Глава 7

Незнакомец был на голову выше Спинеллы, но весил примерно столько же: сто килограммов стальных, тренированных мускулов. Это было видно по его манере держаться, по движениям и жестам, как бы ленивым и плавным, присущим большим хищным зверям.

— Только без глупостей, — скомандовал Палач.

Он говорил властным, холодным голосом. Он держал ситуацию под контролем.

Карло Спинелла не имел ни малейшего желания делать глупости. Он боролся с инстинктивным желанием убежать, но оставался недвижимым, парализованный страхом.

— Я ничего против вас не имею, Болан.

Смерть в упор смотрела на него серо-голубыми глазами. Спинеллу заколотило.

— Нам незачем ссориться, Мак.

— Я тебе не судья и пришел сюда не для пустой болтовни, — бросил Палач и толкнул Спинеллу к кровати. Тот не удержался на ногах и упал на разобранную постель. Ему под нос на простыню шлепнулся снайперский знак.

Спинелле стало трудно дышать. В ушах гудело, в каждом уголке тела гнездилась боль, ему казалось, что даже легкое прикосновение к волосам причиняет ему невыносимое страдание.

Так вот что такое страх! Это ужасное предчувствие, что все вот-вот закончится, что вся работа, все усилия, направленные на достижение успеха, — все бессмысленно. И осознание этого факта причиняет страшную боль. Физическую боль.

Черная «беретта» с длинным глушителем на конце ствола маячила перед невидящими глазами Спинеллы. Зато своим внутренним взором Карло видел конец. Конец всего.

— Вам отсюда не выйти, — прошептал он. — В доме полно моих людей, а на улице полицейские. У вас нет никаких шансов.

— Организация давным-давно приговорила меня к смерти, — проговорил Болан, чуть пожав плечами. — Мертвецу уже нечего терять.

Спинелле казалось, будто рот у него набит ватой, а язык стал шершавым, как терка. Он с трудом выдавливал из себя слова.

— Хорошо... Что я должен сделать? Я не готов, я не хочу умирать. Это слишком глупо — сдохнуть сейчас. Я ведь вас даже не знаю. Мы никогда раньше не встречались. Почему вы хотите моей смерти? Послушайте, Болан, давайте хотя бы поговорим!

Не веря своим глазам, Спинелла увидел, что ствол «беретты» поднялся чуть выше.

— О'кей. Только никаких дискуссий, Карло.

Перед капореджиме забрезжил проблеск надежды.

Он мог бы закричать и привлечь внимание телохранителей, но тогда немедленно получил бы пулю в голову. Естественно, в этом случае сукин сын Болан тоже распрощался бы с жизнью. Он лежал бы, небось, на полу рядом с Карло. Такая мысль не очень утешала Спинеллу.

— Я не собираюсь спорить с вами, — пробормотал он. — Послушайте, Болан, вы правы. Организация прогнила. Разговоры о братстве, чести и всем прочем — сплошная чушь. Черт! Мне никогда не делали подарков. Мне просто дали возможность работать. Я взял то, что мне удалось взять, но вынужден был отдать половину. Так что все разговоры о равенстве — всего лишь пустые слова!

— Да, — неопределенно ответил Болан.

И снова замолчал.

Несомненно, монолог Спинеллы имел для него особое значение, хотя Болана он оставил равнодушным. Впервые в жизни Карло говорил то, что думал. Правда слетала с его губ с поразительной легкостью, словно на исповеди. В этом все умирающие едины.

— Я ни слова не солгал, — добавил он.

Его голос приобрел окраску абсолютной искренности, свойственной людям, побывавшим на грани жизни и смерти.

— Докажи, — сказал Болан. — Приоткрой дверь. Чуть-чуть. И позови начальника охраны. Понятно?

Позвать Роки? Позволить убить его?!

Конечно. Для Болана это единственный выход. Вызывать охранников по очереди, убирать их одного за другим, а затем прикончить и его — Карло. Болан, должно быть, читал мысли мафиози.

— Это твой последний шанс, Карло. Зови или ты будешь первым.

И Спинелла позвал.

Он с трудом поднялся с кровати, доковылял до двери, замер на мгновение, обводя взглядом комнату, поправил на себе одежду, открыл дверь и рявкнул:

— Эй, Роки! Сюда, живо!

