте что-то треснуло, пронесся певучий звук.
      — Вот и конец туземным хитростям.
      — А дальше как?
      — Доберемся до второго дерева и повторим…
      Он прикинул расстояние. До ствола было совсем немного.
      — Десять шагов.
      Он сделал три шага, а на четвертом земля под его ногами расступилась, и он провалился вниз. Страх выпрыгнул из глубины души, словно рыба из омута и упал туда же, расплескав душевное спокойствие и уверенность.
      — Джо!
      Ничего другого он сказать не успел. За руку дернуло, в плече стрельнуло болью, и он завис над темной пустотой.
      — Держу, — донеслось сверху Джоново кряхтение. — Сейчас… Говорил ведь…
      Сергея потащило в сторону. Рукой он дотронулся до поросшей травой стены, уходившей в неизведанную глубину. Земля под пальцами с тихим шорохом поползла вниз. Природное любопытство заставило его наклониться и попытаться разглядеть, что же ждало его там, в темноте. Джо дернул его, а он отозвался.
      — Погоди.
      Джо не стал ждать и все-таки вытащил его на дерево.
      — Чего годить?
      — Я не разглядел, что там на дне…
      — И слава Кархе! Обычно в таких местах ставят либо заостренные колья, либо пускают ядовитых змей. Короче говоря, ничего интересного. Ты целый?
      Сергей крутанул рукой, потрогал шею.
      — Целый. Спасибо. Давай, все же свяжемся.
      Джо не стал спорить. Он обвязал за пояс себя, бросил конец Сергею. Пока тот вязал узлы, Джо принюхивался. Сергей, глядя под ноги, стал обходить яму слева, но Джо не пустил его туда. Он положил ему руку на плечо.
      — Подожди. Там — «держи-кусты»…
      Немного раздраженно Сергей дернул плечом.
      — Ну, уж с кустом-то я как-нибудь справлюсь.
      Он провел перед собой боевым лучом, и темнота упала куда-то вниз, открывая более светлое небо.
      — Через них не пройти, — спокойно объяснил Джо. — И по ним тоже — там колючки с палец.
      Сергей представил себе эти колючки и переспросил, вспомнив давние Хэстовы наставления:
      — А медовые змеи там не водятся?
      — Нет. Тут другое водится…
      Сергей не стал уточнять. Ноги его сами собой шагнули в сторону, обходя лежащие кучей срезанные ветви.
      Земля, только что спокойно лежавшая под ногами, вдруг поднялась стеной, словно подброшенная снизу ударом. Это произошло так внезапно, что Сергей даже не успел среагировать. Страх был мгновенен. Он пришел и ушел. Уже поняв, что самое страшное кончилось, Кузнецов все же встал, как вкопанный, пытаясь понять, что именно только что миновало его. Он так и застыл с поднятой ногой, не решаясь опустить ее в темноту. Скосив глаза, он разглядел, что чуть левее головы, прямо перед ним поблескивают острия маленьких металлических колышков, укрепленных на небольшой — метр на метр — плетенке из прутьев.
      По ногам ударил запоздалый страх. Если б это угодило по нему, то больше всего он напоминал бы сейчас дикобраза, ежа— неудачника или, что, вернее, редкую бабочку, за которой охотился отряд энтомологов. От такого комбинезон вряд ли защитил бы его. Он опустился на корточки, ощущая слабость в ногах и одновременно невольное уважение к туземцам.
      Джо опустился рядом. Его спасло только то, что он шел двумя шагами позади него.
      — Это тут называется мухобойка, — объяснил он, когда к нему вернулся дар речи. — Тебе повезло, что ты разрезал ее, и сработала только моя половина…
      — А тебе повезло, что ты не торопился… — сказал Сергей. — Два везения подряд..
      Он покачал головой, удивляясь невесть откуда взявшейся удаче…
      — Считай, что весь лимит исчерпан.
      Теперь, когда жизнь недвусмысленно предупредила их о том, что все вокруг более чем серьезно, Сергей стал относиться к саду, и тому, что в нем росло и скрывалось, с должным уважением. Не желая более рисковать, он, добравшись до первого же приличного дерева, подрезал ствол. Но тут удача изменила ему. Ствол вместо того, чтобы упасть прямо, лег косо, удлиняя их дорогу к заветному домику, где в цепях скучал Никулин. Сергей вздохнул, но принял это с должным смирением. Вместе с товарищем пройдя по стволу десяток шагов наискосок, через поляну, наверняка напичканную капканами он, не сходя со ствола и не жалея энергии стал полосовать все, что видел перед собой — кусты, траву, стволы деревьев.
      — А вот и стража, наконец. Сейчас они до нас доберутся.
      На экране Джонова информационного центра совсем близко показались красные точки. Шесть точек медленно двигались справой стороны и четверо — слева. До них и до дома оставалось совсем чуть-чуть — метров двадцать. Они двигались наверняка не видя друг друга.
      — Если повезет, мы можем проскользнуть между ними незамеченными.
      Сергей прикинул. Риск, конечно, был минимальный — все-таки два парализатора и две невидимки, только кто его знает, не взбредет ли кому-нибудь из «охотников» выстрелить на звук или споткнуться в самый неподходящий момент и уронить одному из них на голову алебарду…
      — Везения у нас больше нет, зато есть гранаты…
      — По моему гранаты — это уж слишком. — сказал Джо. — Давай-ка обойдемся парализаторами.
      Сергей не стал возражать. Он перевел разрядник на парализующий удар.
      — Кто бы спорил… Твои слева, мои справа…
      Опасная темнота вокруг после лучевого удара не перестала быть темнотой, зато стала безопасной. Яркие точки на экране так же молча как подкрадывались, так же молча перестали двигаться. Удостоверившись, что никого более рядом нет, Сергей поднялся во весь рост. Сбоку, за полосой кустов в небе торчала островерхая крыша.
      — Нам туда, — прошептал за спиной Джо. — Давай быстрее.
      Они не пошли к дому напрямик, а по кромке кустов прошли еще шагов пятьдесят.
      Привалившись спиной к дереву, пришельцы слушали, как орут на другой сторон оставшиеся не парализованными Императорские стражники. На экране по эту сторону дома виднелось с десяток красных точек, а вот вокруг них было тихо, хотя оба они понимали, что тишина обманчива. То, чего они не могли видеть своими глазами, видела техника. В двадцати метрах перед ними, как раз у лестницы, что вела на первый этаж, затаились несколько красных точек.
      — А они не глупее нас.
      — А то… Им же слышно, как мы тут ломимся, деревья рушим.
      — Притаились и ждут…
      — Да. А как кусты затрещат…
      Джо подобрал с земли палку и бросил ее в кусты, правее того места, где они стояли. Точки на экране пришли в движение. Тотчас же тренькнули тетивы. Кто-то, не сдержавшись, азартно заорал. Джо поднял палец. Реакция у лучников оказалось на высоте. Сергей не стал обнадеживать стражников треском веток, а просто прострелил кусты парализующим разрядом. Обозначая победу земной техники над местными умельцами кузнецами, впереди зазвенело железо. Просунув голову сквозь кусты, Сергей увидел несколько облаченных в кожу и железо парализованных тел.
      — Вперед! «Паралич» моя фамилия!
      Сразу за кустами лежала неширокая — в два шага — песчаная дорожка и в шаге за ней стены дома. Две секунды — и они рядом с ней.
      Сергей стукнул кулаком в стену.
      — Пока счет в нашу пользу, — сказал он довольно.
      — Надеюсь, что так будет и дальше.
      — Где тут вход?
      — Вообще-то там. Но мы войдем где захотим.
      Боевым лучом он провел по петлям. Бронза поплыла, каплями упала на землю, но дверь осталась стоять. Удивившись, Сергей попытался навалиться плечом, но Джо, лучше знакомый с их устройством объяснил.
      — Там внутри засов поперек всей двери. Чтоб не лазили, значит, всякие хитроумцы со Островов Счастья.
      Сергей покачал головой, словно сожалел о наивности тех, кто поставил эту дверь и провел разрядником черту поперек окованного железом дерева. За дверью раздался двойной стук — упал перерезанный запор.
      Толкнув дверь внутрь, они из темноты сада вошли в темноту дома. Тут предстояла самая тонкая работа. Точнее та ее часть, которую капитан Мак Кафли безыскусно назвал «найти и вытащить».
      Пока все шло гладко, но возможны были всяческие варианты. Те ребята, что остались по ту сторону дома понимали, что загадочные пришельцы пришли не просто пройтись по саду. Если уж кто-то попытался проникнуть сюда, то наверняка не для того, чтобы тихонько побродить среди ловушек. Путь любого врага лежал в дом. И не важно кем был этот враг — злоумышленником на жизнь Императора, шайкой каких-нибудь отчаянных разбойников, привлеченных россказнями о богатстве этого дома или пусть даже обнаглевшие альригийцы или восставшие поселенцы Внешнего пояса обороны. Стража тут всегда были готова встретить непрошеных гостей.
 

Сад Императорского Лекаря.

Дом Душевных Встреч.

      Едва дверь упала, как Джо послал внутрь парализующий разряд. Темнота и внезапность еще были на их стороне, но оба понимали, что, парализовав лучника, они не смогли бы парализовать стрелу.
      Перед лестницей Сергей остановился. Лестниц оказалось две. Одна вела в подвал, а другая — наверх.
      — Куда теперь?
      Уже побывавший в местных темницах Сергей дернулся, было вниз, но остановился.
      — Наверх, — решительно скомандовал Джо. — Наверх.
      — Что ж тут все не так как у людей? — в сердцах ругнулся он. Джо не стал отвечать, а просто оттолкнув его побежал по лестнице. Почти бесшумно он добежал до середины, когда сверху на него плеснуло живым светом. Из проема, что был в стене десятком ступеней выше, прямо на него выскочил стражник. По колыханию темноты за его спиной Сергей понял, что он там не один. Джо, конечно никто не видел, но это только слегка облегчало задачу — разминуться на узкой лестнице они не смогли бы. Сергей качнулся в сторону, пытаясь из-за спины загородившего лестницу товарища обездвижить врагов, но Джо и сам не оплошал. Не успев видно переключить разрядник с боевого на парализующий он пожалел людей и стволом ударил первого в солнечное сплетение. Когда тот беззвучно согнулся, он ловко ударил второго прикладом прямо в лоб.
      Но там был еще и третий.
      Еще не видя опасности, он загородился щитом, выдернул меч. Кто бы сказал, чем бы это все кончилось, но, не удержавшись на ногах, он наступил на своего товарища и упал вниз. Джо как-то по-человечески придержал его, но лишенный сентиментальности Сергей парализовал последнего. С глухим стуком он покатился по ступеням туда, куда его звал воинский долг. Сергей проводил туземца взглядом. Не из уважения, а на всякий случай, проверяя, не поднимается ли кто следом.
      — Задерживаемся!
      Он по-хозяйски, словно захватчик, ворвавшийся в чужой, и в одно мгновение ставшим беззащитным город, оглянулся.
      — Где тут тебя держали, старожил?
      — Вперед и направо.
      Не показываясь из-за угла, он сунул за угол разрядник и выстрелил.
      — Гранату бы туда, — пробормотал Сергей. — Для разнообразия ощущений…
      — Погоди. Еще набросаешся, — пообещал Джо. — Так просто, как пришли, нам уйти не дадут.
      Коридор оказался совсем маленьким — десять шагов в длину. В нем нашлась только одна дверь — в самом конце, справа. Не сомневаясь в том, что именно там и сидит прогрессор (уж больно уверенно шел к этому коридору Джо) Сергей обогнал его и стукнул ногой в дверь.
      — Александр Алексеевич! Отойдите от двери. Мы ее вырежем…
      Молчание было им ответом.
      — Александр Алексеевич, вы там?
      Он прислушался, ожидая ответа.
      — Что ждешь? — нервно спросил Джо. — Других дверей нет. Отойди.
      Двумя взмахами он срезал петли. По коридору пополз запах горелого дерева Спендайк, верно, хорошо помнивший, сколько ему пришлось перенести в этих стенах, торопился избавить незнакомца от лишнего ожидания. Он дернул за ручку, и дверь вывалилась в коридор.
      — Насколько я помню, окон тут нет…
      Уже не таясь, они включили фонари.
      — Где?
      От режущего электрического света в комнате, казалось, стало еще темнее, чем в коридоре. Сергей догадался направить свет вверх, и только тогда они смогли осмотреть комнату.
      — Тут он! — радостно сказал Джо. — Весь!
      На столе, что стоял в углу, привязанный за руки и за ноги, лежал абсолютно голый человек. Без сомнения тот самый, которого они искали. Из всей полагающейся цивилизованному человеку одежды у него присутствовал только какой-то шнурок на шее.
      Напряжение, что все это время держало его в кулаке, исчезло. Сергей почувствовал себя так, словно в нем откупорилась бутылка шампанского.
      — Полагаю, что ваша фамилия «Прогрессор»? — как мог торжественно спросил он узника.
      Человек затряс головой, не в силах открыть рот, забитый кляпом.
      — А может быть даже ваша фамилия «Никулин»?
      Человек затряс головой еще быстрее.
      — Надо же! Целых две фамилии! — притворно удивился Сергей. — А вот наша фамилия — «Освободители Прогрессоров». Удивительно просто, какое совпадение…
      Пока он развлекал пленника разговором, Джо лучом резал цепи, которыми пленник был привязан к углам стола.
      — Целы?
      Несколько мгновений человек молчал, словно пытался вынырнуть из сна, а потом, неловко двигая затекшими губами, отозвался:
      — Главное, что жив. Кто вы? Я вас не вижу.
      Сергей, чертыхнувшись, отключил невидимку и в туже секунду рядом с прогрессором возник Джо.
      — Вы с крыши?
      — Мы с «АФЕСА», — уточнил Джо. — За вами…
      Никулин рывком поднялся, но не удержал равновесия. Сергей подхватил его, сунул в губы тонизирующую капсулу. Прогрессор проглотил, скривился от боли в горле. Сергей протянул флягу.
      — Воды?
      — Одежду.
      Он огляделся по сторонам.
      — Дайте что-нибудь срам прикрыть…
      — Это не срам, это гордость, — немного завистливо попенял Сергей, глядя на добрую стать прогрессора. Он пробежался лучом фонаря по углам. В комнате почти ничего не оказалось — только маленький столик, да еще несколько скамеек со спинками. Пока он в растерянности смотрел по сторонам, пытаясь найти хотя бы скатерть, Никулин попросил:
      — Ну, тогда снимите что-нибудь с кого-нибудь из здешних. С парализованных… Хотя бы штаны…
      — Я сейчас, — отозвался Джо, — принесу…
      Он нырнул в дверь, и они увидели, как луч фонаря свернул влево, к лестнице. Не желая смущать прогрессора, Сергей встал со стола и прошелся вдоль лавок. На маленьком столе он увидел сундучок. Из любопытства поднял крышку. Из-под нее ударил переливчатый свет. Ящики были до верху наполнены драгоценными камнями. Сундучок был настолько лишним в этой убогой комнатке, что сразу все стало ясно. Сергей повернулся к Никулину.
      — Твое?
      Поняв, что спросил не так, поправился.
      — Наше?
      — Арендная плата, — объяснил Александр Алексеевич. — Теперь, наверное, Имперская собственность..
      Возвращая в тело гибкость, он размахивал руками и ногами.
      — Забираем?
      Не прекращая размеренных движений, Никулин отрицательно покачал головой.
      — Пусть останется.
      — Пропадет же! — хозяйственно возмутился егерь. — Разворуют. Тут такие людишки…
      — Ничего. Не пропадет. Зато мы будем считать, что он принял плату.
      — Тонкости, — насмешливо сказал Сергей.
      — Условности, — поправил его прогрессор. — Протокол, если хотите…
      Он не договорил. Из коридора послышался грохот. С деревянным треском там что-то разломилось, потом обрушилось, но тут же грохот почти заглушил целый букет воплей. Под крики и продолжающийся треск в комнате появился Джо. Он бросил Никулину ворох одежды.
      В несколько секунд Александр Алексеевич облачился в местные портки и куртку лучника.
      — И это возьмите.
      Джо ногой подтолкнул и чей-то меч.
      — Уважать больше будут.
      Не возражая, Александр Алексеевич ногой подбросил клинок, и рукоять меча точно легла в подставленную ладонь. Примеряясь к оружию, он резко, крест на крест разрубил воздух перед собой, удовлетворенно кивнул. Ножен к мечу Джо не захватил, и ему пришлось положить его лезвием на плечо, словно дубину.
      — Я готов!
      Джо огляделся. Голые стены, лавки, стол. За стенами продолжали греметь крики. Стража уже поняла, что злоумышленникам удалось попасть вовнутрь и теперь каждый, кто мог еще держаться на ногах бежал к Дому Душевных Встреч, чтобы не выпустить врагов из дома, ставшего для них ловушкой. Ничего этого Джо, конечно не видел, но не настолько уж его логика отличалась от туземной, чтоб не понимать этого.
      — Ничего не оставили? Возвращаться не придется?
      Следуя его примеру, и они машинально оглянулись.
      — Присядем на дорожку, — ернически предложил Сергей. Его уже переполняло ощущение удачно заканчивающегося приключения. Александр Алексеевич вежливо улыбнулся, а Джо не обратил на слова внимания. Не до того было.
      — Выходить будем тут.
      Спендайк показал на стену, выходившую на ту сторону сада, откуда они появились. Сергей посмотрел на распахнутую дверь. Факел за ней продолжал гореть, освещая бревенчатую стену. Где-то там осталась лестница, по которой они пришли.
      — А там что?
      — Там я лестницу обрезал. А то лезли уже…
      — Да… И тут мы подзадержались… Что-то у нас сегодня все так нескладно получается?
      Никулин вертел головой, явно не понимая, что происходит.
      — А где аэроцикл?
      — Аэроцикл лежит в руинах, — загадочно ответил Сергей, опуская руку в карман. — «Погиб» его фамилия.
      — Мы пешком, — объяснил Джо. — Так получилось…
      Не вдаваясь в подробности, он начал резать бревно. Невидимый луч медленно полз по дереву, оставляя за собой черную полосу и едкий дымок. Сергей стоял рядом и смотрел на экран информатора, считая красные точки. Он насчитал 18 человек. Все они толпились около входа в дом, понимая, что раз уж их враги вошли туда, то им придется оттуда и выйти. Вырезав первое бревно, Джо перевел разрядник в режим парализатора.
      — Зачем? — спросил Сергей.
      — Я их парализую, — не оборачиваясь, ответил Джо. — Не смотреть же на них?
      — Зачем? — повторил вопрос Сергей. Джо обернулся.
      — Их слишком много. Нас могут увидеть. Да и Александр Алексеевич не в форме.
      — Не увидят, — пообещал Кузнецов. — Есть у меня, для такого случая несколько волшебных штуковин… Ты давай допиливай…
      Когда наружу выпали три бревна, и в дыру стало можно просунуть не только руку, но и голову Сергей хлопнул Джо по плечу.
      — Отойди-ка. Теперь моя очередь.
      Увидев в его руке гранату, Александр Алексеевич поинтересовался.
      — Шумовая?
      Глядя вниз, Сергей искал в темноте движение теней. Нельзя сказать, что там было светло, как днем, но с десяток факелов имелся. Вокруг них роились в служебном рвении стражники.
      — Комбинированная. Глаза поберегите…
      Сорвав чеку, он отпустил ее в темноту.
      Там, внизу, ничего так и не поняли, до тех пор, пока граната не взорвалась. Грохот и свет внизу были такими мощными, что бедным туземцам наверняка показалось, что во дворе начал извергаться вулкан, разродившийся новым солнцем. От грохота они и сами наполовину оглохли, но теперь они были уверены, что там сейчас было точно не до них. Джо быстро вырезал оставшиеся бревна и ногой выбил их наружу. Никулин подошел к отверстию первым.
      — Давайте быстрее. Тут есть за что зацепиться.
      Пачкаясь об обожженный край бревна, он спустил ноги вниз и, нащупав там опору, исчез. Забросив разрядник за спину, Джо последовал за ним. Сергей задержался в проеме, чтобы посмотреть на то, что твориться внизу.
      По двору бродили ослепленные, воя и хватаясь друг за друга. Сейчас эти люди и не видели и не слышали друг друга. У каждого из них была своя темнота и глухота. После того, что они натерпелись от этих людей, это было так смешно, что Сергей, не удержавшись, расхохотался.
      — Все, ребята, — прокричал он. — Тюрьма ваша закрывается. Пока вы ничего покрепче не построите, в гости не ждите!
 

Дом Душевных Встреч.

Сад.

      Из сада они уходили той же дорогой, что и пришли. Теперь, когда все живое, что осталось у дома, было ослеплено, оглушено или парализовано им никто не мешал. Уже проторенной тропой, между ловушек и по стволам поваленных деревьев они выбрались к дороге. Позади слышался затухающий вой.
      Сергей поддернул рукав, поднес к губам радиобраслет, другой рукой призывая товарищей к тишине.
      — Мартин, Мартин! Слышишь меня?
      Из Сергеева запястья донесся шорох и следом — тонкий голос.
      — Слышу. Как у вас?
      — Пока неплохо, — честно ответил Сергей. — Нас стало на одного больше. Что у тебя?
      — Поздравляю. У нас тоже все в порядке. Нас не стало на одного меньше.
      Мартин облегченно рассмеялся.
      — Давай без шуточек. Как у вас?
      Голос у Мартина стал серьезным.
      — Долетели без приключений. Чен лечится. А сами-то вы как?
      — Пока не знаем. Разберемся… Главное, что все живы и все вместе. В каком состоянии Чен? Сможет он нас сегодня забрать?
      — Не думаю…
      — Так плохо?
      — Не так чтоб совсем, но идет стандартная процедура… Он в «саркофаге» — объяснил Мартин. — Переливание крови и все такое… Сутки сможете перетерпеть? Или найдите в лесу площадку и подождите меня. Я смогу днем…
      — Ладно, ладно… Тебе тоже досталось. Мы продержимся до завтра.
      Он отключился и спросил, обращаясь сразу ко всем.
      — Сколько кстати, до утра? Кто знает?
      — Часа три, — отозвался Александр Алексеевич и повторил вопрос Мартина. — Куда вы теперь?
      — Как это «куда вы»? А разве вы не с нами? — удивился Сергей.
      — Скорее получится, что вы со мной, — усмехнулся прогрессор. — Меня, кстати, зовут Александр Алексеевич. В полевой обстановке можно просто Шура.
      Прогрессор выжидательно посмотрел на освободителей.
      — Сергей.
      — Джо.
      Никулин кивнул, посчитав знакомство состоявшимся.
      — Насколько я понял, своего угла у вас нет?
      Сергей и Джо переглянулись. Единственным местом на планете, где их кто-то ждал, была «избушка». Сергей кивнул.
      — Вы правы.
      Прогрессор оглянулся по сторонам, посмотрел в небо.
      — Мы вообще-то где?
      — Недалеко от столицы. Километров 15–17.
      — Севернее? Южнее?
      — Скоре северо-восточнее. Эмиргергер там.
      Джо махнул рукой, показывая где именно.
      Прогрессор посмотрел на небо, принимая решение, потер колючий подбородок.
      — Есть у меня место, где можно пересидеть время Императорской любознательности.
      — В Эмиргергере?
      — Конечно… Не в лесу же прятаться? Одно плохо. — Он прищелкнул пальцами. — До рассвета нам туда не добраться… А с рассветом в город не войдешь. Император хоть человек простой и бесхитростный, а такого хамства нам не простит. Нас наверняка станут искать. Облаву устроят…
      Они замолчали, обдумывая положение.
      — Тихо!
      Александр Алексеевич поднял палец. Сергей вздернул голову, прислушиваясь. Еще не остыв от боя он повернулся к Дому Душевных Встреч, но звук прилетел совсем с другой стороны. В сыром предрассветном воздухе слышался явственный дробный перестук. Пока товарищи напряженно вслушивался в него, Сергей сказал первое, что пришло в голову.
      — Асинхронный двигатель. — Потом долю секунды подумал и сказал втрое. — Или компрессор.
      — Лошадь, — поправил его Джо.
      — Лошади, — расставил все по своим местам Александр Алексеевич. — Не меньше трех…
      Он резко обернулся и поочередно посмотрел сперва на Сергея, потом на Джо.
      — Вам приходилось…
      — Приходилось, — за всех сразу ответил Сергей, поняв, что имеет ввиду прогрессор. — Был случай, ездили…
      В себе он больше не сомневался, а Джо прожил в этом мире, где лошадь была основным средством передвижения, столько, что не научится ездить верхом он просто не мог.
      — Ну? — радостно удивился прогрессор. Умение ездить на лошади рядовым не назовешь. — Где же это вы?
      — Да прямо тут.
      Сергей не стал кривить душой.
      — Правда, ездил я только раз, но зато долго. Чуть не пол суток.
      Александр Алексеевич кивнул, но Сергей еще не сказал всей правды.
      — Признаюсь, однако, что года два уже как не садился в это самое…
      Он прищелкнул пальцами, вспоминая, как называется то, во что садятся, когда забираются на лошадь.
      — В седло… Это кажется так называется?
      К стуку копыт добавилось щелканье кнута и треск колесных ободьев. Не ответив, Александр Алексеевич обернулся.
      — Седло, пожалуй, не понадобится. Это повозка!
      Стук копыт обгонял повозку метров на сто, не больше. Сергей посмотрел на монитор.
      — Сто десять метров. Четыре лошади.
      — Люди?
      — Один сверху. Наверняка есть и другие. Как поступим?
      После изысканных садовых ловушек тут все было просто и понятно. Враги — вот они, впереди, друзья рядом. Александр Алексеевич также почувствовал простоту ситуации.
      — Просто. Парализующим по лошадям. На минимальной отметке. Десять минут паралича еще никому не повредило.
      — А люди?
      Он повернулся к Джо.
      — А вот людям — по максимуму. Ни к чему нам тут сражения устраивать, верно, ведь? Мечами махать, разрядниками…
      Джо кивнул, не вполне представляя, чем все это может закончиться. Почувствовав его колебание, Александр Алексеевич скомандовал:
      — Возьмете их в два разрядника.
      — Я беру на себя лошадей, — предупредил Джо. Сергей, соглашаясь с таким раскладом, пожал плечами.
      — По-моему вы не прогрессор, а разбойник, — одобрительно сказал он, почувствовав в прогрессоре родственную душу. — Когда мы вернемся на «АФЕС» я познакомлю вас с капитаном Мак Кафли. Тот, по-моему тоже не совсем капитан.
      Повозка накатывалась на них как волна. В ее движении была та же неизбежность, но с одной существенной разницей — в отличие от новой волны, неизбежно катящейся вслед за первой, эта «волна» прокатится и не вернется. Все нужно было сделать с первого раза.
      — Лошади! — скомандовал Никулин. За грохотом копыт Сергей не услышал, как сработал разрядник, но лошади вдруг грянулись о землю, и повозку повело боком. В дробный цокот копыт вплелся деревянный треск, потом звон, словно железо билось о железо, потом просто непонятный грохот. Повозка накренилась и сверху, прямо с крыши на лошадей слетело первое тело. Еще не растеряв инерции движения, оно прокатилось по крупам, рухнуло в пыль. Тут же дверца повозки распахнулась, и оттуда выскочил еще один, с мечом наголо. Отраженный свет Лао превратил лезвие в столб света.
      — Люди!
      Сергей, ждавший команды, сам сработал как кнопка. Едва услышав голос, и даже не осознав чего требует Александр Алексеевич, он надавил на клавишу. Второй тут же упал. Распахнувшаяся от удара дверца ударилась о стену кареты и вернулась на место. Секунду Сергей стоял, ожидая развития событий, но ничего более не происходило. Он повернулся к первому, но тот не шевелился.
      — Если это не победа, то что это такое? — спросил Сергей, упирая руку в бок. — Два ноль в нашу пользу.
      Он отошел на несколько шагов назад, чтоб окинуть поле боя одним взглядом и добавил:
      — А если считать и лошадей, то шесть ноль.
      Джон даже не стал отвечать.
      Спеша как можно быстрее убраться с этого ристалища славы, он подскочил к повозке и рванул на себя дверцу. Едва она приоткрылась, как из темноты прямо на него выпал еще один человек в черном плаще. Это было настолько неожиданно, что Спендайк растерялся. Он застыл, не зная, что предпринять. Сергей, поняв, что сейчас может произойти с Джо, прыгнул в сторону, чтобы не зацепить его лучом, но тот, не сообразив, и, уклоняясь от нападения, сам прыгнул в ту же сторону.
      — Стоять! — от неожиданности взревел он, выставив перед собой разрядник. Незнакомец в черном приказа не выполнил. Вместо того чтобы застыть в остолбенелой неподвижности, он плашмя упал на землю и застыл неподвижно у Джо под ногами. Тот еще раз отпрыгнул, опасаясь подвоха, но никакого коварства в поступке незнакомца не оказалось.
      — Парализован, — определил Сергей, заглянув Всезнающему через плечо. — «Без чувств» его фамилия. Он не опаснее своего мешка.
      Джо наклонился и выдернул из рук парализованного мешок.
      — А это еще что? — спросил Сергей. Разрезав какой-то шнурок, раздернул горловину. — И тут драгоценности?
      К сожалению, в мешке не оказалось никакой звенящей тяжести, только что-то с шорохом перекатилось. Сергей не стал интересоваться, что там внутри, а, перебросив мешок Джо, лихо прыгнул в дверь.
      Но что-то не пустило его внутрь. Он охнул и закачался, стоя на подножке кареты. Спина его словно застряла в двери. Он не кричал, не звал на помощь, а только шипел, словно вода на раскаленном железе и непонятно было, кто и что с ним там делает. Через долю секунды шипение перешло в стон. Стоя на одном месте он дергался, но не шел ни туда, ни сюда, словно насаженный на булавку жук. Это сравнение первым пришло в голову Александра Алексеевича.
      Оттолкнув опешившего Джо, Никулин дернул егеря из двери. Тот неожиданно легко шагнул назад, но, потеряв равновесие, упал прямо на владельца черного плаща. Джо тут же прострелил карету парализующим и наклонился к егерю.
      — Ранен?
      — Не знаю, — простонал Сергей. — Там кто-то есть… Дерется, сволочь.
      Он кряхтя сел и начал ожесточенно тереть грудь.
      — Выходи, — скомандовал, сразу став серьезным, Александр Алексеевич. Двумя скользящими движениями он переместился в сторону, став так, чтоб удобнее было орудовать мечом.
      — Выходи или умрешь!
      Джо невольно оглянулся на пролом в решетке сада. Ему показалось, что вой оттуда стал громче. Если позади хоть что-нибудь осталось недоделанным, то сейчас они могли оказаться меж двух огней.
      Из кареты никто не вышел и даже не подал голоса. Тогда Никулин, не раздумывая, ткнул в дверной проем мечом. Лезвие кануло в темноту, но вместо стона раздался деревянный стук. Уже спокойнее Александр Алексеевич начал водить там мечом, как палкой, словно слепец, нащупывающий дорогу.
      Противников внутри не нашлось — каждое резкое движение прогрессора отзывалось стуком стали по дереву. Уже не опасаясь, что кто-то их может заметить, Александр Алексеевич включил фонарь. Яркий свет изломался прямоугольными тенями. На мгновение они увидели углы нескольких ящиков, занимавших почти всю внутренность. Прогрессор Шура облегченно засмеялся.
      — Это они меня? — догадался Сергей.
      — Скорее это ты их, — сдерживая смех, ответил Джо. — Точнее об них…
      — Считай, что тебе сам Император саданул… — пошутил прогрессор.
      — А ну-ка, посвети, — попросил Джо. Несколько секунд он изучал ящики, потом сообщил. — Это Императорская собственность…
      Сергей потер ногу.
      — Вот угораздило же нас… — Джо стоял немного обескураженный.
      — Что значит «угораздило»? — спросил Сергей. — Карета наша! Убитых нет, раненых тоже. Счет уже семь ноль С неловкой улыбкой глядя на друзей, Джо объяснил:
      — Мы теперь Императорские злодеи. По здешним законам за захват Императорского имущества нам полагается либо четвертование, либо сдирание кожи с нижней половины тела.
      Он произнес это и почувствовал, как по спине пробежали мурашки.
      — Думаю, что до этого не дойдет, — хмыкнул егерь. — За то, что мы в саду натворили, с нас наверняка полагается содрать не половину, а все три шкуры…
 

Окрестности Сада Императорского Лекаря.

Дорога на Эмиргергер.

      Карету они освободили быстро.
      Не разбираясь, что там такое лежит, в этих ящиках, и оттого не особенно с ними церемонясь, они начали выбрасывать случайную поклажу на дорогу. Внутри что-то перекатывалось, железно гремело, но ни у кого из землян не возникло глупого желания посмотреть, что там такое внутри. Все здешние тайны не стоили и часа тюремного заключения. А если б их поймали, то вряд ли тутошние законники ограничились часом или даже двумя.
      Близкую опасность чувствовал каждый. Джо все оглядывался на сад позади них, словно ждал кого-то, да и Никулин посматривал туда с опасением…
      Когда внутренность повозки освободилась Сергей, кряхтя, разогнулся. Лошади уже пришли в себя и смирно стояли, не делая попыток утащить это сооружение в темноту. Они фыркали, встряхивали гривами и до егеря докатывались волны теплого воздуха.
      — Кто будет править? — спросил Сергей, глядя на выступ на передней части повозки. Именно оттуда, как ему показалось и вылетел один из прежних седоков.. — Я, например, не возьмусь…
      Никулин, не говоря лишних слов, подпрыгнул и сел сразу за лошадьми — была там, оказывается скамеечка для пилота.
      — Я возьмусь.
      Одна из лошадей, словно поняв о чем идет разговор затрясла головой. Железо на морде звякнуло и затихло.
      — А сможете? — совершенно искренне, без подначки спросил Сергей. — Это ведь не вездеход…
      — Это ничуть не сложнее… — отозвался прогрессор. Сергей почувствовал, что он немного гордится своей экзотической практичностью. — Справлюсь. Обучен.
      Он начал разбираться с ремнями, что от спин лошадей тянулись к карете, потряхивая и распрямляя их. Джо посмотрел на его работу, покачал головой. Что-то у Александра Алексеевича не получалось. Пока он возился, одна из лошадей дернулась и поднялась на дыбы, потом завозилась вторая.
      — А, может, лучше я… — предложил Джо.
      — Я справлюсь. — Не отрываясь от дела ответил прогрессор. — У меня высший бал по древним транспортным средствам.
      — Я справлюсь лучше, — мягко настоял Спендайк. — Кроме того, у меня «невидимка», а значит, я могу видеть в темноте.
      Александр Алексеевич раздраженно тряхнул головой.
      — Это не развлечение.
      — О! Я понимаю, — подтвердил Джо. Он повернулся и прогрессор вынужден был отодвинуться. — Мы должны проделать это все как можно быстрее.
      — Тут где-то должен быть кнут, — невольно отодвигаясь в сторону, сказал прогрессор. — Без него не получится… Это такая штука, что ей нужно взмахнуть…
      — Я знаю, — повторил Джо. — Все-таки у меня почти шесть лет практики.
      Ремни привычно легли в руку. Ладонь ощутила ласковое прикосновение хорошо выделанной кожи. Правая сама собой, на рефлексах, опустилась вниз, туда, где справа от него должен был лежать кнут. Рука шарила в темноте, не находя того, что нужно. Скорее всего, возница выронил его, когда падал и валялся кнутик где-то в темноте.
      — Нужно ударить их чем-нибудь по спинам, иначе… — подсказал прогрессор.
      Джо не стал спорить с Александром Алексеевичем, а вместо этого как-то по особенному чмокнул губами, и лошади потихоньку наращивая скорость, потрусили вперед. Несколько минут он приноравливался к упряжи, приглядывался к лошадям. Для тех все, вроде бы, обошлось без последствий. Наверное, в благодарность за избавление от тяжкого груза, они бежали, никак не реагируя на смену седоков. Джо нахлобучил на голову капюшон «невидимки» и ночь перед ним отступила.
      Никулин первое время ревниво поглядывал на Джо, ожидая ошибки, но тот держался так уверенно, что прогрессор заметил:
      — Редкое по нынешним временам умение — править лошадьми… Не каждому дано.
      — А вот мне дано, — довольно мрачно сказал Джо. — Когда давали, пришлось брать. Поневоле пришлось научиться.
      Никулин поерзал, устраиваясь поудобнее. После этих слов он немного успокоился.
      — А кто учил? И где? Пекинская школа?
      Джо отмахнулся.
      — Да здесь же. Жизнь учила… Я— Джо Спендайк. Наверняка вы слышали обо мне.
      Александр Алексеевич внимательно посмотрел на соседа. Конечно же, он слышал про Спендайка. И даже, как оказалось, видел.
      — Не может быть! Там же с бородой…
      Похоже, что он вспомнил какой-то портрет Джо. Тот пожал плечами.
      — Почему не может? Может. Борода была, а я и сейчас есть… Черт!
      Александр Алексеевич вскинулся и уставился на дорогу.
      — Что?
      Джо ткнул рукой туда, где под ними колыхались в спокойном беге лошадиные спины.
      — Да вон правая хромает… Что-то с подковой… Готов поспорить, что через пару километров он ее потеряет…
      Александр Алексеевич спорить не стал, просто замолчал, поняв, что советы тут давать некому.
 

