- Да, Серджио, - робко ответил Таррин.
      - А вам? - спросил старик, по очереди разглядывая колючими глазами Сеймура и Пласки.
      - Конечно.., конечно, Серджио, - торопливо подтвердил Сеймур.
      - Я понял, Серджио, - быстро добавил Пласки.
      - Лет двадцать назад я бы не сидел рядом с такими людьми, как вы, буркнул Серджио с нескрываемым презрением. - Ладно, слушайте меня. Я сделал на Волана открытый контракт. Но вы не должны довольствоваться этим и отсиживаться по норам. У вас есть деньги, головы на плечах, вы имеете власть и, в конце концов, ведь вы же мафиози! В таком случае почему Серджио должен интересоваться вашим Боланом? А? Болан имеет претензии к Уолтеру, Натану и Леопольду. Так? Болан даже не знает о существовании Серджио. Разве я не прав?
      Он щелкнул пальцами и, едва глянув на охранника у дверей, показал жестом, что хочет выпить. Телохранитель тут же скользнул за стойку бара и налил вина в высокий бокал, который поставил перед стариком. Серджио поднял бокал и отпил глоток. Остальные молча наблюдали за ним. Телохранитель занял свое место у двери. Серджио снова пригубил вино и поставил бокал на стол.
      - Тем не менее, - продолжал он, - Серджио поставил на кон сто тысяч долларов, чтобы спасти вас. Как видите, семья заботится о вас и защищает. Так будьте же достойны ее!
      В этот самый момент широкое окно в другом конце гостиной разлетелось вдребезги. Мафиози, подававший Серджио бокал вина, хрипло вскрикнув, ничком рухнул на пол. Хрустальный бокал, превратился в пыль, на столе осталась только небольшая красная лужица. Гулкие звуки выстрелов - ба-бах! - бах! - бах! - из карабина большого калибра докатились сюда с опозданием и словно оживили парализованных ужасом людей, сидевших вокруг стола. Все четверо с искаженными от страха лицами как по команде бросились на пол.
      Стрельба прекратилась так же внезапно, как и началась. Таррин поднял голову и увидел прямо перед собой испуганные глаза Серджио.
      - Теперь он знает вас тоже, дядя Серджио. Пласки и Сеймур тяжело дышали, словно после забега на марафонскую дистанцию. Четверо телохранителей лежали на прекрасном паркетном полу в странных, неживых позах. Вокруг них лужицами расплывалась кровь и, стекая ручейками к центру гостиной, впитывалась в густой белоснежный ковер.
      Дергающиеся губы Серджио раздвинулись в хищном, зверином оскале, и в бессильной ярости он ударил кулаком по ковру:
      - Убейте его! - прошипел он. - Убейте этого проклятого Бодана! Вы поняли меня? Убейте его!
      Глава 12
      Нужно было найти другое убежище. Мак не мог позволить себе такой роскоши слишком долго оставаться на одном месте. Он надел черный комбинезон, не стеснявший движений, и сменил Р-32 на армейский автоматический пистолет 45 калибра, кобуру с которым повесил на пояс. Черные кроссовки и такого же цвета берет дополняли его костюм. Мак посмотрел на свое отражение в зеркале и не удержался от смеха: очень уж он походил на героя детских комиксов. Если его кто-нибудь встретит на улице, то примет за приглашенного на бал-маскарад. "Марлин" и чемоданчик с деньгами мафии лежали в багажнике машины вместе с личными вещами. Болан в последний раз внимательным взглядом окинул комнату, чтобы убедиться, не оставил ли он после себя следов, затем поднял дорожную сумку и вышел. Было 2 часа 20 минут ночи, когда он направил машину к дому Лео Таррина, а без малого в 3 часа Мак уже находился на месте, в роскошном районе, где обитала средняя буржуазия: обращали на себя внимание красивые дома, цветники, сады, неширокие улицы. Болан оставил машину на улице позади дома Таррина, перепрыгнул через невысокий забор и, перебежав открытый участок, оказался за домом. Где-то по соседству залаяла собака. Мак взобрался на крышу гаража и, укрывшись на затененном скате, принялся изучать внутреннее расположение здания. Свет горел за окном с матовым стеклом, видимо, в ванной комнате. На этом же этаже светилось еще одно окно. Болан вспомнил, что у Таррина было трое детей, и попытался представить себе расположение спален. Он пришел к выводу, что свет горит либо в детской, либо в одной из спален детей. Мак снова прикинул внутреннюю планировку дома, но архитектура здания оказалась настолько необычной, что он не смог прийти к конкретному выводу. Все окна, сделанные по типу гильотины, были закрыты.
