Пролог

Эта земля была населена призраками, и Мак Болан повсюду ощущал их незримое присутствие. Священная земля. Многие тысячи доблестных воинов полили своей кровью эту плодородную почву. Подумать только, погибшие герои обеих сражавшихся сторон были американцами, в сущности, «своими».

Их призраки все еще бродили по роковому коридору между городами Чаттануга и Атланта. Легкие прихотливые порывы ветра шептали о Миссионерском гребне, Сторожевой горе, Персиковом ручье, о других местах сражений, где сходились суровые армии и проливали кровь ради собственных идеалов, в которых святость граничила с безумием. Стебли повилики устремлялись к солнцу по стволам деревьев, словно напитанные алой влагой из тех ручейков, что когда-то пролились на эту землю.

Мак Болан отчетливо слышал дыхание земли, тихий шепот своих павших собратьев. Давным-давно он узнал, что такое война. Сменялись места сражений, появлялись новые виды оружия и новые тактические приемы, но суть любой войны оставалась неизменной. В конечном счете все сводилось к поединку между гладиаторами. Этот боевой дух, который вряд ли сколько-нибудь изменился с доисторических времен, был хорошо знаком Болану. Он знал страх, отчаяние, усталость, гнев и страдание. Все это он когда-то испытал — и снова испытывал в данную минуту.

Генералы Шерман и Брэгг, Роузкранс и Томас — не говоря о сотнях тысяч безымянных солдат, южан и северян, — дрались здесь насмерть много лет назад. Причины, по которым они вступили в бой, были не более, но и не менее благородны, нежели у любого другого гладиатора в другое время и в другом месте. Дело воинов — сражаться, из-за чего бы ни начиналась война. У них одна цель — победить, одна надежда — остаться в живых.

Где рождались войны? На небесах, по воле богов? Может быть, они были задуманы как часть эволюции Вселенной? Болан никогда не стремился разобраться в причинах войн, зато хорошо разбирался в их методах.

Никогда ни один из воинов, павших в бою, не понимал по-настоящему, почему оказался на поле сражения, почему он должен убивать и быть убитым. Настоящий гладиатор не морочил себе голову такими отвлеченными мыслями. Он просто сражался до конца, отдаваясь битве душой и телом, а об остальном заботилась судьба.

Нет, Мак Болан не спрашивал себя, почему оказался здесь, между Чаттанугой и Атлантой, на полях сражений Гражданской войны. Почему он должен убивать? Будет ли убит он сам? Эти вопросы не трогали его. Он знал, что такое война и в чем состоит его долг.

Солдат с жестокими и печальными глазами в последний раз проверил оружие. Он мысленно снял шляпу перед тенями героев и прошептал, обращаясь к ветру: «Ну вот, мы снова вместе».

Глава 1

Он был одет во все черное, лицо и руки покрыты темным кремом. К правому бедру льнул большой серебристый «магнум» 44-го калибра, а слева под мышкой в кожаной кобуре притаилась 9-ти миллиметровая «беретта-бригадир» со специально сконструированным глушителем. На ремнях, перетягивающих грудь, висели гранаты и другое снаряжение, тщательно подобранное в расчете на мгновенное применение; на поясе располагались запасные обоймы с патронами и портативная рация в кожаном футляре. На плечах в горизонтальном положении лежала автоматическая винтовка М-16, совмещенная с 40-миллиметровым гранатометом М-79, стреляющим фугасными, дымовыми и газовыми зарядами.

Хотя этого снаряжения вполне хватило бы для ломовой лошади, он выбрал еще два легких противотанковых гранатомета. Вскинув их на плечо, человек в черном решительно шагнул в темноту и направился прямо к цели; свой автомобиль он оставил в кустах возле подъездной дороги.

Когда он достиг невысокого холма, заранее выбранного в качестве огневой позиции, как раз наступила полночь. Луна играла в прятки с рваными кучевыми облаками, которые проносились над горными вершинами; местность то освещалась бледным лунным светом, то снова погружалась в темноту.

