11. О командирах и соратниках

Что касается ветеранов Великой Отечественной войны, служивших в 196-м полку, имевших большой боевой опыт и многие боевые награды, то за редким исключением они особенного желания воевать и агрессивности в воздушных боях не проявляли.

Я не имею в виду командира 324-й дивизии И. Н. Кожедуба. Ему Москва запретила участвовать в воздушных боях. Это было абсолютно правильным решением. Вполне вероятно, что на нашего прославленного аса устроили бы настоящую охоту.

Иван Никитович был очень добрым, внимательным человеком. Души не чаял в летчиках «своего» 176-го гв. иап, в котором воевал с июля 1944 года до конца войны. Естественно, мы, летчики братского по дивизии полка, немного ревновали Кожедуба к соседям.

В жизни мне довелось услышать разные оценки Кожедуба как авиационного командира. Но какие бы аргументы ни приводили в свою пользу критики этого выдающегося воздушного бойца, видного офицера, генерала, а в конце жизни и маршала, надо помнить, что и в новых для него условиях, в боях с иным соперником, с применением реактивной техники он, один из редких в первые послевоенные годы подлинно боевых командиров дивизий, привел ее к победе, сделав результативнейшей истребительной дивизией Советских ВВС во всей послевоенной истории.

Глубоко символичным представляется и тот факт, что именно Кожедуб еще в феврале 1945 года одержал первую в Советских ВВС победу над реактивным самолетом, сбив на своем поршневом Ла-7 турбореактивный Ме-262.

Не имея возможности лично принимать участие в боевых действиях и воздушных боях, Иван Никитович с рассвета и до наступления темноты находился на командном пункте авиадивизии, отлучаясь в полки и эскадрильи в периоды затишья.

Его спокойный низкий голос с КП дивизии при выполнении боевых вылетов в значительной степени придавал летчикам, находящимся в воздухе, уверенность при ведении воздушных боев с противником. Часто во время групповых воздушных боев с КП был слышен его уверенный подбадривающий голос: «Бей гадов», «Бей интервентов» и т. п.

Иногда, в период неустойчивой погоды, когда, по данным радиолокационной разведки, мелкие группы истребителей-бомбардировщиков Ф-80 или Ф-84 действовали в прибрежной полосе, а поднять на перехват МиГ-15 бис не позволяла погода, Иван Никитович со своего КП по радио имитировал подъем «МиГов» наперехват, наведение на эти группы своих истребителей, повторяя знакомые команды вроде таких, как «Бей гадов», «Атакуй», «Заходи со стороны моря»… Иногда такая «деза» по радио достигала цели, и самолеты противника уходили из района боевых действий.

Если на КП Кожедуб отсутствовал, сразу чувствовалось, что управление боевой работой становилось вялым, нерешительным, что, безусловно, отражалось и на построении летчиков, и на результатах боевых действий групп.

Безусловно, авторитет Первого аса Отечественной войны среди летчиков дивизии был высок, непререкаем и положительно влиял на психологическую атмосферу и на сами результаты боевой работы. Правда, особенности воздушных боев реактивной авиации сильно отличались от воздушных боев поршневых самолетов, но основные принципы боя, его этапы и периоды оставались неизменными. Летчики всегда с большим интересом и вниманием встречались и беседовали с Иваном Никитовичем как на аэродроме, так и в гарнизоне. В этих встречах и беседах каждый обогащал свой опыт и приобретал какие-то нужные знания. Летчики интересовались приемами воздушных боев на Ла-5 и Ла-7, поведением противника в бою. Иван Никитович подробно расспрашивал и уточнял свое понимание боя на «МиГах», в особенности на больших высотах…

Большинство опытных летчиков, находившихся в дивизии и корпусе, занимавших должности заместителей и помощников командира авиаполка, дивизии, корпуса, как правило, в воздушных боях не участвовали и на боевые задания не рвались.

