Палач (№16) - Сицилийский набат

— Сколько времени занимает переправа?

Капитан пожал плечами:

— Синьор, все зависит от направления ветра, состояния моря, приливов и отливов...

Болан сунул ему под нос «беретту».

— В Средиземном море нет приливов.

— Видите ли, синьор, в проливе все по-другому! Дело в том, что воды Тирренского и Средиземного морей встречаются и...

— Старик, — холодно прервал его Болан. Я отсюда уже вижу Сицилию. Вон она — огромная темная масса...

Он замолчал и приставил холодный ствол «беретты» к щеке капитана.

— Постарайся не заблудиться! Хорошо?

— Хорошо, хорошо, синьор!

— Надеюсь, вам не пришла в голову глупая идея умирать из-за меня. Я никому ничего плохого не сделал. Даже тому карабинеру, в конце концов. Я ведь не пытался ограбить вашу кассу, не так ли?

— Абсолютно так, синьор!

— А в кассе много денег?

Капитан заколебался на какую-то долю секунды, а когда ответил, Болан понял, что тот соврал.

— Нет, там ничего нет, синьор.

— Вы лжете, но это неважно. Мы идем по курсу?

Капитан молчал, а Болан иронизировал дальше:

— Принимая в расчет, разумеется, что встречного ветра нет и внезапного отлива не предвидится.

— Мы идем правильным курсом, — сухо сказал капитан.

— Тем лучше. В таком случае вам нечего бояться меня.

— Да, синьор.

— Теперь я вас оставлю, хочу пройтись по палубе. Надеюсь, вы видели, сколько неприятностей наделал мой пистолет на пристани. Так что без шалостей: курс только на Мессину.

— Конечно, синьор.

— В противном случае на судне будет другой капитан.

Хозяин судна озабоченно вздохнул, а Болан вышел из рубки исчез в объятиях ночи.

Он прошел на ют и спустился в трюм, посветил себе карманным фонариком и нашел свой ящик. Мак переставил его так, чтобы докеры выгрузили его самым первым. Когда он поднялся на палубу, впереди уже мерцали огни Мессины.

Болан собрал свое крестьянское облачение, свернул его в комок и положил в пластиковый мешок. Перейдя на левый борт, он достал из кобуры «отомаг» и пальнул по стеклам рубки так, чтобы тяжелая разрывная пуля пролетела в сантиметре от головы капитана. Он должен был понять это шумное послание.

Болан уложил «отомаг» в полиэтиленовый мешок, сунул оружие в глубокий карман комбинезона и спиной упал в воду. Через двадцать минут он уже выходил на берег Сицилии. В холодных бликах лунного света хорошо виднелись снежные вершины Этны. В прибрежных скалах он нашел небольшой грот, собрал охапку сухих веток и зажег маленький костерок. Мак снял боевой комбинезон и из его карманов достал боеприпасы, карту и кое-что перекусить. Костер приятно согревал все тело. Он взглянул на часы. До рассвета оставалось еще немного времени. Болан достал из пакетика витаминизированную шоколадку, разогрел на костре плоскую фляжку с кофе и выкурил сигарету.

Покончив с едой, Мак прилег на песок, придвинув к костру ноги. Он пообещал себе проснуться с первыми лучами солнца и на час отключился...

После пробуждения Болану понадобилось не более пяти минут, чтобы замести малейшие следы своего пребывания в гроте.

Красно-золотое солнце только-только поднялось над горизонтом, когда высокий мужчина в крестьянской одежде, никогда не знавший уюта, вышел на дорогу, ведущую из Мессины в Катанию. Мешковатые брюки и пиджак хорошо скрывали боевой комбинезон и все остальное снаряжение.

Как и на калабрийских дорогах, машин здесь было немного. Это, конечно, не Америка, где по автострадам днем и ночью нескончаемым потоком мчатся автомобили.