      В соседнем доме кто-то вышел во двор, чтобы успокоить разошедшуюся собаку. Мак огляделся по сторонам в поисках предмета, которым собирался наделать побольше шума. Оторвав с крыши гаража черепицу и сильно размахнувшись, он швырнул ее вниз, во внутренний дворик. Черепица упала на металлический столик, раскололась, и ее куски с грохотом разлетелись по мраморным плитам патио. Болан напряженно следил за всеми окнами сразу и был наконец вознагражден. Штора на одном из окон второго этажа чуть-чуть сдвинулась в сторону. Кто-то пытался выглянуть во двор, но Мак не был в этом уверен. Поэтому он оторвал вторую черепицу, снова бросив ее вниз. Штора шевельнулась, возвращаясь на место, и тотчас в комнате вспыхнул свет. Болан успел заметить Таррина, стремительно отпрянувшего от окна, и, прежде чем штора закрыла окно окончательно, его жену, сидевшую на постели и все еще державшую руку на кнопке настольной лампы. Болан улыбнулся, представив себе на миг ужас, который охватил Таррина, когда его жена, проснувшись, включила свет. Мак продолжал ждать и был снова вознагражден за свое терпение. Таррин, застегивая на груди пижаму, обходил дом, держась в тени сада. Продолжая улыбаться, Болан наблюдал за ним. Таррин неподвижно остановился на углу. Несомненно, он был вооружен. Какой-то предмет, брошенный им, ударился о стену гаража и с сухим треском разбился. "Стакан", - догадался Болан. Таррин исчез из его поля зрения. Мак, не двигаясь, всматривался в темноту и в душе хвалил себя за то, что занял позицию наверху. Он видел уже другое преимущество. Женщина и трое детей, плоть и кровь его противника, остались в доме одни. Болан спросил себя, почему Таррин не вывез в безопасное место свою семью, но не успел обдумать ответ. Таррин появился с другой стороны дома, обойдя его сзади.
      Болан сразу зауважал сицилийца. Он, по крайней мере, вышел на улицу, навстречу врагу, вместо того чтобы прятаться в доме, прикрываясь женщиной и детьми.
      Таррин появился из тени и негромко позвал:
      - Болан?
      Качнув головой, Болан беззвучно прищелкнул языком. Таррин медленно приближался к гаражу, останавливаясь и прислушиваясь через каждые два шага. В руке он держал револьвер, теперь Болан хорошо это видел. В другой руке Таррин сжимал карманный фонарик. Мак ждал, и когда Таррин прошел через гараж, направляясь в другую часть сада, бесшумно спрыгнул с крыши гаража и направился к дому. Снова из глубины сада послышался голос Таррина:
      - Болан?
      Мак обогнул дом и поднялся по ступенькам к входной двери. Как он и предполагал, дверь осталась незакрытой. Он усмехнулся. В пижаме Таррина не было карманов, и, поскольку в одной руке он держал револьвер, а в другой фонарь, Болан пришел к выводу, что ключей у Таррина нет и он не мог закрыть дверь снаружи. Мак не хотел убивать Таррина издалека, пулей, выпущенной из карабина с оптическим прицелом. Между ними существовала некая странная дружба, и самое малое, что мог сделать Болан, - посмотреть Лео в глаза, нажимая на спусковой крючок. Долго ждать не пришлось. Меньше чем через минуту Таррин вошел в прихожую, закрыл дверь и повернул ключ в замке. Переводя дыхание, он на секунду замер, стоя спиной к невидимому пришельцу. Болану стало интересно, какие же мысли возникают у человека, стоящего в темноте перед закрытой дверью. Или что он испытывает перед смертью?