Отдельные офицеры из категории летчиков-начальников проявляли интерес и желание проверить себя и свои возможности в воздушных боях на реактивных самолетах. Так, в один из вылетов полка на воздушный бой с «Сейбрами» я взял своим ведомым штурмана 324-й дивизии подполковника Л. Колмыкова. Он несколько дней упрашивал меня взять его на боевое задание и добился своего.

Набрав высоту 10000 метров, я перестроил полк в колонну эскадрилий, по команде все сбросили подвесные баки. Увидев большую группу «Сейбров», я стал увеличивать скорость и сближаться с противником. Готовясь к атаке, я увидел, что мой ведомый, ничего не сказав мне, с левым разворотом и снижением пошел вниз. Я передал командование полком своему заместителю, а сам последовал за самолетом Л. Колмыкова, который вошел в глубокую спираль. Сопровождая самолет Л. Колмыкова, я настойчиво пытался связаться с ним по радио, требуя вывести самолет из крена. Его машина, находясь в спирали, длинной непрерывной очередью вела огонь из всех пушек, пока не закончились боеприпасы. Колмыков по рации ничего не отвечал. На высоте около 3000 метров самолет вдруг вышел из спирали, и мы оба нормально приземлились на аэродроме Андунь. После полета выяснилось, что подполковник Л. Колмыков не загерметизировал кабину и из-за нехватки кислорода на высоте 10 000 метров он потерял сознание.

Этот случай с Л. Колмыковым еще раз напомнил, что война — это тяжелая работа, тем более на реактивных самолетах. К этой работе надо готовиться по-настоящему, вести ее без перерывов, напряженно и добросовестно. Полет ради развлечения, «на авось», к добру не приводит.

Командирам авиаполков, эскадрилий и их заместителям, помощникам, как и вообще всем летчикам, отказываться или увиливать от боевой работы нельзя, так как предмет их деятельности на войне — боевая работа. Если командир эскадрильи или полка не ведет в бой своих летчиков, это уже не командир.

Комэски определяют лицо истребительного авиаполка, и в этой связи хотелось бы вспомнить добрыми словами своих командиров эскадрилий.

Командиром 1-й авиаэскадрильи 196-го иап был капитан Николай Антипов — опытный летчик, интересный и общительный человек. Как командир — неплохой организатор и руководитель подразделения. В Корее совершил более сотни боевых вылетов и провел тридцать воздушных боев. Не помню, были ли у него победы, но хорошо помню, что обладал он драгоценным и необходимым на войне качеством: был веселым, компанейским парнем, заводилой, что называется, душой коллектива. Он хорошо пел и вечерами, во время отдыха, часто исполнял задушевные песни, которые нравились летчикам, были и разрядкой после воздушных боев, и вдохновляли их на ратный труд. В основном, помнится, это были песни Леонида Утесова о любви, о море, о дружбе, об Одессе… После Кореи Антипов служил в ВВС, а демобилизовавшись, жил и работал в городе Орле.

С лучшей стороны как воздушные бойцы показали себя как раз те летчики, которые ранее не воевали, но и среди опытных, уже вдоволь повоевавших летчиков было немало отличных бойцов. Таким бойцом и командиром 2-й эскадрильи был Борис Васильевич Бокач. Песен он не пел, но, с моей точки зрения, был лучшим в полку командиром эскадрильи, честным, смелым и деловым офицером. Для него боевые действия и воздушные бои были просто работой, к которой он всегда относился серьезно, тщательно готовился сам и готовил своих летчиков. Мне запомнилось, что он ни разу преждевременно не покинул боя, дважды приходил мне на помощь в критических ситуациях, отгоняя опасно атаковавших «Сейбров». Бокач совершил в Корее около 180 боевых вылетов, в полусотне воздушных боев сбил 7 самолетов противника. Он участвовал и в Великой Отечественной войне, уничтожил несколько немецких самолетов. По итогам боевой работы в Корее представлялся к званию Героя Советского Союза, но из-за амбиции большого авиационного начальника эту заслуженную им награду не получил. После возвращения из Кореи служил в частях ПВО. Командовал авиационным полком. Уволился в запас в звании полковника. Как и Н. Антипов, жил и работал в г. Орле. Умер в 1998 году.

