Глава 1

Она была всего лишь знакомой, с которой его связывали пара вместе выпитых коктейлей, порция моллюсков и полусерьезный флирт. Теперь, скрытая завесой деревьев, возможно, раненная, она, несомненно, нуждалась в его незамедлительной помощи. Джерико готов был отправиться за ней тотчас же. Он убеждал себя в том, что испытывал бы такие же чувства и в том случае, если бы речь шла о любом другом человеке. Но без оружия в руках он только подставил бы под удар и себя тоже.

Он опустил глаза на избитого полицейского. Тот был еще жив, но дышал хрипло и с трудом. Скорее всего, у него было немного шансов выкарабкаться, даже если бы удалось оказать ему необходимую помощь. Нельзя было лишать его этих немногих шансов.

Разглядывая раненого, Джерико заметил на нем портупею и увидел, что патронов в ней нет. Осторожно перевернув его, Джерико обнаружил, что кобура тоже пуста. Этого и следовало ожидать. Братья не упускали ни одного удобного случая, чтобы пополнить свой арсенал.

Для того чтобы перенести раненого в дом, Джерико предстояло преодолеть около сотни ярдов открытой местности. В коллекции оружия, которая пропала из дома, Джерико видел несколько дальнобойных винтовок, снабженных оптическим прицелом. С таким снаряжением даже неопытный новичок мог подстрелить его во время обратного пути. Конечно, можно было сразу же отправиться в лес на поиски Тани. Можно было бросить раненого здесь и, петляя, добежать до дома налегке, в относительной безопасности. Но выбора у него не было.

Он глубоко вздохнул, покрепче обхватил раненого, который по-прежнему не приходил в сознание, и взвалил его себе на плечо. Затем постепенно поднялся, согнув колени и пытаясь сбалансировать вес. Если ему предстояло погибнуть, то он предпочитал смотреть смерти в лицо. Отвратительно было поворачиваться к лесу спиной, но выбирать не приходилось.

Он пошел быстрым шагом, ощущая, как по спине струится холодный пот. Он даже не успеет понять, что произошло, если кто-нибудь выстрелит в него из крупнокалиберной винтовки.

Дом был все ближе. В окнах первого этажа стали различимы напряженные лица. И вот наконец он ступил на каменную террасу. Боб Уилсон отворил сетчатую дверь, и он оказался в доме. Он осторожно сгрузил раненого на толстый ковер, положив его на спину. И услышал, как Лиз вскрикнула от ужаса.

— Вы ничего не заметили в лесу? — спросил Шеннон.

— Ничего. — Джерико размял затекшие руки и плечи, потом вынул из кармана окровавленный шифоновый шарф. — Таня у них.

— Где ты это нашел? — воскликнул Боб Уилсон.

— В кармане у полицейского. Возможно, он видел ее, но, может быть, нашел шарф случайно.

Шеннон, осматривавший полицейского, распрямился:

— Он ничего нам не расскажет, если мы не сможем срочно раздобыть для него врача. — Он взглянул на шарф в руках Джерико. — Крови много.

— Не понимаю, — сказал Уилсон. — Если эти ребята задумали убивать полицейских, то почему они позволили нам спасти этого человека?

— Не знаю, — ответил Джерико, — но уверен, что Таня у них и ей грозит опасность. Я собираюсь идти за ней.

— Не валяй дурака! — воскликнул Уилсон.

— Если бы ты знал, что я ранен, но еще жив, неужели ты бросил бы меня умирать?

— Конечно нет.

— Я пойду на разведку. — Он подошел к помощнику Шеннона в сползающей портупее. — Вы не одолжите мне ваше снаряжение, старина?

Помощник расстегнул плотно набитый патронташ и протянул его Джерико.

— Револьвер? — обратился он к Шеннону.

— Я могу приказать вам остаться, — ответил тот.

— А я могу не подчиняться вашим приказам. Могу я взять револьвер?

Он уже застегнул на себе портупею с патронташем.

— Что, если воспользоваться задней дверью? — предложил Уилсон. — За этим выходом они могут наблюдать.

— Если бы они хотели меня подстрелить, то сто раз могли это проделать. Но на всякий случай прикрой меня, старик.

— Если хочешь, я могу пойти с тобой, — ответил Уилсон.

— Можешь попытаться потом, если у меня ничего не выйдет. — Джерико протянул руку к Шеннону. — Револьвер.

Шеннон неохотно отдал ему оружие. Джерико проверил обойму и взвесил револьвер на руке.