Он услышал недовольное бурчание телохранителя и отошел в глубь комнаты, оставив приоткрытой дверь. Капореджиме тяжело присел на край кровати и опустил глаза.

Он не хотел видеть смерть Роки.

Они прошли долгий путь бок о бок, они были друзьями, но Спинелла не испытывал чувства вины, лишь некоторое сожаление. Он сделал бы все, что угодно, лишь бы зацепиться за жизнь.

Люсиндо вошел своей обычной решительной походкой и захлопнул за собой дверь. Спинелла любил его, как брата, но сейчас не мог поднять на него глаз.

— Нас ждут, — объявил телохранитель. — Риппер уже выгнал машину.

Он поймал безвольный взгляд Спинеллы, и у него перехватило дыхание. Роки все понял.

— Карло, почему? — воскликнул он и бросился в сторону, пытаясь вытащить револьвер из кобуры под мышкой и при этом развернуться лицом к высоченному человеку в черном комбинезоне, едва различимому в темном углу комнаты.

Оттуда раздался звук, похожий на тихий кашель. Роки, все еще продолжая движение, рухнул на пол, вцепившись скрюченными пальцами в рубчатую рукоять револьвера. Пуля попала ему точно в голову.

Спинелла ни о чем больше не сожалел, напротив, он испытывал нечто вроде признательности, глядя на тело своего старого друга.

В какую даль уходит человек за долю секунды? Куда ушел Роки Люсиндо? Спинелла ничего об этом не знал, главное, что сам он был все еще здесь, а об остальном не стоило лить слезы.

— Сколько их осталось? — спросил Болан.

— Они все на улице, с фараонами, — быстро ответил Спинелла, — кроме Риппера Алиотто, который пошел за машиной.

— Риппер хороший шофер?

— Самый лучший.

— Одевайся, — приказал Болан ледяным тоном, не терпящим возражения.

Где был сейчас Роки? Какой идиотский вопрос! Нигде. Гораздо интереснее было бы узнать, куда сейчас отправится Карло Спинелла. Он не имел об этом ни малейшего понятия, но вслед за Боланом спустился в гараж.

Капореджиме понимал, что Болан шутить не любит.

Глава 8

Риппер действительно оказался хорошим шофером. Он ловко вел большой автомобиль, искусно пробираясь между многочисленными, хаотично припаркованными у дома машинами, успевая при этом пошутить с полицейскими, которые с улыбкой его пропускали. Он бросил взгляд в зеркало, разглядывая двух мужчин, сидящих на заднем сиденье.

— Куда теперь?

— В Вирджинию, — скомандовал верзила, сидевший рядом со Спинеллой.

— Да, — подтвердил тот. — Езжай по 29-й улице. И без глупостей, Риппер. Сейчас не время.

Шофер согласно кивнул. Боссу не было нужды уговаривать его: Риппер узнал Болана с первого взгляда.

Откуда он взялся, как вошел в особняк и каким образом ему удалось нейтрализовать Карло и Роки? Ответа на эти вопросы Риппер не находил, зато результат был налицо: верзила сидел сзади, приставив большой черный пистолет к боку Карло. Один неверный жест — и он нажмет на курок. Риппер испытывал чувство огромного уважения к человеку, сидящему сзади, поскольку тот был способен пристрелить их обоих при первом же удобном случае, даже не моргнув глазом.

Он специально положил руки на руль таким образом, чтобы они были все время видны. Карло сидел прямо за шофером, а Болан посередине, чтобы иметь возможность наблюдать за тем, что творится впереди на дороге.

Риппер без труда мог наблюдать за ним, поглядывая в зеркало заднего вида. И, надо сказать, он не испытал разочарования. Рисунок, составленный по описаниям свидетелей, имел лишь отдаленное сходство с настоящим Боланом. Указанные приметы никак не выделяли его из многих тысяч других людей. Но вот его лицо... Вернее, выражение его лица позволяло безошибочно узнать Мака Болана.

Риппер непроизвольно вздрогнул — он испытывал настоящий животный страх. У него стучало в висках, а руки, сжимавшие руль, стали влажными от пота. Болан олицетворял собой смерть — только слепой мог этого не видеть. Сколько же жизней на его счету? Сотни? А может, тысячи?

Он был не такой, как все.

За пятнадцать лет работы в Организации Риппер повидал немало профессиональных убийц. Но даже самые крутые из них не походили на Болана. Он отличался от всех.