3-й эскадрильей полка командовал капитан Николай Шеламонов — опытный летчик, наверное, самый старший по возрасту среди летчиков полка. Еще до поездки в Корею он, был признан лучшим снайпером ВВС Московского военного округа. Хороший организатор и требовательный командир, он был спокойным и уравновешенным человеком и летчиком. К боевой работе относился как к обычным полетам, только с большей ответственностью. В воздушных боях проявил себя смелым и находчивым бойцом, грамотным тактиком. Совершил 150 боевых вылетов, сбил 5 неприятельских самолетов.

По возвращении в Союз он долгое время работал летчиком-испытателем на фирме Антонова, в Киеве, где и живет в настоящее время.

Начальник штаба 196-го иап майор И. М. Тонкий был замечательным офицером, в совершенстве знавшим штабное дело. Без лишней болтовни он руководил работой офицеров штаба полка и службой войск. Не помню ни одного дела, чтобы майор Тонкий вовремя не выполнил или не решил какого-либо вопроса. Впечатление складывалось такое, что он никогда не спит и всегда на работе. После Кореи он служил в штабах дивизии, корпуса. Уволился в звании полковника. Проживает в Брянске.

Для большинства летчиков и командиров опыт воздушных боев на реактивных самолетах давал возможность личного утверждения как боевого летчика, дальнейшей службы в армии и продвижения по службе.

К этой категории можно отнести многих летчиков Бакинского округа ПВО и 309-й истребительной авиадивизии, прибывших на пополнение авиаполков 324-й иад.

196-й авиаполк дважды получал пополнение летчиков-добровольцев. 10 летчиков — в мае и 6 летчиков — в августе 1951 года. Из летчиков пополнения 196-го полка я отмечаю замечательных воздушных бойцов И. Заплавнева, А. Митусова, Муравьева, Овчинникова, Капранова, Рыбаса…

Если летчики, прибывшие из Кубинки со своими самолетами, подготовку к воздушным боям проводили на тыловых аэродромах Китая, то летчики, прибывавшие в 196-й полк на пополнение, вводились в строй постепенно, по одному-два человека. Предварительно их тщательно готовили на земле. В систему наземной подготовки входило: изучение района полетов, таблицы условных зон и объектов радиообмена, ознакомление с тактикой и боевыми возможностями основных самолетов противника: Ф-86, Б-29 и др., рекомендации по боевому применению и боевым возможностям своего самолета МиГ-15 бис. Между боевыми вылетами «старые летчики» летали с летчиками пополнения, занимались боевой подготовкой: оттачивая пилотаж, «стрельбы» с помощью фотопулеметов по неманеврирующей и маневрирующей цели, по подвижной и неподвижной сетке прицела на дистанциях 150—200 метров, групповую слетанность пар, воздушные бои индивидуальные и бои пар. После выполнения индивидуальной программы подготовки летчика командир эскадрильи с согласия командира авиаполка включал этого летчика в боевой расчет своей эскадрильи и брал в полет на боевое задание.

Так проходила замена летного состава, выбывавшего из боевого расчета авиаполка по различным причинам.

Хочу обратить внимание на вопрос преждевременного убытия летчиков из действующего боевого авиаполка. Нужно сказать, что процедура ухода летчиков из боевого состава 196-го авиаполка и отъезда в Советский Союз, к новому месту службы, была гораздо проще, чем это делалось в остальных частях Советской Армии. Я, конечно, имею в виду не боевые потери летчиков, а их убытие в Советский Союз по другим причинам.