Дорога на Имперский город Эмиргергер.

Два километра от Дома Душевных Встреч.

      Мимо полосы кустов и трех темных маленьких домиков они выехали на большую дорогу.
      За спиной остались ослепленные, оглушенные, парализованные и взывающие к милосердию. То есть то, что осталось позади, без сомнений означало победу, а вот что было впереди, и что это означало, не знал никто.
      Движение землян вперед не было бегством. Они просто двигались к своей цели. Пусть даже и напролом.
      Ехали не без комфорта, но удобнее всего, конечно, устроился Сергей, что обосновался внутри повозки. После недолгого обдумывания Сергей назвал ее «Императорской каретой», хотя здешние императоры наверняка путешествовали с большим комфортом.
      Карета оказалась довольно вместительной. После того, как они вбросили оттуда весь хлам, там можно было даже вытянуть ноги. Он так и сделал, и какое-то время лежал, воображая себя Господином Благородным Егерем, направляющимся на свидание с дамой сердца.
      Он забавлялся этим до тех пор, пока воздух снаружи не стал прозрачным.
      Темнота, окружавшая их, куда-то подевалась. Только что она стояла между ними и горизонтом, но облака рассеялись, и видно стало метров на триста вокруг.
      — Это что, — спросил Сергей, высунувшись из кареты. — Мульп или Лао?
      — Лао… — ответил Джо. — Мульпа сегодня не будет.
      Он перехватил поводья, снимая с головы капюшон.
      — Долго еще нам?
      — До конца дороги, — меланхолично ответил Джо. — Можешь подремать пока.
      Сергей совету не последовал, а начал разглядывать окрестности.
      Не смотря на то, что героическая сага по освобождению прогрессора подходила к концу, на душе было легко. От громады сделанного несколько минут назад дела в недалекое будущее долетал отблеск славы, примирявший с необходимостью рутинной работы и поэтому он с удовольствием разглядывал дикую природу окрест.
      Дом Душевных встреч стоял на особицу, в стороне от главной дороги и через пять минут уже и непонятно было, есть поблизости очаг цивилизации или нет. По обеим сторонам тянулись кусты, перемежающиеся с широкими полянами. У Сергея не поворачивался язык назвать их полями — вокруг не было ни оград, ни домов…
      Прошло еще полчаса, и кусты остались позади, а в воздухе повеяло сыростью. Он не успел спросить, что это может значить, как сверху раздался голос Джо:
      — Кто знает, что это за грустные развалины?
      Сергей выглянул. Кусок поля впереди был огорожен каким-то жидким заборчиком. Не железным, не каменным, как было бы у хорошего хозяина, а обычными палками, вешками, скорее даже только долженствующими обозначать забор, чем являющимися им на самом деле. От света узкого серпа Лао по земле потянулись косые тени.
      Картина и впрямь была полна уныния.
      Там и сям в заборе виднелись дыры, а сам он (если, конечно, это был забор) из последних сил протянувшись прочь от дороги, упирался во что-то угловатое и определенно построенное человеческими руками.
      Сергей разглядывал развалины, пытаясь понять, что они означают. Между ним и каретой протянулось выкошенное поле, а рядом с ними — полоса кустов. На развалинах что болталось — вроде бы обрывки тряпок или большие листья — отсюда видно не было, но эти размеренные движения, почему-то рождали ощущение нечистоты и скверного запаха.
      — До Эмиргергера километров пять осталось, — приободрился прогрессор. — Знаю я это место.
      — Для указателя слишком громоздко, — сказал Джо. — Не находите?
      — Это не указатель. Это — признак цивилизации.
      Лошади темпа не сбавляли, и они неотвратимо приближались к загадке. Александр Алексеевич явно знал, что там такое стоит, а вот ни Сергей, ни Джо догадаться, что это такое не могли.
      — Неужели библиотека? — спросил Кузнецов, понимая, что самое цивилизованное из того, на что может походить это строение это — развалины ветряной мельницы, захваченной и сожженной кочевниками.
      — Это ристалище, — пояснил Александр Алексеевич.
      — Ристалище, — эхом повторил Сергей. Слово для него было пустым звуком. — Что тут ристают? Или чем?
      — Ристалище, — снисходительно пояснил Никулин, — это место для проведения турнира. Было тут недавно такое, я видел. Интереснейшее явление, между прочим, даже событие в здешней культурной жизни.
      Сергей удивленно покачал головой.
      — Эта узаконенная поножовщина-то, событие культурной жизни?
      Он неуверенно засмеялся, но, увидев, что прогрессор его не поддержал, замолк.
      — И это тоже бывает. Куда ж без этого?… — согласился Александр Алексеевич. — Но эти-то меня как раз не интересуют… Поножовщиной, как вы говорите, занимаются самые сильные… А самые умные обмениваются информацией, политическими новостями, заключают союзы, присматривают женихов и невест. В конце концов песни, фасоны платьев… Пока у них нет не то что глобальной, но и внутриимперской информационной сети это лучшее место для внедрения новаций…
      — Вам лучше знать, — нейтрально отозвался Сергей.. — Я себе это по литературе больше представляю. Наезжает одна железная башня на другую и давай друг друга бить чем попадя…
      В его голосе проскользнули завистливые нотки.
      — Это, кстати, тоже вопрос. После таких вот турниров по Империи расходятся новые образцы оружия, новые приемы защиты и нападения.
      — А сами участия не принимали? — ухмыльнулся Джо. — Мечом помахать иногда — самое милое дело…
      — Не принимал, — в тон ему ответил Никулин. — Но присутствовал. В группе самых умных, конечно.
      Он кивнул на развалины.
      — Вот на этом турнире я был. Меня там с Ирконом познакомили. А через него я и с Императором встретился.
      — Дорого обошлось? — спросил Джо, не забывший реалий Имперской жизни.
      — Неважно. Главное, что встреча все же состоялась.
      — Главное, что встреча, в конце концов, хорошо окончилась… — сказал Спендайк.
      — Фейерверком…
      Развалины постепенно откатывались назад. Когда они скрылись за полосой кустов, из них раздались громкие крики.
      — Стой! Стой! Куда правишь? Назад! Поворачивай!
      От неожиданности Джо натянул поводья, и карета встала.
      — Кто там? — спросил Александр Алексеевич. — Знакомые?
      Он настороженно привстал, поводя туда-сюда мечом.
      Самих людей видно не было — только тени да силуэты. Крики смолкли, и из темноты раздался топот. Кто-то догонял их.
      — Да какие у нас тут знакомые? — отозвался Сергей. Он догадался опустить забрало шлема-капюшона и теперь единственный изо всех видел тех, кто так громогласно приближался к ним. — Это какие-то микроорганизмы из местных…
      — Стой, Вислопузый!
      — К нам бегут, — озабоченно сказал Александр Алексеевич, так ничего и не видевшей в темноте. Потом, развернувшись к Спендайку, спросил:
      — Обычай тут такой что ли?
      — Не было тут никаких обычаев, — неуверенно отозвался Джо, нерешительно перебирая вожжи. — Новые, разве что появились?
      Привстав, он опустил поводья, высматривая людей, что приближались к карете. Мало ли что, может, помощь людям нужна?
      — Привезли? — Спросили из темноты. — Драки не было?
      — Как это не было? — ответил Джо, уже понявший, что происходит какая-то ошибка. — Была драка…
      — Но привезли?
      Сергей хотел ответить, но тут его перебили.
      — Это не они.
      Испуга в голосе говорившего не было, только удивление. Откуда-то сзади приблизился факел.
      — А карета-то Вислопузова.
      — Ящики где? Где воздуходувка?
      Ночные незнакомцы действовали нахально и безбоязненно. За их поведением ощущалось даже не сила, а всесилие. Не было у них ни почтения к седокам, ни уважения к чужой собственности. Откинув дверцу, кто-то полез внутрь, Сергей сидевший внутри не постеснялся и со всем прилежанием приложил первого, кто сунулся.
      — Старые тут обычаи, — сообщил он. — Из темноты выскакивать, да кошельки у проезжающих требовать. Разбойники?
      — Дорожные дворяне, — поправил его чей-то голос. — Ну, убогие, признавайтесь, куда Вислопуза дели?
      Внутрь пока больше никто не лез. Общей эмоцией в эту секунду была не злоба и не любопытство, а всего лишь удивление, поэтому в голосе не было угрозы, только недоумение — что тут такое вообще происходит? Сергей, может быть, и ответил бы, но тут Александр Алексеевич соскочил на землю и встал перед каретой с мечом в руке, держа разбойников на виду.
      — Назад, свора, назад.
      Разбойники назад не пошли, но и подходить ближе не стали — остановились в десятке шагов от кареты. Никулин стоял около двери, загораживая проход, поигрывая оружием. На лице его явно читалось досада, перемешанная в равных пропорциях с удивлением. Все-таки рядом Имперский город, а тут такое…
      Что думали разбойники, угадать было не возможно, но на лицах читалось то же недоумение, перемешенное, правда, со злостью.
      — А ты кто таков? — спросил кто-то ничего хорошего не предвещавшим тоном.
      — Да уж не Вислопуз!
      Кто-то в темноте, словно ждавший именно этих слов, «хакнул», выдыхая воздух, и Никулин, понимая, что последует за этим звуком, отошел на шаг в сторону. Топор грянулся в стену, расщепил дерево и застрял там, где мгновение назад стоял прогрессор. Сергей внутри охнул.
      — Цел? — не оборачиваясь, спросил Никулин.
      — Цел, — зло вздохнул Сергей. — Ну, гады…
      Егерь полез наружу, но прогрессор спиной не пустил его. Он возвысил голос.
      — Что, мразь, руки чешутся?
      Никто не ответил. Может быть не поняли?
      Из-за спины прогрессора Сергей разглядывал незнакомцев. Лица у разбойников были самые простецкие — бородатые, усатые. Не лица даже, а морды. Сразу было видно, что бритье и умывание для них занятия экзотические. С той стороны вдобавок, еще чем-то пахло, но егерь не решился думать о туземцах совсем плохо. В конце концов, там, в темноте, могло оказаться болото с дохлыми лягушками.
      Совсем рядом блестели мечи и широкие — полумесяцем — лезвия секир. Но что-то сдерживало разбойников. Возможно, они и ушли бы без драки, если б получили то, за чем пришли, но где ж было взять то, что туземцам было нужно?
      Все это вместе, не смотря на обнаженное оружие, не казалось страшным. Еще не принимая неприятность всерьез, Сергей спросил по-русски:
      — Ну, что разгоним джентльменов удачи? Или сдадимся?
      Он посмотрел на Лао.
      — День сегодня какой-то неправильный. Все не так…
      — Давай напугаем… Не хотелось бы следов оставлять.
      Тут ничего не решал даже парализатор.
      Наверняка, опомнившись, ребята из Дома Душевных Встреч, начнут искать, куда же это подевались их скромные гости и тут обнаруженная около дороги куча заколдованных разбойников заинтересует их и наведет на размышления. Странности — они всегда заинтересовывают и наводят на размышления.
      — Если хорошо напугать, то следы как раз и останутся.
      — Ничего не останется, — сказал сверху Джо. — Они все с собой, в штанах унесут. Не будут же они в своем лесу без штанов разбойничать?
      Разбойники, озадаченные встречей не меньше землян, слушали разговор на незнакомом языке, не делая попыток что-либо предпринять.
      — Альригийцы, что ли? — неуверенно переспросил кто-то. Секира в его руках перелетела из руки в руку.
      — Да… Две точки — уже линия, — непонятно сказал Никулин. Разбойники его не поняли, потому что он сказал это тоже по-русски, а земляне — просто не поняли. Наверняка мысль была глубока, но погружаться в нее времени не было.
      — Мартина бы сюда, — и сам понимая несбыточность своей мечты, сказал Сергей. — Он бы их живо… В узел.
      — А они его что, видели? — спросил Джо сверху. — Может, они его не видели вовсе.
      Что на самом деле имел ввиду Джо, Сергей понял только через мгновение, а в первую секунду его озарило. То, что имел ввиду Джо, не шло ни в какое сравнение с тем, что случайно углядел в них Сергей..
      — Вот это верно! — сказал он радостно скалясь. — Все сейчас у нас получится…
      Завороженные звуками чужой речи разбойники стояли, не понимая что тут происходит — то ли путешественники собираются рассказать куда они дели Вислопуза с воздуходувкой, то ли определяются какой выкуп платить за жизнь каждого. Дорожные дворяне ничего не предпринимали, считая, что путники и так находятся у них в руках. Оно и понятно — ночь, пустая дорога и один меч на троих…
      Скрипнула дверца кареты, и человек оттуда отодвинув своего защитника, вышел прямо к ним.
      — Тут некоторые интересовались кто я такой? Так вот я — Фосский отшельник… Слыхали, отродье?
      Стоявшие ближе всех, в первом ряду, от этого имени попятились. Сергей горделиво поднял подбородок. Репутацию Мартин в этих краях заработал себе серьезную. Туземцы пятились и смотрели на него с ощутимой боязнью. Кузнецов почувствовал, что нужно добавить что-то такое же весомое, страшное, чтоб переломить ситуацию окончательно, но в голову почему-то ничего не шло. Он стоял и молчал. По рядам разбойников прошло колыхание, и егерь понял, что время упущено.
      — Всякая тварь теперь будет теперь называться Фосским отшельником, так что нам из-за этого по лесам сидеть и на дорогах не показываться? — пробасил кто-то сзади. — Что ж это за жизнь тогда начнется?
      Стало ясно, что добром разойтись уже не удастся. Фигуры перед ним заколыхались, словно кусты, выпуская из глубины кого-то здорового.
      — Ну, что, убивать их будем? — спросил Сергей в голос, так, чтоб слышали все. — Или только покалечим, как тех, кто в этой карете раньше ездил?
      Разбойники ему не поверили. Хуже того они посчитали, что, потеряв от страха головы, незнакомцы начали их пугать. Бывает такое с теми, кому есть за что страшиться.
      И если несколько вздохов назад была какая-то неопределенность, то теперь все становилось ясно. Раз уж жертва начинает грозить чем-то запредельным, вроде личного гнева Императора, или того больше, Самого Шестивоплощенного, то можно голову закладывать, что за словам нет ничего, кроме сотрясения воздуха.
      Сперва засмеялся один, потом другой, и через секунду хохотали уже все. Разбойники весело хлопали друг друга по плечам, тыча в землян пальцами.
      — Значит, все-таки придется разбираться.
      — Пугать надо, — сказал Александр Алексеевич. — Но желательно без крайностей.
      — Без чудес?
      Сергей имел в виду гранаты и парализатор. Даже больше гранаты, чем парализатор. Никулин это тоже понял и кивнул, не отводя, правда, глаз от разномастной ржущей толпы.
      — Так, что б не до смерти…
      — Ладно, — пробулькал, давясь смехом, старший. — Отдайте то, что в карете, деньги, что есть и ступайте отсюда, комедианты…
      Сергей не стал объяснять туземцу его ошибку, а вновь натянул на голову капюшон, и ночь вокруг озарилась фосфорическим светом. Разбойничьи фигуры вырисовались четко, словно нарисованные тушью на серой бумаге.
      — Думаете, страха на вас нет, — весело и нагло спросил Сергей. — Нет страха?
      После этих слов ничего, кроме драки тут произойти уже не могло. Ожидание повисло в воздухе, и это почувствовали все, кто тут стоял. Разбойники рассыпались, чтоб не мешать друг другу рубиться, если случится в этом надобность. Мечи поднялись, но не опустились. Незнакомец из Выслопузовой кареты сделал еще один шаг, оставив позади защитника.
      — Ну, смотрите, убогие… — сказал «Фосский отшельник». — Кто жив останется — детям расскажет…
      Джо, сверху, дождавшись нужного момента, провел у разбойников над головами боевым лучом, превращая мечи в обрубки, а алебарды — в недлинные палки. Одного этого могло бы хватить, чтоб перепугать туземцев, но на это никто из них не обратил внимания. Произошло нечто еще более удивительное. На их глазах Фосский отшельник коснулся себя рукой и… исчез.
      Не страх, но удивление приковали дорожных дворян к земле. Они стояли, ожидая продолжения чуда, понимая, что этим дело не окончится.
      Кто так думал — не ошибся.
      В наступившей тишине две разбойничьих головы с сухим треском соприкоснулись и отпрянули в стороны. Никто не понял, что произошло, но оба головореза повалились на землю. Это стало сигналом. Чудеса посыпались как из дырявого мешка.
      Невидимый вихрь пронесся по рядам грабителей.
      Невидимый, но не беззвучный. Туземцы охали, хрюкали, стонали, а Александр Алексеевич стоял, как стоял и по тому, как подскакивали разбойники, только отмечал про себя. «Мельница», «двойная мельница», «пляска четырех», «полет стрижа…» Разбойники выдержали не более минуты. Страшным были не сами удары, а то, что обрушивались они ниоткуда, и происходило все это вообщем-то в относительной тишине.
      Все тут было не обычно, не так как всегда. Никто не грозил никого убить, не ругался, не божился. Не было врага. Некого было рассечь мечом.
      Из тех разбойников, кто особенно хотел подраться, повезло только двоим, что в начавшейся сумятице не поняв сразу что тут твориться, набросились на прогрессора. Никулин сразу перестал смотреть, как разлетаются туземцы от ударов Сергея, и стал спасать собственную жизнь.
      От первого удара он уклонился, оказавшись за спиной у нападавших. Те резво развернулись и только тут заметили, что драться вообщем-то нечем. Обрубки своих мечей испугали их больше, чем меч их противника, а потом и до них дошло, что вокруг творится что-то нечистое.
      — Колдуны! Ефальтий это и впрямь колдуны! — завопил один из них, объясняя сразу все сразу всем. Если кто-то из них еще и хотел подраться, то этот вопль сразу отбил у него охоту к этому.
      — Спасайся, братцы!
      — Чародеи…
      — Бежим!
      Страх оказался неплохим погонщиком. Разбойники разом, словно были рыбьей стаей, бросились в разные стороны. Джо, с разрядником наготове следивший за битвой с крыши кареты, видел как они, оборачиваясь на бегу, скрываются в темноте. Сергей отключил «невидимку» и привстал на цыпочки, чтоб лучше видеть.
      — Победа полная! — Прокомментировал Джо сверху. — Их уже и не видно. Чего мы ждем? Поехали!
      — Да, пора, — сказал Никулин, глядя в небо. — Скоро рассвет, а нам еще через реку переправляться.
      — Темные люди, — глядя в темноту, с ноткой самодовольства отозвался Сергей. — «Колдуны, колдуны», а мечом посильнее рубануть никто и не догадался… Нет. Это еще не цивилизованное общество.
      Они проехали не больше километра, как высоко в небе у них за спиной что-то засвистело, заулюлюкало и, затмевая свет Лао, вспыхнула яркая звезда. Сергей высунул голову и смотрел, что там случилось. Пару секунд «звезда» поднималась вверх, а потом, на мгновение застыв в небе, вспыхнула там ярко-зеленым заревом. Сергей зажмурился, а когда открыл глаза, то увидел, как роняя светящиеся хлопья она уже медленно опускается к земле, продолжая свистом привлекать к себе внимание.
      — Это еще что? Праздник?
      — Сообразили, — зло сказал Александр Алексеевич. — Не до конца вы их отработали… Кто-то там еще движется…
      — Разбойники? — не понял Джо. — Ты о ком?
      — Стражники.
      — Так и задача не ставилась — всех обездвижить, — возразил Сергей, еще не понявший что случилось, но уже обидевшийся. — Что там такого страшного произошло?
      Звезда в небе последний раз вспыхнула и погасла, но тут же рядом с Лао с тем же переливчатым свистом разгорелась еще одна.
      — Сигнал тревоги! Кто-то из обиженных очухался и дал сигнал тревоги.
      Сергей смотрел на далекую зеленую звезду. Дом душевных встреч был уже так далеко, что ничего плохого о нем уже не думалось.
      — Ну и пусть…Подумаешь.
      — Лишние проблемы.
      Прогрессор посмотрел вперед.
      — Там, впереди река и мост. Если б тревоги не было, то могли бы проехать, никто на нас, может, и внимания бы не обратил, а теперь просто не пропустят…
      Сергей, глядя на молчащего Джо ответил.
      — Добром не пройдем — значит силой прорвемся!
      — А вот этого бы не хотелось бы. Две точки — уже прямая…
      Сергей только пожал плечами.
      — Когда ты первый раз об этом говорил, я еще тогда не понял, но спросить постеснялся. «Скромный спаситель» моя фамилия…
      — Одна точка — Дом Душевных Встреч, — объяснил Александр Алексеевич. — Пока она одна — никак не поймешь, куда мы могли отправиться после всего, что там было, а вот если появится вторая точка, то станет ясно направление движения. Не хотелось бы жизнь себе осложнять.
      В сердцах он стукнул кулаком по карете.
      — Придется бросить ее и дальше пешком… Тут, похоже, недалеко… Может, повезет? Может, проскочим?
 

Дорога на Имперский город Эмиргергер.

Мост.

      Приближение реки они почувствовали по сырости, что нес с собой ветер. Они, не сговариваясь, свернули с дороги, отойдя от нее метров на пятьдесят, и пошли параллельно ей. Воздух вокруг уже начал сереть, как это бывает перед рассветом, и Александр Алексеевич все чаще негодующе потряхивал головой — время уходило. Время!
      От реки ощутимо тянуло прохладой. Не холодом, конечно, а зябким ветерком, при котором в воду лезть все же совсем не хочется. Никулин опустился, попробовал воду рукой.
      — Водичка-то как парное молоко… Пили когда-нибудь парное-то?
      Между островками какой-то травы висели перья тумана, дополнявшее сходство воды с молоком. Ветер шевелил их, и при известном напряжении воображения можно было представить, что река исходит теплым паром.
      — Нахлебались… — ответил за всех Сергей. Он отчего-то вспомнил покойников, что висели под мостом, когда они вместе с Мартином и Хэстом бежали от трульдовских проникателей. Про Джо и говорить было нечего. Он-то этого добра навидался за шесть лет…
      — А! Ну да… — прогрессор кивнул. — Вас не удивишь…
      Голос его стал деловым.
      — Предлагаю следующее. Вы через мост, а я — вплавь. Встречаемся вон там.
      Он показал на другой берег, где над кустами возвышался прямой, как палка ствол какого-то дерева.
      — Двадцати минут, я думаю, вам хватит. Мост там, если не забыли, где дорога.
      Сергей и Джо переглянулись. Тут не скажешь, кому легче и проще. Ходить в «невидимках» одно удовольствие, а вот плавать… Плавать в одежде вообще дело невеселое…
      У Александра Алексеевича не было «невидимки» и оттого ему выпадало форсировать реку вплавь, а экипированной спасательной команде надлежало идти через мост.
      Сергей и Джо включили «невидимки» и растаяли в воздухе. Остались только головы, на которые они еще не накинули капюшонов.
      — Я посмотрю за вами, — сказал в пустоту Никулин. — Мало ли что… Три минуты.
      — Не дети, пройдем, — отозвался Сергей ворчливо. — Ты сам не заблудись.
      Никулин посмотрел на них, словно это могло как-то изменить ситуацию и добавить шансов на успех предприятия.
      — Ну, давайте, а я следом.
      Не оглядываясь (Какой смысл оглядываться, если тебя все одно не видно сразу по двум причинам?) они пошли вперед. Казалось, что туман впереди редел, но это было обманом зрения. Просто мост постепенно выползал из тумана, давая себя рассмотреть. Когда впереди замаячила чья-то фигура, они опустили забрала. Лишившись туманной загадочности, мир сразу стал ясным и понятным.
      — Четверо.
      — Пятеро. Вон пятый за бочкой.
      — Точно.
      На мосту, перегораживая его, лежало суковатое бревно, а чуть поодаль стояли стражники. В домике, что стоял левее, еле-еле тлел огонек. Наверняка там был кто-то еще.
      — Начальник, наверное, — сказал Сергей, так же заметивший домик. — Лапшу кушает или какао пьет…
      — Командир, — поправил его Джо. — У стражи — командиры. А раз командир, то непременно вино пьет… Давай ты справа, я слева…
      Сергей, стоя на месте, переступил осторожно с ноги на ногу.
      — Интересно шаги наши слышно?
      — А вот сейчас и узнаем…
      Наверное, та ракета, что они видели, и впрямь что-то значила для здешнего воинства. На лице первого стражника вместо сонной одури, что наверняка была в это время вчера и наверняка будет завтра, было написано боязливое любопытство. Он вглядывался в туман, больше доверяя ушам, чем глазам, выцеживая из шумов, бродивших вокруг, те, что могли бы стать признаком опасности. В приоткрытом рту поблескивала слюна. Он медленно поворачивал голову, изредка наклоняя ее к плечу — прислушивался.
      — А вот дать бы ему по шее.. — мечтательно сказал Сергей. Ощущение безопасности наполнило его легкой игривостью. — Или в реку столкнуть… Посмотреть, как его вытаскивать будут…
      — Да уймись ты, — в сердцах сказал Джо. — Иди, пока за ноги никто не хватает. На наше счастье собак у них тут нет. Были бы собаки…
      — Если бы да кабы… — довольно сказал Сергей. — Если бы собаки, то пришлось бы вплавь, за компанию с Александром Алексеевичем…
      Первого они обошли безо всяких осложнений. Со вторым и третьим получилось еще проще — и тот и другой ходили навстречу друг другу поперек моста, больше заботясь о том, чтоб в тумане не налететь друг на друга. Подладившись под их шаги, Сергей и Джо спокойно прошли мимо.
      Четвертый стоял прислонившись к перилам, и вполне доверяя чутью тех, кто стоял впереди, спокойно смотрел прямо перед собой. На его долю досталось самое легкое — все, что могло произойти, должно было случиться с теми, с первыми, а он просто стоял, подпирая перила.
      — Разгильдяй, — отметил, проходя мимо него Сергей. — Товарищи его хоть на месте не стоят.
      Джо соглашаясь, кивнул, но тут вдруг страж дернулся и оторвался от перил. Джо, смотревший за ним, на всякий случай сказал:
      — Внимание…
      Сергей от неожиданности остановился. Туземец повел себя странно: помахал рукой перед глазами, словно проверял, видит ли, а потом протянул руку вперед. Прямо к груди Сергея. Их разделяло три или четыре шага.
      — Что он? — осипшим внезапно голосом спросил Сергей. — Видит? Мутант?
      Стражник неуверенно шагнул вперед, оглянулся на товарища, который зыбко просвечивал сквозь туман. Сергей с облечением понял, что если б страж видел что-то определенное, то он наверняка заорал бы, но он явно не был уверен в себе. Сергей шагнул в сторону, и рука стражника повернулась следом за ним. Теперь он держал в ней короткое копье.
      Что-то он определенно видел, этот туземец. Сергей осторожно начал поднимать руку, чтоб сдернуть с плеча парализатор.
      — Стой! — зашипел Джо. — Стой! Замри!
      Копье, что страж держал в руке, медленно двинулось прямо в Сергея. Кузнецов стоял не двигаясь, и гадал, что такое могло померещиться стражнику, что он стал тыкать копьем в пустоту перед собой. А ведь там была пустота. Должна была быть!
      В десяти сантиметрах от живота копье остановилось— рука вытянулась до упора, и страж сделал еще один шаг к егерю.
      Слегка повернувшись, Сергей согнулся, оставляя между острием и животом те же спасительные десять сантиметров.
      «Обхватить и перебросить его за перила, — подумал Кузнецов. — Не сообразит ведь…» Наверное, их спас ветер. Внезапный порыв притащил с другого конца моста плотный клуб водяного пара, в котором потерялось то, что усмотрел глазастый страж. Он отдернул копье и замахал руками перед глазами.
      — Уходим, — крикнул Джо. — Быстро. Пока туман.
      Сергей отпрянул назад, подальше от стража и осторожно ступая, пошел по мосту, готовый услышать за спиной приближающийся топот.
      Обошлось.
      — Стой!
      Сергей остановился, обернулся назад.
      — Что еще?
      — Давай разберемся, что это он в тебя копьем тыкал?
      — Показалось… «Рентген» его фамилия.
      Облегчение, которое испытывал Сергей, Джо никак не ощущал.
      — Ответ слишком простой и легкий. А если нет?
      — Да показалось ему что-то…
      В Сергее уже бродило ощущение удачи — половина дела сделана, осталось только добраться до другого конца моста, а там…. Сергей беспомощно оглянулся на товарища. Понимал — остановиться удачу потерять, но Джо не отстал.
      — Что ему такого показалось, что он тебя начал копьем нащупывать?
      Чего на самом деле Сергею сейчас хотелось меньше всего — так это застрять на середине моста и слушать чужие умствования.
      — Пойдем быстрее. Ты, что думаешь, кроме этого моста ничего интересного у нас сегодня еще не будет?
      — Именно. Все верно говоришь. И те четверо, что с другой стороны стоят и есть самое ближайшее из этого «интересного». Как мимо них пройдем? Или, думаешь, что там нет никого?
      — Там легче будет. Те в другую сторону смотрят.
      — Ну, значит, не в грудь тебе будут копьем тыкать, а в спину. Легче тебе от этого, что ли?
      Присев на корточки Джо приоткрыл забрало. Как он и думал ни того, ни другого конца моста видно не было. Туман занавесил оба конца, скрывая в себе и берега, и перила, и зорких стражников.
      Глядя на него, поднял забрало и Сергей.
      — Ты чего, — шепотом спросил он у Джо. — В плен захотел? По цепи соскучился?
      Джо шутку не оценил.
      — Почему он в тебя копьем тыкал?
      — Хочешь, сбегаю, спрошу? — раздраженно предложил Сергей. — Или сам сбегай…
      Джо на его слова внимания не обратил. Сдвинув брови, он смотрел на Сергееву невидимку, а тот только вздыхал, выразительно поглядывая по сторонам, дожидаясь мгновения, когда блажь, одолевшая товарища, развеется, все это прекратится, и они смогут двигаться дальше.
      — Вода, — наконец сказал Джо. — Похоже, что вода… Вон течет.
      Сергей оглянулся. Позади были туман и мост. Получалось, что Джо усмотрел что-то в нем самом.
      — Какая вода? Что я тебе фонтан, что ли?
      — Не фонтан, — ответил Джо. — Вода конденсируется на «невидимке» и стекает вниз. Он, наверное, увидел капли. Ну-ка встряхнись…
      Сергей послушно взмахнул руками, сбрасывая капли. Джо покрутил головой.
      — Одна надежда, что он один такой. Наблюдательный.
      В тишине, висевшей над рекой, звякнуло железо.
      Сергей обернулся, посмотрел, не крадется ли кто к ним с ножом в зубах, но вокруг было безлюдно. Туман, который они теперь видели своими глазами, заливал оба берега и мост. Потом звякнуло еще раз, и Джо наклонился над рекой, уловив в звоне что-то знакомое.
      Звенело где-то под мостом, на берегу.
      Они разом повернулись и поглядели друг на друга. Спрашивать друг друга «что это» они не стали — и так было видно, что ни у кого нет пока подходящей гипотезы, объяснявшей звон.
      — Колокол, — глубокомысленно сказал, наконец, Сергей. Сказал просто так, чтобы не молчать.
      — Ага, — согласился Джо. — Наверное, это что-нибудь да значит…
      Особой суматохи звон не вызвал, но на оставшемся позади конце моста кто-то довольно азартно спросил:
      — Попалась?
      Джо подался в сторону говорившего, словно хотел услышать самое тайное. Оба подумали о прогрессоре, что переправлялся вплавь через реку параллельным курсом.
      — Здоровая, гадина…Вон как хвостом лупит!
      Джо облегченно вздохнул, подумав, что если дело касалось Никулина, то стражник сказал бы «попался», а потом сообразил, что в таком тумане Александра Алексеевича могли принять за кого угодно. Хоть за русалку.
      Он быстро надвинул капюшон, и муть вокруг рассеялась. Внизу, из-под моста, не спеша, выезжала лодка с двумя гребцами. Окуная в воду весла, они неспешно двигались от моста вниз по реке. Сразу было видно, что ехали не по срочному делу. Ничего они, конечно, сквозь туман не видели, но вот Сергею и Джо там что-то мерещилось. Посреди реки, темной полосой струящейся под ними болталось что-то ярко розовое от излучающего в пространство тепла.
      — Прогрессор, — сказал Сергей, видевший ту же картину. — Что это он задумал?…
      Он говорил медленно и с каждым произнесенным словом он понимал, что же там произошло.
      — Задумал… В сеть он попал, выдумщик.
      Уже не думая о том, что его могут услышать, Сергей в пять шагов одолел расстояние до глазастого стража. Тот, потеряв интерес к невидимкам, шляющимся по мосту, стоял, наклонившись вперед, и выглядывал что-то в тумане, клубившемся над рекой. Шаги насторожили его и он, так и не разогнувшись, повернул голову к Сергею. Секунду егерь упивался ощущением всевластия — странно было ощущать на себе взгляд человека, который тебя не видел — а потом, подхватив его за ноги, приподнял над собой и перевернул головой вниз.
      В чем в чем, а в отсутствии реакции стражника обвинить было нельзя. Он мгновенно заорал, что впрочем, от него и нужно было. Пока Никулин бултыхался в сетях, на манер селедки, стражникам в лодке нужно было дать заняться чем-нибудь полезным. Например, спасением утопающих, а то и самим поплавать.
      Сергей целил в лодку, но ему не повезло. Пока они рассматривали бултыхающегося прогрессора, лодка успела выйти из-под моста, и он не сумел добросить мостового стража до нее. Но и так получилось не плохо. Еще в воздухе тот заорал, а уж когда упал в воду и заколотил по воде руками, шуму от него стало столько, что впору было затыкать уши.
      На мосту никто ничего не понял и те, кто честно стоял на посту, охраняя его от всяких космических пришельцев и иных врагов Императора, бросились на берег, чтоб разобраться, что же все-таки случилось.
      Заскрипела дверь, и над водой прокатился голос.
      — Что там?
      Несколько голосов ответили одновременно.
      — Кто-то в воде.
      — Я это. Я! — заорал стражник, понявший, что его еще могут и подстрелить от излишнего рвения. — Меня сбросили…
      — Дурак.. — отозвался начальствующий голос. Слова незадачливого пловца никто всерьез не воспринял. — Вытащите его, и разберитесь что к чему.
      Дверь скрипнула, закрываясь, но через секунду послышался новый скрип. За эту секунду командир успел принять решение и громогласно огласил его.
      — Если пьяным окажется — назад бросьте.
      — Капли во рту не было! — взвыл пловец. — Спихнули… Карха свидетель!
      Он шлепал руками по воде, словно водяное колесо.
      — Сейчас они вернутся за ним, — пообещал Сергей, но ошибся.
      Против ожидания лодка хода не замедлила, а продолжила свое движение к Александру Алексеевичу. Сергей не успел удивиться бездушности стражей моста, как заметил вторую лодку. Она выплыла из-под моста в том же месте, где прошла первая. В ней тоже сидели двое туземцев. Именно они и занялись тонущим. Он хватался за борта, пытался забраться вовнутрь, раскачивал лодку, но те, кто сидел в ней, не горели желанием втащить товарища к себе. Наверное, решив, что промокать дальше бедолаге уже некуда, они, позволив ему зацепиться за борт, направили лодку к берегу.
      А вот первая лодка целеустремленно шла к Никулину.
      От моста до нее было метров двадцать. В этот момент она разворачивалась, нацеливаясь носом на бурление, которое создавал прогрессор, один из гребцов встал, и осторожно балансируя, пошел на нос. В руке он держал что-то вроде длинного копья.
      — Рыболовы, — произнес за спиной у Сергея Джо. Голос его звенел напряжением. — Сейчас он его там добудет… Приколет острогой по всем правилам и все…
      Видя, что Сергей раздумывает, он завозился, сбрасывая с плеча разрядник.
      — Потом брюхо распорют и начнут икру ложками черпать…
      Но егерь успел раньше. Его разрядник уже стоял на боевом.
      — Тут они и ошибутся… Нет у него икры. Только молока…
      Кузнецов нажал на клавишу спуска и в долю секунды луч долетел до лодки и развалил ее поперек. Там где только что плыла деревянная посудина, раздался громкий плеск, и еще двое замолотили руками по воде.
      — Кто-то на мосту! — заорали со второй лодки. — Там свет!
      Выучка — великое дело. Как и дисциплина, конечно. Крик еще не смолк, как по мосту застучали солдатские башмаки. Джо выругался.
      — Как он нас увидел?
      — Не нас. Луч.
      Джо упрямо тряхнул головой. Такого все равно быть не могло.
      — Все равно не понятно.
      — Как раз понятно, — с сожалением сказал Сергей. — Туман. Чудесные условия для ионизации воздуха. Почти лабораторные… Природная камера Вильсона.
      Теперь, когда прятаться уже не было смысла, Сергей перегнулся, и чиркнул лучом по второй лодке. Она развалилась на два куска, и оба наблюдательных стражника очутились в воде, присоединившись к буксируемому..
      Теперь в воде плескалось уже пятеро, но ни Сергей, ни Джо не знали, сколько их всего охраняют этот мост. С обеих сторон моста кричали люди, и туман снова разодрало дверным скрипом.
      — Проверьте мост.
      Скрывать Сергею и Джо было уже вообщем-то нечего. С обеих концов в воздухе уже звучали слова команды и слышался топот ног. Сергей, прицелившись рядом с барахтающимся прогрессором, провел боевым лучом. Пенный бурун, что обозначал положение Никулина на речной глади, медленно сдвинулся, сносимый течением, и через пару секунд вовсе исчез.
      — Выплывает?
      — Пусть только попробует не выплыть! — зло сказал Сергей, переводя разрядник в режим парализатора. — Если он после всего того, что мы для него сделали, он утонет, значит, совести у него совсем нет!
 

