Вскоре после одиннадцати вечера в «Эмбасси», в кабинете Джека, зазвонил телефон. Трубку взял Дэнни. Приглушенный мужской голос торопливо посоветовал ему поскорее приехать в клуб «21», потому что Арчи там все разгромил, а блондинке-уборщице совсем плохо.
      Звонивший – им был Вонючка – резко оборвал разговор, а перепуганный до смерти Дэнни швырнул трубку на рычаг и закричал:
      – Джек! Парни Арчи разгромили твое новое заведение и что-то сделали с Мейвис.
 
      Когда Берил зашла десять минут спустя в спортивный зал, надеясь встретить там Зака и вместе с ним вернуться домой, то, к своему удивлению, застала там лишь одного молодого человека, задержавшегося после тренировки.
      – А где же все остальные? – спросила она, зная, что раньше половины двенадцатого Джек и Дэнни обычно не уходят.
      Юноша, лишь недавно начавший посещать спортивный зал, покраснел от смущения: он знал, что дядя этой девушки работает здесь управляющим. Вряд ли она обратила на него внимание, девушки обычно не замечают таких скромных парней, как он.
      – По-моему, что-то случилось, – нерешительно проговорил юноша. – Кто-то позвонил вашему дяде и сказал, что какой-то Арчи что-то натворил в каком-то клубе. Насколько я понял, кого-то ранили. Мистер Робсон пулей выбежал на улицу, а ваш дядя, Большой Джамбо и еще несколько боксеров последовали за ним.
      Берил не знала ни Арчи, ни его парней. Мать ничего не говорила ей и о клубе «21». Поэтому она ничего не поняла, но огорчилась.
      – А Зак тоже ушел с ними? – на всякий случай уточнила она. Собственно говоря, только это ее и интересовало.
      Юноша покраснел еще больше – в этот вечер он стал невольным свидетелем разговора о Заке Хемингуэе. Дэнни сказал в его адрес немало нелестных слов, поскольку он не только не пришел на тренировку, но и вообще куда-то исчез.
      – Нет, – наконец произнес парень. – Зака здесь вообще не было.
      Берил не могла скрыть разочарования. Молодой человек решил, что она огорчена отсутствием в зале дяди, и робко предложил:
      – Если вы рассчитывали идти домой вместе с дядей, то я смог бы…
      Девушка, не дав ему договорить, покачала головой. Ей совершенно не хотелось, чтобы он сопровождал ее по улице Магнолия-Хилл. Она мечтала прогуляться по ней с Заком.
      – Спасибо, я дойду сама. Спокойной ночи!
      – Спокойной ночи, – грустным эхом отозвался юноша. – Если мистер Коллинз вернется, я передам ему, что вы сюда заглядывали.
      Берил, понурившись, стала спускаться по скрипучим ступенькам. Где же Зак? И куда подевались Билли и тетя Керри? Дейзи разыскивала Билли с пяти часов вечера. Похоже, они поссорились, и она хотела помириться. Что же касается тети Керри, то ее исчезновение выглядело весьма таинственно.
      Роза сказала, что она не оставила никакой записки и папа не знает, куда она подевалась. И вот теперь, в дополнение ко всем этим загадочным событиям, куда-то поспешно отправились дядя Дэнни и Джек.
      Берил побрела по Магнолия-Хилл к площади, освещенной тусклым светом фонарей. Вероятно, думала она, они уехали в другой боксерский клуб. Но тут она вспомнила рассказ юноши и сообразила, что, видимо, они поспешили кому-то на помощь. Наверное, какому-то хорошему знакомому, иначе они не стали бы волноваться. Берил свернула к своей калитке, гадая, вернулась ли домой мама и приготовила ли она чай: чашечка-другая сейчас бы не помешала.
      Спустя еще четыре часа резкий телефонный звонок разбудил Рут и Боба Джайлса.
      – Похоже, случилась беда, – пробормотал викарий, нащупывая в темноте выключатель настольной лампы. – В такую рань добрые вести не сообщают.
      Наконец он включил свет, и Рут, резко сев, взглянула на будильник. Было пять минут четвертого.
      – Надеюсь, что никто не умер, – пробормотала она.
      Ее супруг спустил ноги с кровати и стал натягивать халат.