— Вы делаете глупость, но все-таки желаю вам удачи, — произнес Шеннон.

У двери путь Джерико преградила Лиз. Она коснулась его руки, и он почувствовал, что ее ладонь холодна как лед.

— Вы не обязаны так рисковать собой.

— Я придерживаюсь другого мнения. — И Джерико взглянул в ее испуганные голубые глаза. — Вы нужны мальчику, но вам придется приложить немало усилий, чтобы снова завоевать его. Теперь отец выглядит в его глазах невинной жертвой, в некотором роде героем.

— Он не поверит…

— Постарайтесь рассказать ему правду, какой бы она ни была. — Джерико шагнул мимо нее на террасу.

Над лесом поднималась голубоватая дымка. Было около трех часов — самое жаркое время жаркого летнего дня. Револьвер Джерико сжимал в правой руке. Он не был таким скорым на руку, чтобы стрелять прямо из кармана или из кобуры. Снова перед ним простиралось открытое пространство, которому, казалось, нет конца. Он помедлил, пытаясь составить маршрут. Слева от него рос вечнозеленый кустарник, впереди была живая изгородь из самшита. Он может добежать до «мерседеса», воспользоваться им как временным укрытием, оттуда перебраться к кустарнику, потом к живой изгороди — и в лес. Он глубоко вздохнул, еще раз обернулся на дверь, где за сеткой виднелось бледное лицо Лиз, улыбнулся ей и пошел.

Перебежав голубоватую подъездную дорожку, Джерико на мгновение скрючился за машиной. Из лесу не доносилось ни звука. Он поднялся на ноги и побежал, пригибаясь и петляя, по направлению к кустарникам. В лесу по-прежнему было тихо. Он добрался до живой изгороди и через мгновение оказался на опушке леса. Прислонившись к стволу огромного дуба, Джерико прислушался. Полная тишина, если не считать птиц, которые возились в верхних ветвях. Джерико заметил дрозда, кружившего над деревьями и сердито кричавшего на кого-то, кого Джерико не было видно. Он переложил оружие в левую руку и вытер о брюки взмокшую ладонь.

Стоя под деревом, он попытался обдумать свое положение. Если лес был действительно полон хорошо вооруженных хиппи, то у них есть масса возможностей убить его. Но постепенно у него начало зарождаться ощущение, что он делает именно то, чего они ожидают. Может быть, шифоновый шарф, засунутый в карман полицейского, служил своего рода приглашением? Возможно, они собирались захватить его в заложники, как некоего безмозглого сэра Галахада, который непременно ринется на спасение попавшей в беду прекрасной дамы. Если это так, то они рассчитали его реакцию со сверхъестественной точностью.

Он поднял голову и посмотрел на кружащего над ним рассерженного дрозда. То, что привлекло внимание птицы, находилось ярдах в тридцати от Джерико, за поросшим елями и соснами кряжем.

Утром было по-другому. Тогда у него был только один противник. Теперь же, в разгар дня, у него не было шансов спрятаться от целой армии. Что бы они ни задумали, он не мог избежать своей участи.

Джерико снова взглянул на сердитого дрозда, засунул револьвер в карман пиджака и направился прямо к тому месту, где начинался кряж, над которым кружила птица. Он ступал намеренно тяжело, стараясь производить как можно больше шума.

Поднявшись на пригорок, Джерико заметил внизу небольшую полянку. Разъяренный дрозд носился теперь прямо над его рыжей головой. Через мгновение Джерико стало ясно, что растревожило птицу. На дальнем конце поляны лежал мужчина. Впрочем, мужчина ли это? На лежащем была выцветшая одежда в серо-голубых тонах — сероватая рубашка и голубоватые джинсы. Из-за рыжеватых волос, доходящих до плеч, и юного возраста невозможно было определить его пол. Лицо человека было обращено в противоположную сторону, к тому же он был слишком далеко, чтобы Джерико мог разглядеть черты лица. Человек спал или был мертв.

Джерико медленно вышел на середину лужайки, от чего дрозд почувствовал себя оскорбленным до глубины души. Джерико взял правее и узнал лежащего. Это оказался Конрад, бородатый предводитель коммуны. Его лицо, обрамленное бородой, было пепельно-серым.

Джерико шагнул к нему и вдруг обнаружил, что его одиночество нарушено. Поляна заполнилась юношами и девушками — их было человек тридцать. Они выходили отовсюду, и кольцо вокруг него сжималось. Каждый держал в руках оружие. Из толпы вышла девушка и склонилась над Конрадом. Она приподняла его голову, положила ее себе на колени и тихо, по-матерински заворковала над ним.

