Глава 4

Болан налил в стакан коньяку и протянул его Саре. Затем, намочив губку, он смыл с ее блузки пятна крови и внимательно выслушал ее рассказ.

Мафиози появились абсолютно неожиданно. За истекшую неделю это был уже третий их визит. Они перерыли грязное белье, пересчитали зубные щетки в ванной комнате и вывернули все мусорницы.

Тому, что был помоложе, старший поручил проверить подсобные помещения, но, по словам Сары, он ограничился лишь короткой прогулкой по двору, во время которой просто заглядывал в распахнутые двери.

Его босс начал угрожать Саре, попытался запугать ее неизбежными неприятностями за укрывательство человека, поставленного вне закона.

Оба мафиози пытались сойти за детективов.

Это-то ввело Сару в заблуждение. Она открытым текстом выдала им все, что о них думала, назвав мелкими ничтожными негодяями.

Должно быть, мафиози показалось, что она зашла слишком далеко, и они решили отвезти ее в «участок», чтобы задать несколько вопросов. Именно в этот момент в дело вмешался Болан.

И слава Богу, что он подоспел вовремя. Как правило, люди никогда не возвращались с подобных допросов в «участок»:

— Старшим был тот высокий? — спросил Болан у Сары.

— Э-э... Да.

— Ты знаешь, как его зовут? Тот, второй, не называл его по имени?

— Хагтер. Он называл его Хаггером.

Легкая улыбка тронула губы Болана.

— Очень хорошо. Теперь вспомни его голос. Какой у него был голос? Такой? А может, такой?

Он по-разному воспроизвел голос покойного убийцы из команды Талиферо. На одном из вариантов Сара остановила его.

— Хорошо, — сказал Болан. — А теперь внимание, это очень важно. Какой у него был тон? Как он говорил?

Мак загундосил себе в нос, затем заговорил серьезным низким голосом, потом сиплым и надтреснутым.

— А может быть, так? — и он продолжил свои вокальные упражнения.

Сара покачала головой, пораженная этой невероятной способностью Болана. Наконец он подобрал нужный тон. Оставалось лишь определить акцент и особенности дикции покойного?

Когда Мак заговорил, почти не шевеля губами, выставив вперед подбородок и едва разжимая челюсти, Сара изумленно покачала головой и прошептала:

— Это он!

— Еще не совсем, — отозвался Болан все тем же тоном. — Правда, цыпочка? В этом голосе не хватает индивидуальности, а? Нужно было бы ее добавить? Я имею в виду...

— Чуть больше нытья в голосе, — возбужденно посоветовала ему девушка. — Не слишком, но... Мне казалось, будто его долго водили за нос, он сердился, но сдерживал себя.

— Хорошо, хорошо, куколка. Скажи-ка мне, цыпочка, чего тебе надо? Может, влепить тебе пару-тройку оплеух? Ты этого хочешь?

Сара поежилась и опустила глаза:

— Хватит, это слишком близко к оригиналу.

Болан отметил про себя, что он лишь приблизительно имитировал голос Хаггера, но большинство людей по-настоящему не обращают внимание на интонации других. Они замечают лишь привычные обороты да дефекты речи. Именно отсутствие наблюдательности у людей помогало Болану при организации подобных маскарадов.

— Но зачем тебе?.. — спросила Сара.

— Идем, увидишь.

Они вышли из дома и направились к брошенной машине. Сара старалась не замечать двух трупов, лежащих у ее ног. Болан заглянул в салон, выпрямился, держа в руке маленький микрофон.

Он улыбнулся ей, произнес для пробы несколько слов голосом Хаггера, примерил на себя выражение его лица и включил микрофон.

— Эй, там! А ну, проснитесь, банда идиотов!

И тут же из динамика, размещенного под приборной доской, ему ответил чей-то голос:

— Кто говорит?

— Красная Шапочка, которая весело трусит по лесу, — ответил Болан неприятным голосом. — А кого бы ты хотел услышать, дубина?

— А, это ты, Хаггер? У тебя есть новости?

Болан снова улыбнулся Саре, кивнул ей и ответил:

— Ни хрена! Пустое ожидание у меня уже в печенках сидит.

— О'кей, о'кей. Везде то же самое. Босс велел, чтобы ты отправился на соседний участок, нет, подожди... Будь на связи!

Болан повернулся к Саре и произнес своим обычным голосом:

— Наверное, я перестарался.