      – Думаю, произошел несчастный случай, – предположил он. – Никто из прихожан в последнее время серьезно не хворал.
      Джайлс встал и начал спускаться по лестнице, чтобы наконец взять трубку. Рут навострила уши. Взволнованный голос супруга, раздавшийся спустя мгновение, заставил ее вскочить и бежать на кухню ставить на плиту чайник.
      – Что? Но как? В какую больницу? Объясни же толком, Дэнни! – озабоченно говорил ее муж.
      Сердце Рут учащенно забилось. С кем стряслась беда? С Керри или с Розой?
      – Боже мой! – воскликнул меж тем викарий, страшно побледнев. – Что сделал Джек? Куда его отвезли? В больницу Святого Фомы? А Мейвис – в отделение травматологии при больнице Гая?
      Рут до боли стиснула кулаки. Неужели Джек, Дэнни, Керри и Роза попали в автомобильную аварию? Или Кристина?
      – С Мейвис случилось несчастье, – наконец сообщил жене Боб. – Я сейчас же отправляюсь в больницу. Полиция туда уже прибыла. – Дрожащей рукой он положил трубку.
      – В чем дело? – спросила Рут. – Ради Бога, Боб! Это авария? Что с Мейвис? Джек тоже пострадал? А Дэнни?
      Викарий был бледен как мел. Ему не хотелось верить, что все, о чем рассказал Дэнни, произошло на самом деле.
      – Мейвис находилась в клубе, который Джек недавно купил в Сохо, она прибиралась там перед официальным открытием, когда туда ворвались бандиты Арчи Дьюка. Они…
      Выговорить дальнейшее у него язык не поворачивался. Бедняжке Мейвис вывихнули руку, сломали три ребра и сильно порезали стеклом лицо.
      – Они избили ее, – наконец промолвил Боб. – Очень сильно.
      – А что с Джеком и Дэнни? Они тоже ранены? Но ведь ты сказал, что Мейвис была в клубе одна!
      Викарий взял себя в руки: нужно было быстро одеться и идти успокаивать переполошившихся родственников пострадавших. Он пошел в комнату, жена последовала за ним, забыв о чае.
      – В спортзал кто-то позвонил и сообщил Джеку о случившемся, – на ходу говорил викарий. – Все, кто был рядом с Джеком в тот момент, вместе с ним поехали на место происшествия. Для Мейвис вызвали машину «скорой помощи». Джек пошел разыскивать Арчи Дьюка.
      Он надел брюки, носки и стал застегивать воротничок.
      Ноги Рут подкосились, она села на кровать, прошептав:
      – Боже правый! И Дэнни тоже поехал с Джеком? И теперь они оба в больнице, избитые бандитами?
      Боб наклонился и стал шарить рукой под платяным шкафом, пытаясь нащупать туфли. С кем еще ему необходимо встретиться? Конечно же, с Тедом, Керри и Кристиной. Какими бы скверными ни были отношения между Джеком и его женой, ее нужно оповестить о несчастье. Тем более что положение Джека тяжелое: нож едва не задел сердце.
      – С Дэнни все в порядке, – сказал викарий. – Он отделался ссадинами и ушибами и теперь едет домой. Послушай, дорогая, не могла бы ты заскочить к Малкому Льюису и передать ему, что мне потребуется его автомобиль и помощь?
      Боб надел пиджак и направился к выходу. В Гринвич без машины ночью быстро не добраться, размышлял он на ходу. Ведь дорога каждая минута! Кристине тоже понадобится транспорт, чтобы доехать до больницы, и Теду Ломэксу. Так что эту ночь Малкому Льюису придется провести за рулем.
      – Скажи Малкому, что я сперва зайду к Ломэксу, а потом к Коллинзам.
      – А как же Чарли Робсон? – напомнила ему Рут. – Ему следует знать, что произошло с его сыном.
      – Ты права, – неохотно согласился Боб, с трудом представляя, как он сообщит дурную новость восьмидесятилетнему человеку. – Я загляну к нему после Керри.
      Викарий спустился по лестнице. Рут начала одеваться, чтобы сходить в дом номер одиннадцать и разбудить Малкома. Чаю можно будет выпить и позже, подумала она. Но без него в эту трудную ночь ей все равно не обойтись. Наверняка кто-нибудь из соседей зайдет, чтобы обсудить это чрезвычайное происшествие.