Вслед за этим Джерико увидел Таню. По обеим сторонам от нее стояли два парня. Несмотря на перепачканное грязью и кровью белое платье, она была жива и невредима.

— Я говорила им, что вы не придете, Джерико, — спокойно и сдержанно сказала Таня.

— С вами все в порядке?

— Как видите.

К Джерико подошли две девушки в джинсах. Одна из них держала в руках винтовку из коллекции Баумана.

— С револьвером придется расстаться, — сказала вторая.

— Откуда вы знаете, что у меня есть револьвер?

— Мы видели, как ты положил его в карман.

Они следили за каждым его шагом. Они и сейчас не спускали с него напряженных и недоверчивых глаз. Джерико подумал о том, сколько пальцев дрожит в этот момент на спусковых крючках. Он медленно сунул руку в карман, достал револьвер и протянул его девушке рукояткой вперед.

— И патронташ тоже.

Он отстегнул патронташ и кобуру и тоже отдал ей. Казалось, круг вооруженных людей сомкнулся плотнее. Их лица были враждебными. Только Таня составляла исключение, но, в испачканной одежде, лишенная своей обычной безукоризненности, она казалась такой же юной, как окружавшие их хиппи. Джерико отметил, что девушек в толпе было больше, чем юношей. Однако они казались ему более взрывоопасными.

— Меня попросили объяснить вам, зачем вы здесь, — сказала Таня.

— Я сам знаю, зачем я здесь. Я пришел за вами.

— Из-за шарфа?

— Конечно. Я понял, что должен прийти.

— Я не ожидала, что это сработает. Не уверена, должна ли я чувствовать себя польщенной или вы поступили бы так даже из-за потерявшейся кошки.

— Ближе к делу! — раздался рассерженный девичий голос.

В толпе послышался одобрительный ропот.

— Дело в том, что Конрад тяжело ранен, — объяснила Таня, показав на человека, явно в бессознательном состоянии лежавшего на коленях склонившейся к нему девушки. — Конрад — предводитель их группы, Джонни. Он…

— Утром я познакомился с ним. Что с ним случилось?

— Тот полицейский ранил его в спину. Я думаю, у него внутреннее кровотечение. Если не привести к нему врача, он может умереть.

— Вы разбираетесь в медицине?

— Я работала добровольцем в больнице.

— Тогда почему они не отвезут его к врачу? В таком месте, как Бауман-Ридж, врачей должно быть достаточно.

Из шеренги вышла высокая блондинка, добрых пяти с лишним футов ростом, одетая в сползшие на бедра джинсы и свободную рубаху. В руках она сжимала автоматический пистолет. Глаза у нее были голубые, яркие и слегка сумасшедшие.

— Мы не можем отвезти его в город, — объявила она. — Люди, которые там живут, хотят, чтобы он умер. Им хотелось бы, чтобы мы все умерли.

— Ни один врач…

— Любого врача можно заставить.

— Это Джан, — сказала Таня, — она вторая после Конрада в команде.

— И как я вписываюсь в ваш сценарий? — поинтересовался Джерико.

— Ты пойдешь в город и приведешь врача, — ответила амазонка. — И захватишь все необходимое, чтобы оказать Конраду помощь, но так, чтобы по твоим следам не пришла целая армия полицейских.

— А если я не соглашусь вам помочь, мадам Президент?

— Не шутите так, Джонни! — неожиданно резко ответила Таня.

— Извините, но многое кажется мне несколько несообразным. Я должен пойти в город и привести сюда врача — так, чтобы об этом не узнала полиция или добровольцы из отрядов самообороны?

— Да, — ответила Джан.

— А почему вы думаете, что я сразу же не отправлюсь прямо в полицию? Вспомните, что я только что принес в дом раненого полицейского. Вспомните, я видел, что случилось с Алексом Бауманом. Так почему же вы думаете, что я не приведу сюда первого попавшегося полицейского?

Светловолосая амазонка обернулась к Тане:

— Из-за нее.

— Она останется заложницей?

Блондинка кивнула и ответила с устрашающей уверенностью:

— Конрад должен выжить.

— Как давно он в таком состоянии?

— Час.

— И вы только теперь собрались оказать ему помощь?

— Мы отправили в город Дэвида.

— Добрый старина Дэвид, — кивнул Джерико. — Значит, он сбежал от вас? У него есть такая манера.