      Болан, подняв руку, спокойно приставил холодный ствол пистолета к затылку Лео.
      - Я так и знал, - вздохнул Таррин. - Я понял, что вы здесь, как только закрыл дверь. Он помолчал, потом продолжил:
      - Вы не должны меня убивать, Болан, пока мы не поговорим.
      - Вашей жене придется несладко, когда она потом начнет смывать здесь кровь и мозги, - спокойно ответил Мак.
      В прихожей было хоть глаз выколи, но Болан почувствовал, как маска смерти окутала лицо его собеседника. К тому же Болан видел ее воочию, не раз примеряя на себя, и хорошо знал, что при этом может ощущать человек. Все мышцы лица, вплоть до самой маленькой, сводит судорога, диафрагма, натягиваясь, дрожит как струна и, кажется, вот-вот лопнет; и так больно дышать... Болан больше не хотел продлевать это страдание и, протянув руку, скомандовал:
      - Револьвер, Лео.
      Револьвер с длинным стволом перешел из руки в руку. Мак не глядя бросил его на пол позади себя.
      - Я понимаю, что вы чувствуете, - с трудом произнес Таррин глухим, сдавленным голосом.
      - Вот как?
      - Да, ваша сестра была очень мила, Болан.
      - А вот этого вам не следовало говорить, - скрипнув зубами и ощутив прилив холодной ярости, произнес Мак и сильно толкнул Таррина в затылок стволом пистолета.
      - Теперь, - продолжал он, - тихонько откройте дверь, тихонько, я сказал.
      - Куда мы идем? - спросил Таррин, задыхаясь на каждом слове.
      - Я хочу сделать подарок вашей жене и детям, - с еле сдерживаемым гневом заявил Болан.
      В этот миг в прихожей ярким пятном вспыхнул свет. Автоматически Болан бросился в сторону, прижимаясь к стене. Его рука, сжимающая пистолет, мгновенно поднялась в поисках новой угрозы. На пороге стояла супруга Таррина с лицом, застывшим как маска, и рукой, протянутой к Болану. Мак еле успел отвести в сторону ствол своего "Кольта-45", и пуля после громового выстрела попала в стул, отшвырнув его к противоположной стене комнаты. От яркого света Болан почувствовал страшную резь в глазах, а в ушах не проходил звон от выстрела большого пистолета. Видимо, поэтому он и не заметил крошечного револьвера в руке Анжелины Таррин. Ему показалось, что слабые хлопки не имеют ничего общего с ощущением жжения у виска и в плече, но Мак инстинктивно понял, что ранен. Таррин нырнул на пол и, перекатывась с боку на бок, пытался выбраться из возможного сектора обстрела. Выскакивая за дверь, Болан дважды выстрелил в направлении Лео, вне себя от ярости, что его обратила в бегство маленькая хрупкая женщина с детской хлопушкой в руке. Да еще и ранила! Он чувствовал, как вдоль шеи течет кровь, и, быстро огибая дом, на ходу проверил, насколько серьезно его зацепило. Сунув кольт в кобуру и перелезая через забор, Болан понял, что ничего страшного не случилось, хотя плечо жгло огнем. Он уже почти вышел на улицу, где стояла его машина, когда раздался резкий вой сирен. Секунду Мак колебался, потом решил оставить машину на месте, чтобы не затевать гонки с полицией в этот утренний час. Сейчас любая движущаяся машина неизбежно превратится в мишень. Мак пересек улицу, еще один сад и побежал по полю.
      Нужно было как можно скорее, насколько позволяли две его раны, убраться отсюда. "Так тебе и надо, болван", - с горечью подумал Болан. Он хотел вести себя с врагом по-джентельменски. Не получилось. В крестовом походе не может быть никакой морали. Их следует убивать, как бешеных собак, всегда и везде, без всякой жалости. Выбора нет, убить самому или оказаться убитым. Мак хорошо выучил этот простой урок еще в джунглях Юго-Восточной Азии. Так почему же он забыл его здесь, в джунглях мафии? Проклиная себя, Болан устремился к темневшей вдали массе домов, прижимая к шее берет, чтобы остановить кровотечение. Ночь наполнилась воем сирен. Конечно, полиция его поджидала. Они догадывались, кто будет его следующей жертвой, и установили здесь свои посты. Это еще одна его ошибка. Не стоило предпринимать эту атаку. Результат плачевный: он ранен и теряет слишком много крови. Теперь нужно надежно укрыться, залечить раны, восстановить силы, покидавшие его вместе с кровью... Именно из-за таких ошибок проигрывают войны.