* * *

      Тед Ломэкс был не только потрясен, но и разгневан случившимся. Он бушевал, не обременяя себя выбором выражений и не стесняясь викария.
      – Если Джек узнал, что Мейвис избили, еще несколько часов тому назад, – кричал он, – какого дьявола он не заехал ко мне? Почему он печется о ее здоровье, а не я, ее законный муж? И с этим чертовым Арчи Дьюком следовало разбираться не им с Дэнни, а мне!
      Викарию было не привыкать к богохульству. Его прихожане частенько упоминали чертей и дьявола, давая волю ярости. Тед в эту ночь не ложился спать, он поджидал Мейвис. И тут пришел Боб Джайлс и сообщил ужасное известие. Теперь Тед намеревался отправиться в больницу Гая самостоятельно, не дожидаясь Малкома.
      Срывающимся голосом он прорычал:
      – Я так и знал, что добром эта затея с Сохо не кончится! Но она меня не послушалась! Она была так рада, словно это вовсе не труд, а рождественские праздники!
      Раздался шум торопливых шагов, и вскоре в комнату вбежал одетый в пижаму Билли.
      – Что случилось? – встревожился он, увидев Боба Джайлса. – Где мама? С ней что-то стряслось?
      – Ее избили, – ответил Тед, направляясь мимо него в прихожую. – Я сейчас же еду к ней, а ты побудь дома с Берил.
      – Кто? – Билли побежал следом за отцом. – Объясните мне все толком, папа! Куда ты?..
      Но ответом ему был стук входной двери. Тед захлопнул ее за собой с такой силой, что она едва не слетела с петель. Билли обернулся и потребовал объяснений у викария. В мешковатой пижаме и с взлохмаченными волосами, он выглядел испуганным мальчишкой. Боб тяжело вздохнул. Ему еще предстояло рассказывать эту печальную историю Керри, Кристине и Чарли и всякий раз подбирать подходящую интонацию и нужные слова. Билли наверняка не знал ни о клубе «21», ни о новой работе своей матери.
      – Я не знаю подробностей, – пробормотал Джайлс, потихоньку пробираясь мимо Билли к выходу. – Будет лучше, если ты наберешься терпения и дождешься, пока приедет отец. Постарайтесь не разбудить Берил, зачем волновать ее раньше времени?
      Викарий открыл дверь и взглянул через площадь на семнадцатый дом. В окнах горел свет. Означает ли это, что Дэнни уже вернулся из больницы? Или Керри не ложилась и все еще дожидается мужа, как Тед Мейвис?
      – С мамой ничего плохого не случится, викарий? – нерешительно вымолвил Билли. – Она не умрет?
      Джайлс покачал головой. Подробностей он пока не знал, но был уверен, что от таких травм, как вывих плечевого сустава, перелом нескольких ребер и порезы лица, люди не умирают. Хотя, случается, у них и возникает желание умереть, когда они посмотрят на себя в зеркало.
      – Нет, – твердо сказал он, прикидывая, как скоро он сможет добраться до больницы и проведать Мейвис. – Она не умрет. – Викарий благоразумно умолчал о своих опасениях за жизнь Джека. О случившемся с ним Билли вообще еще ничего не знал.
      С тяжелым сердцем Боб вышел из дома на темную площадь, намереваясь повидать сперва Дэнни и Керри, а потом наведаться к Кристине в Гринвич. Разговор с ними нельзя было затягивать. Он должен спешить в палату к Джеку, состояние которого могло измениться к худшему в любую минуту. О самом печальном исходе викарию не хотелось и думать. Он тряхнул головой, отгоняя страшные мысли, и постарался убедить себя, что все обойдется. Во всяком случае, Кристину обязательно нужно доставить к мужу побыстрее. В этом ему поможет Малком, он домчит Кристину в больницу Святого Фомы на автомобиле за четверть часа. С Божьей помощью Джек за это время не отправится в лучший мир. И, если сердце его не подведет, проживет еще лет пятьдесят.
 