Болан знал название трансагентства. Квитанция, укрытая в водонепроницаемом пакетике, лежала в кармане. Времени у него было вдоволь, и Мак решил отдохнуть на вершине невысокого холмика. На какое-то мгновение лицо Палача осветилось улыбкой: вспомнилась одна статья о Сицилии, которую он читал, готовясь к поездке. Какой-то профессор умудрился свести проблему мафии к одной-единственной фразе: «Мафии как таковой на острове нет, как, впрочем, и грабителей».

На завтрак Болан съел немного сыра и выпил вино. Курить не хотелось. В два часа дня он позволил себе еще пару глотков вина. За день по дороге проехало девять легковых машин и одиннадцать грузовиков.

Уже смеркалось, когда на дороге появился грузовик с названием трансагентства, где Болану предстояло получить груз, адресованный Богемскому Чародею.

Палач спустился с холма и затаился в придорожных кустах. Как только грузовик поравнялся с ним, Болан выскочил из своего укрытия, ухватился за задний борт и залез в кузов. Мак перерезал ножом веревки и распорол брезентовый чехол, но под ним было пусто.

Болан спрыгнул с грузовика и вернулся на свой пост у края дороги. В голову лезли невеселые мысли. Вряд ли трансагентство отправит еще одну машину ночью. Грузовые перевозки на острове не так уж интенсивны. Создавалось впечатление, что Болана раскусили. И неважно кто: полиция или мафиози. Ящик, надо полагать, будет ехать теперь на следующей машине. А в кузове, естественно, будет полно «солдат», жаждущих отхватить премию за голову Палача.

Болан внимательно разглядывал карту, и в голове у него начал созревать план, осуществление которого полностью зависело от его физических сил.

В себя он верил. В конце концов, можно и рискнуть. Теперь в Болане уже заговорил боец, а не философ. Назад пути не было.

Темнело. Болан снял крестьянские тряпки, зачернил лицо и руки. На небосводе загорались первые звезды. За темными очертаниями Этны уже угасал закат, когда вдалеке послышался звук мотора.

Болан подпустил автомобиль поближе и увидел, что за рулем сидел плюгавый человечишко-неаполитанец по кличке Репа. Он был один, но сидел как-то уж очень неестественно. Казалось, что у него под ногами спряталось человек шесть, вооруженных до зубов.

Болан пропустил грузовик немного вперед и побежал следом. Он приблизился к заднему борту и включил фонарик. Тонкий луч света сразу же упал на знакомый ящик. Крышка с надписью была надежно прибита гвоздями. Однако, кроме этого ящика, в кузове было еще пять, крышки которых открылись бы от малейшего толчка.

«Допустим, что в каждом ящике сидит по два человека, — рассуждал Болан. — Стало быть, их десять. В обойме „беретты“ восемь патронов. Плюс одна в стволе. Всего девять. Девять бесшумных посланцев смерти. Десять человек... девять пуль. Один вооруженный тип останется живым. По два выстрела в четыре ящика и один на пятый... И тогда я останусь с пустыми руками. Остается лишь „отомаг“. Ну что ж, беззащитным меня не назовешь...»

Болан продолжал свой марафонский бег. Автомобиль замедлил ход, взбираясь на горку, но перевалив вершину, прибавил ходу и понесся дальше, подскакивая на ухабах неровной дороги. Болан уловил момент, когда заднее колесо попало в особенно глубокую выбоину, и, воспользовавшись грохотом скачущих ящиков, запрыгнул в кузов. Он сразу лег на живот. Наверняка водителю дали инструкцию посматривать за тем, что творится сзади, а может, Репа сам хотел быть в курсе всех дел, как бы то ни было, а зеркало заднего обзора в кабине было повернуто так, что позволяло видеть весь кузов грузовика.

Болан осторожно прополз немного вперед и тихонько постучал по первому ящику. В нем послышалась какая-то возня и шорох. Болан невнятно пробормотал несколько слов и постучал еще раз. Крышка резко отлетела, и в ящике во весь рост встали двое. Каждый получил пулю между глаз и свалился обратно на дно. Болан уперся спиной в борт, а ногами — в ящик с покойниками и изо всей силы толкнул его. Импровизированный гроб свалился с кузова, раскололся от удара о растрескавшееся покрытие дороги, и из него вывалились два трупа.