      Глава 13
      Уставший, с покрасневшими глазами, лейтенант Уотерби вышел из машины и направился к другой патрульной машине, находившейся на перекрестке рядом с домом Таррина. Он безразлично ответил на приветствие полицейского, стоявшего возле машины, и спросил:
      - Сколько времени вам понадобилось, чтобы окружить это место после того, как раздались выстрелы?
      - Меньше тридцати секунд, - ответил полицейский в форме. - Я прибыл сюда сразу же, как только услышал стрельбу, и с тех пор никуда не отлучался. Я видел только наших ребят.
      Уотерби что-то буркнул в ответ, глянул вдоль улицы и повернулся к машине. Человек в гражданском, сидевший за рулем, с симпатией посмотрел на него:
      - Он скрылся, да?
      - Я почти уверен в этом, - со вздохом ответил Уотерби. - Таррин сказал, что он был одет, как коммандос, весь в черное, передвигался бесшумно и быстро, словно дикий кот. Таррину чертовски повезло, и он это прекрасно понимает.
      - Этот Болан тем не менее вызывает восхищение, - отозвался офицер.
      - Может быть, у вас, но не у меня, - скупо проронил Уотерби.
      - Поймите меня правильно, Ал. Я хотел только сказать, да вы и сами знаете, ведь он так и не выстрелил в жену Таррина. Хотя мог бы пристрелить ее совершенно спокойно, как в тире, а вместо этого он прекратил акцию и ушел.
      - Возможно, он запаниковал, - предположил Уотерби. - Она думает, что ранила его. Мы просто не нашли следов крови... Раненый человек далеко не уйдет. Боб. Я пришлю сюда еще человек двадцать. Нужно найти и арестовать этого парня, пока он...
      Лейтенант взял микрофон радиостанции и спокойно передал указания своим людям, окружившим место происшествия. Повернувшись к своему водителю, он сказал:
      - - Ладно, двинемся по восточному периметру участка, а затем вернемся сюда.
      Тот, кивнув, развернул машину, и они быстро поехали в указанном направлении.
      - Стреляем на поражение? - спросил полицейский за рулем.
      - Интересный вопрос, - мрачно отозвался Уотерби. Они повернули на улицу, протянувшуюся с севера на юг, и покатили дальше со скоростью пешехода. Уотерби снял с креплений короткое ружье и проверил, легко ли движется затвор. Водитель достал из кобуры пистолет, положив его на сиденье.
      - Поганая у нас работа, - со вздохом пробормотал он.
      - Кому вы это говорите? - заметил Уотерби. Внезапно он приподнялся:
      - Кто-то зажег свет в тех домах. Погасите фары!
      ***
      У Бодана подкашивались ноги, и каждый раз, останавливаясь, чтобы перевести дыхание, он чувствовал себя очень плохо. Добравшись до более скромного квартала, он пошел через широкий ухоженный газон, тянувшийся вдоль дома, когда кто-то зажег свет на первом этаже. Мак опустился на колено и осмотрел повязку, которую наложил на плечо. Кровь текла уже не так сильно, либо он потерял ее слишком много, чтобы почувствовать разницу. Болан поморщился от боли и прикоснулся к царапине на виске. Пуля сорвала только лоскуток кожи, кровь уже свернулась, но жутко болела голова. Маку казалось, что эта ужасная мигрень никогда не кончится.
      Он бросился на землю, перекатившись к редким кустам, росшим у края газона, чуть ниже по улице ярко вспыхнули фары автомобиля, в то же время кто-то открыл дверь дома. Фары тут же погасли, и Болан испытал ужасное чувство безысходности, видя, как машина движется прямо на него.