Имперский город Эмиргергер.

Дворец.

Покои Императора.

      — Может быть, ты ошибся?
      Эвин поперхнулся и укоризненно посмотрел на Императора. От обиды он даже поставил кубок на стол.
      — Нет, государь. Какая может быть ошибка, если я своими глазами видел, как Оста взорвалась и выпустила из себя гнев Божий, едва они перелетели через горы?…
      Император замолчал. Как ему хотелось бы, что бы Эвин ошибся!
      — Это был точно он? — спросил, наконец, Мовсий.
      — А кто еще может силой колдовства разрушить башню? Кто еще кроме него может летать? — спросил Эвин.
      Император не ответил на риторический вопрос и он сам сказал, что думал.
      — Фосский отшельник. Больше некому…
      — И летел?
      Император не то чтобы не верил Эвину Лоэру, но все-таки… Чудеса они ведь всегда где-то далеко, а тут вот рядом. Эвин понял его и без обиды сказал.
      — Летел… Как птица… Только что крыльями не махал. А в когтях нес двух своих друзей…
      Уже не удивляясь такой подробности, Император кивнул. От Фосского отшельника можно было ждать и не такого.
      За последние несколько дней вокруг произошло столько странностей, что одной больше, одной меньше… Новые звезды в небе, летающий колдун, колдовство, что случилось в тюрьме, покушение, купец это еще… Он вспомнил своего спасителя. После того, как тот так исчез из Дома Душевных Встреч, он был готов ко всему. «Может и он колдун?» — подумал Император. Мысль залетела лишь на мгновение, и он тряхнул головой, отбрасывая ее. Сам он в это не верил, хотя мысль о том, что в его дворце колдун сиди на колдуне и колдуном погоняет, время от времени забредала в императорскую голову.
      Слишком уж много колдунов образовалось вокруг.
      Он посмотрел на Эвина. Одна радость — разобрались с покушением. С Хэстом и Трульдом. Теперь ясно где друзья, а где враги. Разобраться бы только откуда у врагов колдуны.
      — На кого похожи-то хоть?
      — По виду — нормальные люди. Коли одежду снять — так не различить где колдун, а где нормальный человек…
      Эвин передернул плечами, вспомнив холод колдовской одежды.
      — Только вот кровь у них холодная…
      — Холодная? — быстро наклонился к нему Император. — Точно?
      У купца с Островов Счастья кожа была теплой, как и у всех людей. Он сам держал его за руку и знал об этом наверняка.
      — Точно…
      «Выходит купец не колдун…» — подумал Мовсий. — «А хорошо это или плохо? А если не колдун, то кто в таком случае там такой разгром учинил?» Не заметив задумчивости Императора, Эвин хлопнул себя по груди, обтянутой колдовской одеждой. Теперь, набравшись от него настоящего человеческого тепла, она уже не холодила кожу.
      — Когда одевал — дрожь пробирала…
      Он не удержался и любовно погладил невидимку, как уже ставшую родной и привычной, как своя одежда.
      — Ну-ка еще покажи! — не удержался Император. — Неужели совсем без заклинаний?
      — Никаких заклинаний! — важно подтвердил Эвин. Не вставая с кресла, он накинул капюшон и уже по свойски тронув нужное мест, исчез.
      — Ничего не чувствуешь? — осторожно спросил Мовсий.
      — Совсем, — осветила пустота знакомым голосом откуда-то от окна. — Хочешь попробовать?
      — Вернись, — приказал Император, и через мгновение Эвин Лоэр появился на стуле.
      — Попробуй.
      Эвин приподнялся, готовый по первому слову Императора сбросить с себя колдовскую одежду. Мгновение Мовсий боролся с искушением. Поборол.
      — Нет. Куда ж это годится, если Императоры начнут пропадать на глазах у своих подданных?
      Он поднялся, чтобы избавить себя от соблазна, повернулся к окну и стал смотреть на небо.
      — Подружиться бы с ними… — посоветовал Эвин Императорской спине. — Сколько бы пользы для Империи!
      Несколько вздохов Мовсий вроде бы раздумывал.
      — Что бы дружба крепкой была нужно сперва поймать их, а потом жизнь подарить… Вот тогда дружба будет, а так…
      Мовсий вздохнул. После того, что рассказали те, кто охранял Дом Душевных Встреч (даже если они приврали половину), поимка колдунов представлялось почти неразрешимой задачей. Они могли не просто вырваться из рук, а вдобавок оторвать напрочь и сами руки.
      — Так поймаешь их, как же… — быстро согласился Эвин, почувствовавший настроение Императора.
      Тот задумчиво сказал.
      — А с другой стороны, почему бы и нет? Трульду-то как-то удалось…
      — Почему «как-то»? — возразил Эвин — Просто повезло. Всезнающий был больной, слабый, без друзей…
      Услышав знакомое имя, Мовсий Эмирг повернулся.
      — Ты уверен, что он там тоже был?
      — По крайней мере, так говорил Трульд.
      «Неужели Всезнающий вернулся, чтобы помочь Трульду, да еще и чужих колдунов с собой привел?» — подумал Мовсий. Он представил, что случится, если Всезнающий и два других колдуна встанут на сторону брайхкамера, и суеверно соединил пальцы колечком.
      «Упаси Карха! У всех свои колдуны, куда не плюнь, в колдуна попадешь. Мне своего завести, что ли?» Он вспомнил рассказ Эвина.
      — А о каком моем колдуне они говорили? Имя называли?
      — Нет. — Эвин развел руками. — Сказали только о том, что недавно пришел к тебе колдун и что он может многократно усилить твою мощь!
      Мысли Императора вновь вернулись к странному купцу. Он опять представил картину, где четыре колдуна, как две капли похожих на купца сидели один на другом и погоняли друг другом… «Куда же вы все едете? Уж не на Острова ли Счастья?» Вспомнился разговор, что был между ним и Верленом. «Да и есть ли они, эти острова? А если есть, то чего от них ждать?» Он скрипнул зубами. Что ждать от колдуна мог сказать только колдун. Вот в чем беда!
      От ощущения бессилия он замычал и затряс головой.
      — Расскажи-ка еще раз, что сделал отшельник, когда улетал из замка?
      — Я своими глазами наблюдал за тем, как он колдовством разрушил башню, словно расколол гнилое полено! Колдовство было таким сильным, что камни разлетелись на сто шагов!
      — А как же тебя не задело?
      — Я наблюдал издалека, — чуть смутившись, ответил Эвин. — Погони не было, но я особенно перед замком не вертелся. От колдунов лучше подальше держаться. Их не поймешь…
      Мовсий закусил губу. Эвин сказал то, что он сам думал. «Что же тут происходит?» — в который уж раз подумал Император, чувствуя унизительную пустоту в голове.
      — Издалека, это хорошо… Издалека по нашей жизни это в самый раз…
      Эвин осторожно опустил кубок. С Императором творилось что-то странное. Он словно хотел поделиться чем-то, но не решался.
      — Что случилось, Мовсий?
      Он редко называл Императора по имени, только в минуты дружеской откровенности. Император смотрел на Эвина, словно раздумывая посвящать ему его во что-то важное или нет. Эвин не торопил его, понимая, что если Мовсия припекло, то он не сдержится, скажет. Так и случилось.
      — Пока ты присматривал за Трульдом, тут кое-что произошло… — сказал он. — Ты этого еще не знаешь.
      Эвин поставил кубок, поняв, что сейчас Император удивит его так, как он сам только что удивил Мовсия.
      — Купец сбежал.
      — Откуда? — не понял Эвин. Уж кто-кто, а он-то прекрасно представлял, что такое Дом Душевных Встреч. — Ты его переселил?
      — Никуда я его не переселял. Он сбежал из дома из Дома Душевных Встреч.
      Эвин подпер голову рукой и долго смотрел на Императора. Тот молчал, считая, что сказал уже все, что нужно.
      — Колдовством? — уточнил Эвин. — Исчез?
      — Силой, — вздохнул Император. — Но такой силой, что наводит на мысли о колдовстве.
      В задумчивости Эвин начал крошить хлеб. Несообразность того, что сделал купец бросалась в глаза.
      — Долго же он ждал случая… Чего тогда сразу не сбежал, когда поймали?
      Император не ответил. Точнее ответил, но иначе, чем ждал Эвин.
      — Ты когда-нибудь видел, как дети играют в «цепь»?
      Смешной вопрос. В «цепь» играли все дети Империи, не взирая на сословия. Только вот цепи у всех были разные. У одних — железные, у других — золотые… Эвин удивился, но виду не подал.
      — Конечно. Закапывают в песок цепь или веревку и нужно угадать, как она лежит под слоем песка… Я и сам играл.
      Император кивнул.
      — Тогда, может быть, ты поймешь меня. Последнее время я словно тот мальчишка. Я вижу несколько звеньев и не знаю, что скрывается под слоем песка. Я даже не уверен, что все, что я вижу — это звенья одной и той же цепи: сбежавший купец, заговор Трульда и Хэста, Фосский отшельник, звезды…
      — Объяснение есть для всего на свете, — уверенно сказал Эвин. — Нужно просто спокойно посидеть и подумать…
      Император нуждался в поддержке и он готов был сделать все, чтоб помочь сюзерену, но тот покачал голвой..
      — Уже объяснили.
      Эвин не стал переспрашивать. Видно было, что Император и сам готов рассказать, что тут твориться.
      — Самым первым догадался, что к чему брат Черет.
      Едва прозвучало имя, как Эвин усмехнулся. Что мог сказать Старший Брат, он себе вполне отчетливо представлял.
      — Понятно. Пеговы штучки за слабое рвение?
      — Нет… Скорее наказание за налоги на имущество Братства, что ввел мой отец.
      — Это он не подумал… Конечно, у Кархи божественное терпение, но ждать 23 года… А еще что?
      — Ну, конечно альригийцы. Куда без них?
      Эвин ненадолго задумался.
      — Это, конечно, Иркон?
      — Да, Иркон.
      — Внешние враги спят и видят, чтоб отхватить часть Империи, и для этого, где могут, вредят и мутят воду… — сформулировал чужую мысль Эвин.
      — Примерно. Только он в своих предположениях идет дальше и хочет напасть на них первым.
      Любое из этих объяснений могло бы быть правдой, но Эвин видел, что Мовсий говорит меньше, чем знает. Что-то еще было у него за душой.
      — А почему ты думаешь, что это не так? — поддел его Эвин. — А вдруг все они правы?
      — Все? — со странной улыбкой переспросил Император. — А вот Верлен считает, что вообще ничего не было…
      — Как? — удивился Эвин. — Как это не было?
      — А так. Не было ничего и все. Ни покушения, ни купца с Островов Счастья. Все вообще нам показалось. Почудилось… Приснилось…
      Император замолчал, рассеянно поглаживая волосы.
      Эвин смотрел на него, и в голове у него складывалась картина. Император начал что-то говорить. Он, говорил, говорил, но его слова уже не достигали разума Эвина Лоэра. То, что он понял, лишило его слуха.
      — Я знаю, — сказал он, обрывая Императора. — Понял все!
      — Что ты знаешь? — спросил безо всякого интереса Мовсий. Он выслушал уже столько объяснений происходящему, что мог услышать и еще одно.
      Эвин медленно поднял палец к самому его лицу.
      — Купец и есть тот колдун, который многократно усилит твою мощь!
      Мовсий ни о чем не спросил, но посмотрел так, что язык Эвина торопливо заговорил сам собой.
      — Те двое колдунов, что я видел в Керрольде — явно твои враги.
      — Почему? Там ведь Всезнающий. Он мне жизнь спас. Помнишь покушение на охоте?
      — Спас, — согласился Эвин. — А колдовством поделился почему-то не с тобой, а с Керрольдом. Он дал ему силу против тебя.
      Император не возразил.
      — Дальше…
      — Этот колдун…
      Мовсий поднял брови не понимая о чем говорит Эвин.
      — Ну, твой купец, — поправился он, — он не причинил тебе зла?
      — Нет. Я же говорю, что он спас мне жизнь, предложил золото.
      Эвин радостно хлопнул в ладоши. Все сходилось до последней мелочи.
      — Вот! Он спас тебе жизнь! Он предложил тебе золото! Он предложил тебе свою дружбу!
      — Купец? — брезгливо оттопырил губу Император.
      — Колдун! — поправил его Эвин. — Дружба колдуна дорогого стоит!
      Мовсий попытался что-то возразить, но Эвин махнул на него рукой. Только что не прикрикнул. Мысль эта была здравой, и можно было бы поговорить об этом, но то, что он собирался добавить к ней, было еще более важно.
      — Теперь совершенно понятно, что те колдуны, что я видел у Керрольда пришли, чтобы похитить твоего колдуна! Именно о нем они и говорили! Его надо искать. В нем твоя сила!
      — Сила? — спросил Император. — Слава Кархе я и сейчас не бессилен! Кто бы только сказал, куда мне ее направить?
      — Я скажу! На Острова Счастья… Там твои враги!
      Император смотрел на него сперва серьезно, словно взвешивал каждое слово, а потом рассмеялся.
      — Нет, — облегченно вздохнул он. — Туда? Не может быть…
      — Почему?
      — Купец сказал, что он сам с Островов Счастья.
      Эвин колебался всего лишь мгновение. Решение уже вертелось на языке и норовило соскользнуть в воздух.
      — Он драконопоклонник?
      — Похоже, что да. Говорил, что его Боги велят ему охранять их, где бы он их не встретил.
      То, что у императорского шпиона только что сложилось в голове, казалось ему единственно правильным. Во всяком случае, это объясняло все то, что он знал о колдунах, купце и покушении на Маввея. Концы сходились, веревочки связывались, змея кусала собственный хвост…
      — Возможно, что на островах есть не только драконопоклонники, но их враги. Те двое из его врагов!
      — Не знаю… — покачал головой Император. — Может быть так, а может и нет. Все не так просто…
      — Точно так! Все просто!
      Мовсий повернулся и, просмотрев на Эвина так, словно надоел ему этот разговор больше чем зубная боль, спросил.
      — А знаешь, что утром обнаружили около Дома Душевных Встреч? После того как оттуда исчез купец?
      Эвин замолчал, тоном Императора убежденный, что чтобы он не предположил, то все равно ошибется. Он почувствовал, что то, что знает Император настолько далеко уходит за рамки здравого смысла, что не может уложиться ни в одной голове, кроме Императорской.
      — Ящики с инструментами для чеканки фальшивой монеты и трех разбойников из банды Слепого Хамады.
      Он подождал ответа, но Эвин молчал. Он был прав. Это действительно не подходило ни к чему. Это было словно кусок камня в пироге или рога на лошадиной морде…
      — Это куда? К какому боку? А мост?
      Эвин не нашелся что сказать. Ни про какой мост он вообще ничего не знал, и спрашивать не стал. Мовсий посмотрел на ошарашенного шпиона и, успокаиваясь, добавил:
      — Все не просто… Все…
 

Имперский город Эмиргергер.

Дом прогрессора Шуры.

      Глядеть на солнечную сторону улицы было отрадно. Отсюда, из гамака висящего в приятной тени, хорошо было видно раскаленную землю и туземцев, проходящих мимо казавшейся белой от солнечного зноя, стены. Особое удовольствие Сергею доставляло наличие рядом с ним термоса с охлажденным апельсиновым соком. Потягивая его через трубочку, Кузнецов висел в гамаке и наблюдал за противоположной стороной улицы.
      Вчерашнее приключение кончилось как нельзя лучше.
      Насчет сети они оказались правы. Никулин, переплывая реку, запутался в ней, протянутой от одного до другого берега, и едва не утонул. Зачем стражникам понадобилось перегораживать сетью реку, никто из землян не понял, да и не старался понять. Скорее всего, никакого коварства там не было. Просто люди Императора разнообразили свежей речной рыбой свой стол, и вот жертвой их-то гастрономических интересов и стал Александр Алексеевич. Когда Сергей обрезал один из концов, течение отнесло Александра Алексеевича к другому берегу. На мелководье он сумел распутаться и к их приходу уже ждал товарищей у памятного дерева. Прислушиваясь к тишине, снова повисшей над рекой, он, как ни в чем не бывало, поинтересовался.
      — Всех положили?
      Сергей пожал плечами.
      — А кто их считал? Кто на нас наткнулся, того успокоили, а уж всех или нет…
      — Похоже, что всех. Тихо.
      — Плохой день у них, — заметил Джо. — Ни сети, ни рыбы.
      — Ни прогрессора, — добавил егерь.
      Никулин скупо улыбнулся и пошел в темноту.
      Пару поприщ они шли быстро, прислушиваясь, не мчится ли сзади погоня, но погоне было не до них и все обошлось.
      Прогрессор повел их какими-то огородами, стараясь двигаться так, чтоб не попадаться на глаза туземцам и, в конце концов, вывел на площадь.
      Дома тут стояли тесно, но даже им было ясно, что это не самая бедная часть города. Тут селились, вероятно, ремесленники побогаче и купцы. Наверное, Александр Алексеевич купил его там, чтобы не выходить из образа небедного негоцианта.
      — Какой наш? — спросил Джо, предвкушая отдых. Никулин широко развел руками, охватывая всю площадь.
      — А какой больше нравится?
      Дома вообщем-то мало отличались друг от друга. В два этажа, с балконами по фасаду, и узкими, похожими издали на горизонтальные смотровые щели, окнами. Только вот крыши были разными — где задранные горками вверх, где плоские, а одно вообще словно купол.
      — Тот, в котором душ, туалет, и кибер-повар, — сказал Сергей.
      — Скромнее надо быть, — напомнил Джо. — Кухню можно и обычную. С очагом.
      — Очаг будет. Ну так что?
      Егерь понял, что самое опасное уже позади и Александр Алексеевич хочет отвлечся.
      — Не думаю, что при покупке у вас был выбор. Наверняка ведь покупали то, не то что нравится… — Прищурившись, сказал Сергей. — Скорее уж то, что продавалось.
      — Конечно…
      — А как тут угадаешь? Хотя…
      Он задумался, а Никулин повернулся к Джо.
      — В том-то и интерес. Не угадать, а определить.
      — Тогда вон тот, — сказал уверенно Сергей. Он показал на средний, тот, что с куполом.
      — Как узнал? — заинтересованно спросил Никулин.
      — Элементарно… Во первых в крайнем уже что-то живет. Вон чья-то рожа маячит.
      — Ну да… А почему не тот?
      — У нашего самый запущенный вид.
      Разочарованный такой проницательностью Александр Алексеевич посмотрел на дом и спросил.
      — Ну и что? Мало ли.
      — Значит, в доме наверняка не живут. Что ж тут еще гадать?
      Комнаты в доме оказались низкими, небольшими, меньше стандартных кают на «АФЕСе». Стены давили, и Сергей непрерывно поводил плечами, словно надел тесную одежду. Никулин провел их дальше и вывел в зал с фонтаном посредине.
      — Ну, это еще что-то… — обрадовался Сергей. — Не все макушкой по потолку шаркать.
      — А колон-то, колон понаставили…
      Зал был просторен. Высотой в два человеческих роста и длинной метров в пятнадцать он вполне сошел бы за нормальное помещение, только вот колонны. Их действительно было слишком много. Они двумя рядами тянулись по обеим сторонам зала на расстоянии пары метров от каждой из стен.
      — Зачем столько? — спросил Сергей.
      Никулин поднял брови.
      — Я что ли делал? Как продали — так и купил…
      Все это было вчера, а сегодня они лежали в гамаках, наслаждаясь покоем. Джо лежал рядом, с тем же выражением покоя на лице. Разница была только в том, что рядом с ним стоял кувшин местного вина, тоже, впрочем, охлажденный.
      — Хуже нет ждать и догонять, — проворчал Джо.
      Пресытившийся молчанием Сергей встрепенулся.
      — Это как ждать и как догонять… Ждать как мы ждем — совсем не так плохо…
      Джо посмотрел на стену, белую от зноя, провел пальцем по шее, отирая пот.
      — Жарко.
      — Иди к кондиционеру.
      Одну из комнат Александр Алексеевич все-таки оборудовал по-человечески, с удобствами — с кондиционером, информаторием и прочими мелкими радостями цивилизованной жизни. Несколько мгновений Джо колебался, но ответил:
      — Да ну… Скучно в четырех стенах сидеть.
      — Тогда не жалуйся.
      Теперь у них была полная определенность. Еще вчера они связались с Мульпом и с «избушкой», в которой сидел Чен. Все кругом уже были в курсе событий.
      Уйти отсюда они могли бы в любой момент — дом стоял за городской стеной, и перспектива ломиться в закрытые на ночь ворота перед ними не стояла, однако все упиралось в ряд мелких нестыковок. Во-первых, одежда.
      В доме Александра Алексеевича нашелся только один плащ. Хозяин-то сам вполне мог пойти и в штанах, которые Джо снял с парализованного лучника — Сергей своими глазами видел, что тут ходили и вовсе без штанов — но все остальные… Конечно, были «невидимки», но ходить в них по толпе было еще более опасно, чем ходить без штанов. Кроме того, транспорт…
      Чен или Мартин могли прилететь за ними в любое время, однако нужно было еще найти в окрестностях какое-нибудь безлюдное место, чтоб он смог сесть и забрать их, не породив лавины удивительных слухов..
      Ну и конечно самое главное. Их наверняка искали. Пока этого видно не было, но после того, что случилось, на мосту они сами указали преследователям путь.
      Короче говоря, прикинув свои возможности, они решили не пороть горячку и дождаться вечера, когда народ рассосется и только тогда идти навстречу с аэроциклом и Чен-Ли-Юнем.
      А до вечера было ой-ей-ей сколько.
 

Имперский город Эмиргергер.

Дом прогрессора Шуры.

Балкон.

      Жизнь древнего города оказалась не такой интересной, как рыцарский роман. Люди здесь жили своей жизнью, не заботясь о том, чтоб со стороны эта жизнь выглядела интересной. Не было под окнами дуэлей, не жгли ведьм, не ходили толпами красавицы с томными глазами. Мимо Сергея и Джо сновали обычные люди, носили какие-то тюки, водили лошадей, а самые главные действа, о которых пишут в романах, происходили, видимо, где-то в других местах.
      Правда, иногда события навещали и их скромный переулок. В такие мгновения плавное течение жизни обрывалось чьим-то поступком — один раз у кого-то срезали кошелек, и толпа взорвалась бестолковой погоней за вором, и раза четыре напротив них останавливались некие достойные люди, (по виду купцы средней руки) чтобы решить какие-то свои вопросы. Слышно разговоров не было и Сергей, первое время прислушивавшийся, перестал обращать на них внимание. Он просто смотрел на людской поток и ничего более.
      Солнце уже перевалило за полдень, когда толпа в очередной раз собралась под их балконом. Двое оборванцев распаленные то ли жарой, то ли злобой, хватали друг друга за одежду, что-то кричали, но понять, что там происходит отсюда было никак нельзя. Жадная до зрелищ толпа тут же собралась вокруг, и все орали, не хуже сцепившихся, заглушая визгливые голоса спорщиков.
      Сергей привстал, высунул голову из тени.
      — Ты говорил скучно… Вон, смотри… Сейчас подерутся…
      Джо приоткрыл глаза. Под балконом и впрямь назревала драка. Он подошел к ограждению, но в этот момент толпа, внезапно собравшаяся под их балконом, столь же стремительно стала рассеиваться. Люди бежали назад по улице и Сергей, вытянув шею, стал смотреть в противоположную сторону — что ж они там нашли, такого страшного?
      — Полиция, — сказал он, разглядев отряд приближающихся стражников. — Следит Император за порядком. Молодец…
      Сергей вернулся в гамак и с кряхтением улегся. Джо остался стоять у перил.
      — Не надоело вам?
      Он повернулся. В двух шагах от них стоял хозяин дома. Прогрессор одетый в дорогой халат, по случаю отсутствия кондиционера, обмахивался веером.
      — Ничего, — ответил за всех сразу Сергей. — Тут не скучно. Только что дрались без смертоубийства.
      Александр Алексеевич шагнул вперед, чтоб посмотреть. Джо посторонился, пропуская его, но Александр Алексеевич посмотрел не вниз, а направо.
      — О! Черт! — выругался он. — Стража!
      Его взгляд быстро обежал окрестности.
      — Тут только что драка была, — поспешил объяснить появление вооруженных людей Сергей, но прогрессор Шура не дал ему ничего рассказать. По прогрессорскому лицу, быстро сменяя друг друга, пробежали озабоченность, досада и решительная собранность. Он с треском собрал веер.
      — Быстро собираемся!
      — Да что случилось?
      — Пока ничего, но вполне может случиться.
      Он осторожно высунул голову за балкон и тут же убрался в тень.
      — Да я же объясняю — драка… — попытался довести до него ситуацию Сергей, но Никулин быстро сказал:
      — Для драк есть тут своя, базарная стража. Базарные неприятности это их дело. А это не они. Это Императорская стража.
      Не боясь привлечь к себе внимания, он свесился с балкона, словно изнывающий от любопытства туземец.
      — Черт, черт и черт!
      — Что?
      Сергей, наконец, понял, что происходи что-то любопытное.
      — Это за нами.
      — С чего ты взял?
      — Иркон! Иркон с ними…
      Никулин остановился, соображая, что делать дальше.
      — Иркон? — Джо наклонился над перилами. Вооруженные люди подошли совсем близко, и он хорошо видел человека, стоящего впереди всех.
      — Точно… Почти не изменился.
      — Ну и что? — не понял Сергей. — Что дальше-то?
      Прогрессор что-то быстро соображал.
      — Мне нельзя ему на глаза показываться — он меня знает… — сказал он, глядя на Сергея. — Собственно это меня и ищут.
      — Я тоже на глаза ему показываться не хочу. — Откликнулся сбоку Джо. Внизу, метрах в сорока от балкона Иркон что-то показывал руками и стражники, послушные, словно шахматные фигурки, побежали вдоль улицы. — Кто его знает? Вдруг у него память не хуже моей? Последний раз я его года три назад видел.
      Сергей уже понял, к чему склоняется дело. У Джо была своя «невидимка» и уж он-то мог не опасаться встречи с Ирконом, а вот у Александра Алексеевича ничего подобного не было, а показываться на глаза любимцу Императора он никак не хотел.
      — Так вы хотите, чтоб он теперь и меня в лицо узнал? — ворчливо спросил Сергей. — Чтоб, значит все по справедливости, поровну?
      Он и сам понимал, что он единственный из них может без боязни предстать перед грозным любимцем Императора.
      — Ладно, — сказал егерь, начиная разоблачаться. — Считайте, что я это сам придумал и предложил.
      Сбросив на лавку «невидимку» и глядя на не спешившего разоблачаться прогрессора, он поинтересовался:
      — Мне его, что, голым встречать?
      Никулин смотрел на улицу, не отвечал. Могло ведь им повезти? Пройдет туземец мимо — и нет проблемы! Сергей тронул его за плечо.
      — Это никак не может повредить в дальнейшем нашим взаимоотношениям? Если голым?
      Солдаты забарабанили в дверь дома. Стало ясно, что чуда не случилось и с туземцами все-таки придется общаться. Александр Алексеевич отвернулся.
      — Голым? Ну зачем же до крайностей доводить? Голым это уже через чур. Даже по здешним меркам.
      Он сбросил с плеч халат и начал быстро облачаться в «невидимку».
      — Сейчас спуститесь и откроете. Скажите, что хозяина нет. Будет дня через три. Они станут обыскивать дом. Не противься. Пусть ищут. Все равно ничего не найдут. Главное не перечьте им. Пусть делают что хотят…
      Он говорил, делая паузы, давая Сергею возможность переспросить, что непонятно.
      — Мы с Джо будем рядом. При малейшей опасности я устрою тут Содом и Гоморру.
      Он перехватил разрядник, показывая чем будет предоставлять неприятности.
      — Не бывал, — отозвался Сергей, разглядывая застежки халата. — Не знаю.
 

Имперский город Эмиргергер.

Дом прогрессора Шуры.

Двор.