Болан облегчил себе жизнь, тут же перезарядив «беретту». Он поднялся на ноги и, прижавшись бедром к ходящему ходуном борту грузовика, переложил «беретту» в другую руку. Вытащив «отомаг», он, не жалея патронов, хладнокровно продырявил остальные ящики.

После первого же оглушительного выстрела автомобиль резко свернул на обочину и начал петлять по дороге. Тем временем Болан столкнул с кузова все ящики вместе с падалью, оставшейся в них.

Подойдя к кабине, Палач заглянул в заднее окошечко: рядом с Репой притаились два вооруженных типа. Болан пристрелил их и через разбитое окошечко крикнул:

— Останови!

Дрожа всем телом, Репа заглушил двигатель, свернул вправо и плавно затормозил. Но, помимо дурацкой клички и неумения водить грузовой автомобиль, он еще был глуп от природы: Репа попытался выхватить из-под рубашки свой револьвер, за что и был жестоко наказан — разрывная пуля, выпущенная из «отомага», снесла ему полголовы. Удар был так силен, что труп отбросило к дверце. От толчка та распахнулась, и тело, вылетев из кабины, исчезло в пропасти, спускавшейся к пляжу.

Болан поднялся в кабину, вытащил оба трупа и тотчас же отправил их следом за Репой...

Сев за руль, Мак завел двигатель, включил первую передачу и выжал сцепление...

На рассвете следующего дня он заправился в Катании и продолжил свой путь на запад.

Следовало признать, что его высадка на Сицилию прошла успешно.

Глава 14

Доны стыдливо отказывались смотреть друг другу в глаза. Каждый понимал, что их обманули, обвели вокруг пальца, как детей. Беспомощность бесила их и приводила в отчаяние. Никто не хотел начинать разговор. Никто не мог смириться с таким разгромом и позором...

Наконец заговорил римлянин — Бринато...

— Не станем же мы молча сидеть всю ночь напролет.

— Первое, что нужно сделать, — нервно затараторил Вандало, — так это взять под контроль обстановку в Неаполе. Я отправил туда своих парней...

— Своих парней? — удивился Ричеркато. — Что это на тебя нашло? Ты отправил туда своих парней!

— Но ведь кому-то, в конце концов, это нужно было сделать. Пока остальные... — Вандало сделал непристойный жест, — пока остальные просиживают штаны, Организация разваливается.

— А ну закройте ваши пасти! — заорал Бринато. — Заткнитесь! А то сейчас мы тут все передеремся. А Болан именно этого от нас и ждет. Черт с ним, с Неаполем!

Он гневно обвел взглядом всех присутствующих. Его суровый голос и ледяной блеск глаз утихомирили спорщиков.

— Забудьте о Неаполе! Пусть там пока все остается так, как есть. Перед нами стоит куда более важная проблема, чем Неаполь... Это Болан!

И снова Бринато смерил всех колючим взглядом:

— Или же есть другие мнения?

Все молчали.

— Хорошо! Рувидо, — обратился он к Дону Реджо-ди-Калабрия, — что тебе удалось узнать от этой девицы Альмы?

— Ничего. Абсолютно ничего. Что вы от нее хотите? Темная деревенщина. Она понятия не имела, с кем связалась. Вы представляете, эта дура носила на шее значок снайпера!

— Ну ты хоть догадался сровнять с землей эту проклятую ферму? А то ведь того и гляди, Болан по старой памяти завернет туда.

— За кого ты меня принимаешь? — покраснев, рявкнул Рувидо.

— Ну ладно, ладно, я не хотел оскорблять тебя.

— Он уже на острове, — безмятежно сказал Ричеркато.

— Кстати, его путь лежал через твою территорию, — ядовито прошипел Вандало. — Он приехал в Катанию, заправил машину, позавтракал... Причем открыто, на виду у всех!.. А потом — фьють... Он исчез.