      Заслышав стук в дверь, Керри едва не выронила из рук чашку. Чай расплескался по кухонному столу. Властный стук повторился, так настойчиво ведут себя только врачи и полицейские. Дэнни так в дверь не стучался, даже если терял ключи или являлся домой пьяным. Разумеется, Керри не предполагала, что он где-то пьянствует с приятелями. Она была уверена, что муж разыскивает ее на улицах, ведь до полуночи она еще никогда не задерживалась. Отчасти ее самолюбию льстило, что Дэнни нервничает. Обычно он даже не замечал ее присутствия. Конечно, если бы он не получил ужина, это его озадачило бы. Но такого никогда не случалось. Все шло своим чередом, и должно было произойти чудо, чтобы муж наконец обратил на нее внимание.
      С другой стороны, Керри бесила его тупость. Разве так уж трудно пошевелить мозгами и сообразить, что к полуночи она обязательно вернется? Охваченная тревогой, Керри лихорадочно прикидывала, как ей лучше вести себя, когда он придет домой. Признаться в том, что она провела весь этот день с Заком Хемингуэем, она не решалась. Но соврать было еще труднее, она Дэнни никогда не лгала.
      Лишь увидев Боба Джайлса на пороге своего дома, Керри подумала, что причина отсутствия Дэнни могла быть совсем иной, чем она воображала. Он мог попасть под машину или утонуть в Темзе, разыскивая ее на берегу.
      – Что стряслось, викарий? – воскликнула она, уставившись на ослепительно-белый стоячий воротничок. – С Дэнни случилась беда? Где он, мистер Джайлс? Как это произошло? И когда? Боже, как я могла допустить такое!
      Викарий успокаивающе поднял руку, желая прервать водопад вопросов.
      – Он скоро будет дома, Керри! Минут пятнадцать назад он позвонил и сообщил, что с Джеком произошло несчастье. Мне нужно спешить в Гринвич, к Кристине… Да, и я должен сказать тебе кое-что еще. Позволь мне войти…
 
      Керри похолодела. К чему ее готовит викарий? Неужели Джек мертв? Если так, то как сообщить об этом Мейвис? Ведь она до сих пор безумно влюблена в него и не переживет его смерти. Теперь, когда Керри сама влюбилась, чувства сестры стали ей понятны.
      – С Мейвис тоже случилось несчастье, – войдя в прихожую, сказал Боб Джайлс. – Какие-то хулиганы ворвались в клуб в Сохо, когда она была там одна, все разгромили и ранили твою сестру. Сейчас она в больнице Гая.
      Керри вскрикнула, в ужасе уставившись на Боба потемневшими глазами. Мейвис ранена и лежит в больнице! Джек тоже ранен и попал на больничную койку! Что же это за день такой? Что делать? Мчаться вместе с викарием к пострадавшим, не дожидаясь Дэнни? Или дождаться его, а уж потом сообщить эту новость родителям и Теду?
      Угадав ее мысли, Боб Джайлс промолвил:
      – Тед уже в курсе, он едет в больницу. Дождись Дэнни. – Вид Керри внушал викарию серьезные опасения, но задерживаться он не мог, торопился к Чарли и Кристине. С видимой неохотой он сказал: – К сожалению, мне пора идти, в моем утешении нуждаются Кристина и Чарли.
      – Да, викарий, я понимаю, – кивнула Керри, терзаемая тревогой. Насколько серьезно положение Джека? О каком клубе говорил викарий? Какое отношение к нему имеет Мейвис? И почему она оказалась там одна? Где были в это время Дэнни и Джек?
      Боб Джайлс не стал ждать, пока она задаст ему эти вопросы. Решительно повернувшись, он вышел в палисадник. Возле калитки его окликнул Малком Льюис, готовый помочь всем, чем сможет.
      Вздохнув с облегчением, Боб проговорил:
      – Тед уже на пути в больницу. Я проведаю Чарли, а ты сгоняй пока в Гринвич и расскажи Кристине, что Джека увезли в больницу Святого Фомы. Пусть немедленно одевается. Я подойду туда сразу, как освобожусь.
      – Что с Джеком? – спросил Малком.
      – Его ударили ножом, – ответил Боб, к несчастью, слишком громко. Его слова донеслись до ушей Керри, стоявшей возле распахнутой двери. Малком поспешно сел в машину, а викарий торопливо пошел вдоль площади к дому Чарли.
 