      Под грохот ударов Сергей, не спеша, добрался до ворот. Забор тут был не особенно высокий. Тренированный человек без большого труда перемахнул бы его, но, наверное, Императорским стражникам было зазорно вот так, на глазах у всех, козлами прыгать через ограду. Куда проще и надежнее войти через ворота, даже если для этого придется потрудиться и выбить их. А они могли. Сергей, подходя, видел, как ворота колышутся из стороны в сторону.
      — Чего нужно?
      На той сторон разговаривать не хотели. Хотели войти.
      — Открывай!
      В воротах, как раз на уровне лица была проделана маленькая дверца, чтоб можно было без большой опасности посмотреть на того, кто стоит перед воротами. Едва Сергей открыл его, как грохот оборвался. Любой другой сразу бы опознал в стучавших Императорских стражников, и отпер бы двери, но Сергей захотел поговорить.
      — Кто такие?
      Отвечать на вопросы за воротами тоже не хотели. Они хотели сами задавать вопросы.
      — Где хозяин?
      — Нет хозяина.
      В дверь грохнули еще сильнее. В дверь всегда легче стучится, когда хозяина нет.
      — Открывай, именем Императора Мовсия, иначе подожжем дом.
      — Подожгут, — подтвердил шепотом Джо. — Иркон из его любимцев. Этому все с рук сойдет…
      — Значит, поиздеваться над ними нельзя? — так же шепотом спросил Сергей.
      — Вообще-то можно, только вот стоит ли? Может выйти боком.
      Егерь снял с крючьев засов и отошел в сторону.
      — Навались, там, слабосильные… — крикнул он.
      Стражники навалились и отодвинули одну из створок. Никто из них не ждал тут засады или нападения. Они не торопясь вошли, и окружили Сергея. Тот спокойно стоял, выглядывая загадочного Иркона и гадая, куда подевались Джо и Никулин. Любимец Императора вошел последним. Не взглянув на Сергея, он первым делом окинул взглядом двор.
      — Где хозяин?
      Тупой конец копья ткнулся Сергею под ребра, подтолкнул вперед. Пришлось выйти к Императорскому любимчику.
      — Уехал хозяин.
      Иркон посмотрел на него сперва мельком, потом взглянул повнимательнее.
      — А кто он? Как зовут?
      Сергей на мгновение замешкался. Кто его знает, как тут зовут купцов. Положась на случай и авось Сергей провозгласил с гордостью:
      — Синдбад-мореход, славное имя моего хозяина.
      Иркон почему-то закивал головой, словно это имя ему что-то говорило, и жестом направил своих людей осмотреть дом.
      — Кто кроме тебя в доме?
      — Никого. Дом только купили.
      Иркон смотрел на него так, словно видел в нем что-то такое, о чем Сергей и не догадывался. За спиной стучали ноги, скрипело дерево, хлопали двери.
      — Это я и сам понял… А сам откуда?
      — Из Пальского княжества.
      — Да… Благородного происхождения не скроешь. — ухмыляясь сказал Иркон. Он потрепал Сергея по щеке. — Сам, князь небось?
      Кузнецов промолчал, подумав, не болен ли чем-нибудь туземец. Руки у Императорского любимца были не самыми чистыми.
      — И чем же твой хозяин торгует? — спросил Иркон. Сергей задумался. Захотелось отчего-то сказать скобяным товаром — может Иркон и не разберется, что это такое. Только жалко было, что и сам Сергей не знал, что означает всплывшее из неведомых глубин не то подсознания, не то генетической памяти слово. А ведь этот мог и о цене спросить. Думая, что сказать, Сергей как мог тупо таращился на Императорского любимчика.
      — Ну? — подтолкнул его тот. Притворяться глухим или непонимающим егерь уже не мог. Нужно было что-то быстро решать.
      — Зверями разными торгует.
      По крайней мере, о здешних зверях он знал столько, что мог обстоятельно поговорить даже с местным профессором зоологии, если тут найдутся и университет и разговорчивый профессор, а не то, что с придворным лизоблюдом. Иркон, словно почувствовал уверенность в Сергеевом голосе, о зверях спрашивать не стал, правда и совсем не отцепился.
      — Синдбад-мореход и зверями торгует? Какими же зверями? Морскими? Где это, интересно в Пальском княжестве море нашлось? Там болота только… А может он болотными зверями торгует?
      Он говорил посматривая Сергею за спину, наверное оценивая правильно ли все там делают его люди.
      Сергей понял, что ошибся в Ирконе, что недооценил.
      «А ты, оказывается, хитрец!» — подумал он. — «„Болотные“ …К чему прикрутить-то хочет… Ну ничего. Я тебе прикручу… Я тебе отвечу…» Он допустил и еще одну ошибку, которую заметил слишком поздно. По укоренившейся привычке слово «мореход» он произнес по Имперски, а до моря от Эмиргергера было не близко. Возникал вопрос, что делать купцу-мореходу в таких сухопутных краях. Но что ж теперь делать? Начал врать — крути педали. «Велосипед» твоя фамилия.
      — И морскими тоже. Но больше медвежьими, куньими, пингвиньими…
      — Это еще что?
      — Есть такие заморские звери, — гордо ответил Сергей. — У моего хозяина все есть!
      — Заморские, говоришь… Понятно… А драконами? Драконами не торгует твой хозяин?
      Тут Сергей вполне мог позволить себе сказать правду. Он честно посмотрел в глаза и со всей откровенностью произнес:
      — До сих пор — ни разу, вроде бы.
      Из дома донеслось.
      — Никого нет, Иркон. Пусто.
      Сергей поворачиваться не стал, но, похоже, что кричали с крыши. «Обстоятельные ребята у Императора» — подумал Сергей. «Только толку-то от вашей обстоятельности?» Потайную комнату «с удобствами» они смогли бы найти, только если б сломали одну из стен.
      Кузнецов перевел взгляд на Иркона, надеясь увидеть раздражение или уныние, но ничего подобного не углядел. Напротив он довольно улыбался.
      — Ладно… Берите его. — Скомандовал Иркон. Чтоб Сергей все правильно понял, любимец Императора слегка стукнул его по плечу. — С нами пойдешь, заморский житель…
      Двое, что стояли по бокам, изображая что-то вроде почетного караула, сообразили, что к чему и ухватили егеря за руки. Сергей дернулся от неожиданности и вполне искренне спросил.
      — За что, господин?
      — А что тебе одному тут скучать? Пойдешь со мной, про своего хозяина мне расскажешь… Что он за человек, зачем к нашему берегу прибился…
      Умолять его о том, чтоб его оставили в покое, Сергей даже и не подумал. Он только повторил, что б самому до конца разобраться.
      — За что?
      — За все, что твой хозяин сделал и за то, что собирался. За твой халат в особенности.
      Лицо Иркона в одно мгновение стало злым.
      — Колдовской подручный!
      Сергей вздрогнул. Скорее от удивления, чем от чего-то другого, но его движение только рассмешило туземца.
      — Все расскажешь!
      Сергей понял, что дальше может начаться и вообще Бог знает что.
      — Ну, хватит, — громко сказал он по-русски. — Заканчиваем тут.
      — Что ты сказал? — удивленно спросил Иркон. — Ну-ка повтори, что ты сказал! Колдуешь?
      — Это я просто молюсь моим Богам, чтоб они дали мне силы убежать от тебя, — очень серьезно сказал егерь. В его взгляде не было лукавства.
      — Уж больно не хочется мне идти туда, где тебе хотелось бы меня видеть.
      Иркон вновь пришел в хорошее настроение.
      — Ну, молись. Посмотрю я, что у вас за боги.
      Сергей дернул руками, но стражи держали его крепко. Неуклюже дернувшись, он попытался освободить руки, но бойцы не дали сделать этого. Иркон посмотрел на них благосклонно, словно одобрял все, что тут происходит.
      — Наша молитва начинается с земного поклона, — сказал Сергей Иркону. — Пусть они отойдут.
      Он ухмыльнулся, словно знал, чего хочет сделать пленник.
      — Чего тебе утруждаться? Они тебя сами наклонят.
      Он дал знак, и тут же чужие руки резко нагнули его к земле, чуть не заставив коснуться ее лбом. Сергей понимал, что это игра, что никогда стражники не отпустят его, и воспользовался их силой. Он присоединил свою силу к их силе и, оттолкнувшись от земли, на мгновение повис на чужих руках. Он почувствовал, как стал тяжестью для своих конвоиров, и они чуть присели, пытаясь удержать его. Длилось это мгновение, а в следующий миг он, развернувшись словно какой-то нелепый маятник, пятками ударил их по затылкам.
      Удар, конечно же не убил их и даже не оглушил, но заставил ослабить хватку. Сергей тут же дернулся, словно рыба, пытающаяся уйти в глубину, и они не удержали его.
      Иркон бросил руку на меч, но Сергей не обратил на жест никакого внимания. В глазах Императорского любимца не было тревоги. Скоре ожидание забавы. Чего тревожиться, если рядом с тобой полтора десятка не просто хороших, а отличных воинов?
      Сергей поднялся. Оплошавшие воины уже тянули к нему руки. Вот в их глазах спокойствия уже не было, а читалось желание ухватить покрепче и дать пару раз по морде. Сергей не стал дожидаться, когда они его поймают и сам сделал шаг навстречу. Все у этих ребят было хорошо — даже копья вот с иззубренными наконечниками, но реакция у них была слабее, чем нужно было бы для такого случая.
      Подхватив вытянутую руку, егерь повернулся спиной и рывком вздернул первого на себя. Резко развернувшись, ударил второго ногой и тут же бросил на него того, что держал на плечах. На земле дважды охнуло, но он туда и не посмотрел.
      Ближе все к нему теперь стоял сам Иркон. Он повернулся к нему. Туземец соображал быстро — не зря был командиром, и пока егерь возился со стражниками, он уже сообразил, чем может кончиться так славно начавшееся дело. Толи он посчитал, что у него не хватит времени подозвать перетряхивающих сейчас дом стражников, то ли он решил, что его одного хватит, что бы расправится с Сергеем, но он, вместо того чтобы отступить и скомандовать своим людям схватить Сергея, решил все сделать сам. Правой рукой он взмахнул кинжалом.
      Сергей не стал дожидаться, пока он опамятуется и начнет управлять людьми.
      — Этого оставь! — крикнул невидимый прогрессор.
      Сергей послушался, было, крика и задержал удар, но тут же боковым зрением увидел, что Иркон взмахнул и левой рукой. В ней у него оказался зажат другой кинжал.
      Откуда этому разряженному индюку знать о том, что такие «хитрые» приемы на Земле уже давным-давно не тайна, и известны любому уважающему себя специалисту по рукопашной обороне. Чуть присев Сергей поставил блок обеими руками и, упав на колено, подсек ногу противника. Иркон качнулся, но устоял бы, если б Сергей не добавил ему еще пару ударов по корпусу.
      Придворный дернулся, но в нем словно что-то переломилось, и он упал в пыль.
      Сергей поднялся и посмотрел за спину.
      Там все уже закончилось. Все пятнадцать орлов, которых привел во двор Иркон, лежали неподвижные, словно камни или бревна — одни на лестнице, другие прямо на земле. Один свешивался с балкона.
      — Не убил? — спросил Никулин, плечом возвращая одну из створок ворот на место.
      — Что ж я зверь? — удивился Сергей. — Обездвижил, и довольно. А чего ты кричал?
      — Хотел ему по-хорошему объяснить, что в Империи появилась сила, с которой им, хотят они этого или нет, придется считаться. Это вам хорошо. Вы свою часть работы сделали. А мне с этим типом еще работать и работать…
      Сергей наклонился ниже, разглядывая лицо Иркона. На него уже оседала пыль, поднятая в драке. Лицо его было бледно, но дышал поверженный ровно.
      — Если поговорить хочешь, то придется ждать.
      Он погладил свой кулак, словно только он и был виноват в этом.
      — Это надолго.
      Остывая от горячки схватки, Александр Алексеевич посмотрел на побоище уже не как участник, а как победитель, учитывающий последствия своей победы и присвистнул. Люди лежали вповалку, один на другом. То тут то там валялись, блестя на солнце, мечи и секиры — сколь не скоротечна была схватка, а стражники успели выхватить кто одно, кто другое. Выучка!
      — Это, братцы поступок. Так низко императорская стража еще не опускалась.
      Сергей тоже оглянулся. На лицах у стражников отчетливо читалась злая обида. Кое-кто лежал вообще оскалив зубы, словно собака, как будто жаловался кому-то на коварных пришельцев из космоса. Из открытых ртов текли слюни, мешаясь с земляной пылью, и от этого вида поверженных в пыль врагов егерь почувствовал себя немножко виноватым.
      — На диких планетах главное не кто начал, а кто на ногах стоять остался, — сказал Джо. Он и сам оглядывался, ощущая внутреннюю неловкость. — Так что тут все по правилам.
      — Так-то оно так, — подтвердил, потирая редкие волосы, Шура. — Только вот не до такой же степени?
      — А чем тебе степень не нравится? — незаметно переходя на «ты» спросил Сергей. Он ногой поддел алебарду, подбросил, поймал за древко и сделал несколько взмахов, примериваясь к чужому оружию. — Вполне, по-моему, симметричный ответ. Пошли по шерсть вернулись стрижены… Такое и в более цивилизованных местах случается.
      — Ну, степень может быть и не самая крепкая, — смягчился прогрессор. — Однако, сопротивление колдовством Императорской страже это — оскорбление короны. — То есть, смертная казнь.
      Что-что, а вот мнение Императора по поводу того, что они только-только совершили, Сергея совершенно не интересовало.
      — Еще одна, — поправил его Сергей. — Мы же уже ночью, кажется, по одной заработали? А стоит ли утопленнику дождя бояться?
      Он присел на корточки и стал раздевать похожего комплекцией стражника — Да и пусть сперва найдет нас.
      Никулин вздохнул.
      — И нечего тут по ним вздыхать. Уходить надо, а то еще кто-нибудь заявится.
      Створка ворот скрипнула, ветер попытался столкнуть ее дальше во двор. Сергею пришлось встать и свести ее со второй створкой.
      — Ну что стоите? Одежды теперь сколько угодно. Уйдем так, что ни одна собака вслед не гавкнет!
 

Окрестности Имперского города Эмиргергера.

Корчма «Шестнадцать пальцев».

Общий зал.

      Конечно, корчма «Шестнадцать пальцев» стояла на Имперской земле и, следовательно, подчинялась законам Империи, однако большая часть тех, кто туда хаживал, отнюдь не считали эти законы безукоризненно— правильными, и почтения к ним никакого не испытывали.
      Спендайк так все это товарищам и объяснил.
      — Место тут темное. В здравом уме сюда чужой человек не сунется, так что искать нас тут вряд ли кому в голову взбредет.
      Все так и получилось. Что там происходило снаружи они не знали, а в притоне было тихо. То есть тихо-то как раз и не было — туземцы гуляли: орали немелодичные песни, пили, ели, дрались, а вот стражников не наблюдалось. С одной стороны это вроде бы подходило беглецам, а вот с другой… Лица у туземцев были как на подбор самые угрюмые и безжалостные. Такими они оставались даже у тех, кто ожесточенно плясал.
      — Да тут разбойников половина, — проворчал Сергей, оглядываясь по сторонам. Место для разбойников и впрямь было подходящее. В зале висел сумрак, в котором поблескивали лезвия ножей, которыми орудовали едоки. — Живорез на живорезе… Может, зря мы там не остались…
      — Ничего. Пересидим уж как-нибудь, — пробормотал Джо, навидавшийся в своей жизни рож и пострашнее. — Всего-то пару часов…
      Сергей уселся, по-хозяйски сметя рукавом мусор под стол.
      — Так ведь следом увяжутся. Вон рожи-то какие. И вон. И вон… А этот вообще смотрит… — Он вертелся, словно отыскивал знакомых.
      — Обойдется, — повторил Джо. — Рожи как рожи…
      — Да и где б ты там остался? — поинтересовался у егеря Шура. По взмаху его руки к ним подлетел мальчишка, и прогрессор не говоря ни слова, одними только жестами, сделал заказ. Потом в ход пошла какая-то из весомых здешних монет и мальца словно ветром унесло на кухню. Джо проводил его носом. Запахи в зале напоминали запахи с брайхкамерской кухни. Он зажмурился и тряхнул головой. Давно он тут не бывал, а все же все тут осталось, как было при брайхкамере. Медленно идет тут время, ох медленно…
      — Заперлись бы в хранилище, и вышли бы тогда, когда нужно, — ответил Сергей.
      Мальчишка бегал вокруг очага и суровые мужики в кожаных инквизиторских фартуках, накладывали и накладывали ему что-то на поднос — блюда, горшки, тарелки. Отданная монета и впрямь обладала не только нумизматической ценностью.
      — А если они там на неделю поиски устроят? Или просто подожгут колдовское гнездо?
      — А ты его от пожара не заколдовал? — удивленно поднял брови Сергей. — А еще колдун называется…
      — Руки не дошли, — вернул усмешку Александр Алексеевич. — А точнее Мертвой воды не хватило…
      Егерь в ответ пожал плечами. Скорее не возражая, а соглашаясь. Эти могли и сжечь. Точно могли. Принимая аргумент, Сергей добавил:
      — Да ладно. Пришли — и пришли… Не назад же идти?
      — Да уж чего хорошего назад пятиться? — согласился Никулин. — У меня девиз — «Назад — ни шагу!».
      И погрустнев самую малость, добавил:
      — Дел впереди столько, что куда уж назад идти…
      — Какие еще дела? Наше дело ждать, что большие начальники скажут, — определил свою позицию Сергей. — Вот когда будет заповедник, вот тогда…
      Он потянулся с хрустом, привалился к стене, представив привольную лесную жизнь, ночевки в палатке, перемежающиеся время от времени заходами к знакомым — Хэсту, Трульду, и, возможно, к Императору, если успеют к тому времени подружиться, конечно… С пирами, балами и легким флиртом с туземками. Он улыбнулся, скоре даже оскаблился в предвкушении плотских удовольствий. Александр Алексеевич, поняв ощущения егеря, даже слегка позавидовал Кузнецову. Ему до беззаботной жизни было еще ох как далеко.
      — Так это еще большой вопрос — будет заповедник или нет…
      Прежде чем егерь успел что-либо возразить, он объяснил:
      — Прежде чем появится заповедник, Император должен подписать договор с Землей.
      Сергей покачал головой, то ли сомневался, то ли откровенно не верил.
      — Ну и как ты собираешься этого добиться?
      — Что значит «как»? — не понял Шура. — Вас отправлю, а сам вернусь.
      Он махнул рукой в сторону кухни. Никто не обманулся. Все поняли, что он имеет в виду не кухню, а Императорский дворец, находившийся где-то в той стороне.
      Прогрессор подпер голову рукой, задумался. По нему видно было, что не очень-то он уверен в том, что все получится.
      — Вернусь и начну заново Императора обрабатывать.
      Задача перед прогрессором стояла о-го-го какая! Сергей оценил ее и подумал, что это, пожалуй, будет поинтереснее, чем ночевка в палатке. В конце концов, его лес от него не уйдет. Ни драконы, ни, тем более болото, никуда не денутся, а вот такой вот игры с живыми людьми у него уже давно не было. Это должно было оказаться по крайней мере не менее интересным, чем приключения в компании с Мартином и Хэстом. Нет! Положительно жизнь его сегодня баловала!
      Он посерьезнел, сдвинул брови…
      — Да я не об этом… Денег-то у тебя больше нет? Нет! Чем камарилью прельщать будешь? Царствием небесным?
      — Да и не в деньгах дело, — влез в разговор Джо. Посмотрел на Сергея, улыбнулся уголком рта. Он тоже оценил перспективу. — Будет нужно — пришлют с Мульпа. Вы же с Ченом целый сундук камней приволокли. В другом дело. Как ему там показаться, после всего того, что было?
      Сергей понял, почувствовал поддержку и закивал.
      — Точно. Даже если ты бороду приклеишь — узнают, — радостно поддержал он товарища, желая поучаствовать в эскападе «хотя бы и мичманом». — Да если и две приклеишь, все равно найдут…
      Никулин чуть покровительственно усмехнулся. Какой-то план у него все же был.
      — В том-то и дело, что покажусь я там только в самый последний момент. С карандашом и бумагой. То есть с пером и пергаментом.
      — Это как же?
      — А вот так. — Локти прогрессора уже лежали на столе. — Возьму у вас взаймы «невидимку» и начну Императора и клерикалов психологически обрабатывать. Внушать мысли о пользе сотрудничества.
      Мальчишка притащил здоровенное, заставленное горшками блюдо. Из горшков валил пар, с краев тарелок свешивалась изумрудная от свежести зелень и отливающие серебром рыбьи хвосты. Острый запах щекотал ноздри, и они поневоле замолчали, отдавая должное еде и голоду. Рты у всех были заняты делом, но мысли бродили в головах не как попало, а вокруг одного и того же.
      — Уговаривать, значит, будешь паразитов? — неодобрительно покачал головой Сергей, расправившись с куском мяса. Никулин пожал плечами, не говоря ни «да» ни «нет».
      — Была бы у меня возможность поговорить с теми, кто во дворце, уж я бы ему сказал, что я о них думаю… — добавил Сергей. Он прихлебнул из кружки и даже зажмурился, представив, во что это все может превратиться. — Ух, я бы сказал… Я б его душевно обработал…
      — Ага… Будет он тебя слушать.. — проговорил сквозь не пережеванные куски Джо. — Тут иначе надо.
      Сергей его словно и не слышал. Прищурив глаза, он уже составлял план доведения Императора до безумия, свержения династии и возведения на Имперский престол кого-нибудь посговорчивее. Хэста, например… План возник, столкнулся с реальностью и посыпался обломками.
      — Жалко… Газет нет, видео нет, почты нет. Нда-а-а-а… Поди создай тут общественное мнение. Феодализм, одно слово…
      Никулин прекратил жевать и смотрел на него с удивлением. Потом перевел взгляд на Джо. Тот кивнул прогрессору, мол все нормально, это он всегда так, но с Сергеем не согласился.
      — Ну, почему сразу феодализм? Птичья почта тут есть.
      Сергей воодушевился, мгновенно включив его информацию в свой план, потом потух.
      — А толку-то? Где этих голубей ловить? Перехват невозможен… Хотя…
      Он представил, как на аэроцикле с сачком в одной руке и парализатором в другой, гоняется за почтовыми голубями… Грохочет гром, свистят отравленные стрелы и молнии…
      Нет. Это на крайний случай. Наверняка есть какой-нибудь менее экзотический способ повлиять на Императора.
      — А что б ты ему сказал, — неожиданно спросил Никулин. — Императору-то?
      Егерь прищурился, на мгновение, став похожим на прогрессора, и даже кость свою полуобглоданную отложил в сторону.
      — Я ведь, понимаю, добром он землю не отдать не захочет.
      Сергей загнул сразу три пальца.
      — Деньги предлагали — отказался. И в другой раз откажется. Нужен прессинг!
      Шура слегка улыбнулся, показывая всем видом своим, что и такого пути не исключает, но вслух сказал:
      — Ну… Не столько прессинг, сколько правильные слова, берущие за душу. Если ему все правильно объяснить…
      Егерь кивнул, соглашаясь. За словами прогрессора все яснее и яснее протупал второй план, да еще какой привлекательный! Почти историческая костюмная драма — с переодеваниями, погонями и, возможно даже, схватками с применением холодного оружия!
      — Ну, а для такого случая я бы нашел особенные слова… — Он закатил глаза. — Дождаться бы только возможности…
      — А что ее ждать? Могу предоставить, как только аэроцикл прилетит, — совершенно серьезно сказал прогрессор. — Там во дворце моя «горошина» где-то осталась.
      — «Горошина»? Какой марки?
      — А Бог его знает… — растерянно сказал прогрессор Шура. — Тебе это важно?
      Экс-инженер нетерпеливо щелкнул пальцами.
      — Акустически активная?
      — Естественно… Стал бы я тебе другую предлагать.
      Сергей довольно потер руки, и подмигнул Шуре, уже видя в нем соучастника.
      — Вот что-то и просвечивается… Один канал давления уже есть…
      Про свою кость он уже забыл и, подхватив со стола кусок пирога, быстро зажевал.
      — Сейчас посидим, покушаем и придумаем еще что-нибудь… А потом, что придумали в жизнь воплотим!
      Прогрессор Шура, никак не ожидавший такого напора покачал головой.
      — При чем тут вы? Это моя работа! Мне ее и делать…
      — Мы же и не собираемся делать ее за вас, — сказал Джо. Его улыбка источала добродушие. Прогрессор недоверчиво покачал головой.
      — Слава Богу! А то я уже испугался грядущей безработицы…
      — Нечего вам ее бояться. Работа ваша, вы ее и делайте. Только не один, а вместе с нами.
      Он не сказал как. Туземец с соседнего стола выходя толкнул его и Всезнающий едва не прикусил язык.
      Глядя в удаляющуюся спину, Джо потер свою и пробормотал.
      — Паразит!
 
      …Момул не спеша поднялся из-за стола, оставив как полагается, монетку за выпитое вино. Можно, конечно, было и не оставлять ничего — все съеденное и выпитое шло в общий счет, за который платил брайхкамер, а точнее никто не платил, но не хотелось ему, чтоб те, кто сидел рядом посчитали его за постояльца или завсегдатая, имеющего у хозяина корчмы долговой счет. Пусть уж лучше считают его случайно зашедшим. Случайного человека всегда меньше опасаешься — встретился, разошелся вот и все дела. А сосед… Сосед совсем другое дело. У соседа ты на виду. И совсем не важно, что это за сосед — то ли тот, что живет рядом, то ли тот, с кем вместе на ярмарку едешь, то ли тот, кто за спиной сидит, винцо попивает…
      Он шел не спеша, хотя ногам хотелось рвануть вприпрыжку.
      Как все-таки загадочно жизнь устроена! Идешь за печенкой, а получаешь в руки тайну, над которой и мудрецы и Старшие годами бились и не нашли ничего, только лбы порасшибали.
      Ну и печенку, конечно то же получаешь… Куда ж без нее?
      Не зря! Ой, не зря Просветленный говорил, что чужая глупость всегда есть ступень к собственному возвышению! Ее только усмотреть следует и правильно ногу поставить.
 

Окрестности Имперского города Эмиргергера.

Корчма «Шестнадцать пальцев»

Второй поверх.

      Огонек на кончике фитиля мигал, то ли тужась вырасти с ладонь, то ли наоборот, трясясь от страха, что масло кончится и он сгинет в безвестности. Эйтель поднял светильник, встряхнул, прислушался. Там слабенько плеснуло.
      — «И правда мало» — подумал Эйтель. — «Когда заправляли-то?» Светильник он сам заправил два дня назад, когда сюда пришли и принесли раненого Досах-хе.
      К этому времени поражение уже было пережито, как и счастье обретения товарища. Оставались будни, которые нудно тянулись в ожидании письма от брайхкамера Трульда. Бутылка булькнула, облегчаясь и по комнате поплыл запах цветов.
      От свежего масла фитилек и впрямь бросил тлеть и вспыхнул поярче. Досах-хе, неподвижно пребывающий на лежанке, медленно повернул глаза на свет.
      Посмотреть на него — так и не жилец вроде, но это, к счастью только казалось. Еще вчера он гляделся куда как хуже. «И то, — подумал проникатель, вытирая скользкие руки тряпочкой, — три стрелы принял. Когда ж это и кого стрела красила?» Однако лихорадка у него явно шла на убыль. Боевой товарищ уже не бредил, не говорил с духами воздуха и леса, а лежал тихо, только подергивался иногда, словно собака, которой снился дурной сон.
      Ему, как и всем кто скрывался тут от сыщиков Императорского Оберегателя, было ясно, что самое страшное миновало на этот раз, осталось только полежать так вот спокойно несколько дней, есть и пить вволю, чтоб восполнить кровь, что вылилась из жил под ноги Императору Мовсию. Как сделать это знал каждый из них— свежая печенка да красное вино с Уракским порошком.
      Досах-хе наморщил лицо, попытался подняться.
      — Лежи, — приказал Эйтель. — Пить?
      Сил кивать у раненого еще не было, но и так все было понятно. Он подхватил его под шею, поднес к губам кружку. За спиной заскрипело. Эйтель бросил быстрый взгляд на зеркало, что висело напротив. Так и есть, Момул. Двери ему мало, затеял в окно лезть.
      Эх, дать бы в лоб лентяю, да руки заняты. Не иначе как подглядывал, перед тем, как забраться.
      Раненый задергал кадыком, вино потекло по щекам.
      — Где тебя носит? Принес? — следя, чтоб Досах-хе не захлебнулся, сердито спросил Эйтель.
      Не слова не говоря, Момул сунул ему в руку кувшин с вином и тарелку. Лицо у него было такое, что впору в рот кран ставить да разливать оттуда, что налито — щеки выпучены, глаза блестят, даже о здоровье Досах-хе не спросил. Что-то случилось.
      — Что?
      — Внизу…
      Эйтель, поднимаясь с лавки, потащил кинжал из рукава, но непутевый только рукой махнул. Слава Кархе зримой опасности нет. Вроде нет.
      — Там, внизу Всезнающий!
      Вида не понял, но подобрался. Как это нет опасности? Как раз есть. В одной комнате с умалишенным всегда опасно. Вон как глаза блестят. Еще чуть-чуть и слюна закапает. Тем более не простой умалишенный, что у брайхкамера по земляным ямам сидят, а умалишенный секретному бою обученный.
      — Сядь…
      «А ну как не сядет?»
      Сел.
      — Выпей.
      Выпил. Блеску в глазах меньше не стало, но не это главное. Главное, смотрит на огонь, щурится совсем как нормальный и наговоренного вина не боится. Может быть и не сумасшедший. Хотя после таких слов… Он и сам сел, не отводя, впрочем, взгляда от Момула.
      Всезнающего искали все. После того, как отбыл он из замка Трульд на половинке замковых ворот в сторону Трех Братьев, брайхкамер только-только потери посчитал, так и отправил проникателей за сбежавшим чародеем.
      Где им только побывать не пришлось! Шли и расспрашивали, расспрашивали и шли… Вынюхивали, высматривали…
      Всю землю прошли и уперлись в море, за которым по слухам, ничего, никакой земли уже не было, а жила только рыба Пат, что мечет икру, вызывая трясение земли и снежные бури…
      Ночью трое самых отчаянных сели в лодку и уплыли.
      Остальные по берегу разошлись, походили вокруг. Ничего не нашли, конечно…
      Была надежда, да кончилась.
      К брайхкамеру пришли как оплеванные. Из девятнадцати посланных вернулось только четырнадцать. Остальные то ли сгинули, то ли нашли хозяина получше. Брайхкамер, правда, по доброте своей никого не казнил. Сам понимал, что задачу дал не легкую — колдуна искать это тебе не веревку сучить.
      Да и впрямь как найти правильного колдуна такой силы? Тот наверняка дорогу перед собой мостил, а после себя убирал. Не последний колдун, одним словом.
      На всякий случай, если Всезнающий по своим колдовским привычкам, догоняльщикам глаза отвел, поискали его и в других местах в Империи и дальше.
      Да и не они одни искали.
      Приходилось проникателям сталкиваться и с Императорскими сыщиками и с дознавателями Братства, но никому тайна в руки не далась. А тут на тебе… В простой корчме, самому младшему, в самые руки. Не бывает так… Эйтель головой тряхнул.
      А может, бывает?
      Тем более, что и корчма не совсем простая, а через подставных людей, так чтоб концов не найти, еще шесть лет назад, по совету того же Всезнающего, брайхкамером на чужое имя куплена, да и младший не дурак, а человек с понятием, хоть и лентяй. Вобщем надо разобраться.
      — Чего болтаешь? Какой Всезнающий?
      — Чистую правду. Там внизу сидит самый настоящий Всезнающий.
      Эйтель все же поднялся. Начинать следовало с самого простого. Он мог быть просто пьяным. Один удар в подвздошину, в нужное место— три пальца левее пупка… Лицо его, наверное, выдало и Момул, сторожась, отступил назад.
      — Посмотри сам. Его и отсюда видно… А руками махать нечего…
      Верить в удачу нужно. Если не верить в чудо, что может дать Карха, никогда его не дождешься. Проникатель отодвинул Момула и приоткрыл дверь. В малую щель — с ладонь — стало видно, как внизу пируют, обмывая, кто радость, кто горе, случайные люди.
      — Справа, рядом с бочками.
      Сердце рванулось, желая, опережая события, радостно застучать, но Эйтель не дал ему сделать этого. Ну сидели там люди, ну один и впрямь похож издали вроде бы. Пьют, едят…
      — Люди…
      — Он! Точно он! — Задышал в затылок товарищ. — Своими глазами видел!
      За столом три человека. Разговаривают как добрые знакомые. Вино, мясо… Вон один из своего кувшина всем налил. Плохо. Скорее всего, они все вместе. А если это и впрямь Всезнающий, то понятно, каковы у него товарищи… Н-н-да-а-а-а-а… Ну, а вдруг повезет?
      — Он один?
      — Они все вместе. Что-то об Императоре говорили. Собирались во дворец…
      Не повезло… А может и не он это? Что Всезнающему во дворце-то делать? Кто его знает, кто там сидит… Может быть не Всезнающий, а просто ротозей какой-нибудь лицом похожий, что зашел горло промочить. Как быть-то?
      — Собирались, значит…
      Он опять потрогал ножи в рукаве. Как бы исхитриться и самому на него посмотреть?
      Пока он искал выход, один из трех взмахнул рукой, подзывая мальчишку блюдоноса.
      — «А ведь так альригийцы прислугу зовут, — подумал проникатель. — С альригийцами он теперь что ли заодно?» Ага! Сейчас он им что-нибудь притащит…
      Эйтель сбросил свой халат, стянул с лежанки чей-то поплоше и, набросив на плечи, бросился к окну.
      Момул с завистью смотрел, как старший легко выскальзывает в проем и сползает вниз по стене, как раз к кухонным окнам, чтоб перехватить мальчишку с блюдом.
 

Окрестности Имперского города Эмиргергера.

Апприбатский лес.

      То, что видел перед собой Чен, слова «фантастический» заслуживало куда как больше, нежели чем виды Мульпа, а метеоролог, пока лазил в поисках драгоценных камней, навидался там всякого.
      Землю под ним заливал плотный туман. Пока Чен держался над ним, разглядывая горизонт и то тут, то там торчащие из тумана верхушки деревьев. Часть крон покрывали листья, а часть высушенными безжизненными сучьями, походили на вырвавшиеся из тумана черные ломаные молнии.
      Хотя до земли было всего-то двенадцать метров, казалось, что тверди нет, а кроны вырастают прямо из ниоткуда.
      Где-то там, в этом мареве его ждали товарищи. Грузовой аэроцикл был хоть грузоподъемнее стандартного, да управлять им было куда как сложнее, хотя он пока справлялся. Радиомаяк вывел его на… Он даже не знал куда именно. Вокруг, километров на десять в окружности, поверхность утопала в спустившихся вниз облаках и последние полчаса он медленно утюжил небо, подбираясь к высмотренной коллегами поляне.
      — Где вы там?
      Эфир откликнулся оживленными голосами.
      — Прибыл!
      — Дождались благодетеля!
      — Похоже, что прямо под тобой. «Снайпер» твоя фамилия. Давай спускайся. Только смотри, не задави никого…
      — Ничего. Подвинетесь.
      — Куда? Погода-то самая метеорологическая. В двух шагах ничего не видно. Дай-ка свет на всякий случай. Только на секунду. Нам тут любопытные не нужны.
      Направив прожектор вниз, Чен дал импульс. Свет растекся в тумане, окутав аэроцикл неземным светом.
      — Мы тебя видим. Давай-ка медленно вперед. Не «Снайпер» твоя фамилия, а «Полснайпера» Не долетел малость.
      Голос в ухе показался Чену язвительным. Можно было бы попросить их обозначить себя, однако можно было обойтись и собственными силами.
      Он включил тепловизор, и белесая темнота стала переливчато-розовой. Звездочка радиомаяка пропала с экрана, но тут же зажглись сразу несколько.
      — Ого, — сказал Чен. — Любопытные им не нужны, а что столько народу вокруг собрали? Вы там что, охрану себе наняли?
      — Ты о чем? — спросил Джо.
      — Бредит он, — радостно предположил Сергей. — «Кислородное голодание» его фамилия или «Посттравматический синдром».
      Чен посмотрел еще раз. Не поленился.
      — Ага. И у меня и тепловизора… Да вокруг вас не протолкнешься. Народу как на стадионе.
      Сергей засмеялся.
      — Ты не заговаривайся. Какой народ?
      — Откуда я знаю? — невозмутимо отозвался Чен, поворачивая аэроцикл так, чтоб в случае чего накрыть любопытствующих парализатором. — Я только-только прилетел.
      — Говорил же я, что нужно хотя бы одному «невидимку» одеть… — сказал Джо.
      — Да нет тут других людей. Только мы… — серьезно возразил ему незнакомый голос. Чен не стал настаивать. Нет — так нет. Им, там внизу, виднее…
      — Ну, если не люди, значит звери. Восемь штук. Стая.
      Внизу никто не сказал ни слова. Чен представил, как они там переглядываются и не видят вокруг ничего, кроме тумана.
      — Хорошо если стая, — произнес Джо. — А если банда какая? Где они?
      — А где вы? Я вижу только метки на локаторе.
      — Мы сейчас сойдемся. Посмотри.
      На экране, что светился перед Ченом, три метки слились в одну.
      — Понял. Вы в центре, а они вокруг вас полукругом в десяти — двенадцати метрах. Перемещаются. Окружают со всех сторон.
 

Окрестности Имперского города Эмиргергера.

Апприбатский лес.

Точка рандеву.

      Ах, как хорошо, как удачно все получилось!
      Почти всех своих Эйтель успел собрать кроме Жоли да Найкара, до того, как Всезнающий с товарищами-колдунами из корчмы вышел, а уж когда следом пошли Жолю встретили. И без него, конечно, управились бы, да только с ним спокойнее. Жоля из них лучше всех «липучки» кидает.
      Туман немного подгадил, но не так уж, чтоб сильно. Он всем мешал и им и Всезнающему, а только ему больше. У них-то настойка фарраха была, а у колдунов — наверняка нет! Колдунам, чтоб в тумане видеть, не настойка нужна, а нужна особенная вещь — специальное колдовское зеркало. Это сам Хэст Маввей Керрольд рассказывал и описал его в точности, ибо держал его в руках. А сейчас не было у колдунов волшебного зеркала!
      Эйтель поскреб затылок.
      Хотя… Зеркала то может и нет, а что-то другое — есть! Он на то и колдун, что все у него не так как у людей, да и это все позже выяснится, есть или нет, а сейчас со всей осторожностью, как их сам Всезнающий учил к колдунам подкрадываться, чтоб они Третьим Колдовским Глазом ничего не увидели (Есть оказывается у каждого колдуна и такой глаз! Опять Маввей говорил, Кархой клялся!) они крались за ним, хоронясь за особо толстыми деревьями и изредка обозначая себя особыми звуками.
      Проникатель поморщился. Во рту до сих пор отдавало кислятиной. Настойка, которую он сам лично готовил, на пол дня обостряла все чувства, и теперь мир вокруг, даже сквозь тьму и туман казался более осязаемым, более плотным. Слух, зрение, обоняние обострились настолько, что даже не видя ни своих людей, ни Всезнающего с товарищами, он мог точно назвать место, где стоит каждый из них. Теперь он точно знал, что Всезнающий среди них. Он чувствовал его запах, который ни с чем не перепутаешь.
      Колдуны о чем-то переговаривались, спорили, смеялись. Они ничего не боялись, и, значит, ни о чем не подозревали. Ставшие оглушительными голоса не прятали в себе ни страха, ни озлобленности. Эйтель не понимал ни слова, но слышал все. Слышал даже как урчит у кого-то в животе.
      Шаги впереди стихли, и он тоже встал.
      Несколько мгновений прислушивался к себе, стараясь понять, что твориться вокруг. Обострившиеся чувства говорили, что деревьев впереди уже нет. Поляна.
      Он решил обойти ее, прячась за деревьями, но колдуны не двигались. Какое-то время он ждал, а потом понял — колдуны пришли туда, куда хотели и прямо сейчас, вот-вот, может произойти все, что угодно.
      — «Ну, значит, и мы пришли…»— подумал Эйтель.
      Проникатели сперва, чтоб не потерять колдунов, шли полумесяцем, и теперь глава проникателей чуть слышно чмокнув губами, послал их сомкнуть кольцо. В других командах нужды не было. Каждый знал свое место. Он снял с пояса веревку и зажав конец бросил моток Голбу, что шел слева. По сигналу его товарищи стали сходиться, окружая поляну.
      Конечно колдун — это колдун, но суть-то у него человеческая! Всех мамка на этот свет рождает, это уж потом человек от отчаяния или по глупости в колдуны бросается… А это значит, что с перепугу ведут себя колдуны совсем как простые люди — орать начинают, бегать… Вот, чтоб этого не случилось, надлежит поляну окружить веревкой.
      Тут уж как получится — либо, если побежит — споткнется, либо почувствует ее и побоится бегать, потому как не простая веревка, а в священном дыму выкопченная, а всем известно как колдуны силы Кархи опасаются…
 
      Высоко поднимая ноги над травой, Момул шагнул из-под защиты дерева. Страха в нем не было — только азарт. Конечно не каждый день вот так вот почти с голыми руками — с веревкой да с «липучкой» на колдуна выходишь, и какого колдуна! Но ведь и колдун, зато не чужой, да и награда… Он представил себе свою долю и зажмурился. Пообещал ее, правда, брайхкамер уже давно, но ведь и не отменил до сих пор…
      Видение было настолько соблазнительным, что только мгновение спустя он сообразил, что зажмурил глаза от вспышки в небе. В обостренных зельем глазах заплясали огненные круги. Момул замер, стоя на одной ноге, не решаясь встать на другую. Колдуны радостно заголосили. Под этот шум он и вернул ногу на землю. Шаг. Еще шаг… Трава оплетала ноги, словно была за одно с врагами брайхкамера.
      Где-то над головой раздалось жужжание и тихий, мелодичный звон. Момул замер. Такой звон ничего хорошего не сулил. Вполне могло оказаться, что это кто-то из божьих помощников прилетел посмотреть, чья тут душа слабее всего к телу пришита. Звук услышали все, кроме колдунов, конечно. Этим было не до того, они там заклинания читали на три голоса.
      Проникатель почувствовал, что товарищи его по обе стороны, до которых оставалось шагов десять-пятнадцать, встали, так же как и он сам.
      — «Не почудилось!» — понял Момул. Холодок скользнул по спине и ушел в землю. — «Это за кем-то из нас? Или из них?» Он ждал команды старшего, но вдруг понял, что ее не будет и, поборов робость, шагнул вперед.
      — «Нас не напугаешь! — гордо подумал он, услыхав, как товарищи дружно двинулись с места. — Мы сами кого хочешь, напугаем!» Впереди ждала награда, и ноги сами собой ускорили шаг. Звяканье сменило жужжание. Момул достал «липучку» и приготовился пеленать колдуна. Туман не стал прозрачнее, но и справа и слева проступили фигуры товарищей, точно так же, как и он сам, поднявшись руки для броска. Рука уже жила своей жизнью, готовая, едва мелькнет впереди тень, бросить «липучку», но ни через шаг, ни через два, ни через три он не увидел ни Всезнающего, ни его товарищей. И только на десятом шаге, когда перед ним обозначилась фигура Эйтеля, он понял, что на поляне никого кроме них нет.
      Несколько мгновений они то озирались, то смотрели друг на друга, пытаясь объяснить самим себе необъяснимое. Ответ нашел Эйтель.
      — Колдовство! — шепотом сказал он, и в этот момент в середину круга с каменным стуком что-то упало с неба.
 