— Какая сволочь! — скрипнул зубами Паффуто, маленький толстяк, — Дон Мессины. — Он перестрелял моих ребят, он угнал мой автомобиль.

Пальцы Паффуто скрючились, словно в мыслях он душил Болана.

— Будьте серьезнее! — рявкнул Бринато. — Хватит скулить и жаловаться на судьбу! Сейчас не время подсчитывать потери и указывать друг другу на ошибки. Согласны? Не пора ли поговорить о деле, пошевелить мозгами?

Он резко встал и отставил свой стул, который с грохотом упал на паркет. Бринато подошел к окну и остановился, с трудом переводя дыхание. Что за ублюдки! Они готовы удавиться за несколько потерянных лир и пару укокошенных дармоедов! Ишь как завопили о Неаполе! Им все кажется, будто пирог мимо их рта проносят. Совсем забыли, что у нас идет война... Черт бы их побрал!

Бринато закурил сигару. «Неаполь... Можете о нем забыть. Неаполь будет моим. Там уже мой человек наводит порядок. Так что Неаполь уже не имеет никакого значения. Самое главное — Болан!»

Бринато бросил пристальный взгляд в ночную тьму, пытаясь представить, где сейчас Болан, и чем он занимается...

Он снова подошел к столу, поднял свой стул, но не сел, а, упершись руками в стол, наклонился вперед и заговорил, внимательно вглядываясь в каждого:

— Послушайте! Прекратите дурить мне мозги вашими дешевыми историями о покойниках и грузовиках!

Бринато стряхнул пепел с сигары.

— Во-первых, мы знаем, зачем Болан прилетел в Италию. Цели его нам ясны.

Он холодно усмехнулся и с насмешкой продолжал:

— Полагаю, убеждать никого не надо, что мы имеем дело с Боланом? Надеюсь, сейчас никому не взбредет в голову шлепнуть кого-нибудь из присутствующих. Болан и только Болан облапошил нас, как пацанов! А потому мы должны немедленно убрать его!

Внезапно голос Бринато смягчился, но в нем все равно слышались нотки презрения:

— Не будет возражений, синьоры? Все согласны?

Ход собрания Бринато взял под свой контроль, потому что первым голосовал за смертную казнь Фроде. Много лет он стремился в Неаполь. Его алчность еще больше обострилась после того, как удалось изучить обстановку в городе. Помощники и подчиненные Фроде самым бесстыдным образом обманывали своего босса. Астио Традиторе не только открыто изменял ему, но и готовил смещение Фроде. Бринато уже поручил своему убийце контракт на Традиторе. Но Болан вместо него решил эту проблему...

— Хорошо, кто говорил с Кафу? — спросил Ричеркато. — Кроме меня, разумеется.

Доны Палермо, Реджо-ди-Калабрия, Мессины, Сиракуз и Марсала дали понять, что и они разговаривали с Доном Кафу.

— Итак, что нам известно?

— Грузовик был найден на дороге к западу от Наро, — сообщил Ричеркато, глядя на владельца автомобиля. — О машине лучше позабыть: ремонту она не подлежит.

Паффуто грустно заморгал глазами: плакали его семь тысяч американских долларов.

— А этот ящик, который он так хотел переправить, — где он? — спросил Бринато.

— Там его оружие.

— Как вы сказали? — переспросил Рувидо.

Дон Рувидо был, конечно, не самым умным в этой компании, и лишь благодаря своей неслыханной грубости и хамству ему удавалось управлять тем гетто, которое являл собой Реджо-ди-Калабрия.

— В ящике его оружие, — повторил Бринато.

— Погодите, что все это значит? — никак не успокаивался Рувидо. — Этот парень разыгрывает из себя ковбоя, таскает с собой пару пистолетов, причем один из них с глушителем. Какое еще оружие? В том ящике что — боеприпасы?

Не скрывая своего отвращения, Бринато раздраженно отошел от стола, яростно попыхивая сигарой.

— Кто-нибудь может объяснить этому дебилу, о чем идет речь?