      – Ударили ножом? – с ужасом переспросил мистер Ниббс у Дэниела Коллинза, нагрянувшего к нему ни свет ни заря с чудовищной новостью. – А Дэнни сломали челюсть и порезали лоб так, что ему наложили пятнадцать швов? Боже правый, что происходит? Куда катится мир?
      Этот разговор происходил у калитки мистера Ниббса, по обе стороны от которой тянулись аккуратно подстриженные кусты огненной бирючины. У Дэниела зарябило в глазах, и он отвернулся, подумав, что сейчас не время любоваться красотами природы. Мейвис лежала с забинтованной головой на больничной койке, а Джека и Дэнни, вероятно, допрашивали полицейские.
 
      – Почему к суду хотят привлечь наших ребят, если Мейвис изуродовали бандиты Арчи Дьюка? – недоуменно спросила Гарриетта Робсон у Кейт. – Это нелогично! А молодчиков Арчи будут судить или нет? Нам дадут возможность выступить в защиту Джека и Дэнни?
 
      – Одного я не могу взять в толк: почему Джек лежит в одной палате с Дьюком! – жаловался Чарли Элайше Дикин, от волнения щелкая подтяжками по круглому, обтянутому полосатой фланелевой рубахой животу. – Как же я буду его навещать? Дурацкая ситуация!
 
      – Вы говорите, что Джек норовил сломать Арчи шею? – допытывалась мачеха Кейт, Эллен Фойт, у Малкома Льюиса. – Жаль, что ему помешали! Он наверняка добился бы своего, если бы кто-то из приятелей бандита не ударил его ножом!
 
      – Хорошо, что часть дружков Арчи куда-то ушла, когда появился Джек, – сказал Леону Дэнни. – Иначе они изрезали бы его ножами так, что он истек бы кровью прежде, чем я довез его до больницы.

* * *

      – Как мило со стороны викария, что он велел своему помощнику отвезти Кристину в больницу к мужу, – говорила Ева Рут Джайлс. – Сейчас она рядом с Джеком. Надеюсь, они наконец-то помирятся. Хотя, если уж быть до конца честной, я до сих пор не знаю, что они не поделили. Я так переживаю за них, дорогая миссис Джайлс! Ах, как я переживаю! Согласитесь, все это очень хлопотно.
 
      Керри тоже нервничала, но теперь уже не из-за того, как ей объяснить Дэнни свое вчерашнее отсутствие. Ему сейчас было совершенно не до этого. Она бы могла преспокойно укатить хоть в Тимбукту с Кларком Гейблом, не то что в Саутэнд с Заком.
      Переживала она из-за Мейвис. Врачи сказали, что у нее на лице останутся шрамы. Ей было искренне жаль сестру. Керри взглянула на свое отражение в треснутом зеркале в ванной, и в душе ее шевельнулось другое опасение. Со времени их с Заком поездки в дюны прошло не более суток, но ее уже стошнило. Конечно, вряд ли за грехопадением немедленно последовал результат, но сомнения на сей счет у нее возникли. И тому имелась причина.
      Когда Керри вынашивала Розу, а потом – ребенка, которому не суждено было родиться, по утрам у нее случались приступы головокружения и тошноты, причем уже в первый месяц беременности. По этому поводу они с доктором Робертсом даже посмеивались и шутили. Однако ей не верилось, что признаки зачатия могут проявиться спустя восемнадцать часов.
      – Тебя мутит исключительно из-за твоих переживаний за Мейвис, – вслух уговаривала себя Керри. Но отраженные в зеркале глаза смотрели на нее без должной уверенности. А вдруг это вовсе не так? Что, если она забеременела? И теперь в ее чреве созревает плод ее греховной связи с Заком? Боже, что же ей тогда делать?