На горизонте в угольно-черном южном небе светились далекие огни Атланты. Слева мирно дремала гора Мариэтта, справа уходила высоко в небо темная громада Кеннисо. Прямо перед ним, в пятистах метрах, лежала цель — группа складов и вспомогательных построек, освещенных редкими тусклыми фонарями.

Внешне все выглядело вполне невинно, самая обыкновенная площадка для загрузки автомобилей: ряды складов, гараж, небольшая контора, весовая и еще несколько подсобных помещений. От других складских комплесов этот отличался лишь деталями: высокая ограда, поверх которой натянута колючая проволока, пропускной пункт, патрули в форме.

Впрочем, Болан уже дважды побывал за этой оградой; сначала он проник сюда среди бела дня в кабине грузовика, а потом ночью — для более серьезного и подробного осмотра.

Разведка оказалась не напрасной, и теперь он многое знал об этом заведении. «Охранники» были самыми настоящими боевиками-мафиози, которыми командовал Томас Лаго, или Лагоссини, прожженный бандит, знакомый Болану еще по Нью-Йорку. Весь отряд состоял из двадцати головорезов; обычно в караул заступали трое, а во время особо важных операций число охранников увеличивали до пяти-восьми.

Конторские служащие не были связаны с мафией. Вероятно, управляющий по имени Харрисон знал, какие грузы на самом деле проходят через эти склады, но его подчиненные ни о чем не догадывались.

Болан тоже знал правду об этих грузах: самая разная контрабанда, включая наркотики, оружие, незаконно ввезенные сигареты и спиртное.

Здесь мафия обтяпывала свои темные делишки. Другие погрузочные площадки, расположенные по соседству, действовали более открыто и специализировались на телевизорах, посуде и других товарах, вполне заурядных, не считая того, что все они были украдены в разных концах страны и куда-то переправлялись через этот южный коридор. Вдобавок здесь работал крупнейший центр по «вторичной переработке» ворованных автомобилей.

Это был настоящий большой бизнес, который выкачивал из американской экономики несколько миллиардов долларов в год, — лакомый кусочек для мафии. На этих легких деньгах было построено несколько новых преступных империй.

Болана привел сюда героиновый след, тянувшийся из Мексики. Район Атланты превратился в один из главных перевалочных пунктов Америки: по всему городу были разбросаны фабрики, где белый порошок фасовали и затем переправляли оптовикам во все уголки страны. Но часы этого прекрасно отлаженного конвейера были сочтены.

Болан рассчитал время по обыкновению точно.

Караван грузовиков как раз собирался в путь. Шесть больших тягачей с прицепами один за другим выезжали из ворот. Болан знал, что они направляются в порт Саванна с грузом оружия для Ирландии, проходившего по документам как сельскохозяйственные машины.

Водители грузовиков понятия не имели, что они везут на самом деле, и Болан учел это при планировании операции. Он дал колонне немного отъехать от погрузочной площадки, щелкнул затвором М-79, досылая в ствол фугасный заряд, и обрушил его на дорогу в сотне футов перед первым трейлером. Следующий заряд немедленно ударил в тыл каравана. Все грузовики остановились как вкопанные.

— Эй, приятель! Что у тебя впереди случилось? — раздался голос по радио.

— Не знаю, — тотчас откликнулся другой возбужденный голос, — но, похоже, сзади то же самое!

Болан поднес к губам рацию и холодно объяснил им, что происходит.

— Вы окружены, ребята. Вылезайте из машин и катитесь отсюда побыстрее и подальше. А кто вздумает погонять свою колымагу, отправится прямиком в свой последний рейс.