Окрестности Имперского города Эмиргергера.

Апприбатский лес.

Атмосфера.

      — Зря ты это, — хмурясь и тряся мизинцем в ухе, сказал Джо. — Лишняя у тебя граната, что ли? И вообще, что вы взяли за моду гранатами кидаться?
      Сергей все еще смотревший вниз, покосился на него.
      — А что гранаты жалко?
      — А если это люди? — в тон ему ответил Джо.
      — Наверняка ведь кто-то из этой швали за нами увязался… Вот пусть и подумают в следующий раз как в затылок хорошим людям дышать.
      Никулин и Чен кивнули, соглашаясь с Сергеем.
      — Они теперь, может, и вовсе не дышат, — сказал Джо тоном ниже. Он и сам считал, что это кто-то из местных джентльменов удачи. Чен посмотрел на тепловизор. Жизнь внизу не то чтоб била ключом, но определенно присутствовала.
      — Да не беспокойся ты за них. Живы все. Вон ползают…
      Джо посмотрел через плечо — и правда, ярко-розовые точки, обозначавшие то ли людей, то ли зверей двигались, правда, никто почему-то не стремился убежать.
      — Ничего, — сказал Александр Алексеевич, — в ушах позвенит, и пойдут они себе дальше по своим делам добрых людей до последней нитки обирать.
      — А мы по своим полетим, — подхватил Чен, до нельзя довольный тем, что самое главная и сложная часть дела сделана. — И никого даже пальцем не тронем. Цивилизация!
      Аэроцикл сделал широкий разворот, проскользнув между двумя рядом стоящими вершинами деревьев. Гор отсюда видно еще не было, но Чен и собирался лично править аэроциклом. Для того чтоб добраться до склада, нужно было только включить автопилот. Только он собрался это сделать, как Сергей тронул его за плечо.
      — Погоди.
      Чен оглянулся.
      — «Не торопись» твоя фамилия, — сказал егерь. — Мы тут обсудили ситуацию и решили ненадолго слетать в Эмиргергер.
      Чен повернулся к нему лицом.
      — Зачем?
      Он подумал о торжественном обеде, который сейчас готовил кибер-повар, о специях, что лично намолол сегодня перед отлетом и непроизвольно сглотнул.
      — Чего вы там забыли?
      — Договор с Императором, — объяснил прогрессор, — и ничего более…
 

Имперский город Эмиргергер.

Зал Государственного Совета.

      Поворачиваться и смотреть назад Мовсию не хотелось. Все одно ничего нового он там не увидел бы, а спрашивать можно было и так, тем более что и ответы он знал почти наверняка.
      — Опять колдовство?
      — Да, Император…
      — А колдуны?
      — Исчезли…
      Голос был один, хотя за спиной стояли двое. Старший Брат Черет многозначительно молчал. Правда, Мовсия его мнение уже не интересовало. Он выплеснул его, как только переступил через порог и грозно умолк, так что участь вываливать на Императорскую голову все остальные неприятности выпала Иркону. И пока Старший Брат молча стоял, Иркон рассказывал о том, что произошло около дома Синдбада-морехода.
      — Как, как он его назвал? — переспросил Мовсий, все же обернувшись. — Повтори…
      — Синдбад-мореход.
      — Значит их двое, — едва слышно пробормотал Император. Имя первого купца он запомнил, наверное, на всю жизнь. Иркон не расслышал, что сказал Император и жадно подался вперед, но переспросить не решился. Мовсий посмотрел сквозь него и сел на подоконник.
      — Искали?
      — Все перерыли… Пыль перетряхнули, просеяли…
      — И что?
      В голосе Императора не было издевки — простое любопытство.
      — Ничего, — мрачно ответил Иркон. — Исчезли. Испарились…
      Мовсий, словно потеряв интерес к разговору повернулся к нему спиной… Глядя в окно, он подумал, что это вообщем-то справедливо, что император не его товарищ, а он. Он знал гораздо больше. Наверное, Эвин, все-таки прав. Тот купец был послан ему Кархой, а его враги опередили его, Императора Мовсия. Это были не простые враги… Колдуны… А колдуны не исчезают без причины.
      — Если б они исчезли, то это было бы не самое скверное известие, — сказал он. — А они не исчезли. Они невидимыми стали…
      Челюсть у Иркона поползла вниз. Мовсий бросил взгляд на Черета. Тот стоял неколебимо, как столб. Для него колдовство было вещью вполне понятной.
      — Есть у них такое колдовство, это мне точно известно…
 

Мульп.

Промежуточная База.

Кабинет Главного Администратора.

      После того, как первые кружки были осушены, капитан перешел к делу, из-за которого и позвал Главного Администратора к себе.
      — Все, Игорь Григорьевич! В нашем распоряжении пять дней.
      Игорь Григорьевич молча прихлебывал, не задав ни одного вопроса и капитан повторил.
      — Еще пять дней и «АФЕС» уйдет с Мульпа.
      — Куда? — поинтересовался Главный Администратор.
      — Да какая вам разница? — отозвался капитан — Вы о другом подумайте…
      — Вы, капитан, неуемный какой-то, словно ребенок ясельного возраста. О чем думать? Все в порядке. Прогрессора мы освободили…
      — Это, конечно, хорошо, — согласился Мак Кафли. — Но вы лучше подумайте о том, насколько вам будет меня не хватать, когда вы все же придете к нужному решению.
      — Какому решению? — невозмутимо переспросил главный администратор.
      — Да ладно вам в эхо играть, — отмахнулся от серьезного тона Мак Кафли. — Я же вижу, как вы мучаетесь. Надеюсь, Александр Алексеевич не захватил с собой то золото, которое вы обещали Императору?
      Игорь Григорьевич посмотрел на него с интересом.
      — Нет, не захватил.
      Мак Кафли довольно хлопнул себя по колену.
      — Ну, значит, даже формальности будут соблюдены. Вы отдали ему ценности и теперь вправе получить то, за что заплатили. В этой ситуации любой суд, от деревенского совета Старейшин до Федерального, будет на вашей стороне.
      Игорь Григорьевич смотрел в кружку и молчал. Тогда Мак Кафли обозначил акценты еще более явственно.
      — Я думаю, что после того, что произошло, вы имеете на это болото все права, включая моральные.
      Отдавая дань логике, Главный Администратор покачал головой.
      — В ваших рассуждениях, капитан, есть существенный изъян.
      Мак Кафли вопросительно поднял бровь.
      — По здешним установлениям Император стоит над любым законом. Его воля сильнее любого писаного или не писаного права.
      — Даже если это касается законов природы? — вкрадчиво спросил Мак Кафли, готовый к такому повороту разговора. — Может ли Император в рамках Империи отменить закон Ома или гравитационную постоянную?
      — Поверьте, капитан, мне не до смеха, — серьезно ответил Игорь Григорьевич. — Я рассчитывал услышать от вас что-нибудь серьезное… А вы повторяетесь.
      Мак Кафли был терпелив как Будда.
      — Я потому и повторяюсь, что пытаюсь втолковать вам очевидное! Ответьте на мой вопрос, и я отвечу на ваш.
      — Ну, конечно же, нет! Какой еще тут может быть ответ?
      — То есть законы природы имеют большую силу, чем местные законоустановления? — уточнил капитан.
      — Конечно! Ну что из этого?
      Мак Кафли торжественно поднялся, держа в руке кружку.
      — А из этого следует, что если вы обопретесь в своих притязаниях на закон природы, то ваша позиция будет сильнее!
      — Наверное…
      — Да или нет?
      — Да, да. Будет, — в сердцах сказал Игорь Григорьевич. — Что дальше?
      Капитан пожал ему руку и снова вернулся в кресло.
      — Я рад, что установлена точка, от которой мы пойдем вместе к решению этой проблемы.
      — Что конкретно вы можете предложить?
      Весело сверкнув глазами, Мак Кафли заявил:
      — Мы должны отыскать такой закон, который был бы древнее Императорского права. Опереться на право более древнее, чем право Императора!
      Игорь Григорьевич смотрел на него и по его глазам Мак Кафли понял, что он уже догадался, что тот имеет в виду.
      — Кстати, право Императора зиждется на точно том же фундаменте.
      — Капитан! Вы уже говорили об этом! Вы опять о праве сильного?
      — Да. О праве сильного!
      Главный Администратор хотел кое-что уточнить, но капитан остановил его жестом.
      — Применение силы в этом случае нравственно оправдано! — заявил он. Игорь Григорьевич уперев взгляд в стол, пальцем развозил лужицу из пива. Он молчал, словно все его внимание было поглощено этим занятием. Капитан умолк, боясь спугнуть удачу.
      — Вы думаете? — наконец спросил он.
      — Конечно! Вы же понимаете это не хуже меня. Ведь тем самым мы спасаем для них их же достояние.
      Он подлил пива, и Игорь Григорьевич смотрел на то, как оседает шапка пены над ободком кружки. Мак Кафли видел, как он идет… Нет, не к решению. Решение уже давно созрело в нем, а к необходимости признать его единственно верным.
      — Вы должны захватить эту землю, чтоб труд Земли не пропал даром!
      Игорь Григорьевич молчал.
      — Драконы, — напомнил капитан, вспомнивший про поговорку о перышке и спине верблюда. — Целый вид. Исчезающий вид, заметьте. Если они их повыбьют, то другого не будет…
      — Да, — произнес, наконец Главный Администратор. — Да. Именно так я и поступлю.
      Он энергично отодвинул полупустую кружку и поднялся.
      — Я могу на вас рассчитывать?
      — Еще как! — радостно сказал Мак Кафли. С его души, словно камень свалился. Он встал следом. — Я охотно помогу вам. Мало того, я бы обиделся на вас, если б вы не воспользовались моей помощью.
      — Охотно воспользуюсь. Как крупный специалист по захвату чужой собственности, вы без сомнения…
      Капитан протестующе всплеснул руками, и Игорь Григорьевич поправился.
      — Хорошо, хорошо… Как серьезный теоретик в этой области.
      Мак Кафли удовлетворенно кивнул.
      — Вы, несомненно, сможете дать ценные замечания к моему плану.
      — У вас есть план? — воодушевился капитан. — План? Уже?
      — Конечно. Каким бы я был Главным Администратором, если б не имел плана? Бой! — скомандовал Игорь Григорьевич.
      — Слушаю товарищ директор!
      Слушая этот диалог, Мак Кафли расплылся в улыбке. Нравилось ему это дело.
      — Карту заповедника. Вариант «Аннексия» с позавчерашними поправками.
      Улыбка на капитанском лице уступила место удивлению. Брови поднялись и опустились. Надо же… Тут уже «позавчерашние поправки», а он со своими советами.
      Над столом, переливаясь оттенками зеленого и коричневого цветов, появилась карта. Казалось, что люди смотрят на заповедные болота откуда-то сверху. По поверхности земли змеились несколько линий — разноцветные и пунктирные. Были там еще какие-то синие крестики, сиреневые спирали и черные значки. Капитан только открыл рот, как Игорь Григорьевич сказал:
      — Сейчас я все объясню. Желтая линия — это граница заповедника. В ее границы укладываются все основные места гнездования драконов. Красный квадратик — Императорский драконарий. Мы предпримем акустическую атаку на него. С помощью инфразвуковых излучателей мы разгоним там все живое, а потом по периметру заповедника выставим щиты «Преграда», чтоб ни один из сбежавших не вернулся.
      — Они, что так и будут бродить вокруг?
      — Думаю, что нет, — совершенно серьезно сказал Игорь Григорьевич. — В Академии мне дали несколько пугачей.
      Мак Кафли заинтересованно поднял бровь.
      — Что это?
      — Голографические проекторы. Они дают объемную картину какой-то здешней нечисти. Ну и передвижные инфраизлучатели, конечно… «Лесные бродяги» к тому же. Как по вашему? Достаточно этого?
      Капитан наморщил лоб, ища уязвимое место в плане, потом вздохнул.
      — Где уж мне вас учить.
      — Если б не ваши советы, не ваша настойчивость.. — вернул ему комплимент Главный Администратор. — Наши разговоры мне сильно помогли.
      Игорь Григорьевич погрозил ему пальцем.
      — Вы опасный человек, капитан. Искуситель!
      — Искуситель?
      — Конечно! От ваших мыслей всего один шаг до действий. Захватите болото, свергните бедного Императора, учредите новую династию, провозгласите себя Богом, введете работорговлю…
      Мак Кафли задумался, примеривая это слово на себя.
      — Нет, что вы! Увлекающийся может быть… Не думаю, что роль космического злодея мне так сильно понравится, что я не захочу из нее выйти.
      — Ну а если?
      Мак Кафли посмотрел по сторонам, но не найдя ничего подходящего, допил свою кружки и протянул ее Игорю Григорьевичу.
      — А тогда стукните меня этим аргументом по голове. Я и приду в норму.
 

Имперский город Эмиргергер.

Императорский дворец.

Крыша.

      Выбирая между чердаком и подвалом, Александр Алексеевич выбрал чердак. Точнее крышу.
      Чен поворчал, поворчал, но то ли смирился, то ли и сам почувствовал вкус к авантюре и повернул к каминной трубе, сложенной из плоских кирпичей.
      — Вон труба, — сказал он. — За ней хоть спрятаться можно.
      Темнота, что царила вокруг, не была помехой. Теперь они были экипированы по полной программе. Каждый из них был облачен в «невидимку» и крыша сквозь капюшоны выглядела вполне гостеприимно. Во всяком случае информационный центр аэроцикла не нашел там ни одной живой души.
      — Вот что значит отсутствие воображения, — сказал Сергей. — Никому и в голову прийти не может, что летать можно не только на драконах.
      — А дракон тут и не сядет, — вставил Джо. — Места маловато…
      — Вот и я о том же!
      Ночь шла на убыль, и у егеря чесались руки, чтоб взяться за дело.
      — «Лагерь заговорщиков» непоправимо разрушен стихией. Поэтому это место нарекаю «Лагерем злоумышленников»! — с энтузиазмом провозгласил Сергей. Никулин посмотрел на него с опаской и тот, чтоб усугубить впечатление, объяснил:
      — Очень хочется побыть бесчеловечным!
      Прогрессор возражать не стал, только внешним видом показал, что в смысле бесчеловечности Император и его окружение вполне достойные соперники егерю.
      Злоумышленники разбрелись по крыше, обживаясь. Чен уйти не успел. Никулин задержал его, тронув за плечо, кивнул в сторону аэроцикла.
      — Чен, можно от вас связаться с Мульпом?
      — Отчего же нет? Конечно…
      Напугавшие туземцев Бегущие Звезды делали свое дело. Связь установилась мгновенно, и голова Главного Администратора возникла над приборной доской. Он повернул голову, видимо наблюдая за экраном. В его глазах мелькнуло удивление.
      — Где вы?
      — Планы изменились. Мы в Эмиргергере.
      — Мы?
      Никулин оглянулся. Вернувший с рекогносцировки Сергей кивнул ободряюще— давай, мол, ждет же начальник.
      — Я тут мобилизовал ваших сотрудников на доброе дело… Хочу все-таки попробовать дожать Императора.
      — Последняя попытка? — спросил Игорь Григорьевич, немного помолчав. — Я правильно понял?
      Прогрессор кивнул.
      — Не уверен, что последняя, но надо попробовать. За эти несколько дней он мог и передумать…Все-таки столько событий!
      Главный Администратор покосился куда-то в сторону. Сергей понял, что он смотрит на собеседника, что сейчас сидел в его каюте. Скорее всего, это был капитан Мак Кафли. Невидимый собеседник что-то сказал ему, и Игорь Григорьевич кивнул, соглашаясь. Повернувшись к объективу, объявил:
      — Хорошо. Попробуйте. У вас на все два дня. Не больше.
      — Два дня? — с сомнением протянул Никулин.
      — Не больше, — подтвердил Главный Администратор. — Обстоятельства…Через четыре дня «АФЕС» улетает и Джо нужно быть на Мульпе. Вы поняли? Так что только два дня. Укладывайтесь…
      Когда изображение исчезло, Сергей вслух подумал:
      — Что-то они там задумали. Что-то там задумали наши начальники…
      — С чего ты так решил?
      — А глаза у Игоря Григорьевича блестят как-то по-особому…
      — Наверное, им просто ждать надоело, — сказал Чен.
      Сергей покосился на него, точнее на аэроцикл, а еще точнее, на боковой грузовой отсек, в котором лежали гранаты. Он был полностью согласен с товарищами. Ему, как и им, тоже надоело ждать.
      Чен аллегории не понял и пожал плечами. Зная меньше других, но, имея, как метеоролог, дело с атмосферными явлениями, он как никто другой понимал изменчивость мира, и нашел ответ, достойный дипломата.
      — Я думаю, у них хватило мудрости принять правильное решение.
      — Не сомневаюсь, что они его уже приняли, — согласился с ним Сергей. — Земля не должна останавливаться на половине пути. Не имеет права.
      Кузнецов посмотрел на звезды. Рассвет постепенно поднимался с одной стороны неба и гасил их одну за другой. Чуть левее зарева висел узенький серп Лао. Отсюда, с крыши Императорского дворца, до базы было несколько сотен тысяч километров, а вот до Земли… Расстояния были несоизмеримы.
      — Было бы смешно, если б долетев от Земли до Мульпа, мы там и останемся, потому что какой-то туземный владыка…
      — Вы о чем? — Спросил Александр Алексеевич, выныривая из своих мыслей.
      — Я о том, что там, наверху, — Сергей поднял палец к небу, — не надеются на нас, и ищут какое-то иное решение.
      Никулин не стал его разубеждать.
      — Так или иначе, мы должны сделать свою часть дела.
      Он вздохнул, покачал головой.
      — Хотя… Два дня это несерьезно… За два дня я ничего толком не сделаю. Даже операцию не успею подготовить.
      — Да что ее готовить? — бодро сказал Сергей. — Вломимся туда, да и запугаем туземца намеками на неприятности и разными веселыми шутками.
      — Это еще не серьезней.
      — Два дня, — напомнил Джо. — Сорок восемь часов.
      Александр Алексеевич кивнул.
      — Никогда не откладывай на завтра то, что можешь сделать сегодня. Будем делать, что можем, а уж там как получится…
      Пальцы прогрессора пробежались по пульту вычислителя, активируя интеллектуальную систему аэроцикла.
      — Ты, что? Хочешь начать прямо сейчас? — азартно спросил Сергей. Он приподнялся и подошел поближе.
      Александр Алексеевич кивнул.
      — Первое задание. Определить наличие акустически активных горошин. Второе задание — найти спальню Императора…
      Сергей понял, что задумал прогрессор и, остро завидуя пришедшей тому в голову идее, сказал.
      — Глупо это все. Дай я с ним поговорю. Сам ведь знаешь, что ничего из этого не выйдет. Ничего не получится… Никакого толку от разговоров не будет!
      — Скорее всего… — отозвался Никулин, глядя, как на экране проявляются этажи дворца.
      — И что?
      — Я должен попробовать, даже если ты окажешься прав. Это моя работа.
      Он достал «шмеля» и щелчком отправил его в полет.
      Экран мгновенно вспыхнул радугой красок. Несколько минут «шмель» носился по дворцу под самым носом у сонной стражи, потом вылетел за стену и вновь нырнул в щель между полу притворенных ставней… Анфилады комнат, пустые коридоры, стражники дремлющие прислонившись к стене… Сергей смотрел и качал головой. То, что он считал нужным сделать, они могли сделать прямо сейчас. Не уговаривать короля дикарей, а… Прогрессор, почувствовав его настроение, похлопал по плечу. Надеясь на то, что очевидное для него очевидно и для Александра Алексеевича, Сергей сказал:
      — Ты ведь и сам знаешь, что я уже прав.
      — Неважно… Это моя работа, — повторил прогрессор.
      Он повернулся спиной к Сергею, озабоченно посмотрел на горизонт. Солнце торопилось, подавая им хороший пример.
      — И вообще никто не знает, как там получится…
      — Да я что возражаю разве? Я просто сомнения высказываю…
      — Высказал?
      Сергей кивнул.
      — Ну, значит к делу. Мне помощник понадобится… Пойдешь со мной?
      — Сам пойду, и Джо собой возьмем.
      Джо не стал дожидаться, что ответит прогрессор, потому как ответить тот мог все, что угодно. Даже сказать «нет»!.
      — Конечно. Куда же вы без меня. Я-то с ним дольше, чем вы все вместе взятые знаком. Без меня он с вами, может, и вовсе разговаривать не будет…
      Дилетантам не терпелось помочь профессионалу. В любое другое время он отказался бы от их помощи, но если все усилия нужно было втиснуть в два дня… После секундного колебания Александр Алексеевич кивнул.
      — А я? — спросил Чен вертевший головой от одного к другому. Все-таки заразительная штука этот дилетантизм. — Я-то что?
      Никулин улыбнулся.
      — А вы наш засадный полк. Если нас особенно сильно начнут бить, то вы вмешаетесь…
      Чен погрустнел.
      — Да и должен же кто-то сообщить на Мульп о нашем героическом поведении?
      Довольный поворотом событий Сергей утешил друга.
      — Тебе вообще лучше всех. Если дело выгорит, то ты первым сообщишь об успехе на Мульп— и вся слава тебе. А если ничего не выйдет — то вместе с Андреем Васильевичем посмеетесь над нами.
 

Имперский город Эмиргергер.

Дворец.

Восточная стена.

      Аэроцикл бесшумно скользил вдоль стены, сливаясь маскировкой с серыми камнями.
      Если кто снизу и смотрел на них, то все одно не увидел бы, но это вряд ли кому-нибудь там, внизу могло прийти в голову. О том, что мир изменился, и опасность теперь может прилететь даже по воздуху, здешние туземцы еще не понимали. В этом мире об этом знали только в далеких захребетных замках Трульд и Керрольд. Правда, там же знали и как бороться с такими напастями. Вспомнив подвал замка Керрольд, Сергей хмыкнул.
      — А плохо нам будет, если опять нас всех в темницу покидают. В этот раз дешево не отделаемся.
      Джо засмеялся.
      — Что тут смешного?
      — А знаете, кому будет тогда хуже всех? — давясь нервным смехом, спросил Всезнающий.
      — Неужели мне? — спросил егерь.
      Всезнающий справился со смехом.
      — Чену! Нам-то что? В темницу, да на цепь — дело привычное, а ему еще с крыши спускаться, да без аэроцикла.
      Смех коротко вспыхнул и погас. Началась работа.
      Шмель, которого они запустили двадцать минут назад, сигнализировал из какого-то недалекого окна. Окна и тут были странные — вдоль всей стены, словно прочерченный кем-то пунктир тянулись поперечные щели.
      — Вроде здесь, — сказал Джо, правившей аппаратом. Щель, перед которой он остановился, была не хуже и не лучше других, однако экран информатора был перед ним, и он вез их туда, где сидел «шмель». Тот, похоже, пребывал в самом сердце средневековья и оттуда обозначал себя короткими радиоимпульсами. Щель заливала пустота, и Сергей первый сунул руку в нее.
      — Решетка…
      Джо спустился на полметра ниже.
      Два прута надежно перегораживали и без того узкое, похожее на щель окно.
      — Чудные они, — сказал Сергей. В его голосе не было ни грамма огорчения, — в окно и так боком еле-еле протиснешься, так они еще и решеток понавешали.
      — Это от таких как ты.
      Егерь вздохнул с притворным сожалением.
      — Как раз нет. Как раз от таких как я эти решетки никак не спасут.
      Он уже орудовал разрядником, обрезая прутья.
      — Это от кого-нибудь попроще, чем я.
      Металл плавился и каплями стекал вниз. Горячие шарики прыгали по камню и падали в темноту.
      — Решетки хлипкие, тюрьмы ненадежные… — бормотал Сергей, захваченный стихией разрушения. — Никакой здоровой основы.
      Металл заскрипел и раскаленные до алого света прутья со стоном вышли из камня. Освобождая руки для добрых дел Сергей сбросил их вниз.
      — Все. Прошу…
      Он жестом пригласил прогрессора к выполнению миссии.
      Джо развернул аппарат так, чтоб прогрессор оказался напротив окна. Никулин осторожно пролез в щель, и через мгновение очутился в Императорской опочивальне. Сделав несколько бесшумных шагов, он освободил дорогу Сергею.
      Тот не задерживаясь последовал за прогрессором.
      Едва он канул в темноту, как Джо отлетел немного назад и завис между окнами.
      Он переключил информатор на камеры «шмеля» и на экране ярко засветились две точки. Система приспособилась к местному освещению. Джо увидел факел на стене и кованный из серебра светильник арташанской работы, стоявший около Императорского ложа.
      Удостоверившись, что в кровати Мовсий Никулин отошел от Императорского ложа подальше и встал около двери. Поверх невидимки он набросил один из своих торжественных халатов и от этого выглядел вполне обычно.
 

Имперский город Эмиргергер.

Дворец.

Спальня Императора.

      — Император!
      Человек на кровати дернулся и привстал, одновременно ухватив меч, что стоял в изголовье. Ножны соскользнули с лезвия и глухо ударились об пол.
      — Кто здесь?
      Движение качнуло язычок огня на конце светильника. Прогрессор вышел из тьмы и встал в круг огня, что отбрасывал на пол факел. До Императорской кровати было далеко — шагов десять. Ладони вытянутых вперед рук смотрели на Мовсия.
      — Не беспокойся, Государь, это я, купец Айсайдра Енох.
      Александр Алексеевич понимал, что как только он кончит говорить, Император может кликнуть стражу, поэтому, не давая ему возможности вставить хоть слово, он продолжил:
      — Я пришел, чтоб продолжить наш с тобой разговор о твоих землях, моем золоте и драконах, что обитают в Замской трясине. То, что мы не наши решения угнетает меня. Скорбь и стыд смешались в моем сердце. Мои Боги требуют от меня то, что я смиренно прошу у тебя — прими золото и драгоценные камни в обмен на благоволение, которое является доблестью настоящего мужчины, ибо…
      Он говорил и видел, как расслабляется рука Мовсия — Император приходил в себя.
      Опасности от туземца никакой быть не могло — Сергей стоял рядом с кроватью, готовый или выбить меч или парализовать строптивца — в зависимости от того, как тот станет себя вести.
      — Как ты вошел сюда?
      — Я немножко колдун… Мы все на Островах Счастья немножко колдуны, — осторожно улыбнулся прогрессор, — а колдунам Боги позволяют немного больше, чем простым смертным, даже и Императорам… Я прошу прощения, государь, что пришел в это время и в это место, однако другого способа поговорить я не придумал…
      Мовсий смотрел на ночного гостя, прикидывая, насколько опасно его положение. То, что этот загадочный гость не хотел его смерти сейчас вовсе не означало, что он не захочет ее через несколько мгновений. Однако меч был в его руке, и стража стояла за дверью, а купец был один. Впрочем, купец ли это? Он посмотрел на тень ночного гостя. Отсюда не было видно, есть она у него или нет.
      — Ты стал духом? Ты умер? — напрямую спросил Мовсий, чтоб решить как себя вести. — Человеку во плоти сюда на зайти. Или это сон?
      Гость протестующе взмахнул руками. Мовсий вытянул шею, но не увидел тени и тут.
      — Нет, Император, поверь, я жив и свидетельством тому мое желание завершить мое дело…
      Мовсий усмехнулся. Ему предлагали поверить!
      — То, что происходит сейчас — это колдовство?
      — И да, и нет, — отозвался ночной гость. — Это воля наших Богов, а они могут многое…
      Мовсий погладил рукоять меча. По крайней мере, уж меч-то не был ни сном, ни тенью.
      — Это они помогли тебе сбежать от меня?
      — Не от тебя, государь. От твоих палачей, — уклонился от ответа купец и торопливо добавил. — Я прошу тебя, государь, принять мое предложение…
      — Как тебе удалось выбраться?
      — С помощью колдовства.
      Мовсий кивнул. Ответ его удовлетворил. В этом Эвин, оказывается, был прав. Может быть, он прав и в остальном? Может быть, настоящий Айсайдра и правда рука, протянутая ему Кархой?
      — Ты освободился не сам? Тебя освободили?
      — Ты зришь в самую суть, государь, счастливы, должно быть твои подданные…
      Император не дослушал, перебил.
      — А как ты сбежал от своих врагов?
      Никулин не понял вопроса, но виду не подал.
      — Я человек сведущий в колдовстве и могу многое, что превосходит разумение людей. Об этом, если ты захочешь, я расскажу тебе позднее.
      Как птица возвращается в гнездо, и как камень возвращается на землю, он возвращался к договору.
      — Прошу тебя, согласись. Позволь мне позаботиться о драконах!
      — Приходи днем, — уклончиво ответил Мовсий — Днем и поговорим…
      — Я уже был у тебя днем, — отозвался гость. — И чем это кончилось? Застенком.
      — Приходи днем, и мы посмотрим, ты был у меня или кто-то другой…
      Александр Алексеевич почувствовал, как упрямство Императора превращает его дело в груду обломков.
      — Почему ты не хочешь согласиться?
      — Я еще не знаю, друг ты мне или враг, — честно ответил Император.
      — Ты можешь не считать меня другом, но уж врагом-то я быть никак не могу, — быстро сказал купец..
      Мовсий улыбнулся, но промолчал.
      — Тогда я отвечу тебе по-другому. Я — золото, — сказал Прогрессор, — а оно, если находится в твоей руке, не может быть врагом. Оно всегда только друг.
      Хвала Кархе! Не иначе как один из его помощников тут крылом взмахнул!
      Огонек факела вспыхнул чуть ярче, и Император понял, наконец, с кем свела его нынешняя ночь. Не было тени у ночного гостя! Не было!
      Страх сжал горло, холодными когтями коснулся спины, но сталь в руке успокоила Мовсия. Он отрицательно качнул головой.
      Ложе под Императором заскрипело, он свесил ноги и сел.
      — Три дня назад в руках настоящего Айсайдры было золото, и он обратил его в оружие, убив моих врагов, — возразил он. — И я не знаю, во что превратиться для меня подаренное тобой золото через два дня.
      — Верно, — согласился Александр Алексеевич, опуская как нечто совсем несущественное, тот факт, что Император стал говорить о нем в третьем лице и то, что он никого не убивал. Доказывать обратное было глупо. Скорее всего, этими словами Мовсий делал ему комплимент. — Для них оно оказалось злом, но ведь в моих руках золото было моим другом. Оно спасло жизнь мне. Попав в твои руки, оно спасет тебя и тех, кто тебе дорог, так же как и спасло меня.
      Император нахмурился.
      — Ты смеешь грозить мне, порождение мрака?
      Александр Алексеевич всплеснул руками.
      — Разве я произнес хотя бы одно слово угрозы? Разве я направил к тебе тайных убийц, которые, потеряв честь и разум, напали на тебя, ни словом не предупредив о намерениях?
      Мовсий молчал.
      — Я не угрожаю, — повторил прогрессор. — Но мои враги готовы стать твоими врагами. Им тоже нужны эти болота… Просто вспомни, что в этом мире есть вещи не подвластные простому человеку.
      Император усмотрел в словах ущерб собственной чести. Щека его дернулась, бровь надменно поползла вверх.
      — Например? Что можешь ты, и чего не могу я?
      — Есть вещи, справиться с которыми, мы оба бессильны, — примирительно отозвался прогрессор. — Воля Богов, например, или необходимость… Хотя, по существу это одно и тоже…
      — Мой Бог молчит!
      — Может быть, ты просто не умеешь слышать его предостережения? Иркон говорил мне, что Старший Брат Черет увидел знаки близкой беды в появлении Бегущих звезд, в извержении Осты…
      — Это дело рук твоих Богов? — не сдержав удивления спросил Император.
      — Возможно, — пожал плечами ночной гость. — Они не советуются со мной.
      Он поднял руку.
      — Но я твердо знаю одно — Бегущие Звезды появляются тогда, когда Боги наших врагов собираются показать кому-то свою силу.
      Это не было угрозой. Это было всего лишь намеком на неприятности, но Император усмотрел в словах купца именно угрозу.
      — Принимающему Карху душой, демоны не указчики!
      Это было очень абстрактно. Александр Алексеевич помолчал и признался.
      — Я не понял, государь.
      — Нет чужих богов. Есть только Карха и демоны…А совет демона…
      Не пытаясь скрыть этого, Никулин досадливо поморщился.
      — Государь! Я пришел не спорить. Я пришел договариваться. Прояви благоразумие. Сделай шаг навстречу и мы…
      Мовсий сдвинул брови. Он ведь грозит ему! Грозит!
      Только есть ли что-нибудь за его словами? Что стояло за спиной морока? Демоны или заморские колдуны, играющие в свои игры. Что они могут? Чем опасны? Он не знал этого, а было ли что-нибудь позорнее для властителя, чем попасть под власть пустых угроз?
      Пока он не знал ничего, кроме того, что кто-то пытается взять его за горло.
      — Приходи ко мне днем.
      — Мы ходим по кругу, — отозвался прогрессор.
      — Если тебе нужен мгновенный ответ, тогда я говорю «нет».
      Несколько секунд прогрессор молчал, раздумывая, что делать дальше. Надежда, с которой он вошел в комнату, на глазах таяла, превращаясь даже не в воду, а в пар. На языке вертелся глупый вопрос, который он, тем не менее, не мог не задать.
      — Почему? Я дал мало золота?
      Осторожно подбирая слова, чтоб ненароком не обидеть посланца дьявола Пеги, Мовсий ответил:
      — В твоих словах нет уважения ни к Кархе, ни к моей власти. Демоны, что стоят за твоей спиной, наверное, сильны, если могут двигать звезды, но ничего… Мы уже схлестывались с демонами. И побеждали. Посмотрим и на силу твоих демонов, если они решатся ее показать.
      Александр Алексеевич прищурился. Скорее всего, он угадал ход мыслей Императора.
      — У нас говорят — «Любопытство погубило кошку»…
      — Император не кошка.
      Самое главное было сказано. Недомолвок меж ними не осталось.
      — Жаль, Император, жаль…
      Прогрессор медленно, чтоб Мовсий не заподозрил его в коварстве пошел к окну. Тот провожал его взглядом, не делая попытки ни преградить дорогу, ни позвать стражу. Мовсий смотрел в удаляющуюся спину и чувствовал, как в груди волной поднимается радость.
      Он выстоял!
      В темноте, где сила созданий дьявола Пеги была огромна, он не поддался! Он выдержал!
      — Я уйду, как пришел. Может быть, ты и передумаешь. Я буду надеяться на твой ответ. Согласись.
      Он протиснулся в окно. Сергей — следом.
      Говорить дальше было не о чем. Императорские мысли были просты как «белый шум». Прогрессор показал свою настойчивость, Император — свое упрямство. Первое должно быть вознаграждено, а второе — следовало покарать и проделать все это с максимальным удовольствием для себя.
      С аэроцикла было видно, что Мовсий все еще сидит в раздумье. Никулину показалось, что может быть еще одно усилие и… Он сунул голову назад, в окно.
      — Дорога к согласию все еще свободна. Но только до тех пор, пока с тобой не станут говорить Боги моих врагов.
      Сергей, сидя за его спиной, смотрел выжидающе, готовый в любой момент включиться в то, что с этой секунды из миссии прогрессора наконец-то превращалось в веселую игру, ничуть не хуже, чем освобождение Александра Алексеевича. Император посмотрел на него и под этим взглядом гости отплыли от окна.
      — Как и предполагалось — пшик, — сказал Сергей. — Что дальше?
      Как будто он не знал, что дальше.
      — Что ж, — сказал прогрессор. — У меня серьезного разговора не получилось. Теперь твоя очередь. Ты хотел шутить — давай шути.
 