Несколько секунд спустя голос его собеседника вновь зазвучал из динамика:

— Хаггер? Только что мы получили сообщение от другой машины. Фермер возвращается. Он только что свернул в Хайстоуне с шоссе. Останься на месте и понаблюдай за ним.

— Зачем? — проскрипел Хаггер-Болан. — Какое мне дело до того куриного дерьма, которое он таскает в своей таратайке.

— Хаггер, шеф приказал наблюдать за ним при выезде и по возвращении.

Болан изобразил на лице мрачную улыбку и ответил:

— О'кей. Но я проверю его на дороге. Скоро стемнеет. А я не хочу куковать здесь в темноте, когда с цепи спущены ночные команды.

— Согласен. Не рискуй, Хаггер.

Собеседник Болана закончил сеанс связи на этой ироничной ноте.

Болан холодно улыбнулся и положил микрофон на место. Он взял ключи зажигания и открыл багажник. Девушка последовала за ним, заинтригованная только что услышанным разговором.

— Зачем вы это сделали? — с любопытством поинтересовалась она.

— Чтобы замести следы, — объяснил Болан. — Когда остальные, не дождавшись возвращения своих дураков, примутся за поиски, они будут искать их в другом месте, но не здесь.

— Да, — глухо отозвалась Сара.

Она отошла в сторону, чтобы не мешать Болану грузить окровавленные трупы мафиози в багажник и засыпать свежим песком лужи крови на дорожке. Покончив с этой работой, он захлопнул багажник, сел в машину и отогнал ее за сарай.

Возвращаясь в дом, он почувствовал себя легким, сильным, ловким и понял, что вновь обрел былую физическую форму и боевую готовность.

Он залечил раны и был готов к встрече с врагом.

Почти готов.

Сара все еще стояла на том месте, где он ее оставил.

— Что теперь, мистер Болан? — спросила она.

— Будем ждать возвращения фермера и драгоценного груза, который он везет из Манхэттена, — мягко ответил ей Болан.

Солнце уже скрылось за багровыми облаками, когда Бруно въехал во двор фермы.

Сара бросилась ему в объятия, из ее глаз выкатилось несколько слезинок, затем она снова убежала в дом.

Горячо пожав руку Бруно, Болан спросил у него:

— Все прошло нормально?

— Как и предполагалось, сержант, — ответил румын, и лицо его осветилось усталой улыбкой. — Груз лежит вместе с моими инструментами.

— Ты все получил?

— Да. Но... этот Мейер... Ты мне не сказал, а я не знал, что у него ампутированы обе ноги. Но он...

— Неплохо устроился, правда? — мягко спросил Болан.

— Да, как настоящий босс. Кстати, он передал тебе сообщение. Он сказал, что в последние дни оборот в его бизнесе увеличился. Он продал оружие абсолютно незнакомым ему людям. Он сказал, что перекинулся с ними парой слов и ему сообщили, что теперь вербуют людей прямо на улице. Он также добавил, что за всю свою жизнь никогда не продавал столько револьверов.

Болан горько улыбнулся:

— Пушки для Нью-Джерси?

— У Мейера сложилось то же мнение. Он думает, что в штате набирается целая армия. Потом я поговорил со вторым твоим другом. Он мне сказал... Подожди, идем в дом. Я все записал на клочке бумаги.

Но сначала они подошли к задней дверце фургона. Бруно открыл отделение для инструментов и внезапно уставился на Болана, впервые увидев его черный комбинезон.

— Откуда это у тебя?

— Сара пошила, — объяснил Болан. — Она славная девушка.

— Это меньшее, что можно о ней сказать, — поддержал его Бруно. — У Сары есть таланты, о которых даже она сама не подозревает.

Болан мог бы сказать Бруно, что его сестричка еще днем продемонстрировала ему некоторые из них, но сдержал себя и только сказал:

— У нас тут есть небольшая проблема, Бруно. Для Сары это было очень тяжелым испытанием. Мне пришлось прикончить двух типов, которые пытались грубо обойтись с ней. Сейчас они лежат в машине за сараем. Как только стемнеет, я вывезу их куда-нибудь подальше.