      Над дверью вспыхнул фонарь, и на освещенную площадку вышла женщина. Она была в домашнем халате, а на голове возвышался тюрбан из полотенца.
      Сквозь туман, окутывавший сознание плотным коконом, Болан услышал тихий голос:
      - Киса, киса...
      А машина тем временем прошла так близко, что Мак мог бы коснуться ее рукой, и остановилась возле женщины. Та отступила к двери, и мужской голос спросил у незнакомки:
      - Полиция, мисс. У вас неприятности?
      Болан услышал, как женщина облегченно вздохнула и рассмеялась. Она пересекла газон и подошла к тротуару, оставаясь в освещенной зоне. Дальше Мак увидел, что открылась дверца машины и оттуда выбрался здоровенный полицейский. Облокотившись на крышу автомобиля, он обратился к женщине:
      - Я лейтенант Уотерби. Мы ищем одного человека. Может быть, вы мне объясните, что делаете на улице в этот час?
      - Во всяком случае, я не ищу мужчину, - ответила она со смехом. - Меня разбудила моя кошка своим мяуканьем. Здесь недалеко живет один здоровенный котяра, который...
      - Да, мисс. Здесь в окрестностях бродит один очень опасный человек. Будет лучше, если мы проверим, все ли тут в порядке.
      Уотерби обошел автомобиль и, стоя на тротуаре, положил винтовку на сгиб локтя. Второй полицейский тоже вышел из машины и стал нервно заглядывать в темные углы вокруг дома. Все трое находились так близко к Болану, что тот мог слышать их дыхание.
      Уотерби попросил разрешения зайти в дом и получил его.
      - Останьтесь с дамой, Боб, - сказал лейтенант. С большой осторожностью Уотерби пересек аллею и вошел в дом. Второй полицейский открыл дверцу машины и, наполовину скрывшись в салоне, направил прожектор на стену дома. Лейтенант вышел из дома и снова исчез в темноте. Что-то коснулось щеки Бодана, но он взял себя в руки, почувствовав шелковистую шерсть кошки. Мак тихонько обнял ее здоровой рукой и приласкал. Кошка свернулась в клубок у него под рукой, уютно заурчав.
      Снова показался Уотерби, шагая в луче прожектора. Но вдруг, сообразив, что не стоит этого делать, он живо ступил в сторону, прячась в тени, и устало вышел на тротуар.
      - Вы там нигде не видели моей кошки? - поинтересовалась женщина.
      - Нет, мисс. Ни я, ни мой помощник, - отозвался Уотерби. Забудьте про кошку и возвращайтесь-ка в дом. Заприте дверь на ключ, а мы подождем. И извините нас за беспокойство.
      Женщина что-то сказала, но Болан не расслышал, снова рассмеялась и побежала к дому. На пороге она обернулась, приветственно помахала полицейским рукой и скрылась за дверью. Свет фонаря погас. Секундой позже фары машины загорелись, и она медленно поехала вдоль улицы.
      Низко пригнувшись и прижав к себе кошку, Болан подбежал к двери. Прижав к ней животное, он погладил его против шерсти. Кошка замяукала и стала скрестись в дверь, пытаясь вырваться на свободу. Дверь открылась немедленно. Болан шагнул внутрь и передал извивающуюся, недовольную обращением кошку прямо в руки удивленной хозяйке.
      - Я принес вашу кошку, - сказал он, и слабая улыбка появилась на его бледном лице.
      Притворив за собой дверь, Мак почувствовал, что силы оставляют его, и он согнулся, опершись рукой о стену:
      - Пожалуйста, не устраивайте шумиху. Если вы хотите, чтобы я покинул ваш дом, я немедленно уйду.
      Женщина смотрела на него, и ей казалось, будто все происходит во сне, а не наяву, и этот черный призрак сейчас исчезнет, как злой сказочный дух. С любопытством и без всякого испуга она рассматривала его странный костюм, пистолет на поясе и залитое кровью плечо.