Разумеется, Болан рисковал и он это прекрасно понимал. Он знал, что полиция постоянно прослушивает этот канал связи. Хотя в гористой местности дальность и устойчивость приема сильно снижаются, тем не менее, какой-нибудь смышленый полицейский вполне мог заподозрить неладное. Хуже того, водители могли передать в эфир десятъ-тридцать четыре призыв о помощи и указать его местоположение. Но это был неизбежный риск — Мак Болан никогда не воевал с ни в чем не повинными людьми.

Немедленной реакцией на слова Болана стало ошеломленное восклицание:

— Бог ты мой!

Другой, более спокойный голос заметил:

— Кажется, ребята, у нас возникла проблема.

Болан ответил всем сразу:

— Вам это не кажется. Вы везете контрабанду. Даю вам тридцать секунд, чтобы собрать вещички и покинуть зону огня.

— Причешитесь, мальчики, и поправьте галстуки, — протянул третий водитель. На их языке это означало, что неподалеку засели полицейские с радаром. Что ж, вполне естественная реакция.

— А что, если мы просто сбросим груз и уберемся налегке подобру-поздорову? — продолжал водитель. — Это наши тягачи, шериф, и если вы их конфискуете, мы останемся на бобах.

— Я не из полиции, — отрезал Болан. — И я не собираюсь ничего конфисковывать — все будет сожжено. Сколько вам надо, чтобы сбросить прицепы?

— Это недолго, — немедленно последовал ответ.

— Валяйте. Ваша контора на этом канале?

— Попробуй четырнадцатый, — посоветовал водитель. — И удачи тебе, приятель, кто бы ты ни был.

Болан грустно улыбнулся и переключился на четырнадцатый канал.

— Как дела на базе Блюберд?

Ответ не заставил себя долго ждать.

— Что у вас там творится, черт побери?

— Вы на очереди. Включите сигнализацию и выводите всех служащих за территорию. Я не хочу лишней крови.

— Повторите! Повторите, что вы сказали! Кто вы?

— Не важно, приятель. Не тяните резину. У вас в распоряжении шестьдесят секунд.

Водитель грузовика, который пожелал Болану удачи, тоже переключился на этот канал и вмешался в разговор:

— Делай, как он сказал, Нед. У них там настоящая артиллерия. Лучше не рисковать.

База ответила слабым десять-четыре, что означало «вас понял».

Тут же со стороны складов раздался вой пожарной сирены. Еще один фактор риска — сигнализация, наверняка, подключена напрямую к ближайшему пожарному депо. Но там, на базе Блюберд, находилось не менее десятка невинных людей. И потом, риск с самого начала был частью этой игры.

Болан отдал последние распоряжения:

— Держитесь подальше от охранников. По ним я буду стрелять. Соберите всех своих людей и отходите назад. Держитесь дальней части ограды, и все будет в порядке. Десять-четыре?

— Десять-четыре, спасибо. Уже отходим.

— Что ты собираешься делать, приятель? — осторожно поинтересовался водитель грузовика.

— Я собираюсь разнести этот гадюшник, — отчеканил Болан.

— Ага... десять-четыре. Послушай, с кем я говорю? Мне кажется... какой у тебя позывной?

— Зависит от того, кто вызывает, — уклончиво ответил Болан, поглядывая на часы. — Не лучше ли тебе поскорее отделаться от груза?

— Уже отделался. Я первым сбросил прицеп. Видишь меня?

— Ага, вижу, — подтвердил Болан. — Приятно было с тобой поговорить. Пока.

— Эй, погоди. Я — Ковбой из Джорджии. Поболтаем еще как-нибудь?

— Вряд ли. Но я буду иметь в виду. А теперь дуй отсюда, приятель. Жми на педаль.

— Десять-четыре, уже жму. Последний вопрос, только один! — Парню явно что-то не давало покоя. — А ты случайно не Большой Б. — Адский Огонь?

Болан невесело улыбнулся и ответил:

— Пожалуй, подходящий позывной. Ну все, будь здоров.