— Его могли арестовать, — возразила Джан.

— Тогда он расскажет, где вы находитесь.

— Никогда!

— Моя дорогая, они ведь знают о вашем существовании. Рано или поздно они все равно придут.

Джан сняла пистолет с предохранителя:

— Пусть приходят. Но сначала ты пойдешь за врачом. Конечно, если тебе наплевать, что будет с Таней…

— Я думаю, вам следует кое-что знать, Джонни, — послышался Танин голос. Она снова поразила Джерико — в ее голосе совсем не было страха. — Они не убивали Алекса Баумана.

— Вы знаете, что с ним случилось?

— Дэвид рассказал нам, — ответила Таня.

Джерико перевел холодный взгляд на амазонку:

— Что именно рассказал вам Дэвид?

— Что вы вернулись вместе и собирались переодеться, чтобы ехать на аукцион. Дэвид сказал, что сын Баумана, Томми, пообещал одолжить ему галстук. Он уже переоделся и зашел в комнату мальчика за галстуком.

Джерико вспомнил приоткрытую дверцу шкафа, где висели галстуки. Наверное, все так и было.

— Он описал то, что увидел на кровати, — спокойно продолжала Джан, — Баумана, привязанного за руки и за ноги, голого и растерзанного. Он подумал, что это сделали мы. Его первым побуждением было нам помочь. В конце концов, он такой же, как мы. Он решил дать нам время, чтобы мы успели скрыться, сбежал вниз, распорол ваши шины, обрезал телефонный провод и отправился в лес. Выйдя на нас, он рассказал, какие меры предпринял, чтобы лишить вас возможности немедленно вызвать подмогу. Только мы не имеем отношения к тому, что случилось с Бауманом. Мы не можем двинуться с места из-за Конрада.

— Мне знаком этот автомат, — заметил Джерико. — Не далее как сегодня утром я сам держал его в руках. Я вижу, что вы прихватили в доме и другое оружие.

— Да, мы заходили в дом, — согласилась Джан, — и взяли там оружие. Нам даже пришлось слегка поколотить Баумана, но мы его не убивали.

— Как сильно вы его поколотили?

— Мы наблюдали за домом и видели, как от него отъехали три битком набитых машины. Мы решили, что все уехали на аукцион. Таня предложила сходить и поискать какие-нибудь лекарства. Нам нужны были бинты и что-нибудь, чтобы обработать рану у Конрада, и, может быть, еще какие-нибудь болеутоляющие средства. Мы вошли в дом и внезапно обнаружили, что там остался Бауман. Нам пришлось вывести его из строя. Мы оглушили его, поколотили и привязали к стулу в кабинете, нашли на кухне кусок бельевой веревки. Пока одни искали лекарства в ванных на втором этаже, остальные забрали из кабинета оружие и боеприпасы. Перед домом стояла машина с ключами. Мы погрузили в нее оружие и поехали в лес. Остальные понесли лекарства. Баумана мы оставили в кабинете привязанным к стулу в полном сознании и предоставили ему возможность вопить сколько угодно после нашего отъезда. Он был жив, и серьезных ранений у него не было.

— А зачем вы принесли туда раненого полицейского с шарфом?

Губы Джан искривились.

— Это тот мерзавец, который ранил Конрада.

— Час назад?

— Он спустился с холма, со стороны усадьбы Уолтура, — продолжала Джан. — С ним никого не было. Наткнувшись на нас, он начал стрелять и ранил Конрада в спину. Мы бросились на него, но опоздали. Тогда мы оставили его подыхать, но потом подумали, что он еще может оказаться полезным. — Она перевела дух. — Так что у тебя есть выбор, Джерико. Или ты приводишь нам врача, но так, чтобы за тобой не проследила полиция, или молись за себя и Таню.

Это не было детской игрой в полицейских и гангстеров. В свое дело они верили с религиозным фанатизмом. Ставкой в их игре были жизнь и смерть, и слова амазонки не оставляли в этом никаких сомнений. Джерико ни на миг не усомнился в том, что у него именно такая альтернатива.

— Мне бы хотелось переговорить с Таней с глазу на глаз, прежде чем я дам ответ.

— Говори, но мы не можем тратить время, и разговоры с глазу на глаз у нас не приняты.

Джерико шагнул навстречу Тане, и оба парня, что стояли по обеим сторонам от нее, позволили ей приблизиться к нему. Она прикоснулась к его руке холодными пальцами и подняла на него свои темные глаза, в которых он не заметил ни малейшего страха.