Бруно прищурил глаза и принялся вынимать инструменты из ящика. Разгрузив свое барахло, он стал подавать Болану груз несколько иного рода. Мак придирчиво осматривал каждую единицу из своего нового арсенала, что-то удовлетворенно бурча себе под нос. Чтобы все сложить на чердаке, им потребовалось 10 минут. Когда они вернулись в дом, Сара уже сварила кофе и ждала их, сидя за маленьким столиком у окна, что позволяло Болану наблюдать за дорогой, ведущей к ферме.

Наконец Болан попросил Бруно передать ему сообщение. Румын вытащил из кармана потрепанную записную книжку, и пока он листал ее, человек в черном комбинезоне медленно снаряжал обойму к «отомагу» зловеще поблескивавшими патронами 44-го калибра «магнум».

— Вот оно, — объявил наконец Бруно. — Ты не сможешь разобрать мой почерк, поэтому лучше я сам тебе его прочитаю.

Записка была от Лео Таррина, тайного союзника Болана с самого начала его борьбы с мафией. Таррин был сотто-капо в штате Массачусетс и в то же время глубоко законспированным агентом ФБР. Болан оказывал услуги Таррину, а тот, всякий раз рискуя собственной жизнью, платил ему тем же. Болану казалось, что прошло не больше двух-трех дней с тех пор, как они сотрудничали в Филадельфии, а затем в Нью-Йорке, где Лео спас ему жизнь и снабдил важными данными об организации Агридженто на Сицилии.

То и дело запинаясь, Бруно разобрал-таки свои записи, сделанные во время телефонного разговора с Лео Таррином.

— Он сказал, что ты должен спрятаться, сделаться маленьким, как мышка, даже перестать дышать. Федеральные агенты и полиция штата контролируют все дороги и транспорт. Ах да, еще он советовал избегать городов, как чумы, в особенности Джерси-Сити и Ньюарк. Команды мафиози прибывают главным образом с северо-востока, чтобы перекрыть все выезды из Нью-Джерси. Они идут по твоим следам и знают, что ты ранен. Они прибывают, чтобы добить тебя. Он добавил, что если тебе вдруг придется переезжать, то тебе лучше ехать к побережью со стороны Лонг Бич и Асбери Парка. Но ты должен быть постоянно настороже. Э-э... Маринелло... Так? Так вот... Маринелло лично руководит операцией. Он на тебя в большой обиде за то, что ты сотворил в Филадельфии, а затем на Сицилии.

Бруно поднял глаза на Болана:

— Кто такой этот Маринелло?

— Мистер мафия собственной персоной. Босс всех боссов.

Бруно поежился, отхлебнул глоток кофе и продолжил чтение:

— Он располагает передвижными командными пунктами на всей территории штата. Все они радиофицированы, а руководят ими еще лучшие люди. Майк... Майк Талиферо также находится в Нью-Джерси и возглавляет команду убийц. Он поклялся, что уничтожит тебя или никогда не появится на публике.

Болан рассмеялся. Его циничный и лишенный юмора смех заставил Сару похолодеть и закрыть глаза.

— Он просил сказать тебе «браво» за работу в Филадельфии. Семья Анджелетти полностью распалась. Одни теперь на ножах, другие покинули штат. Но он говорит, что тебе нельзя ни в коем случае появляться в Филадельфии, потому что ФБР ищет тебя именно в тех краях.

Болан закурил и пустил к потолку облако голубоватого дыма.

— Далее, он очень просил передать тебе, что произошло с Малышом Фрэнком. Кто такой Малыш Фрэнк, сержант?

— Наследник старого Анджелетти, — объяснил Болан.

— Больше уже не наследник. Вот что сказал твой друг: скажите обязательно сержанту, что Малыша Фрэнка прикончили через час после прибытия в Нью-Йорк. Он приехал туда не с той головой.

Бруно оторвал глаза от блокнота и удивленно спросил у Болана:

— Не та голова? Что это значит?

— Он считал, что везет в Нью-Йорк мою голову, — спокойно пояснил Болан.

— А!..

Сара встала и, извинившись, вышла из комнаты. Бруно перелистал еще несколько страниц и объявил:

— Это все.

— Спасибо, Бруно, — поблагодарил Болан. — Ты славный парень.

— Ну, ты скажешь... — тихо отозвался Бруно. — А ты-то каков? Разве ты ничего не понял из того, что я только что тебе наговорил?

— Напротив.

— У тебя нет шансов. Нет ни малейшего шанса выкрутиться.

— Я сам разберусь со своими делами, Бруно.