Оставленные прицепы аккуратно выстроились рядом с погрузочной площадкой. Все тягачи уже поднялись на холм, только Ковбой слегка замешкался. Теперь на базе было полностью включено освещение, и Болан видел людей, устремившихся от ворот в глубину территории. Сирены все еще оглушительно ревели. Охранник вышел за ворота и нервно вышагивал взад-вперед с автоматом на груди. К нему, размахивая оружием, бежали еще два человека в форме.

Внимание Болана было сосредоточено на «вагончике» — сборном домике десять на пятьдесят футов, который был установлен за конторой. Обычно там отдыхала очередная смена охранников. Ага, вот они начали выползать наружу. Он насчитал троих — все полураздетые, но с тяжелым оружием, скорее всего автоматами.

Что ж, все шло, как надо. Были сделаны предупредительные выстрелы, и посторонние покинули зону огня. Отсчет времени закончился, и затикали часы войны. «Привет, ребята», — пробормотал Болан и прицелился.

Глава 2

Первый противотанковый снаряд вырвался из ствола и с сердитым шипением устремился к крайнему прицепу, и тотчас последовали яркая вспышка и оглушительный взрыв. Охранник, стоявший у ворот в пятидесяти ярдах от прицепа, инстинктивно бросился на землю и покатился, пытаясь укрыться за углом здания пропускного пункта.

Почти мгновенно ночь озарилась еще одним огненным шаром, и над территорией базы взлетели горящие обломки. Да, трейлеры были загружены отнюдь не оборудованием для ферм. Судя по всему, первый снаряд попал в скопление мощной взрывчатки. Ночь заполнили гулкие раскаты, и пламя быстро перекинулось на соседние прицепы. Болан почувствовал, как содрогается земля у него под ногами.

Пожалуй, получилось даже лучше, чем он ожидал. Он собирался устроить этим крутым ребятам всего лишь небольшой фейерверк. Но теперь они беспорядочно отступали, и это давало Болану пищу для размышлений. Следующий снаряд он отправил в склад спиртного, и снова реакция не обманула его ожиданий. Десять тысяч ящиков доброго виски включились в общее веселье голубыми языками пламени и опаляющим жаром. Бравые мафиози в панике бежали в глубь территории.

Болан оставил свою огневую позицию и понемногу начал приближаться к погрузочной площадке, не давая отдыха М-79. Очередным выстрелом он повалил столб ограды и взбежал по накренившейся проволочной сетке. Лишь на секунду пришлось остановиться, чтобы выпустить очередь из автомата по вооруженному мафиози, который выглянул из-за конторы. Тот беззвучно рухнул на землю, и запоздалые выстрелы гулко ударили по стене.

Двое его товарищей выскочили из-за ряда складов и с глупым видом уставились на человека в черном. Спустя мгновение, не сделав ни единого выстрела, они, словно по команде, развернулись и юркнули за угол. Болан послал вдогонку разрывной снаряд, чтобы у них не возникло желания вернуться, и зашагал в другую сторону.

Где-то в ночи раздался пронзительный крик:

— Это он! Болан! Я видел его, черный костюм, и вообще!.. Это он!

Властный голос прогремел в ответ:

— Заткнись, идиот! Заткнись! Ребята, давайте все ко мне! Пит! Доберись до телефона и передай, что этот ублюдок уже здесь и крушит все подряд!

— К черту! — завопил кто-то, очевидно, «Пит». — Я останусь здесь! Звонить бесполезно, Томми! Нам остается только обороняться!

Из угла погрузочной площадки раздалась сердитая брань, но Болан не разобрал слов из-за адского грохота взрывов. Впрочем, услышанного было достаточно, чтобы понять: силы мафии полностью деморализованы. С другим противником, более слабым или менее удачливым, они вели бы себя совсем иначе. О, это были бы грозные воины! Но перед серьезным натиском мафиози, как правило, пасовали. Впрочем, Болан охотился вовсе не за этими бандитами; у него не было ни времени, ни желания их преследовать.