Он заговорил, понизив голос, но десяток хиппи все же слышали его слова:

— Как вы здесь оказались?

— Сначала давайте вернемся к нашему разговору там, в городе. Между вами и Лиз Бауман действительно ничего не было?

— Ради всего святого, Таня, какое это имеет значение?

— Имеет.

— Ничего не было.

Она стиснула его руки в своих ладонях:

— Я хотела сразу уехать домой, в Нью-Йорк, мне не хотелось возвращаться к Бауманам. Но после полудня ни поезда, ни автобусы не ходили. Нанять машину мне не удалось. Я не могла даже взять такси до ближайшего города, чтобы там попытать удачи. Потом я увидела, как вы с начальником полиции направляетесь в усадьбу Уолтура. Я поняла, что мне необходимо поговорить с вами еще раз. Делать было нечего, и я пошла пешком назад к Бауманам. К полудню я уже миновала ворота и шла по шоссе. Тут меня внезапно окружили эти люди и увели в лес.

— Они хорошо обращались с вами?

— Да, — она грустно улыбнулась, — но я никогда в жизни так не пугалась. Когда меня привели сюда, я увидела раненого полицейского и Конрада. Они, видимо, не знали, что делать с Конрадом. У меня есть некоторый опыт в оказании первой помощи, и я предложила свои услуги. У него ужасная рана. Я попыталась остановить кровь своим шарфом. Потом кто-то из хиппи, наблюдавших за домом, сообщил, что все уехали, очевидно, направились на аукцион. Тогда я предложила пойти в дом за какими-нибудь лекарствами. Я думаю, что они сказали правду насчет Баумана, Джонни, потому что те, кто был в доме, именно так и рассказывали оставшимся.

— Они принесли что-нибудь для Конрада?

— Бинты, йод и пластырь. Я как сумела обработала рану. Но пуля осталась внутри.

— Зачем вы им понадобились?

— Они не решаются показаться в городе — ни группой, ни поодиночке. Горожане настроены так, что будут стрелять, увидев любого из них. Во мне они видят гарантию того, что кто-нибудь — вы, например, — сможет привести врача, не поставив на ноги весь город. — Она слегка отвернулась. — Ведь Конрад — бог.

— Они попытались послать Дэвида?

— Они думали, что Дэвид — единственный из них, кто сможет пройти через кордоны полиции и отрядов содействия. Его отец — большой человек в городе, поэтому вряд ли там серьезно относятся к его общению с коммуной. К тому же у него есть знакомый врач — это семейный врач Прентисов.

— Он называл его имя?

— Доктор Годдард.

Джерико положил руку на плечо Тане:

— Хотите узнать, какие обстоятельства могут помешать мне вернуться сюда с врачом, но без полиции?

— Я считаю, что вы можете сделать практически все, что угодно, Джонни.

Он прикоснулся к ее щеке:

— Так и думайте, но помолитесь за меня на всякий случай. — Он взял Таню под руку и повернулся к амазонке Джан: — Вы беспрепятственно пропустили Прентиса, когда он ездил за помощью. Почему?

Глаза Джан сверкнули.

— Мы подумали, что он сможет привести сюда Фарроу. Мы получим Фарроу, чем бы нам это ни грозило.

Джерико слушал ледяной голос девушки и смотрел на окружавшие его напряженные лица. Фарроу начал все это. Он заплатит за все своей жизнью.

— Вы знаете, что, когда полиция закончит поиски взрывчатки в здании фонда, они придут сюда. В доме находится окружной прокурор, который ждет прибытия поддержки. Они придут в любом случае, независимо от моих действий. Это вполне вероятно. Что будет с Таней?

— Если они придут, то всех нас ждет смерть, — ответила Джан.

— Я приложу все силы, чтобы у вас был врач. Если моя попытка провалится, то я думаю, что Таня заслуживает снисхождения, ведь она помогала вам.

— Лучше, если твоя попытка будет удачной. Если Конрад умрет, каждая наша пуля найдет свою цель.

Глава 2

Группа хиппи, толпившихся на полянке, была невелика, но на самом деле их оказалось гораздо больше. Спорить или выпрашивать у амазонки уступки было бессмысленно. Джерико наклонился и поцеловал Таню в щеку.

— Я сделаю все, что возможно, дорогая. — Он повернулся к Джан. — Как мне выбраться отсюда, чтобы никто меня не подстрелил?