— Я... Я не знаю... Может быть...

Болан вздохнул, дружески похлопал Бруно по плечу и отправился на поиски Сары.

Скрестив руки, она стояла под навесом и смотрела на дорожку, где совсем недавно у нее на глазах два человека упали замертво.

Мак подошел к ней сзади и обнял за плечи:

— Не бойся, — тихо прошептал Болан ей на ухо.

— Почему? — так же тихо отозвалась она. — Ведь Бруно привез не письмо, а смертный приговор.

— Он не первый, а я все еще жив.

— Твоими устами да мед пить!

В голосе Болана послышались юмористические нотки:

— Днем ты говорила совсем другое.

Она молча плакала, со стороны могло показаться, что ее чувства лишены тепла и насквозь фальшивы.

— Не умирай, Мак, — дрожащим голосом попросила Сара. — Спрячься на чердаке, мы укроем тебя.

— Невозможно. Каждый час в этот район прибывают пятьдесят новых наемных убийц. Рано или поздно мне придется с ними встретиться лицом к лицу.

— Это необязательно.

— Напротив. Ты говорила о смертном приговоре. Мне вынесли его уже давно, Сара. Единственная возможность отсрочить его исполнение — это бороться. Как только я уклонюсь от борьбы, я стану конченным человеком. И потом...

— Давай, — перебила его Сара. — Давай договаривай то, что думаешь. Тебе ведь нравится это, не так ли? Тебя гложет желание сражаться с ними, убить их всех до единого и...

— Помолись за меня, Сара, — кротко обратился к ней Болан.

— О! Боже мой...

Она обернулась и бросилась в его объятия.

А Болан подумал, что господь Бог тоже мог бы прийти к нему на помощь. И помощь его была бы отнюдь не лишней...

Глава 5

Болан оделся и полностью закончил экипировку.

Черный комбинезон, сшитый Сарой из эластичной прочной материи, пришелся ему впору и облегал, как вторая кожа. Даже карманы на нем не оттопыривались.

«Беретта» заняла свое привычное место в кобуре под левой подмышкой. Заряженный «отомаг» лежал в специальной кобуре, подвешенной к ремню армейского образца.

Укороченный автомат со складным прикладом висел на шее у Болана, медленно раскачиваясь на уровне живота.

Многочисленные боеприпасы Мак рассовал по карманам комбинезона, а к широкому ремню прицепил осколочные гранаты, детонаторы, зажигательные и дымовые шашки, а также несколько взрывных устройств с дистанционным управлением.

В отдельных кармашках лежали снаряженные обоймы для пистолетов и автомата, ножны тонкого, острого как бритва стилета на липучке крепились к бедру, всякий мелкий инструмент уместился в наколенных карманах.

Бруно осмотрел воина с головы до ног.

— На тебе килограмм сорок, не меньше.

— Около того, — согласно кивнул Болан.

— Как твоя нога?

— Немного болит. Но все будет хорошо.

— Будь осторожен, — сказал Бруно. — Не давай себя...

Не договорив, он замолчал, отвернулся и пошел к дому.

Болан крикнул ему вдогонку:

— Бруно, ты славный парень.

Румын на мгновение остановился и, не оборачиваясь, ответил:

— Спасибо. Ты тоже. И не забывай про обратный ход часов: про те самые таки, о которых ты мне говорил.

— Не забуду, — ответил, усмехнувшись, Болан.

Дверь за Бруно захлопнулась, а Болан пошел к машине. Оставшийся арсенал он аккуратно разложил на заднем сиденье и прикрыл сверху пустыми мешками.

Два трупа по-прежнему лежали в багажнике.

На переднем сиденье сидела прелестная девушка, Сара Хендерсон.

— Мы готовы? — спросила она дрожащим от возбуждения голосом.

— Кто это мы? — скрипнул зубами Болан.

— Я могу бегать так же быстро, как и ты.

— Но я не собираюсь бегать, Сара.

— Ну что ж...

В этот самый момент из дома пулей вылетел Бруно. В руках он держал толстый поясной ремень, в котором Болан хранил свою боевую кассу.

— Сержант! Ты забыл свои запасы.

Болан взял пояс, мгновение смотрел на него, затем вернул Бруно.

— Сохрани его, — сказал он.

— Ты сошел с ума? Тут больше ста тысяч долларов...