У Палача оставались считанные секунды, и он использовал их для того, чтобы нанести мафии максимальный урон. Вот-вот на сцене должны были появиться слуги закона, а в таких случаях Болан всегда уходил, тихо и быстро. Он не хотел сталкиваться с полицейскими, которые были все-таки «своими» солдатами. Правда, большинство из них не знали, что Мак Болан сражался на их стороне, или просто не хотели это признавать. Мало того, в официальных полицейских приказах по всей Америке о Болане говорилось коротко: «стрелять немедленно» или «стрелять на поражение». Но Болан не имел ничего против. Он никогда не просил лицензии на ведение войны и не рассчитывал таковую получить. Если ему суждено было попасть в руки закона — что ж, он готов был покориться. Но до сих пор он избегал этого всеми доступными средствами — за исключением перестрелки.

Через сумасшедший гул огня Болан уже слышал далекие звуки полицейских машин. Прицепы догорали с яростным шипением; пламя быстро распространялось, охватывая все новые склады. Остановить этот адский пожар теперь практически было невозможно — оставалось лишь ждать, пока не погаснет последний уголек.

Пора было выходить из игры, уступая место полиции и пожарникам. Но что-то влекло Болана в это пекло, какой-то слепой инстинкт, которому не было дела до здравого смысла.

Объяснение своему внезапному порыву Болан обнаружил за тяжелой дверью небольшого металлического ангара, затерявшегося среди пылающих складов. Хлесткой автоматной очередью он сорвал замок и ворвался внутрь.

Еще до того, как тонкий луч фонаря осветил страшную сцену, Болан уже знал, что ему предстоит увидеть. Там был человек — точнее то, что осталось от него после мучительных истязаний, — абсолютно голый и связанный по рукам и ногам, словно жареная индюшка.

Болан стиснул зубы и подошел поближе, отчаянно надеясь, что бедняга уже мертв. Так оно и было. Палач вздохнул с облегчением и почувствовал, как ненависть к мафии с новой силой вспыхнула в его груди. На стуле в углу комнаты он нашел брюки, а рядом с ними — бумажник, перочинный нож и несколько мелких монет. Когда он выходил, перезаряжая на ходу М-79, его мысли были уже поглощены новой задачей. Он уверенно шагал среди горящих построек, пока чутье не привело его к небольшому гаражу.

Они все собрались там, и при обычных обстоятельствах гараж мог бы послужить хорошим укрытием. Но налет Палача никак нельзя было отнести к обычным обстоятельствам.

Болан одним выстрелом из пушки снес дверь и, не задумываясь, вошел в гараж. Какой-то придурок, жалко визжа, немедленно выскочил из урла с поднятыми руками. Болан отбросил его к стене и одним выстрелом срезал другого бандита, лихорадочно возившегося с автоматом. В пол у ног Болана ударила очередь 45-го калибра, но быстро захлебнулась, когда мафиози поскользнулся в луже собственной крови.

Двое его приятелей были ранены осколками: они беспомощно корчились на полу и отчаянно кричали. Болан послал им последнее благословение из своего «отомага» и нырнул в темноту гаража. Ударил револьверный выстрел, потом еще один. Казалось, стреляли с уровня пола или даже ниже — не иначе, как из смотровой ямы. Болан снял с ремня гранату, сорвал кольцо и швырнул ее вниз. Он слышал, как граната ударилась о дно ямы и оттуда послышались вопли ужаса. Когда раздался взрыв, Болан был уже у выхода. Не оглядываясь, он быстро зашагал к ограде. Там он на минуту остановился, чтобы оценить обстановку.

Вся база была объята пламенем. У ворот дымились каркасы прицепов, к которым уже приближались полицейские автомобили.

Болан необдуманно потратил лишние секунды, и теперь намеченный путь вступления был для него отрезан. Он пробежал вдоль ограды, выбил еще одну секцию и скрылся в темноте.