Если на Родине процесс перевода летчика из одной части в другую воинскую часть являлся сложной и длительной проблемой для командира части, то во время Корейской войны этот вопрос решался быстро и без волокиты.

Я лично в большинстве случаев не препятствовал, а содействовал отъезду многих летчиков в Советский Союз:

— по профессиональной непригодности;

— ввиду непроходящей боязни и растерянности в бою;

— страха, иногда появлявшегося после катапультирования в бою;

при наличии личного заявления летчика. Командир дивизии, как правило, соглашался с моими аргументами, и летчика отправляли домой. Погибших в воздушных боях летчиков мы привозили в городок, где проживали. Торжественно проводили прощание и увозили в Порт-Артур, где с воинскими почестями хоронили на новом воинском кладбище. Мне один раз пришлось принять участие в панихиде при похоронах своего ведомого летчика старшего лейтенанта А. Рыжкова на кладбище Порт-Артура.

Александр Рыжков был очень хорошим, симпатичным и общительным парнем. Он был замечательным летчиком, сбившим в воздушных боях лично 3 и в группе 3 самолета противника. Случайная очередь с самолета Ф-80, выпущенная в бок под большим утлом, прервала его жизнь. Светлая память об А. Рыжкове в моем сердце будет жить всегда.

12. О летчиках, прибывших на пополнение в 196-й иап

Первое пополнение молодых летчиков, было их человек десять, прибыло в полк сразу же с началом боевых действий, где-то в апреле месяце 1951 года. Полк вел интенсивные боевые действия, набираясь боевого опыта. В воздушных боях появилась уверенность, летчики в боях уже не рассыпались, и прибывшие пилоты первого пополнения вводились в бой фактически без какой-то особой подготовки.

Молодых вводили в бой по одному, два человека в каждой эскадрилье, чередуясь по дням со старыми летчиками полка, и через месяц все молодые ребята летали на боевое задание наравне со всеми летчиками полка. На групповых фотоснимках мы видели этих ребят вместе с другими летчиками.

В конце лета 1951 года на пополнение в полк прибыла вторая группа летчиков, многие из которых имели опыт боев в Великую Отечественную войну. В составе этой группы были: И. Заплавнев, Муравьев, Широн, Филиппов, Рудько, Колпаков, Рыбас, Фролов, Боровков, Капранов, Овчинников, Ф. Юшин, Травин, Чулкин, Петрянин, Кисель, Остапенко. Из пятнадцати пять прибывших летчиков — Филиппов, Чулкин, Петрянин, Кисель, Остапенко — по различным причинам, перевели в другие авиаполки. Оставшиеся летчики готовились к боевым действиям в эскадрильях, и через 15—20 дней прибывшие летчики на пополнение принимали активное участие в воздушных боях с «Сейбрами», сперва в составе своих эскадрилий, а затем и в воздушных боях в составе 196-го полка.

В данной книге конкретно о каждом летчике ничего не сказано. За исключением характерных случаев и эпизодов. Если большинство летчиков первого пополнения полка запечатлены на групповых фотографиях, то снимков летчиков второго пополнения полка в книге почти нет, хотя большинство из них проявили себя замечательными летчиками и прекрасными воздушными бойцами. Поэтому я обязан указать их фамилии как патриотов своего Отечества, принимавших активное участие в воздушных боях на самолетах МиГ-15 против американских истребителей Ф-86 — «Сейбр», и не просто в воздушных боях, а в групповых воздушных боях за господство в воздухе. Они в корейском небе добровольно принимали активное участие в воздушных боях как советские патриоты.

Я преклоняюсь перед мужеством и скромностью этих ребят, переживаю за их судьбу и участь, когда вместо заслуженных почестей и наград они остались забытыми и неизвестными героями, о ратных делах и подвигах которых знают только родные и близкие. Уверен, что если бы В. И. Сталин дожил до конца Корейской войны, этих ребят не забыли бы.