Ричеркато принялся за дело, излагая факты один за другим.

— Нам известно, что в своих прежних компаниях Болан широко использовал базуки, минометы, гранатометы, карабин с оптическим прицелом. Он великолепно знает все виды взрывных устройств, отлично стреляет из автоматического и полуавтоматического оружия... Он специалист по стрелковому вооружению. Усекаешь? Теперь ты понял, что у него в ящике? Там оружие, которое будет стрелять по тебе и по мне.

— Черт возьми! Да с таким арсеналом он может взять в осаду и Дона Кафу.

— А что, по-твоему, он делал в Неаполе? Неужто ты думаешь, что он ходил по домам, нажимал на звонок и раскладывал под дверями гранаты? Уже долгое время Болан не дает покоя Организации. Он прошел через Париж и Бостон, после него там ничего не осталось. Ты что, спал все это время?

— Чего там... Я не предполагал, что черт его принесет и сюда, к нам. Он ведь даже не знает нашего языка, а?

— Девчонка сказала, что он немного говорит по-итальянски. Ты считаешь, что не очень хорошо? Он пришел к тебе, провалялся в доме, да не один, а с девицей, он гуляет по твоему пляжу, вплавь встречает паром... Лично мне кажется, что наш язык не вызывает у него проблем!

— Ну давайте, давайте! — холодно заметил Бринато. — Ссорьтесь, ругайтесь, ночь впереди длинная!

— Бринато прав. Ближе к делу!

Бринато сигарой показал на Донов, которые беседовали с Доном Кафу, и спросил:

— Чего он хочет?

Доны лишь молча пожали плечами.

— Ничего? — продолжал Бринато. — Совсем ничего? Ни бойцов, ни оружия, ни вертолетов, ни собак, ни хрена?

— Ну так, во всяком случае, он сказал, — подтвердил Ричеркато, глядя на других Донов.

— Из этого следует только один-единственный вывод, — сообщил Бринато. — Дон Кафу что-то задумал и ни с кем не желает делиться своими планами.

— Речь идет о центре подготовки «солдат», которых Дон Кафу отправляет за океан и получает по тысяче долларов в день за каждого человека.

— Я в курсе. И, кстати, разрешения «Коммиссионе» на это у Дона Кафу нет. Все члены совета проголосовали против. Если пойти ему навстречу, мы рискуем вернуться к печальным событиям недавнего прошлого, когда семейства воевали друг с другом не на жизнь, а насмерть. Имея большое количество «солдат», он мог бы стать новым Альберто Анастазиа... «Смерть ЛТД.» или нечто вроде того.

— Наркотики, — предположил Дон Милана. Поскольку он жил неподалеку от французской границы, то ему часто доводилось общаться с корсиканцами. — Раз он не хочет видеть нас у себя, значит у него есть что скрывать. Это наркотики.

Все Доны без исключения согласно закивали головами.

— Логично, — заключил Бринато. — Так или иначе Дон Кафу нашел способ переправки своих «солдат» в Соединенные Штаты. В Филадельфии у него было семьдесят пять бойцов, не так ли? И вполне логично будет допустить, что с некоторыми из них Дон Кафу переправлял туда наркотики. Разве можно упустить такой случай!

Бринато окинул взором своих коллег. На многих лицах он увидел зависть.

— И ежели вы не будете возражать, то я предлагаю поставить вопрос о суде над Доном Кафу.

И вновь Доны выразили единодушное, согласие.