Алиотто очень хотелось понять, в чем заключается разница. Но ему никак не удавалось разобраться в своих ощущениях, и это раздражало его.

Он безотчетно пожал плечами и снова посмотрел в зеркало. Его встретил жесткий стальной взгляд, и в нем Риппер вдруг прочитал ответ.

Наконец-то он понял, в чем заключалось различие.

В уважении.

Да, именно так. Его уважали, этого парня. Но не так, как других наемных убийц, внушавших страх. Да, люди их уважают, но при этом всегда чувствуют свое моральное превосходство: «пусть мы слабее, но мы лучше вас... чище». С Боланом все по-другому. В его присутствии ощущаешь себя маленьким человеком и сразу же вспоминаешь о своих грехах.

Риппер еще раз глянул в зеркало. Да, он не ошибся. Болан внушал симпатию... даже несмотря на большой черный пистолет.

Шофер вежливо откашлялся.

— Вы сказали, что мы едем в Вирджинию. А куда именно?

— Не глупи, — проворчал Карло. — Ты отлично знаешь, куда ему надо!

Слова Спинеллы подтвердил холодный взгляд, отразившийся в зеркале заднего вида. До Риппера наконец дошло, куда ехал Палач.

— Может, не стоит? — спросил он. — Гус окружил себя как минимум двадцатью телохранителями. Он превратил свой дом в крепость, оборудованную системой электронной сигнализации и охраны. Не стоит туда соваться.

— Я и не рвусь к Гусу, — ответил ему бесстрастный голос. — К нему пойдет Карло.

Риппера задело безразличное отношение Болана, а ведь он уже испытывал к нему почти дружеское расположение. Быть может, он заблуждался насчет Болана? А тут еще Карло время от времени бросал на него испепеляющие взгляды, которые приводили Алиотто в замешательство.

Шофер сосредоточился на дороге. В машине установилась гробовая тишина. Минут через десять езды город остался позади.

Остаток пути проходил в полном молчании. Было уже около семи утра, когда Риппер свернул с шоссе на проселочную дорогу, ведущую к владению Риаппи.

Поместье Гуса простиралось на 3 гектарах земли и было обнесено глухими каменными стелами. В северной части участка разместилась площадка для гольфа, а чуть дальше раскинулись поля, также принадлежавшие Риаппи. Узкая дорога, посыпанная мелкой щебенкой, ответвлялась от проселка и упиралась в здоровенные массивные ворота, открыть которые можно было только изнутри.

Алиотто не любил сюда ездить. Это место всегда угнетало его. Оно напоминало ему тюрьму, а в молодости он провел в ней довольно много времени, о чем сохранил не самые приятные воспоминания. Стены дома Риаппи душили Риппера.

— Остановись здесь, — прозвучал лаконичный приказ.

Метрах в ста от ворот машина остановилась.

Чуть слышным голосом Спинелла обратился к Болану:

— Не слушайте Риппера. Если хотите, я проведу вас до дома.

— Выходите, — коротко скомандовал Мак. — Оба.

Карло Спинелла вышел первым. Алиотто последовал за ним.

Болан вышел из машины с другой стороны.

— Лечь на живот, — скомандовал он, — руки и ноги в стороны.

Черт! Умереть, лежа на брюхе с пулей в затылке! С последующей доставкой тела на дом! Спинелла нерешительно возражал, но, тем не менее, исполнил приказание.

Болан переложил «беретту» в левую руку и достал из кобуры, висевшей на бедре, огромный блестящий пистолет.

Рипперу не понравился зловещий вид «отомага», который, как он понял, положит конец его скорбному пребыванию на белом свете. К чему эта смена оружия? Неужели у Болана выработан особый ритуал казни?

Алиотто много слышал об автоматическом пистолете «отомаг», рассчитанном на патроны «магнум» 44-го калибра. Эффект от их попадания в цель был сравним разве что с действием пуль, выпущенных из охотничьих карабинов, кроме того, Риппер был наслышан о мастерстве Болана в обращении с этой моделью.

Его удивило собственное спокойствие.

— Я получу свое стоя.

— Делай, что говорят, иначе я тебе гарантирую по пуле в каждое колено.

Алиотто посмотрел на распластавшегося на земле босса.

— Ладно, если вы уж так настаиваете. Но я останусь к вам лицом.