Это была первая война в воздухе с активным участием реактивных самолетов с обеих сторон. Из истории этого не выбросишь.

Я не нашел фотографий многих летчиков 196-го авиаполка, участвовавших в воздушных боях Корейской войны, поэтому перечислил и указал их фамилии.

13. Боевые будни

Воздушные бои самолетов МиГ-15 бис с истребителями-бомбардировщиками Ф-80 и Ф-84, которые проводились летчиками 196-го полка, чего-то характерного и особенного имели мало. Проводились эти бои, как правило, с небольшими группами по 4, 8, 10, редко 20 самолетов. Американские самолеты действовали днем по автомашинам на дорогах, по мостам и тоннелям, по мелким группам солдат с высот 1000—3000 м реактивными снарядами и напалмом. Характер этих налетов мало отличался от действий Ю-87 в первые дни Великой Отечественной войны. От воздушного боя с истребителями МиГ-15 эти самолеты, как правило, уклонялись или становились в круг, пассивно обороняясь от атак. Бои проходили в основном на высотах 2—3 тысячи метров.

А вот как проходил один из воздушных боев с разведчиками Ф-94.

С раннего утра в готовности № 1 сидело звено 196-го полка. С КП корпуса поступила команда:

— С юго-востока, на высоте 8000 м, со скоростью 700—750 км/час, приближается цель. В готовность № 1 посадить эскадрилью.

В первую готовность вместе с летчиками 2-й эскадрильи в составе 10 самолетов МиГ-15 бис сел я. Мне в кабину самолета протянули прямой телефон с КП дивизии.

Погода была безоблачная, небольшой туман, видимость около 1 км. По телефону мне передали информацию о противнике. Два звена самолетов-истребитёлей в колонне по 4 самолета. На дистанции 2—3 км идут на запад прямо через аэродром Андунь. Туман постепенно рассеивался, погода улучшалась, и я настойчиво требовал по телефону, чтобы разрешили взлет. Командир дивизии И. Кожедуб мне передал, что взлет не разрешает корпус. Не дали разрешения на взлет и когда восьмерка Ф-94, как уточнили разведчики, ушла в глубину китайской территории на 200 км. Видимость улучшалась, туман рассеивался. Я грубил начальству по телефону, требуя разрешения взлететь, а взлет не давали. Восьмерка Ф-94 возвращалась на восток тем же маршрутом, и, когда уже проходила над нашим аэродромом, я получил наконец команду на взлет. Видимость на аэродроме была уже более 2 км. После взлета я сразу сделал разворот на противника. Группу не собирал, так как не было времени. Взлетевшие за мной самолеты подтягивались в наборе высоты. Группу противника догнал через 4—5 минут после взлета, когда самолеты Ф-94 подходили уже к береговой полосе. Фактически я уже не имел права атаковать эту группу, так как под ними находилось Желтое море. Я с ходу атаковал заднюю четверку Ф-94, а капитану Бокачу передал, чтобы он звеном атаковал первую четверку Ф-94. По крайнему самолету дал очередь. Несколько снарядов попало ему в живот, так как я стрелял с набором высоты под ракурсом 1/8. После атаки группа Ф-94 рассыпалась. Слева ниже увидел один свободный Ф-94, уходящий вниз. Во время атаки противник вошел в левый разворот. Преследуя его, я дал очередь. Хвостовое оперение Ф-94 развалилось, и я врезался в эти осколки. Сжался, пригнул голову, но обломки мой самолет не задели. Когда группа Ф-94 рассыпалась, рассыпались и «МиГи», преследуя каждый свою цель. Все уже находились над морем. Я дал команду закончить воздушный бой. Дал направление и высоту сбора.

Так закончился скоротечный бой. А все могло быть иначе, если бы разрешили взлет группы на полчаса раньше. Все самолеты второй эскадрильи, вылетавшие наперехват, возвратились на аэродром. Видимость при посадке была уже более 5 км.