Бринато подошел к двери, открыл ее и что-то сказал охраннику, который молча кивнул головой и удалился. Бринато отдал еще какие-то распоряжения людям в коридоре и вернулся на место. Через минуту-другую официант в белом пиджаке вкатил в зал тележку с напитками и закусками. С плоскими, вульгарными шутками Доны приступили к трапезе. И каждый, пожалуй, думал об одном и том же: наркотики, ведь они официально запрещены. Контрабанда наркотиков слишком опасна, слишком рискованна. Боже праведный, именно наркотики погубили Дона Вито Дженовезе, capo di tutti capi! И вместе с тем, вряд ли можно найти в Организации хоть одного человека, который бы не нарушал неписаное правило — запрет на наркотики. Бывают в жизни моменты, когда без них просто невозможно: у морали ведь так мало общего с уголовным кодексом. Но заниматься контрабандой наркотиков — это чересчур рискованно. Вот и все. И когда кто-либо из Донов попадался на наркотиках, страдала вся Организация. Полиция совала нос повсюду, что, по меньшей мере, было просто неудобно. А кому это могло нравиться? Потому «Коммиссионе» официально и запретила все операции с наркотиками. Ну а кому удавалось успешно проворачивать делишки с наркотиками, тем это сходило с рук. Известное дело: не пойман — не вор...

Донов занимала также и другая мысль: какую выгоду они смогут извлечь из падения Дона Кафу, кто из них окажется тем счастливчиком, который урвет себе лакомый кусок — провинцию Агридженте.

Без стука в зал вошел один из людей Бринато. Быстрым шагом он приблизился к своему боссу и что-то сказал тому на ухо. Бринато поперхнулся, наполовину прожеванный кусочек болонской колбасы вылетел изо рта и упал на галстук. Дон салфеткой смахнул колбасу, с трудом проглотил оставшуюся во рту пищу, поднялся и сказал:

— Что ты сказал? Повтори! Громко скажи, чтобы все слышали!

«Солдат» замялся.

— Босс, ради Бога, не сердитесь на меня...

— Да говори же ты! — рявкнул Бринато.

— Дон Кафу велел передать: "Скажи этим придуркам, чтобы они проваливали ко всем чертям! А если им очень хочется меня найти, то пусть знают, что их встретит сотня хорошо обученных «солдат»...

Гонец схватил со стола фужер с шампанским, жадно выпил его и продолжал:

— А еще он сказал: «Передай этим авантюристам, что плевал я на их приговор, и вообще, пусть они им вытрут себе задницу. Я никогда не приеду к ним, а если эти негодяи посмеют сунуться ко мне, то я их перестреляю, как бешеных собак...»

«Солдат» отпил шампанское прямо из бутылки.

— Мне очень жаль, босс, но я все передал слово в слово. Мне казалось, что вы должны все знать. Я правильно сделал, босс?

— Конечно, конечно, — пробормотал в ответ Бринато, покачивая головой. Он похлопал мафиози по плечу: — Ты все сделал правильно, малыш. Можешь идти, а мы тут должны еще потолковать. Скажи официантам, пусть все уберут. У меня пропал аппетит.

Через несколько минут зал выглядел так, словно никакого банкета, оставившего во рту Донов привкус дегтя, и не было. Как только за прислугой закрылась дверь слово взял Дон Рувидо.

— Я так думаю: если Дон Кафу не считает нужным прибыть на собственный суд, то суд сам должен отправиться к нему.

Он взглянул на коллег, ожидая поддержки...

Бринато внимательно посмотрел на оратора и подумал, как такому кретину удалось занять столь высокое положение в мафии. А-а, понятно, он ведь калабриец! А они ничем не лучше сицилийцев, которые могут вспылить из-за сущего пустяка, сначала открыть стрельбу по всем и вся, а потом, подобрав жертвы, организуют пышные похороны, узнав, что по ошибке пристрелили собственного шурина. Быть может, это у них от жаркого солнца, которое припекает им головы круглый год. У них ведь одно в башке: убивать, убивать, убивать. Правда, трахнуть они тоже готовы кого угодно: крокодила или горячую выхлопную трубу... Ясное дело: Дон Кафу должен умереть. А заодно и Дон Рувидо.

И вдруг Бринато спохватился. «Господи! Да что это я? — мелькнуло у него в голове. — Я делаю именно то, чего хотелось бы Болану. Я замышляю убийство члена семьи...» Он глубоко вздохнул и достал новую сигару.