Болан еще не знал, куда пойдет дальше, ясно было только, что дорога окажется долгой и нелегкой. Когда очевидцы начнут рассказывать полицейским о случившемся, те быстро сообразят, что к чему, и тогда... Да, эта дорога вполне могла стать последней для Палача.

Он снова вскинул на плечи свою комбинированную пушку и начал карабкаться по склону холма. И тотчас за его спиной оглушительно завыли сирены. Значит, они разобрались в том, что произошло, — началась большая травля. Очень скоро каждый полицейский Северной Джорджии включится в охоту за головой Мака Болана. Ситуация хорошо знакомая, но от этого не менее опасная. Хотя Болану не раз удавалось обвести полицейских вокруг пальца, он прекрасно понимал, что так не может продолжаться вечно. Раньше или позже его настигнет «своя» пуля. Кто знает — возможно, это случится сегодня.

Внезапно эта мысль перестала беспокоить усталого человека в черном комбинезоне. Он остановился, закурил сигарету и бросил прощальный взгляд назад. Он не отошел еще и на милю, погрузочная площадка скрылась из вида, но небо по-прежнему озарялось красными отблесками.

— Пошло все к черту, — пробормотал Палач, рассеянно глядя в ночь.

Зачем он все это сделал? Какой смысл в этой борьбе, если они все так же безнаказанно убивают людей? Может, пришло время присоединиться к павшим братьям? Да так ли уж велика разница между живыми людьми и призраками?

Болан докуривал сигарету, вглядываясь в красноватое небо. Как сказал ему по радио этот водитель? «Удачи тебе, приятель»?

О какой удаче он говорил? Что значила удача для шоферского братства — выгодный рейс, хорошая погода, веселый попутчик? Для Болана в данном слове был заключен совсем другой смысл — не ошибиться в расчете времени, хорошенько прислушаться к внутренним часам и ударить в нужный момент, а потом вовремя уйти.

Этой ночью он расслабился и допустил ошибку.

— К черту, — снова пробормотал Болан, отшвырнул окурок и двинулся по склону. Он уже приближался к вершине холма, когда какой-то неясный шорох заставил его замереть на месте. Луна как раз скрылась за облаком, и Болан стоял в кромешной тьме среди зарослей кустарника. Прежде чем он успел оценить обстановку, его рука уже инстинктивно потянулась к «отомагу». Болан спрятал оружие и принялся чутко вслушиваться в ночные шорохи. Какая бы встреча ни ожидала его на этом холме, применение оружия вряд ли окажется кстати.

Палач ждал и слушал, тщетно стараясь хоть что-то рассмотреть в сплошной темноте. Вдруг к его ногам покатился неосторожно сдвинутый камешек, и вслед за этим послышался сдавленный вдох. Кто-то был совсем рядом.

Наконец, луна вышла из-за облака и залила склон мягким серебристым сиянием. Прямо перед Боланом выросла фигура человека, который тихо воскликнул:

— Боже правый!

Болану понравилось это открытое лицо, на котором были написаны одновременно ужас и радость.

— М-да, — неуверенно протянул незнакомец. — От одного твоего вида недолго наложить в штаны.

Голос показался Болану знакомым, и он спокойно поинтересовался:

— Ковбой из Джорджии собственной персоной?

— Он самый, — ответил водитель. — Хорошо, что я тебя нашел. Ты попал в переделку, Большой Б. Все вокруг кишит фараонами. Пошли.

— Я думаю, что смогу тебя отсюда вытащить. Моя колымага стоит на проселке, в двух минутах ходьбы.

Болан не шевельнулся, только желваки заходили на его скулах. Немного поразмыслив, он сказал:

— Ты попал в плохую компанию, ковбой. Кроме дырки в голове, ничего хорошего тебе здесь не светит.

— Долг платежом красен, верно? — невозмутимо возразил водитель.

— Ты ничего мне не должен.