      Одетая в белую шелковую блузку, черные брючки, черные кожаные мокасины и желтый кашемировый жакет, Кристина сидела у больничной кровати Джека, не сводя с него встревоженных усталых глаз. Она успела съездить домой и вернуться после своего первого посещения. Оглушенная известием, принесенным викарием, она не сообразила за– ехать за пижамой и туалетными принадлежностями мужа и примчалась в больницу Святого Фомы в пятом часу утра с пустыми руками. Сейчас, однако, в тумбочке возле кровати Джека лежало все, что ему могло понадобиться. Сам же он дремал, откинувшись на подушки, и выглядел не лучше, чем покойник в гробу.
      – Ваш супруг еще легко отделался, – успокоил Кристину хирург, оперировавший Джека. – Пройди лезвие ножа чуточку левее, и рана оказалась бы смертельной. С ним рвется побеседовать следователь, но я запретил его допрашивать, он слишком слаб.
      Миловидное лицо Кристины исказилось, и врачу стало ее жаль. Она была не похожа на женщину, мужа которой могут ранить ножом в драке, завязавшейся из-за другой особы женского пола. Врач распорядился перевести его противника в этой безобразной поножовщине в соседнюю палату. Но пока Арчи Дьюк лежал за ширмой всего через несколько кроватей от Джека, что создавало взрывоопасную ситуацию. Персонал в любой момент ожидал какого-нибудь нового безобразия, учинить которое могли не столько сами пострадавшие, сколько их посетители.
      – Вам лучше дождаться, пока больной очнется после анестезии, в комнате для посетителей, мадам, – сказал врач, недоумевая, почему такая приличная дама стала женой хулигана и содержателя притона. – Находиться в палате посторонним разрешается только в часы, предусмотренные для посещения.
      – Да, разумеется, доктор, – промолвила Кристина, мысленно благодаря Бога за то, что Боб Джайлс уехал в больницу к Мейвис. Теперь у нее появилась возможность обдумать сложившуюся ситуацию. А подумать ей было над чем. Она еще не пришла в себя после волнения, пережитого во время операции. Терзаемая дурными предчувствиями, она поняла, что жить без Джека не хочет и, если случится чудо и он выкарабкается, ей придется смириться и с его образом жизни, и с его любовью к Мейвис. Не сдержавшись, она расплакалась. Ну почему их отношения так изменились? Может быть, в этом виновата и она, поскольку оставалась равнодушной ко всем его делам? Что еще, помимо шашней с Мейвис и темных делишек, ей не известно о муже?
      Позже, когда ее пустили к нему в палату, Джек, едва придя в сознание, погладил ее по руке и прохрипел:
      – Это ты, Кристина? Я рад, что ты пришла, любимая!
      Он вновь впал в забытье, и медсестра выпроводила ее. Кристина вернулась в комнату для посетителей и разрыдалась.
      Больницу она покинула, когда туда пришел Чарли. Но отправилась не в Гринвич, а на площадь Магнолий, где о происшествии было уже всем известно. Люди расспрашивали ее о состоянии Джека и Мейвис. Кристина стоически скрывала свое состояние и ровным голосом отвечала, что Джек непременно поправится. О Мейвис же, говорила она, ей ничего не известно, кроме того, что та серьезно пострадала. Вот вернется из больницы мистер Джайлс, он обо всем подробно и расскажет.
      Наконец она заперлась в своем доме и, тяжело вздохнув, призналась себе, что не желает думать о сопернице. Ведь если бы не она, с Джеком ничего бы не случилось.
      Чтобы отвлечься, Кристина взяла с полочки в ванной бритвенные принадлежности мужа, мыло, зубную щетку и пасту, положила все это в мешочек и, сунув его вместе с двумя парами нижнего белья в сумку, вновь выбежала из дома, провожаемая любопытными взглядами Летти и Нелли.
      Поборов желание сесть в автобус и сразу же поехать в больницу Святого Фомы, она побрела через пустошь в Гринвич на встречу с Мейдж Дрейкап, чтобы забрать у нее на день малютку Джудит – теперь они встречались регулярно.
      – А почему мне нельзя пойти в больницу вместе с тобой? – спросила девочка, когда они ехали на автобусе к Лондонскому мосту. – Я буду хорошо себя вести, даже рта не раскрою! Даже не пискну!