Точно результата этого воздушного боя я не знаю. Известно то, что корпус записал на полк 8 побед. Записал даже две победы старшему лейтенанту Пупко, по его докладу, при атаке он видел, как столкнулись два Ф-94.

Задержка вылета на перехват восьмерки разведчиков мне до сих пор не понятна. Я не думаю, что с КП корпуса специально задержали вылет. По всей вероятности, командир корпуса генерал Белов отдыхал, а авиацией руководил кто-то из штабников. Погоду и туман он видел не на аэродроме, а около своего КП, в горах, в 3 км от аэродрома. Там, безусловно, туман был намного плотнее, чем на аэродроме.

Вот так бывает, когда корпусом командуют несведущие люди, когда вместо того, чтобы отдать управление командиру дивизии, берутся не за свое дело.

С небольшими сокращениями приведу несколько казенных описаний воздушных боев, где участвовали летчики нашего полка, так, как они изложены в журнале боевых действий дивизии. К этим донесениям нужны еще и схемы, тогда можно понять ход и характер воздушного боя. Я лично считаю, что эти описания, кроме констатации времени воздушного боя и знакомства с фамилиями летчиков, участвовавших в этих боях, ничего для обычного читателя не дают.

Боевое донесение от 6 ноября 1951 года:

«01. 11. 51 г. В период 8.51—9.35 группа 10 МиГ-15 бис, командир полк. Пепеляев, находясь в прикрытии общей группы частей дивизии, вылетела на перехват истребителей и истребителей-бомбардировщиков. Встреча состоялась на высоте 8000 м в районе Хакусен — Ансю. Со стороны противника 16 Ф-86. По докладам летчиков и снимкам ФП… полк. Пепеляевым один самолет Ф-86 подбит и один самолет Ф-86 сбит.

Подходя на высоте 8000 м к району Рейбид — 10 км южнее Хакусен, экипажи обнаружили пару самолетов Ф-86, которая шла справа на встречно-пересекающихся курсах. Группа полк. Пепеляева пошла на сближение с противником. Пара Ф-86, сделав левый полупереворот, стала уходить. Пара полк. Пепеляева сблизилась на Д=550 м сзади под R=l/4, полк. Пепеляев одной очередью открыл огонь по ведомому самолету Ф-86, результативность стрельбы не наблюдал. По данным ФП, цель была поражена. Пара Ф-86 левым переворотом ушла вниз. Пара полк. Пепеляева вышла из атаки разворотом вправо и была атакована второй парой Ф-86 справа-сверху-спереди под R=2/4 с ведением огня по самолету МиГ-15 полк. Пепеляева, с уходом после атаки вправо-вверх. Пара полк. Пепеляева сделала левый боевой разворот и произвела атаку по этой паре. Сблизившись на Д=122 м, полк. Пепеляев вел огонь по ведомому самолету Ф-86 одной средней очередью под R=l/4. Наблюдал разрывы снарядов на фюзеляже Ф-86. Атакованный Ф-86 левым переворотом пошел вниз. Ведущий самолет Ф-86, прикрывая, уходил за ним спиралью, что наблюдали полк. Пепеляев, ст. лейт. Рыжков и капитан Абакумов. Пара полк. Пепеляева вышла из атаки вправо-вверх. Пара капитана Абакумова и пара капитана Бокача прикрывали действия пары полк. Пепеляева. Были атакованы пара капитана Абакумова шестеркой самолетов Ф-86, пара капитана Бокача парой Ф-86. Пара капитана Абакумова вышла из-под атаки правым боевым разворотом. Шестерка противника в растянутом пеленге пар вышла из боя вниз в сторону моря.

Группа майора Митусова прикрывала действия группы полк. Пепеляева. Во время выполнения правого разворота пара майора Митусова была атакована сверху-спереди одним самолетом Ф-86, вышедшим из облачности. Выход из-под атаки пара Митусова произвела уходом под противника. Выйдя из-под атаки, майор Митусов обнаружил ниже себя пару самолетов Ф-86, произвел атаку. Но противник из-под атаки вышел резким снижением в сторону моря. Пара капитана Иванова прикрывала действия пары Митусова.