Но Болана больше не интересовал Алиотто. Он напряженно всматривался в сторону ворот, находившихся в ста метрах от него.

Двое охранников Риаппи вышли из дома и, подойдя к воротам, пытались рассмотреть странную троицу.

Черт побери! Неужели они не видели пушку в руках этого головореза?

— Как глупо, Болан! — воскликнул Спинелла. — Чего вы добьетесь? Ведь эти двое парней выйдут сейчас наружу и будут гонять вас по всей Вирджинии.

— Ну уж нет, Карло, — пробормотал верзила. — Только не эти.

Он поднял большой пистолет, прицелился и дважды коснулся курка — прогрохотали выстрелы, похожие на удары грома, и мафиози, толкавшиеся у решетки, вдруг исчезли из поля зрения, далеко отброшенные от ворот тяжелыми крупнокалиберными пулями. Все произошло так быстро, что Риппер даже не сразу понял, что Болан стрелял не в него, а в охранников у ворот.

Колени его подкосились, и ему пришлось опереться на машину, чтобы не сползти на землю.

Спинелла откатился в сторону и вытянул перед собой руку, как бы защищаясь ею от пуль. Но скоро и он все понял.

Эхо выстрелов все еще перекатывалось в отдалении, а Спинелла без конца бормотал: «Господи Иисусе», когда Болан отрывисто скомандовал:

— Иди и предупреди Риаппи, Карло. На сей раз я не стану разносить в щепы его халупу. Мне нужен Лупо. Так и передай ему, Карло.

— Бог мой, конечно! — закричал Спинелла.

Болан бросил на Риппера, короткий властный взгляд, и тот без слов понял, что его место в машине, за рулем.

Шофер молча повиновался. Болан сел рядом с ним.

Алиотто газанул, ловко развернул большую машину и неторопливо поехал к дороге.

— Странный вы человек, — сказал он.

Болан не ответил. Обернувшись, Мак смотрел, как Карло Спинелла со всех ног мчался к укрепленному особняку Гуса Риаппи.

Карло судорожно размахивал зажатым в руке носовым платком, приходя в ужас при мысли, что его могут не узнать и пристрелить как собаку. Но Риппер был абсолютно спокоен — все произошло слишком быстро. Карло узнают раньше, чем откроют стрельбу. И вообще, Алиотто не беспокоился за Карло, тому всегда чертовски везло. Во всяком случае, до сих пор...

— Я могу вам помочь, старина, — негромко произнес Алиотто.

— Это в твоих интересах, старина, — с иронией ответил ему Болан.

— Вам нужен Лупо, ведь так?

— Да, — холодно бросил Болан.

Риппер подумал, что на этот раз фортуна наконец-то улыбнулась ему.

С восьми часов утра весь город, уже привыкший к скандальным событиям, был взбудоражен появлением Мака Болана. Предвыборная кампания как-то незаметно отошла на второй план: журналисты, конгрессмены, дипломаты и бюрократы, а также те, кто назывался «администрацией», перестали волновать публику. Забыв обо всем другом, она зачарованно следила за действиями человека в черном.

В ходе одной из радиопередач какой-то журналист обронил: «Можно не сомневаться, что в Вашингтоне для Болана появилась стоящая работенка...» Но он тут же добавил: «Однако если Мак Болан действительно находится в столице, то очень маловероятно, что ему удастся дожить до конца сегодняшнего дня. Из всех городов США Вашингтон располагает самым мощным полицейским аппаратом: он насчитывает пять тысяч муниципальных полицейских, множество агентов криминальной полиции, ЦРУ и ФБР. Не стоит забывать о силах полиции Конгресса и военной полиции. Если и этого окажется недостаточно, то администрация округа обратится за помощью к соседним штатам».

Другой журналист, ссылаясь на достоверные источники информации, не преминул отметить озабоченность ФБР в связи с появлением в городе множества наемных убийц, привлеченных в Вашингтон прибытием Болана. А это грозило городу большой кровью, очередным взрывом насилия и беспорядками.

Только за первые полчаса усиленного контроля ФБР задержало в национальном аэропорту три группы наемников. К сожалению, за отсутствием улик их вскоре пришлось отпустить.

Чуть позже представитель администрации объяснил: «Совершенно очевидно, что мы не можем помешать встрече Мака Болана с миром организованной преступности. Мы, конечно же, контролируем преступные элементы, находящиеся в городе, но прежде чем приступить к активным действиям, вынуждены ждать дальнейшего развития событий».