Имперский город Эмиргергер.

Зал Государственного Совета.

      — Здесь?
      — Да.
      Император сделал несколько шагов вдоль стены, повернулся, всматриваясь в привычные вещи. Все тут было знакомо, каждая пядь стен и пола, каждя вещь, но теперь это ничего не значило. Где-то тут, в месте проверенном и известном, затаилось зло. Где-то рядом прятался враг.
      — Кто нес стражу?
      Старший Брат взмахнул рукой, и в приоткрывшуюся дверь протиснулись двое. По комнате проскользнул острый запах пота. Несколько мгновений Мовсий смотрел в белые от страха лица, потом жестом приказал подойти к столу. Молча налил каждому по кубку вина и кивнул. Слов не понадобилось. Ночные стражники в два шага подскочили к столу и опрокинули их в себя.
      — Рассказывайте.
      Император сел, приготовившись слушать. Оба выглядели смышлеными. На лицах кроме страха было вполне осмысленное выражение понимания важности того, что происходит. Тут можно было или подняться ввысь или сломать шею и себе, и потомству до третьего колена.
      — Был голос! — сказал первый, оторвавшийся от кубка.
      — Сначала шум, словно чей-то крик! — добавил второй. — Или стон…
      Они вспомнили этот звук и переглянулись, ища друг у друга поддержки в подступающем страхе. Старший Брат не дал им окунуться в прошлый ужас, спросил спокойно.
      — Мужчина кричал? Или женщина?
      Его голос привел их в себя, как удар хлыстом приводит в разум зверя. Они вскинули головы, расправили плечи.
      — Нет. Не мужчина и не женщина. Это вообще не было криком человека…
      Первый кивнул и, торопясь поделиться, добавил.
      — Зверь… Или демон… Человек так кричать не может…
      Плечи второго передернулись, он кивнул, соглашаясь с товарищем.
      — Но слова? — удивленно спросил Император. — Были же слова!
      — Два слова… Он повторял только два слова. «Отдай болота!» Они умолкли. Несколько мгновений Мовсий ждал продолжения, но стражники молчали, только одного стала бить крупная дрожь. Винная смелость пришла и ушла, и ночной страх в их душах вновь поднимал голову, леденя кровь. Старший Брат переглянулся с Мовсием, покачал головой. Бесполезно.
      — Идите.
      Они не ушли. Убежали.
      Когда дверь за ними закрылась, Иркон сказал, чтоб оправдать их.
      — Они не сбежали. Стояли до конца. Подняли тревогу, вызвали десятника. Он говорит тоже самое. Два слова до самого рассвета…
      — Колдовство, — твердо сказал Император. — Чужие демоны лезут к нам!
      Слова посланца дьявола, принявшего образ душевного друга Айсайдры Еноха, что он слышал ночью, становились явью.
      — Все может быть гораздо проще, — остановил его Верлен. — Может быть, нет никаких демонов, а есть хитрые люди. — Надо посмотреть стены. Простучать каждую. Может быть за другими зеркалами свои ходы, а мы и не знаем…
      Он сам шагнул к ближней стене, но тут раздался звук, заставивший вздрогнуть каждого.
      Звук начался с тонкого писка, в несколько мгновений ставшего густым гулом, а потом и голосом. Стражники не солгали — в нем и впрямь не было ничего человеческого, но это был именно голос. Мовсий не мог ошибиться. Он ухватился за рукоять кинжала и Иркон встал рядом, прикрывая императорскую спину. Несколько мгновений было тихо, потом за их спиной раздались ритмичные удары в ладоши — Старший Брат, чью спину никто не прикрывал, начал охранительную пляску. Во второй раз они были уже готовы и звук не вызвал ничего, кроме внутренней дрожи. Теперь он был высок, как визг и осыпал холодной крупой спины людям.
      — Аклайское чудовище! — шепотом сказал Черет, не переставая двигать ногами и прихлопывать руками. Кровь бросилась ему в лицо, и оно побурело. Это не было страхом. Мовсий видел страх монаха. — Так кричит чудовище… В круг, братья, в круг! Вера защитит нас! Тень руки его над нами!
      — Надо же, — произнес непонятно откуда взявшийся человеческий голос. — Чудовище… Да ты, брат, фантазер и выдумщик!
      Голос наполнял мощью весь зал. Воздух вздрагивал, словно хотел превратиться в ветер. Казалось, что это говорит великан, который вот-вот наклонится и заглянет в одно из окон.
      — «Какое там чудовище?» — подумал Мовсий. — «Это что-то похуже! Это колдун, или Бог купца! А может и сам Пега!» Кинжал уже покинул ножны, и Император поводил острием из стороны в сторону. Против Бога это было бесполезно, но если это все-таки колдун…
      — О! Император!
      Мовсий вздрогнул. Оставаясь невидимыми, колдуны видели их! Кинжал чуть опустился. Не для того, чтоб нырнуть в ножны, а для того, чтоб выцелить врага и точнее ударить. «Точно колдун! — подумал он. — Станет Бог ко мне так обращаться!» — Кто зовет меня?
      Старший Брат набрал в грудь воздух, чтоб объяснить Императору кто его зовет, но тот ухватил его за плечо, заставив поперхнуться воздухом. После ночного разговора Мовсий ждал чего-то такого. И бегущие звезды и купец-колдун все это было подступом к чему-то, что он должен был понять, но так пока и не понял. Не в драконах и не в земле было дело. Что-то другое стояло на кону, может быть даже его душа…
      — Кто это?
      — Я — один из товарищей Айсайдры Еноха, твоего знакомого купца с Островов Счастья.
      Мовсий вспомнил Эвина в его колдовском костюме и на всякий случай взмахнул кинжалом. Колдун мог находиться и рядом с ним, оставаясь невидимым. Воздух пропустил лезвие и сомкнулся за сталью, так и не встретив препятствия на пути.
      — Нам не нужны колдуны! — крикнул вдруг Старший Брат. — Поди прочь, дух!
      Он бы не остановился, но Мовсий отбросил его к Иркону и тот не плечо, а горло сжал монаху. Брат дернулся, пытаясь вырваться, только не получилось у него. Голос на выкрик не обратил никакого внимания. Он продолжил, обращаясь только к Императору.
      — Почему ты упираешься как ребенок? Если ты согласишься, то станешь богаче, и наши Боги останутся довольны. А они, скажу откровенно, мстительны и ревнивы…
      — Бог один! — прохрипел Старший Брат. — Остальные демоны!
      Он извивался, лишний раз подтверждая изречение Амбеса «Вера — страшная сила»! Гнев давал ему ее, но и Иркона Карха силой не обделил. Казначей локтем зажал горло монаху, но тот всхлипами пытался участвовать в разговоре с невидимкой.
      Мовсий нахмурился. Голос-невидимка забывался.
      — Ты нам грозишь? — спросил Иркон, верно истолковав излом Императорской брови. — Ты смеешь нам грозить?
      Старший Брат забился в его руках словно крупная рыбина. Глаза выкатились, и пузыри слюны окружили губы. У него тоже было что сказать, только не получалось никак…
      — Что ты, что ты, благородный Иркон. — с едва заметной издевкой голос отказался от своих слов. — Как я могу сметь говорить от имени Богов? У них своя воля, свой нрав… Просто я знаю их привычки…
      — Я их не знаю, — отозвался Император — И знать не хочу… Я думаю, что ты врешь, дух… Ты не друг Айсайдры, а один из его врагов!
      Мовсий вертел головой, стараясь определить откуда идет звук.
      — Ты можешь не верить мне, но сила моих Богов даст тебе знамения, и ты узнаешь их…
      Старший Брат Черет извернулся и вырвался-таки из рук хранителя печати.
      — У нас есть свой Бог, — выкрикнул он. Точно так же, как и Император, монах вертел головой. Ему хотелось бросить эти гордые слова в лицо неведомому врагу, но лица не было. Ничего не было. Голос не стал с ним спорить, так же как не стал спорить с Императором.
      — Ты взял деньги, и, значит в глазах наших Богов, согласился на сделку…
      — Император выше закона! — возразил Старший Брат. Голос наконец-то услышал его.
      — Но он не выше Божественной справедливости…
      Он вздохнул, словно сожалел о происходящем.
      — Подумай, государь. Время справедливых решений еще не прошло! Согласись…
      Звук оборвался, словно дух исчез. Это было последнее слово, но, вместо того чтоб стихнуть и умереть в тишине каменных стен, оно вдруг стало повторяться, повторяться, словно они очутились в ущелье и эхо, заблудившись меж горных склонов, все возвращалось и возвращалось… Они стояли на месте, пока звук чужого голоса не превратился в пытку. Он уже упал до шепота, но все же настойчиво лез в уши. В нем слышался, и шипение подползающих змей, и шорох лапок подкрадывающихся пестрых пауков и все же в нем ощущалась сила, способная стереть человека в порошок и развеять его по всей земле. Императору стало жутко. Теперь Мовсий представлял, что испытали те двое прошлой ночью.
      И сейчас-то, при свете солнца было жутко слышать монотонное наставление чужедальнего колдуна, а уж тогда… Император повернулся к Иркону.
      — Этих двоих отметь. Производством или деньгами. Все равно…
      Сказал и забыл. Старший Брат Черет, похожий на кота пошел вдоль стены. Разгадка находилась где-то тут. Он быстро прошелся от стены до стены, потом вернулся. Мовсий ничего не спросил, только посмотрел.
      — У всего на свете есть начало и исток. Если есть голос, то где-то есть и рот и язык, которые ответят за слова, которые произносили. Они где-то здесь, — сказал Старший Брат.
      — Меч, ударяя о меч, тоже рождает звук, — возразил Мовсий. — И что с того?
      — Звук, но не голос, — возразил Иркон. Он заткнул одно ухо и стал медленно поворачиваться на одной ноге, ловя шепот. Черет стоял рядом и не слушал голос, а смотрел на него, следя чтоб определить, не коснулась ли Хранителя Печати зараза колдовского безумия.
      — Да и руку с мечом отрубить тоже можно…
      Он прошелся по комнате, неожиданно наклоняясь к полу. Неуверенным жестом хранитель печать вытянул руку перед собой.
      — Они где-то там.
      Словно мотылек влекомый огнем он пошел в пустоту. Вытянутые вперед руки старались что-то нащупать, но кроме пустоты ничего там не было. Монах и Император двинулись следом, готовые к чему угодно. Голос мог идти только из одного места. Это было не возможно, но ничего другого быть просто не могло. Колдуны даже не могли оказаться невидимками — они втроем окружили место.
      На полу, у самой стены, под лавкой лежал камень. Даже не камень, а скорее косточка от какой-то ягоды или горошина…
      Император наклонился, но Иркон перехватил его руку у самого пола.
      — Дай я, — сказал хранитель печати. — Не следует тебе неизвестно чем рук марать…Может быть это вовсе даже кошачья какашка…
      Он только-только коснулся ее пальцами, как понял, что они наши то, что искали. Звук сквозь пальцы стремился пробраться в тело и подчинить его себе. Даже на ладони горошина не лежала спокойно. Она щекотала ее, ерзала в такт терзавшему уши голосу, словно хотела сбежать, скрыться. Люди подумали об одном и том же. Император сказал первым.
      — Эти не побегут… С этими придется драться.
      Незнакомый голос тут же откликнулся.
      — Ну, что смотришь, мордоворот. Соглашайся, тебе говорят. А то я в гневе страшен и непредсказуем… «Чингисхан» моя фамилия…
      Страх не успел добежать до пальцев. Иркон перехватил его и не выпустил горошины из руки.
      — Они здесь… Все…
      Горошина была маленькой, ничтожно маленькой… Хранитель печати удивился, как там может уместиться человек, но Императора такие мысли не одолевали. Он не думал. Он действовал! Горошину подбросили враги, и обращаться с ней следовало соответственно.
      Он молча подхватил ее и бросил ее на подоконник. Прыгнув на залитом светом камне, она покатилась, словно имела свою волю.
      — Сбегут! — крикнул Старший Брат, но Император уже взмахнул мечом. Удар обрушился на подоконник. Каменная крошка брызнула в разные стороны. Пока Иркон протирал глаза, Император ударил еще дважды. Подоконник брызнул мелкой каменной крошкой, но оставив на камне зарубки меч скользнул по колдовской горошиной раз, другой…
      — Колдуны!
      — Ага, — оскорбительно — пренебрежительно сказал голос, — головой попробуй.
      Мовсий остановился. Хотелось рубить и рубить, но он взял себя в руки. Прицелившись, ударил, вкладывая в удар силу и злость. Подоконник раскололся и каменной крошкой обрушился вниз, но горошина, словно живая отпрыгнула в сторону.
      Смех колдунов стал гневом в голове Императора. Он бросил меч и ухватил здоровенный подсвечник. Плоским кругом литого золота он стал давить порождение колдовского коварства. Эти удары обрушили остатки подоконника, и они едва не потеряли горошину в каменных осколках.
      Иркон знал, каков Мовсий в раздражении. Под горячую руку могло достаться не только колдунам, но и тем, кто окажется поблизости, а ближе него к нему никто не стоял. Ведь именно с его подачи купец-колдун попал во дворец.
      Ощущение, что события несутся стремительно, словно телега с косогора, туда, где ее ждало то ли дерево, то ли крепкий валун, становилось все явственнее. Понимая, чем все вот-вот может обернуться, Иркон остановил Императора. У него было другое решение.
      — Остановись, Мовсий! Что не сделали сталь и золото, сделает огонь…
      Сорвав со стены факел, он сунул горошину в пламя. Огонь окутал ее, и голос исчез, но Иркон не успел обрадоваться, как через мгновение возник снова.
      — Государь! Прошу тебя! Не теряй времени! Поверь, что наша сила превосходит твое разумение. У тебя нет возможности причинить нам вред.
      Пламя колыхалось в такт мощному голосу того, кто выдавал себя за друга купца. А Мовсий молчал. На стиснутых челюстях играли желваки. В голосе чародея не было не только страха, но даже насмешки. Только сожаление их скудоумием.
      — Согласись и всем будет хорошо, деньги, драконы… Поверь, что никто, даже Братство…
      — Молчи, Чингисхан!
      Старший Брат молча плясавший охранительную, вдруг вскрикнул, подскочил к Иркону и ударил его по руке, что держала факел. Пламя дернулась из стороны в сторону, горошина не удержалась в нем и вылетела из огня.
      — Бегут! — заорал Иркон, взмахивая руками и бросая факел. — Летят! Лови!
      В воздухе раскатился чужой хохот. Колдуны веселились, уверенные в собственной неуязвимости. Но длилось это всего мгновение. Родившись в огне, оскорбительный хохот закончился в воде. Горошина пролетела по воздуху и упала в кувшин.
      Не иначе как именно в этом и был промысел Кархи!
      Хохот захлебнулся. Старший Брат прыгнул и накрыл кувшин блюдом, чтоб горошина никуда не делась. Вокруг разлетелись куски мяса, корки.
      Император все еще стоял с поднятым мечом, Иркон топтал занявшийся пламенем ковер, а Старший Брат прижимал блюдо к горлышку кувшина. Он стоял натянутый как струна, ожидая чем ответят колдуны, но тишина в Зале Совета лучше всяких объяснений говорила о том, кто вышел победителем из схватки. Император рукавом вытер пот.
      — Где они?
      Старший Брат осторожно сглотнул комок в горле. Его удивление растворилось в радости.
      — В кувшине!
      Осторожно, словно внутри сидела медовая змея или ядовитые пауки он приложил ухо к стенке. За его спиной Император и Иркон напряженно наклонились вперед, пытаясь уловить хотя бы шепот, но ничего не было слышно. Голоса искусителей исчезли, утонули в воде.
      — Ай да Старший Брат! — сказал Иркон. — Правду говорят — «Вера чудеса творит!» Из-под его ног шел дым, но он смотрел не вниз, а на монаха. Старший же Брат смотрел на волшебный кувшин и понимающе улыбался. На стенке хэртским глубоким трехцветным письмом нарисован был фрагмент фресок Карвитанского монастыря Братства изображавших второе воплощении Кархи. Понятно теперь почему они молчат. Воистину велика сила Господня! Никуда они теперь отсюда не денутся!
      — Чудеса творит Карха, для вас, маловеров, — наконец сказал он. Кувшин аккуратно коснулся стола. Не отпуская крышки, монах налил себе в первый попавшийся кубок и выпил.
      — А с ними-то что? Утонули? — спросил Император.
      — Вряд ли…Но никуда они от нас не денутся. Теперь ясно, чего они бояться. Вода наш друг и их враг!
 

Имперский город Эмиргергер.

Дворцовая крыша.

      «Лагерь злоумышленников» Экран подернулся мутью, зарябил, а через мгновение и вовсе стал совсем темным. Секунд десять люди стояли, ожидая перемен к лучшему, но напрасно. Сигнал из кувшина шел, вычислитель не отключал «горошину», но она больше не давала ни звука, ни изображения.
      — Куда это они нас? — наконец спросил Чен.
      — По-моему в кубок с каспедийским, — ответил Сергей, машинально облизнувшись.
      — Употреблял?
      — Приходилось… Я, помню, Хэст угощал нас с Мак Кафли таким…
      Он не прочь был продолжить рассказ и дальше, но прогрессор не дал ему углубиться в воспоминания.
      — Ну и чего мы добились? — перебил его Александр Алексеевич. Сергей, мысленно пребывавший еще рядом с кувшином, непонимающе поднял брови. Хвастаться, конечно, было нечем, но и горевать-то особенного смысла то же не было. Потеря горошины ничего не означала — у прогрессора был еще запас «шмелей», но что-то ответить ему было нужно.
      — Определенности, — сказал егерь, так и не убрав улыбки с губ. — Мы добились самого главного. Теперь мы знаем, что добром он ничего не отдаст. Нам объявлена война!
      Он умолк. Все с интересом смотрели на него. Все-таки война — это… Война!
      — Ну и что дальше?
      Этот вопрос интересовал всех, но задал его Чен.
      — Значит, и действовать будем соответственно.
      — «Соответственно» — это как? — осторожно поинтересовался Никулин. Он слегка откинул голову назад, словно обнаружив в товарище что-то новое, необычное, захотел рассмотреть его во всех деталях. — Применяем тактику «выжженной земли»? Пленных не берем?
      Сергей задумался, потом его радостная улыбка превратилась в неуверенную. Он услышал в словах подвох.
      — А что, нам для чего-то пленные нужны? Зачем?
      — Нам не пленные нужны, а информация, — вмешался в разговор Джо. Повода для веселья он тут никакого не усматривал. — Сергей, однако, прав в одном. Добром он теперь ничего не отдаст.
      Александр Алексеевич покачал головой и сказал с явным сарказмом.
      — Кто бы сомневался.
      Джо кивнул.
      — Значит, будем наблюдать, и ждать момента…
      — Ничего не надо ждать, — перебил его Сергей. Его и дальше надо прессинговать, чтоб не подумал, что колдунов можно победить.
      — Да-а-а-а, — сказал Чен, мечтательно глядя в пустой и темный экран. — У них там сейчас эйфория… Первая победа над колдунами. Каспедийское кувшинами употребляют вовнутрь.
      — Тем горше будет разочарование, — ухмыльнулся Сергей и подмигнул Александру Алексеевичу. — По-моему пора пускать в ход «шмелей».
 

Имперский город Эмиргергер.

Императорский дворец.

Зал Государственного Совета.

      Кувшин с колдунами никуда не исчез, но Мовсий каждый раз бросая взгляд на него, удивлялся, что тот еще стоит на месте. Он не удивился бы, если тот вдруг отрастил крылья или ноги и сбежал, или просто сгинул, растворился в воздухе. Перехватив Императорский взгляд, брат Черет сказал таким тоном, словно очевидную вещь растолковывал новообращенному.
      — Там же изображение Кархи. Никуда они не денутся.
      Мовсий вздохнул.
      — Хотелось бы на это надеяться…
      Снова схлестываться с невидимками Императору не хотелось.
      — А по моему пусть хоть куда пропадут, — влез Иркон. Он уже выпил и закусил. — Без них как-то спокойнее.
      — Эти никуда не денутся, — твердо повторил Старший Брат. — Сила Кархи удержит их внутри, чтоб они там не делали.
      Император опять невольно посмотрел на кувшин.
      У того, что они только что свершили, не было вкуса победы. Был только привкус чуда, но этого не хватало, чтоб душа успокоилась. Чудеса в его жизни встречались редко — победы куда чаще. Так что чудо вполне еще могло обернуться поражением.
      Он никому не рассказал о том, что ему сообщил Эвин. Никто из друзей не знал, что кроме купца-колдуна Айсайдры есть еще вернувшийся из далеких краев Всезнающий и какой-то неизвестный колдун, что приходил к Маввэю.
      — Эти, может, и не денутся… Другие бы не появились.
      — Другие появятся, так мы с ними…
      — Кушаем? — спросил голос. — Приятного аппетита…
      Иркон, не договорив, дернулся, расплескивая вино.
      Голос был знакомым.
      Наглый колдун-невидимка каким-то чудом выбрался из кувшина и вновь объявился где-то рядом. Император вскочил, и это получилось у него более поспешно, чем хотелось.
      — Ничего, ничего… Вы ешьте. Я подожду… Аппетит портить — последнее дело.
      Голос шел откуда-то из окна. Император в упор уставился на монаха, потом перевел взгляд на кувшин. Он ничего не спросил, но колдун оттого и называется колдуном, что все ему и без слов понятно. Его слова сделали ответ монаха лишним.
      — Да мы там и не были… — сказал голос. — Если б ты знал…
      Меч вжикнул над головой Иркона. Тот присел на корточки, откатился вбок, и на четвереньках метнулся за стол. Блестящая полоса разделила комнату наверх и низ. Голос метнулся в сторону. Только что он был перед Мовсием, но через мгновение уже оказался за спиной.
      — Что ж ты сразу драться-то? — удивился голос. — Я к тебе по-хорошему, а ты железом машешь?
      Император не стал слушать. Безнаказанность колдуна рождала непереносимое ощущение слабости. Он не мог сделать то, что хотел. И где? В собственном дворце, где все было ему послушно, где воля его была законом!
      Невидимка все это понимал и не прекращая издеваться, стоял где-то рядом. Его плоть и злой язык был в шаге или в двух от него, но поди, поймай такого! Поди поймай, если его не видно!
      Взмахивая мечом, Император заметался по комнате, стараясь нащупать отточенной сталью чужое тело. Взмах за взмахом лезвие резало воздух, но ни кровь, ни стон не обозначили удачи. Иркон, пристроившись чуть позади, тоже махал длинным кинжалом, но куда с кинжалом после Мовсиева меча…
      Бой с тенью ничем не кончился.
      Голос невидимки раздавался то справа, то слева, то спереди, то сзади… Он издевался над ними — то хохотал, то причитал обидно, то ругался как-то чудно… Слова лезли в уши, хлестали по щекам, будили злость и Император впал в неистовство.
      Поддев плечом стол, он опрокинул его на Старшего Брата, но тот, так и не прекратив охранительной пляски, сумел ловко отпрыгнуть и уцелеть — не присядь монах вовремя быть бы ему на голову короче.
      Хрясь!
      Императорский меч рассек лавку, и ни на мгновение не задержавшись, наискось распорол воздух рядом со Старшим Братом. Брат Черет отпрыгнул и Мовсий, мгновением спустя, оказался в том месте, где он только что лежал. Воздух вокруг заполняли сверкание стали, голоса, запах раздавленных фруктов и разлитого вина. Где-то около стены подальше от мирских дрязг, в обнимку с кувшином приплясывал монах.
      — Стража! — заревел Император, — Стража!!!!
      Вскрикивая, Мовсий и Иркон отогнали невидимку в коридор. Пытаясь обогнать друг друга они разом бросились в дверь, застряли там, сцепившись перевязями, но все же умудрились одновременно протиснуться наружу. Мовсий махнул мечом, посылая товарища к противоположной стене.
      Скрестив оружие, они перегородили путь невидимке на женскую половину. Старший Брат боком пролез к ним, и заплясал за их спинами, божественной силой запирая колдуна между каменных стен. С другой стороны в топоте ног приближалась стража. Завидев Императора с мечом в руке, они остановились, ожидая команды. Стража бестолково вертела головами, отыскивая врагов. Мовсий зло ощерил зубы.
      — Становись поперек! Плотнее!
      Выставив мечи перед собой, стражники встали в десятке шагов от него, образовав живую стену.
      Невидимка, если он был из плоти и крови, мог стоять только между Мовсием и рядом стражников.
      — Вот как славно побегали! — произнес голос рядом с Императором. — Никто не вспотел? А то сквозняки тут у вас…
      Мовсий зарычал и ударил мечом. Он знал, что напрасно, но все же не сдержался.
      — Опять дерешься? — притворно обиделся колдун. — Ну ты бешенный, прямо… Однако, хороший удар! Попал, между прочим…
      Мовсию показалось, что голос раздвоился. Да! Так оно и было! Два голоса, неотличимых друг от друга, один справа, другой слева от него, произнесли.
      — Ну и что дальше? Из одного колдуна ты своим мечом сделал двух. Будет тебе теперь мороки вдвое больше.
      Голоса закружились перед ним и разлетевшись в разные стороны. Император с безумными глазами вертел головой, готовый рвануться вперед, но Иркон удержал его. Орудовать мечом Император умел как никто, только вот в такой тесноте даже умельцу проще всего было зарубить не колдуна-невидимку, а кого-то из своих.
      — Это я пошутил, — сказал колдун, — на самом деле ты вообще по мне не попал.
      Мовсий стоял, стиснув зубы. В голове не было ни одной мысли, кроме желания убить.
      — Ой! А глазки-то какие нехорошие… Может знахаря позвать?
      Голос отошел в сторону. Император ощутил, что именно сейчас, в это мгновение мог бы одним ударом достать колдуна и не выдержал искушения. Меч взлетел, опустился, опять взлетел… Только на колдуна это никак не подействовало. Увернулся, собака.
      — А идея-то хороша… На самом деле в присутствии такого…таких колдунов как я возможно все! Хочешь, чтоб у тебя было два брата Черета?
      Мовсий молчал. Сквозь стиснутые злобой губы прорывалось только хриплое дыхание.
      — Вон как ты славно мечом машешь! Разруби-ка монаха надвое, а я сделаю из каждой половины по монаху! — предложил невидимка.
      Старший Брат хоть и стоял за левым плечом государя, с места не сдвинулся, понимая, что не будет государь колдовских советов слушаться.
      — Ты лжешь, Чингисхан! — взревел он. — Это против воли Кархи!
      — Кто это тут берется объяснять его волю? — спросил колдун сразу тремя голосами. — Слышишь, монах? Вот она воля Кархи!
      Три голоса закружились над головами, словно невидимые колдуны стали выше ростом и их головы теперь упирались в потолок.
      — Думай Император, думай. Соглашайся, пока я добрый. От тебя ничего вообщем-то не требуется — золото взять, да под пергаментом подписаться…
      — Твое золото — обман! — выкрикнул Старший Брат. — Нет добра от демона!
      — От демона, может, и нет. Не встречал, не знаю. А вот от меня будет. Золото будет, камни драгоценные, звери диковинные… Про пингвинов слышал? Нет? А про муравьев?
      Злоба, державшая в напряжении Императора только усиливала его удары. Он выпускал ее с каждым взмахом меча, с каждым движением, от которого от воздуха отлетал добрый кусок, а вот монах… Монаху девать свою злобу было некуда, и он не выдержал. Ощущение бессилия было для него еще более непереносимым, чем для Мовсия, ибо тот и сам понимал, что выше его силы есть небесная сила Кархи, а брат Черет, считавший себя проводником небесной силы, ничего не мог поделать с колдунами, а за его спиной больше никого не было.
      — Нет! Нет!! Нет!!!
      Каждое следующее слово он произносил все громче и громче. Последнее «нет» прозвучало как рев пронзенного железом зверя. Монах отодвинул в сторону опешившего Мовсия, и, приплясывая, двинулся вперед. Колдуны захохотали на три голоса, словно бешенные. Но, видно, устрашенные происходящим, с места не сдвинулись.
      Кто стоял в коридоре — поняли, что со Старшим Братом что-то произошло, затмение какое-то обрушилось на монаха. Он неспеша шел от Императора к стражникам и те, почувствовав, что оставаться на пути Старшего Брата не стоит, расступилась, пропуская его к выходу, но тут же за спиной сомкнулись единым строем.
      — Сходимся! — скомандовал Император, предвкушая печальную судьбу колдунов. Злоба уступила место холодному расчету. Шаг за шагом, с двух сторон, мечи сходились, но не для того, чтоб убить друг друга, а чтоб покарать наглых пришельцев. Когда острия мечей сошлись, разделив пространство между стражниками и Императором надвое, трое колдунов разом гнусно хихикнули откуда-то со стены.
      — Ну, герои, — сказали они. — Нас-то всего трое маленьких, а вас вон сколько… Здоровые все… Не честно все это. Непорядочно с вашей стороны… Злые вы. Уйдем мы от вас!
      И пропали!
 

Имперский город Эмиргергер.

Дворцовая крыша.

«Лагерь злоумышленников».