Бринато немного подумал, потом встал, чуть наклонился вперед и шумно откашлялся. Когда наступила мертвая тишина, он заговорил:

— Ну, синьоры, что вы об этом думаете? Наш брат Дон Кафу не просит у нас помощи. Более того, он от нее отказался. Он даже не желает разговаривать с нами. Между тем, единственная наша цель заключалась в том, чтобы оказать ему содействие, не так ли, синьоры?

Доны закивали головами, послышались одобрительные возгласы, на лицах появились улыбки.

— И я предлагаю пойти навстречу пожеланиям Дона Кафу. Совершенно очевидно, что он считает себя в полной безопасности. Ведь у него целая сотня вооруженных до зубов «солдат». Что против такой силы может сделать один человек, пусть даже Болан?

Бринато замолк, сосредоточенно попыхивая сигарой. Все внимательно смотрели на него. И он снова заговорил:

— Естественно, что со временем встанет вопрос о разделе.

Бринато позволил себе некое подобие улыбки: на мгновение показались его белые зубы и дрогнули мясистые, толстые губы.

— Ну а работу нашу я предлагаю отложить до завтрашнего дня. Посмотрим, как будут развиваться события.

С веселыми, но отнюдь не добрыми улыбками на устах все Доны поднялись со своих мест одновременно с Бринато, который в заключение сказал:

— А теперь можно и развлечься, чего уж там...

В то время как Доны покидали зал заседаний, Бринато подал знак своему начальнику охраны. Тот улыбнулся, кивнул головой и вышел.

А Доны, между тем, уже входили в шикарный салон. Там слышались звуки нежной музыки и в полумраке появились девушки.

Глава 15

Мак Болан был не только хорошим практиком в военном деле. Он проштудировал также немало учебников по стратегии.

И самое первое правило гласило: занимайте высоты, в противном случае вы умрете в долине.

Кое-кто проигрывал войны из-за собственной лени.

А для того чтобы занять высоту, нужны люди крепкие, выносливые, отважные, упрямые. В первый же день Болан обнаружил, что воспитанники Дона Кафу только о том и думали, что о своих долларах да о легкой, беззаботной жизни в Америке. Им не нравилось карабкаться по склонам гор, и они жульничали. Они очень хотели, чтобы с ними всегда был комфорт. Их вещевые мешки трещали от консервов, спиртного, книг. А некоторые питомцы Дона Кафу даже уговорили местную потаскуху подняться с ними и провести в их компании все дежурство.

В самый первый день своего появления во владениях Дона Кафу Мак Болан мог запросто уложить человек девятнадцать. Но это ничего бы ему не дало. Он только раскрыл бы себя. Смена обнаружила бы трупы на наблюдательном пункте, и охрану, конечно же, усилили бы, а Дон Кафу, будучи предупрежден, принял бы соответствующие меры безопасности.

Пока Болан преимущественно занимался разведкой. Перед самым обедом он увидел человека, которого искал. Это был «солдат», чем-то похожий на него. Сходство не бог весть какое, но достаточное, чтобы воспользоваться им и проникнуть на короткое время в охраняемую зону.

Если его расчеты верны, то он сможет появиться в лагере, когда начнет смеркаться.

Но сначала нужно было избавиться от свежеиспеченного мафиози.

Болан обошел открытое место, где его мог заметить «солдат», и по хорошо протоптанной тропинке, которая вела к наблюдательному пункту, приблизился к охраннику. Тот спал глубоким сном. На груди у него лежал иллюстрированный журнал для мужчин. Болан опустился на колено рядом с мафиози, нанес ему сильный удар по горлу и, навалившись на рекрута, придушил, как котенка.

Болан взвалил труп на плечи и перетащил его километра за два от наблюдательного поста. Там он снял с мертвого униформу рекрутов Дона Кафу и спрятал тело в вентиляционном канале серной шахты. В ней издавна добывали серу, и выходов таких каналов на каменистых склонах виднелось немало. В свое время серные шахты превратили провинцию Агридженто в одну из самых активных и процветающих во всей Сицилии.

Для покойника форма была слишком велика, а вот Болану она оказалась тесноватой. Несмотря на некоторое отличие в телосложении, постаравшись, можно было сойти за убитого новобранца.