В свою очередь, в одном из выпусков теленовостей представитель мэрии заявил, что видит разрешение затянувшегося конфликта в примирении Мака Болана и полиции. При этом он добавил, что вплоть до сего момента полиция зарекомендовала себя абсолютно неспособной принимать какие бы то ни было действенные меры против враждующих сторон и тем самым расписалась в собственном бессилии, а значит, нет никаких оснований рассчитывать на улучшение ситуации.

— Это необыкновенный человек. Нам придется воспользоваться Биллем от 1970 года «О борьбе с организованной преступностью»: действия всех сил национальной полиции будут координироваться из одного центра. Важнейшей задачей столичной полиции является задержание Мака Болана. Все отпуска и выходные отменяются вплоть до особого распоряжения.

На вопрос о количестве личного состава полиции, задействованного в операции, чиновник ответил:

— Я могу только сказать, что полиция готовится к широкомасштабной наступательной операции, в которой примет участие как муниципальная, так и военная полиция.

Отвечая на вопрос о законности использования сил военной полиции, словоохотливый представитель мэрии ответил, что фактически Мак Болан является дезертиром и в случае ареста предстанет перед военным трибуналом. Наконец-то полиция перешла от слов к делу. На улицах столицы появились многочисленные патрули. Все железнодорожные вокзалы и основные автобусные станции были взяты под постоянное наблюдение. Аэропорт кишмя кишел полицейскими, а за баранками половины городских такси сидели агенты полиции в гражданском платье. Молодые красотки из вспомогательного персонала полиции заняли места за стойками агентств по прокату автомашин.

Часам к десяти утра осведомители сообщили, что один из боссов местной семьи — некий Карло Спинелла — исчез со всей своей командой, а Гус Риаппи — капо округа — забаррикадировался с целой армией телохранителей в стенах своего особняка в Вирджинии.

Многие детективы с изумлением отметили прекращение какой бы то ни было преступной деятельности.

— Букмекеры живо дали деру, сегодня я даже не видел их рассыльного, — отметил начальник одного из участков. — Болан нагнал на них такого страха, что они еще не скоро очухаются. Все очень хорошо помнят то, что он учинил на прошлой неделе в Бостоне. Но это лишь осложняет нашу задачу. Всем известно, что Болан вышел на тропу войны, поэтому каждый, у кого рыльце в пуху, пытается сделаться тише воды, ниже травы. Тем не менее, мы рассчитываем, что некоторые преступники послужат нам в качестве приманки.

Другой полицейский, пожелавший остаться неизвестным, сказал:

— Надеемся, что Болан поймет, насколько рискует, и уберется отсюда сам. Нам хватает неприятностей и без него.

Однако Мак Болан не собирался исчезать.

Он продолжал свою охоту.

Он искал Лупо.

Если понадобится, он последует за ним хоть до самых ворот ада.

Глава 9

Ту часть Массачусетс Авеню, которая тянется вдоль Рок Крик Парк и Потомак Паркуэй, называют Посольской аллей, поскольку именно здесь расположена основная масса зарубежных дипломатических миссий.

Дж.А. Каррико посчитал, что лучшего места для штаб-квартиры группы ИМАЖ — институт по изучению проблем национальных меньшинств, — директором которой он был, ему не найти. Каррико исполнилось тридцать два года, и в определенных кругах этого итало-американца знали под именем Лупо.

Лупо настойчиво пропагандировал идею, будто ИМАЖ представляет интересы притесняемых национальных меньшинств и использует все возможности, чтобы облегчить их судьбу. Но он предпочитал оставаться в тени и действовать через подставную фигуру, прожженного политикана Милтона Кэмпбелла.

По сути дела, ИМАЖ служил прикрытием для политических игр мафии; в подвалах старого особняка на Посольской аллее разместился центр электронной разведки, где осуществлялся перехват и прослушивание телефонных переговоров сотрудников администрации, конгрессменов и других официальных лиц Вашингтона.

Когда стало известно о появлении Мака Болана, в подвальной телестудии особняка шла видеозапись.

Молодой человек лет тридцати, порывистый и несколько неуравновешенный, сидел за письменным столом, потея под лучами софитов, и не отрываясь, торжественно смотрел в объектив телекамеры.