Выход из боя провели отдельными парами и звеньями. Сбор группы прошел на маршруте полета к аэродрому».

Боевое донесение от 6 января 1952 года: «06.01.52 года в 9.14—9.51 наши РТС обнаружили 10 групп истребителей и истребителей-бомбардировщиков противника, до 150 самолетов, которые следовали в направлении Ансю, с 4—1—4-минутным интервалом на высоте 4000—8000 м.

…Для отражения этого налета по команде с КП … в 9.40—9—47 были подняты 20 МиГ-15 бис 176-го гиап под командованием полк. Вишнякова и 16 МиГ-15 бис 196-го иап под командованием полк. Пепеляева. После сбора группа, в общем боевом порядке соединения, под командованием полк. Вишнякова, с набором высоты была направлена в район Ансю, на отражение крупного налета авиации противника. При этом наше соединение действовало при непосредственном взаимодействии с частями соседней дивизии, которые наращивали силы в ходе воздушного боя. Находясь сзади ударной группы, группа полк. Пепеляева, в 10.04 в районе Тайсен, на высоте 8000—10000 м встретила 36 истребителей Ф-86, которые группами по 8—12 самолетов следовали курсом 340—350°. Оценив воздушную обстановку, полк. Пепеляев принял решение атаковать истребителей противника. Воздушный бой длился в течение 15—20 минут и сместился к району Ансю. В ходе этого боя стреляли 5 летчиков: полк. Пепеляев по трем самолетам, ст. лейт. Рыбас, ст. лейт. Колпаков, майор Антипов, ст. лейт. Юшин, каждый по одному отдельному из самолетов группы Ф-86.

В результате этих атак полк. Пепеляев наблюдал попадание снарядов по атакованному самолету Ф-86, который перешел в беспорядочное падение и упал в районе 20—30 км северо-западнее Сюкусен. Остальные летчики результатов своих атак не наблюдали.

Группа полк. Вишнякова поиск противника производила в районах Тайсен, Ансю, Дзюсен, Эйдзю, на высоте 2000—5000 м. В 10.06, в районе Ансю — Хакусен, на высоте 5000 м, 8 экипажей этой группы под командованием ст. лейт. Лазутина встретили 12 самолетов Ф-86 и завязали с ними воздушный бой, который длился 3—4 минуты… стрелял ст. лейт. Лазутин, который результатов своей стрельбы не видел. В 10.07 в районе Дэгуандонг на высоте 7000 м 6 экипажей МиГ-15 этой группы под командованием капитана Сучкова встретили 8 самолетов Ф-86 и завязали с ними воздушный бой, который длился 2—3 минуты… стрелял один летчик ст. лейт. Андриенко, результатов стрельбы не наблюдал.

После ухода истребителей противника из района воздушного боя все наши самолеты по команде с КП… возвратились на свой аэродром».

Я не буду разбирать и описывать воздушные бои самолетов МиГ-15 бис с «Сейбрами» казенным языком донесений и схем воздушных боев, имеющихся в Подольском архиве, так как правильно описать и понять по донесениям и схемам можно, но мне кажется, что это надо только специалистам. Я попытаюсь донести для людей, любящих авиацию и ее историю, свое видение воздушных боев, но не всех боев, так как это было давно и многое забыто, а лишь отдельных, которые остались в памяти. О том, что, на мой взгляд, было наиболее характерно и может стать интересным, а то и полезным, я и хочу рассказать.