Болан пожал плечами. Если его хитрость раскроется, то придется отстреливаться и быстро уходить. Он вернулся на наблюдательный пункт и стал ждать. В вещмешке рекрута нашлось кое-что из продуктов: кусок сыра, свежее куриное мясо, отлично приготовленное жаркое, бутылка белого сухого вина и две пачки сигарет. Болан с удовольствием поел, закурил сигарету и стал наблюдать за тропинкой.

Он все думал, как звали покойника. Никаких документов в карманах убитого он не нашел. Очевидно, организация Дона Кафу изготовляла фальшивые паспорта и снабдила ими своих «солдат».

И тем не менее, сослуживцы ведь как-то обращались к этому бедолаге.

Болану припомнились слова, которые он прочитал на табличке в одном старом доме в Филадельфии:

"Говорите по-американски.

Думайте по-американски.

Будьте американцами".

Как знать, может, эта формула могла пригодиться и стать теперь своеобразным паспортом в чужих краях.

За час до захода солнца появилась смена. Впрочем, точнее будет сказать, что Болан не увидел смену, а услышал. Если и остальные рекруты такие же неловкие и так же страдают одышкой, как этот, то кого же готовит Дон Кафу? Ну что же это за «солдат», который дышит, как загнанный бык, и которого слышишь за сотню метров?! По-настоящему подготовленный крутой боец никогда не выдает противнику своего присутствия.

И тем не менее, Болан собрался и насторожился.

Сколько людей пали жертвами собственной неосторожности!

Метрах в пятидесяти рекрут остановился и замер. Затем, еле передвигая ноги, начал приближаться. Болан увидел его рубашку в темных разводах от пота, судорожно вздымающуюся грудь, опущенные плечи и покачал головой: Кафу продает за океан дерьмо, а цену просит, словно за сталь...

Мокрый от пота, весь в пыли, задыхаясь и сморкаясь, новобранец подошел и что-то хрипло крикнул.

Болан ничего не понял, но не растерялся и с сильным итальянским акцентом ответил:

— А ну давай по-американски! Ведь нам же приказано было.

Болан встал, чуть пригнулся и махнул рукой:

— Иди сюда!

Сменщик продолжил подъем. Болан только этого и ждал: он тут же спустился по тропинке, прошел мимо рекрута и лишь услышал, как тот удивленно воскликнул:

— Эй, Джино! Куда ты...

Болан дошел до первого поворота тропы, спрятался за скалой и переоделся. Найдя удобную точку для наблюдения, Мак стал разглядывать своего сменщика в сильный морской бинокль. Еле дыша, тот лежал, растянувшись на земле. Рядом с ним валялся расстегнутый вещмешок. Переводя дух, сменщик жадно хватал воздух широко раскрытым ртом.

Сумерки быстро опускались на горные склоны.

Как на всех фронтах, где довелось побывать Болану, здесь тоже имелся форпост, находившийся примерно на полпути между наблюдательными постами и лагерем.

Зрение у Болана было отменное, и в темноте он ориентировался, как кошка. Метрах в семистах он заметил пустынный, голый холмик. Мак спрятался в кустах, достал бинокль, установил его на прибор ночного видения и стал внимательно изучать форпост.

Болан инстинктивно почувствовал тревогу, как только увидел высокого, крепкого человека со списком личного состава. Он поджидал задерживающихся часовых. Держался он уверенно и спокойно. Каждый его жест был хорошо знаком Болану. Не было никаких сомнений, что этот человек в свое время служил в вооруженных силах США. Болан понял, что пройти незамеченным мимо незнакомца так же сложно, как и попасть на Луну.

«Да, — додумал он, — все оказалось сложнее, чем я думал. Что делать? Ждать и наблюдать».

Между тем, человек со списком одного за другим встречал возвращавшихся «солдат», перебрасывался с ними парой слов, затем отсылал в лагерь. Во время своей разведки Болан успел обнаружить одиннадцать наблюдательных постов.