— Я взял себе столько, сколько мне нужно. Если вдруг со мной что случится... Что ж, ведь все с собой не унесешь. Правда, Бруно?

— Но, сержант, я не могу...

— Можешь, — резко ответил Палач тоном, не терпящим возражения.

Обернувшись, он вытащил девушку из машины, по-дружески шлепнул ее пониже спины и сообщил:

— Конечная остановка. Просьба освободить салон.

— О Мак, я...

Он остановил ее поцелуем и прижал к себе, несмотря на свой своеобразный наряд.

Когда они пришли в себя, Бруно уже не было.

Они долго смотрели друг на друга. Затем Сара отвела глаза в сторону.

— Мак, — тихо сказала она, — я... я всегда буду думать о тебе.

— Тогда помни о том, что я сказал тебе сегодня утром.

— Да, — пообещала она.

Болан сел за руль и захлопнул дверцу машины.

— Скажи, Сара, — негромко спросил Болан, — как погиб твой муж?

— Я... Они сказали, что он погиб при исполнении служебных обязанностей...

— Значит, он умер в самом расцвете сил, — печально произнес человек в черном. — Я не желал бы себе другого конца... Сара, ты — удивительная женщина. Пообещай мне, что не махнешь на жизнь рукой, не дашь ей пройти мимо.

— Обещаю, — прошептала девушка.

Она утерла слезы, ручьями текущие по щекам, и, всхлипывая, добавила:

— Твоя одежда, та, которую ты носил, когда появился у нас... Я ее заштопала и отгладила. Она висит у окна моей комнаты.

— Я знаю. Спасибо.

Он запустил двигатель, включил первую скорость и выехал за ворота фермы, оставив позади любовь и мир. Он ни разу не обернулся назад.

Сара выбежала на дорожку — ее маленькая стройная фигурка почти что растворилась в полутьме — и смотрела вслед машине, пока ночь окончательно не поглотила свет ее фар.

Она уже возвращалась в дом, когда фургончик Бруно выехал из-за дома и промчался мимо нее по дороге.

— Бруно! — воскликнула она. — Что такое?

Но грузовичок, миновав ее, устремился в ту же сторону, где только что исчезла машина Болана.

Сара бессознательно спрятала лицо в ладонях и замерла на месте, а в ее голове сумасшедшим хороводом проносились какие-то беспорядочные обрывки фраз и мыслей.

Умереть в расцвете лет... Не жить затворницей... Сражаться, бороться, умирать, умирать, умирать тысячу раз... Но каков мир?

Помни о том, что я говорил тебе сегодня утром!

Помни, Сара, помни всегда.

Утром он сказал ей:

— Мир должен любить тебя, Сара, потому что ты — женщина. Женщина сама по себе — это уже целый мир, основа мироздания. Она является позитивной, сохраняющей и созидающей силой. Сара, ты — звено, соединяющее поколения. Именно ты должна защитить то, что мужчины разрушили бы... без тебя.

Она поняла, что он хотел сказать, хотя Болан иногда представлялся ей машиной, запрограммированной на убийство. Разумеется, это было не так. Он еще оказался мужчиной, удивительным мужчиной, который умеет любить и дарить любовь.

Сара выпрямилась и, расправив плечи, уверенным шагом направилась к дому.

Она вошла в гостиную, зажгла все лампы, включила проигрыватель и, поставив пластинку, принялась набрасывать в альбом для рисования свои летние наряды.

Глава 6

— Что у тебя, Хаггер?

— Мне нужна помощь. Тут кто-то устроил лагерь на обочине тридцать третьего шоссе, недалеко от парка с аттракционами. У меня нет желания идти туда одному с напарником-молокососом. Этот тип развел костер и все прочее.

— Где это, ты говоришь?

— В малом каньоне на дороге, которая огибает парк у нового шоссе.

— Эй, Хаггер, на нашей карте никакой каньон не обозначен.

— Ну так посмотри еще раз! Эй! Подожди-ка! Да! Никаких сомнений, это он, я уверен! Немедленно вышлите подкрепление!

— Босс приказывает тебе оставаться на месте. Один ничего не предпринимай. Мы едем!

На лице Болана мелькнула улыбка, но в ней не было ничего, похожего на радость или счастье. Он выключил рацию. Теперь оставалось только ждать, что-что, а уж ждать он умел.