Она махнула рукой, приглашая его следовать за ней. Они пошли к гряде, где утром в него стрелял Бауман. Неожиданно он обнаружил, что вдоль дороги, ведущей к дому, стоит с десяток хиппи, вытянувшись шеренгой. Джан перебросилась несколькими словами с какой-то девушкой. Это была та самая беременная, которую Джерико видел в доме Уолтура.

— Дайте Джерико пройти, — сказала Джан.

Беременная двинулась вдоль гряды, останавливаясь возле каждого часового. Джерико ждал, стоя рядом с амазонкой.

— Ради всего святого, скажите мне, чего вы пытаетесь добиться таким образом?

— Врача для Конрада, — ответила она, не поворачивая к нему головы.

— Я имею в виду не это. Я говорю о вашей жестокости вообще. Это бессмысленно. Утром в меня стрелял какой-то парень. Потом оказалось, что это был Бауман, ему показалось, что я пытался приударить за его женой. Я отправился в полицию. Они там решили, неизвестно почему, что это вы во всем виноваты. И во что бы то ни стало решили ехать в вашу резиденцию. Результатом были взрывы. Результатом взрывов — погибшая девушка, раненый Конрад и полумертвый полицейский. А что еще будет! Весь город превратился в кровожадных маньяков. Так чего вы добиваетесь, в конце концов?

— Нас здесь человек сорок или пятьдесят, — ответила девушка, напряженно глядя на шоссе, — но если считать по всей стране, то нас тысячи и тысячи. Мы хотим объяснить людям, для чего нам дана жизнь. Мы не хотим войны. Мы не хотим отправиться на небо. Мы хотим мира, хотим жить так, как нам нравится, и создавать свой собственный мир. Мы не хотим быть пушечным мясом или пешками в играх Баумана и его мира богатеев. Мы не хотим, чтобы нас преследовали полицейские свиньи, которых нанимают для того, чтобы сделать мир безопасным для бауманов и адом для всех нас.

Ее слова звучали как проповедь. У Джерико сложилось впечатление, что она произносила их уже сотни раз. Это был прилежно выученный символ веры.

— Мы носим длинные волосы и странные одежды и живем не так, как люди истеблишмента. Ты спросишь: почему? Мы хотим привлечь к себе внимание! Мы хотим, чтобы нас услышали!

— Ваши люди имеют все шансы погибнуть, прежде чем кто-нибудь вас услышит.

Впервые за все время она посмотрела ему прямо в глаза:

— Если мы погибнем, наши голоса зазвучат громче, чем голоса живых.

— К такому исходу вы и готовитесь?

— Мы всегда были готовы к этому. Лучше подумай о том, как найти в городе врача. Ни наши жизни, ни Танина, ни твоя собственная — ничто нас не остановит, если такова цена за то, чтобы быть услышанными.

— Почему для вас настолько важен Конрад?

— Конрад — особенный. Лучше поверь в это, приятель, если ты задумал спасать свою шкуру, когда выберешься отсюда. Если ты не вернешься с врачом, то всю жизнь будешь видеть в кошмарных снах то, что останется от Тани.

Он посмотрел на нее и понял, что так и будет. По его спине пробежал холодок. Для этой странной девушки смерть была чем-то вроде рупора.

Беременная обошла посты и вернулась. Приказ передали по цепочке, и путь для Джерико был свободен.

Спустившись по противоположному склону, Джерико ощутил себя на свободе, как будто в лесу, кроме него, никого не было. За его спиной не раздавалось ни звука. Хиппи оказались дисциплинированными солдатами. Никого из них не было видно. Он вышел на шоссе и направился к дороге, ведущей в город.

Только сейчас он задумался, как выполнить возложенную на него миссию. Вряд ли будет легко уговорить врача принять участие в этой затее. Он не сомневался в том, что, обратившись в полицию, обречет Таню на мучительную смерть. Амазонка и ее войско — настоящие фанатики, им ничего не стоит привести приговор в исполнение. Найдя врача, он должен будет убедить его в том, что говорит правду, а не сочиняет мелодраматическую чепуху.

От ворот усадьбы Баумана до города было около двух миль по шоссе. Джерико понадеялся, что кто-нибудь сможет его подвезти, но по испуганным лицам за стеклами мчавшихся мимо машин понял, что атмосфера над Бауман-Ридж пропитана не только злобой, но и страхом. Неожиданно он догадался, что рыжая борода ставит его в один ряд с мятежными членами коммуны. Он оставил попытки поймать машину и ускорил шаг.