      Впервые за это утро Кристина улыбнулась. Как хорошо держать малышку за руку и смотреть в ее доверчивые темные глаза, так похожие на ее собственные!
      – Детей в больницу не пускают. Ты подождешь меня снаружи, в саду, вместе с другими ребятишками. Я скоро приду. Взрослым тоже не разрешают задерживаться в больнице надолго.
      Сейчас, получив разрешение посидеть в палате, Кристина видела в окно, как Джудит играет с другой девочкой в мраморные шарики на площадке перед больницей.
      – О чем задумалась, любовь моя? – поинтересовался Джек. Его перебинтованная рука покоилась на перевязи, грудь тоже была забинтована.
      Их взгляды встретились, и ее сердце захлестнули противоречивые чувства – любовь, тревога и грусть.
      – О Мейвис, – тихо призналась она. – О том, как долго вы с ней встречались и будет ли ваш роман продолжаться дальше.
      Джек закрыл глаза и легонько сжал ее руку. То, что произошло минувшей ночью между ним и Арчи, непостижимым образом высветило и обострило все их с Кристиной проблемы. Он уже не мог относиться к ее побегу из дома как к заурядной размолвке между супругами. Ему стало ясно, что Кристина не получала удовольствия от семейных ссор и перебранок, а просто ей стало невмоготу. Она совершенно не походила на девчонок из юго-восточного Лондона и была настолько единственной в своем роде, что, казалось, свалилась на площадь Магнолий с другой планеты. Ей претили вызывающе-вульгарные манеры местных хохотушек, их деланная беспечность и показная веселость. Джек знал, что он никогда не встретит женщину, даже приблизительно похожую на Кристину. Поэтому он не желал ее терять и готов был бороться за нее до конца, чего бы ему это ни стоило.
      Превозмогая тошноту и головокружение, мучившие его после анестезии, он ответил как мог откровенно:
      – Между мной и Мейвис действительно сложились необычные отношения. Но поверь мне, Кристина, не по моей инициативе. Я всячески старался избежать этого.
      По бледным щекам Кристины побежали соленые ручьи. Сдержанная по своей природе, она почти никогда не плакала. Но сейчас эмоции вырвались наружу, слезы потекли потоком.
      – Я люблю только тебя! – вскричал Джек, и все находящиеся в палате заинтересованно обернулись. – Это правда, поверь!
      Она готова была поверить. Но лишь одно признание в искренней любви не проясняло остальных темных моментов этой истории. Например, ей было не понятно, зачем он приобрел клуб в районе с сомнительной репутацией, на улице «красных фонарей».
      – У тебя есть другие заведения в Сохо, помимо клуба «21»? И на какие, собственно говоря, доходы мы с тобой живем? На деньги, полученные от…
      – Клуб «21» – вовсе не тайный притон, дорогая! Там нет ни стриптизерш, ни кабинетов для уединения, – заверил ее Джек, угадав ее мысли. От волнения он сделал резкое движение и поморщился, пронзенный болью.
      Кристина понимала, что нужно дать ему возможность отдохнуть, но не могла сдвинуться с места. Радость от того, что они наконец-то разговаривают серьезно и откровенно, обессилила ее.
      Джек не отводил от нее своих золотисто-карих глаз, пытаясь понять, почему ее так волнует этот клуб. Наконец в голове у него промелькнула спасительная догадка, и он осведомился:
      – Любимая, а что ты скажешь, если я передам права на клуб Мейвис, а сам займусь чем-то другим? Тогда ты вернешься домой? Мы сможем начать все сначала?
      Даже сейчас, после тяжелой операции, он не утратил то особое мужское обаяние, которое когда-то покорило Кристину. Столь мужественный и интересный парень, как Джек, ей никогда не встречался. У них не было и не могло быть детей, но теперь в ее жизнь вошла еврейская девочка Джудит, и это вселяло в нее надежду. Краем глаза она увидела, что к ней с озабоченным лицом приближается медсестра: время посещения истекало. Охваченная волнением, она воскликнула:
      – Взгляни в окно, Джек! Видишь ту темноволосую девочку, играющую в шары?
      И, не обращая внимания на укоризненный взгляд медсестры, она стала рассказывать Джеку историю своего знакомства с Джудит.
 