— Должен. Может быть, больше, чем ты предполагаешь. Ладно, ты идешь или нет? У нас мало времени.

Во взгляде Болана мелькнули теплые искры.

— Хорошо, пошли.

Водитель развернулся и зашагал вверх по холму. Болан без колебаний последовал за ним.

Забавная ситуация, ничего не скажешь. Но стоит ли чему-то удивляться в этом сумасшедшем мире? Особенно здесь, на священной земле, среди дружественных призраков. Может быть, он все-таки не ошибся этой ночью? Болан невольно вздрогнул. Теперь казалось, что к нему снова вернулась удача... кто бы ее ни послал.

Глава 3

Водителя грузовика, симпатичного парня лет тридцати, звали Гровер Рейнолдс. Он явно хотел о чем-то поговорить с Боланом, но не знал, как начать беседу. Оказалось, он тоже интересовался историей Гражданской войны и знал окрестности как свои пять пальцев.

Болана отнюдь нельзя было назвать разговорчивым, и меньше всего он был склонен к лишним словам в минуты опасности. Поэтому неудивительно, что в кабине тягача то и дело повисала тишина. Это вполне устраивало Болана, но водитель чувствовал себя неуютно. Он беспрестанно нарушал молчание рассказами о местных достопримечательностях, мимо которых они проезжали, хотя разглядеть что-либо при погашенных фарах было почти невозможно.

— Видишь тот низкий гребень? Там Шерман развернул свой правый фланг для атаки на Кеннисо.

— Угу.

— Я подумал, тебе это будет интересно.

— Мне интересно.

Через несколько минут водитель не удержался и добавил:

— Отсюда начался штурм. А зря — это стоило Шерману двух с половиной тысяч солдат, в том числе Дэна Маккока.

— А кто выиграл сражение? — рассеянно поинтересовался Болан.

— В сущности, никто. Джонстон отступил в сторону Атланты. Шерман догнал его у Чаттахучи, окружил и отрезал путь к реке. Черт возьми, в конце концов у Шермана было три армии. Но я считаю, Джо Джонстона все-таки можно назвать победителем — уже хотя бы потому, что он столько времени не подпускал противника к Атланте. Да, веселое было времечко. Они играли в свои большие шахматы на холмах Джорджии с мая и до самой осени, а потом... Эй, ты не слушаешь?

— В другое время, ковбой, я бы с удовольствием тебя послушал. Но теперь... теперь меня интересует другое: как ты узнал, где меня искать?

— Ничего особенного, — заверил Рейнолдс. — Я ведь говорил, что родился в этих краях. И провел здесь всю жизнь, пока не сел за баранку. Ну, и еще два года во Вьетнаме.

— Похоже, ты не в восторге ни от того, ни от другого, — тихо заметил Болан.

— А с какой стати? Мы проиграли во Вьетнаме, и с тех пор мне ни разу не повезло. Черт, иногда я просто не понимаю, отчего так происходит.

— Когда поймешь, расскажи мне, — прошептал Болан. — А теперь все-таки объясни, как ты меня нашел.

— Очень просто. Даже неловко об этом говорить, — рассмеялся Рейнолдс. — Вообще-то приятно, когда тебя считают ясновидящим. Ладно, все гораздо проще: я случайно заметил, как сюда на всех парах летят полицейские вместе с пожарниками. Скорее всего они заперли бы тебя в этом ущелье. Поэтому я сделал круг и вернулся проселками — я хорошо знаю эти места. Нетрудно было угадать, куда ты направишься. Но все равно, видит Бог, ты меня до смерти напугал... никак не ожидал, что ты с такой скоростью доберешься сюда. Я только собрался расположиться и начать наблюдение — а ты уже тут как тут.

— Ну что ж, молодец, — похвалил Болан. — Хорошо, что ты не полицейский.

— Был когда-то.

Болан удивленно поднял брови.

— Вот как?