Голос из-за кадра задавал вопросы. Свидетель отвечал нарочито искренним тоном.

— То есть, будучи нью-йоркским частным детективом, вы согласились вести расследование для жены конгрессмена?

— Да. Она хотела развестись, и для этого ей требовалось иметь на руках веские основания.

— Тем не менее, она так и не решилась на развод. Каким образом...

— Вы сейчас поймете. При расследовании по делу конгрессмена Фуллера мне стали известны некоторые шокирующие факты, которые...

— Соберитесь с мыслями, мистер Тернер, и отвечайте конкретно на поставленные вопросы. Итак, в качестве частного детектива, нанятого миссис Фуллер, вы вели наблюдение за ее мужем?

— Да, именно так.

— Давала ли она вам более конкретные указания?

— Да, сэр. Миссис Фуллер считала, что ее муж изменяет ей с какой-то женщиной. Она попросила меня выяснить так ли это на самом деле.

— Она подозревала своего мужа в супружеской неверности?

— Да и надеялась получить тому доказательства.

— Ясно. И вы помогли ей в этом?

Свидетель хитро улыбнулся.

— В некотором роде да.

— Объясните, пожалуйста.

— Я следил за конгрессменом Полом Фуллером 14 января сего года. Вечером он направился в мотель «Старлайт-Инн», что возле Лейксайда, штат Нью-Йорк.

— Конгрессмен зарегистрировался в мотеле под своим настоящим именем?

— Нет, сэр. Он вообще не обращался к администратору, а сразу прошел в бунгало номер 4. Конгрессмен постучал, и его впустили.

— Значит, у вас нет никаких доказательств того, что конгрессмен Фуллер был в «Старлайт-Инн» в Лейксайде вечером 14 января?

— Нет, есть. В подобных случаях мы вынуждены предпринимать особые меры. Я получил необходимые доказательства.

— Какие именно?

Детектив показал увеличенную фотографию, сказав, что снимок сделан при помощи инфракрасной пленки. На фотографии можно было различить типичное для мотелей бунгало, на двери которого ясно виднелся номер 4. Человек, входящий в бунгало, был снят в профиль.

— Я сам сделал этот снимок и имею свидетельство портье «Старлайт-Инн», который подтверждает время и дату появления этого человека в мотеле, а также его личность.

— Будут ли восприняты эти аргументы судом в качестве доказательств?

— Для развода — да. Фотографии при разборе подобного рода дел всегда являются неоспоримым доказательством. К тому же мы используем специальные камеры и с их помощью можем проставлять на пленке дату и время съемок, не проявляя ее.

— Понятно. Продолжайте.

— Значит, так. Я дал мистеру Фуллеру еще минут десять для разгона, — свидетель, гнусно осклабившись, подмигнул объективу телекамеры, — затем забрался через окно в бунгало и сделал еще один снимок.

На экран телемонитора оператор крупным планом подал новую фотографию. Два человека, совершенно голые, обнимались, стоя посреди комнаты.

С циничной улыбкой детектив заметил:

— Вы без особого труда узнаете конгрессмена. Что касается второго типа — это гомосексуалист из Лейксайда, работает по вызовам. Теперь, я думаю, понятно, почему миссис Фуллер решила не афишировать эту историю. У них двое детей.

Интервью закончилось вопросами о достоверности доказательств, об опознании конгрессмена и личности самого детектива.

Как только запись закончилась, Лупо пошел в лабораторию взглянуть на качество снимков.

— Неплохо, — сказал он технику, повертев в руках отпечатки.

— Мы сделали все, что могли, — ответил тот. — Я трижды подкрашивал фотографии аэрографом, чтобы скрыть следы монтажа. Ручаюсь — любой дурак определит, что это подделка.

— Не страшно, — возразил Лупо. — Если этот козел откажется от сотрудничества с нами, мы его просто прикончим.

— О'кей. Два экземпляра?

— Да, — бросил Лупо, возвращаясь в студию.

Рэймонд Лакурза, его правая рука, уже ждал там с хмурым выражением на лице. Увидев босса, он поднялся ему навстречу.

— Что случилось? — спросил Лупо.

— Крупные неприятности, — буркнул Лакурза. — Опять эта скотина Болан, Джек.

— Как? Что он натворил на сей раз?

— Сволочь. Он здесь, в Вашингтоне.