      Издали, бредущий от дворца монах был похож на пьяницу, никак не решавшегося оторваться от кувшина с любимым вином. Он даже шел, покачиваясь, только что песню не орал. Ноги Старшего Брата брели, словно сами собой, уводя его подальше от дворца, битком набитого колдунами. Сергей довольно улыбнулся. Монах напоминал парусник, попавший в бурю и уже изрядно ей потрепанный.
      — Довел человека, — проворчал Джо.
      — А сдаваться надо было вовремя, — отозвался егерь. — А то повадились, понимаешь, стоять на пути технического прогресса.
      Шатаясь монах уходил все дальше и дальше.
      — Да и кому он нужен? Уйдет за горизонт — никто о нем и не вспомнит!
      В умственном затмении монах едва не налетел на низкое кривое дерево. Ветка хлестнула его по спине так, что он дернулся, выпрямляясь.
      — Лес рубят — щепки летят…Только вот кто-нибудь щепку такую спросил каково ей летать-то?
      Поднося окуляры бинокля к глазам, Сергей отозвался.
      — Жалейте, жалейте… Он бы нас не пожалел… Чуть что первым бы проголосовал, чтоб нас на костер отправить.
      — Тут не жгут, — поправил его Джо, не возражая, впрочем, по существу. — В случае чего нас ждет не костер, а костоломная машина…
      Желая, чтоб последние слово осталось за ним, Сергей проворчал:
      — Ну конечно… Не дикие же люди. Цивилизация… Изобрели дыбу, а в умных книжках запишут, что это прообраз подъемного крана.
      Пока они обсуждали поведение монаха, тот не сворачивая шел к своей цели — двум столбам из серого обтесанного камня, что стояли в окружении розовых кустов. Дойдя, ухватился за длинную веревку, что свешивалась с поперечины. На веревке висела блестящая металлическая пластина. Старший Брат остановился и начал что-то делать с веревкой.
      — Неужели вешаться собрался? — встревожился прогрессор. Он попытался подняться, чтоб лучше видеть происходящее. Быстро посмотрел на Сергея, потом на монаха, потом опять на Сергея. — Послушайте, Сергей, ну нельзя же так…
      — Это било, — объяснил Джо, удерживая прогрессора. — Он хочет дать какой-то сигнал.
      Монах, словно ждал этих слов, размахнулся и невесть откуда взявшейся колотушкой ударил по металлу. Звук, густой и тягучий вылился в воздух и медленно, словно лавовый поток потек, заползая в каждую щель. Он что-то значил для туземцев. Не прошло нескольких мгновений, как во дворе поднялась суета.
      Отовсюду начали выскакивать монахи.
      Било выплескивало в воздух призывный звук, и Братья по Вере бежали к нему, словно мотыльки к огню или, что еще точнее, словно стальные опилки, ощутившие притягательную силу магнита.
      Минут через пять звона вокруг Старшего Брата собралось человек семьдесят. Монахи все были крепкие, рукастые…
      — Неужто опять облава? — удивился Сергей — Что ж он думает, что мы себя затоптать дадим?
      — Нет. Будут сокрушать нас силой веры, — догадался Джо.
      — Веры?
      — Силой духа, если хотите…
      Сергей послал к ним одного из «шмелей». Лицо Старшего Брата заполнило экран, но «шмель» чуть-чуть опоздал, и они не услышали, что сказал братьям Старший Брат Черет. Однако слова, похоже, дошли до самых сокровенных уголков души. Глаза монахов горели так, словно Старший Брат пообещал отдать им дворец на три дня на разграбление.
      У клерикалов явно имелся какой-то план!
      Монахи разделились и, не разбирая дороги, прямо сквозь розовые кусты, по воде мелкого пруда пошли назад, к дворцу. Чтоб понять в чем коварство их намерений у них было минуты три. Может быть, и Император им что-то готовит?
      — А чем там, интересно, Мовсий занимается? — спросил сам у себя Сергей. Два шмеля, оставленные им в коридоре тут же дали картинку. Туземцы не поверили его обещанию уйти, и оттого там все еще продолжалось сражение с невидимками.
      Со стороны это смотрелось смешно.
      Взрослые люди стояли друг напротив друга и со всей серьезностью секли пустоту тяжелым острым железом. Они азартно вскрикивали, стараясь достать невидимых врагов, а сверху на них лился шипящий шепот — «Согласись, согласись, согласись…» Сергей включил микрофон и шепот, терзавший Императора, пропал. Он опусти меч, поняв, что снова никого не победил.
      — А славно мы побегали! — сказал егерь. — Не знаю как вам, а мне понравилось…
      Мовсий тяжело дышал, глядя то на стражника прямо перед собой, то на меч. В глазах его злоба и ожесточение медленно менялось на недоумение. Сергей улыбнулся. Объект дозревал. Видно было, что уже сейчас он не знает что делать.
      — Ну, что, Император, не передумал? По-моему самое время нам помириться.
      «Шмель» сидел высоко, метрах в двух над головой Императора, но тот, так ничему и не научившись за это утро, все же махнул рукой, ориентируясь на ближайший голос.
      — Нет примирения с демонами, — выдохнул он. — А ты, каким бы вертким не был, от гнева Кархи не уйдешь!
      Да-а-а-а-а. Упрямству Императора можно было ставить памятник, и Сергей, чтоб спустить Мовсия на землю, язвительно спросил монарха.
      — А может я сам и есть тот самый «гнев Кархи»? Ты об этом не подумал? Или ты грехов не накопил? Жадность, между прочим, очень большой грех, а ты жадный… Налоги поднимаешь — вон даже Братья на тебя жалуются. Драконами делиться не хочешь.
      Император не ответил. За стеной, вместо только что звучавшего била, воздух сотряс ритмичный грохот сомкнувшихся ладоней. Сергей оторвался от экрана, посмотрел во двор.
      Внизу монахи добрались до стен дворца и, охватив крыло дворца полукольцом, приступили к сложным эволюциям. Каждый монах, вроде бы был сам по себе, но все же не до конца. Каждый из них являлся частью сложного рисунка и ритма. Прихлопывая в ладоши, туземцы сходились и расходились, вертелись вокруг себя и неожиданно в этом вращении застывали на месте. Двое, которым повезло меньше других, проделывали все это в фонтане.
      — Это для нас, — сообщил Джо. — Чтоб нас изгнать…
      — Я уже прямо весь чешусь, — отозвался Чен, передергивая плечами. — «Чеширский кот» моя фамилия…
      — Вот что мы туристам показывать будем! — сказал Сергей, отодвинув подальше микрофон. — Гвоздь программы «Торжество Веры». Финал — «Погоня за колдунами или Император Мовсий Беспощадный»!
      Сергей нашарил под ногами разрядник. Задуманное туземцами действо должно было обрести иное, не предусмотренное Старшим Братом окончание. Никулин следил за ним с тревогой. Егерь перехватил взгляд и виновато улыбнулся:
      — Поскольку я уже назвался Чингисханом, мне придется соответствовать. Не любоваться же этим балетом, в самом-то деле…
      Он невольно посмотрел на плещущихся в фонтане танцоров.
      — Прямо «Лебединое озеро»…
      На экране мелькнуло лицо Императора. Глаза монарха горели уверенностью и упоением собственной силой.
      — Ну и что это? — спросил у него Сергей. — Какой нам, колдунам вред от этих танцев?
      — Сейчас узнаешь! — со злобной радостью выкрикнул Иркон из-за Императорского плеча. — Сейчас поймешь, да поздно будет…
      Они побежали к выходу и «шмель» пустился за ними. Похоже, оба знали, что сейчас случится.
      — Все, что вовремя — никогда не поздно… — пробормотал Сергей, но туземцы его не услышали.
      Он дождался пока Император выбежит из дворца — чем больше зрителей, тем лучше! — и только тогда улегся на краю крыши и направил разрядник на начало монашеской цепочки.
      — Ну, начали! — скомандовал он сам себе. — Демонстрация силы. Дубль первый!
      Под действием парализатора монахи молча валились на землю — один за другим, один за другим, как кегли, как…
      Нет! Больше всего это было похоже не на кегли, а на домино. Не умную игру, а забаву, которую он помнил по детству, ничего с благородной игрой общего не имевшей. В детстве, собрав несколько коробок доминошных костей, он составлял из них узоры так, чтоб одна кость, падая, задевала другую. Напрактиковавшись, он выстраивал из костей цветы, разбегающиеся лестницы, круги и, дождавшись момента, толкал одну из костей…. Первая падала, валя на пол вторую, вторя — третью. С каждым мгновением волна разрушения бежала вперед, вовлекая в себя все новые и новее кости… И при этом достаточно было забежать чуть вперед и поставить на месте бегущей волны свою ладонь, как хаос разрушения прекращался, уступая место порядку и гармонии с окружающим миром. Сейчас все было как в детстве. Люди-доминошки падали, но он мог прекратить все это движением своего пальца…
      Император бросился вперед. Иркон повис у него на плече, не дав совершить глупость. Опомнившись, Мовсий сбросил руку с плеча и стоял, не пытаясь помочь обреченным.
      Монахи приняли свою Судьбу мужественно. Они не знали, что происходит, но ни один не дрогнул, не побежал. Их движения, все такие же четкие, вписывались в общий узор пляски. Люди продолжали выполнять сложные движения, не зная того, что их ожидает через мгновение — сон или смерть.
      — Это настоящее мужество, — сказал Джо, глядя на ложащихся друг подле друга людей.
      — Да, — согласился с ним прогрессор. — Это заслуживает уважения.
      — Это не мужество, а упрямство, — возразил Сергей, втайне ждавший, что монахи побегут.
      — Такое упрямство тоже заслуживает уважения.
      — Не моего…
      Невидимый палец Судьбы неспешно полз по двору, одного за другим сметая монахов на землю.
      — Не знаю, что испытывает Император, глядя на все это, но лично я — истинное удовольствие. Свет знаний рассеивает тьму невежества. Наука повергает в прах мракобесов.
      Невидимый луч добрался до Старшего Брата и, не задержавшись, прошелся и по нему дальше. Когда пунктир парализованных монахов приблизился к фонтану, прогрессор тронул Сергея за плечо.
      — Ты смотри вон тех, что в фонтане плещутся, не повергни. А то утонут еще по недоразумению.
 

Имперский город Эмиргергер.

Императорский дворец.

Зал Государственного Совета.

      Со двора уходили молча, словно наказанные дети, даже почти ничего не понявший Верлен, подоспевший только к самому концу.
      За эти пол дня они сделали много, но ничего из того, что они совершили, не принесло им ни победы, ни удачи. Все, что они не делали, что не предпринимали, шло прахом, разбиваясь о колдовскую силу. Друзья Императора вошли в зал и уселись, стараясь не смотреть друг на друга.
      — Что с монахами? — спросил, наконец, после долгого молчания Император.
      — Ни одного раненого. Ни капли крови… Колдовство…
      Мовсий поморщился — что говорить об очевидном?
      — Живы?
      Глядя во двор, Иркон отозвался.
      — Как тут скажешь, живы или нет? Заколдованы…
      — Черет?
      Старшего Брата как раз подхватили и понесли в тень, где уже длинным рядом лежали остальные Братья. Подол плаща волочился за ним через лужи, по песку и камням, подчеркивая бедственное положение монаха. Из братьев колдовства избегли только двое, что и сейчас, стоя по колено в воде продолжали плясать «Охранительную», словно ничего вокруг и не случилось. По воде бежали круги, и сквозь прозрачную воду Иркону было хорошо видно, как жмутся в сторонке от монашеских ног три здоровенные рыбины, что, наверное, не меньше людей удивлялись происходящему во дворце. Он загляделся на них и Император напомнил.
      — Так что с ним?
      — Черет вместе со всеми.
      Он умолкли. Первым тишины не выдержал Верлен.
      — Что делать-то будем?
      «Все мы думаем об одном и том же» — подумал Мовсий. — «Это ж надо же… Как это они нас? Чем? Их не видно и не слышно. С ними нельзя бороться нашим оружием, и даже охранительная пляска Братьев ничего не дала. Что делать?».
      Словно ответ на невысказанные мысли прозвучал голос Хранителя Печати. Он думал о том же, но по-другому.
      — А так ли они сильны, как нам кажется?
      Мовсий с недоумением посмотрел на Иркона, потом на то, что творилось в зале. Можно было, конечно выглянуть в окно и посмотреть на монахов, но Хранитель Печати и сам это все только что видел, да и самого Императора память еще не подводила. Чтоб ответить на глупый вопрос хватило и Зала Совета.
      Тут все, что не было сломано, было опрокинуто или перевернуто. Император повел рукой вокруг себя. Иркон покачал головой.
      — Разве все, что тут сломано, сломали они? Это наша работа. Вон скамья надвое — твой удар. Я же помню, Пасэр тебя такому учил.
      — Что ты хочешь сказать?
      — Что колдуны пока только грозят.
      Верлен, понявший куда тот клонит, спросил.
      — Ну и что с того?
      — Я не знаю кто они— колдуны или демоны, но они ругаются, болтают языками и ничего более… Это только голоса, — сказал Иркон. — Они бестелесны как шум, как запах, как свет…
      — Гром тоже звук, но он предупреждает умных о мощи молнии, что Карха обрушивает на головы нечестивых, — сказал Верлен голосом Старшего Брата.
      — Скорее молния предупреждает о громе, — поправил Верлена Иркон, — но мысль верная.
      — Что вы все умничаете? — вспылил Император. — И без того загадок — хоть соли…
      — Это значит, что крупным неприятностям могут предшествовать мелкие, — объяснил монарху Верлен.
      — Причем тут это? — Иркон поднялся, подошел поближе к Императору и понизил голос. — Я о другом. Что может сделать голос? Ничего! Мы можем жить так, словно не слышим голосов. Заткнем уши! Нет их и все!
      Император задумался, но только на мгновение. Принять такое решение было бы соблазнительно, но глупо. У него было восемьдесят три довода против этого.
      — Вон монахи-то лежат. Не голосом же они их положили.
      Иркон глянул в окно, поскучнел лицом, но нашелся очень быстро.
      — Так это там… А тут…
      «Господи! О чем мы говорим!» — подумал Мовсий и вслух добавил. — Они не отстанут. И я чувствую, что они готовы прийти сюда не только голосами, но и плотью…
      — Ну, вот когда придут…
      — Ты не увидишь, когда они придут, — оборвал Иркона Мовсий. Он опять вспомни про Эвина и его колдовскую одежду. Эх! Был бы он рядом! — Ты их просто не увидишь… Монахи не увидели, и ты не увидишь.
      — Это точно, — произнес колдун. — Счастлив, должно быть твой народ, если он имеет такого мудрого правителя… Тишина и спокойствие в Империи дело твоих рук, не иначе…
      Голос колдуна прозвучал так ясно, словно тот сидел на Императорском плече и шептал ему прямо в ухо.
      Император погасил в себе желание махнуть рукой и подняться. Его охватило холодное бешенство.
      — Слушай, ты, дух… Стань таким как я, выходи и сразись со мной или ступай туда, откуда нет возврата!
      Он и впрямь был готов сразиться колдуном, если б тот появился перед ним даже в обличье какого-нибудь чудовища, но тот — что взять с колдуна? — струсил.
      — Какие вы тут все-таки дикие, — с грустью сказал невидимка. В этот раз он пришел один. Голос его уже доносился от окна. — Почему это я должен становиться таким как ты? Поверь, тебе самому куда больше пользы было бы, если б ты смог стать таким как я. Право, глядишь, и договорились бы тогда. И не было бы всех твоих неприятностей.
      — Я тебя не боюсь, колдун!
      — А я тебя и не пугаю…
      Он замолк, потом забормотал, словно советовался с каким-то подчиненным духом.
      — Хотя… Нет, это, право, хорошая идея! Окна к тому же…
      Голос его стал торжественным, с подвыванием, правда, почудился почему-то за ним Императору скрытый смех.
      — У моих Богов тяжелые и длинные руки. Оставляю тебя наедине с ними…
      Они почувствовали угрозу и встали спина к спине, готовые встретить любую неожиданность. Несколько мгновений они стояли, ожидая появления чудовищ, но ничего не происходило…
      — Я же говорю — только слова, — сказал Иркон, не опуская все же кинжала. — Нет у них рук, чтоб меч держать…
      Император не дослушал его, схватил друга за плечо. Что-то изменилось вокруг.
      Сперва он услышал гул, потом гул превратился в ветер, потом в трепет, в мелкую дрожь… Она шла не из земли, а изнутри тела, словно там завелся предатель, готовый сдаться колдунам. Император глубоко вздохнул раз, другой, пытаясь унять ее, но та с каждым вздохом, все больше и больше наполняла его, словно влетела в грудь с воздухом, заставляя зубы вздрагивать, а кости трепетать и сбрасывать с себя мясо… Каждый новый вздох делал ее все более и более явной.
      Страх возник внутри Императора мгновенно, словно посеянное кем-то злое зерно дало, наконец, ядовитые всходы. Вал мутного ужаса, о существовании которого он и не подозревал, поднялся и смел все, что делало его мужчиной, воином, рыцарем, Императором. Какое-то время он сопротивлялся ему, но каждый вздох добавлял в сердце ужас, заставляя тело позорно дрожать.
 

Имперский город Эмиргергер.

Дворцовая крыша.

«Лагерь злоумышленников».

      Когда заработал инфразвуковой излучатель они на крыше не почувствовали ничего, но потом зачесались зубы, а несколькими секундами спустя началось такое, что все свои неприятности были позабыты.
      Дворец словно взорвался изнутри. Первым знаком беды стал тоскливый вой, родившийся где-то в глубине здания. Казалось, что все приведения, накопившиеся за несколько сотен лет существования дворца решили доказать людям, что они не выдумка и подали свои голоса. Это продолжалось несколько мгновений. На обитателей обрушился ужас, но они еще не понимали, что произошло. Через мгновение душащий их страх обрел форму. Людям показалось, что стены вокруг шатаются и вместе с небом готовятся обрушиться на землю.
      — Сейчас побегут, — сказал Сергей, считая про себя секунды. — Пятнадцать процентов мощности… Хватит с них. Пять, четыре, три…
      Предсказание сбылось.
      Вопли стали ближе, и из дворца повалил народ. В едином порыве из дверей выплескивались и разбегались по двору туземцы — знатные и не очень, вооруженные и безоружные, мужчины и женщины…
      Ужас уравнял всех. Безучастными к происходящему остались только лежавшие во дворе монахи, да те двое, что продолжали плясать в фонтане.
      Видя это, Сергей захохотал.
      — Плохие шутки, — хмуро сказал Александр Алексеевич.
      — Какие там шутки? — возмутился Сергей. — «Жесточайший прессинг по всему полю», как сказал бы любой мало-мальски разбирающийся в своем деле спортивный комментатор. Должен же он, наконец, понять, что с нами шутки плохи?
      — А если б кто покалечится?
      — Я ж говорю: очень удобно — окна узкие. Проще добежать до выхода, чем выпрыгивать.
 

Имперский город Эмиргергер.

Императорский дворец.

Двор.

      Скулы свело, словно он хлебнул прокисшего вина.
      Хотелось что-то сделать, но злость и растерянность мешались в Императоре, не давая принять нужное решение.
      Он стоял во дворе, а из дворца слышался хохот колдунов, праздновавших победу. Непонятно откуда взявшийся ужас пропал, рассыпался, истаял. Мовсий передернул плечами от отвращения к самому себе. Колдовство! Этим колдовством его выгнали из дома. Как собаку. Гнев волной поднялся в нем, но он не поддался чувству, которое уже подвело его сегодня, а сел на бортик фонтана. Ужас вымел из дворца не только его. Все, кто был в Зале Совета, стояли рядом.
      — Что это мы? — спросил Иркон, придя в себя. — А? Чего это мы испугались? Мы ведь и не такое видывали!
      — А что ты видел? — с интересом спросил Мовсий.
      — Я-то? — Иркон вздохнул. — Ничего я не видел.
      Верлен добавил.
      — Да и никто тут, по моему, ничего не видел.
      Отвечать ему никто не спешил. Черный Ужас, только что занавесивший перед ними весь мир, исчез. По-прежнему светило солнце, стены дворца стояли незыблемо и прочность их не вызывала сомнения и даже монахи, что лежали под кустами остались на месте. Мовсий обернулся проверить так ли это и улыбнулся.
      — Смотрите!
      Верлен и Иркон обернулись. Старший Брат все-таки победил колдовство! А может быть на святых людей, оградивших себя молитвой и пляской, оно подействовало слабее. Во всяком случае, Черет уже сидел и ощупывал себя, проверяя, не прибавилось ли в нем что-нибудь за то время, пока душа его пребывала в лапах злых колдунов. Видно было, что его еще сковывает слабость, но глаза смотрели вполне осмысленно. В несколько шагов Император оказался рядом.
      — Живой? — спросил он, присаживаясь прямо на песок. — Как там по другую сторону колдовства?
      — Темно, — негромко ответил Черет. — Ничего хорошего в их колдовстве нет.
      Он смотрел мимо Императора, куда-то в сторону.
      — Эй, — сказал Иркон и помахал у него перед лицом растопыренными пальцами. — Эй! Слышишь нас? С тобой Император разговаривает!
      Старший Брат медленно кивнул, так и не отведя взгляда. Мовсий и сам тогда повернулся, чтоб посмотреть, что там такого интересного углядел монах.
      Брат Черет смотрел на фонтан, точнее на последних двух Братьев, что продолжали пляску.
      — Все-таки вода, — прошептал он. — Все-таки вода!
 

Имперский город Эмиргергер.

Дворцовая крыша.

«Лагерь злоумышленников».

      Александр Алексеевич опустил бинокль.
      — Хорошо, что не сбежал. А то ищи его… Вообще эти эксперименты с инфразвуком…
      — Какие эксперименты? Все просчитано! Пятнадцать процентов мощности! — Сергей не стал развивать этот разговор. — Да и что его искать? Прикрепим к нему личного «шмеля» и все…
      — Что плохо в дилетантах, так это то, что они не знают очевидных для профессионала вещей, — все еще хмурясь, сказал Александр Алексеевич. — «Шмелей» нужно собрать для подзарядки. Отзывай их, давай. Пусть уж Император пока без конвоя ходит.
      Сергей погрустнел.
      — Что, прямо сейчас?
      Александр Алексеевич кивнул.
      — Жаль, — сказал Кузнецов. — У меня тут кое-какие интересные мысли появились…
      — Придется подождать.
      Прогрессор поскреб подбородок. Процесс, безусловно, шел, однако шел он как-то не так и не в ту сторону. Из работы Сергей сделал для себя развлечение. Это, может быть, было бы и не плохо, если б, в конце концов, привело к подписанию договора, однако что-то не рвался Император подписывать пергамент, не смотря на активное издевательство над собой. Не вел ли этот путь в тупик?
      — Может быть мне, все же поговорить с ним? — неуверенно, обращаясь сразу ко всем, спросил он. — Вдруг в нем что-нибудь переменилось?
      Сергей понял, что эта веселая игра с Императором может вот-вот закончиться, и поспешно возразил.
      — Переменилось бы — так он сразу бы и сказал об этом. Не говорить ведь? Да и не будет он с тобой разговаривать. Он, заметь, вообще не верит, что ты жив.
      Никулин машинально кивнул. Утренний разговор он помнил. Чен и Джо промолчали, пожав плечами. Сергей обвел всех веселым и уверенным взглядом.
      — Вы же понимаете, что все его сопротивление — это только вопрос времени. Мы дожмем его…
      Чен вежливо улыбнулся. Джо с сомнением покачал головой. Император оказался крепким орешком, не всякому по зубам.
      — Надеюсь… — ответил Никулин. — Надеюсь. Времени у нас осталось — всего ничего…
      Ему хотелось поверить Сергею, однако то, что он узнал об Императоре за эти несколько часов, заставляло думать совсем иначе. Легкой победы ждать не приходилось.
      — Сегодня надежда превратится в уверенность! У меня уже готов новый план! — торжественно провозгласил Сергей. — Еще сегодня мы проникнем в такое место, которое для объекта давления есть святая святых, и оскверним его надлежащим образом!
      Он поочередно посмотрел на каждого, но понимания в глазах не заметил.
      — Это, каким образом? — насторожился Александр Алексеевич. — Что это мы будем осквернять? И где?
      — Это я так сказал, — поправился Сергей куда как менее торжественным тоном. — Для важности. Ты-то там уже был…
      — Я нигде не был и поэтому требую объяснений, — сказал с живым интересом Чен. — Как будем осквернять? Технология? Оборудование?
      К метеорологу Сергей даже не повернулся.
      — А тебя мы собой и не возьмем. Твоя фамилия «Засадный полк». Будешь сидеть на крыше и надеяться на лучшее. А мы пойдем в Зал Государственного Совета и оставим Императору послание на стене. Это должно окончательно деморализовать объект давления.
      Джо, пристроившийся с биноклем у края крыши, негромко сказал.
      — Кончайте дискуссии. Посмотрите лучше, что там твориться.
      Спеша закончить опасный разговор, егерь первым подошел к краю. Прижав бинокль к глазам, он замер, глядя вниз.
      По двору сновали монахи. Сергей смотрел на них, прикидывая, не забросать ли это скопище клерикалов гранатами. Руки чесались, потому как, видно было, что теперь их гнал не страх, а чья-то воля.
      — Что это они там? Никак Император что-то новенькое придумал?
      Прогрессор поднес к глазам окуляры.
      — Старший Брат чудит что-то. Жаль не слышно ничего…
      Пришедшее в себя монахи строились в две цепочки и спустя несколько минут из конца в конец поплыло первое ведро с водой.
      — Пожар где-то? — забеспокоился Джо. — Горим?
 

Имперский город Эмиргергер.

Императорский дворец.

Двор.

      Ведра быстро сновали из конца в конец цепочки. Туда-сюда, туда-сюда, туда-сюда… Монахи черпали воду из фонтана, там же кто-то из Средних Братьев окунал в ведро фигурку Второго воплощения Кархи и крепкие руки братьев уносили его во дворец. Мовсий проводил очередное недоверчивым взглядом.
      — Думаешь, поможет?
      — Думаю. Это же опять вода…
      — Он же сказал, что не было его в кувшине.
      Старший Брат отмахнулся.
      — Колдунам веры нет! Пропал же он куда-то, после этого?
      Старший Брат попытался подняться, и у него получилось. С ненавистью посмотрев на место, на котором только что лежал он сбросил с плеча грязный плащ и объяснил.
      — Ни одно создание, появившееся на свет под этим небом не может вечно витать над землей. Даже птицам и Божьим помощникам приходится ступать на землю. А раз так, то значит, мы увидим их!
      Он говорил о колдунах, и все это поняли.
      — Это если они не всесильны и подчиняются законам нашего мира, — негромко сказал Иркон. В равной мере он хотел, чтоб Черет оказался прав и чтоб ошибся.
      — Всесилен только Карха, — оборвал его Старший Брат. — Эти могут быть только очень сильными.
      — А какая нам разница? — спросил Верлен. — Сильный просто убьет, Всесильный убьет и расплющит…
      — Душа, — сказал монах. — Вот какая разница. Каждый из нас выбирает. Что выберешь, то и твое — то ли смерть с чистой душой, то ли жизнь с испачканной…
      — Ладно, а вода-то зачем?
      — Чтоб найти их. Я не верю в их бесплотность. Кармаил писал «Зло — не мысль. Зло — дело!» А какое дело без руки? Есть, есть у них все…И руки и ноги…
      — И что будет дальше?
      Старший Брат покачал головой.
      — Я не хочу говорить, что должно быть дальше…
      — Почему?
      — Аскет Масака в «Поучении охотнику за темными демонами» учит нас: — «У демонов есть уши». Они слышат нас, хотя не могут читать мысли…
      — Ни в одном из храмов Братства не видел ни одной шкуры темного демона… — негромко, но так чтоб услышал монах, пробормотал Иркон. — Шкуры светлого, впрочем, тоже не видел…
      Монах пропустил колкость мимо ушей.
      — Если мы хотим победить их, то должны меньше говорить и больше думать. Мы должны просить Карху дать нам силу и хитрость…
 

Имперский город Эмиргергер.

Императорский дворец.

Зал Государственного Совета.

      Он бежал, и встречные шарахались в сторону от бешенного Императорского взгляда. Следом бежал Верлен, на ходу выкрикивая приказания, чтоб у дверей на женскую половину утроили стражу.
      Дверь приближалась рывками, словно ее корчило оттого, что было в Зале.
      Забыв про хитрость Старшего Брата, Мовсий вбежал в зал и только тогда остановился, почувствовав воду под ногами. Брызги коснулись лица, вернув его в разум. Под ногами, прямо в воде, заливавшей пол — еще шаг и наступил бы — лежали вповалку пятеро стражников. Они лежали так, как их и застал десятник, поднявший тревогу. Никто не посмел прикоснуться к жертвам злого колдовства. От сапог Императора к ним пробежала мелкая волна и, разбившись, вернулась назад.
      — Среди бела дня, — произнес голос за его спиной. Император повернулся. Иркон смотрел на людей без сожаления, но с любопытством.
      — Живы?
      — Скорее всего, да.
      — Ранены?
      — Ты же знаешь — колдовство не ранит. Оно вынимает душу. На время или навсегда.
      Мовсий хотел выругаться, но сдержался.
      — А где…
      — Вон там. На стене.
      А себе под нос в полголоса пробормотал.
      — Ошибся, значит, Черет. Не помогла вода все же…
      Не ответив, Мовсий пошел к дальней стене. Между двумя картинами, на камнях, что поставили друг на друга предки его предков, появилась размашистая надпись — «СОГЛАСИСЬ». Одно слово, но оно стоило многих. Он оказался невольным пророком. Колдуны забрались сюда не только голосами и они не просто пришли. Они бросили ему вызов.
      То, что они сделали со стеной, вызывало страх и уважение.
      Император смотрел на оплавленный камень, думая, что можно противопоставить им. Им и их силе. Из-за спины донеся голос брата Черета.
      — Да-а-а-а-а… Это их слабость…
      — Это? Их? Слабость?
      Каждое слово Император произнес отдельно. Он словно давал Черету время передумать и отказаться от глупых мыслей. Какая слабость? Оплавленный камень говорил сам за себя.
      — Если смогли сделать это — они могучи…
      Он повернулся к монаху, чтоб ткнуть того носом в стену, но Черет смотрел вовсе не на нее. Старший Брат не вошел в зал. Он сидел на пороге, прямо в дверях, у первого же заколдованного. Края его рясы, впитав воду, стали черными.
      Стражники уже выходили из колдовского оцепенения и пытались подняться на ноги. Глядя, как они барахтаются в воде, Старший Брат сказал:
      — Заметь, Император. Опять все живы… Опять ни одного убитого. Ни царапины, ни синяка, ни выбитого зуба…
      Но Император его не слышал.
      Он молчал, глядя на надпись.
      От камня несло теплом и гарью, и этот же запах обрела злоба, смешенная со страхом, что билась под кадыком. За спиной плеснуло, зашуршало. Он обернулся на звук. Ничего страшного. Монах, перевернув стражника, тащил его поближе к стене. Его никто ни о чем не спрашивал, но вопрос висел в воздухе и Черет, негромко, словно сам с собой говорил или обращался ко второму стражнику, что волок к двери сказал:
      — Это не гнев! Нет! Это испытание. Карха испытывает силу нашей веры и нашего ума!
      Хранитель Печати криво улыбнулся.
      — Раз уж ты такой умный, что догадался о замыслах Кархи, то, может быть, скажешь, что теперь будет с нами?
      Монах посмотрел на него, усмехнулся, словно и впрямь доподлинно знал, что замыслил Карха.
      — Слабый и глупый, сломавшись, станет дровами небесного костра охотника Гэрпа, а выстоявший будет любезен нашему небесному отцу.
      Хранитель Печати ему не поверил.
      — Выходит палач на костоломке тоже испытывает чью-то веру?
      — Не кощунствуй…Ты же видишь, что их силы выше человеческих, выше Императорских.
      Мовсий поднял голову, повернулся.
      — Но не выше сил Братства, ты хочешь сказать?
      Старший Брат не ответил.
      — А монахи? Их-то колдовство тоже не пощадило!
      Монах взялся за третьего стражника.
      — Это еще не все силы Братства…
      — А есть ли у Братства силы, способные сделать вот это?
      Он потащил упирающегося Черета к стене, измаранной надписью. Монах, едва увидел надпись, выдернул свою руку из Императорской и застыл, присматриваясь.
      Несколько мгновений на лице жило выражений огромного, не уместившегося в душе удивления, но тут же лицо его стало жестким.
      — Стойте здесь, — крикнул он и, не разбирая дороги, выбежал из зала.
      — Одержимый! — сказал Иркон, глядя вслед монаху. — Надо что-то с ним делать… Сослать куда-нибудь, что ли, пока он всех нас не перекусал?
      Он не успел придумать, куда можно отправить Старшего Брата, как тот вернулся. В руках Черет держал простую деревянную шкатулку. Пальцы монаха постукивали по крышке. Он жестом отослал стражников за дверь и, смирившись с присутствием Иркона, тряхнул шкатулкой.
      — Здесь то, что ты никогда не видел, но наверняка узнаешь.
      Он медлил, словно все еще раздумывал — показывать или нет. Император поморщился.
      — Мне загадок и без тебя хватает. Показывай.
      Крышка щелкнула, открывая тайну. Иркон не сдержав любопытства, заглянул Мовсию через плечо.
      Внутри лежал кусок камня, через который проходила косая, оплавленная полоса. Старший Брат взял Императорскую руку и провел по расплавившей камень почти до средины, трещине.
      — Узнаешь?
      Голос монаха дрожал от напряжения. Император посмотрел на надпись, на капли камня, что прилипли около последней буквы. Такие же точно висели на камне из шкатулки.
      — Откуда это?
      — Это из Саара.
      Мовсий отдернул руку, словно обжегся, хотя этот камень потерял свой жар лет шесть назад.
      Они замолчали. Говорить было уже не о чем. Страшная правда лезла из Прошлого, грозя оборотиться Настоящим. Император вывал шкатулку, подошел к стене. Он смотрел то на след оставленный колдунами на стене, то на трещину в камне и не находил отличий.
      — Выходит, эти колдуны и Злые Железные Рыцари — одна стая? — севшим от волнения голосом спросил Иркон за его спиной. — Дождались! А ты знал и молчал?
      Не сводя глаз с камня в руках Мовсия, монах ответил:
      — Не рыцари они. Колдуны… А стая, выходит одна.
      Иркон досадливо хлопнул себя по бокам, словно предвидел неизбежные неприятности.
      — Надо собирать ополчение. Поднимать баронов.
      Монах промолчал, то ли понимая, что это бесполезно, то ли оттого, что не его это дело было.
      — Если это Небесные Колдуны, то никакое ополчение нам не поможет… Если уж они рыцарские отряды по земле размазывали… Да и с кем ты будешь драться? — спросил Император. — Где они?
      Он вернулся и вложил шкатулку в руку монаху.
      — Не беспокойся, — ответил тот. — Раз они тут, то обязательно появятся. Да и надпись на стене они не голосом оставили.
      Брат Черет поднес руку к стене.
      Монах так и не коснулся камня. Что-то почувствовав, он резко наклонился, всматриваясь в искореженный колдовством камень. Иркон за его спиной сделал охранительный знак.
      — Опять повело монаха, — прошептал он в Императорское ухо. — Как бы он от всего этого умом не повредился…
      — Они где-то здесь!
      Его никто не понял.
      — Колдуны где-то рядом! Камень еще обжигает!
      — Он сошел с ума… — вслух сказал Иркон. — Видения начались…
      Брат Черет даже зашипел от злости.
      — Дурак! Ты искал случая захватить кого-нибудь из колдунов, так не теряй времени — хватай. Они еще тут!
      Ничего не объясняя, Старший Брат ловко запрыгнул на лавку. Из-под ног побежали круги, ломая спокойную поверхность воды. Император и его спутники стояли посреди этой ряби, не зная, что делать — то ли слушаться монаха, то ли вязать руки безумцу.
      — Выйдите из воды! — зло крикнул Старший Брат. — Достаньте оружие! Круги на воде покажут, где прячутся колдуны!
 

Имперский город Эмиргергер.

Императорский дворец.