Ковбой из Джорджии ухмыльнулся и бодро подмигнул своему спутнику.

— Да. Помощник шерифа округа Кобб. Хорошие там были парни.

— Чего же ты от них ушел?

— Воевать, — ответил Рейнолдс. Его голос внезапно посуровел. — А когда вернулся, то уже был сыт по горло этими играми. Попробовал было заняться сельским хозяйством — даже не заметил, как разорился. Того, что осталось после продажи фермы, едва хватило на мой первый грузовик. Вернее, на половину грузовика. Мы работаем вдвоем с напарником.

— Не очень-то заработаешь на двоих, — заметил Болан.

— Даже на одного, честно говоря. Мой напарник... мы с Шорти друзья, почти как братья. Отлично ладим между собой. Обычно мы ездим вдвоем — один жмет на газ, второй отдыхает на койке. Так можно накрутить побольше рейсов. Ты знаешь, что почти пять тысяч в год уходит только на налоги? А еще страховка, ремонт — в общем мы остались на бобах и начали работать на подряде. Тогда...

— Где сейчас твой напарник?

— Видишь ли... я как раз хотел об этом поговорить.

— В чем же дело, валяй.

— Не хочу, чтобы ты решил, будто я... Словом, меня это действительно тревожит, но я не потому тебя разыскал. Сам понимаешь...

— Ладно, — сказал Болан, пристально глядя на водителя, — понимаю. Ну так и что?

— Как я уже сказал, обычно мы ездим вместе. Но раз или два в месяц каждый из нас едет в рейс один, чтобы дать другому время на домашние дела, а сегодня ночью была очередь Шорти. Черт возьми, и ехать-то всего ничего — до Саванны и обратно. Я уже настроился отдохнуть, когда в десять тридцать вдруг звонит диспетчер: груз готов к отправке, тягач на месте, а шофера нет. Это не похоже на Шорти — он никогда не подводит. Сначала я решил, что тут не обошлось без его новой подружки, но потом...

— Что еще за подружка?

— Да так, одна хулиганка.

— Хулиганка? Сомнительный комплимент для девушки, — заметил Болан.

— Нет, нет, ничего плохого. Просто так мы называем любителей поболтать в эфире.

У людей, которым часто приходилось пользоваться рацией, сложился особый мир — со своими законами, своими именами-позывными и своим языком. Как понял Болан, «хулиганом» на этом языке называли любого, кто встревал в канал гражданской радиосвязи.

Тем временем Рейнолдс продолжал объяснения, все еще не решаясь перейти к сути дела.

— ... и Шорти с ней познакомился. Она... как бы это сказать... чудачка. Лет двадцать с небольшим, носится повсюду на своей красной супергонке...

— А это еще что такое? — перебил Болан.

— Извини. Это спортивная машина. По-моему, «корвет» — я не очень-то разбираюсь в малолитражках. В общем, похоже, ей нравится дразнить нашего брата. Шастает туда-сюда между Атлантой и Мариэттой и болтает по радио с водителями таким нежным голоском, что они чуть из кабин не выпадают. А иногда подъезжает поближе и что-нибудь показывает. Понимаешь?

Болан невольно хмыкнул, но на всякий случай уточнил:

— Что показывает?

Водитель неопределенно пожал плечами.

— А что ей вздумается. Когда выше пояса, а когда ниже. Шорти божился, что однажды она подъехала к нему среди бела дня вообще в чем мать родила. Представляешь — это в машине-то с открытым верхом!

— Неплохо, — согласился Болан. — Сколько же грузовиков в итоге вы потеряли между Атлантой и Мариэттой?

— Пока ни одного, но не удивлюсь, если многие были на волосок от аварии.

— Ты начал говорить про Шорти, — напомнил Болан.

— Я и говорю. Прибегает он ко мне как-то вечером, весь в мыле. Наконец-то он встретился со своей Супергонкой, по-настоящему — она якобы поехала за ним прямо на базу...