      - Вы ранены, - прошептала она. Болан кивнул:
      - Так, слегка зацепило. Если вы позволите мне немножко отдохнуть у вас в доме... Я, обещаю, что не причиню вам зла.
      Плечо жгло так, словно кто-то невидимый беспрестанно прикладывал к нему раскаленное докрасна железо.
      - Полицейский сказал, что вы очень опасный тип, - улыбнувшись, заявила женщина.
      - Только не для вас, - в тон ей ответил Болан. Кошка соскочила с рук хозяйки и скрылась в соседней комнате. Болан бросил красноречивый взгляд на диван, стоявший у стены.
      - У меня в плече застряла пуля, - объяснил он. - Мне нужно какое-либо дезинфицирующее средство и пинцет. Пойдет и из косметички. - Конечно.
      Она скрылась в темном коридоре. Болан направился за ней, желая убедиться, что она не попытается позвонить в полицию. Но женщина вошла в ванную комнату; Мак вздохнул, вернулся в гостиную и растянулся на диване.
      - Вы живете одна? - спросил он громко. Женщина, высунув голову в приоткрытую дверь ванной, ответила, смешно сморщив нос:
      - Нет! Я живу с Табатой. Это моя кошка. Мы с ней две старые девы!
      Затем она снова исчезла, а Болан принялся стаскивать свой пуловер. Когда она вернулась с небольшим металлическим подносом в руках, Мак, стащив свитер через голову, осторожно снимал его с раненой руки. Женщина развернула свой тюрбан и несколькими взмахами щетки умело уложила пышные волосы. Болану она показалась очень красивой. Особенно ему понравились ее большие лучистые глаза на тонком, умном лице.
      Она поставила поднос на низкий столик, помогая Маку окончательно снять пуловер. Увидев рану, она сочувствующе покачала головой и сказала:
      - Вы потеряли много крови. Пуля все еще внутри? Болан мрачно кивнул в ответ, разглядывая предметы, аккуратно разложенные на подносе. Пинцет стоял в стакане с бесцветной жидкостью, рядом лежали бинт и аптечка, а над всем этим возвышалась бутылка с перекисью водорода.
      - Я простерилизовала пинцет в чистом спирте, - объяснила хозяйка дома. Пойдет? Болан, снова кивнув, взял бутылку с перекисью.
      - Если хотите, я вытащу пулю, - предложила она.
      - Нет. У меня есть опыт, справлюсь сам и на этот раз.
      Но женщина, подложив ему под голову подушку, заставила лечь и твердо возразила:
      - Только не сейчас.
      Затем она решительно взялась за пинцет и процедила:
      - Не двигайтесь.
      ***
      Болан лежал на диване с шелковой обивкой, обнаженный до пояса. На нем верхом сидела Анджелина Таррин, прижимая к его плечу раскаленное жало паяльника.
      - Вы железный человек, сержант, - прозвучал голос Лео. - И у вас очаровательная, идеальная жена.
      - Я все равно убью вас, - безучастно ответил Болан. - Сразу же, как только проснусь.
      Он тут же очнулся: в глаза бил яркий солнечный свет, а в плече словно скакали тысячи маленьких чертенят. У окна возле кровати спиной к нему стояла девушка и поднимала жалюзи. Черные как смоль волосы волнами падали на ее хрупкие плечи. На ней был только лифчик и узенькие трусики, поэтому, обернувшись и заметив его открытые глаза, она вся зарделась и схватила халат, лежавший на полу возле кровати. Повернувшись спиной к Маку, она накинула халат, и ее стройная фигурка скрылась в воланах, рюшах и прочих складках, названий которых Болан не знал.
      - Так вы и есть женщина с кошкой? - полуутвердительно спросил он слабым голосом.
      Она подошла к краю дивана и вместо ответа сунула ему в рот термометр.
      - Я думала, что вы проспите весь день. Жестом она запретила ему говорить, и несколько минут они молча рассматривали друг друга. Девушка, улыбаясь, забрала термометр и, взглянув на шкалу, сказала Болану:
      - У вас лошадиное здоровье. Температуры нет!
      - Весь жар в плече, - улыбнувшись ей в ответ, объяснил Мак.