Зал Государственного Совета. (Взгляд с другой стороны)

      Сергей стоял у самой стены, в двух шагах от надписи — слишком уж неожиданно влетела вся эта камарилья, только-только успел закончить и полюбоваться недолго, глядя как у Иркона от чтения глаза на лоб вылезают… Александра Алексеевичу было проще. Нежданный визит Императора застал его ближе к выходу, хотя положения это облегчало не намного. Вокруг была вода, разбегавшаяся предательскими кругами, словно была заодно с туземцами.
      — Ну что, осквернил «надлежащим образом»? — спросил прогрессор. Замерев, он стоял, прислонившись к стене, только голова вертелась туда-сюда. Тут не угадаешь от кого чего ждать.
      — И долго нам тут стоять?
      Сергей уже оправился о неожиданности. Подумаешь — всего трое.
      — А что нам тут задерживаться? Обесточим тут все, что движется и…
      Прогрессор подумал и отказался от соблазнительного варианта.
      — Императора не хотелось бы… Он злопамятный, а нам с ним еще работать. Не простит.
      — А этих не жалко?
      — Решение не им принимать, а Мовсию. А так… жалко конечно. Намокнут.
      — Ладно… — Легко согласился Сергей, понимая, что все это, в конце концов, кончится и они, так или иначе, выйдут из этого зала. — Если мы сейчас с тобой пойдем к выходу…
      — Если пойдем — круги по воде… — напомнил Никулин. — Всеобщий ажиотаж и верный шанс получить нож в спину.
      — Так. Не хочешь идти… — резюмировал Сергей — А если останемся?
      — Тоже не хотелось бы…
      Голова Александра Алексеевича повернулась, осматривая туземцев. На Старшем Брате его взгляд задержался. Тот сидел, удобно устроившись на лавке.
      — Боюсь, что у них терпения побольше нашего будет… Когда им это еще нас стеречь надоест…
      — Ничего. Постоим…
      Егерь переступил с ноги на ногу, и тут же по воде пробежала мелкая рябь. Император встрепенулся.
      — Ветер, — сказал Иркон.
      — Или колдун, — оборвал его монах. — Вставь глаза в рот. Молчи и смотри…
      Прогрессор покачал головой.
      — Это не выход. Стоять труднее, чем сидеть.
      Это Сергей уже и сам почувствовал.
      То, что казалось удобным десять минут назад, сейчас уже таковым не ощущалось. Туземцы устроились гораздо комфортабельнее пришельцев из космоса. В распоряжении хозяев были и лавки и стол и даже Императорское кресло, на которое уселся Мовсий, а вот гости остались стоять там, где их захватил случай. От неподвижного стояния у Сергея начали затекать ноги. Он попытался осторожно пошевелить пальцами, но неудачно. Что-то его выдало.
      — Он слева, — очень спокойно сказал Черет Императору. — Не знаю как далеко, но левее тебя…
      Сергей мгновенно присел — понял, чем все это кончится.
      Мовсий не стал рассуждать и наотмашь ударил мечом на уровне груди стоящего человека. Лезвие сорвало полог и скользнуло по камню. Из-под него брызнули мелкие осколки, покрыв воду рябью. Несколько мгновений все настороженно вслушивались, не рухнет ли тело. Иркон, вытянув голову, спросил со стола.
      — Попал?
      — Левее от тебя, а не от меня, — вздохнув, поправил Императора монах. Мовсий махнул лезвием и туда, но уже без ожесточения — сам понимал, что если колдун и стоял там, то успел убраться. Меч пролетел над головой и разрубил гобелен. Сергей под шумок дернул его и уронил в воду. Пряча круги от своих шагов в поднявшейся ряби, он отошел от Императора.
      — Ничего. Никуда они не денутся… — подал голос Иркон. — Переловим…
      Минуты тянулись за минутами. Ничего не происходило.
      — Интересная у тебя работа, — не выдержал молчания Сергей.
      Прогрессор бы помолчал, понаблюдал за Императором. Тот вроде бы что-то замышлял — слишком часто стискивал рукоять меча, но Сергей спокойно стоять не мог. Пришлось ответить.
      — Интересная.
      — Как она жизнь обогащает!
      — Это ты о чем?
      — С тобой поработал, так теперь уже понимаю, что чувствуют мышь в норе и пальма.
      — Ну, с мышью понятно, а почему пальма? — поинтересовался прогрессор.
      — Потому, что всю жизнь на ногах и ни присесть, ни повернуться…
      — Хватил «всю жизнь». Мы и получаса не стоим. Вот хороший ниндзя…
      — Наверное, я плохой ниндзя, — не дослушав, перебил Сергей Александра Алексеевича. Нетерпение уже проточило в нем огромную дыру. — Слушай! Давай придумывать, как отсюда выбираться, пока нас напополам не разрезали.
      — Можно дождаться ночи или солнечного затмения, — в тон ему ответил прогрессор, отвлекаясь от наблюдений за Императором. Какие тут наблюдения при таком напарнике?
      — Гениальная мысль, — оживился Сергей, голос его зазвенел. — А только у меня есть еще гениальнее!
      — Ну?
      — Дымовая завеса! — сказал егерь. — Я сейчас лавку под монахом подожгу!
      Он представил, что тут начнется, если лавка под монахом вспыхнет, и засмеялся.
      — Дымовая? — Переспросил прогрессор. Идея и в самом деле было хороша. Луч излучателя в воздухе никто не увидел бы, а в суматохе, что неизбежно возникнет, можно было бы пробежаться по воде и вырваться в коридор, без риска получить мечом по спине. Он собрался, было согласиться, но Сергея уже осенила другая мысль.
      — Паровая, — поправился егерь. — Паровая завеса.
      Он засмеялся, представив, что тут сейчас произойдет.
      — Сейчас я устрою им затмение разума в ограниченном пространстве. Помню я, шли мы как-то через болото…
      Невидимый луч уперся в пол. Вода мгновенно вскипела, превращаясь в пар, и заполнила зал. Сергей ждал криков страха, или хотя бы удивления, но ошибся.
      — Они здесь! — крикнул Мовсий. — Ты был прав, брат!
      Голос его переполняла радость.
      Клубы тумана мгновенно заполнили комнату.
      — Они мои!
      Теперь хитрость Старшего Брата потеряла смысл — воду, если она и осталась внизу, уже никто не видел. Император вскочил с трона и взмахнул мечом, нимало не заботясь, что может задеть кого-нибудь из своих. Размахивая оружием, Мовсий пошел сквозь пар, изо всех сил желая повстречать хотя бы одного из врагов.
      — Самое время ретироваться, — сказал Сергей. — Не будем дожидаться благодарностей…
      — Тем более, когда их еще от них дождешься, — согласился Александр Алексеевич. — Не любят, почему-то они нашу работу…
      Император грузовым вертолетом пролетел вперед. Сергей поводил его взглядом.
      — Давай потихоньку к двери.
      Пар не был помехой для «невидимки». Через информационный центр он видел все вокруг так же хорошо, как видел бы своими глазами. Старший Брат предусмотрительно остался сидеть на скамье и изредка взмахивал кинжалом, Хранитель Печати тоже видно знал характер Императора и вперед не совался, зато сам Император, словно бешенная ветряная мельница метался по залу и махал мечом. Сергей, видя все это, отклеился от стены и осторожно пошел вперед, стараясь избежать кинжала и увернуться от меча.
      — Вон он! — заорал глазастый монах. — Между вами!
      — Что это с ним? — спросил, так и не сдвинувшись с места прогрессор. — Как это он?
      Пока он удивлялся, в руках монаха появился второй кинжал.
      — Сила Кархи с нами! Одного вижу!
      — Что это?
      — Потом объясню, — сжав зубы, ответил Сергей. — «Смотритель Камеры Вильсона» его фамилия…
      За спиной свистнул распоротый воздух и грохнул голос:
      — Вон он!
      Это уже рычал Император.
      На что рассчитывал монах, было понятно — на чудо и на свой кинжал, но Сергей преодолел и то и другое. Стряхнув капли, что осели на «невидимке» он стволом ткнул монаха в живот. Тот охнул, но, не выпустив оружия, попытался достать врага острием.
      — Сзади! — крикнул прогрессор Шура. Оттуда набегал Мовсий. Он что-то кричал, но Сергею было не до него. Подхватив согнутого монаха, он бросил его под ноги Императору. В тумане тот ничего не видел и, налетев на Старшего Брата, обрушил меч на преграду под ногами…
      Егерь увидел взметнувшийся над Императорской головой меч, и его словно холодной водой окатило. От такого замаха надвое разлетелся бы и человек вдвое толще монаха. Он понял, что сейчас произойдет.
      Но не произошло.
      Меч, пролетевший почти половину пути, вместо монашеского бока врубился в лавку, подсунутую прогрессором. Почувствовав, что меч куда-то попал, Мовсий крякнул от удовольствия. Он попытался освободить застрявший меч, но прогрессор отпустил лавку и Император замотал руками, пытаясь вытащить лезвие из дерева.
      Императорские руки оказались занятыми как нельзя кстати. Александр Алексеевич стащил с головы капюшон. Император узнал его сразу, и его глаза начали вылезать на лоб. От удивления он опустил меч, с нанизанной на него лавкой. Александр Алексеевич представил, какие чувства может испытать туземец, увидев перед собой говорящую голову, и не стал испытывать судьбу — уложился в семь слов.
      — Император! Я прогоню колдунов! Я — твой друг.
      Мовсий застыл, а прогрессор натянул капюшон и сгинул в мир теней и колдунов. В мир высоких технологий.
 

Имперский город Эмиргергер.

Императорский дворец.

Зал Государственного Совета. (Продолжение).

      За спиной яростно вскрикивал Иркон, но Император стоял смирно, переживая очередное чудо. Перед глазами еще стояло лицо Айсайдры и его странное движение рукой — от затылка вниз — словно он стирал свое лицо из действительности этого мира.
      — Вот он! Вот он! — ревел за спиной Хранитель Печати. Там шлепали по воде ноги, сталь звенела, задевая о камень, но Императора уже не волновали враги, раз у него оказался такой друг.
      — Стой!
      Дверь сама собой открылась, и, подхваченный сквозняком пар рванулся в окно. Несколько мгновений и в зале ни осталось, ни одного колдуна.
      — Ушли! — прохрипело из-под ног. — Упустили!
      Мовсий бросил взгляд на Старшего Брата. Тот сидел в воде и держался за живот. Он тяжело дышал и кривился от боли. Ему было так плохо, что он, похоже, не чувствовал неудобства от промокшей одежды. На лице Императора монах не увидел ни зла, ни нерастраченного азарта. Взгляд Мовсия был взглядом взрослого человека, свысока смотревшего на забавы детей. От этого взгляда он забыл и что брюхо болит, и что холод воды ползет по ногам.
      — Что с тобой?
      Император вернулся к креслу, провел рукой по горячему шершавому камню. Теперь он точно знал, что у него кроме сильных врагов появился и сильный друг. Правда, от такого друга мороз продирал по коже, но ведь и враги не простые. Монах подошел, заглянул в лицо.
      — Я видел голову настоящего Айсайдры! — сказал Мовсий.
      — Айсайдру? Здесь?
      — Здесь. Не Айсайдру, а его голову… Голову настоящего Айсайдры!
      — И что?
      — Голова говорила со мной.
      Иркон уже переставший драться с призраками, посмотрел на лезвие и не найдя там ни капли крови, со вздохом сунул кинжал в ножны. При всех тех чудесах, что творились кругом еще одним больше или меньше — так какая разница?
      — И что она сказала?
      — Она спасла всех нас. Она прогнала колдунов.
      — И ты ей поверил? — спросил монах. — Ни одному колдуну веры нет! Тем более половине колдуна!
      Император поднялся, пошел к двери. Распахнув, поманил пальцем обоих. Прямо за порогом лежала стража. Не мертвая. К этому он уже привык. Заколдованная.
      — Их больше нет здесь. Они ушли.
      С монаха текло, и он был похож на грозовую тучу.
      — Они еще придут. Это в их обычае…
      Иркон обернулся, посмотрел через плечо презрительно.
      — Откуда тебе знать их обычаи?
      Монах покачал головой. Уже смирившись с неудачей, он хладнокровно отжимал одежду.
      — Чтобы знать будущее достаточно заглянуть в прошлое… Последние дни они только и делают, что уходят и возвращаются.
      Император смотрел в коридор, в котором теперь могли быть не только враги, но и друзья. Иркон этого не понимал. Он думал не о друзьях, а о врагах.
      — Хотел бы я знать, на что они еще решатся.
      — Никто не может знать, что они еще придумают сделать, чтоб подчинить нас себе, но я точно знаю, что они не сделают.
      Монах замолчал, уверенный в том, что его спросят.
      — Ну и скажи, раз ты такой умный, — сказал Иркон. — Если уж не можешь сказать чего от них ждать, то скажи хоть то, чего от них можно не ждать.
      Он говорил зло, издеваясь над монахом, но тот ответил с еще большим презрением. Тупые вояки, окружавшие Императора не могли усмотреть очевидного.
      — Они никого не убьют.
 

Имперский город Эмиргергер.

Императорский дворец.

Зал Государственного Совета.

      «Шмеля» Сергей посадил удачно — на стену за спиной Императора и теперь они и видели все, и слышали каждое слово.
      При желании можно было бы даже поучаствовать в сборище и лично, благо зал был не маленький, но Александр Алексеевич, взяв бразды правления в свои руки, никого туда не пустил. Сергей, уверенный, чем все это закончится, не огорчился, а только сказал.
      — Что ж… Будем принимать капитуляцию с крыши…
      Пока зал заполнялся, Сергей ждал, что жадные до почестей Имперские рыцари начнут склоку за места поближе к Императорскому концу стола, но все обошлось на редкость спокойно. Никто не ругался, и ни одной драки не завязалось, пока члены Совета рассаживались по местам. Сергея это несколько разочаровало, но Джо объяснил, что драки и не могло быть — все эти места наследственные и пересаживать кого-то с места на место Император мог только в каких-то совершенно исключительных случаях, вроде государственной измены.
      Мовсий посмотрел на монаха и кивнул.
      — Началось! — сказал Джо. В его голосе так же слышалось ожидание скорой развязки.
      Старший Брат оглянулся, словно высматривал что-то невидимое, вздохнул полной грудью и… начал плясать. Разгоняя круги по мелкой воде, он сплясал что-то плавное и только после этого озвучил проблему.
      — Император Мовсий собрал всех нас на Совет, чтоб сообразно обычаям и традициям Империи выслушать каждого и принять решение, угодное Кархе.
      Он опять оглянулся, словно боялся, что кто-то подкрадется сзади и ударит по затылку.
      — Испытание, посланное нам Кархой, коснется всех!
      Он говорил долго.
      В рассказе переплелись и Бегущие Звезды, и извержение Осты, и появление колдунов в Императорском дворце, и визит купца с таинственных Островов Счастья и недавнее покушение на Мовсия…
      Большая часть сидящих в зале знала какие-то части обрушившихся на Империю несчастий. Все слышали о покушении, дымящуюся Осту желающие и сейчас могли видеть, если б потрудились добраться до предгорий, а о гнусном колдовстве во дворце, недавно заставившем разбежаться даже самых смелых и могучих и говорить нечего. Каждый испытал его на себе. Среди членов Совета не было ни одного, кто не пострадал бы от колдовских козней. Но теперь в рассказе Старшего Брата это все предстало в виде целостной картины. Все было связанно друг с другом и вытекало одно из другого. Причина одного становилась поводом для другого, а повод диалектически снова перерождался в причину.
      Ничего не скрывая, Черет рассказал о попытках противостоять колдунам и даже показал кувшин, в котором, благодаря силе Кархи и сейчас сидел один из назойливых гостей.
      В общем и целом с его слов выходило, что дворец кишмя кишит колдунами невидимками, посланцами Злых Железных Рыцарей. После этих слов все кто хотел, подошли к стене и пощупали ее собственными руками. (Отважились на это семь человек, которых Сергей тут же взял на заметку. Остальные просто посмотрели на это чудо издали).
      Напрямую монах этого не сказал, но на крыше всем было ясно: он подводил собравшихся к мысли, что у них остался один защитник — Карха. Закончил брат Черет на патетической ноте.
      — Пока они живы, ни один из нас не может чувствовать себя вполне живым. У каждого за спиной может стоять колдун с кинжалом в руке.
      — Это он нас идеализирует, — побормотал Сергей. — За спиной у каждого, да еще и с кинжалом… Где ж нам столько народу набрать? Но мысль вообще-то правильная.
      Джо посмотрел на него.
      — Получается, что кроме Кархи у них от нас защиты нет…
      — Получается, — довольно согласился Сергей. Все шло как по маслу. — А раз Кархи не существует…
      — …то нет им от нас спасения…
      Финал смотрелся настолько очевидным, что они пожали друг другу руки.
      — Однако, он много умнее, чем я думал, — отметил Сергей. — Я все же считал, что он будет сильно против…
      Народ внизу зашумел, но Старший Брат жестом успокоил шум. С ближнего к Мовсию конца стола поднялся Эсхан-хе.
      — А чего они хотят?
      — Они хотят получить Замские болота и Императорский Драконарий.
      — Не нужно забывать, что они готовы заплатить за это золотом и драгоценностями, — сказал Верлен. — За огромную грязную и вонючую лужу — немалую кучу полновесных золотых монет…
      — Похоже, что они уже сговорились и все вместе льют воду на нашу мельницу, — сказал Александр Алексеевич, поворачиваясь к Сергею. Он был удивлен и не скрывал этого. — Сработала твоя уловка… Сработала. Из тебя получился бы неплохой дипломат…
      И тут Старший Брат Атари всех удивил…
      — Не все измеряется деньгами, казначей. Нам надо бороться с ними. Ныне с помощью Кархи мы можем победить колдунов и стоящих за их спинами Злых Железных Рыцарей! У братства есть сила для этого!
      — Куда это его повернуло? — опешил Сергей. — Что за кульбит?
      — Умный использует обстоятельства, а не борется с ними, — возразил монаху Верлен. — Отдав им болото, мы получим больше, нежели получили бы, оставив его себе.
      — Это демоны, — напомнил монах. — Это Злые Железные Рыцари.
      — Ну и что с того, что это Злые Железные Рыцари? В прошлый раз они не хотели слушать нас, и мы не смогли договориться. А теперь… Теперь они сами лезут к нам с разговорами. Они готовы договариваться.
      — Они поняли нашу силу, — крикнул кто-то незнакомый. — В прошлый раз мы справились с ними! Они боятся, что и сейчас получится так же.
      — Они бояться трепки!
      У тех, кто сидел за столом Совета, видно, было, что вспомнить о тех временах, когда на Империю рухнул Джо и корабль контрабандных боевых киберов. Туземцы зашумели.
      — Конечно, — согласился Казначей перекричав шум. — Поэтому с ними можно договариваться. Они знают нашу силу и именно поэтому им теперь проще договариваться с нами, чем…
      — Союз с колдунами нам не нужен! Он не только не несет пользы, но он еще и греховен! — перебил его Старший Брат. — Братство в силах победить их!
      — Это не тебе решать, — спокойно ответил Верлен. — Нужен нам такой союз или нет, решит Император.
      — Небо уже решило это, послав нам в предупреждение Бегущие Звезды! — отрезал монах. Земляне увидели, как лица туземцев потухли. Аргумент подействовал на всех.
      — Это серьезный довод, — вздохнул Чен. — Хоть спутники с орбиты убирай… Хотя, опять же, с другой стороны, можно было бы истолковать это как особую милость Кархи…
      — Действительно… Хоть бы одному в голову пришло спросить, почему это звезды предупреждение, а не Божья милость?
      — Тихо, вы, — шикнул на него Александр Алексеевич. — Дайте послушать.
      Иркон продолжил.
      — Все тут собравшиеся знают, что наши соседи, альригийцы, поклоняются иным богам… Не так ли?
      Несколько голов качнулись вверх-вниз, подтверждая его слова.
      — Однако это не является для нас неустранимым препятствием. Славный альригиец Агрил живет в Эмиргергере и представляет при Императорском дворе особу своего государя… Возможно, что первые недоразумения рассеются, едва мы и те, кого мы называем жителями Островов Счастья, узнаем друг друга ближе и станем друг другу более понятны? Торговля часто делает бывших врагов друзьями.
      Он сел, показывая, что сказал все, что хотел.
      Сергей потер ладони.
      — Так… Этот точно «за».
      Иркон посмотрел на Мовсия, ловя глазами разрешение начать говорить. Тот едва заметно кивнул.
      — Любой из нас скажет, что битва лучше прозябания. Боюсь, что все то, что говорит благородный Верлен, после зрелого размышления, не устроит тут многих… Меня это уже не устраивает. Зачем нам часть, если можно взять целое?
      Он обвел собрание взглядом. В ответ ни одного кивка, ни одного взгляда… Его не поняли не только на крыше, но и зале Совета.
      — Зачем нам сейчас договариваться с колдунами? Я не знаю, хороши или плохи условия, которые нам предлагаются, но я уверен, что если мы еще раз покажем колдунам нашу силу, они предложат условия куда как более выгодные. Мы не должны соглашаться с условиями, мы должны их диктовать им!
      — Верно! Верно! — крикнуло сразу несколько голосов. Туземцы оживились. — Мы достаточно сильны!
      Иркон кивнул и продолжил.
      — Мы должны попытаться достигнуть у них большего уважения. Наши слова обретут куда больший вес, если за ними будет блестеть хорошо отточенная сталь.
      Он повернулся к Верлену и усмехнулся.
      — Пусть даже она и вышла из рук приверженцев Просветленного Арги.
      — Показать им свою силу! — крикнул кто-то.
      — Ну-ка, ну-ка, — оживился на крыше Сергей. — Дайте-ка мне посмотреть на этого горластого.
      Джо молча погрозил ему кулаком.
      Иркон, там, внизу, кивнул.
      — Именно! Мы — я, Император и Старший Брат Черет видели их! Этими вот глазами, — он коснулся лица. — Они похожи на тени, но они обладают плотью, а значит, их можно поймать и убить! Для начала тех, кто прячется во дворце. А потом…
      — А потом? — спросил монах, подавшись вперед.
      Иркон не оправдал его надежд.
      — …потом можно начать договариваться, но не на их условиях, а на тех, которые им предложит наш Император.
      Он поклонился Мовсию и сел. Туземцы одобрительно заорали, но Черет не сдался.
      — Дьявол лишил вас памяти! Неужели вы забыли, что не мы прогнали их с нашей земли? Гнев Кархи истребил их, а не ваше железо!
      Голос монаха отрезвил всех. Туземцы переглядывались, кивая. В Сергее вновь ожила надежда.
      — Вы только посмотрите, какие рожи у всех стали постные… Нет… Сейчас все сдадутся. Куда им против Кархи?!!
      — А Черет? Этот не сдастся.
      — Один в поле не воин… И вообще непонятно куда он гнет.
      «Он прав, — подумал Мовсий. — Да, Эвин, конечно прикончил двух своей хитростью, но и только… Остальные либо ушли сами, либо… Либо их истребило чужое колдовство. Тут нужна помощь колдуна. Слава Кархе у меня есть друг среди них! Как же я, дурак, просмотрел его? Как же раньше не догадался?».
      Он сокрушенно покачал головой.
      — Он вот-вот хрустнет. Сломается… — Прошептал Сергей. — Может быть ему прямо сейчас какое-нибудь знамение устроить?
      Он посмотрел на Никулина. Тот никак не отреагировал. В Совете нарастал гвалт, но Император смотрел на это сквозь пальцы, а возможно, что это тут было нормой — каждый высказывал свое мнение, не считаясь с другими, а Император, если будет угодно Кархе, прислушается и услышит.
      Он и впрямь краем уха ловил разговоры.
      Эркмассы, перекрикивая друг друга, спорили и соглашались, но тон, заданный Ирконом пришелся им по душе..
      Сдвинув брови, Мовсий слушал крики. Он поочередно смотрел на членов Совета выбирая из разговоров то, что считал разумным.
      Император поднял руку, усмиряя шум. Этого жеста оказалось достаточно, чтоб зал заполнился тишиной.
      — Ну, слушайте! — сказал Сергей, чувствуя приближение радостной минуты. Он представил, как Император поднимается с трона, признается в собственном бессилии и сдается на милость победителей.
      — Чтоб укротить наших врагов или договориться с ними, — сказал, наконец, Мовсий. — Мы должны отыскать в себе силу…
      Черет подскочил, выбросил руку вперед.
      — Ты говоришь о силе? О какой? Ты попробовал бороться с колдовством своей силой… Итог ты знаешь… Твоя сила повержена в прах, воины заколдованы…
      — А ты говоришь «не сдастся», — довольный егерь ткнул Джо локтем. — Он уже на нашей стороне…
      — Непонятно, что он скачет? Туда, сюда…
      — Он не скачет, — озабоченно сказал Никулин. — Он ведет свою игру. Интриган.
      Мовсий перестал вертеть головой, и бешено посмотрел на монаха. Видно было, что Император еле сдерживается.
      — С огнем играет клерикал, — шепотом сказал Сергей. — Сейчас Император его двумя пальцами…
      — Не скажи, — так же шепотом отозвался Джо. — За ним сила. Посмотри весь правый край стола — братья.
      — Твои монахи также поддались колдовству, как и мои воины… — напомнил Император, видимо думавший, как и Джо.
      Но монах не слушал его. Старший Брат точно знал, чего хочет.
      — Это не вся сила Братства.
      — Ты знаешь что делать?
      — Знаю! — сказал монах. — Только я и знаю! Только сила Братства может справиться с ними!
      Его голос загрохотал над столом Совета.
      — Бегущие Звезды не зря посланы нам в предупреждение. Надо возвращаться к истокам. Нужно очистить нашу веру от скверны!
      — О чем это он? Что за кувырок? — не понял Чен. — Причем тут это?
      Никто не ответил. Риторический изыск Старшего Брата, похоже, не поняли не только они. Там, внизу, в затихшем зале на него также смотрели с нескрываемым удивлением.
      — Дефект мышления, — попытался объяснить его слова Сергей. — Ошибся. Он думает о чем-то своем… Такое бывает.
      Монах на взгляды не реагировал. Он выкатил глаза и, приплясывая, пошел по кругу. Император смотрел, ожидая от монаха чего-то необычного. Все кто сидел за столом, когда он проходил мимо, втягивали голову в плечи. Старший Брат дошел до противоположного края стола и оттуда указал пальцем на Императора.
      — Кровь! Только кровь сможет освободить нас от грехов, ошибок и заблуждений!
      Мовсий смотрел на него, не зная, что сказать. Сергею даже показалось, что в этот момент Император позабыл о старых неприятностях, видя перед собой неприятность новую — сумасшедшего монаха.
      — Какой грех? Какая кровь?
      — Он из Предвестников, — сказал Джо севшим от волнения голосом. — Это скверно. Очень скверно!
      — Да! Кровь! — подтвердил Старший Брат.
      Палец брата Черета опять уперся в потолок.
      — Я уже говорил. За эти годы много грехов накопилось, и река терпения Божьего переполнилась и вышла из берегов. А ты не поверил знамениям! Не поверил Бегущим звездам, Снующим рыбам и Расколотым Горам! Маловеры стали путами на наших руках, мешая нам служить Кархе!
      — Во как завернул! — с удовольствием сказал Александр Алексеевич. — Прямо Иоанн Златоуст.
      — Куда он клонит? — не понял Сергей. Он раздражался все больше и больше. — О чем он вообще говорит?
      Понятная и просчитанная схема трещала по швам.
      — Он хочет сразиться нами так, чтоб честь победы досталась ему. Точнее Братству.
      Император махнул рукой, останавливая монаха. Мовсий, как и Сергей, ничего не понял.
      — Ты видишь выход?
      — Жертвы и покаяние! Покаяние и жертвы! — провозгласил монах. — Это путь спасения и избавления!
      Он произнес это и горящими глазами уставился на Мовсия.
      — Как же, — ответил Сергей и ему, и прогрессору. — Победишь нас покаянием или постом…
      Глаза монаха бегали по стенам, перескакивая с предмета на предмет. Он что-то искал и не находил.
      — Если мы не хотим повторения пришествия на наши земли Небесных Колдунов, которых вы называете Злыми Железными Рыцарями, то мы должны утопить в крови их помыслы об этом!
      Он обжег всех взглядом.
      — Есть всего один верный путь! Демоны должны захлебнуться в крови! Нужна искупительная жертва! Все дикари из зверинца, все пленные альригийцы и не меньше трехсот девственниц!
      Старший Брат, наконец, остановил свой взгляд на Мовсии, ибо знал, что если силы Кархи беспредельны, то у его сил есть вполне понятный предел — воля Императора.
      Сергей хотел рассмеяться, но посмотрев на товарищей передумал. Никулин смотрел на экран с изумлением, Джо — с ужасом.
      — Да он блефует! — уверенно сказал Сергей. — Что вы не понимаете? Какие могут быть жертвы? Столько девственниц, к тому же!
      — Тут были кровавые культы! — возразил Джо. — Еще лет двадцать назад, кто-то из предков Мовсия боролся с ними. Если этот Черет и правда из тех, из Предвестников… Может быть и не блефует. Ты представляешь, что будет если…?
      Он не стал говорить дальше. И так было все понятно. Сергей все еще улыбался, но и его никак не прельщала перспектива стать инициатором массовых казней. Уголки губ опускались, словно он уже видел то, что обещал сделать Старший Брат. Джо понял его и кивнул.
      — Резня…
      Он-то знал, на что способна вера, сложенная с мракобесием.
      Император молчал и смотрел мрачно. Сбитые с толку члены Совета тоже молчали.
      — Долгие годы мы не приносили кровавых жертв нашему Богу, — продолжил монах. — Пришло время забыть новое и вернуться к старому.
      Он взмахнул рукой и повернулся к залу, возвысил голос.
      — Не мы делаем, что хотим. ОН нас поправляет, чтоб служение ЕМУ было в радость!
      В зале висело напряженное молчание. Все ждали слова Императора. Слово, которое все расставит по своим местам.
      Маввей сидел спокойно, подперев щеку рукой, словно не в Совете сидел, а где-нибудь в лесу, около костра. Взгляд его перебегал с одного на другого.
      — Два дня, — сказал, наконец, Мовсий. — Еще два дня я буду ждать знака… Если его не будет…
      Старший Брат наклонился вперед, словно хотел сдернуть с языка Императора слова, которые тот готовился произнести.
      — Если его не будет, я дам тебе полную волю изгонять невидимок так, как ты того пожелаешь…
      Мовсий резко поднялся и вышел из Зала.
      Сергей понял, что все кончилось.
      Он почувствовал, что именно сейчас, в эту секунду обрывается та цепь приключений, которая в его воображении тянулась в сверкающую Бесконечность. Черет одним ударом, одним словом выиграл уже, казалось, начисто проигранную партию. Нет, нет… Он даже не выиграл, а просто сбросил фигуры с доски и установил новые правила.
      Хватаясь, как за соломину, за последнюю мысль Сергей предложил:
      — А может быть что-нибудь сделать с этим Черетом. Чтоб под ногами не путался, игру не портил…
      Александр Алексеевич молчал.
      Там, внизу, решение принял Император, а тут решение нужно было принимать ему. Молчал он долго. Зал внизу уже опустел.
      — По-моему игра окончилась… — наконец сказал он. — Шутка слишком затянулась… Надо заканчивать все это. Я не хочу, чтоб на мне висели покойники… Триста девственниц — это не шутка…
      — Они защищаются, как могут, — согласился Джо. — Их можно понять.
      — Изуверы…
      — Да-а-а. Шуток они не понимают, — попытался вернуть разговор в старое русло Сергей, непонятно на что надеясь…
      — А то мы не знали, с кем связались? — спросил прогрессор. Он прошелся до края крыши и вернулся, находу покачивая головой.
      — Удивительная штука — формальная логика. Старший Брат, опираясь на неверные предпосылки, сделал единственно правильный вывод. Крови мы боимся.
      Александр Алексеевич вздохнул, словно сбросил с плеч тяжесть, что тащил последнее время.
      — Надо признать, что мы проиграли… Пора убираться отсюда.
      Егерь ждал таких слов, но все-таки надеялся на чудо.
      — Мы проиграли только первый раунд!
      Чуда не произошло. Александр Алексеевич ничего ему не ответил.
      — И здесь тьма оказалась и быстрее и сильнее света… — пробормотал Сергей сдаваясь. — И здесь тоже…
      Джо поднялся. Воображение уже нарисовало ему обезглавленные тела и кровь, заливающая подножье Императорского трона. Этого нужно было избежать любой ценой.
      — Пока не поздно надо дать ему знак.
      Никто не сказал ни «да» ни «нет». Никто не согласился и не возразил.
      — А может быть, просто ты сходишь и поговоришь с ним? — предложил Сергей прогрессору. — Скажешь, что погорячились… Чего между своими не бывает?
      Александр Алексеевич поднял глаза.
      — Что я ему скажу? Это тебя посылать надо…
      Сергей удивился.
      — Ты умный, подготовленный. Скажешь что-нибудь…
      Прогрессор отрицательно покачал головой.
      — А что я ему скажу?
      — А ты прошения попросишь… Упадешь в ноги и…
      — Ага. И буду лежать, пока голову не отрубят. Нет, уж… Я что-нибудь поинтереснее придумаю.
      — Я знаю, что нужно, — сказал Джо. Александр Алексеевич кивнул, словно мог читать мысли.
      — Я то же. Нужно уходить. Нужно уходить и попробовать решить проблему через альригийцев. Это ведь спорная территория?
      Спендайк пожал плечами.
      — Я не большой знаток здешних законов. Но я о другом. Я думал о знаке. Нужен ясный и понятный знак, который успокоил бы тут таких, как Старший Брат Черет.
 

Мульп.

Промежуточная база.

      — Бой!
      — Слушаю, товарищ директор!
      — Как идет погрузка?
      — Грузы первой и второй очередности погружены. Грузы третьей очередности загружены на 17,5 %.
      — Спасибо. Отставание от графика?
      — Двенадцать минут. Движение транспортеров ускорено.
      Игорь Григорьевич наклонился над экраном. Две индикаторные полоски, одна красного, другая зеленого цвета лежали одна над другой. Красная была чуть меньше, но медленно росла, уравниваясь с зеленой.
      — Успеем?
      — Да, с вероятностью 83 %.
      — Где команда монтажников?
      — Ждут в челноке «Крыло-2». До старта шесть минут.
 

Челнок «Крыло-2».

Орбита спутников связи.

      Спутник догонял их, и от плавности его движения казалось, что он неслышно подкрадывается к ним сзади.
      — Дима! Зингер!
      — А?
      — Какое «А»? Уснули? Спутник на подходе.
      — Не волнуйтесь, товарищ Главный Администратор, все под контролем.
      Зингер осторожно отстегнулся от кресла и поплыл к люку.
      — Двенадцать минут. Хватит?
      — И десяти будет довольно… Я пошел.
      Люк отъехал в сторону, пропуская монтажника в шлюз.
      Под ногами огромным диском с сине-зелеными размывами висела планета. Дима оттолкнулся от борта и, повернувшись спиной к ней, полетел к наплывающему на него конусу спутника-ретранслятора. Чуть позади монтажника на недлинном фале тащился контейнер. Можно было бы подцепить спутник манипулятором и затащить вовнутрь, но опыт монтажных работ у Зингера имелся немалый и он вполне рассчитывал на успех и без технических ухищрений. Он поравнялся с антенной и зацепился там. Звезды вокруг закрутило.
      На экране Андрею Васильевичу было видно, как Зингер зацепил фал контейнера за скобу и направил тот на другую сторону, расположив между собой и солнцем.
      — Дима, готовы?
      — Готов!
      — Помощь не нужна?
      — Нет, спасибо… Вы же знаете — у меня в помощниках Солнце…
      — Отключаю аппаратуру.
      Маячок на спутнике вспыхнул в последний раз и погас.
      Контейнер распался на две половинки, полетевшие вверх и вниз от спутника. Медленно колтыхаясь, между ними стало разворачиваться черное полотнище. Крышки контейнера разлетались, растягивая его в стороны.
      Несколько секунд полотнище растягивалось, потом сработал механизм отсечки, и крышки стали самостоятельными космическими телами. Еще несколько секунд спустя «солнечный ветер» отнес тончайший пластик к спутнику, и тот стал обволакивать его со всех сторон. Полотнище облепило спутник, скрыв ажурные антенны и ребра радиаторов. Несколько мгновений спустя спутник оказался закутанным в непроницаемую ткань.
      — Ломать — не строить.. — пробормотал Дима.
      — Что это за пессимизм? — Откликнулся Игорь Григорьевич. — Имейте в виду, что вы занимаетесь крайне полезным делом и ничего не ломаете.
      Закрепив края полотнища, образовавших огромный мешок, Дима объяснил:
      — Ощущение у меня странное от этого дела… Обидно. Зажигать звезды мы еще не умеем, а вот гасить уже научились. И, главное, зачем? В угоду клерикалам!
      — Считайте это военной хитростью… Маскировкой. Это последний?
      — Это третий, — поправил монтажник директора. — А последний, я надеюсь, будет еще не скоро…
      — Все, Дима. Возвращайтесь в «Челнок». В космосе мы дела закончили.
 

Южная окраина Империи.

Имперский город Гэйль.

      О том, что в Дурбанском лесу появилась нечистая сила, жители Гэйля узнали не то чтоб с радостью — кого может обрадовать появление нечистой силы у себя под боком, а с каким-то облегчением. Утвердившись в этой мысли, они благополучно списали на нее все недавние неприятности: поражение градосмотрителя Гэйля, Эркмасса Гьерга Гэйльского на турнире в Имперском городе Эмиргергере, рождение двухголового теленка, появление в городе большого числа фальшивой монеты и, конечно же, огненные знамения над Дурбанским лесом.
      Сведения о происках врага рода человеческого сначала были отрывочны и туманны. Город питался ими, рождая в себе слухи, все более и более невероятные. Фермеры Внешнего пояса обороны и ловчие, вышедшие и из леса рассказывали в кабаках и на торжищах странные вещи. Монастырская стража хватала их, Братья по Вере допрашивали их с пристрастием, выбирая из шелухи слухов зерна здравого смысла, однако помогало это мало. Город продолжал беспокоиться. По нему ползли слухи, что де лес полон нечистой силы, которая в сроки, известные верным людям, захватит город для проведения шабаша. Не зная чего же ждать, к чему готовиться, горожане на всякий случай ставили новые запоры, навешивали решетки, укрепляли ставни. Все эти работы велись тихо. Горожане старались работать тайно, посмеиваясь над слухами, однако когда десять дней спустя в зверинец Эркмасса не поступила очередная партия драконов-шельхов, для дрессировки и продажи, стало ясно, что слухи имеют под собой реальную почву.
      Город забеспокоился.
      Когда все, в том числе и Эркмасс Гьерг Гэйльский и глава местной общины Братьев по Вере Старший Брат Атари, убедились в реальности постигшего их несчастья, были предприняты самые решительные меры. Первый делом Эркмасс, ни во что, кроме военной силы не веривший, двинул в лес войска.
      Экспедицию ждал бесславный конец — едва войдя в лес, тарквинские наемники — краса и гордость гвардии Эркмасса, в ужасе разбежались. Что любопытно и таинственно, позже, собравшись у городских ворот, никто из них так и не смог вспомнить, что же послужило причиной позорного бегства. Все говорили об ужасе, овладевшим ими, но что стало его причиной — не мог вспомнить никто.
      Еще дважды Эркмасс предпринимал попытки проникнуть в лес, но обе они окончились одинаково неудачно. Такая же участь постигла и комиссию Братьев по Вере. Старший Брат Атари, лично наблюдавший за процессией, услышал, как умолкло хвалебное песнопение и комиссия, святотатственно побросав все шесть фигур божественного воплощения, пустились наутек, словно за ними гнался сам Дьявол Пега.
      Не оставив попыток пробраться в лес Старший Брат и эркмасс направили туда лазутчиков.
      Брат Фоока и лучник Оранжевой роты Сиркап-Хе беспрепятственно вошли в лес через Портняжный проход, что в трех поприщах от Большой дороги, однако вскоре вернулись, не помня себя от ужаса. Обоих пришлось связать. Сиркап-Хе плевался пеной, и, что уж было совсем удивительно, пел и плясал охранительные пляски.
      Отпоенные крепким монастырским вином оба утверждали, что дорогу им преградил сам Дьявол Пега. Все другие лазутчики сообщали одно и тоже — Пега был везде. Он преграждал дорогу любому рискнувшему углубиться в Дурбанский лес.
      Убедившись в тщетности своих попыток, Старший Брат Атари отправил послание в Центральную Комиссию братства, и стал ждать.