      Рассказ Кристины не выходил у Джека из головы на протяжении всего дня. И когда его пришел проведать Дэнни, Джек не выдержал и спросил:
      – Ты ничего не знаешь о девочке, с которой познакомилась моя жена?
      Дэнни, похожий на побитого рыжего клоуна, с космами, торчащими во все стороны, удивленно заморгал единственным зрячим глазом.
      – Клянусь, старина, мне сейчас не до Кристины и ее девочки. Мейвис в таком состоянии, что к ней никого, кроме Теда и викария, не допускают. Тед говорит, что у нее провал в памяти. Она не помнит, как попала в больницу, и ничего не знает о самой драке.
      Джек поджал разбитые губы. Арчи Дьюка он отколотил кулаками до полусмерти и не сожалел об этом, хотя сам едва не лишился жизни. Жалел он лишь о том, что рыжий дружок Арчи помешал ему добить подлеца, всадив нож под ребро.
      – Тед говорит, что Мейвис беспокоит не столько ее изуродованная физиономия, сколько вмешательство в эту историю полиции. Теперь у заведения могут отобрать лицензию на торговлю спиртным, – сообщил Дэнни.
      Джек хмыкнул. Он и сам опасался за проклятую лицензию. Ее наверняка отберут, если начнутся судебные разбирательства. Оставалось надеяться, что Арчи замнет это дело, поскольку не заинтересован в огласке.
      – Сегодня меня допрашивали в участке. Похоже, полиция до суда эту историю не доведет. Дьюк не выдвинул против нас обвинений. Впрочем, ты его так отделал, что он и рта не может открыть, – с ухмылкой добавил Дэнни.
      Джек изобразил жалкое подобие улыбки. Если это действительно так, все упрощается. Сам он жаловаться на Арчи не собирается. Зная, что сиделка вот-вот выпроводит Дэнни из палаты, он спросил:
      – А что с матчем? Большой Джамбо в форме? Вы с Леоном сумеете управиться без меня?
      Дэнни закряхтел: проведение боксерского матча он считал делом чести. Крушение этой затеи для него было равноценно утрате смысла жизни. Сейчас его беспокоила только головная боль, но он надеялся, что до дня проведения ответственной встречи на ринге она пройдет.
      – Можешь не сомневаться, дружище! – заверил он. – Плохо лишь то, что не известно, кто будет драться с Джамбо. Но в таких делах приходится рисковать.
      Джек хмыкнул в знак согласия. Силы быстро оставляли его, хотелось спать, и как можно дольше. Подавив зевоту, он с горечью промолвил:
      – Жаль, что не выйдет на ринг Зак. Без него эта встреча вряд ли принесет нам доход. Ведь, затевая ее, я рассчитывал на его участие. На Большом Джамбо мы ничего не выиграем. Скорее, потеряем. Да и время для матча выбрано неудачно. Накануне коронации вряд ли найдется много желающих участвовать в тотализаторе. Меня предупреждал об этом Леон. Он сказал, что люди уже с вечера пойдут занимать места напротив Вестминстерского аббатства. Только законченный идиот мог назначить встречу на такой день! Определенно организатору матча совсем отшибло мозги.
      Джек тяжело вздохнул. Самому ему было не суждено взглянуть на коронацию. Если, конечно, не случится чудо и в их палату не вкатят на тележке телевизор. Он закрыл глаза, подумав, что ему не помешала бы порция обезболивающего, а потом представил, каково теперь бедняжке Мейвис. Вдруг перед его мысленным взором появилась трогательная сценка, которую он наблюдал из окна палаты: из больницы выходит Кристина, и к ней навстречу, раскинув руки, бежит девчушка с темными волосиками и аметистовыми сияющими глазами.