      - Я знаю, кто вы, - уже серьезно произнесла девушка.
      - Это хорошо или плохо? - спросил он, глядя ей прямо в глаза.
      - Думаю, плохо, - строго ответила она. - Об этом говорят по телевизору, по радио, ваша фотография красуется на первой полосе утренней газеты. Вас называют Палач, мистер Болан... Вы действительно палач? - неожиданно с детским любопытством поинтересовалась девушка.
      - Как вам сказать... Бьюсь об заклад, что у вас совершенно экзотическое имя, - уходя от ответа, произнес Болан. - Карменсита. Вы очень похожи на Карменситу.
      Она покраснела:
      - Меня зовут Валентина. Куэрент. Можете называть меня просто Вал.
      - Валентина вам подходит больше. Который сейчас час?
      - Почти полдень.
      - Значит, у вас была куча времени, чтобы вызвать полицию и избавиться от меня.
      Почему вы этого не сделали?
      - Я пыталась, - ответила девушка, опуская длинные загнутые ресницы.
      - Но вы тем не менее не сделали этого. Почему?
      - Ну.., вы ведь доверились мне, разве не так?
      - Что вы еще знаете обо мне?
      - Я думаю, почти все. Меньше чем за две недели вы убили одиннадцать человек. Вы живая трагедия, мистер Болан. Полагаю, что именно это и помешало мне выдать вас.
      Он улыбнулся:
      - Значит, вы симпатизируете моему делу. Она твердо качнула головой:
      - Вовсе нет. Никто не имеет права отнимать жизнь у другого человека. Убийству не может быть оправдания.
      - Без шуток?
      - Без шуток. Нет такой философии, которая смогла бы оправдать убийство. Болан лукаво рассмеялся и лег на бок.
      - А мне и не нужно оправдывать его, - ответил он. - Оно само себя оправдывает.
      Валентина подложила Маку еще одну подушку под голову и плечо.
      - Цель оправдывает средства? - спросила она.
      - Нет. Средства оправдывают цель. Это битва, которая продолжается от начала начал, Валентина. Борьба добра со злом. Добро побеждает, разве не так?
      - Мы поговорим об этом в другой раз, - серьезно ответила девушка, - когда определим, что такое добро. А теперь я покормлю вас. Вы какие любите яйца?
      - Вареные, - ответил Болан с улыбкой.
      - Я серьезно.
      - Серьезно, я их люблю вареными. Причем неважно как. Эй!.. А где моя одежда? Она скорчила страшную гримасу:
      - Я ее украла. Вы выбрали плохую старую деву, мистер Болан. Стоит только мужчине оказаться у меня в постели, как не пройдет и минуты, а он уже гол, словно младенец.
      - Странная старая дева, - произнес Мак, глядя ей в глаза. Валентина покраснела, встала и загадочно сообщила:
      - Яичница.
      - А?
      - По какому бы рецепту я ни пыталась готовить яйца, в конечном итоге у меня всегда получается яичница. Поэтому я надеюсь, что вы согласитесь и на такое блюдо.
      Она вышла из комнаты. Болан немедленно откинул плед, которым был заботливо укрыт, и осторожно сел на край кровати.
      - Так что вы сделали с моей одеждой? - громко спросил он.
      - Я ее стащила у вас, - донеслось с кухни. - Если вам это не нравится, вы можете забрать ее в ванной, надеюсь, что у вас хватит сил добраться туда.
      Сил у Болана хватало. Он встал, придерживаясь за стену, и с ощущением головокружения направился в ванную комнату. Вся его одежда из черного трикотажа оказалась выстиранной, высушенной и висела на занавеске душа. Мак, собрав в охапку одежду, вернулся в комнату. Валентина постучала в дверь:
      - Не надевайте рубашку, пока я не сделаю вам перевязку.
      - Учитывая то, что происходит под повязкой, я сомневаюсь, удастся ли мне вообще надеть рубашку.
      - Уже можно войти?
      - Полагаю, что да.
      Валентина вошла в комнату и остановилась у двери, смело разглядывая Болана.