Покинув ферму Тассили, он поехал не на восток, а напротив, на запад, в сторону Трентона. Возле небольшого поселка Мерсевилл Маку приглянулось одно местечко по соседству с обширным полем, на котором обычно устраивались передвижные ярмарки.

Будущий театр военных действий отнюдь не был идеальным местом для предстоящего сражения, но Болан хотел как можно дальше увести противника от восточной части штата. Дорогами, ведущими на восток, он рассчитывал воспользоваться позже, покончив с главным делом.

Для огневой позиции Мак выбрал отличное место: посередине редкой небольшой рощицы возвышался лысый холм. За ним петляла проселочная дорога, по которой потом можно было унести ноги.

Болан обошел в темноте каждый метр будущего поля боя, запоминая на нем каждую ямку, каждый бугорок. После этого он развел небольшой костер прямо у подножия холма, выгрузил все свое смертоносное снаряжение у огня, а машину поставил на вершине холма, что позволяло ему наблюдать за всем происходящим внизу.

Цель появится внизу, всего в пятидесяти метрах от его боевой позиции. Болану даже стало жалко тех глупцов, которые рискнут сунуться сюда.

Перед тем как вызвать свои жертвы по радио, Палач тщательно проверил пути отъезда и пришел к выводу, что машина пройдет по проселку, который он нашел за холмом. И лишь удостоверившись, что все в порядке, Болан вернулся к костру и принялся готовить засаду.

Он установил в нужных местах несколько прожекторов инфракрасной подсветки целей, вымерил расстояние, разложил три заряженных противотанковых гранатомета, несколько гранат и, лишь убедившись в исправности своего оружия, включил радиостанцию и поднял тревогу во вражеском лагере.

В числе новых приобретений Болана имелся карабин, специально подготовленный для ночной стрельбы Уильямом Мейером, торговцем оружием из Манхэттена.

В действительности Мейер был больше, чем просто торговец оружием. Он воевал во Вьетнаме и был ранен. Подобно Болану, он был талантливым оружейником и умел модифицировать оружие по заказам своих клиентов.

Война сделала его калекой, но Мейер нашел способ зарабатывать себе на жизнь так, чтобы ни в чем не испытывать недостатка. По крайней мере, именно так заявил он Болану во время его нью-йоркской кампании. Мейер на собственном опыте понял, что торговцы оружием всегда должны сохранять нейтралитет. Им достаточно просто поставлять участникам конфликтов средства, способные сеять смерть и проливать кровь.

В тот раз он намекнул Болану, что тот тоже входит в число дураков, о которых он вел разговор.

Болан не нашел тогда, что ответить, но это не помешало ему делать ту грязную работу, которую никто не хотел выполнять. Болан же хотел и мог ее делать. Быть может, он и был дураком, но как бы то ни было сейчас он находился в Нью-Джерси, на вершине невысокого холма, продуваемого всеми ветрами. И все это лишь для того, чтобы сделать свою работу и остановить других безумцев, не желающих сохранить определенную долю цивилизованности.

Ожидание Болана надолго не затянулось, наконец-то пожаловали его враги — неосторожные, как дьявольские создания, вышедшие из глубин ада, почувствовавшие запах крови и яростно бросавшиеся на свою добычу.

За двумя машинами показалась еще одна, колонну завершал фургон-дача, этакий дом на колесах, созданный для тех, кто хотел бы насладиться природой, не расставаясь при этом с современным комфортом.

Покачиваясь на неровностях проселка, обсаженного деревьями, караван въехал на поляну. Теперь Болан получил представление о том, что использует мафия в качестве передвижного командного пункта.

Мафиози заботились о своем комфорте, даже когда им поручали привести в исполнение смертный приговор.

Две первые машины, подпрыгивая на ухабах, въехали на поляну и разъехались в противоположные стороны. Третья машина, битком набитая «солдатами», остановилась на открытом месте, и из нее, как горох, посыпались мафиози — энергичные люди с оружием в руках. Быстро, не проронив ни слова, они рассредоточились по поляне.

Только после этого к поляне подъехал фургон-дача и остановился в конце дороги, не погашая фар.

«Слишком уж они самоуверенные, — подумал про себя Болан. — Однако довольно шустрые». Он с трудом пересчитал их, стараясь запомнить те места, где они расположились. Он увидел человек двенадцать, но на самом деле их должно было быть не менее двадцати, не считая тех, кто находился в доме на колесах.