Имея полное господство в воздухе над всей территорией Корейского полуострова к весне 1951 года, на северо-западном направлении, откуда шли войска и поступало вооружение китайским добровольцам, американцы стали терять свое превосходство в воздухе. Причины в том, что на северо-западном направлении в конце 1950 года в воздухе появились самолеты МиГ-15, которые небольшими группами стали противодействовать боевым вылетам американской авиации. Это вынудило американцев ввести в бой свои новые истребители Ф-86, которые вначале небольшими группами, а затем и большими силами стремились в воздушных боях восстановить пошатнувшееся превосходство в воздухе.

Особенно интенсивные воздушные бои в воздухе Северной Кореи стали проводиться с появлением авиаполков МиГ-15 324-й и 303-й авиадивизий. В этих боях американцы стали наращивать свои силы количественным увеличением самолетов Ф-86. Вместо 8—10 самолетов для участия в боях за господство в воздухе американцы стали приходить в район воздушного боя группами по 18—20 машин общей численностью в 50—60 и более самолетов Ф-86.

Командование 64-го корпуса также, в некоторые дни, поднимало в воздух до сотни МиГ-15, наращивая силы своих истребителей в ходе воздушного боя.

Получалось так, что в некоторых воздушных боях одновременно участвовало более сотни самолетов МиГ-15 бис. Ни много ни мало район воздушного боя увеличивался в размерах до 10—15 км в диаметре и до 10 км по высоте.

Воздушный бой такого большого количества участвующих в нем самолетов слагался из отдельных фрагментов, в которых дрались пары, четверки и эскадрильи полков.

Воздушные бои крупных групп истребителей Ф-86 с истребителями МиГ-15 бис 324-й и 303-й авиадивизий, в которых принимали активное участие летчики 196-го иап, в воздухе над Северной Кореей проводились до самого отъезда нашего полка в Союз. Последний бой, в котором я принимал непосредственное участие, состоялся 15 января 1952 года. Группа в составе 196-го иап и 176-го гв. иап вылетела и провела воздушный бой с большой группой самолетов Ф-86. Прекрасно помню, что потерь с нашей стороны в том бою не было.

Начиная с мая месяца 1951 года эпицентр воздушных боев за господство в воздухе медленно перемещался от реки Ялуцзян в сторону реки Ансю, на восток.

Район воздушных боев был избран американцами, чтобы иметь господство в воздухе не только в районах недосягаемости самолетов МиГ-15, но, главное, в районе междуречья рек Ялуцзян — Ансю — основном средоточении коммуникаций китайских и корейских войск.

Основные задачи 64-го корпуса ПВО заключались в следующем:

— интернациональная помощь наземным войскам КНДР и КНР;

— прикрытие от ударов с воздуха объектов КНДР;

— завоевание превосходства в воздухе в своей зоне ответственности;

— испытание в бою новых самолетов и получение боевого опыта;

— получение возможно более целого самолета Ф-86.

О боевом применении МиГ-15, о путях решения некоторых его насущных вопросов попробую рассказать.

Прежде всего хочу обратить внимание на построение боевых порядков, которые применяли летчики 196-го полка при поиске и атаке.

При наведении и поиске боевой порядок группы (полка, эскадрильи, звена, пары) самолетов МиГ-15 строился в порядке клина или пеленга, близкого к фронту, с разносом высот для маневра группы. Расстояние между самолетами по фронту определялось составом группы: для пары 300—400 м между самолетами, для звена 200—300 м, для эскадрильи и полка 100—200 м. Дистанция между самолетами, парами и звеньями — 50—100 м.

Основой построения боевых порядков была пара. Боевой порядок эскадрильи — 2—3 звена, построенных клином или пеленгом; полка — 2—3 эскадрильи, построенных клином, пеленгом или колонной. При сближении и атаке для облегчения маневра групп боевой порядок как бы сжимался по фронту и вытягивался в глубину. Боевой порядок при атаке зависел от подготовки летчиков в групповой слетанности: чем выше подготовка летчиков, тем плотнее могут строиться боевые порядки. Но обязательно нужно предусматривать достаточную свободу маневра группы и зрительную связь.