      - Я помогу вам надеть брюки. А вообще, если честно, ваш костюм выглядит странно. За кого вы себя выдаете? За Бэтмэна?
      Она опустилась перед ним на колени и, расправив черные эластиковые брюки, начала аккуратно натягивать их на ноги Мака.
      - В такой одежде очень удобно играть в прятки, - ответил он.
      - Да, я уже поняла. Нечто вроде человека-невидимки?
      Мысленно Болан с удивлением констатировал, что его смущает эта черноволосая девушка.
      - Но она действительно очень практична, - оправдываясь сказал он. - В этом сразу убеждаешься, хоть один раз попытавшись перелезть через забор в широкой, свободной одежде.
      - Понятно.
      Валентина подтянула брюки до колен Мака и поднялась:
      - Остальное доделаете сами. Я бегу, потому что, похоже, яичница уже горит.
      - Что же это получается, - возмутился Болан. - Вы их с меня стащили, а надеть снова, значит, не надо? По какой же это причине?
      - Я вам уже сказала - яйца горят, - ответила Валентина и вышла из комнаты. - К тому же я снимала с вас брюки под пледом и абсолютно ничего не видела.
      Болан открыл было рот, но ее и след простыл. Он улыбнулся, встал и закончил одеваться, помогая себе здоровой рукой." А она ничего, - одобрительно подумал он, - да, совсем не плоха..." Он даже не обратил внимания на доносившийся из кухни запах пригоревших яиц.
      Глава 14
      Вилла Серджио Френчи сразу бросалась в глаза, поистине являясь украшением Саус Хиллза, самого шикарного квартала Питтсфилда. Площадка для дома была выбрана не случайно; эти места очень напоминали живописные пейзажи средиземноморского побережья, хотя океан с Питтсфилдом разделяло несколько сотен километров. Архитектура дома была выдержана тоже в чисто средиземноморском стиле: низкий и длинный, крытый красной черепицей, с широкими окнами и внутренними двориками, он врезался в склон холма на разных уровнях, и, глядя на фотографию этого владения, можно было подумать, что одинокий дом возвышается на крутом морском берегу и вокруг больше ничего нет, но на самом деле вилла находилась в центре квартала миллиардеров. Просто-напросто Френчи появился здесь первым, отхватив немалый кусок земли, поистине львиную долю.
      Если верить некоторым слухам, Френчи заработал свое состояние на импорте-экспорте, по другой версии, он был судовладельцем. Однако первое предположение больше напоминало правду: Френчи процветал благодаря международной контрабанде наркотиков. Кроме того, он руководил организованной проституцией и незаконной контрабандой спиртного, контролировал игорные дома и занимался прочей подпольной деятельностью, результаты которой манили к себе честных американских граждан, как библейский запретный плод, поглощая большую часть их свободного времени и денег. Несколько лет назад Френчи решил легализовать свой бизнес, насколько это позволяли рамки закона. Теперь в основе его деятельности лежали финансовые и ссудные компании, а также несколько мелких, но законных предприятий. И те, и другие объединялись под звучным название "Энтерпрайсиз Френчи". Но все равно Френчи продолжал оставаться членом семейства по имени Мафия. Это не та семья, от которой можно легко отказаться или лишить ее наследства, даже если очень хочется. Клятва связывала с семьей до самой смерти, все остальное отступало на второй план: семья, родители, дети. Клятва Организации давалась перед лицом Господа и Церкви.
      Серджио Френчи уже сорок первый год состоял в браке, но так и не стал отцом. Будучи же человеком по натуре пылким и любвеобильным, Серджио находил утешение в детях своих друзей и близких, превращаясь для одних в "дядю Серджио", для других, очень немногих, в "папу Серджио". В последнем качестве его воспринимали дети Леопольда Таррина, одинаково привольно чувствуя себя и в длинном доме на холме, и в доме своих родителей. Анджелина Таррин, осиротевшая в десять лет, искренне считала папу Серджио настоящим дедушкой своих детей. Что же касается миссис Френчи, то последние десять лет она путешествовала по всему миру, и ее часто вспоминали в суете обыденных, домашних будней, но сама она очень редко появлялась в доме.